Миша сам не понял, как очутился на коньках, в толпе ребятни мельтешащей на поле. Он не любил коньки. Он бы лучше начал давиться кашей, чем согласился бы напялить коньки и отправиться на поле, шумевшее под его окнами.
Конечно, он не любил людей, а не сами коньки. Он не любил зиму, но это неважно. Всякий человек находит оправдание собственным неудачам. В данном случае, это был лёд. Коньки и лёд.
Миша тут же сгорбился, ему срочно хотелось снять коньки. Кто-то из проезжающей мимо группки девочек начал над ним хихикать, ему стало стыдно, ему стало неловко. Он понял, что его посетила очередная неудача: он не может снять коньки. И ещё эти дети!
Миша попытался отползти в сторону, чтобы снять коньки там. Чтобы на него не зыркали эти девчушки; они так странно хихикают, словно думают, якобы он пытается снять штаны.
Он боялся подняться на ноги. Он не хотел поскользнуться и со всей силы треснуться затылком о лёд. Поэтому он полз.
Наверное, он был очень наивный и подсознательно предполагал, что сейчас он снимет эти ужасные коньки, босиком дойдёт до края катка, а там уже... Кстати, что "там"? Он попросит у кого-то ботинки, под предлогом "можно, пока Вы катаетесь, мальчик, я сбегаю домой, переобуюсь"?.. Скорее всего, домой ему придётся идти босиком! Потому что Миша, кроме того, что ужасно наивный, плюс ко всему ещё и растеряша; он непременно забудет где-нибудь - или потеряет - свои несчастные коньки!
Миша полз очень долго и мучительно больно. Это был какой-то кошмар, потому что поле не заканчивалось.
Хорошо, хоть, дети объезжали его стороной, не вели себя нагло. Так, как у него во дворе: коньками прямо по ноге рубить, стараться чаще пнуть какого-нибудь рохлю. Несчастного, незадачливого катаку, для которого коньки - словно наказание.
Поэтому Миша мог уже подняться на ноги. Не опасаться, что кто-то сделает ему подсечку и он кувыркнётся на спину. Ему ведь так не хотелось биться затылком! Проехать, хоть и неумело, на ногах было более надёжно, чем ползти.
Миша не мог обратиться к кружащей на коньках ребятне. Все эти дети казались ему какими-то ненормальными. Они были так сильно увлечены коньками, что даже не могли на самые простые вопросы ответить! Каждый, кого он пытался остановить, вырывался из Мишиных рук и уносился прочь. Ему просто хотелось выяснить, где он находится. Потому что, куда бы он ни ехал, каток не заканчивался.
На коньках кружили не только дети. Часто Миша замечал и взрослых. Единственные только, кого он никак не мог видеть, хоккеисты: Агрессивные типы с клюшками, напоминающими косу Бабушки Смерть. Как свистанут шайбой, так, хоть с поля убегай!
К взрослым он тоже не мог обратиться. Этот странный мир, в который он попал, казался ему причудливым: Если ребёнок не отзывается на его обращения, всячески игнорирует этого лузера, то взрослый более силён. Если ребёнок сам вырывается из его рук, то взрослый может пихнуть или ударить. Главное, что никто из них никогда не разговаривает. Одни смеются, некоторые даже мурлычут какие-то песенки. Но никто никогда не разговаривает!
Миша мчался всё дальше и дальше. Но, казалось, чем дальше убегает ото всех этих "странных людей", тем большее чувство отчаяния его охватывает. Но это не так, потому что он впал в отчаяние очень неожиданно. Он остановился и не знал, куда дальше. Это не растерянность, это было самое настоящее отчаяние. Потому что в растерянности он был сразу: как только увидел коньки на своих ногах... Миша сел на ноги не потому, что не умел кататься. Скорее всего, он каким-то тонким чувством понял, что из этого "странного хоккейного поля" он больше никогда не выберется.
В принципе, от отчаяния можно умереть. Но с Мишей этого не случилось, потому что он увидел НЛО. Оно стояло там, дальше, куда он должен был бежать на своих коньках, которые, как он понял, у него не снимаются.
