Аннотация: Ничем не примечательная операция обернулась для отряда чистильщиков кровавой баней. Замерзший лес, вековые деревья - и ужас, таящийся под снегом. Охотники, превратившиеся в дичь, крики боли и кровавый узор на белом поле. Для кого станет последней эта охота? Рассказ по вселенной Дмитрия Манасыпова "Чистильщики Пустошей".
Снег угрюмо скрипел под подошвами ботинок. Облачко пара вырывалось при каждом вздохе, и вязаный подшлемник давно намок и покрылся инеем. Холод от "Трещотки" ощущался даже сквозь толстые перчатки, а к ледяной броне не стоило даже прикасаться открытыми участками кожи - отдых в кунге у Ведуна после такого прикосновения был гарантирован.
Таких экстремальных морозов Айзек не припоминал. Да, с климатом творилось черт-те что, однако все шло, скорее, к глобальному потеплению, и привыкшим к теплым и сырым зимам людям приходилось сейчас тяжело. То и дело трещали, лопаясь от мороза стволы деревьев, и члены отряда давно уже не обращали на это внимания, хотя, поначалу, когда они только вошли в лес, из-за раздавшегося треска чуть было не поднялась пальба. Нервы были на пределе.
Непонятная тварь, выкосившая большую часть населения деревни, приходила из леса. Это было ясно. Больше неоткуда. Жаль только, из перепуганных жителей нельзя было вытянуть более-менее толковую информацию. Стеклянные взгляды, и дрожащие от страха подбородки - вот и все, что получали чистильщики в ответ на заданные вопросы. Не помогало ни теплое, почти ласковое обращение, ни успокоительное из запасов Ведуна. Люди боялись. И что может напугать отчаянных поселенцев, поселившихся практически на самом фронтире, на границах Пустошей - оставалось только догадываться. Тертые пионеры, прекрасно обращавшиеся с оружием, и не боящиеся ни черта, ни бога, замыкались в себе, и отказывались отвечать на вопросы.
Времени на длительные изыскания не было, и отряд, оставив на опушке леса технику, углубился в чащу.
Каждый шаг по сугробам давался с трудом. Рассыпавшись редкой цепью, они двигались все дальше и дальше.
- Проклятье! - в гарнитуре прозвучала чья-то раздраженная брань. Цепь резко замерла, ощетинившись стволами, и контролируя сектора.
- Что там? - Голос командира прозвучал сухо, но даже в коротком вопросе было слышно, насколько ему все это не нравится.
- Да прибор глючит! - Мекс, идущий в центре цепи, стукнул рукой по металлическому ящику. И еще раз.
- Не рассчитан он на такие температуры! Искажается все!
- Что искажается? Ты толком говорить можешь? - Тауэр, обычно невозмутимый и спокойный, начал выходить из себя.
- Да сигнал показывает! Там, где, его быть не может! - Молодой техник снова в отчаянии ударил по прибору, не заметив резкой смены настроя у командира группы
- Сигнал??! Где?? - Разорвав цепь, Тауэр рванулся к технику. Тот поднял удивленное лицо, и показал пальцем прямо перед собой. - Здесь - Растерянно проговорил техник.
И тут сугроб взорвался белесой пылью, и из-под снега взметнулся неясный силуэт.
- Ложись - Заорало сразу несколько глоток, но техник, открыв рот, замер на месте. Тауэру оставалось лишь несколько шагов, его тело уже сжалось, готовясь преодолеть оставшиеся метры в стремительном прыжке, но было поздно.
Взвившееся в воздух нечто перевернулось в воздухе, и, устремившись вниз, походя, снесло мелькнувшей на миг когтистой лапой голову незадачливому технарю. Тело еще не успело упасть, а неведомая тварь снова исчезла.
Тауэр, с ног до головы залитый кровью молодого техника замер над телом. Без вмешательства метнувшегося было Ведуна, было понятно, что техник погиб.
- В кольцо! - Рявкнул Тауэр.
Нахмуренные чистильщики моментально совершили перестроение, до рези в глазах вглядываясь в белоснежную безмятежность, ставшую вдруг такой опасной.
Внутри кольца Тауэр и Ведун склонились над двумя ямами, обозначившими появление и исчезновение монстра.
