Аннотация: Рассказ, написанный в школьные годы. Можно так сказать, подростковые пробы пера...
МАНИЯ УБИЙСТВА
Второе название: "Ночная смена Питера Хьюрона".
Бывают такие люди, что у них в машине работает только одна педаль - педаль газа. Потому что тормоза находятся в голове!
***
Солнце выглянуло совсем недавно и Питер Хьюрон уже возвращался с ночной смены.
Утро выдалось настолько чудным, что Пит, ради своего распрекрасного настроения, чуть сильнее обычного надавил на газ, и после этого он мог запросто напоминать собой самого рьяного лихача, или лунатика задремавшего за рулём, любому, кто внезапно окажется на дороге. Но дорога была совершенно пуста. Пока пуста.
Вокруг раскинулось кукурузное поле, и до тех пор, пока оно не кончится, Питер твёрдо решил не сбавлять скорости. А на дороге так никто и не появился.
На время он превратился в самого ярого сумасброда, и всему виной настроение. Иногда оно так разыгрывается, что остановить его, или унять, практически невозможно (и тогда оно может зайти очень далеко). Порой Питер замечал за собой такие приступы, но проходили они под влиянием какой-нибудь сверхъестественной печали, которую приходится создавать самому.
Огромное сборище окон нескольких домов забрезжило на горизонте отражающимся утренним светом солнца. В таком виде перед Питером предстала вступительная часть огромного города, с которым он ещё не успел познакомиться, поскольку два-три дня назад оказался в нём новичком.
Кукурузное поле уже миновало малолитражку, которую Пит разогнал как реактивный самолёт. Но похоже удаль, порождённая хорошим настроением, в Питере разыгралась не на шутку, а надвигающаяся прямо на него плотная "стена" города, в глазах безумного водителя уже казалась совсем незаметной, но надвигаясь она развивала скорость всё выше и выше, а Хьюрон уже не видел летящей под колёсами с бешеной скоростью дороги.
Дом, где жил Пит, находился на самой окраине города. Окружённый роскошным садом, он стоял в гордом одиночестве. И только через две-три сотни метров начинаются эти шумные и запыленные улицы, по которым бог знает когда ступала нога человека, нынче там носятся только автомобили и всё, что на колёсах. А как хотелось бы, чтоб эти чересчур оживлённые дороги сохранили врождённое спокойствие, подумалось Питеру.
***
Когда Питер работал в ночную смену, то он много размышлял. Ему это очень нравилось, потому что казалось, что ночью проще думается.
"Мне не нравится город, - думалось ему в период своего последнего рабочего дня. - Я ненавижу все эти угрюмые, многоэтажные, каменные стены! Они делают меня каким-то одиноким. Он мне не нравится так сильно, что я мог бы обратиться за помощью к психиатру, но дело в том, что я понимаю некоторое. Психиатр интересуется теми, кто не может разобраться в своей психологии, а не такими как я.
Как-то раз я думал о таком понятии, как "домашний уют". Что это такое? Кто его создаёт. Неужто одна только бедная несчастная женщина? Ведь, кроме того, что ей вынашивать и корчиться от боли в родах своего бедного ребёнка, ей же заниматься всеми эти постирушками! Поломойством... Короче говоря, создавать этот уют... домашний.
Но вот взять простую деревню! Неужели она там будет, плюс ко всему ещё и топить печку, накалывать дрова... А может, она будет и заготавливать уголь?! Может, чёрте, пустить её, маленькую, работать на шахту?.. Нетушки! Всем этим занимается его величество Мужчина! И получается так, что деревенский домашний уют создаёт никто иной, как ОН. Потому что - что такое "уют"? Что это за слово из трёх букв? Да, блин, элементарное тепло в доме! Вот что это такое.
Но в деревне... ёлки-палки... Там же жить невозможно! Если в городе ты ещё туда-сюда (как-то умудряешься затеряться в толпе), то там - вообще хана. Там все у всех на виду. Каждый, так и норовит сунуть нос в чужие дела!.. Поэтому - логика остаётся неизменной: в деревне живут только одни инвалиды. В смысле, пенсионеры. Но, хотя, и сумасшедшие тоже! Сумасшедшие или уголовники. Те, кого отослали на сто первый километр...
В общем, в деревне суждено прозябать только, исключительно бабушкам и дедушкам. И не удивительно, что всякий молодой будет очень подозрительно выглядеть! Ведь, исходя из моей логики, он, либо "заключённый", либо... пардон за выражение, псих".
***
Альва Хьюрон постаралась встать пораньше, чтобы успеть приготовить завтрак ещё до того, как до неё с далека донесутся "позывные" двигателя "шевроле", в котором её муж возвращается с ночной смены. На этот раз позывные приближались с такой скоростью, что Альве за этот короткий промежуток времени пришлось успеть не только прилично удивиться, но и спуститься со второго этажа и выйти на улицу...
Внезапный визг тормозов чуть не оглушил Альву. И первый ужас за грядущий день ей довелось испытать сразу, как она вышла из дома: на неё едва не наехал "шевроле", за рулём которого сидел неизвестно чем довольный Питер. И, как она успела заметить, доволен он был чересчур.
- Что это на тебя сегодня налетело? - удивлённо вскрикнула Альва, глядя на своего супруга в то время, как он быстрее и проворнее обычного выскакивал из машины.
Опять она до моего возвращения успела поесть, - пронеслось у него в голове, когда он обратил внимание на её припухшее лицо, - и причём поесть ни один раз. - Но это его не обеспокоило, пока он прибывал в настроении, точно так, как не задевает (пока) и склонность его супруги к чревоугодию, в борьбе с которым она отдаёт всю себя, результат чего каждое утро на лице проявляет себя всё упорнее и упорнее. Но до пополнения, кажется, ей ещё далеко. - А может, она опять вчера на ночь переборщила в борьбе с аппетитом? - Но, несмотря ни на что, внутри он был необыкновенно счастлив.
- Утро сегодня милое! - воскликнул он в ответе на её вопрос.
- О чёрт тебя возьми! - едва ли не стоном проговорила Альва своё излюбленное ругательство, в то время, как её тон сохранял в себе деланную ярость. - Пит, ты с ума сошёл! верно?
- Может быть даже и так, - живо ответил Питер, с лица его так и не спадала счастливая улыбка, - но утро сегодня просто замечательное!
- Ладно, пошли завтракать, - сказала Альва и направилась в дом. Но даже и в это время из головы её не вылетал вопрос: "да что с ним, чёрт возьми, происходит?!"
Питеру пришлось на некоторое время задержаться. Он только загнал машину в гараж и сразу последовал за своей супругой. Только какая-нибудь кошмарная весть способна прервать его чудесное настроение... а она была уже очень близко.
- Тебе телеграмма из полиции, - сказала Альва своему мужу во время завтрака.
- С чего бы это? - удивился Питер. - И с каких это пор полиция стала посылать телеграммы?
