Капустин Вад : другие произведения.

Четверка (Гсп-2)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.04*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Попаданцы в мир ГСП (Галактическая Служба перемещения). Мальчишки из Питера попадают в мир ГСП, на Буян, где обретают магию, которая должна им помочь вернуться домой. В это же время сотрудники ГСП срочно ищут на Буяне магов для участия в турнире, победители которого подпишут контракт с Землей

ЧЕТВЕРКА

Вад Капустин

   Если бы человечество всегда было последовательным и мудрым,
   история не являлась бы длинной хроникой глупостей и преступлений
   Д. Фрейзер "Золотая ветвь"

Пролог 1

АНТИМИР

  
   - Меня зовут Глеб, - чужак немного потоптался на пороге, но сильный порыв ветра заставил буянца решиться: Зимовка не церемонилась с незваными пришельцами.- Суровая у вас тут, смотрю, зима.
   - Вообще-то сейчас на этой стороне планеты лето, - объяснил Сыромятин, разглядывая посланника. Коренастый невысокий бородач не слишком походил на воина, но знаки клана не оставляли никаких сомнений. - Когда наступает зима, мы переезжаем туда, где потеплее.
   - Лето? Потеплее? - переспросил гость, захлопывая тяжелую дверь.- Так это ж почти экватор. Не понимаю, как здесь можно жить?
   - Безопасно. Поэтому, как видишь, в отличие от остальных мастеров, мы живы. Ну, и о чем ты собирался сообщить? - поторопил Василиск Петрович, положив конец бесполезной болтовне о погоде. Непрекращающаяся охота на магов требовала осторожности.
   Руки Глеба, торопливо стягивавшего полушубок в жарко натопленной прихожей, характерно подрагивали.
   - Отморозок, - внезапно сообразил Сыромятин. - Зоськина работа. Значит, во время рейда был среди штабных. Надо же, явился сам, не побоялся.
   - Дядюшка, к нам кто-то пришел? - в прихожую стремительно выскочила Изольда.
   Бледно-зеленый брючный костюм, под цвет глаз, подчеркивал изысканную красоту девушки, высокой и стройной.
   Василиск Петрович невольно залюбовался приемной дочерью: лицо сердечком, тонкие черты, чуть длинноватый носик с горбинкой. Часть белокурых волос, сплетенная в две тонкие косы, короной высилась на голове, остальные змейками струились по плечам. Однако Глеб в ужасе прижался к дверям - молодую ведьму на Буяне знали слишком хорошо.
   - Это ко мне, - обращаясь к любимице, Василиск Петрович добавил в голос холодка. - А ты бы, Зося, лучше в компьютерный зал сходила, проверила. Вдруг кто-то из работяг твоих отморозился?
   - Не может быть! - возмущенно ответила красавица, коротко стрельнув глазами в сторону Глеба, но послушно вышла.
   После исчезновения сына Сыромятины удочерили троюродную племянницу Ядвиги, которую с радостью отдали дядьке измученные родители. В фирме "Василиск - нет проблем" Изольда числилась менеджером по персоналу, а на деле была основным и самым страшным боевым оружием. Ее знали и боялись друзья и враги семьи.
   Ведьма-медуза, способная приморозить человека к месту, времени и делу на любом расстоянии, в детстве Зоська испытывала свой талант на многочисленных сестрах и даже на отце с матерью. Не умея рассчитать силу удара, юная ведьмочка не могла установить ограничений во времени, и бедолаги так бы и оставались вечными статуями, если бы не дядюшка Василиск, вызванный обеспокоенными соседями, к которым прибежала рыдающая проказница.
   Сейчас, по окончании войны кланов, тоскуя по настоящему делу, племянница развлекалась тем, что примораживала иномирских компьютерщиков к программам обеспечения безопасности.
   - Что-то случилось? - в прихожую вышла невысокая зеленоглазая брюнетка. Супруга Василиска Петровича, Ядвига, мастер-материализатор, обеспечивала фирме оборону. Во время боевых операций, ее непрошибаемые барьеры легко защищали членов семьи от самого современного оружия противника. Особенно приходилось оберегать Изольду. Девчонка порой забывала, что даже самого сильного мага легко можно убить не только лучом бластера, но и обычной стрелой.
   - Это посланник воинов, Яся. Останься, послушай, - Василиск Петрович с нежностью посмотрел на жену. Из многочисленного клана мастеров-магов на планетах системы Ярилы сейчас в живых оставались только они трое. Фирма "Василиск - нет проблем".
   Сам глава фирмы, мастер-реставратор, Василиск Сыромятин восстанавливал любые материальные объекты, но почти не имел власти над людьми: реставрация давала старому магу лишь слабую способность омолаживать и лечить, которую он тщательно скрывал. Примороженных Зоськой врагов Василиск Петрович отмораживал без всякого труда, восстанавливая тела и души, как неодушевленные предметы. Границ собственного боевого могущества не знал и сам мастер.
   Сыромятин вспомнил напавший недавно на фирму отряд мстителей и атаку чудовищного воина в блестящих доспехах, занесшего над его головой огромный меч. Тогда неимоверным напряжением дара, отшвырнувшего врага в молодость, магу удалось спастись. Десятилетнего мальчишку, в которого превратился страж, с трудом удалось вытащить из груды металла, и Василиск Петрович, пинком выставив щенка за порог, судьбой его больше не интересовался. С тех пор на Зимовке никто из воинов не появлялся. Пока не пришел Глеб.
   - Итак, какой помощи ждет от нашей фирмы клан Стражей? - поинтересовался Сыромятин без особого интереса. Наверняка, как обычно, опять потребуют вмешательства мастеров в драку за власть.
   - Ты знаешь ответ на этот вопрос, - глухо пробормотал Глеб. Василиск Петрович, пожав плечами, перешел к делу:
   - И что же готов предложить могущественный клан скромным мастерам за помощь в столь нелегком деле? - не скрывая любопытства, спросил он. - Может быть, сведения об убийцах магов?
   - Нам и нужно-то всего кое-кого приморозить на несколько часов, - бросив затравленный взгляд в сторону дверей, где замерла, подслушивая, вернувшаяся Изольда, Глеб запнулся. Потом, собравшись с духом, вновь заговорил, - А в обмен ты получишь то, о чем и не мечтал...
   - Ну-ну, - нетерпеливо поторопил Василиск. О приходе посланника главу фирмы предупредили заранее. Посредник намекнул на возможное сотрудничество и ценнейшую информацию. Сыромятин заинтересовался и согласился. Из любопытства. Он не представлял себе, что могло бы заставить его изменить клану ремесленников, пусть и изгнавшему мастеров-магов из своих рядов за опасные таланты, но по-прежнему самому могущественному в системе. Тем более, странно было бы ожидать от магов уступок после нападения на фирму стражей - мстителей.
   Раньше Сыромятины жили на Буяне. Звездная система Ярилы включала в себя семь планет: горячий, недоступный для людей Вестник, тепличная, покрытая океанами и островами, курортная Леля, уютный Буян, холодная, условно обитаемая Квеста, Зимовка и два безжизненных планетоида, самых далеких от солнца, которым никто так и не удосужился дать имена. Именно Буян стал родиной первых колонистов, перемещенных из древнего прошлого Земли галактическим Институтом Истории. Несмотря на технологическую отсталость буянцев, с метрополией уже давно был налажен официальный контакт, и даже межпланетное сообщение в системе поддерживалось земной транспортной службой. Вербовщики настойчиво обрабатывали молодых колонистов, убеждая отправиться учиться на Землю и поступить на службу в земные и межзвездные корпорации. Такая настойчивость имела простое объяснение, так же, как и нежелание буянцев покидать родную планету - хайтек-миры не привлекали мастеров-магов, а на магические услуги на Земле всегда был высокий спрос.
   Участники исторического эксперимента, земные переселенцы давно ассимилировались с аборигенами и приобрели многочисленные таланты. Мастера - маги составляли тайную элиту системы Ярилы. В всегда нее входили Сыромятины, хотя предпочитали свои таланты на показ не выставлять. Василиск Петрович скромно работал в собственной мастерской, Ядвига материализовывала клиентам мелкие заказы. Зоська ходила в обычную школу с соседскими ребятишками, тщательно скрывая опасные способности.
   Семью попросили покинуть родную планету лет пять назад после очередной хулиганской выходки Изольды. Девчонка приморозила к уличному сортиру преследовавшего ее ухаживаниями Данилу - сынка Ведуна, главы торгового клана. Тогда Сыромятин не стал спорить с решением судей - Зоськины таланты начинали пугать не только соседей, но и приемных родителей. Да и жизнь на Буяне уже становилась для мастеров-магов небезопасной.
   Возможно, изоляция на Зимовке и спасла изгнанников. Вековые, не тающие даже летом льды, свирепые ураганные ветра делали планету не слишком привлекательной для колонистов. Немногочисленные поселки рыбаков и охотников, штат сотрудников галактического Института Истории, расположенного в районе экватора, и работники фирмы Сыромятиных составляли все население планеты. Семья мастеров-магов старалась избегать лишних контактов, приходя на помощь иномирцам только тогда, когда возникала потребность в магической поддержке.
   Три года назад, когда Сыромятины вмешались в ход битвы кланов на стороне ремесленников и торговцев, правящие власти предложили мастерам вернуться на Буян или даже поселиться на теплой и уютной Леле, но Василиск Петрович не спешил соглашаться. Семья неплохо обжилась на четвертой планете Ярилы - Зимовке, где безопасность надежно обеспечивали галактические патрульные и компьютерщики-колонисты.
   После неудачной попытки мести никто из воинов долго не помышлял о том, чтобы вновь появиться на Зимовке, тем более в качестве клиента с завидной приманкой. И вот теперь явился посредник-отморозок...
   - Твой сын Антимир жив, - решившись, выпалил Глеб. - Он просто похищен. И похитили его торговцы! Ведун!
   - Мой сын? Антиша? - недоверчиво переспросил Василиск Петрович.
   - Антимир? - вмешалась в разговор Изольда. - Мой жених? Дядя Василиск, мы должны...
   - Помолчи! - строго одернул девчонку Сыромятин. - Еще неизвестно, собирался ли он вообще на тебе жениться.
   Василиск Петрович с невольной усмешкой припомнил последний разговор с сыном, тогда еще девятилетним мальцом, не имевшим открытого дара. Одиннадцать лет назад.
   - Хочу быть самым главным, - заявил Антишка отцу, глядя на раскрасневшихся соседских девчонок, которыми командовал в дворовых играх. - И никогда не женюсь. Эти девчонки все время бегают и так противно потеют.
   - Ну, не скажи, - рассеянно отозвался Василиск Петрович, сосредоточившийся на реставрации зеркала-портала. Он невольно раздул ноздри, вспомнив молодежные пляски у озера при луне в ночь на Ивана Купала, и двоюродного дядюшку Вервольфа, обожавшего потных женщин под острым кетчупом. - Женщина, знаешь ли, это иногда - очень даже..., - он судорожно сглотнул, а затем виновато умолк, сообразив, что и кому несет. Но Антишка что-то по-своему понял:
   - Ну, ладно, - уступчиво ответил сын, но в глазах его зажегся хищный огонек, - может быть...
   Каким стал бы единственный наследник фирмы, не шагни он в тот роковой день в непроверенный портал? Иногда светловолосый, ясноглазый Антишка заставлял отца вспоминать, что в роду у Ядвиги были и темные эльфы. В их семье потомственных мастеров-магов кого только не встречалось.
   Первые земные поселенцы, прибывшие на Буян, смешались не только с местной нечистью, но и с перемещенными из других миров - среди колонистов катастрофически не доставало женщин. Почти все маги были выходцами из подобных семей. Может быть, Антимир пошел бы в тестя-оборотня, Леопарда Сергеевича, а может, и в старого женолюбца Вервольфа.
   Когда началась охота на магов, дядька Вервольф исчез первым. Узнав об исчезновении супруга, тетка Геновефа очень горевала, но, когда прошли слухи о том, что Вервольфа видели живым и здоровым на Квесте, среди диких оборотней Чернолесья, в отчаянии вновь закопалась в могилу.
   Василиск Петрович долго тосковал по чудаковатому, жизнелюбивому дядьке. В сказку о диких оборотнях он верил недолго: пока не начали исчезать и погибать остальные родичи. Началась охота на магов. Куда-то внезапно пропал тесть, затем дед. В собственном доме нашли убитым брата Ядвиги. А ведь и он был мастером не из последних.
   Расследование, предпринятое оставшимися членами клана, ни к чему не привело. Следов, в том числе и магических, не нашли. А мастера, их семьи, дети продолжали исчезать и загадочно погибать. Василиск знал, что сейчас на четырех планетах системы из небольшого, но сильного клана мастеров-магов остались только они трое - одна семья. Конечно, неучтенных, не входивших в клан талантливых недоучек на Буяне оставалось великое множество - сказывался высокий магический фон, - но они почти не отличались от лишенных дара колонистов. Настоящая магия требовала раннего выявления, постоянной тренировки и тщательного обучения мастера.
   - А о пропавших магах ты ничего не знаешь? - прямо спросил посланника Сыромятин.
   Глеб отрицательно замотал головой:
   - Мне велено говорить только об Антимире. Воины не вмешиваются в дела магов.
   - В самом деле? - с сомнением переспросил Сыромятин, хотя версию о вмешательстве воинов отбросил уже давно. Ни воинам, ни стражам с магами было не совладать
   - Что тебе до магов? Разве тебя не интересует сын? И нам известно, где его найти, - приведя последний убийственный довод, гость заторопился, собираясь уходить. Присутствие Изольды выбивало его из колеи. - Мы будем ждать ответа три дня, - бросил посланник, уходя.
   Сын, Антимир! Василиск Петрович задумался. Чутье подсказывало, что известие о сыне опасно, похоже на ловушку - ведь Антимир исчез очень давно. Но воин не ошибался - приманка была хороша. Нависшая над магами угроза пока обходила семью стороной, и Зоську, несмотря на все выходки юной ведьмы, Сыромятины обожали, но... Приемная дочь - это все же не сын-наследник.
   - Думаешь, врет? - взволнованно спросила Ядвига, отрывая мужа от раздумий.
   - Да нет, - неохотно отозвался Василиск Петрович. Он обладал хоть и небольшим, но надежным чутьем на ложь. - Во всяком случае, он, похоже, верил в то, что рассказывал. Отморозок, - мастер пожал плечами.
   - А! - жена поняла. После восстановления отморозки сохраняли прежний характер, но приобретали новую особенность - безграничную покладистость и доверчивость. Они верили всему, что им говорили. Прислать отморозка в качестве переговорщика означало открыто признаться в том, что желаешь что-то скрыть. Но после трехсот лет войны кланов, никто, собственно, и не ожидал от противников безоговорочной правды.
   - Скорее всего, у них где-то припрятан антишкин клон, - продолжал рассуждать глава фирмы. - Наверняка, созданный самими стражами как ловушка, в которую нас решили заманить.
   - Но клон - это ведь тоже..., - Ядвига не стала заканчивать фразу, муж кивнул, поняв ее с полуслова. Да, клон - это тоже их сын, их славный милый Антишка, но - лишенный всякого магического таланта. По непонятным причинам, магические способности при клонировании терялись.
   - Для меня магия не имеет значения, - твердо ответил Сыромятин. - Это наш сын.
   - И значит? - Ядвига смахнула рукой невольно набежавшие слезы и нежно прижалась к мужу.
   - И значит, мы начинаем свою войну, - подтвердил Василиск. - Но спешить мы не будем.
   Сыромятин не знал, что заставило его задать в ту минуту дочке случайный вопрос, за который он позже долго благодарил богов:
   - Так что, Зося, - зачем-то спросил он. - Ты, значит, узнала этого отморозка?
   - Какого? - удивленно спросила приемная дочь.
   - Ну этого, Глеба, - терпеливо ответил Василиск. - Который сейчас приходил.
   - Этого? - с возмущением ответила Зоська. - Ничего подобного! Никогда его раньше не видела. И не морозила!
   - Ты уверена? - Василиск Петрович насторожился. Изольда обладала свойством запоминать все свои жертвы и ошибалась очень редко. Сам он, размораживая множество несчастных, совершенно никого не запоминал.
   - Конечно. И нечего ко мне придираться! - оскорбленная девушка в слезах выскочила из комнаты, а Сыромятины растерянно переглянулись. Дело оборачивалось неожиданной стороной.
   - Возраст. Замуж пора, - Ядвига Петровна с нежностью посмотрела вслед приемной дочери. - Только где теперь для такой достойного жениха найдешь? Вот если бы наш Антиша...
   - Ну и ну, - Василиск сокрушенно покачал головой. - А я-то собирался по-дружески заглянуть к Ведуну, потребовать объяснений! Помнишь, как после победы он обещал нам любую помощь?
   - Проверка торговцев? Провокация? То-то мне сразу показалось, что парень ничуть не похож на воина, - Ядвига, как обычно, поняла мужа с полуслова. - И если б не эти дрожащие руки!
   - А он и отморозком оказался фальшивым, - закончил Сыромятин. - Скорее провокация.
   Ведун проявил редкостную неблагодарность. Маги Буяна обычно не стремились к власти, но новый владыка системы никому не верил. Поговаривали, что и сам Ведун обладал небольшим даром предчувствия, но не слишком надежным. Видимо, сейчас, почуяв смутную угрозу, он решил не дожидаться активных действий изменника и ударить первым.
   Сам Василиск Петрович изменником не был. Он просто мечтал о всеобщем мире.
   - Все беды от войны, - не раз повторял он жене и дочери.
   - Чего ж ты, дядюшка, вмешался, если хотел мира? - резонно спрашивала Зоська, не поверившая простым и, действительно, совсем не достаточным доводам хитроумного торговца. Глупая девчонка в этот раз оказалась мудрее многоопытного мастера.
   - Обманул, проклятый Ведун! - честно признавался мастер-маг.
   Бесконечные притеснения, поборы и злоупотребления воинов, почти полностью монополизировавших контакты с Землей и вытеснивших мастеров с Буяна и Лели на неуютную Квесту, заставили тогда Сыромятиных прислушаться к обещаниям главы ремесленников и торговцев. А последние действия воинского клана, устроившего кровавую междоусобицу со стражами, вызвавшую предупреждения обеспокоенных иномирников, вынудили мастеров выступить три года назад на стороне Ведуна.
   Однако и победители не оправдали ожиданий мастера-мага. Ведун обложил непомерной данью не только покорившихся воинов, оставшихся на Буяне и Леле, - мятежники, во главе с князем Гореславом Буяновым, бежали на Квесту, - но и простых колонистов, ремесленников, да и своих собратьев - торговцев. Денежки же, полученные с налогов, шли в его собственную казну и в карманы приближенных и родичей.
   В довершение всего, чтобы предупредить исход колонистов, глава победившего клана запретил эмиграцию из системы, которая до сих пор оставалась единственным спасением населения в трудные годы. Ограничение свободы бегства возмутило Василиска больше всего.
   - Постой! - спохватилась Ядвига. - А как же боевые кланы с тобой связались? Чтобы договориться о встрече?
   - Как обычно, - Сыромятин припомнил неожиданный зеркальный вызов. - Через посредника Борна.
   - Отморозка, - одновременно произнесли супруги. Борн случайно попал под удар Изольды в штабе воинов.
   - Думаю, Ведун ждет и подготовил мне теплую встречу, но я поступлю иначе, - Сыромятин по-настоящему разозлился. - Я отправлюсь прямо к Гореславу. Яся, давай портал!
   - Опасно, - прошептала Ядвига, создавая зеркальный переход.
   - Не опасно, учитывая, что я ему собираюсь предложить. За ту же цену. Ждите меня с Зоськой дома и будьте наготове: если мне удастся договориться, немедленно перенесетесь ко мне, а оттуда мы сможем начать поиски вместе. Давай!
   В покоях Гореслава, мятежного главы воинов, появление Сыромятина произвело эффект разорвавшейся бомбы.
   - Ты? Кто? Договор! Как ты посмел? - прохрипел побледневший Гореслав, оглядываясь в поисках постоянных спутниц Василиска и пытаясь скрыть панический ужас. По мирному договору, мастера-маги обязывались не вмешиваться в дела суверенной Квесты. Но ведь и присылку воинами отряда мстителей точным соблюдением договора не назовешь?
   - Да я так, по-дружески, в гости заглянул, - успокаивающе пробормотал Василиск Петрович. - Разве не от тебя ко мне сегодня переговорщик приходил? Глебом кличут, - как бы между делом поинтересовался мастер-маг.
   - От меня? Переговорщик? - Гореслав мгновенно взял себя в руки и решительно кивнул соратникам, приказывая покинуть помещение. - Интересно. И что же он предлагал?
   - Услугу за услугу, - Сыромятин внимательно оглядел оставшихся охранников, прикидывая, стоит ли им доверять. - Мы примораживаем на пару циклов штаб Ведуна. А вы...
   - И что же мы? - глава боевого клана спрашивал с таким жадным любопытством, что у Василиска не осталось никаких сомнений в его непричастности к готовящейся западне. Мастер помедлил и, понизив голос, ответил:
   - А вы сообщаете мне, где находится клон моего пропавшего сына.
   -Клон? - Гореслав разочарованно откинулся на шелковые подушки. - Нет, не знаю. Я думал, что тебя другое интересует...
   - И что? - на этот раз насторожился сам Василиск.
   - Ну, где торгаши прячут твоего сына. Из-за пророчества: Антимир способен загубить мир,- не слишком понятно объяснил воин. - Но с клоном помочь мы тебе не сможем. И искать сына вам придется самим...
   - Сына? - неожиданное, но приятное известие. Василиск Петрович постарался не выдать своих чувств. - И это тоже очень интересует. Да и в помощи вашей я не особо нуждаюсь, - самоуверенно заявил Сыромятин. - Только подскажешь, где он.
   - Так что же ты ответил посланнику? - поинтересовался вождь.
   - Ответил, что подумаю, - Василиск Петрович больше не колебался. - Но тебе отвечу иначе. В обмен на сведения об Антимире мы готовы немедленно выполнить свою долю работы.
   - Заморозить штаб Ведуна на Буяне? - Василиск согласно кивнул. - На десять часов?
   - Речь шла о двух, - возразил мастер.
   - Да за два часа я и народ собрать не успею, - резонно возразил Гореслав. - А морозить надо прямо сейчас, пока Ведун ничего не пронюхал.
   - Пять часов, - уступил Василиск Петрович. - И если мы управимся быстрее, то вернемся и разморозим обманщиков, если ты, конечно, не подоспеешь раньше. А если не вернемся, так сами разберетесь, а уж что потом - все в ваших руках, пока остальные кланы не спохватились.
   - Не успеете, - уверенно ответил вождь. В глазах его горело торжество - условия оказались выгоднее, чем ожидалось. - Я выполню свою часть сделки. Знаю, что твоему слову можно верить. Но уж не обессудь, - Гореслав поднялся с лежанки, приблизился к собеседнику и, склонившись к нему, прошептал: - Твой Антимир на Буяне, в Городе мастеров.
   Сыромятин, не дрогнув, снес тяжелый удар по плечу, которым воин закрепил сделку, не менее стоически он вынес удар, нанесенный тяжелой вестью. Город мастеров!
   Впрочем, страхи и сожаления можно было оставить на потом. Сначала следовало выполнить обязательства по сделке.
   Мастер вызвал супругу и дочь, и фирма "Василиск - нет проблем" приступила к работе. Ядвига создала односторонний зеркальный портал на Буян, а соскучившаяся по магическим фокусам Изольда играючи приморозила к времени и месту всю верхушку торгово-ремесленного клана. Этим у кормила уже не быть. Что бы ни случилось, отморозки не сумеют удержать власть. Взглянув в серебристое стекло, Василиск Петрович с удовлетворением отметил, что в этот раз Ведуну не удалось остаться в стороне.
   Довольный Гореслав подмигнул, недвусмысленно поглядывая на белокурую ведьму, немедленно принявшую неприступный вид, пожал Василиску руку, скрепляя сделку, и направил посланцев скликать дружинников.
   - На Буян, - шепнул супруге Василиск Петрович, и Сыромятины, не прощаясь, исчезли в сквозном портале.
   - Антимир, где же он? - нетерпеливо спросила раскрасневшаяся Изольда, польщенная вниманием красавца-воина.
   - "Только кетчупа не хватает, - мрачно подумал мастер-маг, - под которым нас сожрут в подземных лабиринтах".
   - В Городе мастеров, - кратко ответил он.
   - А что это, город мастеров? - шепотом спросила девушка у тетки, когда они торопливо пробирались берегом Мойвы к зияющему в прибрежных скалах входу в пещеры.
   Василиск Петрович обернулся. Ядвига предусмотрительно прихватила теплую куртку, а племянница по-прежнему зябко вздрагивала в легком брючном костюмчике.
   - Сотвори ребенку что-то подходящее и расскажи легенду, пока есть время, - хмуро буркнул маг.
   Ядвига материализовала для приемной дочери плотный кардиган и коротко объяснила:
   - Город мастеров - огромная безвыходная ловушка. Когда-то, лет двести назад, захватив власть, воины заточили в глубоких пещерах всех пойманных мастеров-оружейников, заковали в цепи и заставили делать оружие, с помощью которого убивали их собратьев по клану. Здесь был целый подземный город. Однако, ни надсмотрщики, ни стража не сумели удержать пленников - по недосмотру врагов, среди них оказался мастер-маг.
   Оружейникам удалось освободиться, но вырваться из подземного города не получилось. Воители успели окружить и перекрыть все выходы и пути поставки продовольствия. Тогда пленники превратили пещеры в смертельную ловушку для любого, кто попытался бы проникнуть туда без их ведома..., - рассказчица умолкла.
   - И что же случилось с мастерами? - с нетерпением спросила жадно слушавшая Изольда.
   - Легенда не дает точного ответа, - ответила Ядвига. - Кто-то говорит, что мастерам удалось пробить новый выход и вырваться на волю, другие уверяют, что мастера долго сражались, пытаясь выбраться, а потом убили себя, чтобы избежать жестокой смерти от голода и жажды. Рассказывают разное, - лицо ее омрачилось. - Ясно одно: никого из бывших в плену мастеров живым больше не видели. И никто из пытавшихся проникнуть в город мастеров с тех пор оттуда не возвращался.
   - Значит, мы будем первыми! - хвастливо заявила Изольда. Приемные родители снисходительно улыбнулись уверенности девушки.
  
   Перед ними открылся никем не охраняемый вход в темноту легендарной пещеры. Скалистая почва вокруг была покрыта обрывками ржавых цепей и белеющими остатками костей. Судя по всему, человеческих, хотя и неимоверной величины.
   - Искусственные, для туристов набросали, - объяснил Василиск Петрович. - Обычно сюда экскурсии водят, из метрополии, рассказывают легенды, но внутрь, конечно, не пускают. Но дураков всегда хватает. Даже экспедиции вниз организовывали. Иномирники. Местных туда не заманишь.
   - И что? - Изольда не на шутку заинтересовалась старой легендой.
   - Ну, тетя же тебе сказала - за двести лет никто пока не вернулся.
   Василиск Петрович шагнул вперед.
   - Я пойду первой, - решительно выскочила из-за теткиной спины Зоська. - Всех приморожу!
   - Нет, - строго одернул девчонку Сыромятин. - Первой пойдет Ядвига. Вряд ли нас ждет в пещерах живая опасность.
   Мастер-маг еще никогда не ошибался так жестоко. Впрочем, и неживые ловушки подстерегали пришельцев с первых же шагов. Сначала самые примитивные.
   - Стой! - прямо с потолка рухнула огромная каменная плита. Резкий жест Ядвиги, и Сыромятины, полусогнувшись, выкарабкались из-под зависшей над головами глыбы. В последнее мгновение плиту опутала и остановила созданная магичкой сеть. Движение группы замедлилось - приходилось идти осторожнее. Несколько раз с трудом удавалось уклониться от выскальзывающих из стен топоров и мечей, дважды лишь скорость реакции спасала магов от рушащихся на головы камней.
   Еще один резкий взвизг. Василиск Петрович рванулся, пытаясь схватить жену, удержать от падения в бездонную пропасть. Не успел. Он замер в ужасе, пытаясь осознать несчастье, и вдруг услышал слабый стон. Склонившись над пропастью, мастер-маг увидел в нескольких метрах от края бездны созданный женой слабый огонек. Жива!
   В падении Ядвига сумела материализовать на своем пути каменный мостик. Удар о камень оказался болезненным, но, вытащив супругу из ловушки, мастер пустил в ход все способности реставратора, быстро исцелив ушибы и переломы. Можно было продвигаться дальше.
   Через несколько шагов, услышав вблизи пронзительный вой, перепуганная Изольда лихорадочно попыталась приморозить все вокруг. На Сыромятиных обрушились примороженные туши летучих тварей, похожих на помесь летучей мыши с обезьяной-вампиром.
   Затем ловушки прекратились, и около получаса Сыромятины медленно шли вперед, не подвергаясь новым нападениям. В глубине пещеры показались две человеческие фигуры, приветственно машущие руками.
   - Сынок! - Ядвига Леопардовна, не раздумывая, бросилась вперед. Сыромятин, уже предчувствуя беду, устремился за ней, но вмешаться не успел.
   - Попался! - сказал торжествующий голос. Антимир.
   Узнав повзрослевшего сына, Василиск Петрович ощутил, как, подавляя волю, на сознание обрушивается непреодолимая власть чужого, беспощадного дара. Рядом беспомощно всхлипнула Ядвига. "Матери не пожалел", - машинально отметил мастер-маг. За спиной нового хозяина города Мастеров Сыромятин с удивлением заметил знакомую лохматую физиономию дядюшки Вервольфа. Он-то как здесь оказался?
   И сын, сын, заманивший их в западню!
   Так вот ты какой, мастер Антимир! Сыну уже исполнилось двадцать. И талант его - подавителя чужой воли - оказался могучим и опасным.
   Кому-то молодой маг мог показаться даже красивым: высокий и статный, яркие зеленые глаза, копна кудрявых волос. Но только взгляд, недобрый и холодный, выдавал скрытую благообразной внешностью суть. И чрезмерная болтливость.
   -Ведун, глупец, думал, что я разделю с ним власть! - словно продолжая какой-то незаконченный спор, высокомерно заявил Антимир. - Это он тебя сюда прислал?
   Сыромятин понял, что сын и не подозревает о том, что сейчас творится в кланах. Но что ответить расставившему им сети предателю?
   Впрочем, тот, не дожидаясь ответа, продолжал самозабвенно болтать, как будто упиваясь звуками собственного голоса: безвольные покорные рабы - безупречные слушатели.
   - Старый хитрец сам должен был сюда явиться, да видно что-то почуял! Похитил меня, думал игрушку себе воспитать послушную! Править моими руками, - Антимир злобно хихикнул. - А потом и этого приволок, - он кивнул на угрюмо слушавшего Вервольфа. - Чтобы меня обуздать. Да только ненадолго его хватило. И остальных. Не вам, слабым людишкам, противиться моей воле!
   - А ловушек зачем понаставил? - едва шевеля губами, выдавил Сыромятин.- И куда ты дел остальных? - мысленно спросил он.
   - Думал одним ударом со всеми покончить, - не скрываясь, безжалостно ответил сын. По щеке Ядвиги скользнула прозрачная слезинка. - Заодно и Ведуна придавить. Ничего, и до него доберемся. Зато сказку он складную придумал, чтобы тебя сюда заманить. По сыночку соскучился? - Антимир вновь неприятно захихикал, и Василиск заметил, как лицо жены исказила открытая неприязнь. - Уж слишком ты, отец, силен, мог бы и помешать, да только отсюда тебе не уйти. Будешь теперь по моей указке бегать. Да и ты, - он мельком взглянул на мать, - тоже. Пока мне не надоест.
   Затем сверкающие глаза победителя обратились к сводной сестре:
   - Наслышан. Хороша!
   Василиск Петрович заметил, что на замершую в неподвижности Изольду волевой удар, похоже, совершенно не подействовал. Индивидуальная невосприимчивость или особенности ее собственного дара? Или просто Антимир не захотел ее злить? Ничем не выдавая своих чувств, ведьма-медуза внимательно слушала речи суженого.
   - Ну, мне все равно нужна красивая жена, - Антимир продолжал рассуждать вслух, не обращая внимания на реакцию слушателей. - Да и ты, пожалуй, не совсем бесполезна. Мы с тобой построим новый мир! Надеюсь, ты не слишком потеешь, - бросив пренебрежительный взгляд на будущую супругу, сказал молодой маг.
   -А вот это ты зря, - мелькнуло в подавленном чужой волей сознании Сыромятина смутное предчувствие. - Индюк надутый! И о словах своих пожалеешь очень скоро. Уж лучше б ты унаследовал вкусы дядюшки Вервольфа!
   Но Антимир, увлекшись собственными речами, продолжал самозабвенно вещать, не замечая побледневшего от гнева лица Изольды:
   - Это будет лучший мир, где править буду только я. Ну и, конечно, ты, при мне, - он снисходительно улыбнулся девушке. - Это будет антимир. Мы станем господами, а вся эта пыль: колонисты, воины, торговцы - будут нам служить. Они останутся покорными рабами, выполняющими приказы хозяев. Кого я не смогу подавить, ты приморозишь. И все они будут верить, что я их царь и бог. И никаких войн! Мир и покой. Что в этом плохого?
   Василиск Петрович от возмущения судорожно дернулся, пытаясь освободиться, возразить, сказать. Он бросил гневный взгляд на безропотно слушавшего родича.
   На морде Вервольфа выразилось сочувствие и беспомощное сожаление: - "Хотел бы помочь, но ничего не могу поделать!".
   Но тут не выдержала до сих пор равнодушно слушавшая Изольда.
   - Хватит. Надоел, - с брезгливой гримасой на хорошеньком личике сказала она.
   Удар был внезапным и неожиданно сильным. Василиск Петрович ощутил, как, освобождая сознание, исчезают удушливые, давящие тиски чужой воли. Сразу же рядом облегченно вздохнула Ядвига, и счастливо ругнулся Вервольф.
   Примороженный к месту Антимир смахивал на покрытую людом и инеем статую знаменитого воина, которого когда-то разъяренные торговцы, облив водой, бросили умирать в полярной зоне Зимовки.
   - Теперь ты уже точно никогда не вспотеешь! - злорадно сказала Изольда, глядя в холодные глаза ледяной статуи. - Будет тебе и мир и покой.
   - Ты, дядя Василиск, конечно, можешь его разморозить, - виновато сказала девушка, оборачиваясь к приемным родителям. - Но лучше бы не надо! Мне он показался таким мерзким! И говорил такие гадости! И, - Зоська запнулась, потом, стараясь не смотреть на любимую тетю, выпалила: - И он хотел нас всех убить! Всех!
   - Это твое решение, - мастер-маг встретил отчаянный взгляд жены и, получив подтверждающий кивок, сказал. - Но мы с тобой согласны. Пусть он навсегда останется статуей в городе мастеров.
   Увидев слезы на глазах Ядвиги, Изольда бросилась к ней. Женщины, обнявшись, зарыдали. Воспользовавшись моментом, Вервольф отозвал племянника в сторону.
   - Они все здесь, - хрипло прошептал он.
   - Живые? - со слабой надеждой спросил Сыромятин. Лохматая морда полузверя жалобно исказилась. Сыромятин судорожно сглотнул. - Веди!
   - Мы отойдем на минутку, - бросил мастер жене, следуя за дядькой по узкому ходу в небольшой каменный зал. Поглощенная материнским горем, Ядвига безразлично кивнула.
   Да, они все были там: убитые серебряными пулями, забитые осиновыми кольями, обезглавленные, обескровленные, иссушенные чужим колдовством экспонаты музея Зла. Дядья, тетушки, двоюродные братья, женщины, дети. Здесь были дед Александр, тесть Леопард Сергеевич, Зоськины родители и ее глупые сестренки, почти лишенные магической силы.
   - Этих-то за что? - невольно вырвалось у Сыромятина. - Девчонок?
   - Соперников боялись, будущих, - прохрипел Вервольф. Его лохматая морда взмокла от слез. - Их детей.
   - Антимир, - не сомневаясь в ответе, сказал Василиск.
   - Он. И Ведун. Все время талдычил мальчишке про безграничную власть, - бедняга, немного поколебавшись, признался: - И меня заставляли приманивать. Не мог никак воспротивиться.
   - Ты не виноват, - твердо заявил Сыромятин. - Никто бы не смог. Пойдем отсюда. Ядвиге только ничего не брякни, - предупредил он. - И Изольде.
   - Яське такого удара не пережить, - Вервольф понимающе кивнул и с ненавистью спросил: - Ведун жив?
   - Если и жив, то ненадолго. Гореслав не оставит в живых заклятого врага, - мастер-маг, пытаясь хоть ненадолго изгнать из памяти страшные картины, задумался о будущем. Кого еще призовет в город мастеров жажда власти?
   Антимиру теперь уже никогда не сменить патриархальные войны родного мира на тотальное рабство. Но ведь и без него оставалось немало проблем. Сыромятины сегодня вновь вмешались в судьбы кланов. Ради чего? Что сейчас творилось на захваченных воинами планетах? И самое главное, во имя какого будущего? Что будет с магами? Они с Ядвигой уже далеко не молоды. Да и Вервольф - почти старик. Кто сможет восстановить клан? Единственной надеждой на возрождение семьи оставалась Изольда.
   Они вернулись к основному ходу пещеры. Женщины по-прежнему стояли обнявшись. Отбросив мрачные мысли, Сыромятин задумчиво спросил девушку:
   - За кого ж ты теперь замуж-то выйдешь?
   - За кого? Да хотя бы за Гореслава! Мы с тетей уже обсудили, - легкомысленно ответила обрадованная неожиданной заботой приемного отца Изольда. - Видел бы ты, дядя, как он мне подмигивал, когда думал, что ты не смотришь.
   - Вдовец он, - хмуро сказал старый мастер. - Двух жен схоронил. И трое наследников есть, не считая дочек.
   - Ну и что? -возразила Ядвига. На лице ее мелькнула бледная улыбка. - В конце концов, он князь, глава клана, а теперь уже, наверное, владыка трех планет. И других подходящих женихов, - она негромко всхлипнула, - больше нет. Будут вместе строить новый мир.
   - И какой же новый мир ты хочешь построить? - продолжал допытываться Василиск Петрович, у которого не шли из головы слова сына: - "И никаких войн! Мир и покой. Что в этом плохого?", - и изуродованные трупы родичей.
   - Общий! Нам нужен мир, а не Антимир! - решительно заявила Изольда и посмотрела в глаза приемному отцу в поисках одобрения. Увидев его поощрительную улыбку, девушка объяснила:
   - Мы создадим общий Совет кланов. И Гореслав будет править от воинов, а я - от мастеров. Решения будем принимать совместно. А ты, дядюшка, будешь мне говорить, как и что делать. - Она прижалась к дядькиному плечу, подлещиваясь, как когда-то в детстве.
   - Про мир и Совет, это ты хорошо сказала, - одобрительно покивал мастер-маг. - А вдруг Гореслав не станет тебя слушать? Не захочет созывать Совет?
   - Ха! - одновременно хмыкнули ведьмы.
   - Да я его просто приморожу чуток, и все, - снисходительно объяснила Зоська.
   - И что же ты потом так и будешь жить с отморозком? - недоверчиво спросил глава фирмы "Василиск - нет проблем".
   - Почему бы нет? - удивилась Изольда. - Зато он всегда будет верить, что я его люблю и слушать только меня. Миром должны править ведьмы. Так будет лучше для всех.
   - Да, наверное, так будет лучше для всех, - с горечью согласился Сыромятин.- Пока кого-то из ведьм не поманит безграничная власть. Ведь это же так легко - управлять другими: чуток приморозить и все.

Пролог 2

ПРОЕКТ

   В огромном зале филиала Института истории на Зимовке сидело едва ли человек пятьдесят, но трое патрульных устроились с краю в задних рядах: сначала Никита и Жарко, а за ними, в следующем ряду, Севка Мясоедов. Спасатели рассчитывали смыться после кофе-брейка, но пока приходилось делать вид, что они внимательно слушают доклад.
   Богодана Приходько, главу Галактической службы перемещения, в просторечии ГСП "Спасите Китеж", совершенно не смущала ни малочисленность аудитории, ни весьма умеренный интерес собравшейся публики. Глава ГСП заливался соловьем, расписывая неимоверные успехи созданного им подразделения:
   - За недолгие галактические циклы своего существования Служба спасения проявила высокий профессионализм и героизм, спасая и перемещая на пригодные для жизни планеты многочисленных пасынков истории, носителей разнообразных культур, ставших жертвами исторических катастроф. Особенно успешными стали поселения на двух планетах, я даже не боюсь этого слова, в двух мирах. Речь идет о Буяне и Кьяре.
   Патрульные, не особо вслушиваясь, машинально кивали. Все это им было прекрасно известно. Слушать было откровенно скучно, и Севка, задумавшись, вспомнил свое первое знакомство с китежанами. Тогда ему все объяснил Никита.
  
   - ГСП - это Галактическая Служба Перемещения, один из отделов галактической службы истории, - сказал Сыромятин. -. А "китежане" мы потому, что неофициально в Институте Истории нас зовут - ГСП "Спасите Китеж". Затонувший Китеж - любимая заморочка нашего шефа, Богодана, - пояснил Никита. - Он прямо-таки жаждет найти и спасти святой город, хотя пока ни в одной реальности не удалось даже отыскать свидетелей тех событий. Конкурирующий отдел, отдел Миклоша Лары, называется ГСС - Галактическая служба стабильности. В обиходе - ГСС "Выживает сильнейший". Нас чаще называют китежанами, их - реалистами или дарвинистами.
   - А в чем суть-то? - поторопил Севастьян, которого начали утомлять непонятные многозначительные названия.- Давай покороче. Я хоть и полуорк, но не такой уж тупой.
   -Ладно. Ну, вот ты, например, историей не интересуешься, - сказал Никита. - Но, наверное, встречал в книжках рассказы о вопиющей жестокости, когда погибали целые народы или замечательные культуры. Ну, когда по вине испанцев погибли индейцы Южной Америки или там, цивилизация майя. Или, например, во время крестового похода на юге Франции, в Лангедоке, были полностью уничтожены альбигойцы, еретики - катары. Тогда погибла замечательная культура, давшая миру куртуазную поэзию трубадуров и труверов, был разорен богатейший край. Или вот у вас, на Руси - гибель славянской языческой культуры в Арконе на острове Руян, или тот же Китеж, святой град, ушедший в воды озера Светлояр во время татаро-монгольского нашествия. Понимаешь?
   - Ну, вроде было что-то такое, - Севастьян неуверенно кивнул: - И что?
   - Да то, что таких примеров десятки тысяч не только на Земле, но и по всей галактике. Те же орки на своей планете вымерли, не выдержав конкуренции с менее свирепыми, но более разумными расами, как на твоей планете вымерли питекантропы. Я уже не говорю про сирфов, сиринов или эльфов, которых истребляли все, кому не лень. Тебя никогда не возмущала историческая несправедливость? Ведь все погибшие культуры, расы и религии имели право на существование!
   - Да я как-то над этим и не задумывался, - промямлил Мясоедов, не особо тронутый чужими историческими трагедиями.
   - Ты не задумывался, - согласился Никита. - А вот некий Богодан Приходько посвятил спасению альтернативных культур не одно собрание сочинений - в том смысле, что "выживает сильнейший, но не лучший". И прославился настолько, что научный сектор Союза миров пригласил нашего профессора в Институт Истории и доверил ему руководство ГСП для доказательства его теорий. Теперь Богодан, в просторечии "Владыка Неба", глава китежского отдела. Наш шеф - настоящий фанат исторической науки. Он создал проект "Спасите Китеж", начал проводить операции по поиску и перемещению обреченных цивилизаций на новые планеты. Мы даже кое-кого спасли. Некоторых пришлось перемещать по несколько раз - они все время нарывались на неприятности.
   - И как, успешно? - заинтересовался Мясоедов.
   - Сначала были сплошные провалы, - честно признался Никита. - Перемещенные цивилизации, по разным причинам, все равно погибали. Возникла даже теория генетической обреченности. Честно признаться, пока успешными оказались только два смешанных мира. Это Буян, моя родная планета, куда сначала перемещали, не раздумывая, всех подряд: уж очень благоприятным оказалось ее место в пространстве, и Кьяра, где смешение перемещенных рас и народов дало прямо-таки удивительный результат. Но с Буяном Миклош Лара ничего поделать не может: система Ярилы уже признана галактическим сообществом как объект протектората. А вот Кьяра!
   - Кьяра уязвима, ясно. А Лара - это, значит, конкурент?
   - Конкурент. Понятно, - Никита заторопился, заметив, что собеседник откровенно заскучал, - что у Богодана сразу появились научные противники. И как раз Миклош, пытается доказать, что обреченные цивилизации несут в себе зерно собственной гибели. Выживает сильнейший. А тот, кто не выжил, тот, значит, и не достоин жизни. Так появилась ГСС. Ну, сам понимаешь, дарвинисты, борьба за выживание и тому подобное. Для них прежде всего - галактическая стабильность: погиб - туда тебе и дорога.
  
   Сейчас Богодан вновь рассказывал знакомую историю. О том, что, отказавшись от заманчивой колонизации, на Буян, такую похожую на Землю планету, сотрудники Службы истории тащили всех исторических неудачников. Здесь можно было встретить язычников и волхвов, вырезанных при крещении Руси Владимиром Красное Солнышко, староверов, пустынников, жертв крестовых походов, выживших эльфов с Авалона, сиринов с Эллады, сгоревших в магических войнах, сирфов с Беллы и многих, многих других.
   И большинство, на удивление, выжило. Возможно, дело было в разлитой на планете магии, или в том, что здесь обитало и собственное очень непростое население - темные колдуны и ведьмы Темнолесья, в течение нескольких поколений легко смешавшиеся с ассимилировавшимися переселенцами. Буян в системе Ярилы был одним из самых успешных проектов ГСП.
   Кьяра, второй многорасовый проект Богодана, вообще представляла собой вавилонское смешение рас и народов, ведущих бесконечные войны, но все равно сохраняла стабильность. Об этом сейчас как раз и вещал Богодан:
   - Цивилизации переселенческих миров сделали галактическому содружеству ценнейший подарок: они породили сенсов. Или, как мы сказали бы раньше, магов. И сейчас настал знаменательный момент признания, момент Контакта с Землей, которая жаждет воспользоваться плодами наших трудов. В этом и состоит мой новый проект. Магам этих планет придется вступить в соперничество для получения выгодного контракта с землянами. Вы спросите, почему именно сейчас? - он торжествующе оглядел аудиторию, остановив взгляд на вечном конкуренте и сопернике, главе ГСС Миклоше Лара, и победно улыбнулся. - Да потому, что сбылась наша многолетняя мечта! ГСП, наконец, удалось найти и успешно переместить на Кьяру обитателей Светлого Китежа. И сделали это наши замечательные спасатели, наша, не боюсь этого слова, лучшая тройка патрульных. Приветствуйте: Никита Сыромятин, Жарко Фьори, Севастьян Мясоедов! - и он первым громко зааплодировал, с умеренным энтузиазмом поддержанный залом. Многие знакомые со смешками оборачивались, пытаясь получше разглядеть героических патрульных.
   - Вот ведь влипли. А ведь я тут вообще не причем, - сердито прошипел Жарко, когда патрульные нехотя поднялись с места, вымученно улыбаясь и раскланиваясь.
   - Да уж. Теперь вряд ли сбежишь, - вздохнул Никита, когда, наконец, все угомонились, и Богодан начал рассказывать о турнире, в котором представителям переселенческих миров предстояло участвовать, чтобы добиться контракта с Землей. - Кстати, слышал, что Сель застрял на Буяне. Как раз из-за этого контракта. Попал в форменное рабство к одному из местных. Кажется, Оберону что-то проспорил. Теперь, пока контракта не будет, ему не сбежать - дал слово. Знаете, как с этим дело обстоит у сиринов. Так что Сель попал надолго. Говорят, он уже и подружку там завел.
   Севастьян вспомнил белокрылого парня, который так выручил их во время операции в Полоцке, и искренне ему посочувствовал. Впрочем, сочувствовал он не долго.
   - Рабство? Ну ты наивный. Ты что, про турнир прослушал? - усмехнулся кошак. - У него там стопудово задание. Думаешь, так просто заманить местных шишек на этот турнир? Видали они его! Вот и застрял. Бегает от анклава к анклаву, сулит великим магам великие радости от контракта с Землей.
   - Может и так, - согласился Никита.
   - Гляди, Ксюха Волчок тоже здесь, - привлек внимание Севастьяна Жарко, показывая на стройную блондинку в переднем ряду, слушавшую докладчика с насмешливой улыбкой. - Ей - то чего нужно? Она же сейчас в ГСС. Им этот контракт, как нож в одном месте. Шпионит? Или она ради тебя пришла? Смотри, как вырядилась. Хороша!
   Короткое ярко-синее облегающее платье из какого-то сжатого материала удивительным образом подчеркивало зеленые глаза девушки, а собранные в пушистый "конский хвост" волосы едва прикрывали глубокий треугольный вырез на спине. Ксения казалась жар птицей, случайно залетевшей на северный птичий базар.
   - И, правда, колись, - заинтересовался Никита. - Вы ж, вроде, встречались?
   - Ну, повстречались и расстались, - хмуро сказал Севка. - Она здесь скорее ради Богодана. Видел их недавно вместе. Задание у нее от него на Буяне.
   - Точно шеф им какую-то свинью готовит, - уверенно сказал Жарко. - Он обеими руками за Кьяру.
   - Думаешь, подкупили его? Чем? Галактическими кредитами или монетами из чистого золота, которые синтезатор без проблем выдает любому сотруднику института на задании? - усмехнулся Сыромятин.
   - Вот уж нет, - Жарко упрямо помотал головой. - Вы, ребята, забыли главное - на Кьяре сейчас живут его любимые китежане.
   За спором они не заметили, как белокурая красотка куда-то исчезла, а Богодан закончил затянувшуюся речь и пригласил всех на кофе-брейк в банкетный зал. По пути туда им все-таки удалось сбежать и, в результате, получить не заслуженные награды, а очередную выволочку начальства, и благополучно избежать задания по подготовке к турниру волшебников Кьяры.
  