- Нифига себе! - Присвистнул командир. - Это чего, под нами снега столько? Я думал, там земля.
- Я тоже. - Штатный доктор отряда, нахмурившись, смотрел на два ровных лаза. - Ты успел рассмотреть что-нибудь?
- Да где там рассмотришь! - Командир раздосадовано сплюнул в снег. - Моментально все произошло же. Даже среагировать никто не успел. Что думаешь?
- Даже не знаю. Единственное, что могу сказать - это не червь. Хотя лаз похож. Но и сам толком не рассмотрел. И, да. Определенно, это рукотворная тварь. Абсолютно наш случай.
- Теперь понятно, почему в деревне никто ничего сказать не мог. Не заметили просто. Но как нам теперь искать это?
Ведун подобрал прибор, выпавший из рук погибшего Мекса, и покрутил верньер настройки, увеличивая чувствительность.
- Есть остаточный тепловой след. В обе стороны. Куда предпочитаешь? Туда, откуда оно пришло, или в другую сторону?
- Откуда пришло. - Тауэр еще раз взглянул на лаз. - Не знаю, почему, но думаю, что оно обитает все же дальше в лесу. А сюда примчалось на охоту. Да и не станет хищник уходить в сторону берлоги на глазах охотников. Инстинкты не позволят.
Доктор разогнулся, и попытался разглядеть глаза командира за забралом шлема.
- Толик, а ты уверен, что это мы для него охотники?
Дальше двигались в угрюмой тишине. Построение претерпело изменения. Бойцы больше не двигались широкой цепью. Теперь это было самоубийством. Построившись, насколько позволяли деревья, в некое подобие каре, они молча шли вперед. Если бы не отсутствие одного из отряда, можно было бы подумать, что ничего и не произошло.
В центре шел теперь Ведун. Самоделкин остался с техникой, отправив вместо себя Мекса, а так как младшего техника с ними больше не было, за прибором следил самый небоеспособный, то есть доктор. Самый небоеспособный - по меркам чистильщиков, конечно. Любому противнику, если это только не Полуночный солдат, Ведун мог дать сто очков вперед, но против порождений безумных креаторов шансов у него было гораздо меньше, чем у любого из рядовых бойцов.
Айзек шагал замыкающим по левому флангу. Пальцы судорожно вцепились в "Трещотку", и оружие теперь не казалось таким холодным. Наоборот, скорее грело. Перед глазами все стояла картина гибели Мекса. Боец поежился, представляя, что на его месте мог бы быть он.
Для Айзека это была лишь вторая операция. Деревенский парнишка со странными способностями попал в поле зрения чистильщиков в пятнадцать лет. В то время, когда выпускники Академии, попавшие на Базу гораздо раньше, уже были приписаны к отрядам и даже ходили в рейды, рассказывая жуткие, но будоражащие истории по возвращении, он все еще проходил обучение. Даже креаторам Базы не удалось усилить его природный талант к внушению, и Высшим стать ему было не суждено. Тем не менее, у парня была отличная реакция, повышенный болевой порог, огромный резерв выносливости. Не мудрствуя лукаво, Айзека определили в штурмовики. Парень обрадовался, думая, что обучение наконец закончилось, но он горько ошибался.
- Ниже! Ниже задницу, таракан беременный! Резче двигайся!
Полоса препятствий казалась бесконечной. Ров с водой, горящая стенка, рукоход, жидкая грязь с натянутой поверх колючкой под током, непрерывно рвущиеся взрывпакеты, чертями выскакивающие из огня и дыма спарринг-партнеры...
Айзек, наконец, преодолел последний рубеж, и обессиленный, рухнул в траву.
- Встать боец! Оружие к осмотру!
Инструктор Шарк, никогда не упускающий случая погонять и унизить новобранцев, приблизился к Айзеку. Нога инструктора, от колена и ниже замененная на киберпротез, издавала при ходьбе отвратный звук. Айзек поморщился. Ну, вот что стоило услышать повизгивание сервопривода раньше? Расслабился... Теперь наверняка влетит.
Заученным движением, отомкнув дисковый магазин, он протянул оружие инструктору. И не успел еще разжать пальцы, как ему прилетело в ухо.
