Снег тогда заполонил даже самые таинственные уголки моегогорода. Третий день снегопада. На улице температура давно ушла в минус, а количество никотина в моём организме потихоньку переваливало далеко за плюс.Меня грели батареи, душ, старый обогреватель и горячий шоколад, который наполнялмою кружку каждые 20 минут. Выходить на улицу не было смысла. Во всех окнах повечерам горел свет, и было очевидно, что не одна я согреваюсь всеми возможными средствами.К концу дня я уходила в горячую ванную и брала с собой ноутбук, чтобы посмотреть какую-нибудь голливудскую комедию, которая, кстати, иногда согревалабольше, чем горячая вода, наполненная ароматической солью. Я только бояласьуснуть. Из-за страха, что меня найдут мертвой в собственной ванной, да еще ктому же голой, я ставила будильник, хотя мой страх был настолько велик, что ядаже не могла уснуть и всегда после просмотра того или иного фильма,одурманенная запахом свечей, шла спать.
В связи со снегопадом отменили работу многие заведения, и их работники могли устроить себе незапланированный, но оплачиваемый отпуск. В числе таких работников оказалась и я. Помню еще в детстве, когда снег кружился над городом, и стояла жуткая пурга, занятия в школе отменялись, но мы все равно бежали на улицу и, не взирая на метель,лепили снеговиков и играли в снежных ангелов. Родители невероятно ругали меняпотом, но каждый раз в такие непредвиденные каникулы я надевала кучу свитеров,самые теплые штаны и убеждала маму, что не заболею. Когда я стала взрослой, то выходить в метель превратилось для меня в пытку, и я предпочитала оставаться дома. Из окон своей квартиры, я и сейчас наблюдаю за школьниками, которые хлопают подъездными дверьми, будя всех вокруг, и бегут лепить очередной шедевр.Я часто забываю, что когда-то и сама была такой, кручу у виска и снова иду греться в свою постель.
Шторы всегда закрыты. Я не люблю свет. Играет медленная мелодия. Нет, нет, не Бах и не Моцарт и даже не Вивальди. Что-то грустно-попсовое,что всегда играет у печальных таксистов, вынужденных работать в ночь. Я ставлю на паузу и иду готовить ужин.Продуктов в моем холодильнике уже почти не осталось, а все ближайшие рестораны отказываются работать на вынос из-за метели. Я перебиваюсь сушеными яблоками и шоколадками.
Звонок. Я беру трубку. Голос томный, уставший и немного дрожащийЭтоМартин. Я начинаю задавать вопросы. Он четко отвечает, будто раскладывая книги по полочкам, одну к другой, чтобы все сходились по размеру ицвету. Она знает, что я люблю порядок. Он знает, что я люблю его. Он говорит,что недавно приехал к себе домой. Он живет в 10 остановках от меня. Я считаю каждую, когда езжу к нему. У него над дверью висит подкова, что злит меня, и я каждый раз аккуратно закрываю дверь. Его квартира больше похода на номер в отеле. Минимум мебели: кровать, шкаф и маленькая табуретка, вечно заваленнаяего вещами. Когда он одевается по утрам, то все вещи падают, а звон его ремней будит меня. Но я люблю спать у него. Я люблю спать с ним. Я не выношу свист его чайника, а мелодия на его телефонепохожа на самый худший саундтрек, но у него всегда теплые руки, и это заставляет меня возвращаться к нему вот уже 3 года кряду. Я смотрю в окно и вижу, что снег прекратился. Мартин говорит, что только что приехал из Варшавы, где у него была конференция. Я спрашиваю, почемуон сразу не приехал ко мне. Он растягивает вторую гласную моего имени иговорит, что жутко устал. Мартин кладет трубку с обещаниями приехать завтра, а сейчас "идет спать". Я включаю телевизор. В новостях говорят, что снег остановилсяеще 3 часа назад, а я и не заметила. В окне и правда ни одной летящей снежинки,только послушно лежащий белый покров на всех домах, на всех веточках, на всех машинах, что можно спутать с большим клубком снега.Я помню еще, когда жила с родителями, отецд олго и упорно очищал от снега свою иномарку, а мы с братом смотрели в окно,смеялись и подшучивали над ним, запивая смех горячим шоколадом. До сих пор снегопад ассоциируется у меня с горячим молоком и заснеженными машинами. Мыслисбивались в кучу. Наверное, если Мартин не приехал ко мне сразу, то он действительно устал, а я третий день сижу дома, да и есть уже ничего не осталось.Я еще раз посмотрела в окно. Выходить явно не хотелось. Дома горячая ванная,батареи, обогреватель и пуховое одеяло, но где-то там за 10 остановок его теплые руки, что согреют куда более эффективнее, чем все вместе взятое в моей квартире.Я укуталась как тольковозможно и вышла на улицу. Погода меня не разочаровала. Было также холодно, какпередавали все сводки по всем каналам.
