Стрелковский Г. М. : другие произведения.

Теория и практика военного перевода

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.00*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Г. М. Стрелковский ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ВОЕННОГО ПЕРЕВОДА (НЕМЕЦКИЙ ЯЗЫК} Ордена Трудового Красного Знамени Военное издательство Министерства обороны СССР Москва—1979

Г. М. Стрелковский

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ВОЕННОГО ПЕРЕВОДА

НЕМЕЦКИЙ ЯЗЫК

Ордена Трудового Красного Знамени Военное издательство

Министерства обороны СССР

Москва--1979

Стрелковский Г. М.

С84 Теория и практика военного перевода: Немец­кий язык.--М.: Воениздат, 1979.--272 с., ил. В пер.: 1 р. 10 к.

   В книге излагаются основные положения теории военного пере­вода и практической деятельности военного переводчика- Рассматри­ваются жанры военной литературы, виды военно-переводческой дея­тельности, проблемы термина и военной терминологии, расшифровка и перевод военных сокращений, работа переводчика со словарями и справочниками, пути нахождения эквивалентов при переводе. В при­ложениях некоторые проблемы перевода рассмотрены более подроб­но. Книга снабжена кратким толковым словарем, предметным ука­зателем и указателем литературы,
   Рассчитана на военных переводчиков, преподавателей и сту­дентов технических и гуманитарных вузов.
  

Воениздат, 1979

  
  
   ОГЛАВЛЕНИЕ
   С.
От автора .......................... 5
   О, Введение. Основные понятия теории военного перевода . . 9
   0.1. Общие положения ................... --
   0.2. Структура и система языка ............... 12
   0.3. Речевое произведение и его функция .......... 13
   0.4. Информация и сообщение ................ Э6
   0.5. Перевод и транслят ................... 17
   0.6. Инвариант сообщения и инвариант перевода ....... 18
   0.7. Ситуация действительности ................ 19
   0.8. Смысл высказывания .................. 21
   0.9. Речевой поступок .................... 24
   0.10. Акт коммуникации ................... 25
   0.11. Коммуникативное задание ................ --
   Глава 1. Некоторые общие вопросы теории военного пере-
вода .......................... 29
   1.1. Проблема значения ................... --
   1.2. Понятия и значения ................... 35
   1.3. Проблемы перевода военного текста ........... 40
   1.3.1. Некоторые основные концепции теории перевода . . 42
   1.3.2. Коммуникация и процесс перевода ......... 56
   1-3.3. Перевод и понятие функционального тождества . . 67
   1.3.4. Функционально-семиотическая модель перевода ... 80
   1.3.5. Факторы, определяющие выбор варианта перевода 88
   1.3.6. Некоторые выводы для военно-переводческой прак-
тики ....................... 93
   Глава 2. Жанры военных текстов. ............ 99
   2.1. Понятие жанра в военном переводе .......... --
   2.2.Параметры, характеризующие жанры военных текстов 101
   2.3. Военно-научные тексты ...... 104
   2.4. Военно-технические тексты. ............. 113
   2.5. Военно-информационные тексты ......'..... 119
   2.6. Военно-публицистические тексты ........... 122
   2.7. Уставы и наставления ................ 127
   2.8. Военно-деловые тексты ................ 132
   Глава 3. Виды переводческой деятельности ....... 142
   3.1. Устный перевод ................... --
   3.2. Письменный перевод ................. 145
   3.3. Перевод радиопереговоров.............. 146
   3.4. Реферирование и аннотирование ............ 147
   3.5. Разбор боевых документов .............. 149
   Глава 4. Проблема термина и военной терминологии .... 151
   4.1. Определение военного термина и военной терминологии 152
   4.2. Общие свойства военных терминов .......... 155
   4.3. Национальные свойства немецких военных терминов . . 157
   4.4. Перевод военных терминов .............. 164
   4.5. Военная терминология и словосочетаемость ...... 177
   Глава 5. Расшифровка и перевод военных сокращений бун-
десвера ....................... 181
   5.1. Классификация военных сокращений ......... --
   5.2. Методы расшифровки сокращений и их перевод .... 189
   5.3. Особенности нумерации подразделений, частей и соеди-
нений бундесвера ................... 191
   5.4. Важнейшие числовые условные обозначения ...... 194
   Глава 6. Словари и справочники в военном переводе . ... 197
   6.1. Характеристика различных типов словарей ...... --
   6.2. Методы работы со словарями и справочниками .... 202
   Глава 7. Пути нахождения эквивалентов в переводе .... 209
   7.1. Закономерные соответствия и функциональные эквива-
ленты ........................ 211
   7.2. Причины переводческих преобразований ......... 221
   7.3. Функциональное тождество как основа переводческих
   преобразований ................... 225
   7.4. Функционально-семиотический анализ ......... 227
   Заключение ......................... 229
   Приложения. . . . . . . . . . . . . . .. . . . .. . . 231
   1. О семантической структуре слова ........... --
   2. Функционально-коммуникативные факторы ....... 244
   3. Стилистическая окраска военных текстов ........ 250
   Краткий толковый словарь .................. 259
   Указатель литературы .................... 264
   Предметный указатель .................... 271
  
   ОТ АВТОРА
   Практика военного перевода в настоящее время не­мыслима без глубокого знания теории и осмысления всей сложности процесса перевода. Понимание сути перевод­ческих процессов вооружает переводчика методикой по­исков необходимых эквивалентных соответствий, опреде­ляет принципиальный подход к осуществлению перевода, позволяет подходить к решению практических задач бо­лее рациональным путем и тем самым экономит время пе­реводчика. Таким образом, теория и практика тесно взаимосвязаны и дополняют друг друга.
   Предлагаемая читателям' книга учитывает тесную связь теории и практики и построена так, чтобы предо­ставить военному переводчику необходимые теоретиче­ские знания для рационализации его практической дея­тельности. Поэтому теория и практика военного перевода излагаются в книге слитно. Объясняемое теоретическое положение здесь же интерпретируется с точки зре­ния возможного практического вывода. Иными словами, практическое значение каждого теоретического положе­ния иллюстрируется непосредственно после его изложе­ния. В книге рассматриваются лишь те теоретические вопросы, которые способствуют пониманию практических действий военного переводчика во всех аспектах его пере­водческой деятельности.
   Поскольку в современной теории перевода уже сложи­лась своя специфическая терминология и система понятий, книга начинается с раскрытия содержания основных понятии современной науки о переводе, без знания кото­рых трудно проникнуть в суть изучаемых явлений. Все теоретические вопросы рассматриваются на конкретном материале из военно-переводческой практики.
   Предложенная в книге функционально-семиотическая модель перевода отражает точку зрения автора на проб­лему перевода и основана на глубоком убеждении в том.,' что процесс перевода есть сложный творческий процесс, который не ограничивается только рамками лингвистиче­ской проблематики, а в значительной своей части выхо­дит далеко за ее пределы, затрагивая многие внелингвистические факторы, в том числе и социологического характера, без которых ни один акт языкового общения не обходится. Это особенно ярко проявляется в практике во­енного перевода, так как вся военная деятельность весьма существенно отличается от других областей человеческой практики.
   Вопрос о жанрах военных текстов пока еще не нашел достаточно подробного освещения в научной литературе. Между тем понимание особенностей военных текстов и отнесение их к тому или иному военному жанру во мно­гом определяет и конкретные пути решения практических военно-переводческих проблем. Учитывая это, в книге уделяется достаточное внимание описанию жанров военных текстов и приводятся конкретные примеры с объясне­нием использованных приемов перевода.
   Важное место в военном переводе занимает проблема термина и военной терминологии, а также расшифровка и перевод немецких военных сокращений. Эти вопросы подробно рассматриваются в книге. Кроме того, даются практические рекомендации по переводу военных терми­нов и сокращенных обозначений.
   Трудно переоценить в работе военного переводчика значение специальных военных словарей. Однако далеко не все переводчики умеют рационально и правильно поль­зоваться различными словарями и справочниками, так как не представляют себе их реальных возможностей. Ха­рактеристика словарей и справочников сопровождается в книге объяснением методики работы переводчика со словарно-справочной литературой.
   Завершается книга главой с изложением тех конкрет­ных приемов, которые на основе глубокого теоретическо­го понимания всего процесса перевода ведут к нахожде­нию тех или иных эквивалентных соответствий.
   В "Приложениях" рассматриваются некоторые линг­вистические проблемы, понимание которых поможет зна­чительно расширить специальную подготовку военного переводчика и окажет существенную помощь в его прак­тической работе. Однако эти достаточно специальные проблемы существенно не влияют на понимание основно­го материала книги и при первоначальном знакомстве с проблемами перевода могут быть опущены. Для более глубокого понимания изложенных в книге проблем этот материал может оказать существенную помощь.
   Для облегчения понимания излагаемого материала книга снабжена "Кратким толковым словарем" и "Пред­метным указателем".
   "Указатель литературы" позволит быстрее найти необ­ходимую литературу по каждому конкретному вопросу, рассмотренному в книге, и расширить тем самым свои познания в этой области. В тексте книги в квадратных скобках приводятся порядковые номера указателя лите­ратуры, отсылающие читателя к трудам по изучаемому вопросу. При ссылке на конкретное высказывание стра­ница работы указывается через косую черту.
   Книга предназначена прежде всего для военных пе­реводчиков, а также для лиц, обучающих и обучающихся военному переводу или занимающихся его практикой. Она может заинтересовать специалистов-теоретиков пе­ревода и лингвистов, изучающих проблему значения.
   Автор будет признателен читателям книги за все кри­тические замечания и предложения по содержанию книги. Все отзывы по содержанию и оформлению книги просьба направлять по адресу: 103160, Москва, К-160, Военное издательство.
  
   0. Введение
   ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ ТЕОРИИ ВОЕННОГО ПЕРЕВОДА
   О.1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ
   До недавнего времени существовало мнение, что прак­тика перевода не может иметь собственной теории, так как пользуется данными многих смежных наук, которые и объясняют всю суть перевода. Однако такое утвержде­ние не соответствует действительности, ибо в настоящее время трудно найти науку, располагающую своей собст­венной теорией, у которой не было бы тесных связей со смежными и даже весьма отдаленными науками. На на­ших глазах на стыках разных наук постоянно рождаются все новые и новые науки. Примерами могут служить фи­зическая химия, химическая физика, кибернетика, психолингвистика, теория информации и др.
   Любая наука--это определенное обобщение какого-либо вида человеческой практики. Наиболее полное про­никновение в сущность процесса и составляет предпосыл­ку для создания частной теории, которая в свою очередь начинает оказывать обратное влияние на практику, помо­гая ей находить рациональные пути решения своих на­сущных проблем'. Точно так же и переводческая практика вызвала к жизни свою теорию. Теперь уже ни у кого нет сомнения, что теория перевода не только возможна, но и реально существует. Но на данном этапе своего развития теория перевода находится еще в процес­се становления, в ней рождаются различные концепции, происходят столкновения мнений, идут оживленные поис­ки наиболее полного решения важнейших проблем. Уже наметились определенные пути решения основных проб­лем перевода и имеются все необходимые предпосылки для дальнейшего плодотворного развития теории. Более того, сама теория перевода стала источником решения ак­туальных вопросов общего языкознания, она помогает глубже проникнуть в понимание природы и сущности человеческого языка. Теория перевода и ее достижения начинают широко использоваться в современной семио­тике, т. е. в науке о знаках и знаковых системах.
   Итак, теория перевода существует, но нужна ли она, самим переводчикам и тем, кто обучает других переводу? Ведь до сих пор и переводчики и преподаватели вполне обходились без теории и тем не менее добивались поло­жительных результатов в своей деятельности. До послед­него времени переводческая практика основывалась на данных сопоставительной грамматики и стилистики для конкретных пар языков и на интуитивном подходе к ре­шению проблем перевода, т.е. в конечном итоге на таких психических процессах, которые пока еще не получили научного объяснения и базируются на эрудиции, личном опыте и темпераменте каждого отдельного переводчика. Сам процесс перевода оставался тем "черным ящиком", сущность которого трудно было познать. Но человеческая практика не может основываться только на интуитивных началах, так как интуиция не имеет объективных крите­риев истинности. Иногда какое-либо положение, интуи­тивно осознанное как истинное, при научном рассмотре­нии оказывается ложным. Приведем один простой пример из области математики. Может ли часть быть более целого или равна ему? Интуитивно мы осознаем, что тако­го положения быть не может. Но в математике известно, что бесконечная последовательность целых положитель­ных чисел, расположенных в порядке их возрастания (на­туральный ряд чисел), и последовательность одних толь­ко четных (или нечетных) чисел одинаково могут быть равны бесконечности [9].
   Изучая объекты и явления, наблюдая, сопоставляя и анализируя их особенности, теория стремится проникнуть в глубину связей, составляющих суть изучаемого явления. Выявление глубинных связей, скрытых от поверхностного наблюдения, оказывается делом далеко не простым. По­этому все научные теории сложны для понимания и тре­буют известных усилий для своего осмысления. Но то, что стало понятным, несомненно проливает свет на многие стороны практической деятельности и помогает более ра­ционально организовать ее процесс.
   Массовая подготовка переводчиков нуждается в тео­ретических обобщениях практического опыта, требует создания рациональной методики обучения, а самим пе­реводчикам необходимо научное понимание совершаемых ими процессов перевода. Не интуитивно, а в результате научного осмысления совершаемых ими действии пере­водчики должны использовать в своей практике приемы, которые обеспечивают наиболее рациональный путь к на­хождению правильных вариантов перевода. Естественно, что этому может помочь только знание основных положе­ний теории перевода.
   Таким образом, теория перевода нужна и тем, кто обу­чает переводу, и тем, кто занимается его практикой. Именно теория перевода открывает возможности для пе­реводческого владения иностранным языком, т. е. обучает иностранному языку в сочетании с правилами и условия­ми перехода от единиц одного языка к единицам другого. Эти правила распространяются не только на чисто лингвистические вопросы, но и на вопросы социологические, психологические и философские. Правила лишь форму­лируют познанные человеком закономерности тех или иных практических действий. Естественно предположить, что и в основе переводческой деятельности лежат какие-то общие закономерности, одинаково справедливые для любых пар языков (хотя бы в пределах одной семьи языков), независимо от их грамматического строя и дру­гих специфических особенностей. Рассмотрение этих об­щих закономерностей и составляет предмет общей теории перевода [14, 53, 105,139].
   В дальнейшем мы коснемся двух важнейших проблем общей теории перевода, которые составляют ее основу и имеют свою специфику в военно-переводческой деятель­ности. К этим проблемам относятся: акт коммуникации . (КА) и проблема значения. Другие проблемы общей тео­рии перевода одинаково справедливы для всех разновид­ностей переводческой практики и рассматриваются в кур­се общего перевода.
   Военный перевод составляет весьма обособленную об­ласть переводческой деятельности, в которой общие зако­номерности переводческого процесса приобретают доволь­но четко выраженное своеобразие. Поэтому основные проблемы (акт коммуникации и проблему значения) мы будем рассматривать применительно лишь к военно-пере­водческой практике. Для усвоения основных положений и выводов теории и практики военного перевода необходи­мо однозначное понимание используемой терминологии и называемых ею понятий. Эти понятия и связанная с ними терминология составляют метаязык данной области науки, понимание которого облегчает изложение предме­та и помогает в усвоении основных выводов и рекомен­даций.
   0.2. СТРУКТУРА И СИСТЕМА ЯЗЫКА
   Следует четко различать понятия: структура языка и система языка, так как недостаточно четкое их различе­ние приводит к неверному представлению о некоторых особенностях акта коммуникации, т. е. фактов языкового общения.
   Известно, что язык состоит из конечного числа доста­точно четко выделяемых элементов, к которым' относятся звуки, фонемы, морфемы, слова, предложения, различные грамматические элементы. Все элементы языка взаимо­действуют друг с другом, причем между определенными элементами устанавливаются совершенно определенные типы взаимодействия. Например, варианты звуков соот­носятся с фонемами, слова соотносятся с предметами или явлениями, грамматические элементы--с синтаксически­ми значениями и т. д. Таким образом, элементы языка образуют определенные типы взаимосвязей. Совокуп­ность всех элементов языка и взаимосвязей между ними составляет структуру языка. При структурном рассмотре­нии языка главное внимание обращается на его элемен­ты и на выявление существующих между ними связей.
   Но язык можно рассматривать не только с точки зре­ния его структуры. Обычно язык воспринимается как нечто целостное, состоящее из отдельных элементов. Ка­чественное различие между элементами лишь подчерки­вает целостность всей системы. Следовательно, система языка -- это качественная характеристика всего объекта исследования в целом. При системном рассмотрении языка основное внимание обращается не на отдельные элементы, а на совокупность элементов.
   Понятия структуры и системы языка тесно взаимосвя­заны и характеризуют язык с разных позиций. Образно говоря, рассматривая язык "изнутри", т. е. его отдельные элементы и их связи, мы прибегаем к понятию структуры языка, а рассматривая язык с "внешней стороны", мы всегда пользуемся понятием системы языка.
   Таким' образом, изучая отдельные элементы языка, четко дифференцируя характер связей между ними и главным образом обращаясь к значению отдельных элементов целостной системы, мы Начинаем проникать в ее структуру [80].
   В общей теории перевода эти понятия необходимо четко различать, так как понимание закономерностей пе­рехода от элементов одного языка к элементам другого языка при сохранении содержания высказывания в процессе перевода предполагает исчерпывающее знание структуры данной пары языков (наличие или отсутствие соответствующих элементов), а необходимость передачи всего содержания исходного высказывания заставляет обратиться к его целостному восприятию, т. е. к его си­стемному рассмотрению. Таким образом, смысловая сто­рона как отдельных элементов, так и всего объекта в це­лом безусловно тяготеет к системному изучению струк­туры.
   Для военных и военно-технических текстов характерен определенный отбор структурных элементов языка. Имен­но поэтому для военного переводчика понимание струк­туры и системы языка становится необходимой предпо­сылкой всего переводческого анализа как переводимого материала, так и его эквивалента в языке перевода.
   0.3 РЕЧЕВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ И ЕГО ФУНКЦИЯ
   Мысль, выраженную словами, принято называть рече­вым произведением. Речевым произведением может быть законченное предложение, часть предложения, выражаю­щая его главную мысль, или некоторая совокупность предложений, раскрывающая какую-либо одну мысль. В речевом произведении мысль приобретает определенную завершенность, поэтому мы вправе рассматривать любой вид речевого произведения как единицу языкового выра­жения мысли. С другой стороны, речевое произведение находится в рамках языка и поэтому может быть исполь­зовано для наблюдения и изучения элементов языка, т. е. его структуры.
   Структура речевого произведения, т. е. взаимосвязь и взаимодействие составляющих его элементов, связана не­посредственно как целостное образование с содержанием выражаемой мысли. С другой стороны, содержание мыс­ли речевого произведения есть результат комплексного восприятия всех элементов речевого произведения, т. е. это результат целостного воздействия речевого произве­дения как системы. Комплексное взаимодействие структуры порождает системное восприятие мысли. Для пояс­нения этого положения рассмотрим пример речевого про­изведения на немецком языке:
   Bei der LaserprojektionsrЖhre kommt es darauf an, riesenhafte Fernsehbilder zu verwirklichen.
   Если рассматривать это предложение только в струк­турном плане, т. е. переводить каждое слово отдельно, то содержание мысли будет искажено. Убедимся в этом:
   "У лазерных проекционных трубок дело идет о том, чтобы осуществить огромные телевизионные изображения".
   Если же рассматривать это немецкое предложение как целостную совокупность, как систему, то высказан­ную в оригинале мысль можно выразить по-русски без искажений:
   Лазерный проекционный кинескоп позволяет проецировать изображения на экраны огромных размеров.
   Иногда оказывается полезным и обратный порядок перевода, т. е. сначала предложение рассматривается как система, а затем--как структура. Приведем еще один пример:
   FeindkrДfte, die den HЖhenkamm vor uns Эber­schreiten, sind zu vernichten.
   Целостное системное восприятие этой фразы еще не позволяет уяснить все тонкости содержания, так как не совсем ясно, как следует передать глагол настоящего вре­мени Эberschreiten и конструкцию sein + zu + Infinitiv. Обращаясь к каждому из этих элементов в отдельности, л. е. переходя к структурному рассмотрению предложе­ния, мы устанавливаем, что глагол Эberschreiten в дан­ном контексте передает возможность действия, после ко­торого необходимо совершить какое-то другое действие, выраженное конструкцией sein + zu + Infinitiv. После такого анализа мы снова обращаемся ко всей системе, т. е. к предложению в целом, и находим адекватный рус­ский эквивалент: "Задача--уничтожить силы противни­ка, которые преодолеют гребень высоты перед располо­жением наших войск (нашим расположением)".
   Таким образом, попеременное рассмотрение каждого речевого произведения в структурном и в системном плане помогает глубже проникнуть во все оттенки содержа­ния высказывания.
   Внешнее синтетическое проявление всего речевого произведения как системы условимся называть функцией речевого произведения. В вышеприведен­ных примерах функцией речевого произведения в первом случае является определение назначения лазерного про­екционного кинескопа, а во втором--выражение прика­зания.
   Исходя из вышеизложенного, функцию речевого про­изведения можно характеризовать как результат прояв­ления целостной системы или как результат взаимодей­ствия элементов ее структуры. Для общего выявления смысла фразы важен первый из этих подходов, а для бо­лее точного выявления доминирующих элементов или до­минирующих отношений важнее обращение к их струк­турному рассмотрению. Учет смыслового содержания отдельных элементов речевого произведения совершенно необходим при переводе, ориентированном на определен­ных потребителей сообщения. В первом примере профес­сиональная характеристика получателей сообщения игра­ет существенную роль. Если они знакомы с понятием "лазер", то прием транслитерации, т. е. использование в русском переводе слова "лазер", вполне уместен, если же перевод ориентирован на специалистов другого профиля, то потребуется прибегнуть к разъясняющему переводу.
   Иными словами, функция речевого произведения есть не что иное как вызов определенного эффекта в ходе язы­кового общения. Этот эффект принято называть комму­никативным эффектом. Автор речевого произве­дения всегда стремится вызвать определенный коммуникативный эффект. Он может информировать, побуждать к действию, вызывать желаемое эмоциональное состоя­ние, стремление узнать что-либо новое, вводить в заблуж­дение и т.д.
   Функция речевого произведения всегда проявляется у получателя сообщения. Ее нельзя смешивать с содержа­нием сообщения, так как последнее является лишь пред­посылкой для проявления функции. Содержание сообще­ния -- это словесное выражение мысли, выражение связей между понятиями, которые в свою очередь отражают свя­зи между объектами реальной действительности. Именно поэтому содержание сообщения всегда соотнесено с опре­деленным фрагментом действительности, а функция речевого произведения соотносится с действиями получателя сообщения.
   Понимание функции речевого произведения чрезвы­чайно важно для переводчика, так как позволяет ориен­тировать перевод на определенных получателей, что в свою очередь безусловно определяет выбор языковых средств для создания эквивалентного текста на языке пе­ревода.
   В военном переводе особенно важно учитывать ориен­тацию на определенного получателя сообщения, так как в ряде военных текстов, например, в приказах и уставах, форма выражения специально подчеркивает эту функцио­нальную ориентированность текста.
  