Следующий удар он смог блокировать, однако это было обманом. Резкая боль пронзила бок, и он отчетливо услышал хруст. Ребро, на которое он так неудачно приземлился, спускаясь с горящей стены, видимо не выдержало. Он коротко выдохнул, опускаясь на колено, в глазах помутилось от боли. Однако уже через миг он забыл о сломанном ребре. Новая вспышка боли, вызванная соприкосновением металлического колена инструктора со шлемом, толчок - и он снова лежит на земле, отдуваясь, и с ненавистью глядя на Шарка.
Тот сделал шаг и склонился над курсантом.
- Ты меня, наверное, сейчас ненавидишь, да? Думаешь - вот урод, списали его, так он теперь на курсантах отыгрывается. Так ведь? Так вот что я тебе скажу, дружище: тебе очень сильно повезло, что Мерлин в последнее время из рейдов не вылезает. Вот кто любитель погонять молодняк! А я.. Я так, жалкое подобие. Мне все равно, какие ты чувства испытываешь ко мне, но я знаю одно. Попробуй ты выстрелить из своей пукалки в боевой обстановке, и руку бы тебе оторвало по локоть. Или обе. Следить за оружием надо!
На грудь Айзека упала его "Трещотка". Ствол был забит противной, быстро твердеющей глиной, которой он и сам наглотался на полосе.
- Значит так. Сейчас идешь, приводишь в порядок и себя, и оружие. Я каптера предупрежу, чтобы он и броню твою, и пушку проверил, как следует. И только потом - в санчать. Все понял?
- Так точно! Разрешите выполнять!
- Разрешаю. Бего-о-оом... аррш!
Сейчас Айзек улыбался, вспоминая про Шарка. Матерый чистильщик все делал правильно, и за то короткое время, что Айзек провел вместе со своим отрядом, он не раз припоминал науку инструктора.
Задумавшись, он не обратил сначала внимание на легкое шевеление сбоку. Снег, да и снег. Однако уже через секунду он опомнился.
- Слева!
- Слева-сзади!
Его выкрик и выкрик Ведуна, уставившегося в прибор, слились в одну неразборчивую команду, однако чистильщики среагировали правильно. К тому моменту, когда тварь выпрыгнула из сместившегося сугроба, поверх головы Айзека, рухнувшего на колено, чтобы не перекрывать линию огня товарищам, уже хлестали злые, короткие очереди.
- Рассыпаться! - выкрикнул Тауэр.
Команда прозвучала как нельзя более вовремя. Тварь, не изменившая уже виденной ими тактике, в высоком прыжке рванулась вперед. Однако на ее пути уже никого не было.
Мягко приземлившись, монстр резко развернулся, да так, что его аж слегка занесло, после чего на секунду замер, и бойцы получили возможность рассмотреть его.
Продолговатое тело, покрытое длинной шерстью, смерзшейся, и превратившейся в гибкие сосульки. Вытянутая морда, длинный хвост-весло, покрытый ороговевшими наростами, и мощные, когтистые лапы. Из пасти, которой мог бы позавидовать и крокодил, выглядывали острые даже на вид зубы-крючья.
- Огонь, мать вашу! Не в зоопарке! - Крик Тауэра заставил отряд опомниться, и тут же в монстра ударил свинцовый шквал. Не принося, впрочем, тому видимых повреждений. Пули лишь скользили по ледяной броне, в которую превратилась мокрая шерсть, и только несколько выстрелов попали в незащищенную морду.
Тварь взревела, и ринулась в атаку.
Чистильщики ожидали, что монстр снова прыгнет, подставляя под кинжальный огонь незащищенное брюхо, и поэтому атака твари застала их врасплох. Все так же прижимаясь к земле, монстр рванул вперед.
Щелчок пасти - и Кошкодер с воплем валится в снег, прижимая к себе остаток ноги, и забрызгивая все вокруг кровью из обрубка. Взмах хвостом - и Ведун отлетает в сторону.
Айзек успел подпрыгнуть, доворачиваясь в воздухе, и набравший скорость монстр проскользнул под ним. Упав в сугроб, он вновь поднял оружие, а гарнитура в ухе заорала голосом Тауэра.
- Гранатами!!!
