Эти молодые муж с женой жили в соседней квартире, через стенку. Ему было двенадцать, когда у них родилась дочь. И хотя громкие звуки, такие, как крик младенца, стены современных домов полностью не заглушают, новорождённая редко давала о себе знать. Если она и начинала плакать, то быстро успокаивалась. Наверное, родилась не неженкой и протестовала только против очень уж больших неудобств. Характер человека проявляется с первых дней жизни. Ей достался сильный. Родители были без ума от дочки. Они буквально светились счастьем, когда гуляли с ней во дворе.
А потом пришла беда.
Отец девочки, любивший рыбалку, после вынужденного долгого перерыва, когда ему в связи с рождением дочери было не до хобби, смог наконец в выходные отправиться на Волгу. И его маленькую резиновую лодку на всём ходу протаранил катер с компанией пьяной молодёжи. Так малышка стала наполовину сиротой.
Её мать посчитала недостойным жить на полагающиеся ей и дочери пособия от государства и досрочно вышла из декретного отпуска, отдав девочку в ясли. Не жалея себя, она разрывалась на части. На бедную женщину было больно смотреть. И тогда его мать предложила свою помощь. Она стала брать девочку к ним, чтобы соседка смогла подрабатывать вечерами. Их полуторогодовалая гостья оказалась совсем не в тягость, наоборот, общение с ней, очень смышлёной, уже вполне свободно говорившей и быстро усваивавшей новые слова, доставляло удовольствие. Она легко шла на контакт и вместе с тем обладала не свойственной для детей деликатностью. Это была именно деликатность, не стеснительность и уж, конечно, не забитость. Малышка удивительным образом, наверное, интуитивно понимала, что нельзя беспокоить других людей без серьёзной причины.
Ему она сразу понравилась, но не как живая и забавная игрушка, а как представительница ещё не знакомой и очень интересной категории людей. К его уму и чести, в отношениях с девочкой он избежал покровительственной роли. Она тоже к нему привязалась, особенно сильно после того, как он, сам книголюб, открыл для неё мир книжек. У него их было множество, в том числе детских с картинками. И, приходя в гости--с некоторых пор маленькая соседка стала навещать приятеля по собственной инициативе, отпрашиваясь у матери,--она устраивалась в уголке его комнаты и предавалась полюбившемуся занятию--рассматриванию книжных иллюстраций. Это её присутствие создавало какой-то особенный уют. Когда он не был занят приготовлением уроков или другими неотложными делами, то подсаживался к своей подружке и читал ей. Как же внимательно, с каким интересом она слушала и какие неожиданные задавала вопросы и высказывала мысли по поводу услышанного!
Но однажды--девочке к тому времени уже исполнилось три года--эта увлечённость сыграла с ней злую шутку. Оставаясь у них подолгу, она, естественно, пользовалась туалетом. Мать научила дочку самостоятельно справляться при малой нужде, а до большой дело в гостях не доходило. И вот как-то, листая очередную книжку, девочка пропустила позывы. Случился конфуз. Она расплакалась от стыда, однако, будучи верной себе, беззвучно, только изредка всхлипывая. Он услышал, повернулся на эти звуки и увидел маленькую лужицу. Малышка, поняв, что её беда раскрыта, заплакала уже не таясь, горько, хотя тоже едва слышно. От жалости к маленькому беспомощному и уже дорогому ему существу у него, тоже по сути ещё ребёнку, сжалось сердце. Он кинулся к девочке:
--Почему принцесса плачет? Разве это,--он показал на лужицу,--беда? Мы сейчас всё приведём в порядок. Ну-ка, иди ко мне.
Взяв девочку на руки и прижав к себе, не боясь испачкаться, даже не думая об этом, он принёс её в ванную. Поставил в ванну, снял носочки и платьице и хотел было снять мокрые трусики. Но девочка уцепилась за них обеими ручками и подняла на него полные отчаяния глаза. Эта кроха его стеснялась! Смутившись, он тем не менее мгновенно нашёл выход:
--Правильно, мальчики не должны видеть девочек голыми. Прости меня, я забыл. Давай сделаем так: я крепко зажмурю глаза, а ты сама снимешь трусики и помоешься под душем. Я его подержу и буду тебя поливать.--Он взял душевую насадку, включил воду, отрегулировал температуру.--Попробуй ручкой, не слишком горячо?
