Аннотация: Семь женщин в одной. Страшно? //Завершено.
Сегодня она глядела на меня взглядом Александры. Неземная и прекрасная, словно совершенно не отсюда, она стояла на входе в кухню, словно ожидая меня, последнего из менеджеров, опоздавших к обеду. Накормить работники кухни обязаны всех, а саму столовую уже убрали и закрыли. Поэтому мне будет накрыто на кухне. Там, где обычно обедают сами работники кухни, большинство из которых уже покинуло рабочие места. Я же заставляю себя ждать... А не накормить не имеют права, распоряжение нашего генерального, чтобы меня без обеда не оставляли, несмотря на затянутость совещаний. Генеральному и заму обед носят в их кабинеты, Данилыч и Федя кушают разогретые микроволновкой обеды из дома в нашем. А я - типичный клиент столовых, иду в соседний корпус, где меня обязаны дожидаться, несмотря на дождь, снег, грозу и прочие форс-мажоры.
Я тихонько позвал:
- Александра...
Руки, сложенные слегка заносчиво, расправились при её движении в мою сторону, как если бы она эмоционально говорила:
"Ну, что? Зачем ты меня дергаешь? Я устала."
Скрещенные ноги превратились в шагающие, но их хватило на один-единственный шаг.
Левая рука зацепилась за карман на бедре, а правая оперлась на угол стола.
Она была "Александрой", но в данный момент ещё не осознавала себя. Видимо стала ей совсем недавно.
- Александра, - снова позвал я неуверенно.
И в этот момент её сменила Науриссия. Жестом указав на подогретый минуты две назад обед, она уселась за стол, закрутив ноги так, что левая стопа после всех перекрещиваний находилась слева от правой голени.
И нежно посмотрела на меня своими синими глазами на внезапно ставшем белокожим лице.
Эта смена цвета кожи всегда меня особенно пугала.
Я не вникал во внутренние взаимоотношения её семи ипостасей, но что-то мне говорило о том, что Науриссия слишком много себе позволяет. И она самая властная и самая скучная из них всех.
Потому что она меня ненавидит. Всегда разговаривает так, чтобы обидеть или оттолкнуть - и не иначе. Ей не покомандуешь. И о чём-нибудь договориться - не хочется даже пытаться. Неуютно даже просто разговаривать, чувство что сейчас отчитают, как мальчишку, это ярко-белое прекрасное солнышко уже искрит шипящим огнём и чуть что - шибанёт протуберанцем и сожжет на... в пыль...
Делая вид, что всё идёт как надо, я заговорил, разгоняя свои страхи звуком собственного голоса.
Говорил о том, что пора вскипятить чайник:
"О, сейчас воды наберем и чаю нагреем",
говорил о всех видах заварки в кухне и через некоторое время услышал: вернулась Аньес. Я понял это по характерному барабанному перестуку её слегка подрощенных ногтей. Так вела себя только она - немного нервная, но живая и милая.
Иногда в ней включалась хозяйственная и язвительная Агния. Иногда - неразговорчивая дриада Инея, ответственная за все скоростные перемещения и действия, начисто игнорирующая окружающих.
Иногда интеллектуальная тупица Элен, обращающаяся с людьми улыбками и жестами.
Иногда жесткая Эдель Бер, припоминающая все мои грехи и требующая извинений. Я всегда соглашался, что извинения я принесу. И с честными глазами уточнял, при каких условиях. Зачем мне извиняться перед девушкой, которая в моей жизни ничего не решает? Самое интересное - действовало: Эдель сменяла Элен, любительница смотреть на облака и просто в пространство. И молчать, постоянно непонятно молчать...
В принципе, она вполне могла и нажаловаться, но, видимо, ей проще было сделать вид, что она разговаривает с человеком из породы "на таких не обижаются, что с них взять, если им Бог ума не уделил?"
Интересно, когда-нибудь мы попьём чаю с Александрой?
Элен улыбнулась так, словно могла прочитать мои мысли. Помолчала и исчезла. Зелёный улун мы допивали с Аньес, обычно делавшей к чаю разнообразные бутербродики: с икрой, сыром, черри. Потом Агния и Элен мыли посуду и убирали кухню.
Я так и не понял, как они меняются и зачем? Я не про бутерброды...
И нет, я не идиот! Я просто не понял! Чего вы обзываетесь?