Айзеку осталось лишь зарыться головой в снег, когда вперед выступили три бойца, и разрядили подствольники вслед уходящему монстру. Осколок, срикошетивший от ледяного панциря, кувалдой ударил в шлем, и сознание покинуло его.
В себя он пришел от того, что его перевернули на спину. Застонав, Айзек открыл глаза, и увидел нагнувшегося над ним Тауэра.
- Живой?
Айзек кивнул.
- Ну так вставай, если живой, нефиг разлеживаться!
Боец поднялся, и прислушался к своим ощущениям. Со слухом все было в порядке, спасибо активной акустике шлема, а вот перед глазами слегка плыло, да и подташнивало. Он подошел к товарищам, снова занявшим круговую оборону.
В кольце лежал Кошкодер. Бледный, белее снега, и бездыханный.
- Истек кровью. Не успели ничего сделать. - В голосе Тауэра слышалась плохо сдерживаемая злость. И боль.
Рядом с Кошкодером лежал Ведун. Кевларовые пластины на груди были разорваны, снег под доктором потемнел от крови.
- Твою мать! - Вырвалось у бойца. - Как же мы теперь, командир? - Он повернулся к Тауэру.
- Да никак. Возвращаемся.
- Возвращаемся? Но...
- Что "но", боец? Ты предлагаешь всех положить здесь? Нас час назад было двенадцать человек. Сейчас - девять. Сколько через час останется? Не знаешь? И я не знаю. Отходить надо, эвакуировать на хрен деревню эту, и вызывать подкрепление. Сливать на Базу файло с камер, и ждать выводов экспертов. Одним отрядом мы тварь эту не поборем, тем более на ее территории. Посмотрим, что Самоделкин еще скажет. Может, выманить ее как-нибудь получится, да тяжелыми орудиями с техники ударить. А здесь она нас всех порвет.
Айзек опешил. Неужели командир банально испугался? Иначе, зачем так много слов, когда достаточно одного приказа? Хочет спрятать свой испуг? Но это же Тауэр! Молодые, к которым не так давно и сам Айзек принадлежал, такие истории про него в казарме после отбоя рассказывали - в дрожь кидало! А какими глазами смотрели на него однокашники, когда его распределили именно в этот отряд? Нет, не может такого быть. Ему просто показалось.
Назад шли быстро, несмотря на то, что приходилось нести тела. Ведуна и Кошкодера упаковали в их же спальники еще там, на месте, за Мексом вернулись, и теперь девять бравых парней, входивших в лес уверенными в своем превосходстве, и охваченными азартом, больше напоминали похоронную процессию.
Тела тащили по очереди, меняясь через каждые десять минут. Стволы автоматов рыскали по всем сугробам, однако все было тихо. Чтобы не замедлять движение, Тауэр переключил детектор на звуковое оповещение, и чуткая гарнитура передавала теперь в ухо монотонный звук. Понг. Понг. Понг. Понг.
Тауэр шел, согнувшись под весом тела Ведуна. Ребята несколько раз пытались его сменить, но он лишь раздраженно зыркал из-под поднятого забрала. Вряд ли кто-то догадывался, что командир сейчас чувствовал. Подавлены были все, но душа Тауэра буквально разрывалась от боли.
За все время, что он командовал отрядом, погиб лишь один человек. Весельчак и балабол Рыжий сложил буйную голову в темном, сыром коллекторе, когда они охотились на земноводную тварь, терроризировавшую один из городов Звезды. Тогда три отряда спустились под землю, но наверх поднялась едва ли половина бойцов. Все считали, что Тауэру повезло. Тогда как другие отряды уменьшились более, чем вдвое, у него была лишь одна потеря. И именно звено Рыжего уничтожило гигантскую смесь ящерицы с жабой. Вот только не уберегся Рыжий. Выдернул молодого бойца, а сам попал под струю кислоты, выплюнутую подыхающим монстром. То, что от него осталось, завернули в плащ, и вынесли на поверхность.
На место Рыжего пришел Айзек. Молодой еще, пацан совсем, но уже сейчас видно, что из парня выйдет толк. Вон он, сосредоточенно смотрит по сторонам, сжимая автомат. Тауэр еще раз вздохнул.
Трое. Три бойца, потерю каждого из которых так тяжело восполнить. А Ведун... Ведун был практически незаменимым.
