Тверская Стефания Николаевна : другие произведения.

Часть Ii. Пигмалион Галатеевич

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Если долго вглядываться в Бездну, Бездну может и стошнить...

  Часть II. Пигмалион Галатеевич
  
  
  
  
  Если долго вглядываться в Бездну,
  Бездну может и стошнить...
  
  
  
  Вилла "Фарбаутр" располагалась на самом краю кратера давно потухшего вулкана и представляла собой изумительной красоты миниатюрный деревянный замок с башенками, галереями, створчатыми окошками, лесенками и уютными крытыми верандами. Как такое чудо могло уместиться на крохотной площадке, на высоте 1666 метров над уровнем мирового океана, оставалось загадкой.
  К вилле помимо довольно узкой и извилистой тропинки можно было добраться на маленьком фуникулёре, которым и воспользовались гости, попарно усаживаясь в узкие открытые сиденья. И лишь один из гостей, толстый, бородатый мужчина, с длинными волосами, прикрывавшими, впрочем, изрядную лысину, в затертой джинсовой жилетке с множеством карманов, какую обычно носят корреспонденты-фрилансеры, и в спортивных штанах, игнорировал канатную дорогу. Он пошёл пешком, не спеша, по тропинке, любуясь вечерними горными пейзажами и, видимо, надеясь на уединение.
  Но уединения не случилось. Спустя полчаса ходьбы он нагнал среди базальтовых валунов такую же одинокую, как он, путницу. Невысокая, хрупкая женщина с копной красно-рыжих волос, одетая в строгий дорожный костюм, мечтательно брела, временами поглядывая на загорающиеся в чернеющей синеве крупные разноцветные звёзды. Иногда она останавливалась и, словно прислушиваясь, клала руки на огромные каменные глыбы, замирала на несколько мгновений, чуть склонив голову набок, порой даже приседала, словно вглядываясь в чьи-то таинственные следы на тропе, хотя уже почти стемнело и никаких следов, конечно же, видно не было.
  Женщина вела себя странно и не стеснялась этого, хотя явно слышала позади себя шаги. Когда мужчина догнал её и включил фонарик, освещая ей дорогу, она сказала просто, даже не обернувшись:
  - Ну, здравствуй, отец Павел. Так вас, кажется, теперь следует величать?
  - Привет, Стеша. Ну какой я отец, что ты. Всего лишь скромный послушник Валаамского монастыря.
  - Послушник? - удивилась она. - А сидел за что?
  - Разбойник.
  - Благоразумный разбойник? Покаявшийся? - озорно прищурилась Стефания.
  - Да ладно тебе издеваться-то, - ничуть не смущаясь, ответил Павел. - Вот уж не думал, что ты тоже захочешь прогуляться. Тут довольно трудный подъём, да и темнеет быстро. Не боишься?
  Она как-то задумчиво усмехнулась, словно размышляя о чём-то своём, вздохнула и ответила немного грустно:
  - Нет, просто хотелось послушать напоследок тишину.
  - Напоследок? Ну да, понятно. Там, - он указал белым, узким, мощным лучом фонарика в сторону вершины горы, где уже загорались весёлые гирлянды праздничных огней на смотровой площадке возле виллы, - там уже будет громко и суетно. Не отдохнёшь...
  - Я о другом. Праздник, суета, гости напьются, станут бузить... это мелочь по сравнению с тем, как тяжело вздыхает земля. Ты разве не слышишь? Ничего не чувствуешь?
  Тишина вокруг сгущалась вместе с сумраком, словно соревнуясь, кто быстрее из них поглотит одиноких путников, тоскливо поскрипывающий фуникулёр и тающие вдалеке голоса гостей, уже добравшихся до смотровой площадки.
  Павел покрутил головой, прислушался, стараясь уловить таинственные тектонические вздохи, тревожившие Стешу, но, видимо, не проникся.
  - Мне нормально, - пожал он плечами. - Я люблю горы.
  - На Валааме нет гор.
  - Гор там нет, но есть довольно высокие холмы, и по берегам отвесные скалистые обрывы.
  - А тебя совсем не узнать, - неожиданно улыбнулась Стеша. - Совершенно другое лицо.
  - Постарел?
  - Нет, скорее... сильно повзрослел. Изменился. А я? - Она явно не удержалась от этого вопроса, хотя не хотела об этом спрашивать.
  - Нет, ты совсем не изменилась.
  - Врёшь, - равнодушно отвернулась она.
  - Нет, не вру, - тихо и очень спокойно ответил Павел. - Ты так и осталась странной девочкой, которую боялась вся школа, и особенно учителя.
  - Неужели я такая страшная?
  - Ты красивая, - помедлив, ответил Павел. - И всегда была красивой. И всегда знала об этом.
  - Ну не тебе, послушнику, без пяти минут монаху, засматриваться на женскую красоту. Кстати, а что вообще ты здесь собираешься делать? Ты - служитель культа! Только представь, здесь собрались... - Стеша стала загибать пальцы, перечисляя, - честный, неподкупный мент, фотограф-порнограф, городской сумасшедший, жутко засекреченный военный, дальше только жёны: жена нефтяного магната (если не врёт), жена финансиста (явно врёт), ну и так далее. Все как один - успешные и бессовестные... И тут - ты! Скромный паломник-пилигрим. Ничего не напоминает? Как думаешь, кто окажется убийцей?
  - Каким ещё убийцей? - встревожился Павел.
  - Ну, классический сюжет так закручивается: гости съезжались на дачу, потом там застряли, напились, а наутро обнаруживается первый труп. Кто будет убийцей и кто - первым, бррр... трупом?
  Павел хмыкнул, погладил плохо прикрытую волосами лысину. Быстро включился в игру.
  - Первым трупом... Это как-то некрасиво звучит. Скажем так: первой жертвой должна стать сама именинница. Да!
  - Тайные наследники? - деловито потёрла ладошки Стеша. - Тогда мы с Марой главные подозреваемые. Кому, как не нам, она оставила бы свои несметные сокровища. Мужа-паралитика она наверняка уже столкнула в пропасть в одну из воскресных прогулок...
  - Муж-паралитик - это сильно! - поднял вверх большой палец Павел. - А кто будет вести следствие? Честный мент Коля?
  - Не, честный мент это явно отвлекающая фигура. Следствие должен вести кто-то загадочный и брутальный...
  - Брутальнее меня тут никого нет.
  - Сколько ты отсидел? - деловито осведомилась Стефания.
  - Пятнадцать.
  - За один раз?
  - Нет. За два.
  - Плохо.
  - Что плохо?
  - Что за два раза. Для брутальности необходим один большой срок. Как у графа Монте-Кристо.
  - Граф Монте-Кристо отсидел четырнадцать лет. Я на год больше.
  - Ладно, сойдёт. Будешь вести следствие.
  - Хорошо. Только вы с Марой окажетесь не при делах. Первые подозреваемые никогда не бывают настоящими убийцами. Убийца - тот, на кого никогда не подумаешь.
  - А на кого из нашего десятого "А" класса нельзя подумать, что он убийца? - спросила Стеша, и оба рассмеялись.
  - Вот! Гениальный ход нашёлся! В нашем случае убийцами окажутся все!
  - Точно! Все, кроме Мити-регулировщика. Он наверняка не при делах.
  - Почему?
  - А потому, что он всё это и подстроил. Нас всех повяжут как соучастников, а он окажется последним в цепочке наследников... Тут надо продумать кое-что...
  - А что тут продумывать! Митя всё и продумал ещё двадцать три года назад, на выпускном балу!
  - Да, такого точно ещё не было. Мой кумир Донцова будет вручать мне русского Букера, отчаянно улыбаясь от зависти.
  - Слышала новый анекдот про неё?
  - Не-а.
  - По версии издательства "ЭКСМО", главным серийным убийцей в России признана Агриппина Донцова.
  Неожиданно впереди вспыхнули фонари подсветки, и роскошная вилла "Фарбаутр", несомненно шедевр деревянного зодчества, сработанная неизвестными мастерами в чуть старомодном, готическом стиле, как будто выплыла из темноты скандинавской ночи и гостеприимно распахнула вычурные резные ворота, принимая гостей и приветствуя их троекратным разноцветным салютом.
  
  
  
  
  2.
  
  Тут я Стешу как-то незаметно потерял из виду. Что она там говорила про гостей? Да, "гости съезжались на дачу" - кажется, именно эта фраза Пушкина вдохновила Лермонтова на написание бессмертного "Маскарада".
  Да уж, маскарад как он есть. Угадать бы, кто есть кто. Неужели эти вот толстые тётки с короткими крашеными стрижками и двойными-тройными складками на затылках - мои бывшие одноклассницы? А эти постаревшие дядьки - соответственно одноклассники?
  Не верю!
  Хотя, конечно, чего уж там. В зеркале по утрам и не такое показывают.
  Пока все со всеми здоровались и отечески похлопывали друг друга по плечам, я решил рассмотреть внутреннее убранство виллы.
  Да какая уж там вилла! Замок, самый что ни на есть настоящий. Изнутри все помещения оказались раза в два больше, просторнее, потолки как-то сами собой поднялись, окна расширились и удлинились. Со всех сторон обозначились незаметные поначалу полутёмные арочные проходы, ведущие то ли к винтовым лестницам на второй и третий этажи, то ли в какие-то таинственные коридоры с мерцающими светильниками, скрытыми в стенах.
  И всё это суровое и вместе с тем роскошное великолепие было сработано в едином стиле и с минимальным набором материалов - из дерева и камня. Мощные срубы из плотной, звонкой лиственницы, массивные дубовые перекрытия, отделка из карельской берёзы, резной орнамент на широких кедровых панелях, средневековая мебель из красного дерева. Тут же пара настоящих каминов с коваными решётками. Всё смотрелось до предела аристократично и весьма солидно.
  Едва мы успели как следует рассмотреть просторный холл, обставленный под зимний сад, с пальмами в кадушках, магнолиями и монстерами, как впереди распахнулись ещё одни высоченные резные деревянные двери и появившийся на пороге низкорослый дворецкий в чёрном смокинге пригласил нас в зал.
  Тут уж наши дамы не удержались и приглушённый полувздох-полустон прошелестел по первым рядам честной компании. И было чему восхититься! Просторное помещение было декорировано под настоящий средневековый тронный зал, только в миниатюре. С огромным камином, двумя многоярусными люстрами, свисающими с потолка на толстых железных цепях, причём свечи в люстрах были самые натуральные и горели ровным жёлтым пламенем, слегка искрясь. Помимо люстр зал также освещали несколько напольных канделябров. По стенам было развешаны старинные рыцарские штандарты, щиты, оленьи и кабаньи головы, по углам зала, в полутьме, стояли четыре статуи в тяжёлых кованых доспехах и с алебардами.
  Но всё это великолепие затмевал празднично накрытый длинный стол, уставленный легкими закусками, массивными серебряными кубками и невесомыми хрустальными бокалами. А рядом скромно стояла виновница торжества, наша бывшая одноклассница Лиля. Теперь - хозяйка этой великолепной виллы. Шикарное платье, роскошная причёска ну и, конечно, возраст - да, Лиля осталась на том рубеже, на котором её застало европейское благополучие и баснословное богатство. Ей теперь всегда будет двадцать пять, хотя мы, её ровесники, перешагнули за сорок.
  Официальная часть прошла довольно скомканно, все дарили подарки, говорили дежурные слова и смущались. Оттаяли, только рассевшись за столом, причём места нам всем были заранее отведены и помечены и, что странно, двое маленьких слуг каждого из гостей провожали и усаживали строго на отведенное ему место. Я так и не понял, откуда они нас знали в лицо и как помнили, кого куда рассаживать.
  Угощение было роскошным: папильеры, фаршированные мясом японских крабов под соусом пти-бюржуй. Сноб по-московски вымоченный в кагоре и зажаренный на гриле. Бенефициары в сметане, приправленные хрустящей зеленью. Реципиенты де валяй. Салат Калигула с огромной луной из сыра. Эскалопы из мяса альфа-стерха на гренках по-крымски. И ещё дюжина всяческих закусок, названия которых я даже не знал.
  Все принялись говорить тосты, обильно восполнять потраченные за дорогу калории, возлияться и жаловаться за жизнь. Жаловаться за жизнь особенно хорошо получалось под холодные закуски, а когда подали горячее в виде тушённого в молоке своей матери козлёнка и запечённых с черемшой крокодилов - тут уж всех потянуло на философическое осмысление бытия.
  - А знаешь, Лиль, я тебе так завидую, - простодушно призналась Катя Лисовец, - я бы тут, честное слово, осталась даже уборщицей или посудомойкой, лишь бы в наш Замухрыжинск не возвращаться.
  Все деликатно промолчали, и лишь Лёва Азбич, неутомимо до этого щёлкавший своими двумя фотиками, перевёл аппарат в режим съёмки видео и, вальяжно усмехнувшись, устыдил Катю:
  - Не, ну вот зачем так, а? Катя, ты и там, в Замухрыжинске, как ты выражаешься, работаешь то прачкой, то стряпухой, есть в тебе национальная гордость-то, в конце концов?
  - Лёва, стряпуха там и стряпуха здесь - две разные стряпухи. Ты видел этот городок? Там домики как игрушечные стоят и дороги шампунем моют! Я хочу здешние дороги мыть шампунем. Мне не западло. А вот подыхать на родине от безденежья - да, западло.
  - Так кто тебе виноват? - вскочил на любимого конька Лёва, - ты была гражданкой великой страны, и разменяла её на сникерсы и баунти.
  - Я и в великой стране тоже была стряпухой, Лёва. За восемьдесят рэ ишачила на вагонзаводе, не помнишь? А теперь пожить хочу. Да, фиг с ним - урвать, если надо будет. Но - пожить!
  - Ну, если тебе нравится подметать европейские улицы - валяй... - флегматично отозвался Лёва. - А я вот хочу провозгласить тост за справедливость!
  - А в чём ты видишь справедливость, Лёва? - неожиданно вмешалась в разговор Лиля, до того молчавшая и внимательно слушавшая всех, кто говорил. Голос у неё был тихий, но красивый - бархатно-грудной.
  - Справедливость... - Лёва усмехнулся. - Это такая материя, которую даже великие философы затруднялись определить...
  - Вот именно! - крякнул Николаич, поддевая на серебряную двузубую вилку изрядный кусок ягнятины.
  - ... но которую понимают все без исключения люди! - победно закончил свою мысль Лёва. - Да что там люди - кота обидь незаслуженно - он тебе эту самую справедливость мигом в тапочки справит и не поморщится! Потому как зверюга инстинктивно понимает, что справедливо для неё, а что - нет.
  - Отнимать и делить? - встрял в разговор я.
  Лёва только развёл руками и широко улыбнулся.
  - Вот эту виллу, к примеру, - серьёзно глядя в глаза Лёве, уточнила Лиля. - Эту виллу, канатную дорогу, машины, что вас сюда доставили, вертолёт, который вас, моих друзей, из аэропорта забирал - всё это как будешь делить лично ты, Лёва Азбич? По совести или по справедливости?
  Лёва поцыкал зубом, пожал неопределённо плечами, медленно что-то там себе формулируя.
  Оно и понятно, одно дело делить абстрактные миллиарды олигархов, совсем другое - отнимать у школьной подруги, которая тебя пригласила за свой счёт на роскошный уик-энд и кормит задарма деликатесами.
  - А я вот хочу выпить за честность, - проворачивая в пальцах тонкую гранёную ножку своего бокала, весомо сказал Николаич. - Если все будут честными, никто не будет воровать и брать взятки, то и наступит твоя, Лёва, справедливость. Разве нет?
  - Где ты видел, чтобы все хотели, как ты, быть честными? - скривился Азбич. - Кто-то из великих сказал, что честность - прекрасная вещь, когда все вокруг честные, а ты один жулик.
  - Генрих Гейне, - уточнил я, и мне вдруг стало смешно всё это слушать.
  Роковые русские вопросы здесь, за этим средневековым, вычурно грубым деревянным столом, заставленным в три слоя яствами, которых никто из нас даже в американском кино не видывал, вдруг утратили свою сакральную неразрешимость и стали просто доброй болтовнёй давно не видевшихся друзей. Приятно рассуждать о справедливости и честности на сытый желудок и в приятной хмельной компании.
  А хмель, кстати, да, уже отчётливо раскачивал возвышавшуюся над нами люстру-махину, танцевал в огоньках свечей, которые словно прислушивались к словам говоривших и то угасали, то вспыхивали с новой силой. Я готов был поклясться, что, когда снова заговорила Лиля, эти огоньки аж завибрировали и заискрились сильнее прежнего.
  - Друзья, - мягко, но властно начала хозяйка дома. - Я приготовила для вас необыкновенные подарки. Вы помните, я всегда на свой день рождения дарила всем подарки...
  Это было правдой, все два года, что Лилиана училась в нашем классе, она всегда дарила приглашённым на её дни рождения и Новые года гостям причудливые старинные игры, которых никто тогда и не знал, экзотические книги, вазы, статуэтки - в общем, всякую антикварную муру, которой восхищались, но которую весьма быстро забрасывали на антресоли, чтобы потом никогда больше не находить.
  - Так вот, в этот раз подарок для каждого будет необычным. Нужно, чтобы каждый из вас загадал какое-нибудь желание. А лучше вспомнил его из своего детства, что-то совсем волшебно-несбыточное. Самое сокровенное. И мы, не сейчас, попозже, когда наступит ночь свободной Луны, сыграем в простую игру. Каждому из вас будет дана карта. Карта будет строго соответствовать сущности человека. Его потаённому образу. Вы загадываете желание, и мы вместе проведём несложный ритуал, после которого все идём спать...
  - Хе-хе, - крякнул весело Николаич, - а наутро каждый проснётся принцем страны Оз...
  - Ну а кто-то хвостатой чупакаброй! - смеясь, хрустнул худыми длинными пальцами Лёва.
  - Или с большими закрученными рогами... - добавил я, но все посмотрели на меня как-то непонимающе.
  - Я не женат, - солидно разжёвывая мясо, уточнил Николаич.
  - А расписываться кровью надо будет? - задумчиво спросил до того молчавший Вадик Небула. Его дорогой штатский костюм сидел на нём слегка мешковато, он явно не привык к гражданской одежде, всю жизнь носил форму.
  - Ну что вы, друзья, - застенчиво улыбнулась Лиля. - Какие договоры, какая кровь? Двадцать первый век на дворе. Ещё пожелтевший пергамент вспомните и скрипучее перо.
  - А что, было бы многозначительно, - не удержался и съязвил я.
  И тут девочки из её свиты - Мара и Стеша - как-то встрепенулись. Переглянулись, пошушукались, и Мара говорит:
  - На этот счёт могу рассказать свежий анекдот их новостей потустороннего мира. Да вы его многие наверняка знаете. Называется "Покажи справочку", слышали?
  Все переглянулись, пожали плечами.
  - Ну, если кто слышал - молчите, не перебивайте. Итак, анекдот.
  