  

Глава первая

ПОПАДАЛОВО

  
   В приюте их, одаренных, оказалось четверо. Он, Сашка-Лечила, Ходок, Гусь и Видян. Ну и училка МарьИванна тоже была одаренной, но слабой, и талант свой не открывала.
   Если не считать МарьИванну, которой шел 22 год, так четырнадцатилетний Сашка был старшим, Видян своих лет не помнил, но, похоже, был Сашкиным ровесником, Ходоку едва минуло 12, а Гусю, младшему, получившему во дворе прозвище за длинную тонкую шею, не исполнилось и семи. Мелкий хитрован все время жался к МарьИванне и норовил называть ее то мамой, то Машей. Гусь никакого заметного таланта не имел, но они с Ходоком были родными братьями, и провалились в межмировой портал все вместе - все втрое вместе с Сашкой, который до сих пор винил во всем Ходока.
   Видяна Сашка считал настоящим психом, но психом полезным. Его настоящего имени никто не знал. Парень жил в видениях, прозревал прошлое и будущее, и именно он вывел охотников к мальчишкам, вывалившимся из портала в глухом лесу. Видян был из родовитых - только в старых семьях открывался истинный дар - но несколько лет назад вся его семья погибла, а парня забрали в княжеский приют. Тут он и ушел в видения, отвлекаясь только для того, чтобы озвучить МарьИванне то, что ему казалось важным. Из учителей он признавал только ее - остальных же как будто не замечал. Впрочем, найденышей он признал сразу, и даже взял под свое покровительство, что было нелишним: народ был в приюте всякий, а связываться с провидцем опасались даже самые отчаянные.
   Случилось все неожиданно. Вот только что Сашка сидел на скамейке во дворе старого питерского дома-колодца и лениво отбрехивался от соседского малолетки, подсевшего на виртуальные игры. Доказывал, что стал в виртуалке хилером не по глупости, а с дальним прицелом к знакомым ребятам в клан. Тот многозначительно похмыкивал, не скрывая пренебрежения:
   - Да тряпка твой хилер. Вечная поддержка. Игра для девчонок. А вот мы портальщики - сила. Любой клан с руками оторвет, - пацан гордо задрал нос, рисуясь перед младшим братишкой. Тот, развесив уши, слушал спор и восторженно кивал.
   - Тоже нашелся мне портальщик, - огрызнулся Лечила. - Да ты и играешь-то всего-ничего. Небось, третий левел и перенос на пять шагов.
   - На пять шагов!? Третий левел? Да ты знаешь, когда этот класс дают? - неожиданно взъярился малец. - Меня в игре даже Ходоком прозвали! Вот пойдем в клуб, сам увидишь!
   - Не пойду я с тобой никуда, - лениво отмахнулся Сашка. - Не интересует.
   - Да мне, если хочешь знать, даже клуб не нужен, - никак не мог угомониться мальчишка. - Да я тебе сейчас... - и он, вскочив со скамьи, выпрямился, что-то глухо пробормотал и сделал непонятный жест руками. И они провалились, все трое.
   Первое, что услышал Лечила, очутившись в глухом лесу, был жалобный вой мальца и отчаянный вопль Ходока: - Хиль!
   И он, вытянув руки на звук, воззвал к силе. И сила откликнулась. Точно так же, как в игре, руки окутало белое сияние.
   - Да не меня хиль, брата! - услышав в голосе мальчишки слезы, Сашка, наконец, сообразил посмотреть, что случилось. Ходок, неудачно приземлившись при переходе на дерево, упал, сильно подвернув ногу. Впрочем, может, и сломал, но, получив помощь хилера, он уже восстановился и рванул к брату. С мальцом дело обстояло хуже - острый обломок дерева пропорол ему бок, и сейчас Гусь жалобно скулил от боли, зажмурив глаза, чтобы не видеть кровоточащую рану.
   - Сейчас я, сейчас, - забормотал Сашка. Маны оставалось немного - перед глазами, как в игре, дрожала быстро уменьшающаяся зеленая полоска. С перепугу он слишком много сил вложил в лечение портальщика. Но белое сияние вновь окутало правую руку, и хилер, рухнув на колени возле лежавшего на сломанном дереве мальчишки, дотянулся до страшной раны, глухо бормоча: -"Исцелись! Да исцелись же ты,..., к черту, наконец", - и левой рукой осторожно вытягивая застрявший в боку обломок.
   Сила потекла тонкой струйкой, заживляя, обнуляя ману, вытягивая жизненные силы. Кровотечение резко прекратилось, и края раны стянулись, образовав уродливый шрам. Испуганный мальчишка, почувствовав, как уходит боль, еще раз жалобно всхлипнул и открыл глаза. Потом, с ужасом поглядев на шрам, снова захлюпал носом.
   - Да будет тебе, хватит, - неловко одернул его брат. - Не болит ведь уже!
   - Все, больше не могу. Ну что, Ходок, бесполезный я хилер, да? - не удержавшись, сквозь зубы сказал Сашка, убирая руки. Накатившая слабость не дала встать, и он попытался вытянуться на хвойном опаде, но стволы стояли слишком близко, и парень, свернувшись в клубок, схватился за голову, пытаясь унять дикую боль.
   - А больше и не нужно. А дар силен, - с восхищением сказал кто-то. - Восстановление жизни, надо же!
   Голос был женский, звонкий и глубокий. И говорили, при этом, на чистом русском языке. Странно. Сашка ничуть не сомневался, что они куда-то попали. Вот только узнать бы точно, куда.
   Из-за деревьев, словно отделившись от царившего в лесу зеленого сумрака, вышли несколько фигур. К глубокому разочарованию Сашки, их нашли вовсе не эльфы - так, обыкновенные люди. Эльфам он обрадовался бы больше.
   Женщина, нет, все-таки девушка, несмотря на очевидную молодость и красивый голос, оказалась совершенно бесцветной. И уши у нее были не острыми, а небольшими, обычными. Тощая и высокая - на голову выше Сашки, - одета она была, как бомжиха, в бесформенную, серую полотняную рубаху, большую не по размеру, и черную длинную юбку ниже колен, из-под которой виднелись грубые мужские башмаки. На бледном лице, зеленоватом в лесных тенях, выделялись только темные брови вразлет и ясные серые глаза. Ну, глаза, может и правда, красивые, признал Сашка, но далеко не эльфийские. Светлые волосы были убраны в тугую длинную косу, не выпускавшую на свободу ни единой вольной прядки.
   За руку "бомжихи" держался невысокий подросток, неожиданно смуглый и темноглазый. Странный парень, ничего не замечая вокруг, казалось, смотрел на что-то внутри, видимое что-то ему. Слепой?
   - Меня зовут Мариоанна, - сказала чужачка, заметив пристальный Сашкин взгляд.
   - Марьиванна? - с ехидцей переспросил Лечила. И услышал, как тихо хихикнул Гусь. Имя и ему показалось смешным. Действительно, попали в неведомые края и сразу наткнулись на училку.
   - А ты вообще, Игореха, давай поднимайся, симулянт, - сердито окликнул его брат. - Зажило уже все.
   И вправду, целительское заклинание закончило действовать, и теперь на месте багрового рубца, сквозь порванную одежду, на раненом боку мальца, которого, как выяснилось, звали Игорем, едва выделялась розовая полоска восстановленной кожи.
   - Да я сейчас, Витек, - суетливо заворошился Гусь, поднимаясь. - Просто вот они пришли, большие, я и засмотрелся.
   Только сейчас Сашка рассмотрел и остальных чужаков. За спиной девушки стояли двое крупных парней, похожих, как близнецы, в высоких сапогах, темных холщовых брюках, зеленых рубахах с широким воротником, безбородые, коротко стриженые и простоволосые. Поверх рубах на них были классные кожаные куртки, а за плечами виднелось что-то вроде длинных рюкзаков. И сапоги у парней были отличные, тщательно выделанные, даже на вид мягкие и надежные, явно получше, чем у девчонки - вода не пройдет! Сашка даже позавидовал: в Питере такие стоили бы туеву хучу денег.
   - Охотники наши, приютские, Касьян и Дамиан, - объяснила МарьИванна. - Мы за вами пришли.
   - А я Видян, - встрял в разговор странный парнишка. Глаза его прояснились, словно он только сейчас заметил чужаков. - Это я вас увидел и их привел, вы - смешные, - в голосе его мелькнул огонек интереса, он окинул взглядом пришельцев, но, запнувшись на полуслове, вдруг снова отключился, уйдя в себя.
   - Видящий он, из родовитых, да вот, тоже остался сиротой, - непонятно объяснила МарьИванна. - А вы здесь откуда, с аэролета упали? Заморцы? - поинтересовалась она.
   Мальчишки растерянно переглянулись.
   - Ну, вроде того, - смущенно пробормотал Ходок. Легенду обсудить они так и не успели.
   - А это ты, что ли, будешь из благородных? - Сашка сначала даже не понял, что девушка обратилась именно к нему. - Дар у тебя больно силен. Какой род, какой клан? Зовут как?
   - Легчилин я, Александр. Зовут обычно Лечилой, - едва преодолевая накатившую слабость, Сашка неопределенно пожал плечами. Родителей он не считал благородными ни в каком смысле. Отец был бизнесменом, мать - врачом. Они разбежались давно, лет пять назад, оставив сына питерской бабке с отцовской стороны. У обоих уже были новые семьи, другие дети.
   Мать неплохо устроилась в Москве, и изредка звонила узнать, как дела. Очень редко. Отец иногда забегал, оставлял бабке деньги на внука, дарил подарки на день рождения. Бабушка, Валерия Дмитриевна, бывшая учительница, Сашку любила, хоть и не баловала, но в последние годы часто болела.
   Наверное, поэтому он и хотел стать врачом - боялся остаться совсем один. Да только шансов было немного: учился Лечила средне - из предметов ему нравились только биология и химия, все остальное тянул на троечки, лишь бы бабка не ругалась. Она вот гордилась старой фамилией и тщетно пыталась воспитать из внука мальчика из хорошей семьи. Наверное, у нее это получилось. Он даже травку ни разу не пробовал, хотя ребята в классе предлагали. Зато крепко подсел на виртуал.
   Стоило обучение в медицинском немало, а после школы Сашке светила армия, а там - как жизнь вывезет. Потому он и стал хилером в игре. Компьютер ему подарил отец на позапрошлую днюху, а играл он по-настоящему в виртклубе на Лиговке. Почасовая аренда капсулы стоила недешево, зато давала полное погружение: виртуал помогал забыть о невеселом реале. А тут он вдруг попал. И у него открылся дар.
   Сашка недоверчиво посмотрел на собственные руки - такие же, как обычно, грубые, поцарапанные, с коротко обкусанными ногтями. Неужели совсем недавно их на самом деле окутывало белое сияние исцеления? Может, они с парнями и правда провалились в игру?
   Что-то придумывать сейчас не было сил. Братья тоже отмолчивались. Об их именах училка даже не спросила. Ее почему-то заинтересовал только Лечила.
   Девушка поняла его по-своему, но правильно:
   - Да, тебя, пожалуй, придется нести, совсем обессилел. Но тут до тракта недалеко. А там уже и поедем. Касьян, возьми-ка, будь добр, паренька! Дамиан, пригляди остальных.
   Парни, на удивление, повиновались беспрекословно, как будто она имела право приказывать. Один из охотников, подхватив Сашку с земли, сдвинул в сторону рюкзак, взвалил его на спину и легко понес, следуя за девушкой, легкой тенью скользившей между деревьев. За ними последовал второй охотник, время от времени оглядываясь на отстающих мальчишек. Ходок, схватив брата за руку, повлек его следом за неожиданными спасителями.
   К дороге они шли минут пятнадцать, и Сашка, наконец, смог оглядеться. Хвойный лес был поистине великанским - на высоте немаленького Касьянова роста у высоких, похожих на ели гигантов веток практически не было - все они сплетались далеко наверху, хотя, чем ближе группа подходила к дороге, тем больше встречалось неожиданных здесь лиственных кустарников и невысоких светлых деревьев.
   Парень понял то, что должен был сообразить с самого начала: они с братьями вовсе не свалились с верхушки огромной "ели" на землю, точка перехода возникла у самой земли. И поваленное дерево, на которое так неудачно напоролся Гусь, скорее всего, снесла сама энергия перехода. Силища, которую вложил в него портальщик, внушала. Но вот сейчас именно он, Сашка, мешком висел на плечах у Касьяна, а Ходок, пусть и не очень бодро, но вполне самостоятельно брел за охотниками вместе с братом. Неужто он так силен? Впрочем, вполне вероятно дело было в другом - часть собственных сил Сашка влил при исцелении и в него.
   - Интересно, вернись я сейчас на Землю, смог бы я вылечить бабу Леру? Или магия подействовала только в этом мире? - таким раздумьям Сашка предавался недолго: они, наконец, вышли к дороге.
   Стена леса резко сменилась узкой полоской кустарников. Широкий тракт - в два камаза - разделял два разных мира. По ту сторону дороги тянулись белоствольные деревья, похожие на плакучие березы, и не было ни единого темного кустика, ни единой сломанной ветки, ни клочка бумаги, ни брошенных банок и пакетов. Яркая зеленая трава с белыми и розовыми цветами даже немного раздражала непривычной безупречностью. Дивный новый мир! Кажется, была такая книга. Впрочем, о ней Лечила знал только название - комменты не располагали, а сам он читал только фэнтези и Литрпг.
   Склоненные гривы "березок" чуть желтели, намекая на скорую осень, а за полоской светлого леса виднелись такие же желтые поля. А ведь дома было только начало лета. Впрочем, если здесь и близилась осень, то совсем не сырая питерская, а теплая, даже жаркая. Солнце стояло высоко в зените, в небе ни облачка.
   - Повезло, что недалеко вас от тракта закинуло, легко достали, - неверно поняла его взгляд МарьИванна. - А то пришлось бы на ту сторону обращаться. Тогда б они вас забрали. А ведь это мы тебя вызывали, нужен Светлоречью твой дар, - пояснила она, заметив недоумение парня. Яснее не стало, но Сашка решил не заморачиваться.
   - А Светлоречье -это...? - невзначай поинтересовался он, надеясь, что его вопросы не покажутся слишком глупыми.
   - Княжество это наше, - терпеливо объяснила девушка. - Пять таких княжеств в Державе: Светлоречье, Темнолесье, Поморье, Подгорье и Престол, где в стольном граде сидит великий князь Любомир. Анклавы вблизи еще есть. Пятиозерье, там правит волшебник Бонван, эльфийское Светлолесье, огненная пустыня. Ну и другие края, конечно, имеются подале: Загорье, Заморье, Залесье.
   - А страна ваша?
   - А держава наша зовется Великоречьем.
   Сашка усмехнулся. Названия вызывали в воображении образ толстого князя в доспехах, сидящего на престоле за огромным столом на берегу могучей реки. Стол был покрыт облезшей бархатной скатертью бабы Леры, а перед князем на блюде лежала, источая аппетитный парок, огромная жареная рыба.
   Рот невольно наполнился слюной - время близилось к обеду. Хотелось верить, что в обещанном приюте их не забудут покормить. Хотя само слово пугало - сразу вспоминался фильм про Оливера Твиста.
   А дальше - дальше парень от неожиданности присвистнул, обозрев ожидавшую их безлошадную телегу, на которую его осторожно сгрузил охотник.
   - Ну ни фига себе, вездеход! - поддержал его подошедший Ходок.
   - Обычная самоходка, - отозвалась девушка. - У нас в Светлоречье все на таких ездят. Уж извините, аэролетов вам не доставили. - Кажется, она даже немного обиделась. Наверное, ожидала более восторженных откликов.
   Сашка извиняться не стал. Представшая перед ними телега с мотором болезненно напомнила самоходную тележку, которую собственными руками смастерил двоюродный брат Мишка и гордо продемонстрировал им с бабкой, когда дядя Вася, старший брат отца, пригласил их прошлым летом к себе на дачу в Черемыкино.
   - Самоходная моторная тележка с мотоциклетным двигателем! Дифференциала между ведущими колесами пока нет, но его конструкцию я уже продумал,- заливался соловьем изобретатель. Он что-то еще вещал про цилиндр амортизатора и колонку рулевого вала, про поворотные рычаги, сделанные из велосипедных шатунов, об осях и колесах, но Сашка пропускал непонятицу мимо ушей - он просто отчаянно и глупо завидовал. Нет, техника его никогда не интересовала - в отличие от дядьки, у них с отцом обоих, по словам бабушки, руки росли не из того места. Черную зависть вызывало то, с какой откровенной гордостью смотрел на сына дядя Вася.
   Как это отличалось от фальшивой радости, с которой выслушивал бабкины отчеты о невеликих Сашкиных успехах отец. Ну да, чему радоваться - в очередной раз закончил год без двоек, вот и молодец.
   Тем временем Дамиан уселся за руль, самоходка попыхтела паром и повлекла телегу вперед - к неведомому будущему. Возле водителя уселся Видян. Касьян с девушкой устроились впереди и о чем-то шептались.
   Дорога была совершенно пустынной, только вдалеке в полях, смтно угадывались какие-то механизмы и человеческие фигурки.
   - Граница, - пояснил заметивший его удивление Касиан. - Не держится здесь народ. Опасно все - таки радом с Темнолесьем.
   Сашка с умным видом кивнул. Темнолесье, так Темнолесье.
   Какое-то оживление на тракте появилось примерно спустя полчаса неспешной езды. Однообразные, поднадоевшие уже березы к тому времени сменил смешанный лес, но не мрачный, как в Темнолесье, а светлый и какой-то добрый.
   На дороге появились такие же, как у них, самоходки, обычные телеги, влекомые мощными битюгами, самые настоящие автомобили с открытым верхом, в которых сидели воинственного вида парни в блестящих доспехах, и даже всадники - на обычных лошадях и на страшноватых черных чешуйчатых зверюгах. Странный мир.
   Они проехали какое-то село, которое девушка назвала Листвянкой, и где за самоходкой долго гнались две своры: собак и похожих на тонкохвостых ящериц зверьков, которые сначала сопровождали чужаков с лаем и шипением, а потом, отстав, схватились между собой.
   Гусь вертел длинной шеей, восторженно оглядывая окрестности и время от времени дергая брата за рукав, а Сашка, устроившись поудобнее, спросил у сидевшего рядом Ходока:
   - Как думаешь, мы попали в Игру или в параллельный мир?
   - Больше похоже на параллельный мир. И, главное, не прихватили с собой ничего полезного, как по канону положено. У меня только рюкзак со сменкой - с тренировки шел. У Гуся вообще ничего. Думаешь, все-таки попали в Игру? - предположил портальщик, явно тоже не чуравшийся фэнтезюхи. - Меня, кстати, Витьком зовут. Снегиревы мы.
   - Александр, но можешь просто Сашкой или Лечилой звать, - буркнул Сашка. - Знаешь, я полоску маны вижу, когда присмотрюсь, зеленую. Заполнилась уже на треть.
   - А у меня ничего. И Силу не чувствую и ману не вижу, - признался портальщик. - Даже не знаю, какая она должна быть. В игре синяя была. Слышь, а может, мы во времени сместились?
   - А самоходка откуда?
   - Так ведь не в прошлое, в будущее. Которое после апокалипсиса наступит.
   - Не похоже тут как-то на мир после ядерной войны. Чисто слишком, благополучно. И мана, как в игре. И к иномирцам относятся спокойно. Вроде, к ним тут каждый день кто-то попадает.
   Портальщик прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, потом сожалеюще помотал головой: - Нет, ничего не выходит. И силы не чувствую.
   - А ты еще потренируйся. Не попробуешь, не узнаешь, - Сашка впервые с ужасом подумал, что они отсюда могут и не выбраться. Все зависело только от Ходока.
   - Думаешь, не пробовал? Да мы пока шли, я все время пытался силу вызвать. И ничего. Пару раз в конце только, вроде дернуло вперед немного. Да и то, может, показалось, - Витьку явно посетили схожие мысли. - Не знаю я, как у меня получилось сюда перенестись. И полоски маны нет.
   - Может, еще появится, - разочарованно вздохнул целитель. - Приглядись!
   - А то, - согласился Витька. - И помедитирую.
   Он замолчал, видимо, снова пытаясь поймать невидимую полоску волшебства. А Сашка вытянулся на спине, уставившись в пронзительно синее небо, и даже, кажется, задремал, отложив на потом тоскливые мысли.
   Разбудил его далекий шум голосов. Самоходка подъезжала к людному месту, и Сашка приподнялся, чтобы осмотреться.
   Крупное поселение окружал высокий частокол, за которым виднелись двух-трех-этажные деревянные дома с нарядными разноцветными крышами. Терема, - вспомнилось подходящее слово, - были красивые, со ставнями и резными наличниками, зеркалами, вставленными в покрытые узорными дощечками стены, и придавали городку древнерусский вид.
   Тяжелые деревянные ворота были распахнуты настежь. Над ними высилась сторожевая будка, но стражников парень не заметил. У ворот теснились такие же, как и у них самоходки, груженые тяжелыми мешками, за воротами мелькали людские фигуры, пока еще плохо различимые.
   Зато в глаза бросались огромные расписные щиты, украшавшие наружные стены, похожие на обычные рекламные. Росписи изображали пышные караваи, разнообразную домашнюю утварь, румяных длиннокосых девиц в ярких сарафанах и могучих плечистых богатырей в кожанках, похожих на Касьяна и Дамиана. Среди них, светловолосых и синеглазых, резко выделялось повторяющееся изображение темноволосого темноглазого парня с длинной палкой в правой руке, похожей на жезл мага. Под картинкой виднелась яркая надпись.
   Самоходка уже приблизилась настолько, чтобы можно было различить буквы, и Лечила испытал настоящий шок. Он не понимал ни единого слова. И не узнавал ни одной буквы. Надписи состояли из черточек, уголков, треугольников и квадратиков, не похожих ни на одну знакомую Сашке письменность. В первый раз у него мелькнула мысль, что все окружающее ему просто снится. Впрочем, это можно было сразу проверить.
   - Это вот..., - растерянно обратился он к девушке, махнув рукой в сторону плаката. Сашка хотел спросить о чудных буквах, но МарьИванна явно поняла его неправильно. Лицо ее помрачнело, и мотнув головой, девушка процедила сквозь зубы:
   - А это, целитель, княжич наш светлый Всемир, просим любить и почитать. Оженился на заморской королевне Ксении третьего дня, скоро к невестушке дорогой отбудет.
   Речь, похоже, шла о темноволосом. Из слов училки Сашка понял, что Всемир, младший сын светлореченского князя, женился на заграничной принцессе заочно и отбывал в далекие края "в примаки", кем-то вроде заложника вечного мира.
   Девушка, отвернувшись, сказала что-то сидевшему за рулем Касьяну, и телега резко свернула в сторону, не доезжая до ворот.
   - Не надо нам сейчас в Светлый, - объяснила она мальчишкам. - Поедем прямо в приют.
   Сашка даже не успел спросить, что же было написано на княжеских плакатах, да и вообще, что означала загадочная подпись. "Всемир - the best" или что-то еще? И еще его очень заинтересовала странная реакция девушки на безобидный, по сути, вопрос - княжич вызывал у нее слишком сильные чувства. И непохоже было, чтобы его просто "любили и почитали".
   Двухэтажное деревянное здание приюта с многочисленными пристройками пряталось в небольшой березовой рощице. Самоходка подкатила к приоткрытой калитке, выраставшей прямо из колючей живой изгороди, и резко остановилась. Дамиан ловко соскочил на землю и устремился во двор - надо понимать, улаживать дела с местным начальством. Остальные выбрались из тележки, но внутрь училка никого не пустила. Мальчишки заинтересованно оглядывались. МарьИванна молча наблюдала за ними.
   На первый взгляд интернат смотрелся неплохо - уютно. Среди березок мелькали полянки, где выделялись сделанные из пеньков столики и окружавшие их пеньки-сиденья. За невысоким забором на открытой площадке одетые в знакомые серые полотняные одежки пацаны шумно играли во дворе, избивая деревянными клюшками тряпичный мяч. Никто из них не выглядел голодным или изнуренным непосильным трудом.
   На калитке висела блестящая табличка с нечитаемой надписью. В этот раз на незнакомые буквы обратил внимание не только Сашка.
   -.... - выразил свое чувства Ходок.
   - Что ты все время материшься? - Сашка мог сам при случае выразиться и покрепче, хотя бабка за каждое бранное слово била по губам. Но не при незнакомой же училке!
   - Подумаешь, - не смутился Витек. - Папка всегда так говорит, когда выпьет.
   - Сопьется он там совсем без нас, - неожиданно вмешался в разговор внимательно прислушивавшийся Гусь, снова захлюпав носом. - Вить, а Вить, а когда мы домой вернемся?
   Ходок сердито зыркнул глазом на Сашку, как будто тот был во всем виноват.
   - Ничего не сопьется, - уверенно ответил он брату. - С ним еще Люська осталась, не пропадет. А мы здесь еще немного побудем, вот и буквы новые выучим, - он кивнул на табличку. - А то непонятно совсем, что написано.
   - "Княжеский сиротский приют для мальчиков", - сказала МарьИванна. - Это и написано. А вы, значит, совсем неграмотные?
   - Выходит так, - безрадостно подтвердил Сашка, не опускаясь до оправданий.
   - Ну да ничего, выучитесь, - успокоила девушка. - Школа у нас хорошая. Все воспитанникам легко дается: и буквы, и счет, и страноведение, и история. Чай не хуже других будете, тем более, что ты с Даром.
   Тем временем из калитки вышел Дамиан в сопровождении осанистого бородатого мужика, одетого, в отличие от охотников, довольно пестро: в красно-коричневые узкие штаны, остроносые черные башмаки, длинную зеленую вышитую рубаху и теплую, не по сезону,богатую меховую безрукавку с металлическими прошивками. На шее у него висело несколько круглых амулетов. Пальцы обеих рук были в перстнях. Павлин.
   Скуластое лицо с правильными чертами можно было бы назвать приятным, если бы не слишком большой широкогубый рот и кривоватый, как будто сломанный, нос. И вгляд, которым пестрый, оказавшийся школьным распорядителем Никодимом, смерил МарьИванну, показался Сашке слишком сальным. Впрочем, вопрос с заселением новичков он решил быстро и по-деловому.
   - Заселить, конечно, заселим. В пристройку к бояричу. И так спальная там на десяток, а проживает один, непорядок. Боярич ведь возражать не будет? И на довольствие поставим. А в классы какие пойдем, постарше?
   Вопрос о поселении был обращен к Видяну, который лишь равнодушно кивнул в ответ. Зато насчет школы отозвалась МарьИванна:
   - Рано им в классы, неграмотные. Сама с ними поперву позанимаюсь.
   - Ну вот и ладушки, - управляющий довольно потер ладони. - Думаю, новенькие пока сами устроятся, а у нас еще дела.
   - Но ведь объяснить надо, поговорить, - заикнулась было учительница, но высказаться ей не дали.
   - Успеется еще, - пестрый бросил на мальчишек острый взгляд. - Целитель из них кто? Этот? - он фальшиво улыбнулся Сашке, показав крепкие желтоватые зубы. - Вот пусть и освоится, отдохнет. Путь был неблизкий. А у нас свои разговоры есть, - он подхватил МарьИванну под руку, и в сопровождении охотников устремился во двор.
   - Ну что, пойдем, - позвал мальчишек Видян. Сейчас он казался почти нормальным. - Со мной жить будете.
   Пристройка располагалась слева, чуть позади основного здания, куда ушли училка с управителем. Это был отдельный деревянный домик с сенями и одной большой комнатой, где стояли десять деревянных топчанов, застеленных соломенными матрасами, одна трехногая табуретка и кран с рукомойником, вода из которого добывалась нажатием металлического стерженька. Будка сортира, двухместная, выкрашенная в веселенький синий цвет, стояла неподалеку во дворе, и туда сразу же устремился Игорек.
   - Не утопни там, - крикнул ему вслед брат и хмуро добавил. - Сервис на грани фантастики.
   - А ты что хотел? Пятизвездночный отель? - огрызнулся Сашка. - Зато стимул будет тебе для тренировок. Иначе застрянем здесь на всю оставшуюся жизнь.
   Сейчас не стоило выяснять, кто прав, а кто виноват, но зато было совершенно ясно, что делать: как только Ходок сумеет вернуть себе силу, немедленно свалить из этого прекрасного мира домой, в привычную современную жизнь, к нормальному туалету, мобильнику и компьютеру.
   - Поесть нам хоть сегодня дадут? - поинтересовался он у местного старожила, с отсутствующим выражением лица сидевшего на своем топчане.
   - Отчего ж не дадут? - удивился Видян, оживляясь. - Со мной точно дадут. Сейчас в столовку пойдем, там и поедим.
   - А почему с тобой, - неприязненно спросил Сашка. - От того, что боярич? Потому и живешь отдельно?
   От вопроса тот неожиданно снова завис, потом пожал плечами: - Наверное, и поэтому тоже. Родовитый я, и со мной сила. Другие боятся. И тебя будут сторониться, когда поймут. А вот дворовых твоих могут задеть точно.
   В дворовые он явно записал братьев Снегиревых, но Сашка спорить не стал - плевать. Они здесь ненадолго.
   В общий дом мальчишки вошли через боковой вход. Столовая оказалась большим залом, в центре которого стоял длинный стол и ряды знакомых табуреток. В глубине зала виднелась большая стойка с тремя котлами, из которых торчали половники. Слева от котлов высилась горка металлических мисок, справа - такие же кружки. Вдоль левой стены тянулись умывальники, где приютские, поев, отмывали посуду начисто каким-то серым порошком и возвращали на место.
   Самообслуживание, - мысленно одобрил Лечила. - Автосервис.
   Сашка решительно подошел к раздаче и довольно принюхался - пахло неплохо. В первом котле оказалась незнакомая каша, во втором - мясная подливка, в третьем - компот. Сбоку стояла миска с печатными пряниками.
   Обслуживали себя обедающие и вправду сами. А за порядком присматривала толстая тетка в цветастом платье, наверное, одна из поварих, сейчас с интересом разглядывавшая что-то за окном. В еде детей, похоже, не ограничивали - добавки можно было брать, сколько захочешь. Так что опоздавшим обычно оставалось только выскребать остатки.
   Время обеда уже прошло, но за столом еще сидело несколько мальчишек, которые бросали на новичков любопытные взгляды, но заметив Видяна, поторопились уйти. Еда и вправду оказалась сытной и вкусной. Кашу Сашка так и не определил, компот оказался сладким, с легкой горчинкой. Пряники он и вовсе не стал брать, и, торопливо поев, подошел к окну - уж слишком заинтересованно уставилась туда столовская тетка. Со двора доносились голоса, один из которых принадлежал МарьИванне.
   Окно выходило в засаженный цветами палисад в окружении вездесущих берез. Под одной из них училка общалась сейчас совсем не с управляющим, как предполагал Сашка. Рядом с ней стоял тот самый темноволосый княжич с давешнего плаката. Высокий, в темных узких брюках и ярко-белой атласной рубашке с какими-то воланами, увешанный блестящими амулетами, он, по мнению Сашки, был одет нелепо, как фигурист для танцев на льду. Рядом с ним МарьИванна казалась тем, чем и была на самом деле - серой мышью, училкой, упертой ботаничкой. Это, правда, не мешало ей держаться строго и уверенно, отрицательно мотая головой, в то время как парень в чем-то яростно ее убеждал.
   -... мешает тебе поехать со мной?...даю три седьмицы..., - донеслись до Сашки обрывки слов.
   - При деле я.... Учительствую... невместно, - МарьИванна явно отказывалась от предлагаемой авантюры.
   - Вот ведь незадача! - вздохнула рядом цветастая повариха. - До чего ж неладно все сложилось. - Тетка смотрела на училку с явным сочувствием и не нуждалась в лишних расспросах, спеша поделиться обуревавшими ее чувствами.
   - Она ведь приютская сама, из девичьего, от нас неподалеку, - объяснила она Сашке, заметив его интерес. - Из родовитых, да только бросили ее родичи, и дар слабый, полукровный. Да всегда училась усердно, послали ее аж в сам Престол, на курсы учительские. А как вернулась, взяли к нам в школу, с младшими детишками работать. Тут ее младший княжич и заметил, да и влюбился. Да только Марьюшка наша строга, себя блюдет. Думаешь, отчего у нас к обеду каша с мясом, да пряники печатные? - со всей сокрушительностью женской логики спросила она.
   Сашка даже растерялся, пытаясь угадать пропущенную мысль, - неужто потому, что Марьюшка себя блюдет? - не зная, что сказать, но оказался совершенно прав. Тетка с удовлетворением ответила себе сама: - Да оттого, что отказала она княжичу наотрез, отвадила, не стала голову дурить, место свое знает. Князь и порадел денюжкой приюту. Вот нам и выгода. И княжич, вроде, сначала отстал, оженился даже. Да вот только, - сплетница понизила голос - Князь-то наш давеча занедужил сильно, к волхвам в Храм ушел, а Всемир, даром что женат, вольницу почуял - что ни день, то на порог. Все Марьюшку посулами щедрыми сманивает.
   - Это еще что за Санта-Барбара? - раздался рядом голос Витьки, и Лечила досадливо поморщился, понимая, что откровениям конец.
   Повариха, опомнившись, сообразила, с кем разболталась, и, махнув рукой, направилась к выходу. Тем более, что за окном все интересное уже закончилось. Заметив подглядывающих мальчишек, МарьИванна куда-то ушла, а княжич, не торопясь покинуть приют, о чем-то разговаривал во дворе с управляющим.
   Мальчишки вышли, и, обратив на них внимание, Никодим мотнул головой, почему-то указывая на Сашку. Княжич бросил на него неприязненный взгляд, а Видян, решительно ухватив новичка за руку, поспешил увести мальчишек прочь, к спортивной площадке.
   - Ну ты все понял? - с напором спросил он, и Сашка едва не схватился за голову. Ну что у них здесь за манера общения такая - угадай правильный ответ? Что он мог и должен был понять?
   - Это ты сейчас вообще о чем? - понимая, что с психами не спорят, уточнил Лечила.
   - Ну как, - удивленно вскинулся Видящий. - Понял, зачем тебя вообще призвали?
   - Меня призвали? - тупо повторил Сашка. - Куда?
   В глазах Видяна замерцали опасные огоньки, но тут в разговор вмешалась подошедшая МарьИванна, ласково положив руку на плечо прорицателю.
   - Погоди, боярич, - успокаивающе сказала она. - Я ему сейчас все объясню. Только лучше отойдем подале, за оградку.
  
   Глава вторая.
   ХРАМ
  
   Выйдя за калитку, учительница отвела мальчишек к купе берез, где, усевшись на пенек и опасливо оглядевшись, возобновила разговор.
   - Призвали, тебя, целитель. Волхвы призвали, когда князь заболел. Поняли в Храме, что его непростая болезнь, порча это, и сама не уйдет, и лекарям нашим неподвластна. Великий Дар тут нужен - восстановление жизни. Твой дар.
   - Ни за что не поверю, что у вас своих таких умельцев нет. Зачем тогда было призывать?
   - Видишь ли..., - девушка ненадолго замолчала, подбирая слова. - Ну есть, конечно, целители-умельцы под Ярилой, как не быть, пусть и не много. И очень неплохие. Да только с полвека назад случилась у нас на Буяне беда - смута. Торговые кланы против княжеской власти пошли и Губителя магов призвали. В Светлоречье многих он загубил, да и не только здесь, почти везде, пока не приморозила его княгиня Изольда. И целителей тоже не пощадил. А теперь... многие говорят, что новый губитель явится скоро. Вот те маги, что остались в анклавах, и затаились, да и веры нынешней власти не имеют - прежнего князя во всем винят, что не уследил. Есть, конечно, знатные лекари и в Темнолесье, да только сам понимаешь...
   - Не понимаю, - честно признался Сашка, выслушав историю местного Черного Властелина, с которым здесь покончили как-то уж слишком необычно. - Что с Темнолесьем не так?
   - Так ведь темные колдуны там и ведьмы, - как несмышленышу, снисходительно объяснила училка. - Их допусти только до князя, сразу возьмут на поводок, фигуриною своею сделают. И будут его руками творить все, что захотят. Никому такой участи не пожелаешь. Вот и не осталось у нас иного пути, как иномирского лекаря призвать, тебя значит. Да и то вышло совсем не скоро. Две седьмицы волхвы всем Храмом Ярилу молили. Я уж и не поверила сперва, когда Видян утром сказал, что ты сегодня придешь, на опушке Темного леса ждать велел. Потому и опоздали.
   - Это как же выходит, - обменявшись с Лечилой недоверчивыми взглядами, в беседу вмешался Ходок. - Это мы не сами сюда перенеслись, а нас призвали? Ну ладно, Лечила, а нас-то с братом зачем?
   - Не ведаю, - честно призналась училка. - Да только верно, что призвали вас волхвы, и ночью сегодня мы к князюшке в Храм пойдем. Ты ведь уже восстановился, я не ошиблась? - она с надеждой посмотрела на Сашку, и он кивнул: манабар был полным, а после еды зеленая полоска дошла до максимума.
   - И что, если Санька князя вашего подлечит, нас вернут обратно? - Ходок первым спросил о том, что волновало пришельцев больше всего. - Волхвы ваши сумеют?
   - О том я не ведаю тоже, - МарьИванна была предельно честна. - Да только если и вернут, так не скоро. И не потому, что не верю я в силу вашу, а потому, что болезнь князя не проста, и неведомо, кто наслал ее. Потому-то и идти к нему надо сегодня, пока охотники наши всем твердят, что силушку лекарь всю истощил и копить новую еще не один день будет, и чтобы вороги не всполошились, прознав, что болезнь ушла. И потому прошу я вас всех ни с кем лишнего не пустословить, от остальных мальцов в стороне держаться, и никому кроме нас с Видяном не доверять. Ждите меня ввечеру - я вас проведу к Храму. А сейчас мне еще кое-что уладить надо, а вы возвращайтесь назад.
   Мальчишки повиновались безропотно, и, не сговариваясь, отправились прямо в свою пристройку - им было о чем подумать и что обсудить.
   - Понял, не я это виноват! - торжествующе заявил Сашке Ходок, когда они, наконец, вошли в комнату и расселись по топчанам. - Тебя призвали, а мы с Игорехой просто попали под горячую руку.
   - Не виноват? Да не ерунди, - огрызнулся Сашка. - Сам слышал - две недели они своего Ярилу вызывали, и ничего. А тут вдруг получилось. Ничего странным не показалось?
   - Ну, может, совпало что-то в тот момент - там положение планет, магический резонанс... - уже менее уверенно сказал портальщик, но Сашка только усмехнулся в ответ.
   - Хватит уже решать, кто виноват, - сказал он. - Без тебя нам отсюда не выбраться. Не верю я этим волхвам. И если для князя ихнего Ярила хоть как-то расстарался, то возвращать нас домой и тратить такие силы им ни к чему.
   - И что ты предлагаешь? Не лечить? - скептически спросил Витька.
   - Отчего же не лечить, лечить. И сразу. Может, нас хоть из благодарности тут немного подержат, не прибьют. Буквам там научат, краеведению. Но! - он поднял вверх указательный палец, привлекая внимание. И все, включая отключившегося было Видяна, внимательно посмотрели на него, и Сашка повторил: - Но ты будешь тренировать свой скилл постоянно, и начнешь прямо сейчас. А ну изобрази, что ты там вытворял во дворе перед переносом!
   Ходок, не говоря ни слова, попытался повторить злосчастную фигуру переноса под заинтересованными взглядами остальных. Первые четыре попытки были забракованы сразу же живыми свидетелями. Сашка с Гусем, оказавшимся неожиданно наблюдательным, ожесточенно спорили, вспоминая детали, уточняя жесты и позы до тех пор, пока уставший портальщик не осел кулем на топчан, не добившись видимых успехов. Потом его снова гоняли, пока не надоело, и Лечила устало сказал:
   - Нет, дело не в мелочах. Мы упускаем что-то важное, принципиальное.
   - Может, то, что у меня просто нет маны? - понуро сказал замученный экспериментатор. Больше трех десятков бесплодных попыток довели его до отчаяния. - Хреновый я портальщик, и все. А еще пятидесятый левел... Только напрасно болтал.
   - Болтал, - осенило целителя. - Все верно. Ты ведь при этом еще что-то болтал. Что это было? А ну повтори! И цель, цель выбери точно!
   - Да я просто повторил несколько раз "путь", "путь", как в Игре, ну а цель... Пусть подбросит к дверям, - и мальчишка изобразил уже обрыдший жест, указывая правой рукой в дверной проем. И в следующее мгновение уже сверзился у самого порога, едва не впечатавшись лицом в приоткрытую дверь.
   - Ура! - тихо прошептал Гусь. - сработало! - Он подбежал к брату, и помог ему встать. - А домой переправить сможешь?
   Ошеломленный Сашка, так до конца и не веривший в успех, сильно ткнул Видяна локтем в бок:
   - Ты ведь это тоже видел, да? Мне не померещилось? И правда, ура?
   Прорицатель, зашипев, молча отодвинулся, а окрыленный Ходок подбежал к Сашке и радостно потряс ему руку.
   - Сработало! Вижу! Ману увидел! Полоска, оранжевая, - восторженно забормотал он. - Но пока домой никак - у меня до дверей еле маны хватило. Процентов пять всего осталось. Это же еще сколько теперь ждать, пока снова заполнится.
   - А потом снова тренироваться, - подтвердил Лечила. - ты пока отдохни. А потом еще раз попробуй. Учти, что тебе не только себя переносить надо, а еще двоих. В следующий раз с Гусем переместишься.
   Витек с сомнением оглядел брата, прикидывая, не тяжеловат ли, а Видян неожиданно поправил:
   - Не двоих, а троих. А может, и четверых.
   - Это тебя что ли? Тоже в наш мир хочешь попасть? А четвертый тогда кто? - удивился Сашка. Надо же, статуя заговорила!
   - Ну третьим меня, да только в ваш мир мне не надо, - сказал провидец. - Ты ведь все равно тренироваться будешь, заодно меня неподалеку подбросишь. А мне в Темнолесье надо, в Темень, брата старшего искать. Брат у меня там, Святослав, еще до крушения пропал. Ведьма присушила. А четвертый - неужто не угадал?
   - МарьИванна? - почти не сомневаясь, озвучил Сашка.
   - Она, - подтвердил видящий. - Сказала, куда угодно, лишь бы подальше. Не даст ей покоя княжич. А там, глядишь, с братом познакомлю. Вдруг сладится у них.
   - Мечтатель, - хмыкнул портальщик. Сейчас, после такого прорыва, ему все казалось простым и возможным. А Сашка почему-то подумал, что знает, какой у училки дар - это точно очарование. Ведь ни кожи, ни рожи, а кто бы ее ни увидел, сразу ни о ком другом помыслить не может. Зря ее Видян брату сватает, она сама, пожалуй, та еще ведьма.
   За тренировками и болтовней за окнами совсем стемнело. Братья, утомленные тяжелым днем, прикорнули поспать, Видян завис, погрузившись в свои таинственные видения, а Сашка, кое-как устроившись на жестком топчане, все еще завороженно глядел на собственные руки, время от времени вызывая белое свечение, чтобы убедиться - вот она сила, никуда не ушла. Почему-то казалось, что если он сейчас заснет, то завтра снова проснется обычным мальчишкой, занудой и задротом без капли магии. За этим занятием его и застала МарьИванна. Училка пришла в темном плаще с капюшоном. В руках она держала еще две такие же накидки.
   Они немного поспорили, стоит ли будить братьев и тащить с собой в Храм, но Сашка настоял. Его неожиданно поддержал Видян - приметы настойчиво твердили, что Снегиревы там будут нелишними, Ходок уж наверняка.
   Портальщика удалось разбудить легко, а крепко заснувший Игорек долго упирался, но услышав, что его хотят оставить "на хозяйстве" одного, сразу взбодрился и вскочил.
   Ушли они тихо и незаметно через небольшую прореху в живой изгороди, и минут пятнадцать молча брели, не таясь, по направлению к притихшему городу. Если в Листвянке и была бурная ночная жизнь, то точно не слишком шумная. Когда вдали уже виднелись городские огни, и всем показалось, что можно расслабиться, перед путешественниками, словно из ниоткуда выросли три огромных мужских фигуры. В свете городских огней можно было разглядеть звероватые рожи и торжествующие ухмылки бандитов. А зажатые в лапах ножи не оставляли сомнений в их намерениях.
   Сашка ожидал сакраментального: "Кошелек или жизнь?", однако разбойники молча разглядывали будущих жертв, сосредоточившись на фигурке девушки.
   Вот тебе и дивный новый мир, подумал Лечила, остро сожалея об отсутствии шокера или хотя бы самого завалящего ножа. В голову ничего не приходило, и он инстинктивно сделал единственное, на что был способен - поднял руки, немедленно окутавшиеся белым сиянием, в свете которого морды нападавших показались еще страшнее. Сашка на мгновение замер, пытаясь сообразить, как целительской магией можно убить или хотя бы проклясть, как вдруг все трое резко упали на колени, отбрасывая ножи и закрывая лица руками, словно пытаясь защититься от безжалостной угрозы.
   - Помилуйте, господа маги! - неожиданно визгливым голосом взмолился средний, по-видимому, вожак. - Нечистый попутал. В темноте не разглядели господ! Пощадите! Ярилой поклянемся вовек больше зла не творить!
   Маги? Лечила обернулся и заметил, что рядом, в темноте, руки Ходока тоже светятся - оранжевым, а из-под капюшона провидца пробивается зловещий мертвенный синий свет. Откуда? Он же пров, не некр! На мгновение Сашке показалось, что из-под капюшона Гуся тоже пробивается желтоватое сияние, но потом он с усмешкой заметил в руках мальца включенный мобильник.
   Но Видян-то каков? Он бы и сам испугался, встреть ненароком подобное страшилище ночью в Питере. Неудивительно, что грабители сразу хвосты поджали. Сейчас их судьбу должна была решить МарьИванна.
   К удивлению мальчишек, говорить училка ничего не стала. Она молча сняла с шеи амулет - плетеную веревку с тяжелой металлической бляхой - и передала видящему. Тот сжал бляху в руке, вытянул ее вперед, к стоящим на коленях разбойникам, которые резко попытались отползти подальше, и заговорил низким хриплым незнакомым голосом, лишенным интонаций и всякого пафоса, но которого нельзя было ослушаться. Казалось, что через него с миром общается иное существо, намного более страшное и опасное, чем можно было вообразить раньше.
   - Беглые? - спросил этот новый Видян. И, не дожидаясь подтверждения, потребовал:
   - Клянитесь! Ярилой клянитесь! Зла не сотворю...
   Мужики торопливо повторяли слова клятвы, заикаясь от страха и путаясь в словах, Видян давал им последние инструкции:
   - В Престол пойдете, в Храм Ярилы, прислужниками. Скажете, провидец велел. Искать свою судьбу. И чтоб обо всем увиденном молчать.
   Потом бандюги ушли, кланяясь и благодаря, но Сашка не обратил на это внимания - его больше занимало то, что делал Ходок. Тот выхватил у брата мобильник, торопливо набрал сообщение, нажал отправку и, окутав руку оранжевой аурой маны, швырнул вверх, бормоча: "Домой, к папке, домой!". Старая тяжелая нокия вдруг вспыхнула на лету оранжевым огоньком и исчезла.
   - Здорово придумал. А мою сэмээску так сумеешь? - прошептал Сашка. Он уже не в первый раз отметил, что парнишка соображает не по годам. Наверное, потому что старший, привык заботиться о других. А ведь ему самому и в голову не пришло.
   Лечила представил, как будет волноваться бабка, когда он не вернется домой. Пусть не сразу - во время каникул Сашка часто зависал в виртклубе на ночь, играя с сокланами, и иногда забывал предупреждать,- но завтра она уже будет паниковать. А у нее сердце.
   - Попробую, пиши давай! - согласился Ходок. - Нажмешь отправку, сразу бросай. Повыше. Если сразу перенесется, то там и отправится, и сам мобильник во двор дойдет.... Если, конечно, дойдет.
   Сашка торопливо набрал текст, стараясь избегать подробностей: " Ба, все хорошо, я в походе с друзьями, вернусь через несколько дней". Он машинально влил в сотку крупицу маны, и, дав отмашку портальщику, зашвырнул повыше, провожая взглядом мелькнувший белым огонек. Ходок не подвел - спустя мгновение звездочка погасла.
   Последний привет родному дому. Долго ностальгировать Сашке не дали. Стоило бандитам уйти, как на него яростно зашипела МарьИванна: - Ты что творишь! Тебе сейчас каждую каплю силы беречь надо!
   Сашка виновато развел руками - не объяснять же училке, что для него предупредить бабку важнее, чем излечить неизвестного ему типа, будь он хоть трижды князем или самим Ярилой.
   - Слушай! - он без колебания обратился к девушке на ты. Особого уважения она не внушала, да он и не слыша пока в этом мире вежливого "вы". Сашке хотелось уточнить еще кое-что, резанувшее слух. - А беглые, это кто? Каторжане? Так почему Видян их отпустил? Да и вообще, почему он...?
   - Каторжане? - МарьИванна повторила незнакомое слово, словно обкатывая камешком на языке. - Не ведаю. А беглые - ушельцы из кланов, что родовую судьбу не приемлют. Их обычно возвращают на добрый путь, но кто-то лучшую долю находят, а кое-кто и по кривой дорожке идет. Ну, а Видян - он же из Сыромятиных, прямой потомок Изольды. Княжич Всемир ему троюродным братом приходится. Провидцем он стал после того, как в аэролете разбился, но ему и от роду многое дано. Потому и беглых в Храм Ярилы послал - имеет право.
   - А в приюте он...?
   - А в приюте живет, потому как сам не захотел в семью вернуться. Не верит он князю, в смерти родных винит, - понизив голос, объяснила МарьИванна. - Не время сейчас об этом.
   За разговором они беспрепятственно прошли открытые городские ворота, опять так и не увидев ни одного стражника, и теперь обходили привратную площадь справа, оставляя по левой стороне невысокие деревянные строения.
   Сашка вгляделся, с трудом различая опустевший к полуночи рынок, закрытые лавки, прикрытые плетеными металлическими клетями ряды, копошащиеся между ними невысокие фигуры. Бездомные или мусорщики?
   - Там вон, гляди, за рынком - уже Храм. И стража кругом стоит. С чего бы? Как почуяли что-то. В обход пойдем, тайным ходом пройдешь.
   Ярко освещенный факелами вход в Храм всех богов вызывал откровенное разочарование. Сашка ожидал чего-то более величественного - каменные арки, колонны, статуи. На деле же в обрамлении круга каменных валунов высилось высилось деревянное здание с круглым крыльцом перед центральным входом, без всяких идолов и изображений богов, но с большими каменными алтарями, на которых были выбиты знаки богов. По описанию учительницы, Храм представлял собой странное сочетание языческого капища и христианским монастырем. Ну и намутили они с этой игрушкой, сказал бы Сашка, если бы по-прежнему верил, что из занесло в виртуал. Но похоже, здесь намутил кто-то другой.
   Главное здание, которое нельзя было, конечно, назвать откровенной халупой, представляло из себя большой восьмигранный сруб с двумя невысокими башенками. В деревянной пристройке позади находилась трапезная. А в боковых крыльях, с какими-то хозяйственными пристройками, размещались кельи, где жили прислужники и сами жрецы, а сейчас доживал свои дни больной князь. За ними и был тайный ход.
   Сашка поморщился - обычно во всех книжках тайный ход приводил в канализацию. Лезть в сортир страшно не хотелось. К счастью, пророческий дар у него отсутствовал напрочь: из шарокого лаза, который скрывался в кустах за правой башней ничем таким не воняло.
   - Один пойдешь, спустишься вниз, пройдешь три поворота налево, потом по лесенке деревянной наверх поднимешься прямо в келью князя. Там его и увидишь, не ошибешься. И я, конечно, могу сказать: не спеши, сразу не перегори, - но помни, что завтра мы можем и не вернуться, - сказала девушка. - А я пока к центральному входу пойду открыто - глянуть, какому великому гостю храм распахнул ворота.
   - Почему великому? - не удержался от неуместного вопроса целитель. - Скорее, враги князя вашего решили проведать, жив ли еще.
   - Может и враги, но никого к князю жрецы сейчас все равно не допустят. Да только и не всякому врагу светильники храм в полночь зажжет, да стражу двумя рядами выстроит. А значит, поспешить тебе надо, лекарь. А Видян тебя постережет, амулетом закроется и тебя прикроет. Иди! - Она обняла за плечи братьев Снегиревых и решительно направилась к храму.
   Открывался тайный ход просто - стоило Видяну обвести непонятным знаком два из растущих в изгороди кустов, как участок земли под ними медленно отполз в сторону. Знак был похож на уложенную набок восьмерку, незамкнутую по центру, и казался несложным только на первый взгляд. У Сашки он получился только с третьего раза.
   - Руной Вечность откроешь ход в келью. И не забудь замкнуть так же, - сказал Видян. - И обратно когда пойдешь, лаз наружу руной откроешь,
   Видян встал возле открытого люка, поднял амулет, что-то нажал и исчез. Немного потаращив глаза в темноту в тщетных попытках разглядеть напарника, Сашка неохотно полез в провал, больше всего опасаясь, что ошибется в подсчете поворотов. Да и уточнить бы, надо ли сворачивать в эти повороты или проходить мимо. Беспокоился он напрасно, да и не о том. Стоило спрыгнуть вниз, как крышка люка вернулась на место, и он оказался в кромешной тьме. А у него теперь не было даже мобильника, и ночное зрение не прокачано.
   Сашка хотел было крикнуть, окликнуть Видяна, но случайно сделал шаг вперед, и на стенах сразу зажглись ближние факелы. Фотоэлемент или магия? - глупая мысль сразу ушла: Сашка издалека увидел первую развилку и сразу свернул налево. Коридор, ведущий в княжескую келью, оказался чистым, светлым и ухоженным. Землю укрывал дощатый настил, стены и потолок были аккуратно выложены серым камнем, факелы, закрепленные на стенах, бесшумно вспыхивали при приближении парня и немедленно гасли за его спиной. Третий поворот привел целителя к деревянной лесенке, ведущей наверх.
   Келью пропитывал тяжелый запах болезни. Не только стены, но и пол и потолок здесь были каменными и мрачными. Изможденный седой старик, вытянувшийся на широкой деревянной лежанке, с трудом поднял тяжелые веки, услышав шаги и так же равнодушно закрыл глаза, не проявив никакого интереса к появлению нового лица.
   - Эй, дед, это ты князь? - шепотом спросил Сашка. После всех сегодняшних приключений очень не хотелось ошибиться. Спасение какого-нибудь левого старца ему точно не зачтут. А грязные нечесаные волосы, полотняная роба и взъерошенная борода больше подошли бы какому-нибудь юродивому, чем могущественному Светлолереченскому князю. Сашка невольно вспомнил холеного и лощеного княжича. Он даже решил, что князя вполне могли подменить, но ведь не для того он сюда лез, чтобы, ничего не сделав, повернуть обратно? В крайнем случае, хоть потренируется.
   Сашка приблизился к лежанке и, протянув руки к телу больного, уже привычно обратился к магии. Но в этот раз все было иначе. Стоило белому сиянию окутать руки, как из груди больного навстречу ему хлынула мгла. Зеленая полоска маны начала стремительно уменьшаться. Парень отшатнулся, но не сдался, упрямо продолжая сливать ману и бормоча привычный спелл: "Исцелись, чертова зараза, блин, ну же, исцелись!".
   Белый свет исцеления и черная хрень сомкнулись в воздухе по какой-то неровной границе и стали, как показалось Сашке, взаимоуничтожаться, отъедая друг от друга куски и выбрасывая хищные протуберанцы в чужие владения. Целитель заметил, что один такой белый лепесток прорвался вперед, пробил прореху в черноте и почти достиг тела старикашки. И Сашка, собрав остаток маны, - ее оставалось от силы процентов сорок, -всю ее выплеснул в поддержку этому, самому отчаянному и успешному первопроходцу, подводя его к заветной цели. И усталый и невероятно счастливый от своей маленькой победы, упустил момент, когда ответный посланец мглы коснулся рук неосторожного смельчака. Тело как будто обожгло кислотой, голову пронзил резкий всплеск боли, и Сашка, стремительно теряя силы, рухнул на пол и впервые в жизни потерял сознание.
   Он так и не заметил, как больной старик снова медленно приоткрыл глаза, пошевелил руками в поисках опоры, и, не найдя ее, глухо застонал. Несколько минут полежал неподвижно, отдыхая, потом вновь собравшись с силами, чуть приподнялся и позвал:
   - Ферапонт! Где тебя носит, неладный?
   Дверь в келью приоткрылась, и в проем, пригнувшись, вошел медвежеватый мужик лет пятидесяти самого простецкого вида, с нитками седины в бороде и волосах.
   - Неужто очнулся, князь - батюшка! Уж, по правде, и не чаяли даже, - с искренней радостью пробормотал мужик, бросаясь к старому князю, и подхватил его под руки, помогая сесть и устроиться поудобнее. На его крестоьянском лице выделялись широко расставленные крохотные глазки, в которых, однако, светился природный ум и плутоватая хитринка.
   - Тише ты, не шуми, - одернул слугу князь Борислав. - Где это я? Давно занедужил? Отчего ничего не помню?
   - Да, почитай пятую седьмицу в Храме всех богов, княже, - еще тише отозвался Ферапонт. - Хвороба колдовская тебя почти в могилу свела, да видно порадели боги, надо бы Яриле и Роду дары на алтарь вознести.
   - И с этим погоди, - строго одернул его князь, задумчиво оглядывая скудное убранство кельи. - Не бывает так, чтобы боги сами колдовские хвори исцеляли, людскими руками они добрые дела творят. А что за отрок там лежмя лежит, служка?
   - Никого сюда из волхвов не допускали. Самолично я службу у кельи нес. Другого пути не ведаю. А коли пробрался сюда мимо меня, так вор. Или убийца!
   - А коли убийца мальчишка, хоть и не похож, скорее из родовитых, - князь внимательно вгляделся в лицо паренька, свернувшегося в клубок на каменном полу, словно от сильной боли, - так отчего меня вдруг хвороба отпустила? Или то жертву, богам угодную кто принес? Он, вроде, уже и не дышит даже.
   Ферапонт, повинуясь знаку хозяина, склонился к мальчишке и, ухватив за плечо, потряс так сильно, что голова беспамятного несколько раз безжизненно мотнулась взад и вперед, а из горла вырвался слабый хрип. Но парнишка так и не очнулся.
   - Жив, злодей-то, - с удовлетворением сказал князь Борислав. - Ты это, Ферапонт, оковы на него надень, чтобы не вырвался, да в свободную келью, по соседству, примости, чтоб никто не видел. Коли не помрет, позже сам допрошу. А ты пока поесть мне принеси, да об исцелении моем никому не слова.
  
   Некрасивую, высокую и тощую вдову с двумя белоголовыми сынишками, пришедшую, завидев огни, чтобы поклониться алтарю Лады, стражники пропустили в Храм без лишних вопросов. Высокие заморские гости, принесшие щедрые дары Роду, не возражали против присутствия других богомольцев, и Мариоанна заметила еще с десяток верующих у других алтарей. От центрального входа они с мальчишками сразу свернули направо к усыпанному цветами алтарю Лады. В то время, как братья с жадным интересом озирались вокруг, раздумывая, что бы возложить на алтарный камень, учительница неотрывно глядела вслед стройной блондинке в зеленом бархатном платье, украшенном богатым золотым шитьем, в окружении свиты идущей к камню Ярилы. Красивое, немного хищное лицо заморской гостьи казалось смутно знакомым, но не по встречам, нет, - Мариоанна тщетно напрягала память, пытаясь сообразить, где видела яркие насмешливые глаза, чуть крупноватые губы, едва заметную высокомерную пренебрежительную усмешку. От напряжения она даже задала вопрос вслух:
   - Но ведь никогда не встречала, тогда откуда знаю, где видела?
   - Не встречала, значит, видела на портрете, - пожав плечами, ответил на риторический вопрос младший мальчишка.
   - Точно, на портрете! - догадка вспыхнула, заставив сердце дрогнуть от испуга. Торопливо стянув с шеи серебряную цепочку, учительница поклонилась алтарю, возложила дар, мысленно воззвав к богине о помощи, и, схватив детей за руки, неприлично быстро, чуть ли не бегом, устремилась прочь.
   Заметив ожидающего неподалеку от входа Видяна, она жестом велела ему следовать за собой, и только достаточно удалившись от Храма, начала разговор:
   - Ты отчего здесь? Где целитель? Нам нужно срочно бежать - в Храме принцесса Ксения!
   - Супруга княжича? Но ведь она не собиралась приезжать... И в грядущем я не видел... И почему ночью? - провидца новость тоже явно задела, но Ходок решительно дернул его за рукав:
   - Ты что не слышал? Тебя спросили, где целитель? Где Сашка?
   - Он не вернулся. Не вышел из кельи. И я его в будущем тоже не вижу, - мрачно ответил Видян.
  