Это была обычная летающая тарелка. И Миша не удивился, когда увидел её. Если бы перед этим он не впал в отчаяние, то, конечно бы, сильно удивился. Но только не сейчас. Сейчас это явление для него было, как информация. Как в газетах пишут: происходит то-то и то-то. Мишин папа их читает, значит, там могли бы написать и такое: "Где-то, на хоккейном поле, обнаружена летающая тарелка" и так далее.
Миша спокойно смотрел в сторону НЛО. Он пассивно наблюдал, созерцая всё то, что происходит вокруг. Дело в том, что он видел, как из тарелки вываливаются маленькие дети. Такие же, как он. Они падают постепенно. Тарелка стоит на трёх высоких ножках. Дети вываливаются из её днища. Они ударяются об лёд, потом поднимаются на ноги и начинают кататься.
Миша смотрит на этих "выброшенных детей" и понимает, что они ведут себя как зомби. Живые мертвецы, которых Миша смотрел на своём японском видеомагнитофоне. Не в том смысле, что они нападают на других детей и пытаются их укусить, а в том, как они двигаются. В том, какие отрешённые у них лица. У некоторых даже глаза закатаны - одни белки торчат.
Он за ними следил и видел, что нормально (полноценно) двигаться они начинают чуть позже. То есть, не так, как ведёт себя зомби из "ужастиков", если надеть на него ролики или коньки: Либо всё время спотыкается, либо движется в десять раз быстрее, а не медленно шаркая ногами. То есть, эти дети неожиданно приходят в себя и... Со временем понимают, что вся их жизнь состоит из бесконечного развлечения. То, что вся эта планета - сплошной лёд. Но только не горбунами и валунами, как принято, а ровным и начищенным (отполированным) слоем. Таким, чтобы можно было не просто кататься (куда-то там ехать) на коньках, а превратить "банальное средство передвижения в роскошь". То есть, чтобы понять свой личный девиз: "моя жизнь - это не средство передвижения, а настоящая роскошь!" - Именно таким Мише казался лёд.
Это был лёд, который умеет самовосстанавливаться. Так, как океаническая вода на планете Земля. На Мишиной планете. К примеру, если детки сильно "напылят" своими "весёлыми, радостными коньками" (накрошат лёд при столь длительном катании), то лёд, как по мановению волшебной палочки, делается по-прежнему гладким и "отполированным". Миша, наверное, даже видит, как он ему улыбается; как лёд пытается с ним ласково разговаривать; хоть и "лёд" мужского рода, но у него такой славный- милый голос... Ну прямо, как у мамы! Вроде, смотрит Миша под ноги, словно в зеркало, но видит... чьё-то чужое и прекрасное лицо; лицо Мамы...
"Это я вчера как раз увидел парней, которые, как мне показалось, "оскверняют памятник", - подумалось Мише, всё ещё разглядывающему мельтешащую детвору вокруг себя. - Они носились на "скейтах" по гладкой, гранитной поверхности гигантского памятника. То-то они мне показались какими-то странными. Может, это всё из-за них?.. Странно... Как же я сюда попал. То же, так же?" Но неважно, как он сюда попал. Важно, что вся поверхность такой планеты должна быть ровной и гладкой. Такой, как мраморное покрытие гигантского памятника в родном Мишином городе. На Земле не существует таких мест: ровных и чистых, словно искусственных. Но ведь эти ребята на скейтбордах откуда-то взялись! Когда Миша подошёл к ним, чтобы попытаться о чём-то спросить (например, не кажется ли им, что такое катание на гранитной поверхности, похоже на осквернение памятника), они никак на него не отреагировали. Они были настолько увлечены своей персоной, словно казались пришедшими с какой-то другой планеты. Может быть, кроме самих себя и гранитного постамента, они на этой планете больше никого не видели?..
Миша так подумал не потому, что где-то неподалёку должно было стоять НЛО, просто он сразу не осмотрелся и не проявил внимание. Он подумал потому, что на Земле очень много подобных людей (нет, не гиперактивных тинейджеров, которые ни на кого не обращают внимание потому что им кажется, будто ними самими не интересуются в главную очередь): монотонно делающих одно и то же. Например, очень долго воюющих. Может быть, и они прибыли сюда с какой-то такой планеты? Там, где начищен и выглажен лёд. Так, словно кто-то искусственно его таким сделал. И люди теперь могут оттачивать своё мастерство до бесконечности.
