Тверская Стефания Николаевна : другие произведения.

Демоны Таро, или Как остановить Гольфстрим

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Часть 1. Неудачники.RU Вы можете не верить в чупакабру. Главное, что чупакабра верит в вас...

  Стефания Тверская
  
  
  
  Демоны Таро, или
  Как остановить Гольфстрим
  
  
  
  
  
  
  Часть 1. Неудачники.RU
  
  
  Вы можете не верить в чупакабру.
  Главное, что чупакабра верит в вас...
  
  
  
  
  1.
  
  - В жизни каждого человека наступает день, когда у него прорезаются крылья! - огорошила меня с порога моя подруга Мара Верховенская, ранним утром 12 марта 2010 года заявившаяся ко мне домой с огромным глобусом под мышкой.
  - ...или отрастают рога, - сонно отозвалась я, впуская бывшую одноклассницу и заваливаясь обратно в кровать. - Судя по глобусу, ты из кругосветки?
  - Наоборот! - Мара вся сияла от нетерпения и радости. - Приглашаю тебя!
  - Не-а, Марысь, - сладко потягиваясь под теплым толстым одеялом, промурлыкала я, закрывая глаз, которым смотрела на раннюю гостью, - мне отсыпаться надо. Не сегодня...
  - Конечно, не сегодня, через неделю вылетаем!
  Её ответ успокоил меня очевидной своей нелепостью и ненадобностью на него реагировать. Очередная Маркина блажь. Можно спать дальше. Я дремала ещё часа два, сквозь сон слушая, как подруга гремит посудой на кухне, ставит чайник, хлопает дверцей холодильника. Окончательно я проснулась, когда передо мной возник походный столик на кривых ножках, сервированный на двоих, и всё тот же глобус.
  Пока пили чай со вчерашними мною испечёнными булочками, я молча рассматривала сей аксессуар. Глобус у Мары действительно замечательный. Это не обычный школьный шарик, обтянутый картой мира. Это старый такой, из двух половинок сложенный антикварного вида глобусяра, какие демонстрируют в фильмах про средневековых путешественников. С рельефными материками и названиями на латыни.
  Скептически перевела взгляд на подругу:
  - Всё так серьёзно? - кивнула я на глобус.
  Она зажмурилась, наморщила носик, шмыгнула им, покрутила головой, и наконец её прорвало:
  - Ты представляешь, вчера вечером ко мне домой заявился розовый карлик с букетом и огромным почтовым пакетом, заклеенным сургучными печатями...
  - Мара, - вкрадчиво перебила я её. - Карлики розовыми не бывают. Они бывают либо красными, либо голубыми. Ещё, правда, бывают белыми, но это совсем беда...
  - Что ты! - глаза Мары распахнулись на всю широту её души. - Что ты говоришь-то?! Если и карлики голубыми будут, то что ж тогда нам-то делать? Нет, он был весь в розовом, во фраке таком старомодном и в цилиндре. При бабочке. Цилиндр снял и поклонился мне, так приятно! Мне ещё никто никогда так не кланялся... - Мара удручённо вздохнула. - И вручил пакет.
  Мне стало смешно, когда я представила эту сцену. Мара - девушка, прямо скажем, высокая. Настолько, что это её первая проблема при знакомствах с мужчинами. А вторая - габариты. Мара, как бы это помягче выразиться, живой укор продавцам всяческих диет для похудения. В общем, о таких только и мечтал Рубенс.
  И - карлик, склоняющийся перед ней в поклоне...
  - Обожди смеяться-то! - махнула она рукой, не утрачивая весёлого задора. - К тебе он тоже скоро явится.
  - Не... - веселилась я. - Мне это уже не грозит. У меня уже взрослые дети. Голубые карлики - это всё в прошлом. Теперь если только лиловый негр явится подавать манто...
  - Ты прикинь, там все документы на поездку в Рейкьявик. Всё-всё, и даже загранпаспорт на моё имя! У меня ведь и российский-то просрочен, а заграничного никогда не было.
  - Куда?! - искренне удивилась я.
  - Рейкьявик, столица Исландии.
  - Это где ты исландца в любовники зацепила-то? За всю историю города Торжка здесь ни одного исландца отродясь не бывало. Эти викинги так далеко не забирались.
  - Это не любовник, говорю тебе, - сосредоточенно осваивая уже четвертую булочку, продолжала вразумлять меня Мара. - Это наша звезда Лилиана справляет свой звёздный бёздник там, в Рейкьявике. И нас всех приглашает...
  - Нас? Всех?!
  - Ну да, а что тут такого? - прожевывая, сделала вид, что не удивилась, Мара. Как будто её каждый год приглашали в европейские страны на дни рождения.
  - Ты подумай сама, - начала я осторожную прикидку, - весь класс, это двадцать девять человек...
  - Двадцать семь, - быстро поправила меня подруга. - Игорь и Толя - сама знаешь... Мы им каждую весну цветы носим.
  - Ну, хорошо, двадцать семь. А сколько стоит билет до этого Рейкьявика, ты узнавала? А шенгенская виза, а загранпаспорта?
  - Угу, - допивая одну чашку и прицеливаясь налить ещё, закивала Мара, - вот к тебе и пришла, в инете посмотреть, ты же спец.
  Я, конечно, никакой не спец в компьютерных делах. Так, примерно знаю, что такое антифрод-система или как работают флэш-кукисы, но не обольщаюсь насчет своей продвинутости. Полный ламер. Но Мара и того меньше понимает в сетевых вопросах. В общем, запустили мы с ней мой ноутбук, зашли в сеть и выяснили, что билетик до столицы Исландии стоит пустяки - 800 с лишним евриков. Моя зарплата за восемь месяцев. Заграничного паспорта у меня тоже не было. Был когда-то, но он на пять лет давался, и очень давно этот срок окончился.
  - Говорю тебе, - не унималась подруга, - придёт к тебе этот розовый карлик и всё принесёт. Как мне вчера принёс. Там и билеты, и все необходимые документы до кучи.
  Я задумчиво любовалась видами исландских гор, гейзеров и ледников на своём компе. Рейкьявик впечатлял. Эх, даже жаль, что по вечерам карлики ходят не ко мне.
  - Слушай, Верховенская, ты что-то темнишь, - начала я, машинально загружая поисковку отелями и чартерными рейсами, - давай, выкладывай начистоту, что там вчера было. Кто к тебе приходил. Ты это серьёзно?
  - Серьёзно, - склонила голову набок подруга.
  И тут в домофон позвонили. Вообще-то я никого не ждала. Дочери живут отдельно, младшая у мамы, старшая с мужем в своём доме с детьми, и визитами не балует. Мама из дома не выходит последние лет пять.
  Не хотелось мне идти к двери, но пришлось. Какой-то детско-старческий голос поинтересовался у меня, я ли это, и, получив утвердительный ответ, сообщил, что мне бандероль. Надлежит расписаться.
  На бандероль обычно приносит квиточек почтальон. С нарочным их давно никто не доставляет, ну разве что какие-нибудь специальные почты с доставкой от двери до двери, но у нас в Торжке о таком сервисе никто не слышал. Мара радостно закивала и беззвучно захлопала в ладоши, будто загадочный визави там, у подъезда, мог бы испугаться её восторга и передумать.
  Пришлось впускать настойчивого курьера. Минуту спустя в дверь позвонили, и, заглядывая в глазок, я всё ещё надеялась кого-нибудь увидеть. Но никого не было видно, лишь внизу маячила розовая шляпа-цилиндр.
  Он действительно склонился в нелепом церемонном поклоне и обнажил жутковато-непропорциональную, лысоватую голову. Он был серьёзен и немного печален. Его большие морщинистые глаза смотрели мне прямо в кору головного мозга и в чём-то уличали.
  Мне сделалось не по себе. Неожиданно вспомнилось, что карликами их называть никак нельзя, они сами предпочитают называться "маленькими", и отчего-то стало очень стыдно. Будто он мог слышать наши с Марой разговоры о его визите.
  Я расписалась в какой-то бумаге, получила увесистый пакет, действительно старомодно запечатанный множеством сургучных блямб, и хотела пригласить странного почтальона на чай, но он ушёл в глубокий прощальный реверанс, из которого вынырнул уже по направлению к лифту.
  В пакете, как и предсказывала Мара, оказалась куча документов. Заграничный паспорт на моё имя, какие-то рекламные буклеты, билет на рейс авиакомпании "ICELANDAIR", ещё какие-то бумаги на непонятном языке, кажется исландском, и, главное - большая красочная открытка с видом на какой-то сказочно красивый вулкан. В открытке витиеватым золотым тиснением было написано, что я, госпожа Стефания, приглашена на день рождения Лилианы Мерцаловны Каутской-Ренегат, который будет отмечаться на вилле "Фарбаутр" 20 марта в "ночь свободной Луны".
  Что означала последняя фраза, я не поняла, зато внизу открытки разглядела от руки сделанную приписку:
  "Девчонки, жду не дождусь! Милые мои, приезжайте обязательно, оторвёмся от души! Единственная просьба - разыщите всех, кого сможете, и уговорите приехать! Кроме вас мне не на кого положиться. Люблю, целую, Ваша"
  И всё. Никакой подписи.
  Получалось так, что кроме нас с Марой обзванивать Лилькиных гостей и готовить делегацию в это царство Снежной Королевы было действительно некому. Впрочем, это было очень похоже на нашу давнюю подругу: спихнуть на нас свои праздничные хлопоты - это в её стиле. Она ж первая красавица класса, да и, что греха таить, - всей школы. А мы, соответственно, её свита.
  Налюбовавшись вволю божественными видами Исландии, мы спустились на грешную землю и принялись вспоминать одноклассников, кто - где.
  Оказалось, что собственно одноклассников, окончивших 10-й класс в 1987 году, было только семеро! Остальные - одноклассницы. Да и то двоих ребят унёс Афган на самом излёте. Двое - Вадик Небула и Пашка Смолёный - подались покорять столицы и, судя по всему, покорили. О них мы ничего не слышали. Трое остались в Торжке.
  Это мой непосредственный начальник, издатель фотографического журнала "Пардон" Лёва Азбич. Я у него работаю корректором, корректирую фотографии. Ну в смысле чтобы не очень... Не того... И ещё служу его персональным психоаналитиком. Потому как Лёва половину года проводит в запое, а вторую в меланхолии, плавно переходящей в ипохондрию, оканчивающуюся первой половиной - опять запоем.
  Это нормально для глубоко провинциальной богемы.
  Другой мой одноклассник - самый известный человек в городе: Коля Шутенко, начальник всего уголовного розыска. Впрочем, он давно уже не Коля - Николай Николаич, и шутить по поводу его фамилии никто давно уже не хочет. Николаич солидный грузный дядька, весёлый и жёсткий мент, знающий всё про всех и - внимание! - никогда не берущий взяток.
  Можете верить, можете - нет, но Шутенко за всю свою жизнь ни разу не дал и не взял ни с кого денег! Дважды отсылали на него документы в книгу рекордов Гиннесса, сам хохмач Лёва и отсылал, но ответа пока не пришло, ждём-с.
  И третий наш одноклассник, тоже весьма известная в городе личность - Митя-регулировщик. Что тут скажешь, несчастный парень. Ну, просто не повезло. Был когда-то Митя, что называется, фартовым. Дерзким пацаном числился. В кожаной куртке, на иномарке дорогущей рассекал по всей провинции, при делах и на понтах весь. А потом как-то после очередной разборки попал в больницу. И вышел оттуда уже совсем-совсем другим...
  Теперь Митя круглый год стоит на городских улицах с утра до вечера, заливисто свистит и размахивает руками - вроде как регулирует движение машин. Со всеми здоровается радостно, только все стараются его не замечать, спешат мимо. А Митя не обижается, в его мире, видимо, всё как-то иначе устроено, вот только с автомобилями там проблемы, так что ему работы много...
  Вот, в общем, и всё. Остальные - девочки. И половина неизвестно где. Повыскакивали замуж, многие не по одному разу. Сменили соответственно фамилии и места жительства, пойди их теперь разыщи. Разъехались. Обзавелись детьми. Едва ли половину из них мы с подругой вот так сразу вспомнили и смогли хотя бы приблизительно сообразить, где живут.
  Надежда оставалась лишь на Николаича, всё ж таки должностное лицо и к архивам всяким доступ имеет. К нему и решили мы направиться с Марой после обеда. Уж больно романтичными показались нам белые горы и туманные дали таинственной столицы Исландии...
  
  
  
  
  
  2.
  