   Глава третья.
   КСЕНИЯ
  
   Ксения Волчок, или, как ее с намеком на непростой характер называли друзья, Волчица, лучший оперативник галактической службы стабильности (ГСС), проводила равнодушным взглядом нескладную, нелепо одетую аборигенку в темной вдовьей накидке с капюшоном. И польстился же кто-то на такую. Но детки у вдовушки были славные - двое белоголовых озорных мальчишек, с любопытством зыркавших по сторонам яркими голубыми глазищами. Наверное, у них с Тимом тоже могли бы быть такие, если бы... Если бы обстоятельства не сложились так, как они сложились, если бы не согласилась она тогда на работу в ГСП, поманив с собой жениха, и не приняла участие в перемещении лангедокцев на Кьяру...
   После случившегося Ксения так и не простила ни лангедокцев, ни бывших напарников, Никиту и Жарко, ни ГСП "Спасите Китеж", ни остальных историков-спасателей. Два месяца она приходила в себя, а потом отомстила, уйдя на работу к соперникам и конкурентам в ГСС.
   И хотя напарники и прежде называли Тима, отыгрывавшего при адаптации переселенцев роль менестреля, блядуном и безответственной скотиной, которая тащит в койку все, что шевелится, на его шашни с румяными лангедокскими крестьянками Ксения никогда не обращала внимания - она знала, что он любит только ее. Любимого она ни в чем не винила. А перемещенцы уже тогда казались ей кем-то вроде неписей в виртуальном мире, простыми фигурками, низшей расой в их сложной игре в коррекцию несправедливой и безжалостной истории.
   Но они были реальными, и лангедокский граф приказал сжечь негодяя, застигнутого в спальне жены. И менестреля сожгли за богохульство, так как высокородный не пожелал выносить на люди свой позор. А напарники не успели прийти на помощь - Тим ушел развлекаться, никого не предупредив.
   Переселенцам в тот раз она отомстить не смогла, - бывшие партнеры вырвали у нее бластер, который она схватила, узнав о смерти Тима, - но поселение вымерло само, завязнув в религиозных войнах. А Ксения навсегда сохранила ненависть к перемещаемым "жертвам истории".
   Сейчас, в преддверии контакта и турнира, к Кьяре было не подобраться. Ее опекали особенно плотно - у планеты ежедневно дежурили патрули спасателей. И Служба стабильности выбрала своей целью Буян.
   Здесь на Буяне Ксения могла отыграться за все. Их, работников ГСС, не зря называли дарвинистами - принцип "выживает сильнейший" подразумевал гибель большинства буянских переселенцев в междоусобной войне.
   ГСС планировала спровоцировать на планете резню, генетически запрограммированную, по мнению главы дарвинистов Миклоша Лары, в крови жертв истории. Взаимоуничтожение нескольких княжеств полностью скомпрометировало бы китежский проект. И хотя буянцы пока на провокации не поддавались, попытки эти никогда не прекращались.
   Одна из них, явление Губителя магов, так удачно использованного возжелавшим безграничной власти главой гильдии торговцев, полвека назад едва не закончилась удачей. Но Буян устоял. Больше того, восстановился и процветал.
   И сейчас, когда торжествующий глава ГСП Богодан Приходько готовился к долгожданному контакту, желая представить Земле два новых благополучных мира перемещенных - Буян и Кьяру - Ксении предстояло сделать вторую попытку, сорвав соглашение.
   Но следовало соблюдать осторожность: на холодной Зимовке, другой обитаемой планете системы Ярилы, более удаленной от звезды, где обитали лишь несколько семей могучих магов, сумевших сбежать порталом с Буяна до начала резни, заботами Богодана был создан филиал Института истории, где большая часть ресурсов выделялась, разумеется, ГСП.
   В этот раз, правда, главы спасателей можно было не опасаться. В преддверии контакта с Землей Богодан слишком многое поставил на Кьяру и сейчас хотел немного ослабить Буян. По старой дружбе, он обратился с просьбой к бывшей сотруднице, и та с радостью согласилась. Она просто собиралась немного - раз в десять - перевыполнить задание.
   В первую очередь, действовать решили, подменив Ксенией Исению, заморскую невесту младшего княжича Светлоречья. Иллюзии прекрасно удавались темнолесским колдунишкам, были долговечны и трудно определимы магией. Колдунам не составило никакого труда превратить двадцатишестилетнюю Ксению в семнадцатилетнюю заморскую королевну. Настоящую Исению, спавшую сейчас в хрустальном гробу у темнолесских ведьм, тоже замаскировали убедительной иллюзией.
   Иномирянка должна была вывести из игры князя Борислава и уничтожить старшего наследника, княжича Агафона.
   Порчу на старого князя охотно навели ведьмы. Им были обещаны щедрые жертвы, но позже, когда принцесса захватит власть. Пока же они довольствовались деньгами.
   Темных не смущали планы дарвинистки - она честно призналась, что после свадьбы с Всемиром выдаст виновников злого колдовства, чтобы разжечь войну Светлоречья с ведьмами, погубившими Борислава, а затем, объединившись с торжествующим Темнолесьем, ввергнуть в смуту остальные княжества. Война колдунов не пугала, а поддержка могущественной иномирянки казалась им надежным залогом победы.
   Долго наслаждаться семейным счастьем с владетельным "неписем" Волчок не собиралась. Взбалмошные самоуверенные мальчишки, - а именно таким был выданный аналитиками психологический портрет младшего княжича - пусть даже и довольно смазливые, ее никогда не интересовали. В патруле, при явном дефиците женского общества, вокруг Ксении, привлекательной, неглупой, раскованной, всегда царил избыток тестостерона. Она давно научилась ценить в мужчинах не только внешность, но и незаурядность, ум, волю, амбиции и, чего греха таить, умение добиваться высоких жизненных целей - власти.
   Так или иначе, в ближайшие дни дорогого муженька предстояло устранить. Ксения обдумывала несколько вариантов, но все зависело от того, удастся ли быстро избавиться от основного наследника. Собственноручные убийства объектов сотрудникам Института дозволялись только при угрозе собственной жизни при самозащите, но ведь всегда можно было найти аборигенов, готовых за горстку золотых перерезать глотку кому угодно. Убийство Агафона взял на себя напарник, Влад Самойлов, и очень хотелось надеяться, что в этот раз он не облажается, как недавно с Китежем.
   Младшего же княжича проще всего было бы представить заговорщиком против отца и старшего брата, чтобы его осудили свои же, а если подстава не сработает, просто подменить, сдав темнолесцам, и заменить Владом под иллюзорной личиной.
   В конце концов, можно было изобразить бегство легкомысленного княжича с подружкой, которая, как уже донесли Ксении, привлекала неверного женишка намного больше собственной невесты.
   На случай неудачи основного плана у девушки был еще один отличный запасной выход, план Б, который она разработала сама и который вызвал бы у китежан шок, узнай о нем ГСП. Но Ксения очень удивилась бы тому, что любой буянец, услышь он об этом плане, только усмехнулся бы, резонно полагая его заведомо обреченным на неуспех.
   Прекрасная белокурая принцесса обернулась к свите. Шестеро сопровождающих преданно уставились в глаза хозяйки. По меньшей мере, половина их преданности была наигранной фальшивкой. В свиту входили двое черных магов, наблюдателей от Темнолесья, Менандр, заморский предатель - советник короля Августа, организатор похищения и подмены настоящей принцессы Исении ее почти тезкой, двое телохранителей, ботов - метаморфов из Огненной пустыни, и Самойлов, напарник по ГСС.
   Напарника, самодовольного хлыща и пустозвона, девушка недолюбливала. На его счету было несколько прямо-таки эпических провалов, что, тем не менее, не уменьшало его безбрежного самолюбования. Ну да что взять с паршивой овцы! Им предстояло не раз нарушить кодекс Института истории, а Влад, по крайней мере, был по-своему предан лично Ксении. И приходилось работать вдвоем - третьего опера ей взять с собой не позволили.
   Будь у нее выбор, Ксения однозначно предпочла бы Самойлову новичка патрульного, Севку Мясоедова, неопытного, но на диво везучего парня, вбившего себе в голову нелепую идею о спасении недобитых полуразумных тюленей и перешедшего ей дорогу на Земле-2. Но вот беда - симпатяга патрульный был китежанином, сотрудником ГСП. Хуже того, спелся с ее прежними напарниками, Никитой и Жарко.
   Отбросив ненужные мысли, девушка, для разнообразия, решила обратиться за советом к хитрому аборигену - нужно было убедиться в успехе первого этапа задания.
   - Что посоветуешь, Менандр, как нам узнать, сдох уже старый князь или еще трепыхается? - поинтересовалась она у советника.
   Тот недовольно поморщился - грубость подменной принцессы коробила, и будь он в фаворе у Августа, ни за что не стал бы иметь дело с хамоватой самозванкой. Но советник впал в немилость, его ловко подставили завистники, устроившие свадьбу королевны с княжичем Всемиром, и, не желая дожидаться неизбежной опалы, он польстился на обещания подменной Исении. А обещала она многое - деньги, власть, чуть ли не трон. Сейчас он почти сожалел о своем решении, но обратной дороги не было, и обязанностей советника никто не отменял.
   - Думаю, проще всего спросить об этом старшего волхва, смотрителя Храма, - сказал он.
   - Не беспокойся, ведьма, если еще не сдох Борислав, то недолго ему осталось, - неожиданно вмешался в разговор колдун. - Сильную порчу девки навели, тут только восстановление жизни поможет. А Бонван вмешиваться не станет. Не до того ему сейчас, - черный маг злорадно ухмыльнулся.
   В этот раз недовольно нахмурилась Ксения - своими нелепыми ужимками темнолесцы напоминали ей неопытных актеров, отыгрывавших злодеев. И со спецэффектами они явно переигрывали. Девушка благодарно кивнула советнику и подошла к стоявшему у входа волхву.
   Проследив за его взглядом, Ксения с удивлением отметила, что жрец тоже смотрит вслед удаляющейся вдовице и недоуменно качает головой. Впрочем, ее это волновало мало.
   - Могу ли я осведомиться о здоровье батюшки моего супруга, славного князя Борислава? Надеюсь, боги не оставили нас своей милостью? - со всей возможной почтительностью поинтересовалась высокая гостья.
   - Пока порадовать нечем, но мы продолжаем взывать к милости богов, - прохладно ответил волхв.
   Несмотря на щедрые дары, брошенные на алтари, заморская пришелица вызывала у него отвержение. От нее веяло чуждостью, фальшью. Не знай он точно, что говорит с законной наследницей короля Августа, Лучезар мог бы заподозрить в ней иномирянку. От свиты высокой гости тоже прямо-таки разило тьмой.
   А вот недавно ушедшая из Храма девушка, напротив, вызывала симпатию. Лучезар без сомнений опознал в ней недавнюю воспитанницу женского приюта при Храме. Но молодая учительница, отмеченная милостью богов, Мариоанна никак не могла быть вдовой. Она и замужем-то не была. И откуда вдруг у нее взялись немаленькие дети? А это значит, ее привело в Храм что-то иное, весьма важное.
   Размышления неожиданно совпали с вопросом чужанки, и волхв поспешил выпроводить недовольную Ксению из Храма, пообещав себе завтра же расспросить храмовых лекарей о здоровье князя и серьезно поговорить с младшим княжичем о его новообретенной супруге.
  
  
   Глава 4.
   ДОБРО И ЗЛО
  
   Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, - эту неоспоримую истину Сашка Легчилин когда-то считал не слишком удачной шуткой доморощенных остряков. Однако только теперь, излечив больного старика, или, по меньшей мере, попытавшись его исцелить, Лечила понял ее справедливость.
   Парень очнулся в темноте, в каменном мешке, очень похожем на храмовую келью, с той только разницей, что здесь не было даже каменной лежанки, а сам он валялся на холодном полу возле вонючей отхожей дыры, с руками и ногами, закованными в металлические цепи. Все это он разглядывалл при свете собственных рук, да и то недолго - маны не было. Длина цепей позволяла лишь расстегнуть молнию на джинсах и облегчиться, что Сашка с удовольствием и проделал, как только ему удалось встать. Похоже, это было единственным доступным ему занятием на ближайшие дни.
   Плохо было не только из-за цепей - все тело болело, голова ныла так, что хотелось ее открутить и заменить чем-то другим, а исцелить себя он не мог - полоска маны слабенько мигала зеленым почти на нуле: восстановились лишь жалкие доли процента. Ну хоть не выгорел. И чувство времени подводило. Сколько он пролежал здесь? Сашка решил бы, что без сознания оставался совсем немного, если бы не занемевшее тело и сосущее чувство голода. Казалось, о нем все забыли.
   Хотя кто бы мог его вспомнить? Для братьев он случайный попутчик, обуза. Для училки - просто орудие, инструмент для исцеления князя, который ей отчего-то важен. А для исцеленного - вор и убийца. Вот и вся расплата за добрые дела.
   Не имея возможности ничего изменить, узник снова закрыл глаза и постарался заснуть, надеясь, что сон ускорит восстановление, и кто-нибудь о нем все-таки вспомнит. Повторное пробуждение оказалось таким же безрадостным, но тело теперь болело меньше, а вот голод стал сильнее. И к нему добавилась жажда. А отсутствие еды и питья не позволяло пополнить запасы маны.
   В каменном мешке без окон и без дверей в кромешной тьме непонятно было даже в какую стенку стучать, чтобы хоть как-то напомнить о себе. Сашка перепробовал все - одинаково безрезультатно. Проклятая слабость мешала здраво соображать, перед глазами все плыло, и пленнику казалось, что он просидел здесь вечность, вглядываясь в серые стены. Ну, конечно же, стены! Его, наконец, осенило.
   Мысленно обозвав себя дураком, Сашка подполз к стене и, водя в воздухе обеими скованными руками, попытался воспроизвести жест, показанный Видяном. Потом еще раз и еще. Стена не отзывалась. В отчаянии, Сашка продолжал вычерчивать перед собой руну, поочередно разворачиваясь по трем остальным направлениям.Тщетно.
   Он так и продолжал бессмысленно водить руками, уже ни на что не надеясь, когда вдруг услышал глухой звук. Прямо перед ним внезапно открылся проем - одна из стен с натужным скрипом отползла в сторону, пропуская в каморку слабый свет, исхлдивший от поросших мхом каменных стен тайного хода. Не успел он обрадоваться, как в полу у другой стены часть поверхности сдвинулась, открывая еще один проход, вниз.
   Подземный лаз не имел ничего общего с тайным ходом из княжеской кельи. Выложенный грубо обтесанными камнями, кое-где уже обвалившимися, он выглядел древним и очень страшным. И шел почти вертикально вниз. Сашке до ужаса не хотелось лезть под землю, но будь этот лаз единственным, он бы, наверное, все-таки решился. А сецчас у него появился выбор.
   Склонившись над краем, Легчилин разглядывал грязные мокрые стены в тусклом свете стенного проема. Застоявшийся воздух в провале жутко смердел. Там бы, наверное, не помешал противогаз. И лестницы не было, а яма в темноте казалась бездонной. Для него, в темноте, в оковах, прыжок в глубину означал верную смерть - если не сразу, то после долгих мучений с переломанными ногами и руками. Пожалуй, мгновенная смерть была бы милосерднее. И Сашка решительно закрыл руной подпол, выбрав потайной ход в стене.
   Он переполз границу тьмы и света, царапаясь об острые грани усыпавших пещеру камней и тихо матерясь, и очередной руной запечатал вход. Теперь даже если кто-то вспомнит про незадачливого лекаря и придет отплатить за сотворенное им добро, в келье он никого не застанет.
  
   Начинающий целитель оказался прав - явившийся за пленником через двое суток Ферапонт так и не смог понять, каким образом тому удалось выбраться. О мальчишке слуге напомнил князь, поинтересовавшийся результатами допроса.
   Больной стремительно шел на поправку, и вот уже три дня Ферапонт правдами и неправдами отбивался от служителей Храма, не давая возможности лекарям узнать об истинном положении дел, и искал доверенных людей, способных перенести выздоравливающего Борислава в надежное место. Во дворец князь пока возвращаться не спешил, опасаясь предательства.
   Владыка терзался сомнениями, пытаясь вычислить злодея. Его терзали страшные подозрения - неужели все-таки сыновья возжаждали скорой власти? Агафон? Зачем? Не может быть. Ведь он готов был сам уступить власть, уйти в храм волхвом, оставив старшему сыну трон. И сотворил немало зла, устраняя соперников и расчищая сыну путь к власти. Тогда Всемир? Но по нему ли такое злодейство? Ведь для захвата власти ему предстояло еще избавиться от старшего брата.
   Спустя несколько дней Ферапонт принес весть о прибывшей в Светлоречье заморской принцессе и о покушении на старшего княжича, к счастью, неудавшемся. Значит, все же Всемир. Но Борислав не мог смириться с мыслью, что младший сын, любимчик, возжелал его смерти. Не верил в это и Ферапонт, с малолетства растивший младшего княжича. Былок, резок был Всемир, но отходчив. И не настолько властолюбив.
   Занятые своими бедами, к исчезновению пленника оба отнеслись равнодушно - исчез из запертой кельи, значит, точно вор. У них были дела и поважнее.
  
   Древний, давно заброшенный ход оказался намного милосерднее недавней темницы: растущий на стенах мох источал слабый свет, он был влажным и худо-бедно утолял жажду: тонкую струйку жидкости Сашка время от времени выжимал прямо в рот. И его даже можно было есть. Мох горчил, почти не насыщал, но был не ядовит и - это выяснилось уже через несколько часов - неплохо восстанавливал ману.
   В наплывах мха иногда встречались колонии небольших грибов, похожих на поганки. Их Сашка решился попробовать только когда восстановилась мана и у него получилось себя отхилить. Проверка осталась без последствий, но и пользы особой не принесла - грибы попадалтсь нечасто.
   Во мху водились какие-то жучки, тараканы и толстые белые личинки, которые оказались съедобными. Тараканов и жуков пленник сразу отмел, а вот личинки?
   Решиться было трудно, но потом вспомнился разговор бабы Леры со старой подругой, работавшей по контракту в южном Китае. Тетя Маша взахлеб рассказывала о том, как там в бамбуковые трубочки помещают личинок насекомых и откармливают до невероятных размеров, а потом с удовольствием едят, считая деликатесом. Даже, кажется, конкурсы какие-то устраивают, по поеданию.
   Воспоминание помогло Сашке решиться - ведь китайцам, наверняка, не приходилось так туго, как ему сейчас. Сначала он просто забрасывал личинок в рот, торопливо глотая, чтобы ничего не чувствовать, потом распробовал их сладковатый вкус и ел, не заморачиваясь. Уж всяко питательнее, чем горький мох.
   Сначала Сашка передвигался маленькими шажками - насколько позволяла длина цепей, потом, какое-то время, полз - там, где позволяло отсутствие острых камней - но такое бывало нечасто. Ему казалось, что туннель будет тянуться бесконечно, а его путь оборвется только тогда, когда он перестанет бороться и сдастся, сломленный недоеданием и усталостью.
   Железные оковы не только мешали - ударом тяжелой цепи он убил мелкую крысу, больно куснувшую за ногу, когда он прикорнул отдохнуть. Глядя на неподвижную покрытую облезлым редким мехом тушку, Сашка вспомнил бесчисленные рассказы о фэнтезийных героях, в трудную минуту питавшихся крысами, подумал о крови и вонючих потрохах, и его чуть не вытошнило желчью. Он, как маленький, чуть не расплакался от ненависти к дурацкой судьбе, от жалости к себе и несчастной, ни в чем не повинной, пусть и мерзкой зверюшке.
   От рук непроизвольно плеснуло белым. Парень застыл, сам не понимая, что творит, зачем тратит драгоценные силы на бесполезную дохлятину, но не смог удержать поток бесконтрольной маны - что-то в душе требовало разрядки, безудержного, пусть и такого, бессмысленного выброса силы. И дар сработал - крыса слегка шевельнулась, сверкнула красными бусинками глаз, злобно пискнула и, походя куснув напоследок еще раз потертую кроссовку, порскнула в темноту.
   Еще одна благодарность за исцеление, - с усмешкой подумал Сашка. - А ведь она должна была оказаться заколдованной принцессой и в меня влюбиться, или хотя бы предложить службу и поклясться в вечной верности и дружбе.
   - Неужто и вправду оживил? - собственная глупая выходка с дохлой крысой взбодрила и позабавила. - Интересно, я ее воскресил или поднял? Может, я теперь некромант? А что - создам стаю крыс зомби, стану крысиным королем и темным властелином. Может, тогда крысы принесут мне что-нибудь пожрать, кроме мха. Совсем расклеился, чуть не разревелся, - ему до сих пор было стыдно за минутную слабость.
   И он снова отправился в путь. Дважды ему встречались отнорки, из которых несло гнилью и удушливым теплом. Несколько раз сверху слышались голоса - над головой, за многометровым слоем камня и земли, но он даже не попытался позвать на помощь. Чем дальше, тем больше он боялся выходить к людям. Как они воспримут его, бродягу, грязного, оборванного, в кандалах? Сдадут страже или сразу прибьют? Или превратят в раба?
   Теперь он мог только ползти. Наконец, совсем обессилев, Сашка понял, что после отдыха уже не двинется с места, и какое-то время тупо лежал, не обращая внимания на впивающиеся в спину камни.
   Прошло несколько часов, а может, и дней в смутном забытье, но вдруг он почувствовал рядом чье-то присутствие. Его дернули за рукав, потом бесцеремонно пнули в бок.
   - Крыса, ты? Пошла вон, - устало прохрипел Сашка.
   - Какая крыса? Это я, Ходок! Лечила - ты? Ты как сюда попал? Мы все тебя обыскались, - руки пришельца вспыхнули оранжевым пламенем. При взгляде на собеседника на лице белобрысого нарисовался ужас. - Я быстро, я сейчас, - забормотал он.
   Портальщик подхватил друга подмышки и уверенно открыл переход, И через мгновение они вывалились из портала в приюте, в комнате Видяна.
  
   Глава 5.
   Визит
  
   По пути из Храма Витька сначала угрюмо молчал, потом, когда группа вышла за ворота, резко остановился, ухватив за руку МарьИванну.
   - Почему мы уходим? А как же Сашка? - спросил он.
   - Да ничего с ним не будет. Придет в себя и вернется, - отмахнулась девушка, занятая своими, не менее тревожными мыслями.
   - А вдруг он там перегорел? Истратил жизненные силы и слег под землей? - не отставал Ходок.
   - Я весь тайный ход прошел, до кельи. Нет его там. И я не вижу, - вмешался Видян. В голосе его звучала обида и досада на собственную беспомощность.
   - И все равно ты ему сейчас ничем не поможешь, - прекратила спор МарьИванна. - А я завтра к страшему волхву пойду, справиться о здоровье князя. Если на поправку пошел, значит, все в порядке, и лекарь где-то в Храме.
   Ходок замолчал. До завтра он готов был подождать, несмотря на тяжелое чувство ответственности и вины.
   В свои неполные двенадцать лет Витек Снегирев прекрасно знал, что такое ответственность. После того, как три года назад, рожая Люську, умерла мать, он остался в семье за старшего. Присмотреть за братом и сестрой, за приходящей прибраться и обиходить ребенка соседкой, поругаться с отцом, на самом деле добрым и заботливым, который в будни надрывался, обеспечивая семью, но в выходные повадился по-черному пить, - все эти заботы Витек взвалил на себя. Он даже как-то выставил за дверь бабу, которую отец по пьяни привел в дом.
   - Да ты охренел! - взвился было отец, оставшийся на лестничной площадке с подружкой. - Да я сейчас дверь выбью!
   - Не пущу, - упрямо сказал Витька, запершись с малышней изнутри. - Металлическую не выбьешь. К ней иди! Нечего водить всяких при детях.
   - Да я, может, на ней жениться хочу, сотрудница моя! - надрывался за дверью отец, уже почти смирившись.
   - Вот женишься, тогда и приведешь, - неуступчиво сказал Витька, которому совершенно не нравилась мысль о пришелице, метившей на место матери, но страшно надоела роль прислуги и няньки. Хотелось, наконец, просто отдохнуть и спокойно поиграть в виртуалке.
   Но отец так и не женился, и ношу сбросить не удалось. А сейчас папка остался один с трехлетней Люськой, и Витька старательно отгонял от себя мысль о том, что творится дома. И у него появилась новая ответственность - ведь именно он затащил мальчишек сюда, а значит, должен был вытащить обратно. Исчезновение Лечилы вызывало в душе дурные предчувствия.
   Но до утра можно было подождать. Еще оставалась надежда, что Лечила вернется сам. Или в Храме что-то узнает завтра - или уже сегодня - МарьИванна.
   А сейчас надо было хотя бы немного выспаться. После всех треволнений спали мальчишки, как убитые, не чувствуя твердости топчана, не слыша утреннего шума буйных приютских сорванцов.
   К утру Сашка не вернулся. И после завтрака, когда училка ушла в город за новостями, а Видян - в приют на занятия, мрачный Ходок, выгнав брата погулять, раз за разом активировал заклинание переноса - все к тем же дверям. Спустя пару десятков перемещений - уже на автомате, не задумываясь, - когда у него закончилась мана и пришлось присесть на топчан, чтобы восстановиться, Витек понял, что расстояние нужно и можно увеличить. И попробовать перемещаться с грузом.
   Три раза успешно переместившись к дверям с табуреткой и чуть не свернув шею, споткнувшись напоследок, он кликнул брата.
   Общительный Игорешка, уже подружившийся с приютской мелкотой, фонтанировал новостями:
   - А ребята сказали, что князева невеста приехала! И свадьба завтра, мы всем приютом на площадь пойдем, кричать ура. Конфеты будут давать, калачи и монетки. А мы, Витек, ведь тоже пойдем обязательно, да? Ведь мы пойдем?
   - Посмотрим. Зависит от того, что МарьИванна скажет, когда вернется, - Витьке не хотелось лишать братишку нечастых детских радостей, но у него самого мысль о княжеской свадьбе вызывала только злость и раздражение. И он прекратил поток возражений, протянув брату руку:
   - Давай лучше ты мне сейчас поможешь. Вместе перенесемся. Можешь даже зажмуриться.
   Зажмуриваться малый не стал, но все равно ничего не увидел - перемещение происходило мгновенно. Сейчас перенос активировался одним жестом, без слов, но маны хватило пока только на два переноса с грузом. Зато, хотя может ему и показалось, но после короткого отдыха оранжевая полоска маны стала длиннее.
   Теперь оставалось только определиться с переносом на дальние расстояния. МарьИванна все еще не вернулась, зато появился Видян, с которым можно было посоветоваться.
   - Никто не должен знать, что ты владеешь такой силой. И брата предупреди. А значит, перемещаться следует ночью. Или куда-нибудь в пустынное место, - высказавшись, Видян невидяще уставился в окно и надолго умолк. Потом, словно очнувшись, добавил: - Но думаю, надо дождаться Мариоанны. Или темноты.
   Ходок был согласен с каждым словом. Он и сам понимал, что светить своими возможностями в приюте не стоит. Но хватит ли у него маны на дальний перенос? Да и до темноты оставалось немного - день пролетел совершенно незаметно. Ему все еще хотелось верить, что можно дождаться хороших новостей.
   Надеялся он напрасно. МарьИванна вернулась лишь поздно вечером, и в ответ на его вопросительный взгляд лишь отрицательно мотнула головой.
   - Волхвы говорят, никаких перемен в состоянии князя нет. И не допускают к нему никого.
   - И что же, по-твоему, это значит? - хмуро осведомился Витек. - Не дошел до него Лечила?
   - Не знаю. Может, и дошел, да только не смог сразу исцелить? Сейчас еще лечит, - предположила учительница. - Завтра пойдем в город на праздник, все узнаем. Если князь на поправку пошел, то на свадьбу сына наверняка явится. Не торопись - мы же только вчера были в Храме!
   Подумать только, всего лишь вчера! Витьке казалось, что прошел, как минимум, год. И опять тащиться в проклятый Храм, где пропал друг!
   - Я не пойду, - решительно сказал Ходок. - Игорька с вами отпущу, а сам тренироваться буду. Ты уж присмотри, - просительно обратился он к Видяну, игнорируя учительницу. Почему-то сейчас она казалась виновницей большинства их несчастий.
   Словно понимая настроение мальчишки, МарьИванна не стала спорить и торопливо ушла к себе.
   - Хорошо, присмотрю, - с заминкой сказал Видян, и Витек, запоздало усомнившись в выборе, подумал о том, насколько надежному человеку доверил брата.
   Но впереди была еще ночь. На улице уже сгустились сумерки, и даже сквозь мутное немытое окно можно было разглядеть на небе яркие сверкающие звезды. В комнате ощутимо потемнело.
   - А свет у тебя здесь есть? Ну свечка какая-нибудь?
   - Свечка? - Видяна вопрос озадачил. - Так вот же светильник!
   Он ткнул пальцем в стоявший на подоконнике сосуд, похожий на большой бокал без ножки. Бокал был плотно прикрыт темной деревянной дощечкой с маленькой дырочкой в центре. Ни проводков и ни свечи в сосуде не было.
   - И как же он светит? Магией? А дырка зачем? - Витьку стало по-настоящему любопытно.
   Видян неожиданно громко фыркнул:
   - Для воздуха дырка. А светит как ... сейчас увидишь, - он поднялся, вышел во двор и захрустел ветками в палисаде. Потом вернулся, и в комнате вдруг стало светлее.
   В руках Видян держал толстого светящегося жука.
   - Светлячок, - пояснил он и кивнул на окно. - Полно их вокруг.
   Оказавшись в бокале, жук упорно забился о стенки и крышку, с каждым разом светясь все ярче и ярче. В комнате сейчас, наверное, можно было бы даже читать.
   Так вот он о чем говорил, сообразил Витька. А когда надо будет свет выключать, он жука просто отпустит. Здорово. И никакого электричества не надо.
   Ходок перевел взгляд на окно - за необыкновенно крупные звезды он принял летучий рой светящихся жучков.
   Хитрая иномирская придумка лишь ненадолго отвлекла от тяжелых мыслей. А в голову лезли дурацкие сомнения и вопросы. Хотя, возможно, не такие уж и дурацкие.
   - Слышь, Видян, а что будет, если мне во время прыжка маны не хватит? Я просто вывалюсь из портала или провалюсь в никуда?
   Вопрос поставил провидца в тупик. Наморщив лоб, он надолго задумался, потом пожал плечами:
   - Не знаю. У меня все не так. Если силы не остается, видение просто обрывается и уходит. А портальщиков на Буяне мало. И все они великие маги. Не станут с тобой говорить.
   - Понятно, - ни черта было не понятно, но рисковать явно не стоило. - Так что, сначала во двор?
   - Лучше за калитку, в рощу, - выглянув в дверной проем, сказал провидец. - Там точно никто не увидит. И силы должно хватить.
   - И вообще, - вмешался Гусь. - Давайте выйдем во двор, посмотрим, чтоб никого не было, а потом ты уже будешь решать. А то что мы все время в комнате сидим!
   Мысль роказалась здравой, и выйдя в опустевший двор, где даже зоркий Игорек никого не увидел, Ходок переместился в рощу за калитку, сразу ополовинив ману. А потом, не дожидаясь воостановления, рванул обратно, но уже пытаясь дотянуться до комнаты. Когда полоска маны опустела, он просто рухнул в сенях, перед самым порогом, с грохотом свалив табуретку.
   - Это еще что за шум? Чем балуемся? - словно из ниоткуда возле пристройки появился Никодим.
   Из сортира вылез, зло подумал портальщик, вот уж не вовремя принесло! Он молча поднял табуретку и потер ушибленное колено, не глядя на нежданного визитера.
   - Ну, - поторопил с ответом Никодим.
   Видян привычно смолчал. Витек замер с табуреткой в руках, не зная, что сказать. Их выручил хитрый Гусь:
   - А это, дяденька Никодим, братец мой в лапту хочет научиться играть, - мальчишка тихо хихикнул. - Да только не выходит у него пока ничего.
   - Это что ж за лапта, без биты и мяча? - усомнился управляющий.
   - Так у нас их нету, - объяснил Гусь. - Вот он решил с табуретом попробовать.
   - Пусть днем пробует, - чуя неладное, но не догадываясь, что именно, пестрый подозрительно рассматривал Ходока, обнявшего трехногую табуретку. - Не дело это, по ночам шуметь.
   - Так стыдно же ему, дяденька, - Гусь скорчил умильную рожицу. - Такой большой, а играть не умеет.
   - Стыдно ему, - сердито пробормотал управитель. - А табурет денег стоит. Спать идите. Завтра поговорим.
   Никодим ушел, а трое заговорщиков уныло переглянулись.
   - Так что, до завтра? Ложимся спать? - с долгим зевком спросил Видян.
   - В рощу я могу тихо переместиться, - возразил Витька. - А вот обратно в темноте обязательно в комнате на что-то напорюсь. А если свет оставить, так обязательно заметит кто-то.
   - Ну так, - подумав, сказал провидец. - Ты, если спать не хочешь, обратно сюда не возвращайся. Дальше перенестись попробуй - к воротам или на тракт. Посмотришь, что да как. А ближе к утру вернешься.
   Мысль показалась здравой. А сна не было ни в одно глазу. Мысли, тревоги, воспоминания о доме, отце, Люське, пропавшем Сашке теснились в голове, скручиваясь в один болезненный клубок.
   Витек машинально набросил второе одеяло на брата, уже тихо посапывавшего во сне, отпустил из банки жука, немедленно вылетевшего в дверной проем так уверенно, как будто маршрут давно был проверен и изучен, и активировал портал.
   Он мотался между приютом и городскими воротами всю ночь.
   В городе вовсю готовились к празднику. Рабочие возводили помосты, торговцы заранее раскладывали товары, женщины украшали привратную площадь лентами и цветами. Пока восстанавливалась мана, Витек даже прошел за ворота, прогулявшись по ближайшим улицам. Улицы, метров пять шириной, мощеные деревянными спилами, ближе к центру сменялись более широкими, каменными. Ходок дошел до реки, делившей город на две части. Наверное, это и была река Светлая, давшая название княжеству. Спросить прохожих Витька так и не решился, боясь выдать свое иномирское происхождение.
   Берега реки соединали несколько мостов, лишь один из них был каменным, украшенным ярко горевшими фонарями. К нему, на свет, и направился мальчишка.
   В центре, застроенном богатыми усадьбами, выделялся княжеский терем, окруженный высокой каменной стеной. Подходить ближе Витька не стал - у терема несла дозор стража. Не в каких-нибудь там зипунах и свитах, а в брюках и куртках из темной кожи, надетых прямо на кольчуги, шлемах, и с короткими металлическими палками, у поясе слева. Бластеры? Или световые мечи? Глупая мысль рассмешила - откуда здесь бластеры? - и Ходок ступил на мост, под которым проплывали лодки с обитателями левобережья, и долго смотрел на медленно текущие воды могучей реки.
   За рекой, в нижней части города, виднелись участки небольших деревянных домов. В преддверии праздника там уже шумно веселился простой люд.
   Потом Витька вернулся к воротам и помог двум девушкам донести цветочные корзины, оказавшиеся неожиданно тяжелыми. Симпатичная темноглазая крестьянка бросила ему пару медных монет, и, когда дело уже близилось к утру, Ходок, уже в четвертый раз перенесшийся в город, купил себе за них вкуснющий расстегай с рыбой.
   Незаметно вернувшись в приют, он был вознагражден подросшей полоской маны, но, не найдя в себе сил этому порадоваться, рухнул на топчан и проспал все, что можно и что не стоило пропускать. Вернувшиеся ближе к вечеру с праздника мальчишки огорошили его ворохом новостей.
   Витька лениво потянулся и присел на жесткой лежанке, стирая с лица остатки сна. Потом прислушался к болтовне брата.
   Сидевший на табуретке напротив Гусь излагал новости потоком, захлебываясь от восторга, останавливаясь на мгновение лишь для того, чтобы откусить кусок от здоровенного расстегая. Видян молча кивал, подтверждая, и время от времени комментировал особо заковыристое вранье.
   - Они потом все в Храм пошли! И невеста такая вся, не очень. Помнишь, мы ее в Храме видели? И Маша ее не любит. А потом фейерверк! Звезды! Ну и цветы! А дядька там один хороший такой, на коне, с коня слез и начал конфеты бросать, и деньги! Я пять штук поймал, смотри. И две одинаковые - я одну для коллекции в Питер с собой возьму. Вот Женька завидовать будет, у него такой точно нет. А на вторую пирожок купил. И еще один тебе. И второй там, такой страшный дядька, как медведь. С бородой, во! И весь порезанный. Тоже деньги бросал, но я подбирать не стал, побоялся - он так смотрел!И колдун темный, низкий такой и широкий, и тетка какая-то длинная тоже бросала!
   Гусь в очередной раз куснул пирожок, протягивая второй брату. Пирог оказался с рисом и яйцом, но все равно вкусным. Пока братья жевали, Видян, поморщившись, объяснил:
   - Княжич Агафон деньги бросал, когда молодые в Храм пошли. А страшный - это Тайного приказа глава, Тит Меркулов. Здоровый он, а шрамы от того, что по молодости в огненную пустыню ходил, на демонов Саламандра. Едва отбился. Покалечили его сильно, а залечиваться сам не захотел. Отмстить задумал. А колдун княжий темный - это подгорный Ктор. Вроде как в опале он сейчас должен быть за то, что князя исцелить не сумел. Но на праздник пришел.
   - Ну вот так и вышло, - продолжил Гусь, прожевавшись. - Я возле коня стою, тут какой-то лысый мимо - порск! - и прочь. Я думал, вор, а он на коня что-то блестящее бросил и удрал. Я и говорю - дяденька, смотри!
   От избытка чувств Игорек замолчал, и Витек встревоженно перевел взгляд на Видяна:
   - Он что, натворил что-то?
   - Скорее наоборот, шустрый слишком оказался. Никто и не ожидал, - усмехнулся провидец. - Он княжича Агафона за руку схватил, на коня показал, а тот глянь - и позеленел весь! И от коня! Служивые понабежали, тайный сыск тоже, а этот, - он кивнул на Гуся, - в толпу.
   - Ага, - счастливо разулыбался мальчишка. - Они меня так и не поймали. И лысого не поймали.
   - И что там было, мы точно не знаем, потому как толпу сразу оттеснили и с площади прогнали. Но, говорят, покушение это было, на княжича старшего, - в разговор вмешалась незаметно вошедшая в спальню МарьИванна. - Но Игорек молодец. И в том, что увидел, и в том, что сказал, и в том, что сбежал. Хотя все равно, конечно, отыщут его, но позже.
   - А что там хоть было на самом деле? - спросил Витька учительницу.
   - По всему похоже, что взрыв-камень, - неохотно ответила она.
   - Террористы, значит, - незнакомое слово ни у кого не вызвало вопросов: кто не знал, тот догадался.
   Они молча посидели, глядя на яркий солнечный свет, бьющий от окна, в котором хорошо различались пляшущие у пола пылинки и одинокий грязный носок под одним из дальних топчанов.
   И тут свет вдруг налился мертвенно-синим, и в комнате раздался уже знакомый по стычке с бандитами неживой голос пророка.
   - И имя у него княжеское, - Видян, похоже, впал в транс и вещал, прикрыв глаза. - И спасет он Светлоречье и Светлолесье от беды великой. И белые крылья над головой - нет, не он это! - провидец дернулся, как от сильной боли, простонал в отчаяньи: - Дальше не вижу, - и очнулся.
   И свет в спальне вновь стал ярким и безопасным.
   - Что-то увидел? - поинтересовался Ходок. Ему совершенно не понравился намек на княжеское имя братишки. И его участие в иномирских делах. Лучше бы отец его Генкой назвал, как сначала собирался. Но нет, мать настояла - княжеское имя, княжеское имя! Да и упоминание про белые крылья тоже не понравилось.
   - Ясно. Ну и что же ты там видел? Ну, в видении? Там что. Игореха был? И вот прям сразу с белыми крыльями?
   - Нет, с крыльями не он был, другой, - отрицательно помотал головой Видян, и портальщик уже было вздохнул с облегчением, но тот добавил. - Но он там тоже был, в оковах. И повторял все время про княжеское имя. А тот, с крыльями, кричал: - Князь, мы всех спасли! А потом, не понял, что-то еще прокричал - то ли Светлоречье, то ли Светлолесье. И все.
   - А Сашку не видел? - на всякий случай поинтересовался Ходок. Ясно было, что если бы видел, сказал бы. - Тот с крыльями - не он?
   - Тот, вроде, и вовсе не человек был, - припомнил Видян. - Но и не эльф, хоть похож. У эльфов крыльев не бывает.
   И тут Витька заметил, что МарьИванна, прежде ловившая каждое слово видящего, поспешно отвернулась, скрывая слезы, а на нее с сочувствием смотрит Игорек, от полноты чувств даже переставший жевать.
   - Ты что, знаешь его, что ли? Этого, белокрылого?
   - Нет - нет, что ты! Не из-за него. Просто я была там, в Храме, насчет Сашки. Случайно услышала. Волхв сказал, что на Всемире метка Темнолесья. Княжича пометил колдун. А значит, и он мог...
   - Так это, получается, Всемир организовал? Покушение на брата? - Витьку был безразличен Всемир, да и вся княжеская семья, но подлая подстава родного брата возмутила до глубины души. И хотя училка откровенно врала насчет белокрылого, а сейчас явно отвлекала внимание, Ходок не мог не среагировать и показательно отвесил Гусю незаслуженный подзатыльник:
   - Смотри мне, братец!
   - Да ты что? Я что, княжич какой? - обиделся младший. - Да я никогда! Да я за тебя кого хочешь загрызу! - он попытался выставить вперед нижнюю челюсть с мелкими желтоватыми зубами, и даже МарьИванна, только что вытиравшая слезы, не смогла удержаться от улыбки.
   - И про целителя никто ничего не знает. Всех волхвов расспросила. Не слыхали даже, - виновато добавила она.
   Во дворе послышались мужские голоса. Учительница резко встрепенулась, выглянула в окно, и, напомнив не болтать лишнего, сбежала прочь.
   Звуки голосов приблизились, и в комнату по-хозяйски, не постучавшись, ввалился Никодим, угодливо распахивая двери перед следовавшими за ним двумя важными гостями.
   К собственному удивлению, Ходок опознал их сразу - по рассказу брата. Страшный сыщик и темный колдун. Эти точно по Игорешкину душу. Эх, не вовремя он кинулся спасать доброго княжича!
   Глава Тайной службы походил не на медведя, а скорее на могучего старого льва - высокий, широкоплечий, с шапкой вздыбленных седых волос, кудлатой, каштановой еще, но уже с проседью, бородой, кустистыми бровями и пронзительным взглядом серо-голубых глаз. Страшный рваный шрам шел наискосяк справа налево через все лицо, второй, больше похожий на ожог, кривил правую часть рта. Колдун, на две головы ниже, но ничуть не хлипче, так и не снял темную накидку с капюшоном. Шел он чуть позади сыскаря - в рассчитанной на десятерых спальне, с их появлением ставшей сразу маленькой и тесной, между двух рядов топчанов протиснуться мог только один.
   - Здоровы будьте! - ухнул тяжелым басом Меркулов, оглядывая мальчишек. Взгляд его сразу зацепился за сидевшего у окна Видяна.
   - И тебе не хворать, дядька Тит, - холоду, прозвучавшему в голосе провидца, могла бы позавидовать даже сама Снежная королева.
   Братья, переглянувшись, поняли друг друга без слов - им не стоило вмешиваться в битву титанов. Встреча эта не могла быть неожиданной, но столкновение лицом к лицу явно выбило из колеи старого вояку.
   - Так вот где ты пристроился, кн..., - Меркулов явственно запнулся, но сразу же поправился, - боярич. Бедновато живете, - он недовольно оглядел комнатку и бросил угрожающий взгляд на Никодима. Тот, бледнея и краснея, низко кланялся, бормоча ненужные оправдния, но они пока никого не интересовали.
   - Вашими молитвами, - тем же леденящим тоном ответил Видян.
   - Все винишь меня, Ярополк? Напрасно, - в голосе княжеского ближника прозвучало снисходительное сожаление. - Не было там злого умысла.
   По лицу Видяна или, как, наконец, выяснилось, княжича Ярополка, было заметно, как многое ему хотелось бы ответить, но он смолчал.
   - И что, теперь поквитаться решился? На площади был? - с нехорошим намеком спросил сыскарь, и Витька внезапно понял расклад: Меркулов видел перед собой самых подходящих претендентов на роль заговорщиков. Чем не вариант: мстительный княжич сдружился с иномирными пришельцами и решил их руками извести княжеского наследника. И в этой версии Ходок не видел противоречий. И Меркулов, похоже, тоже не видел. Он вновь оглядел комнату, потом, посторонившись, жестом выставил Никодима за дверь.
   - Слыхал я, что троих иномирян вызвали волхвы, а вижу лишь двух. И где же ваш третий? - задал он неожиданно сложный вопрос.
   - Так он же, дяденька, не лысый! У него волосы до плеч, как у вас, но светлые. И прямые, - решительно вмешался в разговор Гусь, пока старшие мучительно обдумывали ответ. Заметно было, что Меркулов внушает мальчишке неслабый страх, но жажда справедливости оказалась сильнее.
   Логика Снегирева-младшего поразила даже многоопытного сыщика.
   - Это ты про что, малой?
   - Так про Саньку же, Лечилу! Тот, который на княжескую лошадку напал, лысый был, длинноносый, с него росточком, - он показал на колдуна, - но хлипче. И быстрый очень - бросил на нее блестящую штучку, порск, и нету!
   Меркулов с сомнением обернулся к колдуну, словно впервые обратив внимание на его невеликий рост. Тот уверенно кивнул:
   - Нету в них зла. Одаренные все трое. Малец правду баит. По приметам, из кривого народа злодей замешан. По мне, так темнолесцы это. Но ведь под иллюзией был душегуб, наверняка, как же ты заметил?
   - Иллюзии не заметил. Фейерверк только видел, - честно признался Гусь, уже не раз побывавший в цирке и узнавший, что иллюзионист - это фокусник, а иллюзия, значит, фокус. - Говорю, что видел.
   - Ладушки, - неохотно уступил сыщик. Колдуну он явно верил. Но и мальчишек без острастки не оставил, пригрозил, не глядя, впрочем, на Видяна:
   - Смотрите мне тут, по истинной правде живите!
   И высокие гости пошли прочь, беседуя о своем, но сейчас невероятно интересном:
   - А я говорю, эльфов на помощь надо звать, без эльфов не одолеть нам Темнолесья, - настаивал колдун. В ответ ему громыхал тяжелый бас:
   - Отчего же не князя Великого позвать?
   - Не раз он говорил, что в свары наши с Темнолесьем мешаться не станет. Ему и с Поморьем, да с Подгорьем забот хватает....
   - ..а княжич...
   -.. навет то, подстава... на опалу твою рассчитывали...хорошо, что Агафон простил...
   Голоса затихли вдали, и Витек, статистом просидевший все время визита, облегченно вздохнул. Впрочем, вспомнив подслушанный разговор, вновь нахмурился, вспомнив пророчество:
   - Вот уже и эльфы на подходе. Еще крылатого осталось дождаться.
   - Ушли, - радостно сообщил осторожно подкравшийся к дверям и выглянувший наружу Гусь. - Ужас! Я уже думал, нас в темницу посадят, как Сашку.
   - Не говори ерунды, - рассердился Витек, ставши за последние дни суеверным, хотя раньше никогда этим не грешил. - С чего ты взял, что Сашка в темнице?
   - Все может быть, - поддержал малого Видян. - Я и сам думал, что узилища нам не избежать. А братишка твой и правда молодец, хитер!
   - Да ладно, - смутился Гусь. - Я-то думал, мне медаль за помощь дадут, ну или денег еще. А потом вдруг испугался так этого страшного. Злой он. Пойду лучше с мальчишками поиграю, - он махнул рукой и сбежал во двор от скучных разговоров.
   - Достало все. Думаю, пора до князя добраться, и узнать, наконец, что случилось с Сашкой. Поможешь? - Витек не хотел больше ждать - несколько минут назад они рисковали попасть в местную тюрьму и застрять в этом мире надолго. А если завтра еще что-то случится? Да еще и пророчество это. Пришло время что-то решать. В город он теперь перенестись точно мог. И стены ему не помеха. Вот только как угадать с точным местом? В келье-то княжеской он не бывал.
   Видян ненадолго задумался и неуверенно кивнул:
   - Я келью князя видел. Когда его доставили в храм из дворца, мы с Мариоанной и Всемиром в сопровождении были. И есть у меня слабый дар передавать свои образы - картинки в своей голове - другим. Но я не знаю, получится ли с тобой. И это не слишком приятно.
   - Не проверим, не узнаем. Давай!
   Наверное, Ходок поступил слишком легкомысленно, потому что сначала боль была просто адская. Казалось, в его голову вбивают гвоздь и вскрывают мозг. Но Витек не успел даже вскрикнуть, как боль стала слабее, почти ушла. Он почувствовал внедрение, перед глазами замелькали цветные картинки. - Настройка, - сказал кто-то со стороны. Потом в сознании возникла четкое представление: келья, лицо бородатого старика, надменное, породистое, властное, хоть и изможденное болезнью. Витька не стал медлить и активировал портал.
   В келье стариков оказалось двое. Один, здоровенный, высокий, бережно поддерживал второго, сидевшего на лежанке и медленно хлебавшего кашу из тарелки, здорово напоминавшей приютскую. Князь? Ходок не заметил, как спросил это вслух.
   Старики с изумлением уставились на появившегося из ниоткуда мальчишку, и Витька с раздражением повторил вопрос:
   - Это ты князь? Где лекарь? Тот парень, что тебя исцелил, где он сейчас?
   Старики настороженно переглянулись, и здоровяк, явно прислужник, укоризненно сказал:
   - Не гневи князя, отрок! Учтив будь. Не ведаем мы про лекаря, боги исцелили светлого князя, явили милость!
   - Боги? - Витьку охватила непривычная ярость. Он сжал кулаки, прикрыл глаза и медленно сосчитал до десяти. Прежде всего надо было выяснить судьбу друга. - А не парнишка такой белобрысый, худой, чуть меня постарше? В штанах синих и черной футбол..., майке?
   - В штанах синих? Валялся тут такой в келье вор, - признался слуга, не заметив предупреждающего жеста князя. - Сказать ничего не мог, и в оковы мы его....
   - И где он сейчас? - невежливо перебил Витька.
   - Не ведаю, - ответил старик. - Сбежал он из кельи допросной.
   - Так значит, - медленно повторил Витька, с ненавистью глядя на снисходительно улыбающегося князя, - лекарь сюда пришел, исцелил тебя, порчу снял, отдал все силы так, что не мог ничего рассказать, а ты его в оковы и в допросную? Да ты, ты...! - у него не хватило слов.
   Впрочем, слова все же пришли:
   - Да если с ним что-то... Да я тебя..., я тебя сам прокляну! Живьем сгниешь!
   И Витька вернулся в приют, где долго метался по комнате, бормоча проклятия и не обращая внимания на терпеливо дожидающегося отчета Видяна - Ярополка.
  
   После исчезновения мальчишки князь задумчиво сказал:
   - Сильный портальщик. И без артефакта. Думаешь, из каких?
   Ферапонт пожал плечами: - Я до сих пор полагал, что так только Саламандр и Бонван могут. Ну или из старших Сыромятиных кто, через зеркало.
   - Не было у него зеркала. Да и Сыромятиных мы наперечет знаем. Может, побочный какой или иномирец?
   - Иномирцы-то как раз все с артефактами, - возразил слуга. - Разве что и впрямь... А ведь сходится все. Давеча слыхал я, - он оживился. - Слыхал я, что вызвали волхвы иномирского целителя, да с ним еще были двое мальчонок.
   - Так, значит, то был не вор, а целитель, - с легким сожалением сказал Борислав. - Жаль, коли сгинул. Хороший лекарь пригодился бы. Думаешь, и впрямь проклянет малой?
   - Навряд ли, - пожевал губами верный прислужник. - Портальшик ведь, а не колдун.
   -Но ты все же отыщи его, Ферапонт, отыщи! А мне, исцеленному, пожалуй, пора пришла явиться пред лица волхвам, и возложить благодарственные дары богам на алтари.
  

Глава шестая

ПОБЕГ

   Поговорить им толком так и не удалось. В комнату влетел взволнованный Гусь.
   - Ребята, там такое случилось! А сейчас учителя во двор всех зовут, на собрание.
   - В двух словах объясни, что хоть случилось-то? - вставая, спросил еще не остывший от знакомства с князем Ходок.
   - Никодим сбежал. И МарьИванна. Да что там говорить, сейчас учителя все объяснят, - бросил Игорек, устремляясь к выходу.
   Во дворе собрался, наверное, весь приют. Десятка четыре пацанов расселись, кто на скамейках, а кто прямо на земле. В центре мялись трое угрюмых мужиков, а чуть поодаль замерла повариха тетя Глаша. Еще дальше, у забора стояли с похоронными лицами Касиан и Дамиан. Ну эти, скорее, горевали из-за МарьИванны. Училка приворожила не только княжича.
   - Это учителя наши, милс Знатолюб, милс Горемир, и милс Феоктист. Милс - это так учителей тут зовут, милосердный типа, - объяснил брату Гусь, уже успевший побывать на уроках и немного освоиться.
   Феоктист, невысокий и кряжистый, был похож на типичного деревенского кузнеца, но одет как стражники, которых Витька видел в городе, в кожаный доспех и тяжелые башмаки. И не жарко ему, - подивился Витька. - Все же лето.
   - Физкультура и труд, - подсказал Игорек.
   Горемир, высокий и стройный, преподавал историю, географию и устройство мира. Холщовые рубаха и штаны висели на нем, как на чучеле, но выглядел он самым спокойным и уверенным из тройки и был явным лидером.
   Знатолюб, самый молодой, оказался учителем математики, и понравился Гусю больше всех, потому что на уроке все время его хвалил. Из всех троих он был самым потерянным. Больше всего математик походил на сказочного Иванушку-дурачка: стриженые под горшок кудрявые волосы, ясные голубые глаза, белая рубаха, вышитая по вороту красными нитками, короткие порты. Лапти на ногах довершали образ.
   - Отроки, - наконец, решительно взял слово Горемир. - Беда к нам пришла, откуда не ждали. Сбежал управитель Никодим, да не просто сбежал, а всю казну приютскую унес с собою. Остались, конечно, кое-какие припасы, но денег не осталось вовсе. На самоходке приютской уехал.
   - Ничего себе, - мысленно посочувствовал Витек. - И самоходки тоже не осталось. Куда ребятам теперь идти?
   Мальчишки зашумели, обсуждая новость, но учитель, подняв руку, остановил споры.
   - Мы постараемся всем помочь, - сказал он. - Самые старшие, отойдите в сторону!
   Самых старших, ребят лет пятнадцати-шестнадцати, оказалось шестеро. Двух сразу забрали к себе в артель Касиан и Дамиан - кому-то надо было добывать для приюта дичь, а парни хорошо себя показали на охоте. Остальным обещали выправить бумаги и пристроить в городе на поденные работы.
   - Младшие, кому меньше семи, - продолжил учитель. - Отправятся сейчас с милсом Феоктистом в храмовый приют для девочек. В возрасте таком в том большой беды нет, вас примут. А позже Храм обещал о вас позаботиться.
   Малышей оказалось примерно с десяток, и с ними со слезами на глазах долго прощалась тетя Глаша. Когда их, наконец, увел физкультурник, Горемир вопросительно посмотрел на Видяна.
   - Мы позаботимся о себе сами, - уверенно отозвался пророк.
   Оглядев оставшихся мальчишек, которых осталось чуть больше двух десятков, учитель печально вздохнул:
   - А нам, пожалуй, идти некуда. Придется затянуть пояса. И помощи ждать не от кого. Вы знаете, что князь Борислав болен. Старший княжич ищет злоумышленников, а Всемир...
   - А что Всемир? - заинтересованно спросил Видян, подавшись вперед.
   - Он тоже сбежал, - печально сказал учитель, и в толпе мальчишек раздались слабые смешки. Сам Витек тоже не смог удержаться от улыбки - все было настолько плохо, что вызывало уже не горечь, смех. Впрочем, улыбки быстро пропали, когда учитель закончил говорить:
   - Да, княжич Всемир исчез, и как бы не вместе с нашей Мариоанной.
   Тетя Глаша встревожено охнула, а Горемир, успевший уже опросить учеников, рассказал, что кто-то из мальчишек видел, как Никодим сговаривался с княжичем, и тот передавал ему деньги. Называли даже сумму - пятьдесят золотых - огромное богатство по меркам Светлоречья. А кое-кто даже видел, как бывший управитель подливал что-то в морс похищенной учительницы, а потом вел ее, слабую и безвольную, за руку к самоходке. Видеть видели, а донести не успели или побоялись.
   - А почему ты решил, что она сбежала с Всемиром? - Видяну явно не нравилась мысль о побеге учительницы с княжичем.
   - Да зачем же еще она Никодиму понадобилась бы? - удивился учитель, но парня явно не убедил.
   На этом собрание закончилось. Учителя ушли с выпускниками выправлять нужные бумаги, а мальчишки вернулись в комнаты.
   Гусь свернулся в калачик на топчане и долго хлюпал носом - ему было жалко мальчишек и МарьИванну, - потом незаметно уснул. А Видян и Ходок снова начали спорить.
   Витька заметил, что с ними, иномирцами, провидец постепенно оживал, казался почти нормальным. И если к Сашке он изначально относился настороженно - целитель ему был не нужен, да еще и призванный лечить ненавистного князя, - то к нему, Ходоку, испытывал что-то вроде уважения. Это было понятно - редкий дар, возможность сбежать из приюта. Но к этому прибавлялась, похоже, и легкая зависть, когда Видян наблюдал за общением братьев. Замкнувшись в одиночестве после гибели родных, парень явно истосковался по близким. Впрочем, аргументов в споре это Витьку не добавило: сам он хотел немедленно отправиться на поиски Сашки, Видян настаивал на том, чтобы сначала найти Никодима и МарьИванну.
   - Тебе ведь и самому потренироваться нужно. Ведь по человеку искать придется. Слыхал я, что великие маги, - Видян говорил с искренним уважением, словно включая в ряды великих и Витьку, - лишь представив лицо человека, могли к нему перенестись. Да не просто абы как, а в желанном расстоянии до цели. Тебе до такого далеко, но скоро и ты сможешь. А пока лишь бы оказался рядом. А то ведь вдруг не одолеешь путь Сашкин - за столько дней, небось, ушел далеко. А Никодим сбежал совсем недавно.
   - Зато на самоходке, - возражал Витька яростно, но тихо. Он не хотел тревожить уснувшего брата. Мальцу и так немало досталось в последние дни.
   - А ежели целитель в темнице не один, а ты туда явишься? И, не дай боги, у тебя закончится сила? - довод был весомым. Но ведь и Никодим мог оказаться в таверне или еще где-то на людях, где появление чужака сразу будет заметным. Но это, пожалуй, не так пугало, как возможность застрять в темнице.
   Хотя знай Витька, что его ожидает, он ни за что не уступил бы, но он не знал, и потому поддался уговорам. Никодим, так Никодим.
   Мальчишки долго обговаривали детали. Решили дождаться ночи. Темная накидка с капюшоном, подаренная еще МарьИванной, должна была помочь портальщику остаться незамеченным или хотя бы неузнанным. И, главное, следовало быть настороже и при малейшей опасности перенестись обратно - одному или с училкой, если она при Никодиме найдется.
   Понятно, что спланировали они все, как дети, даже не задумавшись, как сумеет не особо крепкий мальчишка справиться хотя бы с таким противником, как Никодим. Но это Витька понял немного позже.
   Потом они долго подбирали подходящий образ Никодима, больше от волнения, чем по необходимости, а когда, наконец, стемнело, боярич сосредоточился на картинке, и Витька, поймав изображение, нырнул в портал.
   В этот раз концентрация далась легче. Голова почти не болела, но прыжок забрал больше половины маны. Беглец успел отъехать довольно далеко на север - здесь было ощутимо холоднее.
   Ничего похожего на таверну видно не было. Плохонькая дорога, полянка, окруженная деревьями, пустая самоходка, почти воткнувшаяся в какой-то ствол. Тишина нарушалась лишь звуками леса и ничем не настораживала.
   Никодима сначала Витек и не увидел. Он медленно подобрался к тележке, заметил что-то блестящее и нагнулся, чуть подсветив руки оранжевым ореолом силы. Подобрав пять разбросанных монет, он небрежно сунул их в карман джинсов и вдруг приметил на траве темные пятна. Витек резко поднял светящуюся руку и, наконец, увидел Никодима - и его замутило.
   Беглец лежал на траве под самоходкой, а вокруг все было залито кровью - кто-то безжалостно перерезал бывшему управителю горло. А может даже перерубил топором - голова ворюги была почти отделена от тела. Недолго он пробыл богатым и свободным.
   Страшная рана еще кровила - убийцы побывали здесь совсем недавно.
   Позади хрустнула ветка, и Витька от страха метнулся в сторону, но был схвачен сзади за рубашку сильной рукой.
   - А вот и незваные гости пожаловали, - поднявшийся из-за телеги убийца, в отличие от давешних разбойников, был одет богато, даже пышно, в кафтан с буфами, а длинноватое лицо с тонкими чертами украшала аристократическая бородка. И говорил он слащаво, с тщательным выговором, вот только на нарядном кафтане хорошо были заметны брызги крови. Изысканный бандит внушал ужас, и Витька замер. Он впервые в жизни понял, что испытывает кролик, глядя в глаза удаву.
   - А еще магичит, сопляк, - лениво протянул второй, тот, что держал мальчишку сзади. Витька его так и не увидел, но при слове "магичит" словно очнулся. Ни о чем не задумываясь, просто от ужаса, он рванулся вперед и активировал портал. Рубашка с треском порвалась, и где-то позади застыла в провале ругань разбойника.
   О недостатке маны Ходок вспомнил, только вывалившись на полпути из портала. Он упал с высоты и больно ударился локтем при падении, но ничего не сломал, - не так уж плохо, если учесть, что переносился он без всякой точки возврата, не к цели, а куда угодно, лишь бы подальше. Его просто потянуло обратно в исходную точку.
   И не дотянул он до приюта совсем немного: неподалеку уже виднелась знакомая роща. Пятнадцать минут ходу, и он дома. Ходок печально усмехнулся: давно ли приют стал для него домом? Но там был брат. А значит, дом.
   Вот только подняться с земли не было сил. Витька долго мотал головой, словно прогоняя жуткие картинки. Казалось, все случилось мгновенно и не с ним, но перед глазами все еще стояли кровавые лужи. Он, как наяву, видел перерезанную глотку Никодима и страшное в своей благообразности лицо убийцы.
   Только минут десять спустя портальщик понял, что накатившая слабость вызвана не только страхом. Мелькавшая прежде на периферии зрения иконка маны полностью обнулилась. Ее просто не стало. Перегорел! Допрыгался!
   На мгновение Витька позволил себе поддаться отчаянию, потом сообразил, что изначально, после переноса, сила тоже никак не проявлялась. А значит, надо было только подождать. Неизвестно сколько, может быть, пару дней, может, больше, но вот только дождутся ли его Сашка и МарьИванна?
   Мучительным усилием он заставил себя подняться с холодной земли, слишком хорошо ощущавшейся через прореху в рубахе, и медленно, натыкаясь на деревья при слабом свете луны, побрел через рощу к приюту.
   Минут через десять ему послышались голоса. Он на мгновение замер, прислушиваясь, и начал двигаться осторожнее. Потом между деревьев замелькал огонек - сердитый светлячок упорно бился о стенки светильника, озаряя знакомую поляну со сделанными из пней табуретами и столиками.
   Вокруг одного из столов сидели трое учителей и повариха. На столе стоял глиняный кувшин, из которого Феоктист разливал что-то прозрачное в небольшие деревянные стопочки. Витек прислушался. Звонкий голос тетя Глаши было слышно издалека:
   - Не уйду я никуда из приюта, детишек не брошу.
   - Да пойми, не можем мы теперь тебе жалование платить, - возражал Горимир.
   - Без оплаты работать буду, - настаивала повариха. - Небось, Антипка мой заработает семье на хлеб. Да и сама при котле прокормлюсь.
   - Да кашу и мы сготовим. Не пропадем - крупы до зимы хватит. Да и охотники мясом подсобят, четверо их теперь у нас. А вот одежу на осень детишкам справить не на что, ведь растут! Вовремя подгадал Никодимка, сбежал и все жалованье с собой увез. Пусть ему Ярила воздаст за его лукавство.
   Ярила ему уже воздал, - при страшном воспоминании Витьку слегка передернуло. Не пошли ворюге впрок чужие деньги. Мальчишка вдруг вспомнил о подобранных монетах. Он их даже не разглядел, но приютским они наверняка пригодятся больше. Слова Горемира вдруг вызвали ничем не объяснимые угрызения совести.
   Придержав одну монетку для себя на всякий случай, Ходок вытащил из кармана остальные четыре и уже в открытую подошел к столику. Заметив его, Феоктист торопливо прикрыл рукою стопку. Оттуда сильно потянуло самогонкой, но Витька сделал вид, что ничего не заметил. Повод пить горькую у милсов был самым подходящим.
   - Здоровы будьте. Я тут проходил случайно, разговор услышал, - смущенно сказал мальчишка. - И это, хотел монетки отдать вот эти, для приюта. - Он протянул деньги Горемиру.
   Учитель сжал монеты в ладони, поднес к глазам, и у него от удивления вытянулось лицо.
   - Золотые? Четыре золотых? - неверяще сказал учитель, рассматривая монеты в неярком свете ночного жучка. - Да на эти деньги весь приют может месяц прожить. И одежку детям хватит снарядить, коли брать недорого. Сам князь нам на приют по три золотых жаловал. В казне столько не было. Ты где их взял-то? Не украл ли? - голос его внезапно стал строгим, учительским.
   Ходок даже не обиделся. По сути, деньги он и вправду украл - у Никодима или у бандитов. И никаких угрызений совести по этому поводу не испытывал - деньги эти, никодимовские или княжеские, принадлежали приютским. А вот отмазку надо было придумать заранее.
   - Не украл я, - замялся Витька, потом всколыхнулся, припомнив болтовню братишки. - Я это... на площади подобрал, бросали на свадьбе.
   - А там и золотые бросали? Раньше была все больше медь, - историк удивился, но суровости в его голосе больше не было. Напротив, в нем появилось облегчение и надежда. - Вот удача! И что, отдашь их на приют просто так, не пожалеешь? - он испытующе уставился на Витьку.
   - Чего жалеть? Как пришло, так и ушло, - пожал плечами мальчишка. Он не стал говорить об оставленной на всякий случай монетке, но учителя и так смотрели на него с искренней благодарностью.
   - Славный ты отрок, почитай, спас нас сегодня, - прослезилась размякшая от самогона тетя Глаша. - Но теперь спать ступай, не дело детям по ночам шастать.
   И в кои-то веки Витек был с ней совершенно согласен. Он вежливо попрощался и отступил к деревьям, стараясь не поворачиваться к учителям спиной, - порванная рубаха была приютская, выданная еще в первый день МарьИванной, - потом на автопилоте побрел к приюту. Как он дошел до спальни и упал на топчан, он потом даже не мог вспомнить.
   Мана восстановилась только через двое суток. Большую часть этого времени Витька проспал. Он не стал вдаваться в подробности, рубаху припрятал в рюкзак, но о смерти Никодима друзьям все же пришлось рассказать. И о твердой, пусть и ничем не обоснованной уверенности в том, что МарьИванны с ним не было, тоже. Потому что иначе ее можно было бы уже не искать.
   Через два дня, когда мана дошла до капа, и Ходок нашел Сашку в туннеле, у него уже хватило силы для того, чтобы вытащить друга в приют. Как и в прошлый раз, после обнуления полоска маны заметно возросла.
   Смотреть на друга было просто больно: тощего, похудевшего на несколько килограмм, моргавшего покрасневшими глазами, как разбуженная днем сова. Причем сова, разбуженная взрывом и упавшая с дерева, повредив крыло, - парень едва держался на ногах.
   Им не хватило времени даже снять с него кандалы. Сашка едва успел поесть жидкой каши, оставшейся с обеда, и немного восстановить потраченные силы, когда в спальню в панике ворвался Гусь: по приюту шастали княжеские слуги. Разыскивали они, якобы, пропавшего княжича и МарьИванну, но спрашивали и про Ходока. Обшаривали они все, от чердака до погребов.
   Спрячься мальчишки на время неподалеку от приюта, никто из приютских одаренных выдавать бы не стал - хотя Видян особых симпатий не вызывал, но Игорька многие успели полюбить. Но провидец уверенно сказа - бежать!
   В лесок далеко за пределы города Витек перенес друзей в два приема всего за несколько минут - сначала Видяна, как самого самостоятельного, потом Гуся и Сашку, оставшегося в кандалах. Ориентир без споров - на них не было времени - выбрали методом тыка по грубой географической карте, выданной Игорехе на уроке Горемиром. По воле жребия, цель находилась возле небольшого городка Перунь у границы с Пятиозерьем.
   Когда Ферапонт со стражей, наконец, пришли в комнату мальчишек, там уже никого не было.
  

