Дело было в апреле. А вернее - в конце января. Короче - давно это было.
Как раз справляли начало семестра. Не повезло. Явился друг Сашка с рюкзаком, чего съесть, и торбой, чего выпить.
Он в ту пору опять влюбился. Не так чтобы очень, но все-таки. Что ж тут поделаешь? Пришлось принять участие. То есть не в его личной жизни - в дискуссии на эту тему. Мы ж как приличные люди увлеклись и загрузились прилично. Пока могли.
Сашка в пьяном виде становится очень дотошен. Пристает ко всем с вопросами о смысле. А тут вот не стал. Говорю же - влюбился.
Я тоже все больше на закуску наваливал. Солонину с чесноком. Под самогонку самое то - лучше не бывает. Короче - проявил усердие.
Так что на утро, мой, измученный каникулами организм выдавил "SOS" и залег на диван. Захандрил. Забулькал.
Часа три образумить его пытался.
- Вставай, - уговаривал. - Надо в сортир...
- А не пошел бы ты в пень! - упиралось тело. - Тебе надо. Ты и вставай.
Пришлось признать его аргументы, принять пилюь и призвать эскулапа. Тот явился стремительно - часа через три. Решил: аппендицит. Сам не справится. Вызвал "скорую". "Скорая" никого не вызывала. Загрузила и выложила на операционный стол.
Дальше люди в белых халатах потрошили меня под задушевные беседы о буднях профессии. Я в ответ лихо матерился. Дамочка на соседнем столе, прослушав мой речитатив, впала в кому без анестезии. От восхищения, видимо. У нее резали полип из прямой кишки, так что побыть в отключке выходило даже за благо, я думаю.
А еще я решил, что не плохо бы жить хирургом. Вырезать из людей разные гадости. Балагурить. Дамочки к тому же - вот как эта - раздвинут для тебя все сами - даже просить не надо. Еще потом конфет принесут или коньяку...
Решил, что стану. И мог бы стать. Да вовремя спохватился.
Раскопки моего ливера, между тем, закончились обрядом зашивания и вывозом пациента в сад. То есть в ад. Это я отчетливо понял, когда наркоз отошел.
Нет в природе звуков кошмарней ночного храпа в реанимации. Каждый скрежет прямо в мозг! Сосед в реанимации попался виртуоз. Привыкнуть к своим руладам возможности не давал. Как только я адаптировался к обычной ритмике, тот начинал причмокивать, стонать, завывать и хрюкать. Иногда замолкал. Пукал. И начинал с начала.
Круче него мог быть только наш общажный сторож дядя Вася. Тот так пил чай из блюдечка - на чердаке стекла дребезжали. И храпеть умел - я как-то на сборах был, так над нашими палатками самолеты взлетали - разве что с ними сравнивать.
Есть мужики с устойчивой психикой. Я к ним не отношусь. Это точно.
Попытался успокоить себя, что храп - все-таки не лекция по сопромату, но не вышло! Говорят, можно здорово захотеть и горы передвинуть. Так что, если бы в голову того хрыча с соседней койки случайно слетел с орбиты ближайший спутник, я б нисколечко не удивился.
Не выгорело. Жаль. Отсутствие аппендикса мешало сосредоточится. Пришлось прибегнуть к подручным средствам. А под рукой не было ничего кроме ломтиков льда из пакета на брюхе.
Позиция выдалась не фартовой. Только злость сохраняла целкость. Я лупил в соседа как герои Панфиловцы - прямой наводкой в лобовую броню. На какое-то время это меня развлекло, но ситуацию не изменило. Сосед ревел в углу всеми дизелями. Похоже, танки заходили на боевой разворот.
Когда закончился мешок, я нашарил на полу сразу четыре тапка. Успех меня почти окрылил, но мужику с башкой в наркозе, тапок в глаз - слону дробина. Поддал газу. И хоть те что!
Выкидав все тапки, я задумался, в каком виде должен буду покидать эту палату. В том смысле, что ног всего две. А тапок заготовлено? Вот то-то и оно! Впрочем, тапки - и те закончились.
Истомленный этими мыслями, я, послал горячий привет врачу, который не прирезал гада еще в операционной и, наконец, уснул.
Во сне я был героем - Панфиловцем. Готовился к рукопашной. Выпил сто грамм наркомовских. "За себя и за того парня"... Проснулся разбитым и израненным. Рано. Потому как в жизни чего-то отчетливо не хватало. Танки ушли. Моторы заглохли.
Пригляделся. Сосед исчез вместе с храпом и следами бомбежки. На его кровати определился блондинистый субъект в халате, под который можно спрятать все. Даже крылья.
Пришлось ущипнуть себя за нос. Не мог аппендицит так скоро перейти в райскую жизнь. Или хоть в паранойю. Похоже, блондин разделял это мнение.
- Перевели в интенсивную, - пояснил, кивнув на пустую койку.
- Повезло ребятам! - обрадовался я.
- Угу, - не понял доктор. - За тобой через час. Сможешь?
- Ну да! - подтвердил я. И испугался. - В интенсивную!
- И так сойдешь. В обычную. Пришлю эскорт. Выздоравливай!
Легко сказать: "Выздоравливай", если через час придет медсестра, а у меня из одежды - бинты в районе пупка. Решил дополнить гардероб хотя б трусами.
Приступил. Со стороны должно было выглядеть, будто внезапно оживший манекен попробовал приодеться - можно двигать всем, кроме живота и тем, что к нему прикрепилось.