Но, может, всё-таки можно, выбраться, куда-то дальше, там где уже больше нет толпы? Просто, чтобы посмотреть, какой лёд в тех краях. Не искривился ли он? К сожалению, Мише это было неведомо. Хотя, после того, как он увидел НЛО (почувствовал братьев по разуму), к нему в голову пришла совершенно новая мысль о жизни данной планеты. Он понял, что это та же Земля, но только не круглая, а очень плоская. Потому что, согласно логике вещей, если планета шарообразная, то на ней существуют горы.
Именно в этот момент Мише показалось, что летающая тарелка, которую он увидел, каким-то странным образом приблизилась к нему на максимально доступное расстояние. Как оценил он на глаз, тарелка находится так близко, словно до неё рукой достать. И Миша, поскольку заниматься ему было больше нечем (он ненавидел лёд и коньки, то есть был не таким "фигуристом", как все остальные), пополз в сторону данного НЛО. Он не знал, зачем, но предполагал, что, пока доползёт, причина сама нарисуется.
В принципе, именно так оно впоследствии и оказалось: когда он подполз к этой "тарелке" так, чтобы у него получилось что-либо крикнуть в ту тёмную прореху, из которой некто невидимый (поскольку в прорехе темно, то его не видно) постепенно и постепенно, наверно так чтоб никто не заметил и не заподозрил чего-либо неладного, по одному выбрасывает маленьких детей, его неожиданно осенила идея. То есть, Миша не просто провопит что-либо несуразное (например, "помогите - я несчастен"), а точно знает, с какой конкретной просьбой он обратится к тем, кого он не видит в темноте той таинственной прорехи.
- Послушайте, - прокричал он "им". То есть, сначала он прокричал, а потом должен был дождаться ответа. А вдруг, там никого не существует и дети (малолетние фигуристы) выпрыгивают из этой "тарелки" сами. Шут его знает, может быть именно все эти дети являются владельцами данного НЛО.
Миша едва успел отскочить в сторону, поскольку сверху ему на макушку едва не шлёпнулся какой-то мальчишка. Он вылетел из той прорехи и падал ровно на то место, где остановился этот странный ребёнок, который старается ему что-то прокричать, да ещё и обращаться на "вы", как ко взрослому. То есть по идее Миша должен был секунду подождать, пока кто-нибудь из "тарелки" не свалится, а потом спросить у него, есть ли в этой "тарелке" какие-либо существа, к которым можно обратиться. То есть, узнать у этого вывалившегося, самостоятельно ли он выпрыгнул или их всех кто-то выталкивает оттуда. Но Миша решил не тратить драгоценное время этого мальчишки, особенно, глядя на то, какая увлечённая у того физиономия; как ему не терпится быстрее подскочить на ноги и понестись - радостно кататься на своих коньках. Понятное дело, что от мальчишки он ничего не добьётся. Ведь они здесь все такие самодовольные эгоисты, так сильно увлеченные собой-любимыми, что до какого-то никчёмного лузера, который пристаёт к каждому из них по отдельности, не может задать хоть какой-нибудь вопрос, ни у кого из них нет совершенно никакой заботы.
- Чего надо? - рявкнуло ему из "тарелки" что-то невежливое. Ну, то есть, там явно сидит кто-то взрослый и, если Мише захотелось, чтобы его перенесли обратно (конкретно в то место, где его усыпили инопланетяне, похищающие маленьких детей), то ему надо дать этому взрослому на лапу. Как у них, у взрослых, говорится. Потому что, судя по тону, этот взрослый очень жадный и сварливый тип. Так просто он не согласится на Мишину просьбу. Но, поскольку Миша был ещё очень маленьким и не всего понимал... (Например, он не знал, чего хотят те, кто захватывает солдатиков в плен. Он часто играл в игрушечных солдатиков и, если бы его спросили, чем, по его мнению, эти солдатики должны быть ему обязаны, чтобы он в них не играл, а отпустил всех этих игрушечных солдатиков на волю (например, принёс бы из другой комнаты игрушечный грузовик, усадил в него всех до единого солдатиков, и повёз бы их на этом грузовике к мамам этих солдатиков), то Миша не нашёлся бы, что ответить. Может, если бы хорошенько подумал, то ответил бы, что солдатиков должны выкинуть в мусорное ведро. То есть, расстрелять. Он не знал, что нужно ответить, что те, кто хотят, чтобы отпустили их всех на волю, то за каждого в отдельности игрушечного солдатика, должны заплатить Мише очень большую денежку.) Так вот, поскольку Миша ещё не всего знал, то на прозвучавший из "тарелки" вопрос он ответил несколько по-своему.
