Раньше была какая-то реклама, кажется, про Мозг и Желудок. Так вот, я придумал пародию на неё. Желудок приходит в гости к Мозгу и встречает там Серого Волка вместо серого вещества, то бишь Мозга. А дальше, как в фильме "Операция Ы": "а где бабушка?" - "а я за неё". То есть, Желудок спрашивает у волка: "А где Мозг?" Волк ему: "А зачем он тебе?" Желудок отвечает: "Да чё ты ерунду всякую спрашиваешь! И так же понятно, зачем". Волк Желудку: "Нет, непонятно. Раз спрашиваю, то логика наталкивает на такую прямолинейную мысль, что непонятно, причём целиком и полностью". Желудок: "Если кто-то кого-то так сильно ищет, что аж спотыкается, то наверно не для того, чтобы поцеловаться. Не так ли?" Волк Желудку: "Но, а конкретнее". Желудок Волку: "Я хотел его убить". Волк Желудку: "Дак я вместо него! Убей меня? Попробуешь?" Желудок Волку: "Не, ты же не съедобен!" Волк Желудку: "А чё это сразу вдруг несъедобен! Прям дискриминация какая-то по отношению к Мозгу!" Желудок Волку: "Да ты костлявый какой-то. Как тебя есть? Да и шерсть на тебе..." Волк Желудку: "А, дак ты съесть меня хотел? Уважаемый! Я ж и сам могу тебя схомячить!" И чик - Желудка больше нет.
Меня всегда пугали агрессивно настроенные люди. Например, когда кто-то издалека заорет какое-то бешенное "Э-э!" Я про себя сразу думаю, что это ко мне обращаются, потому что дело происходит в лесу или в парке и, кроме меня, там никого больше нет. Но на всякий случай я стараюсь не откликаться, чтобы не подумали, что я, как та трусливая собачонка, которая испугалась, потом подбежала или подползла на брюхе к своему нетрезвому-сердитому хозяину и начала вылизывать его ботинки. Потом окрик повторяется, но в более настойчивом темпе: "Э, козёл! Сюда бля иди". В этом случае я боязливо оглядываюсь и робко переспрашиваю: "Мне? Я?" А тот уже совсем разбушевался: "Сюда бля иди!" Я подхожу, а он у меня спрашивает: "Чё ты сказать должен, овца ты позорная?" Я глупо спрашиваю: "Что?" Он в ответ даёт мне под дых и повторяет свой грозный вопрос, ответа на который я хоть убей не знаю: "Чё ты должен сказать, когда тебе говорят "бля иди?" Я отдышался, потому что в это время он бьёт мне по лицу, пока я молчу, так как ещё не отдышался, а потом отвечаю: "Я не знаю, что я должен был сказать". Он опять повторяет ту же самую экзекуцию, но на этот раз с яростными возгласами типа "растопчу гниду..." Но в это время из-за деревьев выходит его более спокойный и разумный товарищ, очевидно, отходивший до ветру. "Подожди, - говорит он ему, - не кипятись так сильно, ты же его убьёшь". Но тот не может остановиться, вопит "урою падлу", на что товарищ с силой, кое-как, но оттаскивает его в сторону и после начинает со мной разговаривать: "Как тебя зовут, малыш? Петя? Вот, Петя, послушай... Он тебе хотел сказать следующее. Когда он говорит тебе "бля иди", то ты должен сказать "бля иду". Именно это и ничего больше. Знаешь, почему именно это?" Я отвечаю, что понятия не имею. "Потому что издалека вместо "бля иду" будет слышно "бля буду", - продолжает он объяснять. - Это звучит примерно как клятва. Ты понял, о чём я говорю?" Я отвечаю: "Да, спасибо, я понял". А он: "Объясни, пожалуйста, что ты понял". И я начинаю повторять всё то, что он мне только что рассказал, поскольку объяснить сие совершенно невозможно, так как это игра слов. На что он меня вежливо поправляет: "Нет, ты объясни своими словами. Зачем ты слово в слово повторяешь? Я не могу разобраться, понял ты или нет". В общем, потом опять начинается то же самое: опять этот психически неуравновешенный тип начинает, как он выразился бы, вышибать из меня дерьмо. И так каждый раз, как мимо меня проходят или проезжают разного рода молодчики, а вокруг никого нет, никто не видит. То есть, есть повод на ком-то выбить свой психоз.
