Удонтий Мишия : другие произведения.

Одиссея доктора Шприца

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1998-2010-? Неокончено! Посвящается Мессалине Шнайдер - дорогой подруге и хорошему человеку!

  Одиссея доктора Шприца
  В небольшом старинном доме, в отдельной квартире на первом этаже, окна которой выходят в красивый живописный дворик, живет удивительно шустрый, маленького роста худенький старикашка с острой бороденкой. Это и есть Демид Уколович Шприц. Проживает он не один, а с любимой женой - Василисой Абрамовной и племянницей Асей. Детей у супругов не было, и они удочерили рано осиротевшую племянницу Василисы - Асю Таракасикову.
  Всю свою сознательную жизнь Демид Уколович проработал в больнице. Супруга его всецело посвятила себя воспитанию Аси и была домохозяйкой. До пенсии Демиду Уколовичу оставалось совсем немного времени - каких-то три месяца, и доктор Шприц все чаще размышлял о будущем. Задумывался со страхом о том, как будут жить они втроем на его небольшую пенсию и Асину стипендию. Впрочем, стипендию даже можно было не считать, так как она полностью уходила на Асины карманные расходы.
  Но однажды вечером в жизни старого доктора и его семьи произошел крутой поворот. Вернувшись с работы, Демид Уколович, наскоро перекусил и уселся читать свой любимый журнал "Вокруг Света".
  Василисы Абрамовны и Аси не было дома, они еще днем ушли в гости к знакомой. Вдруг под самыми окнами квартиры Шприцев раздались два коротких хлопка и звук отъезжающей машины. Немного спустя в дверь кто-то позвонил. Осторожный Шприц на цыпочках подошел к двери и заглянул в глазок. Ему удалось разглядеть лишь силуэт звонящего. Он услышал мужской голос:
  - Откройте, откройте же, я ранен!
  Демид Уколович, не снимая цепочки, приоткрыл дверь. Он увидел, что незнакомец, истекая кровью и держась за левую сторону груди, медленно оседает на пол. Опасаясь, что кто-нибудь гонится за раненым, Шприц быстро втащил мужчину в прихожую. Демид Уколович разрезал на раненом одежду, чтобы оказать ему первую помощь. И на груди раненого он увидел небольшой газетный сверток. Доктор отбросил этот кулек в сторону, чтобы он не мешал и даже не обратил внимание на то, что тот отлетел под диван, так как все его внимание было обращено к раненому. Глаза незнакомца остекленели, и доктор понял, что уже слишком поздно. Для очистки совести Демид Уколович вызвал скорую, а потом, немного подумав, и милицию. Не прошло и двух минут, как в дверь снова позвонили.
  "Как быстро!" - удивился Шприц и побежал открывать.
  Оказалось, что это вернулись Ася и Василиса. При виде окровавленного трупа у себя в прихожей, племянница упала в обморок, а с супругой сделалась истерика. Тут подоспела скорая. Две полные женщины внимательно осмотрели труп и с интересом выслушали страшный рассказ Шприца. Затем докторша накапала валерьянки бедной Василисе, а медсестра привела в себя слабонервную Асю. В это время подъехала милиция.
  - Слушаю вас! - пробасил маленького роста толстый человечек милицейской форме, глядя при этом на покойника. Демид Уколович все рассказал.
  - Были ли при нем какие-нибудь вещи? - спросил милиционер
  Шприц ответил, что ничего не было, совершенно забыв о свертке. Вскоре труп забрали. Толстый милиционер записал показания единственного свидетеля - Шприца, вежливо попрощался и ушел в сопровождении своих сотрудников.
  В доме наступила тишина. Василиса с Асей пошли на кухню и вскоре позвали Демида Уколовича пить чай. Шло время, и семья забыла о неприятном происшествии.
  
  
  Дней через десять после вышеописанных событий Василиса Абрамовна, пользуясь отсутствием мужа и племянницы, устроила дома генеральную уборку. Она тщательно вымыла окна, вытерла везде пыль влажной тряпкой, тщательно пропылесосила ковер и кресла, а затем приступила к дивану. Для этого его пришлось отодвинуть от стенки. Василиса Абрамовна отличилась богатырским сложением, и силой бог ее не обидел. Легко отодвинув диван, дама заметила на полу какой-то сверток. Подняла, развернула и оттуда посыпались на ковер пачки каких-то разноцветных не наших денег. Пачек этих оказалось много. Василиса тут же их подобрала и начала пересчитывать.
  - Да это же евро, сотенными бумажками! - плохо соображающая Василиса поняла, что денег очень много. Первым чувством дамы был праведный гнев на своего супруга. Она была твердо уверена, что эти деньги скопил Демид Уколович втайне от нее и припрятал. Как ему удалось скопить такую сумму, она в тот момент не думала. вторым же чувством мадам Шприц была всепоглощающая радость. И это чувство так захватило почтенную даму, что несмотря на свой солидный возраст, она принялась танцевать, напевая басом какой-то старинный романс. Но в этот момент в дверь позвонили. Это был явно кто-то чужой. Василиса быстро сгребла деньги в целлофановый пакет и засунула в шкаф. После этого она открыла дверь.
  - сантехника вызывали? - спросил Василису молодой человек в берете и ватнике.
  - Какого еще сантехника?! - нелюбезно сказала мадам Шприц.
  - Сантехника Прокладкина из домоуправления, вот, пожалуйста! - он вытащил блокнот и прочел вслух - квартира номер один - замена унитаза.
  - Какого еще унитаза?! - разгневалась почтенная дама.
  - Разрешите! - напирал ретивый сантехник, и двое в спецовках уже заносили в квартиру Шприцев новый сверкающий унитаз.
  - Домоуправление за свой счет проводит замену унитазов во всем доме, - пояснил Прокладкин.
  Вскоре двое помощников уже хлопотали вокруг старого унитаза. а сам Прокладкин с деловым видом осматривал трубы в ванной и на кухне. Вскоре, заменив унитаз, сантехники ушли, предварительно получив с Василисы на пол литра, а Прокладкин обещал через недельку зайти для "профилактики". Вскоре вернулся с работы Демид Уколович. Василиса Абрамовна уже была готова к крупному разговору с мужем.
  - Ах ты старый жадина, гнусный обманщик, сволочь! - такими словами она его встретила.
  - В чем дело, милая? - ласковым дрожащим голоском отозвался Шприц.
  - А вот в чем! - зарычала супруга, гневно указывая пальцем на целлофановый пакет с деньгами.
  -Какого черта ты прятал от меня эти деньги? Заставлял жить впроголодь, экономить на всем?!
  - Откуда у тебя столько денег, Василисушка? - искренне удивился Демид Уколович. Да ведь это же евро!
  И доктор начал с интересом рассматривать одну из разноцветных бумажек.
  Тут гнев супруги немного поубавился.
  - Ты правда не заешь, откуда взялись эти деньги? - спросила дама.
  Шприц призадумался, немного помолчал и вспомнил. Вспомнил выстрелы в темноте, смертельно раненого незнакомца, да, да, и сверток на его груди, который Шприц так небрежно отбросил в сторону, и, казалось, забыл о нем навсегда. Демид Уколович все поведал Василисе. Та очень огорчилась и сказала, что в таком случае эти деньги необходимо отнести в милицию. Шприц задумался, но через минуту лицо его просветлело, и он торжественно произнес:
  - Дорогая моя, ты отлично знаешь, что всю свою жизнь я проработал в больнице. Каждый день спасал жизни людей. И никогда, ты слышишь, никогда не требовал ни с кого ни денег, ни подарков. Даже когда предлагали сами, я отказывался. Да, я отказывался, хотя семья наша жила небогато. Мы всю жизнь прожили бедно, но честно. И сейчас, когда в руки к нам попали эти огромные, на наш взгляд, деньги, мы поступим честно! - и он посмотрел на Василису Абрамовну строго, - Как ты думаешь, можно ли честным трудом в нашей стране заработать такие деньги? - спросил он и тут же сам себе ответил, - ни коим образом, и я это утверждаю! - он вновь повысил голос, - Так что же мы должны сделать в таком случае? Мы должны оставить их себе. Да, именно так. Пусть эти деньги будут в честных руках и не попадут вновь к жуликам, бандитам и тем более милиционерам. Только об этом никто не должен знать, даже Ася, потому что, - и он понизил свой голос до шепота, - потому что эти деньги уже ищут.
  
  
  Когда Демид Уколович призывал свою супругу к осторожности, говоря, что эти деньги уже ищут, он был прав - деньги действительно искали, причем совершенно разные люди. И одним из них был уже знакомый нам сантехник Прокладкин, он же спецагент ФСБ Иван Петрович Молотков. Переодевшись сантехником, он должен был проникнуть в квартиру Шприцев и посмотреть, нет ли там следов внезапного обогащения, и вообще чего-нибудь подозрительного. К счастью, он ничего на заметил, но должен был зайти туда еще раз, для "профилактики". Новый унитаз. естественно, был установлен за счет спецфонда ФСБ, и домоуправление, само собой, делать ничего не собиралось - это было не в его правилах. Через неделю Прокаладкин вновь зашел к Шприцам. Василиса, будучи женщиной гостеприимной, встретила его очень любезно. После того, как он закончил осмотр санузла, предложила ему выпить чашечку чая. Прокладкин радостно согласился. тут вернулась из института Ася и присоединилась к чаепитию. Завязалась приятая беседа. Ваня Прокладкин оказался очень милым молодым человеком и, конечно же, понравился обеим дамам. Когда Ася провожала Прокладкина в прихожей, он, немного стесняясь, пригласил ее завтра посетить кафе, на что девушка, не избалованная кавалерами, тут же согласилась. Прокладкин уходил, не скрывая своей радости.
  
  В это же время на другом конце города в шикарно обставленной трехкомнатной квартире за накрытым столом сидели две женщины. Одна из них маленькая полная курносая блондинка, а другая - высокая тощая длинноносая брюнетка. Первую из них звали Луиза. Она была весела и кокетлива. А вторая по имени Дуня была очень суровой и мрачной особой. И не было ничего особенного в этих женщинах, если бы не одно обстоятельство: Луиза и ее подруга Дуня тоже искали те самые деньги, за которыми охотился Прокладкин - Молотков и которые спокойно лежали в квартире доктора Шприца. Они уже знали, что последним того человека видел Демид Уколович и вообще они знали намного больше, чем толстый коротышка - следователь и спецагент Прокладкин.
  