   0.4. ИНФОРМАЦИЯ И СООБЩЕНИЕ
   Часто понятия "информация" и "сообщение" рассмат­риваются как синонимы, что вполне объяснимо, но не
   -всегда оправдано. В целях выявления закономерностей перевода удобнее различать эти понятия, чтобы отделить процесс передачи некоторого знания от самого содержа­ния этого знания.
   Информация -- это процесс передачи определенного знания, сообщение -- содержание передаваемого знания. Оба понятия связаны с процессом языкового общения, с процессом коммуникации. Поэтому они часто смешива­ются. Четкость в понимании этих терминов помогает из­бежать излишних споров, глубже 'проникнуть в сам про­цесс языковой коммуникации. Иными словами, сообще­ние есть содержание высказывания, а информация -- пе­редача этого содержания. И сообщение, и информация имеют место лишь тогда, когда определенные знания пе­редаются по каналу связи, т. е. фигурируют в коммуника­тивном акте. Вне коммуникации нет ни информации, ни сообщения. Вводимое нами различение этих понятий не противоречит общепринятому в теории информации: "Ин­формация--это обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе приспособления к нему наших органов чувств." (Н. Винер. "Кибернетика и общество".
   .М" 1958,с. 31).
   Структурная организованность сообщения позволяет использовать для его передачи знаковые системы. Язык тоже представляет собой знаковую систему. Но сообще­ния могут передаваться и не только с помощью языковых
   знаков. Например, знаки дорожного движения, светофо­ры тоже передают сообщения. В дальнейшем изложении мы будем рассматривать лишь те сообщения, которые со­стоят из языковых знаков.
   Одним из важнейших способов приобретения новых знаний является информация. Однако не всякое знание становится сообщением!. Если знание не передается по каналу связи и таким образом не участвует в процессе информации, оно остается знанием лишь для его носите­ля, т. е. знанием имманентным, присущим внутренней природе личности. Для переводческой практики крайне необходимым является четкое понимание как информа­ции, так и сообщения.
   Анализ правильности перевода можно осуществить, лишь изучая структуру сообщения со всеми его функция­ми, а организацию переводческого процесса необходимо тесно увязывать с характером информации. Военные со­общения характеризуются своей спецификой, они часто регламентированы определенными инструкциями (уста­вами, наставлениями). Передача сообщений в военной деятельности, т. е. информация, тоже обладает опреде­ленной спецификой. Изучение специфики военных сооб­щений и информации составляет один из разделов теории военного перевода.
   0.5. ПЕРЕВОД И ТРАНСЛЯТ
   Понятие "перевод" часто употребляется в двух зна­чениях: как вид деятельности, процесс творческой работы переводчика и как результат этой работы, т. е. новый текст сообщения, но уже на языке перевода. Оба понятия тесно связаны между собой, но тем не менее достаточно обособлены. При рассмотрении проблем теории и прак­тики перевода эти понятия целесообразно различать.
   В дальнейшем под термином перевод мы будем' пони­мать процесс деятельности переводчика, а полученный в результате этой деятельности текст перевода (письмен­ный или устный) условимся называть термином транслят. Этот термин введен в обращение немецким! ученым Отто Каде и хорошо выражает суть самого понятия, избавляя от необходимости постоянных уточнений в ходе изложе­ния, что именно имеется в виду --сам процесс перевода или его результат [169].
   ї Г. М. Стрелковский
   Важно отметить, что в этой интерпретации понятие "перевод" соотносится с понятием "информация", а поня­тие "транслят" соотносится с понятием "сообщение". По­нятия "информация" и "сообщение" не зависят от какого-либо конкретного языка и непосредственных связей с переводческой деятельностью не имеют. Понятия же "пе­ревод" и "транслят" непосредственно связаны с перевод­ческой деятельностью, поэтому "в теории перевода эти понятия являются основополагающими.
   0.6. ИНВАРИАНТ СООБЩЕНИЯ И ИНВАРИАНТ ПЕРЕВОДА
   Инвариантом сообщения называется неизменная содержательная сущность сообщения при его преобразо­вании. Это определение не противоречит определению, принятому в математике: инвариантом называется выра­жение, остающееся неизменным при определенном пре­образовании переменных, связанных с этим выражением (например, при перемене системы координат).
   Известно, что одну и ту же мысль можно выразить разными словами, совершенно не меняя ее содержания. Например: •
   1. Увеличение скорострельности стрелкового ору­жия--одна из основных проблем его конструиро­вания.
   2. Конструкторская мысль неустанно работает над проблемой повышения скорострельности стрел­кового оружия.
   3. Обеспечение высокой скорострельности стрел-• кового оружия--важная проблема конструкторской деятельности.
   Следовательно, одна и та же мысль может быть выра­жена несколькими речевыми произведениями, т. е. содер­жание мысли передается несколькими вариантами. Все это позволяет понятие инварианта перенести в лингвисти­ку и теорию перевода. В лингвистике понятие инварианта относится к содержанию сообщения, которое может быть выражено разными словами. В теории пере­вода оно относится к переводимому содержанию. Поэтому в дальнейшем мы будем пользоваться двумя понятиями: понятием инвариант сообщения, вкладывая в него ту неизменную содержательную сущность, которая присуща любой Мысли, выраженной словами, и понятием инвариант перевода, подразумевая под ним неизменное смысловое содержание исходного текста, подлежащего переводу, и его транслята, которое переходит от оригина­ла к трансляту в процессе перевода [118].
   Инвариант не может быть выделен как какая-то сущ­ность, как некое высказывание. Инвариант живет только в своих вариантах, ибо только 'варианты являются пред­метом наблюдения и восприятия. Понятие инварианта яв­ляется известной абстракцией, возникающей в сознании в результате познающей деятельности мозга человека, Главное назначение этого абстрактного понятия--фикси­ровать внимание не на различительных признаках объек­тов реальной действительности или на различиях в поня­тиях, а на общих признаках и свойствах этих объектов или понятий, на тех свойствах, которые всегда остаются неизменными, несмотря на различные преобразования сам.их объектов или понятий.
   В теории перевода понятие инварианта перевода имеет фундаментальное значение, так как критерием точности транслята может быть только эквивалентность оригинала и транслята, т. е. их инвариантная соотнесенность. Опре­деление их эквивалентности и есть уяснение переводчи­ком инварианта перевода. Связи между понятиями, кото­рые отражены в высказываемой мысли, воспринимаются получателем; сообщения не только на основе знаний дан­ного языка, но и на основе многих других факторов, со-^ путствующих языковому общению. Это, как уже упоми­налось, и индивидуальный опыт участников такого об­щения, и их эрудиция, и их психическое состояние (спо­койное, неспокойное), и окружающая обстановка, и мно­гое другое, что может придать тем или иным словам, осо­бый смысл. Содержание сообщения со всеми элементами и составляет инвариант сообщения, которое начинает претерпевать преобразование, например, в процессе пере­вода. Именно в этом' смысле мы и будем говорить об ин­варианте перевода.
   0.7. СИТУАЦИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ
   Всякое речевое произведение соотносится с фрагмен­том реальной действительности, ибо все речевые произве­дения выражают мысли, а мысли--это отражение объек­тивной реальности, переработанной мозгом человека в ходе познавательной деятельности. Даже такие фанта­стические образы, как бог, сфинкс, кентавр и т. д., восхо­дят к реальным объектам, которые лишь преобразуются сознанием' в фантастические. Именно поэтому мы можем говорить о безоговорочном соотнесении любого речевого произведения с объективной реальностью.
   Иными словами, для каждого речевого произведения в реальной действительности всегда существуют взаимо­связанные совокупности реальных объектов, на которых -"фиксируется содержание данного речевого произведения. Эти взаимосвязанные совокупности реальных объектов составляют фрагменты реальной действительности даже в том случае, когда речь идет лишь о понятиях, а не об объектах действительности, так как сами понятия пред­ставляют собой обобщенные по определенным конкрет­ным признакам абстрактные образы реальных объектов. Познавая взаимодействие объектов действительности, че­ловек проникает в содержание существующих между ни­ми отношений, интерпретирует эти отношения в соответ­ствии со своими знаниями и опытом (индивидуальным и общественным') и осознает эти отношения как определен­ные ситуации действительности.
   Следовательно, ситуацией действительности является содержание речевого произведения, соотнесенное с реаль­ной действительностью и понятое субъектом на основе его индивидуального и общественного (социального) опыта и накопленных знаний.
   Не всякий фрагмент действительности становится для нас ситуацией действительности. Фрагмент превращается в ситуацию действительности лишь тогда, когда мы ос­мысляем его и интерпретируем в нашем сознании. Но ре­чевое произведение только тогда и является осмыслен­ным, когда в нем уже произведена эта интерпретация действительности с точки зрения отправителя сообщения. Задача получателя сообщения--понять точку зрения отправителя, т. е. извлечь ее из сообщения. Следователь­но, для 'однозначного понимания всякого речевого про­изведения, высказанного не самим получателем', необхо­димо проникнуть в исходную ситуацию действитель­ности, отраженную в этом речевом произведении. Только понимание исходной'ситуации действительности является одним из главных условий однозначности понимания ис­ходного сообщения. Именно здесь заложена материали­стическая основа процесса языкового общения.
   Далеко не всегда понимание сообщения достигается легким' путем, так как индивидуальный опыт каждого человека весьма своеобразен и понятийный словарь од­ного человека (так называемый тезаурус) далеко не идентичен словарю другого. Естественно, что в этих усло­виях необходимая для проникновения в ситуацию дейст­вительности интерпретация не может быть одинаковой. Идентичность в понимании достигается нащупыванием общих точек в индивидуальных тезаурусах, в стремлении получателя представить себе мысленно ту обстановку, ко­торая сопутствовала исходному сообщению, в ознакомле­нии получателя сообщения с образом мыслей отправи­теля и т. д.
   Ситуация действительности включает в себя и ситуа­цию общения, которая сама становится частью содержа­ния. В ходе устного перевода ситуация общения облег­чает деятельность переводчика, так как взаимопонимание собеседников достигается не только словами, но и обще­принятыми жестами, обстановкой, обычаями,
   Таким образом, проникновение в ситуацию действи­тельности становится для переводчика необходимостью, без которой не может быть гарантирована адекватность транслята оригиналу.
   Понимание ситуации действительности в практике военного 'перевода часто становится единственным путем понимания сообщения вообще, ибо в военной среде раз­личные условности, уставные положения, терминологич-ность высказываний и пр. играют весьма существенную роль. Знание военных реалий иностранной армии стано­вится для переводчика абсолютной необходимостью, так как без такого знания ситуация действительности останет­ся непознанной, и, следовательно, содержание сообще­ния -- непонятым.
   0.8. СМЫСЛ ВЫСКАЗЫВАНИЯ
   Исходя из понятий инварианта сообщения и ситуа­ции действительности, нетрудно подойти к определению понятия смысл высказывания. Как уже говори­лось, инвариант представляет собой основное содержание сообщения, т. е. содержательную сущность мысли, ее ос­нову, в то время как различные оттенки и нюансы мысли определяют варианты высказывания, инвариант которых остается неизменным во всех случаях.
   Ситуация действительности--эта Осознанные И интер­претированные на основе личного опыта и знаний отно­шения между реальными объектами действительности, соотнесенные человеком с тем или иным содержанием высказывания, с конкретной содержательной сущностью мысли. Таким образом, оба понятия "инвариант сообще­ния" и "ситуация действительности" соотносятся друг с другом в сознании интерпретаторов (отправителя и полу­чателя), в результате чего основное содержание--инва­риант--рассматривается по отношению к реальной дей­ствительности -- ситуации. Взаимосвязанное восприятие инварианта сообщения и ситуации действительности и представляет собой восприятие смысла высказывания.
   Иными словами, смысл высказывания -- это инвариант сообщения, соотнесенный с ситуацией действительности в сознании отправителя или получателя сообщения. Смысл высказывания нельзя отрывать ни от содержательной сущности сообщения, т. е. его инварианта, 'ни от ситуации действительности, связанной с этим сообщением, ни от обоих интерпретаторов этого сообщения.
   Учитывать наличие интерпретаторов при определении понятия "смысл высказывания" исключительно важное так как именно они придают определенный смысл кон­кретным речевым произведениям'. Конкретная интерпре­тация высказывания обусловливается, таким образом, не только пониманием ситуации действительности, но и различными элементами общения, а также эмоциональ­ным состоянием, его участников.
   Сложность структуры смысла высказывания можно пояснить следующим примером. Одно и то же по своему инварианту высказывание, связанное с разной сопутству­ющей ситуацией действительности, может иметь разный смысл. Например, возглас "Танки!" в условиях фронто­вой действительности в устах наблюдателя в окопе со­вершенно не равноценен такому же возгласу "Танки!" в устах зрителя во время 'военного парада. В первом случае смыслом высказывания является предупреждение об опасности, а во втором констатация факта или выраже­ние восхищения.
   Внешняя ситуация действительности не всегда бывает ясна из текста высказывания, как 'в вышеприведенном примере, но она безусловно влияет на понимание речево­го произведения, т. е. входит составным элементом в об­щий смысл высказывания. На смысл^высказывания может влиять даже интонация. Например, фраза "Пожа­луйста, сделайте это!", произнесенная с различной интонацией, может восприниматься как вежливая прось­ба или как безоговорочное приказание. При этом опреде­ленную роль играют отношения между интерпретаторами .(начальник и подчиненный, друзья и т. д.).
   Разные получатели могут по-разному воспринимать смысл конкретного сообщения в силу различий в их обра­зовательном уровне, социальной принадлежности и т. д. Например, сообщение "Сумма военных заказов фирмы "X" увеличилась вдвое" воспринимается владельцем этой фирмы как положительный факт, а налогоплательщиками данного государства -- как отрицательный. Следователь­но, смысл этого сообщения в приведенных случаях не идентичен, так как при одном и том же инварианте про­исходит его разная интерпретация на основе различаю­щейся ситуации действительности.
   Сложность восприятия смысла определяется тем, что именно смысл выражает те бесчисленные связи между понятиями, которые накапливаются в познающем мир сознании человека. Образование понятий базируется на аналитической деятельности мозга в ходе изучения объ­ективной реальности. Именно поэтому смысл связан с ситуацией действительности. Но с другой стороны, в моз­гу человека, кроме понятий, существуют и постоянно вновь создаются различные чувственные образы, как под­сознательные, так и реальные представления, так или иначе связанные с понятиями и реальной действительно­стью. Образуется густо переплетенная сеть связей, кото­рая в конечном итоге и составляет наше сознание, ибо сознание и есть отражение объективной реальности в человеческом мозгу [142]. В каждом' речевом произведе­нии в образовании смысла участвует вся совокупность этих связей.
   Современная наука имеет основание предполагать, что роль подсознательного отражения в становлении инва­риантного содержания мысли весьма существенна и что невозможность конкретного словесного выражения для инварианта сообщения обусловлена как раз тем, что ин­вариант мысли базируется не 'на знаковых структурах-- словах, а на чувственных образах и на подсознательном отражении. Осознанное отражение всегда возникает на основе неосознанного отражения. Современной наукой это вполне доказано. Осознанность всегда конкретизируется в словах, в то время как инвариантность осмыслен­ного высказывания удерживается в подсознательном от­ражении, поэтому мы и фиксируем только варианты [5, 17, 39,40,72,95,145,156].
   Таким! образом, смысл высказывания--это явление безусловно внелингвистическое (экстралингвистическое). Оно присуще человеческому сознанию и не зависит от конкретного языка. Но выражается смысл высказывания всегда речевыми произведениями на основе индивиду­альных тезаурусов. Поэтому одни и те же речевые про­изведения могут пониматься разными людьми неодина­ково. Это интуитивно сознавал еще Эзоп, который в своих произведениях использовал различные иносказания для передачи совершенно определенного инвариантного со­держания.
   Таким образом, проникновение в смысл высказывания становится для переводчика его основной и притом весьма сложной задачей, решая которую переводчику прихо­дится учитывать в каждом отдельном случае все элемен­ты чрезвычайно сложной структуры смысла, выявлять инвариант сообщения, уяснять ситуацию действительно­сти и учитывать индивидуальность отправителя сообще­ния и его получателя.
   Для военного переводчика проникновение во все со­ставные элементы смысла военных сообщений весьма ос­ложняется спецификой военной ситуации действительно­сти, формы общения и терминологии.
   0.9. РЕЧЕВОЙ ПОСТУПОК
   Каждый единичный случай языкового общения лю­дей представляет собой речевой поступок. Всякий речевой поступок обусловлен определенными мотивами со сторо­ны отправителя сообщения: необходимостью информиро­вать получателей сообщения или желанием получить какую-либо информацию, побуждением совершать опре­деленные действия, выражением эмоций или желанием вызвать определенные эмоции у получателей сообщения, введением! в заблуждение или дезинформацией и т. д. Мотивы речевого поступка могут быть внутренними, от­носящимися к психическому состоянию отправителя, и внешними, направленными на получателей сообщения.
   Речевой поступок можно рассматривать также как определенный вид человеческой деятельности, и как всякий вид деятельности изучать его в Психологическом пла­не. Изучение мотивов речевого поступка необходимо пере­водчику для того, чтобы понять глубинный -смысл выска­зывания.
   Речевой поступок можно рассматривать не только как устное общение (живое общение между людьми), но и как письменное общение, когда получатели сообщения лишь предполагаются, а также в тех случаях, когда ис­пользуются средства массовой коммуникации (радио, те­левидение, кино).
   0.10. АКТ КОММУНИКАЦИИ
   Акт коммуникации, или коммуникативный акт(КА), представляет собой серию речевых поступков, которые выступают как отдельные такты общего процесса обще­ния, объединенного определенными целями. Акт комму­никации нельзя отождествлять с высказыванием, так как последнее рассматривается безотносительно к получате­лям сообщения, а акт коммуникации .всегда предполагает наличие отправителя и получателя сообщения, а также канала связи между ними.
   Каждый КА ограничен определенными целями, кон­кретным временем и определенной сопутствующей ситуа­цией действительности, которая может быть и не отра­жена в самом' высказывании. Поэтому следует отличать ситуацию действительности, отраженную в высказывании, от ситуации действительности, связанной лишь с самим КА, например, личное устное общение, обращение к слу­шателям через средства массовой коммуникации, напи­сание книги и т. д. Но общее понятие ситуации действи­тельности объединяет обе эти разновидности.
   При переводе часто бывает необходимо учитывать различные элементы КА, чтобы понять подлинный смысл высказывания. Как мы увидим ниже, все отдельные эле­менты КА непосредственно влияют на структуру смысла высказывания, проникновение во все детали которой яв­ляется важнейшей задачей переводчика.
   0.11. КОММУНИКАТИВНОЕ ЗАДАНИЕ
   Коммуникативное задание (далее КЗ) является весьма сложным понятием теории перевода, учитываю­щим все основные компоненты акта коммуникации [119].
   Отправитель сообщений всегда преследует определен­ную цель, т. е. стремится добиться определенного коммуникативного эффекта. Он учитывает все компоненты, определяющие его речевой поступок: место, время, со­циальную среду, психическое состояние участников КА, т. е. коммуникантов, воздействие этих элементов. как на него самого, так и на получателей сообщения. Цель высказывания с учетом всех сопутствующих эле­ментов и составляет коммуникативное задание (КЗ), ко­торое в свою очередь определяет форму конкретного ре­чевого произведения.
   КЗ теснейшим образом связано с функцией речевого произведения (см. 0.3), так как максимальный коммуни­кативный эффект достигается лишь при условии, когда
   языковые средства полностью соответствуют КЗ. Подоб­ный подход к анализу КА включает и анализ стилистики, задачей которой как раз и является выбор таких языко­вых средств, которые обеспечивают максимальный ком­муникативный эффект. Убедимся на примерах, что при одной и той же функции речевого произведения КЗ мо­жет быть различным, так как оно учитывает не только
   сопутствующую ситуацию действительности и внутреннее' состояние коммуникантов, но также и их социальные роли. В зависимости от этого и форма выражения, т. е. выбор стилистических и иных средств, соответствующим' образом варьируется:
   1. Сделайте это (нейтрально);
   2. Извольте-ка это сделать! (указание подчиненному с оттенком превосходства);
   3. Сделайте-ка мне это живо! (указание подчиненно­му с оттенком угрозы и экспрессией);
   4. А вы не могли бы это сделать? (просьба к подчи­ненному с оттенком укоризны; при соответствующей ин­тонации--вежливая просьба); Т
   5. Ведь правда, вы это сделаете? (просьба к лицу, которое в свою очередь зависит от просителя);
   6. Пожалуйста, сделайте это! (вежливая просьба или вежливый приказ при соответствующей интонации);
   7. Неправда ли, вы не откажете мне? (просьба с за­искивающей интонацией).
   В акте коммуникации коммуникативное задание (КЗ) находится всегда в системе отправителя сообщения, а функция речевого произведения -- в системе получателя этого сообщения, но обе эти системы связаны между собой актом коммуникации и тесно взаимодействуют. Пол­ное соответствие коммуникативного задания функции речевого произведения ведет к полному взаимопонима­нию между коммуникантами. Такое положение возмож­но лишь в том случае, когда и отправитель и получатель сообщения в момент КА переживают аналогичные со­стояния психики, т. е. разума и эмоциональной сферы, а последнее возможно лишь при наличии у коммуникан­тов общих точек соприкосновения в их тезаурусах и ана­логичного эмоционального состояния, т. е. совпадения объема понятий. В противном' случае наступает драма­тический акт непонимания. .Действительно, если собесед­ник не понимает, например, что такое "пастеризация", то следующее речевое произведение будет для него неясным:
   При пастеризации погибает большинство неспо­роносных бактерий, дрожжей и плесневых грибков, содержащихся в пищевых продуктах.
   Если же он знает, что пастеризация -- это предло­женный Л. Пастером способ консервирования пищевых продуктов путем нагревания до температуры не выше 100 градусов Цельсия, то содержание фразы будет им понято. С другой стороны, если один из коммуникантов в момент КА находится под влиянием негативных эмо­ций, он не сможет понять юмор своего собеседника, вос­примет его высказывание как обиду.
   Мы видим, таким образом, что в ходе языкового об­щения тесно переплетаются между собой лингвистиче­ский, психологический и социологический аспекты ком­муникативного акта. Содержание речевого произведения интерпретируется получателем сообщения в плане его собственного инварианта, соответствующей ситуации действительности, сопутствующей обстановки, а также в социальном' и эмоциональном планах. В системе отпра­вителя сообщения они учитываются в коммуникативном задании, а в системе получателя сообщения все они воп­лощаются в функции речевого произведения. Отсюда следует, что знание всех компонентов КЗ необходимо пе­реводчику для того, чтобы найти эквивалентное речевое произведение на языке перевода, иными словами, найти такой транслят, который вызвал бы у получателей сооб­щения функцию речевого произведения, аналогичную функции оригинала.
   27
  