Раньше я ходил с друзьями. Хотя друзьями их назвать сложно, поскольку я им нравился только тем, что надо мной можно было посмеяться. Им почему-то всегда казалось, что всё, что я говорю или совершаю, ужасно смешно. Так мы ходили, пока не сталкивались с бандой молодчиков. Молодчики обычно начинали с нами, как бы они выразились, заниматься фаллометрией, доказывать, кто круче. "Вы думаете, что вы самые сильные? Это мы! Мы самые сильные!" Мы говорим: "Да мы и не возражаем". А молодчики: "То есть, вы хотите сказать, что толпа быканов, которая нам сейчас встретилась вся побитая и покалеченная, была разгромлена не вами! А они говорили, что какие-то дрищи хорошенько их всех прессонули, как менты. Мы их спрашиваем: "А чё вы нарываетесь?" Типа чё они не обошли нашу гоп-компанию за километр. А они нам говорят: "А нас какие-то дрищи побили". То есть, это были не вы, а они нам лапшу на уши вешают! И нам надо сейчас вернуться, найти этих упырей и сказать, что мы встретили этих дрищей, а они говорят, что они вас даже не видели, не только не били. И чё они нам ответят, как вы думаете? Конечно, они скажут, что дрищи врут! А вы в это время успеете отсюда убежать, как можно подальше. Ну, не так ли?!" А мои друзья говорят: "Да нет, мы не такие". А банда отморозков им: "А чем докажете?" А друзья говорят: "А хотите, мы вам дадим одного из нас, а сами пойдём своей дорогой?" Отморозки им: "Ладно, договорились". Друзья тут же указывают на меня пальцем, а сами обходят этих гопников стороной. А я остаюсь грязной и безмозглой гопоте на поругание. И вот мне всегда казалось, что друзьям я нужен только для того, чтобы, в случае чего они могли бы мной откупиться. Ведь с ними девочки никогда не ходят, только компания мальчиков. Так бы они, конечно, с радостью водили с собой девчонок! Но где найдутся такие дуры, чтобы, если эти чмыри встретятся с бандой уголовников, то они бы быстренько все разбежались и оставили девушек на съедение.
В общем, короче, я сейчас хожу как бы один, но не совсем. Один раз со мной случился такой случай, что я понял, что вместе со мной есть друг.
Опять же, мы с моим дружбаном шли по лесу, по тропинкам, так как всегда боялись выходить за территорию леса, чтобы не столкнуться там с местными. И однажды нам с ним пришлось переходить через реку. Через неё был перекинут веревочный мостик и друг мой давно уже перешел, а я, поскольку был трусоват, то двигался довольно-таки медленно. Мне казалось, что мост так сильно раскачался, что, того и гляди, перевернётся или, что ещё хуже, оборвётся и я с грохотом треснусь о прибрежные скалы типичной уральской реки.
Друг стоял на той стороне моста и пытался меня дождаться, а в это время по длинному веревочному мосту чесала какая-то шантрапа. Надо полагать, они пытались меня догнать и отобрать у меня мелочь. Или, что там им от меня надо. С ними были беспризорники-девчонки и они всё время между собой громко и безобразно смеялись. Вредно хихикали. Хотя, может, они это делали оттого, что меня увидели. То есть, увидели труса, который застрял посередине моста и не может не туда не сюда. Поэтому они с такой скоростью торопятся. Они ему (то есть, мне) скажут: "Дай пройти", а потом мелочь начнут просить. Но я всегда так одеваюсь, чтоб по мне было видно, что у меня нет не только мелочи, но даже той одежды, которую можно поменять мне на обноски, то есть, чтобы я мог хоть как-то откупиться.
Поскольку река шумела очень громко, то я не слышал всё то, что орёт мне друг. Мне казалось, что он пытается мне сообщить, мол, давай перебегай быстрее, а то за тобой гонятся страшные люди, из-за которых у тебя будет очень много проблем, потому что они не одни, а со своими противными слюнявыми девками-малолетками, которые русским-человеческим языком разговаривать не умеют, а что только и делают по жизни, как обзываются друг на дружку, да выясняют всё время отношения. Всё время что-то делят, раз у самих не шиша нет.