  Торжок - город, в котором обязан побывать всякий уважающий себя великий человек. Уже побывали:
  Давыд Ростиславич, князь, один из героев "Слова о полку Игореве". Княжил здесь;
  хан Батый. Сжёг, собака, город дотла...
  Александр Невский. И не просто побывал, а освободил город от литовцев;
  князь Иван Калита - дважды разорял;
  Екатерина Великая - придумала для Торжка герб - шесть голубков на синем фоне;
  Александр Радищев, путешествуя из Петербурга в Москву;
  Александр Пушкин - побывал в Торжке аж двадцать семь раз! Восторгался знаменитыми пожарскими котлетами и так разрекламировал их, что соблазнил рассказами других классиков;
  царь Николай Павлович - тоже восторгался котлетами;
  Николай Васильевич Гоголь - впервые обнаружил в котлетах чьи-то волосы и тоже восторгался. Зафиксировал сей факт присутствовавший при том Сергей Аксаков - автор сказки "Аленький цветочек";
  драматург Александр Островский - так вдохновился видами с обрыва на реку Тверцу, что решил поселить сюда героиню "Грозы" Катерину, с этого обрыва как бы и прыгнувшую;
  Пьер Безухов - тоже посетил знаменитую гостиницу Пожарского, тут, на кожаном диване, если верить графу Толстому, он вёл беседы с представителем масонов;
  сам граф Толстой, - откуда-то подозрительно хорошо знавший манеры масонов.
  По словам академика Дмитрия Лихачева, через гостиницу Пожарских прошла вся русская культура XIX века!
  Ну и, конечно, всемирно известный Евгений Онегин - тоже, представьте себе, родился в Торжке. Просто однажды, проезжая по городу, Пушкин совершенно случайно увидел вывеску: "Евгений Онегин - булочных и портновских дел мастер". И запомнил. И воплотил. Так-то вот.
  А ещё здесь постоянно снимается какое-нибудь кино. Для киношников Торжок - прямо-таки заповедник какой-то. Дамы в шикарных длинных платьях и шляпках, извозчики, картузы, эполеты и сюртуки - обычное явление на наших улицах. Даже эпизод решающей схватки сил Света и Тьмы из "Ночного дозора" здесь у нас, на Чёртовом мосту, снимали.
  Так что, придя на площадь Девятого января, где располагалась милицейская контора нашего друга-одноклассника Николаича, и увидев, что площадь перегорожена оцеплением, мы ничуть не удивились. Полицаи с белыми повязками и видимым удовольствием на лицах сгоняли арестованных, били их прикладами и выворачивали руки.
  - Во как! - изумилась Мара. - Стоит только переименовать человека в полицая, и посмотри, как он звереет!
  Мы втёрлись в массовку и прошмыгнули в полицейское управление. Николай Николаич сидел насупленный, тоже весь в портупеях и крестах, с отвращением глядя в окно. Видно было, что маскарад с переодеванием ему не по душе.
  Пакет уже знакомого нам вида лежал на столе распечатанный. Наши умильные физиономии настроения Николаичу явно не прибавили.
  - Уже намылились? - сухо поинтересовался он, кивая на пакет. - В Исландию?
  Мы похлопали глазенками, сходу почуяв неладное и потому инстинктивно выпуская самое грозное оружие блондинок - хлопанье ресничками.
  - Так я и думал, - вздохнул Николаич, снова переводя тяжёлый взгляд в окошко. Потом устало потёр виски, покачал головой и, видимо решив, что всё равно от нас просто так не отвязаться, спросил:
  - Милые девоньки, а вас это не настораживает? Или, как теперь модно говорить, не напрягает?
  - Что именно, Коля? - Мара и тут решила поработать рекламным агентом.
  - Ну вот это всё... - Николаич слегка брезгливо вытряхнул на стол кучу документов. - Вы знаете, например, что такое виза в Исландию?
  - Ну обычная виза, - тут уже я встряла в разговор. - Шенген, наверное...
  - Ага, - кивнул мне друг детства Коля. - А она, эта виза, у вас есть?
  Мы переглянулись, а Николаич продолжал:
  - Чтобы получить туда визу, надобно... - тут он достал из ящика своего стола какую-то солидную распечатку и стал нам быстро зачитывать: - две цветные матовые фотографии на светлом фоне тридцать пять на сорок пять миллиметров. Ксерокопия всех страниц российского паспорта. Загранпаспорт, действительный три месяца с даты окончания поездки, плюс ксерокопия всех страниц этого паспорта. Старые загранпаспорта с визами или другие действующие загранпаспорта, плюс ксерокопии всех страниц этих паспортов. Справка с места работы на фирменном бланке с указанием реквизитов организации, с печатью и подписью ответственного лица. Справка должна содержать дату найма, должность, размер оклада, период отпуска, фразу о гарантии сохранения рабочего места по возвращении из отпуска. Но и это ещё не всё, девушки!
  Мы с Марой уставились друг на дружку.
  - Это ещё не всё! - поднял к потолку палец Николаич. - Также необходима выписка с банковского счета, справка о покупке наличной валюты, копии тревел-чеков из расчета 50 евро на одного человека в день. И кроме того - спонсорское письмо на ребенка от лица, оплачивающего поездку ребенка... Ну это вроде вас не касается, если, конечно, вы своих детей туда не потащите. Как? Вот ты, Мара, к примеру, знаешь, что такое тревел-чеки?
  Мара отчётливо сглотнула в изумлении.
  - А теперь представь, что кто-то, какой-то добрый дядя, а вернее добрая тётя Лиля всю эту туеву хучу документиков для тебя оформила. И не только для тебя, но и для двадцати семи ещё таких же лоботрясов, раскиданных по всей матушке Расее. Вот вы, девочки, знаете, кто из нашего класса бывшего где сейчас проживает, а?
  Снова пришла пора хлопать ресничками. Но на Николаича это особого эффекта не произвело. Он продолжал скептически:
  - И я, представьте себе, не знал до вчерашнего дня. А вот получил это, - он презрительно сощурился в сторону пакета о десяти сургучовых печатях, - и пришлось шарить по всем базам данных. А откуда, спрашивается, у Лилечки, подруги вашей, все эти сведения на весь наш класс взялись, вы подумали? А ведь она идеально точно, до последней справочки всё собрала и оформила, да ещё откуда-то ваши фотографии, и мои, кстати, тоже, на светлом фоне тридцать пять на сорок пять миллиметров раздобыла - откуда, спрашивается в задачке? Не подскажете ответик?
  - Коль, ну вроде как шпиономания тебя одолела, - попыталась отшутиться Мара.
  Я молчала, лихорадочно соображая, что сказать. Документы эти я так внимательно не изучала, но слова Николаича меня тоже не обрадовали.
  - Может, у неё денег вагон, она вон за какого-то миллионера замуж выскочила, судя по фамилии... - предположила я.
  - Выскочила, - кивнул в задумчивости Коля. - Конечно. Только вот зачем мы ей все понадобились... Двадцать с лишним лет не виделись, ещё бы столько...
  - Да ладно тебе, - обиделась Мара. - Подруга приглашает потусоваться на шикарном европейском курорте, всё оплачено и включено, а ты тут развёл демагогию! Ну подумай, какому такому ЦРУ мы с тобой нужны? Ну вот какими лично ты государственными секретами обладаешь?
  - Да при чём тут секреты... - Коля устало махнул рукой. - Просто не люблю, когда меня за лоха держат.
  Это было правдой. Колю за лоха никто никогда не держал. Попробовали бы...
  Чаем он нас всё-таки напоил, вкусным крепким чаем с домашним печеньем, которое пекла для него жена. И телефонами почти всех наших бывших одноклассников тоже снабдил, благо за нас всю оперативно-розыскную работу уже провёл. Получалось так, что в городе едва только половина наших девочек осталась, остальные разъехались по известной женской причине - пошли замуж.
  - Ну ты-то поедешь, правосудие ты наше? - печально глядя на Николаича, спросила на прощание Мара.
  Это была мне первая подсказка, но я чего-то пропустила, как говорят в американских фильмах. А Николаич как-то задумчиво повздыхал, пожал плечами, потёр устало глаза, будто что-то ему мешало, что-то беспокоило, что-то всё время отвлекало и мешало думать, и как-то совсем уж безнадёжно-грустно ответил:
  - Не, ну а куда вы-то без меня попрётесь, а? Девоньки?
  Так мы с Марой обзавелись солидным списком мобильных и иных-прочих номеров нашего когда-то дружного десятого "А".
  Ближе к вечеру, усталые, но в предвкушении, разошлись по домам, поделив список для обзвона пополам. Уже в маршрутке я вспомнила, что Мара, как всегда, подчистила мне все запасы холодильника и надо бы заскочить в минисупермаркет. Выбираясь из маршрутки, вдруг заметила, что сумочка моя расстёгнута, машинально нащупала кошелёк - слава богу, на месте, в магазине тоже было не до того, а уже дома так и онемела от тоски - у меня украли мою единственную колоду карт Таро.
  
  
  
  
  
  
  3.
  