Его простые и понятные слова и действия успокоили девочку. Она подставила руку под струю воды:
--Нет, не горячо.
--Тогда смотри, я закрываю глаза.
--Крепко?
--Очень крепко. Сейчас я ничего не вижу. Я знаю, что подглядывать нехорошо.
Касаясь одной рукой её головки, а другой держа насадку, он со всех сторон обливал маленькое тельце. Наконец, она сказала:
--Я вымылась.
--Молодец. Теперь давай подумаем, во что тебя одеть. У меня есть рубашка, которая мне уже мала, а тебе, наверное, подойдёт как платье. Она длинная, так что и без трусиков ничего видно не будет. Запасных-то сухих у нас с тобой нет. А твои мокрые вещи мы сейчас замочим в тазу со стиральным порошком. Потом твоя мама их выстирает. Согласна?
--Да.
--Тогда ты сама вытрись как следует полотенцем. Вот оно, возьми. А я отворачиваюсь, открываю глаза и иду за рубашкой. С закрытыми глазами я её не найду, да ещё и наткнусь на что-нибудь и набью себе шишку.
Девочка, окончательно оправившаяся от испуга и смущения, тихонько засмеялась, видимо, представив своего друга с большой шишкой на лбу.
Когда все последствия случившегося, включая мокрое пятно на полу, были ликвидированы, он хотел вернуться к своим урокам, но она удержала его за руку и потянула вниз, к себе. Когда же он нагнулся, обняла за шею и прошептала на самое ухо:
--Я тебя люблю.
Смущённый и обрадованный этим признанием, в котором чувствовалось нечто иное, чем родственность или дружелюбие, он тоже обнял её и так же в маленькое ушко ответил:
--Я тоже очень тебя люблю. Ты самая лучшая девочка на свете.
Прошло десять лет. За это время их отношения не только не исчерпали себя, но, оставаясь близкими, в з р о с л е л и. Каждый для другого всё больше становился самым главным человеком в жизни.
Как-то летом они на велосипедах--давно полюбивший двухколёсную машину с педалями, он привил эту любовь и своей подружке,--в очередной раз отправились на Волгу.
Реку оба любили: и купаться, и гулять по её набережной, особенно в начале лета, когда цветёт липа, и прокатиться на речном трамвайчике. В одной из таких поездок они, глядя на живописный волжский берег, высмотрели километрах в десяти от города крохотный заливчик, скорее даже язычок с узкой полоской песка, вплотную окружённый деревьями и зарослями. Идеальное место для уединённого купания. GPS-приёмник мобильного телефона позволил определить координаты укромного уголка, и в следующие выходные они на велосипедах отправились разыскивать дорогу к нему. Их предположения оправдались. С суши приглянувшийся заливчик не был доступен никакому виду транспорта--настолько густо здесь росли деревья и кустарники. Им даже пришлось оставить велосипеды в маленьком овражке недалеко от лесной тропы, по которой они ехали. Дальше около полукилометра шли пешком. С воды препятствий не было, но, как видно, ни рыбаков, ни компаний на катерах это место не привлекало из-за своих малых размеров, и потому выглядело почти первозданно. А они, бывая здесь, старались не нарушать его естественного состояния, вдобавок тщательно прибираясь перед уходом.
Итак, добравшись до своего, можно сказать, личного пляжа, наши путешественники расположились на нём. Июльское солнце стояло уже высоко и припекало изрядно, однако им, достаточно загоревшим, ожог не грозил, и оба, раздевшись, с удовольствием улеглись на горячем песке. Он даже закрыл глаза, намереваясь подремать. К тому располагала и некоторая усталость после почти двухчасовой работы педалями. Но эти намерения нарушила его юная подруга. Спокойно, как бы между прочим, она сообщила:
--Десять дней назад у меня была первая менструация. Я теперь не девочка, а девушка. Могу иметь половые отношения и даже родить ребёнка. Прочитала в Интернете, что двенадцатилетние мамы совсем не редкость. А мне уже тринадцать.