- От комиссара... - продолжила Альва и запнулась, вспоминая имя комиссара, - ...чёрт возьми! забыла... Имя какое-то странное... Стэфан или Стэллен... А, чёрт с ним.
- Верно, - весело согласился с ней Питер. - Только перестань ты чертыхаться, не идёт тебе эта дурацкая привычка.
- Я до пятнадцати лет прожила с отцом, а ты прекрасно помнишь его ежесекундные "чёрт побери".
- А где телеграмма? - спросил Питер после того, как позавтракал. - И что там, интересно, мне пишут?
- А вот что там тебе пишут, этого уж я не читала, - тут же отозвалась Альва. - Там, в комнате посмотри свою телеграмму. Опять небось дурака решили свалять.
Пит тут же пошёл в комнату и обнаружил конверт. Наверное, он бы не торопился так сильно, если бы его не удивил ответ Альвы: Как можно брезговать "чужими письмами", если это ТЕЛЕГРАММА?! Всего какой-то короткий кусок текста! Но, стоило ему только увидеть конверт, как всё моментально встало на свои места: "Альве, похоже, наплевать, как на самом деле называется это слово! Хорошо, что она не додумалась ПИСЬМО назвать ПОСЫЛКОЙ! Или бандеролью..." (Эй, мужинёк, тебе бандерольку там какую-то прислали! Ага, из полиции, из полиции).
Конверт удобно располагался на его рабочем столе, и со стороны (в глазах Питера) выглядел несколько зловещим.
- Ван Стэлн, - прочёл он имя, которое Альва умудрилась забыть за такое короткое время.
Tangled-street 25: АДРЕС, ПО КОТОРОМУ ВАМ СЛЕДУЕТ ЯВИТЬСЯ, ДЛЯ УТОЧНЕНИЯ НЕКОТОРЫХ ДАННЫХ. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НЕЯВКУ ГАРАНТИРУЕТСЯ, - прочёл он телеграмму, которая до этого неизвестно почему была помещена в конверт.
- Вот это да! - удивился Питер и сразу почувствовал, как настроение его заметно спало. - Неужели я сегодня плохо вёл себя на дороге? Да ну, ерунда какая! Подумаешь, прибавил капельку скорости.
Всё таки, он понёс этот текст жене. Просто, чтобы не чувствовать себя виноватым за то, что он о ней подумал, при виде конверта.
- Всё-таки, ты не ошиблась, дорогая! Это не письмо, это действительно... телеграмма!
- Ну ты же знаешь, как у них там, - объясняла Альва, повторно разглядывая каждое слово, - если хоть чуть-чуть похож, значит, именно тот, кто им и нужен. Тебе только надо быть с ними очень вежливым, если хочешь поскорее выкрутиться.
- Да что ты, дорогая! - мягко удивился он, - с кем я не вежлив?
- Ну и замечательно, что...
- Только вот где мне искать эту Танглэд-стрит 25? - прервал он её.
- А по-моему, она где-то рядом.
- Ну, раз рядом, - как-то машинально решил Пит, - тогда я её поищу сейчас, - и сразу же направился к выходу, но... остановился.
Альва взглянула ему в лицо и удивилась. Она заметила, что его осенила какая-то идея.
- В чём дело, Пит? - осведомилась она, глядя в заметно изменившиеся глаза своего супруга.
- Что-то мне не нравится этот Ван Стэлн, - подозрительно проговорил Питер и направился в ту комнату, где находился телефон. - Надо бы разузнать, существует ли вообще такой комиссар полиции, как Ван Стэлн.
- Ну и имя! - ворчала Альва, пока Питер копался с телефоном. - Ван Стэлн, прямо как у принца какого-то... Вот чёрт возьми, что-то оно собой напоминает...
- Альва, - крикнул Питер несколько изумлённым голосом, - что с телефоном?
- А я откуда знаю, что с телефоном! А что там случилось?
- А чёрт его знает, то ли сломался, то ли ещё что-то.
- Значит, придётся тебе полазить по улицам и поискать телефонный автомат, раз у тебя такая жуткая мания преследования.
- Придётся, - согласился с ней Питер и устремился к выходу, надеясь как можно скорее отыскать телефонный автомат и осведомиться насчёт этого заранее сомнительного комиссара полиции, и самое главное - не попасть в какую-нибудь передрягу, что с ним нередко случается, особенно в такие минуты.
***
Машина ждала своего хозяина именно там, где он её оставил. Только Питеру казалось нудным - выгонять автомобиль из гаража, пыхтеть вместе с ним, и всё такое. Почему бы не прогуляться пешком? - спросил он себя и ответил: - Идиотская, конечно, идея. Но всё-таки, мне кажется, пешком будет намного удобнее и элегантнее, потому что в наше сумасшедшее время даже собаки пешком не ходят!.. А я не собака, потому и пойду пешком, - постарался он проимпровизировать эту пустую отговорку для своего положения, и пошёл пешком искать первый попавшийся телефонный автомат.
Последнее удовольствие, которое довелось испытать Питеру, это наслаждение живописным садом. Наслаждение красотой и благоуханием в полной мере завершилось сразу, как только сад закончился и Питеру пришлось распахнуть ворота, "ведущие в ад" и распрощаться с этим райским уголком. А он так и сделал.
***
Чёрта с два чего ты тут найдёшь, - заявил он себе в полной уверенности, не переставая разглядывать, как экзотические экспонаты, все окружающие его стороны.
Первая преграда, которую ему предстояло преодолеть, была дорогой. Если взглянуть его глазами на машины, которые носились как сумасшедшие, то запросто можно определить их намерения: каждая так и норовит сбить его сразу, как он ступит на дорогу хоть одной ногой.
Ну и до скольки я тут стоять собрался? - спросил он себя, и вместо ответа побрёл по тротуару. - Должен же быть где-нибудь светофор или переход... Думаю, что не должен. Мне, лично, он ничего не должен.
Машины разъезжали одна за другой, сохраняя дистанцию между собой не больше пяти футов, и Питеру казалось, что такая картина продолжается и ночью, что длится она круглосуточно. И придётся ему возвращаться назад и "седлать" свой неповоротливый "шевроле", чтобы с его помощью перебраться через эту бесконечно движущуюся гряду безумных роботов, созданных и управляемых человеком (если не наоборот). Смешно, не правда ли? - подумалось Питу. Действительно, смешно; и до ужаса нудное зрелище, ведь потом, с помощью своего "автотранспорта", ему придётся рыскать по узким пешеходным улочкам, в поисках телефонного автомата, поскольку машину в незнакомой местности оставлять небезопасно. Только Питеру это показалось не настолько смешным и нудным, насколько чуть ли не до непристойности унизительным. Была бы его воля, он предпочёл бы сгореть в аду, чем заниматься этим саморазложением.
- Да пропадите вы пропадом, - простонал Пит, ещё раз взглянув на дорогу, переполненную машинами, и собрался возвращаться домой. Он случайно вспомнил, о чём забыл спросить Альву. Дело в том, что она ему не сказала, как "телеграмма" попала в их дом. А что, если она видела, как её притащил какой-то полицейский?.. Ему казалось, что это может всё объяснить, и устранить необходимость искать по улицам "телефон-невидимку".