И вот один сзади ко мне подбежал и спросил: "Хочешь, мы тебя в одежде искупаем?" Я спрашиваю его: "Зачем?" А он отвечает: "Да ни зачем. Девчонок чтоб насмешить. Чего пристал!" Но в это время ко мне продирается другой и тоже пытается навязываться в собеседники: "На фиг ты всё время кепку носишь?" Я говорю: "Дак некрасиво же! У меня на голове плешь". А он наверно не верит, поэтому срывает с меня кепку, но, когда увидел, что я ему не наврал (он наверно хотел на вранье меня поймать, чтоб был повод, из-за чего меня поколотить; то есть, как-то показать себя "силачом" перед своими девками; дескать, вот, смотрите, я подрался с прохожим и запросто вырубил его), то, вместо того, чтобы отдать мне эту кепку назад, зачем-то бросил её в реку и вроде бы даже как-то прокомментировал свой совершенно нелепый поступок: "смотрите, какая лодочка! Га-га-га..."
- Дак ты точно не хочешь в одежде искупаться? - всё наседают эти типы.
- Нет, - отвечаю я им. - С чего вы взяли, что хочу? У меня, что, на лбу это написано? "Мне зверски не терпится..."
- А ботинки твои говорят, что ты хочешь! - пытаются они меня перебить.
- Да ладно врать-то, ботинки разговаривать не умеют. Это же обувь!
- А давай мы их вместе с тобой снимем и проверим. Авось узнаем, так это или не так.
В общем, они начали все силой снимать с меня ботинки. Поначалу я даже не понял, в чём смысл такой идиотской выходки. Вроде шутка с лодкой-кепочкой была настолько унылая, что никто даже не захохотал. Но, после того, как в реку полетели оба кроссовка, никто никак это не прокомментировал. Они наверно хотели что-то пошутить, но не нашлись с юмором. И тогда один из всей этой тусовки мне говорит:
- Снимешь штаны или мы сами их с тебя спустим?
- Чего?! - чуть не ошалел я от наглости. Ведь с ними же были девчонки! А вдруг они захотят и трусы с меня спустить. И всё это ради того, чтоб их недалёкие девки похихикали, и показывали пальцами, мол, какой маленький у меня пенис и даже волосиками не оброс.
- Ага, вместе с трусишками! - радостно поддакнул ещё кто-то.
- Нет, - упёрся я, - я не бу-уду.
- Давайте, короче, силой с него стаскивать! Он чё, тупоголовый и не врубается?
- Что я не врубаюсь?! - принялся я причитать, как старушка, которую в подъезде зажали подростки и пытаются раздеть, чтобы поснимать на телефоны. - Я не такой дебил, как вам кажется!
- Тебе, дубине, просто пытались объяснить, - принялся кто-то мне растолковывать, - что, если не хочешь искупаться ты сам, то хочет твоя одежда! Ты понял, тупица?
- Откуда ты знаешь, что она хочет или не хочет!
- От верблюда! Блин, что за идиот... Объясняю тебе, членоголовый, последний раз: твоя одежда умнее, чем ты сам! Теперь дошло? Тебя понять невозможно, так как ты глуп, что пробка, но зато одежду... То есть, если ты считаешь, что сам ты не хочешь искупаться, то одежда так не считает. Теперь дошло?! Второй раз спрашиваю...
- Я не согласен. С вами девчонки...
- Да они отвернутся...
Но в это время толпа недоумков уже с силой вцеплялась в мои брюки и тянула их вниз. Пуговицы на них уже поотлетали и штаны вместе с трусами оголяли мои причиндалы. Придурки тут же перебрасывали через перила моста то, что стянули, а их паршивые девки в это время бешено гоготали.
- Ну, что? - наседали всё те, - а теперь искупаешься? Вода в этой каналезонке черная... А то, если не искупаешься, мы тебя повернём животом к девчонкам и они увидят, какое у тебя хозяйство. Понял? А так ты успеешь его спрятать.
- Как понять, спрятать? - промямлил я нечто совсем уже нелепое.
- Ну, а вдруг они про себя решили, что у тебя отросток там никакой не болтается, а ты на самом деле девочка... Короче, просто тупо утекай!
И я от них подрапал. Я дополз до конца моста, а там было какое-то небольшое озерце, в него-то я и залез, так, чтобы быть по пояс и меня не было видно, потому что, да, они были правы - водица в этом водоёме вся какая-то чёрная и илистая.
- Мы тебе говорили в реку залезть, а не в лужу сесть! - не отступали от меня те. Я думал, они просто посмеются и пойдут своей дорогой. Но что же им от меня ещё было надо? Тем не менее, этот вопрос я и озвучил. А они сказали, что я сел в эту зловонную лужу и изгадил себе всю задницу канализационным дерьмом.