  "Покажи справочку"
  
  Совсем недавно, и, кстати, не где-нибудь, а у нас в Торжке, появился весьма странный персонаж. Ну а где ему ещё появиться-то, как не в нашем загадочном городе? И стал он ходить обивать пороги всем цыганкам-гадалкам города и всё на жизнь свою никудышную жаловаться. И денег у него совсем нет, и жена оказалась лесбиянкой, и сам он потерял интерес к жизни вообще и к половой в частности. В общем, достал всех своим нытьём.
  Тут одна из гадалок с неполным служебным соответствием занимаемой должности утешительницы и людской помощницы возьми да и брякни что-то непотребное. Говорит она ему: чего ты всё, мил человек, жалишься и юродствуешь, на потеху всему городу. Раз уж так невмоготу тебе крест свой, самый малый из всех, нести, то ступай в полночь на ближайший перекрёсток и подожди там незнакомца. Он обязательно явиться должен, ты только дождись его всенепременнейше. А как явится он, так ты и выскажи ему все свои претензии и амбиции.
  Персонаж наш странный долго думал. Нет, он не решимости набирался, он давно уже всё для себя решил и только мучительно размышлял, как же ему обмануть незнакомца-на-перекрёстке. Он-то прекрасно понимал, что все эти договоры, которые кровью да на пергаменте старинном подписываются, они все испокон веков на одно нацелены - обмануть. А обуяла нашего никчёмного персонажа великая гордыня: он сам захотел ни много ни мало обмануть отца лжи и обмана. А как это сделать-то?
  Из близко достоверных источников известно, что думу эту великую персонаж долго думал. Так и сяк её вертел, с разных сторон подходил к решению, прямо скажем, фантастической задачки. И по всему у него выходило, что никак невозможно обмануть того, кто сам привык всех обманывать и всем напропалую лгать. Но персонаж наш был ещё и упёртый до невозможности. И он пошёл-таки в ненастную холодную осеннюю ночь на глухой перекрёсток. И стал ждать.
  Дождался. Правда, не сразу. Помокнуть пришлось, помёрзнуть изрядно.
  Подходит к нему со спины незнакомец и тихо спрашивает: не меня ли ждёшь, овца заблудшая? Наш персонаж хоть и обиделся на овцу, но виду не подал и отвечает: тебя, серый волк. А сам исподволь внимательно так рассматривает незнакомца. Да только ничего особо запоминающегося в том мужичке не было. Так себе, средненький, ни толстый, ни худой, ничем практически не выделялся. Никакого зловещего сияния его глаза не издавали, трости с набалдашником в виде головы пуделя у него тоже не было, самый что ни на есть посредственный незнакомец явился нашему сорви-голове персонажу. Персонаж даже засомневался: может, Федот, да не тот?
  - Да не переживай ты так, - смеется незнакомец, хотя свои мысли вслух наш персонаж не высказывал. - Я тебе нужен, я. И о всех твоих проблемах я уже наслышан, и что обмануть ты меня собираешься, тоже знаю.
  Наш герой аж похолодел внутри, хотя и без того продрог до чрезвычайности. Понял он, что теперь-то уж точно никак ему не обмануть рогатого, раз тот так хорошо его мысли читает. Как обманешь шулера, если твои карты ему достоверно известны, а сам он жульничает как никто в мире?
  - Вижу, совсем ты скис, - говорит между тем незнакомец. - Пойдём, угощу тебя чем-нибудь. Тут недалеко, на вокзале, есть круглосуточное кафе, там так поздно обычно никто не засиживается, там и поговорим.
  А дело было, я вам скажу, на перекрёстке Вокзальной и Пролетарской, там и правда, два шага шагнуть...
  И вот сидят они в кафе, выпили, закусили, незнакомец за всё платит и котлетки знаменитые, пожарские, нахваливает. И пиво попивает. А между этими делами спрашивает:
  - Вот скажи честно, милок, как ты обмануть меня хотел? Не бойся, я никого не наказываю за эту дерзость, тут и без меня, - усмехается так весело при тех словах, - есть кому вас наказывать. Просто расскажи, интересно ведь, вместе покумекаем, что-нить придумаем.
  Дружок наш и отвечает:
  - Посуди сам, разве похож я на идиота, который будет на полном серьёзе да ещё так долго размышлять о том, чтобы тебя - ТЕБЯ! - обмануть?
  - Кто тебя знает... - незнакомец так даже с некоторой опаской поглядел на своего собеседника, тоже уминавшего халявные котлеты и пивасиком их утрамбовывавшего. - Вроде и не похож.
  - Могу даже справочку тебе показать, - флегматично пожимает плечами персонаж анекдота. - Показать? С собой у меня... - И как бы даже в карман полез.
  - Что ты, что ты! Не надо, верю! - улыбается незнакомец. - Тогда рассказывай, что ты задумал. Что хочешь в обмен.
  И тут нашего недотёпу как прорвало. Решился. Хочу, говорит, занять твоё место. Нафиг мне не нужны ни бессмертие, ни богатства всего мира, ни власть политическая, ни сексуальность Бандераса, ни деньги Билла Гейтса, ни мозги Хиггса, который бозон придумал.
  - Подумаешь, бозон Хиггса... - усмехнулся как бы между прочим незнакомец. Но слушает с превеликим вниманием.
  - Да, - говорит наш упрямец, - хочу на твоё место. Ты ведь устал смертельно, я полагаю?
  - Ты так полагаешь? - вполне серьёзно переспрашивает его собеседник, а сам всё попивает и визави своему подливает пивка.
  - А разве нет? - не унимается осмелевший после котлет наш горемыка.
  Незнакомец голову набок склонил и, совсем немного подумав, отвечает:
  - Некоторый резон в твоих словах есть.
  - И как тебе моё предложение?
  Тут даже буфетчица ушки навострила, тоже прислушивается, о чём там такие странные ночные гости договариваются.
  - Значит, я правильно тебе понял, - говорит, как бы окончательно определяя позиции, незнакомец-с-перекрёстка, - что ты, мил человек (уже не овца заблудшая, заметьте!), хочешь вот так, запросто, на моё место устроиться работать? И все риски соответствующие уточнил и взвесил? И все мои обязанности готов выполнять в полном объёме?
  Пожал плечами человечек. Нет, а что тут такого, мол, всё смогу, не боги, чай... хотя тут не то. Готов, дескать, твои обязанности и бремя твоё невыносимое дальше нести, так мол. Буду души у людей уворовывать, растлевать, обманывать, совращать, в общем, губить буду род человеческий себе на потеху. И не беспокойся, славу твою страшную не уроню в грязь.
  - И не псих ты при этом? - уже как бы совсем согласившись, неожиданно ещё раз уточняет рогатый.
  - Нет, не псих, - спокойно отвечает человек.
  - Тогда справочку на всякий случай покажи...
  
  Минут пять после этого анекдота вся наша честная компания усердно жевала и вина разные дегустировала в полном молчании. Митя-регулировщик только, радостно всех оглядывая, неожиданно спросил:
  - А чем закончилось-то? Не понял я - сговорились они или нет?
  - Точно неизвестно, Митя, но думаю, что сговорились... - отозвалась, задумчиво глядя в окно, Мара. - Буфетчица рассказывала, что сидели они потом долго, почти до самого утра. Всё что-то уточняли, согласовывали, обсуждали. На салфетке отписывали...
  - Повезло просто, - глядя в глубину бокала, сказал Вадик. - А мне вот ни фига в жизни не везло.
  - Ничего себе - не везло! - отозвался Николаич. - Ты вон почти до генерала дослужился.
  - Почти не считается. У нас структура настолько серьёзная, что для того, чтобы генерала получить, надо... - Вадик замолчал, подбирая слова. - Даже сказать не могу, что должно случиться, чтобы у нас генерала дали.
  - Чо за структура такая? - прищурился на Вадика Лёва. - ФСБ, что ли?
  - Какая там ФСБ, - отмахнулся Вадик. - ФСБ по сравнению с нами так, детский сад на даче. Наша контора даже в документах никак не числится, нет ни одного бланка под грифом Главного разведывательного управления. Мы - невидимки, военная разведка, и всё. Ни формы своей, ни рода войск, никакой структуры официальной.
  - Будешь ты генералом, Вадик, - печально сказала Лиля. - Обязательно будешь. И очень скоро.
  - А... - махнул тот рукой. - Я служу в таком месте... Ты представь, аэродром "Смоленск-Северный". Глухомань, почище нашего Торжка. Ну что там такое может случиться, чтобы начальство меня заметило? Там последнего шпиона в тридцать седьмом году расстреляли. Аэродром запасной, к нам даже комиссии из Москвы не прилетают, предпочитают на машинах. Ну если только инопланетяне у нас сядут и я их первым замечу.
  
  
  
  3.
  