   Таковы те основные понятия общей теории перевода, без знания которых приступать к изложению основных положений теории военного перевода было бы затрудни­тельно. Знание их нужно также и для того, чтобы исклю­чить искажение точки зрения автора, ибо для взаимопо­нимания, как это было показано выше, необходимы об­щие точки в тезаурусах коммуникантов. В данном случае коммуникантами являются автор книги и ее читатели.
  
   Глава 1
   НЕКОТОРЫЕ ОБЩИЕ ВОПРОСЫ ТЕОРИИ ВОЕННОГО ПЕРЕВОДА
   1.1. ПРОБЛЕМА ЗНАЧЕНИЯ
   Проблема знака и его значения является основной в семиотике, т. е. в науке о свойствах знаков и знаковых систем, разрешению этой проблемы посвящено множест­во работ лингвистов, философов, психологов и логиков [27, 28, 34, 41, 44, 47, 50, 54, 131, 136, 171]. Однако языко­вой знак и его значение интересуют нас лишь в той ме­ре, в какой понимание природы значения может приблизить нас к решению практических вопросов военного пе­ревода.
   Автор книги является сторонником той точки зрения, которая рассматривает знак в языке как двустороннюю структуру, в которой диалектически объединены тело, или "фигура", знака и его значение. Согласно этому по­ложению значения не существуют помимо знаков, так же как и знаки не существуют без значений. Точнее было бы говорить о том, что знак диалектически объединяет в себе материальное тело и значение. В этом и заключа­ется билатеральность знака (билатеральный--двусто­ронний).
   Какой-либо предмет или явление могут стать знака­ми лишь тогда, когда они начинают сигнализировать о каком-то другом предмете или явлении, т. е. передавать некоторое сообщение с конкретным содержанием. На­пример, дым, воспринимаемый на расстоянии, свидетель­ствует о наличии огня. В дальнейшем нас будут интере­совать только языковые знаки и среди них главным образом слова и словосочетания, так как лишь эти знако­вые единицы имеют значение для практики перевода.
   Знаки и значения появляются лишь в сознании ин­терпретатора, который и придает то или иное зна­чение наблюдаемому явлению. Таким образом, интерпре­татор, знаки и их значения составляют знаковую ситуа­цию. В роли интерпретатора языковых знаков всегда выступает человек/а значения знаков всегда находятся в его сознании.
   Предметная соотнесенность знака возможна лишь через отражательную природу сознания. Самостоятель­но, минуя сознание, языковой знак не имеет никакой соотнесенности. Например, слово неизвестного языка пе­рестает играть роль знака и превращается лишь в набор звуков.
   Языковый знак (отдельное слово) может называть не только реальные предметы действительности (в языко­знании их принято называть денотатами), но и их мыс­ленные обобщенные образы, т. е. понятия, а также раз­личные осознанные отношения между реальными объек­тами и понятиями. Сравните, например, такие речевые произведения:
   1. Этот дом мне нравится.
   Здесь слово "дом" отнесено к реальному объекту действительности и, следовательно, его означаемым яв­ляется денотат.
   2. Цивилизованные люди живут в домах. Здесь то же самое слово "дом" отнесено уже к обоб­щенному мысленному образу, т. е. к понятию.
   3. Наша родина -- наш отчий дом.
   Здесь слово "дом" употреблено в переносном смысле и, следовательно, соотнесено с определенным отноше­нием между понятиями.
   Уточним, что понятие "денотат" используется лишь в том случае, когда реальный объект действительности пе­реносится в сознание. Следовательно, денотат--это осмысленный сознанием единичный объект реальной дей­ствительности.
   Все вышеприведенные соотнесения языкового знака осуществляются только в сознании интерпретатора, ко­торый является обязательным элементом любой знако­вой ситуации. Сама по себе соотнесенность знака с тем или иным объектом сознания или реальной действитель­ности еще не превращает значение в сам этот объект. Вне интерпретатора нет ни знака, ни значения. Это поло­жение является фундаментальным. Сами же предметы действительности или их обобщенные образы--поня­тия--приобретают значимость в семиотическом смысле только для интерпретатора, который и соотносит их со знаками.
   Интересно отметить, что единичный экземпляр того или иного языкового знака фиксируется интерпретато­ром не непосредственно как значащий знак, а как опре­деленный образ знака, обобщающий все возможные его . варианты. Наличие вариантов знака обусловлено инди­видуальными особенностями произношения или разной манерой письма, шрифта и т. д. Иначе говоря, интерпре­татор всегда оперирует не с данным знаком, а с его обобщенным образом, освобожденным от различных не­существенных частностей. Этот обобщенный образ явля­ется тоже своего рода инвариантом знака. Понятие ин­вариантности пронизывает все здание современных пред­ставлений о природе человеческого языка.
   Выше уже говорилось, что знак информирует не о се­бе, а о том, что он означает: предмет, понятие, отношение. Эта информация способствует расширению познания, так как фиксирует в сознании сам объект познания, способ­ствует появлению отражения в мозгу человека. Но сам знак не является познавательным отражением. Послед­нее наступает лишь как результат интерпретации целой серии сочетающихся языковых знаков, т. е. когда появ­ляется речевое произведение. Именно в речевом произве­дении конкретизируется значение знака и его различная соотнесенность. Строго говоря, вне речевого произведе­ния слово еще ничего не означает, хотя мы и привыкли соотносить его сразу с определенным понятием'. И хотя такое соотнесение слова с понятием вполне объяснимо, для переводчика слово вне речевого произведения не должно обладать конкретным значением, так как харак­тер его соотнесенности еще не ясен. В практике перевода это означает, что использование двуязычного словаря для выяснения значения неизвестного слова должно быть весьма осмотрительным. Говорить о какой-то субстанции значения нельзя, ибо в данном случае еще нет значений как сущностей предметов, а есть предметы, процессы, состояния, отношения, играющие роль значений. Лишь интерпретация знаков и их взаимосвязанных сочетаний наделяет знаки конкретными значениями. Отсюда ясно, какую роль приобретает интерпретатор в любой знако­вой ситуации.
   Весьма важным для понимания проблемы значения знака является определение его функциональности. Функциональность знака выражается в том, что каждое актуальное значение того или иного знака определяется его функцией в конкретной знаковой ситуации, важнейшим элементом которой является интерпретатор. Поэто­му для одного и того же знака могут быть установлены разные по своей природе означаемые предметы, понятия., отношения. Сравните, например, значения слова "чело­век" в следующих предложениях:
   1. Этот человек мне известен, (денотат);
   2. Человек смертей, (понятие); .
   3. Вот это человек! (отношение в виде оценки)
   Функциональность знака выражается также и в том, что всякое тело знака всегда лишь функционирует в роли знака, оставаясь реальным объектом действительности (написанным словом или сочетанием' звуковых колеба-ний в воздухе). Билатеральный (двусторонний) знак вы­ступает в ходе коммуникативного акта как оператор ин­формации. Здесь можно провести некоторую аналогию \ по отношению к математическому символу дифферен­циала ах. В "Математических рукописях" Карл Маркс сумел разрешить противоречивость этого символа, опре­делив его как оперативный символ, который не может быть назван "величиной" [I]. Точно так же и языковые знаки выступают в качестве операторов информации, а в пределах мышления--в качестве операторов вербаль­ного, т. е. устного, словесного мышления. Символ диффе­ренциала не представляет собой величины, так как он лишь указывает на определенные действия в пределах самого дифференциального исчисления, в результате ко­торых лишь после интегрирования получаются реальные эквиваленты -- величины. Символические дифференци­альные коэффициенты являются лишь символами про­цессов, т. е. являются оперативными символами-опера­торами.
   Языковые знаки--слова в коммуникативном акте также выступают в роли операторов информации. Сооб­щение становится лишь тогда достоянием сознания, ког­да оно понято получателем, т. е. когда завершена его интерпретация на основе индивидуального тезауруса ('понятийного словаря), а также личного и обществен­ного опыта, иначе говоря, когда проведено своеобразное "интегрирование" оперативных символов-слов и их соче­таний. В этом }i заключается функциональная сущность языковых знаков [67, 68, 69, 78, 87, 97,116, 143,173].
   Таким' образом, функциональность знаков характе­ризуется следующими основными положениями:
   1. Функция той или иной языковой структуры опреде­ляет, выполняет' ли она роль знаковой структуры или нет, т. е. является ли данная языковая структура (на­пример, какое-либо речевое произведение) элементом' зна­ковой ситуации или нет. Например, фраза на солдатском жаргоне Tippmamsel stottert im Graben не выполняет коммуникативной функции для лиц, не знакомых с не­мецким солдатским жаргоном, а для .посвященных она означает: "Пулемет ведет огонь из окопа".
   2. Возникновение и развитие слов связано историче­ски с трудовой деятельностью людей, так как язык воз­ник из потребности общения в процессе трудовой дея­тельности. Следовательно, филогенетически, т. е. с точки зрения исторического развития, значения суть функции знаков.
   Если мы воспринимаем фразу: "Подай зелень к сто­лу!", то значением знака "зелень" становится не соотне-сенность-с краской, а с неким набором овощей. Следова­тельно, конкретная соотнесенность знака, осуществленная интерпретатором, и есть значение. Обозначаемое же ос­тается обозначаемым, не приобретая характера значения. Это положение весьма не просто понять, потому что в обиходном словоупотреблении мы привыкли говорить о том, что такое-то слово значит то-то, поэтому легко и пе­реносим само значение на обозначаемый объект. На са­мом же деле значением является конкретная соотнесен­ность с обозначаемым, а не само обозначаемое. Отсюда следует, что значение носит функциональный характер, так как соотнесенность всегда лишь функционирует в ре­чевом произведении, а не неразрывно связана со своим знаком. Тот же знак "зелень" приобретает совершенно иную соотнесенность во фразе: "Весной молодая зелень совершенно преображает природу". Вот почему мы и го­ворим, что значение суть функция знака, иными словами, функции знаков реализуются в их значениях. Именно функция речевого произведения обеспечивает конкрет­ную соотнесенность знаков с обозначаемыми объектами.
   3. В КА отправитель сообщения является первым ин­терпретатором знаков, ибо, употребляя языковые знаки, он выбирает для них определенную функцию: информи­рует, побуждает к действию, вызывает эмоции. Отсюда следует, что проникновение в содержание сообщения означает понимание функции^собщения.
   4. Ответная реакция получателя сообщения (второго интерпретатора) представляет собой результат функцио­нирования знака.
   Все эти положения являются логическим следствием понимания значения как инварианта сообщения, как той неизменной содержательной сущности, которая присуща всякой мысли, высказанной словами. Функциональное по­нимание значения крайне необходимо для правильного решения проблемы перевода, так как позволяет более объективно подойти к пониманию инварианта перевода. Выявляя специфику немецких военных текстов, необхо­димо постоянно руководствоваться именно функциональ­ным подходом к определению значения единиц языка, всякий раз начиная анализ с определения функциональ­ной значимости каждого речевого произведения, а также и его элементов, что особенно важно для выявления не­которых терминологических соответствий. Поясним это положение примером'.
   В ряде случаев наличие эквивалентных словосочетаний в разных языках еще не дает нам права использо­вать эквивалентность, так как функции эквивалентов мо­гут и не совпадать. Например, немецкое словосочетание der Straße entlang вполне соответствует русскому "вдоль дороги". Но вот пример, когда этот эквивалент был бы не на месте:
   Das PzBtl 74 marschiert als selbstДndige Marsch­gruppe entlang der Panzerstraße Pkt 89,0-- ALTONA.
   Термин Panzerstraße нарушает эквивалентность вы­шеприведенных словосочетаний, так как не имеет рус­ского эквивалента и может быть переведен лишь описа­тельно "дорога (маршрут), отведенная для передвиже­ния танков", причем под "дорогой" подразумевается именно маршрут, а не наличие какой-либо действитель­ной дороги. Поэтому эквивалентным переводом будет такой:
   74-й тб выступает отдельной колонной по марш­руту отм. 89,0--Альтона.
   Приведем, еще пример. Немецкий термин Abwehr в зависимости от контекста эквивалентен нескольким рус­ским. Так например, "Немецко-русский военный сло­варь" (М., Воениздат, 1964) приводит шесть русских эк­вивалентов: оборона {вид боя); отражение (нападения); контрразведка; борьба (Abwehr des Funkhorchdienstes);
   защита; противодействие (elektronische Abwehr). Пояс­нения, приводимые в скобках, помогают соотнести соот­ветствующий эквивалент с определенным контекстом. Но подобные пояснения не всегда решают проблему перево­да слов в контексте. Приведем такой контекст:
   FЭr die Sicherung der Flanke sind die Panzer des PzBtl 74 in die Abwehr zu legen.
   Ни один из приведенных русских эквивалентов для перевода термина Abwehr в данном контексте не подхо­дит. Транслят можно получить лишь на основе выявле­ния инвариантного значения этого термина, прибегая к функциональному анализу всего речевого произведения. Главным неизменным, инвариантным, значением слова Abwehr является идея противодействия, но без продвиже­ния вперед, без особой активности. Следовательно, в данном контексте танки использовались лишь как артил­лерия. Для 'выражения этого содержания на русском языке можно поэтому предложить следующий эквива­лент:
   Для обеспечения фланга использовать танки 74-го тб в качестве огневых точек.
   Как видим, лишь функциональный подход к проблеме значения помогает в конкретных случаях находить при­емлемые соответствия при переводе.
   1.2. ПОНЯТИЯ И ЗНАЧЕНИЯ
   Известно, что понятия представляют собой элемен­ты познавательного отражения объективной реальности в мозгу человека, они являются категориями мышления. Понятия возникают в ходе аналитической и классифика­ционной деятельности мозга, который стремится обоб­щать сходные предметы или -- в более общем виде -- фрагменты реальной действительности в определенные группы, собирая их по общим для этих групп признакам. Так, все разнообразные и весьма отличные друг от дру­га столы (круглые, прямоугольные, овальные, обеденные, письменные и т. д.) обобщаются в одно понятие "стол", которое и фиксируется сознанием как обобщенный и аб­страгированный образ всех категорий столов. Это поня­тие характеризуется определенным набором конкретных признаков и свойств, присущих только данной группе предметов. Постоянная мыслительная деятельность моз­га обусловливает появление многочисленных связей од­ного понятия с другими. Таким образом, понятие пред­ставляет собой весьма сложный элемент мыслительной структуры.
   Важно отметить, что весь этот процесс познаватель­ного отражения происходит без контроля сознания, но уже возникшее понятие фиксируется мозгом при помощи Слова, т. е. определенного знака. Получается так, что по­нятие и слово фиксируются сознанием одновременно как некое диалектическое единство. Но слово не есть поня­тие, также как и понятие не есть слово. Понятие -- это элемент познавательного отражения, а слово лишь его знак. Даже локализация понятий и слов в мозгу совер­шенно различна, что было установлено учеными экспери­ментальным путем в ходе хирургического лечения неко­торых заболеваний мозга [95].
   Взаимопонимание между людьми, говорящими на своем родном языке, возможно, потому что, как говорит Карл Маркс, сущность "человека не есть абстракт, при­сущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений." (К. Маркс., Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е, т. 3, стр. 3). В момент взаимопонимания у людей возникают сходные состояния разума. Здесь нет тождественности, так как индивидуальный контекст, обусловленный личным опы­том и эмоциональным состоянием, вносит известные коррективы во всеобщность понимания и является причи­ной индивидуальных различий в восприятии общего предмета коммуникации. Объяснить этот процесс, исходя лишь из анализа индивидуальной сущности человека, невозможно, так как в этом' случае совершенно исчезает сама основа коммуникации--достижение взаимопони­мания, обусловленного общественной необходимостью, а сам человек предстает перед исследователем лишь как отдельный представитель биологического рода без обще­ственных связей.
   Само возникновение человеческого сознания целиком и полностью определяется общественной сущностью че­ловека, а язык становится для него одним из способов существования общественного сознания. Существование человека в обществе неизбежно заставляет его понимать свою общественную роль и делать свое индивидуальное поведение общественно оправданным и понятным. Слиш­ком большие индивидуальные различия в понимании об­щего предмета коммуникации неизбежно приводят к то­му, что личность выходит за пределы общества и теряет возможность существовать в этом обществе. Поэтому-то и происходит процесс некоторого усреднения индивиду­альных различий в понимании значений единиц языка и вырабатывается единый национальный язык. Действи­тельно, обнаруженное рассогласование в процессе ком­муникации заставляет личность вносить необходимые поправки до тех пор, пока индивидуальное поведение, обусловленное конкретным КА, не станет целесообразным. За счет громадного количества актов перекрестных .общений значения элементов языка становятся практи­чески одинаковыми для всех, возникают так называемые коммуникативные понятия, т. е. понятия, имеющие усред­ненный объем для всех людей, говорящих на данном языке.
   Материализм утверждает, что в сознании человека нет и не может быть ничего, что не имело бы в той или иной форме первопричины в реальной действительности. Но отражение реальности -- это всегда идеальная сущ­ность, а не сама реальность. Отсюда и понятия являются обобщенными идеальными сущностями.
   Отражая реальность, люди вычленяют из множества связей между явлениями и вещами внешнего мира дале­ко не все существующие связи, а лишь наиболее сущест­венные и важные с их точки зрения на данной ступени развития общества. Иными словами, в реальной дейст­вительности связей между вещами всегда больше, чем их отражает человек в своих понятиях, но все, что отра­жено, действительно существует.
   Очень важно при этом отметить, что у разных наро­дов в силу наличия различных условий существования, обусловленных географическим положением, уровнем, развития культуры и конкретными историческими усло­виями, при образовании понятий могут выделяться не одни и те же комплексы реальных связей, а несколько от­личные, а порой и совершенно разные. Классификацион­ные признаки, по которым предметы обобщаются в поня­тия, у разных народов могут не совпадать. Таким обра­зом, у разных этнических общностей образуются далеко не идентичные системы понятий, но и те и другие отра­жают реальную действительность, Например, расходятся системы числительных, понятия основных цветов, рас­пределение времени по суткам, и т. д. Так, в языке эски­мосов имеется двадцать пять отдельных понятий, в сумме составляющих одно русское понятие "снег", так как у этого народа дифференциация понятия "снег" происхо­дит по различным его состояниям (снег .падающий, ле­жащий, рыхлый, смерзшийся, покрытый настом или под­таивающий и т. д.) Немцы делят промежуток времени, соответствующий нашему понятию "сутки", на шесть от­резков Morgen, Vormittag, Tag, Nachmittag, Abend, Nacht, а русские лишь на четыре: "утро", "день", "ве­чер", "ночь". Само же понятие "сутки" в немецком языке отсутствует.
   Подобные явления можно отметить в технической и в военной терминологии. Так, в русской технической тер­минологии различают три основные узла автомобиля:
   двигатель, шасси и кузов, а в немецкой терминологии автомобиль делят лишь на два основных узла: Fahrge­stell, Aufbau. Немецкий военный термин Panzer в разных контекстах может вполне соответствовать следующим русским военным терминам: танк, самоходная артилле­рийская установка, бронетранспортер, бронеавтомобиль, танковый тягач, боевая машина пехоты.
