Ты знаешь, что бывает, когда вертушку клинит и центр тяжести ползёт, как змей на кролика, а кролик, к тому же, начинает прыгать, как взбесившийся опоссум, и добивается того, чего он хочет, - вертушка валится винтом и прямо вниз, перекрывая выход всем из судна смерти, которым и становится она, вершина инженерной мысли, считается то так - вершина... твою мать, убил бы Леонардо - придумки вертолёта, каков удел пилотов, а братвы, доверившей ей жизни и поверив, а эта сука, на понтах ведясь, переворачивается, падло, и всех с собой в могилу тянет, словно упЫрь, которому хоть раз в неделю, по выходным, но надо крови выпить.
Вот так, братишка, ты сейчас в полёте, и амуницией не обижен, но... Но всё же помни, что телега, которая везёт тебя, - слаба, она-то не живое существо, она-то не впрягает силу воли, она железка, сказано сим всё, - и помни это, заходя в утробу столь страшной и бездушной твари, которая пилотов не боится, которая пилотов погоняет инфарктами и нервным стрессом.
Убей её при случае, жалеть не стоит, но это лишь, когда в бою она, иначе не годиться в ней могут быть свои бойцы, и это факт.
Убей её, с чего ты только сможешь, с базуки иль Стрелы, аль пулемёта...
А лучше хорошо подумай, не нанести ль удар по производству, которое взрастило семена, смертельные для тех, которым надо жить.
Конструктора в атаку не летают.
И этим дан ответ на все нюансы духовности машины Вертолёт.
***
- Отстреливай винты!
- Я жму на эту долбаную кнопку, но толка нет. Пиропатроны отсырели, что ли? Но этого не может быть!
- Чёрт, влипли! Высота семьсот пятнадцать! Мы падаем прямо на объект номер пять. Это ЗКП. Подумают теракт... Проклятье... Сейчас, возьму я управленье на себя.
Первый пилот снял заслонку с выключателя и повернул его. Взрыв оглушил обоих. Рабочие винты, вращающиеся внизу, как мясорубка, были отстрелены. Туша машины продолжала падать вниз. Кое-как выползли через дураком придуманный узкий проход и выпрыгнули, уже на высоте около ста метров. Когда раскрылись парашюты, через секунду в ноги ткнулась земля.
Вертолёт упал в поле и стал гореть, затем взорвался.
- Господи, - перекрестился командир. - Выскочили.
***
Выскочили, да не совсем. Помощник командира сошел с ума. Шизофренический синдром не проходил. Не узнавал он командира, и про Иону говорил, которого там кто-то проглотил. Беда, короче. Экипаж распался, на время, стало быть, - так думал командир. Да он и сам комиссию Минздрава едва прошел. Всё нервы проверяли, и тощий психиатр в глаза глядел пытливо и вдумчиво просил: " Скажите, что вы видите в рисунке?"
Тьфу! Идиот! Да то и вижу, как падаем к земле мертвецкой тушей, не думая о Боге, ни о чём, а лишь автопилот души работает исправно. Что видите в рисунке? Твою мать! Смерть, подлетающую... Что же? Она, подруга, помелькала рядом, маня к себе рукой - мы не пошли.
***
- Сколько лет?
- Сорок два.
- Налёт?
- Две тысячи часов.
- Последний раз вертушкой управлял когда?
- Давно.
- Точнее?
- Уже три года.
- За что списали с ВВС?
- Отстрел винтов в нештатной ситуации. Второй пилот в себя и не пришел.
- А ты здоров?
- Покрепче, чем та лошадь.
- Могу проверить.
- Можешь проверять.
- Итак, ты, вижу, мне подходишь. Проверка в нашей фирме только по глазам. Ты тест прошел, не спорю, на все сто. Не каждый молодой в такой блестящей форме. Генетика, мой брат! Тебе фартило, когда отец и мать встречались... Не обижайся, извини, я не туда залез... Но, к делу. Тебе знакома та задача, которую придётся выполнять?
- Да, знакома. Но без деталей.
- Детали - не проблема. Проблема алгоритм, который выдержать ты должен любой ценой... Любой ценой.
- На то есть Бог и мастерство.
- Да, совершенно верно. Одни они, в тандеме или нет, дают гарантию чего-то. Всё остальное - пыль.