  Дело в том, что я - профессиональная гадалка. В том смысле, что мой основной прожиточный минимум дарят мне карты. Без них семью бы не прокормила. Лёвочкин журнал едва окупает сам себя, а больше в городе, кроме вагонзавода и пожтехники, никаких производств нет. Можно ещё дремать в ларьке за три тысячи, но у меня две дочери и мама-пенсионерка. Да и со здоровьем плохо.
  Колода была старая, ей лет десять, не меньше. Ценностью обладает колоссальной, но - только для меня. Я её хозяйка, карты меня знают и только мне служить будут. Для всех остальных это лишь ворох замусоленных картонок, для меня - верные друзья. Подскажут, предостерегут, намекнут, если надо - поперёк неверной дороги лягут, но в беду явную меня не пустят. Так я с ними свыклась, так прикипела к ним душой, что, ещё раз перетряхнув сумочку, не выдержала и расплакалась.
  Ни ключи, ни кошелёк, ни косметичка вора не заинтересовали, а вот карты - на тебе... И главное, где украли-то? Непонятно. То ли на площади, то ли в полиции, но там мы никого не встретили. Может, выронила у Николаича в кабинете? Но я там сумку не открывала, точно помню. А в маршрутке сумка уже была расстёгнута. На улице? На остановке? Где?
  Настроение упало ниже плинтуса, звонить, естественно, никому в тот вечер я уже не стала. По всему выходило: кто-то очень заинтересован, чтобы я не могла посмотреть, что ждёт меня в ближайшем будущем и чего стоит опасаться.
  Кто-то лишил меня возможности увидеть свою судьбу. Но кто этот кто-то? - вот что меня мучило всю ночь.
  Наутро, не выспавшаяся, с больной головой, первым делом побрела я в крытый рынок, в знакомую и единственную в городе приличную лавку магических товаров - за новой колодой.
  В принципе я смогу работать и новыми картами, только на знакомство, на притирку к ним уйдёт немало времени, может, неделя-две, а пока они могут и врать мне, и прикидываться глупыми, и с меня пытаться сосать энергию, пока согласятся признать во мне свою хозяюшку...
  В общем, с этого момента чувство насторожённости мне уже не изменяло. Я совершенно чётко поняла, что все эти розовые карлики, таинственные сургучовые пакеты, смертельная тоска-печаль в глазах Николаича, дерзкий вор-барсеточник, не тронувший кошелёк, а позарившийся исключительно на старенькие карты, - всё это ох как неспроста.
  Дома ещё раз проглядела свою половину списка для обзвона. Ну а что собственно им звонить-то? Жабова Марина - парикмахерша и по совместительству маникюрша-педикюрша. Зарплата - коммерческая тайна города Торжка и его окрестностей. А ведь хорошо училась девчонка, прилежная такая, умница... Или вот Заиграева Светка, она же Фатеева, она же Стрелец. Понятно, почему так много фамилий, да? Вот-вот, у всех наших девок одна и та же проблема - едва прозвенел последний звонок, они побежали под венец. Окончилась эта романтика для всех одинаково. Двое детей и редко у кого приличные алименты. И тут им приходит пакет с бесплатным приглашением в рай, на экскурсию. А я как дура звоню и спрашиваю: милая подружка, а согласна ли ты прокатиться в Рейкьявик и нет ли у тебя других планов на следующий уикенд? Или, может, ты в Ниццу намылилась...
  Да девки наши наверняка уже последние заначки обменяли на еврики и без меня созвонились, обсудив давно, кому в каком платье лететь.
  Половина телефонных номеров, кстати, оказались безнадёжно просроченными. Но к вечеру я кое-как нашла всех. И выслушала массу ненужной информации - кто на ком, с кем, когда и при каких обстоятельствах...
  Едва успела я подумать, что Мара подозрительно давно, почти целый день, не подавала признаков своего существования, как она и заявилась, легка на помине. И тут же, вся в предвкушении, предложила раскинуть картишки на предстоящую дорожку.
  Пришлось огорчить. Вчерашняя кража её насторожила не меньше, чем меня. Она пригорюнилась, захрустела пальцами - верный признак нервов - и потянулась к холодильнику их успокаивать.
  Но с работы я пока не уволилась, так что пришлось распечатать новую колоду. Без особого энтузиазма, скорее чтобы прощупать карты, зарядила я их для начала на дату дня рождения Лильки - 20 марта.
  Заряжать колоду на дату - дело нехитрое, но крайне важное. Без него гадания не получится.
  Первое число в дате - 20 - принимаем как отражение Старшего Аркана под номером XX, это будет Суд. Месяц - март, это число III, соответственно - Аркан Императрица. Оно и понятно, как же без неё-то? Чьё, в конце концов, рождение-то празднуем? Императрица, королева всей школы, тут не поспоришь. Год 2010 надо нумерологически сократить, Старших Арканов всего 22, так что исходить надо из этого числа. 2+0+1+0 - равно той же тройке, значит опять - Её Величество выпадает. Понятно, для неё этот год чем-то очень важен. Далее надо сложить числа дня и месяца - 23 получается, это снова нумерология, 2+3 это будет 5 - среди Старших Арканов это Иерофант, он же Папа, персонаж более чем серьёзный. Великий Посвящённый, Верховный Жрец ну и так далее, не очень мы, гадалки, любим посвящать в свою кухню, так что извините... Скажу лишь, что на карте изображён солидный мужчина на троне, перед которым два монаха, олицетворяющих собой гениев Света и Мрака. Если вы один из них, то чётко ответьте себе, кто именно, и - ни в коем случае не соврите. А если считаете себя учителем, дающим универсальные ответы на все вопросы жизни, то тут вам другие пасьянсы раскладывать надобно.
  Но вернёмся к нашей Императрице. Слева я положила её карту, справа - Суд, в третью вслед за Иерофантом все остальные Старшие Арканы, тоже в три кучки.
  Ну тут уже дальше и раскладывать ничего не хотелось. Даже не особо искушённая в Таро Марыська закусила губу и поглядела на меня в изумлении.
  Императрица сидит в центре круга-солнца, а под ногами у неё - Луна, обозначающая ничтожность материи и торжество силы духа. Эта карта предлагает вам всецело положиться на судьбу, принять её приговор и дать событиям идти своим чередом.
  Суд... Ну тут достаточно сказать, что на карте Ангел, трубящий о наступлении Страшного Суда, - надеюсь, комментарии не нужны? Между прочим - знак перемены, вот только не ясно, к хорошему или плохому. Внизу там ещё есть отверстые могилы, из которых восстают фигурки людей, что тоже наводит на некие весьма грустные ассоциации.
  Но делать нечего, успокоив себя тем, что это первое вообще гадание на данной колоде, мне осталось собрать карты по порядку, накрыв правой половиной левую. Затем перевернуть лицом вниз, стасовать и раскладывать что-нибудь простенькое, ну скажем "Ситуацию" или "Малый Крест". Но так как зарядила я тогда колоду исключительно на личность нашей новорождённой, то пришлось выбирать "Личный расклад".
  Раскрою профессиональный секрет: серьёзная гадалка никогда не будет перечить Судьбе. В том смысле, что не станет пытаться в неё вмешиваться. Ибо знает, что все наши судьбы в руках Всевышнего, а стало быть, в замысле Его участвуют, хотя бы и весьма опосредованно. Задача гадалки - увидеть чужое вмешательство. Порчу, сглаз, приворот. Оно и понятно, ведь просто так к гадалкам не ходят. Если у человека всё в порядке, жизнь течет без особых взлётов и падений, он и не задумывается ни о чём таком мистическом. Работа, дом, жена, любовница, дети, внуки.
  Но вот что-то где-то дало сбой. С работы увольняют, машину угнали, сын подсел на наркоту, дочь забеременела от гастарбайтера, жене по ночам кто-то звонит на мобильник... И вдруг человек понимает, что все несчастья мира просто так на одну голову не падают. Что против него ведётся некая тайная и непонятная война. Но кто её ведёт? Кто и почему открыл для него этот ящичек с бедами?
  Вот тогда далёкий от мистики человек начинает искать нас, профессиональных проводников в мир судьбы. Сталкеров в неведомое. Ну а куда ему ещё обращаться-то? Ведь ничего в принципе необычного с ним не произошло. Ну, подумаешь, жена загуляла, да с любым может случиться! Или сын в переплёт попал, с нашей-то молодёжной преступностью, разве это редкость? Или машину угнали - вообще смешно говорить... А если уж ко всему прочему в результате разовьётся и мужская неуверенность в самом себе, вообще пиши пропало. Тут и любовница внезапно бросит! По отдельности вроде бы обычные невзгоды. А все сразу - катастрофа.
  В прокуратуру с этим не пойдёшь. Психоаналитик будет только рад и пропишет длительные двухгодичные консультации еженедельно с почасовой оплатой.
  Тут-то человек, ни во что сверхъестественное никогда не веривший, обращает внимание, что где-то рядом есть скромная дама, предлагающая свои простые в общем-то услуги.
  Настоящая профессиональная гадалка сразу скажет, как это понимать - просто чёрная полоса в жизни человека или же кто-то намеренно толкнул его судьбу под откос. Карты ясно и недвусмысленно покажут чью-то злую волю. Если она, конечно, была, эта злая воля. Образно говоря, покажут место, где стоило соломку стелить. И врага укажут, затаившего злобу. Тогда уж человеку самому решать, как быть: бороться с тёмными силами в своей судьбе или опустить руки. Мы тут не советчики, не имеем права. От нас только информация, а уж решение принимаете вы, уважаемые клиенты.
  "Личный расклад" на подругу нашу общую ничего интересного не дал. Снова тот же Суд, большие перемены, Иерофант везде маячил, и в общем так выходило, что надвигается ни много ни мало конец света, причём в прямом эфире.
  - Может, не полетим? - очень серьёзно спросила Марыся.
  Она-то всё восприняла буквально. Я её, конечно, успокоила, что Таро надо понимать иносказательно в большинстве случаев, но самой на душе легче не стало. Большие перемены, предстоявшие нам всем, никакой иной трактовки не предусматривали.
  А ещё я знаю древнее правило для самих гадалок: если твоя судьба предлагает тебе выбор - делай выбор. Никогда не отказывайся.
  Я решилась. Я вздохнула и совершенно машинально, ни о чём уже не думая, ну вот просто так, на автомате, стала выкладывать свой собственный расклад "Обратную пирамиду", или "Песочные часы", как я ещё иногда называю этот сложный расклад.
  Это большой расклад, на всю колоду, все 78 карт. Трудность здесь заключается в том, чтобы правильно выбрать себя - свою персональную карту. Честно ответить себе на вопрос: кто ты?
  Все хотят быть как минимум Императорами, Императрицами, ниже королей масти никто не хочет снизойти. Приходит такой отставной пожарник, спившийся и растерявший весь свой былой лоск, ну какой он Король Мечей? Так, Тройка Кубков, не более того. А апломб о-го-го какой!
  Так что себя я честно определяю Королевой Скипетров - простая гадалка. Атрибуты власти моей скромны и незаметны, это слова, символы и понятия. Ничьей судьбы я не решаю, только смотрю и стараюсь видеть. Живу тем, что знаю, в какой поезд надо садиться, а на какой лучше и опоздать.
  Так что моя Королева Скипетров ложится в центре, открытая. Вверх от неё кладётся две карты, уже в закрытую. Ещё выше - три карты. Выше - четыре. И так далее, до самого последнего ряда, в котором будет 11 карт. Получается перевёрнутая пирамида. Вниз от моей карты так же кладутся все 22 Старших Аркана. В последнем, нижнем ряду шесть карт и две остаются ключевыми, с них и надо начинать прочитывать весь расклад. Это тоже выглядит как пирамида, поменьше, но уже правильная, стоящая на основании. А всё вместе смотрится как песочные часы.
  Смысл в том, что верхний треугольник - это внешний мир, окружающая нас действительность. А нижний - внутренний мир человека, на которого производится гадание, его сущность, его личностные переживания, его надежды. Соотнося и толкуя карты из соответствующих рядов верхнего и нижнего миров, можно получить очень важные результаты.
  Дело это долгое, но картина порой открывается потрясающая!
  Не особо надеясь на успех, перевернула я две боковые лесенки карт от себя вверх. Замелькали Дамы Пентаклей, Тузы Мечей, Пажи Кубков, прочие важные и не очень персоны и значения. Впрочем, присмотревшись, мы с Марыськой обнаружили, что Тузов и Королей, то есть владык жизни, на этих лесенках было немного. В основном - мелочь, ну Воины от силы, а чаще Пажи и шестерки-восьмёрки. Мелочёвка. Оно и понятно, это ведь наш торжокский бомонд мне открылся во всей красе. Наш бывший десятый "А". Тузов там и быть не могло, хотя один Туз Мечей мне всё-таки попался, надо будет ещё раз расспросить, кто это может быть.
  Левая лесенка вверх показала мне их, в общем-то весьма плачевное сегодняшнее состояние. Никто никаких высот не достиг, богатств не нажил, связями в высших сферах не обзавёлся. Картонные персонажи в моём раскладе влачили жалкое существование, что полностью соответствовало жизни их реальных прототипов.
  Мы с Марой даже немного поразвлекались, отгадывая, кто есть кто на этом предстоящем нам всем празднике жизни.
  Центральный треугольник между лесенками открыл мне сложные взаимосвязи наших одноклассников между собой и массу совершенно ненужной информации об их окружении и интересах. Совершенно лишняя для меня информация. Мне пока совсем не интересно знать, кто чем занимается, мне важно понять, что ждёт меня в этой поездке и стоит ли вообще ехать.
  Потому как ехать не хотелось.
  Но раз уж взялась гадать, останавливаться было никак нельзя, это тоже одно из важнейших правил гадания - не задуй свечу, не закончив расклада. Теперь предстояло мне раскрыть свой внутренний мир - карты, расположенные пирамидой вниз от моей Владычицы Посохов. Легонько потерев сложенные ладони, перевернула я первый ряд из двух карт. За ним второй из трёх карт и третий из четырёх...
  Сразу под моей картой появились Повешенный (Жертва) и перевёрнутая Папесса.
  Повешенный меня не напугал. Сразу вспомнилось из Библии: "И свет во тьме светит, и тьма не покрыла его". На карте довольно замысловатый сюжет - два ствола дерева, видимо сожжённые молнией. На шести сучьях перекладина, на которой висит привязанный за левую ногу Повешенный. Правая нога его заложена за левую так, что они образуют крест. Руки связаны за спиной, и вместе с откинутой головой они образуют треугольник вершиной вниз. Эта фигура образует перевёрнутый знак серы и, согласно Леви, означает завершение Великой Работы. Перевёрнутая фигура символизирует потерю духовных способностей, поскольку голова ниже тела. Следы двенадцати ветвей означают двенадцать знаков Зодиака, разделённых на две группы - положительную и отрицательную. Эта картина обозначает временную победу полярности над духовным принципом равновесия. Папюс трактует её как Благоразумие, Сдержанность, Осмотрительность, Сознательность, Предчувствие, Предвещание. А вообще-то эта карта означает, что в жизни (в данном случае моей собственной) происходят события, которым совсем недавно не было и не могло быть места. Это сбивает с толку и наполняет душу смятением. Ещё эта карта как бы зовёт сменить привычную систему ценностей и ориентиров, но и предостерегает! Все благо приобретаемые способности могут сформироваться лишь при полном самоконтроле и большой внутренней дисциплине. В противном случае под ногами раскрывается Бездна.
  А если долго всматриваться в Бездну...
  Вторая карта - перевёрнутая Папесса - заставила меня призадуматься. Есть у неё особое, сакральное значение. Её часто связывают с греческой богиней Гекатой, или Исидой (у египтян). В римском пантеоне это Тривия - богиня трёх дорог. Геката - богиня мрачного чародейства, хозяйка ночных видений. Дочь титанов Перса и Астерии, она старше многих богов-олимпийцев.
  А ещё она выводит души умерших из могил в царство мёртвых, связывает верхний мир с подземным. И обращаться к ней можно, лишь выполнив сложнейшие чародейские обряды, с обязательными жертвоприношениями. Кстати, само название "Папесса" связано с легендарной женщиной, Иоганной, якобы занимавшей папский престол. Католики так яростно отрицали её существование, что легко убедили в нём весь колдовской мир.
  Так-то вот.
  Второй раз за вечер мне выпал совершенно ясный и чёткий символ - разверстые могилы, бездна, раскрывающаяся у нас под ногами.
  И некая тёмная то ли жрица, то ли богиня, явственно приглашающая нас принять участие в её потусторонних экспериментах.
  В совпадения я больше не верила.
  В ту ночь Мара ночевала у меня - побоялась идти домой. Впрочем, ночёвки как таковой и не было - до шести часов утра мы в полной темноте, лишь при двух свечах, переворачивали карты этого жуткого расклада и сверялись по различным толкованиям. Папюс подвергался сомнению и проверялся по Освальду Вирту. Марыська настаивала на толкованиях по Энни Лайоннет, я же склонялась к Мэри Грир.
  И так до утра. Осушили весь заварочный чайник и схомячили коробку зефира в шоколаде.
  Потом весь день дрыхли, как провинциальные вампирши.
  А ночью опять изучали диковинную страну Исландию по интернету. По всему выходило, что поездка нам оплачена, в смысле билетов, визы и прочего. Нам оставалось найти себе карманные деньги, ну там на сувениры, развлечения и прочую мелочь. Но с этим-то как раз и были проблемы. Посему решено было назавтра отправиться потрошить моего работодателя Лёву Азбича.
  
  
  
  4.
  