  
  Был морозный ноябрьский вечер. Доктор Шприц уже вернулся с работы. Он сидел в удобном мягком кресле, уставившись в выпуклый экран старого толстозадого телевизора. Показывали какую-то дурацкую рекламу: бодрые рабочие в новеньких спецовках весело летают на эксковаторах. Но Демида Уколовича они не интересовали. Он размышлял. Впервые в своей шестидесятилетней жизни он думал о том, как потратить, а не заработать деньги. Перед его умственным взором проплывали радужные картины дальних стран, дикой природы и неизведанных земель. В нем проснулся, как и в далеком детстве Великий Дух Странствий и Приключений. Все эти видения как бы сошли с экрана телевизора из передачи "Клуб кинопутешествий" и окрасились самыми яркими красками жизни. Поначалу неясные и призрачные они стали обретать конкретные формы, звуки и даже запахи. В эту игру включились и предметы мебели. Электрическая лампочка под потолком стала казаться полуденным солнцем. Шум воды, набирающейся в ванну - звуком морского прибоя. Уродливые кактусы в горшках на окне представлялись ему уголком мексиканской прерии. Даже парочка волнистых попугайчиков в клетке почувствовали это настроение, и голоса их зазвучали громче и значительнее, как голоса вольных птиц в тропических джунглях. А Демида Уколовича все дальше и дальше уносило в необозримый океан романтических странствий. Но тут весьма прозаически хлопнула входная дверь и перед ним предстала его дражайшая супруга Василиса. Когда доктор увидел ее наряд, ему стало нехорошо. Будучи высокого роста и надев сапоги на высоких каблуках она казалась воистину великаншей. Кроме того на ней была нелепая до пят шуба из неизвестного науке зверя и очевидно, страшно дорогая. Голову ее украшало сооружение в виде чалмы из золотой парчи, да еще и с перьями.
  - Дорогой. - несвоим, а каким-то жеманным искусственным голоском заговорила она,- как я тебе нравлюсь?
  Да, она, была, неотразима!
  - Как ты собираешься объяснить все это Асе? - строго спросил Шприц.
  - Ах! - радостно всплеснула руками Василиса! - у меня тут есть кое-что и для вас с Асенькой.
  И вытащила из прихожей огромный тюк с одеждой, на котором было написано заграничными буквами "Versashki".
  - Это все из лучшего бутика! - пояснила она, - теперь мы будем прилично одеваться.
  - Но я же предупреждал тебя, что никто недолжен знать, что у нас появились деньги, - взволнованно заговорил Демид Уколович.
  Тут Василиса замялась.
  - М-дя! Давай скажем, что тебе прибавили зарплату?
  - Нет, не пойдет, ответил Шприц, - на такую одежду никакой зарплаты не хватит, даже министерской.
  В этот момент в комнату влетела Ася. Ее лицо прямо таки излучало счастье.
  - Дядя, тетя, мы с Ваней Прокладкиным были в кафе, а потом в кино! Как было весело! Он проводил меня до самого дома.
  Но тут ее взгляд упал на огромный пакет с кричащей надписью "Versashki". Девочка остолбенела. Шприц и его супруга сохраняли настороженное молчание.
  - Чьи это вещи, дядя Дема - тихо спросила Ася.
  - Да это чужие, чужие вещи, в отчаянии запричитала Василиса, и на мне, тоже чужие.
  - Нет, Асенька, это твоя одежда, - твердо сказал доктор, - дело в том, что мы с Василисочкой выиграли на скачках очень крупную сумму денег.
  - Да, да , да , на скачках! - радостно подхватила Василиса, - но никому не слова!
  - Никому! - в один голос выкрикнули супруги.
  - Я не знала, что вы играете на скачках, - удивленно сказала Ася и кинулась потрошить сверток.
  - Неужели правда, от знаменитого дома "Versashki",- спрашивала она, примеряя то шубку, то свитер, то платье, - Скажите, я не сплю?
  
  
  Была суббота. Утро. Демид Уколович проснулся со счастливой улыбкой на устах. Всю ночь неутомимый Дух Странствий и Приключений носил старого доктору над лазурными морями, изумрудными лесами, нежил его на золотых песках роскошных пляжей, катал на белокрылых яхтах.
  Не в силах сдержать своей радости, Шприц разбудил Василису и сказал
  - Васенька, милая! Нам нужно немедленно отправиться в путешествие, ты слышишь? Немедленно!
  - Слышу, я слышу. Но к чему такая спешка? - отозвалась супруга сонным голосом.
  - Да! Надо спешить, - не унимался, подхлестываемый Духом, Демид Уколович, - нам надо ехать, как можно скорее! Во-первых, потому что эти деньги ищут какие-то бандиты, во-вторых - я с детства мечтал попутешествовать.
  Шприц бодро, словно ему было не шестьдесят, а всего лишь шестнадцать, вскочил с кровати и быстро оделся. Причем он ни в какую не захотел надевать новый костюм, приобретенный Василисой, и обозвал его пижонским.
  Поверх своего старого, дрянного пиджачишки он натянул древний коротенький плащик и бодрой стариковской рысцой побежал к метро.
  Накануне вечером по телеку он увидел рекламу турфирмы "Попутный ветер", аккуратно записал ее телефон и координаты, и прихватив солидную сумму, пришел по адресу.
  Турфирма располагалась в переделанном под современный офис старинном особняке. Войдя внутрь, Шприц перехватил неприветливый взгляд жирного охранника. Войдя в одну из комнат, Демид Уколович обратился к сидящей за компьютером накрашенной девице.
  - Милая барышня! Подскажите, пожалуйста, где можно приобрести путевки на ближайший морской круиз?
  Девица, оценивающе посмотрела на плохо одетого старичка и молча ему указала на соседнюю комнату.
  Он немедленно отправился туда. Тощей молодой человек в очках с увлечением разглядывал рекламный проспект своей же фирмы и не сразу заметил посетителя.
  Шприц громко кашлянул, пытаясь привлечь внимание менеджера.
  Заметив доктора, тот надменно спросил:
  - Что вам здесь нужно?
  - Я бы хотел отправиться в морской круиз, - с достоинством ответил Демид Уколович.
  Молодой человек, не спеша, снял очки, тщательно протер стекла белоснежным платочком, надел и снова посмотрел на старика.
  - Мне нужно три путевки, - сказал Шприц очень громко, и показал на пальцах цифру "три", принимая молодого человека, за тугоухого.
  - Да, да, я вас прекрасно слышу. А вы хоть представляете, сколько это стоит? - наконец, подал голос очкарик.
  - Прекрасно, юноша, представляю, из ума еще не выжил, - выкладывая на стол пачки евро, ответил Шприц.
  Ошеломленный менеджер подробно разъяснил старику условия и маршрут круиза, затем отсчитал из выложенных на стол денег необходимую сумму и смущенно протянул Демиду Уколовичу три глянцевые путевки-книжечки. А затем, немного подумав, чркий рекламный проспект, который еще недавно сам разглядывал.
  Шприц взял со стола оставшиеся деньги. и понял, что их осталось довольно много. Он сказал менеджеру:
  - Я передумал, трех билетов мало. Дайте мне еще путевочку на тот же круиз, для моего приятеля, тоже люкс. Вместе путешествовать будет намного веселее.
  Позже, очкарик проводил Шприца до самого выхода. Там в самых изысканных выражениях поблагодарил старика и от лица турфирмы "Попутный ветер" пожелал всей компании счастливого пути.
  Страшно довольный Демид Уколович крепко прижимая под плащем к груди путевки очень быстро добрался до дому, где Василиса накормила его вкусным обедом, а после, все трое занялись приятными сборами в дорогу.
  Шприц между делами, взял свой мобильник и набрал номер своего друга Генриха Валентиновича.
  С Кружкиным доктор познакомился несколько лет назад во время летнего отдыха на море. Они сразу же подружились, а той же осенью Кружкин пригласил Демида Уколовича с супругой на свадьбу.
  Внешне это был типичный интеллигент: высокий, тощий дядечка в очочках, лет сорока - сорока пяти. Одевался очень прилично: всегда в рубашечке и при галстуке. Но характер у Генриха был очень и очень не простой.
  В телефоне долгое время звучали гудки, наконец, Генрих взял трубку.
  
  - Привет, Геночка!
  - Демид Уколович? Мое почтение! - на другом конце раздался скрипучий голос Генриха Кружкина.
  - Ты Генка стоишь? Тогда сядь! А лучше беги, собирай чемоданы. Мы едем в морской круиз, причем очень скоро!
  Кружкин от удивления долго не мог вымолвить ни слова. А потом робко спросил:
  - А как же работа?
  - Немедленно бери отпуск за свой счет, и сегодня же приезжай ко мне. Завтра вылетает самолет в Адлер. Билеты уже заказаны. Жду! - и не дожидаясь ответа, повесил трубку.
  
  Шприцу было невдомек, что сразу же после него на тот же круиз приобрела две путевки маленькая полная блондинка, для себя и подруги.
  
  
  - Дамы и господа, наш самолет совершил посадку в Адлерском аэропорту. Температура воздуха за бортом +15 градусов. Наш экипаж прощается с вами и желает всего хорошего,- с этими словами стюардесса направилась к выходу и за ней последовали пассажиры. Среди них был разумеется Демид Уколович с супругой и племянницей, а так же Генрих Валентинович Двумя рейсами раньше в Адлер прибыли две подруги - Дуня и Луиза. Девушки поселились в лучшей гостинице.
  Утром следующего дня белоснежный красавец-теплоход с гордым названием "Адмирал Шлюпкин" принимал на свой борт участников круиза.
  В такое комфортное и дорогостоящее путешествие отправлялись люди, безусловно, непростые. Очень известные или очень-очень состоятельные. Среди них были настоящие знаменитости: кинорежиссер Толстяков-Кокашкин с супругой, продюсер Троллебасов, шансонье Додик Шлагбаум, академик Волосевич, а так же американский исследователь доктор Адольф Гайтлер.
  Были и менее известные, но более богатые личности: генеральный директор банка "Толстосум" Василий Голодранцев, владелец сети казино Аполлон Штаниди, предприниматель Гоша Бабулькин, а так же многие другие, имена которых мы перечислять не будем.
  Пассажиры, бодро всходили по трапу на борт "Шлюпкина", а затем долго искали свои каюты, то и дело путаясь в палубах и длинных коридорах.
  Семья Шприц отыскала свой "люкс", отдельную Асину каюту, а затем доктор помог Генриху Валентиновичу найти его апартаменты.
  