- По-вашему, - говорю я им, - вся Земля - одна сплошная помойка? Если вы, и реку обозвали канализацией, и теперь ещё и этот пруд.
- Ничего мы не обзывали реку никакой канализацией! Чё ты бредишь, ишак?
- А что вы мне говорили?
- Что ты жопу испачкал! Ты теперь у нас будешь только за щеку брать? Вот ты продуманный чувак!
И в это время с ними решил поговорить мой друг. Дело в том, что до этого он боялся, что те его не услышат, так как все они перебирались через веревочный мост, а он ждал их на берегу.
- А вам самим чё надо пооткусывать, бошки или писюны? Наверно, одним бошки, а другим - писюны. Ну, чтобы поровну было.
Но на его возглас совершенно никто не отзывался. И тут я впервые с ужасом для себя понял, что никакого друга у меня нет. Что я просто его себе вообразил. Или мне казалось, что он у меня есть...
- Эй вы, твари! Чего заткнулись? Давайте, лопочите дальше...
Его, как никто не слышал, так и продолжал не слышать, а шпанцы в это время начали кидать в меня камешки. Я даже попытался у них спросить, дескать, зачем вы в меня бросаете. И они мне ответили: "А что мы, полезем в эту каналезонку сами? А то ты ловко от нас смылся. Думаешь, мы тебя теперь не вытащим?" Но кто-то из них, он выглядел самым старшим среди всей этой шантрапы, предложил мне сигареты: "Давай, закури! Ты же не куришь, правильно? Вот ты лох! Тебе уже больше сорока, а ты всё сосёшь мамочкину сиську!" Я попытался ему возразить и сказать, что мне нет ещё пяти лет, на что все они яростно расхохотались. Я им говорю, мол, вы посмотрите на моего друга - ведь ему тоже ещё нет пяти, но они не хотели меня даже слушать. Всё время повторяли только одно и то же: если я хотя бы раз затянусь, то они решат, что я реальный мужик, а не сосунок и не будут предлагать мне взять у них за щеку.
- Услышьте меня, козлы! - продолжал мой друг (мы вместе с ним ходим в один детский садик) стараться достучаться до этих типов. - Если он хотя бы раз затянется, даже если его горло начнёт раздирать едкий кашель, то это будет всё - копец, в него попадёт никотин! Теперь это только будет вопросом времени, когда он втянется в скверную привычку. Будет репетировать этот кошачий концерт под названием "курение взатяжку", чтобы показаться "бравым парнем" перед таким сбродом как вы. Вы понимаете, идиоты, о чём я болтаю?! Сейчас, пока он не курит, на нём, словно оберег! Я говорю о саднящем кашле, который чем-то похож на кашель из-за попавшей не в то горло воды. Потом, когда он пристрастится, то на нём больше не будет этого оберега, он никогда не сможет...
- Давай, вылазь и закуривай! - вопили в это время разбушевавшиеся кретины. Им было жутко весело отчего-то, непонятно отчего.
- Ну, как мне перебороть эту несправедливость?! - ломал мой друг себе голову. - Почему эти гады всегда меня не слышат! Почему меня слышат только хорошие люди! Зачем мне нужны эти хорошие? Ведь я борюсь только со злом! Почему жизнь так несправедлива?..
- Я не могу вылезти, - объяснял я им. - С вами девчонки, а вы с меня трусы сняли...
- Но мы же сказали, что они отвернутся...
- Что-то в прошлый раз они не отвернулись, а продолжали вместе с вами надо мной насмехаться.
- Ладно, лови парео, - нашёл тот тип, что предлагал мне сигареты, какую-то тряпку под ногами, - обмотаешься им как полотенцем, если ты такой стеснительный.
Я поймал это "парео" налету, повернулся к ним спиной и вылез из лужи так, чтобы её поверхность была мне по колени, обмотался брошенным мне полотенцем и двинулся к берегу.
- Если вы не остановитесь, - разрывался мой друг, - я буду вынужден превратиться в волка и всех вас до единого покусать!
Но они, даже если бы слышали его и видели, как я, всё равно не прекратили бы, потому что были взбешены от какого-то дикого, необузданного веселья.