- Послушайте, - продолжил обращаться к нему Миша, - а вы не могли бы отвезти меня обратно?
- Чего ради, - немедленно последовал ответ, - я должен отвозить обратно какого-то щенка?
- Потому, что меня перепутали... Ну, я не такой как все. Наверно, те, кто меня сюда к вам доставил, обознались и... Ну, в общем, все какие-то радостные и весёлые конькобежцы, а я унылый и недовольный. В общем, как-то так.
- Это твои проблемы, сопляк, что ты унылый плакса. Это всё? А то не мешай мне работать - не торчи под люком. Не хватало ещё, чтобы я сбросил какого-нибудь толстого пацана тебе на голову, меня за это посадили, а тебя раздавило этим жирдяем, - хохотнул этот неприятный тип. Конечно, уж лучше бы, чтоб его посадили. Лучше бы, чтоб "тарелкой" никто не управлял. Хотя, с другой стороны, какая разница? Миша ведь всё равно улететь никуда на ней не сможет. Даже если этого жадину-говядину посадят, пусть не за толстого пацана, которым, как сказал жадина, Мишу раздавит, а посадят ни за что (за просто так выбросят в мусорное ведро, как тех игрушечных солдатиков), Миша всё равно не знает, как управлять этой "тарелкой". Он же ведь не инопланетянин?
- Нет, не всё, - ответил этот настырный мальчишка.
- А чем ты ещё недоволен?
- Я спросить хотел...
- А если не спросишь, то так просто из-под люка не уйдёшь? Ладно, спрашивай, но только быстро. Если будешь продолжать торчать под люком, я посажу тебя в темницу. Чтоб не крутился здесь, под ногами.
- Вы это специально всё устроили? Вот, что я спросить хотел. Ведь земля была круглая, а вы переделали её в плоскую. Это вы так сделали? Или мне просто кажется, что она плоская, потому что на самом деле Земля круглая...
- Что, нашёл виноватого? Конечно, кто ещё виноват, как не инопланетяне, - всё, что ответил ему тот жадина, физиономию которого Миша так до сих пор и не видел. - Может, уберёшься по-хорошему?
- Я-то уберусь, - пожал Миша плечами, - но могу привести других...
- И что значит, я специально устроил? У вас на Земле очень много тех, кто не просто впустую, а прямо-таки фанатично тратит своё время. Например, какой толк от всех этих ледовых видов спорта? Ведь перед тем, как выйти с коньками на лёд, его нужно очистить от снега и тщательно отполировать. Не так ли? Ведь не будут же все эти хоккеисты с фигуристками елозить на своих коньках по ледяной макушке горной вершины. Нет, для вылазки на коньках они начинают сооружать специальный корт, заливать его водой... То есть, делать так, чтобы каток был идеально гладким, без каких-либо шероховатостей. А в дикой природе такого не существует, там всё кривое и безобразное. Значит, вы всё это устроили, а не я! Что скажешь? Нечего возразить? Вот то-то же!
- Ну, вот, я им всем расскажу, что они находятся на неправильной земле. Потому что она плоская, а не шарообразная.
- И что дальше? Ты хочешь сказать, что у меня тут бунт организуешь? - хохотнул опять этот тип. - Кто тебя послушает? Им наплевать даже на то, какого она цвета, сраная ваша Земля, не только, какой она формы.
- Нет, а зачем! - пытался он хоть какого-то вразумительного ответа от него добиться, а не только одной болтовни. - Вот зачем вы всё это сделали! Это хоть можете объяснить?
- Да легко! - совсем уже тот повеселел, что в кои-то веки сумеет отделаться от этого настырного мальца. - Я это сделал только потому, что не хотел этого делать. Понял, почему? Вернее даже сказать, я не знал и не имел ни малейшего понятия о том, как я смогу провернуть всю эту дребедень. Оно всё само как-то получилось.
