Море шелестело у берега. Ветер играл в песке, бросал фантики, шевелил края полотенца.
- Может, пойдем? Сгорим же.
Он лениво шевельнул плечом.
- Давай еще полчасика. Искупнемся, обсохнем, и в номер.
- А потом?
- А потом на рынок. Можем в кабак сходить, хотя рано же. Или опять купаться, вон там, где катера.
- Я хотела себе платье посмотреть, вчера ребята из Тюмени сказали, тут отличный шелк. И босоножки, на моих ремешок лопнул.
- Хорошо, а потом в кабак.
Она засмеялась, и легонько щелкнула его по носу.
- Ты алкоголик!
- Бывший, не забывай. Бывший.
- Не бывает бывших. Я куплю себе вино, а тебе кефир, и буду смотреть, как ты облизываешься.
Он поднялся с полотенца, стряхнул песок с локтей.
- Я сам куплю тебе вино. Один бокал, еще один, а потом не дам снять шорты. И буду смотреть, как ты облизываешься.
- Иди купайся, а то никогда до рынка не дойдем. И буду ходить голая, а еще босая, и тебе будет стыдно.
Он рассмеялся, посмотрел на часы:
- Через 10 минут, окей? Выхожу, и собираемся.
Он направился к воде, а девушка сдула песок с планшета, и мазнула по экрану.
Минут пять она сидела, и пролистывала страницы.
- "Так, новости, пара сообщений от подруг, письмо от мамы. Это все на вечер, лень, леееень...
О, бывший хочет в друзья, посмотрим... Статус "все сложно", боже, когда у тебя было просто? Интересно, если добавлю, он разозлится, когда увидит?"
Она подняла глаза, и поискала его в волнах.
- Ты обещал 10 минут! - закричала она. - Прошло уже пять!
Он плескался метрах в ста, и услышал - помахал рукой. Что-то крикнул в ответ, но волны и ветер разнесли слова по всему пляжу.
- Нет, не пойду! У меня только волосы высохли!
-...ак ...аешь!
Он нырнул, девушка поправила шляпу, и вновь углубилась в планшет.
- "Хм, сколько фоток новых у него! В Америке был, в Вене. Ого, и в Лондоне! И ни одной фотографии с этой...Может он свободен? Интересно, он до сих пор любит меня, или хочет похвастаться?
Минут десять она рассматривала фотки, а потом наткнулась на свежий комментарий, ясно указывающий, что нет, бывший не свободен, совсем не свободен.
- "Теперь Ира, значит. С Наташей все, зато есть Ира. Понятно."
Она вернулась в меню, и нажала "Отклонить заявку".
Закрыла чехол, убрала компьютер в сумку, и привстала с полотенца.
Пляж был полупустой. Метрах в сорока от нее загорали две пожилые немки, топлесс, конечно же, а справа играли в мяч несколько вьетнамцев.
Остальные были совсем далеко - солнце в зените, кому охота обгорать, кроме её сокровища?
- Эй, ты где!
Море было пустым. Волны лениво катились от горизонта, набирая вес перед линией прибоя, грохотали, поднявшись на дыбы, и рухнув, шипящей пеной расползались по мокрому песку.
- Ненавижу твои шутки! - она забежала в воду, и встречная волна с силой толкнула её назад. Девушка не удержалась, неловко упала на спину, снова вскочила.
- Я иду в номер! Одна! А ты оставайся, дурак!
Море по прежнему было пустым, как минуту назад.
- Это не смешно! Выходи! - её голос сорвался. Она почувствовала, что в носу стало горячо, а в глазах защипало.
Немного в стороне купались туристы. Лиц не различить, но этот дурак наверняка поперся с ними знакомиться, чтобы сказать: " - Прикинь, такую компанию на вечер нашел! Австралы, двое бритишей, и парнишка амер, мы с тобой сегодня в бар, да, с ними, они говорят, там живая музыка, европейцы играют!"
Она выскочила из воды, и кинулась в их сторону.
" - Сейчас ты у меня получишь бар, сука такая! Сейчас я тебе устрою живую музыку! ****ец тебе, задушу на месте!"
Когда она добежала, компания молодых ребят вышла из воды, и переодевалась.
- Excuse me, - она поискала его глазами, и не нашла, - excuse me! Guys, tell me, have you seen my boyfriend? He is long, big, short brown hair, gray glasses?