Обращался Питер с таким проклятием ко всем машинам, наводнившим проезжую часть, но ни в коем случае не к тому, кто устроил ему эту кутерьму, таинственного Ван Стэлна в его голове даже близко не было во время проклятия. Может быть, он специально вылетел из памяти этого человека. Питеру же было совершенно на всё наплевать, даже на гарантируемые последствия за неявку, которые наверняка были уже где-то далеко от того, что осталось в его памяти. Питер Хьюрон твёрдо решил возвратиться домой, и он уже отвернулся в сторону и зашагал прочь, как... остановился, потому что сердце его ёкнуло от такой жуткой неожиданности. Сначала ему показалось, что он оглох, но когда осмотрелся... его действительно повергло в ужас всё, что он увидел вокруг. Всё скорее походило на какое-то кошмарное фантасмагорическое видение, если не на натуральный фильм ужасов, в центр действий которого попасть, оказывается, очень нетрудно. Во-первых, дорога: она была совершенно пуста. Вокруг стояла гробовая тишина, словно всё живое вдруг внезапно вымерло, или вымерло давно уже, и Пит только пробудился от своего нескольковекового летаргического сна...
Вообразить можно всё, что угодно, но Пит... Вскоре он стал понимать, что видит действительность, или, скорее всего, внушил себе это.
А может, они устали ездить? - спросил он себя. - Ну, мало ли, надо же хоть какие-то промежутки в движении делать. Здорово будет, если я сейчас стану переходить эту дорогу, а перерывчик этот возьмёт, да и закончится... - Прервал его не испуг, это было ещё страшнее; какое-то ненормальное изумление. Он заметил, что дорога и всё, что его окружает, страшно заброшено и запущено. "А что, если я сейчас начну её переходить, но выяснится, что она запущена так сильно, что провалится подо мной?!"
Он не решился переходить дорогу, пока не обратил внимание на один настенный знак. Сердце его ещё сильнее сжалось, когда он прочёл всё, что чёрным по белому было выведено на этом заросшем грязью и пылью жетоне.
ЗА ПОВОРОТОМ НАПРАВО НАЧИНАЕТСЯ Tangled-street. Эта надпись въелась ему в самую глубину взгляда. Держалась она там какое-то мгновение, но мгновение это вдруг застопорилось на самой середине и превратилось в бесконечность, которую надо было немедленно прервать, иначе дальше будет очень плохо.
Я тут стоять собрался, и смотреть на эту надпись, или искать двадцать пятый дом? - жёстко спросил он себя, и заметил, что не просто спросил, а произнёс заклинание, с помощью которого неземная надпись настенного знака тут же оставила в покое его взгляд. Он был свободен почти полностью, и волен управлять собою именно так, как ему захочется. И он собрался отправиться в поиски двадцать пятого дома улицы Танглед, но вдруг остановился, жуткая мысль его одолела:
А в переводе с английского, tangled: запутанный!.. Надо же? Запутанная улица! В полностью опустошённом городе, который откровенно напоминает бермудский треугольник, как в "Лангольерах" по Стивену Кингу, такие названия немыслимы. Да-да, они чем-то напоминают бред сивой кобылы! Что я, совсем что ли ополоумел? - И он уже собрался поворачивать назад, но в глаза ему случайно опять упала эта дьявольская надпись...
- О, чёрт побери! Да что это такое, а?! - не сдержался он и сразу почувствовал, как надпись стала намного резче первой. Ему показалось, что надпись способна не только придавать мучительнейшей смерти, и своей воле, но и исчезать вовремя...
- Да ладно, ладно! - заорал Питер, деревенея от невыносимой боли в глазах, - поищу я этот двадцать пятый дом, только отпусти!
Кому (чему) он крикнул, не имеет значения, но он и сам не заметил, что взгляд его, оказывается, был совершенно свободен. Вся "дьявольская надпись" - не меньше, чем самообман. Потому что, когда он глянул на жетон повторно, то не заметил там надписи. Больше было похоже, что какие-то идиоты неизвестно чем пригвоздили к стене эту бессмысленную жестянку. Хотя, она смотрелась бы вполне логично, если стена была намагничена!..
Он прошёл по тротуару направо и загнул за угол, всё, как и говорилось в надписи, с которой он успел поближе познакомиться.
Раз я мужчина, а не дерьмо какое, - заметил он себе, - то должен держать слово!.. крепко держать!
А Танглед-стрит, тем временем уже прилично открылась взору своего нового гостя; открылась во всей своей жуткой красе.
Выглядела эта улица намного кошмарнее всего, что ему довелось увидеть с того момента, как переполненная транспортом дорога вдруг оказалась заброшенной.
Питера посетило такое предчувствие, будто он попал именно на ту улицу, которая некогда позволила чумной эпидемии навестить себя. Двух-трёхэтажные дома стояли в ряд плотной стеной, но они были пусты, если судить по плотно заколоченным дверям и окнам. Однако, это не значит, что Пит полностью отчаялся и решил дальше никуда не ходить, ведь он вспомнил о слове, которое дал вслух.
Да и не возвращаться же мне домой с пустыми руками, - подзадоривал он себя больше не останавливаться, и шёл вперёд, надеясь только на удачу. Насколько он себя помнит, то почти каждый раз старался, как мог, лелеять только удачу, и в результате что-то получалось, но не всегда.
Солнце, между тем, загородила громадная туча, и милое солнечное утро преобразовалось в мрачный вечер перед кошмарной ночью ужасов сумасшедшей бури.
Ну наконец-то! - обрадовался он, когда посмотрел налево и увидел дом, в котором вообще не было двери.
А может, это и есть двадцать пятый дом? - мысленно спросил он себя, и ничего не ответив, вошёл в эту низкорослую трёхэтажку.
Бог ты мой! - удивился он, - а здесь ещё и живут!
На верхней площадке дверь была архитектурно обита кожей. Тогда он решил подняться и постучать в эту единственную дверь в доме (которая является образцово-показательным примером для остальных, замурованных непробиваемым чёрным дубом), а если ему ещё и откроют на стук, то сразу же осведомиться о всём, что он ещё считает загадочным. Но не успел он сделать и полшага к двери, как из подвала донёсся какой-то неразличимый звук.
Да ну его к чёрту! - отозвался он мысленно о звуке и зашагал вверх по лестнице... н уже подошёл к двери; ему оставалось только постучать в дверь и дождаться результата, но... вместо очередного звука, из подвала донёсся стон. Стон этот походил на стон вечного мученика из бездонной пропасти ада.
По-моему, это женщина, - размышлял он, стоя у двери, - и ей нужна помощь. Боже, как она простонала, бедняга! Ей надо срочно помочь! - и он уже побежал вниз по лестнице. - Что я, буду оставлять её в беде из-за своего детского страха?.. А если это ловушка?.. - И он уже продолжал спускаться с полной осторожностью.