- Да ладно вам врать-то?
- Дак я ж вроде не вру. Когда подрастёшь, то сам узнаешь, что у любого хомосаппиенса ничего и никогда не получается только потому, что он из кожи вон лезет: как же сделать так, чтобы хоть что-то получилось хорошо - чтобы хоть в чём-то не ошибиться во всей этой никудышной жизни. И только когда он этого делать категорически не хочет, то только тогда оно ему удаётся. Что, опять я вру по-твоему? Или ты специально обвиняешь меня во вранье, лишь бы стоять тут, точить с кем-то лясы и не уходить? Ведь тебе же собеседники какие-то нужны, я правильно понял? Неважно какие, но лишь бы с кем-то словом перемолвиться.
- Нет, я не специально... То есть, не обвиняю. Я на самом деле не могу понять.
- Ну, вот взять в пример маньяка-убийцу. Как ты думаешь, почему и зачем он убивает ни в чём неповинных людей? Не потому ли, что он зверски не хочет всего этого выделывать?
- Маньяка-убийцу?
- Ну да, маньяка-убийцу! Я что, сегодня неразборчиво говорю?
Но Миша всё прекрасно расслышал, просто это словосочетание (маньяк-убийца) надолго запало ему в душу.
- Значит, вы так никуда меня и не доставите?
- Ладно, чёрт с тобой... Куда ты хочешь?
- У меня ноги замёрзли. Я хотел бы туда, где тепло.
- О-кей.
Миша понимал, что идёт на риск: если он не уберётся из-под люка, то этот тип обещал закрыть его в темницу. Посадить под замок и ехидно поинтересоваться: "Ну что, сопляк, в тарелке вроде не так холодно, как там на льду? Вот и молодец - сиди". Но в следующий момент Миша видел не то, как его тело поднимается и засасывается в люк, а наоборот - как вываливается из люка и приземляется в песчаную дюну. За то время, пока он падал, Миша только об одном успел подумать: "Там тоже так же было, как здесь? Маленькие дети падали не на голый лёд, а в снежный сугроб? Иначе бы они не стали выпрыгивать из того люка, из страха разбиться? Но, только, я не видел этого снежного сугроба. Значит, я не видеть и всего остального".
Вместо бесконечного льда теперь была бескрайняя пустыня. Кроме Миши по пустыне шагали и другие дети. К примеру, если они хотели пить, то воды у них было вдоволь: пей, хоть залейся. А кто-то всё время шёл рядом и приговаривал: "Вам себя не жалко? Вы пьёте, от этого потеете, а на вас дует песчаный ветер. А пот липкий и песчинки налипают... Вам не противно?" Кто-то из детей тут же начинал хныкать: "Мне проти-ивно! Почему нельзя идти в ту сторону, куда дует ветер?" "А куда бы ты ни повернул, - тут же объяснял этот самодовольный парнишка, - ветер всё равно дует в лицо! Или ты не заметил? Он дует в обе стороны одновременно - и в лицо и в спину". "А как делать, чтобы не налипало?!" "Не пить воду, олух! Если ты потеешь, то смывать этой водой с себя липкий пот. Тогда ты будешь радоваться, что песчинки тёплые, а не обжигающие. Что это твоя родная земля, которая греет, а не чужая гадкая планета, которая щиплет и обжигает "своими противными песчинками"!" "Ну, допустим. Но куда и зачем мы идём?" "Подождём, пока из-за горизонта не появится макушка самого высокого строения во всём мире. Оно всего только одно в этой бескрайней пустыне". "Серьёзно, что ли? - подбежал к нему Миша. - Появится шпиль?!" "А чему ты так радуешься?" - недовольно проворчал тот, который нытик. - Ты что, тоже, как этот, ку-ку?" - кивнул он в сторону самодовольного. "Просто, если эта планета плоская, то шпиль не появится, - объяснил им всем Миша. - Потому что у плоской земли не существует горизонтов". "А тебе не всё ли равно? - хохотнул тот, который самодовольный, - плоская или шарообразная! Главное, что ноги она не жжёт, а греет и можно идти босиком. А ты посмотри на этих? Они прутся в обуви! Стопудово им туда набивается песок и приходится через каждые два-три шага останавливаться - вытряхивать песок. И мозоли ещё! Что они будут делать, когда эта душная обувь им натрёт мозоли? Сидеть и ждать, пока они сами не заживут? А я в это время успею уже оторваться очень далеко и вперёд этих хлюпиков вдохнуть аромат роз". "Аромат чего?" "Да не спрашивай! Увидишь сам, когда дойдёшь. Ты, главное, не останавливайся... Вообще, разве это не мечта? Подойти к целому полю, усеянному одними сплошными розами!"