Глава седьмая

ПОИСКИ И ПРОИСКИ

  
   Ксения не злилась, нет. Она была в бешенстве. Мало того, что болван напарник не сумел найти нормального исполнителя для убийства Агафона, так еще из храмовых келий вылез неожиданно выздоровевший Борислав. Неснимаемая порча, которой так гордился темнолесский колдун, исчезла бесследно - старый князь был здоровее прежнего, и даже казался помолодевшим.
   Старший наследник отделался легким испугом, и даже не слишком усердствовал в поисках заговорщиков. Обрадованный выздоровлением отца, он с удовольствием сбросил бремя ответственности и охотно вернулся к дворцовым развлечениям.
   Запершись в выделенных князем покоях, Волчица оставила метаморфов сторожить вход, но на всякий случай еще и врубила глушилку. Менандра, который не замедлил переметнуться на службу к Бориславу, она на порог не пустила. Ей нужно было остаться наедине с Владом.
   Теперь она отыгрывалась на напарнике, который молчал и угрюмо кивал в ответ на все упреки. Чего отнекиваться, виноват. Это еще больше выводило из себя, лишая удовольствия полаяться всласть.
   - Ты хоть понимаешь, что натворил? Я что, одна должна за всех работать? - накричавшись, наконец, угомонилась Ксения. - И эти темнолесские болваны тоже напортачили! А ведь как хвалились - неснимаемая порча, скоро помрет!
   Ксения проверила слухи об иномирском лекаре, якобы исцелившем князя, отправив запрос в Институт истории. Слухи оказались полной чушью - ни ГСП, ни ГСС врачей на Буян не отправляли. Целителю просто неоткуда было взяться. А значит, ошибку допустили ведьмы.
   И предъявить претензии было некому - колдунов из свиты пришлось отпустить домой еще до свадьбы - уж больно подозрительно поглядывали на них волхвы. Особенно усердствовал старый Лучезар, которого девушка мысленно называла ярилиным выкормышем. А ведь она, по совету Менандра, оставила на алтарях не какие-то там шубы и кафтаны, а драгоценные каменья и артефакты. Но и этого оказалось недостаточно, чтобы утихомирить жреца. Хорошо еще, что не отменил свадьбу. Впрочем, хорошо ли?
   Очередная новость чуть не заставила Ксению окончательно сорваться. Посреди пышной свадьбы, когда она глуповато улыбалась и принимала поздравления, оглядываясь в поисках куда-то подевавшегося жениха, внезапно живее забегали слуги и челядины. Они то и дело подбегали к старому князю и что-то нашептывали ему на ушко.
   Сначала новобрачная не обратила внимание на переполох, но когда пришло время молодым удаляться в спальню, а Всемир так и не появился, заподозрила неладное.
   Подвыпившим, и потому доверчивым гостям сообщили, что молодой с нетерпением дожидается супруги в опочивальне, однако пронырливый Менандр, незаметно подобравшись к самозванке, не без ехидства объяснил, что княжич, похоже, сбежал.
   - Говорят, бежал Всемир с весьма смазливою девицею. Здешнего приюта наставницею, - в голосе советника было и злорадство, и некоторая обида - ведь он, предостерегая заморского владыку от родственного союза со Светлоречьем, оказался во всем прав.
   Новость Ксения сначала приняла с недоверием. Она отослала из опочивальни служанок, долго нервно расхаживала по пустой комнате, потом вылила в ночной горшок вино с лошадиной дозой снотворного, предназначенное хитроумному беглецу.
   И, наконец, поверила в очевидное: от нее скоропостижно сбежал новоявленный спутник жизни. Исчез, так и не отдав супружеский долг - не оставив ее счастливой вдовой.
   И сбежал он не из-за метки темных, в которую почему-то никто не поверил, и не по сценарию иномирской супруги, которая даже не успела подготовить подмену. Младший княжич исчез прямо со свадьбы, как позже с притворным сочувствием подтвердили злорадные дворцовые сплетницы, прихватив с собой полюбовницу, какую-то приютскую девицу.
   И, спрашивается, под каким предлогом она сейчас могла бы привести во дворец подменыша? Сказать, что княжич внезапно раскаялся и возвратился? Это было даже не смешно.
   Как женщина, Ксения чувствовала себя оскорбленной пренебрежением. Она, Волчица, вдруг оказалась брошенкой! И обижалась она не только за себя, но и за заморскую милашку Исению. Девчонка, если судить по иллюзии, которую дарвинистка порой видела в зеркале, была молода и очень хороша собой. Непонятно, как мог Всемир предпочесть ей какую-то сухую воблу, училку, да еще и не намного моложе настоящей Ксении?
   Такое с ней было в первый раз. Хотя в первый ли? Волчица неожиданно вспомнила о Тиме. Ведь он ее тоже бросил. А может, права была не она, а прямолинейные напарники, пытавшиеся открыть ей глаза? Иначе, почему Тимур не спешил со свадьбой? Почему предпочитал ее обществу дешевые ласки лангедокских потаскушек?
   Проклятый княжич, сам того не желая, разбередил старую рану. Сейчас Всемир, прежде безразличный, вызывал у Ксении настоящую ненависть.
   Знатные гости разъехались по домам, разнося слухи и домыслы, а положение брошенной жены при княжеском дворе стало весьма двусмысленным. С одной стороны, бедняжке весьма сочувствовал старший наследник. Агафон оженился прошлым летом на поморской княжне, бесцветной, бледной моли, которая теперь постоянно ходила за ним следом, кичась небольшим, но уже заметно выдающимся пузом. Видно, потому он не давал проходу незадачливой родственнице, то и дело приглашая то на прогулку в лес, то на охоту, то просто посидеть наедине в удаленном садочке.
   Разъяренная Ксения была готова задушить навязчивого поганца собственными руками. Ее останавливали только суровые взгляды старого князя и мысли о полном провале порученного задания.
   Борислав, недовольный как маневрами старшего сына, так и невесткой, не сумевшей привлечь и удержать юного супруга, уже не раз намекал на то, что заморская королевна, по существу, явилась незваной, да так и не стала настоящей женой младшему княжичу. Ведь ничего такого не случилось бы, останься она дома спокойно дожидаться приезда суженого, как и было договорено изначально.
   А значит, ей не место в княжеском тереме, и лучше бы ей по доброй воле возвратиться к отцу. А там, читалось между слов, по пути и несчастье какое с бедняжкой может приключиться - разбойники нынче лютуют.
   Ксюха Волчок была не так глупа, чтобы не догадываться об уготованной неудачнице участи. Не собственного же сына князю обвинять в небрежении сыновним долгом. Пока старик не требовал отъезда прямо, но чувствовалось, что недалек тот день, когда ее могут и выдворить силой.
   Покинуть так просто Светлоречье Ксения не желала, но и спокойно дожидаться, когда ее бесцеремонно прогонят, тоже не собиралась. И сумела на прощанье немного подгадить старому князю, объявив при народе на утреннем молебне в Храме, что не может жить в разлуке с любимым. И поелику не верит она, что взращенный лучшими учителями при просвещенном дворе княжич мог добровольно покинуть молодую жену, то отправляется на его поиски, чтобы отыскать и покарать злых похитителей. Никто ей, понятно, не поверил, но слово было сказано.
   Не постеснялась Волчица и подрядить писца составить письмо папаше настоящей Исении, которое надиктовывала весьма громко, не боясь подслушивания княжеских челядинов.
   - Здоров будь, любезный батюшка! - Ксения не знала, уместно ли такое обращение, но рассчитывала, что недоразумения спишут на неловкость писца. - Хочу повиниться в том, что покинула родные края, не испросив твоего дозволения. За то пострадала, поелику лишила меня добрая Лада своей милости. Пишу, чтобы уверить тебя в моем совершенном здравии. Не могу сказать того же о счастии, ибо не чувствую я себя в Светлоречье счастливою и желанною гостьею. Князь Борислав, по милости богов, оправился от болезни лютой и поспешил со свадьбою. Однако жених мой, младший княжич Всемир, со дня свадьбы исчез бесследно, и судьба его мне неведома.
   Дальше в письме она вновь жаловалась на холодный прием волхвов, пренебрежительное отношение Борислава, и вероятное оскорбительное бегство мужа с безродной полюбовницей. Заканчивалось письмо толстыми намеками на жажду жестокой мести:
   - А на прощание со всем почтением сообщаю, что за страдания мои некому воздать обидчикам. Оттого и отправляюсь днесь на поиски беглого супруга моего, а коли не сыщу, то возможно и домой возвращусь, а может и погибну в Светлореченских лесах неотомщенною. Прощай!
   Перечитав законченное письмо, Ксения с удовлетворением подумала, что, если оно дойдет до адресата, то вполне может вызвать войну между разгневанным отцом любимой дочурки и слишком много возомнившим о себе светлореченским князем. И пусть война будет не с Темнолесьем, а с Заморьем, это тоже неплохо - ей было все равно.
   Доверив письмо самой быстрой почтовой птице, иномирянка быстро собрала немногочисленные пожитки и выпросила у князя самоходку. Старик гневался, но не посмел отказать невестке, собравшейся в путь ради благой цели - поисков любимого мужа.
   Когда доверенный писец, восстановив по памяти полный текст письма, принес его главе тайной службы, а тот, в свою очередь, отнес владетелю, князь сильно пожалел, что не велел тайно придушить наглую девку. Но к тому времени заморская королевна уже успела покинуть Светлоречье, да и почтовую птицу уже невозможно было перехватить.
   Ксения отправилась в путь, прихватив с собой лишь двух телохранителей и бестолкового напарника.
   Менандра, прижившегося при княжеском дворе и пришедшегося по душе Бориславу, она предоставила его собственной судьбе. С предателя сталось бы и сообщить князю о подмене. Ксении лишь оставалось надеяться, что советник не настолько глуп - ни на первый и ни на какой взгляд, он не производил впечатления дурака.
   Подменной Исении пришло время исчезнуть. В Заморье должна была вернуться настоящая наследница Августа. Будить спящую красавицу Ксения отправила Влада, как только самоходка достаточно удалилась от города.
   - И я тебя умоляю! Не наделай глупостей, как в прошлый раз. Объясни девчонке ясно и просто, что сначала она сбежала из дома, а потом от нее сбежал мужик. От этого она впала в забытье, возвращаясь к папочке, и только сейчас очнулась. И говори убедительно - так чтобы, принцесска обиделась и невзлюбила Светлоречье на всю оставшуюся жизнь. И никаких там лямуров, понял!
   Влад, невероятно счастливый от того, что сможет ненадолго сбежать от суровой напарницы, только истово кивал, не особо вслушиваясь в ее прочувствованную речь.
   - Да ладно тебе, - доверительно сказал он. - Ну и вернется девчонка брюхатой, и что? Она ведь теперь замужняя. Скажет, что от Всемира ребенок, никто ничего не докажет. Тем более мы с ним немного похожи.
   - Очень, - съязвила Ксения. - только он темноглазый брюнет, а ты сероглазый блондин.
   - Но мамаша-то светлая!
   - Да пес с тобой, развлекайся, - махнула рукой Ксения. - Твое дело доставить девчонку к папаше в Ладожь живой и очень злой. И злой не на тебя, а на Борислава. А если Август сразу объявит Светлоречью войну, получишь премию - месяц на лучших курортах Беллы.
   - Даже не сомневайся! - легкомысленно ответил напарник.
   Дороги их надолго разошлись. Влад отправился в ближайшее село обзаводиться транспортом для путешествия в Темнолесье, а девушка направила самоходку в Подгорье.
   Ее путь лежал в город Мастеров. После досадной неудачи, именно там она надеялась найти союзников для воплощения плана Б.
   А если по пути ей случайно встретится Всемир, он об этом сильно пожалеет.
   С Ксенией оставались теперь только двое телохранителей. Как-то очень похоже на стишок про десять негритят, пророчески подумала она.
  
  

Глава восьмая

НА ВОЛЬНЫХ ХЛЕБАХ

  
   Вывалившись из портала в лесу, Ходок улегся под дерево рядом с Сашкой. У него ожидаемо обнулилась мана. Хорошо еще, что Лечила, физически совершенно истощенный, почти полностью сохранил целительскую силу. Он, собственно, только на ней и держался. И манобанка у него была заполнена почти на три четверти. Перед вторым прыжком он просто скастовал на портальщика исцеление, практически целиком передав ему свой запас. Но маны на перенос двух человек все равно едва хватило. Так что на ногах после переноса остался только Игорек.
   В лесу, где Ходок буквально пару минут назад оставил Видяна, с тех пор многое изменилось. Сам боярич стоял чуть в отдалении на полянке, у ног его валялись четыре дохлых здоровенных волка, а рядом, в восхищении глядя на него, мялись три крестьянских девчонки. Одна была чуть постарше Сашки, лет пятнадцати, и две совсем мелкие, даже младше Гуся. В руках у них были корзинки, полные незнакомых грибов.
   - Картина маслом: "Благородный боярич спасает от лютой смерти наивных крестьянских дев", - съехидничал Сашка.
   - Не завидуй, - упрекнул Ходок. - Отъешься, будет и на твоей улице праздник. Тоже кого-нибудь спасешь. Или исцелишь.
   - Ага, - посмурнел Сашка. - Как славного князя Борислава. То-то мне доброе дело аукнулось. Хватит с меня благодеяний. Добрые дела наказуемы.
   Будто в насмешку, из новых пришельцев девчонок заинтересовал как раз только сам лекарь, да и то своими оковами.
   - Ой, а ты из беглых, да? - в голосе старшей девчонки звучало не осуждение, а сочувствие. - А меня Забавой зовут. Вот это Милена и Броня. А боярич нас и правда от волков спас. А оковы на тебя в Храме надели, да?
   - Боярич он, - недовольно буркнул забытый Видян, ждавший большего внимания к своему подвигу. - В оковы попал по навету.
   Нехитрая уловка сработала. Теперь девчонки смотрели на нового "боярича" не с интересом, а с опаской.
   Сашка пренебрежительно фыркнул, не опускаясь до мести сопернику.
   - Боярич - не боярич, а это, - он потряс железными цепями, - неплохо бы снять.
   - Ой, так это в город к кузнецу надо, - опять зачастила Забава. - А как к нему еще мимо стражи попасть...
   Тут тихо стоявший в сторонке Гусь, с любопытством разглядывавший новых знакомых, скромно, но с намеком поинтересовался:
   - А это, девочки, у вас в лукошках такие грибы, да? Съедобные? Вкусные, наверное, очень? На вид так обалденные прямо...
   При этих словах мальчишки резко вспомнили, что не ели сегодня ничего, кроме пустой каши, а девчонки сразу засуетились.
   - Так их же поджарить надо. Ты не думай, нам их не жалко вовсе, - начала оправдываться болтушка. - Полно еще в лесу грибов, дотемна опять наберем, а вы нас проводите потом. Только ведь огоньку нету. Сырыми не станешь есть-то. Это если бы дома...
   - А дома маманька не позволит, - возразила самая младшая, Бронька.
   - Да огонек не беда, были бы дрова, - Видян, сморозивший глупость, смутился под смехом девчонок.
   - В лесу-то дрова найдутся. А вот найти бы огонек! - девочки в несколько рук, все еще смеясь, быстро собрали веток под небольшой костерок, пока мальчишки оттаскивали дохлых волков в кусты.
   - Здорово было бы, если б с них еще лут падал, а так - пустышка, - с сожалением посмотрел на туши Витька.
   - Шкуры снять можно, но у меня свежевание вообще не взято, - понимающе сказал Сашка. - Зачем оно целителю? Да я бы сейчас и не смог.
   Он и в перетаскивании волков не участвовал, только смотрел затуманенными глазами на лес вокруг, на друзей, на смеющихся девчонок, улыбался и не мог поверить, что кошмар закончился. И друзья не забыли - помнили, волновались, нашли и спасли. Ему сейчас было спокойно и хорошо.
   Смешки мгновенно стихли, как только на пальцах провидца заиграло синеватое пламя, а затем на полянке жарко вспыхнул костер. У девчонок нашлась даже соль, и жареные грибы, нанизанные на тонкие веточки, получились невероятно вкусными.
   Потом они долго вместе бродили по лесу в поисках новых грибов - все, кроме Сашки, который незаметно уснул, - а потом еще немного посидели у костра.
   - Ну, нам, наверное, пора. Родители беспокоиться станут, - грустно сказала Забава. Видно было, как ей не хочется расставаться с новыми, такими интересными друзьями. Еще бы, аж два боярича, и один из них маг. Но младшие устало зевали, и она решительно поднялась от костра.
   - И мы с вами, - поддержал Гусь.
   - А как же насчет оков? - напомнил разбуженный Сашка.
   - Может, никто не заметит? - с надеждой сказал Игорек.
   - Стражники непременно заметят, - покачала головой Забава, и все ненадолго умолкли, пытаясь хоть что-то придумать.
   - Я знаю, - первым сообразил Витька. Он снял с себя наплечную сумку, вытащил из нее порванную во время ночных приключений рубаху, которую позабыл выбросить, и показал друзьям. - Вот! Рубаху рвем на части, обматываем Саньке ноги и руки, как бинтом, и ведем его, вроде как раненого, к целителю, а по пути заходим к кузнецу. Он далеко от ворот живет?
   - Совсем не далеко. А здорово придумано, я б никогда не догадалась, - с уважением сказала Забава, сразу же принимаясь за дело. Она ловко разрывала рубаху на лоскуты и умело бинтовала Сашкины "раны", полностью скрывая кандалы.
   - Это мой брат. Он вообще умный, - с гордостью объяснил Игорешка. - А где ты научилась так, ну это..., - он показал на бинты.
   - Так это ж Забава. У нее и братья, и отец, и жених служат в пограничье. То и дело кого-то домой порванным приносят, - сказала Броня. - Любая бы научилась.
   Услышав про жениха, мальчишки почему-то скисли, хотя никто из них никаких видов на шуструю болтушку не имел. Но Сашка был уже надежно упакован, и, поддерживая его под руки, вся компания направилась в город.
   Перунь выглядела не такой нарядной, но намного более защищенной и более суровой, чем Светлый. Город окружала высокая каменная стена. Массивные ворота, днем еще полураспахнутые, охранял десяток стражей. И одеты они были не в кожу, а в броню, и вооружены не короткими "палками,, как в столице, а самыми настоящими мечами. И бревенчатые дома за городской стеной казались более темными, крепкими и мрачными.
   В городские врата мальчишек пропустили без проблем. Девчонки весело здоровались со стражниками, называя каждого по именам. Стражники, немолодые усатые дядьки, ругали молодежь за слишком долгие прогулки в лесу с парнями.
   - А у тебя, Забавушка, ведь и жених есть, - шутливо попрекнул девчонку самый старший.
   - Да ладно тебе, дядька Назар, - всерьез разобиделась девушка. - Ребятушки нас в лесу от волков спасли, и грибы собрать помогли. А ты сразу жених!
   - А то бы ты, боевая, без них грибов не набрала, егоза, - усмехнулся солдат. - А вот волки, это да, серьезно. Сколько зверей было?
   - Четыре штуки вот он завалил, остальные сбежали. С десяток было, - сдала Видяна болтливая девчонка.
   Тот явно не рад был, что его записали в "ребятушки", а услышав рассказ Забавы, вообще недовольно скривился. Он прошел вперед, поторапливая друзей.
   - Где, ты говоришь, тут кузница? - спросил он у Броньки, которая в задумчивости последовала за ним, помахивая лукошком.
   - Ой, да мне к Забавке надо вернуться, - опомнилась она. - Идите по улице прямо, не ошибетесь, налево второй поворот.
   Девчушка вернулась к воротам, где подружки продолжали увлеченно рассказывать скучающим стражникам о дневных приключениях, а мальчишки со всей возможной скоростью рванули вперед.
   - Чтоб я еще раз с бабьем связался! - ругался на себя самого Видян. - Ведь как знал, что под беду подведет. Уходить нам отсюда надо. Как только оковы с целителя снимем, и сразу же ноги в руки.
   - А ты, собственно, чего паникуешь, - спросил Витек, резко притормозив. - Ну заболтались девчонки немного, большая беда!
   Провидец тоже остановился, глядя на него со снисхождением, как на малыша:
   - Ты и правда не понял? В каждом городе при страже есть маги - не только боевой, но и почтовый. И розыскные листы к ним приходят в одно мгновенье. Как ты думаешь, кого сейчас ищут по всем заставам? Правильный ответ - трех мальчишек, одаренных. Сколько мы в лесу прогуляли, четыре часа? И еще волков убили. Да стражники нас с полуслова опознали. Я даже заметил, как они сигнал магу передавали.
   - А чего же сразу не схватили, если узнали? - Ходоку не хотелось верить, что симпатичные девчонки вот так просто сдали их страже.
   - Трех одаренных? - Видян выразительно приподнял бровь. - Безумцев в стражу служить не берут. Они сначала мага с подавителем дождутся, потом очаг безмагии построят, и уж потом возьмут нас голыми руками. Так что минут двадцать у нас есть. На все.
   - А потом?
   - А что мы потом сможем сделать без силы против отряда взрослых бойцов? - он нервно размял пальцы. - У тебя силы хоть немного собралось? Нам бы только через границу перебраться, в Пятиозерье. Оттуда к Бориславу выдачи нет. Не любит его Бонван.
   -Где-то с четвертушку наросло. Четверых сразу не потяну, разве что Сашок маны добавит, - Витька все еще чувствовал себя обманутым. - Думаешь, она это нарочно? Забава?
   Никто ему не ответил.
   - А я еще с этим кузнецом, - досадливо потряс закованными руками Сашка, чувствуя себя виноватым. - Неужели никак нельзя обойтись без него?
   - Ты прав, я болван. Я ведь сразу мог это сделать, - потряс головой Видян. - Сейчас попытаюсь, тряпки только снимите.
   Пальцы его окутало синее пламя, постепенно разгорелось, побелело. Потом он поднес руки к освобожденным от бинтов цепям и аккуратно расплавил металлические звенья почти у самой кожи с обеих сторон сначала на руках, а потом, пригнувшись, на ногах. Отсеченные цепочки с тихим звоном упали на камни мостовой.
   Сашка слегка попрыгал на месте, радостно потрясая в воздухе разведенными в стороны руками, и едва удержался от радостного вопля "Вау!". Конечно, на руках еще оставались металлические браслеты наручников, но это почти и не мешало.
   - Ну, где там ваша карта, - поторопил он друзей. - Так и быть, поделюсь маной.
   Почти в полной уже темноте - далекий от центра города переулок совсем не освещался, - Видян, не глядя, ткнул пальцем в случайную точку в пятиозерском приграничье: авось, кривая вывезет.
   Ходок схватил за руки Сашку и Игорька, тот изо всех сил сжал руку провидца.
   Передача силы в темноте выглядела очень эффектно - над сомкнутыми руками мальчишек взвилось двухцветное оранжево-белое сияние. Оно заставило остановиться появившийся в конце переулка отряд стражи, и вызвало ядовитую насмешку явившегося с ними огненного мага. Его выделял из группы бойцов слабенький красный ореол.
   - А вот вы и отмагичились уже, хорошие господа...,- желание поглумиться насмешника и подвело. Когда он сжал в руке амулет блокировки, магия исчезла лишь у него самого: больше в переулке никого не было.
   - Нет, ну мы как колобки стали совсем, - устало проворчал Витек, когда вся компания вывалилась в очередном "неизвестно где". - Хорошо еще, что маны хватило. От того ушли, от этого ушли! Интересно, сколько нам еще так бегать?
   Отвечать на вопрос никто не стал. Мальчишки с интересом озирались по сторонам. Впервые они попали не в лес, а в поле. Вокруг колыхались какие-то высокие растения, похожие на кукурузу, а может, это она и была, только иномирская.
   Поодаль стояли стожки, к которым мальчишки побрели, спотыкаясь в темноте, на последних остатках сил. Для ночлега они выбрали большой душистый стог, о который удачно споткнулся едва державшийся на ногах Сашок.
   Ночь была темной и теплой. И опять очень хотелось есть. А спать после суматошного дня совсем не хотелось. И было здорово лежать на душистом сене, в безопасности, смотреть в звездное небо и болтать ни о чем.
   - Прав ты был, Александр, - Видян впервые обратился к Сашке по имени. - Добрые дела наказуемы. Вот ведь я девчонок от волков спас, а они нас страже сдали.
   - Наверное, они бы и без тебя как-то отбились, амулетом или силой, - предположил Ходок. - Забавка эта уж больно шустрая. Боялись бы волков, не ходили бы в лес. Мелкие заразы! - его разочарование было самым сокрушительным. Младшие девчонки живо напомнили ему Люську и вызвали симпатию и приязнь. - Надеюсь, сеструха такой не вырастет. Хорошо еще, грибами не отравили, а ведь могли для нас выбрать поядовитее.
   - Зря ты это сказал, - начал было Сашка, но его прервал жалобный голос Гуся: - Вить, а Вить, у меня живот болит!
   - Сейчас перестанет, - Сашка зажег на пальцах слабенький белый огонек и прикоснулся к мальчишке. Потом проделал то же с собой и с остальными, на всякий случай. - Повезло еще, что у меня после тюрьмы мана восстанавливается, как бешеная. На грибочки хватит. А то искали бы сейчас кусты. Но девчонки и впрямь заразы.
   - Да ты не спеши их судить, - в безопасности Видян стал рассуждать беспристрастнее. - Приграничные они. Сам слыхал, у них отцы, братья, женихи - все воины. А за границей нашей не только добрый Бонван, но и огненный Саламандр. Вот пограничных с детства к службе и готовят. Самые преданные князю людишки в Приграничье живут.
   - Давай не будем оправдывать их, - отмахнулся Ходок. - Подлость есть подлость. А как ты, кстати, волков прибил? Ты же пров и, кажется, огневик? Они, вроде, подпалены не были.
   - Огневик я слабый, только чуть подсветить или огонек могу вызвать для костра. А вот родовая способность у меня сильная есть. Даже не знаю, как объяснить. Ну, в общем, страх я могу у врагов вызывать. Но только вот беда - я им не управляю совсем, удержать не могу.
   - А что ж ты стражу не напугал, если мог? - удивился Ходок.
   - Так я и говорю, что дар этот не могу удержать, - огрызнулся Видян. - Отец мой Ярослав был, и Ярополком меня не зря назвали. Убиваю я страхом, яриться мне нельзя. А стражников убивать не хотел - не за что было, работа у них такая. А волков случайно убил четырех, остальные сбежали.
   Рядом вдруг горько всхлипнул Игорек. Потом захлюпал сильнее и, наконец, зарыдал в голос.
   - Ну вот, довели ребенка, - сердито прошептал Витек, похлопывая брата по плечу. - Чего ревешь-то?
   - Волков жалко! - сквозь слезы прорыдал мальчишка. - У них, наверное, детки остались!
   - Да там их еще много осталось. Целая стая, - возмутился Видян-Ярополк. - Вот еще вздумал, волков жалеть! Поздно вспомнил! - ему просто не хватило слов, чтобы объяснить мальчишке его глупость.
   - Да чего уж теперь, - Витька в принципе был согласен с Ярополком, но не мог осуждать брата. И Видян, тот еще провидец, не понимает, что мальчишка просто сорвался, спорит с ним, как с взрослым. Слишком много на малого обрушилось в последнее время. Гусь еще долго держался.
   - Он всегда хотел собачку, а папка был против. Сам понимаешь, нам там только собачки и не хватало! Да не плачь ты, - это к братишке. - Слышал же, стая большая. Есть, кому позаботиться о детках.
   - Думаешь? - немного успокоился Игорек. - Тогда ладно...
   - А я вот думаю, не ободрать ли нам с этой кукурузы кочаны? Пока темно, и никто не видит, - в разговор вмешался голодный Сашка. После подземелья ему так и не удалось толком поесть.
   - Чудак. У кукурузы не кочаны, а початки, - Витек тоже с хищным интересом посмотрел в сторону зеленых рядов, мимо которых они так равнодушно прошли прежде. - Но мысль хорошая. Вот ведь жизнь пошла: и деньги есть, а пожрать купить негде.
   Початки-кочаны оказались сомнительной спелости, но Видян сказал, что такие даже лучше, - их проще запечь на костре. Лучше бы, конечно, сварить, но котелка у них не было. Вообще ничего не было, даже дров. Хорошо еще, Витек успел прихватить из приюта свой рюкзачок. И то не хотел брать лишний груз.
   Кукурузу запекали руками Видяна - он сжимал в ладонях по два початка сразу и "включал огонек". И это было очень забавно, хотя кукуруза получалась жесткая, полусырая и невкусная. Фокус развлек Игорька, и хотя остальные насмешливо переглядывались, Вилян повторял его для мальца снова и снова, даже когда все уже наелись.
   От жестких зерен болели зубы и животы, но у них был хилер, и все уснули спокойно.

Глава девятая

НЕБЛАГОДАРНЫЙ ТРУД

  
   А вот утро, хоть и было солнечным, но встретило беглецов неласково. Особенно неласковой была могучая тетка, горестно созерцавшая загубленный, по ее мнению, урожай кукурузы.
   - Нелюди! - громко орала она, хватаясь за сердце. - Лиходеи! Погубили, ироды!
   - Да сколько мы там съели? - возмутился разбуженный криками Лечила. - Подумаешь, десяток кочанов!
   - Кочанов? - повторила тетка. Почему-то это слово задело ее больше всего. И она, покраснев от гнева, некоторое время только разевала и закрывала рот, не в силах вымолвить ни слова. Потом, опомнившись, завопила вновь: - Да это ряд самого Бонвана! Волшебные кусты из самого Заморья надысь привез. Первый урожай! Каждый початок на вес золота. И я за них в ответе!
   На ее вопли сбежалась толпа, человек двадцать, из нее вышел хлипкий седовласый и седобородый старец и обвиняюще посмотрел почему-то на Лечилу.
   - И что ж ты, мил человек, в оправдание свое скажешь? - спросил он, размахивая руками, как сурдопереводчик. - Как нам теперь горю вдовы Дарьи помочь? Ведь хоть и добр волшебник Бонван, но суд у него суров.
   - Дедуль, а у меня есть деньги. Не хватит? - Игорек протянул зажатые в руке монетки, но дед лишь мельком оглядел их и покачал головой.
   - Ты что, не слыхал, что ли? На вес золота! - припечатал он.
   - Да что ты оправдываешься, - Сашка по-настоящему рассердился. - Пусть ведет нас к своему Бонвану. Не убьет же он нас из-за нескольких кочанов. Тем более, что я тоже, как и он, целитель.
   - Кочанов! - снова заголосила тетка, но ее больше не слушали. Селяне переглядывались, шептались. Всем явно понравилась мысль отправить лиходеев на господский суд. Недоволен был только старикашка, который быстро вжился в роль вершителя правосудия.
   - Целитель, говоришь, - проскрипел он, с недоверием оглядывая грязные лохмотья, в которые превратилась в подземельях Сашкина одежда. - А коли целитель, так исцелить сумеешь болящих у нас в деревне. Исцелишь - значит, имеешь право на суд господский. А нет - так в каменоломни работать пойдете все вместе, с мальцами твоими.
   И тут до Сашки дошло, почему старик обращался только к нему. Ростом чуть выше остальных, после скитаний в подземелье изможденный и осунувшийся, он выглядел взрослым, а может, даже и стариком, в сопровождении мальчишек. И воняло от него, наверное, как от бомжа! Помыться и постираться до сих пор было негде.
   Неудачи Сашка не опасался, несмотря на хитрые переглядывания селян, - наверняка, самые сложные болячки ему остались: не мог же этот их добрый волшебник оставить своих людей совсем без лекаря.
   - Ладно. Накормите нас и дадите помыться, исцелю, - согласился он.
   Вокруг недовольно зашумели, но всех угомонила злая тетка:
   - Чего шумите? - гаркнула она. - Не допускать же их грязных до исцеления. И лекаря накормить надо бы, тощий больно. Да и в каменоломнях сытому камень дробить сподручней. Все ж нелегкая работа! - она ехидно моргнула старику. - Сама и накормлю.
   Всей толпой они направились к деревушке, которая при свете дня была хорошо видна за полями. Отдельные участки полей выделялись четкими границами непохожих друг на друга растений. Большую, видимо, общую часть пашни занимало что-то колосящееся, издалека похожее на пшеницу.
   Слева от села располагалась небольшая рощица. Еще дальше начинался настоящий лес. Справа, между двух озер, стелилась проселочная дорога. Вдалеке, окутанные синеватой дымкой, высились какие-то горы, казалось, довольно высокие.
   - Слыхал, Видян, - не понижая голоса, сказал Лечила. - Вот она плата за добро: вылечишь больных, и на тебе - суд.
   - Все ж таки лучше, чем каменоломни, - не согласился шедший рядом старик.
   - Долго бы мы там пробыли, в той каменоломне, - едва слышно пробормотал Ходок.
   Но дед услышал и усмехнулся:
   - Оттуда не сбежишь.
   - Не сбежим, так передохнем. Все равно недолго пробудем в кандалах, - угрюмо буркнул Видян. Его явно оскорбляла сама мысль о суде крестьян над ним, бояричем, но качать права он не стал, да и требовать от портальщика немедленного бегства тоже.
   Сашка даже позавидовал его обостренному чувству справедливости - парень словно признавал, что они были действительно виноваты, и сбеги они, наказание понес бы ни в чем не повинный человек. Но его самого угнетала даже мысль о кандалах. Недолго же он побегал на свободе. А ведь на руках еще оставались остатки прежних оков. И вот кто же знал, что эта чертова кукуруза здесь такая редкая!
   Селение оказалось небольшим, но уютным. Беленькие домики утопали в садах. На деревьях еще зрели плоды. Тяжелые ветки свешивались через невысокие заборы прямо на улицу, и Сашка едва удержался от того, чтобы сорвать соблазнительно выглядевший незнакомый темно-синий плод.
   Сначала их повели мыться. Никакой бани, конечно, им никто готовить не стал, но мальчишкам вполне хватило купели в ручье, перегороженном парой бревен. Вода была на удивление теплой, чистой и прозрачной. Ну, прозрачной, положим, она оставалась только до тех пор, пока в нее не зашел Сашка, которому, по понятным причинам, досталась последняя очередь. На всех им выдали одно большое полотенце, больше похожее на скатерть.
   Пока Лечила смывал очередной слой грязи, Видян рассказывал все, что мог припомнить о Пятиозерье. Небольшой юго-западный анклав между Светлоречьем и Подгорьем насчитывал всего пять городов и десятка два деревень. Столица называлась Липень. К югу от горной гряды озерный край имел небольшой общий участок границы с Огненной пустыней Саламандра. Хозяин Пятиозерья, добрый волшебник Бонван, был известен как могучий маг - универсал, целитель и боевик, вот почему богатый край никто так и не сумел захватить, хотя многие пытались.
   Внес Ярополк ясность и в вопрос с исцелением: два раза в год владыка Пятиозерья имел обыкновение объезжать подвластные ему города и села и, как выразился бы сам Легчилин, кастовать исцеление по площадям на всех жителей населенного пункта. Кому повезло, те исцелялись, на остальных волшебник не видел смысла тратить драгоценную ману. Лечила был прав - больные ему остались самые безнадежные.
   После помывки ребята оделись в свое, а грязную Сашкину одежду забрала постирать недовольная тетка Дарья, отдав ему взамен огромные холщовые штаны и рубаху покойного мужа, в которых мальчишка безнадежно тонул. Штанины пришлось подвернуть чуть ли не наполовину, подвязав порты по поясу остатками Витькиной рубахи. А огромную вышитую сорочку Лечила, подержав в руках, сразу отложил в сторону.
   - Обмотаться в нее, что ли? - он с сомнением посмотрел на свой тощий торс. Выглядело исхудалое тело страшновато, как в старом историческом фильме про узников Бухенвальда. - Зато теперь запросто могу отыгрывать зомби.
   - Скорее, скелета, - Витька с тяжелым вздохом стянул с плеча рюкзачок со сменкой и вытащил оттуда старую синюю олимпийку, в которой ходил на тренировки. - Держи. Иначе больные от ужаса разбегутся, а нас сразу отправят дробить камень.
   Ветровка оказалась коротковатой, но не тесной. Ворча на переборчивость грязных разбойников, Дарья забрала свою рубаху и повела мальчишек в дом.
   И тут Сашка ей все простил. На столе стояло огромное глиняное блюдо с пирогами, большая миска с картошкой, кувшин с молоком, и несколько кружек и тарелок.
   На еду мальчишки набросились, даже не спросив позволения. Тарелки никому не понадобились - пироги расхватали руками и съели прямо на лету. Картошку ел ложкой только Видян, поэтому ему и досталось всего две штуки. Молоко разозленный боярич честно разлил поровну по кружкам, которые также мгновенно опустели.
   - Это где ж вы так оголодали? - покачала головой Дарья.
   Сочувствие не помешало ей отправить свободных мальчишек полоть в огороде какую-то траву, а Сашка устроился на лежанке в отведенной ему комнатке с маленьким окошком дожидаться больных, которых в селении обнаружилось аж три штуки.
   Первой в комнату лекаря вошла карлица. В девчонке было около метра роста. Верхняя часть казалась почти нормальной, быть может, даже крупноватой, разве что руки были немного коротки, а вот ноги так и остались недоразвитыми. Пациентка была откровенно страшненькой. Слишком большая голова, круглое, лепешкой, лицо, непропорционально крупный нос, очень широкий лоб, низкие, нависшие над глазами брови, тонкие губы. Волосы, правда, были неплохие, густые и жесткие, но коротко обрезанные.
   Небольшие голубенькие глазки светились умом и какой-то вселенской безнадегой. В них не было даже тени хоть какой-то веры в способности целителя. Хороши были только зубы - белые, ровные, здоровые. Сашка сразу обратил на них внимание, когда карлица присела на табуретку напротив его лежанки и заговорила.
   - Поглумиться над тобой хотели, целитель, вот меня и послали, - сказала девчонка. Говорила она это без надрыва, спокойно, как само собой разумеющееся. - Меня сам Бонван исцелить не сумел. А уж тятька так ему кланялся, так просил. А значит, никто мне поможет проклятие это снять.
   - Проклятие, говоришь? А зовут-то тебя как? - Сашке вдруг вспомнился старый детский хирург, Иван Степанович, который лечил его в зеленом детстве (четыре года назад), когда он неудачно упал и сильно повредил руку.
   Старик никогда не спешил, хотя к нему вечно выстраивались огромные очереди - врачом он считался очень хорошим. Врач задавал множество совершенно ненужных вопросов, и слушал так внимательно, как будто его и правда интересовало, есть ли у пациента кошка, нравится ли ему читать, и почему он не любит играть в футбол, а предпочитает компьютерные игрушки. Когда Сашка закончил рассказ о любимой игре, все процедуры были уже закончены, уколы сделаны и повязки наложены. И домой он ушел, горько жалея, что не может еще немного поговорить с таким добрым и понимающим доктором.
   И сейчас перед ним была пациентка, которой невозможно было помочь просто направленным исцелением. Здесь нужен был подход Ивана Степановича. Совсем как в компьютерной игре - для того, чтобы лечение помогло, больного нужно было узнать лучше, посочувствовать ему, полюбить. Представить желаемый образ, и только потом сказать "Исцелись!"
   Часов пять работы, и вся мана уйдет, - понял Сашка. - И это в лучшем случае. В худшем, придется долечивать завтра. А если и остальные больные такие же, то на неделю он здесь точно застрял.
   - Так как, говоришь, тебя зовут? - повторил он вопрос, взяв девчонку за руку.
   - Нюшкой назвали, но все зовут Неладою, - подозрительно глядя на Сашкину руку, ответила карлица.
   - И лет тебе?
   - Недавно тринадцать минуло.
   Настороженность пациентки мешала сфокусироваться, и парень снова попытался ее отвлечь.
   - А Нюшка, это какое такое полное имя? - поинтересовался он, активируя слабенькую ауру исцеления.
   - Да кто ж меня полным именем назовет? - искренне удивилась девочка. - Я и сама-то неполная. Тятька так вообще никак не зовет, - пооткровенничала она. - И за руку даже не берет, - она осторожно высвободила ладонь из руки целителя.
   - Понятно. Не любит тятька, значит, - случай был явно запущенный, но испытанная врачебная уловка Ивана Степановича все же сработала: пациентка отвлеклась.
   - Отчего ж не любит? - возмутилась девчонка, забыв про неподобающее, по деревенским меркам, поведение лекаря. - Он себя просто виноватым считает, проклятие на нем лежит. Беглый он, как и ты.
   И Нюшка заговорила взахлеб, рассказывая о том, что тятька, кузнец милостью богов, в юности бежал из Светлоречья от крестьянской доли. Но от проклятья не ушел - двое братишек ее на свет появились мертвыми, а сама она уродилась карлицей, да так и осталась одна у родителей - больше рисковать они не стали. А она всеми силами старается мамке помочь, но может немногое. И обидно ей от того, что мальчишки злые дразнят. Только Родимка не дразнит и защищает, но тоже не смотрит. А девчонки, хоть слов плохих не говорят, но косятся недобро и норовят отойти и отсесть подале.
   И Сашка по-настоящему понял обреченность, застывшую в глазах некрасивой тринадцатилетней девчонки. История ее короткой жизни, незавидная участь, ее ожидающая, внезапно заставили решиться на откровенную глупость.
   Сашка никогда не мечтал быть хирургом-косметологом. Он вообще не задумывался о значении внешности в человеческой жизни - в целом вид нормальный, да и ладно.
   Но сидевшая перед ним Нюшка не была нормальной, и он не был уверен, что сможет ее такой сделать. Зато его прямо-таки обуяло иррациональное желание сделать ее красивее. Пусть и только лицом. Хотя зачем ей красивое лицо, такой нескладехе, думать не хотелось. И вместо того, чтобы хоть как-то заняться несчастными Нюшкиными конечностями, он положил руку ей на голову.
   - Погоди немного, - остановил он рассказ о приезде волшебника в село и прошлом неудачном лечении ног. - Я сейчас тебя немного подлечу. Пока не говори больше ничего и глаза закрой. Мне надо сосредоточиться.
   - Да у меня, вроде, с головой все в порядке, - начала было девчонка, но не отстранилась. Сашке все-таки удалось завоевать какое-никакое доверие.
   - Пожалуйста, помолчи, - ему совершенно неожиданно удалось нащупать совсем рядом с возложенной рукой темные очаги, целых два. Впереди, в горле, кажется, темнела щитовидка, и сзади, ближе к шее, какой-то отросток, названия которого он не знал.
   Белое облако исцеления убрало из пятен темноту, и лекарь приступил к тому, что и намеревался сделать - к наведению красоты: лицо и нос чуть поуже, брови повыше, кожа - нежнее, губы полнее, глаза чуть больше, голова чуть меньше.
   Каждое изменение было минимальным, едва заметным, но вот общий вид решительно изменился. Девчонку еще можно было узнать, но как же она разительно отличалась от той, что вошла в комнату три часа назад!
   Пойду в пластические хирурги, озолочусь, - понял Сашка. Теперь оставалось только слить больной остатки маны. Он заставил Нюшку развернуться спиной и скастовал в область позвоночника общее исцеление. Привычное "исцелись" истаяло вместе с последними белыми искорками силы.
   - Все, я пустой. Можешь поворачиваться. Ну, как голова? - со слабой улыбкой поинтересовался он, разглядывая преобразившуюся дочку невезучего кузнеца.
   - Странно как-то. Вроде что-то в голове изменилось. И сейчас еще меняется, - честно ответила девочка. Сейчас она казалась именно девочкой, а не маленькой умудренной старушкой. У нее даже голос изменился и зазвучал звонче. Черты лица стали более тонкими, детскими, исчезла болезненная грубость. И будто бы изменились пропорции фигуры - словно верхняя часть тела, истончившись, частично перетекла в нижнюю. Сашке даже показалось, что спина ее стала прямее, а ноги чуть длиннее.
   - Встать попробуй, - сам парень оперся о лежанку, преодолевая привычную уже слабость.
   Нюшка попыталась встать, но не удержалась на ногах и снова присела на табуретку.
   - Ой, глядите, глядите, Нюшка-то наша с заезжим лекарем заигрывает, - раздалось ехидное хихиканье за окном.
   Сашка глянул в окно и удивился наступившему вечеру. Пока он занимался сложной пациенткой, на улице стемнело. А ведь только что, казалось, было утро.
   Лечила заметил засевшую в палисаднике стайку подростков. Разглядеть они в полутемной комнате могли немногое, но вот глумиться, как и предупреждала карлица, не стеснялись, уверенные в безнадежности лечения.
   Интересно, какую свинью мне подложит жизнь за это доброе дело? - Сашка ничуть не сомневался, что это будет именно свинья, а не какое-то другое животное.
   Пока девочка безуспешно пыталась обрести равновесие, с трудом управляясь с изменившимся телом, сам он с трудом удерживался на грани сна. Неблагодарная вещь эта косметология, забирает слишком много сил.
   Но тут за окном вдруг усилился галдеж, раздался звук тумаков, и суровый женский голос, разогнав толпу любопытствующих, зазвучал ближе к порогу, рявкнул:
   - А ну вон пошли, - и еще ближе, уже в комнате:
   - Нюша, деточка, ушли они, пойдем домой.
   - Мама пришла, - обрадовано сказала карлица, разбудив задремавшего Сашку. - Сейчас она мне поможет. Все хорошо, мама, - сказала она. - Я только встать никак не могу.
   - Изуродовал, мерзавец, скотина! - лицо высокой красивой брюнетки исказилось гневом. - Она раньше хоть ходить сама могла. Вот знала я, что нельзя никому верить, а все надеялась, дура!
   Женщина, ворвавшаяся в комнату, набросилась на лекаря с кулаками. Все, что случилось дальше, и оказалось той самой свиньей, которой Сашка терпеливо ждал. Он просто не думал, что это будет так больно. Не слыша возражений дочери и Сашкиных слабых стонов, разъяренная мать стащила парня с лежанки и бросила на пол, пиная ногами. Ее с трудом оттащила повисшая на руках матери Нюшка, которой все же удалось подняться с табуретки, и прибежавшая на крики Дарья.
   Женщины подхватили девочку под руки и вывели из дома. В вечерней мгле они даже не заметили произошедших с ней изменений. И возразить Нюшка ничего не могла - она еле держалась на ногах, и в голове у нее сильно шумело. А виноват в этом, наверное, был добрый и симпатичный, но неопытный лекарь.
   Потерявшего сознание Сашку оставили валяться на полу. Там его и нашли мальчишки, которых привел почуявший неладное Видян.
   - И почему я совсем не удивлен, - пробормотал он, глядя на избитое тело товарища.
  
   - А хорошо все же, что ты целитель. Двадцать процентов маны на себя, и опять как новый! - утром Лечилу разбудил отвратительно жизнерадостный голос Ходока. - Вставай, соня, тетка Дарья уже завтракать позвала.
   - Так я и не ужинал, - Сашка вспомнил отвратительный вчерашний день, и куда-то идти расхотелось. Хотелось лежать на сене, думать о вселенской несправедливости и жалеть себя. Вчерашнее беспамятство перешло в тяжелый сон, оставивший после себя легкую головную боль, и он даже не мог вспомнить, как ребята оттащили его на сеновал, где Дарья позволила им заночевать.
   - Заодно и поужинаешь. Тетка Дарья блинов напекла, с медом. Пальчики оближешь. Давай, пошли! А то Игорешка с Видяном все сожрут, - настаивал Витек.
   - Не пойду, терпеть не могу мед, лучше с маслом, - решительно сказал целитель, жадно сглотнув при мысли о вкусных блинах. - Сюда принесете. То, что останется.
   - Переборчивый какой, масло ему подавай! Нет у нее масла, только мед. Там еще вчерашние бабы пришли, все утро с кукурузницей нашей шептались. А правда то, что в селе говорят, что ты девчонку эту поцеловал? - с интересом спросил Ходок.
   - С чего бы мне ее целовать? - удивился Сашка.
   - Ну, так говорят. Мол, лекарь карлицу исцелил, а потом поцеловал, чтобы стала она красавицей писаной. А мамка ее увидала, все неправильно поняла и чуть его насмерть не прибила. Что, неправда, что ли?
   - Правда только то, что чуть не прибила, - он отвернулся к стене, вспомнив искаженное злобой лицо красивой брюнетки.
   - Так они же извиняться пришли, - Витек был отвратительно настойчив.
   - И вот на х.. мне их извинения? - вызверился Сашка.- Видеть этих баб не могу. Вали давай отсюда. И блинов мне принеси. Без меда.
  
   Утром Нюшка вскочила пораньше - мамке помочь по хозяйству. Вчерашний вечер помнился смутно - вроде как с лекарем получилось что-то нехорошее, и голова сильно болела. Но сейчас все было просто здорово.
   - Мама! - радостно кинулась она к матери. Но та замерла, отступила, не отводя от дочки глаз. Ее Нюшка, кровиночка родная, хоть и порченая, словно чудом преобразилась - стала на голову выше, тоньше в стане, и ноги - длинными их не назовешь, коротковаты, но это уже не прежние косолапки, а настоящие девичьи ножки. И лицо, ее малышка вдруг стала красивой и невероятно похожей на отца.
   - Ждан, иди сюда, на Нюшу погляди! - слабым голосом позвала она.
   Испуганный отец выскочил из дома, бросился к дочке. Посмотрел, потом обнял, прижал к себе, погладил по голове.
   - Анна! Уже не чаял, не гадал, - в глазах его стояли слезы.
   - Целитель это заезжий помог, - смущенно отстранилась она, счастливая. Отец, наконец, дал ей полное имя. И такое красивое - Анна.
   - Но ты его хоть поблагодарила? - заботливо спросил отец.
   - Да мамка его чуть ногами не запинала..., - девочка запнулась, сообразив, что ляпнула что-то не то. Лицо отца посмурнело.
   - Злая ты, Незвана, не зря тебя прокляли, - с горечью сказал он жене, бывшей темнолесской ведьме. - Люблю я тебя, иначе давно бы ушел к другой. Но вот пожалел сейчас, впервые пожалел, что не ушел. Разве ж так можно, за добро злом? Идите прощения просить, обе. - Он отвернулся и ушел в дом.
   Спустя несколько минут он вновь появился на пороге, уже не в будничной, а почему-то в выходной одежде, сказал, что идет к старосте, и ушел.
  