  Однако как бы хорошо ни сиделось старым добрым друзьям за шикарно накрытым столом, а перекуры делать надо. И когда в решетчатых окнах галереи на втором этаже появилась огромная серебристо-белая луна, тяжелые бархатные гардины, закрывавшие почти всю стену справа от стола, медленно поползли в стороны. За ними показались высокие витражные двери, а за ними - широкий полукруглый балкон. Светильники сами собой угасли, свечи в люстрах притушили свои огоньки до маленьких светлячков, словно давая гостям понять, что пора прогуляться и дать слугам возможность обновить стол.
  - Ночь свободной Луны, господа! - торжественно объявила Лилиана, приглашая всех на балкон. - Ночь свободной Луны!
  - Кстати, а что это значит - свободная Луна? - спросил я Стешу, когда мы оказались рядом у выхода на балкон.
  Таинственный спутник Земли дробился в горном хрустале дверных витражей, покачивался, мигал, сверкал серебристыми бликами и даже вроде как немного над нами посмеивался.
  - Обычно Луна находится в каком-нибудь знаке зодиака. - Стеша прищурилась, разглядывая неполную, растущую красавицу. - Но бывают такие моменты, когда она выходит из одного созвездия и ещё не успела попасть в другое, следующее. И вот этот момент и называют свободной Луной. Длится это время от нескольких минут до нескольких часов, сегодня будет до четырёх, кажется, часов утра...
  Двери на балкон распахнулись тоже как бы сами собой, и все увидели, что балкон на самом деле представляет собой весьма просторную площадку на самом краю большого, с километр наверное, шириной, круглого котлована. Не то заснеженного озера, не то кратера таинственного древнего вулкана, замкнутого со всех сторон скрывающимися в ночной полутьме зубцами чёрных скал. И всё это космическое великолепие торжественно заливала светом белая Луна.
  - Впечатляет, и весьма! - первым ступил на балкон Лёва Азбич, настраивая свои фотоаппараты на режим ночной съёмки и прикидывая ракурсы.
  На балконе также обнаружились длинные узкие столы, тут же появились незаметные маленькие слуги, расставляющие чашки с кофе и душистым чаем и что-то торопливо раскладывающие возле каждого прибора. Подойдя ближе, я заметил, что клали они карты, по одной напротив каждой чашки. Так же мягко и ненавязчиво нас рассадили на заранее приготовленные для нас всех места.
  Тут я Стешу снова потерял из виду. Вернее, ей досталось место рядом с её подругами - Марой и самой хозяйкой праздника, они сидели за соседним столиком, втроём, в то время как рядом со мной оказались справа Митя-регулировщик, а слева Николаич, изрядно раскрасневшийся от вина.
  Я не большой любитель кофе, предпочитаю чай, к тому же особого вида заварки, но то, что я попробовал в ту ночь, запомню, пожалуй, навсегда. Этот кофе был не просто сварен, он был действительно создан для этой ночи и для этого торжества. Вроде бы и небольшая чашечка, а вот выпил её, и всё дальнейшее, что со мной происходило, хоть и нарушало все мыслимые законы земного бытия, а ничуть не удивляло.
  После такого кофе ничему удивляться уже не хотелось. Всё было естественно и прекрасно. И вокруг лилась тонкая, едва слышная музыка сфер, что-то пронзительно знакомое, из раннего детства, из предновогодних снов и тончайшего перезвона ёлочных игрушек, когда они были ещё настоящими, хрупкими, стеклянными...
  Когда же эта музыка стихла, растворившись в густом горном воздухе скандинавской ночи, наша хозяйка Лилиана вышла к самому краю балкона, непринуждённо села на перила, немного даже откинувшись назад, будто за её спиной и не было пропасти глубиной в добрую полусотню метров, и, ласково улыбаясь, подняла руку, показав нам ладонь. Между её пальцами появилась карта, чуть больше по размеру обычной игральной. Откуда появилась - непонятно, но повторю - в тот момент всё происходившее казалось мне совершенно логичным и естественным.
  Мерцающие разноцветные звёзды, чёрно-синее небо, таинственная белизна огромной снежной чаши под нашим балконом, серебристый свет луны, чопорные слуги в ливреях, зелёное сукно столов, серебряные приборы, волшебный аромат и вкус густого терпкого кофе...
  Почему бы не материализоваться из ничего карте в руке хозяйки всего этого несбыточно-прекрасного мира, который завтра наверняка окажется просто сном, грустно-прекрасным, как всякая сказка...
  Карта, разумеется, также была необычной. На ней была изображена дама, восседающая на троне, ещё там были какие-то символы вроде Солнца и Луны, какие-то ещё фигуры - я во всё это не вникал. Меня вдруг заинтересовала другая карта, та, что лежала передо мной на столе. Я потянул её к себе, не открывая, словно играя в двадцать одно, как будто было очень важно, чтобы соседи не увидели эту мою карту и её картинку.
  - Повторяю, господа, - послышался торжественный голос Лилианы. - Вы должны загадать желание. Прошу, не спешите, подумайте хорошенько, что именно вы хотите. Только самое сокровенное будет исполнено. И никому, слышите, - никому не раскрывайте своего желания. Никому и никогда...
  Её слова, произносимые вкрадчиво и томно, звучали уже не в ушах, а прямо в самом мозгу, словно она нас гипнотизировала.
  Я вспомнил остров Валаам, как брёл по берегу, разглядывая каменистые обрывы в поисках тропинки наверх. И как отчаянно взбирался прямо по камням, не найдя никаких тропинок, и как потом замер от ужаса, когда понял, что спуститься уже невозможно и что уже темнеет и надо как можно быстрее лезть вперёд. И только вперёд, вверх, потому как за спиной чернеющая даль и осыпающаяся, шелестящая высота. Было жутко, и надо было спешить. Надо было забраться на этот смертельный обрыв и, если повезёт, - там, наверху, загадать своё желание...
  Карта перевернулась сама собой. Я тупо смотрел на изображенные на ней два меча. Больше там ничего не было. И что сие обозначает? Повертел карту, рассмотрел внимательно и картинку, и рубашку. Карта была старая, потёртая по уголкам, было видно, что ею долго пользовались, но хранили очень бережно, с уважением. Я немного разбираюсь в картах, умею их даже делать из рентгеновских плёнок, как в далёкие советские времена из таких плёнок делали даже пластинки, "рок на костях" это называлось. Так вот карты тоже можно делать "на костях", их потом удобно затачивать специальным образом, чтобы они правильно ложились в колоде. Тюремная наука...
  Эта карта была явно из иной колоды. Не игральная. На таких гадают, и такими определяют судьбы. И ещё говорят, что ни в коем случае нельзя давать такие карты в чужие руки.
  Так что мне загадать? Какое желание?
  Я беглым взглядом простриг по сторонам. Кто-то задумался, кто-то, спешно перегнув свою карту спрятал её, как и я, от соседа, кто-то молча положил на стол и недоверчиво косится на других, словно ожидая насмешки или какого подвоха.
  И тут на столах перед нами появились семисвечники с горящими свечами.
  - Не затягивайте с выбором, друзья мои. Помните - любые ваши желания, самые фантастические, будут выполнены - просто и спокойно сказала Лиля.
  Она демонстративно смяла свою карту в кулаке, затем раскрыла ладонь, и комочек картона тут же вспыхнул прямо у неё в руке красноватым калийным пламенем и сразу же погас, превратившись в лёгкий пепел. Лиля ещё чуть перегнулась назад, отвела руку и выпустила эту невесомую паутинку пепла в бескрайнюю красоту серебристо-синей снежной ночи.
  Похоже, все уже определились с желаниями. Народ последовал примеру хозяйки дома и стал торопливо подносить свои карты к пламени свечей, держал их над пропастью, обжигая пальцы, морщась и смеясь. Игра всем явно понравилась.
  Я тоже запалил свою, по всей видимости, самую скромную из всех карту. Хотя кто знает, может у кого то ещё оказалась единичка с мечами, но не думаю, что такие вообще бывают, даже в столь фантастических колодах. А когда последние огоньки догорели и растаяли, кружась над заснеженной долиной, музыка сфер снова заиграла, но теперь уже в банкетном зале, и там ярко и призывно снова вспыхнули люстры и светильники, приглашая гостей к столу откушать вторую перемену блюд.
  Обжираловка и пьянка продолжались. Теперь уже без церемоний. Все говорили и спорили друг с другом, обнимались, целовались мокрыми и жирными от соусов губами, что-то шептали на ухо соседу, приобнимали за талию соседку, морщились и, махнув рукой, наливали и подкладывали себе уже безо всякого стеснения.
  А я пил только гранатовый сок и внимательно смотрел по сторонам. И было мне очень всё интересно.
  Хозяйка праздника куда-то вдруг исчезла. Мара и Стеша, сидевшие во главе стола, показывали свои фокусы, уже ни от кого не скрываясь. Котлеты недостаточно шкворчат, немного приостыли? Голова кабанчика с яблоком во рту уже раздербанена? Вино у кого-то закончилось?
  Не вопрос!
  Лёгкий хлопок ладонями, щелчок пальцами, перебор и взмах чётками - и вино в бокалах появляется как бы само собой, новые блюда плывут над столом прямо поверх ещё не доеденных, соусы и приправы сами так и прыгают гостям на тарелки.
  Мелодии сменяют одна другую, словно угадывая настроение собравшихся. Кстати, а откуда здесь вообще эта музыка? Что-то не видно ни музыкантов, ни колонок с динамиками.
  Чудеса, да только никто этих чудес уже не замечает. Вино такое мягкое и вкусное, совершенно не бьёт в голову. Ясность и глубина в мыслях необыкновенные, вот только встать на ноги уже практически невозможно. Да и не хочется, если честно, вставать-то...
  Гуляем!
  О загаданных желаниях уже и не помним. Да и было ли оно - таинственное гадание на картах на забрызганном лунным светом балконе роскошной виллы, над большим синим кратером доисторического вулкана?
  Может, и не было никакого гадания. Может, приснилось нам всё это. Кто ж теперь разберёт.
  Уже под утро расползались гости кто куда. Брали с собой по бутылочке про запас и расходились по указанным кем-то (вот бы запомнить, кем!) комнатам. Кто-то прямо тут, в большом зале, прикорнул на невысоких удобных кожаных диванах. Кто-то с кем-то в обнимку на второй этаж доковылял, по скромным кельям рассредоточился, и веселие там продолжил в тишине и покое. Благо и там соответствующая закусь нашлась в изобилии. Ну а кому-то и вовсе взбрело в голову пойти встречать рассвет на изведанный уже балкон, куда велено было подать и кофий в количествах, необходимых и достаточных.
  А я поднялся ещё выше, на галерею третьего этажа, и наугад распахнул какую-то дверь. Келья мне досталась узкая, зато вид был не на луну и снежное озеро, а в другую сторону - на мерцающий искорками-огоньками в иссиня-чёрной мглистой дали город Рейкьявик. Устроился поудобнее на покрытом медвежьей шкурой топчане и тут как-то незаметно потерял себя...
  
  
  
  
  
  4.
  
  Очнулся я от того, что мой топчан поехал в одну сторону, сама келья наклонилась в другую, а в голове у меня взлетал грузовой вертолёт, натужно и визгливо свистя винтами.
  Несколько секунд с трудом вспоминал, кто я и зачем. И тут снова почувствовал всем естеством, что помещение, в котором нахожусь, как бы расширяется и распадается в пространстве и во времени. Стены оживали, пол вздрагивал и переставал быть устойчивым. И вообще деревянный замок задрожал всем своим многотонным организмом и застонал на такой скорбно-тревожной ноте, что стало действительно страшно.
  Весь вчерашний вечер в один миг пролетел в моей памяти, и я понял: началось. Доигрались!
  Вилла "Фарбаутр", или как бишь её зовут, судя по всему, разваливалась на части. А если вспомнить, на каком обрыве она ещё вчера находилась, то было удивительно, что мы вообще ещё проснулись живыми.
  Стоп. А где все остальные? Что с нашей весёлой тусовкой? Ребят-то у нас совсем мало, а девчонок надо вытаскивать на улицу и вообще что-то надо срочно делать, как-то спасать всех!
  Я рванул на себя дверь - безрезультатно. Ну конечно, деревянные дома при первом сотрясении перекашивает, и двери уже не открываются. Прыгнул к окну, оказалось, что уже утро, хотя и раннее, судя по всему. За стеклом в молочно-белом тумане действительно ревел вертолёт, причём явно улетая от нас. Значит, мне он не привиделся, это хорошо. Но уже улетел, а это - плохо. Очень плохо.
  Кое-как попытался снова выломать толстую дубовую дверь и тут почувствовал, что само здание как-то разворачивается вокруг собственной оси и вроде бы даже немного уходит в ту сторону, в которой, по моим сугубым ощущениям, должен быть вчерашний засыпанный роскошным снегом не то кратер вулкана, не то идеально круглый котлован-озеро. А это значит, что ещё немного, и мы слетим в величественную девственную пропасть.
  Дверь вдруг легко отворилась, видимо, здание повело в другую сторону, и я вывалился в коридор.
  Здесь было абсолютно темно, и, едва сделав первый вздох, я задохнулся от кашля. Легкие тут же забило пылью, дымом и ещё чёрт знает чем, не менее удушливым. Вспомнил, что где-то в келье должна была остаться моя жилетка, в кармане которой был мощный фонарик. Пока нашаривал всё это в полумраке, пока снова выбирался в коридор, здание вокруг задрожало и послышался вполне отчётливый треск ломающихся перекрытий где-то выше потолка, очевидно в области крыши.
  Совсем худо. Вот-вот на голову начнут падать деревянные балки, а они тут огромные, сам вчера видел...
  Включил фонарик, осветил кое-как коридор третьего этажа. Хотя в этом адовом дыму и пыли видимость была шагов на пять, не дальше. Посветил вниз, туда, где вчера располагалась большая банкетная зала и где мы так весело и беззаботно пировали. И совершенно не узнал помещения. Всюду завалы мебели, рухнувших перил и какого-то хлама, огонь из камина быстрыми змейками пробирался вдоль стены, захватывая сухую древесину, и было понятно, что пожар практически неминуем.
  Я присел, вдохнул через рукав как можно больше воздуха и заорал первое, что пришло в голову:
  - Эээй! Есть кто живой?!
  Вроде тишина. Хотя где-то там, за пределами этого явно погружающегося в полный мрак дворца, нарастал какой-то совсем уж запредельно низкий и глухой рокот. Такое впечатление, что вокруг рушились сами горы.
  На ощупь я спустился вниз и стал искать двери. Теперь каждая секунда была на счету, стало ясно, что всё вчерашнее великолепие Лилькиного дворца вот-вот сгорит, или развалится, или вообще сползёт в кратер к центру земли.
  Кое-как я добрёл до зимнего сада, и тут навстречу мне прямо из дыма и пыли шагнула тень.
  - Пашка! - страшно заорала она голосом Стафании.
  Я осветил лучом фонарика и её. Всклокоченная, серая от пыли, перепуганная насмерть, школьная подруга вцепилась в меня обеими руками и потащила назад, в скрипящее и разваливающееся на глазах помещение.
  - Ты с ума сошла? - встряхнул я Стешу за плечи. - Там сейчас всё обвалится и сгорит! Бежим быстрее! Там никого уже нет! Никого!
  Она смотрела на меня совершенно безумными глазами и продолжала давить.
  - Да что с тобой?!! - заорал я, тряся её за плечи изо всех сил.
  - Моя сумка, - вдруг совершенно спокойно и даже как-то задумчиво ответила Стеша. - Мне надо забрать мою сумку. Там... там все документы и ноутбук.
  - Рехнулась? Там уже ни хрена не осталось. Ничего не видно, и найти невозможно.
  - Пусти... - Стеша рвалась и рвалась обратно, в этот смертельный капкан, готовый захлопнуться в любую секунду. - Пусти. Я всё равно пройду!
  Я ещё раз заглянул в её совершенно сумасшедшие глаза и понял, что она действительно вернётся туда и даже я не смогу её удержать. Эта пигалица сейчас была в разы сильнее меня.
  Значит, надо ей просто помочь.
  - Где она, эта твоя сумка?
  - Второй этаж, сразу направо и до конца коридора. Надо забрать сумку, глобус и клетку с морской свинкой, - быстро сказала она и тут же закашлялась. Дым пополам с пылью повалил из-за наших спин ещё сильнее.
  - Я иду, - не оставляя ей ни секунды на ответ, я развернулся и нырнул вперёд, пригибаясь и освещая себе путь лишь на пару шагов, дальше фонарик уже не пробивался.
  Второй этаж и весь коридор до конца. Даже если случится чудо и я найду этот коридор, то гарантированно задохнусь по пути. Если остановить дыхание, то можно как-то добежать туда. Но надо будет ещё искать эту сумку, а также свинку и что там еще? А, глобус. Обязательно ведь надо спасти глобус, без него никак! За это время вилла рухнет окончательно. Или обрушатся все перекрытия. Или вся она целиком провалится в кратер, судя по всему, проснувшегося вулкана. Но даже если ничего этого не случится, то на обратный путь у меня уж точно не останется ни воздуха, ни сил, ни времени. И свинку будет очень жалко в последний момент.
  Так что шансов никаких.
  Я зажмурился, смывая слезами острую резь в глазах, и даже не стал их открывать, всё равно дым и пыль не позволят мне увидеть хоть что-то. Так и побежал, пригнувшись, наугад, выставив руки и растопырив зачем-то пальцы. Бесполезный теперь фонарик сунул в карман.
  И тут же врезался со всей дури лбом в перила лестницы, ведущей на второй этаж. А врезавшись, рухнул на четвереньки.
  В спину мне словно подул холодный чистый ветер, вероятно, Стеша распахнула обе двери на улицу. Я открыл глаза. Вокруг стало тихо, и дым как будто рассеялся, во всяком случае, мне он больше не мешал. Я рванул вперёд и одним прыжком преодолел весь пролёт лестницы до второго этажа. Причём по инерции впечатался в стену коридора, больно ударившись плечом. Снизу раздался мелодичный смех Стефании. Я обернулся. Она стояла у закрытых дверей, подняв обе руки вверх и медленно разводя их в стороны. Свежий прохладный ветер дул, несомненно, с её стороны и каким-то непостижимым образом рассеивал и дым, и пыль и придавал моему телу невероятное ускорение.
  Словно вокруг меня остановилось время.
  Чувствуя невозможную лёгкость и быстроту движения, ощущая бешеный азарт и прилив сил, я ринулся по коридору и, тут же преодолев его, выбил собой дверь в спальню Стефании, расквасив себе нос.
  И что это было?
  За весь путь я так и не успел сделать ни единого вздоха. Всё это расстояние, которое я и не надеялся пробежать, я преодолел за два прыжка! Дверь сорвал с петель, вообще не заметив! Но что самое удивительное, видел я всё отлично и двигался легко, словно во сне.
  Я понял, что каким-то непонятным образом я ускорился.
  Вероятно в экстремальных ситуациях, когда жизнь уже почти закончена, наше тело способно выходить за рамки привычных параметров своего существования и творить чудеса.
  Рассуждая и умничая, я осмотрел комнату. Словно попал в лавку антиквара. Почерневший от времени старинный резной комод. Зеркала. Кровать под балдахином. Трельяж, тоже откуда-то из викторианской эпохи. И везде характерный женский беспорядок.
  Теперь уже спокойно - супермены не суетятся - я осмотрелся и отыскал Стешину сумочку на подоконнике. Ноутбук оказался на кровати, его я тоже прихватил, стал оглядываться в поисках клетки. Впрочем, увидев меня, маленький зверек привстал на задние лапки и характерно захрюкал, тоже, видимо, рассчитывая на спасение. Вот только глобуса нигде не было. То есть вообще нигде. Дважды я обыскал комнату и, так и не найдя модель многострадальной планеты, которой мы вчера явно добавили катаклизма, решил спасать то, что нашел. Взглянул в окно - по небу плыли совершенно чёрные, густые, клубящиеся облака. Такого я никогда в жизни не видел, но сейчас некогда было ужасаться, нужно попытаться так же быстро вернуться за Стешей.
  Коридор в обратном направлении я преодолел молниеносно, хотя шёл своим обычным шагом. А вот на лестницу тратить время не стал - эффектно прыгнул через перила прямо в зал.
  И едва не сломал себе обе ноги. Видимо на полёты моя суперсила явно была не рассчитана. Стеша не удержалась от смеха, наблюдая моё неуклюжее падение.
  - Быстрее! - Схватив за руку, она потащила меня к выходу. - Я не могу так долго держать тебя ускоренным!
  Ага, понял я, так и есть, снова их потусторонние штучки. Что ж, символично: суперменами не рождаются, суперменами нас делают женщины.
  И мы выскочили на вертолётную площадку перед виллой.
  Выскочили и встали как вкопанные, разинув рты.
  Нет, это действительно надо было видеть, ибо описать сие апокалипсическое великолепие невозможно. Роскошная Лилькина вилла, которой мы вчера ещё любовались на закате, покосилась, частично уже обрушилась и теперь совсем разъезжалась в стороны, готовая похоронить под собой и нас - её последних гостей. А за ней...
  За ней стоял в километр шириной и высотой до неба чёрный клубящийся столб дыма. Словно атомная бомба только что упала позади коттеджа, в котором мы так весело проводили время. Только вместо грохота взрыва в воздухе нарастал тяжелейший, видимо начинающийся в диапазоне сверхнизких частот, рёв пробуждающейся подземной стихии. Теперь уже отчётливо дрожала под ногами и сама почва. Камни вокруг шевелились, я никогда прежде не видел, как ползают, словно живые, камни. Незабываемое зрелище!
  Теперь понятно, почему так быстро улетел вертолёт. Вулкан проснулся, и в любую секунду может наступить последний день Помпеи. Вернее, уже наступил. И мы - персонажи этой живой (пока ещё живой!) картины.
  Не сговариваясь, мы оглянулись на фуникулёр. Увы, до нас уже им воспользовались, и теперь сооружение стояло без признаков жизни. Скорее всего, и без электричества. Оставался один путь - пешком вниз. По тропе, по которой мы со Стешей вчера поднимались, беззаботно болтая и наслаждаясь вечерней тишиной.
  Теперь мы бежали, петляя между огромными коричнево-серыми валунами, а в спину нам лил мелкий тёплый дождик. И только когда мы почти достигли подножия горы, вдруг пошёл серый снег.
  