Главное - захотеть, чтобы земля не была плоской. От сильного хотения кого-то одного форма земли может внезапно перемениться. А что, если эта земля снова станет шарообразной, но шпиль из-за горизонта так и не появится? Значит, земля опять сделается плоской? Или, представить себе, что шпиль появится; представить себе, что ты дойдёшь до той огромной поляны, полностью усеянной одними сплошными розами. Допустим, даже войдёшь в это "строение, которое самое огромное в целом мире, представляющем собой бескрайнюю пустыню", поднимешься на самый его верх, войдёшь в дверь, на которой написано твоё имя... А потом у тебя опять возникнет то же ощущение, при котором ты вываливался из люка НЛО. Ощущение, что ты совершенно ничего не помнишь, что перед этим происходило. Тебе опять предстоит брести по однообразной пустыне в надежде, что где-то там далеко из-за горизонта должен выползти шпиль - верхушка горы, похожей на столб? И что ты после этого будешь чувствовать? То, что земля опять сделалась плоской? И у неё не существует горизонтов. То есть, если это гора-столб, то, поскольку земля плоская, "гору" должно быть видно, в какую бы сторону ты ни повернулся. А если её не видно, то, значит, это опять двоякое ощущение, то ли плоской, то ли шарообразной земли. К тому же на плоской земле не растут горы. И если ты увидишь столбообразную гору, то ты точно будешь знать, что находишься на земле именно плоской, а не шарообразной.
Старость:
Старый бомж Миша проснулся, потому что его удочка опять задёргала окоченевшую руку старика.
- Вот поганство, - пробормотал бомж, вытаскивая из проруби новую корюшку, - опять мне это детство приснилось! Когда они уже прекратятся, эти никчёмные, бессмысленные сны?
Прокряхтев, Миша поднялся со своего картонного ящичка, в который он иногда укладывал свою неторопливо пойманную рыбёшку. На этом "ящичке" можно было сидеть хоть веками - края и углы так прочно заледенели, что напоминали собой уголки, вылитые из очень прочной и хорошей стали, которая не промнётся под туловищем этого неповоротливого гиганта; Миши Шардика - так его все называли. Все - это владельцы многочисленных автомобилей, заполонивших большую часть льда... Планеты, полностью состоявшей изо льда, на которой жил Шардик. Это были богатые и состоятельные люди. Неизвестно, где они брали своё богатство. Шардик подозревал, что добывали из-подо льда, обкрадывая, когда-то, в далёкой древности, затонувшие корабли, и контрабандным путём переправлявшие космическим пиратам собранные со дна драгоценности. Именно тем сволочам, которые только что приснились нашему Шардику. А пираты, незаконно захватившие чужеземные летающие тарелки, переправляют им на планету всё новых и новых детишек. Машины были припаркованы на лёд настолько плотно, что между ними, наверно, даже сквозняк, и тот не мог просочиться. А как можно было пройти простому человеку? Такому, как наш Шардик. Наверно, только ползком. Ползком, под колёсами.
Вот, что больше всего раздражало бомжа Мишу. То, что они все богатые, а он бедный. Настолько убогий и нищий, что даже рыбёшка его недолюбливает: изредка-изредка попадётся какая-нибудь дохлая корюшка, подёргается на крючке, чтобы разбудить этого отморозка, и всё. Моржи - не ловятся, пингвины - тоже. В общем, крупные морские животные нашему Мише бомжу сроду никогда не попадались.