   С другой стороны, и сам язык оказывает обратное воздействие на понятия и на весь ход мышления, так как сознание формируется в языковой форме и сама струк­тура языкового кода неизбежно влияет на ход процесса согласования формирующегося отражения с оригиналом. Иначе, говоря, язык влияет на процесс познания, так как этот процесс начинается еще у ребенка. Овладевая язы­ком, ребенок познает окружающий мир в первично поня­тийном виде и одновременно в форм.ах языка. Разные языковые системы, естественно, оказывают и разное влияние на мышление. Достаточно вспомнить хотя бы факт расхождения грамматических категорий в разных языках. Но даже такие кардинальные понятия, как поня­тие времени, не являются всеобщими для всех языков, а следовательно, и для мышления. Например, в языке се­вероамериканских индейцев хопи нет абстрактного пред­ставления о времени. Для выражения временных отно­шений там пользуются понятием последовательности конкретных событий: одно было раньше, другое позже. Там нельзя просто сказать "пять дней". На языке хопи нужно перечислить конкретные события в их последовательности, примерно так: "я был в лесу до шестого дня".
   В свете всего вышеизложенного нетрудно понять, что понятийно-языковая система является системой дискрет­ных величин, т. е. она отражает объективную реальность прерывными, определенным образом отграниченными ве­личинами, обозначаемыми в языке словами. Правда, за­метим попутно, что дискретность этих величин относи­тельна, так как они проникают друг в друга, а в ряде случаев границы 'между ними стираются. Сравните, на­пример, значения глаголов bekommen, erhalten, empfan­gen, beziehen. Несмотря на семантические различия, они сохраняют в себе и нечто общее--идею получения или приобретения чего-либо, находящегося вне субъекта дей­ствия. Эта общая идея и размывает границы между дан­ными глаголами. Но в общем плане дискретность поня­тий все-таки сохраняется, так как каждая единица языка своеобразно взаимодействует с другими языковыми еди­ницами, т. е. заключает в себе четко отграниченные комплексы реальных связей между предметами объек­тивного мира.
   Выше было показано, что дискретность понятий в разных языках не может быть тождественной. Границы понятий в разных языках не совпадают, фрагменты дей­ствительности, отражаемые ими, также смещаются. Как одно и то же лицо можно изобразить в мозаичных порт­ретах кусочками мозаики разной величины, так и поня­тия у разных народов отражают объективный мир раз­ными объемами. Для понимания процесса перевода с од­ного языка на другой очень важно отчетливо представ­лять себе, что между системами понятий в разных язы­ках существует расхождение. Это расхождение исклю­чает возможность уподобления перевода обычной смене кодов, "перекодированию" (если под кодом понимать знаковую систему). Таким образом, перевод является сложным процессом!, в ходе которого приходится заме­нять системы понятий, а не просто слова одного языка словами другого. Для военного перевода это положение приобретает особое значение, так как совокупность воен­ных понятий составляет военный тезаурус, фиксируемый в виде военной терминологии. Расхождение в системах понятий приводит к необходимости переводить ряд воен­ных терминов не прямыми эквивалентами, а описательно или иными способами, о которых будет сказано ниже.
   В иностранной военной терминологии встречаются такие понятия, которых 'нет в русской и наоборот. На­пример, термин der Gegenangriff или термин der Gegen­stoß нельзя переводить по их компонентам как "контрата­ка" и "контрудар", так как оба эти термина соответствуют лишь одному русскому термину "контратака", отли­чаясь друг от друга тем, что термин der Gegenstoß обозначает неподготовленную контратаку подразделений или частей первого эшелона, а термин der Gegenan­griff--подготовленную и спланированную контратаку си­лами главным образом, вторых эшелонов [121]. Термин "контрудар" относится в русской терминологии к опера­тивному уровню, а в западногерманской терминологии это понятие отсутствует, так как в бундесвере нет деле­ния понятия "наступление" на контрнаступление и контр-, удар. Поэтому, чтобы подобрать нужный эквивалент для немецкого слова der Gegenangriff, которое может соответ­ствовать русским терминам: контратака, контрнаступ­ление, контрудар, при переводе приходится учитывать уровень действия войск (тактический или оперативный).
   Диалектическая связь между понятием и словом чрезвычайно осложняет всю семантическую структуру слова. Этот вопрос достаточно подробно рассматривает­ся в Приложении 1. Здесь же для дальнейшего понима­ния общих 'вопросов теории военного перевода достаточ­но уяснить лишь то, что в разных языках системы поня-, тай не идентичны, и это весьма осложняет весь процесс перевода.
   1.3. ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕВОДА ВОЕННОГО ТЕКСТА
   В настоящее время в лингвистике уже вполне утвер­дилось мнение о том, что общая теория перевода имеет полное право на существование как комплексная дисцип­лина макролингвистики [91], т. е. такой науки, которая не ограничивает себя рамками лишь структур­ных элементов языка.
   Основное назначение человеческого языка -- быть средством взаимопонимания. Язык служит для того, что­бы передавать сообщения, являться средством коммуни­кации, любой же КА связан всегда с определенными задачами, целями и решаемыми проблемами. Эта целе­направленность языка определяется прежде всего неязы­ковыми факторами: социальными, психическими, биологическими и т. д., поэтому проблема значения не может рассматриваться как чисто лингвистическая, если под чистой лингвистикой понимать лишь структурные эле­менты языка. В предыдущих разделах нашей книги это было показано достаточно полно.
   Решение проблемы значения составляет важнейшую предпосылку для решения проблемы перевода. Очевидно, что как проблема значения, так и проблема перевода мо­гут быть разрешены только с учетом' всех характеристик акта коммуникации.
   В настоящее время существует довольно обширная литература по проблемам перевода, многие из опублико­ванных работ раскрывают важнейшие положения общей теории перевода. Эти работы свидетельствуют о том, что общая теория перевода находится в стадии своего бурно­го развития. (В "Списке литературы" эти труды указаны под номерами 14, 33, 53,84, 88, 102, 103, 104, 105, 106, 113, 126, 132, 135, 137, 139, 144, 149, 157, 164, 168, 169, 178, 190).
   Не вдаваясь в историю возникновения и развития об­щей теории перевода, укажем лишь на то, что в разре­шении проблем перевода четко выявились два подхода -- лингвистический и литературоведческий. Поскольку представители литературоведческой школы ограничива­ют себя лишь проблемами художественного перевода и рассматривают перевод как разновидность искусства [135, 149], в данной работе он рассматриваться не будет, хотя у представителей этой школы имеется немало до­стижений в области теории перевода.
   У представителей лингвистической школы нет полного единства при разрешении основных проблем перевода. Одни пытаются решать проблему методом лишь формального сопоставления единиц двух языков и строят общую теорию перевода на синтаксическом уровне. Другие расширяют круг вопросов, выходя за пре­делы единиц языка, рассматривают предметную соотне­сенность текстов и решают проблему перевода уже на семантическом уровне. Третьи распространяют проблематику перевода еще дальше, рассматривают пе­ревод в системе КА, т. е. учитывают не только значения единиц языка, но и различные факторы КА и свойства самих участников общения. В этом случае проблемы пе­ревода решаются уже на прагматическом, уровне. (Под прагматикой принято понимать такой аспект исследования языка, который изучает единицы языка в их отношении к участникам КА, а также факторы, сопутст­вующие КА [127].) Наконец, существуют и попытки объединить все эти подходы и создать общую теорию перевода.
   Чтобы ясно представить себе ту модель перевода, ко­торая рассматривается в этой книге, необходимо кратко остановиться на характеристике всех названных подхо­дов к решению проблемы перевода. Теория перевода мо­жет быть описана лишь методом логического моделиро­вания. Метод логического моделирования довольно широко распространен в современной науке, особенно в тех ее областях, которые не могут пока четко предста­вить себе структуру изучаемой системы, т. е. там, где сам объект исследования недоступен для непосредственного наблюдения, где исследователь имеет дело только с входными и выходным" ^данными объекта, не имея воз­можности проникнуть внутрь объекта. Именно таким объектом исследования является перевод, так как все психические процессы, происходящие в мозгу перевод­чика, изучены еще недостаточно, чтобы ясно понять их сущность и взаимодействие. В этих условиях построение теории перевода возможно только путем создания логи­ческой модели процесса; исходными данными для такой модели могут быть только текст оригинала, его транслят и факторы акта коммуникации. При этом следует иметь в виду, что всякая модель определенным образом идеа­лизирует объект исследования, представляет его в некото­ром упрощенном виде, s виде логической схемы, обла­дающей той или иной степенью объяснительной силы, поэ­тому для одного и того же объекта исследования можно предложить несколько различных моделей.
   Основные направления в решении проблемы перевода будут рассмотрены нами упрощенно и схематически, од­нако достаточно ясно для того, чтобы понять излагаемую в данной книге концепцию процесса перевода.
   1.3.1 Некоторые основные концепции теории перевода
   Очень подробно и полно все основные направления в решении проблемй теории перевода рассмотрены в труде А. Д. Швейцера "Перевод и лингвистика" [139]. В нем же дается и подробный анализ объяснительной силы каждого из этих направлений. Мы не ставим' себе целью повторять подобный анализ. Заинтересованные читатели могут найти его в указанной книге.
   Основные положения проблемы перевода состоят вследующем:
   Желание рассматривать общую теорию перевода лишь в рамках чисто лингвистических дисциплин поро­дило несколько направлений в теории перевода, которые пытаются решать все переводческие проблемы, исходя из сопоставительного анализа переводимого текста и его транслята. В дальнейшем изложении мы примем, следую­щие сокращенные обозначения: язык, на котором напи­сан оригинал, подлежащий переводу, будем обозначать ИЯ (исходный язык), язык транслята--ПЯ (язык пере­вода, переводящий язык). Эти сокращенные обозначения стали в настоящее время общеупотребительными.
   Сопоставительный анализ текстов оригинала и транс­лята может осуществляться на уровне структурных эле­ментов языка, на уровне его семантических элементов и на уровне его стилистического восприятия. По мнению представителей лингвистической школы теории перевода [104], обнаружение закономерных соответствий в области лексики, фразеологии, грамматики и стиля составляет лингвистическую основу общей теории перевода. Одна­ко с первых же шагов теория закономерных со­ответствий наталкивается на неразрешимые проти­воречия, так как практика переводческой деятельности постоянно свидетельствует о том, что в огромном' боль­шинстве случаев перевод осуществляется не только по этим соответствиям. Введение в практику перевода адекватных замен, т. е. такого приема, когда то или иное понятие или предмет реальной действительно­сти ИЯ передается в трансляте совершенно другим поня­тием или соотнесением с совершенно другими предмета­ми действительности, никак не вписывается в теорию за­кономерных соответствий, что чувствуют и сами авторы этой концепции, которые, наряду с понятием "закономер­ные соответствия", вводят еще и понятие "приемы пере­вода", к которому относят все виды адекватных замен. Необходимость адекватных замен особенно ярко просле­живается в практике военного перевода, где эквивалент­ные соответствия почти никогда не носят закономерного характера, и выбор того или иного соответствия в транс­ляте определяется отнюдь не лингвистическими фактора­ми. Действительно, о каком закономерном соответствии можно говорить при переводе, например, такого речевого
   произведения:
   Eigene Absicht und geplante KampffЭhrung:
   Kp baut die StЭtzpunkte und Kam'pfstДnde aus. Die vorhandenen Stellungen sind auszunutzen. Feind­krДfte, die den HЖhenkamm vor uns Эberschreiten, - sind zu vernichten. FeuererЖffnung der PzAbwHand-waffen befehlen die ZgFhr. Es werden eingesetzt:
   links I. Zug im StЭtzpunkt "IGEL", rechts II. Zug im StЭtzpunkt "FUCHS".
   Замысел и план боя:
   Рота оборудует опорные пункты и долговременные оборонительные сооружения. Необходимо использо­вать имеющиеся позиции. Задача--уничтожить си­лы противника, которые преодолеют гребень высоты перед нашим расположением. Огонь из индивиду­альных противотанковых средств открывать по при­казу командиров взводов. -Боевой порядок:
   на левом фланге--1-й взвод в опорном пункте
   "Игель", на правом фланге--2-й взвод в опорном пункте
   "Фукс". ;
   Мы видим, что почти весь текст этого отрывка пере­веден с учетом не только языковой традиции ПЯ, но и конкретного содержания речевого произведения. Доста­точно указать хотя бы на выражение es werden eingesetzt, перевод которого всегда обусловлен конкретным содер­жанием действия (занять оборону, наступать, осущест­влять охранение, следовать и т. д.).
   Несмотря на некоторую ограниченность своих воз­можностей, теория закономерных соответствий сыграла немаловажную роль в нахождении объективных законо­мерностей перевода, а также в систематизации различ­ных переводческих приемов (например, при использова­нии адекватных замен).
   Другим важным направлением в создании общей теории "перевода явилось использование формаль­но-структурного анализа, но без обращения К реальной ситуации. Эта модель перевода устанавливает соответствия лишь на уровне языковых структурных еди-' ниц, а там, где эти соответствия установить невозможно,;' предлагается именовать перевод интерпретацией, при которой можно учитывать и факты реальной действи­тельности. Но в переводческой практике совершенно не­возможно отделить лингвистический и нелингвистический аспект самого процесса перевода, поэтому искусственное разделение гомогенного процесса на собственно перевод и интерпретацию представляется теоретически недоста­точно обоснованным. Это направление также внесло зна­чительный вклад в общую теорию 'перевода, так как поз­волило более глубоко проанализировать сами единицы языка и их взаимоотношения. Заслугой этого направле­ния является и то, что именно оно впервые обратилось к методике так называемого компонентного анали-з а для выявления смыслового содержания единиц язы­ка. Несомненно, компонентный анализ 'позволяет более глубоко понять весь круг соотносимых с данным знаком понятий или реальных объектов, но дело в том', что под­линный смысл данного языкового выражения редко со­ставляет сумму этих элементарных смыслов (семантиче­ских множителей, как их иногда называют), поэтому осуществлять перевод по одним только структурным компонентам, вряд ли возможно. Кроме того, описание всего лексического запаса конкретных языков по семан­тическим множителям представляется весьма трудоем­кой и малопродуктивной работой. Есть серьезные осно­вания полагать, что разложить на семантические множи­тели возможно лишь незначительную часть лексики живых языков.
   BecbMia полезным для переводческой практики явля­ется и другое основное положение этого направления в теории, а именно понятие о порождающей, или трансформационной, грамматике, введенное в линг­вистический обиход еще Н. Хомским [91]. Хомский пред­положил, что в основе всех реальных предложений любого языка лежит некоторое ограниченное количество ядер­ных конструкций, соответствующих какому-то ре­альному смыслу. Каждая ядерная конструкция может быть преобразована в серию так называемых поверх­ностных структур с тем' же смыслом. Например, ядерной конструкцией является:
   Рота уничтожает противника. Тогда поверхностными структурами можно считать:
   Противник уничтожается ротой.
   Уничтожение противника ротой.
   Рота, которая уничтожает противника.
   Противник, который уничтожается ротой. Такие трансформации можно представить себе и в лексическом плане.
   Перевод можно рассматривать также как известного рода трансформацию. Это дает возможность фоpмально-структурному направлению использовать идеи порождающей, или трансформационной, грамматики в теории перевода. Разумеется, умение оперировать подоб­ного рода трансформациями также продвигает нас на пути к полному пониманию истинного смысла высказы­вания. Положительное значение трансформационного анализа как раз и заключается в том', что он помогает проникать в суть инвариантного содержания сообщения. Некоторые практические руководства по обучению пере­воду специально вводят подобного рода упражнения на перефразирование речевых произведений с обязательным сохранением их первоначального смысла [120].
   Однако построение общей модели перевода на этой основе 'представляется нам вряд ли оправданым. Такая попытка была предпринята Ю. А. Найда. Это так назы­ваемый метод непрямого переключения, состоя­щий из трех этапов: анализа, переключения и изменения структуры. Первый этап интерпретируется как выявле­ние семантических множителей, т. е. неких семантиче­ских универсалий, стоящих над языком. Ю. А. Найда предлагает переводить не слова или лексические едини­цы, а ряды "семантических компонентов". Анализу под­вергаются также и семантические структуры с целью сведения их к упрощенным ядерным или околоядерным моделям. После этого происходит переключение выяв­ленных семантических компонентов (сем) и ядерных структур на такие же компоненты и структуры в ПЯ. Далее преобразование осуществляется уже в ПЯ в соот­ветствии с его особенностями [88, 178].
   Такая модель перевода сильно упрощает весь процесс и не может объяснить многих сторон практики. Дело в том, что в реальных текстах, подвергающихся переводу, всегда содержится множество сложных синтаксических конструкций, преобразование которых в ядерные таит опасность потери важной для переводчика информации, восстановить которую потом в ПЯ будет невозможно. Далее, эта модель, как нам кажется, искусственно разде­ляет лексическое и грамматическое наполнение сообще­ния и оперирует ими совершенно раздельно, в то время как в практике живых языков часто наблюдаются пере­ходы грамматических значений в лексические и наоборот. Установлено также и тесное взаимодействие лексических и грамматических значений, которое было тщательно рассмотрено в ряде специальных исследований (укажем лишь на одну работу подобного рода [140]).
   С методологической точки зрения здесь тоже возни­кают некоторые возражения. В изучении любого явления или процесса анализ необходим отнюдь не для упроще­ния, а для выявления всех компонентов и элементов это­го явления или процесса, а также для обнаружения су­ществующих связей между этими элементами. Анализ речевых произведений нужен главным образом для того, чтобы выявить все нюансы смысла. Думается, что путем' упрощения проблема перевода не может быть решена. В реальном речевом произведении сумма элементарных смыслов далеко не всегда есть содержание высказы­вания.
   Наиболее существенной положительной стороной этой модели перевода является то, что она позволяет анализи­ровать факты языка с точки зрения универсальных се-м'антических категорий, абстрагируясь от их конкретного языкового содержания. Действительно, конкретные язы­ковые категории (существительные, глаголы, прилага­тельные, наречия, предлоги и т. д.) трансформируются здесь в семантические категории: предмет, процесс, приз­нак, отношение. Такая трансформация помогает глубже понять исходное содержание, но она не должна являть­ся основанием для дальнейших операций упрощения вы­сказывания. Потеря информации в этом случае окажется неизбежной. Можно проделать такой эксперимент. Возь­мем текст и удалим' из него все логические показатели времени, сохранив лишь глагольные формы, и мы сразу же обнаружим утрату существенной части информации не только временного характера:
   Als der junge Ingenieur Jacques Gregor, von dem heute ganz Anatol spricht, vor einigen Monaten aus dem Ausland zurьckkehrte, wurde seine Ankunft in der Stadt ьberhaupt nicht beachtet. Er kam an einem heiЯen Nachmittag in einer verstaubten Kalesche von der Station Kombцs herьber, und die Leute von Ana­tol schliefen wie gewцhnlich noch hinter den geschlossenen Fensterlдden...