  За что особо люблю город Торжок - много в нём разных таинственно-загадочных местечек. Всяких глухих двориков, затерянных в позапрошлом веке и ни разу не тронутых современной убийственной урбанистикой. Поросших непролазным кустарником и бурьяном живописных развалин, которые никто не сносит и даже как бы их не замечает, хотя вот они, рядом, в двух шагах от центральных улиц города. Старинные заброшенные особняки, покосившиеся и потемневшие, на которых даже рекламная табличка с надписью "продается" давно истлела и заросла слоем земли.
  В одном из таких странных домов-призраков на тихой Тверецкой набережной и жил худой, высокий, сутулый и насквозь желчный Лёва Азбич. Представлял он собой редкий тип коммуниста-антисоветчика. Когда-то в молодости он был бунтарём-ниспровергателем. В десятом классе написал реферат о разгоне большевиками Учредительного собрания, за что был исключён из комсомола и официально уведомлён о необходимости долгого исправления в рядах рабочего класса. В том смысле, чтобы в институт даже и не пытался подавать документы.
  Но грянула перестройка, и Лёва оседлал волну. Начал с того, что организовал в Торжке отделение знаменитого Демсоюза. Затем перепробовал все партии и, глубоко разочаровавшись, остался свободным художником фотографии.
  Мы пришли к нему, когда уже смеркалось, ибо раньше полудня он не просыпался, а проснувшись, долго находился в глубоко созерцательном расположении духа и сомнении относительно реальности окружающего мира. Когда мы с Марой вошли, Лёва стоял к нам спиной среди своей убогой квартирки, превращённой в студию-редакцию его собственного журнала, а вокруг валялись фотопортреты всевозможных знаменитостей, от президентов до шоуменов и шоувуменш.
  А в красном углу, на столе, стоял огромный поясной портрет будущей нашей именинницы Лилианы Мерцаловны.
  - Откуда?! - в изумлении ахнула Марыська.
  - Из выпускного альбома, - не оборачиваясь, словно давно ждал и нас, и этого вопроса, ответил Лёва. - Два дня потратил и все деньги, если вы за этим пришли.
  - За этим, за этим... - внимательно оглядывая сияющую великолепием нашу подругу на фото, пробормотала Мара.
  Да, Лилька всегда была вне конкуренции. Хотя, положа руку на сердце, вряд ли кто назвал бы её красавицей. Надменный, откровенно презрительный взгляд сощуренных, чуть близоруких глаз, нос горбинкой, или, как она сама определяла, - греческий профиль, подчёркнутый подбородок...
  ...Её перевели к нам в начале 9-го класса, как оказалось, это была её пятая или шестая школа, она сама точно не помнила. Отец военный, так что они часто переезжали. Когда Лиля появилась в нашем классе, наши девочки на неё даже внимания не обратили - дурнушка. А уже через неделю слетела первая корона - мальчики наши выстроились в очередь за право таскать Лилькин портфель до дома после школы.
  В девичьем туалете стала обсуждаться тема, как опустить "эту оборзевшую стерву". Мы с Марой умирали от восторга и страха, представляя, каких кренделей можем получить заодно с ней как её подруги. Но обошлось. Как-то все быстро почуяли необычную внутреннюю силу Лили, смирились с её лидерством, будто она всегда была королевой школы. Этот неформальный титул прилип к ней сразу, и никто из самых амбициозных девушек даже не пытался его оспорить.
  Она же впервые познакомила нас с магией...
  Вначале это была просто игра. Загадываешь желание, проводишь интересный, необычный ритуал и - опа, желание сбывается. Всегда. Безотказно. Точно в срок. Лилька никогда не пользовалась никакими таинственными книгами, всегда записывала ритуалы и заклинания на листке бумаги, как бы по памяти, чётко объясняла нам, что и как делать, что говорить, как стоять, куда смотреть, чего опасаться. И всё всегда у неё получалось. Так у шестнадцатилетних девушек в руках оказались невероятные возможности.
  Это была просто игра. Играючи мы стали лучшими ученицами школы, это было просто. Подбираешь понравившуюся тему, выучиваешь её дома назубок, желательно с помощью каких-нибудь дополнительных материалов, чтобы блеснуть эрудицией и фактами, не вошедшими в учебник, и загадываешь день, в который надо, чтобы тебя спросили. Тебя спрашивают, ты отвечаешь - блестяще и кокетливо-скромно. Особым шиком у нас считалось сорвать аплодисменты класса. Учителям ничего не оставалось, как только молча развести руками и ставить нам бесконечные пятёрки.
  Легко отвечать, когда точно знаешь, в какой день тебя спросят. Остальное время можно читать под партой романы Алистера Кроули или похождения модной тогда Анжелики Маркизы ангелов.
  Мы стали школьной элитой. Своего рода закрытым клубом аристократической молодёжи, в который не принимали никого со стороны. По примеру западных частных колледжей, где такие клубы существовали столетиями. Хотя, конечно, ни о чём таком мы в то время не знали. Но инстинктивно создали именно такую колдовскую тайную ложу.
  Нет, боже упаси, мы никого не обижали. Нам и в голову такое не могло прийти, нас же все любили и уважали! Нас боготворили! Всех сколько-нибудь интересных мальчиков обоих десятых классов мы просто сделали своими рабами. Это был тоже опасный и увлекательный ритуал: требовалось снять с цепной собаки цепь, особым образом замкнуть её и забросить в глубокий речной омут, прочитав необходимый заговор. В районе улиц Свердлова, Первомайской и дальше до городского кладбища мы облазили весь частный сектор в поисках добрых собак, сидящих на цепи. Ошалевшие от собственной смелости и удачливости, мы забирались поздно вечером во дворы, кормили четвероногих стражей школьными пирожками с мясом - и поутру изумлённые хозяева обнаруживали довольного, сытого пса, бегающего без цепи, причём саму цепь обнаружить никак не удавалось, словно пёс её обменял на вкусную еду.
  На закате следующего дня цепочка с чьим-то замкнутым именем летела с пешеходного моста в реку Тверцу. А ещё через неделю очередной послушный мальчик считал за счастье убирать за нас класс во время нашего дежурства. Или бежать на большой перемене в столовую занимать для нас очередь. Или делать стенгазету, которую мы придумывали сделать.
  Всем находилась работа. Мы развили невероятную общественную активность. Мы проводили разные конкурсы, викторины, олимпиады, смотры и концерты самодеятельности. Организованный нами новогодний бал был признан лучшим по области, и его приехало снимать областное телевидение. Мы успевали всё. Везде мы были первыми. Мы были лучшими. Лилькина выпускная золотая медаль была делом решённым, наши с Марой фотки красовались в роно.
  Мы купались в ласковом море невероятной власти и волшебных возможностей, радостно брызгаясь и ничего не боясь.
  Да и кого нам было бояться? Кому могло прийти в голову заподозрить в активных комсомолках-общественницах тёмных и коварных колдуний? И куда бы этот подозревающий пошёл докладывать о своих подозрениях в безмятежном советском 1987 году...
  На выпускном Лиля получила несколько предложений о замужестве. Кто-то из мальчиков пил шампанское из её туфельки. Причём в туалете. Причём не в мужском. Но уже было ясно, что свою судьбу первая красавица школы с городом Торжком связывать не собирается.
  Хотя, положа руку на сердце, и сейчас, разглядывая её огромный портрет, я бы её красавицей никак не назвала.
  Ну, никак!
  - Фотография - искусство жестокое, - словно прочитав мои мысли, заявил вдруг Азбич. - Да по сути это и не искусство никакое. Мы, фотографы, - повелители времени, ремесленники Вечности.
  - Ух ты! - поддакнула Мара, устраиваясь в обшарпанное кресло у окна и приготовляясь слушать очередные Лёвкины философические рассуждения.
  - Ты зря иронизируешь, Марочка, - не глядя на неё, но указуя в её сторону перстом, тут же отозвался Лёва. - Ведь что есть такое фотография, как не запечатлённый Миг той самой Вечности, познать которую человечество пыталось со времён Навуходоносора, а может и раньше, - спрошу я вас. И сам же отвечу по причине вашей бестолковости: преломлённые лучи света, тончайшая их дисперсия! А с греческого фотография в буквальном переводе и означает светопись! То есть рисование Светом!
  - И? - подзуживала его моя подруга.
  - И - вот, пожалуйста! - Лёва двумя ладонями показал на портрет перед собой. - Миг Вечности навсегда запечатлён. Всё изменилось, ушла эпоха, обрушились государства, войны унесли миллионы жизней, а перед вами, глупые девы, тот самый миг Вечности, в котором таким вот таинственным образом преломились лучи света и замерли... По сути это та самая Лиля, которую мы запомнили в мае 1987 года. Та самая, понимаете?
  - В этом что-то есть, - задумчиво вставила я.
  - Именно! - подтвердил Азбич. - Потому вы, колдуньи, так любите работать с аутентичными фото. И потому таких аутентичных фото вождей в печать раньше никогда не пропускали. Порчу навести легко...
  - А сейчас? - вдруг стала серьёзной Мара.
  - Сейчас проще, - неопределённо махнул рукой Лёва. - Образ вождя растиражирован интернетом, блогерами, сетевыми хомячками, форумными троллями. Демон Максвелла рулит. Хотя, думаю, чекисты с ним договорились, и теперь он на правах эгрегора Сети модерирует все эти факторы, как думаешь, Стеша?
  Я пожала плечами. В словах Азбича некий резон просматривался. Новомодные молодые ведьмочки, рассылающие привороты и порчи по СМС, весьма и весьма процветают. Онлайн -гадания, диагностика кармы прямо на сайте, вывод в астрал по скайпу - всё это, конечно, смешно, но ведь востребовано! А значит - работает. Гримуары вон разные можно скачать в один клик мышкой, однако это не книги в колдовском смысле слова. Настоящий Гримуар - это ведь не набор символов, это в первую очередь материал: козлиный пергамент, кожа (иногда, чего греха таить, - человеческая, ага...) обложки, это нити из древних саванов, это клей, сваренный из могильных костей, а уж какие рецепты чернил там применялись...
  В общем, такая книжица может много бед натворить, оставь её на библиотечной полке. Некрономикон, вон говорят, в единственном экземпляре спрятан где-то в Ватикане, причём Святая церковь сей факт упрямо не комментирует, но и не отрицает, хотя, казалось бы, чего проще сказать: нет у нас и никогда не было подобной богомерзкой пакости...
  - Ну да пора бы испить чайку, - Лёва, отвлёкшись от портрета, стал возиться с закопчённым электрочайником, спешно отмывать заскорузлые кружки, доставать из настенного шкафчика кофейные жестянки с сахаром и пакеты с чайным ассорти - обломками печенья, сухарей, лимонных долек и орехов в сахарной глазури.
  - Ты, я смотрю, уже собрался, - кивнула Мара на выставленные на другом столе, у сейфа, многочисленные фотопринадлежности Лёвы. Он явно делал смотр своему боевому арсеналу.
  - Ну так наша профессия - оказаться в нужный момент в нужном ракурсе, - разливая нам по кружкам заварку, ответил Лёва. - Я на вас, впрочем, рассчитываю. Помните, что вы - ты в первую очередь, - он деликатно кивнул в мою сторону, - мои сотрудницы. А уж потом - счастливые подружки новорожденной.
  - Надеешься откусить эксклюзив? - я хитро подмигнула Маре. - А за эксклюзив, Лёва, надо платить, ты в курсе?
  Азбич предсказуемо сделал постное лицо:
  - Девочки, с деньгами напутано.
  Мы дружно хмыкнули.
  - Нет, ну подъёмные я, конечно, выбил для всей редакции, - он ткнул себя пальцем в грудь и указал на нас. - Но пятизвёздочных отелей и купания в гейзерах не обещаю, тут вы даже губу не раскатывайте...
  - Ну горячее купание, я надеюсь, нам Лилька обеспечит, - сладко потянулась Марыся. - А вообще-то, Лёва, тебе ли жмотничать? Может, ты там и останешься, в столице Исландии, среди фьордов и роскошных лагун. Откроешь свою студию, будешь фотографировать приезжающих российских туристов, европеизируешься, обуржуазишься, забудешь русский... Мечта-то у тебя есть какая-нибудь?
  - Мечта? - Лёва почесал крючковатый нос. - Это в смысле увидеть Торжок и не умереть?
  - Да ну тебя, - махнула Мара рукой и принялась разгребать угощение в поисках кусочков шоколадки. - А я вот, представь себе, верю в нашу счастливую звезду. В сбычу мечт. Ради которой можно пожертвовать вообще всем, а не только какой-то парой тысяч жалких монет... ?- Сколько, кстати, тысяч жалких монет ты нам приготовил со Стешей на поездку?
  - Поровну, - сделав серьёзное выражение на лице, которое ему не очень удавалось, быстро ответил Лёва. - Последнюю штуку евро делю поровну. По триста пятьдесят вам и мне остальное. Уж не взыщите, милые барышни.
  Означенные суммы перекочевали в наши сумочки. Это было невозможно мало для серьёзной поездки в Европу и уж конечно не то, на что мы рассчитывали.
  - Эх, Лёва, - пристыдила его на прощание подруга. - Штуку евро на сбычу мечт! Нет в тебе высоты полёта! С таким скудным вложением капитала никогда единороги не будут танцевать под твоими окнами! Ни-ког-да!
  Мы с Марой вышли на набережную Тверцы. Маршрутки уже не ходили, пришлось добираться домой пешком. Мы брели вдоль шуршащей в темноте реки, по безлюдной набережной, вдыхали мокрый весенний воздух и наслаждались тишиной и покоем. Напротив, на другом берегу, угадывался на фоне ночного неба нависший над обрывом, таинственный и загадочный образ Борисоглебского монастыря. Впереди нас ждало необычное приключение, и думать хотелось только о хорошем и приятном.
  О работе думать ну никак не хотелось.
  
  
  
  
  5.
  
