-Болезненный цвет-Morbid flower-Klanklichfarbe-Fleur le douloureux-
Архивы больницы Святого Патрика, 24 сентября: "Подданный России Ш. был обнаружен в одной из дешёвых гостиниц забившимся в угол и постоянно что-то повторяющим, плюс срок визы истёк полгода назад. До связи с консулом был помещён в палату. Ночью потребовал бумагу и огрызок карандаша (от ручки категорически отказывался). На руке была повязана чёрная лента, на все вопросы о её происхождении отвечал странным словом "racaille" (явно французского происхождения). Поутру был депортирован на родину, дальнейшая судьба не отслеживалась. Данные записи запрещается публиковать ввиду врачебной тайны (к тому же, записи произведены в основном на русском). Главный врач Димму Боргир."
I. Амстердамский кокаин...
Я никогда не забуду её глаза - эти два тлеющих угля, две неоновых точки. Она невозмутимо подводила их перед зеркалом в грязном хостеле на окраине Амстердама. Мы перекинулись парой фраз, я пошутил насчёт её фигуры. Она не ответила. Её даже не смущали крысы, которые довольно часто сновали меж ржавыми трубами и вставали на задние лапы, чесали мордочку когтистыми лапами и впивались длинными зубами в какую-нибудь тряпку. По крайней мере, это было похоже на тряпку...
А её волосы? Смоляные чёрные волосы до плеч - столь совершенный чёрный цвет лишь у безжизненных холодных пустынь вакуума. Не смотря на её не очень высокий рост, чувствовалось её превосходство, её негласное старшинство, хотя ей и было около шестнадцати. Среди всей этой атмосферы веселья её точёную фигуру обвивали пары законного здесь дыма, но совершенный чёрный цвет даже тогда оставался пугающе холоден и необъяснимо притягателен. Даже подводя глаза в ванне грязного хостела на окраине Амстердама, она оставалась чертовски привлекательной. Ха, я ведь никогда не использовал ранее выражения "чертовски привлекательной".
Её звали Дебора. Дэби. Она сбежала от австралийских родителей сюда - в Амстердам. Готическая архитектура и кольца каннабиоидного дыма - отличная альтернатива/перспектива! Если бы я знал, к чему приведёт наше совместное времяпрепровождение (встреча рассвета на набережной, совместный поход на концерт французской эмо-группы Pleymo, игривое размазывание мороженного по губам etc.) ни секунды бы не провёл вместе с ней, да и свалил бы в другую страну... Финляндию, for example...
Мы с Ваней приехали в Амстердам неделю назад. Погода была просто отвратительная - солнце пекло немилосердно. Изрядно сэкономив на проезде (автостоп по Европе - это действительно приятно) уходим в запой. Помню, как Ваня пристаёт к проходящим более-менее цивильно одетым личностям и на ломаном английском требует: гив ми маней ор ай вил би дрэслес! (он сам придумывал фразу, не зная языка, а я по пьяни подсказал ему явно что-то не то). Помню, знакомимся с каким-то ниггером-французом, тот предлагает вмазаться коксом - я отказываюсь, а потом откачиваю Ваню обычной водой, потому что этот идиот начал жрать разбадяженный с какой-то хренью кокс горстями, поднимая в воздух клубы гламурной пыли.
Просыпаемся мы в этом самом хостеле - рядом со мной лежит невероятных объёмов мужик, на вид лет пятьдесят. По красной роже и неясному бормотанию с обрывками слов я понял, что передо мною бюргер. Когда я встал и оделся, в комнату ввалился бледный Ваня. Не дойдя до своей кровати, он резко согнулся и выблевал остатками желудочного сока на того самого вчерашнего негра. Обугленный сосед сонно заурчал и повернулся на другой бок.
-Ну чё, пошли пожрём чё-нить?-Ваня бледно улыбнулся и закатил глаза.
Я согласился и мы двинули на засранную кухню. В светлой маленькой комнате от стены до стены тянулось нечто вроде барной стойки. За этим самым недостолом и сидела Дэби, поглощая какие-то мучные изделия - пышки/булки/рогалики/круассаны etc. Вокруг уже витали клубы зеленоватого дыма.
-Come as you are,-Дэби сделала кружкой жест, который в англоязычных странах называют Cheers, а в Японии Kampai.
-Something around that,- с утра я плохо соображал.-I'm Kita, this is Vanya. I'll be so happy get something for my fucking stomach. This похмелье is very painful and illness.
-Russian?-По именам ли догадалась (хоть и по неполному ниКИТА), по вставленному родному слову, либо по мату в первой же фразе - неясно.-I'm never meet russians before.
Девочка оказалась довольно приятной собеседницей. Ваня её немного подомогался (не зная ни одного из трёх основных языков) и принялся за оставленные без присмотра булочки. Постепенно кухня наполнилась теми самыми негром и бюргером. Толстяк Рихард, Dickelrichard, как он просил себя называть, забив на причитания жены и увещевания уже взрослых детей, поехал отмечать в Амстердаме свой выход на пенсию - он раньше был машинистом и исколесил пол-Европы. Негр был выходец из Алжира, подданный Франции Айгрэ Аспект- Aigre Aspect - пушер гомоморфного некрофилического порно и довольно неплохой художник. Надо отметить, что чувак был на сто пудов белым - если не считать цвета кожи. Никаких полуобезьяньих повадок, излишних понтов или вороватости - за что не любят афро-иммигрантов во многих странах.
Наши беседы представляли собой жуткий сплав из четырёх языков, более 30% речи было непонятным:
-I'm drive the trains long... er... zeit, and my... Begeisterung... my hobby is a collection information about anc... anci... altertumlich... old, very old trains... how it's on English?..