   (B. Kellermarm. Die Stadt Anatel)
   Der junge Ingenieur Jacques Gregor, von dem ganz Anatol spricht, kehrte aus dem Ausland zurьck. Seine Ankunft wurde in der Stadt nicht beachtet. Er kam in einer verstaubten Kalesche von der Station KombЖs herЭber, und die Leute von Anatol schliefen hinter den geschlossenen FensterlДden...
   В трансформированном тексте конкретизация во вре­мени оказалась утраченной, а вместе с ней и существен­ная часть содержания самого сообщения, а именно: ука­зание на то, что описываемые события произошли нес­колько месяцев тому назад; утрачена также и косвенная характеристика жителей городка, которые привыкли спать за закрытыми ставнями именно в полуденное вре­мя. Этот пример, заимствованный у Е. В. Гулыги и Е. И. Шендельс [35], ярко иллюстрирует взаимозависи­мость лексических и грамматических элементов языко­вой структуры, гомогенно создающих определенный смысл.
   •Следующей концепцией перевода является ситуа­тивная модель. Одни сторонники этой модели под­ходят к решению проблемы с формально-ситуативных позиций, например Дж. Кэтфорд [157], другие с денота­тивно-ситуативных, например, В. Г. Гак [32].
   Дж. Кэтфорд пытается свести всю проблему перево­да к понятию эквивалентности лексических и граммати­ческих значений. Поскольку значения понимаются им не в плане инвариантного содержания, а в плане сетки отношений лингвистических форм (число, род, процесс, время, законченность или незаконченность действия и т. д.), т. е. в чисто формальном плане, то естественно на­бор этих отношений в разных языках никогда не совпа­дает, следовательно, переноса значений такого рода при переводе не получается, сохраняется лишь "эквивалент­ность фраз", функционирующих в той же ситуации. Но ситуация понимается сторонниками этой модели не в экстралингвистическом плане, не в отношении к реаль­ной действительности, а чисто лингвистически, как набор лингвистических отношений (завершенность или незавер­шенность действия, единичность или множественносгь участников, их пол и,т. д.). Таким образом, и в этом случае мы в конечном итоге сталкиваемся с набором универсальных семантических множителей, но теперь уже не только в лексике, но и в грамматической структуре языков. Объяснительная сила этой модели оказы­вается, на наш взгляд, явно недостаточной.
   Денотативно-ситуативная модель В. Г. Гака подводит нас к решению проблемы перевода значительно ближе, так как в этой модели ситуация рассматривается не по отношению к внутрилингвистическому окружению, а по отношению к реальной действительности. Толкование ситуации, предлагаемое в данной книге, полностью сов­падает с денотативно-ситуативной моделью В. Г. Гака. Однако, как нам кажется, недостатком этой модели пе­ревода является то, что она может функционировать только на семантическом уровне, т. е. на уровне, кото­рый ориентирован лишь на реальную действительность и в принципе не может охватить внутреннего мира участ­ников КА. Таким образом, эта модель не может вклю­чать в себя прагматический аспект КА.
   Важной особенностью описываемых моделей перево­да является также и то, что все они способны в той или иной степени описать результаты переводческого процес­са на основе анализа оригинала и его транслята, но ни одна из перечисленных моделей не может дать каких-либо указаний на то, что же является критерием выбора того или иного конкретного приема в переводческой практике. Описываются приемы, устанавливаются сети соответствий и эквивалентов, а критерии для выбора под­ходящих приемов, соответствий и эквивалентов стано­вятся уделом интуиции переводчика.
   Рассматривая перевод как разновидность акта язы­ковой коммуникации, некоторые авторы строят комму­никативные модели перевода. Одной из наиболее полно разработанных моделей такого рода является ком­муникативная модель О. Каде [169].
   Модель О. Каде отражает важную особенность пере­водческого процесса, в котором переводчик оказывается связующим звеном между отправителем' сообщения и его получателем. При этом О. Каде выделяет в структуре пе­реводчика три компонента: получателя сообщения на ИЯ; устройство перекодирования, которое способно за­менить код ИЯ на код ПЯ, сохраняя содержание сооб­щения неизменным; отправителя сообщения на ПЯ, т. е. отправителя транслята. (Термин "транслят" был введен в переводческую литературу именно О. Каде.) Таким' об­разом, вся проблема перевода превращается у О. Каде
   в проблему смены кодов. На этом вопросе следует оста­новиться несколько более подробно.
   Наличие сходства в структурах, например, между си­туацией действительности и элементами сообщения об этой ситуации, должно следовать определенному закону учета и выражения этого сходства. Таким, законом яв­ляется закон изоморфизма или в более обобщен­ном виде -- закон гомоморфизма.
   Две структуры считаются изоморфными друг другу в том случае, если между каждым элементом одной струк­туры и каждым элементом другой существует взаимоод­нозначное соответствие. Это соответствие устанавливает­ся не только относительно элементов, но и относительно связей и отношений между элементами внутри каждой из рассматриваемых структур. Природа же самих эле­ментов не имеет значения для действия этого закона, важны лишь сами соответствия и притом обязательно однозначные.
   Понятие изоморфизма родилось в современной алгеб­ре для исследования структуры групп полей, тел и пр. Согласно закону изоморфизма изоморфность двух струк­тур (структуры M и структуры М') записывается так:
   М^-М'. При изоморфизма всегда должно быть вза­имооднозначное соответствие, т. е. все элементы структу­ры соответствуют от M к М' и от М' к М. Например, ма­кет микрорайона-города и построенный по этому макету микрорайон представляют собой системы и структуры изоморфные.
   Если же соответствие между структурами М и М' обнаруживается лишь в одну сторону, например, только от М к М'', а соответствие от М' к М отсутствует или есть соответствие от М' к М и отсутствует от М к М', т. е. если для М кроме М' существуют еще и другие со­ответствия К, И, H и т. д., то такое отношение называ­ется гомоморфным. При гомоморфном отношении одна из структур будет обязательно проще другой по своей структуре, а следовательно, она будет и более аб­страктной, так как исключает детали и отвлекается от частностей. Если отношения между фотографическим отпечатком и его негативом' являются хорошей иллюст­рацией изоморфизма,^ то отношения между географиче­ской картой и местностью, изображенной на этой карте, являются примером гомоморфизма. Гомоморфизм обяза­тельно предполагает, что одна система или структура проще другой, что осуществлены некоторые упрощения, исключены детали и частности. В этом смысле гомоморф­ный образ более абстрактен, чем. изоморфный.
   Если рассматривать с этих позиций структуру опре­деленной мысли и структуру ее языкового выражения, то между первой структурой М -- мыслью -- и второй структурой М'--языковым выражением этой мысли-- .нельзя обнаружить ни отношений изоморфизма, ни отно­шений гомоморфизма. Действительно, языковые выра­жения: мне нравится моя работа, я люблю свою работу, моя работа меня привлекает, моя работа мне приятна и т. д. отнюдь не являются изоморфными, так как выра­жают разные оттенки одной и той же мысли. Но и о го­моморфных отношениях говорить тоже нельзя, потому что мы не знаем структуры мысли, мы можем лишь ги-.потетически конструировать эту структуру, ибо содержа­ние мысли мы ощущаем как нечто неизменное, инва­риантное, проявляющееся лишь в конкретных вариантах. Как уже говорилось выше (см. Введение), инвариант--­это такое абстрактное понятие, которое может лишь мыс­ленно выделяться из конкретно существующих вариан­тов, сам же инвариант материализоваться не может, лю­бая его материализация превращает его уже в вариант.
   Кроме того, если мы обратимся к системам понятий в разных языках, то немедленно обнаружим, что система понятий ИЯ отнюдь не изоморфна системе понятий ПЯ. Таким образом проблема еще более усложняется. Струк­тура мысли даже в пределах одного языка не изоморфна своему языковому выражению, а языковые выражения ИЯ тем. более не изоморфны языковым выражениям ПЯ. Для иллюстрации приведем такой пример:
   Diese Geschwister sind sehr befreundet. Эти брат и сестра очень дружны. Эти братья и сестры очень дружны. Эти сестры очень дружны. Эти братья очень дружны.
   Как видим, одному языковому выражению в немец­ком языке могут соответствовать несколько совершенно различных выражений в русском языке, причем их дено­тативные смыслы весьма различны, так как каждое из выражений русского языка может быть соотнесено с со­вершенно разными объектами реальной действитель­ности.
   Отсутствие отношений изоморфизма и гомоморфизма между мыслью и ее языковым выражением, с одной сто­роны, и между структурными элементами разных язы­ков, с другой, обусловливает наличие вариантов как в первом, так и во втором случаях.
   Строгие кодовые отношения строятся только при на­личии изоморфных отношений между кодируемой и ко­дирующей структурами. Кодовые системы, не следующие закону изоморфизма, просто неосуществимы. Именно поэтому мы и не можем признать язык кодовой системой. Знаковая природа языка еще не дает права уподоблять язык кодовой системе и называть его кодом, так как в языке нет присущих кодовым, системам условий изомор­физма, и слово как знак не только называет понятие, но и осуществляет его. Мысль и речевое 'произведение, вы­ражающее ее, представляют собой неразрывное единст­во, ибо не могут существовать друг без друга, а в кодо­вых отношениях такое единство отсутствует, ибо кодо­вые прообразы совершенно независимы от кодовых образов (знаков).
   В силу всего вышеизложенного мы не можем полно­стью согласиться с О. Каде в вопросе о том, что перевод­чик осуществляет лишь смену кодов. Модель О. Каде выглядит следующим образом:
   Текст на ИЯ -^ Интеллектуальная обработка этого текста на семантико-функциональной основе -->• Смена кодов, т. е. сопоставление структурных элементов ИЯ с элементами ПЯ по эмпирически установленным законо­мерностям на основе знания языка и предмета высказы­вания -^ Создание транслята на основе знания норм ПЯ -^ Передача транслята новым получателям.
   Эта модель привлекает своей коммуникативной ясно­стью, но этап "смены кодов" интерпретирован в ней весьма упрощенно, так как для перевода нет необходи­мости сопоставлять структурные элементы ИЯ и ПЯ.' В структурные элементы ПЯ нужно укладывать не эле­менты ИЯ, а познанный смысл исходного текста, т. е. безусловно выходить за рамки чисто лингвистических категорий.
   Кроме этого, в модели перевода О. Каде допускается, на наш взгляд, еще одна неточность. Языковое выраже­ние той или иной мысли нельзя рассматривать как ее форму, как это делает О. Каде. В настоящее время все более и более признается, "что язык и мышление -- это особые очень сложные явления, каждое из которых имеет свою специфическую форму и свое специфическое содер­жание" [91/374]. Формами мысли являются, в частности, понятия, суждения, умозаключения, а содержанием мож­но считать информирование, разъяснение, побуждение к действию, вопрос, выражение эмоций и пр. Формами в языке являются звуки, фонемы, морфемы, лексемы, пред­ложения, текст, интонация, содержанием--значение и смысл передаваемых сообщений, которые могут присут­ствовать в каждой из перечисленных форм. Но важно помнить, что для функционирования мысли и языка ис­пользуются одни и те же знаки, как это было показано выше. О. Каде не видит этой особенности языкового зна­ка и поэтому весьма упрощает проблему, относя разную категоризацию действительности в разных этнических коллективах только к языку. Для О. Каде "сегментиро­вание" действительности в разных языках -- это лишь различия в "семантико-функциональной величине языко­вого знака" [169/75]. Далее вся проблема перевода ре­шается путем так называемой "актуализации отношений между элементами системы ИЯ и ПЯ" [169/76]. Но и здесь, по мнению автора, проблема не находит своего разрешения, потому что не существует изоморфизма между содержанием мысли и ее выражением. Дело не в том, что между элементами ИЯ и ПЯ существуют в по­тенции одно-однозначные отношения, а в том, что и ИЯ, и ПЯ могут выразить все, что отражено мозгом, т. е. осознано им. Действительность осознается в различных 'вариантах, под различным углом зрения, и задача пере­водчика заключается в выявлении инварианта сооб­щения.
   Но несмотря на все это, модель перевода О. Каде об­ладает значительной объяснительной силой. Она пост­роена на схеме языковой коммуникации, рассматривает значение в семантико-функциональном плане, а следова­тельно, входит и в область прагматических значений, учитывает особенности отправителя и получателей сооб­щения, рассматривает семантическое содержание языко­вых выражений на базе ситуаций действительности. Все эти качества выдвигают эту модель на одно из первых мест в современной теории перевода.
   Мы изложили наиболее распространенные направле­ния в решении проблемы перевода. Бесспорно, что все они способствуют решению этой сложной проблемы, так как рассматривают ее под разным! углом зрения и, ко­нечно, решают многие из выдвигаемых практикой вопро­сов. Установление закономерных соответствий между выражениями ИЯ и ПЯ вооружает переводчика набором уже готовых эквивалентов и приемами переводческой практики. Формально-структурные модели помогли бо­лее глубоко проникнуть в структуру самих языковых вы­ражений. Модель Ю. А. Найда позволила осуществить анализ языковых выражений с точки зрения универсаль­ных семантических категорий. Ситуативные модели пе­ревода позволили связать перевод с ситуациями действи­тельности, а коммуникативные модели перебросили мост и в область прагматических значений.
   Таким образом, все модели, рассмотренные здесь, и те, которых мы не касались, значительно продвинули вперед создание общей теории перевода.
   Важным выводом из рассмотренных выше концепций перевода является то, что мы смогли наглядно убедиться в принципиальной невозможности построения чисто линг­вистической теории перевода, способной решать все проблемы переводческой практики. Стало ясным также и другое: без обращения к понятию инварианта сообще­ния построить удовлетворительную теорию перевода нельзя. Наконец, мы установили и то, что адекватная об­щая теория перевода должна обязательно учитывать все три основные уровня анализа языка, а именно: синтакси­ческий уровень, когда принимаются во внимание лишь элементы языка и их взаимные отношения, семантиче­ский уровень, когда кроме вышеупомянутых отношений при анализе учитываются еще и отношения речевых про­изведений к ситуациям действительности, прагматиче­ский уровень, на котором, кроме того, учитываются от­ношения, складывающиеся между элементами языка и участниками КА, т. е. когда учитываются системы целей и функций, возникающие в ходе коммуникативного акга [127, 144]. Наряду с этим, следует принимать во внима­ние и информационный уровень, который учитывает об­щий характер информации (информирование, побужде­ние к действию, получатель информации).
   Из всего вышеизложенного следует, что адекватная общая теория перевода' не может быть только лингвисти­ческой, как бы мы не интерпретировали понятие "линг­вистика"--микролингвистика или макролингвистика [14]. Общая теория перевода может быть построена лишь как комплексная дисциплина на базе лингвистики, включаю­щая в себя элементы философии теории познания, логики, математики, психологии, социологии, а возможно, и фи­зиологии высшей нервной деятельности.
   Теория военного перевода должна базироваться на закономерностях общей теории перевода, истинность познаваемых закономерностей которых проверяется на конкретных примерах. В практике военного перевода од­нозначно установлено, что получение транслята возмож­но только на основе учета всех трех уровней анализа исходного сообщения (синтаксическом, семантическом и прагматическом.), а также особенностей не только сооб­щения, но и информации, так как именно они часто оп­ределяют характер языковых выражений. Например, на­личие или отсутствие помех в канале связи, доклад на­чальнику или сообщение равному по положению, приказание подчиненному, передача содержания трофейного документа и т. д. оказывают существенное влияние на выбор языковых средств не только в оригинале сооб­щения, но и в его трансляте.
   • Подтвердим это положение несколькими примерами:
   При переводе раздела "замысел боя" параграфа 1 бое­вого приказа бундесвера необходимо учитывать на син­таксическом уровне: принятую традиционную форму гла­голов в немецком оригинале--презенс--и обязательное введение побудительных конструкций в русском трансля­те; на семантическом, уровне: тот факт, что сообщение является одним из параграфов боевого приказа и поэто­му должно и в трансляте звучать как приказ; на праг­матическом уровне: иметь в виду, что в практике воен­ного делопроизводства даже последовательность пунктов и параграфов приказа говорит об их содержании; на ин­формационном уровне: учитывать особенности информа­ции, а именно, то, что в данном случае переводу подле­жит документ бундесвера, а не документ вооруженных сил другого государства, и, следовательно, необходимо все семантические единицы оригинала понимать относя­щимися к бундесверу.
   Например:
   GefechtsfЭhrung
   Die beiden vorderen Angriffsgruppen A und B Эberschreiten die Ablauflinie um 0800 mit vordersten Teilen im Zuge ihrer Angriffsachsen, um in raschem
   Zupacken das HЖhengelДnde WINKELHжHE (7065)--ZABELHжHE (7464) zu gewinnen (ZZ1).
   Транслят:
   Замысел боя:
   Передовым, частям атакующих группировок А и Б перейти исходный рубеж в 8.00 и наступать вдоль указанной оси наступления с задачей быстрыми и энергичными действиями овладеть районом высот Винкельхое (квадрат 7065)--Цабельхое (квадрат 7464) (Промежуточный рубеж атаки N 1).
   Следует иметь в виду, что в военной терминологии бундесвера и Национальной народной армии ГДР име­ются существенные расхождения. Так, в вышеприведен­ном примере некоторые понятия оригинала отсутствуют в терминологии ННА или имеют несколько иную соотне­сенность. Например, термин die Angriffsgruppe соответ­ствует в ННА понятию "ударная группа", а термин das Zwischenziel вообще не употребляется.
   Без учета всех четырех уровней получить приведен­ный выше транслят было бы просто невозможно, так как выбор языковых форм транслята диктуется именно эти­ми уровнями.
   1.3.2. Коммуникация и процесс перевода
   Полностью понять сущность процесса перевода лишь 'путем сопоставительного анализа текстов оригина­ла и его транслята нельзя, так как пути получения экви-. валентных соответствий остаются в данном случае вне поля зрения, а сама эквивалентность устанавливается интуитивно. К тому же установление одних только структурных соответствий на основе анализа текстов на ИЯ и ПЯ чрезвычайно затруднено вариативным харак-repoMi языка, отсутствием отношения изоморфизма меж-'ду содержанием сообщений и речевыми произведениями. Однако процесс перевода нельзя рассматривать и в от­рыве от его результатов, ибо понятие адекватности пере-. вода приложимо лишь к тексту оригинала и той функ­ции, которую текст выполняет в среде получателей на ИЯ. Трудно не согласиться с А. Д. Швейцером, который пишет, что "теория перевода должна отразить процесс перевода во всей его полноте и, разумеется, включая его результат" [138/38].
   По своей сущности процесс перевода представляет со­бой усложненный вариант одноязычного коммуникатив­ного акта. Но прежде чем мы приступим' к рассмотрению всех этапов и компонентов КА, нам необходимо подроб­но остановиться на сути самого исходного момента КА, т. е. того момента, на котором зарождается исходное со­общение, и условиться, что мы будем понимать под смыслом сообщения в КА.
   Порождение речевого произведения обусловлено всег­да целым рядом внешних и внутренних для отправителя факторов, которые, взаимодействуя друг с другом, фор­мируют конкретное речевое произведение в КА. В ана­лизе КА мы исходим из аксиоматического предположения, что всякий КА представляет собой определенный вид деятельности, а именно речевой деятельности, в которой каждый речевой поступок преследует определенную цель, достижение которой необходимо данному индивиду в об­щественном и социальном плане, так как сам он являет­ся общественной единицей и вне общества существовать не может. Таким образом, речевая деятельность стано­вится для него составным элементом любой иной дея­тельности. Совокупность речевых поступков всегда вхо­дит в общий процесс осмысленной деятельности, какой бы характер она не носила: чисто интеллектуальный, чи­сто материальный или соединение того и другого вместе [67]. Поскольку любая деятельность человека осущест­вляется в обществе, постольку в ходе ее необходимо об­щение не только материальное, но и языковое. Следова­тельно, 'психологические предпосылки, справедливые для любой деятельности, 'применимы также и к речевой деятельности.