Спускаться надо было очень тихо, чтобы не испугать эту пожилую женщину. Пит уже видел её; видел, как она сидела на корточках и что-то делала с отчаянным видом. Оставалось только узнать, что, и завизжать от ужаса, увидев это...
- Я могу вам чем-нибудь помочь? - спросил он у этой женщины так, чтоб та случайно что-нибудь не сделала от неожиданности. Но она даже не повернулась, только безнадёжно простонала от невыносимой боли и продолжила "своё занятие".
Питер, очевидно, решил, что она глухая, и постарался сделать так, чтоб она заметила его присутствие.
Женщина всё сидела на полу, а Пит обошёл её и склонился над ней с таким видом, будто тоже желает принять участие в разрешении её проблемы. Только тогда она окинула его своим душераздирающим взглядом. Питер заметил, на что больше всего походит её взгляд; это был взгляд самой обыкновенной лошади, которая совершенно неожиданно неподалёку заметила волка.
Может, она просто психованная? - спросил себя Пит...
Но женщина недолго продолжала с таким сверхъестественным ужасом разглядывать склонившегося вместе с ней мужчину.
- Вот... - выдавила она из себя, и чуть-чуть привстав, попробовала показать ему ступню правой ноги: она была совершенно бледной, в пятке имелась глубокая рана в виде прореза, но рана эта почему-то не кровоточила, словно женщина эта некоторыми частями тела поменялась с покойницей. Из раны, как скала из воды, выглядывал край толстого и острого стекла.
- Подождите! - скороговоркой обратился к ней Питер, - я сейчас!
Молниеносными прыжками, через каждые три-четыре ступени, он устремился вверх. Подлетев к двери, обитой кожей, он принялся непрерывно и настойчиво молотить кулаком в дверь, до тех пор, пока та не распахнулась и из тьмы не выскочила одна толстушка пожилого возраста; Питеру показалось, что где-то он её уже видел - знакомое лицо.
- У вас есть телефон? - спросил её Питер, прежде извинившись за своё бестактное вторжение.
- Да нет, - ответила она, и сразу же обратила внимание на то, как выглядел этот стоящий перед ней человек, а выглядел он почти как собака сорвавшаяся с цепи и "спешащая на помощь своему попавшему в беду хозяину". - А что случилось?
- Там одной женщине нужна помощь, - ответил ей Пит и постарался как можно короче и не вызывая паники объяснить всё, что случилось с той женщиной. А у хозяйки этой квартиры как раз оказались некоторые средства.
- А вы знаете, - заметила ему толстушка по дороге в подвал; заметила до ужаса знакомым голосом, - вы вот мне кого-то напоминаете.
- Да? - удивился Питер каким-то мрачным и безразличным голосом. - Ну, и кого же?
Только в ответе женщина вдруг замялась и в результате ответила совершенно не то, что ей хотелось:
- Да вот не припомню что-то.
Точно! - обрадовался Питер, вспомнив что-то своё. - По-моему, её голос похож на голос моей Альвы.
- Бывает, - отозвался он на её "не припомню", - что поделаешь!
Спустя две-три ступени после своего последнего слова, Пит вдруг остановился как вкопанный. Дело в том, что в это время он случайно взглянул туда, где должна была дожидаться его женщина с толстым стеклом, торчащим из самой пятки.
- Что за чертовщина! - удивился он и сразу ринулся вниз по лестнице.
Толстуха тоже посмотрела туда, куда прежде взглянул Пит, но ничего удивительного не заметила, ведь там вообще никого не было.
- Стоило беспокоиться! - плюнула она после того, как до неё кое-что дошло из того, что удивило этого молодого человека.
- Она же сумасшедшая, - говорила толстуха, уже тихо спускаясь по лестнице. - Да тут их чёрт знает сколько! Кто тут только не околачивается! и наркоманы и ублюдки всякие.
Питер уже не осматривался, взгляд его остановился только на одном из окружающих его объектов, которым была толстуха. По взгляду, можно было запросто определить степень заинтересованности в словах женщины. Похоже, он воспринимал всё услышанное только всерьёз.
- Некоторые вообще ничего не чувствуют, - продолжала толстуха, - совершенно ничего, им хоть гвоздь в голову вбей, а они так и будут гоготать, чёрт бы их подрал! Кстати, эта ваша женщина со стеклом в пятке, наверняка к ним относится... - Она на время остановилась, так как заметила взгляд этого мужчины... чем-то он ей не понравился, но она всё же постаралась не обращать внимание, хотя бы наглядно.
- А вы, вообще, как попали на эту улицу? - поинтересовалась она после того, как все сомнения на счёт "чего-то" мгновенно улетучились.
- Я ищу одного человека, - ответил он ей, и немного пояснил: - комиссара полиции.
- Какого комиссара полиции? - живо осведомилась она. И в глазах её незаметно промелькнул ужас.
- Его имя Ван Стэлн, - ответил он, как ни в чём не бывало.
- Ван Стэлн?! - переспросила она каким-то другим голосом...
Только тогда Питер смог заметить в её глазах настоящий ужас. А сами глазницы её становились всё шире и шире, и чтобы ей их хоть как-то остановить, надо было обладать очень сильным духом.
- Что с вами?.. Эй!.. - удивился Питер, глядя, как эта женщина потихоньку пятится от него, не отводя взгляда.
- С вами всё в порядке? - повторил он свой примитивный вопрос. Но та на него не ответила... вместо ответа, она с воплем ужаса стрелой понеслась вверх по лестнице.
Чему тут удивляться, - подумал он, - если только что она охарактеризовала мне саму себя.
Он уже собрался подниматься следом за этой женщиной, для того, чтобы покинуть навсегда этот странный дом, вместе с улицей, но задержал его стон той самой женщины (со стеклом в пятке). Только ему почему-то показалось, что стон этот доносился не иначе, как из-под земли.
Уходи! - призывал его внутренний голос. - Уходи лучше по-хорошему... пока не поздно!
А Питер уже и так собрался уходить, не выкапывать же ему из-под земли этот стон. Но прежде он решил всё-таки осмотреть пол, на котором стоит, как можно внимательней.
Вообще, подвальное помещение было не слишком широким, так что осмотреть пол беглым взглядом, не составляло особого труда. И после такого осмотра, Питер смело направился к лестнице, медленными и шаркающими шагами...
- О, чёрт бы побрал этот пол! - выкрикнул он, после того, как нога его за что-то зацепилась и ему пришлось споткнуться. Тут-то он и остановился, когда внимание его привлекла одна незаметная, но свежая щель в полу.
А споткнулся я об этот штырь, - решил он, увидев такой же трудноразличимый штырёк, торчащий возле самой щели, как постовой.
- Да ну это всё к чёрту! - резюмировал он почти во весь голос, даже и не думая удивляться своим развивающимся размышлениям вслух, и уже точно решил подниматься по лестнице, но...
- Помогите!
Это был голос женщины. Только теперь Питер догадался, что кричит она не из собственной могилы, а из люка, ручкой для открывания которого служит тот самый штырь, о который он только что споткнулся.