  Непривыкших к роскоши Шприцев поразила обстановка люкса: бархатная обивка на стенах, тяжелые шторы с золотыми кистями, роскошные ковры. Но главным образом их удивило то, что вся мебель была намертво прикручена к полу. Демид Уколович объяснил дамам, что это делается на случай качки.
  Василиса тут же ужаснулась при мысли о шторме, ей подумалось, что они обязательно попадут в кораблекрушение. Дама захотела сразу же сойти на берег. Но это было уже невозможно. Огромный и тяжелый "Адмирал Шлюпкин" отошел от причала и двумя маленькими, но на удивление мощными буксирными катерами был выпихнут из акватории порта в открытое море.
  Доктор Шприц вместе с Генрихом и другими пассажирами стоял на палубе и смотрел, как медленно удаляется берег. В душе доктора ликовал могучий и древний Дух Странствий и Приключений.
  Василиса вовсе не радовалась. Женщина очень устала, ей хотелось поскорее раздеться, лечь в постель и уснуть. У Аси и Василисы загорались глаза при одной мысли о том, в какое общество они попали. Девушке нетерпелось надеть свое самое красивое новое платье, чтобы все могли видеть, какая она стройная и изящная.
  Наступил час обеда, самого первого торжественного обеда на борту "Адмирала Шлюпкина", на котором должен был присутствовать сам капитан.
  За красиво сервированными столиками в огромном, ярко освещенном зале степенно рассаживались участники круиза.
  Когда все разместились и были готовы к принятию пищи, в зал вошел небольшого роста, но очень широкий в плечах представительный и еще совсем не старый мужчина в белом парадном кителе. Его симпатичное лицо обрамляла черная шкиперская бородка, а глаза были ярко-голубые, словно впитали в себя все краски морей и океанов, в которых он побывал.
  Это и был знаменитый и всеми любимый капитан Бермудий Шторм. Вслед за ним вошли еще трое членов команды: старпом Портков, штурман Дерибасский и очень пожилой и облезлый боцман Молодцов.
  Бермудий Титыч торжественно поздоровался с пассажирами и пожелал всем приятного аппетита. Он со своей свитой уселся за специальный столик. И с большим аппетитом принялся за еду, словно показывая пример всем остальным.
  Недалеко от супругов Шприц и их друзей расположились за столиком Дуня и Луиза, им компанию составили два итальянца и доктор Гайтлер.
  Постепенно пассажиры знакомились друг с другом и между ними завязывались непринужденные разговоры.
  После обеда Василиса с Асей пошли отдохнуть в каюту, Кружкин тоже удалился в свои апартаменты. А неутомимый Демид Уколович решил прогуляться по палубе. Вечерело. Дул прохладный морской ветерок.
  Старый доктор мечтал о необозримых просторах, дальних странах и новых приключениях.
  
  Шел пятый день путешествия, и Шприц, как человек общительный, успел перезнакомиться со многими пассажирами.
  Но все равно, страшно обрадовался, когда встретил своего старого знакомого академика Волосевича.
  Они когда-то вместе учились в медицинской академии, но потом их пути разошлись. Демид пошел работать в больницу, а Филипп Волосевич занялся теоретическими изысканиями в области геронтологии. Его задачей было найти способ остановить или хотя бы замедлить процессы старения в организме человека. Он добился успеха. Вначале защитил кандидатскую диссертацию, а затем и докторскую. В итоге он стал знаменитым академиком Волосевичем, разъезжающим по всему свету и пропагандирующим здоровый образ жизни, хотя средство от старения так и не нашел. Это было хорошо заметно по его собственной внешности. К шестидесяти годам когда-то полный и кудрявый Волосевич сильно усох, скукожился, а главное совсем облысел и теперь являл полную противоположность своей фамилии. Даже Шприц не сразу узнал своего приятеля, настолько он изменился. После дружеских объятий, между стариками завязалась интереснейшая беседа.
  В это же время Василиса и Ася занимались примеркой нарядных платьев. Ведь вечером должен был состояться большой банкет с живой музыкой и танцами, на который были приглашены все пассажиры.
  Пользуясь тем, что супруга увлечена столь интересным занятием, Генрих Валентинович отправился в бар, чтобы познакомиться там с какой-нибудь милой дамой до сорока лет.
  На судне было полно разных заведений, в которые могли отправиться скучающие пассажиры в любое время суток. Особенно часто посещали кабаре "Веселая жаба" . Не меньшим успехом пользовались ресторан "У спрута" и казино "Три лимона".
  Генрих Валентинович предпочитал бар "Каракатица", где помимо всего прочего пекли отменные пирожные. Кружкин их просто обожал и мог съесть за раз столько, на сколько хватало захваченных с собой денег.
  Доктор Шприц и академик Волосевич прогуливались по верхней палубе, когда к ним присоединился некто третий. Это была полная маленькая блондиночка.
  Луиза очаровательно улыбаясь медленно подошла к беседующим ученым мужам и нежнейшим голоском спросила:
   - Не помешаю?
  Два старых дурака страшно обрадовались такой компании и наперебой осыпали красотку комплиментами и любезностями.
  Они гуляли по палубе до самого вечера и все трое были очень этим довольны.
  Разумеется, Луиза вовсе не влюбилась ни в доктора Шприца, ни тем более в лысого придурка Волосевича. Просто ей надо было втереться в доверие к Демиду Уколычу. Таково было задание. полученное ею от Дуни. Это было нужно для того, чтобы узнать, где Шприц хранит те самые деньги и похитить их.
  Обычно осторожный и проницательный доктор на этот раз попался, как мальчишка. Часто так бывает, когда молодая и красивая женщина начинает оказывать знаки внимания далеко не молодому и совсем некрасивому мужчине. Все окружающие люди, видя такую нелепость, сразу догадываются, что дело тут нечисто, а попросту красотке что-то от него нужно. Но сам старый дурень совершенно искренне верит, что он способен еще пробуждать нежные чувства в сердцах юных красавиц. Тоже самое случилось и с доктором Шприцем. Он совершенно потерял голову и ради Луизы был готов на все. Ему хотелось начать сорить деньгами, приглашать ее в разные дорогие рестораны, дарить невероятно роскошные подарки. Был недалек тот момент, когда старик пригласит красавицу в свою каюту, и уж тогда...
  
  
  Огромная каюткампания была освещена по-праздничному ярко. Вдоль левой стены зала стояло несколько фуршетных столов, в правом углу - расположился небольшой оркестр, наигрывающий популярные мелодии.
  Возле музыкантов было оставлено много свободного места в расчете на танцы.
  Первым в зал вошел капитан Шторм со свитой. Вслед за ними - тяжело пытхтя и отдуваясь - банкир Голодранцев, организовавший эту пирушку. Возле него ошивалась известная фотомодель Фая Жучкина. Голодранцев благосклонно принимал ее ухаживания. Постепенно подошли и все остальные пассажиры. Подошли к фуршетным столам. Выпили, закусили. Более молодые начали танцевать, а вскоре и все остальные гости, за редким исключением пустились в пляс.
  Фая Жучкина всецело завладела неуклюжим Голодранцевым, она вертелась вокруг него выделывая замысловатые па, а он лишь лениво переминался с ноги на ногу, изображая танец.
  Пожилая, но очень модно одетая супруга Толсякова-Кокашкина строила глазки молодому предпринимателю Бабулькину. А тот вскоре напился до бесчувствия и потерял всякий интерес к окружающему миру. Его подхватил на руки могучий телохранитель и отнес в каюту.
  Василиса, никем не приглашаемая тоскливо переминалась с ноги на ногу возле своего супруга, который явно никого вокруг не замечал, и был рассеян и печален. А как же! Ведь среди гостей не было его обожаемой Луизы. Но вдруг она появилась. Великолепная, разодетая в пух и прах, благоухающая дорогим французским парфюмом.
  - Можно пригласить на танец вашего очаровательного супруга? - обратилась она к Василисе.
  Мадам Шприц оставалось лишь вежливо кивнуть в знак согласия.
  Демид Уколович сразу встрепенулся и сделался веселым и бодрым.
  Вскоре парочка затерялась в густой толпе танцующих пассажиров.
  Академик Волосюк, все это время не сводивший глаз с Луизы тяжело вздохнул и вышел из зала.
  А к Василисе, тем временем подошел Генрих Валентинович и пригласил ее на танец. Ему, как обычно не везло, ни в баре, ни в ресторане дамы почему-то не хотели заводить с ним знакомство. А Василиса давно нравилась Кружкину, несмотря на то, что была старше него лет на десять. Тощий загорелый итальянец с большими черными усищами, сидевший за соседним столиком, все время смотрел на ее необычайно пышный бюст, как кот на сметану.
  Тем временем, оставшаяся в полном одиночестве Ася решила подышать свежим воздухом и поднялась на верхнюю палубу. Там какой-то матросик усердно протирал скамейки. Приглядевшись, девушка сначала не поверила своим глазам, затем еще раз внимательно поглядела на матросика, тот старался отвернуться от нее и усердно прикрывался грязной тряпкой.
  - Прокладкин! Я вас узнала, можете не отворачиваться! - строго крикнула Ася, - что вы тут делаете?
  - Очень жаль, мне кажется, вы совсем не рады нашей встрече - ответил Прокладкин.
  - Нашей случайной встрече, не так ли? - спросила, начавшая что-то подозревать девушка.
  - Увы, не случайной, - не растерялся лжематрос - придется мне признаться, что я отправился в это путешествие исключительно ради вас. Я не могу жить без тебя, детка, - искусно притворяясь, прошептал бывший сантехник.
  - А почему же вы тогда ко мне так и не подошли? Ведь столько дней уже прошло?
  - Я стеснялся, - продолжал врать и изворачиваться хитроумный агент, - давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом? Сменим тему!
   - Говорите о чем хотите, но только не со мной, - ответила Ася и побежала вниз по лестнице.
  - Постойте! - кричал Прокладкин, преследуя девушку.
  Но зря. Ася была неумолима. Она вошла в банкетный зал и затерялась в толпе пассажиров.
  