  В сказках - хорошо. В сказках ни колдуньи, ни ворожеи, ни даже простые гадалки никогда нигде не работают. У них либо золото наследственное в банках под охраной гоблинов лежит, либо они не пойми за что зарплату получают в солидных магических учреждениях. А в реальной жизни, увы, курица сама в микроволновке ни за что не материализуется, хоть изойди на заклинания. Её надо сперва на базаре подстрелить. И если учесть, что последнее дни я как ошалелая, поверив в Марыськины байки о бесконечных радужных перспективах, открывающихся нам в райских нордических просторах Исландии, совсем забросила свою непосредственную работу, то утро следующего дня застало меня в некоторой растерянности.
  Мобильник перегрузился эсэмэсками. Люди желали знать своё прошлое и будущее. Они загружали себя пустыми хлопотами и казёнными интересами, попусту изводили сердца марьяжными страстями и путались в сетях незнакомцев-на-перекрёстках, а я бессовестно манкировала своими обязанностями.
  Пришлось выходить на работу. Веером разослала ответ всем написавшим мне, что готова с ними встретиться, назначила время каждому и начала приём.
  Работалось, впрочем, легко. Привычные людские заботы отвлекли меня от суеты последних дней, погрузили в спокойный, немного сонный ритм жизни старинного провинциального городка. Карты меня слушались, хотя я их пока не чувствовала как свои, не ощущала с ними связи. Но всему своё время, притрёмся друг к другу, станет проще.
  Работы было много, в основном, конечно, рутина, но пара случаев вышли из ряда вон. Собачья свадьба неожиданно напала на девочку, дочь моей давней клиентки. К счастью, обошлось без укусов, но ребёнок попал в больницу в состоянии жестокого нервного срыва. Клиентка подозревала в случившемся своего непутевого братца, у неё с ним давний конфликт. Она - успешная деловая дама, владелица нескольких магазинов в городе, богатая и самодостаточная бизнес-леди, а брат шалопай и пропойца. Деньги с неё тянул-тянул, а потом, когда она стала отказывать, решил разорить. Стал писать на неё кляузы, натравливать какую-то шпану, в общем, пакостил по мелочи. Она терпела, брат всё-таки, но когда начались совсем уж странные вещи - лампочки в доме стали взрываться каждую неделю, компьютеры больше месяца не работали - ломались, близкие родственники стали болеть вдвое чаще обычного, в школе у девочки проблемы появились - моя бизнес-леди обратилась ко мне.
   Посидели мы с ней вечерок, покумекали, разобрали по косточкам всех ее друзей-знакомых - и нашли причину. Братец-выпивоха проложил дорожку к одному моему давнему знакомцу, мерзавцу первой гильдии, считавшему себя сильным и злым колдуном. Не без основания считавшим: способности у него действительно есть, и эти способности исключительно во зло направлены. Я зову его Псином, хотя в человеческом мире у него есть имя - Евгений. Но запашок его у меня ассоциируется исключительно с грязным, запаршивевшим животным. Псин живет в Западной Двине, оттуда и ворожит, так что формально не придерешься - не моя территория. Но иногда заглядывает и в наш городок, видимо в один из таких визитов они с братцем моей клиентки и снюхались. Уж больно на него это похоже - натравить собак, умеет эта пакость ходячая приманивать стаи бродячих животных и науськивать их на людей. Сам мне как-то давно рассказывал о таких опытах.
  Тут, конечно, пришлось действовать быстро и решительно, на пасьянсах такие вопросы не решишь. Для начала попросила клиентку отвезти меня на ее машине в больницу к дочери, поговорила с ребенком, как могла успокоила. Выяснила главное. Стая та была явно не местная, а бежала вдоль шоссе, быстро, будто за собаками кто-то гнался. Поведение совсем не характерное для собачьей свадьбы. И кинулись они на девочку будто по команде, словно почуяв ее запах.
  Затем не поленилась, прошла по дворам по обе стороны Ленинградского шоссе, поговорила с собачниками - никто в последние дни собачьих свадеб тут не видел. Значит, точно не местная это была стая.
  Оставалось поговорить с заказчиком. Его с братией собутыльников я чаще всего видела в уютном саду за горсудом, на задворках магазина "Апельсин". Там такое тихое, уютное место, летом совершенно скрытое буйным кустарником от глаз прохожих. Можно и употребить без лишних глаз, и отдохнуть употребивши. И за новой сбегать необременительно - два шага всего. Да и не только летом, круглый год сюда мало кто заглядывает.
  Здесь я ближе к вечеру и обнаружила интересующего меня дядьку. Не один он отдыхал, со товарищи. Но это особой роли не играло, мне все равно потребовалась помощь Мары. Она девушка сильная, решительная, габаритная и для плюгавенького мужчинки представляет опасность ощутимую.
  Дождались мы, пока они вдвоем остались - остальные, видимо, за насущным потянулись куда-то в сторону торговых точек, - и подошли с двух сторон.
  О чем разговор пойдет - братец моей клиентки понял довольно быстро, хоть и тепленький был изрядно. Попытался даже порычать для солидности, перед друганом своим покуражиться, что-то обидное нам сказать, но мы были при исполнении, так что проявили строгость. Возможно, немного излишнюю. Другана нейтрализовали оплеухами, а самого фигуранта Мара изящно повалила на скамейку и присела на него сверху, придавив своим под добрый центнер авторитетом так, что бедолага побледнел от неожиданности.
  Ну и я, каюсь, применила пытку - присев рядом, прошептала ему в глаза заклинание Horror, из тех, что вызывают дикий ужас и парализуют волю. Перестаралась, конечно. В левой брючине фигуранта что-то зажурчало даже. Но тут уж ничего не поделаешь, в нашем искусстве нападение на детей - тема запретная. Пока запретная.
  - Не я, не я... - заныл он, судорожно пытаясь всхлипнуть и вздохнуть, что ему совсем не удавалось под тяжестью Марыськи. - Этот мужик... он сам предложил... Сам... Я только спросил, может ли он помочь, а он сам всё предложил... И денег почти не взял, сказал, что потом... потом... рассчитаемся...
  Я достала из сумочки свой айфон, полистала фотки, нашла поганую рожу Псина и показала мужику.
  - Этот?
  Он покорно закивал, захлюпал носом. Я перевела аппарат в режим записи видео, строго сказала:
  - Ещё раз повтори, как всё было.
  - Этот мужик... - фигурант кивнул на мой мобильник, - сказал, что может помочь... - Замолчал. Было видно, что под заклятием ему трудно сформулировать мысль.
  - В чём конкретно была обещана помощь? - решила я разложить по полочкам допрос.
  - В ссоре... С сеструхой мы поссорились... Он предложил решить все вопросы. Извести сеструху предложил.
  - Он предложили или ты его об этом попросил?
  - Ну я... Я сказал, что надо как-то с ней разобраться... А он предложил.
  - А ты согласился? Натравить на дочку сестры собак согласился?
  В глазах мужика снова вспыхнул запредельный ужас.
  - Не... не... какие собаки?! Вы что?! Я Ксюху люблю, она ж племяшка рОдная, я б никогда...
  - На твою племянницу собак натравил этот подонок. Скажешь, ты не знал? - снова надавила я, хотя чувствовала, что не врёт наш фигурант, с его стороны заказа на ребёнка явно не было. Что ж, тем хуже для Псина, значит, это его подлая инициатива обозначается. Тем хуже...
  - Нет-нет... - мелко повертел он головой и сморщился от тяжести, покраснел лицом.
  Хорошо, подумала я, стало быть, кровообращение восстанавливается, а то от хоррора и сердечные приступы бывают, это вообще-то из боевого арсенала заклятие.
  - Вещи какие-нибудь ему передавал? - просто так, чтобы уточнить, спросила я.
  Он тут же икнул, закрыл глаза от страха, губы задрожали.
  - Да... шарфик... Но я думал, что это сеструхин шарфик... Я ж не знал...
  Захотелось ударить его ещё разок, так чтобы не оправился больше, урод. Но сдержалась.
  - По этому шарфику и навел он собак, ты понял? Понял, что сделал-то?
  Мужик еле сдерживал рыдания. Похоже, проняло до печёнок.
  - Понял... - одними губами прошептал он.
  - Иди, проси прощения у сестры, выродок! - зло сказала я, выключая запись на мобильнике.
  Доказательство было получено, теперь я имею право извести Псина безо всякой жалости, и никто мне за это ничего никогда не предъявит. Впрочем, не к спеху это. Мужичок этот, неудавшийся заказчик порчи, наверняка, как очухается, отзвонится Псину и всё расскажет, так что тот, поняв, что к чему, наверняка заляжет на дно и из своей Западной Двины не покажет и носу. Не до него сейчас, явно не до него...
  Я перехватила самодовольный взгляд Мары, явно не спешащей вставать с расплющенного ею мужика. Она ещё и ноги подняла для пущей тяжести, похлопывала резиновыми сапожками, в которых и зимой и летом ходит.
  - В церковь, Марыся, в церковь! - назидательно указала я в сторону Ильинской площади. - Каяться! Мы человека пытали! А ты ещё и удовольствие от этого получаешь!
  По сотне земных поклонов отбили каждая в тот вечер.
  
  
  6.
  Второй случай поразил меня человеческой недальновидностью. Поутру заявился ко мне вполне себе приличный господин. Молодой, солидный, при деньгах, без лишних понтов, явно не из бандитов. Представился, немного смущаясь, попросил проверить его бизнес. Всё вполне легально, никого не боится, просто почему -то в последнее время дела не идут. Будто кто-то сглазил. Сам он, конечно же, ни во что такое не верит, но вот партнёры попросили... Да и наслышан он обо мне только всего самого хорошего, так что...
  Так что мне не жалко, отчего ж не проверить бизнес-то? Тем более что всё легально.
  Проехались мы с ним по всем его торговым точкам. Ну что сказать... Бизнес действительно легальный. Но дорогой. Ювелирка. И элитная косметика. Очень дорогая. В самих магазинах вроде бы всё чисто, но столько негатива вокруг! Яркие, кричащие о роскоши витрины как паутиной покрыты ментальными плевками и проклятьями людей. Золото, оно всегда притягивало зависть и неприязнь.
  Хозяин заведений быстро проникся ко мне доверием, пригласил в апартаменты на кофе, предложил отобедать даже в самом крутом ресторане города - на набережной. Отказалась, попыталась разъяснить ему суть за чашкой неплохо сваренного турецкого.
  Золото, конечно, почистить и прикрыть от косого глаза можно, это не дорого будет стоить, хотя я и не скрываю, что с бизнеса деру три шкуры - это налог на них, богатых, за счёт которого могу себе позволить малоимущие слои от проклятий избавлять совершенно бесплатно. Но тут не в тёмной материи дело. Городок наш маленький, всего-то пятьдесят тысяч человек. Колечко да пару серёжек - вот и всё, что может себе позволить среднестатистическая женщина за всю свою жизнь. Ну или если попадётся богатый поклонник, то кулончик подкинет к Новому году или браслетик какой. Да и такая щедрость нами, женщинами, особо ценится. Потому как в основном дарят кухонные комбайны, намекая, что кухня-церковь-дети - вот и всё, что нам причитается в этой жизни, и ни на что другое можем и не рассчитывать.
  Так что для Торжка и трёх заведений моего клиента будет в самый раз, а тут ещё и конкуренты из Твери понаехали, Тоже магазинчики ювелирные открыли.
  Разъясняла, а сама видела, что господин мой мало что улавливает из дозволенных моих речей. Ему, поднявшемуся в лихие девяностые годы и укрепившемуся в благословенные нулевые, непонятно, почему мы, те самые среднестатистические, не поднялись вместе с ним. Его-то все друзья в порядке, подруги, что называется, в шоколаде, а мы-то чо? Совсем лохи?
  Самой даже неловко стало, когда мой визави намётанным глазом спеца по драгметаллам стал исподволь мой прикид осматривать на предмет наличия-отсутствия его товара. Нет, милый, кроме простеньких серёжек ничего такого не увидишь, всё мое злато давно превращено в амулеты, и просто так я это на себе не таскаю, только на работу серьёзную. Или в случае опасности нешуточной.
  Смотрю, поскучнел мой клиент. Ещё раз поинтересовался, нет ли сглаза на его магазинах, и, получив твердый отрицательный ответ, выдал:
  - А на конкурентов можете порчу навести?
  Ну вот почему всегда так?
  Сначала человек просит его самого или кого из близких от чёрных эманаций избавить, наговор развеять, чужую злую энергию отвести, и ясно ведь понимает, что нехорошо с ним поступили, навешав не него проклятий и напустив морока. А как только окажется сам в безопасности - так на тебе! Другому того же желает, от чего сам едва избавился!
  - Могу, - усмехаюсь я, понимая, что на разъяснение морально-этических норм современной магии будет потрачена не одна чашка кофе, так что стоило сразу соглашаться и на ужин в ресторане, но нет у меня сегодня столько времени, нет! - Могу, вот только ваши конкуренты, они же, почуяв неладное, тоже ко мне явятся. И мне придётся свою же порчу снимать.
  - Ну так нормалёк! - оживляется мой клиент, увидев неплохой, по его мнению, бизнес-план. - Так вы, Стеша, и с них денег возьмите. А потом я ещё вам приплачу за то, чтобы ваша же обратка не сработала!
  Смеемся, хотя вижу, что он это совершенно серьёзно предлагает. Даже слово "обратка" где-то слышал, правда значения его совсем не понимает.
  Обратка, милый мой, это то, что по тебе в первую очередь шарахнет, вздумай мы с тобой воплотить твой вумный план. А затем и по мне.
  Причём по мне сильнее.
  И почему вот люди такие недальновидные?
  Домой в тот вечер возвращалась я ближе к полуночи. Пешком. Почему-то, сама не поняла почему, я выбрала странный маршрут - кружным путём, через Пушкинскую площадь, горбольницу, завод "Марс", кладбище и мост. И только очутившись на узкой улочке Луначарского, у дома ? 31, я поняла, почему ноги понесли меня именно сюда и таким долгим странным маршрутом. В этом доме когда-то давно, более двадцати лет назад, жила наша подруга Лилиана. Это был самый таинственный дом во всём городе.
  Каменный двухэтажный особняк, очень старый. Первый этаж - полуподвальный, там всегда, сколько помню, располагались общественные заведения: то ремонт чего-то там, то какая-то контора, а в последние годы прозябал магазинчик "1000 мелочей". Фасад дома украшала жуткая лепнина на уровне второго этажа - две сумрачные фигуры каких-то уродцев, не то клоуны, не то карлики, не то вообще черти какие-то. Нечто подобное я видела только раз в жизни - в московском метро, в переходе на станцию Римская. Там в полумраке красуется нечто вроде инсталляции на древнеримскую тематику, что-то похожее на упавшую колонну. И вот на этой колонне сидят два натуральных выкидыша, бледные поганистые существа совершенно потустороннего вида.
  Точно таких же два вылеплены на фасаде дома, где жила когда-то Лиля. Словно их ваял один и тот же сумасшедший.
  Сейчас, в полумраке жёлтых фонарей, в мглистой тиши и сырости провинциальной ночи, эти чудовища явно косились на меня и что-то замышляли.
  Я знаю, что страх - лучший наркотик, от него самый лёгкий отходняк. Нужно только научиться им наслаждаться. Наслаждаясь собственным страхом, замирая от него, я перешла через дорогу и, совершенно не надеясь на успех, толкнула толстую, обитую железом дверь этого жуткого особняка. Дверь подалась, и я оказалась в абсолютной тьме полуподвала-полуподъезда.
  Воздух здесь был непередаваемо насыщен ароматами могильной вечности. Тончайший букет миазмов сладкого тлена, пыльной окаменелости, затхлой зимней промозглости вкупе с ночным туманом ранней весенней распутицы утяжелял мозг и смежал веки.
  Я сделала несколько шагов вперёд, привыкая к чувству погружения в склеп. Достала из сумочки фонарик, посветила во все стороны. Почерневшее от времени дерево, облупившаяся краска, пыль и штукатурка на полу. Всё мёртво и давно заброшено. Справа узкая лестница на второй этаж. Замирая от звука собственных шагов, я поднялась наверх и осмотрела три двери. Крайняя справа вела в квартиру, в которой когда-то жила Лиля. Странно, но и эта дверь оказалась незапертой. Словно меня здесь давно ждали.
  Толкнув дверь, я замерла на пороге в совершенной неподвижности. Обе комнаты бывшей квартиры, в которой жила Лиля с родителями, были уставлены старинной мебелью, завалены каким-то истлевшим барахлом и больше походили на заброшенный запасник старого провинциального музея, чем на жилую когда-то квартиру.
  Я прошлась по комнатам, слушая, как под ногами поскрипывают старые половицы, попыталась даже выглянуть в окно на улицу - бесполезно. Стёкла почернели и запылились настолько, что лишь редкие уличные фонари ещё как-то угадывались за ними, а самой улицы видно не было.
  Абсолютная тьма и не могильная даже, а какая-то космическая тишина сковали усыхающее и погружающееся вглубь здание старинного особняка.
  Даже фонарик в моих руках заморгал испуганно, и свет его явно потускнел.
  Вместе с тем я чувствовала, что здесь жили, и жили совсем недавно.
  Я тщательно, насколько это было возможно при неверном свете умирающего фонарика, осмотрела мебель, покрытую толстым слоем пыли и засохшей плесени. В почерневшем и облупленном шкафу нашлись фаянсовые чашки и потемневшие до степени полной непроницаемости графины. Валялись тяжелые ножи и вилки, не серебро, конечно, но достоверный и редкий ныне мельхиор. Уж его-то я узнаю на ощупь безошибочно. Наш, колдовской металл, рабочий.
  Ничего почти не трогая и стараясь двигаться как можно тише, я обыскала обе комнаты и кухню. Никаких следов органики, ни крошек, ни объедков, ни окурков, ничего, что указывало бы на присутствие людей. Но в этой квартире точно кто-то бывал и, вероятно, даже жил здесь какое-то время. Я чувствовала чей-то след. На этих диванах спали, за этим столом сидели, даже стулья были расставлены так, что было понятно - здесь обитали некие сущности, и не одна, а минимум две или три. В керосиновой лампе на кухне еще плескалось горючее. В солонке осталась соль. В каминной трубе была свежая сажа.
  Оставалось угадать, кто здесь жил.
  Погасив фонарик, я отыскала на ощупь в сумочке свою колоду Таро. Карты, конечно, новые, ещё строптивые, порядком не изученные, не мои, одним словом, но что есть, то есть, и работать мне теперь только с ними.
  Привычно стасовав колоду и прошептав для верности простенькое заклинание на вызов сущности, я щелчком пальцев сбросила на пол перед собой первые три карты. Зажгла фонарик, посмотрела на них - все три легли рубашкой вверх, в закрытую. Отщёлкала ещё три, открылись одна за другой четвёрка, пятёрка и шестёрка посохов - колдовская масть, мелкие сошки. Опять долго тасовала карты, перетирала их в ладонях, раскрывала в два веера и собирала вновь в одну колоду, после чего, зажмурившись, сбросила последнюю - дальше уже гадать смысла не имело. Выпала снова масть посохов, на этот раз восьмёрка.
  Что я хотела узнать этим несложным ритуалом? Чей след вот так запросто надеялась поймать?
  Тот, кто здесь жил и кто так тщательно за собой прибрался, если не знал точно, то наверняка догадывался о моём возможном визите. И потому свои астральные, ментальные, да и всякие иные следы, конечно же, за собой подтёр. Это ещё странно, что я смогла определить масть бывших постояльцев - колдовскую масть. Хотя, может, это они как раз оставили мне в качестве привета и прощальной улыбки, мол, ты молодец, но извини - на стоянке такси собака след потеряла...
  Плотно закрывая за собой все двери, не оглядываясь, я быстро вышла на улицу. Мой личный расклад меня всё больше беспокоил.
  