Высокий белобрысый парень с кельтским крестом на плече подмигнул ей.
- Oh, you are russian? Russian girls are cuties! Forget your boyfriend, go some drink!
Ребята захохотали.
- Yes, yes! We are russians, and I've lost my boyfriend there!
Она показала на пустое море. Лица парней посерьезнели, блондин полез в карман.
- You need immediately call police, or something, I don't know. Take my cell!
Внутри у нее похолодело.
- I don't need a police! He is a perfect swimmer, but he like dirty jokes!
- Sorry, lady, nobody contact us last hour.
Девушка развернулась, и побежала обратно. Когда она оказалась возле своего полотенца и пляжной сумки, ей пришлось зайти в воду - раскаленный песок обжег ступни.
Немки ушли. Вьетнамцы, игравшие в мяч, сели кружком, и что-то готовили на жаровне. На полотенце лежали его часы, телефон, и шорты.
Машинально она подумала, что пока бегала спрашивать ребят, их вещи могли украсть. И он бы страшно ругался, потому что в телефоне куча контактов, а в шортах деньги.
- Ненавижу тебя, - прошептала она. - Ненавижу. Выходи. Быстро выходи. Сейчас же. Сию секунду. Выходи. Пожалуйста. Выходи.
Море молчало. Ветер усилился, листья прибрежных пальм зашлись, захлопали, и гуляющие туристы с опаской поглядывали на гроздья кокосовых орехов, раскачивающихся высоко над головами.
Она сидела, и смотрела на воду, крутя в руках телефон. Представитель турфирмы сказала, что вызвала необходимые службы, и ей лучше оставаться на месте, чтобы дать показания.
" - Дура, дура, дура! Зачем я согласилась на это солнце? Что мы здесь забыли? Он хотел в свои горы, я в Париж"
Она вспомнила, как он приехал с работы, и с порога выпалил:
- Слушай, ты хочешь солнца? Да или нет?
Девушку всегда бесила его манера заходить издалека, но она вдруг вспомнила, как с утра грела промерзшую машину под светом фонарей, и как парковалась вечером, в темноте двора, и просто ответила:
- Да, хочу.
- Отлично! Тогда бери отпуск, и через неделю мы будем там, где столько солнца, сколько ты сможешь унести.
- Ты купил билеты? Куда? На сколько? А меня можно было спросить?
Он расхохотался.
- Я только что спросил.
Через неделю они улетели к солнцу.
Пока самолет рвал расстояние между Севером и Югом, а он спал, скорчившись в маленьком кресле, девушка вспоминала, как они встретились.
Никто из них не собирался знакомиться в тот день. Они столкнулись в дверях торгового центра, он посмотрел на нее, она на него. И прошли мимо друг друга.
А потом одновременно обернулись. Она помедлила, думая, стоит ли. А он помедлил, прикинув, есть ли шансы.
Она подумала еще мгновение, и улыбнулась первой.
А дальше как у всех. У нее был кто-то, у него кто-то был. Ни один из "был" не пожелал смириться, и несколько недель ушло на решение вопросов, чтобы каждый из "был" перешел в статус "был когда-то".
Потом притирались. Потом купили кота. Поменяли работу. Потом съездили в первый отпуск, и замучились пристраивать кота накануне вылета. Потом взяли ипотеку.
Иногда, среди ночи девушка просыпалась, и шла на кухню курить. С утра он молча выбрасывал пепельницу, и неодобрительно пил кофе. Она знала, что он не любит, когда её место пустует, но изредка его становилось слишком много, и она уставала. Слишком много вещей, слишком много шума, слишком много тела, поцелуев, присутствия.
Обычно ей хватало часа, или двух чтобы немного отдохнуть. Потом она возвращалась, забиралась под одеяло, прижималась к нему, и засыпала.
Они всегда вместе выбирали место, где хотели провести отпуск, но в последний раз поругались. Ей ужасно хотелось попасть в Париж на Рождество, а он хотел в Швецию, покататься на сноуборде. Договориться не получилось, в первый раз каждый стоял на своем, и два дня они почти не разговаривали.
А потом он приехал с билетами. Через неделю они улетели.
- Выходи. Слышишь меня, сволочь? Мне все равно, как ты это сделаешь.