Командир упрямо пер вперед, а в наушнике звучало монотонное: понг. Понг. Понг. Понг. Понг-понг. Понг-понг-понг. Понг-понг-понг-понг-понннг-поннг.
Тауэр рывком сбросил тело Ведуна на снег.
- Вперед! Бегом марш! Тела бросить! Да быстрее вы, песьи дети!
Звук в наушнике все нарастал, превращаясь в один слитный звук. Чистильщики бежали вперед, лес редел. Еще две-три минуты сумасшедшего бега по сугробам - и они у машин. Однако, глядя на парней, проваливающихся в снег, задыхающихся под весом брони, он понимал - не успеть!
И тогда он принял единственное верное решение.
- Вперед! - Гаркнул Тауэр, а сам резко остановился, повернувшись лицом туда, где сугробы вспучивались, вытягиваясь в длинную линию.
- Командир! - Послышался окрик.
- Не останавливаться! - Рявкнул он, сопроводив окрик нецензурной тирадой.
Рука скользнула назад, нащупала рифленую рукоятку. Движение - и вот клинок, освобожденный из ножен, со свистом разрезал морозный воздух.
- Ну, иди сюда, паскуда! - Выдохнул командир чистильщиков.
Айзек медленно приходил в себя. Болело все, но сильнее всего боль отдавалась в ноге. Боец попробовал пошевелить ею, и тут же резкая вспышка боли едва не заставила его вскрикнуть.
Сломана. Приехали.
Когда командир отдал приказ бежать, в первую секунду он не понял, что произошло. Во вторую - не поверил своим ушам. Они, подготовленные бойцы, бегут от какой-то земляной крысы? Однако, вспомнив бледное лицо Кошкодера, обезглавленное тело Мекса и Ведуна с разорванной грудью, он одернул себя. Не бегство. Отступление.
Первый десяток метров, он, подстегиваемый адреналином, пролетел, как на крыльях. Потом что-то заставило его оглянуться.
Тауэр стоял, обнажив клинок, и ожидая неминуемой смерти.
Он остался, чтобы они выжили.
И Айзек не смог себя сдержать.
- Командир! - Крик вырвался из груди помимо воли.
- Не останавливаться! - крикнул тот, и добавил несколько крепких выражений, после чего снова замер, отбросив перчатки, крепко сжимая рукоять меча.
Вот только монстр не стал выпрыгивать, подставляясь под удар.
Под ногами Тауэра зашевелилась земля, и кошмарная пасть, вырвавшись из-под снега, буквально располовинила чистильщика.
- Не-е-е-ет! - Айзек орал, а руки делали свое дело, от бедра поливая длинными очередями окровавленный сугроб.
- Бойся!
Над плечом свистнуло, и в снег воткнулась граната. Айзек опять, в который раз за этот день, упал в снег. Грохнул взрыв.
Не теряя времени, боец поднялся на колено, нащупал в подсумке запасной диск, и сменил магазин.
Громкий вопль прорезал зимний лес.
Эвакуатор, здоровенный боец, вооруженный пулеметом, лежал на снегу, а из разодранного горла хлестала кровь. Снова шуршание снега - и новый крик возвестил о том, что их стало на одного меньше.
Крутясь по сторонам, Айзек никак не мог поймать в прицел монстра. Глубоко ныряя в многолетние заносы, тот больше не двигался у самой поверхностиЈ и предсказать, где он появится через секунду было невозможно.
Когда земля разверзлась у него под ногами, он практически не удивился. Но и сделать ничего не успел. Потеряв равновесие, он упал на бок, а костяной хвост с силой ударил по многострадальной голове. После чего Айзек отрубился.
И вот теперь он лежал в темноте, один, непонятно где, замерзший, со сломанной ногой. Он попробовал позвать товарищей по рации, но не услышал даже привычного фона эфира в левом ухе. Видимо, удар по шлему повредил электронику. Значит, сам.
Глаза потихоньку привыкали к темноте. Да она и не была полной. Он лежал, судя по всему, в глубокой норе. Это что же, получается, тварюга забрала его с собой? Чистильщика бросило в жар. Не нужно было иметь много фантазии, чтобы представить, для чего он здесь. А Айзек, как назло, на фантазию не жаловался. Черт! Надо выбираться отсюда!