Похоже, эта бедняга услышала мои ругательства, - решил он и попробовал взяться за штырь как можно удобнее, чтоб поднять крышку люка.
А это был действительно люк, ведь под крышкой оказалось отверстие, дальше - сплошная тьма, чем-то напоминающая какую-нибудь жидкую массу, которая в подобных произведениях ужаса обязательно засасывает всех непослушных детей, кто с ней встречается также как Питер в данный момент. Но ему ничего не оставалось делать, кроме как нащупать ногой металлическую лестницу и погрузиться во тьму, чтобы отыскать там эту женщину, вытащить и оказать какую-нибудь помощь, поскольку мысль о засасывающей жидкой массе в голову ему пока ещё не приходила.
Тусклый свет, казалось, с необыкновенным трудом просачивался сквозь отверстие в люке, ведь Питер крышку оставил открытой. А лестница вскоре завершилась и Пит нащупал под ногами твёрдый каменный пол. Вокруг стояла абсолютная тишина, словно толстуха говорила правду о этой женщине. Только самого Питера последнее время почему-то не покидала "надежда" на то, что он попал в обыкновенную ловушку, которую устроил какой-то маньяк.
Ещё ему очень хотелось узнать, где он находится. Ему казалось, что это обыкновенный погреб, некогда принадлежавший одному из жильцов этого дома. На большее он явно не рассчитывал. Но прежде он собирался выбраться из этого погреба как можно скорее.
Тусклый уличный свет продолжал просачиваться сквозь какие-то небольшие подвальные отверстия, создающие своеобразный полумрак, но продолжалось это недолго. Питеру это здорово удалось запечатлеть в памяти всех ужасов.
По лестнице он взбирался почти с обезьяньей скоростью, но... то ли с крышкой люка что-то не то, то ли кто-то из впечатляющих решил воспользоваться восприимчивостью Питера... Короче, крышка захлопнулась с очень принеприятнейшим скрипом, чем-то похожим на злорадный истерический хохот.
Питер оказался не настолько восприимчив, насколько казался кому-то извне, ведь прикоснулся он сразу, как та захлопнулась; прикоснулся для того, чтоб открыть, но он даже и не предполагал, что крышка эта ему покажется цементом, которым замуровали проход в люке, а оно так и вышло.
***
Спустя некоторое время, Питеру начало казаться, что попал он в собственную могилу. Об этом он судил по той невзрачной тишине, которая окружала его с такой любезностью, что ещё немного и она начнёт кромсать его сердце мелкими кусочками... но этого не случилось. Откуда-то из глубины, как напор воды из ада, донёсся какой-то неопределённый звук, он-то и предотвратил это "жуткое кромсание сердца". Неопределённым этот звук был для кого угодно, если не обращать внимание на Питера. Воображение его сработало с такой мощью, что он успел догадаться о том, что это звук хорошо заточенного лезвия, который проезжает по коже, как смычок по струнам ненастроенной скрипки. Только лезвие это проехало с какой-то необыкновенной силой, а после что-то бухнулось на пол, и Пит едва не взвизгнул от ужаса голосом двух-трёхлетней девочки, до ужаса напуганной некой избранной выходкой обезумевшего от собственной удачи маньяка.
***
Мне надо выбраться отсюда мне надо выбраться отсюда мне надо... - монотонно твердил он себе в то время, как машинально спускался вниз... - выбраться отсюда...
Надо полагать, Пит находился уже на грани (или за гранью) нервного срыва. Однако, ему так не казалось, поскольку вместо заведённого на беспрерывность желания, возникло совершенно иное:
Мне надо успокоиться! - и оно не было таким навязчивым, как прежнее, ведь постепенно... исполнялось.
Ну вот, так-то гораздо лучше! - заметил он самому себе после того, как успокоился полностью. - А теперь неплохо было бы осмотреться, - и он машинально полез в карман и вытащил оттуда зажигалку. Извлёк огонь и тут же удивился вслух, словно по привычке, будто неподалёку стоял кто-то из его знакомых:
- Надо же!.. Как здорово, что я ещё не бросил курить! - Он действительно был удивлён, ведь раньше ему в голову ничего подобного не приходило, кроме тех бесплодных мыслей, что возникают у всякого, кто поскорее хочет отвязаться от курения.
Кроме удивления, его посетило ещё одно чувство... оно оказалось очень неприятным, благодаря тому, что откуда-то из-за нескольких стен, как ему показалось, донёсся очень знакомый стон... Не иначе, как она опять услышала его голос.
Огонёк, высеченный из зажигалки, очень скромным образом озарил всё, что окружает Питера Хьюрона на небольшом расстоянии. Но, как только Пит взглянул на некоторое из окружающего, он едва не сошёл с ума от... счастья.
Получилось так, что пространство, куда заманил его собственный внутренний мир (где присутствует страх с любопытством и всё такое), оказалось не погребом, а кое-чем
(попросторнее?) (позначительнее?)
подлиннее, так как вперёд простирался неширокий коридор, уходящий глубоко во тьму. Стены коридора, особенно внутренние углы, были прочно покрыты толстым слоем пыли и густыми сетями вековых паутин - они при слабом свете более отчётливо напоминали собой сгустки застывшего тумана, - не меньше, чем на потолке и полу. Однако, это несколько не мешало Питу двигаться вдоль по коридору, может потому, что иного выхода у него не было, и в спасибо такому дилеммному положению, он двинулся бы наверно и сквозь самую ядовитую "гущу тумана".
На время ему пришлось поберечь газ в зажигалке для более подходящего случая.
И вот стало совсем темно. Хотя, свет ему не помешал бы.
Если бы Хьюрон в какой-то мере не был уверен в себе, он, естественно, даже и не сообразил бы двигаться вперёд. А поскольку он двигался, продираясь сквозь тьму, то даже и не смел предположить, что может оказаться под его ногами. Потому он и поскользнулся.
Приземлившись на спину, он не почувствовал особой боли, какая возникает в следствии удара копчиком о каменный пол... Удар получился бы великолепным и привёл к весьма неожиданным последствиям, не окажись на "посадочной площадке" кое-чего мягкого.
Пожалуй, для Питера наступил один из подходящих поводов для использования газа, который он не вовремя решил поберечь. И слабый огонёк весьма старательно помог хозяину зажигалки рассмотреть всё, что его так чрезмерно интересовало. Только стоило ли лишний раз проявлять своё изощрённое любопытство, чтоб потом со всей силой отталкивать от себя обморочное состояние, последствие того, что ему довелось увидеть столь внезапным образом, с помощью своей зажигалки.
Он стоял в луже крови. Рядом находилась стопа, срезанная по щиколотку. Из пятки так и продолжал зловеще выглядывать острый край толстого стекла.
По-моему, это уже не шутки! - решил он после того, как малость успокоился. - Что это вообще такое?! Что это?.. Это?.. Это стекло. Оно могло легко меня поранить. Так почему, чёрт его дери, не поранило?.. - Он долго кумекал над этим вопросом. - Может потому, что это стекло-привидение?.. Больно странно...