У тебя есть пять минут. Потом я иду тебя искать. Или плыву. Пять минут, понял? Не больше. Давай. Я жду.
Кто-то коснулся её плеча. Она обернулась, перед ней стояла Юля, представитель турфирмы из отеля, а за ней двое полицейских.
- Долго вы тут? Расскажите, что случилось, с самого начала?
Она помедлила.
- Наверное час, может больше. Он ушел купаться, сказал, что на десять минут - и не вернулся. Прошла по пляжу, вон туда - девушка показала рукой в сторону огромной белой гостиницы, нависшей над морем. - Я думала, он к ребятам поплыл, познакомиться. Там компания купалась, я поговорила, но они никого не видели. Потом вернулась сюда, и позвонила вам. Я никуда не уходила, боялась, что он выйдет, и не найдет меня.
Юля повернулась к полицейским, и что-то сказала по-вьетнамски. Один из них поморщился, и замотал головой. Второй не отреагировал, он был занят, наблюдая как компания молодых итальянок переодевает купальники.
- Что они говорят?
- Извините, прошло слишком мало времени. Вы должны подождать три часа, и только после этого обращаться в полицию.
Девушка молча кивнула. Когда они приехали в отель, Юля рассказала об этом правиле. Туристический город, множество баров, отелей, массажных салонов, парикмахерских, притонов. Если полиция станет разыскивать загулявшего туриста, на пять минут отбившегося от группы, у них не хватит времени ловить карманников и угонщиков мотобайков.
- Сейчас начало второго. Давайте проедем в отель, я дам вам успокоительного, а через час пойдем в полицию, и напишем заявление.
Она покачала головой:
- Простите, но нет. Езжайте в отель, я скоро подойду. Вдруг он вернётся, а меня нет?
Юля нерешительно посмотрела на полицейских, помялась.
- Я точно вам не нужна?
- Юля, идите. Я думаю, он скоро вернется. Я уверена. Если через час его не будет, я позвоню, и мы поедем в полицию.
Юля ушла, за ней удалились полицейские.
Девушка снова осталась одна.
С минуту она неподвижно сидела на песке, а потом встала, взяла маску, и пошла к воде. Сняла тапочки, поправила бретельку купальника, сползшую с плеча, и решительно шагнула в прибой.
Около получаса она плавала в том месте, где в последний раз видела его голову. До дна было метров двадцать, вдали от берега вода была прозрачной, лишь изредка попадались клубы песчаной мути, утянутой с мелководья в океан.
На дне его не было. Иногда под ней проплывали серебристые рыбки, большая каракатица, шевелясь, прошла в стороне. Она ясно видела, как на глубине темными островками покачивался мусор, вынесенный рекой из города. Островки не двигались, медленно колыхаясь, подвластные движению воды. Его тут не было, и быть не могло.
Когда пришло понимание, из неё будто выпустили воздух. Руки отяжелели, ноги стали свинцовыми. На миг девушка запаниковала, задвигалась быстрее, колени ушли вниз,в нос попала вода, но ей вдруг вспомнилось - тонут те, кто запаниковал. Она заставила себя глубоко вдохнуть, и дала воде вытолкнуть себя на поверхность.
До берега совсем недалеко. Было видно, как раскачиваются пальмы, сотни мотобайков двигались по набережной, непрерывно гудя, пешеходная дорожка наполнялась туристами. Девушка прикрыла глаза, и поплыла, считая гребки.
- Раз, два, три, четыре. Ещё раз. Раз, два, три, четыре. И ещё раз. И ещё раз.
Спустя несколько минут её ступни нащупали дно. Она шла, пока не стало по пояс, а потом большая волна ударила её в спину, швырнула под себя, смешала с пеной, протащила по жесткому, оцарапав плечо, и выбросила на гальку. Сил подняться не было, и она выбралась на четвереньках. Потом неловко перевернулась, и уселась на попу.
Несколько мгновений девушка сидела, пытаясь отдышаться. От удара правая рука онемела, в трусики набился песок. Она заставила себя встать, снова зайти в воду, и смыть водой жесткие крупинки с нежных мест.
Когда она подошла к полотенцу, все было так, как полчаса назад. Соломенная шляпа, придавленная пустым кокосом, красная сумка под ней. В сумке планшет, пачка донгов, солнечные очки, сухие трусики.