Он попробовал перевернуться набок, чтобы встать на четвереньки, но ногу опять пронзила боль. Зарычав сквозь стиснутые зубы, он стянул перчатку, и попробовал ощупать голень. И то, что он нащупал-таки, ему совсем не понравилось.
Открытый перелом. Весело. О самостоятельном возвращении придется забыть. Ему не проползти такое расстояние. Просто-напросто. Даже используя все ресурсы организма. Даже скрытые, заложенные учеными Базы.
Айзек заскрипел зубами.
Через некоторое время глаза окончательно привыкли к темноте, и видно стало еще лучше. Теперь боец видел гору тел, складированную у дальней стены норы. Видел голову Тауэра, выглядывающую из-под разодранного практически пополам туловища незнакомого мужика. Крестьянин, по всей видимости.
Кое-что еще привлекло его внимание. Совсем недалеко от него, снег был разрыт, образуя углубление. И в этом углублении, выстланном какой-то засохшей травой, корой деревьев, блестели пять вытянутых с одной стороны кругляшей.
Яйца.
Эта тварь имеет репродуктивную функцию!
Айзека передернуло.
Он представил себе лес, наводненный такими монстрами. Представил себе их миграцию. Туда, поближе к свежей и теплой еде.
Поближе к людям.
Чистильщик похолодел.
Этого нельзя допустить!
Едва сдерживая крик, он перевернулся на другой бок, и, помогая себе здоровой ногой, медленно пополз к гнезду.
Каждый метр приходилось отвоевывать у разрывающей тело боли, и нора уже казалась намного больше, чем сначала.
После нескольких остановок, одного обморока, и бессчетного количества нецензурной брани, он добрался-таки до гнезда, и нагнулся над яйцами.
В этот момент раздалось шуршание, и в нору буквально влетела белесая тварь.
Атака чистильщиков ее все же потрепала. Один глаз отсутствовал, вокруг морды запеклась темная кровь, а двигался монстр, припадая на заднюю правую лапу.
Едва увидев, где находится Айзек, мутант издал протяжный горловой вопль, и ринулся вперед.
Но чистильщик был быстрее.
Перевалившись через край, он рухнул в гнездо, с удовлетворением чувствуя, как лопаются под ним яйца, и ему становится тепло от выплеснувшейся из них жидкости.
Потом пришла боль. Он заорал.
Тварь вцепилась в сломанную ногу, и одним движением головы выдернула его из гнезда.
Описав параболу в горизонтали, он приземлился прямо на кучу успевших окоченеть тел.
Монстр развернулся, и двинулся вперед.
И в этот момент он почувствовал под рукой что-то твердое.
Граната.
Она висела на разгрузке Тауэра, зацепленная кольцом за карабин на груди. Черт побери! А ведь и у него такие есть!
Опустив руку, он зашарил по телу.
Правый подсумок отсутствовал, очевидно, его сорвало, когда тварь волокла его по лесу. Ну и пусть его. Там магазины были. А вот левый, гранатный, был на месте.
Тварь не спешила, будто понимая, что ему от нее деться некуда.
Рука нырнула внутрь, доставая гранату. И тварь, будто дожидавшаяся этого момента, рванулась вперед.
Он успел.
Когда огромная пасть распахнулась практически перед его лицом, он, сдирая эмаль, ломая зубы, смог все же выдернуть чеку ртом, и засунуть ребристый цилиндр прямо в глотку твари...
...одновременно дергая на себя гранату на разгрузке Тауэра.
Два взрыва слились в один. А потом последовало еще несколько. Гранаты в подсумках, уцелевших на мертвых телах, рвались одна за другой, обрушивая своды норы, погребая под собой человека и кошмарное порождение Полуночной войны. Становясь братской могилой для мутанта, и отчаянных бойцов, один из которых все же смог победить их убийцу, отомстив за братьев, и не дав возникнуть на планете новому, смертоносному виду.
Жаль только, что никто никогда не узнает о подвиге отряда чистильщиков, пожертвовавших собой, но не допустивших в мир новое зло.
А где-то далеко, на другом краю леса, в бессильной ярости кидалась на деревья белесая тварь, почувствовавшая вдруг, что больше нет ни ее кладки, ни самца, сторожившего гнездо.