   Незвана с дочерью, просидев у Дарьи все утро, лекаря так и не дождались.
   - Сказал, что видеть не хочет, - развел руками Витька. - И сил, говорит, не осталось в дом идти. Блинов вот просил принести. Без меда.
   Он забрал для лекаря остатки блинов, а гостьи, не став дальше засиживаться, вернулись домой. Особенно обидно было Нюшке, помнившей, с каким неподдельным вниманием и сочувствием расспрашивал ее вчера добрый лекарь. А сегодня не захотел даже видеть.
   В доме Дарьи, неожиданно ставшим средоточием сельской медицинской помощи, осталась только лесничиха. Бабка принесла мед, надеясь увидеть целителя. Ее сына Ведьмедьку он должен был лечить вторым. В семнадцать лет руки паренька оставались короткими и недоразвитыми, а несколько пальцев и вовсе от рождения были сросшимися. Муж лесничихи по молодости служил в пограничье, у Огненной пустыни, а проклятые земли на всех оставляли свой след.
   -Так это, выходит, зря я пришла? - спросила старуха, обращаясь к Дарье. - Целитель, значит, силы совсем лишился?
   Тетка пожала плечами, а несчастной матери за всех ответил добросердечный Игорек:
   - Вы не горюйте, тетенька. Сегодня у него сил нет, а завтра все в порядке будет. И сына вашего он быстренько вылечит.
   Бабка взбодрилась, приняв его слова за непреложную истину.
   - Спасибо на добром слове. Так я, значит, завтра приду?
   - Конечно, конечно, приходите. С сыном, - закивал Игорек.
   Лесничиха ушла, и взгляды дружно обратились к мальцу.
   - Может, сначала надо было спросить самого лекаря? - для порядка выговорил ему Видян без всякого энтузиазма, явно думая о чем-то своем. Может быть, о людской неблагодарности.
   - Ну правда, чего тебе было вылезать? А вдруг Сашка откажется? Как ты бабке завтра посмотришь в глаза, - укорил мальчишку вернувшийся в комнату брат.
   - С чего это он откажется? - удивился Гусь. - Он же обещал! Мы, что, собираемся в каменоломнях камни дробить?
   Старших ребят неожиданно поддержала Дарья:
   - Положим, в каменоломни никто вас теперь не отправит. Доказал целитель уменья свои. А вот коли он лесничихе завтра в помощи откажет, неладно выйдет. Ты ведь за него обещался, а что силой он не обделен, теперь про то все ведают. Злой обман это будет.
   - А вот не будет! - упрямо сказал мальчишка. - Я его сам уговорю.
   Уговаривать ему Сашку не пришлось - это взяли на себя другие, более взрослые и лично заинтересованные люди.
   В поисках Лечилы в дом заглянули староста - давешний хлипкий старикашка, которого, как выяснилось, звали Пахомом, - и деревенский кузнец Ждан. Мальчишки, все трое, проводили гостей к сеновалу, и Сашке все же пришлось сползти вниз для серьезного разговора.
   В первую очередь, кузнец обратил внимание на сковывающие запястья целителя "браслеты".
   - Снять сможешь? - заметив его интерес, спросил Сашка. - Инструмент тебе для этого какой-то нужен?
   - Ничего не нужно, - кузнец протянул руку, провел пальцами вдоль краев металлического обруча, надавил, и тот со щелчком открылся, разделившись надвое. Так же легко он избавил Сашку от второго.
   - Здорово. Спасибо, - искренне поблагодарил целитель.
   - Просто секрет знать надо. Это ведь не кандалы, а вериги: сам надеваешь, сам снимаешь. Не раз я такие делал. А к тебе и я челом бью, - Ждан низко поклонился. - Прости баб моих. Помоги остальным сельчанам болезным, коль сможешь.
   - И я о том прошу, - поддержал староста. - Двое увечных у нас осталось, Михайла, да Ведьмедька. Завтра к тебе явятся оба. Коли сможешь, низкий тебе поклон, коли не выйдет, так, значит, боги рассудили. А тебя с мальцами в Липень Ждан - он кивнул на кузнеца, - опосля самолично прям к Бонвану на самоходке доставит. Ну а уж на суде там - это как господин ваше дело решит. Не обессудь, помочь не сумеем.
   - Ладно. Сделаю, что смогу, - уступил Лечила. Ему просто не хотелось больше спорить.
   Кормили в тот день пришельцев просто на убой. На обед Дарья приготовила густой суп с фрикаделками и щавелем, а на второе подала аж целых два блюда: огромную жареную рыбину с кашей и запеченного с грибами лесного кабанчика, прибитого лично Ведьмедькой.
   Иномирцы дружно предпочли мясо, а рыбу почти целиком в одно рыло умял счастливый боярич, честно признавшийся, что давненько так вкусно не едал. Предложенные на десерт фрукты уже ни в кого не влезли.
   Ужинать Сашка не стал, предпочел лечь спать пораньше: завтра он собирался работать, а не бегать по сортирам с пережору. Он бы с удовольствием погулял по селу, но его удержала еще не прошедшая слабость, да и, чего скрывать, нежелание быть предметом глупых сплетен и пересудов. Народ и так поглядывал на него странно.
   Умом он сельчан понимал - чужаки внесли долгожданное разнообразие в монотонную повседневную жизнь. Но надо же знать меру! Общительный Игорек донес до Сашки две совершенно дикие новые сплетни: о том, что заезжий лекарь Нюшку ссильничал, и теперь собирается ехать к Бонвану, просить дозволения жениться на малолетке, и, напротив, о том, что несчастную повезет к Бонвану отец, чтобы волшебством вернуть ей утраченную невинность. Буйная фантазия сельчан поражала воображение. Кукурузы они переели, что ли?
   На следующий день с утра лесничиха привела на лечение сына. Руки у невысокого крепкого паренька были чуть больше, чем в половину нормальных. Из пяти пальцев на правой руке сросшихся было три, на левой - из четырех два.
   Выгнав из "кабинета" заботливую мамашу, Сашка приступил к исцелению.
   Возиться с парнем он особо не стал. Ведьмедька не нуждался в расспросах и самозабвенно рассказывал об эпической охоте на съеденного вчера кабана. Лечила, не вслушиваясь, кивал. Он убрал заклинанием явственно ощутимое темное пятно в верхней части позвоночника, и занялся руками.
   Так же, как вчера с Нюшкой, здесь недостаточно было простого заклинания. Раз за разом, Лечила представлял себе желанные изменения рук, и подкреплял образы целительской аурой. Так же пришлось работать и с пальцами. Это оказалось заметно проще: представить себе медленно крепнущие и разделяющиеся пальцы было почему-то намного проще, чем удлиняющиеся непонятно за счет чего руки.
   Результат не слишком впечатлял: пальцы на руках оформились и разделились, но слева их так и осталось всего четыре. Руки парню удалось удлинить едва ли на сантиметров десять - двенадцать.
   - Больше материала просто взять неоткуда, иначе кости станут чересчур хрупкими, - объяснил целитель, - а вот мясо еще нарастет.
   Однако Ведьмедька остался доволен. Он пошевелил заметно похудевшими руками, несколько раз рвстопырил пальцы, сжал их в кулаки. Потом, чуть помявшись, спросил:
   - А ты, это, не можешь меня сделать чуток на лицо покрасивше?
   Сашка пожал плечами. Маны у него оставалось вполне достаточно, но он не собирался тратить ее на гламурный глянц для крутых деревенских мачо. Нет уж - теперь наведение красоты только в порядке очереди и за большие деньги. Поглядев на обыкновенную, не слишком смазливую, но и отнюдь не уродливую физиономию парня, и вспомнив ходившие по селу слухи, Сашка ехидно спросил:
   - А может, тебя тоже еще и поцеловать?
   Парнишка, явно не понявший иронии, ненадолго задумался, потом отрицательно помотал головой:
   - Да я, пожалуй, и так похожу.
   Он выскочил из комнаты, за стеной послышались ахи и охи Дарьи и счастливой матери, а Сашка с облегчением закрыл за ним дверь, даже не предупредив о том, что процесс только запущен, и руки могут еще подрасти. Он не сомневался в том, что уже вечером по селу пойдут слухи о том, как заезжий лекарь приставал к Ведьмедьке с непристойными предложениями.
   После обеда незнакомая стройная шатенка, моложавая и миловидная, втолкнула в комнату лекаря огромного, почти двухметрового детину. Сложно было поверить, что это сын и мать.
   Михайла, последний пациент, на первый взгляд казался полнейшим слюнявым кретином. Взгляд переростка был совершенно бессмысленным, речь представляла собой неопознаваемые обрывки слов.
   Однако все оказалось не так просто. По словам женщины, в юности она попала в плен к пустынному метаморфу. Сбежала она уже беременной, вытравливать плод было поздно. Ребенок оказался двуипостасным, перевертышем. Обращался он в медведя, и зверем был хитрым, разумным и вполне ручным: понимал и выполнял команды, охотился для семьи, не трогал своих. Но стоило ему превратиться в человека, как он терял даже звериный разум.
   - Я его исцелю, - уверенно сказал Лечила недоверчиво вскинувшейся женщине, - в каком-то смысле. То есть, соображать он начнет. Но вот все то, что могло ему дать человеческое воспитание, я возместить не смогу. Он больше не будет, ну... таким, как есть, но его - сколько ему, двадцать лет уже есть? больше? - так вот, его придется учить и воспитывать, как младенца, - учить говорить, вести себя правильно, по-человечески есть...
   - Не беда, - в глазах женщины вспыхнула надежда. - Дай ему человеческий разум, а потом звериная ипостась ему поможет созреть - для метаморфов это обычное дело.
   Сашка даже не стал выставлять ее за порог. Мать усадила больного на табуретку, - иначе лекарю было не дотянуться до головы гиганта. Сашка привычно ощутил в голове пациента две темные точки, возложил на них руки и, активировав ауру, негромко сказал: "Исцелись!".
   Откат, как обычно, заставил его опуститься на лежанку, и он не сразу заметил, что женщина смотрит не на сына, а восторженно следит за ним, Лечилой.
   - Ты словно светишься весь, - с восхищением сказала она. - Давно я не видела настоящей магии жизни.
   Она продолжала бы и дальше смотреть на Сашку жадным взглядом, но тут завозившийся на табуретке гигант вдруг отчетливо сказал: "Мама!"
   На этот раз, не дослушав очередные охи и вздохи, Сашка первым выскочил из комнаты и рванул на сеновал. Еще немного, подумал он, и сплетня о том, как к нему приставала мамаша пациента, могла оказаться правдой.
   Еду ему до конца дня приносили друзья, и спустился он вниз только тогда, когда Дарья притащила ему родную, постиранную и заштопанную одежду, потому что к дому уже подъехал на самоходке Ждан, чтобы отвезти мальчишек в Липень.
   Тетка, похоже, искренне горевала об отъезде гостей, сделавших ее дом на недолгое время центром деревенской жизни, насовала им с собой полную сумку еды, которую вручила Видяну, и Сашка не стал говорить ей о том, как его раздосадовали вышитые на джинсах на месте заштопанных дырок цветочки.
   Он предпочел бы дырки, но ведь непрошеная благодетельница хотела как лучше, - медленно считая до ста, уверял себя целитель. - Ведь бессмысленное добро все же лучше откровенного зла, ведь так?
   Из всех друзей его горе мог понять только Витька. Он бросал на испорченные брюки сочувствующие взгляды, однако не мог скрыть радости от возвращения олимпийки. Сашкину черную футболку с черепами цветочки почти не портили - наоборот, придавали ей своеобразный кладбищенский антураж.
   В конце концов, кто меня тут увидит? В школе никто и не узнает, - утешил себя Легчилин. - А дома штаны просто выброшу.
  
  

Глава десятая

СУД

  
   Кузнец высадил недоумевающих пассажиров возле стихийной ярмарки у въезда в город, отговорившись срочными делами в селе. Больше всех это огорчило Лечилу. Он, как старичок, всю дорогу нудил друзьям о том, что еще не опомнился после княжеских подземелий, устал от бессовестной эксплуатации селян, а теперь вот вынужден пешком тащиться на пятиозерский суд. И все время приходилось подлечивать ноги, натертые выданными теткой Дарьей огромными башмаками, - загубленные в подземелье кроссовки пришлось выбросить.
   Судопроизводство в анклаве поражало простотой. Явиться на суд волшебника и изложить свое дело им предстояло самим, а потом покорно выслушать его мудрое и справедливое решение, и так же покорно приступить к исполнению.
   Найти дом Бонвана они тоже должны были сами. Это не составило труда - первый же торговец, у которого заинтересованный Гусь купил расписную кружку как сувенир, указал чужакам путь.
   Витек даже не стал ругать растратчика - роспись на кружке вызвала общее любопытство. На ней, по словам торговца, был изображен сам Бонван, убеленный сединами могучий старец, державший за горло мерзкого, покрытого ярко-красной чешуей хвостатого человекоящера - пристрастный пятиозерский живописец не слишком объективно воплотил образ владыки пустынь Саламандра.
   - Пропаганда, - уверенно сказал Витек, внимательно разглядывая картинку. И добавил, подражая отцу. - Ура-патриотизм. Но тема интересная.
   Владыка пустынь для местных был настоящим пугалом, и мальчишки отправились на прогулку по городу, по пути забрасывая Видяна вопросами об Огненном ящере. Ответы поразили Сашку парадоксальностью. По словам боярича, выходило, что Саламандр был вовсе не записным злодеем, раз за разом бросавшим орды чудовищ на завоевание соседних земель, а таким же, как и многие на Буяне, попаданцем, только вот не известно из какого таинственного мира.
   Попав в буянскую огненную пустыню, великий ящер-маг сумел стать там хозяином. Ему удалось даже в какой-то мере обуздать полчища лютоваваших там монстров-метаморфов, до этого сжигавших соседей подчистую, и объединить их под своей властью. И все равно время от времени многоликие чудовища по одиночке или целыми племенами устраивали очередную свару за передел власти, и тогда пустыня извергала следующую бездержную волну завоевателей, алчущих потехи, добычи и крови, которую приходилось устранять соседним княжествам. Останавливал пустынников только невыносимый для них холод и лед. А ледяных магов на Буяне, со времен Изольды, больше не появлялось. Поэтому каждый раз набеги заканчивались гибелью множества невинных жертв. Винили во всем, естественно, Саламандра, который, будучи далеко не безобидным и не безгрешным, не менее остальных владык был заинтересован в сохранении равновесия сил.
   При этом, вопреки мнению пятиозерского кружечного живописца, схватка Саламандра с Бонваном вполне могла закончиться отнюдь не в пользу последнего.
   Больше всего ребят заинтересовало упоминание про многочисленных попаданцев.
   - Выходит, на Буяне много таких, как мы? - удивился Сашка.
   - Таких, как вы, не встречал, - Видян отвечал обстоятельно, словно объяснял детям всем известные вещи. - А в остальном, так, почитай, весь Буян - из других мест переселенцы. В свое время иномиряне многих сюда перемещали, да только было это много лет назад, никто уже и не помнит, отчего так вышло. Простой народ, безграмотный, верит, что в дело вмешались боги, у каждого свои. Ну, а те, кто может прочесть старые свитки, правду знают. Из настоящих местных тут только пустынники-метаморфы, да ведьмы Темнолесья. Они раньше так и плодились: добрались пустынники до лесов, умыкнули баб, и понарождались новые колдуны и многоликие.
   Новая информация не хотела укладываться в голове, все эти "иномиряне" и "перемещенцы" требовали осмысления и уточнения, и Лечила, отложив сложные вопросы на потом, посвятил все внимание пятиозерской столице.
   Липень показался Сашке просто увеличенной копией недавно покинутой деревеньки: все те же белые домики, окруженные садами, узкие немощеные улицы, разве что вместо полей - многочисленные базары. Ушлые торговцы привозили сюда из Подгорья изделия искусных мастеров - кое-где на рынках продавались даже самоходки, - а сами закупали в Пятиозерье дары полей, садов и огородов.
   Жилище волшебника разительно отличалось от княжеского терема в Светлоречье. Ничуть не дворец, а скорее усадьба: невысокий господский дом терялся в глубине огромного парка с несколькими, заросшими розовыми кувшинками прудами. Само здание, двухэтажное, легкое, построенное из светлого дерева, украшали ажурные наружные лесенки и большая открытая веранда. Увитые ползучей зеленью резные ставни довершали ансамбль, придавая дому воздушный, сказочный вид.
   - Не обошлось тут без эльфов, - выразил общее чувство Видян. - У нас на севере так не построишь. Летний домишко. Но хорош.
   Насчет домишки Сашка был решительно не согласен, но что-то эльфийское в окружающей красоте безусловно чувствовалось. Во всяком случае, эльфа они увидели на веранде сразу, как только вошли в парк через распахнутые настежь кованые ворота - волшебник Бонван не боялся непрошенных гостей. Мальчишек, пришедших на справедливый суд, магическая защита пропустила беспрепятственно.
   Красота данного конкретного представителя дивного народа не только поражала, она буквально сбивала с ног. Настолько, что еще двух сидевших на веранде людей, а может, и нелюдей, мальчишки сначала даже не заметили.
   Скорее спортивный, чем утонченный, безупречно мужественный, с коротко стрижеными, чуть вьющимися темно-русыми волосами и выразительными зелеными глазами, чародей показался бы совершенством даже самому придирчивому взгляду. Одет он был в темно-зеленые шелковые штаны и рубаху.
   - Из эльфийского шелка, - завистливо подумал лекарь: простая, безо всяких украшений одежда из драгоценного материала выглядела изысканней любого княжеского наряда.
   При виде эльфа Видян вздрогнул, остановился, пробормотал что-то вроде:
   - Да это же сам О..., - в этот момент взгляд его упал на второго гостя хозяина, он подавился еще не названным именем.
   На первый взгляд спутник эльфа выглядел странно. На второй - точно так же. То, что Лечила сначала принял за горб, оказалось сложенными за спиной большими белыми крыльями - рядом с эльфом сидел белокрылый незнакомец из пророчества. Похожий на эльфа, но не эльф. Темные брюки его очень напоминали обычные джинсы, а вот как швее, украсившей белую шелковую рубаху пышными воланами и складками, удалось решить проблему с крыльями, мальчишкам разглядеть не удалось - недоэльф сидел к ним лицом.
   Белокрылый что-то вдохновенно доказывал слушателям, так убедительно, словно собирался продать им что-то совершенно ненужное. При каждой эмоциональной реплике крылья за его спиной чуть вздымались, а белые перья забавно топорщились.
   В третьем из сидевших на веранде Сашка опознал, по умолчанию, сильно искаженного воображением базарного художника Бонвана. Хорошо, что опознавать его пришлось не по кружке. Крепкий и широкоплечий, волшебник вовсе не выглядел стариком, и в его короткой полукруглой бороде даже не было проседи. Исчезла, правда, и порожденная воображением художника шапка пышных кудрей - их место заняла обширная лысина с редким ободком волос по краям. Умные голубые глаза вполне могли принадлежать какому-нибудь немолодому питерскому мастеровому, не растерявшему с возрастом незаурядного чувства юмора. Сашке почему-то пришло в голову, что именно таким когда-нибудь станет Гусь, когда помудреет и состарится. Впрочем, они ведь имели дело с великим волшебником, и не исключено, что его истинная внешность скрывалась под личиной: тогда или сейчас.
   Бонван с усмешкой смотрел на белокрылого, время от времени прерывая его монолог ехидными репликами.
   На мальчишек никто не обратил внимания, и они подошли поближе, прислушиваясь к разговору.
   Белокрылый, наконец, умолк, и двое гостей теперь внимательно слушали хозяина.
   - Ты, телохранитель, уж не знаю как, уболтал Оберона на этот турнир, - говорил Бонван. - Предлагаешь ему помериться силой с иномирскими магами. И не только ему, но и мне. А все зачем? Чтобы доказать, что наши маги сильнее всех. Коли мы победим, значит, мы лучшие и получим контракт с Землей. А вот ты уверен, что мы - лучшие?
   Белокрылый ангел закивал, подтверждая.
   - А вот я не уверен. Разве знаешь ты силу иномирских магов? Ведь на самом деле, даже здесь, на Буяне, нас, лучших, трое, - с прежней усмешкой продолжал волшебник. - Это не только я и Оберон, но еще и Саламандр.
   - Давай не будем о Саламандре, - возразил эльф. - Достаточно нас двоих. Мне лично просто интересно увидеть силу иномирских волшебников.
   - Всем нам интересно не только увидеть силу иномирских магов, но и победить, - возразил Бонван. - Но вот контракт с Землей, кому он нужен? Зачем?!
   Попаданцы настороженно переглянулись.
   - У меня глюки, или он сказал "Земля"? - тихо спросил Витька.
   - Я тоже это слышал, - подтвердил Гусь. - Думаешь, вон тот, белобрысый, землянин?
   - Опомнись, - щелкнул его по лбу брат. - Какой он землянин, с белыми крыльями?
   - Мутант? Или, может, он из этих, перемещенцев? - предположил Лечила.
   - А про Землю тогда он откуда знает? - спросил Ходок. - Точно иномирянин. Чужой-два.
   - А может, это все-таки игра? - настаивал на своей версии событий Сашка.- Иномиряне - игроки, остальные НПС.
   - А мы тогда кто? - фыркнул Витька. - Искусственный интеллект? Давай лучше послушаем дальше.
   Они снова прислушались к разговору.
   - Так получается, ты против? - подытожил эльф. Он выглядел недовольным и хмуро постукивал пальцами по столу, чуть сдвинув в сторону фарфоровую расписную чашку.
   Пользуясь случаем, мальчишки внимательно его разглядывали. Эльф и вблизи был невероятно, по-игровому красив. Первым не выдержал Лечила.
   - Нет, я признаю, что как целитель играл за альтмера, - тихо сказал он, не скрывая осуждения. - Но внешность всегда оставлял реальную. Мужчина не должен быть слишком красивым.
   - Ну, почти реальную, с поправкой на расу, - уточнил он, заметив скептический взгляд Витька. - Как минимум, на девяносто процентов.
   - А я играл за темного, - с ностальгическим вздохом сказал Витька. - Тоже для портальщика неплохо, только играть лучше в темное время суток.
   - Тебе подходит, - охотно согласился Сашка, окинув критическим взглядом лопоухого и курносого Витька и мысленно пообещав себе хотя бы уши ему при случае, по дружбе, подправить. - Лиловые глаза, темная кожа, должно быть здорово.
   - Я тоже буду играть за эльфа, когда папка виртуальную капсулу купит, - Гусь мечтательно закатил глаза. - Только за лесного, и обязательно лучником, рогой.
   - Да кто ж тебя пустит? - возмутился Снегирев старший.
   Но тут в разговор вмешались взрослые. С мальчишек не спускал глаз белокрылый, внимательно прислушиваясь к спору и что-то прикидывая в уме. Больше всего, казалось, его заинтересовали Сашкины вышитые джинсы. Однако первым высказался эльф, вероятно, не слишком довольный критикой в свой адрес.
   - И что же это за игра, в которой люди могут отыгрывать эльфов? - с некоторой угрозой в голосе спросил он.
   - Да почти любая, - честно ответил Сашка. - Эльфы везде есть, ну там, где мечи и магия.
   - Иномирцы, - уверенно сказал белокрылый Сель. - Земляне. Вы сюда вообще как попали?
   - Вызвали нас, жрецы Ярилы. Князя Борислава лечить, - угрюмо ответил Легчилин, которому воспоминание о князе не доставило радости. Но он не хотел сдавать Витька, который, так или иначе, был к этому делу причастен.
   - Ага, наслышан, - на удивление беззлобно кивнул волшебник, заинтересовавшись. - Так это ты и есть тот самый целитель? - с первого раза угадал он. - Преуспел там, где сам Бонван не сдюжил, молодца. Это про тебя, выходит, мне Пахомка доносил из Двухрядки? Силен, силен. Так, значит, метишь ко мне в ученики?
   Сашка даже не успел ответить, что прибыл только на суд, и ни в какие ученики не собирается, а хочет поскорее вернуться домой, но вовремя поймал предупреждающий взгляд Видяна и неопределенно кивнул.
   - Давай сначала закончим разговор, а потом уже займешься учеником, - вернул мага к теме насупленный эльф.
   - Ну ладно, - уступил Бонван. Видимо, мысль о потенциальном ученике улучшила его настроение. - Раз уж речь зашла о споре, тогда и я согласен побороться за победу. Но только с одним условием: если вы уговорите Саламандра, я тоже приму участие в турнире, хотя и не понимаю, зачем это нам всем нужно. А не уговорите - тогда и на меня не рассчитывайте. Итог будет одинаков.
   - Саламандра - это вот этого страшного? - Гусь с гордостью продемонстрировал красного ящера на драгоценной кружке.
   - Его, - согласился волшебник. - Только тут он не слишком на себя похож.
   - Мы уже догадались, - тихо сказал Лечила, но осмотрительно не стал повторять слова Ходока о пропаганде и ура-патриотизме.
   - Согласен. Договорились, - решительно сказал эльф. - Сель возьмет на себя Саламандра.
   Хозяин вежливо открыл для гостей портал, вызвав зависть и восхищение Витька. Портал был настоящий, с оранжевым окном перехода для нескольких человек, не требующим переноса самого мага, и, главное, стабильный. Бонван легко удерживал его минут десять.
   Оберон встал, прощаясь, а белокрылый Сель подошел к мальчишкам.
   - Ребята, не знаю, откуда вы тут взялись, и вообще, как сюда попали, и я вам обязательно помогу, но не сейчас. Пока мне не до вас, своих дел полно. Да еще и Машка, как назло, куда-то пропала, - последнюю фразу он буркнул едва слышно, про себя.
   - Это МарьИванна-то? - печально поддакнул Гусь, даже не задумываясь о том, откуда телохранитель Оберона может знать приютскую учительницу из Светлоречья. - Так она же сбежала с Всемиром.
   На пару минут белокрылый потерял дар речи, потому и спросить ничего не успел.
   - Нашли общих знакомых? - издевательски осведомился волшебник. - Ты, Сель, кажется, куда-то спешил? Тебя ждет хозяин и портал. А мне пора поговорить с учеником.
   Бросив на прощанье: - Держитесь пока Бонвана, вернусь, поговорим, - ангел исчез в мгновенно схлопнувшемся за ним портальном окне.
   - Итак? - великий маг картинно заломил бровь, убедившись, что эльфийские гости, наконец, удалились. - На суд, значит, явились? Кто расскажет мне медленно и подробно обо всем, что случилось?
   Сашка посмотрел на друзей, но те вежливо отмолчались, единогласно предоставив ему слово. А он не знал, с чего начать, и поэтому начал с кукурузы. Тема показалась ему самой безобидной. Однако, судя по реакции волшебника, таковой вовсе не была. Маг даже не стал выслушивать оправданий, которые робко пытался пропищать Гусь.
   - Отработаешь, - сурово сказал Бонван. - На южной границе раненых всегда полно, а мне недосуг каждый день то одного, то другого латать. Ученики мои там поденно практикуют. Вот и ты седьмицу при гарнизоне пробудешь. Заодно и докажешь, что в ученики мне сгодишься.
   - Кукурузу все ели, - без особого сожаления вздохнул Сашка, - а отрабатывать почему-то опять мне.
   - Дружки твои с тобой поедут, - строго приговорил Бонван. - Авось на что-то сгодятся, хотя бы принеси-подай. Кроме мелкого самого - пусть остается прислуживать у меня при доме.
   - Я лучше с братом, - схватив Ходока за руку, упрямо покачал головой Гусь, не собиравшийся никому прислуживать.
   - Так в доме же безопаснее, - с жалостью поглядел на него хозяин Пятиозерья.
   - С братом везде безопаснее, - уверенно ответил мальчишка. - Я с Витьком.
   - Хороший, значит, брат, - безразлично сказал Бонван. - Поедете сегодня обозом, через три дня будете в Южном гарнизоне, спросите десятника Игната. Скажете, я послал. Смените ученика моего, Даромира.
   Ребята переглянулись. Старик пожлобился тратить ману на портал для пришельцев. Понятно, какие-то левые иномирские мальчишки - это не владыка Светлолесья. Но все равно было обидно - их опять выгоняли прочь. И тащиться три дня в обозе никто из них не желал.
   Что ж, напоследок можно было показать старику, как он не прав. Ярополк, переглянувшись с Витькой, развернул на столе потертую приютскую карту:
   - А можно хоть показать, где он находится, этот самый Южный гарнизон?
   - Да вот тут, - Бонван вновь удивленно поднял бровь и, не глядя, ткнул пальцем в крохотную точку у южной границы. Боярич вежливо поблагодарил:
   - Здоров будь, великий маг. Спасибо тебе за прием, за приют, за хлеб и за соль.
   - И за обоз, - язвительно добавил Ходок, и мальчишки, наконец, привычно взялись за руки для переноса. - Но мы как-нибудь своим ходом.
   И через мгновение прекрасная летняя веранда в доме великого мага опустела. Оставшийся в одиночестве хозяин досадливо покачал головой, пытаясь припомнить, где именно находилась та точка на карте, куда он так опрометчиво отправил дерзких, но на удивление талантливых недорослей.
   Переноситься за ними вслед волшебник не стал, много чести, да и маны на портал для эльфов ушло немало, но весь остаток дня его терзал вопрос, какие еще дарования он проглядел в иномирских мальчишках. И как все-таки у маленького паршивца получился беспортальный мгновенный пространственный перенос?
   - А с хлебом и солью, и правда, неладно вышло, - пробормотал волшебник себе под нос. Растревоженный визитом Оберона, он не озаботился даже отправить детей на кухню, чтобы напоить и накормить, и теперь его немного мучила совесть.
  
   На следующий день в Липень к владыке Пятиозерья пришел поклониться кузнец Ждан с дочерью Анной. Ждан, один из лучших мастеров анклава, был у владыки на хорошем счету, и имел дозволение свободно посещать дом хозяина. Кузнец привез на самоходке остатки урожая кукурузы, а девочке очень уж хотелось выспросить, как рассудил волшебник великодушного целителя. Узнав о том, что тот со товарищи отправлен в Южный гарнизон, отец и дочь печально переглянулись.
   - В ученики ко мне метил, - объяснил Бонван, заметив неприязненный взгляд красивой девочки, необыкновенно похожей на отца. - Пусть свою силу докажет. - Он помолчал немного и добавил:
   - Не знал я, Ждан, что у тебя есть вторая дочь.
   - Дочь у меня одна, - кузнец не стал больше ничего объяснять, волшебнику и так все стало ясно. Он хорошо помнил, какой была кузнецова дочка раньше, и сейчас поражался работе чудо-целителя. Бонван не сомневался, что и сам сумел бы не хуже, но он никогда не стал бы тратить такие силы на обыкновенную селянку.
   Девчонка под его испытующим взглядом не смутилась и посмотрела на него в ответ откровенно враждебно.
   - Неправедный твой суд, добрый волшебник, - тихо, но твердо сказала она.
   Дерзкую девчонку одернул отец, а Бонван с усмешкой спросил:
   - Что, дитя, понравился тебе целитель?
   Но вместо нее ответил кузнец:
   - Не пара она великому лекарю. За Родимку ее сговорю - и он не против, и семья согласна со мной породниться, пусть и ходят по селу слухи глупые разные.
   Селяне ушли, а Бонван еще долго досадовал на дерзость волшебно преобразившейся девчонки, и с откровенным недовольством вспоминал слова кузнеца. Ну, надо же, совсем щенок, а туда же - великий лекарь! Пусть только вернется ученичок, - пообещал себе Бонван, - уж он-то сумеет на нем отыграться за пережитое унижение.
  

Глава одиннадцатая

ПЛАН Б

  
   - Вот ведь старый козел! - выразил общее мнение Ходок, когда они вывалились из портала в лесу, на склоне горы. Вернее, на склоне горы, поросшей лесом. И кругом тоже были только горы, поросшие лесом, и никаких признаков Южного гарнизона, и никаких следов присутствия человека. И, самое обидное, спросить дорогу было не у кого.
   - Это вообще не Пятиозерье, - осмотревшись, констатировал Видян. - Подгорье это. А там внизу река Мойва, я ее сразу узнал - были мы когда-то поблизости с братом...
   Действительно, внизу, в узкой долине между двумя горами, бодро перепрыгивая с камня на камень, бежала шустрая речка, по летней жаре такая мелкая, что непонятно было вообще, зачем кому-то понадобилось давать ей имя, тем более, такое забавное. Гусь, услышав его, тихо хихикнул, а остальные не обратили внимания, занятые более важными проблемами.
   Кое-как устроившись на небольшой прогалине между деревьями, они пытались решить, куда двигаться дальше.
   - И как мы попадем отсюда в Южный гарнизон? - с сомнением рассматривая карту, спросил Видян: если еще Светлоречье и Великоречье на этом географическом недоразумении поддавались детальному распознаванию, то южные княжества были прорисованы весьма приблизительно.
   - Зачем? - искренне удивился Ходок. - Что мы там забыли?
   - Но ведь Александр волшебнику обещал!
   - Это не я ему обещал, а он меня приговорил, - поправил Сашка. - Я к нему в ученики не набивался. И он сам направил нас хрен знает куда. Я считаю, что больше ему ничего не должен.
   - А как же кукуруза? - реплику Видяна встретили дружным смехом, а в обсуждение решительно вмешался Ходок.
   - Я думаю, что надо голосовать, - заявил он, действуя с замашками настоящего бюрократа. - И у нас, по-моему, есть только два варианта. Или мы сначала ищем МарьИванну, а потом вместе с ней отправляемся в Темнолесье. Или мы сначала перемещаемся в Темнолесье, находим Видянова брата, а потом, вместе с ним, уже разыскиваем учительницу. Ну еще, правда, поступило предложение перенестись в Южный гарнизон, как будто нам и без этого нечего делать, - он бросил осуждающий взгляд в сторону провидца.
   Видян, услышав про Темнолесье, сразу же забыл про Южный гарнизон, но при голосовании все равно остался в меньшинстве - все остальные высказались за немедленные поиски МарьИванны.
   - Но не прямо сейчас, - пояснил Ходок. - Нам надо поесть и отдохнуть. Выспаться. По крайней мере, мне и Сане нужен отдых, как минимум, до утра. Мы тут больше всех надрываемся.
   С отсрочкой согласились - кто вынужденно, а кто и с радостью. Доев Дарьины пирожки, Сашка сбросил доставшие уже башмаки, и с удовольствием вытянулся на хвойной подстилке, бездумно уставившись в синеющее за верхушками деревьев небо.
   Лес был уютным, похожим на сосновый, теплым, негустым и светлым, и обалденно пах хвоей. Невдалеке верещала какая-то пичуга. По ветке над головой скользнул пушистый зверек, похожий на куницу.
   Почему-то подумалось, что и хозяин такого чудесного края должен быть добрым и справедливым, совсем не таким, как Борислав или Бонван.
   - Интересно, а кто владыка Подгорья? - вопрос задавался просто так, но Видян принял его на свой счет.
   - Ленивый рыцарь Хорхе, его еще зовут Белый или Добрый рыцарь, - ответил он. На лице его мелькнула улыбка, словно воспоминание чем-то его развеселило. - Но на самом деле, он не владыка, а скорее защитник. Здесь даже столицей управляет бургомистр. А Хорхе живет ниже по реке, там, где Мойва принимает в себя притоки и становится могучей и полноводной. Он целый день ловит рыбу и читает книжки. И иногда обходит дозором границы. Но когда Подгорью угрожает опасность, Белый рыцарь сразу встает на его защиту, и всегда побеждает. Но такое случается редко. Самый безопасный край. И жена у Хорхе красивая. Тоже воительница, но пирожки делает вкусные, и варенье. Мы с братом когда-то были у Доброго рыцаря в гостях. Они со Святославом друзья.
   - А Черный рыцарь здесь есть? - спросил Игорек.
   - Темный рыцарь - хозяин Темнолесья, иногда его называют Черным рыцарем, - не только Видяну это казалось очевидным. Но Темнолесье осталось далеко на севере, а здесь, в Подгорье, царили мир и покой.
   Мысль о том, что хоть на какое-то время можно расслабиться и обо всем забыть, и что больше не нужно спешить, бежать и лечить, радовала неимоверно. Лекарь подумал, что мог бы лежать так целую вечность.
   Неподалеку уже сопел во сне уставший Ходок, а Гусь с Видяном, заскучав, предупредили, что спустятся к реке и обследуют долину.
   Еще через пару часов исследователи вернулись, и, растолкав уснувших товарищей, поволокли их с собой вниз, к тянувшимся вдоль реки скалам, где обнаружили какие-то древние развалины.
   - Пошли скорее. Вы должны это видеть, - торопил взволнованный Ярополк. Было странно видеть его, обычно сдержанного, настолько обеспокоенным. - Мы нашли вход в Город Мастеров. И не только его.
   Кое-как спустившись со склона, - ботинки он оставил наверху, а пешее хождение надолго выпало из списка его любимых занятий, - Лечила поплелся в хвосте группы, устремившейся по берегу вдоль реки в сторону высокой, особняком расположенной скалы. Но тут вырвавшиеся вперед товарищи, уже успевшие свернуть за излом горы, резко отпрянули назад. По знаку Видяна, мальчишки пригнулись и, медленно попятившись, попытались спрятаться за небольшими кустами, неведомо как выжившими на голых камнях.
   - Ой! Да не смотрит она сюда, не смотрит, остановись! - сердито прошипел Ходок, которому брат, пятясь, случайно наступил на ногу.
   - Ага! - подтвердил тот. - Ты тоже ее узнал? Интересно, как она здесь очутилась?
   Заинтересованный этим "она", Легчилин выглянул из-за поворота и увидел, как из темного провала в живописных руинах давным-давно разрушенной крепости выходит совершенно незнакомая блондинистая тетка. Она сразу напомнила ему недоброй памяти мамашу Михайлы - такая же хищница на вид. Вот только, в отличие от энергичной селянки, одета была блондинка в обтягивающий темный комбинезон, а в правой руке держала самый настоящий бластер. Самая что ни на есть иномирянка.
   - В первый раз вижу. Где ты ее встречал, в своем мире? - удивился Видян.
   - Я тоже такой не помню, - Витька вопросительно посмотрел на брата.
   - Да здесь же, в Светлоречье! Ну как же, мы с тобой тогда еще были в Храме, и с МарьИванной! А Саня и Видян не были. А тут эта со свитой, и дары, - зачастил Игорек. - Маша еще сказала тогда, что это жена Всемира. Как же ее? - он наморщил лоб, вспоминая. - Ага, Ксения!
   - Жену Всемира зовут Исенией. И лет ей всего семнадцать. А этой уже, наверное, все тридцать, - поправил Видян. - Ты, вернее всего, обознался.
   - Я точно видел ее в тот день в Храме, - настаивал Гусь. - И МарьИванна ее тогда испугалась и назвала Ксенией.
   Все ненадолго задумались, пытаясь найти объяснение возникшей неувязке.
   - Морок, - первым сообразил Видян. - Под мороком она была. За Исению себя выдавала! А Гусь, выходит, мороков не видит.
   - Ну и что? Какое нам вообще до нее дело, и для чего вы меня сюда притащили? - раздраженно поинтересовался Сашка, которому надоело стоять босиком на камнях и слушать весь этот бред. Он никак не мог понять, откуда взялись иномиряне в этом явно параллельном мире, и упорно подозревал, что они все-таки попали в игру, а иномирянами игроков называют местные НПС.
   - А то, что полчаса назад она вошла в пещеру с двумя страшилами, у-у-у! - объяснил Игорешка. - А потом там вдруг как загремит! А потом Видян как заорет!
   - Да не орал я, сказал просто, - смутился боярич. - Почувствовал вдруг, что силы лишился.
   - Это как? - удивился Сашка. Он скастовал исцеление на свои, натертые башмаками ноги. Мана послушно окутала на мгновение руки белым ореолом, и боль утихла.
   - Да прошло уже, - объяснил Видян. - Подавитель она включала. Или, как вы иномирцы говорите, блокиратор магии. Уж не знаю, зачем. И вошла она в город мастеров с двумя телохранителями - метаморфами. А вот вышла одна. Нет, гляди-ка, не одна! - он замолчал, потому что в этот момент, вслед за загадочной Ксенией, из провала вышел мужчина, или, скорее, молодой парень, худой и какой-то чахлый. И это, наверняка, был не пустынный метаморф.
   Издалека мужчина казался вполне обычным, если не считать излишней тщедушности, вот только движения его были неестественными, скованными, механическими, как будто он долгое время провел в неподвижности.
   - Киборг, - восторженно пискнул Гусь.
   - Нет, - Видян неверяще помотал головой. - Теперь я понял. Это Губитель магов. Иномирянка включила блокиратор, заклинание Изольды исчезло, и Антимир очнулся. А потом просто убрала безмагию, и он снова обрел силу. Эта безумица разморозила Губителя магов! - он недоуменно обвел глазами друзей. - Но зачем?
   - Наверное, для того, чтобы погубить магов? - предположил Игорек. - Они ей чем-то не нравятся. Или мешают.
   - Мне они тоже не нравятся, но я же не... А! Точно! Турнир, о котором говорил Оберон! - сообразил Ходок. - Хочет его сорвать. Но ведь его сами иномирцы организуют. Или это конкурентка?
   - Но ведь Антимир..., - начал было Видян, но заметив, что блондинка завертела головой, словно прислушиваясь, замахал руками, показывая, что нужно прятаться и отходить. Мальчишки, не сговариваясь, быстро отползли еще дальше назад, за поворот, стараясь стать как можно незаметнее.
   Лечила обреченно подумал, что им снова придется смываться порталом. К счастью для него и для Витька, уже готовившего возмущенный спич о том, как ему надоело всех переносить без маны и без отдыха, бросая еду и одежду, подозрительная парочка на что-то отвлеклась. Потом, после короткого обмена неслышными для наблюдателей репликами, блондинка со спутником направились в противоположную от мальчишек сторону, и оба они скоро исчезли в лесу.
   - Интересно, к какому магу они первому собрались? - с любопытством глядя на опустевший провал, сказал Гусь.
   - Надеюсь, к Бонвану, - с усмешкой сказал Ходок.
   - Да какая разница, - равнодушно пожал плечами Видян. - Он же отморозок! У нее ничего не выйдет.
   С одной стороны, это было понятно. Слова "губитель магов" и "отморозок" вполне мирились друг с другом в Сашкином сознании. Не понятно было только, почему губитель-отморозок, по мнению провидца, имел меньше шансов уделать Бонвана. Но спрашивать было лень.
   - А вот что стало с этими, метаморфами, как думаешь? - отвлек его внимание Игорек.
   - Скорее всего, погибли, - честно ответил провидец. - Город Мастеров - совсем не безопасное место.
   - И чтобы ты даже не думал туда лезть! И близко не подходи! - грозно прикрикнул Витек, прозорливо угадавший намерения братишки.
   - Да я и не собирался, - лицемерно ответил тот. - Мне просто метаморфов жалко.
   - Лучше меня и брата пожалей, жалельщик. Нам, кстати, так и не дали отдохнуть, - хмуро напомнил Лечила. - Темнеет уже. Давайте отложим все до утра. И, кстати, что там с этим городом Мастеров?
   Они вернулись к своему временному лагерю, и Видян рассказал им страшную сказку на ночь. А потом они долго не могли заснуть и завороженно смотрели, как ярко вспыхивают и переливаются внизу возле пещеры разноцветные огни, и мелькают разбуженные иномирянкой тени погибших мастеров у входа в их разрушенный временем город.
  
   Долгая полоса несчастий никак не заканчивалась. По пути в Подгорье Ксению постоянно преследовали неудачи. Сначала все время ломалась самоходка - девушка не сомневалась, что это любящий свекор подстроил ей мелкую пакость, и мысленно обещала Бориславу страшную месть. К счастью, Айл, один из телохранителей, полукровка, сумел немного подремонтировать неисправную колымагу.
   А еще она никак не могла связаться с Владом. После двух первых сеансов связи, когда напарник сообщил, что все идет прекрасно и лучше быть не может, его коммуникатор замолчал. Он не только не отвечал на вызовы, но и не подавал сигналов, как будто его хозяин исчез с планеты бесследно. Девушка не знала, что и думать, но поклялась себе, что если виной очередная глупая выходка парня, то в Службе истории ему больше не работать, или она не Ксения Волчок.
   Радовали только вести из Светлоречья. Отношения Борислава с Заморьем стремительно портились. У короля Альберта внезапно погиб младший сын, утонул в океане: во время шторма зачем-то решил покататься с друзьями на лодке, - и Исения осталась единственной наследницей старика. Однако домой она так и не вернулась. И найти ее не могли даже разосланные повсюду Альбертом маги-ищейки.
   Король Заморья прямо обвинял в убийстве Борислава, а Ксения, тихо радуясь назревавшей войне, пыталась сообразить, куда же бестолковый напарник мог подевать принцессу и пропасть сам.
   У самого подножья Лесистых гор Ксения осталась вообще без самоходки. Тогда до цели оставалось еще километров десять. Машина сломалась, напоровшись на большой обломок скалы, неведомо как появившийся на лесной дороге. Может быть, это было и к лучшему - дальше дорога запетляла, как лиса, и в конце концов, просто исчезла, превратилась в узенькую тропинку, уходящую вверх по склону. Ксения подозревала, что в появлении камня были повинны устроившие засаду на дороге разбойники, но грабители так напасть и не решились. Наверняка, испугались сопровождавших ее телохранителей.
   К пещерам пришлось пробираться лесом, и путь до города Мастеров вместо ожидаемых двух часов занял все четыре. Хорошо еще, что телохранители - метаморфы, доставшиеся Ксении в сопровождение от заморской предшественницы, инстинктивно чувствовали направление к источнику темной магии.
   Метаморфов было жаль. Они погибли в пещере почти сразу, разведывая ловушки. Одного придавила рухнувшая на него каменная стена, второго испепелило вспышкой незнакомой магии.
   Ксения подосадовала, что не включила блокиратор сразу, но она не могла так рисковать - неизвестно, что вылезло бы из пещер, исчезни вдруг связывающая его магия. К счастью, примороженный Губитель обнаружился не слишком далеко от входа. Ксения с интересом разглядывала знаменитого Антимира. Чего-то такого она и ожидала. Высокий зеленоглазый блондин был чем-то похож на саму Ксению. Они могли бы выдавать себя за сестру и брата. Вот только неясно еще было, каким он окажется в деле.
   План Б не отличался большой сложностью. Оперативница планировала разбудить губителя, убрать с его помощью самых известных буянских магов и сорвать турнир. А потом помочь убийце захватить власть и устроить резню в южных княжествах. Вот тогда и проявит себя ген обреченности, свойственный всем перемещенцам. И лучший проект Богодана Приходько ухнет в небытие. А ГСС останется в стороне.
   Блокиратор сработал штатно - в подземельях зашевелилась, завыла какая-то нечисть, а замороженный пятьдесят лет назад убийца очнулся от многолетнего сна.
   Очнувшийся Антимир откровенно разочаровал. Сначала принял ее за Изольду, потом равнодушно принял новости о глобальных мировых переменах, разглядывая освободительницу и почему-то брезгливо принюхиваясь, и вообще показался слегка туповатым и рассеянным.
   Однако предложение продолжить карьеру губителя с помощью иномирянки он принял сразу, и охотно последовал за Ксенией, предложившей посетить ближайшего великого мага. Им, по прикидкам Волчицы, был Саламандр. Его устранение убивало сразу двух зайцев - убирало самого сильного противника, и позволяло ордам пустынников вторгнуться на юг Великоречья и в Пятиозерье.
   Антимир, никогда прежде с Огневиком дела не имевший и ничего о нем не слышавший, не имел никаких возражений. Оставалось только разжиться транспортом.
   Они брели по лесу второй час, и с каждым шагом Антимир выглядел все более и более недовольным. Он озирался по сторонам, хмурил брови. Девушка уже ожидала неприятного выяснения отношений с капризным попутчиком, как он вдруг ослепительно улыбнулся.
   Проследив за его взглядом, Ксения увидела, как из кустов выбираются четверо звероватого вида мужиков. Одетые в какое-то подобие военной формы, бородатые и вонючие, вооружены они были не дубинками, а энергетическими мечами-парализаторами. Скорее всего, дезертиры с южной границы. Один из них, однорукий, с лицом, покрытым характерными безобразными ярко-красными шрамами ожогов, мерзко ощерился в ответку Антимиру, но обратился при этом к Ксении:
   - А где же твои охраннички, красотка? Сменила на этого хлюпика?
   Высокий, но довольно тщедушный на вид и безоружный, Антимир не казался громилам грозным противником. Его просто не принимали во внимание.
   Ксения и сама легко совладала бы с троицей дезертиров даже без бластера, однако ей хотелось проверить возможности временного напарника, и она молча отступила, не отвечая разбойнику. Губитель тоже не стал вступать с ним в разговор, а вместо этого спросил Ксению:
   - Где ты, говоришь, самоходную телегу оставила сломанную?
   - Да здесь совсем неподалеку, на дороге, - ответила удивленная девушка. Вопрос показался ей более, чем неуместным, но она ошиблась.
   - Вот и отлично, значит, не придется нам больше ноги бить, - довольно сказал возрожденный маг.
   Он чуть прищелкнул пальцами, и однорукий рухнул наземь и забился в конвульсиях, задыхаясь, царапая горло пальцами единственной руки. Через несколько минут он был мертв.
   Глаза оставшихся трех бандитов словно остекленели. Один из них, самый мощный, согнулся, подставляя волшебнику спину, да так, полусогнутым, и повез его на себе к дороге. О перевозке Ксении напарник не позаботился. Впрочем, она, пожалуй, не согласилась бы на такой способ путешествия, поэтому, бережливо подобрав довольно-таки неплохое оружие покойника, спокойно последовала за группой разбойников, внезапно превратившихся в покорных рабов. Ей было любопытно, что Антимир собирается делать дальше.
   Все оказалось просто: добравшись до самоходки, маг заставил одного из дезертиров отцепить от механической части тележку, в которую уселся сам, и жестом пригласил устраиваться Ксению. Затем, по его указке, бродяги соорудили из собственных поясов нехитрую упряжь, впряглись в нее, и телега, теперь уже не самоходная, повезла будущих победителей Саламандра к тракту, ведущему на юг.
   А он, действительно, силен, этот губитель магов, - с некоторой опаской подумала Ксения. Она упустила из виду самое важное: ни один из напавших на них злодеев не только великим, но и обычным магом не был. Ей и в голову не могло прийти, какое это имеет значение.
   К ее счастью, об этом знал Антимир. Он вовсе не был обычным отморозком - в его руках оставалась вся сила выпитых и убитых магов. И для того, чтобы ей воспользоваться ему надо было лишь обзавестись достаточным количеством амулетов.
  