  
  
  5.
  
  Огромные, величиной с грецкий орех невесомые серые снежинки мягко падали нам на плечи, кружились перед глазами, устилали всё вокруг. Я поймал одну в ладонь и только тут понял, что это был пепел. Переводя дыхание, мы в ужасе посмотрели назад.
  Лучше бы мы этого не делали.
  Позади нас белый свет совершенно померк. Вершина горы, с которой мы только что спустились, в общем-то исчезла. Вместо неё клубилась, поднимаясь в космос, чёрная, мохнатая, с седыми прожилками и белесыми лопающимися гигантскими пузырями инфернальная стена. Темнело. Воздух становился сухим и каким-то шершавым на вкус. Пепел, сыпавшийся на наши головы, был всё тяжелее, набивался за воротник, прилипал к лицу, щекотал ресницы, норовил забиться в нос, горло, запорошить собой лёгкие и удушить окончательно своей жаркой, ненасытной, скрипучей сухостью.
  Передохнуть толком не получилось. Мы выскочили на равнину, огляделись кое-как в наступающих со всех сторон сумерках и поняли, что надо бежать дальше.
  Впереди у дороги виднелась небольшая автостоянка, с десяток машин ещё оставались там, и мы рванули туда из последних сил.
  Увы, стоянка была безлюдна. Пара джипов, форд-грузовичок, сельский трактор с прицепом, непонятно откуда взявшийся здесь эвакуатор. И пять легковушек в ряд. Я стал машинально дергать за все дверные ручки, надеясь найти незапертую машину. В России такой номер не проходит, а в Европе бывает, что и не запирают автомобили, но редко. Повезло лишь на эвакуаторе. Мы со Стешей забрались в кабину и только тут решились по-настоящему перевести дух.
  Мы в ужасе смотрели на поднимающийся над горой гигантский черно-серый, с проблесками фиолетовых молний, многокилометровый столб.
  - Фарбаутр - бог молний, - вспомнил я, наконец, откуда мне было знакомо название виллы, в которой мы так весело провели вчерашний день. - Стеша, у меня вопросы.
  - Да. Живы. И - не знаю, - быстро ответила Стефания, не отрывая взгляда от разрастающегося на половину неба дымно-пепельного гриба. Теперь в его вихрях и облаках стали появляться малиновые всполохи и медленно сгоравшие гигантские искры - предвестники скорой лавы.
  - Не понял? - переспросил я. - Что значит "да", "живы", "не знаю"?
  - Это ответы на три первые твои вопроса. Ты ведь хотел спросить, мы ли это сделали, - Стеша кивнула на окутанную черными облаками гору. - Ответ - да. Второй закономерный вопрос: живы ли все наши? Отвечаю - живы. И, наконец, где они - ответ: не знаю.
  Я хмыкнул. В общем, ход моих мыслей она угадала правильно.
  - Громко думаешь, - уточнила Стеша.
  - И ты что, все мои мысли слышишь?
  - Практически.
  Пепел очень быстро засыпал и машину, и лобовое стекло, и стоянку вокруг. Ещё полчаса - и мы никогда отсюда не уедем. Надо было что-то срочно делать, как-то выбираться. Ключей от автомобиля у нас, конечно же, не было.
  Я полез по старинке в колонку рулевого управления, вскрыл её и, наспех зачистив все провода, замкнул их. Машина заревела, загорелись все фары, загудел клаксон, задвигались дворники, смахивая густой пепельный слой со стекла, осветилась приборная доска. По одному стал отключать ненужные опции. Прислушался. Мотор вроде работал устойчиво, бензиновый датчик колебался у красной отметки, если и повезёт уехать отсюда, то совсем недалеко.
  - Ближайший посёлок отсюда называется Скоугар, от него ведёт отличная дорога до Рейкьявика, всего 125 километров, так что нам надо добраться до Скоугара, там наверняка уже начинается эвакуация жителей, нам помогут... - опять угадав мои мысли, скороговоркой выпалила Стеша. - Поехали, чего стоим!
  Повозившись с непривычки с незнакомой мне коробкой передач, я кое-как развернулся и вырулил на просёлочную дорогу. Будем надеяться, что нам правда помогут. Машина ползла по уже довольно толстому слою пепла и ощутимо собиралась буксовать в нём. Земля вокруг гудела и, похоже, уже дрожала. Гул над вулканом тоже нарастал, слышимый даже сквозь натужный рёв двигателя.
  Вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Но как раз теперь бояться было уже некогда. Надо было спешно уносить отсюда наши невезучие на приключения задницы.
  Мы огибали злополучную гору, пытаясь отыскать под ровным серым ковром из вулканического пепла дорогу. Ехать наугад было сложно, местность совершенно незнакомая. Стеша тем временем как могла успокаивала очаровашку-свинку, крохотного черно-белого перепуганного звереныша. Клетку она выбросила ещё на стоянке, в кабине и так было тесновато.
  - Глобус так и не нашел? - поинтересовалась Стеша.
  - Не было там глобуса. Все обыскал, точно не было.
  - Плохо... А тетрадка? Тетрадка черная такая, старая, была?
  - Про тетрадку ты мне ничего не говорила. Какая еще тетрадка?
  - Ладно, забудь, - махнула рукой подруга. - Хорошо, что тетрадки не было.
  Я ничего не понял в этом раскладе. Потеря глобуса - это плохо - понятно. Блондинки привыкли путешествовать по глобусу, без него они думают, что могут заблудиться, это ясно. Но почему потеря тетрадки - это хорошо? Что это за таинственная тетрадка?
  Решил, однако, не вникать.
  - Свинка твоя?
  - Теперь моя.
  - А раньше чья была? Ваша с Марой?
  - Нет. Лилька мне лично подарила.
  - Как назвала?
  - Кузей. Вообще-то по документам он значится как Мюрдальсйёкудль.
  - Как-как? - чуть не поперхнулся я. Это имя ему придумала Лиля?
  - Это название ледника, с которого мы только что благополучно спустились. Но мне кажется, что свинка такое сложное имя не запомнит.
  - Я бы не запомнил, - покачал я головой. - Слушай, давай по порядку. Что все-таки произошло? Это правда мы натворили?
   Половину неба справа от нас уже покрывала черная густая пелена вулканических выбросов, воздух вокруг ощутимо наэлектризовывался и тяжелел от копоти и пыли, но сознавать, что это сотворила вручную наша пьяная бесшабашная компашка вчера, под кофе и разговорчики о несовершенстве мира, как-то становилось совсем неуютно.
  - Боюсь, что да. Мы, - просто и серьезно ответила Стефания, глядя перед собой.
  Мне стало совсем грустно. Ясно же, что это всё бред. Что это просто физически невозможно - вызвать извержение такого мощного вулкана какой-то дурацкой карточной забавой. Что все это лишь жуткое совпадение и через пару часов мы все соберемся где-нибудь на горячих ключах в Рейкьявике, будем купаться в термальных источниках, закусывать лобстерами, похмеляться пивом и посмеиваться над пережитым страхом.
  - Зачем? - спросил я.
  Стеша долго молчала, видимо, подбирая слова.
  - Сложно сказать. Были какие-то общие стратегии, но по большей части простой эгоизм и себялюбие. Мы захотели всё и сразу.
  - И что - желания сбудутся?
  - Обязательно. Только не все этому обрадуются.
  - Почему?
  - А потому, что демоны на самом деле выполняют желания не человека, а таких же демонов, только сидящих внутри нас. Понимаешь?
  - Понимаю. Кстати, а ты сама что загадала?
  Стеша усмехнулась.
  - Мы не участвовали в гадании. Ни я, ни Мара...
  - Но у Лильки карта была...
  - На самом деле не было. Это была чистая иллюзия. Обычный карточный фокус. У нее просто не могло быть никакой карты.
  - Почему?
  - Потому, что Старших Арканов в колоде всего двадцать два. А у нас было двадцать семь гостей. Минус нас трое, получается двадцать четыре. Значит, кому-то достались две так называемые "чёрные карты" - не картинки, не Старшие Арканы, а что-то другое. И вот мне бы очень хотелось знать, кому именно они достались... - задумчиво глядя вперёд, в плывущий нам навстречу серый пепельный туман, закончила Стеша.
  - Ну мне досталась не картинка, мечи какие-то, двойка - так, кажется, она называется?
  - Двойка Мечей?! - изумилась Стеша и даже повернулась ко мне всем телом. - Тебе точно досталась Двойка Мечей? - она так сочно выделила ударением начальные буквы этих слов, что стало ясно, что это именно Двойка и именно Мечей, а не чего-нибудь ещё.
  - Ну да. А что - это так важно?
  - Ещё как важно! Потому что это изначально не твоя карта. Ты в моём раскладе должен быть Иерофантом.
  - А это что за зверь такой? - не отрываясь от угадывания дороги спросил я.
  - Это такой важный дядька в колоде Таро. Ещё он именуется Папой или Верховным жрецом.
  Я приосанился, услышав, какая мне должна была достаться карта.
  - И почему меня банально кинули? И кому достался этот, как его... Иеромонах?
  - Не иеромонах, а Иерофант - засмеялась Стеша. - Кому он достался - не знаю. Но думаю, что в последний момент, когда раздавали карты, кто-то переиначил расклад, и тебе досталась двойка, а кому-то - да, твоя карта и, соответственно, - твоя судьба. То есть твоё желание.
  Я вздохнул, сжимая руль и уговаривая себя не смотреть на индикатор бензина. Мотор продолжал реветь, машина ползла всё медленнее, а сзади и справа на нас всё быстрее надвигалось нечто косматое и тёмное, и его жаркое дыхание уже ощущалось даже в кабине.
  - Стеша, а тебе не кажется, что мы всё чаще говорим "кто-то", "кому-то" и вроде как не то чтобы не знаем, а как бы избегаем назвать этого таинственного кого-то по имени. Что происходит на самом деле? Не пора говорить начистоту? В конце концов это всё, - я кивнул назад, в сторону наползающей Тьмы - это всё ваших рук дело. В том смысле, что это вы - любительницы всяких сатанинских штучек - придумали.
  Стеша напряженно молчала. Меня эти недомолвки начинали бесить.
  - Скажи честно, ты подозреваешь Лильку? Что-то пошло не так? Почему твои подруги тебя бросили?
  Она вздохнула, продолжая молчать.
  