  
  Тем временем в каюткомпании царило бесшабашное веселье. Все гости изрядно выпили и многие уже вышли из строя. Аполлон Штаниди вместе с Толстяковым Кокашкиным безуспешно пытались напоить непьющего доктора Гайтлера. Тот сохранял невозмутимое выражение лица и стойко отказывался от спиртного.
  Генрих Валентинович, пользуясь отсутствием Шприца, нагло клеился к Василисе, та упорно сопротивлялась. Распоясавшийся Кружкин, то и дело щипал бедную даму то за руку, то за жирный бок. Его некорректное поведение заметил сам капитан Шторм. Бермудий Титыч, как истинный джентельмен, не мог спокойно наблюдать такое отношение к даме.
  Слегка пьяный красавец капитан подошел к Василисе и строго сказал Генриху:
  - Вы не будете возражать, если я приглашу на танец вашу даму? Тем более, что она от вас уже устала!
  Кружкин что-то злобно пробурчал себе под нос и отошел в сторону.
  А блистательный капитан, как только увидел Василису, так сразу в нее и влюбился. Ему всегда нравились женщины постарше, особенно, если они были в теле, в таком, как у мадам Шприц.
  В этот вечер Василиса и впрямь сияла великолепием в своем новом черном платье до пола. В ее ушах и вокруг шеи сверкали бриллианты, купленные перед самым отплытием.
  Мадам Шприц выглядела на редкость загадочно и таинственно. В ее сверкающих глазах светился ум, на полных губах играла необыкновенная улыбка, почти как у Джоконды. Она казалась одинокой и неприступной, как Джомолунгма. Всего этого было даже больше, чем достаточно, чтобы покорить сердце романтически настроенного капитана, уставшего от заигрываний светских дам и приставаний многочисленных фотомоделей. которых было на корабле, что грязи на болоте.
  Итак, он подошел к Василисе почти вплотную и тихо спросил:
  - Кто вы, прекрасная незнакомка?
  Василиса ничего не ответила, она лишь протянула ему полную, унизанную драгоценными кольцами руку для поцелуя.
  Бермудий Титыч жадно схватил эту холодную руку и крепко прижал ее к своим пылающим губам.
  Василиса еще более таинственно улыбнулась и сказала ему своим низким, переходящим в бас, контральто:
  - Я хочу танцевать с вами, мой капитан!
   - Ваше желание для меня закон, - ответил Бермудий, - Маэстро, вальс!
  Командный голос Шторма перекрыл громкую музыку и все остальные голоса, звучащие в зале.
  И тут же грянул вальс великого Штрауса. Он зазвучал смело и мощно, заполняя собой огромное помещение каюткомпании. И вот закружились в этом величественном танце капитан в ослепительно белом кителе и черная, сверкающая Василиса.
  Их таких разных и до этой минуты чужих друг другу объединил этот вальс, быстрый опьяняющий, всепоглощающий. Так пусть же вечно звучит этот вальс! - мечтала Василиса в объятиях Бермудия, и капитан в этот момент думал точно так же.
  
  
  Было около четырех утра. Пьяные официанты помогали еще более пьяным пассажирам добраться до своих кают. Уставшие музыканты прятали в футляры свои инструменты. Уборщица тетка Захрума, злобно ругаясь, метлой на длинной ручке подметала пол.
  Толстопузый банкир Голодранцев, с трудом поддерживаемый, хлипкой Жучкиной торжественно проследовал в свои апартаменты. Он был последним гостем, покинувшим банкетный зал.
  В ресторане же "У спрута", который располагался в небольшом, но очень уютном помещении еще оставалось много посетителей. За лучшим столиком, под которым стояла целая батарея пустых бутылок, сидели двое: капитан Шторм и веселая, раскрасневшаяся от спиртного, Василиса. Бермудий был мертвецки пьян и бормотал, словно в бреду, почему-то то и дело переходя на итальянский:
  - О донна, донна белиссима!
  И время от времени пытался поцеловать Василису в губы. Но почему-то никак не мог попасть, и его поцелуи приходились то в нос, то в ухо милой дамы.
  Мадам Шприц не хотелось возвращаться в свою каюту, она чувствовала, что мужа там не застанет. И Василиса была права. Коварная Луиза затащила Демида Уколовича в ночное шоу "Буратино" смотреть стриптиз и прочие непристойности выделываемые голозадыми девицами. Она надеялась, что такое зрелище подтолкнет старого доктора к решительным действиям, и он, наконец, сподобится пригласить ее в свою каюту. И тут, надо сказать, что многоопытная Луиза допустила непростительную ошибку. Высокоморальный и благовоспитанный Шприц пришел в ужас от этого шоу и в его душу закрались мучительные сомнения в адрес новой возлюбленной. По его мнению, порядочная милая девушка, как он до этого думал о Луизе, не могла ни в коем случае посещать подобные заведения.
  Выйдя из непотребного притона "Буратино" Демид Уколович вежливо, но холодно попрощался с новой знакомой, даже не проводил ее до каюты.
  Быстрым стариковским шагом он потрусил к себе в люкс. Не обнаружив там жены, очень обеспокоился и пошел ее разыскивать. Первым делом он пошел в казино, где обнаружил хмурую Асю.
  - Дядя Дема! - кинулась к нему девушка, - мне нужно с тобой поговорить, это важно!
  - Потом, потом, милая, сейчас мы должны найти Василису.
  Они обнаружили мадам Шприц в ресторане. Она мирно дремала прямо за столом, положив голову на плечо спящего капитана, и ее богатырский храп заглушал негромкую музыку, звучащую в заведении.
   - Васька, вставай! - тронул ее за плечо супруг, - Тебе пора в каюту, там выспишься, вставай!
   - Что такое? - возмутилась ничего не соображающая дама,- Что вы себе позволяете? И со всего размаху попыталась заехать доктору по физиономии.
  Но трезвый Шприц легко увернулся.
  - Василиса! - строго сказал Демид Уколович, - Не буянь! Пойдем с нами в каюту, там ты отдохнешь, расслабишься. Пойдем домой?
  - Дема, это ты? Прости, не узнала. Пойдем домой, да, я хочу домой, - забормотала постепенно трезвеющая дама.
  Когда все трое подошли к люксу, то заметили, что дверь приоткрыта.
  - Как же так? Ведь я точно помню, что запер каюту, - неуверенно сказал Шприц. Внутри все было перевернуто. Чемоданы вынуты из шкафа, вещи разбросаны по полу. Было видно, что кто-то тут побывал.
  - Девочки, проверьте, все ли на месте. Ничего не украли? - приказал доктор.
  Но оказалось, что ничего не пропало.
  - Ясное дело! Искали деньги! Хорошо, что они в таком месте, что никто не найдет! - заметил Шприц, - Ася! Сегодня ты не пойдешь в свою каюту, а переночуешь у нас на диванчике. И получше запри дверь, немедленно! Сейчас нам нужно выспаться, а завтра утром решим, как быть дальше.
  Дамы легли и немедленно уснули, не спал только доктор. Он напряженно думал. Его ум терзали противоречивые мысли. Да, оставив деньги у себя, он взял тяжкое бремя на свои стариковские плечи. Быть может, даже слишком тяжкое! Теперь он это хорошо понимал. В тот день, когда решил не сдавать деньги в милицию, будущее виделось ему в розовом свете. Но реальность оказалась гораздо хуже мечты. Старик понял, что в любой момент его, Асю, и Василису могут убить. И что их наверняка убьют, как только подвернется подходящий случай. Уже было ясно, что за ними следят. Кто-то даже успел побывать в каюте и порыться в вещах, а может уже и догадались, где они прячут деньги. Медлить нельзя! Нужно выработать план и действовать по нему четко и организованно.
  Как только первый солнечный лучик проник сквозь стекло иллюминатора в каюту, Демид Уколович разбудил жену и племянницу.
  - Дорогие мои, - сказал он ласково, но строго, - Не сердитесь и не обижайтесь, но с этой минуты вам придется полностью мне подчиняться и слушаться каждого моего приказа! Вам придется на время забыть о ваших желаниях и капризах, ибо каждый ваш неосторожный поступок может оказаться роковым для всех нас! Наше положение даже опаснее, чем вы думаете. Я решил, что будет лучше, если мы сойдем на первой же стоянке теплохода. тихо, незаметно, бросив вещи, чтобы не привлекать внимание! И вообще, я попрошу вас пока не общаться с малознакомыми людьми.
  - А Кружкин? Ему тоже ничего не скажем? Или он сойдет вместе с нами? - спросила Ася.
  - Ну уж нет. Генриху ничего не угрожает. Пусть плывет дальше и наслаждаются круизом. Вряд ли ему когда-нибудь еще удастся так славно попутешествовать, - ответил доктор.
  - Не общаться с малознакомыми людьми! Ха-ха! Так ведь ты сам первый начал дружить с этой отвратительной белобрысой девицей? - возмутилась Василиса.
  - С этой дружбой покончено! - твердо ответил Демид Уколович, - Я не удивлюсь, что именно она побывала в нашей каюте!
  - Нет, дядя! Я знаю, кто это был! - перебила его Ася.
  - Так говори скорее, черт возьми! - в один голос сказали супруги Шприц.
   - Это сантехник Прокладкин! Он шпионит за нами. Вчера я его на верхней палубе встретила, он в матросика переоделся. Вся его любовь ко мне была гнусной ложью! - сказала Ася и заплакала.
  - О! Я сразу же почувствовал в нем что-то отталкивающее! Чуяло, чуяло мое сердце, что не зря этот негодяй ухаживает за нашей девочкой! О подлый мерзавец! Шпионил за нашей семьей! Подлец, подлец! - бушевал Демид Уколович.
   -Зато теперь мы знаем, откуда исходит опасность! - обрадовалась Василиса.
  - Все равно наш план остается в силе. Немедленно одевайтесь, иначе мы опоздаем к завтраку. Будем делать вид, что ничего не случилось, и мы ни о чем не подозреваем! - сказал доктор.
  