   В любой деятельности различают всегда три сторо­ны: мотивационную, целевую и исполнительную.
   Мотивы деятельности определяются под влиянием оценки реальных отношений и связей, складывающихся в объективном, внешнем для субъекта мире, а также под влиянием внутренних физических и психических состоя­ний субъекта. Мотив -- это определенный повод как-то прореагировать на складывающуюся обстановку. Напри­мер, если возник спор между двумя индивидами, третий, присутствуя при этом споре, может принять или не при­нять в нем участие, причем этот вопрос будет решен этим третьим человеком лишь после определенной оценки свое­го места в данной ситуации, оценки своего социального ранга и своих индивидуальных способностей. Следова­тельно, мотив вызывает целую серию определенных опе­раций, ведущих к принятию конкретного решения--дей­ствовать или уклоняться от этих действий.
   После такой координации операций мотив кристалли­зуется в коммуникативное намерение, которое часто именуется интенцией. Коммуникативное наме­рение возникает под влиянием внешних или внутренних побуждений, играющих роль мотива конкретного поступ­ка. В дальнейшем мы будем говорить лишь о речевых по­ступках, о речевой деятельности, поэтому все разбирае­мые компоненты будем относить только к ней.
   Внутренние мотивы в значительной мере определяют­ся воздействием эмоций, гормонов, инстинктов и могут стимулироваться внешними воздействиями через органы чувств или сознательным побуждением через мозговые структуры.
   Внешние мотивы определяются окружающей реальной обстановкой, которая может восприниматься непосредст­венно или осознаваться в результате осмысливания рече­вых сообщений. В последнем случае речевое произведе­ние играет роль внешнего побуждающего фактора.
   Сложившееся коммуникативное намерение (интенция) определяет затем цель высказывания, т. е. вторую сторо­ну деятельности. Продолжая предыдущий пример, можно предположить, что у третьего лица возникло коммуника­тивное намерение принять участие в опоре, тогда, перехо­дя в область целей, коммуникативное намерение должно оформиться в конкретную цель--принять точку зрения одной из спорящих сторон либо попытаться примирить их. Таким образом, цель высказывания не тождественна ком­муникативному намерению, но всегда согласована с ним.
   Все компоненты порождающей структуры КА тесно взаимодействуют друг с другом и оформляются в ин­тегральное понятие коммуникативного задания (КЗ). Следовательно, коммуникативное задание -- это гомоген­ная, интегральная, т. е. нерасчленимая на отдельные ком­поненты, порождающая сила для конкретного речевого произведения. В нашем примере КЗ можно было бы оха­рактеризовать так: оценивая свои способности, социаль­ную роль и возможности, учитывая свое спокойное внут­реннее состояние и авторитетное положение по отноше­нию к спорящим, я могу примирить их точки зрения, опираясь на свои знания и опыт, и поэтому я обращусь сразу к ним обоим и скажу... Далее КЗ переходит уже в речевое произведение [119].
   Однако получатель или получатели этого речевого произведения воспринимают не только его содержание, но также и его форму, и стилистическую окраску. Кроме того, получатель воспринимает и личность самого говоря­щего, наблюдает с внешней стороны его внутреннее со­стояние, оценивает и осмысливает внешнюю обстановку со своей точки зрения, которая отправителем сообщения уже переработана как ситуация действительности. Вспом­ним, что во введения мы определили ситуацию действи­тельности как фрагмент реальной обстановки, но уже ин­терпретированный в нашем сознании (см. 0.7).
   Все эти восприятия: речевое произведение с его содер­жанием, формой и интонацией, сам говорящий с его внут­ренним состоянием и реальная обстановка общения вос­принимаются получателем сообщения как смысл речевого произведения. Следовательно, смысл речевого произведе­ния слагается не только из речевой информации, но также и из других компонентов КА, которые воспринимаются получателем сообщения. Необходимо подчеркнуть, что почти все перечисленные компоненты КА имеют место и в том случае, когда КА не имеет формы непосредственно­го общения, например, когда мы читаем книгу, документ или воспринимаем массовую информацию (радио, теле­видение) . Отсутствует только реальная обстановка об­щения. Но в случаях непрямого общения сам отправитель сообщения учитывает это обстоятельство и стремится вос­полнить отсутствующий элемент КА иными средствами. которые позволяют получателю сообщения домыслить от­сутствующий элемент. Правда, это домысливание не мо­жет быть для всех одинаковым, так как основывается на индивидуальном жизненном опыте, общей эрудиции, инди­видуальном тезаурусе и психическом состоянии. Объем смысла получаемого сообщения всегда зависит от разви­тости тезауруса получателя. Сообщение всегда содержит нечто новое, чего еще нет в тезаурусе получателя. С дру­гой стороны, получатель способен 'понять это сообщение лишь тогда, когда его тезаурус достаточно развит, чтобы воспринять тему сообщения и выделить в нем рему, т. е. осмыслить данное или уже известное и по­нять новое[60, 77, 78].
   У получателя сообщения воспринятый им смысл вы­зывает определенную ответную реакцию, которую можно интерпретировать как функцию речевого произведения.
   На этом этапе КА переходит уже в исполнительную часть речевой деятельности. Получатель либо принимает к све­дению содержание полученного сообщения, либо присту­пает к определенным физическим действиям', либо пред­принимает сам ответный речевой поступок. В ряде слу­чаев сообщение оказывает эмоциональное воздействие, т. е. опять-таки вызывает какую-то ответную реакцию.
   Наглядно компоненты смысла в КА можно изобразить в виде схемы.
   На схеме / главные структурные элементы КА (отпра­витель и получатель сообщения) показаны заштрихован­ными прямоугольниками, остальные элементы -- прямо­угольниками различной величины, их взаимодействие по­казано стрелками, • их внутренняя нерасчленимость -- объединением отдельных прямоугольников в более крупном. Рассматривая схему, мы обнаруживаем, что по­лучатель сообщения с его функцией речевого произведе­ния сам является не только элементом, получающим со­общение, но и элементом ситуации действительности для отправителя сообщения, а также и элементом воздействия на его внутреннее состояние. Эмоциональное состояние получателя, спокойное или возбужденное, манера его ре­чи и т. д. оказывают существенное 'влияние на формиро­вание КЗ у отправителя сообщения. Таким образом, сам получатель попадает в речевое произведение как частица его смысла.
   Непосредственное воздействие реальной обстановки и личности отправителя на смысл может быть весьма раз­личным: от нулевого до максимального, когда почти все содержание сообщения передается не самим речевым про­изведением, а лишь этими непосредственными, связями. Например, два друга встречаются неожиданно, и один из них может выразить свое удивление с различной степенью экспрессии:
   -- Я удивлен тем, что встретил тебя здесь!
   -- Это ты? -
   -- Ты?
   -- Оо! . На схеме/речевое произведение представлено рас­члененным на значение, обозначение, выражение и фор­му. Это деление требует некоторого разъяснения. .
   Смыслообразующими элементами всякого речевого произведения являются всегда уровни семантической структуры языкового знака (уровень действительности, уровень мыслительных отношений, уровень языка). Имен­но это и отражено на схеме 1 членением речевого произ­ведения. Значение отражает те части смысла, которые реализованы в лексических значениях отдельных слов и в их совокупностях, составляющих предложения. Обоз­начение -- это соотнесенность речевого произведения с отраженной в нем ситуацией действительности. Выра­жение -- это прагматические компоненты коммуникатив­ного задания, в том числе и эмоционально-экспрессивные. Форма же речевого 'произведения объединяет все пере­численные компоненты смысла и в свою очередь сама мо­жет нести определенное смысловое содержание (напри­мер, аллитерации, ассонансы и пр.). Преимущественное употребление или неупотребление тех или иных форм вы­ражения создает определенную стилистическую окраску высказывания, а окраска--это тоже элемент смысла.
   Мы видим, таким образом, что коммуникативное зада­ние является ведущим элементом всего передаваемого смысла в КА, но смысл включает в себя еще и непосред­ственные элементы, участвующие в коммуникативном ак­те помимо КЗ.
   У получателя сообщения смысл реализуется в функ­цию речевого произведения, которая была определена во введении как результирующий коммуникативный эффект в ходе общения. Как отмечалось, функция речевого про­изведения всегда соотносится с действиями получателя сообщения, что и показано на схеме.
   Смысл речевого произведения можно рассматривать только на фоне всего КА, поэтому чисто лингвистические концепции смысла для переводчика неприемлемы. Про­никновение же во все элементы передаваемого в КА смысла становится важнейшим этапом работы перевод­чика. Естественно, что далеко не всегда переводчику не­обходимо скрупулезно докапываться до 'всех гомогенных 'компонентов КЗ, проникать во внутренний мир отправи­теля сообщения и учитывать взаимодействие самих уча­стников КА. В ряде случаев доля этих компонентов в об­щем смысле высказывания оказывается незначительной, это тем более вероятно, когда сообщение с самого начала не ориентировано на непосредственных получателей, ког­да сам отправитель рассматривает их лишь как потенци­альных получателей и непосредственно их не восприни­мает. Но общая модель смысла должна, несомненно, учитывать все возможные его компоненты, так как лишь • здесь переводчик получает все необходимые указания на пути познания смысла высказывания для всех случаев практики, в том числе и для тех, когда без обращения к внелингвистическим компонентам смысла понять содер­жание высказывания оказывается затруднительным.
   Ознакомившись со структурой смысла, можно перейти к рассмотрению и самого акта коммуникации.
   В дальнейшем, изложении смысл речевого произведе­ния будет постоянно пониматься нами в виде обобщенно­го содержания со всеми представленными на схеме / ком­понентами без специального выделения КЗ и ситуации действительности, хотя в ряде конкретных случаев пере­водчику приходится чаще всего обращаться как раз к этим элементам смысла. Но этот вопрос уже рассмотрен нами и, чтобы не усложнять дальнейшего изложения, мы будем постепенно, по мере уяснения сложной структуры тех или иных компонентов КА в процессе перевода, пред­ставлять их в виде обобщенных элементов структуры, вы­деляя лишь те из них, которые играют существенную роль именно на рассматриваемом этапе КА.
   Итак, передаче по каналу связи в КА подлежит смысл речевого произведения со всей его сложной структурой и содержанием. Смысл формируется в мозгу отправителя сообщения первоначально в понятийном ви­де на основе его тезауруса и затем уже осознается отпра­вителем в языковой форме. Для передачи по каналу связи этой формы смысла мозг вырабатывает соответствующий каналу связи нервный сигнал и направляет этот сигнал в соответствующий ему преобразователь. Следовательно, нервный сигнал и преобразователь определяются выбран­ным каналом связи. В качестве канала связи могут слу­жить либо звуковые колебания воздуха (звуковая члено­раздельная речь), либо письменное оформление сигнала связи (письменная речь), либо, наконец, различные же­сты у нормальных людей или кинестезическая речь глу­хонемых.
   В соответствии с избранной формой сигнала связи при помощи нервных сигналов включаются те или иные пре­образователи: либо артикуляционный аппарат звуковой речи, либо двигательный аппарат руки для написания букв и слов, либо аппарат жестикуляции.
   Преобразователь переводит сообщение в разряд ин­формации, т. е. отсылает сообщение по каналу связи.
   Превратившись в информацию (при этом термин "инфор­мация" следует понимать в том смысле, который был предложен во введении (см. 0.4), сообщение курсирует по каналу связи до тех пор, пока оно не будет получено со­ответствующим преобразователем получателя, где насту­пает обратный процесс переработки информации в нерв­ные сигналы, поступающие в соответствующие отделы мозга. При этом как у отправителя, так и у получателя мозг при помощи обратной связи постоянно контролирует работу преобразователя, настраивая его определенным образом для получения наиболее эффективной связи. От­правитель может в зависимости от этого регулировать силу своего голоса, получатель обострять свой слуховой аппарат, компенсируя тем самым' воздействие на канал связи всевозможных помех. Помехами могут быть: нераз­борчивость артикуляции, дефекты речи, неразборчивость шрифта, посторонние шумы в пространстве, где распрост­раняются звуковые колебания и пр.
   Мозг получателя на основе языка, общего для него и отправителя сообщения, переводит сообщение в область .своей понятийной сферы, т. е. в область своего тезауруса. Важно при этом помнить, что тезаурусы отправителя и получателя сообщения никогда не совпадают полностью, они им.еют лишь некоторую общую часть, опираясь на ко­торую участники КА и добиваются взаимопонимания. Этот процесс весьма осложняется при отсутствии непо­средственной обратной связи, когда отправитель лишен возможности вносить некоторые коррективы в форму своего речевого произведения, чтобы нащупать как раз ту общую часть тезауруса, которая и является базой для взаимопонимания.
   Осознанный смысл в сфере получателя сообщения ре­ализуется затем в соответствующую данному речевому произведению функцию речевого произведения и на осно­ве этой функции переводится уже в разряд не речевой, а какой-то иной деятельности, т. е. получатель начинает действовать. Результатом, этой новой деятельности может явиться опять же речевая деятельность или какие-либо иные поступки получателя.
   Весь этот процесс можно представить в виде схемы, фиксирующей цсе описанные элементы функционирова­ния связи в ходе КА. .
   На схеме 2 элементы /, 2, 3, 4 относятся только к сфе­ре отправителя сообщения, элементы 11, 12, 13, 14 и 15
   относятся только к сфере получателя сообщения, элемен­ты же 5, 6, 7, 8, 9, 10 относятся к ним обоим. Элемент 5-- язык--является общим для участников КА, но знание языка фиксируется, разумеется, в мозгу каждого комму­никанта. Элементы 6 и 10, тезаурусы отправителя и по­лучателя сообщения--как об этом уже говорилось--не идентичны, но в значительной своей части они пересека­ются. Область пересечения тезаурусов составляет поня­тийную базу для взаимопонимания.
   Элементы 7, 8 и 9 функционируют в пространстве вне сфер отправителя и получателя сообщения. Информация, курсирующая по каналу связи, подвержена воздействию различных помех и может в связи с этим претерпевать различные искажения. Избыточность языка в значитель­ной мере компенсирует это негативное свойство канала связи.
   Рассматривая схему 2, мы видим, что искажение со­держания сообщения может возникнуть либо в канале связи под воздействием помех (элемент 9), либо непос­редственно в понятийной сфере мозга получателя (эле­мент 13} из-за несовпадения тезаурусов 6 и 10.
   Поскольку воздействие помех в канале связи может в значительной мере быть компенсировано избыточностью языка и избыточностью самих сообщений, которая проявляется в том', что главная мысль высказывания обычно ? несколько раз разъясняется разными речевыми произве- ;, дениями, этот род искажений можно не учитывать в об- | щей теории. Несовпадение же тезаурусов является более I важной причиной, учитывать которую при создании об­щей теории перевода приходится обязательно.
   Элементы модели 1--4, 5 и 6 и соответственно эле­менты 11--14, 5 и 10 работают как единая система с ' диалектическими связями, которую условно можно наз­вать системой мышления языка.
   При учете этой модели для переводческой практики необходимо ясно представлять себе, что несовпадение те­заурусов 6 и 10 обусловлено не только различным инди­видуальным опытом участников КА, но и такими факто­рами, как подсознательная информация, оперативная информация, знания, интересы, социальная ориентация , коммуникантов, правила жизни общества, культурные тра­диции, т. е. теми факторами, которые формируют убежде­ния и взгляды, личности. Особую роль при этом играет фактор времени, который наиболее активно влияет на об---щественную память и общественную культуру, определяя конкретную активность личности. Учитывать фактор вре­мени при осуществлении перевода весьма существенно, так как переводчик может выступать в роли получателя ' сообщения через значительный промежуток времени пос­ле начала курсирования сообщения в виде информации. За прошедший промежуток времени может значительно измениться конкретное соотношение между реальным отношением вещей в действительности и их осмыслением в виде ситуации действительности, т. 'е. ситуация действи­тельности, воспринимавшаяся отправителем сообщения, и ситуация действительности, воспринимаемая перевод­чиком, могут оказаться не идентичными, так как в ходе познания объективной реальности происходит развитие и переосмысление понятий, отражающих эту объективную реальность. Это положение тонко подметил С. Лем, гово­ря о том, что литературное произведение всегда недооп­ределено, потому что знаковые системы, передающие со­общения, не существуют сами по себе, а соотносятся с людьми, которые живут в развивающейся социальной среде, сами изменяют ее и тем самым воздействуют на
   объективную реальность [65].
   Итак, уже в одноязычном КА мы обнаруживаем це­лый ряд факторов, от которых зависит взаимопонимание
   его участников. В принципе (см. схему 2) смысл речевого произведения в сфере отправителя сообщения (1) не мо­жет быть тождествен смыслу того же речевого произве­дения в сфере получателя (14), так как все структурные элементы личности, расхождение между тезаурусами и даже своеобразие протекания мыслительных процессов у разных индивидов (что безусловно доказано современной наукой) оказывают свое влияние на весь процесс осмыс­ления принятой информации.
   В теории военного перевода особое значение имеет то положение, что тезаурусы отправителя сообщения 6 и его получателя 10 не совпадают. Одной из причин расхожде­ния тезаурусов является несовпадение понятий, в том^ числе и военных. Несовпадение военных понятий в раз­ных языках является весьма распространенным явлением (ом. 1.2.). Для военного переводчика точное понимание ис­ходного смысла всегда затруднено особенностями его личного тезауруса. Чтобы преодолеть эти затруднения, военный переводчик обязан расширить свой военный те­заурус до объемов среднего тезауруса носителей иност­ранного языка определенной социальной принадлежно­сти. Другими словами, военный переводчик обязан усво­ить всю систему основных военных понятий иностранного языка. Для военного переводчика, работающего с немец­ким языком, дело осложняется еще и тем, что необходимо учитывать расхождения в военных понятиях, существую­щие в вооруженных силах тех стран, где государственным языком является немецкий язык. Следовательно, услови­ем безошибочного и точного понимания любого (устного или письменного) военного сообщения на немецком' язы­ке для педеводчика становится умение приспособить свой личный военный тезаурус к военным тезаурусам различ­ных национальных армий.
   Таким образом, уже анализ одноязычного КА позво­ляет увидеть трудности процесса понимания одноязыч­ных коммуникантов, т. е. участников коммуникативного акта на одном языке. При двуязычном КА, который тре­бует обязательного участия переводчика, процесс обще­ния значительно осложняется.
   1.3.3. Перевод и понятие функционального тождества