Чего-то нет. Она обернулась, осмотрелась вокруг. Полотенце, тапочки, шляпа...
Тапочки.
Тапочки, и часы.
И шорты.
Когда он уходил, то оставил тапочки в нескольких шагах от ее полотенца. Эта всегда ее злило - почему нельзя оставить шлепки около полотенца, или у воды? Почему нужно бросать их ровно на полдороге от лежака до воды? Когда она указала ему на нелогичность таких действий, в ответ он заржал, и попросил оставить ему право самому решать, где бросать шлепки.
Тапочек не было. И его часов. И шортов. Когда он уходил, то бросил часы под шляпу, чтобы не перегрелись на солнце. А шорты скомкал, и швырнул как попало. Пока он заходил в воду, она аккуратно сложила их, и положила к сумке. Прежде чем плыть его искать, она убрала часы в карман шорт, а шорты сложила к сумке, под шляпу. Тапочки трогать не стала, вдруг он вернулся, и ему не надо будет идти по раскаленному песку лишние 10 метров.
А теперь его вещей не было. Её вещи остались нетронутыми.
Девушка быстро собрала разбросанное по песку. Крем от загара вывалился из пакета, но она не заметила.
Путь от пляжа до гостиницы занял минут десять. Она почти летела мимо пальм и припаркованных на тротуаре мотобайков, то и дело задевая прохожих.
Вбежала в холл, и тяжело дыша, подскочила к ресепшн:
- Please, room 219, give me the key!
Миниатюрная хостесс вежливо улыбнулась, пошарила в глубине стойки, и растерянно произнесла:
- Sorry, miss, somebody's taken your card.
Девушка опешила.
- Did you see him? It was my husband, big tall man? You know him, every morning we leave hotel together!
Вьетнамка за стойкой снова улыбнулась:
- Excuse me, I dont know. I was in restroom, my colleague works there, now she's gone. You can go upstairs, and check your room, maybe your man already there.
Девушка подхватила с пола сумку, и направилась к широкой лестнице.
Медленно поднялась на второй этаж,
и подошла к двери.
Нажала на ручку.
Закрыто.
Девушка снова подергала за ручку, постучала кулачком.
- Открой! Я знаю, ты там. Открывай быстро, разговор есть!
Никакого движения. Дверь осталась закрытой, ни шагов, ни голоса.
Она приложила ухо к щели, и прислушалась.
В номере кто-то был. Сквозь тонкую филенку было слышно, как работает кондиционер, тихо бубнит телевизор.
Девушка замолотила в дверь.
- Открывай! Да что с тобой, открой мне! Что-то случилось? Открой пожалуйста!
Тишина.
В конце коридора приоткрылась дверь номера, где жила английская семья, и на шум выглянула молодая женщина.
- Are you alright?
Девушка торопливо закивала.
- Do you need assistance?
- No, no, thank you! It's alright, dont worry!
Женщина вернулась обратно, а девушка обессилено посмотрела на молчаливую дверь.
Телевизор по прежнему что-то бубнил в глубине номера, и ей послышался шорох.
- Никуда не уходи! Я сейчас, не уходи, понял?
Она побежала вниз.
Нескольких минут ей хватило, чтобы объяснить девушке за стойкой, что ее муж в номере, возможно ему плохо, а дверь закрыта,и нужно срочно открыть.
Хостесс достала рацию, и что-то мяукнула.
- Wait a minute, please. And don't worry!
Действительно, прошло не больше минуты, как возле них появился маленький пожилой вьетнамец, ослепительно улыбнулся девушке, и жестом показал, мол, пойдем.
Вдвоем они поднялись на второй этаж, подошли к дверям номера.
Вьетнамец порылся в поясной сумочке, извлек оттуда пачку пластиковых карточек, раскинул веером, и выбрал одну.
- Welcome home, miss!
Приложил к замку, тот щелкнул, и диод на замке из красного стал зеленым.
Она толкнула дверь, и зашла. Вьетнамец двинулся было за ней, но она остановила его:
- Thank you.
Он смущенно улыбнулся, и сделал шаг назад.
Девушка закрыла за собой, и прошла вперед.
В номере было пусто. В гнездо была вставлена карта, везде горел свет. Из ванной доносился шум воды, телевизор работал.
И песок.
Тонкая дорожка мокрого песка от дверей до постели. Несколько отпечатков босых ног от шкафа до ванной, уже подсохшие.