Первая остановка. Я представляю, как приеду к нему. Он скажет, зачем я вышла в такой мороз, а я притворюсь, что дажене замерзла и крепко обниму его, что согреться. Вторая остановка. Я думаю, как лягу в согретую им постель, на его сторону, которую он грел специально для меня. Третья остановка. Он ляжет рядом. Его губы будут упираться в мои волосы,и он ненароком, вытягивая их, будет целовать меня. Четвертая остановка. Помоему телу пробегут мурашки, но ненадолго. Мы сразу заснем. Он устал, а я сплюодна уже целую неделю, что он в Варшаве. Пятая остановка. Я закрываю глаза и представляю, что хочу, чтобы мне приснилось. Уже засыпаю, и уже бегут мурашки.Я улыбаюсь собственным мыслям, а сосед напротив думает, что я флиртую с ним.Шестая остановка. Ноги замерзли, но я не подам вида. Руки почти синие отхолода, но я спрячу их в перчатки, чтобы он не заметил. Седьмая остановка.Кто-то дышит мне в затылок. Я оглядываюсь. Это какой-то мужчина, облокотившийсяна мое сидение, спит, посапывая. Я улыбаюсь и дивлюсь горожанами. Восьмая остановка. Снова думаю о Мартине, закрадывается мысль, что я разбужу его, нопотом я нащупываю в сумке ключи от его квартиры и успокаиваюсь. Я просто открою дверь и лягу рядом. Девятая остановка. Я достаю гигиеническую помаду и провожу несколько раз по своим губам, чтобы ему было приятно меня целовать. Десятая остановка. Я выхожу и быстрым шагом, почти вприпрыжку бегу к нему. Он обрадуется, он точно обрадуется, 3 года вместе, он определенно обрадуется, онопределенно ждет меня, хоть и не признается. Снега нет, у меня в головузакрадывается некая печаль по тому, что опять придется выйти на работу и мерзнуть в холодном кабинете. И тогда сказка закончится. Все снова зажгут свет,а свечи спрячут до романтических вечером.
Я подхожу к его подъезду, около которого стоят несколько заснеженных клубков. Я оглядываюсь в поисках его машины, которая еще не должна была увязнуть в белом покрове, но не нахожу ее.Все вокруг настолько заснежено, что форма машины едва просматривается. В подъезде холодно. Я вызываю лифт. В глубине сумки и нахожу ключ и открываю дверь. Я не успеваю снять сапоги, как из спальни выбегает испуганный Мартин,завернувшийся в простынь. Я с улыбкой встречаю его и не снимая обуви иду к нему навстречу. Он медленно закрывает дверь комнаты. Я подхожу ближе и через стеклянное пространство в двери вижу женский силуэт. Он пристально смотрит наменя и произносит моё имя, почти проглатывая вторую гласную. Я захлопываю входную дверь и слышу как падает на пол подкова.