Глава двенадцатая

СТОЛИЦА

  
   Утром Сашка проснулся поздно. Ему даже удалось выспаться. Как выяснилось, все остальные уже давно поднялись, но решили его не будить, устроив небольшую постирушку в реке Мойве.
   - Вставай, грязнуля, - прокричал ему с берега Витька, размахивая зажатой в руке футболкой. - Ботинки свои хотя бы вымой.
   Ага, щаз все брошу. Готовятся к встрече с МарьИванной, с иронией подумал целитель, разглядывая Видяна, пытающегося отгладить руками чьи-то шорты, не прожигая дырок. Не повезло опять парню: на этот раз ему пришлось поработать бельесушилкой.
   Умывшись в реке, чисто символически, - он не собирался наводить лоск ради какой-то там учительницы, - Лечила доел последние остатки деревенской еды. Друзья оставили ему на завтрак несколько знакомых клубней, похожих на картошку. Клубни были сладковатыми и слишком мучнистыми, есть такие дома он бы не стал, но после пещерных слизней, в еде Сашка стал намного менее переборчивым.
   К нему подошли остальные: задерживаться дольше не имело смысла. Друзья встали рядом, и Витька начал настраиваться на образ учительницы.
   Лечила обвел взглядом пеструю группу - как они ни пытались прихорошиться, компания у них получилась более, чем странная: Видян - в полотняной серой приютской одежке, Ходок - в синих спортивных штанах, кроссовках и ветровке, Гусь - в красной майке с Че Геварой и в таких же приютских штанах, сменивших прежние шорты. И он, Лечила, в расшитых цветочками вещах и огромных грязных башмаках на босу ногу. Вот в таком виде они и прошли через портал к МарьИванне.
   И, выйдя из портала, готовы были провалиться сквозь землю от пережитого унижения. Потому что они оказались в огромном парадном зале на княжеском приеме. Иначе окружающее великолепие никак объяснить было нельзя.
   Сначала всех ослепил яркий свет хрустальных люстр. И потому мальчишки не сразу разглядели многоцветные витражи, узорчатые плиточные полы, малахитовые колонны, разряженных в пух и прах гостей, группы иноземных торговцев и послов, толпившихся у позолоченного трона, на котором сидел немолодой толстый дядька в короне, одетый в вышитую золотыми узорами шелковую рубаху, поверх которой был накинут длинный темно-красный плащ без рукавов. Картину дополняли: легкая приятная музыка, исполняемая вживую парой менестрелей, и громогласный глашатай, объявлявший очередных визитеров. И они четверо. Такие, как есть.
   - Престол-град, - тихо подсказал Видян. - Большой княжеский дворец. Великий князь Любомир. Кажется, именины сегодня у него, шестого брута.
   Полный абзац. Нам каюк, - понял Сашка. Сейчас их схватят, закуют в кандалы, и отправят в тюрьму. Опять. И хорошо, если всех вместе, иначе Ходоку придется долго искать их по камерам, когда к нему снова вернется мана. И ему, Лечиле, уже даже не интересно, как в эту толпу расфуфыренных дам могла попасть МарьИванна, и что такое шестое брута.
   Вот все обернулись к ним, князь привстал, отстраняя толпящихся возле трона просителей, лицо его вытянулось и дрогнуло.
   От ужаса, - понял Сашка, - он, небось, такого здесь еще не видал.
   А глашатай, всмотревшись в новоприбывших гостей, ничуть не смущаясь их внешностью, торжественно объявил:
   - Княжич Ярополк Буянов со свитою!
   Это мы, что ли свита? - потрясенно оглядел себя Лечила. В нем самом ничего не изменилось. В братьях Снегиревых тоже. А вот Видян гордо выпрямился, нос его резко задрался вверх, взгляд стал надменным и вызывающим, и даже в своих приютских обносках он теперь выглядел даже не княжичем, а самым настоящим князем. Он как будто вдруг стал чуть выше ростом. А князь Любомир, пройдя к нему через весь зал, распахнул руки и заключил его в объятия.
   - Ярополк, мой мальчик, здоров будь! Соболезную твоему горю! - прочувствованно сказал он. - Мы ждали тебя намного раньше. Почему ты сразу не поспешил в столицу? Расскажи мне, как это все случилось. И где Святослав?
   - И тебе здоровья, дядюшка, - поклонился старику княжич. - Желал я приехать раньше, да князь Борислав...
   - Да-да, дошли и до нас слухи о его болезни, - покивал толстяк, не дослушав ответа, и подозвал к себе кого-то из толпы:
   - А вот, кстати, здесь и княжич Всемир. Порадовали дядьку, почти одновременно прибыли племяннички. Ну, да вы, наверное, виделись уже?
   - Совсем недавно, - сквозь зубы подтвердил Ярополк, игнорируя наглого похитителя и оглядываясь в поисках учительницы.
   - Ну, так самое время поздравить брата с женитьбою. А вот и супруга его, Мариоанна. Прошу любить и жаловать, душечка. Это племянник любимый мой, Ярополк.
   Сашка понял, что мир вокруг него сейчас обрушится: это был шок. Великий князь Великоречья Любомир представлял Видяна МарьИванне. Или, может, это у него проблемы с глазами? Или со слухом?
   - Я полагал, что супругу Всемира зовут Исенией? - учтиво осведомился княжич, не глядя на подошедшую парочку - лицо его могло выдать изумление от новости о скоропостижном браке Всемира с учительницей.
   - Да-да, печальная история, - рассеянно подтвердил князь. - Бедняжку, действительно, так звали. Но даже если она вдруг отыщется, никто не смог бы запретить Всемиру обзавестись второй женой, да и, если пожелается, третьей, по княжескому праву. Как сделал и я. Тебе, собственно, тоже можно, но рановато пока, рановато, - он дробно захихикал.
   Осторожно, но решительно освободившись от объятий дядюшки, княжич посмотрел на приближающуюся девушку. С нее не сводили глаз и земляне.
   МарьИванну можно было узнать - по глазам. Больше ничего в ней не напоминало о бывшей приютской учителке. Белое длинное шелковое платье, присобранное на талии тонким пояском, обнажало такие же белые плечи и подчеркивало стройную фигуру. Распущенные по плечам волосы, которые сзади удерживала тонкая поперечная косичка, украшали вплетенные в них жемчуга. На полуобнаженной груди сверкало незнакомыми каменьями драгоценное колье. Ясные серые глаза казались огромными, и светились счастьем.
   Довольно убедительно. Наверное, она его все-таки любит, - с непонятным сожалением подумал Сашка. Никаких добрых чувств к князьям Светлоречья он не испытывал, да и Видян был совершенно прав, интересуясь, куда подевалась прежняя княжеская жена, поэтому лучившаяся счастьем придворная красавица сейчас вызывала безотчетную тревогу.
   - МарьИванна, а мы сюда за тобой! - к бывшей учительнице с радостным воплем метнулся Гусь. Она, не чинясь, присела и крепко обняла мальчишку. Потом бросила короткий взгляд на мужа, на старого князя и вполголоса сказала:
   - Думаю, всем нам следует поговорить приватно, наедине. Да и юным гостям вашим, князюшка, надо бы привести себя в порядок, приодеться.
   - Пожалуй, ты права, - Любомир как будто только сейчас заметил, на что похожи "княжич Ярополк со свитою". Потом он перевел благосклонный взгляд на девушку и добродушно улыбнулся. Расположения своего к супруге Всемира старик не скрывал. За недолгое время Мариоанна явно сумела стать его любимицей.
   - Ну что ж, тогда ты и займись, распорядись слугам. А мне следует вернуться к гостям.
   Князь поощрительно сжал плечо племянника, вызвав у того кислую гримасу, бросил: "Поговорим позже" и, кивнув новоявленной княжне, направился к трону в сопровождении Всемира, на прощанье метнувшего в сторону Видяна угрожающий взгляд.
   МарьИванна окликнула пробегавшего мимо слугу и отдала какие-то распоряжения. Потом она взяла за руку Гуся и повела к одной из дверей в дальней части зала, почти скрытой тяжелой бархатной зеленой портьерой. Остальным незваным спасителям она ничего не указывала, хотя, похоже, хотела бы высказать многое, но они, не дожидаясь приглашения, последовали за ней.
   За портьерой пряталась небольшая уединенная комнатка без окон, почти пустая - там стояли только три мягких стула без спинок с резными ножками и круглый каменный столик с выложенной цветными камешками картинкой посередине. Плотно закрыв за собой двустворчатую дверь, девушка заговорила:
   - Ну, и чего же вы сюда явились? Да еще и в таком виде?
   Она брезгливо оглядела оборванные одежки парней, и Сашку это откровенно взбесило. Давно ли сама она одевалась точно так же?
   - А ты уверен, Гусь, что это та самая МарьИванна? Может, и ее подменили? Мороком прикрывшись. Уж очень сильно она изменилась! - с нескрываемым подозрением глядя на заносчивую придворную красавицу, сказал он.
   - Она это, - подтвердил Гусь. - Только зазналась, наверное, немножко. Маш, мы ведь думали, что тебя украли. Никодим, и этот твой Всемир. Мы не знали, что ты сама с ним сбежала! - он жалобно посмотрел в глаза учительницы, и она, кажется, даже немного смутилась, но быстро взяла себя в руки.
   - Ну и что, что украли! - вызывающе сказала она, обращаясь к Видяну-Ярополку. - Может, я его полюбила? Думаешь, я не знаю, отчего ты пришел, и чего хочешь добиться?
   - И отчего же, я, по-твоему, пришел? - спросил бывший боярич Видян, а теперь уже точно княжич Ярополк. В голосе его прозвучало даже не любопытство, а сомнение, как будто он не решался поверить в то, что давно подозревал.
   - Да оттого, что стар Любомир и бездетен. И все три жены его остались бесплодными. Нет у него ни законных детей, ни даже бастардов, - гневно сказала бывшая училка. - И как раз сегодня он собирался объявить наследником Всемира. А тут и ты! Вовремя. Всевидение подсказало? Решил стать великим князем? А ведь столько твердил - месть, месть!
   - А почему нет? Имею право, - пожал плечами Ярополк. Он смотрел на девушку с безграничным разочарованием, и, наверное, поэтому не думал отступаться.
   - Всемир из старшей ветви, - возразила Мариоанна.
   - Но я зато прямой потомок Изольды, маг, и родовую силу имею, - напомнил княжич. - Ты забыла правила наследования Престола. И, кстати, став наследником Любомира, твой муж потеряет все права на Светлоречье. Правила "Один владыка - оин престол" еще никто не отменял.
   - Какие права? Он их и так не имеет. У него есть отец и старший брат. Так ты бросишь вызов Всемиру? - в голосе девушки послышалось отчаяние.
   Парень отрицательно помотал головой:
   - Ты забыла еще одну простую вещь. У меня есть тоже старший брат. И в вопросах наследования все права принадлежат Святославу. Думаешь, старик зря про него припомнил?
   - Ты все еще веришь, что он жив? Отчего же не отправился сразу за ним, в леса, а к Любомиру пожаловал?
   Бывшая учительница явно не верила ни единому слову княжича, и в разговор, как всегда неуместно, но очень вовремя вмешался Гусь:
   - Да мы и не знали, что к нему попадем. Мы тебя искали, потому что Сель сказал нам, что ты пропала!
   - Сель? - потрясенно переспросила девушка. - Вы знаете Селя? Хотя, ну да...
   Она присела на стул и закрыла лицо руками:
   - Боже, до чего ж все запуталось! Что же мне делать?
   Потом обернулась к земным мальчишкам:
   - Если увидите Селя, передайте ему, что я приняла окончательное решение. Я остаюсь на Буяне и перехожу в стаци. Вы, наверное, не поймете, но просто запомните.
   - Почему же не поймем, - стационарным агентом, значит, - с облегченным вздохом сказал Лечила. Его искренне обрадовало, что все разъяснилось, и МарьИванна оказалась не просто бездушной стервой, но еще и шпионкой - прогрессоршей. А кроме того, он любил Стругацких и как раз недавно прочел "Трудно быть богом". - Так ты из наших, землянка?
   - Нет, местная я, - печально сказала девушка. - Я тоже из потомков Изольды, побочных, бастардов от младшего ее сына Лихослава, - объяснила она удивленному княжичу. - Жила у деда на Зимовке, там завербовалась в Институт Истории, потом, после смерти деда, по заданию Службы, перешла на Буян, в приют. Законсервировалась. Сель меня долго звал на Землю, да только все иначе вышло.
   Мальчишки давно уже подозревали, что на Буяне мутят какие-то дела земные разведчики, но все равно с интересом выслушали рассказ девушки об Институте Истории, о ГСП, ГСС и о турнире, который должен бы был показать Земле силу великих магов.
   - Дела..., - не зная, что и сказать, отозвался Витек. Он не читал Стругацких, но смотрел старый фильм "Обитаемый остров". Фильм ему не понравился. И решение МарьИванны тоже не нравилось. - Так ты, значит, хочешь стать княгиней? А мы думали, с нами поедешь.
   - Чего ради? - гневно вскинулась девушка. - Опять служанкой по приютам, и мыкаться по чужим углам? Или агентом из перемещенцев на подхвате? А Всемир меня любит. Пусть и второй женой взял, но позаботиться клялся, и в обиду не даст. А коли князем великим станет, так и Службе от меня больше толку будет. Так что ты решил? - она опять обращалась к Ярополку.
   - Ладно, - после недолгих раздумий согласился он. - Не буду я соперником Всемиру. Но если отыщу Святослава, то, извини, решать будет он, - добавил княжич, вызвав странную смену выражений на лице девушки.
   - Так вы, значит, сразу в путь? - задумчиво уточнила она.
   - Отдохнем здесь немного, поедим, запасы возьмем, и в Темнолесье, за Святославом, - согласился Видян. - Вот только одежки бы еще потеплее, там ведь, поди, холодно уже.
   - Еду и одежду сейчас принесут, там на самом деле уже холодно, - машинально, явно думая о другом, подтвердила Мариоанна. - И еще там война. Король Альберт войну объявил давеча, Темнолесью и Светлоречью. И войска уже высадились на побережье Дальпорта. Из-за Исении. А все эта Ксюха виновата!
   - Это та, которая Губителя магов освободила? - блеснул горящей новостью Игорек.
   - Да что ты такое говоришь? - всплеснула руками девушка, выслушав эмоциональный рассказ мальца о вчерашних событиях. - Надо немедленно поговорить с Великим князем! А вы меня подождите, сейчас вернусь.
   Она вышла из комнаты, не забыв захлопнуть за собой дверь.
   Трое мальчишек расположились на стульях, а Сашка уселся прямо на разноцветный столик. Они немного помолчали, потом Лечила не выдержал и задал вертевшийся на языке вопрос:
   - А почему шестого брута? Брут - что это?
   - День рождения князя Любомира. Брут - это месяц такой, пятый месяц лета,- с леким недоумением ответил Ярополк.
   Сашка и Игорек заговорили одновременно:
   -А остальные месяцы какие?
   - А почему это у вас летом пять месяцев?
   Княжич пожал плечами:
   У нас и осенью пять месяцев, и каждое время года. Наверное, так рассудили боги. А летние месяцы - это июнь, июль, июрь, август и брут.
   - Но почему именно брут? - настаивал Сашка.
   - Так поговорка у иномирцев есть такая: "И ты, брут". Вот и месяц потому так назван. Мол, есть четыре месяца лета, и последний, как бы дополнительный: четыре, еще и брут. "И ты, брут".
   Сашка задумался. Он смутно помнил из истории, что этот Брут натворил что-то нехорошее, даже кого-то предал в далекой древности, а тут вдруг попал в месяцы и в поговорку. И помнят его до сих пор. Не удивительно, что люди так часто предают - ведь даже плохая слава и память лучше, чем никакая. Впрочем, его уже не удивить очередной несправедливостью.
   - Скажи, Видян или Яр, не знаю, как тебя сейчас называть, Ты что, и в самом деле, решил стать великим князем? - с интересом спросил он.
   - И в мыслях не было. С чего ты решил? - удивился княжич. - А звать можешь Яром, или Видяном. Мне все равно.
   - Правда? А чего ты говорил этой, - Лечила мотнул головой в сторону двери. - Что имеешь право?
   Не то, чтобы Сашку действительно волновало, кто станет следующим великореченским князем, но неожиданные перемены во вроде бы знакомых людях пугали. И он, даже недолюбливая пронырливую учительницу, никак не мог предположить такого вот ее преображения. А если и Видян - совсем не тот серьезный и надежный парень, каким он привык его считать?
   - Не помышлял даже. Забыл ты, что я и вовсе голосовал за Темнолесье, - Ярополк говорил просто и искренне, словно пытаясь самому себе объяснить охватившие его чувства. - Обидно просто стало. Раньше Мариоанна казалась мне совсем другой.
   - Она и была другая, - горячо поддержал Гусь. - Я думал, она добрая, честная, настоящая учительница. И Всемира этого всегда прогоняла, так тетя Глаша сказала.
   Старшие мальчишки переглянулись. Потом Видян, с тяжелым вздохом взрослого, умудренного жизнью человека, сказал:
   - Прогоняла прежде оттого, что не хотела с ним в Заморье ехать, полюбовницей бесправной. А тут вдруг в законные жены попала, да еще и в великие княгини метит. Искус это тяжелый, немногие выдержали бы. Вот и она не выдержала. Так-то она не злая. Помогала мне раньше.
   - Ты, Видян, слишком уж справедливый и правильный. Скажи прямо, что просто большую выгоду почуяла, предательница, - подвел итог Витек. После обмана приграничных девчонок, он не перестал доверять женщинам, и даже подобрал для них единицу измерения - каждую из них он оценивал в "забавах". МарьИванна, по его оценке, тянула на две "забавы", Ксения, как минимум, на две с половиной, а вот деревенская Нюшка еле вытягивала на одну третью. Пока в плюсы, можно сказать, "антизабавы", выходили только тетя Глаша и Дарья. Ходок сделал для себя единственный верный вывод: лучшая женщина - та, которая вкусно готовит пирожки. За это можно было многое простить.
   - Кажется мне, мы опять остались без еды и без одежек, - добавил он со вздохом, вызванным мыслью о давно исчезнувших пирожках, и проверил бар маны. Радовало, что сила постоянно росла, и даже после недавнего переноса запас уже был почти полон. А значит, есть уверенность, что он сможет без проблем создать еще один портал в Темнолесье.
   - Почему это? - удивился Видян.
   - А ты еще Машку собираешься ждать? - поддержал друга Сашка. - Не похоже, чтобы она тебе поверила. И еду тут я побоялся бы есть - вдруг отравят? Да и не верю я, что в Темнолесье сейчас так уж холодно. Все-таки еще лето. Брут, - щегольнул он новым знанием. - Обойдемся без новых вещей, не на княжеский бал едем, в лес. А на еду заработаем. Или тебе так понравилось выяснять отношении с родственничками?
   - Нет, - отрицательно помотал головой княжич. - Ты прав. С меня хватит. Сейчас я передам Ходоку образ брата.
   Он сосредоточился, прикрыл глаза, и Витек, недобрым шепотом снова помянув колобков, протянул руки друзьям. Сашка только и успел огрызнуться, что для колобков они недостаточно круглые, как их унес портал.
   Беглецы пока оставались удачливыми колобками. Когда в покинутую комнату ворвалась княжеская стража, чтобы схватить самозванцев, там оказался только растерянный слуга, принесший гостям новую одежду. Раздосадованная Мариоанна, отчитав беднягу за нерасторопность, отослала его прочь.
   Она ругала и себя - за то, что потратила столько времени на разговор с Миклошем, которому сообщила о непредусмотренной планом инициативе Ксении. И соперницу тот, при этом, вовсе не осудил, а вот ее за прямой контакт с земными попаданцами жестко отчитал, что было особенно обидно.
   Рассказывая мальчишкам об Институте истории, Мариоанна Буянова не стала упоминать о том, что оставалось неизвестным даже ее бывшему напарнику Селю, - она давно уже перешла на службу в ГСС.
   Но как же ее достала эта зараза Ксения, удачливая вечная соперница!
   Мариоанну так разозлил полученный ни за что разнос, что она решила первой напомнить о себе отставленному напарнику. Это ведь ей совсем ничем не грозит, так? А вот кое-кому придется плохо. И девушка активировала коммуникатор.
   - Привет, Сель. Я нашлась, сейчас в Престоле, - с фальшивой радостью сказала она. - Ты слышал, что еще выдумала эта ваша Ксюха Волчок?
  

Глава тринадцатая

ПЕСНЯ

  
   - И от Забавы ушли, и от Бонвана ушли, и от Ксении ушли и... - Ходок еще продолжал перечисление, когда они вывалились из портала, но поперхнулся на полуслове, споткнувшись о сломанное дерево и рухнув на землю. Остальные, оглушенные и ослепленные одновременно, свалились рядом.
   Вокруг царил кромешный хаос: крики боли, грохот взрывов, свист стрел, резкие вспышки выстрелов, файерболов, и вой чудовищ. И как непрерывный, почти не ощутимый фон звукового безумия, почти не слышный, но неумолчный, словно задающий ему ритм, раздавался бой далеких барабанов где-то в Чернолесье, который постепенно приближался, становился чуть громче..
   Тамтамы, - подумал Сашка. Звуки барабанов казались зловещими. Они словно монотонно повторяли "Убей! Убей!", посылая на смерть участников побоища.
   Хороший саундтрек для такого ивента. Мрачненько, но со вкусом, - признал Лечила. - Как будто колдуны ворожат.
   - Колдуны ворожат, - поймав его взгляд, подтвердил Видян.- И где, интересно, тут может быть Святослав? Как мне его искать?
   Пока радовало только одно - вопреки словам МарьИванны, в Темнолесье холодно не было. У Сашки даже мелькнула мысль, что для северного леса тут слишком жарко.
   Несколько огромных деревьев, вывороченных с корнем, за которыми укрылись мальчишки, казались не слишком надежным укрытием в огненном аду.
   На побережье Стылого моря уже наступил вечер, но ни дым горящего леса, ни тянущийся из низин белесый, почти наверняка ядовитый колдовской туман, не могли уберечь ночную мглу от пламени огненной стихии - вокруг было светло, как днем. Наверное, совсем недавно здесь мирно соседствовали с морем лесистые дюны, но сейчас окружающий пейзаж напоминал скорее раскаленную пустыню. Огромный участок леса был сожжен, дюны сравнялись с землей.
   - Это король Заморья Альберт! Я узнал его личный стяг, - прошептал Видян скорее для себя, чем для друзей, внимательно вглядываясь в окружающее столпотворение. - Белое полотнище с изображением дракона. А вон там, напротив, красное знамя Светлоречья с ликом Ярилы. Так, значит, все же война - король решил отомстить за пропавшую дочку. И темнолесцы тоже тут. Они-то за кого воюют? Или они против всех? Нет, Альберт их не пощадил бы. Скорее всего, ведьмы - союзники Борислава.
   Мальчишки почти не прислушивались к его словам, завороженные страшными картинами битвы.
   Войско островного королевства сражалось с армией Светлоречья и тварями Темного леса. Земля была залита кровью и завалена телами убитых и раненых, и полусожженными стволами лесных исполинов. Островные всадники на боевых ящерах и какие-то диковинные многоногие механизмы, за которыми следовали маги и шеренги легионеров, теснили к лесу светлореченских воинов, вооруженных знакомыми короткими дубинками, оказавшимися световыми мечами - парализаторами. Так, во всяком случае, их назвал Видян. Парализаторы, по его словам, ввезли в Великоречье иномирцы после последней крупной войны с Темнолесьем, как более гуманное, где и продавали его в Престоле в ружейной лавке в обмен на драгоценные каменья. Работало оружие тоже на энергии магических камней, которые легко мог подпитать даже самый заурядный колдун. В свое время Борислав, перевооружая дружину и стражу, извел на них чуть ли не всю годовую добычу с алмазных копей. Парализаторы были вовсе не таким гуманным оружием, как следовало из названия. Обездвиженные ими враги, не получив своевременной помощи магов, неизбежно погибали. Но, по крайней мере, в случае победы "своих", у них оставался шанс.
   Солдат Борислава легко можно было опознать по красным щитам, украшенным знаком Ярилы - желтым солнышком, окруженным лучами, казавшимся здесь и сейчас слишком жизнерадостным и совершенно неуместным.
   В отличие от разномастных, явно мобилизованных в спешке светлореченцев, заморские воины производили впечатление профессиональной армии. Да и внешне солдаты Альберта выглядели так, как будто бы прошли строгий модельный кастинг - все, как на подбор, высокие и белокурые, и мощные бойцы. Сашке невольно подумалось, что китежане переселили на заморские острова каких-нибудь обреченных на гибель элитных викингов.
   Но как бы ни отличались между собой люди, щитами или доспехами, даже в пылу схватки их легко можно было отличить от темнолесцев.
   Чудовищные существа, порождения извращенного нечеловеческого разума, невероятным образом протискивались в самую гущу схватки, пытаясь добраться до вражеских полководцев. Порой они не видели разницы между своими и чужими: светлореченцы гибли от их лап и клыков точно так же, как и заморцы. А сами они легко расплывались туманом при каждой серьезной угрозе.
   Тут и там мелькали жуткие красные твари, похожие на оживших огромных вареных раков, щелкая страшными клешнями, жгли противников кислотой серые гигантские черви, кусались ядовитые многоногие сколопендры.
   Те из монстров, что были вооружены, выглядели намного страшнее, чем откровенно звероподобные твари: в них сохранялось или, наоборот, проявлялось нечто человеческое, как если бы они были застигнуты чародейством в момент перехода и продолжали жить в таком промежуточном состоянии. Полулюди - полуящеры, полужабы, полузмеи, с человеческими лицами и руками, покрытыми склизской чешуей, они вызывали ужас и гадливость, какую-то брезгливую жалость своей незавершенностью.
   И во главе этой своры монстров совершенно невероятным контрастом выделялся предводитель - высокий длинноволосый парень в светлых одеждах, похожий на былинного рыцаря, какого-нибудь Алешу Поповича или Добрыню Никитича. Доспехов на нем не было, но выглядел он неуязвимым. Стрелы пролетали мимо, словно отталкиваемые невидимым щитом, файерболы угасали, не достигая цели. Само присутствие рыцаря света в рядах исчадий зла представлялось немыслимым и противоестественным. Но богатырь, казалось, целенаправленно выслеживал кого-то в отступающих воинских рядах Светлоречья.
   - Нет, не может быть! Святослав не мог, - увидев предводителя чудовищ, Ярополк, словно обезумев, вскочил и поднялся из-за укрытия. Он сжал амулет на груди и попытался броситься вперед, в битву. Но ему под ноги неожиданно метнулся Гусь, заставив оступиться. К брату на помощь рванулся оцепеневший было от неожиданности Витек. Он схватил княжича за руку, потом к нему присоединился Сашка, изо всех сил удерживая потерявшего разум друга.
   - Стой, Видян, погоди, не верь! - закричал Гусь. - Здесь все неправда! Это не Святослав, это морок! Это все проклятые барабаны!
   - Пустите! Я должен, я сейчас ... нему...! - Ярополк замер, прислушиваясь к себе. Лицо его исказилось отчаянием. Вокруг него сгущалась темная аура, и Сашка внезапно ощутил легкий озноб, пока еще слабый страх, нараставший с каждым мгновением. И, кажется, только сейчас по-настоящему понял, что означает слово "обреченность". Убьет! И ничего сделать нельзя.
   - Сдохнем от дружественного огня, - прохрипел стоявший рядом Витька. Ему, кажется, приходилось еще хуже.
   От его слов Сашка опомнился, сообразив, что сам не так уж беспомощен. Он призвал ману и попытался прикрыться целительской магией. Сначала руки, потом голову и, наконец, все тело окутало слабое белое сияние, и страх отступил, уменьшился. Лечила старался растянуть белую ауру на Витька, на Игорешку, дотянуться до Видяна, остановить, успокоить - сейчас Ярополк казался страшнее царившей вкруг бойни.
   У Сашки даже получилось что-то вроде целительского щита, которого хватило только на троих. Хищное темное облако страха отчаянно сопротивлялось, теснило, заставляло отступать. И долго бы он не продержался, если бы к нему не пришла помощь. Совершенно неожиданная и невероятно мощная.
   Игорешка, сидевший на земле перед Ярополком, рывком поднялся, оглядел окружающий кошмар с ужасом и болью, заметил медленно расползающуюся вокруг друга темную ауру, сжал кулаки, зажмурил глаза и запел.
   Голос у него был сказочный, какой бывает у очень юных мальчишек - чистейший альт, звонкий и прозрачный, как хрустальная ключевая вода. Сначала тихий, он становился все громче, крепчал, заполнял лес, дюны, поле битвы. Песня на незнакомом почти никому языке заставляла исчезать мороки, уничтожала монстров, останавливала схватки, сдерживала заклинания магов, изгоняла болотный туман. И, главное, она угомонила жадно вслушивавшегося в непонятную речь Ярополка - темное сияние вокруг него сначала посветлело, а затем погасло.
   Сашка отпустил щит и с облегчением вытер рукавом рубахи выступивший на лбу пот. Он даже представить не мог, где эту старую песню мог выучить Игореха, и знал малый явно лишь только один куплет, который повторял снова и снова, но и этого было достаточно. Магия действовала, пока Гусь продолжал петь. Песня полностью приковала внимание Ярополка:
  
   Can you hear the drums, Fernando?
I remember long ago another starry night like this.
In the firelight, Fernando,
You were humming to yourself and softly strumming your guitar.
I could hear the distant drums,
And sounds of bugle calls were coming from afar.

They were closer now, Fernando,
Every hour, every minute seemed to last eternally.
I was so afraid, Fernando,
We were young and full of life and none of us prepared to die.
And I'm not ashamed to say,
The roar of guns and cannons almost made me cry.

There was something in the air that night,
The stars were bright, Fernando.
They were shining there for you and me,
For liberty, Fernando.
   - О чем он поет? - женским голосом спросила возникшая за спиной Видяна неясная тень.
   - Он поет о войне, - Сашка, сам не знал почему, наверное, повинуясь какому-то колдовству, начал объяснять так подробно. Он не слишком хорошо знал английский, но эту песню понимал прекрасно. Ее почему-то любила и часто слушала баба Лера, и он в свое время не поленился найти перевод в интернете. Его он и пересказал, очень приблизительно:
   - Это одна девушка спрашивает друга: Слышишь ли ты барабаны войны? Помнишь, была звездная ночь, били барабаны, мы были молоды. Мне было страшно, хотелось плакать и не хотелось умирать. Но звезды были очень яркими, мы воевали за свободу. И теперь не жалеем об этом. И если нужно, мы сделали бы это снова.
   - Вот как-то так, - он растерянно развел руками, не понимая, зачем все это говорит какой-то тени.- Не знаю, где он мог слышать эту песню.
   - Да ведь это из вашего окна она недавно целую неделю гремела на весь двор, - попрекнул Ходок. - А Игорек у нас любитель ретро. И память у него отличная. Вот и запомнил, хотя не понимает ни слова.
   - Хорошее заклинание, - произнесла тень, оформляясь в туманную женскую фигуру. - И мальчишка - могучий маг. Не многие сумели бы так быстро остановить войну. Как, говоришь, его зовут?
   - Игорь, - ответил Витька, испытывая острейшее ощущение дежавю. Сейчас ведьма - а он уже не сомневался, что это именно она - скажет: "Княжеское имя" и что-то про спасенное Светлоречье.
   - Княжеское имя, - сказала туманная тень, Но больше ничего не добавила, напряженно вглядываясь в сгущающуюся темноту, которую теперь освещали только ставшие необыкновенно яркими звезды.
   - Но ведь это песня не о мире, - сказал Сашка. - Она вообще о другом.
   Он неотрывно смотрел на необыкновенную женщину, в которую превратилась туманная ведьма. Темноглазая брюнетка с узким аристократическим лицом, которому придавали особую изысканность тонкие высокие брови, с белоснежной бархатной кожей и пухлыми зовущими губами, с гибким телом, обтянутым коротким облегающим черным платьем, на несколько мгновений заставила забыть даже о войне. Но стоило на секунду отвести взгляд, как на месте красавицы ему почудилась древняя морщинистая старуха с редкими лохмами седых волос, одетая в грязные обноски, едва прикрывающие безобразное тело. Потом ее снова сменила красавица. Сашка потряс головой, отгоняя наваждение, и образ женщины вновь истаял туманом, обратился тенью.
   - Главное, маг верит, что песня о мире, а каким он будет, этот мир, мы сейчас увидим, - непонятно сказала тень.
   Гусю не удалось предотвратить только одну смерть - до светлореченского князя все-таки добрался лже-Святослав, с которого стремительно сползала личина. Теперь это был огромный черный рыцарь без опознавательных знаков. После уничтожившей мороки песни, он уже не казался безупречно неуязвимым. Стали заметны утыкавшие вожака чудовищ стрелы и магические ожоги, исчез окружавший его туманный щит, сорванный волшебством юного мага.
   Все случилось у кромки леса, почти рядом с завалом, за которым прятались мальчишки. Проскользнув мимо павшего княжеского коня, владыка Темнолесья тенью метнулся к спешенному Бориславу. Князь стремительным выпадом бросился навстречу, пронзил противника мечом, но Черный рыцарь даже не пошатнулся. Он голыми руками свернул Бориславу шею, вскочил на осиротевшего ездового ящера и с безумным смехом скрылся в лесу.
   Все случилось слишком внезапно. Вот только что пал под светлреченским князем конь. Рядом рухнул убитый Борислав. Застыл в неизбывном горе над телом хозяина на считанные секунды опоздавший на выручку владыке верный слуга. Княжеская дружина, лишившись главы, замерла в растерянности, не решаясь последовать в лес за недосягаемым противником - преследование темнолесца грозилось перейти в беспорядочное бегство от воинов Альберта.
   - Кажется, они там, в песне, свергали какого-то тирана, - вполголоса пробормотал Сашка. - Вот и тут так же вышло. А вот только на хрена я, спрашивается, его лечил? Все равно ведь помер. Хотя смерть в бою для кого-то, наверное, лучше. Ушел типа красиво.
   Со свернутой шеей, - мысленно добавил он. Для него, лекаря, любая смерть была некрасивой. И неблагодарного пациента было ничуть не жаль. Да и тот, похоже, все-таки прикончил обидчика. Сашка почти не сомневался, что с такой раной Темному рыцарю долго не протянуть.
   Голос певца смолк. Игорешка распахнул глаза, увидел залитого кровью Борислава, снова зажмурился в ужасе, и, обессиленный, повалился на руки брата.
   Бой прекратился. Светлореченцы отступили к лесу, сплотились, сбиваясь в огромную, прикрывшуюся щитами толпу вокруг воеводы, в котором, при свете все еще полыхающих вокруг костров, Витька опознал неизвестного Лечиле Тита Меркулова.
   - Приходили к нам в приют после теракта искать Игорешку, - объяснил он. - Глава тайного сыска. И колдун рядом с ним тоже. Похоже, сыскарь у них главный. Сейчас те, белые, их добьют.
   Заморцы, однако, не спешили закреплять успех и переходить в наступление. После сложных перемещений и совещаний из рядов островного воинства выехал закованный в полные латы рыцарь с белым полотнищем в руках - переговорщик. Наверное, воин воспользовался каким-то амулетом, потому что голос его перекрыл шум последних уже затихающих схваток и разнесся над всем полем битвы. Он обратился к солдатам и к возглавлявшему светлореченские войска воеводе:
   - Славные воины Светлоречья, остановитесь! Ваш князь Борислав погиб. Праведная месть наша свершилась, пусть и чужими руками. У Заморья больше нет причин сражаться со Светлоречьем. Король Альберт желает прекратить войну и готов вести переговоры. Что же касается Темнолесья, то владыка требует вернуть ему дочь или ее тело, и выдать убийц. Сроку вам на то одна седьмица. Иначе скоро вот так же будет гореть весь Черный лес, - переговорщик обвел рукой пылающие дюны.
   - Седьмицы нам вполне хватит, - сказала тень и обольстительно улыбнулась посланцу Альберта, обращаясь в очаровательную женщину, окутанную туманом. - И мы возьмем себе положенную добычу. Это будет только справедливо, раз уж наш владыка сумел прекратить войну.
   Ответа светлореченцев Лечила услышать не успел, как и понять, кого имела в виду колдунья под законной добычей. Белесый туман, вытекающий из рук прекрасной ведьмы, был последним, что увидел Сашка перед тем, как окончательно лишиться сознания.
  
  

Глава четырнадцатая

ОБМЕН

  
   Очнулся Легчилин в полутемной деревянной избе. Два грязных окошка едва пропускали уренний свет. В доме было сыро, со стороны распахнутых входных дверей тянуло сквозняком. Сашка слегка поежился от холода, осматриваясь.
   Стены избушки были увешаны вонючими листьями каких-то растений. Приоткрытая внутренняя дверь вела во вторую комнату, тоже полутемную и вытянутую в длину, больше похожую на сарай или конюшню. На полу рядом с Лечилой сидели братья Снегиревы, напротив - Видян, с потемневшим, повзрослевшим лицом и совершенно безжизненными глазами. В комнате слышались только рыдания Игорька, вцепившегося в брата и орошавшего слезами его ветровку. Ходок, не зная, что сказать, молча гладил брата по голове.
   - Мне страшно, Витя, мне страшно, - повторял мальчишка. - Это ведь все взаправду было, да? Они все умерли! А я хотел их остановить, но не смог! И мы тоже могли умереть. А я не смог. Это я во всем виноват!
   - Да прекрати ты уже потоп! Витька и так весь мокрый и в твоих соплях, - не выдержал Лечила, с кряхтением поднимаясь с холодного пола. - И не мели ерунды! Да ты там всех спас. Без тебя они бы все умерли. На самом деле, ты просто молодец.
   Игореха перестал плакать и недоверчиво уставился на лекаря, утирая слезы:
   - Ты правда так думаешь? Что я всех спас?
   - Ну, может и не всех, но многих, - сказал Лечила, устраиваясь поудобнее на куче какого-то тряпья валявшегося на полу. Он не был пророком, но отчего бы вдохновенно не соврать? Особенно, если самому хочется немного поверить в добрую ложь. - И ты, правда, молодец. И не надо бояться! С нами ничего не случится. Все будет хорошо. Мы вернемся домой, и ты станешь великим магом, самым сильным. Я тебе клянусь! Ни лучником, ни рогой тебе конечно не играть, но бардом ты станешь могучим. А потом ты вернешься сюда, на Буян, и всем им покажешь кузькину мать. И этим гадам из ГСС. И этим гадам из ГСП. И этим гадам из Темнолесья...
   - И этим гадам из Светлоречья! - вставил свои пять копеек неожиданно очнувшийся Видян, и громко, до слез захохотал. Он смеялся со всхлипами, с подвываниями, взахлеб, и никак не мог остановиться, время от времени прерываясь, и повторяя "и этим гадам тоже", и снова разражаясь смехом.
   У этого тоже истерика, - понял Сашка. - Надо прекращать.
   - Тебе как лучше, - с угрозой спросил он, разминая пальцы. - В морду или по голове?
   - Да ладно, я сам, - отмахнулся княжич, утирая выступившие от смеха слезы. Казалось, он, наконец, полностью пришел в себя. - Не могу только понять, отчего ты сам такой спокойный? Будто не первый раз на войне.
   Сашка задумался, пытаясь подобрать верные слова, потом просто решил сказать все, как есть:
   - Понимаешь, я геймер. Мне проще считать, что все вокруг игра. Весь мир. А значит, со мной, с нами ничего не может случиться. Да и чего я не видел в игре? И даже если это неправда, и мы на самом деле погибнем, моя вера в нереальность мира меня спасет - я не стану плакать, бояться и унижаться. Ведь жизнь - это сон. Жаль только, что не всегда хороший. Понимаешь?
   Сашка увидел, как рядом закивал внимательно слушавший Игорек, и отрицательно помотал головой Витька.
   - Кажется, да, - задумчиво сказал княжич. - Как морок. Ведь на самом деле это был не Святослав, а Темный рыцарь. А я поверил. Наверное, считать все игрой намного проще - думать, что все вокруг морок.
   - Вот именно, - обрадовался Сашка. - А ты нас всех тогда чуть не угробил. Из-за простого морока.
   - Легко так рассуждать, пока с тобой не случилось ничего по-настоящему плохого, - решительно возразил Ходок. Он покачал головой, как будто отгоняя назойливые мысли. - И я говорю не о смерти, а о том, когда тебе слишком больно... Когда умерла мама... Или если бы что-то случилось с папкой, с Игорем..., я бы никогда не смог считать это игрой.
   - Вовремя ты начал этот разговор целитель. Самое время сейчас говорить о смерти, - входная дверь отворилась, и в комнату вошла высокая черноволосая женщина в сопровождении смазливого парня с мерзкими тонкими усиками под носом, одетого в блестящий комбинезон - такой же, как у недоброй памяти Ксении. В усатом можно было безошибочно угадать иномирца. Облик женщины казался размытым, расплывчатым, сейчас она не походила ни на сказочную красавицу, ни на уродливую старуху. Но голос ее был голосом давешней тени. Туманная ведьма. Это она их отравила и притащила сюда.
   Иномирец глядел на женщину преданно, как собачонка, и, похоже, не замечал ничего, кроме нее. Она его и подозвала, как собачонку:
   - Влад, ко мне!
   Забыла сказать "Служи!", - мрачно подумал Лечила.
   На руке у Влада чернел браслет коммуникатора, из тех, которые недавно начали вытеснять все виды мобилок. Даже у них в классе были такие у парочки богатеньких мажоров. Сашка внезапно вспомнил об отправленной бабушке смс-ке. Интересно, как она там?
   - Связь с Землей есть? - спросил он красавчика, но тот в ответ только бессмысленно улыбнулся, не отрывая взгляда от ведьмы. Уж он-то точно видел в ней сейчас красавицу-богиню.
   Хорошо, что слюни не пускает, - подумал Сашка. - Не повезло мужику.
   Женщина-тень усмехнулась, словно прочитав его мысли.
   - Нет у него никакой связи. Сам, что ли, не видишь? Мир, говоришь, игра и просто морок? - заметно было, как ведьму задели его слова. Она, казалось, выплескивала всю свою ярость и злобу, чтобы запугать и растоптать пленников. - А только ошибся ты. Этот мир - не морок. И он наш. Буян принадлежит Темнолесью. Вы, иномирцы, натащили сюда своих изгоев. Они заполонили наш мир, выжили нас с насиженных мест и сейчас продолжают играть в свои игры. Но наше время еще придет. И все поймут, что мы им не просто блазнимся.
   И тут есть свои партизаны, - понял Лечила. - Елы-палы, героиня Сопротивления.
   Ведьма вдруг до боли напомнила какой-то французский фильм, где героиня говорила с таким же пафосом. А потом там еще была такая эротическая сцена! Сашка невольно покраснел и украдкой бросил взгляд на ведьму, черты которой по-прежнему расплывались в тумане. Нет, с этой, пожалуй, не выйдет.
   В фильмах Сашке всегда нравились революционерки и партизанки. Пару лет назад, после просмотра фильма, ему долго грезилась Жанна д'Арк. Он верил - такая женщина никогда не бросит своих. Однако сейчас ему совсем не хотелось следовать примеру бедняги Влада. Да и лет колдунье, наверное, ужас сколько.
   К счастью, ведьма больше не прислушивалась к его мыслям. Она продолжала говорить, страстно, с болью и явственной угрозой:
   - И Темный рыцарь не морок, и его может убить удар мечом. А жив он пока только на моей силе. А когда она кончится, я высушу всех вас, возьму и вашу силу и жизнь, и вы по-настоящему здесь умрете!
   - Но я все равно не понял, с чего вдруг он убил Борислава? - спросил Витька, по-прежнему поглаживая по голове задремавшего брата. - Ведь это же был ваш союзник!
   - Дурачок, - снисходительно ответила женщина, бросив короткий взгляд на спящего мальчишку. - Нам не нужна война здесь, в Темнолесье. Мы предпочитаем вести ее на чужой земле. А смерть Борислава была единственным способом остановить Альберта. Иначе бы он не угомонился. Ты видел, сколько леса они пожгли? И это за неполный день! Вот почему владыка пожертвовал собой. И поэтому вы тоже умрете - силы у вас много. Хотя мальца, конечно, жаль.
   - А если я его вылечу, вашего господина? - решение казалось очевидным, и Сашка особо не раздумывал.
   - Как может светлый маг жизни исцелить темного владыку? - с горькой усмешкой сказала ведьма. - Но если вылечишь, ладно. Тогда я сохраню вам жизнь,
   - Неравноценный обмен, - покачал головой целитель, отгоняя непрошенное сожаление о том, что у ведьмы кто-то близкий уже все-таки есть. - Кто он тебе? Муж? Хозяин? Его жизнь для тебя важна. Предложи мне честный обмен. Ты же ничем не рискуешь - ведь ты не веришь в успех.
   - Он мне сын, - ответила уже не женщина, а тень. - Что ты просишь за помощь?
   - Брат Ярополка, Святослав, живой и здоровый, должен уйти отсюда вместе с нами, - начал Сашка, стараясь быть точнее в определениях: он хорошо помнил, чем обычно заканчивались такие оплошности в сказках. - И то же самое дочь короля Альберта, Есения....
   - Исения, - подсказал Витька.
   - Исения, - повторил лекарь, - должна отсюда уйти тоже живая и здоровая.
   Сашка инстинктивно чувствовал, что где-то в формулировке допустил ошибку, особенно, когда тень повторила его слова:
   - Говоришь, уйти отсюда живыми и здоровыми? Хорошо, я согласна.
   - А как я могу тебе поверить? Вдруг обманешь? - он постарался не допустить еще одной ошибки сказочных иванушек.
   - Лесом клянусь, - громко сказала ведьма, и где-то вдалеке загрохотали барабаны. - Что уйдут отсюда Святослав и Исения живыми и здоровыми. И вместе с вами.
   Лечила бросил вопросительный взгляд на княжича, и тот кивнул, подтверждая, что клятве можно верить.
   - А мы можем прежде их увидеть? - поинтересовался Видян, жадно оглядывая комнату в поисках рабского узилища.
   - Сейчас увидите, они все там, - ведьма оставила привороженного иномирца на страже у входа, а сама прошла вперед, во вторую комнату, позвав пленников за собой.
   Длинный сарай оказался вовсе не конюшней, а скорее лабораторией. Если, конечно, бывают грязные и темные лаборатории с заросшими паутиной стенами. Вдоль стен располагались каменные, похожие на гробы саркофаги длиной в два человеческих роста. Сашка насчитал по 6 штук в каждом ряду.
   В ближайшем из них лежал Темный владыка. На губах его запеклась кровь, верхняя часть лица была прикрыта маской, к левой руке тянулась от соседнего саркофага тонкая, но явственно заметная тонкая ниточка маны. Кто-то еще живой подпитывал его силой.
   Рядом громко выдохнул Видян - в одном из соседних гробов он обнаружил тело брата. Святослав спал, но сон его был неестественно глубоким. Княжич позвал его, потряс, но так и не сумел разбудить. Рядом, в таком же беспробудном сне, покоилась заморская принцесса.
   - Стазис, - с усмешкой сказала ведьма Лечиле, - иномирцы любят так называть волшебный сон. Но не волнуйся. Сумеешь исцелить сына, я их разбужу. Я ведь обещала, что они уйдут сами, живыми и здоровыми. А теперь покажи свою силу, целитель.
   Сашка даже не стал задействовать ауру. Он не относил себя ни к темным, ни к светлым, ни к серым. Фракцию он здесь еще не выбирал, да и, если разобраться, пока от светлых он не видел никакого добра. Но ведьма была права: белая аура вряд ли пошла бы на пользу Черному рыцарю. Здесь больше подошло бы лечение, испробованное в Двухрядке. Так сказать, мануально-интеллектуальная терапия.
   И ведь Двухрядка, это было только позавчера, - с ужасом подумал Сашка. - А как будто сто лет прошло.
   Не решаясь коснуться головы, - кто его знает, что у него там в голове, у Темного? - Сашка возложил руки на грудь умирающего, все еще прикрытую матерчатым доспехом. Диагностика оказалась совсем не сложной - каждое повреждение отзывалось в пальцах слабым покалыванием, иногда легкой болью, которую Сашка отлечивал у себя сразу. Он не стал искать привычные темные пятна, а просто представил себе, как стягиваются тонкими ниточками раны, сживляются переломы, восстанавливаются внутренние органы, и время от времени кастовал на восстановленный образ исцеление.
   В помещении воцарилось такое напряжение, что в мертвой тишине его вполголоса произносимые "исцелись", звучали оглушительно, эхом отражаясь от соседних саркофагов.
   И тем громче прозвучал хриплый стон раненого и сакраментальный вопрос:
   - Я жив? Или ты все-таки меня подняла?
   - Не я, он. Исцелил, - тень рванулась к очнувшемуся рыцарю и стянула с него головную маску. Под повязкой лица просто не было - лишь безглазое и безносое нечто. Но теперь облик темного стремительно менялся: голый череп окружила шапка кудрявых волос, лицо удлинилось, обзавелось аристократическими чертами, приняло высокомерный и капризный вид, холодные голубые глаза изучающе уставились на Сашку.
   Мальчишки завороженно смотрели на метаморфозы многоликого чудовища, а когда преображение завершилось, Витька, не сдержавшись, прошептал:
   - Убийца! Я его помню, он убил Никодима!
   - Я много кого убил, - без прежних манерных ужимок ответил исцелившийся Владыка Темнолесья. - Но тебя я тоже помню. Тебе удалось от меня сбежать, щенок. Куда ты дел деньги?
   - Какие деньги? - Витька удивленно поднял брови, потом вспомнил про подобранные монеты. - А эти... Отдал в приют, ребятам на одежду..
   - Что, правда? А ведь и в самом деле, - Темный поглядел на маленького оборванца и негромко рассмеялся. - Таких редких экземпляров в моей коллекции еще не было. Что ты им обещала? - вопрос был обращен к тени.
   - Обмен, - ответила туманная ведьма. - Святослав и заморская королевна уйдут отсюда с ними живыми и здоровыми.
   - Значит, уйдут, - согласился темный. И с усмешкой добавил: - А вот дойдут ли?
   - Она поклялась, лесом, - Сашка не знал, как ему удалось преодолеть ужас и произнести эти слова, но они дались ему невероятно трудно. Темный владыка внушал. И все-таки он, Сашка, сумел возразить. И он мог гордиться собой. Позже Легчилин еще долго вспоминал этот самоубийственный момент в трудные минуты жизни, когда ему нужно было поднять себе самооценку. - И я еще должен тебя долечить, - добавил он.
   - Ты сделал достаточно, - темный рыцарь поудобнее расположился в своем саркофаге и кивнул туманной ведьме:
   - Приступай!
   Первым она разбудила Святослава. Простерла над гробом руки, из которых потек знакомый белесый туман, и произнесла скороговоркой заклинание на незнакомом языке. Сашке даже не удалось выделить отдельные слова.
   Богатырь в каменном гробу несколько раз глубоко вздохнул, шевельнулся и открыл глаза.
   - Ярик? - хриплым шепотом сказал он, увидев склонившегося над саркофагом брата. - Где все? Отец, мама, сестры?
   - Их больше нет, - дрожащим от волнения голосом ответил Видян. По щеке его медленно сползла случайная слеза.
   - Кто? - спросил Святослав. Опершись на края каменного ложа, он присел, потом одним движением выбрался наружу, но, не рассчитав сил, чуть не упал на пол. Мальчишки бросились к нему, все четверо, поддержали, и Лечила, убедившись, что полоска маны еще заполнена на пару процентов, слил остатки силы в исцеление.
   - Борислав, - ответил Ярополк, когда старший брат, наконец, сумел восстановить равновесие и выпрямиться. - Но его уже тоже нет.
   - Его прикончил я. Давно он напрашивался, - хвастливо заявил темный рыцарь, легко выбираясь из саркофага. Судя по всему, лечение ему и впрямь больше не требовалось.
   Хорошая регенерация., - с профессиональным интересом отметил Сашка. - Интересный случай.
   Темный бросил на него насмешливый взгляд. И этот мысли читает, понял целитель.
   Святослав тем временем склонился перед рыцарем в глубоком поклоне:
   - Я твой должник.
   Пытавшийся его остановить Видян лишь досадливо поморщился, а хозяин Темнолесья, картинно приподняв бровь, задумчиво сказал:
   - Ну что ж. Твое слово недешево стоит. Пожалуй, ты даже уйдешь отсюда живым. И не один.
   Он коротко бросил ведьме:
   - Оживи девчонку, и отправь их двоих к Альберту. А с остальными разберись.
   Его облик внезапно расплылся в туман, и через мгновение многоликого уже не было в комнате.
   - Иди со мной, только ты один, - велела ведьма Святославу, направляясь к саркофагу со спящей Исенией. - Пусть принцесса увидит тебя первым, когда проснется.
   Мальчишки остались стоять у дверей, молча переглядываясь. Никому из них не понравились слова убийцы об "остальных".
   - Опять колобки? - тихо пробормотал Витька, надеясь, что ведьма не услышит, а если услышит, то не поймет.
   - Сначала Святослав, - ответил Видян. - Потом сразу. Куда?
   Особого выбора не было, и имя на ум приходило только одно. Этот человек - или нечеловек? - обещал им помочь.
   - Сель? - предложил Лечила.
   Витька кивнул, прижал к себе брата, полусонного, измученного треволнениями тяжелого дня, и привычно протянул руки друзьям, с интересом наблюдавшим за процессом пробуждения заморской королевны.
   Исения показалась Лечиле хорошенькой, не слишком умной, но не злой. Круглое личико, небольшой курносый носик, пухлые губки - все как положено сказочной принцессе. И, наверняка, ясные голубые глазки. Кажется, Святослав крупно влип. А ведь она еще замужем за Всемиром.
   - Сейчас она спросит: где я? - предрек Витька.
   - Может, ты тоже провидец? - фыркнул Сашка.
   Исения очнулась, открыла глаза - и правда, ярко-голубые, - и, глядя на Святослава, спросила:
   - Где я? Ты меня спас?
   - Да, - голосом Святослава ответила тень. - И сейчас мы отправимся к твоему отцу.
   Они исчезли в окне портала, почти такого же, как у Бонвана. Ведьма была сильна, и Сашку охватило дурное предчувствие.
   - Давай! - тихо шепнул кто-то рядом. Ходок активировал перенос, четверку окутало оранжевое облако перехода, и ... ничего не изменилось. Сашка не успел испугаться, да и сделать он ничего не смог бы, мана была на нуле. Но тут в дело вмешался Видян.
   Лечила почувствовал лишь слабый отзвук удара страхом, направленного на ведьму, но вот она ощутила его в полной мере. И на мгновение упустила контроль.
   И портал сработал.
   Как хорошо, что я не пророк, и предчувствия мои почти никогда не срабатывают - подумал Сашка напоследок.
  
   Магия перенесла Исению к отцу. Они со Святославом оказались в большой походной палатке посреди военного лагеря. Король Альберт уже закончил переговоры со светлореченцами, и сейчас они с воеводой Меркуловым готовили договор о перемирии в истинно спартанской полевой обстановке, сидя в палатке на чурбачках у сделанного из пенька столика.
   Девушка в растерянности огляделась, не понимая, куда попала, потом, увидев отца, подбежала к нему. Святослав последовал за ней. Ворвавшихся в палатку телохранителей Альберт жестом отправил назад.
   - Папенька, что происходит? Где мы? Познакомься, вот этот рыцарь, он меня спас от ведьмы! - залепетала девушка, со слезами бросаясь в объятия отца.
   - Это и в самом деле так? - спросил король, внимательно вглядываясь в лицо "спасителя". - А ведь я тебя узнал, Святослав. Не сумел тебя сгубить Бориславка, - лицо его омрачилось. - Ну да боги ему воздали. Так это, значит, ты спас мою дочурку?
   - Ну, я там тоже был, - дипломатично ответил Святослав. Он так толком еще и не сообразил, что на самом деле произошло в узилище ведьмы. Он помнил только встречву с колдуньей в лесу, туман, а затем - внезапное пробуждение, залитое слезами лицо повзрослевшего брата, его друзей. Сколько лет прошло, что случилось за это время, кроме гибели родителей и их убийцы, все эти вопросы еще требовали ответов. И княжич решил высказать самую близкую к реальности версию: - Скорее всего, нас спас мой брат Ярополк со товарищи. Он и заставил Темного вернуть нас обратно. А вот что с ним самим сталось после того, не ведаю.
   - Так Темный, значит, выжил. Жаль, - покивал головой Альберт. - А твой брат, по всему, заслуживает награды. Коли сбежит от ведьм, то станет регентом в Светлоречье. А тебя, княжич, прошу пожаловать к нам в Заморье. Сейчас мы с Титом пропишем вопрос о регенстве в договор, подпишем мир с воеводой, да и с тобой, - ты ведь у нас теперь, выходит, в Светлоречье старший законный наследник, - а вечером отплываем домой. Я тебе все расскажу по дороге. Ты ведь совсем не ведаешь, что тут у нас творится
   - Это отчего же я старший? - удивился Святослав. - Про смерть старого князя я, положим, слыхал. Но как же Агафон? Ведь он первый князя наследник. Да есть еще и Всемир.
   - Что до Агафона, так погиб он в самом начале битвы - покрасоваться решил, дурак, перед войсками, да попал под лихой файербол. А Всемир, - руки князя сжались в кулаки. - Не буду я ему мстить за дочку, виню во всем Борислава. Но и к княжению не допущу, виноват он перед дочкой моей, из-под венца сбежал. Сын Агафона будет в Светлоречье править, когда подрастет. Младенец он пока, только народился. Вот потому я и говорю, что регент нужен. А ты до совершеннолетия его наследник старший. Потому и зову к себе в Заморье, что соперника ему не хочу. Не по закону это. А ведь и мне наследник нужен - вижу я, приглянулся ты дочке моей любимой!
   Святослав бросил задумчивый взгляд на нетерпеливо ожидавшую ответа Исению, на хмурое лицо Тита, явно недовольного решением островитянина, и согласился:
   - Пусть будет так. С тобой поеду, король, - время мне нужно все обдумать.
  