-Ancient. On English alter...tomich or something like that - is a ancient.
-Ансинт? Никита, чё это такое? О чём они вообще говорят?
-Толстяк машинист и собирает инфу про древние поезда.
-Oh, russe! My grand-grand-pere was... was a canonnier, and your grand-grand-pere hit many times...-обугленный кореш скривил издевательскую рожу,- eee, in jopa? - Ваня радостно ржал и
кивал. Эдакий сплав четырёх языков, четырёх культур. Ване приходилось тяжелее всех - надо было не пиво пить, а учится в школе, сам виноват...
Все эти "якоря", расставленные Деборой, меня не очень напрягали. Моногамного по своей сути, меня было трудно расшевелить на какие-либо выходки в плане девушек. Дэби напоминала проститутку, одетую в таможенный конфискат... Довольно странное сравнение, не находите? Забавно, но я до этого ни разу не употреблял выражение "не находите"...
Лицо её имело довольно болезненный оттенок, но было прекрасно, будто бутоны белых роз. Нежная молочная белизна - это несколько иное. Наверное, такого цвета кости у свежего мертвеца, с ещё не вытекшими глазами и ошмётками мяса под истлевшей кожей. Нечто подобное я видел школьником: изредка включал Fashion TV и втыкал на непрерывный поток гатышных ляжек и любовался блеском глаз кокаиновых мотыльков. Это ощущение псевдосвободы, нет, это просто расширенные границы системы сливались в пьяном угаре с расширенными зрачками костлявых подстилок, непонятное давление на мозг, нет, скорее на все рецепторы сразу... Как эстетика фотоаппаратов "Лейка", обмылка величия... Или что-то типа того... Не суть важно. Я ведь её почти любил... Кованным мечом с лазерной заточкой по струнам моей нежной психики, слёзами икон по дьявольским письменам, что были вырезаны её взглядами по моей спине...
II. Премилое развлечение...
Не знаю, чья это была машина - явно где-то подрезанная. Мы довольно быстро проносились мимо обшарпанных домов промзон - амстердамские сытые и одетые менты наступали нам на пятки, если можно так выразится про автопогоню. Я мало что понимаю до сих пор... Помню только, что машина оказалась на путях, довольно старой на вид колеи.
Толстяк Рихард вылетел первым - с такой комплекцией данное ускорение кажется невозможным, однако я никогда не любил физику. Как мы вообще поместились впятером в сравнительно небольшую машину - загадка. Айгрэ и Дэби выскочили последними, а Ваню никак не удавалось отстегнуть.
-Блин, Никита, сделай что-нибудь!-Орал Ваня, в панике дёргаясь и ещё туже затягивая злосчастный ремень.
Мне было реально страшно. Айгрэ первым пришёл в себя и кинулся помогать Ване. Я стал толкать машину, но что я мог сделать?.. Настоящий ужас пришёл со звуками поезда.
-Блин, какой поезд?-от волнения я перешёл на русский,-Не такой гудок у электропоезда... Гудок? - я спохватился- Richard! what this is sound?
-I-I d-dont know! This sound is like a... first train?.. Yes, this train Dampflokomotive!
-Локомотив...-До Вани дошёл весь ужас слова, длинного и объёмного, гулко отдававшегося в зияющей черноте тоннеля в нескольких метрах...
Я едва успел отпрянуть - как будто огромная глыба льда сбила машину, призрачным языком слизнуло испуганный взгляд Вани и заглушило глухой непонятный глухой мат Айгрэ - "racaille". Он тогда всё понял...
Один за одним, сегментарно, словно тело гусеницы, дымчатые вагоны проносились сквозь чёткий силуэт. Это только потом из газет я узнаю, что Ваня и Айгрэ умерли от страха. Страх... Думаю, что я уже никогда не смогу никого бояться, настолько ужасно было произошедшее. Я не знаю, сколько мы бежали - думаю, не один десяток лет. В ушах громыхали перестук колёс по пыльной, захламлённой колее. Невозможно передать весь этот ужас... Дэби всегда была бледна... Но теперь её цвет лица, лепестки губ - они налились жизнью. Тогда я не придал этому значения... Это было как в том фильме, "Ведьма из Блэр", помните? То ощущение липкого ужаса, когда в любую секунду можешь отправиться вслед за камрадами/компаньонами...
Рихард начал отставать - не в том смысле, что мы куда-то стремились, нет... Он просто начал
перемещаться назад по отношению к нам
. Пара минут - и он скрылся из виду, за плечи. Но когда я обернулся, не было никого. Эта пивная бочка растворилась в предрассветном мареве амстердамских окраин, как тот поезд. Можно сказать, что поезд подобрал своего машиниста... Ха-ха. пожалуй, тут можно поставить :)
-Bullshit...-неестественно выдохнула Дэби, -Kita, I want give you something. Promise me...
-What?
-Never take out this strip,-она повязала мне на левую руку чёрную ленту, которой обычно стягивала волосы.
Это было последнее, что я помню. Очнулся в каких-то коробках - я валялся в куче мусора в переулке Амстердама. Меня знобило и рвало, была такая слабость... Как будто из меня выпили всю жизнь... Конечно, врачи придумали бы этому классное латинское название, типа... А, неважно... Всё равно топазы её глаз будут являться мне по ночам, вперемешку со взглядом Вани и стуком несуществующих колёс... Да, я узнал, как переводилось последнее слово моего обугленного друга - сволочь. Дэби оказалась ещё той сволочью...