  Еще немного попетляв между холмами, мы увидели впереди скопление домиков и разноцветных крыш.
  - Скоугар, - указала мне Стеша направление движения. - Теперь прямо.
  Словно только этого и ожидая, мотор взревел, сжигая последние даже не капли, а уже пары бензина и заглох так уверенно, что мне совестно стало даже скорбеть по этому поводу. Мы и так последние полчаса ехали непонятно на чем.
  Машина еще немного прокатилась по инерции и встала. Было бы тихо, если бы сзади не нарастал чудовищный подземный гул.
  - Ну, в общем все, - как бы подытожил я наше путешествие. - Приехали.
  Высовываться, а тем более выходить из уютной кабины не хотелось, и потому я просто посмотрел в зеркало заднего вида.
  За нами медленно шла лавина.
  Абсолютно черная, уходящая куда-то в стратосферу, вздымающаяся и опадающая огромными вихрями и причудливой формы протуберанцами, непроницаемая стена надвигалась на нас торжественно и неотвратимо.
  - Сколько у нас осталось времени, как думаешь? - закрывая глаза, спросила Стеша.
  - Максимум час. Думаю, даже меньше. - Собираешься напоследок поспать?
  - Угу, - уже сонно отозвалась Стефания. - Разбудишь ровно через пять минут.
  Я нашарил в кармане жилетки мобильник.
  - Не ищи, связи здесь нет, - не открывая глаз пробормотала Стеша.
  - А на вилле была.
  - На вилле и вай-фай был. Только ретрансляторы уже сгорели наверняка...
  - До поселка пара километров. Может, ускоримся? Добежим за минуту?
  Она улыбнулась сквозь сон.
  - Понравилось? Часто нельзя. Каждое ускорение отнимает десять лет жизни.
  - Сколько?! Десять лет?! Слушай, да нам уже полчаса максимум осталось жить-то!
  - Вот-вот, побереги хоть это время. А то и его у тебя украдут.
  - Да кто украдет-то? Нет ведь никого кругом. И, кстати, как можно украсть время?
  - Помнишь: "вчера была среда - сегодня понедельник..." - процитировала Стеша популярную когда-то песенку. - И бывало очнешься, а уже вечер, и как прошел день почти и не помнишь. Хотя вроде весь день что-то делал, с кем-то говорил, встречался... А дня как будто бы и не было. Будто бы у тебя его украли.
  - Было такое, - икнул я.
  - Вот так у нас демоны время и воруют. Плата за магию ускорения.
  - Плата обязательна?
  - Всегда. Магия - вообще очень меркантильная вещь. За все надо платить. Я предпочитаю не задерживать оплату.
  - И чем же платишь?
  - Когда как... - уже совсем сонно отозвалась Стеша. - Когда кровью, когда золотом...
  Потемнело еще сильнее, показалось даже, будто тьма наползает быстрее, чем ожидалось. Я невольно еще раз посмотрел в зеркало, и в какой-то момент показалось, что я в кабине один. Стешу словно накрыло не то пеленой, не то тенью. Но секунду спустя она уже будто вынырнула из-под воды, или очнулась от глубокого кошмара - рванулась вперед, упираясь руками в панель перед собой, громко охнула и уставилась на меня своими огромными испуганными глазищами.
  - Скоугар уже эвакуирован, там никого нет! - выпалила она, переводя дыхание. - И мы не успеем. Ветер тащит сюда тонны вулканической пыли. Ветер спускается с гор. Нужно изменить направление ветра!
  - Куда? - тупо спросил я, чтобы хоть что-то спросить.
  - Туда - она показала налево, в сторону, где по моим смутным предположениям должен был находиться Рейкьявик и вообще вся Европа.
  - А как?
  - Нужно четыреста метров тонкой нити.
  - Нити? Ариадны?
  - Идиот.
  - Ну скажи нормально, какой еще нити?
  - Откуда я знаю... - на ее глазах навернулись слезы.
  - Перестань, пожалуйста, - заерзал я, стараясь успокоить Стефанию. Стало душно, я машинально потянул ворот и рука скользнула по вязаной безрукавке... - Есть!
  Моя легкая безрукавка - это как раз то, что было нужно. Скинул жилетку, рванул через голову безрукавку, протянул Стеше - Держи!
  - Что это?
  - Дорога.
  - В смысле?
  - Сразу видно - в тюрьме не сидела.
  - Бог миловал.
  Я поискал узелки, не нашел - машинная вязка - и рванул зубами с краю, освобождая нить.
  - В тюрьме распускают любые вязаные вещи и из ниток плетут тонкие веревки, с помощью которых через окно налаживают "дорогу" - связь с соседними камерами. И с другими этажами. И даже через корпус можно протянуть такую дорогу, да хоть на волю при определенном мастерстве. Ты говорила, нужно четыреста метров. Здесь - я стал распускать вязаную материю и наматывать тонкую нить на спичечный коробок - думаю, будет даже больше. Три мотка пряжи ушло. Там в каждом - метров по двести...
  Стеша кивнула. Моя идея ей понравилась. Пока я быстро, как только мог, распускал свою жилетку, она достала из сумочки легкую цветистую шаль, большой расписанный драконами веер, две свечи еще какую-то мелочевку. Сосредоточенно разложила все эти предметы вокруг себя, что-то прикидывая.
  Смотреть в зеркало больше не хотелось. Мир вокруг стал коричнево-серым и отчетливо приобрел черты лунного пейзажа. Я понимал, что делать уже ничего и не надо, просто помолиться и приготовиться. Нас засыплет тоннами горячего пепла и найдут нас, если вообще найдут - через пару сотен лет, засушенных как тараканов, прижавшихся друг к другу, запутавшихся в этой пряже, с выпученными от ужаса глазами и ртами, набитыми вулканической породой.
  Стеша моего пессимизма вроде как не разделяла. Она мастерила что-то забавное. Зажгла свечу, раскрыла веер, промокнула его тонкие полоски расплавленным воском, зачем-то прицепила к краям веера свою шаль, два конца которой сложила крест-накрест и, стянув двумя булавками, стала прилаживать к этой замысловатой конструкции белые бумажные ленты.
  - Нужна будет кровь, - деловито сообщила она, не отрываясь от работы.
  - Чья? И много?
  - Сколько не жалко...
  - Моя?
  - Можно вот его, - Стеша достала из-за пазухи морского свина. Зверек в ее руках смешно замахал лапками, словно боясь упасть, уставился на меня удивленными бусинками черных глаз, задвигал носиком принюхиваясь.
  О звере-то я и не подумал. Зверя-то обязательно надо было спасти. Он-то вообще не при делах был.
  - Не, лучше моей... - Я закатал рукав, пережимая исполосованные, по молодости, вены.
  - Бритва? - спросил я, отчего-то вполне уверенный, что в сумочке у Стеши есть вообще все.
  - Оккамы, - ответила Стефания, передав мне серебряную маленькую бритву, очень старинную, похожую на современный нож-стропорез.
  - Это вот этой самой штукой старик Уильям... - я с восхищением взвесил вещь на ладони, - и отсекал лишние сущности?
  - Ну не только этой... - скромно призналась Стеша. - Насколько я знаю, только в Европе таких бродит с дюжину.
  Я смущенно почесал нос.
  - А если не секрет, тебе она по прямому назначению служит? Или...
  - Или. Я этой бритвой... - Стеша наклонилась к моему уху и уточнила диапазон применения инструмента.
  Я многозначительно поднял брови.
  - Не знал, что колдуньи тоже...
  Она приложила пальчик к моим губам.
  - Тсс... И никогда об этом не узнаешь...
  - Вскроюсь за всю мазуту, - пообещал я, аккуратно взрезая на изгибе локтя небольшую, набухшую узелками вену. Темный фонтанчик впрочем, быстро опал, организм видимо уже мандражировал и кровяное давление явно снижалось.
  - Теперь молчи и не мешай! - повернув ко мне ладонь, сказала Стеша и принялась писать моей кровью какие-то совершенно запредельные символы на бумажных лентах и краях шали. Я заглядывал ей через плечо. Мгла вокруг нас уже стала приобретать отчетливые очертания гигантских теней или небольших вихрей-торнадо.
  - Почему шариковой ручкой нельзя было написать? - не утерпел я.
  Стеша показала мне кулак. Она что-то шептала на непонятном языке и, видимо, боялась сбиться. Когда все ленты были исписаны каббалистическими значками, она встряхнула и разложила на сиденье результат своего рукоделия. Это был довольно симпатичный воздушный змей.
  - Не змей, а дракон! - уточнила Стефания, придирчиво оглядывая свое творение. - Ты нитку приготовил?
  Я показал клубок и на треть распущенную жилетку.
  - Времени больше нет, пошли, - кивнула Стеша, отдавая мне морского свинтуса и ловко привязывая нитку за колечко на веере, который теперь был головой воздушной рептилии.
  Мы выползли из машины.
  Мгла двигалась на нас широким черным клином, вздыбливаясь и опадая тяжелыми клубами жаркой пыли, словно бы танцуя и предвкушая, как будет поглощать нас и растворять в своем бездонном адском мареве. Ветер действительно гнал эту армаду точно на поселок, вдоль дороги, и никаких шансов уйти от такой погони не было. Вокруг холмы, мы зажаты в лощине и стихийное бедствие накроет нас минут через двадцать.
  Если не случится чудо. Как можно было сделать чудо с помощью воздушного змея, вернее дракона, я даже думать не хотел. У меня заныла печень, и ноги предательски подкосились. Я просто сел на ближайший камень и стал тупо пялиться на то, как Стеша ловко подняла в воздух своего трепетного разноцветного друга и стала разматывать невидимую в пепельном ветре нить.
  А посмотреть было на что.
  Дракон наполнился тугим горячим потоком воздуха, ожил, затрепетал, стал рвать удерживавшую его привязь и, извиваясь вертлявым хвостом, раскачиваясь в разные стороны, начал довольно быстро подниматься вверх, видимо прочно оседлав восходящие воздушные потоки. В тот момент я больше всего боялся, что порвется нить, почему-то мне казалось очень важным, чтобы нить выдержала, как будто этот маленькая детская забава могла действительно уберечь нас от наползающей смертельной стихии.
  Стеша постепенно разматывала клубок, поднимая дракона все выше и выше. А когда клубок закончился, она ловко перехватила нитку левой рукой и стала разворачивать в небе трепетавшую разными цветами и белыми лентами грациозно плясавшую волшебную зверюгу.
  Впечатляло.
  Стеша подняла дракона на предельную высоту, сколько позволяли нить, и выставила его прямо напротив надвигавшегося темного урагана. Тут, наконец, и Мгла увидела противостоявшего ей одинокого воина и сразу же ощетинилась, потянулась к нему бурлящими щупальцами-вихрями, попыталась сожрать плотными дымными кольцами протуберанцев, сквозь которые все еще проскальзывали малиновые всполохи и сиреневые искры-молнии.
  Я обреченно смотрел на это противостояние. Одинокий танец дракона вызывал безусловное уважение своим обреченным вызовом стихии смерти, но никаких надежд, увы, не дарил. Мгла изготовилась его сожрать, и я был уверен, что сожрет. Вот на минуту отвлеклась, но обязательно сожрет и опять за нас примется. Ноги мои стали совсем ватными, в голове зашумело все отчетливее, видимо Стеша перестаралась и вместе с кровью забрала у меня последние силы. Я почувствовал, что рукав опять намок, посмотрел вниз и увидел, что вена не перекрыта и из раны снова сочится кровь, вскипая в серой вулканической пыли, словно перекись водорода на сыром мясе.
  А дракон продолжал дразнить стихию Мглы, танцуя перед ней, играя своими легкими лентами-крыльями и кокетливо извиваясь длинным хвостом. Каким образом Стеша им управляла, я даже и не пытался понять, просто зачарованно глядел на эту изящную дуэль красивой маленькой игрушки и огромной тупой злобной силы, стремившейся поглотить все вокруг.
  И тут до меня дошло, что Мгла как будто остановилась. Нет, на самом деле этого конечно же не могло быть, просто ветер видимо утих вот и кажется, будто бы лавина пепла и дыма немного тормознула. Вот сейчас она снова поползет на нас, вот еще немного и всё...
  Но маленькая рыжая женщина упрямо стояла на ее пути. Стояла, раскинув руки, едва заметными пассами управляя танцевавшем в небе драконом, и Мгла не решалась двигаться дальше. Я полез за мобильником, собираясь запечатлеть на видео этот невероятный момент, но пока настраивал режим съемки, все изменилось.
  Дракон как будто встал на дыбы, ощетинился всеми своими крылами-ленточками и, нырнув немного вниз, стал отчетливо уходить вправо, в сторону долины.
  Направление ветра стремительно менялось. Тут Стеша внезапно отпустила нить и ее маленький питомец словно только того и ожидая взмыл еще выше, и легко полетел уже ничем не сдерживаемый в сторону столицы Исландии. Мгла ринулась за ним. Еще минут пять мы могли наблюдать эту погоню, а потом увидели, как вспыхнула маленькая звездочка желтого огня и тут же погасла.
  - Почему он сгорел? - спросил я. - Молния?
  - Нет, капелька дождя, - ответила Стеша грустно. - Мой веер боялся воды. Одна капелька всего и он загорелся...
  - Я, кажется, сейчас вырублюсь, - сползая с камня и усаживаясь поудобнее сказал я, понимая, что обморока от потери сил уже не избежать и надо бы присесть понадежнее, чтобы не шарахнуться башкой о камни. Во рту было сухо и противно. На зубах скрипел тысячелетний осадок тектонических глубин, в голове стучали молоточки и колокольчики, вокруг сгущалась вата...
  Очнулся я от того, что Стеша сидела напротив меня и плакала.
  - Ты чего плачешь-то? - улыбнулся я. - Мы ведь в раю?
  Она покачала головой и, продолжая плакать, тоже улыбнулась. Достала из сумочки пакетик конфет помадка, моих любимых, протянула мне.
  - Стефа, вот скажи, - попытался я ее успокоить, - а у тебя в сумочке чего-нибудь нет? Ну не может ведь так быть, чтобы там было всё и всё сразу?
  Шмыгая носом, она утирала слезы, а я в это время ел конфеты одну за другой с невероятным аппетитом. На груди у меня сидел маленький морской свинка по имени Мюрдальсйёкудль и испуганно смотрел мне в глаза, не моргая.
  - Вы оба подумали, что я умру? - спросил я звереныша.
  Стеша закивала вместо него.
  - Но ведь мы спасли поселок?
  - Мы погубили Европу, - кивнула Стефания в сторону долины, над которой со скоростью курьерского поезда двигалась преследовавшая нас черная пелена. - Там миллионы тонн такого мрака, что хватит покрыть половину европейских столиц...
  - Ну не надо преувеличивать, во-первых не миллионы, а тысячи тонн всего лишь... А во-вторых...
  Что было "во-вторых" я придумать не смог. Получалось действительно плохо. Мы отвели от себя мучительную смерть и отправили ее куда-то туда. В сторону. В неопределенное пространство, в котором, конечно же, тоже жили люди. Но как бы мы их не знаем и как бы надеемся, что их тоже пронесет...
  - Еще как пронесет, - тихо ответила Стеша моим мыслям.
  Мы потопали в сторону поселка, втайне надеясь, что хотя бы там есть связь с внешним миром и сам внешний мир тоже пока еще есть...
  