А на незаправленной постели - огромный мокрый след, контуром напомнивший тело.
На простыне тоже песок, зеленые нити водорослей, едва заметные, но все же видимые на ослепительно белой ткани.
Девушка коснулась рукой темного пятна на подушке. Песок прилип к ее пальцам.
Еще влажный.
Она потрясла головой, зажмурилась, открыла глаза.
Ничего не исчезло. Истерзанная постель, измазанная мокрым песком, еле уловимый запах моря.
Она вернулась к двери, и зашла в ванную комнату.
Песка было еще больше. Он захрустел под босоножками, скрипнул на кафеле.
Работал душ, вода веселым дождиком разбивалась о белый акрил. На дне ванной лежала размытая кучка песка и водорослей.
Сделав шаг к раковине, она наступила на что-то мягкое.
На полу, смятым комком валялись его плавки.
Те самые, в которых два часа назад он уходил в море.
Девушка захлопнула дверь, проверила, защелкнулся ли замок.
Плавки остались в номере, там же остались пляжная сумка.
Она положила карточку в карман легких брючек, проверила, на месте ли деньги, и зашагала к выходу.
Выйдя из прохлады холла она сразу ощутила, как душно на улице. Оглушающая жара, запахи, уличный гомон обхватили её, и понесли вдоль маленьких кафешек, баров, парикмахерских, пунктов проката, туристических автобусов.
Она зашла в бар, и заказала виски. Над стойкой красовалась надпись "В нашем кафе только очищенный лёд!". Низенькая вьетнамка принесла меню, пузатый бокал с толстым дном, на треть заполненный темно-янтарным, и пластиковую мисочку с колотым льдом.
Девушка пригубила, язык обожгло. Она закинула кусочек льда в рот, покатала языком. Жжение прошло, бурбон проскользнул вниз по пищеводу, заклубился в желудке, потом собрался в тонкую стрелу, и насквозь пробив позвоночник, разорвался в голове.
Она допила, а потом заказала ещё. Вьетнамка, подойдя к столу, что-то спросила, но девушка не разобрала, что та хочет. Официантка повторила, медленней, и стало понятно, что спрашивают на ломаном русском:
- Засем пить бесь едя? Путете сякасывать?
Девушка раскрыла меню, и не глядя ткнула в картинку, где обжаренные рисовые блинчики аппетитно расположились на листе салата в компании двух мисочек соуса.
- This one, please.
- One?
- Да, да. Одну порцию, и дабл виски. Ноу айс.
- Thank you! - Вьетнамка улыбнулась, записала заказ в блокнот, и ушла за стойку.
Пока спринг-роллы готовились, дабл виски проследовал туда, где исчезло первое.
Друг-алкоголь не помог. Она ждала, ждала, что накатит, ждала что отяжелеют руки, мир вокруг поплывет - но это не приходило. Голова была пустой, мысли катались по стенкам черепа, скользили, кувыркались.
Почему он ушел с пляжа без неё? Почему он не пришел за ней, а где-то ходил, пока она волновалась, плакала, бегала по пляжу и искала его. Почему потом он вернулся, забрал вещи, и возвратился в гостиницу. Где мокрый, весь в песке завалился на чистую постель, изгадил бельё, после чего пошел в душ, смыл с себя грязь, и ушел из номера незадолго до её прихода. Да что случилось-то?!
Она вспомнила, что ни тапочек, ни шорт, ни часов в номере не осталось. Только мокрая темная тряпочка на полу ванной среди грязных отпечатков босых ног.
Она развернула салфетку, взяла потертые вилку и нож, и разрезала один блинчик.
Подрумяненное рисовое тесто захрустело под зазубренным лезвием ножа, спринг-ролл распался надвое. Девушка наколола половину блинчика, макнула в чашечку с ярко-розовым соусом, и отправила в рот.
Еда оказалась вкусной. Восемь блинчиков на её 50 килограмм. Она вспомнила, что когда они ходили ужинать, то брали две порции на двоих, mix-наборы. Он любил чтобы к блинам было несколько соусов, и чтобы сами спринг-роллы были с разной начинкой. Два с кальмарами, два с уткой, два с овощами. Еще два с говяжьим фаршем и какой-то травой, вроде эстрагона. Два с крабовым мясом, два с зеленью, и оставшиеся с местной начинкой, непонятного европейцу вкуса. Последние он забирал с собой, клал в холодильник, и ел ночью, если на него вдруг нападал жор.