   В предыдущем параграфе мы установили, что вза­имопонимание в процессе языкового общения на одном языке проходит сложный путь согласования множества факторов, определяющих восприятие и понимание участ­никами коммуникации реальных отношений между веща­ми и событиями, происходящими 'в объективном мире. Это согласование проходит и по линии нахождения об­щей части в их тезаурусах, и по линии согласования и понимания внутренних психо-физиологических состояний с учетом мотивов и коммуникативных намерений, и по линии определения одинакового понимания связи между разными словами. Общая часть семантических связей от­дельного слова с другими словами, т. е. семантическое поле слова, теперь уже может определяться объективны­ми методами, что было подтверждено успешными экспе­риментами А. Р. Лурия и его учеников [72, 73]. В ходе этих экспериментов было установлено, что у каждого че­ловека есть ядро семантического поля, одинаковое для всех, и его периферийная часть, зависящая от индивиду­ального опыта, уровня образования, профессии. Напри­мер, все люди четко воспринимают определенную связь между словами: собака, ошейник, конура, пес, лай. Имен­но эти слова и составляют общее для всех семантическое поле слова "собака". Однако лишь профессиональная принадлежность, эрудиция и индивидуальное богатство тезауруса способствуют расширению вышеприведенного семантического поля с включением в него таких слов, как:
   охота, стойка, сеттер, подуздоватость и т. д. Эти наблюде­ния вполне согласуются с гипотезой автора о полном на­учном и коммуникативном понятиях, высказанной им. ранее в одной из работ [116].
   В соответствии с этой гипотезой мы различаем поня­тия как абстрагированные и обобщенные сущности вещей или их классов (например, различные формы и назначе­ния столов объединены обобщенным абстрактным, поня­тием "стол") и научные понятия как совокупности знаний о вещах на данном уровне развития науки (например, по­нятие "свет" как представление об электромагнитном ко­лебании с квантовой природой в определенном диапазоне.
   частот).
   Объективный характер науки делает научные понятия тождественными для всех языков, коммуникативные же понятия в разных язьгках могут и не совпадать, так как слово в конкретном языке фиксирует лишь определенную сумму характеристик объекта действительности, причем в разных языках эта сумма характеристик, как правило, различна. Объект для ИЯ и для ПЯ остается единым, но слово запечатлевает в своем значении в ИЯ одни харак­теристики объекта, а в ПЯ--другие. Например, эквива­лентом русскому слову "развернутый" в немецком языке может быть слово entfaltet(er), но для передачи понятия "развернутый" в словосочетании "развернутое строитель­ство коммунизма" в немецком языке следует воспользо­ваться совсем другим словом umfassend(er): umfassender Aufbau des Kommunismus. Дело в том, что немецкое сло­во entfaltet(er) не содержит в своем значении характери­стики всеобщности, которая присутствует в русском' сло­ве "развернутый". Именно это значение всеобщности ак­туализировано в приведенном русском словосочетании, что и вынуждает нас при переводе искать немецкое слово, в значении которого также содержалась бы эта характе­ристика.
   Этот пример лишний раз доказывает, что субъектив­ное мировосприятие у различных людей отнюдь не сов­падает. Это характерно даже для людей, говорящих на одном и том же языке, например, для ученого-физика слово "свет" означает значительно больше, чем для чело­века, не знакомого с научным, представлением о свете.
   Обобщая все вышеизложенное о структуре смысла и об одноязычном акте коммуникации, можно суммировать все элементы, определяющие смысл высказывания в моз­гу каждого из коммуникантов, в одном! обобщенном поня­тии субъективное мировосприятие. Объектом для этого восприятия является объективная реальность, которая в мозгу индивида трансформируется в ситуацию действительности. Ситуация действительности оказыва­ется одинаковой не для всех людей, говорящих на одном и том же языке. Например, в реальной действительности существуют такие действия, которые мы могли бы выра­зить таким смыслом: "коренное население Южной Афри­ки ведет справедливую борьбу за свою свободу". Для людей, отрицающих колониальную идеологию, этот смысл вполне адекватен их убеждениям и воспринимается впол­не положительно, чего нельзя сказать о поборниках ко­лониализма, ни один из которых сложившуюся в Южной Африке реальную ситуацию такими словами никогда не охарактеризует. Таким образом, для колониалиста дан­ная ситуация действительности оказывается иной, хотя объективная реальность остается той же самой.
   Обобщив субъективное мировосприятие коммуникантов, схему одноязычного КА можно представить в упро­щенном виде (см. схему 3):
   На этой схеме: P--объективная реальность, ставшая объектом высказывания, Сит\--ситуация действительно­сти, как ее представляет себе отправитель сообщения, М\--субъективное мировосприятие отправителя сообще­ния, См\ -- смысл речевого произведения, высказанного отправителем, См.ч--смысл, воспринятый получателем, Му--субъективное мировосприятие получателя сообще­ния, 0l -- функция речевого произведения, высказанного отправителем сообщения, Д--деятельность получателя после переработки полученного сообщения.
   Как видим, для достижения взаимопонимания субъек­тивные мировосприятия участников КА должны быть по крайней мере согласованы. В противном случае функция речевого произведения Ф\ не будет соответствовать функ­ции, которая была предопределена коммуникативным на­мерением отправителя и которая была воплощена в КЗ.
   Ситуация действительности Сит\ и смысл речевого произведения См\ составляют части субъективного миро­восприятия, что на схеме отображено отсутствием четвер­той стороны у каждого из малых квадратов, которые оста­ются открытыми и органически сливаются с большим квадратом^, изображающим субъективное мировосприя­тие отправителя сообщения. .
   Если КА осуществляется при посредничестве перевод­чика, т. е. если получатель и отправитель сообщения го­ворят на разных языках, схема КА значительно осложня­ется, так как сам переводчик всегда выступает в двух ка­чествах: на первоначальном этапе работы--в качестве получателя сообщения, обладающего своим индивидуаль­ным мировосприятием, на втором этапе--в 'качестве от­правителя сообщения (теперь уже транслята), когда переводчику приходится учитывать субъектив­ное мировосприятие новых получателей со­общения. При этом возможны два вариан­та в работе переводчи­ка: переводчик являет­ся непосредственным участником акта ком­муникации, т. е. высту­пает устным посредни­ком между коммуни­кантами, говорящими 'на разных языках, и переводчик подклю­чается к каналу связи помимо воли отправи­теля сообщения, вос­принимает курсирую­щую по этому каналу информацию и преоб­разует полученные со­общения в транслят для новой группы по­лучателей. Второй ва­риант обычно имеет место при письменном переводе. Как увидим ниже, этот случай на­много сложнее первого. В первом варианте сам отправитель вос­принимает переводчи­ка и имеет возможность согласовать свое субъективное мировос­приятие с субъектив­ным мировосприятием переводчика, поддер­живая с ним постоян­ную обратную связь. Кроме того, прагматические компоненты смысла, передающиеся непосредственно без речевого произведения, поступают к получателю помимо перевод­чика. Все это значительно 0'блегчает работу переводчи­ка. Процесс КА в этом случае можно изобразить сле­дующим образом (ом. схему 4).
   На схеме 4 объективная реальность P воспринимается отправителем' сообщения и осознается им в виде ситуации действительности Сит\. Это осознание происходит в соот­ветствии с параметрами субъективного мировосприятия отправителя М\. На основе этих параметров и осознанной ситуации действительности отправитель реализует свое коммуникативное намерение через определенное речевое произведение с конкретным смыслом См\. Этот смысл вос­принимается переводчиком', взаимопонимание между от­правителем сообщения и переводчиком достигается бла­годаря согласованию их субъективных мировосприятий mi и Mz, так как оба они пользуются одним и тем же языком (ИЯ). Согласование достигается путем двусто­ронней обратной связи между ними в ходе личного обще­ния. Однако Сжа не может быть полностью идентичным. См.1, так как у переводчика есть свои индивидуальные суждения, его мировоззрение может не соответствовать мировоззрению отправителя, но он стремится путем со­гласования понять коммуникативное задание отправите­ля и усвоить функцию речевого произведения 0i, т. е. ус­воить именно ту функцию, которую имел в виду отправи­тель. Свое субъективное мировосприятие М^ переводчик ;. фиксирует в двух вариантах--на исходном, языке (ИЯ) •' и на языке перевода (ПЯ), что на схеме отражено соот­ветствующими индексами Мч и М'ч. В связи с этим и смысл См.ч несколько видоизменяется, .'переходя в об­ласть ПЯ, и становится смыслом См-г . Видоизменение смысла может происходить по разным' причинам: иная сочетаемость слов, иная роль соответствующего денотата в. национальной культуре и т. д. Поясним это на примере. Существует русский фразеологизм "он слеплен из другого теста", а соответствующий ему по функции немецкий фразеологизм использует совершенно другие денотаты:
   er ist aus anderem Holze geschnitzt.
   Переводчик подбирает такое речевое произведение на ПЯ, которое, обладая эквивалентным смыслом' См.ч, пере­давало бы ту же функцию Ф\ для получателя сообщения, при этом он согласует свое субъективное мировосприятие
   Ms с мировосприятием получателя Му,, находя общие точ­ки в своем тезаурусе и в тезаурусе получателя. Получа­тель воспринимает речевое произведение на ПЯ и осмыс­ливает его в виде смысла Смз. Этот смысл, как и смысл Смч, может несколько отличаться от исходного для него смысла См.ч, так как и в этом случае могут действовать различные субъективные факторы. Но все эти отличия не должны изменять исходную функцию речевого произве­дения Ф\, которая должна перейти к получателю в неиз­менном виде. Прагматические компоненты смысла пере­ходят к получателю сообщения непосредственно, минуя переводчика. Как уже говорилось, эти части смысла су­щественно облегчают работу переводчика, помогая ему согласовывать субъективные мировосприятия всех трех участников этого трехчленного акта 'коммуникации. Функция речевого произведения Ф\ у получателя сообще­ния вызывает определенную деятельность, в том' числе и речевую. В этом случае получатель становится отправи­телем, а отправитель--получателем сообщения, и хотя направление работы 'переводчика меняется, характер его деятельности остается прежним.
   Таким образом, мы видим, что даже при устном пере­воде, когда налицо личное общение всех участников ком­муникации, процесс перевода весьма осложнен тем, что различаются не только языки и системы их понятий, о чем мы уже неоднократно говорили выше, но и субъек­тивные мировосприятия каждого из участников КА. Все элементы передаваемого сообщения оказываются величи­нами переменными и лишь функция речевого произведе­ния Ф] остается величиной постоянной, т. е. удовлетво­ряет закону тождества.
   Как уже отмечалось во введении, целью перевода яв­ляется создание такого транслята, который сохранял бы в себе инвариант сообщения. Применительно к перевод­ному КА мы говорим об инварианте перевода, который следует понимать как неизменную содержательную сущ­ность исходной мысли, выраженной в речевом произведе­нии. Как видно из схемы 4, критерием инвариантности может быть лишь функция речевого произведения Ф\, так как лишь она сохраняется в неизменном виде и удовлет­воряет соотношению тождества.
   При письменном переводе (cMi. схему 5) картина КА еще более осложняется, так как участники КА теряют непосредственную связь друг с другом. Прагматические компоненты смысла уже не могут передаваться непосред­ственно без участия переводчика, и само исходное сооб­щение совершенно не рассчитано на переводчика и на его субъективное мировосприятие. В подобном случае дву­язычной коммуникации переводчик подобен подслуши­вающему устройству, которое без ведома отправителя сообщения подключается к каналу связи и передает пре­образованное им сообщение совершенно неизвестным для отправителя новым получателям. Отсутствует непосред­ственный контакт переводчика не только с отправителем, но и с получателем исходного сообщения на ИЯ. Это соз­дает в работе переводчика много трудностей и вызывает необходимость дополнительных операций. Согласован­ность субъективных мировосприятий достигается лишь усилиями одного переводчика, а число возможных иска­жений 3'начительно возрастает, так как приходится учи­тывать не три, как в первом случае, а четыре разных ми­ровосприятия, и все это осуществляется усилиями лишь одного переводчика.
   На схеме 5 представлен акт коммуникации при отсут­ствии непосредственных контактов между участниками КА, что имеет место, как уже отмечалось, главным обра­зом при письменном переводе. В этом случае переводчик получает исходный текст и лишь примерно представляет себе, для кого должен быть сделан перевод. Эта инфор­мация крайне необходима 'переводчику, так как в против­ном случае он не имеет исходных данных для учета субъ­ективного мировосприятия получателей транслята на языке ПЯ, что может повлечь за собой дополнительные искажения смысла и не сохранит тождественность функ­ции речевого произведения.
   В верхней части схемы 5 представлены те же отноше­ния, что и на схеме 3--это типичный одноязычный КА. Переводчик подключается к каналу связи, по которому курсирует информация, и осмысливает ее как смысл Сл<з в понятиях своего мировосприятия А1з на исходном языке. При этом он вынужден для проникновения во всю глуби­ну исходного смысла См\ согласовать свое мировосприя­тие с мировосприятиями отправителя сообщения М\ и первоначального получателя М^, на которого это сообще­ние было рассчитано. Эти операции очень существенны в работе переводчика на этапе понимания исходного тек­ста. Ему приходится сначала понять субъективный мир получателя 1, затем обратиться к автору сообщения и понять его субъективный мир Mi, так как в противном слу­чае понимаемый переводчиком смысл Смз может весьма отличаться от исходного смысла См\ отправителя. В этом случае переводчик не сможет через понимание смысла См.ч понять функцию речевого произведения Ф\. Лишь уяснив содержание функции 0i, переводчик может счи­тать, что понимаемый им смысл Смз эквивалентен исход­ному смыслу См\ и что он усвоил инвариант исходного сообщения.
   На этапе создания транслята действия переводчика совершенно аналогичны тем, которые были представлены на схеме 4, разница лишь в том, что в данном случае от­сутствуют прагматические компоненты смысла, которые поступают к получателю 2, минуя переводчика.
   Особо следует подчеркнуть, что как при непосредст­венном! общении, так и в том случае, когда непосредствен­ное общение отсутствует, в субъективном мировосприя­тии переводчика Мз функция речевого произведения Ф[ непосредственно переходит в ситуацию действительности, которую представляет себе переводчик. Это отношение представлено на схемах внутренним прямоугольником, разделенным 'пунктиром с индексами Ф\ и Ситз.
   Получатель 2 после уяснения исходной функции Ф\ приступает к деятельности Да, которая совершенно не совпадает с деятельностью Д\, так как происходит в Дру­гой реальной обстановке и даже в иной социальной среде, хотя функция речевого произведения и остается неизмен­ной. Действительно, если для получателя 1 функция Ф\ реализовалась в деятельности Д-i (например, получив боевой приказ, он должен приступить к его выполнению), то для получателя 2, та же функция Ф[ реализуется в деятельности Да, совершенно отличной от деятельности Д\ отправителя сообщения (например, при получении текста трофейного боевого приказа), и свои действия он направляет не на выполнение этого приказа, а на приня­тие его содержания к сведению при планировании своих действий. Следовательно, тождественность функции еще не означает тождественности деятельности у разных по­лучателей.
   Как видим, деятельность переводчика при письменном переводе особенно осложняется на этапе понимания ис­ходного текста, так как субъективные мировосприятия Mi и Мг непосредственно в текстах не даны, а должны рекон­струироваться переводчиком косвенным! путем по различным Дополнительным сведениям об отправителе сообще­ния и о его первоначальных получателях. При этом ему приходится учитывать время действия первоначального одноязычного КА, мировоззрение участников КА, соци­альную среду, национальную психологию и различные на­циональные реалии.
   Таким образом, на этапе понимания исходного текста недостаточно знать лишь исходный язык, нужно еще уметь проникать в. мировосприятия отправителя сообще­ния и его получателей. Только в этом случае можно по­стигнуть функцию речевого произведения, а следователь­но, и получить ту базу, основываясь на которой можно приступить к созданию транслята с эквивалентным смыс­лом и тождественной функцией. Транслят должен полно­стью переносить функцию в новую обстановку реальной действительности и социальной среды.
   Таким образом, мы вплотную подошли к понятию функционального тождества при переводе. Дей­ствительно, функция речевого произведения Ф\ при всех преобразованиях, когда сообщение переходит от отпра­вителя к получателю и через переводчика к новым полу­чателям, постоянно сохраняет свое содержание, т. е. оста­ется неизменной. Математически отношения оригинала и транслята можно характеризовать как тождественные, т. е. оригинал и транслят сохраняют функциональную тождественность.
   Следовательно, функциональное тождество речевых произведений оригинала и его транслята -- это тождест­венность коммуникативных эффектов обоих текстов. По­нятие функционального тождества становится, таким об­разом, фундаментальным понятием для всей модели пере­вода. Именно функциональное тождество становится тем критерием., который определяет инвариант перевода, ины­ми словами, эквивалентность смыслов оригинала и транс­лята. Важно помнить 'при этом, что говорить об инва­риантности функций речевых произведений оригинала и транслята нельзя, так как любой инвариант есть умствен­ный конструкт, неуловимый в мире реальностей. Всякий инвариант может лишь прослеживаться в своих вариан­тах. Инвариантность относится к понятию смыслов ори­гинала и транслята, а не к понятию функции, ибо функ­ция существует не в виде вариантов, а в реальном еди­ничном! своем выражении и сохраняется неизменной и в тексте оригинала, и в тексте транслята. Но именно тождественность функции превращает ее в ту основу, на ко­торой переводчик может создавать эквивалентный смысл в тексте транслята. Вот почему в теории перевода функ­циональное тождество становится важным элементом всей модели перевода.
   Особенность этих теоретических положений для воен­ного перевода заключается в том, что, как правило, полу­чатель l (получатель оригинала) и получатель 2 (полу­чатель транслята) имеют настолько разное мировосприя­тие, что 'переводчику приходится проделывать очень сложную работу для понимания мировосприятия М\ от-' правителя и мировосприятия М.ч получателя l в понятиях своего мировосприятия Мз, а затем согласовывать поня­тое с мировосприятием М^ получателя 2, для которого предназначен перевод.
   Для работы военного переводчика эти особенности весьма характерны потому, что обычно расходятся не только содержания важнейших военных понятий в арми-. ях разных стран, но и их военные доктрины, которые и составляют значительную часть соответствующих миро­восприятий. Это положение можно 'проиллюстрировать на примере перевода следующего отрывка из текста, от­носящегося к бундесверу.
   Aufgaben der FЭhrungsakademie der Bundeswehr auf dem Gebiet der Lehre sind:
   -- Ausbildung von Offizieren der StreitkrДfte in allen FЭhrungsgrundgebieten mit dem Ziel der Ver­wendung im Generalstabs- bzw. Admiralstabsdienst in FЭhrungsstДben der mittleren und oberen FЭhrung ihrer Teilstreitkraft und in integrierten StДben im NATO-Bereich.
   Учитывая военную доктрину бундесвера, его органи­зационную структуру, т. е. важнейшие элементы западно­германского военного мировосприятия, переводчику при­дется серьезно подумать над выбором необходимых эквивалентных соответствий немецких терминов die FЭhrungsakademie, das FЭhrungsgrundgebiet, der Gene­ralstabsdienst, der Admiralstabsdienst, der FЭhrungsstab для получателя этого транслята на русском языке. Труд­ности возникают потому^ что полных эквивалентов для этих слов нет из-за расхождений в организационной структуре и в военной доктрине. Только проведя глубокий анализ организационной структуры и учтя особенности
   78
  