Действительно, на первый взгляд данный вывод мог показаться странным не только Питеру, но и кому угодно. Однако, если вдуматься, то получится новое мнение. О том, что это стекло-вампир. Не столько привидение, сколько вампир! Ведь оно же высосало всю кровь из щиколотки этой бедняжки! Её нога казалась какой-то бледной... Страшная рана - она совершенно не кровоточила...
Он уже не смотрел под ноги. - Ну и куда мне теперь идти? - пусто спросил он сам себя. - Да и что здесь чёрт возьми происходит?! - Но всё-таки он старался держаться изо всех сил и ни в коем случае не поддаваться этой безумной панике, но она, похоже, также изо всех сил пыталась завладеть слабоватыми нервишками этого строптивца, но не успела: Пит двинулся вперёд.
***
Газ в зажигалке подходил к концу, Хьюрон это заметил, но оно его как-то не очень беспокоило. Его вообще ничего не беспокоило, ведь он старался думать только о чём-нибудь весёлом и счастливом, что придаёт ему сверхъестественное настроение, а ему так хотелось, чтобы самый чудовищный приступ такого настроения завладел им до конца дней его. Но что-то не получалось ничего... Пока не получалось.
***
Он спрятал зажигалку сразу, как одна из сигарет "кэмэл" без фильтра задымила у него во рту. Он сделал глубокую затяжку и решил прикончить этого ублюдка сразу, как тот попадётся ему на дороге. Он был уверен в том, что маньяк, устроивший всё это, мужского пола. Естественно, его успело посетить подозрение, павшее на женщину, чья нога оказала ему столь неоценимую услугу, но подозрение это он рассеял сам лично, и смешал с сигаретным дымом, который оставался за спиной. Но больше всего он уверен был только в себе самом. А меньше всего его уверенность достигала каких-то мизерных сил предполагаемого маньяка, который, по предположениям Питера, находился очень далеко от ТОГО, КОГО он умудрился заманить в эту ловушку... если, правда, он вконец не сошёл с ума.
Окурок, тем временем, уже начинал обжигать пальцы. Пит запустил его в сторону и чуть не расквасил себе нос о внезапно налетевшую на него стену. Но это был всего лишь простенок между двумя коридорами, как узнал он после того, как огонёк зажигалки засиял вновь.
- Только не это! - прошептал он в ужасе, сразу, как понял, где находится. Настроение тут же стало убывать.
Дело в том, что, когда Питер Хьюрон решил возвратиться по тому же коридору, из которого вышел, то не посмел этого сделать: запамятовал, по которому из двух шёл, ведь перед ним было два параллельно расположенных коридора и оба уходили в жуткую тьму под названием "Неопределённая". Тем более, газ был почти на нуле.
Впрочем, настроение его было ещё далеко не на нуле, и он прошёлся на ощупь сначала по одному коридору, затем по другому. В конце второго коридора он несколько раз чиркнул кремень и... слабый-преслабый огонёк позволил Хьюрону заметить, что и этот коридор раздвоился в самом конце. От такого ужаса даже огонёк потух в честь "конца газа".
***
Только одному Питеру известно, сколько простоял он в полнейшей тишине, слепой темноте, и чуть ли не в отключке. Но стоял он в таком "полукоматозном состоянии" до тех пор, пока совершенно внезапно не встрепенулся от неожиданности.
Сначала ему показался слабый свет, судя по ожившим и заползавшим теням. Затем ему послышались медленные (никуда не спешащие) шаркающие шаги.
Это он! - твердил себе Пит, по мере приближения света, издаваемого свечой. - Это тот самый сукин сын, что отрезал ей ногу!.. Я его прикончу!!! - Мысли вылетали чисто автоматически (хорошо ещё, что не вслух).
Он сел на корточки, прижавшись к стене так, чтоб этот тип, со свечой в руках, не умудрился его заметить. А "он" уже вошёл в поле зрения Питера (скорее всего, вошло его очертание, замаскированное всевозможными тенями) и медленно-примедленно надвигался прямо на него.
Прежде, чем Питеру вздумалось подскочить с места, он успел заметить, как сильно прихрамывает этот "маньяк". Но Пит не бросился на этого хромающего человека, поскольку заметил так же, что это не он, а она...
И она улыбалась ему, ей было необыкновенно радостно и скорее всего, наверняка, из-за внезапного появления Питера.
- Ну, наконец-то! - воскликнула она своим обессиленным от неимоверных страданий голосом. - А я-то уже думала, что вы совсем не придёте. - И она протянула свои окровавленные руки к Питеру, чтоб обнять своего спасителя... но отшатнулась от душераздирающего визга этого "спасителя".
Хьюрону было наплевать совершенно на всё (почти на всё), когда он летел сломя голову, куда глаза глядят, несмотря на тот факт, что вокруг было темно, и что глаза его во время такого сумасшедшего бега почему-то сомкнулись сами по себе. Но он мчался, постоянно натыкаясь на встречные стены и сворачивая за каждый попавшийся угол. Хотелось ему только единственного, чтоб этот дикий кошмар закончился как можно скорее. Но сбывающиеся мечты обычно далеки от истины.
***
АД!!! - чуть не заорал он, бухнувшись на каменный пол, ПОЧТИ, как когда-то в постельку к своей возлюбленной Альве. - Наконец-то я попал в свой АД! - Похоже, он был доволен этому... ведь ему потом уже не придётся возвращаться по пройденному пути ещё раз, да и повторять этот кошмарный путь почему-то не очень охота. И он смирился с этой неотвратимой реальностью. А что ему ещё оставалось? Но всё-таки, одна жуткая "надежда" никак не могла оставить его в покое: в какой-то полузакодированной мере он был наполовину уверен, что пройденный путь не поленится повториться ещё раз.
Заорать он мог любое из проклятий. Но вся беда в том, что голоса у него не хватало; такое впечатление, что в него вселилась самая основная частица духа той несчастной (всё остальное, надо полагать, осталось в своей хозяйке (но ненадолго, это уж точно!), делая её полным НИЧТОЖЕСТВОМ) и запылала непреодолимым стремлением сделать и его таким же бессильным, если не более.
В голове его, как он и сам уже успел убедиться, процветала какая-то невообразимая кутерьма, в следствии которой, ему начинало казаться, что он переселяется в какой-то другой мир... где самый сумасшедший кошмар всех кошмаров ещё только начинает проявлять свою гнетущую силу. А он, между прочим, был действительно прав.
