Я мчалась как шальная на бабушкин голос через весь двор. И с разбегу, на одном дыхании, проскочила несколько ступенек небольшой пристройки к нашему широкому балкону. Об этой пристройке позаботился папа, и было очень удобно втихаря сбегать во двор, минуя входную дверь. Терпко пахло жареным кофе и печеными баклажанами. А еще в воздухе витал сладкий запах фруктов. Так пахнет лето.
Когда бабушка звала меня домой, нужно было очень поторопиться, и не потому, что жалко бабушку, по-моему кричать с балкона она очень любила, а потому, что, если не среагируешь по время, то весь двор начинал ее передразнивать. Особенно мальчишки из соседнего двора, мерзко и протяжно вторили ее крику.
Однажды папа сказал ей:
- Мама, прекрати столько кричать детям с балкона, а то тебя уже во дворе прозвали Гоар Гаспарян.
Говорят, в молодости бабушка замечательно пела, но сейчас она была уже старенькая, маленькая, сухонькая, а голос у нее все равно был звонкий и хлесткий. Я даже удивлялась, как в ее хрупком теле помещался такой голосище. Бабушка была очень добрая, доверчивая и наивная, как ребенок. И, как говорила моя мама, совершенно не умела воспитывать детей. Мои двоюродные братья ловко пользовались ее слабостями для достижения своих меркантильных целей. Она никогда не могла отказать им. И если деньги на кино и мороженое она давала им сама , то папиросы они таскали у нее потихоньку. Бабушка курила с тех пор как ее мужа Сталин сослал в Алтайский край, а моего папу, ее сына, забрали на фронт в семнадцать лет, в 43-м. Впрочем, понемногу курили и все ее старые сестры, собираясь за чашечкой черного кофе. Им было что вспоминать, да и причин, чтоб покурить хватало у каждой. Говорили о детях, внуках, о жизни прошлой и будущей... Бабушка Парзануш говорила моей бабушке, держа в правой руке длинный мундштук с папиросой:
-Знаешь сестра, наши с тобой дочери -настоящие армянки. А наши невестки - русские девочки. Дай им Бог чтоб всегда дружно жили...
А бабушка вздыхая отвечала:
-Ах-ах, моя Лера - такая красавица, а замуж за хулигана вышла. Говорила я ей... А вот теперь и мальчишки шалопаи выросли. Ах, люблю я их сильно. всю душу они мне вынули.
А бабушка Парзо, затянувшись, продолжала:
- Да, каждая настоящая женщина один раз в своей жизни влюбляется в хулигана, а потом с ним всю жизнь живет, душа в душу, так, чтоб никто об этом не догадался.
-А мои шарлатаны знаешь недавно какую шутку сыграли? -оживилась бабушка.- Я Рубенчика послала в магазин за папиросами, а Армен и моя младшенькая (это она обо мне) со мной остались. Рубик вернулся радостный, они там с Арменом на кухне что-то делали, кофе поставили варить. Приходят из кухни, кофе несут, папиросы...
Армен говорит:
- Бабо, ты устала посиди, отдохни, расскажи что-нибудь или спой.
А я ему:
-Э-э, что я спою. Вот брат твой хорошо поет. Особенно эту - "Черное море мое", за которую приз получил.
Стали вспоминать как Рубик на концерте пел и играл на фаготе. Ему тогда аплодировали, всем понравилось. Правда, когда потом во дворе с мальчишками подрался, фагот сломал.
Я ему пообещала: пенсию соберу - новый куплю. А-то эти Бабаджаняны тоже своего сына как только за фортепиано сажали, дома такой крик стоял, скандал, зато теперь видишь какой известный человек получился.
- Я стала вспоминать как я на таре играть училась, помнишь, хорошо играла. Тут Армен табуретку пододвинул, стал ритм отбивать: "Таш-таш"... Младшей говорит: "Танцуй!" А она в меня вцепилась, говорит: "Ба, я не умею- ты танцуй, тогда и я буду."
Так они меня завели, что я всю нашу молодость вспомнила, джанэс, так веселилась, танцевала так, как будто мне двадцать лет. А потом голова закружилась... сама не знаю как... мой Алик в комнату зашел, слава Богу, меня подхватил, а-то бы упала. В кресло меня посадил. Смотрит на мальчишек и говорит: "Что здесь происходит?" Брови нахмурил и спрашивает: "Мама, ты опять курила при детях?"
-Мой Рубик только хотел мимо него прошмыгнуть, он его за ухо поймал и повел на кухню разговаривать. Ругать! После и Армена вызвал. Что-то выяснял. А вечером, когда их мать домой пришла, рассказали, что мальчишки мне в папиросы какой-то травы добавили, потому мне плохо стало. А я Алику не поверила, говорю:
-Алик -джан! Мне не плохо стало! Мне хорошо было! Я свою молодость вспоминала, и внуки мои рядом со мной веселились. Разве может человек от какой-то травки счастливым стать?
