Когда просыпается Бездна, вокруг Неё обычно ничего нет. Бездна долго смакует безвкусный поток осознания и наконец едва заметно чувствует скомканную в Ней перспективу. Полная любопытства, Она открывает незрячие глаза и видит во тьме новорождённый свет собственных глаз. Свет этот оказывается белым и нестерпимо горячим, и пока Бездна в страхе смотрит на него, он взрывается звоном.
Бездна содрогается в ужасе, но глаза Её уже не могут закрыться обратно.
Тем временем страх Её опускает белый звон на октаву ниже и плавит его на кварки и летящий между ними жар.
Бездна панически выдыхает и приобретает форму.
Форма сразу же делится на "до" и "после", и в роззыбь между двумя титаническими бластомерами, шипя, просачивается время. Форма, пронзённая временем, превращается в решето, и во вспучившиеся дыры медленно разливаются голубые звёзды.
Бездна постигает новое состояние, и так проходят эоны.
В конце концов время истощает пространство: первые звёзды умирают, и ткань мироздания покрывается блёстками сверхновых. Блёстки вспыхивают и переливаются в многоликость: твердь отделяется от света.
Первые дети Бездны малы и неприхотливы: крохотные слепки друг друга, не знающие иных занятий, кроме репликации.
Бездна смотрит на них свысока и тасует, тасует, тасует, никак не находя в этом перемешивании спасения от вездесущего фатума.
А потом однажды дети детей детей этих первых детей откроют глаза и увидят во тьме зачем-то свет собственных глаз.
Утомлённая скукой, Бездна будет долго смотреть, как они век за веком рождаются, ищут смыслы и умирают, и внезапно сквозь скуку проступит новое мрачное осознание: Бездна впервые увидит в них Себя, и смерть Её крохотных хрупких отражений покажется Ей страшнее смерти огромных голубых звёзд. Бездна заплачет, потому что спасения от фатума по-прежнему нет: ни для Её крохотных копий, ни для Неё.
Рано или поздно время истощит пространство вконец: оно вздохнёт и провалится в дыры, прожжённые сколлапсировавшими звёздами. Дыры протянут друг другу цепкие голодные рты и сольются в агонии. Перспектива сомнётся, сломается и сожмётся в чёрное ничто.
Бездна устало закроет измученные глаза - и всё закончится.
От конца до начала ничего нет, нет памяти о прошлом и нет носителя, который мог бы её передать.
Спасения от фатума нет, и каждый следующий круг точь-в-точь повторяет предыдущий.