В принципе, мне давно хотелось научиться курить, просто я нигде не работаю, поэтому на сигареты у меня нет денег, но я был уверен, что, если у меня появятся друзья, то они будут меня угощать. Ведь, а для чего ещё нужны друзья? Первая компания, с которой я водился, была так называемым "блином, который комом". И вообще, говорят, что раз на раз не приходится. Так что в этот момент, когда они бросили мне тряпку и мне было, чем обмотаться, я был уверен, что эти друзья будут самыми лучшими. Вообще, наилучшими, чем у кого бы то ни было. Так бы я и взял у них протянутую мне сигаретку, если бы не визг какого-то разъярённого ужаса, донесшийся от одной из девочек. Тех, что были с этими ребятами. Они все мгновенно на неё посмотрели... И даже я успел улучить этот момент. Дело в том, что у неё были самые толстые груди среди всех присутствующих и все увидели, как нечто невидимое потянуло надетую на этой девушке футболку... Я так понял, оно схватило её за грудь... Я в это время даже оглянулся по сторонам, но нигде не видел своего друга. Очевидно, раз он стал злым, то теперь его невозможно было разглядеть даже мне. Но мне почему-то казалось, что все эти собравшиеся ребята очень хорошо его разглядели. И тем не менее рот мой вопил и вопил в это время: "Это мой дру-уг! Он сейчас превратился в во-олка! Он для вас человек-невидимка..." Но, очевидно, они его видели, потому что кто-то из них достал из кармана ножик и тыкал им в воздух, а штаны на его заднице в это время натягивались (примерно, точно так же, как и футболка на груди той девушки, которая сейчас лежит на спине, истекает кровью, потому что у неё отгрызена грудь) и пытались прорваться. Остальные ребята очевидно решили разбежаться врассыпную, но вместо этого зачем-то неслись в одну и ту же сторону. Они катились в реку по косогору, наверное забывшие, что волки - это те же собаки, а следовательно они умеют плавать...
В общем, с тех пор я своего друга никогда больше уже не видел. Наверное, он стал злым (по-настоящему злым) всего только один раз, но после этого никогда не мог себе простить свою несдержанность. Ведь все мы знаем, что, чтобы быть добрым, необязательно таким родиться, нужно просто перестать быть вспыльчивым. Я бежал, стараясь убежать от случившегося как можно дальше. То есть, мне стало по-настоящему страшно, ведь я себе даже не представляю, уцелели все мои друзья (будущие друзья) или не уцелели. Может, этот волк-невидимка бросился в реку и попытался их всех поймать? Вот, чего не знаю, того не знаю.
Ещё мне не хотелось, чтобы меня заметил кто-нибудь из случайных прохожих. Ведь в то время, пока я чешу сломя голову, кто-то может проходить мимо, а потом, если его вызовет на допрос Товарищ Следователь, то - составить примерный фоторобот того, как я выглядел. И тогда мне уже не отвертеться...
Ведь не вернётся же мой друг и не перекусит горло Товарищу Следователю? Дело в том, что мне сейчас действительно сорок с чем-то лет, а я всё это время тщетно ждал возвращения своего верного и преданного друга, такого как пёс, но до сих пор никак не мог дождаться. Это значит, что не я не могу его увидеть, а он не может увидеть (найти) меня, поскольку я остался таким же, как был, а он - надолго остался злым. Ведь известно же, что падшие ангелы не могут стать всё теми же, какими были в самом начале? Даже если они маленькие ангелочки с крылышками, похожие на младенцев... Всё равно не могут. Даже если они скверный поступок совершат всего один раз в жизни и после этого будут творить только добрые и хорошие дела, всё равно у них не получится стать старыми. То есть, они будут всегда такими же маленькими, как были в самом начале.
Эпилог.
Главное, что меня во всём этом поразило, это то, что я впервые увидел, как на самом деле выглядит мой друг. Дело в том, что в тот момент, когда я его увидел, он вылезал из живота бездыханного тела девочки. Той, у которой он отгрыз грудь. То есть, его самого невозможно разглядеть, но, поскольку он весь был куском воздуха, частями измазанного кровью, то я кое-как сумел разглядеть младенца. То есть мой друг выглядел типичным карапузом. Это я рассказываю, чтобы как-то объяснить свою историю, а то получается, что у меня не было друга, чисто физически.
Он вылез прямо из её живота. Это был такой красный грудничок. То есть ребёнок, которого мама ещё кормит грудью, так как прикормки ему пока рановаты. Честно, понятие не имею, откуда он нарисовался, свалился на мою голову. У меня просто ощущение, что на самом деле он является жертвой аборта. Его выбросили, как зародыша, но он как-то сохранился, как вид. Возможно, сохранялся ни один десяток лет. И с тех пор уже неплохо развился, как личность.