  
  6
  Поселок Скоугар представлял собой десяток домиков, гостиницу и какое-то административное здание, не то ратушу, не то мэрию. Все вокруг было чистенько и абсолютно безлюдно. Никаких признаков жизни, люди эвакуировались быстро, но спокойно. Аккуратно заперев свои игрушечные домики и забрав с собой домашний скот. Во всяком случае, ни собак, ни кошек я там не увидел на одной.
  Пришлось применить кое-какие навыки из прошлой жизни и вскрыть дверь в довольно просторный и приличный гостевой дом. Как и обещали путеводители, нас встретили уютная атмосфера и все современные удобства европейского стандарта. Только каждый наш шаг, казалось, слышался во всем поселке - такая кругом стояла тишина. Подземный гул, сопровождавший нас во время спуска с ледника, вроде бы затих, во всяком случае, здесь, в долине, уже не слышался. А может, это было просто затишье перед очередной фазой извержения? Думать об этом не хотелось, хотелось есть и спать.
  У барной стойки, в ворохе каких-то рекламных проспектов и журналов, я обнаружил маленький отрывной календарь на русском языке.
  - Смотри, - показал я его подруге, - и ведь на сегодняшнем дне оторваны листочки! Стало быть, уезжали гости и хозяева сегодня утром, не могли хотя бы до вечера подождать...
  Электричества в поселке уже не было. Экономные аборигены эвакуируясь забрали его с собой. Мы со Стешей аккуратно не оставляя лишних следов и отпечатков разграбили гостиничный бар, я сварил на сухом горючем кофе, Стеша пожарила глазунью с каким-то исландским сыром. Свина накормили петрушкой и укропом, любезно предоставленными нам одним из гостиничных холодильников, теперь уже отключенных. Попытались поймать какой-нибудь местный вай-фай, но безуспешно.
  И был вечер. И мы сидели в пустом и темном баре, при одной-единственной свече, вторую кажется, забыли в машине впопыхах. Сидели посреди немыслимой красоты исландских гор, вслушиваясь в тишину и представляя, как завтра побредем пешком до Рейкьявика, и наверняка нас подберет какая-нибудь попутная машина, которая домчит нас до аэропорта, а там...
  - Как тебе это удалось? - спросил я Стешу.
  - Сама удивляюсь... - тихо и устало ответила она. - Раньше о таком даже не слышала.
  - Как не слышала? Ты хочешь сказать что... Не, не обманывай меня, - я еле-еле выдавил из себя улыбку. - Ты же что-то так уверенно писала на этих лентах. Значит, какое-никакое заклинание ты знала. Ну там... как управлять ветром или стихиями разными... Ведь знала? Что-то же писала на этом вашем языке, как его...
  - Енохианском, - усмехнулась она. - Нет, не знала. Я просто писала подряд все известные защитные заклинания и знаки четырех стихий. Специально вызывать и останавливать бури не умею. Для этого надо снимать чулок, крутиться вокруг себя против часовой стрелки... дальше не помню. Как там у Марка Твена в "Принце и нищем" было?
  - А погадать сейчас сможешь кто и где из наших ребят и девчат сейчас? Связи нет, но хотя бы знать как там у них...
  - Могу... - после короткого молчания отозвалась Стефания. - Только боюсь.
  Она коротко и тяжело вздохнула. Я тоже помолчал, чувствуя, что задавать следующий вопрос не следует. Но все равно задал его:
  - Почему?
  - А ты уверен, что хочешь сейчас всё про всех знать?
  - Не, не уверен, - честно признался я. - Но и ты ведь боишься не этого?
  Она упрямо молчала, и я почувствовал, что мы опять поняли друг друга.
  - Хочешь, покажу фокус? - неожиданно спросила Стеша, доставая из сумочки колоду Таро и бросая ее на стол передо мной. - Настоящий магический фокус хочешь?
  - Хочу, конечно!
  - Тогда перетасуй карты.
  Колода была новой, а сами карты довольно большие. Тасовалась с трудом.
  - А теперь достань... Повешенного - велела Стефания, задумчиво глядя в темное окно.
  - Как я его достану? Как он хотя бы выглядит-то? Что это такое?
  - Да какая тебе разница? Просто д о с т а н ь! Вынь да положь!
  Я пожал плечами и вытащил наугад карту. Выпала картинка, на которой какой-то парень висел головой вниз привязанный за ногу.
  - Видишь? Теперь понятно, почему я боюсь гадать?
  - Подожди, - решил я так просто не сдаваться. - Может, ты воздействуешь на меня, а не на карты. Давай попробуем что-нибудь посложнее.
  Стеша пожала плечами и отвернулась полностью к окну.
  - В "штосс"? - спросила она.
  - В "штосс".
  - Партию Германна?
  - Годится, - ответил я, быстро перебирая карты и отыскивая среди них Туза Мечей - рядом со знаком Таро виднелся крошечный пиковый знак.
  - В закрытую? - снова спросила Стеша.
  - В закрытую.
  Подумав, я отложил Туза и перевернул его рубашкой вверх.
  Пушкинский Германн, как известно, играл в старинную игру "штосс". Правила там простые. Банкомёт объявляет ставку и мечет карты. Одну направо, другую - налево. Понтёр, то есть тот, кто играет против банкомёта, делает свою ставку и называет карту, на которую ставит. Банкомёт бросает карты поочередно, направо и налево, в открытую. Если загаданная понтёром карта выпала налево - он выиграл. Ставки можно увеличивать.
  Германн выиграл в первый вечер на тройке. Во второй - на семерке. В третий вечер обдернулся - вытащил вместо загаданного им туза пик - даму. Вытащил случайно, так как колода была новая, и карты просто слиплись из-за свежей типографской краски. Обдёрнулся, обманул сам себя - выпала дама пик.
  Я отложил Туза Мечей, хорошо его разглядев. Так чтобы уж точно без ошибок. Но - рубашкой вверх, в закрытую.
  - Чекалинский мечет... - сказала Стеша и чуть склонила набок голову, вслушиваясь, как я стасовал колоду и стал бросать одну за другой карты на стол. Как и положено - направо и налево.
  - Стоп! - Стеша все также, не оборачиваясь, подняла на уровень плеча руку, показав мне три пальца.
  Я перевернул карту, на которой она меня остановила. Вышла Тройка Мечей.
  - Дальше.
  Я честно передернул и продолжил метать. На этот раз она остановила меня почти сразу, показав на правой руке пять пальцев, на левой - два.
  Выпала Семерка Посохов.
  Я вздохнул и, ничего не делая с колодой, стал медленно одну за другой бросать карты дальше. Стеша терпеливо ждала, опустив голову и по-прежнему не оборачиваясь, На этот раз я сбросил почти все карты и буквально на последних Стеша вскинулась и хлопнула в ладоши, останавливая меня.
  - Ваша Дама убита, сказал бы Чекалинский - она обернулась, положила ладони на стол.
  Я перевернул карту - выпал Туз Пентаклей. Достал из-под кучи карт свою - оказалась Королева Пентаклей. Вместо Туза, которого я откладывал.
  - Ласково сказал бы Чекалинский, - улыбнулся я.
  - Именно "ласково" - прищелкнула пальцами Стеша. - Да, у Пушкина было точно так.
  - Тройка, семерка, дама... Все как у Германна, - я собрал колоду. - И как это понимать?
  Стеша поджала губки, хлопнула пару раз ресницами, впрочем, без особого энтузиазма.
  - Не-знаю-ю! Раньше Таро были для меня чем-то вроде замочной скважины, в которую можно было подсмотреть чужую жизнь. А теперь стали... Ну почти как отмычка к любой двери.
  - Это практически мечта гадалки?
  - Да, почти. Теперь можно на них ворожить.
  - "Взялась гадалка ворожить, в казенный дом ведет дорога..." - процитировал я откуда-то всплывший в памяти стишок. - "А он: позвольте уточнить, режим особый или строгий?.."
  - Чего? - удивилась Стефания.
  - Так... вспомнилось. Стишок.
  Свеча расплывалась по столу замысловатой лужей плавленого воска и собиралась вскорости гаснуть. Как бы намекая. Маленький свин Кузя сидел нахохлившись и не мигая смотрел на нас тоже вроде бы с укоризной. Пора было ложиться спать, но мучили проклятые вопросы бытия.
  - Стало быть, ты теперь можешь не просто угадывать расклады, а самой их создавать? - спросил я, не особо рассчитывая на честный ответ подруги детства.
  - Могу. Только не буду, и не проси.
  Я кивнул.
  - Не собираюсь. Понял. Просто хотелось бы знать - это дар? Ну в смысле компенсация за вчерашнее, там... - я неопределенно показал куда-то туда, как мне казалось в сторону извергавшегося где-то недалеко вулкана.
  - Похоже, что да, это подарок от Лилианы Мерцаловны. Искушение, так скажем. Мое личное.
  - Но ты его не заказывала? Точно?
  - Ты меня в чем-то подозреваешь? Думаешь это все - она покрутила головой, указывая на погруженную во тьму гостиную - было спланировано заранее?
  Я пожал плечами.
  - Ни в чем я тебя не подозреваю. Просто ты теперь - по факту - повелительница стихий. А это чревато...
  - Чем?
  - Ну... был такой известный авторитетный человек, Магомед Хачилаев. Он однажды сказал, сидя в Лефортовской тюрьме: мне, говорит, надоело воевать с людьми. Я хочу воевать со стихиями.
  - Ему удалось? - заинтересовалась Стефания.
  - Видимо да. Воевать удалось. Победить - нет. Он погиб.
  Стеша ничего не ответила, но задумалась, поглаживая свина. Зверек сразу же приосанился, набычился, стал принюхиваться, словно за нашими спинами стоял кто-то невидимый.
  - Кстати, подруга, - до меня только что дошло, - насколько я знаю, карты Таро никому нельзя давать в руки. В смысле чужим... В смысле вообще никому. Как же ты...
  Стеша рассмеялась как ребенок, обманувший взрослого, - озорно и непосредственно. И кивнула на стол. Я посмотрел туда - на столе вместо колоды валялась куча листков найденного мной календарика.
  - Оморочка! Как не стыдно обманывать! К тому же непонятно зачем - ты же вроде сама хотела проверить свои способности, нет?
  - Никакой оморочки, - покачала Стеша головой. - Ты действительно держал в руках Таро, ну в смысле... их астральную проекцию, скажем так. Хотя физически они были у меня.
  Мы дождались, пока догорит свеча и пошли при свете фонарика искать подходящую для ночлега гостевую комнату.
  И была ночь.
  И было утро. И проснувшись, я первым делом подумал (еще не открывая глаза) о колдовстве. Неужели оно опять использовалась, для такой чудесной ночи?
  - Вот еще! - ответила Стеша весело. Она варила на призрачном огоньке сухого горючего кофе. - Вставай, нас ждут великие дела!
  И почему женщины по утрам такие... такие колючие? Куда девается их вечерняя обворожительность? Я попробовал снова зажмуриться и провалиться в последний яркий сон.
  - Не получиться, - судя по аромату кофе, Стеша была уже рядом, хотя ее шагов я не слышал, она словно плыла по воздуху.
  - Стеш, ты, конечно, знаешь, что фразу "вставайте, граф, вас ждут великие дела" каждое утро повторял слуга французского аристократа и известного историка герцога Сандрикура Максимилиана Анри де Сен-Симона...
  Стеша протянула мне кружку с напитком такого фантастического аромата, что пить его казалось кощунством, настолько он был шикарен в этот ранний утренний час.
  - ... А вот что ответом слуге, от достопочтенного французского аристократа, как правило, был башмак, запущенный в его голову ты, наверняка не знаешь! - сумничал я. - Об том история умалчивает. Кстати, а для великих дел и спасения мира нам ведь полагаются какие-то ништяки. Ну там суперсила, или особые способности, нет?
  Стеша сосредоточенно выкладывала на прикроватном столике из кусочков сахара слово HELP и к шуткам была как-то не расположена.
  - Сейчас подкрепись и сходи на улицу. Увидишь, какие там ништяки нам предназначены...
  Я невольно глянул в окно, но кроме серой хмари ничего не разглядел. Кивнул на иностранные буквы из сахара:
  - То есть ты хочешь сказать, что этот район сейчас разглядывают разные спутники, в том числе метеорологические и нас могут заметить? И прислать помощь?
  - Помощь я уже позвала, - пожала плечами Стефания и достала из сумочки связку ключей, на отдельном колечке которой висели два маленьких изящных игрушечных меча, сработанных, однако с филигранной точностью и изяществом.
  - Оружие? - спросил я.
  Стеша улыбнулась.
  - А что, чувствуется?
  Она поставила связку на стол таким образом, чтобы мечи перекрестились между собой, словно на старинном аристократическом гербе.
  - Кто делает такие игрушки? - спросил я и осторожно прикоснулся к прохладному железу клинков.
  - Два известных мастера, Двалин и Дайн - скандинавские гномы.
  - Это вот эти вот... - я вспомнил маленьких слуг на вилле Фарбаутр, важных и незаметных одновременно. - Они?!
  Стеша кивнула.
  - Почему думаешь, что они тебя послушают и примчатся нам помогать?
  - Не знаю. Я ничего пока не знаю. Просто экспериментирую. Как там, на дороге... Я вчера тоже не знала - получится или нет. Удастся или нет остановить ураган. Но выбора не было и пришлось рискнуть. И получилось.
  Она повернула мечи к себе, зажала их в ладони, словно согревая, прищурилась.
  - Сейчас у нас опять нет выбора. Иди, глянь, что там твориться... - Стеша кивнула в сторону окна.
  Я вздохнул и, на всякий случай достав телефон - вдруг фантастическим образом заработала какая-нибудь потусторонняя связь - вышел за дверь. Ничего особенного, те же маленькие домики, засыпанные теперь тонким слоем пепла, унылый и тихий пейзаж. Повернулся назад и обомлел.
  За нашим гостевым домом, километрах в трех спокойно и величественно стояла Мгла. Она занимала теперь полнеба и ровно половину мироздания. На нашей половине были хоть и тусклые, но какие-то краски, свет начинающегося дня, легкий ветерок, свежесть утра, а там - черные клубы абсолютного нуль-пространства, полнейшей и безоговорочной энтропии. Причем, если приглядеться, то было отчетливо видно, что Мгла уже не наползает на наш мир, наоборот - мир втягивался в Мглу каждую минуту, увлекался туда мельчайшими невидимыми потоками и поглощался ею с неспешным, но весьма уверенным аппетитом.
  Мгла стояла и ждала. Она никуда не торопилась. Несомненно, она нас видела и, скорее всего даже внимательно рассматривала. Мгла будто бы ожидала наших действий и решений.
  Я поспешил вернуться в дом. Дольше оставаться наедине с этой субстанцией было невозможно.
  - Может, все-таки пойдем пешком? - неуверенно поинтересовался я у Стеши, которая как раз кормила на нашем столе Кузю остатками вчерашней зелени.
  - Сто с лишним километров? По такой дороге трое суток будем добираться. Сначала съедим Кузю, потом ты скушаешь меня...
  - Глупости... - только сейчас я заметил, как внимательно смотрит на меня этот маленький зверек, не мигая и ни на секунду не отводя взгляд своих черных пуговок. - Кстати, он так всю ночь и не спал. Я несколько раз просыпался, смотрю - а он сидит на тумбочке, куда ты его посадила и смотрит, смотрит, смотрит... Даже немного жутковато было.
  - Идеальный страж, - согласилась Стеша.
  - Если я тебя правильно понял, нам надо срочно найти всех наших ребят и серьезно с ними поговорить. Ну... об их желаниях, да? И желательно с каждым в отдельности?
  Стеша вздохнула и посмотрела на меня как на первоклассника. Эта ее привычка строить из себя Минерву Макгонагалл честно говоря начинала раздражать.
  - В первую очередь надо найти Колю Шутенко и Митю-регулировщика, им выпали самые опасные карты.
  - Какие? - удивился я.
  - Башня и Колесо Фортуны. Башня - в частности перевернутая - а именно такая выпала Коле - это символ разрушения. Причем тотального разрушения, когда рушится вся судьба человека, весь его уклад жизни, весь его мир... Ну а Колесо Фортуны - для нашего немного нездорового Мити... Сам понимаешь - для него исполнение любых фантастических желаний чем может закончится?
  Я упер два пальца "вилочкой" себе в горло и "пукнул" губами.
  - Вот именно, - подтвердила Стеша.
  - Стоп, а откуда ты знаешь, какие именно карты выпали Коле и Мите?
  Стеша сосредоточенно поджала губы, будто проговорилась и теперь пожалела об этом.
  - Давай-давай-давай колись, подруга! - я настаивал.
  - Представь, это была моя колода. - Честно призналась Стефания.
  - Твоя?! - меня это удивило еще больше. - И ты узнала карты по "рубашке" это понятно. Но значит - в гадании ты все-таки участвовала? Во всяком случае, о нем знала. Наверняка - раз отдала свою колоду, разве нет?
  - В том-то и дело, что нет! Колоду у меня украли.
  - Когда? Где?
  - Еще в Торжке. Как только началась вся эта история, и появились странные сургучовые пакеты. Колоду свистнули, и как она попала к Лильке - не знаю.
  - Точно не знаешь? - переспросил я. Непонятно, как и почему, но меня этот факт пропажи колоды чем-то зацепил.
  - Не знаю. Хотя кое-какие мысли на этот счет есть, но пока об этом говорить рано. Нужно кое-что проверить.
  - Ты опять подозреваешь кого-то из своих подруг?
  - Не, ну а кого из подруг я могу подозревать? - как будто бы даже огорчилась Стеша. - Мару? Саму Лилю? Пойми, больше никто не смог бы ничего украсть из моей сумочки. Сумка заговоренная, карты вообще как живые для меня были. Я их даже потерять бы не смогла...
  - Мару исключаешь?
  - С Марой в тот вечер мы расстались на Ильинке, она пошла домой, там метров пятьдесят до ее дома. Я перешла площадь, села в маршрутку. Проехала три остановки... Вышла у "Ленинградского" магазина, пришла домой - карт уже не было.
  Я скептически развел руками.
  - Предают всегда...
  - ...самые близкие - закончила за меня Стеша. - Может у меня тоже паранойя, но я обыскала дом, в котором когда-то жила Лиля. Там ничего и никого. Какие-то непонятные следы, но это не демон Лилит. Совершенно исключено. А больше никто в Торжке меня не сможет оморочить.
  - Хорошо, - я встал и прошелся по обеденной зале. - Забудем пока про демонов и прочих потусторонних персонажей. Допустим, мы знаем, кого из ребят надо искать в первую очередь. А остальные? У вас с Марой должны быть телефоны всех, вы ведь были как бы организаторами всего этого перформанса.
  - У меня только половина телефонов. Остальное - да, у Марыськи. Мы поделили... А сейчас ее нет и с ней-то уж в первую очередь мне надо связаться. А потом с Колей. Это он нашел нам все телефоны, он же мент...
  Было видно, как Стеша на самом деле волнуется.
  - Ну да... понятно... - бурчал я, прогуливаясь вдоль столов. Хотелось собраться с мыслями, но что-то мешало, какие-то детали все время ускользали от моего внимания.
  Украденная колода Таро. Таинственные гадания при луне. Внезапный отъезд гостей с дачи. Мы со Стешей, оставленные здесь на съедение Мгле. И наконец, сама Мгла, усмехающаяся и ожидающая нас за стеной в получасе неспешной ходьбы...
  - Не хочу тебя расстраивать, Стефания Николаевна, - подытожил я этот нехитрый пасьянс, - но, похоже, нас с тобой кинули. И не в смысле на бабки, а в смысле на заклание. Мы с тобой жертвенные олени. Или гуси.
  Подруга детства смотрела на меня как Кузя, не мигая и сосредоточенно. Вернее они оба сейчас смотрели на меня так.
  - А посему никакие клоуны, вернее карлики, вернее эти... как их... - я показал рукой на уровне стола - эти крошечные помощники большой беды по имени Лилиана, нам помогать не придут.
  И тут они как раз и появились.
  