Суть операции заключалась в подлёте к колонии строгого режима и эвакуации оттуда человека, который платил деньги в любом количестве, в разумных, естественно, пределах и готов был даже к пуле охранников. Он написал расписку, что за свою смерть не винит пытавшихся освободить его, а только благодарность хочет передать и половину гонорара, поскольку парни те, не менее его, на зоне в тот момент свинец ловили. Вот в этом суть идеи и была. Но главный есть пилот! Огонь то пулемётный он на себя в упор, на сердце мог принять. Найти желающего было трудно, тем более среди своих. Светить идею, значит сдать её. На это не пошли. Пошли на встречу с бывшим командиром боевого вертолёта. И, вроде бы, пошла. Телега, запряженная толпой умов.
***
-Титан, только титан. С другой обшивкой я лететь не буду. Она на дно потянет.
Лётчик обошел вертолёт, переделанный из американской полицейской воздушной машины. Сказал:
- Покрасить в чёрный цвет, фонарь пусть будет красным отливать. Его бронировать нет смысла. "СВОБОДА", так и напишите, на лобовом стекле, на фонаре. Пусть заклинаньем будет. Свобода ждёт при случае удачи, не только нашего клиента, но и нас. Доступно говорю? Вперёд, ребята. Мы парня вытащим любой ценой.
Недели три ушло на доработку систем, по-новому расположенных в машине. И всё это время отрабатывали теорию захвата и ухода.
Командир вертолёта часами сидел над лишь ему понятной схемой. И думал, думал, думал... Теория захвата, так получилось, в разработке своей, ложилась на него. Плана, как такового, не было. Его нужно было создать. У группы спасателей были лишь деньги и связи в колонии. Но это же не всё, - сказал пилот бандиту, руководившему спасением коллеги. Да, - тот согласился. И сумму гонорара удвоил, но условие поставил, что даст её живому вертолётчику, а мёртвому - не даст.
***
Колония строгого режима в Архангельской области соседствовала с множеством воинских частей. В том числе и вертолётных подразделений. На это был расчет. Компьютерные базы данных были вскрыты, и командир отряда их читал свободно, словно утреннюю прессу. И иногда свои слова вставлял, под номером ВЧ, которой не было, но было дело, единившее людей. И вот пришел тот час. В соседнем полку начинались трёхдневные учения. Сразу же пилот отправил электронное письмо в колонию о том, что во время учений некоторые боевые машины могут случайно пролетать вблизи территории колонии. Заранее от имени командира части извинялся за неудобства. Краснопогонники, те тоже не лохи, но эту информацию приняли за реалку. Ответ послали - просьба, над территорией тюрьмы не пролетать.
Однако уже были подготовлены, в какой-то мере. На что пилот и вёл расчет.
В назначенный час Х, когда все заключенные бродили по площадке, которая покрыта сверху сеткой, секретный вертолёт взлетел из гущи леса и низко над землёю полетел туда, где от свободы людей лечат. Всё по хронометру и всё по плану, который к смерти вёл или свободе и богатству. Иль пан или пропал? Ага! Вот только так себя настроил лётчик, попробовавши умереть, летя с километровой высоты над мясорубкой, которая звала его к себе.
Колония оказалась женской. Это пилот узнал в момент последний. Но изменить уж ничего нельзя, придётся женщине работать как мужчине, по плану, по проекту, да и по алгоритму, рассчитанному на мужской подход.
Вертолёт нёсся в пяти метрах над землёй, облетая высокие деревья и столбы.
В нём был пилот и два стрелка, которые по духу камикадзе напоминали, решившись на афёру, что к смерти лишь вести могла.
О заключенной думал лётчик. Куда она потом? После побега. Ведь мир уж сужен до атолла-островка. Не спрячешься нигде, в России точно. К Лазурным берегам её пути ведут. Да там полно своих, вообще-то. Не пропадёт от ностальгии и тоски. Если от пуль уйдёт сейчас красотка наша иль, может быть, старуха? Да чёрте с ней, была бы лишь жива.
- Семьдесят седьмой, принято подтверждение. Объект в исходной точке. Прикрытие при ней. Работайте, через минуту выход к цели.
- Я понял. Будет всё в порядке. Держите правильно отход. Молиться тут никто не станет. В удаче тоже просьбы нет. Никто просить не будет. Будем брать.
- Окей!