  Завтрак в каюткомпании, как всегда, проходил спокойно и благопристойно. Большая часть пассажиров отсутствовала, это было неудивительно после вчерашнего банкета. Не было Луизы с Дуней.
  Сидящий в одиночестве капитан Шторм, то и дело бросал пламенные взгляды на Василису Абрамовну. Она, перехватывая его взор, скромно опускала глазки.
  Вдруг небритый, бледный, но уверенный в себе Прокладкин подошел к столику семьи Шприц.
  - Доброго утречка! - сказал он, приветливо улыбаясь, - не хотел вас беспокоить, но мне необходимо с вами поговорить.
  - Присаживайтесь, - сухо, но вежливо ответил доктор, я весь - внимание!
  Прокладкин робко присел на кончик стула. Наступило неловкое молчание.
  - Говорите, молодой человек, мы вас слушаем, - подбодрила его Василиса.
  - Я хочу...
  Но его речь прервало одно странное событие: доктор Адольф Гайтлер, до этого момента спокойно поедавший свой завтрак, вдруг дико захохотал зловещим сатанинским смехом. Он вскочил с места, обвел весь зал совершенно безумным взглядом, без разбега запрыгнул на столик, за которым принимало пищу светило российского кинематографа с супругой. Все пассажиры и официанты, словно загипнотизированные наблюдали за внезапно спятившим американцем, и никто даже не попытался прекратить его безобразия.
  А Гайтлер, между тем, стоя на столе, вновь захохотал и принялся пинать ногами тарелки, стаканы и чашки, стоявшие на скатерти. Наконец, он полностью освободил столик. Чета Толстяковых-Кокашкиных вскочила со своих стульев и боязливо отошла к стенке. Испуганный кинорежиссер крепко вцепился в руку своей жены.
  Адольф Гайтлер скинул с себя пиджак, причем под ним у доктора оказался черный фашистский мундир с большой ярко-красной свастикой на рукаве, он встал в позу и произнес следующую речь:
  - Дорогие фрау и герры, русские свиньи (тут он добавил длинное ругательство на немецком языке) Пришел ваш последний час! Я буду, ха-ха, немножко потоплять этот корабль. Совсем немножко! Буль-буль-буль! Гитлер-сюрприз! Он опять выругался, но уже по-русски. Затем перевел взгляд на большие часы, висящие на стене. Остался фунфь минутен, - радостно продолжал он, - теперь перед смертью, вы все должны узнать правду! Меня зовут Адольф Гитлер! Я не есть дурацкий Гайтлер! Я буду отомстить русским свиньям за великую Дойчланд! За моего великого дедушку фюрера! А теперь - ауфвидерзейн! Конрад, Конрад, шнель! Благопристойный немецкий турист сорвался с место и подбежал к Адольфу, помог ему спрыгнуть со стола и они вместе рванули к выходу.
  Только теперь все пассажиры опомнились, закричали, кто-то бросился в погоню за негодяями. Но было поздно. Подлецы спрыгнули за борт.
  - Они сумасшедшие! - закричал кто-то.
  А капитан бросился к Василисе и потянул ее за руку.
  - Быстрее, скоро корабль взорвется, бежим, дорогая! У меня есть личная шлюпка, мы спасемся!
  - Без них я никуда не пойду, - уперлась дама.
  - Тысяча чертей, быстрее, всем места хватит!
  Доктор, его супруга, племянница и Кружкин побежали за капитаном по длинным коридорам. Прокладкин следовал за ними, хотя его никто не приглашал. Вскоре все уселись в шлюпку, включая лжесантехника, и как только ее киль коснулся воды огромное тело корабля потряс страшный удар. "Адмирал Шлюпкин" очень медленно, но верно нал крениться на левый борт.
  - Гребите быстрее, а не то воронка нас засосет! - приказал капитан, изо всех сил налегая на вес, остальные последовали его примеру.
  
  Гибель "Адмирала Шлюпкина" не оставила прессу равнодушной. На следующий же день в газетах появились сенсационные материалы о гибели красавца-теплохода. Все статьи в красочных подробностях описывали чудовищный теракт, совершенный маньяком-шизофреником, выдающим себя за внука Адольфа Гитлера и пустившего ко дну круизный лайнер. Самое ужасное, что негодяю удалось бежать вместе со своим сообщником - германским туристом Конрадом Вейером. Злоумышленники спрыгнули за борт, где их тут же подобрал быстроходный катер, скрывшийся в неизвестном направлении. Интерпол утверждал, что напал на след террористов и что вскоре они будут схвачены и переданы в руки правосудия.
  Сообщалось также, что жертвы оказались на удивление незначительны. Погиб знаменитый кинорежиссер Толстяков-Кокашкин, и еще несколько человек пропали без вести: майор милиции Молотков, выполнявший секретное задание, семья Шприц из трех человек, некий Генрих Кружкин и сам Бермудий Шторм, капитан судна.
  
  А по поводу гибели Толстякова Кокошкина в одной из центральных газет появился некролог следующего содержания:
  
  Вчера российский народ и мировой кинематограф понес тяжелую утрату. При трагических обстоятельствах ушел из жизни великий русский режиссер Толстяков-Кокашкин Еремей Ерофеевич. Вся жизнь этого гениального и скромного человека была посвящена искусству. Он жил как герой и погиб, как герой, от руки фашистского гада. И пусть его поглотил мировой океан, он он всегда будет жить в наших сердцах и в своих великих твореньях. Погасло солнце русской культуры. Спи спокойно, Еремеюшка, и пусть соленая вода тебе будет пухом.
  
  Поиски пропавших продолжались пять дней, но результатов не дали. Затем море начало штормить, и спасатели вынуждены были прекратить бесплодные поиски. Таким образом, пропавших сочли погибшими. Особенно всем жаль было молодого красавца капитана. У Шторма осталась одинокая старушка-мать.
  Но прошло время страсти улеглись и все люди занялись своими привычными делами. Постепенно о трагической гибели "Адмирала Шлюпкина" и нескольких человек стали забывать, тем более что подавляющее число пассажиров и членов экипажа были спасены.
  
  Почти три дня шлюпка с нашими героями болталась по океану. Штормило, было холодно и сыро. Несчастные путешественники жались друг к другу, чтобы хоть как-то сохранить тепло. К счастью в шлюпке оказался запас продуктов и пресной воды, так что от жажды и голода они не страдали. Утром на третий день их скитаний выглянуло солнышко. У всех сразу же поднялось настроение. Бермудий Титыч наметанным глазом вглядывался в горизонт. Вдруг капитан радостно вскрикнул:
  - Земля! Вижу землю по левому борту! Лево руля! Гребите веслами!
  Остальные посмотрели в ту же сторону, но никакой земли не увидели, только Ася сказала, что видит какую-то едва заметную серую полосочку.
  - Это какой-то архипелаг, до материка тут слишком далеко, - пояснил капитан,- Постараемся туда добраться, а иначе наши припасы скоро закончатся и нам будет грозить ужасная гибель от голода и жажды, так что давайте поднажмем!
  Поднажали, но серая полоса, как казалось, ближе не стала.
  Прошло еще два дня. Путешественники гребли по очереди и днем и ночью, держались выбранного курса, и наконец, далекий берег стал виден довольно хорошо.
  Это был зеленый, сплошь покрытый растительностью остров, увенчанный остроконечной скалой, вершина которой терялась в густых облаках. До него было еще довольно далеко, но земля уже не казалась призрачной и недосягаемой.
  - Если будем грести, не снижая темпа, к вечеру окажемся на острове, - сказал Шторм.
  - О, Бермудий! Твоими устами да мед пить. Я так устала в этой узкой тесной лодке, все косточки болят, - жалобно пробасила Василиса.
  - М-дя! Никогда не думал, что попаду в такую передрягу, и все по вашей милости, почтеннейший Демид Уколович! - констатировал Кружкин.
  Старый доктор только пожал плечами, дескать, разве я знал?
  Ася и Прокладкин молчали, они сидели на веслах и изо всех сил гребли к острову.
  