Глава пятнадцатая

БИТВА ТИТАНОВ

  
   - Все-таки вырвались! Я уже думал все, отбегались, - облегченно сказал Ходок, вываливаясь из портала на желтый горячий песок. - Спасибо, Видян, выручил.
   - Блин, тьфу, да что это? - Сашка, неудачно зарывшийся в тот же песок носом, громко чихнул. - Как-то иначе я представлял себе эльфийское Светлолесье!
   Их окружала раскаленная красная пустыня, но, как почти сразу выяснилось, далеко не безлюдная.
   - Кажется, мы в этот раз опять попали, - констатировал Витька, пытаясь разбудить сонного брата. - Кто же знал, что этот Сель так сразу рванет на встречу с Саламандром. Мог бы и подождать немножко. А ты, засоня, проснись. Может, сейчас со всех ног бежать придется.
   - Оберона надо было представлять, - стряхивая с лица песок, сказал Сашка.
   - Да Оберон тоже тут, так и так сюда попали бы, - возразил Витька. - Да и не до переборов мне было - лишь бы ноги унести. Смирись, это судьба, - высокопарно добавил он.
   Наверное, фраза из какого-то фильма, понял Сашка. Его сейчас интересовало другое:
   - А как у тебя с маной дела? Еще не накопил силы для переноса на Землю? Нас всех ты туда-сюда уже запросто швыряешь.
   Ходок отрицательно покачал головой:
   - Боюсь я, а вдруг не дотяну. Это если здесь на Буяне где-нибудь не там вывалишься, не страшно. Мы и так все время не туда попадаем, куда хотим. А если в космосе так? На безжизненной планете? Какой-нибудь газовый гигант? Юпитер? Раз - и нас больше нет! Как говорится, писец котенкам.
   - По-моему, это не так должно работать, - сказал Лечила. - Должны быть какие-нибудь прямые ходы, переходы. Мы же сюда с Земли как-то попали.
   - Ходы, переходы, - передразнил Витька. - Я же не Ярила. А кроме него, кто об этих ходах точно знает? Нет, не рискну. Может быть, Сель сумеет? - И взгляды мальчишек устремились на идиллическую картинку, представшую перед ними.
   - Да это просто мираж, морок! - разочарованно сказал Сашка. - Такого здесь просто не может быть!
   - А как мы тогда здесь очутились? - резонно возразил Витька. - Сель-то здесь точно быть должен.
   Сель здесь, действительно, был. Он сидел на бортике круглого бассейна с ярко-голубой водой, окруженного клумбой пестрых цветов и цепочкой небольших фонтанов, вода из которых сначала поднималась вертикально вверх, а потом изливалась строго в сторону бассейна, по пути орошая клумбу.
   Зрелище казалось таким неестественным, что вызывало желание закрыть глаза и потрясти головой.
   - Обыкновенное волшебство, - сказал до сих пор отмалчивавшийся Видян. - Ничего удивительного. Это обиталище Саламандра.
   - Неплохо устроился мужик, - одобрил Ходок, восхищенно глядя на пышный сад, окруженный оградой, как будто бы сплетенной из тонких серебряных цепочек и сплошь увитой вьющимися растениями, свешивавшимися наружу. Наверное, это были лианы - усыпанные ярко-красными, трубочкой, цветами, и другие, с бледно-сиреневыми гроздьями соцветий. За оградой высилось несколько деревьев с большими кожистыми листьями. Их тоже украшали цветы, огромные, белые, с сильным одуряющим запахом. Были там и плодовые деревья - тоже южные, с неизвестными мальчишкам плодами. И все это великолепие окружало множество разросшихся в беспорядке экзотических цветов и журчавших фонтанов. Песчаные дорожки были обложены крупными белыми камнями с синеватыми прожилками.
   - Когда-то я думал, что именно так выглядит рай, - грустно сказал Витька. - Мы тогда были с родителями на юге. Мама еще была жива, а Игорехе было всего два года, он и не помнит. Там было так же красиво, в парке у самого моря. Но тут-то кругом пустыня! - в голосе его прозвучало недоверие и восхищение.
   Сашка молча позавидовал. Сам он никогда не бывал нигде дальше Черемыкина. Даже в Москве - мать ни разу не позвала его к себе. Когда разбогатею, - пообещал он себе. - Обязательно съезжу на юг, в Италию.
   В его представлении именно так должна была выглядеть далекая сказочная страна.
   - А неплохо живут злые волшебники, - высказал свое мнение окончательно проснувшийся Игорешка.
   - А ты думал, они все живут в грязных сараях с гробами, как Черный рыцарь? - поддел его брат. - А вот здесь все-таки классно. По-моему, именно так и должен жить настоящий злой колдун. Иначе, какой смысл? Но ты ведь у нас хотел быть добрым?
   - Не обязательно, - по-хозяйски, словно прицениваясь, оглядел жилище Саламандра начинающий великий маг. - Я еще не решил.
   Мальчишки дружно рассмеялись, даже непривычно угрюмый Видян. Он прикрыл ладонью глаза, словно вглядываясь в туманную даль, и чужим, пророческим голосом сказал:
   - Обязательно станешь. Тем, кем захочешь.
   - Вот видишь! - обрадовано сказал Игорек, как будто ему кто-то возражал. - Видян мне уже все напророчил. А домик, и правда, неплохой.
   Дом был роскошный. Расположенный в глубине сада, он выглядел еще одним цветком, только сделанным из светлого камня, покрытого сложными, вырезанными прямо в камне узорами. От палящего солнца его прикрывал сверкающий купол, украшенный драгоценными инкрустациями.
   Райский уголок резко выделялся на фоне почти безжизненной, с редкими скелетиками кустов, пустыни. Лишь вдалеке смутно виднелись какие-то скалы, или скорее, нагромождения огромных каменных глыб.
   Собеседники у бассейна, наконец, отвлеклись от нелегких переговоров и обратили внимание на незваных пришельцев. Посреди пустыни они выделялись, как - Сашка поискал сравнение и сразу нашел - как блин на чугунной сковородке. Есть хотелось очень сильно.
   Первым заметил мальчишек Саламандр. Оберон, сидевший на бортике бассейна слева от белокрылого Селя, с недовольной гримасой на лице сосредоточенно уставился в воду. Он развлекался тем, что вылавливал магией из воды толстых вуалехвостных рыбок, белых с красными пятнами, подбрасывал их в воздух и наблюдал, как они с плюханьем падают обратно. По его собеседникам заметно было, что это раздражает их обоих - и телохранителя и пустынного владыку - но первым не выдержал Сель.
   - Да оставь ты их, наконец, в покое, - сердито сказал он. - Давай лучше серьезно обсудим договор!
   - Тем более, что у нас появилась добыча поинтереснее, чем рыбы, и которую так же легко поймать, - добавил Огневик, глядя на мальчишек. И кому-то скомандовал:
   - Взять. Принести!
   Сашка ожидал увидеть пустынных собак, по меньшей мере, адских псов, или каких-нибудь костяных гончих. Собак он не боялся, напротив, как и Игорек, очень любил. И долго уговаривал бабу Леру завести домашнего питомца. Пусть не огромного добермана, как у Толяна из параллельного класса, жившего в соседнем подъезде, но хотя бы фокса.
   Но бабушка всегда отговаривалась:
   - Мне и тебя хватает, Пожалей животное. Чем мы его кормить будем, при моих-то заработках? - Валерия Дмитриевна, выйдя на пенсию, подрабатывала частными уроками, но и их едва хватало на жизнь для двоих, даже учитывая редкие подачки отца. - И выгуливать его негде. Соседи своего Дюка каждые выходные на природу вывозят. А нам что делать? - Сашке оставалось только уныло соглашаться.
   Сейчас его тоже ждал облом - вместо адских псов рядом с мальчишками возникли две условно человекообразные фигуры. С поправкой на рост - каждый из "демонов" возвышался, наверное, метра на три. Больше всего они напоминали джиннов или ифритов из древних арабских сказок. Монстры не вышли из-за ограды, а выросли прямо из-под песка, как будто постоянно именно там и находились.
   Схватив за шкирку, каждый, по паре мальчишек, они легко перелетели через ограду волшебного сада и швырнули добычу к ногам хозяина. Сашка при этом больно ударился о каменную оградку садовой дорожки. Остальные чувствовали себя так же неуютно под взглядами магов. Избегая неудобного соседства, они пытались медленно отползти назад, к ограде.
   Отпустив "собачек", Огневик внимательно оглядел добычу. Он не успел ничего сказать, как в дело вмешался Сель.
   - Это ко мне, - решительно сказал он.
   - Вот как? - Саламандр казался очень довольным. - Так значит, мы подпишем договор на моих условиях? Я беру на себя расходы, общее руководство, а в случае победы контракт с Землей полностью достается мне. А мальчишки - вам.
   Ящер просто лучился энтузиазмом. Бонван ошибся - Огневика не пришлось долго уговаривать. Он прямо-таки горел желанием принять участие в турнире и присвоить себе все лавры победителя. И, главное, заполучить контракт с Землей.
   Хмурый Оберон швырнул в бассейн последнюю рыбку так, что она вошла в воду с громким плеском, а потом снова высунулась, на этот раз самостоятельно, и выразительно покрутила возле головы пышным передним плавником, показывая владыке эльфов, что она думает о его развлечениях.
   А этот Саламандр - мужик с юмором, - подумал Лечила.
   Он внимательно разглядывал хозяина буянских пустынь. Вряд ли его можно было назвать мужиком: он вообще человеком не был. Но и на карикатурного хвостатого ящера - злодея, созданного народным воображением, Огневик походил мало - в первую очередь, из-за отсутствия хвоста. Сейчас Сашка бы назвал его скорее представительным, чем пугающим.
   Мощная фигура, намного более массивная, чем у большинства людей, была затянута во что-то наподобие длинного сюртука темно-вишневого цвета, из-под которого виднелся светло-серый бронежилет. Высокие светло-серые же панталоны напоминали шальвары, но на ящере это сочетание не казалось смешным. Темная, словно дубленая кожа лица и рук - если так можно было назвать широкие лапы с длинными когтями, - время от времени покрывалась крупной темно-зеленой чешуей, по-видимому, в зависимости от настроения хозяина. Когти на руках, как заметил Сашка чуть позже, тоже иногда удлинялись или, напротив, почти полностью втягивались.
   Оберон, явно оскорбленный поведением наглой рыбешки, смерил надменным взглядом Огневика, потом повернулся к Селю:
   - Не понимаю, почему ради каких-то...- он сделал пренебрежительный жест в сторону мальчишек, - иномирских игрищ, я должен жертвовать своими интересами?
   - Но ты же сам хотел лишь проверить силу чужеземных магов! - напомнил телохранитель, одновременно строго поводя бровями в сторону не вовремя появившихся бродяг.
   - Проверить и победить, полностью выложиться ради победы, - уточнил Владыка эльфов, - на этом настаивал Бонван. И я совершенно не уверен, что после победы он согласится кому-то пожертвовать заслуженную награду, даже если сейчас утверждает, что к ней вовсе не стремится.
   - Да, Бонван, он такой, - со странным намеком в голосе поддержал его Огневик. - И я вижу только один выход. Надо просто привлечь его к нашему обсуждению. Насколько я понимаю, без него ты все равно ничего не подпишешь и клятвы давать откажешься? - обратился он к Оберону.
   - Разумеется, - согласился эльф. - С самого начала он настаивал на участии нас троих.
   - Тогда остается только вызвать его сюда. Нет ничего проще, хотя придется немного подождать, - Саламандр сорвал с дерева мясистый лист, одним щелчком превратил его в небольшой свиток пергамента, на котором когтем нацарапал несколько строк. Потом в его широкой ладони, словно сама собой, возникла небольшая белая птица, аккуратно взяла в клюв письмо и стремительно унеслась прочь.
   - Мастер превращений, - тихо пробормотал Видян.
   - Ага, класс! Как в цирке, - подтвердил восторженно следивший за чудесами Игорек.
   Сашка уже настроился на долгое ожидание, пытаясь представить, какие претензии ему придется выслушать от оскорбленного в своей учительской гордости волшебника и чем это ему грозит. Но день интересных встреч еще не закончился. На арене "цирка" появились новые персонажи.
   - Ба! Знакомые все лица! - процитировал что-то всем известное, но все равно не поддающееся опознанию Ходок. Как ни старался, Сашка все равно не сумел вспомнить, где он это слышал - с литературой у него было еще хуже, чем с математикой.
   Зато пришельцев, доставленных пред очи хозяина уже знакомыми "собачками", он опознал сразу - в лапы ифритам попались пресловутая Ксения и разбуженный ей в городе мастеров белобрысый тип. Только сейчас тип этот был с ног до головы увешан медальонами и цепочками, на голове его поблескивал драгоценный обруч, а пальцы украшены кольцами так, как будто он недавно ограбил ювелирный магазин.
   - Амулеты! - ахнул Видян. - Как же я раньше не сообразил... - Он хотел еще что-то добавить, но не успел.
   - Явились на границу, - почти внятно пролаял один из стражей. - Говорили, гости хозяина, очень ждет.
   - В самом деле? - удивился Саламандр, явно увидевший чужаков впервые. - И зачем же их ждет ваш хозяин? - при этом он не смотрел на слуг, а не сводил взгляда с тощего Губителя.
   - Сейчас узнаешь, - с холодной ухмылкой ответил тот.
   Вопреки мнению Видяна, ни во что не ставившего древнего отморозка, удар его был страшен.
   Сразу же застыли безжизненными статуями Ксения и Сель, едва успевший частично прикрыть собой хозяина. Исчезли, провалившись в песок, ифриты.
   Мальчишкам, стоявшим позади, у ограды, невероятно повезло - направленный на Саламандра удар их даже не задел. Антимир не посчитал нужным тратить силы на бесполезных заложников.
   Из рук Оберона вырвалось яркое зеленое сияние, столкнулось с магической защитой губителя и застыло облаком вокруг эльфийского мага, постепенно уменьшаясь и отступая. Заметно было, что эльф держится из последних сил - еще несколько мгновений, и его сомнет чужая сила.
   У Саламандра дела обстояли чуть лучше. Созданный им огненный смерч застыл в полушаге от нападавшего, не отступая, не поддаваясь, но и не пробивая силовой барьер губителя. Казалось, что возникшее равновесие сил будет продолжаться долго, пока кто-нибудь из колдунов не отступит, но вот только у Антимира при этом еще хватало сил удерживать и подавлять Оберона.
   - Может, ты что-нибудь им споешь? - не выдержал Сашка и посмотрел на Гуся. - Типа "Вместе весело шагать по просторам"?
   - Вот еще, - задрал нос начинающий маг. - Пусть подерутся, мне даже интересно.
   Лечила только собирался сказать, что мания величия сильно портит характер, как эльф вдруг застонал и вытянулся, покрываясь зеленой корой. Сияние маны вокруг него резко уменьшилось.
   - Сейчас он выпьет Оберона, потом раздавит Саламандра, и нам конец. Всему Буяну конец, - в голосе Видяна прозвучало отчаяние, и Игорек ободряюще ему улыбнулся.
   - Щас спою! - со злостью сказал он, схватил один из белых камней, лежавших у края дорожки и, подавшись вперед, швырнул в Губителя магов.
   Бросок его оказался не слишком точным, да и камень был для мальчишки тяжеловат. Но все-таки булыжник преодолел барьер и слегка задел руку менталиста.
   - Сопротивление к физатакам у него ноль, - сообразил Сашка. - Все бросил в магию. Но Гусь-то какой молодец, догадался!
   Игорьку удалось сделать то, о чем не подумал ни один из них - на мгновение отвлечь внимание Антимира. Тот потерял концентрацию всего на миг, но этим сумел воспользоваться Саламандр, вбросивший в мощный файербол последние запасы маны.
   Огненный вал обрушился на Губителя магов, испепелил его, обратил в прах, а вместе с ним и добрую половину прекрасного сада. От Антимира не осталось даже амулетов, от сада - несколько обгоревших камней. С прекращением ментального давления отмерли парализованные психической атакой фигуры.
   Сель, очнувшись, даже успел удержать падавшего в бассейн Оберона.
   Вот рыбки обрадовались бы! - ехидно подумал Сашка. - Может, еще и покусали бы в отместку!
   А Ксения решительно подошла к Саламандру и что-то тихо прошептала ему на ухо. Огневик одобрительно кивнул, и снова призванные ифриты, подхватив девушку, унесли ее в дом.
   Вот ведь хитрая баба, - восхитился Сашка. - И тут выкрутилась.
   - А ты не прост, - сказал пустынник, смерив внимательным взглядом Игорька, растерянно разглядывавшего пылающие остатки сада. Малец явно не ожидал таких разрушительных последствий от удара обычного камня.
   - Садик жалко, - грустно сказал мальчишка.
   - Пять минут работы. Сейчас Оберон очнется и все испрвит, - пренебрежительно сказал Саламандр, и в глазах его погас нехороший огонек.
   Лечила только сейчас понял, что его смутило: Огневик смотрел на Игорька, как на соперника, а не помощника. На лице его отчетливо выступили крупные зеленые чешуйки. Старику явно не понравилось, что не все лавры победителя Антимира достались ему. Но показная наивность мелкого хитрюги оказалась достаточно убедительной.
   - Да он настоящий герой! - вмешался Сель, который, наконец, отвлекся от пришедшего в себя Оберона. Он подошел к Игорьку, обнял его за плечи, и на мгновение прижал к себе: - Ты сегодня спас Светлолесье! И всех нас тоже спас!
   Сейчас он скажет: "княжеское имя" - предположил Лечила. Но Сель ничего такого не сказал, только похлопал Гуся по плечу со словами: - Я теперь твой должник.
   Где-то они недавно что-то такое слышали. Фраза напомнила Сашке о Черном рыцаре и о темнолесской красавице.
   - Кстати, мы видели одного вашего в Темнолесье, в рабах у ведьмы, Владом зовут, - сказал он Селю, отгоняя нелепую мысль о том, что пытается избавиться от соперника. - Ты бы его забрал как-нибудь оттуда, что ли, мужик совсем мозги потерял...
   - Влад, говоришь? Ведьма приворожила? - нахмурился полуэльф. - Знаю. Не совсем из наших, но я сообщу на базу, помогут.
   Ходок, уже некоторое время с гордостью наблюдавший за братом, тихо прошептал:
   - Вот и сбылось твое пророчество, Видян. Хоть и не очень точно. И мы все, как ни странно, все еще живы.
   - Это тебе не прогноз погоды. Не точно ему, - неожиданно обиделся провидец. - Но брат твой и правда молодец. Он спас и Светлоречье и Светлолесье. И весь Буян. Надо запомнить. Игорь Снегирев, - задумчиво сказал он. - Княжеское имя.
   Лечила и Ходок обменялись понимающими взглядами. Вот он и пришел, конец пророчества.
   Сель, еще раз с благодарностью пожав руку мальчишке, заявил:
   - Ребята, я могу отправить вас домой через пару часов. Мне нужно только связаться с базой, договориться с портальщиком и взять временные координаты - вы явно не из этого галактического пояса. И мы будем в расчете.
   Земляне растерянно переглянулись. Им не верилось, что их проблемы могут решиться так быстро и легко. И они не ошиблись. В полуразрушенном оазисе Саламандра появилось еще одно знакомое лицо - на приглашение Огневика отозвался добрый волшебник Бонван.
   Нет, чтобы минут десять назад явиться. Удачно опоздал, - безрадостно подумал Сашка. - Сейчас начнет опять доставать со своим ученичеством.
   - Слышь, Витек, а про знакомые все лица, это откуда? - спросил он, чтобы хоть немного отвлечься.
   - Понятия не имею, - ответил Ходок. - Папка так всегда говорит, когда поддатым телевизор включает. Уж какие он там видит лица, не знаю. А что?
   - Да так. Думал, это что-то из литературы, знакомое, - объяснил Сашка.
   - А-а, - протянул Витька, тоже заметивший появление Бонвана и скорчивший кислую гримасу. - По литературе, это не ко мне, я больше по математике.
   Сейчас бы интернет, - с тоской подумал Лечила, глядя, как разозленный волшебник направляется прямо к нему. - И чего ко мне так привязалась эта дурацкая фраза. И этот дурацкий Бонван.
   - Попался, ученичок! - свирепо сказал волшебник. - И где же ты шлялся? Я тебя куда отправил? В Южный гарнизон. А нашел где? В гостях у Саламандра!
   - У меня в гостях ученик самого Бонвана? - неподдельно удивился Огневик. - Жаль, раньше не знал. Мы бы славно поторговались.
   - В гостях? - так же искренне удивился Лечила. - Скорее в плену. Да и не похоже тут на праздничный прием. По сторонам погляди, учитель.
   Бонван, наконец, огляделся и заметил, что творится вокруг. Он удивленно поднял брови:
   - Кто это тут повеселился? Это вы из-за турнира подрались что ли?
   Сашке хотелось сказать незваному учителю, что он сильно отстал от жизни, но вместо него это сделал все еще сильно заторможенный Оберон:
   - Здесь был Губитель магов. Антимир. Кто-то его разбудил и привел. Едва жизни не лишились. - Он досадливо покачал головой и добавил:
   - Надо же, как просто убить великого мага. Всего только нужно вовремя бросить камень!
   Ничего не понявший Бонван перевел взгляд на Саламандра, и тот вежливо объяснил:
   - Бедняге сильно досталось, еще не пришел в себя. Но Губитель убит. Уже насовсем. Так что мы решаем с Турниром? В письме я изложил тебе свой вариант.
   - В принципе, я согласен, - ответил волшебник. - Но ты берешь на себя все предварительные этапы. И меня, и Оберона интересует только финал на Земле. И я немедленно забираю мальчишек: они отправятся на неделю в Южный гарнизон по решению суда. Я доставлю их туда сам, своим собственным порталом, - угрожающе сказал он, бросив на Лечилу испепеляющий взгляд.
   - Но мы же не...,- Сашка жалобно посмотрел на Селя, но тот лишь виновато развел руками. Прямо противостоять Бонвану он не мог.
   Теоретически Сашка его понимал. Но это ведь еще целая неделя здесь, - с ужасом подумал он. После обещания белокрылого ангела отсрочка вдруг показалась огромной.
  

Глава шестнадцатая

МАГИЧЕСКАЯ ПРАКТИКА

   Сашка еще даже не успел попросить волшебника о сокращении срока отработки, как над оазисом закружились четыре белых птицы, очень похожих на созданную недавно Саламандром. Немного помедлив, словно колеблясь в выборе цели, они стремительно скользнули вниз, оставили послания в руках адресатов, и исчезли. Свитки оказались в руках трех великих магов и, как ни странно, Видяна.
   - Послание короля Альберта? Светлоречье, хм... Вот оно как? - быстро просматривая свиток пробормотал Саламандр. - У всех, полагаю, то же самое? Приглашение на свадьбу? - он бросил недоуменный взгляд на княжича, не понимая, что может связывать недавнего пленника с грядущим торжеством.
   - Да, - подтвердил Бонван. - На свадьбу и для обсуждения дальнейшей судьбы Светлоречья. И если на свадьбу я бы, пожалуй и не поехал, то вторая причина для меня намного весомее.
   Тут Видян, внимательно прочитавший свое письмо целых два раза, подошел к владыке Пятиозерья и низко поклонился:
   - Бью челом тебе, добрый волшебник! Прошу не только за себя, но и за друзей моих, чтобы уменьшил ты время справедливого наказания нашего, - речь его была непривычно витиеватой, да и непонятно было, почему он неожиданно вступился за землян.
   - И почему же, по-твоему, я должен это сделать? - непритворно удивился Бонван.
   - Брат мой Святослав в жены берет принцессу заморскую Исению, дочь короля Альберта, и зовет меня с друзьями на свадьбу в конце седьмицы, через три дня. Потому и прошу до трех дней сократить службу нашу в Южном гарнизоне.
   - Так ты брат Святослава? - недоверчиво уставился на него Саламандр. - Однако я упустил сегодня неплохой улов: ученик Бонвана, брат заморского наследника, ловкий метатель камней. Чего я еще не знаю? - он с любопытством уставился на Ходока, и тот постарался принять как можно более скромный и незаметный вид.
   - Княжич Ярополк Буянов, - с некоторым запозданием представился Видян.
   Огневик одобрительно покивал.
   - Ну что ж, может, и правда, отпустишь мальчишек через три дня, - обратился он к Бонвану. - А уж я постараюсь загрузить их работой. Давно мои метаморфы толком не резвились на твоих южных границах. А нам пора уже заняться договором.
   - И в самом деле, Бонван, - вмешался Оберон. - Давай уже с этим покончим.
   - Так и быть, пусть будут три дня, - неохотно уступил добрый волшебник. - Раз все за вас просят. Но чтобы три дня эти отработали на совесть, от темна до темна. Лично проверю!
   И он очертил четкую линию портала, вновь вызвав легкую зависть Ходока его стабильностью и надежностью. Дождавшись, когда опальный ученик с друзьями исчезнет в окне переноса, Бонван с легкой усмешкой поддразнил пустынника:
   - Ты и правда упустил сегодня неплохую добычу, ящер. Тот, последний мальчишка - очень неплохой портальщик.
   Но Саламандр воспринял новость равнодушно. Сейчас его больше интересовала Земля. За полчаса переговоров он выторговал себе все возможные уступки, потребовал от временных союзников принесения магической клятвы, и расстался с двумя великими магами вполне довольным собой.
   И Ксения его не разочаровала - без всяких дополнительных условий она предоставила Владыке пустынь доступ к своим личным порталам на Землю и контакты так необходимых ему людей.
   Оба они остались удовлетворены сделкой. Саламандр - потому, что не знал, какую грандиозную подставу приготовила ему дарвинистка, А Ксения - потому, что нашла великолепный способ решить все проблемы и сорвать планы Богодана Приходько без всяких дополнительных усилий со своей стороны. Теперь ей и всего-то оставалось ненадолго посетить Кьяру и слить полезную информацию будущим участникам финального турнира. А все остальное они сделают сами.
   О бестолковом напарнике она даже не вспомнила - не справился с заданием, сам виноват. В конце концов, Влад - взрослый мужик, она ему не нянька.
  
   Портал вынес четверку прямо на плац возле лазарета. Южный гарнизон представлял собой вытянутое вдоль реки прямоугольное сооружение, окруженное по периметру монументальной каменной стеной. Река служила естественной преградой для пустынных монстров, преодолимой, но неприятной, так что обычно солдаты гарнизона вовремя успевали выдвинуться навстречу в случае прорыва. С востока и запада, чуть в отдалении, путь в Пятиозерье перекрывали еще и невысокие горы. За рекой далеко на север простирался могучий дубовый лес. Впереди, на юге, лежала пустыня. Ее называли огненной за ярко-красный цвет бесконечных песков.
   Все это мальчишки узнали намного позже. А сейчас они стояли на вымощенной камнями площадке, посреди которой на носилках стонал раненый, окруженный группой солдат. Над ним склонились трое парнишек - целителей. Сашка сообразил это, услышав слова изувеченного парня:
   - Нет, Даромир, не надо меня лечить, не надо. Как человека, как парня прошу, не лечи, лучше убей! Зачем мне теперь жить? А Забава моя как будет?
   Собравшиеся солдаты, пытавшиеся грубоватыми шутками хоть как-то поддержать товарища, на появление новичков никак не отреагировали. Один только высокий загорелый вояка отрывисто бросил:
   - Кто такие? Что надо?
   - Ученик волшебника Бонвана, - первым ответил Сашка, решительно пробираясь к больному. - Прибыл на три дня на смену Даромиру.
   - Я - Даромир, - обрадованно отозвался один из склонившихся над раненым парнишек. - А ты, значит, ученик Владыки? - В голосе его прозвучало неподдельное уважение.
   - Но ведь и ты тоже? - удивился такой реакции Сашка.
   - Нет, - смутился парнишка, - я готовлюсь только, выслуживаю.
   Двое остальных утвердительно закивали. Тоже, значит, выслуживали.
   - А коли и впрямь ученик, - вмешался вояка. - Так помоги Неверу. Видишь, совсем он плох. Не повезло парню, - он с сочувствием посмотрел на раненого. - Меня потом на южной стене найдете. Десятник Игнат я.
   Сашке удалось, наконец, пробиться к пострадавшему. Теперь все стало понятно - какому-то когтистому монстру удалось достать парня. И достать по-плохому: весь низ живота был разорван, а мужское хозяйство бедняги, вырванное и раздавленное, едва держалось в штанах на остатках кожи.
   - Может, его и правда лучше добить? - прошептал Даромир. - Невесту свою, Забаву, он очень любил сильно. А теперь вишь, как повернулось.
   - Он часом не из Перуни? - поинтересовался Сашка, вспомнив единственную знакомую Забаву.
   - Оттуда. Как узнал? - подтвердил удивленный лекарь.
   - Мир тесен, - сказал Витек, угадавший Сашкину мысль. - Так что, будешь лечить или отомстишь?
   - Мстительный целитель быстро дар теряет, - Лечила брякнул это не подумав, но почему-то был твердо уверен, что слова его - чистая правда. Мстить он никому не собирался, сейчас ему было нужно только сосредоточиться для сложной работы.
   - Отойдите, ребята, - попросил он солдат. Но его почти не услышали, лишь несколько человек чуть сдвинулись в стороны.
   - А ну отошли все подальше! - чужим властным голосом сказал Видян. - Что, плохо слышали?
   Приказ подействовал - солдаты неохотно отступили и уставились на подошедшего к раненому Лечилу.
   Сашка опустился на колени и, в первую очередь, леггким посылом маны усыпил страдальца - меньше всего ему сейчас нужно было отвлекаться на жалобы и стоны. Больной притих, а Лечила горько пожалел, что был так невнимателен на уроке анатомии, когда изучали мужскую мочеполовую систему. Мальчишки тогда смеялись и шумели, девчонки глупо хихикали, и никто не мог предположить, что ему так скоро понадобятся эти знания - все эти железы и каналы.
   Впрочем, ему, к счастью, не требовалось творить что-то из ничего - пусть искалеченные, но исходные органы были сохранены. Сначала Сашка заживил страшную рану на животе, из которой, несмотря на усилия неопытных целителей, едва стянувших рваные края, по-прежнему сочилась кровь. Привычная диагностика, отвечая легкой болью на прикосновения пальцев, помогла найти и убрать внутренние повреждения, срастить разрывы. Стоявшие неподалеку целители, увидев абсолютно гладкую, без шрамов кожу, лишь восхищенно и завистливо охнули.
   Теперь предстояло самое сложное. Чувствуя себя последним извращенцем, Лечила постарался отрешиться от глупых ненужных мыслей и забыть о непрошенных зрителях. Он положил руку на пах искалеченного парня и сосредоточился на восстановлении, как можно четче представляя, как соединяются и срастаются восстанавливаемые внутренности.
   Сашка еще в Двухрядке заметил, что призыв восстановления в таких случаях изменяет структуру ауры. Привычное облачко силы сменялось на тонкие световые иглы, что-то типа аурных нитей, способных соединять нарушенные ткани. Для этого нужно было лишь кастануть восстановление, немного согнуть пальцы, а потом резко разогнуть, выбросив вперед кисти. И потом уже можно было спокойно работать иглами, как - ну, наверное, как лазером, хотя на самом деле он даже не представлял, как работает в медицине лазер.
   Вторую руку Лечила простер над мешаниной искалеченных половых органов, кастуя восстановление жизни. Потом снова вызвал аурные иглы и скастовал приживление, несколько раз проведя рукой вдоль места стыка. Он не знал, может ли так настояшая лазерная хирургия, но ему почему-то совершенно ни к месту вдруг вспомнилась оживленная в подземелье крыса. Так никакая хирургия точно не могла.
   "Восстановись, исцелись!" - пробормотал он, простирая руки над стремительно регенерирующим телом и сливая в него остатки маны.
   Кажется, получилось. Сашка открыл глаза. Кругом зашумели солдаты, обступая товарища. С колен Лечиле подняться не удалось - элементарно не хватило сил. Он завалился в сторону, да так и остался сидеть на камнях, устало прислушиваясь к болтовне бойцов.
   - Раненого разбуди, - тихо велел он потрясенному Даромиру. - Результат проверим.
   Тот без возражений повиновался.
   Исцеленный солдат очнулся, привычно застонал, рядом зашумели сочувствующие.
   - На вид все как надо. Так и раньше было, даже кажется поменьше, - с видом знатока сказал один из парней, почесав в затылке. - А вот будет ли оно работать? Слышь, Невер, ты себя как чувствуешь?
   Боец, приподнявшись с носилок, недоверчиво осмотрел себя, перевел глаза с Даромира на сидящего рядом Лечилу, потом на стоявшего рядом товарища.
   - Не знаю, Деян, чувствую, вроде, нормально, - неуверенно сказал он.
   - А вот мы сейчас проверим, - азартно сказал Деян. - Вот, Неверка, Забаву свою представь. Представил? Видишь - выходит она из воды голая, кожа вся такая розовая, капельки блестят, стекают. А сиськи у нее - во! А жопа - во!
   Вокруг громко заржали, сбрасывая напряжение, и Сашка невольно усмехнулся - обрисованная Деяном жопа больше подошла бы медведице. А Невер смущенно прикрылся рваными штанами, слегка покраснев:
   - Да какая у нее жопа, девчонка еще.
   - А ведь и правда сработало, - удивленно сказал насмешник. - А лекарь-то силен, ученик Бонванов. Давай вставай, парень, чего ты на камнях-то сидишь? - Он протянул целителю руку, чтобы помочь подняться. - Зовут-то тебя как?
   - Лечилой зовите, - сказал Сашка, чувствуя, как охватывает проклятая слабость. - Не подняться мне, много сил отдал. Так еще посижу.
   - Имя у тебя для целителя самое подходящее. Эй, бабы, воды лекарю принесите кто-нить, - заорал Деян.
   - Да не воды ему надо, а еды, - возразил Видян. - Сутки на ногах, не спавши и не емши.
   - Да я и от воды бы не отказался, - прохрипел Сашка.
   Крупная девица, выбежавшая из здания, сунула ему в руки кувшин, а заметив, что тот не держится в дрожащих руках, сама напоила каким-то сладким морсом. Вместе с Деяном, подхватив под руки, Сашку поставили на ноги.
   - В столовую сам дойдешь или вон Неверка поднялся, носилки освободились, донесем? - спросил насмешник.
   Невер, действительно, уже поднялся и стоял в стороне, натягивая принесенные кем-то из друзей целые штаны и время от времени судорожно проверяя, не исчезло ли куда возвращенное целителем самое дорогое.
   - Сам пойду, - Сашка предпочел опереться на подставленное плечо Видяна. А тот, внимательно посмотрев на друга, негромко сказал:
   - Если я когда-нибудь стану князем, я хотел бы видеть тебя придворным лекарем.
   Слова его солдаты услышали, приняли как хорошую шутку и громко расхохотались. В столовую новичков провожали всей толпой, обмениваясь соображениями, что сделал бы каждый из них, стань он когда-нибудь князем.
   - Если я когда-нибудь стану князем, - громогласно рассуждал Деян, - все бабы будут мои!
   Ну кто бы сомневался!
   Кормили в столовой сытно - давали все ту же знакомую по приюту кашу, но зато с огромным количеством мяса, каких-то лесных трав, соленых грибов - сказывалась близость леса. Против ожидания после еды Сашку не сразу потащили в лазарет.
   - Тебе отдохнуть пока лучше, - заботливо сказал Даромир. - Набрать ману. Сильно тяжелых сейчас нет, до вечера дотерпят. И я еще до завтра тут побуду, присмотрю, с утра только с обозом уеду. А если монстры опять полезут, сила твоя тогда вся понадобится.
   Сказал как сглазил. Отдохнуть никому не удалось. Над крепостью зазвучал пронзительный сигнал тревоги.
   - Стая идет, - побледнел Даромир. - Сигнал это - всем на стены.
   Сашку подхватило людской волной, вынесло к приставным лестницам, там поддержало и повлекло выше. Рядом с ним оказался Игорек, озабоченный неожианным вопросом:
   - Какие, ты там говорил, слова в песне? Ну, этой "Вместе весело шагать", помнишь?
   - Да я только две строчки и помню, - растерялся Лечила. - "Вместе весело шагать по просторам" - по просторам три раза, - "И, конечно, распевать лучше хором", лучше хором - тоже три раза. Или "напевать"? Нет, все-таки "распевать". - И он, чуть фальшиво напел мелодию.
   - Ясно, - обрадовался Гусь. - Две строчки вполне хватит. Я им покажу, как распивать по просторам. Они у меня разопьют! - пригрозил он неизвестно кому.
   Малый явно не так что-то понял, и Сашка хотел его поправить, а потом передумал. Расписать, так распивать, какая разница? Смысл все равно есть, пусть и немного другой.
   От Игорька Лечилу отвлек догнавший его на стене со словами благодарности Невер:
   - Чем я отплатить-то тебе могу? Может, надо чего? Или пусть невеста моя за тебя богам дары возложит?
   - А ты собираешься ей все рассказать? - удивился Сашка. Сам бы он никогда такой глупости не сделал.
   - Да я бы не стал, - честно признался солдат. - Да только видели все, молчать не станут. А тут, почитай, половина Пограничья нашего служит. Так что?
   - Да, ничего не надо, - думать здесь было не о чем. - Хотя... когда с невестой своей говорить будешь, опиши ей подробно нас всех четверых. Может, ей приятно будет.
   Может, у нее совесть проснется, - мысленно добавил он. - В чем я лично очень сомневаюсь.
   Но времени на лишнюю болтовню не было. Монстры огромной стаей рвались к крепости. Самые быстрые одиночки уже цеплялись когтями за стены, карабкались вверх. Их едва сдерживали двое водников-магов, а спустившийся вниз передовой отряд поспешно отступал к лестницам, теряя убитых и раненых. Слышался голос Игната, четко отдающего приказания ближнему десятку.
   И тут вдруг надрывный шум схватки прорезал звонкий мальчишеский голос:
   - Вместе весело шагать по просторам, по просторам, по просторам! - пел Игорек. Бойцы заслушивались, подтягивались, взбадривались. Некоторые, самые впечатлительные, даже пытались маршировать и подпевать. Монстры, казалось, тоже слегка впечатлились.
   Сначала на поле боя ничего не менялось, но когда все те же две строчки прозвучали в третий раз, стало понятно, что чудовища медленно отступают. Они сползали со стен, выстраивались в какое-то подобие строя, топтались на месте, синхронно издавая жуткие звуки, вновь отступали. Несколько ядовитых серых червей даже неожиданно взорвались, разлетевшись кусками, - видимо, пытались вырастить себе недостающие органы для шагания и пения хором. А Игореха, прикрыв глаза, продолжал заливаться соловьем.
   - Сколько ты так еще сможешь? - спросил Видян, что-то сосредоточенно подсчитывая.
   - Еще полчаса точно, - на мгновение прервавшись, ответил певец.
   - Отлично, - сказал подошедший Игнат. - Хотя бы раненых успеем поднять с поля.
   Но у Видяна были другие планы. И интересовало его другое:
   - У ваших у всех ментальные амулеты есть? И если лишние найдутся, ребятам нашим раздадите?
   - Как не найтись? Нельзя в пустыне без амулетов, - подтвердил десятник, подзывая и громко матеря зачарованного песней Деяна.
   - А я, пожалуй, одновременно с санитарной командой вниз спущусь, - сказал Видян. - Отпугну зверей этих подальше. Своим только скажи, - предупредил он Игната. - Насчет амулетов. Пусть активируют в полную силу. Сейчас здесь будет очень страшно!
   - Да здесь всегда страшно, - буркнул злой после выволочки Деян, раздавая новичкам амулеты и показывая, куда нажимать для активации.
   - Будет страшно по-другому, - не слишком понятно объяснил Видян, спускаясь по сброшенной за стену специально для него веревочной лестнице.
   - И я, пожалуй, тоже спущусь, - присоединился к нему Витька. - Похоже, и мне дело найдется.
   Сашка уже догадался, что собирается сделать Видян. Он помнил Темнолесье, и ему уже было страшно. Сжав в руке амулет, он внимательно наблюдал за товарищами.
   Вот Видян ступил на землю. Вокруг него заклубилась темная аура, но слабая, еще не вошедшая в полную силу. Вот из узенькой калитки в стене выскочили солдаты с носилками, бросились к раненым.
   Княжич махнул рукой Витьке, и тот медленно, словно рисуясь, вычертил на стене оранжевый прямоугольник портала, подсмотренный у Бонвана. Показал Видяну пять пальцев - значит, продержится пять минут, - догадался Сашка. Вот и Гусь заметил, кивнул - значит, он тоже продержится.
   Санитары бросились к порталу, создав что-то вроде конвейера: они вбрасывали в оранжевое окно носилки с ранеными, которые принимали солдаты с другой стороны, возвращая обратно пустыми. Пять минут заканчивались, Игорек уже слегка охрип, а темная аура клубилась над Видяном все сильнее.
   Наконец, последние солдаты ушли, за ними, схлопнув портал, исчез Ходок. Затем смолк голос певца. И княжич выплеснул родовую силу. Ближние ряды монстров полегли сразу. Монотонно маршировавшие за ними метаморфы рванулись назад, пытаясь скрыться от расползающейся все сильнее волны страха, тесня и раздавливая последние ряды, и, наконец, в панике побежали. В стене вновь появился портал, и выбравшийся из него Ходок утянул за собой Ярополка.
   - Всегда бы так воевать, - мечтательно сказал рядом Игнат. - Обычно-то звери такой оравой не прут. По двадцать-тридцать штук бывает только, мы быстро справляемся, хоть и не без проблем. Но иногда и такие, как сегодня, стаи приходят, тогда наших гибнет много. А ты поспеши, Лечила. Внизу много раненых. И несколько дураков, которые недослушали про амулеты, и от страха навернулись со стены. Может, кого-то еще спасешь.
   И Сашка ушел делать свою работу. В лазарете уже суетились знакомые мальчишки-целители. Им помогали четыре женщины: усталая пожилая санитарка, на которую Лечила, не задумываясь, скастовал восстановление, после чего она сразу забегала быстрее, две крупных девицы сильно за двадцать, медсестры, и молодая целительница лет восемнадцати-девятнадцати.
   Впрочем, Сашке сразу резко стало не до них. Следующие два дня превратились для него в сплошную череду осмотров, исцелений, лечения сломанных конечностей, рваных ран, кислотных ожогов, сшиваний и сживлений. Он делал короткие перерывы для восстановления маны, время от времени кто-то чуть ли не на себе тащил его в столовую поесть. Потом еду стали приносить прямо в палату. Иногда Лечила слышал звучавшее со стены пение Игоря, порой чувствовал слабые отголоски страха, насылаемого Видяном.
   От девчонок он узнал, что ребята устроились спать прямо в сторожевых будках на стене. В первую ночь метаморфы возвращались еще три раза. Каждый раз разбуженный Гусь встречал их веселой песней, которая по ночам действовала страшнее, чем аура Ярополка. На следующий день последовали только две атаки. Вторая ночь прошла тихо и спокойно - метаморфы появились только утром, но, едва заслышав пение Игорька, позорно бежали.
   - Как на курорте, - поделился радостью забежавший проведать Лечилу Деян. Он относился к новичку покровительственно, но заботливо, частенько подкармливал, ругал за излишнюю добросердечность и добросоветность и снабжал новостями.
   - Вот уж удружил нам с вами Бонван, - добавил он. - Ребята просто отдыхают.
   О себе Сашка такого сказать не мог. Впрочем, были и у него свои радости. В первую же ночь его ничего не соображающее тело утащила к себе в койку одна из сестричек. Сашка никогда так и не смог вспомнить, было ли между ними что-то ночью. Зато утром медсестричка отыгралась за все, оседлав полусонного парня и впившись страстным поцелуем ему в губы.
   - Хочу от тебя ребенка, великого мага, - честно призналась она. Сашка благодарно выплеснулся в ответ - ему была безразлична судьба будущих лечилок. Наверное, унаследовал равнодушие к детям от собственных родителей, как потом с иронией думал он.
   Можно сказать, что мужчиной он стал незаметно для себя. Он даже потом не мог угадать, с которой из девиц провел ночь. Впрочем, на следующую ночь ее сменила другая, так что это потеряло всякое значение. Сами они, не стесняясь, обсуждали его невеликие - в смысле магии - достоинства, а заодно и других юных магов.
   - Целитель - это, конечно, здорово, но жаль, что Певец - это прозвище намертво прилипло к Гусю, - еще совсем мелкий. Вот ведь потом какой-то бабе повезет!
   - А темненький-то как хорош, но уж больно страшен, - ага, это про Видяна.
   - И белобрысый неплох, да больно лопоух, - досталось и Витьку.
   На третий день поток раненых резко иссяк, сошел на нет. Пустынные твари просто боялись приближаться к крепостным стенам, а заслышав звонкий голосок Певца, к которому все чаще присоединялись солдаты - набившая оскомину песня неотрывно преследовала всех - метаморфы в панике кидались прочь.
   - Не скоро они посмеют еще сюда вернуться, - в последний день лазарет посетил с инспекцией Игнат. Там как раз собралась неплохая компания: двое будущих учеников Бонвана - исчезновения Даромира Сашка даже не заметил, - все четверо новичков, трое девчонок, санитарка, Невер и Деян, с которыми ребята особенно сдружились, большая бутылка клюквенной настойки и две тарелки пирожков с жареной олениной. В таком виде оленье мясо ничем не отличалось от говядины, да и от любого другого мяса тоже.
   Довольно оглядев опустевшие койки, десятник даже не стал особо ругаться на неуместные в лазарете посиделки.
   - Молодцы, ребята, - искренне поблагодарил он. - Хоть немного, но мы тут поживем спокойно. А если что, ребята песню пустынникам споют - авось, сразу не поймут, что не Игорек это. Так что, - перешел он к делу, - готовимся к отъезду? Бонвану я уже отписал, и птицу почтовую послал, дал вам всем высшую оценку. Грозился он сам сюда нагрянуть, но отговорился делами срочными. Сказал, куда надо вам, своим ходом доберетесь. Или все-таки обоза подождете, до послезавтра?
   - Дела спешные и у нас есть, - вежливо ответил княжич. - Но коли надумаем ехать, мы через ребят передадим. Ты как, дотянешь? - спросил он Витьку.
   - Запросто, - ответил тот. - По Святославу перемещу - уже один раз получилось, и сейчас не оплошаю.
   - Так, значит, мы сегодня уже свободны? - с сомнением переспросил Сашка. - А не выйдет так, что Бонван нам потом скажет, что без его ведома ушли?
   - Нет, сам он прислал мне свиток, что вам с этого часу свободу дает, - десятник поискал свиток, заругался, поискал еще раз, но так и не нашел. - Вот ведь напасть, -растерянно сказал он. - Точно же помню, что за пояс сунул, а нету.
   - Магические свитки, они такие, - умудренно переглянулись маьчишки. Зря рисковать никто не захотел, и досидели они под клюквенную настойку дотемна. Немного налили даже Игорешке - градус в настойке был слабый, а сладости много.
   До ночи ни монстры, ни Бонван так и не появились, и, распростившись с друзьями, - первый раз на Буяне они с легким сожалением расставались с насиженным местом, - ребята покинули гостеприимный Южный гарнизон.
   - А неплохая у нас вышла магическая практика, - сказал на прощанье Ходок.
   И все с ним согласились.
  

Глава семнадцатая

СВАДЬБА

   - Как ты там говорил: "Ба, знакомые все лица!"? - спросил Сашка.
   - Ага, - подтвердил Витек. - Я только не понимаю, "Ба!" тут причем.
   - Может, он это своей бабушке говорит, обращение такое, - снисходительно посмотрел на старшего брата Игорек. - Большие, а таких простых вещей не знаете. Я тоже нашей бабушке иногда "Ба" говорю, и соседке бабе Нюре. Например, "Ба, посмотри за Люськой, пока Витек не пришел!"
   - Ну, бабушки вашей тут, положим, нет, - сказал Лечила. - Зато все остальные точно есть.
   В самом деле, в беломраморном дворце короля Альберта собрались все самые влиятельные и известные люди и нелюди Буяна. Сашка уже издалека приметил Оберона, окруженного толпой восторженных поклонниц, и даже, кажется, заметил где-то в углу под пальмой Черного рыцаря.
   Пришел про долг напомнить, понял Сашка. В сказках всегда так - будет требовать, чтобы Святослав отдал ему своего первенца, на воспитание. А может, и что-то другое.
  
   В этот раз для разнообразия портал перенес их туда, куда нужно, и тогда, когда нужно. Они оказались в покоях Святослава в день перед свадьбой, успели выспаться и удостоиться критического взгляда будущего консорта. Он и озаботился поиском приличной одежки для "свиты" брата, которая не позорила бы ни княжича Ярополка, ни самого жениха.
   Всякие пажеские штанишки с гульфиками и помпонами и курточки с буфами земляне отвергли сразу, причем все трое. Гусь при этом громко хихикал.
   - Представил, как я в школу в этом прихожу, - объяснил он.
   Другой одежды подходящих размеров ни для кого, кроме Сашки, хозяин отыскать так спешно не мог. Но и Сашка предпочел остаться в собственных латаных и расшитых цветочками джинсах, а не путаться во всех, украшавших мужскую придворную одежду, бантиках и завязках. В конечном итоге, мальчишкам были выданы плотные длинные накидки, которые почти полностью маскировали их пестрое убожество. Да и в принципе, теплые плащи были не лишними - Заморье находилось намного севернее Темнолесья, и морские ветра уже сейчас, в середине брута, давали тут о себе знать.
   Понятно, что к одеянию брата Святослав подошел со всей тщательностью, причем выряжен Видян был сейчас скорее в великореченском стиле, чем в заморском - в длинную белую шелковую рубаху, такие же длинные порты, богатую шерстяную накидку без рукавов, удобные кожаные сапожки и круглую меховую шапочку с каменьями.
   Наверное, вся эта одежда что-то значила, потому что Видян недовольно стянул шапку с темных волос.
   - Зачем это все? - с недоумением оглядывая себя, спросил он, когда слуги, принесшие одежду, наконец, ушли, а друзья, которых Святослав не сообразил выставить прочь, не перестали поддразнивать его сходством с князем Любомиром.
   - Только короны не хватает, - сказал Игорешка.
   - Будет и корона, - строго сказал Святослав и, метнув на мальчишек недовольный взгляд, добавил:
   - Яр, я хочу с тобой серьезно поговорить.
   А поскольку намека его никто не понял, уточнил: - Наедине.
   Мальчишкам оставалось только гордо удалиться, оставив, впрочем, неплотно прикрытой дверь, через которую все было прекрасно слышно. Им даже удалось отогнать от нее парочку подосланных кем-то пажей, которым тоже очень хотелось подслушать разговор княжичей.
   - Ты знаешь, Яр, что я всего лишь консорт, - начал Святослав. - Альберт сделал меня правителем, дал мне власть судить и управлять делами, но королевой и владычицей будет только Исения.
   - Ты ее так сильно любишь, что согласился? - голос Видяна звучал намного тише, но в нем явственно слышалось удивление.
   - Люблю? - переспросил старший брат. - Зависит от того, что ты хочешь сказать. Она мне нравится как женщина: Исения красива, добра, уступчива, любит меня. Если ты говоришь о том, буду ли я ее беречь и защищать, или стараться сделать ее довольной и счастливой, тоже да. Разумеется, ведь она моя супруга и королева, и, надеюсь, мать моих будущих детей. Ты спрашиваешь, почему я принял предложение Альберта? Да потому, что хочу, чтобы дети мои стали королями. А если ты говоришь о страстях, пылких чувствах, то пойми - это не для настоящих властителей. Посмотри на Всемира. К чему привела его страсть?
   - Он все-таки стал наследником Великоречья, - возразил Видян.
   - Да. Но это не вернет к жизни его отца и брата, которые погибли из-за его бегства от законной жены. Да и не верю я, что он станет хорошим князем, разве что эта его девица возьмет дело в свои руки.
   - Но ... - чувствовалось, что друг хотел возразить, рассказать правду о вмешательстве Ксении, но не решился.
   - Но! - подчеркнул Святослав. - Они все-таки погибли, и этим должны воспользоваться мы. Ты знаешь, что наш отец имел все права на светлореченский трон? И не стал князем только по одной, но очень важной причине - ему достался от прабабки Изольды темный ведьмовской дар. Который унаследовал ты, но, к счастью, не я. Ведь уложения Престола строжайше запрещают допускать к власти в княжествах магов с темной силой, ну, кроме Темнолесья и Пустыни, где властвуют исконные жители. И это закон, который блюдут все великие маги Буяна.
   - Я это хорошо знаю с детства, зачем повторять?
   - Затем, что из-за отца мы, ты и я, потеряли все права на Светлоречье. Власть получил Борислав, и наследовать ему должны были только его прямые потомки. Но Агафон мертв, Всемир примет власть от Любомира, а наследником Светлоречья станет Леопольд - сын Агафона и Инельды, сейчас еще новорожденный младенец. И ты, Ярополк, станешь его опекуном и регентом.
   - Я? - в голосе Видяна слышалось бесконечное удивление. - Но кто мне позволит? Мне всего пятнадцать.
   - Тебе уже пятнадцать, и ты ближайший родственник мальчика, который, при этом, ни в коем случае не может претендовать на трон, - объяснил Святослав. - Именно в этом твоя сила. Даже если с Леопольдом что-то случится - если с ним что-то случится до совершеннолетия в восемнадцать лет - больше всех пострадаешь именно ты. Ты потеряешь власть, потому что наследниками его будут дети Всемира, или мои, если он не удосужится ими обзавестись. Никто не будет заинтересован в благополучии мальчика все эти годы больше тебя. Поэтому тебе охотно доверят его воспитание и временную власть и великие маги, и его мать Инельда.
   - Но зачем мне это? Я не хотел..., - консорт не дал брату досказать:
   - Я понимаю. Ты хотел беззаботно пожить несколько лет рядом со мной, стать свободным рыцарем, магом, немного попутешествовать. Ведь так? Но такого не будет. Я прекрасно тебя понимаю, когда-то я сам мечтал о свободе. Но за эти дни, после Темнолесья, после известия о гибели отца, почти всей нашей семьи, - а ведь мы с тобой выжили случайно - за которую никто из нас не смог бы отомстить, не прослыв завистником и князеубийцей, я много передумал. И понял цену власти. И теперь мою семью никто больше не сможет погубить, не поплатившись. И потому ты сегодня после возложения даров явишься на совет владык, и будешь отстаивать свое право стать регентом. И ты станешь временным правителем Светлоречья. А через восемнадцать лет тебе будет всего тридцать три. Ты будешь еще молодым, но уже опытным, сильным и богатым. Когда ты передашь власть Леопольду, то станешь советником, министром или кем ты еще захочешь стать. Или все оставишь и отправишься путешествовать, приедешь, в конце концов, в гости ко мне. Но в твоей жизни будут эти годы власти, ты, хоть в небольшой мере, получишь то, на что имеешь право по крови и воспитанию. Это и будет наша месть Бориславу. И думаю, - он печально усмехнулся, - ты еще почувствуешь вкус власти.
   - Круто, - тихо прошептал Игорек. - Так теперь Видян станет настоящим князем?
   - Не настоящим, временным, - поправил его Витек. - И я не уверен, что это так уж круто. Во всяком случае, ясно, что он этого не хочет. Я бы на его месте не хотел.
   - А что бы сделал ты на его месте? Отправился на всю жизнь в южный гарнизон? - спросил Сашка. - Святослав прав. Видян не такой, как мы. Хотя, конечно, непростой у него выбор.
   - А давайте возьмем его к нам, на Землю? - предложил Игорек. - Сель нас всех четверых переправит.
   - Ага, - согласился Лечила. - И жить он будет в вашей квартире вместе с Люськой и пьяным папкой. Или у нас с бабой Лерой на деньги за частные уроки.
   - Да уж, глупостей не говори, - упрекнул брата Витька. - Сказано же тебе было. Через восемнадцать лет станет он красивым, свободным и богатым, приедет к нам на Землю и будет жить, как олигарх. Надо просто немного подождать.
   Наверное, они, забывшись, заговорили слишком громко, потому что дверь распахнулась, из комнаты вышел пасмурный Святослав и велел всем заткнуться, поплотнее запахнуть накидки, и молча и торжественно сопровождать Ярополка на церемонию в Храм, вместе со всеми остальными гостями.
   Саму церемонию мальчишкам так толком и не удалось разглядеть. Огромная толпа заполняла не только здание Храма, но и площадь перед ним, и все широкие центральные улицы заморской столицы, громкими воплями приветствуя короля, молодых новобрачных, прибывших на церемонию владык и других важных гостей.
   Мальчишек никто не замечал. Они были никем, песчинками в безликой толпе. И Сашка внезапно подумал, что если бы Видян уже сейчас был регентом Светлоречья, то непременно стоял бы рядом с молодыми у алтаря среди прочих важных гостей.
   Но чуть позже, уже на пиру, когда поползли слухи о регентстве, о совете владык, на младшего княжича все чаще стали кидать любопытные взгляды придворные, к нему начали подходить незнакомые люди, представляться, искать продолжения знакомства, поближе к нему вдруг оказались стайки хихикающих девиц, дочерей заморского дворянства.
   И Сашка вынужденно признал правоту Святослава - власть определенно имела свои плюсы. Но не для него, он целитель. Для него смысл в том, чтобы спасать жизни, исцелять тяжелых больных. А Ярополк князь. У князей свои радости. Каждому свое.
   - Чего ты такой невеселый? Ведь Святослав, как ни крути, прав. От бесправного приютского боярича до полноправного князя, пусть и временного, - неплохая карьера. Только как ты, провидец, заранее этого не предвидел? - спросил он угрюмого Яра, безрадостно разглядывавшего мелькание танцующих парочек. Откуда-то из толпы, сияя приветливой улыбкой, на мгновение выскользнула Мариоанна и снова исчезла, заметив неприязненный взгляд княжича.
   - Видел я себя на троне, да только не верил. Думал, ложное видение это. Но теперь я все для себя решил, - ответил Ярополк. - Я не стану бороться за власть, но если мне предложат регентство, то соглашусь. Знаешь, что мне еще сказал Святослав, уже здесь, на празднике? Что хитрый, подлый, но умный правитель для страны намного лучше, чем добрый и честный, но слишком прямодушный дурак. Поэтому в Светлоречье народ сейчас горько оплакивает Борислава, при котором всем неплохо жилось, и ничего хорошего от меня не ждет. И он прав, это будет моя месть. Я сделаюсь лучшим правителем, который когда-либо был у Светлоречья, даже если мне придется для этого стать подлым и хитрым, и тогда люди забудут о Бориславе.
   -У нас на Земле говорят, что власть портит человека, - дипломатично ответил Сашка.
   - Еще как! - охотно согласился Ярополк. - Я это чувствую уже сейчас, еще ее не получив. - И он совершенно подхалимски улыбнулся какой-то толстой тетке в пышном наряде. В его исполнении лесть выглядела так неестественно, что Лечила едва не заржал в голос.
   - Моргана. Тетушка короля Августа, - с меланхоличной миной объяснил Видян. - И таких мне придется терпеть и ублажать целых восемнадцать лет. Но зато потом! О! Потом, через восемнадцать лет я стану богатым и сильным и сделаю все, чтобы вырваться отсюда и увидеть другие миры. Приеду к вам...
   - Правильно, - одобрил гревший рядом уши Игорек. - Ты приедешь к нам на Землю, а я стану великим магом и приеду сюда, к вам.
   - Хочешь заменить меня и захватить власть в Светлоречье? - улыбнулся Видян.
   - Фу! Светлоречье! - пренебрежительно сказал будущий великий маг. - Мне там не понравилось вообще. Нет, я вернусь в пустыню и выгоню оттуда Саламандра! Мне очень понравился его дом. А его монстры меня и так слушаются. Иначе я им как спою! - угрожающе добавил он.
   - Хорошо, что Саламандр об этом пока не знает, - слова Игорька ненадолго вернули княжичу хорошее настроение. - Я, кстати, слышал, как он жаловался Бонвану на беспредел на его южных границах: пустынные монстры теперь боятся даже кочевать в том направлении.
   - Знай наших! - Игорек гордо задрал нос, но больше поговорить им не удалось.
   К Ярополку подошел придворный распорядитель, приглашая его на совет, а мимо мальчишек в том же направлении поспешил вслед за Обероном Сель, бросив на ходу, что вечером после совета с ними разберется, так как координаты у него уже есть, и портальщик будет их ждать.
   - Неужели и правда домой? - неверяще сказал Витька. - Хоть бы скорей!
   - А мне здесь понравилось. Я бы лучше остался, - печально отозвался Игорек.
   - Я тебе останусь, - возмутился старший Снегирев. - Так значит, "Ба, присмотри за Люськой!", а потом мне врать, что не спал и не ел, а смотрел за ребенком?
   - Да ладно тебе, оставь парня, он вообще у тебя герой, - угомонил его Сашка. - Да и тебе, Игорек, рано горевать, мы еще отсюда не убрались. А вдруг опять припрется этот Бонван?
   Бонван, и правда, подошел, но уже после совета. Для Ярополка все закончилось в целом благополучно. Святослав, в очередной раз, оказался прав - кандидатура младшего княжича устроила всех. Некоторые возражения вызвал возраст регента, но для многих и это оказалось не слишком большим минусом - не везде совершеннолетие наступало в восемнадцать лет, как в Светлоречье. В том же Заморье, например, сыновья получали право наследования в четырнадцать. Кандидатуру Ярополка горячо поддержал Альберт, а из великих магов в его пользу, по знакомству, высказался Оберон, и это, в конечном счете, решило дело.
   Непонятно было только, отчего Ярополк вышел из зала совета таким удрученным.
   - Черный рыцарь, - коротко объяснил он, когда подошел прощаться.
   - Что, потребовал, чтобы Святослав отдал ему первого сына в счет долга? - попытался угадать Сашка.
   - Потребовал. Но не у Святослава, а у меня, - объяснил теперь уже законный регент Светлоречья. - Сказал, что у потомков Святослава не будет темной силы, а у меня она уже есть. И я тоже его должник, так как долг старшего брата переходит к младшему.
   - А если у тебя не будет детей?
   - Я тоже об этом спросил, - сказал Ярополк. - И знаешь, что он ответил? "Так даже лучше. Если у тебя не появятся дети за время правления в Светлоречье, тогда ты возляжешь с одной из наших ведьм. И родившееся у нее дитя тогда уже точно будет принадлежать темным". Пришлось согласиться.
   - Повезло, - с легкой завистью сказал Сашка.
   - Повезло? - все трое друзей посмотрели на него с недоумением.
   - А что? О вкусах не спорят. Мне лично понравилась эта ведьма, - оправдываясь, огрызнулся он. - Имею я право на свое мнение? По мне, так она очень красивая. И вообще, Видян, приедешь к нам через восемнадцать лет, расскажешь, как все это было.
   - Обязательно, - княжич оживился. Кажется, Сашкина ревность здорово подняла ему настроение.
   И почему в этой жизни одним все, а другим - одни неприятности? - подумал Сашка, глядя, как к ним приближается Сель вместе с Бонваном. - Этот точно по мою душу.
   - Не бойся, удерживать силой не буду, - предупредил волшебник, заметив его состояние. - Лишние соперники мне не нужны. Но все-таки, ты в самом деле серьезно подумал? Много хорошего слышал я о тебе от разных людей. И дар у тебя немалый. А ученичество у себя я далеко не всем предлагаю. Да если на то пошло, за полвека ты у меня первый настоящий ученик. И ты бежишь. Ты уверен, что хочешь уехать?
   - В том мире тоже кому-то нужно лечить людей, - сдержанно ответил Сашка - в последний миг его все-таки посетили сомнения. - И у меня там есть близкие люди, которым я дорог. - И должен, - мысленно добавил он. - По крайней мере, бабе Лере.
   - А если там ты потеряешь силу, - испытующе глядя на парня, спросил Бонван. - Ведь ты живешь в немагическом мире. Дар не пожалеешь?
   - Тогда я буду лечить людей другими методами, - терпеливо ответил Сашка. - Я все решил. Я все равно буду врачом.
   Он заметил, что пришедший с Селем институтский портальшик, больше всего похожий на компьютерного гика, уже закончил водить пальцами по экрану устройства, напоминающего обычный планшет, набивая какие-то цифры. Перед ним на мраморном полу дворцовой залы нарисовался светлый квадрат, и программер махнул рукой, подзывая землян.
   - К себе вернетесь. Через две недели после ухода, - сказал он и, предупреждая вопросы, добавил: - Нельзя иначе. А то изменения во внешности невозможно будет объяснить. Получится парадокс.
   Сашка вежливо кивнул, прощаясь с Бонваном, увидел, как утирает горькие слезы Игорек, и облегченно улыбается Витька, внимательно наблюдая за действиями портальщика, и что-то с ним обсуждает, и пожал руку Селю.
   Потом они сбросили с себя теплые заморские накидки и помахали на прощанье остающемуся на Буяне другу:
   - Прощай, Видян! До встречи через восемнадцать лет! - крикнул Игорек, и за ними резко схлопнулось окно временного и пространственного портала.
   - Совсем другой временной пояс, - пожаловался портальщик Селивиэлю. - Вообще не понимаю, как их сюда занесло. Дьявольски сложная настройка.
  