Хоть Шардик и был гигантом, но толстосумы - всё равно, были и пузом пожирнее, и на голову выше... Гигантом Шардик был лишь для детворы, которую сбрасывали на лёд с летающих (прилетающих) тарелок. Дети постоянно принимали его за своего, играли с ним... В основном, играли как с плюшевым мишкой... Туповат он был, Шардик. Поэтому, когда бомж поймал новую свою рыбёшку, то он поднялся - встал во весь свой "исполинский" рост. Но опять, до крыши окружающих его туловище джипов, маковка Шардика не доставала. Ему бы туда какой-нибудь вращающийся радарчик что ли прикрутить на шурупчиках? Тогда он мог бы хоть интуитивно ощущать, что там находится, дальше, выше джипов, которые стоят на высоких рессорах, подняты довольно-таки высоко над колёсами. Так высоко, что Шардик чувствует себя, как в каком-нибудь безлюдном лесу. Ему постоянно мешают торчащие из травы деревья, не дают осмотреться по сторонам. На дерево ведь не залезешь? Туловище слишком огромное - дерево запросто под таким весом прогнётся. И выдирать одно за другим тоже не будешь. Вокруг себя ты сделаешь кое-какую лысую поляну, но дальше дело не пойдёт - оставшиеся деревья сами собой не попадают. Влезть на дерево так же трудно, как бомжу Мише - влезть на крышу любого из джипов. Стоит только к джипу прикоснуться, как тут же завоет сигнализация и долбанёт током.
Но как же быть? Что делать? Как этому туповатому и неповоротливому Медведю теперь выбраться? Но, ведь не было столько много автомобилей, когда Шардик садился и проделывал лунку. Откуда же они понаехали? И почему всегда так? Как только ему понадобится куда-то выйти... Шардик хотел бы отправиться, поискать ту часть пространства, которая не так сильно загромождена припаркованными рыбацкими джипами. Но это было верхом невозможности. И что делать? ЧТО...
Пока Шардик сидел, свесив голову, на носу у него наросла огромная сосулька. Ещё немного поспи бомж Миша и сосулька соединилась бы с ледовой поверхностью. Тогда Шардик не смог бы встать. Но сейчас... Сейчас совсем другое дело. Он встал, поднялся во весь рост... Морда - красная от крови, налившей в голову, сосулька - тоже розовая. Какой-то шпанец, сидевший в стоявшем рядом джипе, просто заливался от хохоту. "Смотрите-смотрите! - верещал он. - Буратино! Настоящий богатенький Буратино! И-хи-хи... Дайте мне три корочки хлеба!" Но Шардик не мог слышать этого пацана, поскольку джип замурован наглухо, в нём работает аккумуляторный обогреватель, выхлопной газ коптит прямо в Мишкину бомжацкую морду; это ещё одна причина, чтобы не слышать вопящего пацана. Джип замурован, чтобы ледяной уличный холод не проникал вовнутрь.
Когда Шардик отрывал свою сосульку от носа, то совершенно не чувствовал боли. В голове у него что-то щёлкнуло и он перестал что-либо чувствовать. Так вот, он оторвал сосульку прямо вместе с кончиком носа. Он склонился и припал на одно колено. Если прикоснуться к самой машине, то током прошьёт даже сквозь оледенелые руки. Электрический разряд современных сигнализаций проходит даже сквозь лёд. Воду-то он пропускает? Поэтому Шардик автоматически прикоснулся к резине. Он продырявил сначала одно колесо, потом второе... Машина стояла на очень высоких рессорах и резко накренилась набок. За секунду перед этим мальчишка-поганец выл от смеху, но, как только чёрно-пьяный заиндевелый дядя там внизу что-то сделал и машина чуть не повалилась набок, сосунок тут же приглушил свою варежку. Но, хоть сынок и затих, однако папаша его тут же завёлся: "Чёрт! Шардик лёд пробил внизу! Мы сейчас провалимся..." Вскрикивая это, он резко выскакивал из тачки, как раз в том месте, на какой бок накренился его джип. Он прыгал, не видел куда наступает и раздавил (вернее, раздробил) каблуком палец Шардика, медленно-неторопливо поднимающегося с ледяной поверхности.
- Ты что ж это делаешь, гад! - выкрикнул обезумевший от перепугу автолюбитель, увидевший (вернее, понявший), что бомж вконец уже ополоумел - сидит и нагло дырявит ему колёса. - Да ты ж чуть машину мне не опрокинул...