Потом мальчишек сама поругала, сказала:
-Проходимцы! Вы что хотите, чтобы я до вашей свадьбы не дожила и своих правнуков не увидела? И эту маленькую тоже надо на ноги поставить. Куда вы без бабушки?
И она, вздыхая, отвернулась к окну и замолчала, всматриваясь куда-то вдаль, словно пыталась разглядеть: как мы там в будущем, все ли у нас хорошо, крепко ли на ногах стоим.
В этот день я не зря примчалась на бабушкин голос. Дома меня ждал настоящий сюрприз. Дело в том, что бабушка получила партийное задание сделать из дворовой девчонки престижного и интеллигентного ребенка. Успеть все это нужно было к шести часам вечера, так как родители решили повести свое чадо в цирк. Ура! Мы идем в цирк!
Сейчас, мы живем в такое время, когда все стараются посмешить друг друга. Этого так много и в жизни и с экранов телевизора.... на все лады и на любой вкус. Именно посмешить, а не порадовать. Реальность преподносит такие репризы, что каждый невольно может почувствовать себя в роли клоуна, над которым жестоко потешается Некто.... большой и пресыщенный зритель.
А тогда люди шли в цирк за детством. Взрослые и серьезные, особенно на работе, дяди и тети шли в цирк, чтобы на время стать детьми, сбросив с себя маску нарочитой взрослости и деловитости.
Меня и раньше брали с собой, но я была совсем маленькая и плохо помнила свои впечатления. Почему-то запомнилось только как мой младший двоюродный брат, бурно реагируя на какого-то носатого клоуна, показывал на арену пальцем и орал:
-Бабуца! Бабуца! Вон моя бабуца!
А его отец украдкой отвесил ему подзатыльник.
Но в этот раз я шла в цирк с особенным чувством. Я знала, я слышала, что будет Енгибаров. О нем говорил весь город. Его называли:"наш Леонид". Складывалось ощущение, что идешь к кому-то очень знакомому. Скоро должны были прийти родители, бабушка суетилась, расчесывая мне волосы и заплетая косички. На спинке стула висело яркое, темно-красное вязаное платье с белыми ромашками на кокетке. Мне оно ужасно не нравилось. Я в нем казалась себе похожей на мухомор с картинки, и к тому же оно еще и кусалось. Но родителям, по какому-то странному закону, всегда нравится то, что не нравится детям. На сей раз я решила смириться с издержками, надеясь компенсировать неудобства мороженым или выпросить еще что-нибудь.
Помню, что папа с мамой в этот день были очень нарядные и веселые. Папа был в темном костюме с галстуком и был похож на Раджа Капура из фильма "Господин 420" и на Чарли Чаплина(мама говорила, что все они подражают нашему папе). А мама была в светлой кремовой кофточке и широкой модной юбке "солнце-клеш". Они были эффектной парой, и только я портила впечатление своим "мухоморским" платьем.
Все в цирке завораживало и будоражило воображение: и мерцающие зеркальные шары высоко под потолком, и круг арены, и гремящий оркестр и суетящаяся публика, охваченная предвкушением восторга. Огромные прожекторы, как глаза сказочного дракона вращались, освещая конусами света то зрителей в зрительном зале, то купол с множеством снарядов для гимнастов, то тяжелый занавес кулис, стараясь выхватить оттуда того, кто наконец должен предстать перед всеми и возвестить о начале представления.
Думаю, что пятилетнему ребенку было интересно всё, что происходило в цирке: столько разных артистов, так пёстро и шумно, задорно и волнительно. Только взрослея, ловишь себя на мысли, что есть в этом что-то жестокое и хищное, когда человек в красном круге ради мимолетного восхищения толпы, готов отдать даже жизнь.
И все же в памяти осталось главное, настоящее, не балаганное, без лишнего грима и блеска. Вся мишура осталась в том далеком времени. Навсегда запомнился только он- трогательный и удивительный Леонид Енгибаров. Тогда я не знала, что он завладел сердцами миллионов зрителей. Мне почудилось, что он вышел на арену для меня. Казалось, он похож на мальчишку с соседнего двора или на моего старшего двоюродного брата. Я помню как мне хотелось вмешаться, заступиться, за него в репризе "Бокс", когда его лупасил мерзкий нахальный боксер. Я понимала, что это игра, но сердце сжималось оттого, что всем смешно, а ему больно. Я отчаянно хотела, чтобы он победил, потому, что он не сдавался. И в следующей сценке строгий конферансье в темном костюме все время отбирал у него скакалку, а он доставал новую, пусть короче прежней, и продолжал развлекать публику...
Это были 60-е. Людям разрешили почувствовать себя свободными. Но он был одним из тех, кто не может довольствоваться "разрешенной" свободой. Наверное, у таких людей своя планета, и им приходится, как Маленькому Принцу растить на ней свою розу, чтобы не быть одинокими.