  Уже стемнело, когда измученные путешественники, все-таки доплыли до острова.
  Прокладкин и Шторм, при помощи доктора с трудом вытащили на песчаный берег тяжелую шлюпку. Ася и Василиса вынесли остатки продуктов, а Кружкин, со страшными стонами, повалился на берег. Он откинул голову назад, изображая нечеловеческие страдания.
  - Вы опять за свое, Генрих? И как же вам не совестно! Женщины трудятся из последних сил, я, старый человек, волоку тяжеленную лодку, а вы ту комедию ломаете.
  Пристыженный Кружкин, продолжая издавать мучительные стоны, начал выносить из лодки оставшееся барахло: надувные жилеты, одеяла и какую-то одежду.
  - Сейчас немного перекусим и начнем устраиваться на ночлег. А завтра приступим к строительству хижины. Я знаю этот остров, он называется Приют Флибустьеров. В средние века тут останавливались пиратские суда, чтобы пополнить запасы пресной воды или сделать небольшой ремонт. Мимо него не проходят морские пути, так что помощи, боюсь, нам придется ждать долго, и это в лучшем случае.
  - А что же тогда в худшем? - робко спросила Ася.
  - В худшем - придется остаться здесь навсегда. Как видно, нас уже не ищут, посчитали погибшими. Вот такие дела, - печально сказал капитан.
  - Какой ужас! Я еще совсем молодая, и что же мне до конца дней гнить на этом забытом Богом и людьми клочке земли посреди океана? - Ася разревелась и куда-то убежала. Прокладкин рванул за ней.
  - Да что ж такое-то! Да что ж такое-то делается-то а? Граждане! Примите меры! Вы же капитан, я к вам обращаюсь, - Генрих строго указал сухим коричневым пальчиком на Шторма, - Как вам не стыдно? Вы должны хоть что-нибудь сделать для нашего спасения!
  - Успокойтесь, Генрих, давайте лучше устраиваться на ночлег, утро вечера мудренее. Сейчас мы все крайне измучены, за ночь силы восстановятся, а утром все вместе будем думать, как быть дальше, - резонно заметил Шприц.
  Капитан и Василиса расстелили на песке все одеяла, так, что получилась широчайшая постель, на которой всем должно хватить места.
  - Укрываться будем одеждой, - сказал Бермудий, - ночью будет прохладно, а еще может начаться ливень. Дожди в этом климате бывают довольно часто, причем начинаются внезапно, и так же кончаются, так что если что - не пугайтесь.
  Путешественники с аппетитом уничтожили остатки сухого печенья, допили воду из бутылок и улеглись спать. Все мгновенно уснули, сказалась накопившаяся усталость. К счастью, ночь выдалась сухая и теплая.
  Утром все проснулись бодрыми и в хорошем настроении.
  - Ну что ж! - сказал доктор Шприц, - Надо как-то устраиваться. Иван и Бермудий, берите пустые бутылки, пойдем искать воду. Генрих, останешься с дамами. Постарайтесь собрать каких-нибудь фруктов на завтрак, уж очень кушать хочется! Встречаемся через два часа на этом же месте, удачи.
  И старик быстрым шагом углубился в джунгли, капитан и Прокладкин последовали за ним.
  - Я не собираюсь искать фрукты! - гордо задрав подбородок, - Не мужское это дело. Вы и без меня справитесь. Я лучше сделаю себе копье и попробую добыть какую-нибудь дичь, вона сколько птиц возле той скалы тусуется.
  Генрих достал из кармана ножик и начал приматывать его носовым платком к найденной на берегу кривой палке.
  Василиса и Ася взяли пластиковые пакеты. Они, не спеша, отправились к ближайшим зарослям. Там, в зелени пышных крон банановых деревьев, аппетитно желтели спелые плоды. Рядом с ними росла раскидистая смоковница, на ее корявых ветвях зрели крупные темно-фиолетовые фиги. Были еще какие-то неизвестные растения с обилием ярко-оранжевых фруктов, но Василиса запретила племяннице их трогать, вдруг, ядовитые? Женщины быстро набрали полные пакеты и вернулись в лагерь.
  Генрих уже изготовил импровизированное копье и собирался славно поохотиться.
  - Пожелайте мне ни пуха, ни пера! Скоро будем готовить жаркое! - хвастливо сказал мужчина и направился к скалам, где был настоящий птичий базар. Чайки, альбатросы, бакланы и еще какие-то неизвестные Генриху Валентиновичу пернатые чувствовали себя хозяевами на этом острове. Они ничуть не испугались приближающегося человека и продолжали заниматься своими делами: чирикали, гоготали, чистили перышки или спали, положив голову под крыло.
  Кружкин, издав воинственный вопль, как это он не раз видел по телевизору, метнул свое орудие в гущу птичьей толпы. Пернатых как ветром сдуло. На камнях осталось лишь развалившееся на части генриховское оружие.
  - М-дя! Да что ж такое-то! Очевидно, палка попалась гнилая. Придется все переделывать, - сказал интеллигент.
  И действительно, древко копья разлетелось на куски. Генрих Валентинович подобрал размотавшийся платок, ножик и отправился искать новую палку.
  - Ну вот, совсем другое дело, - мужчина гордо осматривал плод своих стараний. На этот раз он выбрал более прочную и ровную деревяшку, - сейчас повторим попытку.
  Но птиц на том месте уже не было, пришлось пройти немного вперед. Но и в этот раз охота не удалась. Палка осталась целой, но размотался платок, а ножик провалился куда-то между камней. Генриху пришлось долго повозиться, прежде чем удалось его достать. Мужчина починил оружие и совершил третью попытку, на этот раз копье никуда не полетело, а отлетевший ножик, совершил в воздухе сальто и ранил Генриху правую руку. Мужчина завыл от боли и ужаса.
  Царапина была неглубокой, но кровоточила. Кружкин, с душераздирающими криками, бросился бежать к лагерю.
  - Что случилось? На вас напали звери? - Василиса испуганно смотрела на сотрясающего окровавленной рукой, Кружкина.
  - Да так, пустяки. Крокодил покусал, - соврал Генрих.
  - Крокодил?! Какой ужас! - удивилась Ася, - Где вы его встретили?
  - А вооона там, у скалы. Я изготовил себе супердесантное копье, как нас в спецназе обучали, и пошел охотиться на птичек. Смотрю, возле самого берега какое-то здоровенное бревно лежит. Ну, думаю, может нам для строительства пригодиться. Подхожу к нему поближе - да это же крокодил! Я как-то по телевизору смотрел, что крокодилье мясо удивительно вкусное и напоминает нежную курятину. Вот и думаю, чего на птичек охотиться, там еды на зубок, а нас-то много! Дай, думаю, я эту зеленую гадину на обед прибью. И ударил его копьем. Кровищи-то было! Но крокодилище вдруг как вывернется, и тяп меня за руку! Успел отскочить, реакция-то у меня боксерская, недаром был чемпионом мира! Только царапина осталась. И наутек от него! Еле ноги унес.
  - Дайте, я перевяжу вам руку, - предложила Василиса, вынимая из аптечки зеленку и бинт.
  - Ооооо, полегче, милая, уж очень больно! Просто нечеловеческие страдания. Крокодилище, видно, туда яду напустил.
  Вскоре Генрих с перевязанной по локоть рукой возлежал в тени под пальмами и пожирал собранные женщинами бананы и фиги.
  Вскоре вернулись мужчины, неся в пластиковых бутылках чистейшую родниковую воду.
  - Тут недалеко ручей. Вода такая вкусная! Просто нарзан, - рассказывал доктор, - Сейчас позавтракаем и все вместе отправимся за пальмовыми листьями и лианами. Из них получится замечательная хижина - легкая и прочная. А что случилось с Генрихом?
  - Его крокодил покусал. Дядя Дема, я боюсь, вдруг он и до нас доберется? - захныкала Ася.
  - Крокодил?! Какой вздор! Не иначе, ему что-то привиделось. На этих островах нет, и никогда не было, крокодилов. Генрих, вы что-то напутали, признайтесь, - посмеиваясь, сказал капитан.
  - Почем мне знать! Разве я биолог или юный натуралист? Может и не крокодил, а варан здоровенный, или какая другая гадина! - оправдывался пристыженный Кружкин, - Я же не разбираюсь в них, и крокодилов только по телеку видел. Факт, что какая-то скользкая тварь чуть не откусила мне руку. И теперь, вместо того, чтобы вместе со всеми строить хижину, мне придется скучать тут под пальмами в полном одиночестве!
  - Ничего, Генрих, вы нам и с одной рукой пригодитесь. Будете отволакивать на берег пальмовые листья, - сказал Шприц, - Кстати, дайте-ка мне посмотреть вашу рану!
  - Да не надо, Василисушка мне только что ее перевязала, уже почти не болит, - ответил Кружкин, до той минуты изображавший ужасные страдания.
  - Вот и славно. Давайте завтракать! Какие прекрасные фрукты, от голода и жажды мы тут точно не помрем! - Бермудий с наслаждением надкусил большую темно-лиловую фигу.
  
  Завершить строительство к вечеру так и не удалось. Задача оказалась намного сложнее, чем доктор себе представлял. Надо было вкопать в землю четыре столба, составивших каркас хижины. Их изготовили Шторм и Прокладкин из срубленных и очищенных от коры стволов кокосовой пальмы. Тем временем, остальные натаскали из леса множество лиан и пальмовых листьев, из которых можно было сплести стены. За весь день путешественники установили столбы и начали плести первую стену, так что спать пришлось под открытым небом.
  В эту ночь погода решила не баловать путешественников, когда все уснули, с неба обрушились потоки холодной воды. Перепуганные люди накрылись с головой одеждой и побежали под пальмы, но ливень и там их достал. Остаток ночи никто не спал, все дрожали от холода и сырости. Дождь быстро закончился, но все вещи успели промокнуть.
  Утром, когда выглянуло солнышко, всю мокрую одежду разложили на песке, чтобы она скорее просохла.
  Позавтракав, уже надоевшими фруктами, снова приступили к строительству.
  - Так дело не пойдет! - сказал доктор. Надо сначала сделать крышу, а стены закончим как-нибудь потом. Главное - защититься от дождя.
  Построить крышу из пальмовых листьев - нелегкая задача. Прежде чем укладывать покрытие, нужно было сделать прочный каркас из веток. Да так, чтобы потом крыша не обрушилась на голову. Гвоздей не было, и ветки тщательно привязывали лианами к столбам и друг к другу. Доктор несколько раз влезал на верх и ходил по сложенному сооружению, проверяя его прочность.
  - Все хорошо, - наконец, сказал он, - теперь можно и листья уложить.
  На удивление получилась не только прочная, но и очень красивая конструкция.
  - Какие мы молодцы! - восхитилась Ася, - А когда построим стены, будет просто сказочная избушка!
  - Не торопись, детка, давайте лучше отдохнем. У нас вода заканчивается и фруктов почти не осталось. Завтра целый день будем делать припасы, а то мало ли что может случиться, - ответил доктор.
  - Вы правы, Демид Уколович, - согласился капитан, - в хижине всегда должен быть запас воды и пищи. Вдруг ливень на целый день зарядит? Не бегать же тогда за едой под дождем? Надо будет еще и насушить плодов. Так, про запас, - при этом Бермудий как-то по особенному взглянул на Василису. Дама ответила ему кокетливой улыбкой.
   Усталый Шприц не обратил на их любезности никакого внимания. Старик очень устал и заснул прямо на песке, сжимая в руке недоеденный банан. Зато Генрих все прекрасно видел и ехидно улыбнулся в успевшую отрасти чеховскую бородку.
  