  
  7.
  
  На улице застрекотали квадроциклы и в помещение деловито прошествовали двое маленьких человечков, в комбинезонах спасателей, с рациями и судя по всему счетчиками Гейгера для измерения радиации. Теперь они уже не выглядели почтительными и незаметными слугами, как еще позавчера на вилле, сейчас это были сосредоточенные ребята, внимательные и аккуратные. Они проверили помещение, обследовали приборами нас со Стешей, даже Кузю и того не обошли вниманием. А затем один из них ловко взобрался на высокий для него стул и большими, глубоко посаженными глазами, стал пристально вглядываться в наши лица.
  - Здесь не безопасно, - сказал он, поглядывая то на меня, то на Стешу. - Вам пора...
  - Да мы, в общем-то, только вас и ждали, - улыбнулся я как можно более дружелюбно. Но взгляд новоявленного спасателя остался внимательно-колючим.
  - Надо уточнить вопрос оплаты...
  Теперь он смотрел только на Стешу. Даже свина Мюрдальсйёкудля игнорировал.
  Стефания обречённо раскрыла ладони, отцепила от связки ключей колечко с мечами, и протянула его гному. А меня это чем-то взбесило. Вот накрыло как-то и всё. Я решил встрять и встрял, самым наглым образом. Взял и заграбастал двоечку мечей себе. И нагло ухмыльнулся в недоумённые глаза нашего визави.
  - Прошу прощения, но плата за проезд у нас в России взимается после предоставления соответствующей услуги. И вообще, мы как-то не любим tickets one way - билеты в один конец, - это я уже толсто намекнул на то обстоятельство, что нас со Стешей здесь бросили.
  Я ожидал какой угодно реакции на свои слова, но не той, что последовала.
  Говоривший с нами гном хитро улыбнулся, а второй его товарищ, тот, что курил все это время в открытую дверь, обернулся ко мне и, выставив длинный кривой указательный палец, словно прицелившись им в меня радостно воскликнул:
  - Оруженосец!
  После чего резво пересёк на коротких ножках всю гостиную и тоже взобрался на стул рядом с нами. Вместе они уставились на меня, изучая совершенно бесцеремонно. Такие довольные. Я подумал, что они сейчас начнут играть между собой в "ладошки".
  
   Но они лишь переглянулись, а я почувствовал, как в моей руке тяжелые, полновесные мечи быстро согрелись и даже как будто сами стали отдавать тепло. С удивлением я присмотрелся к полированным широким лезвиям, искусно выкованным маленьким рукояткам. Да, работа практически ювелирная. Гномы тоже завороженно следили за мечами в моих руках.
  - Железо? - поинтересовался я у Стеши.
  Она кивнула.
  - Чистое?
  - Идеально.
  - То самое?
  Удивленно подняла брови.
  - Какое?
  - Из крови? Человеческой?
  Гномы подобрались, как будто готовясь пойти в рукопашную. Стеша сделала вид, что не понимает, о чем это я. Но ее хлопанье ресничками я уже достаточно изучил, чтобы на него купиться.
  - Да ладно! - подмигнул я одному из маленьких парней. - Как будто ты не знаешь, что железо для настоящих амулетов принято выпаривать из человеческой крови. А так как в человеке всего четыре грамма этого металла, то для изготовления такой игрушки потребуется... - я взвесил на ладони амулет - да, с дюжину человек потребуется выжать досуха.
  Гномы сделали каменные лица, Стефания поглядела на меня недоверчиво.
  - А по-другому нельзя?
  - Можно, конечно. Француз Мери пытался сделать кольцо любимой девушке из железа, добытого из собственной крови. И хотя старался брать понемногу, но все равно, бедолага, умер от малокровия.
  - Грустно, - вздохнула Стеша.
  
  Заметать следы нашего пребывания я не стал. Пусть вернувшиеся жители Скоугара рассказывают будущим туристам о том, что во время знаменитого извержения вулкана эту самую гостиницу после эвакуации всех жителей посещали йети. И как они сожрали все припасы, что были в холодильнике, выпили весь кофе и спали на их кроватях.
  Кузя-Мюрдальсйёкудль деловито похрюкивая уже вполне самостоятельно полез за пазуху к Стеше. Мы с ней кое-как устроились на квадроциклах наших спасителей, которые уже напялили шлемы и очки и теперь гарцевали на железных конях, газуя и щерясь, словно заправские байкеры. Хотелось помолиться глядя на них, но руки были заняты - пришлось держаться за поручни.
  Первым стартовал тот, что посадил позади себя Стефанию. Вообще-то дороги в Исландии отличные, хотя и немного узковатые на мой взгляд. Не хватает им чисто российской, я бы даже сказал - русской широты. Но какие уж есть. Правда на тот исторический момент они были основательно занесены вулканической пылью и пеплом, так что квадроциклист, выруливавший впереди меня, поднял за собой огромное облако черно-серого цвета. Затем он сделал почетный круг на пятачке возле гостиного дома, взрычал что было лошадиных сил мотором и, разогнавшись, поставил свою адскую машинку на два задних колеса.
  Я зажмурился. Открывать глаза не хотелось. Стеша меня убьет, если мы выберемся отсюда живыми.
  Ревущая впереди нас машина просигналила нам, горя рубиновыми габаритными огнями, торжественно ушла в клубящуюся вдоль дороги Мглу.
  Мы ринулись следом.
  Последнее, что я запомнил, это отчаянный прыжок нашего четырехколесного стального зверя на непонятной, и вроде бы невидимой колдобине. Дороги, повторяю, там были идеальные. Но мы словно наскочили на "лежащего полицейского", после чего взлетели, и мне стало плохо от ожидания тяжкого приземления. Внутри всё оборвалось.
  А никакого приземления так и не последовало. В ушах засвистело, грудь сдавило, Мгла вокруг стала плотной как шуршащий резиновый мешок, внутри меня образовался вакуум и я словно провалился в него.
  В общем, полуторачасовая дорога заняла у нас минут десять, не больше. Выныривать из Мглы пришлось уже в уютных переулках Рейкьявика. Здесь гномы-квадроциклисты ссадили нас и снова настойчиво предложили расплатиться.
  А может, ну их на фиг? - подумал я отчетливо, взглянув Стеше в глаза.
  Она отрицательно покачала головой. Я еще раз посмотрел на тускло поблескивающие в моей ладони реплики знаменитых мечей и отдал их тому парню, что подвозил меня. Ребята не прощаясь, дали по газам, и тут же растворились в уютных улочках столицы Исландии.
  - Это был очень важный для тебя амулет? - спросил я подругу.
  - Не то чтобы такой уж важный... - начала она кокетничать, но тут же призналась - да, это было главное оружие.
  - А моя карта... Она каким-то образом была связана с амулетом и вообще со всей ситуацией?
  Она улыбнулась, немного застенчиво.
  - Ага. Ты угадал свою судьбу. Теперь ты - моя Двойка Мечей.
  - Оруженосец... - вспомнил я слова одного из мелких всадников Апокалипсиса.
  - Ну, типа того, - рассмеялась Стеша.
  Как-то совсем уж невесело рассмеялась.
  
  
  8.
  Сами исландцы говорят: если вам не нравится погода - подождите полчаса - она станет еще хуже. Тонкий юмор этой поговорки мы с подругой детства уяснили для себя, пока гуляли по дворам и улочкам Рейкьявика, названивая всем, чьи телефоны были в памяти наших мобильников. Нас окутывал странный туман из мельчайших капелек не то дождя, не то океанского бриза. Внезапные порывы ветра забирались нам за воротники и холодили спину. Мы довольно быстро промокли и озябли.
  Поговорить по телефону нормально удалось только мне и лишь с Левой Азбичем. Он в подробностях рассказал, как они улетали буквально на последнем рейсе перед тем, как окончательно закрылось воздушное сообщение с половиной Европы. Причем небо над самой Исландией оставалось открытым! Сотни тысяч туристов ночевали в аэропортах Швеции, Дании, Норвегии и даже на севере Англии. Предупредила о возможном закрытии своих аэропортов и Дания.
  Со вчерашнего вечера были отложены на неопределенный срок рейсы в Европу (в том числе и в Москву) из стран Америки и Азии - из США, Китая, и Японии.
  Я включил на телефоне режим громкой связи и эти излагаемые Левой подробности мы со Стешей слушали вместе, глядя друг другу в глаза.
  - До встречи в СССР! - бодро попрощался с нами Лева. И отключился.
  - Что это было? - недоуменно переспросила Стеша, кивнув на телефон.
  - Ну, если вспомнить его рассуждения о справедливости, справляемой котами в тапочки своим хозяевам, то наш Лева собрался взаправду вернуться в Советский Союз. Это, кстати, возможно? Чисто технически?
  - Почему бы и нет? - недоуменно пожала плечами Стефания. - Ничто не ново под луной. Много было таких умников, пожелавших переиначить свою судьбу. Думаешь, почему некоторые события в истории имеют различные толкования и даже просто в датах и событиях историки путаются?
  - Потому что персонажи возвращались в прошлое и меняли события?
  - Угу. Иногда даже не по одному разу. Великий Александр, насколько я знаю, пару раз совершал такие фокусы. Первый то раз у него все в Персии закончилось, это потом уже города как бы сами собой ему сдавались. За что пришлось платить весьма странной смертью в возрасте всего-то тридцати трех лет. Злые языки утверждают, что сподвиг Александра на путешествия во времени сам Дельфийский оракул, но утверждать не буду. А вот Навуходоносору и в Египте пришлось сбить с толку историков и Финикию покорять дважды потребовалось - это при том, что времена-то были библейские, и всякие сверхъестественные штучки воспринимались как само собой разумеющиеся, ни у кого не вызывали недоумения.
  - И если Лева уже всё для себя решил...
  Стеша пожала плечами.
  - Ему, как и всем нашим, будет предоставлена возможность выполнить любое свое желание. Любое. И если он захочет вернуться назад - его туда спровадят. Вот только...
  Она была явно чем-то расстроена и почти напугана.
  - Вот только он намеревается и нас туда пригласить, ага, - кивнул я, дополняя ее невысказанную мысль.
  - А вот это вряд ли, - горько усмехнулась подруга. - К сожалению Лева плохо разбирается в таких темных материях, как исполнение желаний демонами. Он думает, что сможет что-то изменить, попав в прошлое и рассказав там всем, что ожидает страну и нас всех в будущем.
  Мы помолчали, каждый представляя себе нашего Леву в прошлом.
  - Шкарассам-аль-ракссамаш! - тихо выругалась Стеша, хрустнув сжатыми пальцами так, что сидевший у нее на коленях морской свин Кузя испуганно юркнул к ней за пазуху. - Ну не могу я три цели сразу нейтрализовать! Еще только Левы с его историческими реконструкциями мне не хватало!
  Видя, что она чуть не плачет от отчаянья, я тоже заволновался.
  - Всё так плохо?
  - Они всегда будут на шаг впереди нас.
  - Стесняюсь спросить... - начал я, но Стеша меня перебила:
  - Да всё ты прекрасно понимаешь. Эти сущности умеют просчитывать любую ситуацию мгновенно на десять ходов вперед. Мы еще только подумали, как и что будем делать, а они уже нам подкинули Леву с его бредом про СССР и мировую революцию. И что - мне теперь разорваться на части?
  - С Левой могу поговорить я.
  - Сможешь его убедить? - у Стеши вроде как появилась робкая тень надежды в глазах.
  - Не знаю, но попробую. Он же не дурак, должен понять, что попади он в наше счастливое советское прошлое, и расскажи там всем, что будет такой генсек ЦК КПСС, который развалит этот самый СС и с успехом будет рекламировать пиццу и чемоданы Louis Vuitton, его ждет в лучшем случае психушка, где его участливо превратят в овощ.
  - Увы, - улыбнулась Стеша. - Демоны обладают весьма извращенным чувством юмора. Потому лучшего случая не будет. Будет сразу худший. Лева попадет в тюрьму, причем два раза подряд, причем куда-нибудь в Лабытнанги, где ему выбьют все зубы, сломают нос и привьют вместо восторженного советского патриотизма открытую форму туберкулеза. Причем бить его и прививать туберкулез будут те самые люди, которые сейчас ностальгируют по временам славного совка, и Лева, зная их и всё понимая, сам станет невыносимым антисоветчиком, по сравнению с которым Новодворская покажется пионервожатой, и проклянет своих палачей-единомышленников. И до конца своей героической жизни будет бороться с советской властью, отлично зная, что сам виноват в ее бесконечной реинкарнации.
  - Жесть... - вздохнул я. - И что - это уже было когда-то, или ты сама только что придумала?
  - Придумала, конечно, - улыбнулась Стеша. - Ты главное ему это все как-нибудь подоходчивее объясни. Чтобы проняло до печенок.
  - Постараюсь. Хотя, что толку, если желание все равно исполнится! Ведь достаточно его просто высказать и все?
  Стеша покачала головой.
  - Желание не исполняется само по себе. Каждому дается возможность исполнения такого желания. Некий, условно говоря, шанс. Уникальное стечение обстоятельств, благодаря которому желание и сбудется. Но главный шаг, какое-то действие, от которого будет зависеть исполнение желания, человек должен сделать сам. Демоны не слуги, не мальчики на побегушках, они, скорее консультанты или гиды в потустороннем мире. Подсказывают, направляют, самую малость подталкивают в нужном им направлении, но решение принимаешь всегда только ты сам. Хотя знаешь что?
  - Что?
  - Думаю, Леву нам подсказали как раз вовремя. Не зря нам его подсунули. Лева ведь весь вечер фотографировал?
  Я кивнул, уже догадавшись, куда клонит Стеша.
  - И у него наверняка должны остаться фотки гадания на картах...
  - Уверен.
  - А значит, мы сможем по этим его снимкам узнать, у кого ещё какая карта была. Затем я, исключая одну за другой смогу вычислить и все остальные, весь расклад!
  Тут даже Кузя-Мюрдальсйёкудль высунул в изумлении свою мордочку из-за пазухи Стефы и радостно сверкнул пуговками черных глаз.
  Мне показалось, что он мне даже подмигнул...
  ...Уставшие и голодные мы забрели в маленький, уютный ресторанчик, хотя и называвшийся почему-то кафе. Позвали официантку, а когда она подошла, оба потеряли дар речи. Перед нами стояла и радостно улыбалась... Катя Лисовец! Наша одноклассница Катя. Еще позавчера мечтавшая быть здесь хоть посудомойкой, хоть уборщицей. И вот теперь успешно осваивавшая работу официантки.
  - Катя, ты ли это? Тебя не узнать... - начал было я, но натолкнулся на абсолютную улыбчивую непроницаемость ее взгляда. Она покачала головой и протянула нам два меню. И на хорошем английском предложила сделать заказ, понимая, что мы иностранцы.
  Мы со Стешей опять задумчиво уставились друг на друга.
  - Да уж, будьте осторожны в своих желаниях... - сказал я, когда Катя удалилась, унося наш заказ шеф-повару, цокающей походкой радуя глаз старого холостяка.
  - Хоть кто-то счастлив и без проблем, - задумчиво глядя ей вслед отозвалась Стеша. - И кого-то можно смело вычеркивать из группы риска.
  - А Мгла?
  - Мгла ей не навредит. Катя уже заплатила свою цену - потеряла память. Она теперь будет абсолютно счастлива. А Мгла погонится за нами...
  Мы, не сговариваясь, посмотрели в окно, ища глазами многокилометровую черную тучу вулканического извержения, с которой уже, чего греха таить, как-то сдружились за последние два дня. Но тучи отсюда видно не было, только день как-то померк, словно уже вечерело, хотя время еще было вовсю обеденное.
  - А наша цена какова будет? - задумчиво поинтересовался я.
  - У кого как. Я уже потеряла веер Лафентины, боевой амулет Двалина-Дайна, осталось вот... - Стеша выложила на стол длинные четки из полированных до блеска камней.
  Я взял в руки четки. Прохладный, ласковый, но в то же время сильный камень. Бесконечно сильный. Перебирая пальцами такие четки чувствуешь себя умиротворенно и весело, понимаешь, что можешь легко свернуть горы, только тебе это ни к чему и ты спокойно-созерцателен. Хороша игрушка.
  - Кстати, Двалин и Дайн - аферисты, ты знала? - решил я, как всегда немного поумничать. - Они забрали у тебя не свое имущество. Все знаменитые мечи, вроде Тюрфинга, с наложенным на него проклятьем обязательного убийства, или Дайнслейфа - а судя по плотоядным выражениям физиономий этих цвергов - у тебя были реплики именно этих двух мечей, так вот все они были сделаны для кого-то. То есть самим гномам не принадлежали.
  - Тут ты ошибаешься, - перебила меня Стефания. - Не вообще, а в частности. У меня были Экскалибур и Тисона Кампеадора. Из бесконечных копий.
  - Бесконечные копии? - удивился я. - Что это такое?
  - Это такое сложное понятие, относящееся к мастерству изготовления артефактов и конкретно магического оружия. Когда-то давным-давно, на заре времен, изготавливались настоящие великие мечи, тот же Бальмунг, выкованный самим Воландом, между прочим. Или знаменитый Хундингсбана - волшебный меч Фрейра, который сражался сам по себе. Но потом, в бесконечных битвах богов, титанов, драконов и прочего как бы мифического народа, эти мечи ломались, стачивались, от них отлетали искры - маленькие кусочки металла. А чтобы добро не пропадало даром, гномы шлялись по местам великих сражений и подбирали эти мельчайшие крупинки волшебного материала и делали их них копии, по памяти. Это были как бы те же самые игрушки, точно так же смертоносные и обладающие иной невероятной силой, но они были копиями.
  - Статья дохода?
  - И неиссякаемая, как оказалось! Предприимчивые малорослые ребята быстро сообразили, что любой европейский владыка готов с радостью расставаться с золотом и алмазами ради настоящего магического железа, как только ему наглядно будут продемонстрированы его свойства. Так копии стали бесконечными.
  - И не жалко тебе было расставаться с ними?
  Стеша пожала плечами.
  - Выбора не было. Нужно было срочно убираться оттуда.
  - А веер? Он и правда, был такой старинный?
  - Восемнадцатый век. Веерщица Лафентина посещала маркиза де Сада в тюрьме, и там он предложил ей идею создать веер, который бы загорался от слезы. Она сделала такой веер. Говорят, она сделала еще несколько таких игрушек, каждая из которых в свое время была продана на черных рынках магических артефактов.
  - И сколько стоил твой веер?
  - Лет десять назад, когда я его покупала - тридцать тысяч.
  - Ого!
  - Не волнуйся, не евро. Долларов.
  - Ого-го! Я думал рублей...
  Между тем нам подали горячего бараньего супа, каких-то рыбных закусок, паштетов и пюре, а вот от главного тамошнего блюда - ферментированной акулы мы отказались. Зато отведали на десерт мороженое из черного хлеба - незабываемое лакомство.
  А потом сидели за чашкой терпкого зеленого чая и любовались со второго этажа на знаменитую лютеранскую церковь Хальгрискирья, больше похожую на стартующий в небо гигантский звездолёт. Стеша нервничала. Ей никак не удавалось связаться с Марой. Телефон у той был категорически недоступен. Я как мог успокаивал подругу, все-таки Лева клялся, что из Рейкьявика все улетели благополучно, значит ничего страшного с Марыськой уж точно не случилось, по крайней мере до России она добралась. А там уж как-нибудь...
  На Стешу, впрочем, мои увещевания мало действовали. Она включила свой ноутбук и машинально бродила по новостным сайтам, бегло проглядывая новости о европейском переполохе, вызванном извержением нашего вулкана. Эксперты сходились во мнении, что небо над северной частью Европы будет закрыто как минимум недели две, что принесет катастрофические убытки авиаторам и, как следствие, ударит вообще по всем транспортным коммуникациям и соответствующим отраслям экономик сопредельных государств.
  - Буду изучать особенности европейского автостопа, - уверенно заявила Стеша, углубляясь в поисковки. - В Росси нас ждут очень срочные дела.
  Я с удивлением оторвался от созерцания задумчивого города за окном.
  - Не хочу тебя пугать, милая Стефа, - сказал я, - но... Исландия это остров. Помнишь, когда летели сюда, было много воды вокруг, целый океан. Отсюда очень сложно добираться автостопом.
  Стефания не отрываясь от монитора погрозила мне пальчиком.
  - В принципе можно, - добавил я, вспомнив наше сегодняшнее моторалли в запредельных слоях Мглы. - В принципе можно. Но очень-очень сложно, поверь...
  