Как хищный зверь, из-за забора выскочила чёрная вертушка и, скинув на тросах четыре якоря, рванула резко вверх, сорвавши сетку, под которой, словно тараканы, бродили заключенные. И в это же мгновение с десяток дымовых гранат хлопком оповестили о своём присутствии. Забил тяжелыми толчками пулемёт... Стрелки из вертолёта, в визирах инфракрасных, из автоматов стали бить в упор по целям, по охране, то есть, всё кроя матом и выйдя из себя совсем, о смерти мысли не пуская в душу. Иначе и нельзя.
- Майнай! - сказал один из них пилоту, и вертолёт упал во двор, где ничего увидеть невозможно от дымовых гранат. И камикадзе, выскочив наружу, ведя огонь и целя в никуда, рванулись в точку Х, где должен был объект лежать, по плану и сценарию пилота. Объект лежал, но в это время тяжелый пулемёт заговорил. И шлёпать стал калибр по вертолёту, не камикадзе интерес влекли. А вертолёт.
- Убей стрелка и пулемёт, - промолвил в шлемофон пилот. - Иначе не взлетим.
Гранатомётом нанеся удар, прикрыл стрелок коллегу своего. И под руки схватив объект, поволокли его сквозь крик и вопли перепуганных заложниц страстей своих, желаний и всего, за что сидели.
Взревев движком, влетела чёрная "Свобода", неся в себе четвёрку беглецов, которые теперь все вне закона были, которым предстояло, отныне, по другому жить, если, конечно, долетят до точки безопасности, она была и в плане.
Когда подключат все войска к их поиску, то выхода не будет никуда. Повяжут рано - поздно, или прикончат при побеге, что скорей всего. И это понимали все.
За несколько минут вертушка путь прошла до базы, где ожидал тяжелый борт Ми-2. Старинная машина, но приметы не имеет, которые "Свобода" отпечатала в сознании охраны, и фотоснимки, чьи летели по волне той паутины, что проблемы создаёт, кое-кому, кое-когда, кое-зачем.
И вся бригада, погрузившись на борт, взлетела. А внизу "Свобода" догорала, свой выполнивши долг.
Внизу был лес, вверху лишь грозовые тучи, а сбоку истребитель подлетал, и на дежурной частоте пилоту стал вопросы задавать. МиГ-25 не быстро полз, в движение вертушки врисовавшись, а потому из пулемёта его достать было легко, что камикадзе сделал, длиннющую пустив струю из пуль, немалого калибра, попавши в бензобак. И вспыхнул истребитель моментально, за две секунды. Лётчик замолчал - и выпрыгнул наружу, использовав приспособленье, что древним римлянам известно как катапульта. И полетел в тайгу медвежий след искать. А что ещё найти там можно?
- Послушай, брат пилот, нельзя быстрей? - спросил пилота стриженый бандит.
- Я попытаюсь, - и, изменив угол атаки, немного скорости добавил, но за счёт риска, вертолётчики какого знают.
- Послушай, - попросил пилот бандита, - мне можно пообщаться со спасённой? Всё же участие я в этом деле принимал, и надо осмотреть тот результат, который получился, в итоге разработки плана. Хотя ещё не время пить коньяк, но всё ж... Мигарь, возможно, не один... Ещё его коллеги могут прилететь, хотя, надеюсь, он не сообщил наш путь, он просто не успел, надеюсь.
- Общайся, мне-то что. Ты наш герой, братан... Не ожидал я, что выйдет всё по плану... И к смерти был готов... Но обошла.
В кабину к пилоту зашла дама и села на место второго лётчика. Это оказалась красотка лет двадцати, совсем девчонка, если с высоты пилота лет глядеть.
- Привет!
- Привет, - ответил он, разглядывая юное лицо и острые глаза, как черносливы, глядящие уверенно, без страха... Откуда страх то в двадцать лет? Откуда ему быть в такие годы, когда и Вечность кажется коротенькой и куцей, в сравнении с красавицей собой!
- Да, кое-что и было. Но я терпела, мне терпеть не сложно. А, в общем, на линии огня, был ты, пилот. Стоял ты, как мишень, своей "Свободой" душу будоража. Я не забуду никогда твой вертолёт и бьющиеся пули, о борт его. А страх ты испытал?
- Наверное, уже не помню. В той ситуации живёшь ведь по-другому, вот память и уходит, чтоб не травить покой души потом, оставшуюся жизнь.
- Тебя как звать?
- Данила.
- А я Марго, я Маргарита.
- Приятно слышать имя, ставшее святым.