  
  
  7.
  Так незаметно подкрался канун отъезда. Вечером, как ни просилась Марочка ко мне домой ночевать, я её твёрдо выставила за дверь - необходимо мне было побыть в строгом уединении. Собиралась я важным делом заняться. Покинуть своё бренное тело и в астральное перекинуться. Уж больно беспокоила меня одна мысль в связи с предстоящим путешествием, а ответов на многие вопросы я так и не находила.
  Обычно людей принято пугать выходом в астрал. Мол, и недоступно это непосвященному, только лишь супер-пупер маги да колдуньи в тридевятом поколении на такое способны, да к тому же опасно сие предприятие до чрезвычайности. Дескать, не приведи боже порвётся какая-то там загадочная пуповина, соединяющая астральное тело с земным, - и всё, хана, пиши пропало. Не вернётся уже несчастный человечек на грешную землю, а обречён будет до скончания времен блуждать где-то там, в таинственных глубинах не то космоса, не то хаоса...
  Ерунда всё это. Ничего опасного в подобных путешествиях нет, ну разве что привыкнешь настолько, что станешь путать фазу астрала с реальностью и захочешь полетать в реальности - сиганёшь не задумываясь в окно... А так - ничего. Скорее на психику это влияет, да и то если злоупотреблять.
  К тому же каждый из вас, дорогие читатели, хоть раз в жизни покидал своё тело и гулял по астралу. Да-да, не удивляйтесь - каждый! И каждый может это с лёгкостью проделать в любое удобное для него время, да хоть сегодня же ночью.
  Помните своё самое яркое и реалистичное сновидение, когда вы вдруг осознавали, что это именно сон и, стало быть, можно махнуть рукой на все проблемы и ужасы и просто полетать? И вы тут же, не задумываясь более ни о чём, взмывали вверх, парили над родным городом, который по вашему желанию вдруг превращался в фантастический неземной мегаполис, залитый причудливым сиянием и... ну и так далее.
  Помните? Вот это и есть выход в астрал. Самый простой способ - осознание себя во сне. С этого момента это уже не сон. В этот момент всего-то нужно взять и опрокинуться кувырком назад - и вот ты вне тела, невесом и совершенно свободен.
  Конечно, есть множество правил поведения там, есть и определённые трудности и даже некоторые опасности для разума, гуляющего в ярчайших и реалистичнейших до невозможности мирах. И да, всему этому надо учиться, потому как - помните? Да-да, как только вы осознавали волшебные возможности этого полета, вас тут же выкидывало обратно, в наш мир, и вы просыпались, так и не успев насладиться гиперреализмом неземной сказки. А всё потому, что не соблюдали правила поведения в астральной фазе.
  Правило первое - считайте про себя. Запомните, у вас там очень мало времени, самые крутые специалисты по внетелесным походам за приключениями могут там пробыть от четырёх до двадцати минут. Это предел, больше человек просто не в состоянии ощущать сверх яркие переживания, и его мозг отказывается работать. Он отключается, человека выталкивает в реал, иногда даже первое время ему кажется, что он спит и всё вокруг ему снится. Только это какой-то жуткий сумрачный сон. Тупой и серый, как нескончаемый кошмар. Но это всего лишь наш мир - такой он после астрала.
  Итак, правило первое - считаем. Это нужно, чтобы не забыться, не заиграться, не заблудиться в самом себе. Не забыть, сколько времени ты блуждаешь вне тела. Потому что там часы тоже есть, и они также показывают различное время, вот только время это можно запустить вспять, остановить, растянуть или ускорить. Это само по себе настолько увлекательное занятие, что стоит только начать экспериментировать со временем, как не заметишь, что твоё пребывание здесь закончилось - пожалуйте на выход! Можно, конечно, кувыркнуться снова внутрь себя, но это уже высший пилотаж, этому необходимо учить и очень долго тренироваться.
  Мне в тот вечер было не до прогулок по райским садам. Я собиралась работать, поэтому заранее отключила все телефоны и даже не поставила будильник. Мне нужно было нырнуть в астрал два раза подряд, и времени на это у меня было чрезвычайно мало.
  Я ведь раньше трёх-четырёх часов утра спать не ложусь - час быка обязана встречать на боевом посту, в бдениях. Это время привидений и демонов, а с ними у меня давняя война. Они меня иногда ловят, гады, на чрезвычайной усталости, когда я с ног валюсь, и хотя забраться ко мне в сон не могут - я не ложусь спать без охранных молитв и заклинаний - но всё время пытаются заморочить. То являясь ко мне в образе умерших родственников, то, наоборот, наяву начиная постукивать под ванной, цокать по кастрюлям на кухне, усаживаться со скрипом в пустое кресло, шелестеть в цветах на подоконнике.
  В тот последний в моей жизни спокойный вечер я легла очень рано, в половине четвёртого. Осознанных сновидений ждать не приходилось, за последнюю неделю я так уставала, что проваливалась в забытье как в обморок. Потому заранее всё приготовила: рядом с кроватью на пол поставила малахитовый подсвечник, на него старый медный поднос, в левую руку взяла нейтральный амулет - маленькое яйцо, выточенное из обсидиана, чистая энергетика, никаких примесей магии, и прилегла на кровать, расслабившись и держа руку над подносом. Как могла, попыталась очистить сознание, удалив обрывки дневных воспоминаний.
  Сон пришёл быстро. Сладкий, мирный, спокойный сон уставшей за день одинокой гадалки. Но скоро пальцы мои разжались, и каменное яйцо со звоном упало на медь старинного подноса. Звук разбудил меня мгновенно. Не открывая глаз и не шевеля ни единой мышцей, я пристально вгляделась в темноту перед собой - самый первый способ выхода в фазу, которому учат новичков, он надёжный и простой, надо лишь сосредоточиться и постараться разглядеть картинку перед глазами. Если она появилась, то обязательно будет расти и наполняться красками, приближаться и заполнять собой весь мысленный взор.
  Я увидела проявившийся во тьме старинный восточный город, с куполами, башнями дворцов в сиреневой дымке горизонта, с плоскими крышами невысоких домов, тонущих в тёмной зелени садов. Тонкие золотые линии вырисовывали контур этого чудесного города.
  
  "Над небом голубым
  Есть город золотой..."
  
  Я встала. Чаще всего, чтобы покинуть своё бренное тело, надо просто встать. Не спеша, спокойно, не оглядываясь.
  Да, именно "над небом голубым" - так увидел Анри Волохонский, а вот Борис Гребенщиков, тогда ещё не умевший летать, спел, как понял: под небом. Впрочем, потом он научился и летать, и опускаться к "нижнему днищу нижнего ада", так что, можно считать, исправился и просветлел.
  Я присела на корточки на подоконник. Страха не было, я отчётливо видела позади на кровати безмятежно раскинувшуюся себя - моё земное тело пребывало в сладкой истоме. Чуть наклонилась вперед, и тонкая прозрачная корка ледяного стекла раскрошилась, пропуская мои пальцы. Я выпала в мягкую пустоту невесомой ночи, навстречу неведомому городу.
  Это был полёт. Спокойный, радостный полёт астрального тела к быстро приближающемуся городу солнца. Я привычно открыла счёт времени пребывания в фазе: раз-два-три-четыре-пять...
  
  ...Разумеется, никакого города в то время здесь не было и быть не могло. Это много позже здесь возник Эйлат со своими знаменитыми копями царя Соломона. А тогда берега Красного моря ещё были пустынны, и первый человеческий след, оставленный здесь, был след женской ноги. Лилит ступила на жаркий песок морского пляжа, когда солнце уже упало за горизонт, но воздух был раскалён и марево искажало тонущие в темноте скалы на той стороне залива.
  Лилит хотела скрыться в ближайших тропических зарослях, когда быстро темнеющее небо рассекли три косые молнии, ударившие в берег с двух сторон от неё и у самой кромки леса, отсекая путь к бегству.
  Это была погоня. Лилит ждала погони, но ожидала их появления в воздухе, где она была стремительна и изворотлива.
  На земле она ещё ни разу не была, что делать и как обороняться здесь - она не знала.
  Это были ангелы - Сеной, Сансеной и Самангелоф. Абсолютно спокойные, стремительные, беспощадные, они легко спеленали её тело, немного приподняв над песком, так, чтобы она не могла и шагу ступить. Один из них мягко ударил её в уста, лишив способности произносить заклятья, с помощью которых она могла летать, а другой полоснул по глазам нестерпимым лучом белого огня, отчего веки её раскрылись и из-под них потекли закипающие тут же слёзы.
  Беглянка Лилит, первая женщина, изначально равная Адаму, не пожелавшая подчиняться ему, сбежавшая и не побоявшаяся гнева Всевышнего, была поймана ангелами, и перед ней был поставлен в общем-то простой и понятный выбор: смерть либо покаянное возвращение.
  Лилит без колебаний выбрала смерть.
  И тут ангелы, не знающие сомнений, но в принципе не понимающие глубины строения и темноты бездн этой таинственной материи под названием человеческая душа, смутились. Они не могли ослушаться воли Того, Кто их послал. Но и приказа убить не было. Значит, убивать нельзя ни в коем случае. К тому же Лилит поклялась именем Господа (она назвала им это Имя, которое повергло их - ангелов, по определению не ведающих страха, - в трепет), что она действует и будет действовать впредь по воле Всевышнего.
  В общем, каким-то образом ей удалось договориться об отсрочке.
  И эта отсрочка ей была дана.
  В обмен на клятву пощадить всякого, кто встанет на её полночном пути, но будет защищён её сокровенными именами. Имена были произнесены, и это были имена Батна (чрево), Одем (краснота) и Аморфо - не имеющая формы...
  