Но доорать всё до конца помешал ему Шардик. Он глянул на раздробленный палец и взвыл от неимоверного горя. В этот миг в его голове пронеслась мысль, показавшаяся ему неимоверно досадной: "Это чем же я теперь в носу буду ковыряться?!" Но беда была ещё глубже: он не в состоянии был увидеть собственный нос. Но поднял, вырвал с мясом из колеса сосульку и направил её на водителя.
- Не трогай меня! - провопил обороняющийся Шардик. - Не смей больше причинять мне боль! Ты забыл лицо своего отца?
Впрочем, это было последнее, что он успел проорать. Больше он не проронит ни единого слова, поскольку Медведь Шардик впал в настоящее бешенство.
- Ах ты мразь? - вне себя от гнева прошипел самоуверенный водитель. - Да какое право ты, ничтожество, имеешь мне "тыкать"?
Он слепо ринулся на бомжа, но никак не мог ожидать, что сосулька пройдёт ему в горло.
Однако, Шардик не мешкал. Так же, как из колеса, секунду назад, он выдрал с мясом свою сосульку, и попытался ткнуть в глаз этого бугая. Но тот, не зная себя от ярости, выбил локтём никчёмную Шардикову сосульку, та разлетелась вдребезги, схватил этого падлу за горло, одним лёгким движением повалил его на лёд и принялся душить. Наверно, он не был таким же туповатым и одержимым, как старый Медведь, поэтому осознавал, что ему только что продырявили шею и, ещё какое-то мгновение, да он отбросит свои копыта. Но, пока в нём бурлит такая неистовая злость на тупого идиота со своей бессмысленной сосулькой, он ещё успеет хоть сколько-нибудь, да вытрясти из него душу.
Шардик опять не мешкал. Да, мозги его напрочь были отключены, но туловище двигалось независимо от простого человеческого соображения. Тупого и примитивного разума простого, деревенского, неотёсанного мужика, который просто-таки обречён на то, чтобы стать баснословно процветающим и безумно, сказочно богатым, и сытым как все эти жлобы на джипах. Конечно, если этот человек не является таким редким исключением, как наш Шардик. Если он не является "не таким, как все".
Так вот, ума-разума внутри Шардика больше никакого не было, но туловищем управляли бесы. Поэтому колено тут же делало резкое движение и билось ровно в пах душителя. Душившие бомжа руки водителя тут же обмякали, горе-автолюбитель валился набок (примерно также, как две-три секунды назад, накренился его джип на рессорах) и сгибался в три погибели. А Шардик немедленно подскакивал на ноги и воздевал к небу свои кулаки-победители, издавая при этом какой-то дикий, но режущий слух победный клич. "Гы-ы-ыр-р!"
Шардику хотелось бы подняться, залезть на крышу джипа, чтобы почувствовать ещё каких-нибудь хранителей энергетического потока, тянущегося куда-то далеко, где на льду растут розы (конечно, если злополучные джипы не растоптали их своими колёсами и не закоптили прекрасное голубое небо), но он не мог. Шардик помнил, что в него стреляли. Какой-то грёбанный ковбой, черномазая стерва и дешёвый торчок проходили мимо. Ковбой прицелился в голову бомжу Мише, словно в яблочко и, подлец, очень метко попал; сбил всего одним выстрелом постоянно вращающийся радар. Это было очень давно, наверно даже в прошлой жизни, но только сейчас Шардику каким-то странным образом удалось вспомнить это дело. Поэтому Шардик не полез по накренившемуся джипу. Он сел на лёд, на задницу, и так и остался сидеть. Так, словно затихарился, дожидаясь, пока жена этого ублюдка вместе со своим щенком не вызовут подмогу. А потом опять - резко подскочить во весь рост и начать ломать-крушить, уничтожать всё живое, что попадётся на его пути.
Лучи не выдержат столько злости и столько людской трусости, башня провалится под лёд. Она может прошить Землю насквозь и, с разгона вылететь в космос, как та безумная ракета, но может и застрять где-то посередине. Поэтому Шардик будет бороться. Он будет держаться изо всех сил, но постарается быть крепче, чем его сосулька. Похожая на башню сосулька.