Глава восемнадцатая

ИНТЕРЛЮДИЯ

  
   - Совершенно не понимаю, почему мы должны вытаскивать с Буяна этого придурка Самойлова? Он выполнял там задание ГСС, вот пусть бы они и побеспокоились, - возмущался Севастьян, сидя в компании напарников перед экраном визора в филиале Института на Зимовке. В операторской работали кондиционеры, но одно только знание о царящей снаружи пятидесятиградусной стуже заставляло чувствовать себя неуютно.
   - Мы лучшие, других таких нет. Говорят, Миклош взамен уступил Богодану председательство на ближайшем координационном совете, - сказал Жарко, с удовольствием отхлебывая из чашки глоток ароматного чая с несколькими капельками валерьянки.
   - Ну да, имидж зарабатывает - типа Великий отец не бросает своих. А нам корячиться, - согласился Никита.
   - А почему бы Ксении о нем не позаботиться? Это, в конце концов, ее напарник. Нам от него только лишние неприятности, - Севка не мог скрыть досаду: неожиданное, да и непрофильное задание начальства нарушило все его планы на приятный уикенд. Он собирался провести его на курортной Леле с симпатичной няшкой из отдела снабжения. И ведь не откажешься - "миссию спасения", как он сам выразился, им поручил лично глава ГСП.
   - Наивный, - напарники переглянулись. - Твоя Ксения из тех, кто заботится только о себе.
   - Ага. Она ведь и сама ведьма. Куда ей в Темнолесье, там в ней сразу почуют соперницу, - не слишком удачно сострил Никита.
   - Во-первых, она не моя, во-вторых, давайте уже перейдем к конкретике. Что знаем? Что предлагаем? - подвел черту пустой болтовне Севка. Ему очень хотелось побыстрее выполнить задание и все-таки нормально провести хотя бы часть выходных.
   - Ну что мы можем предложить? - Никита нажал на кнопку, приближая изображение на экране визора. Перед друзьями замелькали мрачные картинки Чернолесья. - Мы даже не знаем, в какой части леса Самойлов сейчас находится. Так что пиратский рейд - налетели, всех побили, выкрали Влада и улетели, - у нас не получится. Нахрапом это задание не возьмешь. А это значит что? - он оглядел друзей.
   - И что же? Ты у нас мозговой центр, давай, колись, - Севку иногда невероятно раздражала манера напарника строить из себя великого педагога, обучающего детишек по развивающей системе с помощью догадки. - Тоже, блин, нашелся, Жан-Жак Руссо.
   - А это значит, - совершенно спокойно продолжил Сыромятин, на которого не действовали мелкие придирки, - что придется торговаться! И теперь мы должны решить: что именно мы можем предложить ведьмам в обмен на Влада.
   - Или кого? - провокационно подсказал Жарко.
   - Не думаю, что кто-то из нас готов пожертвовать собой ради Самойлова. Не тот это человек, - сказал Никита. - Я лично на Буян вообще не полезу, на меня в этом смысле можете не рассчитывать. У меня половина крови темнолесская. Ведьмы меня обратно просто не выпустят. Вот и будет вам обмен.
   Сыромятин, сам буянец по происхождению, был воспитан в семье мастеров-магов. Дед его, Василиск Петрович, знаменитый артефактор, снабдил в свое время Институт истории таким количеством магических поделок, что заработанных галактических кредитов ему хватило на обучение любимого внука в космическом училище, а потом и в Военной Академии Содружества. Сейчас Никита, герой корской войны, старший патрульный галактической службы перемещений, отнюдь не горел желанием возвращаться к темному прошлому. И упрекнуть его в этом Мясоедов никак не мог.
   - А ты как? Не хочешь тряхнуть стариной? - спросил он Жарко Фьори, огромного черного фелиноида - человека-кошака с Иллирны. Во время войны разведчик Фьори славился своими дерзкими вылазками в зоны боевых действий и зрелищными диверсиями в тылу врага, о которых любил повествовать младшим товарищам. Но за время службы в патруле кошак обленился, размяк, растолстел и охладел к полевой работе, предпочел ей сбор оперативной информации в галанете.
   Севка предвидел ответ и предчувствовал, что все шишки опять свалятся на него, но спросить решил, чтобы напарнику, по меньшей мере, стало за себя стыдно.
   - Да ладно тебе, - упрекнул его Жарко. - Ведьмы ведь черных кошек не любят. Или, наоборот, любят слишком сильно. На верную смерть хочешь послать старика? А ты простой парень. Никаких темных сил в тебе нет, только светлые. Опять же сопротивление ментальной магии у тебя какое-никакое имеется. А мы тебе еще и амулетик подкинем. А то ведь Владик там, говорят, совсем сомлел, силой уводить придется. И вообще, ты младший, тебе и работать. Включишь обаяние и пойдешь к девочкам с ценным предложением.
   - Осталось только решить, с каким именно, - Севастьян обернулся к "мозговому центру".
   - Деньги и драгоценности ведьмам предлагать бесполезно. Для ведьм это не товар и не ценность. То есть, они бы не отказались, но не в обмен на человеческий материал, - сразу отмел первые напрашивающиеся предложения Никита. - Людей мы, по понятным соображениям, в обмен уже решили не предлагать. Ценных магических артефактов у нас нет. То есть, в Институте есть, но кто нам позволит ими швыряться? Так что нам остается?
   - Похоже, что ничего, - подытожил Севка.
   - Так уж и ничего, - возразил Фьори. - Я сходу могу предложить три варианта, которые их заинтересуют. Вот только не аукнутся ли они потом нам самим. Богодан нас точно по голове не погладит.
   - Ну и пусть. Задание-то его, сам виноват! Давай колись,- потребовал Мясоедов.
   - Информация, территории, контакты, перспективы, технические средства, хм, мужчины, - перечислил Жарко. - Причем сливать придется все сразу, потому что без практического применения данных ведьмы на это не клюнут.
   - А не многовато ли за одного Самойлова? - Севку все еще возмущала бессмысленность освободительной операции.
   - А ты еще учти возможность дальнейшего сотрудничества, - подсказал Жарко. - И ведьмы еще останутся нам должны.
   - Так что, Кьяра? - уточнил Севка. И напарники дружно кивнули.
   - Бутылку водки для девочек не забудь, - с подколкой подсказал Жарко.
   - А вот и возьму! - ответил Мясоедов. - В крайнем случае, сам выпью.
   Высадили Мясоедова на Кровавом побережье. Раньше оно называлось песчаным, но после недавних событий вошло в историю, как кровавое или горелое. Место было пустынным, и приземлившаяся звездолетка никому в глаза не бросалась.
   Севастьяна, ожидаемо. никто хлебом-солью не встречал. Лес вокруг казался совершенно безжизненным.
   Патрульному пришлось долго брести в лесные дебри, окликая хозяев. И если сначала он пользовался дипломатическим, по его мнению, призывом : "Хозяева, дорогие, здоровы будьте. Явился я к вам на переговоры с богатыми дарами!", то через полчаса уже ограничивался банальным: "Девочки, ау! А я вам тут подарочки принес!"
   Как ни странно, сработало именно это последнее. Из лесу потянулся белесый туман, между деревьями медленно соткалась из тени женская фигура.
   - Это, что ли, подарочки? - насмешливо спросила ведьма, указывая на драгоценные безделушки - серьги, кольца, браслеты - которые Мясоедов прихватил на всякий случай, чтобы не идти к женщинам с пустыми руками, и сейчас сжимал в правой ладони.
   - Да нет, - охрипшим от беспрестанных получасовых воплей голосом ответил обрадованный Севка. - Это просто так, для разговора. Вот еще и бутылочку принес тоже. А дары у меня серьезные, тебе понравятся, да только идут они не просто так, а на обмен.
   - И что же ты надеешься получить в обмен? - внешне в ведьме ничего н изменилось, но Севка почувствовал все усиливающееся ментальное давление. - Ум, силу, красоту, власть?
   Амулет, выданный Никитой под строгую отчетность и только на время операции, делал сам Василиск Сыромятин, и никакой ведьме его было не пробить. Выдавать сразу свою "непробиваемость" не хотелось, но и долгие переговоры с ведьмами Севка не планировал:
   - Парень у нас потерялся, Владом зовут. Говорят, у вас видели, - сразу перешел он к делу. - Вы мне его возвращаете, а я вам портал в другой мир на новые земли, в хороший чистый лес. И нечисти там полно, из ваших. Три полных переноса туда и обратно, на пятерых. А это в подарок, - он протянул ведьме драгоценные безделушки и бутылку Пшеничной, а когда они исчезли в тумане, вытащил из-за пазухи портальный камень: - Знаешь ведь, что это такое?
   - Складно говоришь, много предлагаешь, стоит ли он того? - поинтересовалась ведьма, уплотняясь и принимая облик прекрасной женщины.
   - Как по мне, так не стоит, - честно признался Севка. Иммунитет к прекрасным женщинам у него, бывшего рок-музыканта, был свой, без всякого ментала, еще с Земли. - Но ведь у меня еще и начальство есть. Им он зачем-то нужен. Ну и опять же должны будете, - вовремя вспомнил он подсказку напарника. - Мы, может, друг другу еще пригодимся.
   - Может быть, - сказала красотка, заинтересованно поглядывая на камень и на амулет. Окружавший ее туман отступил в лес, но сама она от своих планов так быстро не отступилась: - А ну дай-ка мне камень посмотреть! - чуть усилив давление силы, мягко попросила она. - Вдруг с ним неладно что?
   - А клятву сначала принести лесом? А Влад? Вдруг с ним тоже что-то неладно? - в тон ей ответил Севастьян.
   - А силен амулет. Хороший мастер делал, - уважительно сказала ведьма.
   - Лучший, - без тени сомнения ответил патрульный, не называя, впрочем, имен. А то ведь назовешь имя мастера, так только из-за амулета ведьмы тебя не отпустят. Пусть лучше думают, что иномирец делал.
   - А в бутылке у тебя, значит, яд? - спросила ведьма, разглядывая вновь появившуюся у нее в руках бутылку пшеничной.
   - Водка это, - обиженно буркнул Севастьян. - Но для кого-то, может, и яд. Я вообще-то тоже много не потребляю, спортсмен. Ну разве что изредка, понемножку.
   - Ну если понемножку, тогда пойдем, - ведьма приглашающе повела рукой в туман, и Мясоедов, немного поколебавшись, последовал за ней. В конце концов, напарники его не бросят. Пошлют на выручку еще кого-то.
   Сначала деревенька ведьм показалась патрульному совсем убогой. Темные покосившиеся домишки, крыши, поросшие мхом. Мужской руки не хватает, - мысленно отметил он.
   Мысль оказалась верной. И даже убранный его спутницей морок ненамного улучшил потрепанный вид селения - с амулетом Севастьян и так видел практически все, как есть. В доме, куда они, наконец, пришли, уже собралось пятеро впдьм. Усевшись вокруг большого круглого стола, они тихо что-то напевали, время от времени то превращаясь в туманные тени, то снова принимая облик старух или юных прекрасных дев.
   - Гостя я привела, - сказала проводница. - Дар он нам принес драгоценный. И бутылку яду.
   Сидевшие за столом женщины рассмеялись, когда она выложила перед ними украшения и поставила бутылку. Но Севка ничуть не сомневался, что они прекрасно знают, о чем идет речь. Информация тут, похоже, была налажена неплохо.
   - Это нам ни к чему, - сказала самая высокая красотка с яркими зелеными глазами, рассматривая и презрительно отбрасывая драгоценности. - Не перед кем нам украшаться. А вот яду можно бы выпить, хорошо пойдет, под настроение.
   На столе сами собой появились кружки, бутылка открылась и так же сама собой плеснула немного водки в каждую.
   - За тебя выпьем, пришлый, - сказала проводница, по всей видимости, старшая. - Надежду ты нам принес сегодня. Как, говоришь, тебя кличут?
   - Всеволодом зовите, - Мясоедову не слишком нравилось его полное имя.
   - Хорошее имя, - все выпили и воцарилось унылое молчание.
   Водка пошла хорошо, обожгла горло, но ничего больше патрульный не почувствовал. Слегка удивился, потом понял - амулет. Водка ведь тоже в каком-то смысле ментально воздействует. Сильная штука, - уважительно подумал он, порадовавшись тому, что на амулете заклятие неснимаемости: его можно было передать только добровольно.
   Ведьмы, тем временем, слегка расслабились, снова замурлыкали что-то печальное.
   - Невесело у вас как-то, - патрульный решил поддержать разговор.
   - А с чего нам веселиться? - сказала зеленоглазка. - Вымираем мы. Всего пять десятков на весь лес осталось, да и те все бабы.
   - Как это так, пять десятков? - удивился Севка, задвинув куда-то вглубь сознания мысль о том, что в древней Руси на весь темный лес вполне хватало одной бабы Яги.
   - А вот так, - сказала ведьма. - Мужиков у нас не стало...
   - Погоди, Услада, не спеши! Давай, Всеволод, я тебе еще налью, и все толком объясню, - сказала старшая ведьма, жадно поглядывая на амулет.
   Не дождетесь, - злорадно подумал Мясоедов, опустошая очередную кружку и настраиваясь на послушать.
   - Так вот, раньше к нам приходили пустынники, оборотни, или, как вы, иномирцы, выражаетесь, метаморфы. Потомства от них было много - и мороки, и оборотни, и пусть поменьше, но колдуны и ведьмы. Потом сюда явились пришлые, понаставили границ, закрыли им пути. Но мы были не против - среди перселенцев были и темные, сродни нашим, и от них народились дети, что ушли к людям, но и нас не забывали, приходили. А потом..., - она горько вздохнула и умолкла.
   - Потом? - с искренним сочувствием вникая в чужую демографическую проблему, спросил Севка. Его это безусловно касалось, ведь он был институтским патрульным и сейчас наблюдал довольно-таки печальные последствия исторического эксперимента.
   - А потом случился Губитель магов. И большинство наших деток погибло, - сказала ведьма, в очредно раз прикладываясь к самонаполняющейся кружке. - А те, что остались, затаились, начали нас бояться. А сам он оказался бесплодным и бесполезным.
   - А как же колдуны? - Мясоедов отставил водку. Уж больно непростым получился разговор.
   - А колдуны ушли на службу к Саламандру, да обратно не вернулись - он не отпустил. Остался только сын мой, рыцарь черный, но и его проклял Огневик. Рождаются у нас от него только мороки и оборотни пустынные.
   - И эти оборотни?
   - Не вызревают они у нас, не взрослеют: им пустыня нужна, Чуть подрастут, и пускаются в путь назад, к Саламандру. И не задержишь - старшие здесь от холоду сами сгинут, или их по дороге люди убьют. Так вот мы и плодим только рабов для владыки пустынь, - она замолчала, горестно качая головой.
   - Но погоди, - возразил Севка. - Люди ведь видели колдунов. И тут, и в Светлоречье, и в Подгорье.
   - Мороки это, - ответила зеленоглазая Услада. - Наши - мороки. А подгорные - слуги Саламандра. Им к нам хода нет. Так что ты там говорим про другой мир?
   Но Севка еще кое-что недопонимал:
   - Ну хорошо, а люди? Вы же похищаете мужиков, того же Влада, например?
   - Да разве то мужики? - удивилась Услада. - Баловство одно. У каждой из нас таких в волшебном сне с десяток лежит. Да вот рождаются от них мороки только. Темной силы в них нет.
   - Ясненько, - теперь ему, действительно, все стало ясно. - Вот он портальный камень. И вас, я вижу, пятеро. Вы мне сейчас быстренько клянетесь Влада вернуть, если получится все, а я вам его совершенно безвозмездно прямо сейчас же отдаю.
   - Если все получится, мы тебе и Влада отдадим, и еще по гроб жизни будем должны, и три желания, - сказала старшая ведьма, не комментируя шутку о безвозмездности. - Но после проверки. А поклянемся уже сейчас.
   Она кивнула, и пятеро ведьм повторили за ней:
   - Лесом клянемся сказанное исполнить.
   Потом Севастьян отдал зеленоглазке амулет, та сжала его в руке, и они со старшей ведьмой остались наедине.
   - Помнится, я тебе обещала три желания? - сказала ведьма, превращаясь в соблазнительную красотку, сдирая с себя рубаху и обнажая пышную грудь. - Меня, кстати, Стеллой зовут.
   - Эй-эй! - возразил Севка. - Это желание не считается!
   - Ну хорошо, - сказала она, увлекая его к разостланной постели. - Не посчитаем.
  
   - Вот и развлекся на выходных, - пробормотал Севка, очнувшись утром на песке знакомого побережья. Неподалеку, грязный, оборванный и изможденный, валялся Самойлов. Хорошо еще, что этого прихватить не забыл.
   Последнее, что он помнил - как под утро в избушку с хохотом ввалились две знакомые ведьмы вместе с тремя огромными серыми волками. Нет, волкодлаками.
   - Мы там троих наших оставили, - радостно заявила Услада. - А мальчиков с собой взяли. Они тут у нас поживут немножко.
   Кажется, они снова пили водку из бутылки, от колдовства ставшей бездонной, вместе с волками, или, может, уже с мужиками, один из которых помнил Севку еще по Восточному лесу и передавал приветы от каких-то общих знакомых. А еще они пели, все вместе, какую-то чушь, Кажется: "Ой, турнир, турнир, не тревожь меня!"
   Потом Стелла еще что-то говорила, вроде: "А ты не такой светлый, как кажешься!". Интересно, что она имела в виду? А потом патрульный окончательно отрубился - просто от усталости - и очнулся уже на побережье.
   Севастьян лихорадочно проверил ментальный амулет - неужели все-таки выманили и отобрали? Но нет, амулет оставался на месте, а к ним с Владом уже спешили ожидавшие в звездолетке товарищи.
   Надо будет еще раз попозже связаться с мужиками, - подумал Мясоедов. - Спросить, как там орки, брат, Дора, дети. Или я их об этом уже спрашивал? Жаль, ответов не помню. Но, вроде бы, все в порядке.
   - Молодец, справился, - одобрительно сказал ему Жарко, когда они, наконец, оказались в Институте. - Начальство порадуется.
   - Вряд ли. Вот кажется мне, что Богодана с этим турниром ждет грандиозный облом, - вспомнив веселую песню ведьм, поделился предчувствием Севастьян.
   - Надеюсь, ты не собираешься ему это говорить? - спросил напарник.
   - И в мыслях не держал, - открестился Мясоедов. - Просто ощущение возникло такое.
   - Вот и правильно, смолчи лучше, ощущение к делу не пришьешь, - согласился фелиноид и легонько встряхнул Влада: - Эй, ты, очухался уже?
   - Ничего не помню, - потряс головой Самойлов. - Какие-то ведьмы, мороки, змеи. Что со мной было? Черт! - кажется, он понемногу приходил в себя. - Ксюха меня убьет! Я же не выполнил задание!
   - А какое у тебя было задание? - мягким голосом исповедника спросил Жарко, подмигивая напарникам.
   Надеется выведать тайны ГСС, - усмехнулся Севка. - Оно ему надо?
   Ему самому сейчас было все равно, только очень хотелось спать.
   - Найти в Темнолесье Исению, и доставить к отцу в Заморье, - припомнил Самойлов, мучительно морща лоб.
   - Вот оно как, - разочарованно протянул иллирниец. - Тогда не волнуйся, ее уже доставили без тебя. Скажи спасибо, что жив остался. Ты теперь наш должник.
   Самойлов в ответ только хмыкнул - долги его не волновали. Он не собирался их отдавать.
   - Все с тобой ясно, - сурово сказал Никита. - Идем-ка с нами.
   И они все вместе пошли в кабинет Богодана, поддерживая и изредка подталкивая еще не твердо державшегося на ногах Самойлова. У дверей Никита шепотом велел всем отряхнуться и принять товарный вид, а потом, с показушной преданностью глядя в глаза начальнику, бодро отрапортовал:
   - Задание выполнено.
  

Глава последняя

ВОЗВРАЩЕНИЕ

  
   Она вывалились из портала в своем старом, знакомом до камешка дворе. Две недели спустя после переноса, в семь часов утра. Братья Снегиревы сразу же рванули к своему подъезду, и через пять минут оттуда раздался громкий девчоночий визг. Сашка торопливо взбежал по лестнице к себе на четвертый этаж.
   Он долго звонил и стучал кулаками в железную дверь - сейчас уже трудно было вспомнить, в каком из бесчисленных перемещений потерялись ключи - но ему так никто и не открыл. Раздосадованный, Лечила бесцеремонно позвонил в квартиру напротив - к соседке тете Дусе, у которой бабка всегда оставляла запасные ключи. К немалому его удивлению, дверь немедленно распахнулась, как будто хозяйка стояла рядом в ожидании звонка.
   Увидев Сашку, соседка немедленно заголосила, прижав левую руку к щеке:
   - Ох, Сашенька, несчастье-то какое! Забрали твою бабушку в больницу, уже и операцию сделали. Прободение язвы у нее. В первый медицинский институт отец отвез. Да только с сердцем у Лерочки совсем плохо было. Так все за тобой убивалась, твердила, что попрощаться не успеет. Если поспешишь, так, может, и застанешь еще... - Она протянула Сашке ключи. - Отец тебе там на столе записку оставил.
   Лечила торопливо забежал в гостиную, пробежал глазами лежавшую на столе записку, не вникая в содержание, только отыскивая глазами номер палаты - реанимационная - и название отделения. Потом быстро переоделся в старые джинсы и футболку, вытащил из ящика ящика серванта все отложенные бабкой на месяц деньги и выбежал на улицу.
   Такси он поймал сразу. Услышав адрес и название отделения и просьбу поторопиться, восточного вида шофер кивнул головой:
   - Знаю. Я тебя к тому входу подвезу, откуда быстрее можно дойти. У меня там жена лежит.
   Через десять минут Сашка уже бежал по узкой темной лестнице к реанимации. Не обращая внимания на вопросы и грозные окрики медсестер, он ворвался в палату.
   Бабушку он увидел сразу. Она была бледной, изможденной и, казалось, уже не дышала. Но вонзенная в вену иголка капельницы, и какой-то тревожно пищавший слева от кровати аппарат, показывали, что больная еще жива. Рядом с ней сидел отец, и о чем-то тихо разговаривал со стоявшим рядом врачом. На соседней койке хрипло стонал еще один умирающий, возле которого сидел на табуретке седовласый старик. По лицу его текли слезы.
   Успел! Не обращая внимания на гневные взгляды отца, Сашка протиснулся к больной, стараясь не задеть гудящие аппараты. Взяв бабушку за руку, он попытался вызвать ставшую привычной полоску маны, но ничего не увидел. На мгновение его охватила паника, - неужели Бонван был прав? - но пальцы вдруг окутались знакомой белой аурой исцеления.
   Так, диагностика - два больших темных очага: сердце и желудок. Еще множество мелких повреждений было рассыпано по всему организму. Лечила опасливо оглянулся - перед тем, как латать больные органы, не помешало бы скастовать общую ауру исцеления. Но вот только светить свои возможности очень не хотелось.
   К счастью, в этот момент отец поднялся, чтобы проводить уходящего врача, что-то терпеливо талдычившего о том, что операцию делал сам Лев Васильевич, но даже он не может творить чудеса. Отец поддакивал и кивал, потом вышел вслед за врачом за дверь, и Сашка с яростной радостью пробормотал, кастуя общее исцеление:
   - Да, он творить чудеса не может. А вот я могу.
   Теперь он уже спокойнее наблюдал за состоянием бабы Леры, подпитывая силой больные органы, убирая темные пятна, и время от времени бормоча: "исцелись". Занятый собственными мыслями и захваченный процессом лечения, Сашка даже не обратил внимания на то, что мощная аура исцеления окутала всю палату.
   Человек на соседней койке перестал хрипеть и задышал ровнее, а сидевший возле него старик вытер слезы платком, зажатым в морщинистой руке, и принялся внимательно следить за действиями целителя, жадно прислушиваясь к произносимым им словам.
   Сашке было не до случайного свидетеля. Лицо Валерии Дмитриевны порозовело, она задышала глубже, а стоявший рядом аппарат запипикал в новом ритме, в котором Лечиле послышалось что-то оптимистическое и жизнеутверждающее. Глаза женщины открылись, и она тихо прошептала:
   - Сашенька, внучек! Вернулся! Живой... Хоть напоследок увидала....
   - Да перестань, бабушка, все в порядке, - устало возразил Сашка. - Вернулся я. Все хорошо теперь будет. Сто лет проживешь! - А может и больше, - мысленно добавил он. - Если все со мной нормально будет.
   - Где ты шлялся, мерзавец? - Сашка даже не заметил, как в палату вернулся отец. Он едва не набросился на сына с кулаками, но тут заметил, что Валерия Дмитриевна открыла глаза.
   - Мама, очнулась, ты как? - он опустился на колени возле кровати.
   - Все хорошо, Ванечка! Саша вернулся. Теперь я сто лет жить буду, - с улыбкой повторила она слова внука. Отец улыбнулся в ответ, засуетился, растерявшись от радости. Потом покричал медсестричку, но не дозвался и выскочил из палаты в поисках врача.
   Валерия Дмитриевна снова прикрыла глаза и, кажется, задремала. Лечила устроился на табуретке и тут только заметил, что на него пристально, не отрывая глаз, смотрит старик, пришедший навестить бабкиного соседа по палате. Сашка непонимающе посмотрел в ответ - дед был похож на армянина, а он никогда с ними дела не имел, и сейчас даже представить не мог, что вызвало такую реакцию. Лечила и раньше расистом не был, а после общения с пустынными метаморфами на Буяне тем более понял, что все люди изнутри одинаковые, и не хотел идти на конфликт.
   Тем временем, убедившись в отсутствии свидетелей, армянин поднялся с неудобного табурета, подошел к Лечиле и неожиданно поклонился в пояс.
   - День добрый, целитель! А сына моего так поднять сможешь? - жадно спросил он. - Два миллиона дам, богом клянусь.
   - Да с чего вы взяли...., - начал было Сашка, но старик отрицательно покачал головой: - Видел я, что ты можешь. Да и сыну моему вдруг стало лучше. Умирал он, машина сбила. А теперь, гляди, почти нормально дышит. Да только сильные раны у него внутри. Лечение нужно.
   - И что, правда, дашь два миллиона? - по буянской привычке обращаясь на "ты", спросил Лечила. И, увидев подтверждающий кивок, добавил: - Но только с условием - обо мне никому ни слова. И сына сегодня же, как только станет легче, забираешь из больницы, типа в другом месте долечивать будешь. И чтобы никаких разговоров о чудесах.
   Перед ним вдруг открылись заманчивые перспективы: этих денег ему как раз хватило бы на учебу в медицинском. Да даже в этом самом первом медицинском институте. Он совсем недавно просматривал сайт - каждый курс на платном стоил 245 тысяч, а значит, двух миллионов с лихвой хватило бы на все шесть лет.
   И когда старик снова кивнул, подтверждая договоренность, Сашка подсел ко второму пациенту. Мужчина, уже немолодой, но спортивного сложения и с на редкость здоровым сердцем, отчаянно боролся за жизнь - его, действительно, здорово измолотило. Сломанные конечности, уже обработанные врачами, были в гипсе - тем лучше, меньше нужно будет скрывать вмешательство, - раздавленные внутренние органы кое-где подлатаны хирургом. Сашка по привычке проверил ману, и родная белая полоска мелькнула в уголке зрения, заполненная наполовину. Вернулась! На этого пациента вполне хватало, только нужно было поспешить.
   Впрочем, суматоха, начавшаяся вокруг очнувшейся Валерии Дмитриевны, беготня медсестер и врачей, да и грамотные действия дедка, немедленно потребовавшего срочной выписки сына для перевода в другую больницу, дали Сашке достаточно времени для несложной уже теперь работы.
   Дед, казалось, тоже помолодевший, несмотря на предупреждения и угрозы врачей о недопустимости перевозки тяжелого больного, вносил немалую лепту во всеобщий бедлам, и добился-таки своего. Когда Сашка усыпил исцеленного пациента для того, чтобы организм смог отдохнуть и приспособиться к резким переменам, излеченного парня уже готовились выносить на носилках в заказанную стариком машину.
   - Повязки и гипс снимете дома сами, - предупредил Сашка, выходя за стариком в коридор. - С ним все в порядке, можете не сомневаться. - Ему неловко было напоминать об обещании, и Сашка снова вернулся к привычной официальности с намеком на выполнение своей части договора.
   Дед заговорил о деньгах сам. Он внимательно посмотрел на мальчишку, оценил его внешность и возраст, и с хитрой улыбкой сказал:
   - Я дам тебе два миллиона, как обещал. Но два миллиона рублей!
   Сашка, едва удержав рвавшееся с языка - а чего же еще? - сделал скорбное лицо и печально сказал:
   - Зря ты так со мной, дедушка. Но что делать? Так когда я получу свои деньги?
   - Тебе как, на карту или наличкой? - спросил довольный своей уловкой старик.
   - Второе. Деньги срочно нужны, бабке на лечение, - прозвучало глупо, но дед не стал ни о чем допытываться:
   - Сейчас Армен принесет.
   Невысокий полноватый парень, помогавший выносить пациента, отсчитал Сашке деньги крупными купюрами, и, заметив, что тот в растерянно смотрит на огромную пачку, мучительно соображая, куда бы ее загрузить, достал из машины большую кожаную сумку, бросил туда деньги и протянул Сашке вместе с визиткой и со словами:
   - Спасибо тебе за брата! Если понадобится работа, звони. А отца извини, не при деньгах он сейчас: всем, кому можно, заплатили, а помог только ты.
   На визитке значилось: "Врач-стоматолог А.М. Левашов", адрес клиники и номера телефонов. Сашка усмехнулся и сунул визитку в карман - если не работа, так прикрытие ему может на самом деле скоро понадобиться.
   Они уехали, а Лечила, повесив на плечо сумку со своим первым лекарским гонораром, медленно поплелся по лестнице наверх, в палату. Ему еще предстояло объяснение с бабкой и с отцом, но сейчас думать обо всем этом не было сил.
  
  
   С Витькой они случайно встретились во дворе неделю спустя. Ходок, как обычно, спешил на тренировку, а Сашка - на подработку в клинику к Армену.
   Стоматолог подыскивал ему клиентов, выдавая за народного целителя-экстрасенса. Экстрасенсу в частной клинике выделили небольшой кабинет, на котором во время приемов вывешивалась табличка "Народный целитель А.И. Иванов". Больных Сашка принимал в белом халате, хирургической шапочке, врачебном "наморднике" и в темных очках, и кастовал на них слабое исцеление, для убедительности на пять минут прикладывая руки к затылку пациента, - без всяких особых чудес. Он не хотел светить ни свое имя, ни внешность, ни возможности. Пациенты чувствовали себя лучше, гонорар они с Арменом делили пополам, и никто не узнавал новоявленного экстрасенса в мальчишке-посыльном, подрабатывающем в стоматологической клинике во время каникул. Пару раз в клинику заглядывал старший брат Армена Рафаил - тот самый, которого спас Сашка. Ректор южного провинциального вуза, он приехал на неделю в Питер к родственникам, и едва не погиб. Рафаил Мушетович благодарил, обещал всяческую помощь, даже звал поступать после школы в свой вуз. Но Сашку, коренного питерца, не прельстила перспектива застрять на шесть лет в каком-нибудь Ростове. Потом он исчез, занятый срочными делами - виновник аварии попытался свалить вину на него, начались долгие судебные разбирательства. Лечила не обижался - пока отношение этой армянской семьи оставалось для него высшим образцом благодарности за сделанное людям добро.
   Левашов даже сделал для выгодного напарника банковскую карточку на свое имя, откуда Сашка в любое время мог снять нужную сумму.
   Полученные от старого Мушета два миллиона были аккуратно уложены под двойную подкладку в старую хозяйственную сумку, которую Сашка демонстративно сунул под стул в прихожей. С первой же зарплаты он бросил туда тысячу рублей, объявив бабке, что с этого дня будет ежемесячно откладывать туда деньги на учебу, чем несказанно умилил Валерию Дмитриевну. Сам он был стопроцентно уверен, что бабушка никогда не позволит себе проверять его деньги - не такой она человек.
   Все расходы по дому Лечила взял на себя, и баба Лера с гордостью рассказывала соседкам, что внук взялся за ум, нашел на каникулах работу, и уже какую-никакую копейку домой приносит. Случайно подслушав ее разговор с тетей Дусей, он даже узнал о том, что неподалеку появился новый хороший целитель, который, конечно, чудес не творит, но самочувствие улучшить может. И со стариков много не берет.
   Со стариков он и правда, брал не много - сколько не жаль.
   Соседка горячо рекомендовала экстрасенса бабушке, а Валерия Дмитриевна, сроду не верившая ни в каких экстрасенсов, вежливо обещала подумать. Слова соседки вызвали у Сашки улыбку. Знала бы тетя Дуся, которой он, по-соседски убрал начинающуюся опухоль мозга, какой беды ей помогло избежать простое "улучшение самочувствия". Хотя, наверное, лучше, что не знала.
   Недавно Сашка услышал фразу с которой был согласен на двести процентов - о том, что причинять людям зло порой безопасней, чем делать им слишком много добра. Тетя Дуся была не из тех, кто оставляет добро безнаказанным. Минимум, что грозило лекарю, это пожизненное исцеление несуществующих болячек в любое время дня и ночи и дурная слава во всем районе при малейшем отказе. Нет, лучше уж оставаться безликим целителем Ивановым.
   - Чувствую себя каким-то мелким жуликом, - пожаловался другу Сашка. - Надеюсь, это ненадолго, только пока я учусь в школе. Потом пойду подрабатывать в скорую помощь, и буду по-настоящему спасать людей. Ну, а вы с Гусем как? Сильно дома ругали?
   - Да вообще не ругали. Смска моя дошла - что мы с Игорехой поехали в летний лагерь, бесплатный. Папка и поверил. Он у нас вообще доверчивый. И привык, что я все решаю сам. Даже удивился, что мы так рано вернулись. Пришлось соврать про карантин по краснухе, - ответил Витька. - А он, пока не было нас, все же решил жениться, привел свою мымру в дом. К Люське она относится нормально, да и Игореха доволен. И за хозяйством смотрит. А мне все равно, я уже взрослый парень. Зато я теперь вольная птица - после тренировки могу сразу махнуть в виртклуб. Хотя, - он ненадолго умолк и честно признался: - после Буяна мне даже игра кажется немного пресной.
   - Сходи на форум, народ потролль, сразу станет веселее, - посоветовал Сашка.
   - А что, идея! - оживился Витек, сразу превратившись из "ответственного старшего брата" в плутоватого и азартного мальчишку.
   - А то, - согласился Лечила, машинально кастуя на друга пластику: запустить коррекцию ушей, чуть скорректировать линию носа, и будет супер. Не Оберон, конечно, но, при его самостоятельном характере, через пару лет за ним хвостиками будут бегать любительницы жарить пирожки. - А сколько тебе лет исполнилось, взрослый?
   - Тринадцать должно быть, третьего ноября. А тебе?
   - А мне пятнадцать в октябре, девятнадцатого. Хотя теперь, после Буяна даже не знаю, когда отмечать.
   - Шестого брута? - предположил Ходок, и они немного грустно посмеялись над шуткой, понятной только им двоим.
   - И все-таки мы молодцы, всех победили и вернулись. Так что ты теперь планируешь делать, красивый и богатый? Ну, кроме работы в скорой помощи? - спросил Ходок.
   - Паспорт получу, в Италию на пару недель съезжу, к морю. Если меня к тому времени не посадят за незаконную врачебную практику. Хочу сравнить теплые края с оазисом Саламандра. А потом в медин поступлю, как мечтал, - ответил Сашка.
   - Чему тебя там научат? Рецептики в поликлинике раздавать?
   - А я на хирургическое пойду, научусь людей резать, - Лечила уже сделал свой выбор.
   - Так ты ведь и так можешь..., - Витька неопределенно развел в воздухе руками. - Без ножа.
   - Могу, - согласился Лечила. - Я им потом силой выздоравливать помогать буду.
   - А ты хоть точно поступишь? Небось, конкурс немаленький, - усомнился портальщик.
   - Так не сейчас же, мне еще в школе учиться два года. Да ты и сам знаешь, что я при деньгах, - пожал плечами Сашка. - На платное возьмут.
   - Нет, а если серьезно?
   - А если серьезно, - усмехнулся Лечила. - Такому, как я, легко делать людям добро. Но я не хочу больше ждать человеческой благодарности. Хочу, чтобы люди мне ее выдавали сами. Авансом. Заработаю репутацию и имя. Переплюну даже этого их Льва Васильевича, который не умеет делать чудеса. Так, чтобы потом за меня больные молились, чтобы понимали: если со мной что-то случится, им не поможет никто. И деньги, знаешь, мне не особо будут нужны. Хочу только, чтобы каждое утро десятки и сотни людей думали об одном - пусть только с доктором сегодня ничего не случится, только не сейчас, когда нам так нужна операция, которую может сделать только он, и тогда я или тот, кто мне дорог, вернется домой живой и здоровый.
   - Ну ты прямо эта, как ее, ... мать Тереза, только мужского пола. Решил отыграться на неблагодарном человечестве? По твоей логике, мне прямая дорога в автодорожный, - фыркнул Витек.
   - Положим, тебе еще в школе учиться и учиться. Да и автомобиль ты уже обогнал. Тебе надо скорее в космос, - расщедрился на совет обиженный на "мать Терезу" Лечила.
   - Ну уж нет. В Институт истории работать пойду, а поступать буду на физтех в Москве, а оттуда, после института, сразу в ГСП, в патруль, - уверенно ответил Ходок. - Мне Серега, ну гик тот, что нас домой отправлял, обещал, что в любое время меня к себе помощником возьмет, только документ о высшем образовании нужен. Любой. А у меня оно еще и по специальности будет. Не хочу работать по мелочам, как всякие там хирурги: буду спасать целые миры и народы.
   - Они тебе это еще припомнят, - сказал Легчилин, вспомнив темнолесскую ведьму.
   Витька пожал плечами:
   - В отличие от тебя, я не жду от людей благодарности. Мне это просто интересно.
   - Нормальная причина. А как Игорек? Тоже собирается выучиться и в патруль?- спросил Сашка.
   - А он вообще учиться не хочет. И так с пяти лет в школу пошел, вундеркинд. Он у нас весенний, ждать не стали. В сад водить было некому, а так - в школу со мной, из школы - со мной. На собрания - тоже я. А теперь решил, что раз читать, писать и считать умеет, то этого хватит. С твоей подачи собирается стать великим магом. Но папка ему покажет "Не хочу больше в школу", да и я помогу. Думает, магам образования не надо, все на Буян рвется.
   - А доберется? - усомнился Сашка
   - А он песню специальную ищет, все песенники в интернете перебрал. Сейчас на Земфире застрял, смотрит на кружку свою, с Саламандром, и все время ноет: "До свиданья, мой любимый город!", но пока ничего не выходит. Наверное, ему для колдовства нужны более сильные чувства - смерть, война. Хотя лучше бы, конечно, без них. Может, и правда, когда подрастет, вернется на Буян и там всем гадам покажет кузькину мать, мечтатель.
   - Почему нет? У каждого своя мечта, - одобрил будущий великий хирург. - Лет через десять нас всех ждут веселые времена.
  
  

Эпилог

ТУРНИР

  
   По дороге с космодрома делегация Буяна застряла в автомобильной пробке. Бесконечная застывшая лавина машин начиналась далеко впереди и исчезала в сиреневатой дымке, скрывающей город.
   - Приехали! - заявил молодой водитель, представитель встречающей организации. Его простоватая мальчишеская физиономия расплылась в дружелюбной улыбке. Вампирскую сущность парня выдавали лишь красные глаза и крупные клыки. От него, словно в насмешку, сильно разило чесноком.
   - Что ты хочешь этим сказать? - мрачно спросил Оберон.
   - Так пробка же! - удивляясь непонятливости инопланетных гостей, жизнерадостно повторил вампир. - Часа три простоим. Здесь на виадуке по утрам так всегда. Зачарованное место.
   - Сейчас без двадцати девять. Регистрация участников начинается в девять и заканчивается в десять тридцать, - Сель вытащил из папки листок с программой. - Если мальчишка не врет, нам не успеть.
   - У меня пленарный доклад в одиннадцать, у вас троих - секционные бои в час. И коммуникатор перестал работать, - владыка Светлолесья потряс черную коробочку и витиевато выругался по-эльфийски. - Надо было отправиться с Бонваном
   Сель мысленно согласился с хозяином. Действительно, стоило последовать примеру старого целителя. Бонван, белый маг Пятиозёрья, не доверяя земной технике, отбыл с Буяна индивидуальным порталом прямо в зал регистрации.
   Саламандр, лидер и вдохновитель команды, решил сэкономить силу. Его право: именно Огневик настоял на участии буянцев в турнире. Никто не знал, зачем Хозяину пустынь понадобился магический контракт с Землей. Не испытывал особого энтузиазма от участия Саламандра и сам Сель. И если бы не приказ Оберона...
   Между тем, владыка Светлолесья внимательно уставился на шофера:
   - В город ведет только одна дорога?
   - Да нет, - парнишка насмешливо ухмыльнулся, демонстрируя роскошные клыки. - Есть еще федеральная трасса. Там пробки поменьше.
   - А что же ты, - угрожающе начал Оберон, но тут в разговор вмешался Саламандр:
   - Откуда тут вообще взялся вампир? Нас ведь строго предупреждали, что появление магических существ на Земле, кроме участников турнира, запрещено. Как и применение магии.
   - Все правильно, - охотно подтвердил красноглазый.
   - А что тогда тут делаешь ты? - на когтях Саламандра опасно задрожало пламя.
   - Угадай с трех раз, - расхохотался вампир и беззвучно исчез, оставив в салоне старенького болида мерзкий чесночный след.
   - Кьяра, - Сель наконец сложил детали головоломки. - Конкуренты! А мы, дурачки, правила нарушить боялись.
   - Они, как видишь, не побоялись, - Огневик метнул пренебрежительный взгляд на спутника эльфийского Владыки. На покрытом крупной чешуей лице ясно читались враждебные мысли. Где Оберон отыскал такого уродца? Зачем включил недоэльфа с белыми птичьими крыльями в команду? Других боевых магов не нашлось?
   - "На себя бы посмотрел, крокодил бесхвостый", - мысленно огрызнулся Сель. Владыка Неба порой поругивал опера-телохранителя за вульгарные словечки, заимствованные у людей и недостойные эльфа, но ведь боевой маг - не придворный шаркун. Да и какой он эльф, с такими-то крыльями? Просто обманка.
   Ненависть к хозяину буянских пустынь на мгновение заставила забыть о подлой выходке соперников. Затем мысли вновь вернулись к турниру.
   Похоже, представителям Буяна не удастся даже принять участия в финальной схватке. И команда Кьяры без борьбы подпишет контракт с Землей на монопольное оказание "парапсихологических услуг". Так в Департаменте колоний стыдливо называли пользование магическими талантами, которые неожиданно проявились у земных переселенцев в нескольких новых мирах.
   Первоначально в конкурсе участвовали команды почти двадцати планет. В финал вышли только две: Буян из системы Ярилы и Кьяра из системы Орка. Победителей пригласили на Землю для последних состязаний. В финальный турнир входили два доклада руководителей делегаций с научным обоснованием "парапсихологических достижений" - оргкомитету хотелось выбрать лучшее объяснение для заказчика. Затем во время практической демонстрации силы, трем участникам команды предстояло сразиться один на один с соперниками за приз в трех номинациях: боевой магии, целительстве и творении.
   И вот, делегация из системы Орка, опасаясь мощи соперников, решила получить приз без борьбы.
   Потянулось томительное ожидание.
   - Может, связаться с оргкомитетом? - предложил Сель, просто чтобы нарушить молчание.
   - При помощи мыслесвязи? - буркнул Саламандр, встряхнув зачарованный коммуникатор. - И кто нас здесь воспримет? Без магии-то!
   Все верно. Без магии они даже не смогут сдвинуть с места вонючую механическую повозку, если "пробка" наконец рассосется.
   - Ну..., - начал молодой полуэльф. Его внезапно осенило. - Там ведь должен быть Бонван. Уж он нас обязательно услышит. Пусть это нарушение правил, но, наверное, хуже не будет.
   - Верно. Попробуем? - Оберон бросил вопросительный взгляд на Огневика.
   После многолетней борьбы Светлолесья с пустынными демонами и тяжелых потерь с обеих сторон, двое владык недавно заключили хрупкий мир. Участие эльфов в турнире стало одним из его условий - контракт с Землей был условием Саламандра. Проявлять инициативу Владыка эльфов не собирался. Он не понимал, что движет Огневиком: меньше всего Хозяин пустынь походил на бескорыстного филантропа.
   Да и что могла предложить буянцам Земля? Чтобы получить истинную силу, в отсутствие магического поля, темному магу пришлось бы истребить две трети населения планеты, подпитываясь болью и смертью. Светлым магам Земля не сулила вообще ничего - эмофон любви и радости на планете измерялся ничтожными долями маны. В таких условиях энтузиазм Огневика наводил на мрачные подозрения: контракт с Землей пустынник каким-то образом собирался использовать против Светлолесья.
   - Ну, если других предложений нет, - Саламандр неохотно принял чужую идею. - Попробуем.
   Несмотря на объединенные усилия всех троих, с Бонваном удалось связаться лишь через двадцать минут. Мыслесвязь блокировали многочисленные помехи.
   - Где вы? - раздраженно отозвался волшебник, не тратя драгоценных минут на приветствия. - Регистрация заканчивается. Соперники и наблюдатели на месте, а...
   - Мы застряли в пробке, - невежливо перебил собеседника Сель, нарушая негласную табель о рангах. И правильно сделал, поскольку связь сразу же прервалась. Эльф даже не был уверен, что его услышали. Повторные попытки докричаться до старика оказались безуспешными.
   - Кьяра. Глушат, - уверенно сказал Огневик. - Еще немного подождем.
   Сель первым заметил движение в передних рядах. Сиреневая дымка над городом посветлела, и машины медленно двинулись с места. Сзади раздраженно загудели.
   Буянцам срочно был нужен шофер. Молодой полуэльф огляделся. Справа от них в блестящей яркой повозке целовалась парочка. Белокурая нарядная девушка за рулем, не обращая внимания на гудки, страстно обнимала длинноволосого оборванца с серьгой в левом ухе, сидевшего на заднем сидении.
   Эльф не стал задаваться вопросом, что делать. Его как будто вело непривычное вдохновение. Распахнув дверь, Сель выволок длинноволосого из роскошной тачки и, слегка встрянув, спросил:
   - Водить умеешь?
   - Ха! - презрительно сморщился землянин. На грязной роже было написано наглое самодовольство. Умеет. Но как заставить себе повиноваться без магии? Сель, поколебавшись, снял два золотых перстня - накопителя и протянул бродяге.
   - Отель Хилтон, - назвал он адрес оргкомитета. - Двадцать минут. Сумеешь за пятнадцать, добавлю еще.
   - Хорошие штучки, - сжав перстни в ладони, протянул грязнуля. - Идет.
   Красотка в соседней машине обиженно взвыла, увидев, как дружок устраивается на месте шофера. Болид устремился прочь, сопровождаемый потоком незнакомых ругательств. Сель с интересом прислушался.
   - Голубой? - вопросительно повторил он. - Что она хотела этим сказать? Маг воздуха? А почему тогда педе..
   Оборванец, не оборачиваясь, громко хмыкнул, и Сель замолчал. Покинув мост, машина вильнула влево, вырвалась из общего потока и резко ускорила ход. Землянин действительно оказался классным шофером.
   - Однако! - растерянно откомментировал Саламандр, когда через десять минут металлическая повозка остановилась у входа в красивое здание со знаком Департамента колонизации. Сель решительно потянул с пальца перстень.
   - Два, - оборванец нагло показал эльфу два пальца. - Довез быстрее.
   - Логично, - уступил Сель. Он предусмотрительно выкачал энергию из накопителей, и сейчас они превратились просто в драгоценные безделушки.
   Схватив добычу, землянин выскочил из машины. Потом обернулся и внимательно посмотрел на Селя:
   - Слышь, ангел, - оборванец помахал в воздухе перстнями. - Захочешь вернуть побрякушки, приходи сегодня вечером в "Кошкин дом". Мы с ребятами там играем. Придешь?
   - Щас, уже бегу, - тихо буркнул полуэльф, но, кажется, бродяга услышал, пожал плечами и, ловко перебежав через дорогу, где вновь образовалась пробка, скрылся между домами.
   Они едва успели. Председатель оргкомитета, господин Герд, благообразный седовласый землянин, укоризненно покачал головой, кивая на трибуну, откуда уже вещала магичка с Кьяры. Тощая брюнетка несла какую-то чушь о тонких материях подсознания. Земляне глубокомысленно кивали. Зеленоватая кожа магички выдавала сильную примесь оркской крови.
   Сель скрипнул зубами, заметив среди соперников ухмыляющуюся физиономию вампира.
   Волшебник Бонван смерил соотечественников возмущенным взглядом.
   - Все в порядке, - тихо пробормотал Огневик. - Мы же здесь!
   - Еще бы, - свирепо прошипел волшебник. - Десять квантов маны на ликвидацию пробки, пять на одурманивание шофера и еще пять на маскировку магического фона. Это нам аукнется в схватке.
   - А перстни зачем? - смущенно спросил Сель, которому все стало ясно.
   - Мотивация, - немногословно сказал целитель, и, заметив недоумение полуэльфа, пояснил: - Землянин должен как-то объяснить себе свое поведение, иначе магический след окажется слишком сильным.
   - Была у него мотивация и без того, - пробормотал эльф, но его никто не услышал.
   Волшебницу сменил на трибуне Оберон. Его доклад "О биополе "магических" планет" Сель лично скачал из глобалнета и считал полным бредом. Владыку выслушали так же благосклонно, как и оркскую брюнетку.
   После короткого кофе-брейка начались магические состязания. Бои проходили в спортивном зале, на круглой арене, покрытой защитным куполом.
   Несмотря на все потери маны, Боннван играючи одолел в целительстве оркского знахаря. Объекты - двое темнокожих мужчин, жертвы теракта, - по мнению земных медиков, были обречены на смерть. Обезображенные лица, изувеченные конечности, раздавленные внутренности, множественные повреждения черепа - не слишком приятное зрелище, но вполне привычное для боевого мага.
   Буянскому целителю предстояла непростая работа - умирающий валялся в луже крови, а его раздавленный живот превратился в кровавое месиво из мяса, осколков металла и обрывков ткани.
   Сель с интересом наблюдал за действиями Бонвана: тот работал по старинке, наложением рук, и лишь немногие видели окутавшие больного белые струйки маны. Волшебник демонстрировал магию высшей пробы - разрушенный организм стремительно восстанавливался, затягивая раны, выдавливая чужеродные тела, заращивая переломы.
   На полное исцеление ушло ровно двенадцать минут - телохранитель специально засек время. Причем, собственно лечение заняло минут восемь, а остальное - общий осмотр, профилактика болезней, устранение шрамов - было личной инициативой тщеславного старика. Закончив, Бонван отошел в сторону и сделал выразительный жест в сторону судейской комиссии.
   - Где я? - человек приподнялся на локтях в луже собственной крови и растерянно посмотрел по сторонам. Сель мог бы поклясться, что исцеленный землянин помолодел на добрый десяток лет. Эффектно. Земляне зааплодировали. Бонван снисходительно кивнул.
   - Повезло человечку, не только спасли, но и омолодили бесплатно, а ведь кто-то, легкораненый, так и останется на всю жизнь калекой, - эльфа потянуло на философию. - В жизни справедливости нет, только случайность.
   Орк провозился со своим объектом больше получаса, но, несмотря на полное восстановление внутренних органов и поврежденных конечностей, бедняга едва пришел в сознание, да и на теле остались следы увечий.
   Решение арбитров было единогласным и не нуждалось в комментариях.
   Саламандр без особого труда превзошел кьярского волшебника в творении, использовав старую заготовку для создания пустынных монстров. Кьярца, коренастого невысокого мужичка с внешностью крестьянина и глазами художника, подвела не магия, а психология. И дело было даже не в том, что воплощенная им пышнотелая красавица с аппетитными формами пришлась не по вкусу землянам, а скорее в том, что свирепые боевые демоны, созданные Огневиком, больше отвечали практическим потребностям заказчиков. Человечеству нелегко давалась дорога во Внеземелье, и ему нужны были могучие воины. При виде жутких многоруких тварей члены оргкомитета радостно переглянулись.
   - Мы их сделали, - понял Сель. В своем успехе он не сомневался.
   Соперником Селя в боевой магии оказался знакомый вампир. Парнишка был далеко не прост. Полный магистр, кто бы мог подумать!
   Бойцы вышли на арену. Воздух под куполом сгустился, потемнел. Стало трудно дышать, и в концентрированной мгле загорелись рубиновые глаза. Вампира окутало красноватое сияние боевой магии, когти вытянулись и изогнулись, клыки увеличились и заострились, уродуя побледневшее лицо. Белые крылья полуэльфа засияли в ответ неярким мягким светом.
   И тут вампир атаковал. Невероятный прыжок, стремительное движение в попытке вцепиться сопернику в горло. Бросок в сторону, взмах крыльев и легкий смешок буянского мага. Скорость была так велика, что земные наблюдатели даже не успели понять, что произошло. Тьму пронзили два ярких белых луча и скрестились на гибкой черной фигуре. Вспыхнув факелом, вампир рухнул на песок арены. Тьма под куполом рассеялась. Конец схватки. Поединок боевых магов оказался самым коротким и мало зрелищным. Чтобы одолеть обманщика, эльфу хватило двух перьев - по одному с каждого крыла. Перья истаяли разящим белым светом, и обожженного воющего нелюдя соратники уволокли с арены к целителю. Разозленный орк одним взмахом руки привел парня в порядок.
   Чистая победа. Слишком легкая победа.
   А ведь по пути к финалу кьярцы одолели не меньше десятка сильнейших соперников. Почему они уступили так легко? Игра в поддавки, вот как это называется, вспомнил полуэльф. Он поискал взглядом партнеров. Оберон обсуждал с волшебником детали последней схватки. Странно напряженный Огневик не сводил ненавидящего взгляда с кьярской волшебницы, о чем-то спокойно выговаривавшей исцеленному вампиру. Может, ему просто показалось, и все в порядке?
   Тем временем, Герд пригласил команды в зал заседаний и занял место в президиуме. Не успел председатель начать оглашение результатов, как к столу подошла кьярская магичка и протянула сложенную вчетверо бумажку. Герд пробежал записку глазами и поморщился, затем устремил задумчивый взгляд в окно, избегая смотреть в зал. Вот он, подвох, понял Сель.
   Наконец, землянин встал и заговорил:
   - Уважаемые колонисты, дамы и господа! Минуту назад я собирался объявить победителя и честно признаться в нашем небольшом розыгрыше, - председатель сделал паузу, маги с недоумением переглянулись. Но Герд не стал затягивать с объяснениями:
   - Дело в том, что в ходе отборочных соревнований обе команды проявили себя весьма достойно, и сразу же после завершения предварительного отбора мы приняли решение воспользоваться услугами и Буяна и Кьяры. Так сказать, на паритетных началах. Но, не желая лишать себя удовольствия понаблюдать финал, оргкомитет не стал объявлять о решении заранее. Турнир прошел действительно блестяще. Однако, что мы имеем сейчас? - взгляд Герда устремился в зал, где у выходов внезапно появились охранники в силовых комбинезонах с антимагической защитой.
   - Бонвану на один взмах руки, - отметил Сель. Да и ему самому, оперативнику ГСП, телохранителю могущественного Оберона, сильнейшему боевому магу Светлолесья, хоть и разыгрывавшему из себя робкого фаворита, справиться с вояками не составило бы труда. Всего лишь дезактивация амулетов, силовой удар, и магия вновь вступает в свои права. Технологические средства, которыми земляне пытались защититься от "парапсихологических" воздействий, были, мягко говоря, далеко не совершенны. Но молодого полуэльфа заинтриговала путаная речь председателя. Он не видел никаких причин для подобных мер безопасности.
   После короткой паузы землянин посуровевшим голосом сказал:
   - Так вот. Как только что выяснилось, команда Кьяры, нарушив все законы, применила на Земле мощнейшую магию, создав зачарованное место на виадуке возле космодрома, чтобы помешать соперникам вовремя прибыть на соревнования. Это была иллюзия автомобильной пробки.
   - Иллюзия! - дружно ахнули буянцы.
   - Да, иллюзия, на которую оркская команда истратила магические силы, что и привело ее, в конечном итоге, к поражению, - безжалостно подтвердил Герд. - Ответные вынужденные меры буянцев мы преступлением не считаем.
   Сель увидел на лицах напарников облегчение. Рано радуетесь, - мелькнула неожиданная мысль. Он оказался прав. Герд продолжал:
   - Мы уже готовы были отдать Буяну заслуженную победу, однако нам предоставили убедительные доказательства гораздо более тяжкого преступления, совершенного одним из буянских магов.
   - Саламандр, - не сомневаясь в своей догадке, Сель обернулся к Огневику, торопливо активируя подходящие боевые заклинания. Туда же устремились взгляды всех присутствующих. Охранники подняли оружие. Волшебник Пятиозёрья воздел руки, охваченные белым сиянием магии воды. Саламандр медленно поднялся, на мгновение окутался пламенной стеной и истаял в огне. Ушел огненным порталом на Буян. Резким хлопком ладоней Бонван погасил пламя и обратился к председателю:
   - Итак, в чем же нас обвиняют?
   - Не вас, - откашлявшись, ответил впечатленный зрелищем Герд. - Его. Ваш... э-э ... коллега готовился к захвату Земли. Уже были призваны отряды демонов для крупномасштабных операций, и найдены союзники среди кочующих террористов и панк-племен. Маги Кьяры легко добились от негодяев признания в предательстве, при этом, кхм, - он вновь сделал короткую паузу, - разумеется, нарушив земные законы, что и было зафиксировано службой парапсихологического контроля. Саламандру не хватало только контракта с разрешением на применение магии на родине человечества. После этого никто не смог бы его остановить. Мы благодарим представителей Кьяры за разоблачение заговора, однако сейчас просим обе делегации немедленно покинуть Землю. Видимо, наша планета еще не созрела для парапсихологических воздействий. Вам обеспечат охрану до космодрома.
   Председатель указал на солдат, застывших возле дверей. Кто-то из кьярцев фыркнул, кажется, вампир, затем маги обеих команд громко расхохотались.
   - Думаю, мы предпочтем портал, - решительно заявил Бонван. Он посмотрел на эльфов. Те дружно кивнули.
   - Мы тоже, - согласилась кьярская магичка. - Отбываем одновременно, без обмана.
   Несколько мгновений спустя участники неудавшегося турнира покинули Землю.
  
   - Ну и на фига нам всё это было нужно? - риторически спросил Сель, увидев стройные березки Светлолесья. Ему очень хотелось задать этот вопрос руководителю ГСП. Он привычно поделился с деревьями крохами энергии, получая в ответ тонкие струйки маны. Было немного жаль отданных накопителей. - Глупейшая трата сил. Ты мне должен четыре копилки.
   - Отдам, не злись, - усмехнулся довольный Оберон. - Ты в чем-то прав, но ведь есть и плюсы. Мы посетили запретную планету - прародину, на некоторое время избавились от Саламандра и убедились, что мы - лучшие.
   - Ага, - хмуро подтвердил телохранитель. - Добавь еще: едва не подрядились выполнять прихоти земных владык, чуть не стали могильщиками человечества и, наконец, узнали, что такое автомобильные пробки. Интересно, что собирались сделать с Землей кьярцы?
   - Какая разница? - Оберона не волновали судьбы Земли. - Турнир выиграли мы.
   Это была явная ничья, но Сель не стал спорить с хозяином. Его больше волновала собственная судьба.
   - Ну раз мы выиграли, значит, я свободен? - осторожно поинтересовался он.
   Владыка, казалось, на мгновение заколебался, потом махнул рукой:
   - Раз уж так вышло, то я сдержу слово. Ты свободен, можешь убираться. Прощай! - и он громко прищелкнул пальцами, снимая магическую привязку.
   - Прощай, Оберон! - сирин сбросил личину полуэльфа, расправил огромные крылья, взлетая в синее небо Светлолесья, и, по-мальчишески перекувыркнувшись в воздухе, активировал артефакт переноса.
  
  
  
Оценка: 7.04*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"