  С этого дня Кружкин стал внимательно наблюдать за развитием отношений между мадам Шприц и капитаном. Зачем он это делал? И сам толком не понимал, то ли от ревности, то ли из давно засевшей глубоко в сердце антипатии к Бермудию.
  Капитан был полной противоположностью Генриха: смелый, решительный, правдивый, да и к тому же - мастер на все руки. За что бы он не брался, все получалось просто замечательно, на зависть Кружкину.
  Недавно капитан поставил силки и при их помощи поймал сразу несколько чаек. А все попытки Генриха добыть дичь, так и не принесли успеха. Тогда Кружкин взялся добыть огонь при помощи своих очечков, чтобы развести костер и изжарить добычу. Путешественники соскучились по горячей пище. Генрих Валентинович, с гордым видом, сложил из сучьев костерок, добавил поверх веток немного волосков от кокосовых орехов, затем снял очки и поймал одной из линз солнечный луч. Направил на кокосовую паклю и с торжественным лицом ждал, когда же вспыхнет пламя. Все с интересом наблюдали за его действиями. Прошло около часа, но кокосовые нитки даже не начали тлеть.
  Очень хотелось есть, нетерпеливая Ася тихонько подвывала от голода.
  Тогда капитан Шторм вынул из широких штанин зажигалку и подпалил Генриховское сооружение. Шторм, как и многие моряки, курил трубку, и поэтому всегда носил с собой зажигалку, теперь она пригодилась. Находясь на острове, он так ни разу не закурил, потому что в день кораблекрушения оставил трубку и табак в каюте.
  При виде весело разгоревшегося костра доктор и Прокладкин страшно обрадовались, а женщины завизжали от восторга. Василиса начала ощипывать добычу. Ася побежала за недозрелыми бананами, чтобы испечь их в золе на гарнир к жареной дичи.
  Недоволен был только Генрих, ведь все лавры снова достались капитану.
  "Вот так вот, Генрих Валентинович! Опять вас обошел этот нахальный выскочка. Ничего, отольются кошке мышкины слезки. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Победа будет за нами!" - так думал Кружкин, мило улыбаясь и преданно глядя в глаза капитану, - "Никогда тебе не прощу, что ты у меня Василису увел!"
  Генрих был уверен, что если бы не капитан, то мадам Шприц была бы с ним. Ему было очень неприятно, что его, такого красивого, воспитанного и интеллигентного мужчину не оценили по достоинству, а какого-то капитанишку обожали все, от Аси до доктора.
  Вскоре ощипанные птицы жарились на веточках над ярко горящим костром, источая дивный аромат, от которого у всех потекли слюнки. Когда дичь была почти готова, Ася закопала в углях бананы, они приготовились очень быстро и напоминали по вкусу печеную картошку! Стоит ли говорить, что птица жареная на костре показалась путешественникам райским лакомством, ее уничтожили в один момент, чуть ли ни с косточками.
  После обеда все благодарили капитана. Тот скромно, но с видимым удовольствием купался в благодарности друзей.
  - Вот, что я скажу, дорогие мои. Сегодня капитан дал нам важнейшее средство для выживания - огонь. Теперь нужно постоянно его поддерживать, мало ли что случится с зажигалкой, она у нас одна-единственная. А ведь не плохо каждый день так питаться? Поэтому у костра будем дежурить денно и нощно, по очереди. Теперь, когда мы можем подвергать пищу тепловой обработке, неплохо было бы наловить рыбы. Ее тут полно, каждый из вас, наверное, это заметил, принимая морские ванны. Так что, завтра же - на рыбалку! - этими словами доктор Шприц закончил свою речь, и все легли отдыхать в тени под пальмами.
  "Чудненько! - подумал Генрих, - Чего же ждать до завтра. Я наловлю рыбы прямо сегодня. Надо утереть красный нос этому жирному капитану, хватит ему быть первым. Не все коту масленица, бывает и великий пост".
  Кружкин тихо поднялся и хотел уйти незаметно, но остроглазая Ася увидела его движение и спросила сонным голосом:
  - Дядя Гена, куда это вы?
  - Да так, просто захотелось прогуляться! Что тут такого особенного? Ты бы лучше за костром глядела, вона смотри, эта большая палка прогорит скоро, и он погаснет!
  - Точно! Побегу за хворостом, - ответила девушка и скрылась в густой зелени кустарника.
  Генрих, убедившись, что за ним никто не наблюдает, пошел вдоль пляжа к скалам, к тому самому месту, где раньше был птичий базар.
  - А ведь неспроста эти твари здесь тусовались. Чем они питаются? Рыбой! Значит, делайте выводы, граждане! Тут водится много рыбки! Вы просто гений, Генрих Валентинович. Не голова у вас, а дом правительства, - так, тихонько разговаривая сам с собой, мужчина дошел до пункта назначения.
  Он пошарил в карманах брюк и нашел небольшой гвоздик. Бывшая жена Маша всегда ругала его за то, что он вечно носит в карманах всякую дрянь: гвозди, гайки, куски проволоки. Однажды из-за этого сломалась стиральная машина - какой-то шуруп засорил сливной шланг. Машину починили, но жена строго-настрого запретила Кружкину таскать в карманах посторонние предметы. Но, Генрих, разумеется, этот запрет игнорировал.
  - И правильно делал! Сейчас, вона как, мне гвоздик пригодится! А нет ли там еще какой-нибудь гаечки?
  И гаечка нашлась, а еще небольшой кусок позеленевшей медной проволоки.
  - Сейчас-сейчас! Вот увидите, какая супердесантная гиперудочка получится.
  Он начал стучать камешком по гвоздю, чтобы придать ему крючковидную форму, большей частью попадая себе по пальцам. При этом он страшно орал, шипел от боли и матерился. Наконец, цель была достигнута, какой-никакой крючок получился. Правда кривой и уродливый, но разве рыбам не все равно? Кто его будет на выставку отправлять?
  Затем надо было достать леску. Эта задача оказалась куда сложнее, где же можно найти леску на необитаемом острове? А нигде, ее там попросту нет и быть не может. Тогда надо подумать, чем ее можно заменить?
  - Какой-нибудь веревкой, - догадался Генрих, и снова восхитился собственной сообразительностью.
  Но веревки тоже не было.
  - Если нет веревки, значит, нужно ее сделать из подручных материалов, - решил Кружкин.
  Интеллигент внимательно осмотрел свое имущество, оно все было при нем. Грязные, порванные в нескольких местах, летние брюки. Рубашка с коротким рукавом, любимая легкая рубашка, в ней в самую сильную жару прохладно. Еще семейные, давно не стираные трусы. Порвать их, чтобы сделать веревку? Нет, не годится, в чем тогда он будет купаться? Не с голым же задом? Это крайне неприлично, тем более, что на острове две милые дамы. Что они о нем подумают? Понятно, ничего хорошего. Трусы отпадают. А если вытащить из них резинку? Тоже не подойдет, слишком короткая и тянется. Остается носовой платок. Грязный, многострадальный, когда-то белоснежный в приятную голубую клеточку, еще Маша покупала. Такие платочки продают по три в коробочке с прозрачной крышечкой. Эх, какое было время!
  Генрих вспомнил, как он, усталый и голодный приходил с работы, мыл руки и садился за стол. А жена подавала ему роскошный обед из трех блюд, а потом еще и кофе с пирожными!
  - Все ушло, все умчалося, в беспросветную даль, а на сердце осталася, только грусть и печаль...- пропел Генрих, по его худой коричневой щеке сползла скупая мужская слеза, - ладно, прочь сантименты! Надо делом заниматься.
  Кружкин безжалостно разорвал платок на узкие полоски и крепко связал их между собой. Получилась довольно длинная веревочка, правда не очень прочная.
  - Да ничего! Не кита же я буду ловить! А небольших рыбок должна выдержать. Он при помощи проволоки прикрепил гайку в качестве груза, а затем привязал на самый кончик гвоздик, выполняющий роль крючка.
  - Нормально! - сказал он сам себе, - А теперь нужно позаботиться об удилище, вон та молоденькая пальма вполне сойдет, только надо ее срезать ножом, как говорится, под самый корешок.
  Вскоре Генрих гордо сидел на берегу и удил рыбу. Не клевало. Он внимательно оглядел удочку. Что-то не так. Чего-то не хватает!
  - Эврика! Я забыл приделать поплавок! Надо это дело исправить.
  Мужчина насобирал на берегу птичьих перьев и связал в виде букетика.
  - Суперский поплавок, лучше, чем в магазине.
  Привязал его к удочке, забросил ее в море и стал ждать клева.
  Не клевало. Руки устали, удилище из пальмы оказалось очень тяжелым, недаром обычно их делают из легкого бамбука.
  - Да что ж такое-то? Да что ж такое-то делается, а? Тут какая-то неправильная рыба. Вона ее сколько в воде плавает, каждую видно. А на мою удочку никто не попадается!
  В этот момент клюнуло, да еще как! Поплавок погрузился глубоко, да так и не вынырнул.
  - Ага! Огромная жирная рыбеха попалась! Сейчас я ее!
  Кружкин резко выдернул удочку из воды, на крючке действительно кто-то болтался, но это была, явно не рыба.
  Генрих, по рассеянности, ничем не наживил свой крючок, поэтому рыба и не заинтересовалась. Зато какой-то глупый, но любопытный краб уцепился за необычный блестящий предмет, пытаясь выяснить для себя его свойства.
  - Ну ладно, на безрыбье и краб за рыбу сойдет, - обрадовался Генрих, - я слыхал, что крабовое мясо очень высоко ценится гурманами.
  Мужчина протянул руку, чтобы схватить ценную добычу. Но все произошло совсем наоборот, как в известной скороговорке про рака и греку. Краб изо всех сил схватил Генриха за палец, да так сильно!
  Мужчина дико заорал от боли и стал размахивать рукой, чтобы стряхнуть мерзкое ракообразное. Это удалось, но не сразу. Рассерженный краб, угрожающе щелкая над головой клешнями, боковым ходом улепетывал обратно в океан.
  Генрих, злобно матерясь, осматривал поврежденный палец. Крови не было, и боль вскоре утихла.
  - А ведь точно! Я ловил рыбу без наживки, поэтому ничего и не поймал. Надо будет завтра покопать землю, интересно есть на этом острове дождевые черви?
  Мужчина тщательно спрятал удочку в камнях, пусть полежит до завтра, и пошел обратно в лагерь. Ему хотелось немного пошпионить за Вапсилисой и капитаном, чтобы потом доложить обо всем доктору. Так он надеялся убить двух зайцев - напакостить Шторму и втереться в доверие в Демиду Уколовичу, который, по всеобщему мнению, был главным на этом острове.
  