Откуда-то взялась духота и, помимо всего прочего, как-то внезапно вспыхнула огромная гряда свечей, усеявшая почти все стены, что окружали беспомощного Питера. А он сам так и лежал на каменном полу, не в состоянии пошевелить ни единой частью тела (точно душа его из-за своей неопытности никак не могла выбраться из трупа... (но это даже хорошо, ведь у неё есть прекрасный повод для развития - подрасти в кое-каких свойствах и, не только научиться управлять собой, но и... бренными останками своего бывшего владельца... (но, наверно, не у всех это получается... без особого-то желания))), словно маньяк этот оказался обыкновенным вампиром, высосавшим из своей очередной жертвы чуть ли не всю энергию, и уже приготовившимся сосать и его жизнь... Сам же Питер (не чья-то посторонняя частица души) чувствовал кое-что другое. Чувствовал всем своим телом, как каменный пол в результате адской духоты постепенно нагревается.
Он ещё раз попытался встать. Но, естественно, ничего не вышло. А пол нагревался ещё сильнее, да так, что ещё кое-какие мгновения и он уже начнёт грозить превратиться в свежую лаву, или во что-нибудь ещё погорячее.
Кругом распространялась гробовая тишина, если не обращать внимание на звук, изредка издаваемый сгораемыми свечами, и... ещё на кое-что... постороннее (тоже неопределённые звуки).
Сначала ему показалось, как кто-то шагает... Он в общем-то и не сомневался, кто это, потому как одна нога ступала значительно мягче своей напарницы, что издавала глухой стук, будто вместо неё кто-то намеренно постукивал деревянным молотком, стараясь произвести какое-то впечатление. Только Питеру эти замысловатые шаги почему-то показались несколько зловещими.
И вот из-за угла вышла та самая женщина, и с необычайным трудом, переваливаясь с ноги на изуродованную от долгой ходьбы костяшку, не спеша (но стремительно, судя по выражению её лица) двигалась прямо на изведённого отчаянием Питера. А он ещё и успел обратить внимание на её взгляд... Насколько он себя помнит, то ещё ни разу не видел во взгляде женщины столько убийственной ненависти. Такое, наверно, даже в самом передовом фильме ужасов не отважились бы показать.
- Ну и духота, - выдохнула она, подойдя к своему "спасителю" немного поближе. Взгляд её в это мгновение моментально изменился... то есть, сделался ещё страшнее.
- Ну и как же вы мне прикажете сейчас с вами поступать? - поинтересовалась она с какой-то жуткой снисходительностью, - сразу прикончить, или на потом оставить?
- Лучше сразу, - выдавил Питер в ответ, - чего зря мучиться?
- Зря мучиться, - повторила она, нервно хихикнув. - Полебезить немного решил?! Думает, что я вот так вот просто взяла, да и попалась на этот тупой крючок!.. А я, может, тебя даже и не собираюсь трогать. Сам подохнешь, если надо будет.
Пит всё так и не мог понять происходящее, он только чувствовал, как всё тело его постепенно немеет ещё более прежнего, словно его уже полностью парализовало. А зловещая дамочка молча стояла над ним, как надгробие над погребённым телом. Взгляд её опять изменился. Это был уже не взгляд какого-то разъярённого подонка - себе на уме, по которому без особых усилий можно было определить, что "подонок" этот кое-что затеял; оставалось только догадываться, что именно.
- Ну как, - внезапно полюбопытствовала она, - встать не хочешь?
- А дальше что? - спросил он как-то безразлично.
- Тебе хочется узнать, что будет дальше? - удивилась она с этакой дьявольской усмешкой. - Скоро ты это узнаешь.
- Я о другом спрашиваю, - пояснил он, - что ты дальше со мной намереваешься делать?
- Намереваюсь с тобой делать, - мечтательно повторила она, и ответила в том же духе:
- Для начала... я отрежу тебе... ногу! Ну, как у меня. И тогда мы сыграем с тобой в одну интересную игру... В прятки играл когда-нибудь?
- Что? - не понял он, к чему она, взглянув на неё как на идиотку.
- Чего ты уставился на меня так? - взвизгнула она. - Ты от меня спрятался, хорошо притом спрятался, а я тебя нашла, сейчас моя очередь. Только сделаем всё по честному, чтоб оба были без одной ноги... отрезанной, как у меня! - Судя по нервозному поведению, она явно недовольна была своей участью, но вот перед ней выход, и чувство собственного достоинства не позволяет ей приостановиться хоть на секунду, да хорошенько подумать.
Пит заметил, что правая рука находится у неё за спиной... Он уже догадывался, что она там прячет.
- Я надеюсь, ты не воспринял мои слова всерьёз, - проговорила она таким добродушным голосом, что Питеру стало ещё страшнее. А она расхохоталась:
- Ну как, здорово я тебя напугала? - укатывалась она с хохоту, - "чтобы оба были без одной ноги"! Ты небось там в штаны наложил уже раз десять.
Хохотала она так долго, что Питеру ничего не оставалось делать, как поддержать её. А когда он разошёлся как следует, та наконец-то показала свою правую руку, так упорно скрываемую за спиной.
Дружный смех моментально прекратился, поскольку правой руки у неё вовсе не было... вместо неё висел топор на длинной рукоятке, лезвие было жутко окровавлено.
Пит молчал, тупо уставившись на окровавленное лезвие, словно это была его кровь, возникшая сразу, "как ему отрубили язык".
- Сдаёшься? - осведомилась она. - А это ведь, парень, твоя кровь... будущая. Когда я тебе кое-что "ампутирую", то кровь эта моментально исчезнет, сам увидишь... Хотя нет, пожалуй ты вообще ничего не увидишь!.. И ты уже наверняка догадываешься, посредством чего ты не увидишь ничего, - произнесла она эту стихотворную фразу как-то чрезмерно уверенно.
- Действительно, - продолжала она в своём приподнятом настроении, и нервозность подевалась куда-то, словно она вообще про неё забыла, - какого хрена я буду отрезать тебе ногу аж по самую лодыжку, да ещё и заставлять тебя бегать по всему лабиринту. Что я, совсем что ли вконец с ума спятила?.. Я лучше поступлю несколько иначе... - сказала она мягким голосом и сделала небольшую паузу, перед тем, чтоб вконец свести его с ума от ужаса, резко и неожиданно произнеся своё кошмарнейшее решение:
- Башку тебе снесу и всё!
Но по взгляду Питера было видно, что он вовсе и не собирался сходить с ума, поскольку взгляд его являлся самым наплевательским из всех, что ей вообще когда-нибудь довелось увидеть.
- А вообще, я пошутила, - искренне призналась она.
- На счёт чего? - тут же спросил Питер.
- Насчёт твоей головы. Отрубать её полностью, пожалуй, будет слишком жестоко... да и несправедливо что-то, не правда ли?.. Так что я всё-таки попытаюсь как-то смягчить её участь... Как ты на это смотришь? если отрубить хотя бы половину, или...
- Тебе ещё не надоело? - не выдержал Пит.
Та на него сначала взглянула с какой-то растерянностью, но затем молниеносно нашлась, и тут же смерила его более убийственным взглядом.
- Нет, я с тобой ничего не буду делать, - уверенно заявила она, поглядывая на него теми же кошмарными зрачками, только в тот момент они стали ещё кошмарнее, и из них уже выглядывал обезумевший демон, как показалось Питеру, и приготовился выпрыгнуть наружу, чтоб в молниеносном прыжке впиться в это беспомощное тело, постепенно прирастающее к этому накаливающемуся каменному полу.