  Счёт я не забывала: пятьдесят пять, пятьдесят шесть, пятьдесят семь... Заканчивалась минута, может, чуть больше, я ведь наверняка замедлилась, созерцая эту страшную картину - три бестелесные огромные белые фигуры, поднявшие и растянувшие, словно на невидимом кресте, изломанное в беззвучном страданье женское тело.
  На том они и закончили. Секунду спустя фигуры растаяли в окончательно накрывшей берег тропической темноте, и только слабый свет звёзд обозначал рухнувшую на горячий песок залитую потом женщину.
  Я подошла чуть ближе. Не знаю уж, чем так жестоко умеют фиксировать ангелы своих пленниц, но на её запястьях отчётливо были видны кровавые ручейки.
  Словно тёмные нити.
  Сосредоточившись взглядом на этих нитях, я и вынырнула из астральной фазы. Это тоже самый простой способ покинуть гиперреальность: хотите домой - приглядитесь к какой-нибудь мелочи, всмотритесь в неё внимательно, и мир завертится в обратном направлении, а вы услышите мирно храпящего рядом кота или тикающие на стене часы.
  Или постукивающую ногтём снизу по ванне чупакабру - но это в моём конкретном случае.
  - Цы-ить! - пригрозила я пальцем невидимой дуэнье, проходя на кухню. Мы с ней дружим. Мой домашний дух самый дисциплинированный из тех, о которых я вообще слышала. Никогда всерьёз не шалит, иногда играет, пряча вещи, вернее отводя глаза. Правда, бывает, что может и затаить какое-нибудь лекарство, если посчитает, что я им слишком уж злоупотребляю. Слегка пытается меня морочить, насылая с утра какие-нибудь дурацкие куплеты, которые потом весь день крутятся в голове. В последнее время она научилась сама по ночам включать компьютер, иногда выхожу утром, а комп в спящем режиме, хотя с вечера я его гарантированно выключала. Вообще, вопреки расхожему мнению, что домашние духи не жалуют электронику, моя чупакабра очень любит со мной смотреть фильмы, особенно предпочитая жанр ужастиков, и по ночам, когда сижу в инете, частенько стоит у меня за спиной, глядя в монитор, - я её боковым зрением иногда ловлю, когда она, увлёкшись, выпадает из сумрака в наш мир.
  Я ей даже доверяю охрану квартиры, когда уезжаю надолго. Однажды в моё отсутствие она уронила огромный цветок, стоявший на табуретке; не знаю, с кем она тогда здесь воевала, но кое-кого подозреваю. Помнится, тогда же на моей входной двери стали появляться явные следы чьего-то злого умысла. То засохшие капельки какой-то влаги, то раскрошенное печенье под половиком - слишком уж неприкрытые подклады, непонятно на что рассчитанные.
  Обычная магическая холодная война, ничего серьёзного, но всё равно неприятно.
  Не зажигая на кухне свет, налила себе чаю, посмотрела на часы: половина пятого. Прижалась лбом к холодному стеклу балконной двери. Ложиться спать уже смысла не имело. Рано утром надо было выезжать в Тверь, оттуда сразу в Москву, чартер на Рейкьявик вылетает из Домодедова в 13.50, лёту до столицы Исландии аж пять с половиной часов, так что отосплюсь в самолёте, не так страшно будет лететь. Наверняка ни свет ни заря примчится Марыська, поможет хоть собраться.
  В общем, что я сижу и морочу сама себе голову - от срочной конкретной работы мне всё равно сейчас не отвертеться. Я получила ответ на главный свой вопрос: с кем мне предстоит иметь дело. И мне сейчас страшно. Так страшно, как никогда ещё не было за всю мою эзотерическую практику. Мне надо подготовиться, и времени у меня действительно мало. Очень мало. Практически в обрез.
  К тому же я не мастер в изготовлении защитных амулетов.
  Но делать нечего, я включила свет, достала из тайника свою рабочую шкатулку, оглядела кухню в поисках подходящих материалов. Что-нибудь желательно относящееся к стихии Земли. Я собрала в ладонь плоские речные камушки, укромно разложенные в цветочных горшках. Идеально: Земля и Вода - две стихии, но сейчас возиться с камнем совершенно некогда. Сейчас мне нужно что-нибудь полегче.
  Я разобрала старую декоративную солонку из бересты. Удачно: демоны очень не любят соль, она для них не смертельна, но почему-то они не жалуют сей продукт. Развернула бересту, разгладила своим рабочим колдовским мельхиоровым ножом. Аккуратно вырезала прямоугольник размером примерно со спичечный коробок.
  Я готовлю защиту, потому и форму выбираю древнего щита. Я готовлю защиту от демона, возможно одного из самых сильных демонов, если вообще не самого сильного, потому и щит мой будет дважды зеркальным. То есть перевёрнутым относительно обычного щита, который, как известно по канонам геральдики, зеркален относительно зрителя - то есть правая его сторона на самом деле является левой и наоборот. Я женщина и готовлю защиту от демона-женщины, вернее демоницы, потому мой щит должен быть в виде ромба - только у женщин, опять же по правилам классической геральдики, бывают ромбовидные щиты. И, наконец, главное - я готовлю защиту от очень хитрого демона, потому мой щит будет в виде косого ромба.
  Обрезала четыре угла у прямоугольника, получился ромб. Затем аккуратно расслоила ножом бересту, раскрыла по этому расслоению на две половинки и расчертила пополам внутреннюю, нижнюю половинку ромба вертикальной чертой-надрезом. Это будет потайное поле моего щита, оно будет скрыто от глаз человеческих верхней половинкой, внешней.
  На этом приготовления можно было считать законченными, начиналась сама работа.
  Погасила свет, зажгла четыре свечи. Налила в пиалу святой воды, рядом положила рабочий веер. Вроде всё готово, можно работать.
  Тем же мельхиоровым ножом сделала надрез на левой руке. Свертываемость крови у меня ненормальная, так что резаться каждый раз приходится чуть ли не по венам. И кровь снимать быстро. Аккуратно написала кровью на левой стороне моего импровизированного герба имена трёх ангелов: Самангелоф, Сеной, Сансеной. В правом поле сумеречные имена самой Лилит - Батна, Одем, Аморфо, их нужно было выжигать, каждый раз раскаляя острие ножа на пламени свечи. С этим пришлось повозиться. Но получилось довольно неплохо и смотрелось в целом готично. Завершила композицию горизонтальной чертой-надрезом, завершающей построение креста. Этот крест связывает все шесть имён в одно целое.
  По краям потайного поля пролила расплавленный воск, сложила обе половинки и для верности обожгла края по всему периметру щита. Крепко сжала в ладонях, давая горячему воску впитаться в поры бересты. Пока амулет остывал, прочитала вслух все пришедшие на память охранные заклинания и заговоры. Окропила святой водой, обмахнула веером, завершая очищение элементами четырёх стихий. Снаружи по памяти вырезала тридцать седьмой Пентакль Соломона - талисман для благополучных путешествий. Это так, скорее для отвода глаз, мол, защитный знак и всё такое. Непосвященный вообще ничего не поймёт, а тот, кто разбирается, примет за вполне добросовестную охранку.
  Крест-накрест перевязала алым шёлковым шнурком, надела на шею.
  Ну не специалист я в изготовлении амулетов, так что не судите строго. Хотя, надо признать без ложной скромности, вещь получилась весьма и весьма внушительной.
  Второй раз за ночь ныряя в сокровенные глубины астральной фазы, аж залюбовалась на сотворённое мной произведение боевого магического искусства - в астрале амулет горел мрачным рубиновым светом и отчего-то искрился голубыми тонкими иглами. Надо будет не забыть прикрыть его во время поездки какой-нибудь ладанкой, чтобы не пугал честной потусторонний народ скандинавский...
  
  
  8.
  В этот короткий визит в мир сумрака и теней меня интересовал всего один персонаж моего личного расклада - Иерофант, он же Папа, он же Верховный Жрец. Эта фигура не давала мне покоя всю неделю. Она была абсолютно немыслима в предстоящем путешествии и особенно невозможна в моей личной жизни.
  Я зажала эту карту в руке, задремала на миг и, уже просыпаясь, поймала мысленным взором картинку перед собой.
  ...Предрассветная туманная синева. Невозможная тишина, слышно, как шумит моя собственная кровь, стуча в висках. Сыро и прохладно. Небольшой, аккуратно расчерченный какими-то белыми линиями двор, с трёх сторон замкнутый невысокими строениями с тёмными окнами. Горят лишь квадратные красные старинные фонари по периметру двора. Приблизившись, я вижу на каждой стеклянной грани такого фонаря белый контур лебедя с поднятыми крыльями. Замечаю, что окна ближайшего ко мне двухэтажного здания не настоящие. Это деревянные щиты с нарисованными на них оконными рамами. За щитами тёмные провалы настоящих окон с решётками. Рядом на стене большой плакат, на котором неестественного вида матрёшка прижимает к себе дитя и подпись: "Помни, тебя ждут дома".
  Это тюрьма.
  Я влетаю сквозь решетку в тесную полутёмную камеру, где вповалку спят люди. Много людей, человек тридцать. В камере поначалу невозможно дышать после мглистой прохлады тюремного двора - настолько здесь тяжелая духота. Лампочка в узкой прорези стены над дверью почти не даёт света.
  Люди начинают ворочаться, просыпаясь, кто-то тяжело кашляет, они словно чувствуют, что наступает утро, хотя за окном по-прежнему беспросветная туманная хмарь.
  И тут пронзительный дребезжащий звонок, больше похожий на рёв сирены, окончательно сбрасывает с низких нар обитателей камеры. Рёв сирены означает подъём, и зэки поспешно вскакивают, опасливо поглядывая в сторону двери. В коридоре за дверью слышны шаги, какая-то возня и ругань. И снова кромешная тишина окутывает это мрачное здание. Тишина сочится сквозь щели по бокам и под дверью, выдавливается вместе с жаром ночных испарений в окно, заполняет собой двор и поднимается ввысь, к невидимому небу...
  Тишина пронизана страхом.
  Я чувствую себя в мужском теле. Это немного странно и непривычно, хотя некоторые ощущения мне нравятся. Вот только весьма утомительно каждые двадцать секунд, согласно статистике, думать о сексе. Но я стараюсь, хотя иногда и забываю.
  Сегодня у меня праздник - день моего освобождения. Сразу после подъема я перетряхиваю свой баул, сваленный в кучу таких же сумок и баулов на верхних нарах, и раздаю все свои вещи тем, кто остаётся в камере. С собой я забираю только какую-то тетрадку и письма. Мне надо обязательно увидеть своё отражение в зеркале, чтобы понять - кто я. Но зеркал здесь нет.
  Я готовлю тюремный торт. Оказывается, это самое вкусное лакомство, которое я когда-либо пробовал(а), и я запоминаю рецепт, чтобы воспроизвести потом в реале.
  Для тюремного торта сгодится всё, что осталось от передачек и посылок из дома. Крошки от сухарей и печенья, маргарин, сахар, какао, конфеты и даже чёрный хлеб. Маргарин с сахаром взбиваем в алюминиевой миске до образования крема.
  Чёрный хлеб нарезаем ломтиками, пропитываем остатками какого-то варенья, смазываем получившимся из маргарина сладким кремом. Пересыпаем крошками от печенья. Затем снова кладём хлеб и снова крем - в несколько слоёв. Сверху посыпаем сахаром и порошком какао. Выставляем на окно за решетку, чтобы торт хоть немного застыл.
  Но главное угощение - это чифир. Чифир варится из чая, но чай здесь под строжайшим запретом. Чай припрятан от бдительных охранников глубоко в вате телогреек. И чтобы сварить его, необходимо на огне от зажженного полотенца вскипятить литровую кружку воды.
  Это опасно, это страшное нарушение режима, и вся камера делает вид, что спит, пока мы - трое обезбашенных зэков - разводим огонь и кипятим кружку. Но запах гари и дым проникают в коридор, и мы не успеваем затушить огонь и спрятать закопчённый чифирбак, когда дверь бесшумно отворяется и в камеру врываются рослые мордовороты, причём, что самое странное, - это не менты, это такие же зэки. Вот только в руках у них - резиновые дубинки.
  Нас троих выволакивают в коридор и с весёлыми матюгами принимаются избивать. Мне моментально разбивают ногой нос, и я вижу собственную кровь, разбрызгивающуюся по мозаике кафельного пола. Боли почти нет, только потолок, стены и пол почему-то быстро меняются местами, а моё тело, став совсем невесомым, натыкается всё время на них и путешествует по узкому коридору взад-вперёд как-то совсем уж хаотично и бестолково.
  Но вот появляется охранник, он поднимает меня с пола и внимательно оглядывает. Что-то говорит, но слов я уже разобрать не могу, голова самостоятельно гудит и ухает.
  - Утрись, утрись, - трясёт меня охранник. Я утираю лицо двумя ладонями, они становятся скользкими и липкими, опускаю взгляд вниз и вижу, что моей кровью уже залит бежевый свитер, что на мне.
  - Иди умойся, - толкает меня охранник, но сообразить, куда надо идти, я не могу. Наконец, получив жгучий удар в спину, оказываюсь в крошечном туалете. Справа от меня умывальник, над ним - зеркало.
  Зажмурившись, я долго полощусь в струях ледяной воды, пытаясь привести себя в порядок и остановить кровь. В коридоре за моей спиной по-прежнему слышны возня, глухие удары и тихие всхлипы - избиваемые зэки стараются не орать, пока можно терпеть, и только стонут.
  Я смотрю в узенькое зарешеченное окошко - там туманная мглистая ночь уже рассеивается, уступая серости дня. И только после этого я поднимаю взгляд на зеркало перед собой, внимательно рассматриваю свою заросшую, распухшую от побоев физиономию.
  Таким образом, я теперь знаю, кто скрывается под личиной Иерофанта в моём раскладе. И этого просто не может быть, потому как не может быть никогда.
  Рассматриваю себя в маленьком тюремном зеркальце и осознаю, что это мой самый счастливый день в жизни.
  Я собираю пальцем сгустки крови с растянутого ворота своего свитера и пишу на зеркале задом наперед своё сумеречное имя ПИГМАЛИОН...
  