  
  
  9.
  
  И тут Стешин ноутбук радостно пиликнул, сообщая, что на почту пришло письмо. Замигал значок голубого конверта. Стефания открыла сообщение, там ничего не было кроме звукового файла. Это была песня. Красивый женский голос спел первые два куплета:
  
  Всюду бегут дороги
  Всюду бегут дороги,
  По лесу, по пустыне,
  В ранний и поздний час.
  
  Люди по ним ходят,
  Люди по ним ходят,
  Ходят по ним дроги,
  В ранний и поздний час.
  
  Я сразу вспомнил эту песню, она звучала в каком-то давнем телесериале, там еще играли Караченцов и Авилов. Что-то такое ностальгически давнишнее, из начала девяностых годов. Стеша между тем внимательно прослушала песню, запустила снова.
  - Заучиваешь наизусть? - поинтересовался я.
  - Это послание. Мне.
  - Ну, я догадался в общем-то... И что оно означает? От кого?
  - Не знаю. От кого письмо - тоже. Адрес неизвестен. Сможешь расшифровать? - Стеша внимательно посмотрела мне в глаза, и я догадался, что это экзамен. Возможно уже не первый.
  - Давай попробуем. Для начала - тебе эта песня о чем-нибудь говорит?
  - Нет. - Пожала она плечами. - Помню, что это из кинофильма какого-то...
  - Сериала. "Петербургские тайны".
  - Да, сериала. Не смотрела, но саму песню помню. Она звучала в конце каждой серии.
  - С кем смотрела? Может тот человек хочет тебе напомнить...
  - Да не смотрела я этот сериал, в том-то и дело! - улыбнулась Стефания. - Просто песенка запомнилась, западает она в душу. И никакой привязки нет, ни к человеку, ни к ситуации, ни ко времени...
  Она опять запустила запись. Вместе мы прослушали еще пару куплетов:
  
  Топчут песок и глину
  Топчут песок и глину
  Страннические ноги,
  Топчут кремень и грязь...
  
  
  Кто на ветру - убогий?
  Кто на ветру - убогий?
  Всяк на большой дороге -
  Переодетый князь!
  
  Треплются их отрепья
  Треплются их отрепья
  Всюду, где небо - сине,
  Всюду, где Бог - судья.
  
  
  Сталкивает их цепи,
  Сталкивает их цепи,
  Смешивает отрепья
  Парная колея.
  
  
  Так по земной пустыне,
  Так по земной пустыне,
  Кинув земную пажить
  И сторонясь жилья,
  
  Нищенствуют и княжат,
  Нищенствуют и княжат -
  Каторжные княгини,
  Каторжные князья.
  
  - В самом фильме песня звучала совсем не так, - вспомнил я.
  - Да, и там ее исполнял Николай Караченцов.
  - Угу. Вообще это что-то из классики? Ахматова?
  - Цветаева.
  - Точно, Цветаева. - Теперь уже и мне стало интересно разгадать эту шараду. - Такие у вас колдовские загадки, да? Это вы так друг друга подкалываете на досуге?
  Стеша грустно закрыв глаза, слегка улыбнулась и покачала головой.
  - Я правда не знаю кто и откуда мне это прислал. Но то, что это послание и весьма важное - чувствую. Так что, пожалуйста, не ёрничай и постарайся мне помочь это послание понять.
  
  Вот и сошлись дороги,
  Вот и сошлись дороги,
  Вот мы и сшиблись клином.
  Темен, ох, темен час.
  
  Это не я с тобою,
  Это не я с тобою, -
  Это беда с бедою
  Каторжная - сошлась.
  
  - Хорошо, давай рассуждать логически. Хотя... - я красноречиво оглядел залу кафе-ресторана, кивнул в сторону лютеранского костела за окном. - Какая уж тут логика, а? Гномы, потусторонние извержения, Мгла-матушка вот-вот нас тут настигнет. Логика тут неуместна, как считаешь?
  Стеша поморщилась, вслушиваясь в последние куплеты.
  - В этом исполнении я песню, кстати, не слышал. Кто поет?
  Вместе мы поискали в интернете и саму песню, и исполнителей. Оказалось, что это наиболее полная версия и из всех, какие можно найти. В остальных - половина куплетов сокращена.
  - Интересно, а почему тебе прислали именно эту версию песни? Не вариант из фильма, и именно вот в таком, не очень популярном исполнении? Может в этом есть какой-то смысл?
  Стеша забавно склонила набок голову, разглядывая меня с явным интересом и как-то загадочно.
  - Вот, вроде бы теплее. Думай дальше.
  - Знаешь ответ, да? Издеваешься?
  Она поджала губы, отрицательно покачала головой.
  - Нет. Просто интересно следить за ходом твоих мыслей. Так чем этот вариант отличается от того, что был в сериале?
  - Более полный текст. И смысл совсем иной появляется. Сначала я подумал, что тут явная аллюзия на наши последние события и приключения. Как будто-то кто-то намекает тебе "вот мы и сшиблись клином, детка". Это было бы понятно и просто. Но тут ведь что-то еще просматривается. Какое-то второе дно...
  Стефания глубоко задумалась, потерла устало виски, снова машинально пустила запись.
  - Да. Видимо все дело в тексте. В недостающих куплетах. Похоже, совсем тепло. Ищи второе дно.
  - А давай-ка... - я передвинул свое полу-кресло к ней поближе, чтобы было удобнее смотреть экран ноутбука - Давай попробуем найти сам изначальный текст Марины Цветаевой. Ведь если нам как бы подсказывают, что дело в тексте, то проще найти исходник и посмотреть, что там еще прячется. Может, какой совсем неожиданный смысл проявится, а?
  Текст стихотворения нашелся еще проще, чем даже песня. И оказалось, что там есть парочка куплетов, которые не вошли ни в один вариант песни.
  - Ну вот и совсем интересно получается, - сказал я, выделяя курсивом эти, недостающие два куплета:
  
  Что же! Целуй в губы,
  Коли тебя, любый,
  Бог от меня не спас.
  
  Всех по одной дороге
  Поволокут дроги -
  В ранний ли, поздний час.
  
  И дата показалась нам символичной - 5 апреля 1916 года.
  - Это про любовь получается послание, верно? Про нас с тобой?
  - Как сказать. Можно расценить и как предостережение. Дроги, знаешь ли, волокут совсем в иную сторону от ЗАГСа. - Стеша покачала головой. - Но ход твоих мыслей мне нравится!
  Я вспомнил этот анекдот про Вовочку и тоже улыбнулся.
  - Да, Марь-Иванна, ход ваших мыслей мне нравится...
   У меня уже устала спина от сиденья за компом. Мы заказали еще кофе и мороженого с черным хлебом - здешнего фирменного лакомства.
  - Однако мы ни на шаг никуда не продвинулись, - развел я руками. - Наш с тобой контент-анализ завел нас в тупик. Второе дно можно считать условно лав-стори, третье дно - предостережением... На каком дне прикажете остановиться?
  - А ты попробуй не думать. Не пытайся анализировать, - неожиданно серьезно сказала Стеша.
  - Это как?
  - Просто выключи голову. Выбрось из нее все эти умствования. Слушай песню, читай стихи...
  - И?
  - И что останется в результате в памяти, то и есть смысл послания.
  - Очень уж сложно получается. Тот, кто отправил это письмо, не мог ведь всё так точно рассчитать. Что мы вот будем сидеть вместе, гадать, сопоставлять и рассуждать сначала логически, затем ты вот предложишь отключить рацио и довериться подсознанию. Не проще было бы написать хотя бы на енохианском...
  - Не проще, - спокойно перебила меня Стефания. - Тот, кто отправлял, поумнее нас с тобой будет. Просто закрой глаза, еще раз послушай...
  Она наверное в десятый раз включила запись.
  - ... и скажи первое, что придет в голову. Сможешь? Или всё зря было?
  - Легко, - я даже немного завёлся от дидактичности Стешиных поученей. - У меня лично в голове осталось лишь словосочетание "парная колея" - тебе это о чем-то говорит?
   Она удивленно подняла брови.
  - Вот это место... - я чуть отодвинул курсором мышки бегунок браузера и дал Стеше еще раз прослушать этот куплет:
  
  Сталкивает их цепи,
  Сталкивает их цепи,
  Смешивает отрепья
  Парная колея.
  
  - Вот, что у меня осталось в памяти. Почему - не знаю, даже и не спрашивай, не пытайся понять. Полная бессмыслица!
  Подруга удовлетворенно кивнула, отодвинула ноутбук, будто потеряв всякий интерес к нашим поэтическим исследованиям, и принялась с аппетитом за мороженое. Кофе уже остыл.
  - Это и есть правильный ответ? - мрачно спросил я.
  - Это и есть правильный ответ. Это то, что мы искали. Это смысл послания.
  - Парная колея?! То есть ты хочешь сказать, что понимаешь, о чем это? Догадываешься, что означают эти слова?
  Она медленно вздохнула, неожиданно грустно поглядела мне в глаза и покивала.
  - Это означает, что у меня украли подругу.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"