- Зачем же грех на душу брать? - продолжала она свои размышления вслух, - оно мне надо? Оно мне совершенно не надо, как мотоциклу велосипедные колёса. А вот кое-кому ОНО просто необходимо!.. И, пожалуй, предоставлю я эту возможность именно "ему"... Тому, кто сидит во мне... А это... - не договорила она из-за какого-то мгновенного внутреннего состояния. Пит так и не понял ничего из всего, что с ней начало происходить; пока не понял.
А дамочка, в это время, дёргалась, как на электрическом стуле. Из уст её постоянно вылетали некие нечленораздельные сплетения жутких "созвучий". Такое впечатление, будто она случайно поменялась языками с одним охрипшим бесом из ада, который выпил лишнего, и таким образом никак не может изложить свою короткую идею.
А может, это как раз и есть тот, кто в ней сидит? - размышлял Питер в то время, как её кошмарные зрачки испарились в какой-то яркой пелене, наводняющей оба её глаза. Взгляд его был устремлён исключительно только на глазные яблоки этой странной дамочки, словно они были единственными во всём окружающем его мире; только на глазницы, но ни в коем случае не на её лицо, которое менялось, как кожная окраска хамелеона.
Точно! - догадался Пит, и его пробрало какое-то чрезмерное злорадство, - она сейчас превратится в какое-нибудь чудовище, но меня она этим не напугает!.. Ну и глупая же баба попалась. А мне бы только дотянуть до... - прервало его что-то знакомое. Он увидел это в лице той дамочки, которая в данный момент становилась кем-то другим... Питер знал, кем, но не совсем - пока только догадывался, и в голову ему совершенно ничего не приходило... разумеется, до некоторого времени.
А по-моему, она становится мужиком, - заметил он, после некоторых предположений. - Вот ещё чего не хватало! Уж лучше пускай бы чудовищем стала, или кем-нибудь покошмарнее, а то ещё... в педика какого-нибудь превратится... В здоровенного, волосатого педрилу, которого, кроме как в тюряге, в качестве насильника, нигде больше не встретишь. А чем этот лабиринт не тюряга, а? - осенило вдруг его. - А этот... - Опять его прервало что-то внезапное, как только он обратил внимание на лицо этого "мужика" ещё раз...
- Ничего, дружок, - пробасил ему "мужик" каким-то ядовитым, и явно не своим, голосом, - весь кайф ещё далеко впереди.
Нет, Питер больше не мог держаться (держался он какое-то короткое мгновение), он заорал, как священник, по ошибке навсегда забытый в одном из самых глубоких каньонов преисподней; заорал самым душераздирающим визгом. Ведь в этом "мужике", он в конце концов узнал самого себя... Только, когда он смотрелся в зеркало, то ни разу не видел в собственном отражении такого жуткого взгляда, какой предстал перед его взором в нынешнем "зеркальном отражении".
От такого крика у Питера аж в глазах потемнело, и ещё кое-что... только он не заметил, что именно, потому что потерял сознание.
***
Очень случайно ему показалось, что он уже очнулся. Оставалось только открыть глаза и осмотреться...
Скорее всего, это и есть тот свет, - вдруг пришло ему в голову, прежде чем он открыл глаза.
Ад? - спросил он себя, поскольку было ещё душно.
Ну, не может же быть, чтоб эта чокнутая ничего со мной не сделала! Вот, оказывается, до чего способно довести обыкновенного человека сумасшествие!.. до чего хочешь, вплоть до перемены внешности... А может, это она так решила напугать меня до чёртиков, когда превратилась в меня? Ну, и умора... Но... А вот дальше я ничего не помню, потому что отправился прямо в ад... то есть, сюда. - В своих предположениях он был уверен намного больше, чем в том, что он действительно попал в самую взаправдашнюю преисподнюю. Похоже, он сознательно усиливал такую жутковатую уверенность (потому как не очень хотел обнаружиться хотя бы на том свету). И ему оставалось только смириться со своим предположением, даже постараться извлечь из всего этого какую-то выгоду, и... когда он наконец-то позволит себе осмотреться, то его сею же секунду навестит разочарование, ведь он воочию убедится, что так и не познал ни единой сладости смерти и не довелось ему удовлетворить своё любопытство в представлении загробного мира (так и не увидит, как он из себя выглядит!). И вокруг него останутся всё те же серые мрачные стены, вместе с огромным и угрюмым, как брюзга перед смертью, лабиринтом.
Да это же был обыкновенный кошмарный сон, - дошло до него, когда он осмотрелся и в глаза ему ударил какой-то тусклый свет. И он чуть не расхохотался над своим тупоумием. - Интересно, где ещё обыкновенная женщина умудрится превратиться в своего "визави"?.. Только вот сон этот какой-то довольно странный, кажется и вышел из моей головы (сам Питер имел способность узнавать свои сны), но мысли вроде какие-то не те... такое мне и в голову ещё не приходило, кажется. Но должно прийти когда-нибудь... - на какое-то время ему показалось, что он думает не о том (зарапортовался в собственных мыслях), и решил наскоро перейти на другую тему (например, о сновидениях). - Вот говорят, что сны как бы отражают внутренний мир человека, но бывает такие попадаются!.. аж жуть! А потом ты сам себя спрашиваешь: какой чёрт принёс мне этот идиотский сон? Но после - только после узнаёшь в нём что-то своё, что-то из собственного внутреннего мира... А откуда они вообще берутся, эти сны? - спросил он себя, как любопытный трёхлетний ребёнок своего солидного папу, - не из собственного же внутреннего мира, верно? - Но так и не ответил на свой вопрос, ведь его как-то неожиданно затмила одна догадка: - Кто-то зажёг свечи, - он даже осмотрелся для окончательной убеждённости: стены удерживали несколько восковых свечей. - А если их кто-то зажёг, значит, он несомненно где-то рядом... Неужто, это и есть тот самый Ван Стэлн?! - Но он вовремя вспомнил, с помощью каких мыслей "выбрался из предполагаемого ада". - Буду "надеяться", что это он и есть. А почему бы и нет? ведь это он всё подстроил! Он и прикончит меня сразу, как я дойду до самого конца... Хотя, нет. Пожалуй, меня ожидает кое-что пострашнее самой ужасной и мучительной смерти. А что ещё может быть страшнее? разве что, какая-нибудь идиотская ситуация... которая опозорит меня перед всеми, кто меня знает... и кто не знает, тоже. Только опозорить она должна не настолько, чтоб я готов был покончить с собой, а ещё больше, чтоб я ещё и боялся самоубийства, да бродил по свету, презираемый даже мухами. - Пит Хьюрон должен был взять за принцип - не думать ни о чём, кроме как о неприятностях и о чём-то кошмарном, что невозможно и ожидать обыкновенному человеку,
(а он явно не был обыкновенным (пока, или уже, ему судить))