Вертушка неслась над сосновым лесом, едва не касаясь кончиков сосен. На этой высоте радары могли засечь её только в непосредственной близости, то есть только в том случае, если вертолёт выскакивал прямо, непосредственно, на радарную станцию. Что и случилось. Под брюхом Ми-2 мелькнула просека, на которой стояла станция радарного наблюдения системы ПВО.
И через секунду она осталась позади.
- Чё это было? - спросил майор, сидя у монитора и глядя на сержанта, курЯщего гашиш.
- А чёрт те что. Учения проходят. Возьми косяк и выкинь из башки.
Майор курнул, и тетрогидроканнабидиол пошел в мозги, где было тошно от одиночества дежурства в дебрях леса, на станции секретной, запасной. Но надо же кому-то парить душу в дыре такой... Курнул ещё... И успокоился.
А вертолёт уж подлетал туда, где ждала пересадка и относительно - свобода.
- Данила, а ты лётчик? Или на курсах приобрёл умение машиной управлять таких размеров?
- Я пилот и боевой, Марго. Мне стыдно заниматься этим делом, но деньги ты хорошие даешь...
- Не я...
- И всего кроме, теперь я не жалею ни о чём, красавицу такую вызволявши...
- Те деньги платит отчим...
- Я вызволил бы снова, несмотря на стаи пулемётов и танкОв...
- Я взяла дело на себя его...
- Целые дивизии... Да что мне танки, они внизу ползут, и целью мне являются, поверь...
- И он готов теперь, в раскаяньях своих, отдать спасателю, что хочет тот...
- И ПТУРы мои быстры, бывали в своё время...
- Что ж хочешь ты?
- Что-что?
- Что хочешь ты, помимо гонорара, за избавление меня из каторги.
- Любви твоей, - сказал пилот, автопилотом речевым увлёкшись; ну, а очнувшись, призадумался...
- Любви моей? Ты хочешь? Так возьми!
- Но как, как это сделать я смогу?
- Придёт тот час пилот, не так уж долго ждать осталось. Мы к морю подлетаем, там корабль. В каюте моей гостем будешь только ты.
- Я?
- Ты.
Тяжелая, грузная туша Ми-2, детонируя винтами, опустилась на побережье моря в диком, безлюдном месте и заглушила двигатели. Небольшая яхта стояла у побережья и приняла беглецов безропотно и быстро. Взревели двигатели, и корабль отплыл, неся к свободе всех, без исключенья. Ми-2 взорвался и принялся гореть, следы стирая всевозможные навеки.
И обняла его со страстью женщины, учуявшей в мужчине настоящего, а не поделку современных ген.
- Да, милая, доволен, - Данила отвечал, лаская груди, твёрдые как камень и расслабляя душу после ужаса побега.
- А я такое слово не смогу употребить. Я счастлива, ты это в состоянии принять? Я Счастлива! Я на свободе! И воля ныне станет мне напарницей по жизни!
- Я рад и счастлив тоже, что я жив... А мне не мало этого... Хотя подарок имя Маргарита имеющий, мне жизнь раскрасил в розовый колор.
И он обнял её сильней, и время стало. Надолго. Навсегда...
А волны за кормой шумели, бившись о борт. И яхта шла, не управляема никем. Летали альбатросы, плыли чайки... Летучие рыбёшки мелькали, словно воробьи... И плыл корабль неведомо куда, и за штурвалом не было смотрящего вперёд. И лоции просматривать не стоило. Ведь смысла не было во всём. В каютах мёртвые лежали люди. Кто как, кто с кем, но все на месте, кто операцию спасенья проводил. Все были здесь, в каютах, все до одного. И Врангель Маргариту обнимал рукой, которая уже тверда, как камень стала.
Прибор под электронным именем сработал вовремя и в нужный час, сигналу подчинившись из Москвы. И отчим Маргариты заплатил награду всем, но только номинал награды той он выбрал сам, свидетелей боявшись.
По импульсу с Москвы был пущен газ в каюты яхты, которая плыла уверенно и гордо к свободе. К ней и приплыла. Данила с Маргаритой в тот момент летали, скажем, в поднебесье. Пилоту повезло, он умер в небесах, ведь можно так сказать? Да, верно, можно... И многие поймут, насколько великолепна смерть его была...
"Ты знаешь, что бывает, когда вертушку клинит и центр тяжести ползёт, как змей на кролика?"