  
  Светало. Над морем стелился белесый туман. Невдалеке над скалами с пронзительными криками носились чайки. В кустах кто-то копошился. Остров жил своей дикой, неведомой человеку жизнью.
  Возле так и недостроенной хижины, потрескивал костер. Все островитяне мирно спали под навесом. Бодрствовал лишь доктор Шприц. Была его очередь поддерживать огонь.
  "Да уж, попали мы в ситуацию! Может, не стоило брать эти деньги? Ведь все из-за них. Жили бы себе спокойной цивилизованной жизнью, и горя не знали! А с другой стороны, может все и к лучшему? Сколько новых впечатлений! Честно сказать, с раннего детства мечтал оказаться на таком острове! Вдали от пыльных и шумных городов, искусственных продуктов и назойливых людей! Будь я только вместе с Василисой, так и остались бы тут навсегда. Много ли нам надо? Чистая вода, свежие фрукты и вечные каникулы на морском берегу. Эх, если бы со мной не было Аси и молодых людей! Эта жизнь не для них, им нужно быть в центре событий, общаться с людьми, делать карьеру, создавать семью. Надо думать, как скорее отсюда выбраться. Надеюсь, что все-таки нас найдут. Не может такого быть, чтобы никто нас не искал. Придется подождать, а пока будем наслаждаться жизнью на острове!"
  Размышления старика прервал Генрих Валентинович. Он, как всегда, проснулся очень рано.
  - С добреньким утречком, Демид Уколович! Как дежурилось?
  - И вам доброго утра, дорогой Генрих! Все в порядке, никаких непредвиденных происшествий. Костерок, как видите, горит. И остров никуда не делся.
  - Знаете ли, достопочтеннейший Демид Уколович, есть у меня к вам, так сказать, деликатное дельце, абсолютно конфиденциальное, не для лишних ушей, понимаете ли. Если вас не затруднит, давайте отойдем в сторонку.
  - В чем дело, Генрих Валентинович? Вы меня заинтриговали.
  Мужчины удалились на безопасное расстояние и, не спеша, пошли вдоль берега.
  - Я вас слушаю, - подбодрил Кружкина доктор.
  - М-да, м-да, м-да... Не знаю с чего и начать, дельце то больно деликатное и касается вашей дражайшей супруги, которую я очень уважаю.
  - Так не тяните же, говорите все как есть.
  - Ну ладно, лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Сердце красавицы склонно к измене, как говорится. Я не могу сидеть сложа руки, глядя на беспардонное поведение этого гнусного капитана. Мой гражданский долг доложить вам о безобразном адюльтере, завязывающемся прямо у нас на глазах, под самым носом у ничего не ведающего супруга.
  - Продолжайте, Генрих, продолжайте, это крайне интересно.
  - Не ранее, чем вчера, я взял на себя смелость понаблюдать за этой, мягко говоря, сладкой парочкой. Как вы помните, у нас был день сбора фруктов. Все разделились на пары. Вы пошли вместе с Прокладкиным за фигами, капитан с вашей супругой отправились за бананами, а ваш покорный слуга, вместо того, чтобы собирать кокосы, посчитал более важным проследить за дальнейшим развитием адюльтера. И вот что я увидел.
  - И что же?! - со злостью спросил доктор.
  - Я видел все, вот этими вот глазами! - и он ткнул себе тощими коричневыми пальцами в очки, - Они предавались гнусному разврату под сенью банановых деревьев.
  - Как?! Неужели это правда?! Вы не шутите над больным стариком?
  - Я не склонен шутить подобными вещами. Ваш гражданский долг - поставить распоясавшуюся супругу и блудливого капитана на подобающее место. Мы не собираемся терпеть моральное разложение на нашем острове!
  - Позвольте мне самому решить, как быть дальше. Нужно о многом подумать. Пусть этот разговор останется между нами. Это моя нижайшая просьба. А сейчас мне нужно побыть одному. Пойду прогуляюсь, а вы, Генрих, ступайте в лагерь, следите за костром и держите язык за зубами.
  Когда Кружкин вернулся в лагерь, все уже проснулись и завтракали, сидя вокруг костра.
  - Присаживайтесь, Генрих, - любезно предложила Василиса, указывая на угловатый камень, - попробуйте фиги. Сладчайшие, я вам скажу.
  - Нет уж, спасибо, предпочитаю бананы, - гордо задрав подбородок, сказал Генрих.
  - А где же Демид Уколович, я его с утра еще не видел? - поинтересовался Шторм.
  - Он пошел прогуляться, скоро вернется, - сухо ответил Кружкин, глядя в сторону.
  В этот момент подошел доктор. Он выглядел спокойным и уверенным. Демид Уколович вел себя так, как будто ничего не случилось. Генрих, предвкушавший грандиозный скандал, был разочарован. Он иронически приподнял жиденькие бровки и тихо произнес свое "М-дя".
  - Доброе утро, дорогие островитяне! Так вот, - продолжил доктор, - давайте сегодня мы займемся рыбалкой, как и планировали. Давненько я жареной рыбки не едал.
  Все одобрили предложение радостными возгласами.
  - Нет уж, что-то меня на рыбалку не тянет. Занимайтесь этим без меня, должен же кто-то следить за костром, - заявил Кружкин.
  Никто не возражал. Кому охота сидеть в лагере в такую погоду?
  - А чем же мы будем ловить рыбу? - спросила Ася.
  - Любыми подручными средствами, - ответил доктор, -Для начала разделимся на группы.
  - Чур, я с капитаном! - закричала Василиса.
  - Я непротив! - улыбнулся Шторм, поправляя фуражку.
  - Тогда я с тобой, дядя Дема! - заявила Ася.
  - Нет, дорогая, ты пойдешь с Ваней. Вы молодые, вам вместе веселее. А я пойду один, порыбачу по-стариковски.
  Все разбрелись по пляжу, кроме Кружкина, который сидя у костра, смачно дожирал оставшиеся от завтрака фрукты.
  Отойдя на приличное расстояние, Василиса нежно взяла капитана под ручку и басовито проворковала:
  - Милый, наконец-то мы одни.
  Ей даже не приходило в голову, что из-за ближайших кустов за ними наблюдает обманутый муж.
  Так, нежно воркуя, парочка добралась до небольшой бухты. Там, по мнению опытного капитана, должно было водиться много рыбы. И Шторм оказался прав: крупные рыбины весело резвились в прозрачной, как слеза, воде.
   - Как же мы их поймаем, Бермудюшка? Они такие шустрые и скользкие.
  - Сейчас увидишь, любимая! - и Шторм, достав карманный ножичек, отправился к кустарнику, в котором затаился доктор.
  
  "Боже, сейчас меня обнаружат! Надо срочно перебазироваться"- подумал старик, отошел на несколько шагов и затаился в зеленой гуще.
  Ничего не подозревающий капитан, насвистывая какую-то веселую мелодию, тщательно осматривал кусты в поисках подходящей ровной и прочной ветки. Наконец, он срезал подходящую и вернулся на берег.
  У Шприца отлегло от сердца - его не обнаружили. Демид Уколович продолжил наблюдения.
  
  А тем временем Прокладкин и Ася, весело болтая, шли в противоположную сторону. Девушка больше не сердилась на лжесантехника. Какой в этом был смысл тут, на острове?Тем более, что симпатичный и обаятельный Ваня очень ей нравился, как мужчина. Сам Прокладкин вел себя безупречно, пытаясь вернуть Асино расположение. Каждое утро преподносил ей букеты из роскошных тропических цветов, доставал с верхних веток самые спелые и сочные фрукты, делал изысканные комплименты. Ну какая же девушка устоит?
  - Ваня, а помнишь, в день кораблекрушения, ты подсел к нам за столик и собирался рассказать что-то очень важное?
  - Конечно же, помню!
  - Но ты так ничего и не сказал! О чем была речь?
  - Эх, Асенька, сейчас это уже не важно. Тут, на острове все совсем по-другому.
  - А все-таки?
  - Я хотел предупредить вашу семью об опасности, которая вам угрожала.
  - Что за опасность?
  - Сейчас это уже не имеет значения, все позади, я даже рад, что все так получилось. То есть, что ты и я оказались вместе на этом острове. Видишь ли, Ася, я ведь на самом деле в тебя влюбился. Знаю, что ты мне не веришь, но это правда, - голос Прокладкина звучал так искренне, так взволнованно.
  Ася смутилась. Ей раньше никто не признавался в любви. Чтобы прервать неловкое молчание, девушка игриво сорвалась с места и убежала вперед.
  - Догоняй, Ваня!
  Прокладкин в два прыжка нагнал Асю и повалил на песок. Оба весело засмеялись.
  Девушка тут же вскочила, отряхивая летнюю маечку от песка.
  - До чего противный топик! Весь в дырочках! Постоянно туда песок забивается, и не вытряхнуть потом никакими силами! - сказала Ася.
  - Ну-ка, снимай! - приказал Ваня.
  - Это еще зачем? - возмутилась девушка.
  - Снимай-снимай, сейчас узнаешь!
  Ася скинула топик на песок.
  - Класс! - восхитился Прокладкин.
  - Это ты о чем? - прикрывая выгоревший верх от купальника ладошками, спросила Ася.
  - Да не о твоем старом лифчике, не переживай! - он поднял маечку и связал ее бретельки тугим узлом, - смотри что получилось!
  - Что? Дурацкий мешок!
  - А вот и никакой не мешок, а классный сачок для рыбы. Сейчас мы с тобой столько наловим, что все удивятся! Держи один конец и пошли!
  И действительно, вскоре молодые люди наловили огромное количество мелкой рыбешки. Они нанизали свой улов на тонкие прутики, сложили во всю ту же майку и принесли в лагерь.
  - Вот это да! - удивился дежуривший, все это время у костра, Генрих, - Ну, даешь, молодежь, стране угля! Правда мелкого, но много! И как же вам удалось.
  - А вот так, сачком из моего топика, - радостно пояснила Ася, это все Ваня придумал!
  - Ну, Иван! Ума - палата! Голь на выдумки хитра. Да уж, без труда не вынешь и рыбку из пруда! - причитал пораженный Генрих Валентинович, - а где остальные? Они что-нибудь поймали?
  - Мы не знаем, - ответила Ася, - давайте срочно потрошить рыбу, а то испортится, жара ужасная!
  
  А капитан Шторм на глазах восхищенной Василисы проткнул свежеизготовленной острогой несколько крупных рыбин.
  "Вот ловкач! - удивился сидящий в кустах доктор, - даже двух таких рыб нам вполне бы хватило, чтобы наесться вдоволь, а их тут... одна, две, три...целых семь штук!"
  Сложив добычу в тень, Василиса и капитан начали целоваться и обниматься.
  "Тьфу ты чертовщина! Генрих был прав, Василиса мне изменяет! Никаких сомнений быть не может",- старик отвернулся. Ему было невыносимо смотреть на это.
  Шприц незаметно, стараясь не хрустеть ветками, направился в лагерь.
  Там островитяне уже развешивали выпотрошенную рыбешку в тени.
  - Ого! Вот это улов! - сказал доктор, - кто ж это постарался?
  - Мы с Ваней! - гордо ответила Ася, - моим топиком наловили. Решили ее не жарить, уж больно мелкая. Ваня сказал, что такую рыбку лучше всего вялить.
  - Что же, молодцы, будет у нас запас на случай дождей, сухофрукты уже есть, - Шприц попробовал весело и беззаботно улыбнуться, но получилась страдальческая гримаса.
  - Дядя, ты что такой грустный? Что-нибудь болит? - забеспокоилась девушка.
  - Да, милая, что-то сердце колит. Но не переживай, это скоро пройдет, - ответил старик, усаживаясь на песок, - принеси водички, пожалуйста!
  Генрих понимающе посмотрел на доктора и улыбнулся мудрой улыбкой, мол я-то все понимаю, меня-то вам не обмануть!
  К счастью, этого никто не заметил. Все были заняты своими делами.
  - Эй, аборигены! Принимай улов! - раздался гулкий бас капитана.
  Сладкая парочка возвратилась с рыбалки. В руках у Шторма была увесистая связка из семи крупных рыбин.
  - Ай да молодцы! Какие прекрасные рыбины! Надо их скорее выпотрошить и почистить, - обрадовалась Ася.
  - Две рыбины мы зажарим, а остальных нужно порезать на куски и высушить, а иначе они испортятся, - сказал капитан.
  Василиса взяла нож и принялась разделывать добычу.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"