  
  
  9.
  Я никогда никуда не опаздываю. Таково уж свойство моей натуры. Марыся шутит, что даже на свою собственную казнь я припрусь за два часа до начала и буду донимать рабочих, строящих эшафот, почему, мол, так долго возятся...
  Потому утро нашего отъезда я встретила в сборах и молитвах, как полагается. Хотя собирать было особо нечего: купальник и резиновые тапочки для бассейнов и саун, пара платьев и туфель для званого ужина, косметичка. И шкатулка с набором боевых амулетов - это святое. Хотя амулетами я стараюсь не пользоваться без крайней необходимости. К ним ведь быстро привыкаешь, они надёжны и сильны, и не заметишь, как попадаешь в зависимость от этой силы и безотказности.
  Так что в этот раз я взяла только самое необходимое.
  Обсидиановые чётки - источник чистой силы, бесконечной энергетики. Из обсидиана средневековые колдуны делали самые мощные боевые амулеты - рукоятки для мечей. И далеко не самые сильные и умелые воины громили такими мечами несчётное количество врагов, кося их словно капусту.
  Предстоял долгий и возможно, опасный полёт, потому вторым предметом я выбрала тончайший резной веер - инструмент для работы со стихией Воздуха. Это не моя стихия, я земной знак, но в таких серьёзных путешествиях нужно быть во всеоружии и загодя готовиться к взаимодействию со всеми четырьмя стихиями - Воздухом, Огнём, Землёй и Водой. Кстати, мой веер именно такой, он очень древний и сделан по особому рецепту - он может загореться на сильном ветру от капельки воды, например от слезы. Придумал такой веер - не поверите - сам маркиз де Сад. А сделала гениальная парижская мастерица вееров Лафентина. Для его изготовления использовались элементы Земли, а именно - Сера, дёготь, нафта и негашеная известь. Капелька воды или слеза - и такой веер вспыхивает на ветру и горит, если верить веернице Лафентине. Я сама не проверяла, но надеюсь как-нибудь попробовать.
  Придирчиво осматривая своё исключительно военное снаряжение, я выбрала в качестве оружия "двойку мечей" - маленькие, размером с ключ точные реплики знаменитых Экскалибура и Тисоны - мечей Короля Артура и Сида Кампеадора. Выкованные из чистого железа, соединённые колечком, этакий изящный и вместе с тем незаметный брелочек. На самом деле это действительно оружие. Имея такую безделицу на поясе, в сумочке, в качестве заколки в волосах, делаешься неуязвимым и искусным бойцом. Ты вооружена, причём всякие охранники, агенты спецслужб, полицейские и прочие секьюрити видят тебя как закованную в броню доспехов и увешанную настоящими мечами и копьями Жанну д"Арк на боевом коне. И никакого желания вступать с тобой в силовое взаимодействие не испытывают. Они просто предпочитают тебя не замечать без явного приказа на захват. Но и в случае такого приказа ты гарантированно превосходишь в силе одного-двух среднестатистических бойцов. Тут уж для тебя реальным оружием станет всё что угодно - обычная дамская сумочка, зонтик, каблучок туфельки будут наносить врагам такой урон, что потом видавшие виды эксперты не поверят собственным глазам, описывая наведённый тобой шорох.
  "Двойка" делается в виде парных реплик реальных исторических или мифических мечей. Чаще всего это Хротти и Ридилл - мечи из сокровищ знаменитого дракона Фафнира. Или же Тюрфинг и Дайнслейф - мечи, выкованные гномами Двалиным и Дайном соответственно. Согласно скандинавским легендам, удар этих мечей невозможно отразить и раны от них никогда не заживают. Также считается, что они не могут вернуться в ножны, не поразив врага.
  Но, увы, за всё приходится платить - в прикладной магии этот закон незыблем. Будучи поймана с таким незаметным, но столь грозным оружием, ты обязательно пострадаешь. Тебя будут судить как за вооруженное нападение, и те три-четыре здоровенных мужика, которых ты шутя раскидаешь как котят, не постесняются предстать перед судом в качестве твоих потерпевших, даже если они громилы из спецназа, а ты - хрупкая очкастая студентка-практикантка.
  Пресса, конечно же, будет над ними издеваться, общественность будет возмущена, судья только и сможет, что пожимать под мантией плечами и отводить виноватые глаза в сторону, всем будет смешно на это смотреть. Всем, но не тебе! Тебя-то будут судить как за настоящее нападение с самым настоящим оружием. Так что ни в коем случае не попадайся с двойкой мечей! Такие случаи уже были неоднократно показаны по телевизору и описаны в газетах. И везде был неизменно обвинительный приговор. Так работает боевая магия. И такую она берет плату.
  Последний предмет, который я отобрала в эту поездку, был мой рабочий колдовской нож. Маленький мельхиоровый ножичек для разрезания бумаги. Это мой основной рабочий инструмент, без него не обходится практически ни один ритуал. Что с ним делать - я не знала. Как пронести такую вещицу на борт самолёта - не представляла.
  Пока я всё это укладывала в свою сумочку, заявилась Мара, растрепанная и запыхавшаяся. Она, как всегда, проспала и примчалась на такси, причём водителя не отпустила, оплатив ему ожидание и поездку до Твери. Вывалила на стол ещё кучу каких-то коробок и большую потрёпанную чёрную тетрадь.
  - Подарки, - лаконично пожала плечами подруга. - Не стоит благодарности, я обо всём позаботилась сама. С тебя лишь доставка в твоей чудо-сумочке. Я боюсь, что косметика через таможню не пройдёт.
  Я судорожно вздохнула.
  Чудо-сумочка моя заколдована так, что в ней действительно можно спрятать всё что угодно и в любом количестве. Но есть одно "но". Потом всё это спрятанное добро очень трудно, а порой и почти невозможно оттуда достать. В моей сумке потерялись навсегда две пары перчаток, зонтик с титановыми спицами, используемый как парашют на малых высотах, целая аптека лекарств, а уж денег, ключей и расчёсок вообще без счёта.
  Впрочем, купленную Марой косметику мне всё равно не жалко, пропадёт - и бог с ней. Как-нибудь я смогу объяснить подруге, чтобы не обидеть её, что Лиле, при её-то сегодняшнем шикарном положении и наверняка несметном богатстве, жалкие наши духи и кремы, изготовленные всё там же - в Одессе, на Малой Арнаутской, где делают всю контрабанду, - совершенно ни к чему. Это ладно. Но вот чёрная тетрадь...
  - Это то, о чём я думаю, как говорят американцы? - кивнула я на разбухший том доисторического вида.
  - Оно самое, - подтвердила Марыся, скорчив заговорщическую гримаску. - Наш гроссбух! А вернее Кондуит.
  Я взяла в руки манускрипт двадцатилетней давности. Да, это была она - наша первая колдовская тетрадь. Обычная общая тетрадка, для солидности мы выбрали чёрную обложку, в которую мы с Марой - прилежные ученицы нашей "наставницы" Лили - записывали все совершаемые нами тайные ритуалы и используемые заклинания. Сама Лиля ничего никогда не писала в эту тетрадь, но и нам не запрещала.
  Здесь были имена, даты, подробности и наши общие впечатления о совершаемых глупостях и предполагаемых поползновениях. Тогда мы ещё были максималистками и твёрдо верили, что можно-таки загнать если не всё человечество, то уж нашу школу в счастье. Железной рукой и наверняка.
  Я бегло пролистала тетрадку, стараясь не вчитываться. Потому как было стыдно такое вспоминать. Осваивая любовную магию, мы пришли к выводу о тотальной несправедливости бытия и решили вмешаться самым радикальным образом. К нам обращались девочки с разбитыми сердцами, и мы щедро дарили им радость - делали привороты и отвороты, сводили и знакомили, влюбляли и расстраивали союзы.
  Мы творили самый настоящий беспредел.
  Кончилось это страшно. Мальчик выбрался на карниз на пятом этаже старого высокого школьного здания и встал там, между двух окон, раскинув руки. А внизу уже стояли с крутящимися мигалками и выключенной сиреной милицейские машины и "скорая" - кого-то из учителей и родителей угощали валидолом. Мы с Маркой сидели на только-только начинавшем зеленеть газоне, обнявшись, и нам было хуже всех, у нас отнялись от страха ноги и в ушах нарастал гул приближающегося обморока. Нам казалось, что все сейчас смотрят на нас и сейчас нас или арестует милиция, или разорвут обезумевшие родители и учителя. Неизвестно, что было предпочтительнее.
  И только Лиля была спокойна, хотя и бледна как сама смерть.
  - Класс заперт... заперт... Войти не можем... - шипел в рацию кто-то из милицейского начальства.
  Лиля, ни на кого не обращая внимания, ловко подтянувшись на висящей довольно высоко от земли первой ступени пожарной лестницы, быстро, так что никто не успел и ахнуть, забралась наверх и не задумываясь шагнула на карниз рядом с парнем.
  Внизу уже кого-то клали на носилки.
  - Мне страшно, дай руку, - произнесла Лиля и протянула ему ладонь.
  И сбросила вниз ключ от класса, который был намертво зажат в мокрой от ужаса руке неудавшегося самоубийцы.
  Нужно было пережить такое, чтобы начать хоть что-то соображать в этой жизни. Во всяком случае, с экспериментами в области любви и ненависти мы закончили.
  Странно, но инцидент не имел совершенно никаких последствий. Парня выписали из больницы уже на третий день, даже на учёт не поставили, милиция никого допрашивать не стала, и даже учителя назавтра предпочитали не вспоминать о происшедшем и мораль читать тоже не стали.
  Уже тогда я поняла, как дьявольски умеет воздействовать на окружающих наша тихоня-подруга Лилиана.
  - Ты уверена, что это... - я потрясла тетрадкой, - стоит дарить? Может, лучше в печку забросим?
  - Да ладно, чего там... Сувенирчик, - беспечно пожала плечами Марыська. - Лильке приятно будет пролистать...
  Я с сомнением ещё раз взвесила на ладони потрёпанную и пожелтевшую груду старой бумаги. Да, неумелое, но злое колдовство притаилось в этих страницах, засохло и заснуло там, как сушёные клопы, способные без живой крови впадать в анабиоз. И эта магия такая же: напои её кровушкой - она оживёт, развернётся, запросит ещё... Чем-то родным повеяло от этих страниц, чем-то знакомым и ностальгически скребущим душу...
  - Ну, подарок так подарок, - решительно забросила я старую тетрадь в сумочку, очень надеясь, что никогда её больше не увижу, да сгинет она там, в недрах и подкладках, навсегда. - Готовь походный завтрак, а я пойду ставить охранки - пора ехать.
  Я обильно полила цветы, одновременно скороговоркой прочитав все стандартные молитвы-заговоры и обереги для защиты жилья. Дополнительно закрыла все двери, окна и зеркала заговорёнными цыганскими иглами, в общем, схоронила свою квартиру от любого вторжения, попутно поручив Чупакабре присматривать в моё отсутствие за домом и хозяйством.
  "Уж как-нибудь без тебя догадалася", - проворчала она мне в ухо, и я уловила отчетливую тревогу и смятение, хотя, конечно же, мой домашний дух никак не мог обеспокоиться нашими мирскими заботами.
  На завтрак Мара приготовила два сваренных вкрутую яичка, бородинский хлеб, масло, крепкий чёрный чай с сахаром, один большой грейпфрут.
  "Да отсохнут руки и ноги у всех врагов на моём пороге", - трижды перехлестнула я заклятием двойную железную дверь, запирая её.
  Такси пронесло нас через просыпающийся родной город навстречу уже чуть тёплому весеннему солнышку и невероятным приключениям. Храм Илии-пророка мелодично уронил нам вслед лёгкий перезвон своих колоколов, на площади Воробьёва мы заметили нескладную фигуру Мити-регулировщика, посвистом и мельничными жестами своих длинных рук старающегося, видимо, остановить проезжающие мимо автомобили.
  - Интересно, а Митя с нами едет в Рейкьявик? - поинтересовалась Марыся.
  - А как же, - усмехнулась я, наугад доставая из сумочки карту. Так, скорее чтобы проверить себя, свою удачу. Выпал он - Джокер, нулевая карта Таро, в простонародье именуемая Дурак или Шут. Показала карту Маре. - Видишь, у него котомка за спиной на палочке, собачка сзади бежит такая беспечная, и крокодил впереди притаился. Загадочный. В овраге или под обрывом. Такая вот весёлая картинка. Как тебе?
  Мара сжала губы, таинственно провернула глазами по кругу и, озорно подмигнув мне, прищёлкнула пальцами обеих рук, выставляя указательные вперёд, как бы сбрасывая невидимую энергию в сторону водителя нашей "Волги". Машина заметно рванула, пронеслась по колдобинам улицы Мира, дробно стуча подвесками, но даже не покачнувшись, словно плыла на воздушной подушке. И вылетела на мост, намереваясь, по всей видимости, дальше просто взмыть в небо. Я украдкой показала подруге средний палец. Она только прищурилась в ответ, беззвучно шевеля губами, и тут же радиола таксиста заорала на полную громкость песенку "Метро" группы "Високосный год":
  
  Наша с ней основная задача - не застуканными быть на месте:
  Явки, пароли, чужие дачи, и дома надо быть в десять.
  Она прячет улыбку и слёзы, она редко мне смотрит в глаза,
  Мы спешим разными дорогами на один вокзал.
  
  В тайниках ледяного сердца спрятан очень большой секрет,
  Как одна короткая встреча затянулась на несколько лет.
  Среди сотни общих знакомых и десятка фальшивых друзей
  Она делает вид, что смеётся, я стараюсь не думать о ней.
  
  А мы могли бы служить в разведке,
  Мы могли бы играть в кино...
  Мы, как птицы, садимся на разные ветки
  И засыпаем в метро.
  
  Это мы придумали Windows, это мы объявили дефолт,
  Нам играют живые Битлз и стареющий Эдриан Пол.
  Наши матери в шлемах и латах бьются в кровь о железную старость,
  Наши дети ругаются матом, нас самих почти не осталось...
  
  А мы могли бы служить в разведке,
  Мы могли бы играть в кино...
  Мы, как птицы, садимся на разные ветки
  И засыпаем в метро.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"