Совершив несколько акробатических трюков, я насадил-таки трусы на ноги. По одной. Подтягивал кверху по-змеиному - сложным движением мышц.
На одевание ушло минут сорок. Из чего следовал вывод, что мужик я обстоятельный. Только копуша.
Тут явилась девушка. В халатике. Хорошенькая! Немного смущалась. Но я-то был уже на коне! В смысле - в трусах.
Вместе мы перелезли в каталку - я мужественно стискивал зубы; она трогательно поддерживала, где придется - и покатили меня к новому обиталищу.
Палата включала в себя пять депрессивных лежебок и один стол.
- Жизнь продолжается, - прохрипел сосед слева. - На месте жмура - новый урод.
- От урода слышу, - вступилась сестричка, и я проникся к ней... Благодарностью?
- Отросток отрезали? - не унимался мужик.
Сестричка зарделась. Что было странно при ее профессии.
- Харэ гундеть! - гаркнул сосед справа. По виду форменный генерал. Хотя какой там к чертям генерал в общей палате.
Тот, что слева, ушлый попался. Спорить не стал. Перешел к анекдотам. Активизировался. Сосед с койки напротив заливисто захихикал. Пятый упорно молчал. Стойкий выдался. Железный Дровосек, одним словом.
Говорят, что положительный настрой способствует выздоровлению. Вы пробовали смеяться с разрезанным брюхом? Я гугукнул, потом хрюкнул, потом заткнул рот полотенцем и начал шарить по полу в поисках тапка.
Есть такая профессия - пидор по жизни. Тот, что слева, увлекся. Языком так чесал - в пору стилистом подрабатывать. Виртуоз.
Тут сестричка опять за меня вступилась. Выдержала паузу. Сплошным напряжением лицевых мышц.
- Больной, - говорит. - Не прекратите сейчас же, попрошу врача рот Вам зашить!
- Лучше анус! - парировал пациент.
- Договорились! - решила девушка и выскользнула из палаты.
В возникшей заминке я задремал и ничего не знаю до следующего утра.
Утром с визитом явился Сашка и кротко поговорил с соседом слева, пока я ковылял в туалет. Превентивно. На случай дальнейших провокаций. После его ухода тот долго дул губы. Наконец, не удержался. Высказал, что он - творческая натура. Дрозд певчий. А воспитанные друзья лежачих больных так не поступают...
Нажрался яблок и стал бурчать животом.
Пришел обход из одного врача и двадцати курсантов. Когда в палату влез последний, в ней кончился воздух.
- Мужики, - предупредил сосед слева. - Если кто сейчас на меня сядет. Я перну. И мы взорвемся.
Юмор пациента принят не был. Скорее наоборот.
- Этот вчера напрашивался? - поинтересовался главный. - Готовим кляп.
И перешел к моей койке.
- Кто его так? - задал вопрос.
- Я... - потупил глаза один из курсантов.
- Молодец! - похвалил. - В следующий раз грызть не надо. Лучше скальпель использовать... Мы - врачи - ужасные циники, - пояснил мне, чтоб не волновался.
- Спасибо за подсказку, лекарь, - съязвил я и отвернулся к стенке.
Обход закончился.
Сосед слева некоторое время имел несчастный вид. Потом освоился и как бы сдох. Были все приметы, пока не пришли медсестра с санитаром.
- На живот! - скомандовала.
Пациент тут же воскрес счастливым образом. И сделал попытку залезть под стол.
- Замри, спирохета! - порекомендовал санитар.
- Давай уже, Склифосовский! - смирился больной.
- Стравинский - моя фамилия....
- Тогда сыграй
- Сча исполним, - заверил санитар и употребил шприц.
- У-у-у! - затянул сосед, продолжил парой куплетов "Вставай, проклятьем заклейменный" и снова затих.
- Вывози! - скомандовала сестра, глянула на меня и улыбнулась.
- Надеюсь, его в интенсивную потом, - пожелал я и улыбнулся загадочно.
- Как есть - Певчий дрозд, - отметил сосед напротив. - Может теперь отрежут что-нибудь?
- А может - зашьют... - предположил "генерал". Педант, одним словом.
Дальнейшие дни потекли буднично. Оттого стремительно. Выписали меня. Пришел прощаться. К сестричке, главным образом.
- Хотел выразить благодарность, - говорю. - Не знаю как.
- Знаешь...
И тут бы и наступить прорыву в отношениях. Ан, нет. Секс в страну еще не пришел. Размножались по ходу дела и по зову партии.
Вот и вся история.
Только еще не совсем.
Прошло время.
Оклемался я. Сижу дома. Телек посматриваю. В дверь звонок. Там Сашка. Проведать пришел. А из-за спины медсестричка выглядывает. Из моей реанимации. Глазки потупила. И все в ней прекрасно. Региной зовут.
- О, как! - порадовался.
- Сошлись мы, - услышал от Сашки, - пока тебе передачи таскал. - И понял: вот она - его влюбленность. А все что раньше - одно томление было.
Голливудский сюжет - признаю. Но очень уж это у них здорово получается! Думаешь: вроде бы - горе, а на тебе - счастье. Компенсация, одним словом.
Вот как раз и Эдита Пьеха в передаче затянула свое бессмертное:
"Кто-то теряет, а кто-то находит..."
Да. А кто-то все-таки теряет. Аппендицит, например.