Нападал.
Девушка вдруг подумала, что сказала в прошедшем времени. "Нападал".
- Да нападает, нападает! - громко сказала она, и сидящие рядом люди обернулись. - Нападает жор, и он жрёт! Жрет ночью, и чавкает. И вытирает морду о моё полотенце! А потом ложится рядом, и от него пахнет жратвой!
Она взяла стакан, залпом допила виски, и поставила на стол.
- Excuse me, can you bring the bill?
Официантка помахала ей рукой:
- Канесина мисс!
Девушка расплатилась, и чуть покачиваясь, вышла из бара. Идущие навстречу молодые осси разулыбались, один из них подмигнул. Она не ответила, и парни, погрустнев, прошли мимо.
Идиот какой-то. Где он ходит? Что за неадекват? За несколько лет знакомства она видела всякое, дури в нем хватало. Но неадеквата...Нет, не было.
Он мог докопаться до нетрезвых хачей, если ему не понравились их взгляды. Со временем, она отучила его нарываться по пустякам.
Он мог неимоверно долго выпендриваться в её компании, особенно там, где его мало знали - он любил, чтобы внимание было приковано к нему. Отдавая ему должное, она подумала - у него обычно получалось. Сперва он сидел молча, слушал, вникал в суть разговора - а потом неожиданно подхватывал тему, и внимание переходило на него.
Иногда это раздражало, когда после его сольных выступлений её дальние подруги, оказавшиеся поблизости, начинали бегать с ним курить, а он не отказывал.
Ещё больше её раздражало, когда попав в конфликтную ситуацию с кем-то он всеми силами раздувал её вместо того, чтобы погасить в зародыше. Раздувал что есть мочи, балансировал на грани драки, наступления больших и ненужных проблем. А потом вдруг - раз! - и сводил конфликт на нет. Свои действия он характеризовал дурацким словом "качать".
- Малыш, не переживай. Я немного покачаю его, покачаю - пока не раскроется.
Она злилась:
- Слушай, зачем это тебе? Ты не знаешь, кто он? У вас разные весовые категории, уймись, и реши всё мирно!
- Я не хочу мирно! Он считает, что раз связан с моими заказчиками - у него есть право нагибать всех, кого вздумается? Да нахер пошёл! Я с людьми поговорю, посмотрим, кто выиграет!
Потом он остывал, шел на мировую - и вот, со вчерашним противником и врагом он ехал в бар, смочить договорные отношения с чистого листа.
Не было неадеквата. Была дурь, был гонор, иногда просыпался жестокий интерес ребенка, прокалывающего иглой жука, чтобы посмотреть, как тот вертится. Людей, которые совершали поступки, слабо увязанные с логикой и здравым смыслом он старался держать подальше.
- Поступи она также, как он...
Она вдруг поёжилась. Алкоголь всё-таки догнал, растекся в голове, заполз в каждую щёлочку, мысли стали острее и ярче.
Вскоре дорога привела её на пляж - в курортном городе, раскинувшемся по берегу залива, первые десять улиц, идущих параллельно набережной, в конце концов изгибались, и выходили к морю.
Она посмотрела на часы.
До того времени, как её мужа можно было считать пропавшим официально, оставалось 25 минут. Вздохнув, она свернула на пешеходную дорожку и пошла к отелю.
Неторопливо шагая по серой плитке, девушка шла мимо пляжного кафе, серф-центра, и двухэтажного ресторана, напоминающего стеклянный куб, небрежно брошенный на песок.
Внезапно она остановилась. Метрах в двухстах, неподалеку от многоэтажного "Рэдиссона" прямо у линии прибоя собиралась толпа. Спустя несколько секунд мимо девушки промчались два автомобиля с мигалками, и резко затормозили напротив входа, а через мгновение из них выпрыгнули, и побежали к воде несколько фигурок в песочной форме.
Девушка вдруг ощутила, как внутри то-то резко натянулось, а потом со звоном лопнуло. Она сделала шаг, потом другой, и со всех ног побежала к скоплению полуголых людей, стоящих в пене прибоя.
Подбежав к толпе, она принялась расталкивать спины людей.