Он подыграл ей, видимо, пытавшейся за притворным безразличием скрыть смущение, и так же спокойно, не меняя своей расслабленной позы и не открывая глаз, спросил:
--Зачем тебе это? Ради чего лишать себя прекрасной поры детства,--потом поправился,--ну, хорошо, юности, раз уж ты ощущаешь себя девушкой?
--А ты не догадываешься? По-твоему, нормально, когда у двадцатипятилетнего мужчины не было и нет женщины? Я смотрю по телеку взрослые фильмы--моя умная мама не препятствует--и разбираюсь в этой теме.
Вот тут он не выдержал, повернулся, привстал, опершись на локоть, и взглянул на неё:
--У меня есть ты, и мне достаточно тех отношений, которые между нами существуют.
--Ты врёшь. Взрослому мужчине нужен секс. Хотя бы, забыла это слово, а, вот!--она произнесла по слогам,--вир-ту-аль-ный. Поэтому они и ходят в клубы, где танцуют голые девушки. И для них в интернете есть,--она опять с трудом выговорила трудное слово,--пор-но-гра-фи-чес-ки-е сайты.
--Эта девчонка сведёт меня с ума. Ты заходишь на порносайты?
--Только один раз заходила. Должна же я была понять, что интересует мужчину в женщине?
--И как, поняла?
--Думаю, да. Конечно, чтобы она была хорошим человеком, но и молодость, и красота тоже. А ещё эти, как их, формы. Ну, фигура, грудь, бёдра.
--Хорошо, ты разобралась в теме. И что?
--Потом я стала рассматривать себя. Конечно, у меня ещё не всё полностью развито, но в общем уже выглядит неплохо. Да смотри сам.
Он глазом не успел моргнуть, как она вскочила, мгновенно сдёрнула с себя купальник и встала перед ним во весь рост. И как она себя подала! Без вызова, дерзости и бесстыдства. В то же время и без неуместной в данной ситуации стыдливости. Доверчивость--вот точное слово. Девушка открылась своему любимому доверчиво, не допуская мысли, что тот может заподозрить её в порочности. Она была дивно хороша, как начинающий распускаться бутон прекрасного цветка. Но он лишь мгновение смотрел на неё, хотя--будь проклято естество!--глаза устремились прежде всего на самое притягательное и соблазнительное, успев разглядеть, что лобок, едва прикрытый пушком, ещё не волосами, не выпирает. Как у древнегреческих богинь на картинах великих художников Возрождения. Уже в следующее мгновение он отвернулся и приказал:
--Сейчас же оденься, если не хочешь, чтобы меня посадили в тюрьму за растление малолетней.
Она послушно натянула купальник и снова улеглась рядом, однако не преминула возразить:
--Нас же никто не видит.
--Это ничего не значит. Преступление не перестаёт быть преступлением, даже если о нём никто не знает. А секс, хоть бы и виртуальный, в твоём возрасте преждевременен. Не гони лошадей.
--Как же тогда Лолита?
--Ты и эту дрянь читала? Тоже, чтобы разобраться в теме?
--Девчонки в школе об этой книжке шептались. Только она мне не понравилась. Какая-то грязная.
--Ты от этих оторв держись подальше, а то они тебе и не такое присоветуют.
--Но как всё-таки с преждевременностью и Лолитой?
--Её сексуальность--патология. А ты лучше саму себя спроси: тебе действительно хочется секса? Только честно.
--Ну, интерес есть, но спать с мужчиной не хочу.
--А со мной?
--С тобой--да.
--Ради своего удовольствия или чтобы доставить его мне? Опять честно.
--Я получу удовольствие, если доставлю его тебе. Как ты не поймёшь, мне же хочется хоть чем-то тебя радовать. Не только общением.
--А ты и радуешь: ты р а с т ё ш ь.--Он встал, потом нагнулся к ней и подал руку.--Пойдём поплаваем.