Сейчас мне трудно вспомнить, какие чувства переполняли меня тогда, к концу первого отделения. Но, когда папа в антракте пошел покурить, а мама надумала сходить за мороженым и, заодно, поправить прическу, я без колебаний приняла решение во что бы то ни стало идти туда, к нему, через всю арену. Я не знала, что я собираюсь ему сказать, и зачем я это делаю, но какая-то неведомая сила как огромный магнит тянула меня за кулисы. Кожаная китайская сумочка мамы, оставленная на соседнем кресле, должна была, по замыслу, стать моим козырем и придать мне взрослый вид. Когда я оказалась у борта арены, неожиданно обнаружила, что он довольно высокий. Тогда я перекинула "козырную" сумку за борт и, как жук преодолевающий преграду, перевалилась на манеж, Видимо это происходило достаточно быстро, так как через пару мгновений, меня схватили униформисты, держащие оборону у входа за кулисы. Как выяснилось позднее, вернувшаяся с мороженым мама, еще со ступенек увидела свою дочь, бегущую через арену с сумочкой на руке. И не успела она сориентироваться, как я уже барахталась в руках униформистов, крича: "Пустите меня сейчас же к Енгибарову!" Понятно, что папа с мамой вынуждены были вмешаться иначе неизвестно чем бы это все закончилось. Мой план рухнул и все последующее для меня уже не имело значения...
Во втором отделении были какие-то собачки и факиры, были и другие клоуны, но я ждала только его.
Уходить из цирка я не хотела, не помню как меня уговорили, но дома нахлынула обида за непонимание. Я чувствовала, что надо мной посмеиваются. И когда двоюродный брат, смеясь, стал расспрашивать, зачем же я "драпанула" за кулисы, меня понесло...
Я сказала, что не лягу спать, пока не увижу Енгибарова, и, вообще, хочу, чтобы он у нас жил . Взрослые не выдержали и расхохотались, а у меня из глаз брызнули слезы. Потом меня долго уговаривали, утешали, убеждали, что он не может жить у нас, потому, что он - артист, у него гастроли, репетиции. А мама, приводя последний довод, озабоченно сказала, слегка улыбаясь и украдкой поглядывая на папу:
-Ну где же он у нас будет спать? У нас и места-то нет...
-Пусть он спит на твоей кровати,- не унималась я ,- ведь он же гость, а ты может на полу поспишь?
Не знаю, если бы это был мой ребенок, наверное, все закончилось бы гораздо раньше парой подзатыльников. Думаю, просто, то, что происходило со мной растрогало домашних. Они почувствовали, что я страдаю, не притворяюсь и не шучу. Это была не игра. Папа потихоньку подговорил нашего родственника - студента театрального института позвонить нам от соседей и поговорить со мной от имени Леонида Енгибарова. Но через 3 минуты разговора ( говорил в основном голос в трубке) обман накрылся. Я возмущенно кричала, что это не он, что я узнала голос дяди Коли, который просто притворялся. С каждой минутой я все больше нуждалась в сочувствии и все меньше верила в искренность окружающих. В эту трагедию вливались новые действующие лица: пришла соседка ( у которой было 3 дочери примерно моего возраста). Она предложила свое фирменное средство - резиновую хлопушку для мух. Я давно знала о существовании этого инструмента, так как на смуглых ногах своей подружки Ани, не раз замечала вафельные следы. Мягким местом я отчетливо почувствовала, что меня могут выпороть, и тут же осознала, что меня это не остановит.
И вдруг, краем глаза я заметила, что бабушка, которая в течение происходящего неловко пыталась меня приласкать и утешить, но как-то не находила слов, вздыхая и покачивая головой, тихо подошла к вешалке, и стала не спеша одевать свой теплый жакет. Мама обернулась в ее сторону и удивленно спросила:
-Мам, ты куда?
Папа тоже отреагировал на это немым вопросом.
А бабушка грустно ответила:
- Вот, Галя-джан, совсем вы своего ребенка не понимаете. Я вот сейчас пойду и все улажу. Я знаю где живут родители и родственники этого Леонида. Мне моя подруга Ольга рассказывала. Я пойду-у... поговорю... Все хорошо будет. Не волнуйтесь. А завтра -послезавтра мы к ним в гости пойдем... или они к нам. Мы же все - близкие люди. Вот, деточка, ложись спать, поздно уже, и не беспокойся. Бабушка позаботится обо всем.
-Ба, ты только скажи, что он мне очень понравился и возвращайся поскорее, - всхлипнула я.
Бабушка поцеловала меня в макушку и вышла за дверь.
На улице было темно, я лежала в кровати, и думала о том, чтобы поскорее вернулась бабушка. Я была уверена, что она все сделает правильно. Хотя было грустно оттого, что она ушла ради меня. Я засыпала. Южная, бархатная ночь нежно убаюкивала голосами цикад.