   западногерманской военной доктрины, можно найти необ­ходимые эквивалентные соответствия для этих военных терминов:
   FЭhrungsakademie f высшая военная академия FЭhrungsgrundgebiet n оперативное искусство Generalstabsdienst m служба в штабах (от бригады и выше в сухопутных войсках); служба в штабах соеди-
   НРНИИ
   Admiralstabsdienst m служба в штабах морских сое­динений (соединений флота)
   FЭhrungsstab m главный штаб
   Оба предпоследних термина нельзя перевести как "служба генерального штаба" и "служба штаба ВМС", так как в русской терминологии термин "генеральный штаб" совершенно не соответствует немецкому термину der Generalstab, где под этим термином понимается лю­бой штаб соединений, которым командует генерал или адмирал.
   Эквивалентом термина "генеральный штаб" в запад­ногерманской терминологии мог бы быть термин FЭhrungsstab der Bundeswehr. Однако такое соответствие в русской переводной литературе не привилось в силу первоначальных трудностей нахождения эквивалента и ошибочного отождествления понятий der Generalstab и "генеральный штаб", а затем из-за традиционного зак­репления другого эквивалента--"главный штаб бунде­свера". Все это привело к тому, что в переводной литера­туре о бундесвере термин "генеральный штаб" не упот­ребляется.
   Лишь после такого подробного анализа можно полу­чить для вышеприведенного отрывка текст транслята:
   Задачами высшей военной академии бундесвера в области обучения являются:
   -- подготовка офицеров вооруженных сил во всех областях оперативного искусства для последу­ющей службы в штабах соединений сухопутных войск и ВМС, а также в штабах среднего и высшего звена командования соответствующих видов воору­женных сил и в объединенных штабах НАТО. Из анализа проведенной работы по переводу этого текста видно, что транслят был 'получен только благодаря выявлению функционального тождества между элемен­тами оригинала и транслята.
   1.3.4. Функционально-семиотическая модель перевода
   Выше мы уже показывали, что проблема адекватного (равноценного) перевода может быть решена только на основе функционального подхода к содержанию пере-Д водимого текста, т. е. методом установления функциональ-Д ного тождества. Мы видели также, что для выявления-5| функции исходного речевого произведения необходимо;! учитывать не только чисто лингвистическое содержание .'| текста и не только значения всех семантических единиц'| текста, но и ряд внелингвистических факторов, которые Д также обладают определенным смысловым, содержанием || и часто передают определенную часть смысла помимо ре-"1| чевого произведения. Мы видели, кроме того, что в ряде^ случаев, когда переводчик непосредственно не участвует/| в акте коммуникации между собеседниками, а подключи-:| ется к каналу связи без ведома отправителя сообщения и|| передает информацию другим получателям на ПЯ, он темя| не менее обязан учитывать внелингвистические компонен-д ты смысла, вынужден обращаться к субъективному миро-1| восприятию отправителя сообщения и мировосприятию Д получателей сообщения. Иными словами, переводчику^ приходится обращаться к выяснению некоторых сторон Д реальной действительности, в которой живет отправитель .s| сообщения, и его личности. В противном случае перевод- j чик рискует не понять некоторые нюансы смысла и; еле- | довательно, не сможет уяснить и полное содержание 1| функции, что неизбежно повлечет за собой искажение как Д смысла транслята по отношению к его оригиналу, так и 1;
   функции речевого произведения. Тождественности функций тогда уже нельзя будет достигнуть.
   Внелингвистические (прагматические) компоненты смысла (см. раздел 1.3.2, схему 1) можно рассматривать как семиотические компоненты, так как семиотика изу­чает общие свойства знаковых систем. Иными словами, семиотика исследует не только семантические, но также и прагматические аспекты система т. е. такие аспекты, кото­рые относятся к личности отправителя и получателя сооб­щения и в значительной мере определяют субъективное мировосприятие этих участников языковой коммуника­ции. С другой стороны, функциональный подход к пони­манию процесса перевода является также определяющим подходом в решении всей проблемы. Исходя из этого, мы можем считать, что предлагаемая здесь модель перевода может быть названа функционально-семиотической моделью.
   Выше мы установили, что функциональное тождество является базой этой модели, оно выполняет роль крите­рия истинности и адекватности перевода. Однако для на­хождения правильного эквивалента в ПЯ, т. е. для созда­ния истинного транслята, мало знать только функцию текста в ИЯ, ибо многозначность форм и отсутствие изо-морфизм.а между содержанием сообщения и его выраже­нием оставляет вопрос об адекватном варианте речевого произведения транслята открытым. В связи с этим поиски необходимого эквивалента нужно начинать не только с определения функции речевого произведения, а одновре­менно и с понимания инвариантного содержания исход­ного текста, т. е., в конечном итоге, со смысла сообщения, ибо инвариант перевода и есть тот смысл, который подле­жит передаче. Таким' образом, модель перевода должна быть не только функциональной, но и семиотической.
   Если обобщить все факторы, рассмотренные нами в предыдущих разделах и использовать уже определенные и разъясненные выше понятия, то функционально-семио­тическую модель перевода обобщенно можно было бы представить в виде достаточно простой схемы и рассмат­ривать на ней уже не участников коммуникации, а лишь деятельность одного переводчика. Разумеется, при этом не следует забывать, что переводчик выступает здесь как связующее звено в двуязычном акте коммуникации и об­ладает таким субъективным' мировосприятием, которое реализуется у него в двух языковых формах: на ИЯ и на ПЯ.
   Поскольку всякий КА преследует какую-то определен­ную функциональную цель, постольку и смысл высказы­вания приходится постоянно согласовывать с его функци­ей в КА. Строить текст перевода на основе функциональ­ного тождества, опираясь на выявленный инвариант пе­ревода, заставляют прежде всего различные социальные факторы, характеризующие КА. Социальными фактора­ми являются: апперцепирующие (т. е. выражающие зави­симость восприятия от предшествующего индивидуаль­ного опыта) возможности участников КА, индивидуаль­ные различия в их тезаурусах, социальные роли комму­никантов, различия в их национальных культурах, несов­падения коммуникативных тональностей языковых выра­жений, одинаковых по денотативной соотнесенности, что выражается в разной стилистической окраске слов, отно­сящихся к одним, и тем же денотатам (сравните, напри­мер, нейтральное "солдат" и фамильярно окрашенное der Landser).
   Поясним это положение примером. В боевых приказах бундесвера пункт о медицинском обеспечении может выг­лядеть так:
   SanDienst: SanTrp bei Kp. TrVPl LAPPACH.
   Категоричность приказания и лаконичность сочета­ются в этом пункте с известной экспрессивностью, воздей­ствующей на получателя. Экспрессивность и категорич­ность достигаются употреблением эллипсисов и сокра­щенных обозначений. Для получателей этого сообщения здесь все ординарно, так как они привыкли к такой форме выражения. Между тем. для непосвященных лиц, даже и владеющих немецким языком, эта фраза остается непо­нятной. Если ее перевести соответствующими эквивален­тами, она окажется малопонятной и военному специали­сту, говорящему на русском языке: Санслужба: санзвено у рот (или: роты?), бат. мед. пункт Лаппах. Различия в апперцепирующих возможностях получателей приказа на ИЯ и на ПЯ, имеющих разные традиции в оформлении боевых приказов, не позволяют правильно понять такой перевод, хотя он вполне инвариантен по смыслу. Перевод­чик должен уяснить функцию данного пункта боевого приказа, сравнить ее с аналогичным пунктом в боевых приказах на русском языке и только тогда дать функцио­нально-адекватный перевод. Действительно, "санслуж-ба"--это не функциональный эквивалент для немецкого термина SanDienst, так как в этом термине заключены понятия и санитарного, и медицинского обеспечения, ко­торые в военной терминологии бундесвера не дифферен­цируются. В русской военной терминологии эти понятия строго дифференцируются и обобщенного родового поня­тия не имеют. Далее, в условиях боевых действий речь может идти только о медицинском обеспечении. Следо­вательно, в данном случае функциональным эквивален­том для термина SanDienst может быть только словосо­четание "медицинская служба". Кроме того, для немец­кого военного специалиста в силу сложившейся традиции оформления и стиля боевых документов ясны все эллип­сисы, стиль же боевых документов на русском языке иной, поэтому нужно восстановить все опущенные в оригинале глаголы. Лишь после этого мы получим вполне функционально-адекватный перевод:'
   Медицинской службе: Иметь санитарные звенья в ротах. Батальонный медицинский 'пункт оборудо­вать в Лаппах.
   Мы видим, таким образом, что процесс перевода под­разделяется на два основных этапа: во-первых, понима­ние исходного смысла и функции речевого произведения в целом с учетом структуры смысла, даже и той, которая в тексте явно не выражена, и, во-вторых, выражение этого смысла на ПЯ, т. е. создание транслята с той же функ­цией речевого произведения.
   Легче всего функция речевого произведения определя­ется коммуникативным заданием, которое преследует достижение определенного коммуникативного эффекта. Отсюда ясно, насколько важно учитывать при переводе текста все факторы, определяющие коммуникативное за­дание и смысл. На этом этапе переводческого процесса пе­реводчик выступает в роли получателя сообщения. Этот факт также необходимо учитывать, так как психологией установлено [125], что цели отправителя сообщения и це­ли получателя могут не совпадать. В ряде предельных случаев получатель может "слышать" в сообщении то, чего отправитель и не помышлял говорить, так как его психологическая установка была иной. Иногда эта пси­хологическая установка может создаваться даже инто­нацией сообщения. К. Фосслер приводит эпизод с одним артистом, который провел следующий эксперимент. Вы­ступая перед публикой, он произносил перед ней по порядку только одни числительные, но при этом постоянно менял интонацию так, что слушатели воспринимали эту речь как слова кающегося убийцы: "Никто больше не ду­мал о числах, но только с трепетом сочувствовал несчаст­ному преступнику. Акцент придал итальянским числам необыкновенное значение. А что может сделать глубокое по смыслу стихотворение, если его соответственно проде­кламировать?" [54/113]. Определенная психологическая установка получателей сообщения достигалась в этих опытах определенным звуковым, оформлением речи, а не ее словами.
   Наибольший коммуникативный эффект достигается в то'м случае, когда отправитель и получатель сообщения переживают в момент коммуникации аналогичные состояния психики и разума. В идеальном случае необходимо не только совпадение внешней реальной обстановки, но и совпадение предшествующего индивидуального опыта участников КА, которое отражается в их тезаурусах. Практически это почти недостижимый случай, но наличие хотя бы некоторых общих точек в состоянии психики, еа одинаковая направленность и существование общей части в тезаурусах совершенно необходимы для успешного вза­имопонимания в ходе КА [42].
   Из этого положения для переводчика вытекает требо­вание глубокого проникновения не только в смысл текста для уяснения функции речевого произведения, но и мак­симальное понимание всех факторов, определяющих коммуникативное задание. Только в этом случае переводчик способен найти в своем индивидуальном мировосприятии общие с получателем сообщения точки психики и создать одинаковую направленность, о которой мы только что го­ворили.
   Поэтому .при переводе военных текстов приходится учитывать общее предназначение текста и конкретную цель того или иного речевого 'произведения. Убедимся в этом на примере. Иногда в приказах по части командир констатирует какие-либо нарушения и излагает их от первого лица:
   Ich habe festgestellt, daß das GerДt in schlechten] Zustand ist.
   -•B-^
   Учитывая, что данная фраза является частью приказа, переводчик должен переводить это речевое произведение, основываясь на его конкретном КЗ, которое выражается в констатации факта определенных упущений с целью их устранения и наказания виновных. Перевод личным, гла­голом в первом лице ("Я установил, что...") в русском языке теряет не только экспрессивную окраску, но и ком­муникативное задание--наказать виновных. Поэтому требуется иная форма выражения, а именно страдатель­ный залог, типичный для такого рода конструкций:
   Мною установлено, что материальная часть нахо­дится в неудовлетворительном состоянии.
   На втором, этапе процесса перевода, т, е. в момент создания транслята, возникают трудности, обусловлен­ные самим характером КА. Все факторы, связанные с по­ниманием текста, продолжают действовать и на этом этапе, но теперь уже не для переводчика, а для вторичных получателей сообщения. Естественно, что переводчик обя­зан учитывать и это обстоятельство и по возможности нейтрализовать влияние некоторых факторов, особенно факторов социального порядка. Он исходит при этом из принципиального положения о том, что одно и то же суж­дение можно высказать в различных по своему лексическому и грамматическому составу предложениях, сохра­нив их инвариантное содержание.
   Hierzu wird I. und II. leSpДhZg zur AufklДrung in Richtung K. beiderseits der SUGEL eingesetzt, wДhrend der III.- sSpДhZg die AufklДrung auf der Autobahn in Richtung FERNSTADT Эbernimmt.
   Первому и второму легким разведывательным взводам вести разведку в направлении К. по обоим' берегам реки Зугель, а третьему тяжелому разведы­вательному взводу вести разведку по автостраде в направлении Фернштадт.
   Как видим, транслят приспособлен к апперцепирую-щим возможностям новых получателей, чтобы облегчить им полное понимание высказывания с учетом совершенно иной традиции в формальной структуре пунктов приказа. В трансляте используются совсем другие побудительные конструкции, все сокращенные обозначения полностью расшифрованы, введены дополнительные члены предло­жения, поясняющие, что действие происходит на обоих берегах реки Зугель, традиционная форма написания имен собственных тоже изменена. Словом, переводчик ис­пользовал все возможные средства, чтобы придать исход­ному смыслу форму, понятную получателям, которые пси­хологически привыкли воспринимать приказ в виде по­будительных конструкций с использованием дательного падежа и не знакомы с уставными немецкими сокраще­ниями и формой написания и употребления собственных имен. Немцу совершенно ясно, что если имя собственное употреблено с определенным артиклем, то имеется в виду наименование реки, а не населенного пункта. Учитывая эти традиционные формы, переводчику приходится вво­дить в транслят соответствующие 'пояснения.
   Таким образом, на обоих этапах своей деятельности-- на этапе понимания и на этапе создания транслята--пе­реводчик постоянно занимается не только нахождением эквивалентных соответствий между единицами двух языков -- ИЯ и ПЯ, но кроме того, постоянно стремится со­гласовать свое индивидуальное мировосприятие с миро­восприятием отправителя сообщения и с мировосприя­тием новых получателей этого преобразованного сообще­ния--транслята, в котором сохраняется эквивалентный смысл и тождественность функции речевого произведе­ния.
   Исходя из этих основных положений и учитывая ска­занное выше о структуре смысла, об индивидуальном ми­ровосприятии, об общей части тезаурусов и психологиче­ской направленности всех участков КА, можно перейти к обобщенному схематическому отображению функцио­нально-семиотической модели перевода (см. схему 6}. В этой модели мы отобразим только деятельность пере­водчика, абстрагируясь от остальных участков КА, но при этом будем постоянно помнить, что и отправитель, и по- -лучатель сообщения существуют и что переводчик посто­янно поддерживает с ними связь. Эта связь существует и тогда, когда переводчик имеет дело только с текстом, так как косвенным путем переводчик и в этом случае прово­дит необходимые согласования. Перейдем, теперь к схеме деятельности переводчика:
   На этой схеме См^--это смысл, понятый переводчи­ком в рамках своего мировосприятия, реализуемого на ИЯ, Смп -- это тот же смысл, но уже трансформирован­ный переводчиком в его же мировосприятии на ПЯ. Оба смысла (Смп и Смп) не вполне тождественны, так как учитывают различающиеся особенности мировосприятий M и АГ. В силу этого смыслы у отправителя сообщения и получателя тоже не могут быть тождественными, а явля­ются лишь эквивалентными. Можно привести такой яр­кий пример. В классической восточной поэзии очень рас­пространено эмоционально окрашенное обращение к воз­любленной, которое звучит в буквальном переводе так:
   "О ты, мой несравненный попугай!" Буквальный перевод на русский язык не может передать той же функции ре­чевого произведения, так как в узбекской и русской на­циональных культурах образ попугая воспринимается по-разному. У узбеков он стал символом красоты благо­даря яркости оперения, а у русских--символом болтли­вости. Следовательно, сохранить первоначальную денота­тивную соотнесенность в сообщении на ИЯ и в трансляте на ПЯ невозможно, нужно прибегнуть к адекватной за­мене, основываясь на тождественности функций обоих сообщений. На схеме 6 пунктирными стрелками показаны контролирующие связи переводчика на двух этапах его деятельности, необходимые ему для полного проникнове­ния в смысл высказывания и уяснения его функции. Обо­юдная направленность стрелок показывает прямые и об­ратные связи в мыслительных процессах переводчика, без которых он 'не сможет понять смысл и исходную функцию, а также согласовать свое мировосприятие с мировосприя­тием отправителя, чтобы осуществить все те операции, ко­торые нужны для выявления инварианта перевода и уяс­нения функции исходного речевого произведения. Инди­видуальное мировосприятие представлено в мозгу пере­водчика в двух вариантах: на ИЯ и на ПЯ, что и изобра­жено на схеме пунктирным разделением прямоугольника "переводчик".
   Практическим выводом из рассмотрения схемы дея­тельности переводчика является то положение, что исход­ное сообщение обрабатывается переводчиком не по эле­ментам лексических и грамматических значений, а по об­щему смыслу сообщения с ясным представлением о функ­ции речевого произведения. Именно поэтому мы постоян­но говорим не о переводе исходного текста, а о создании транслята, что подчеркивает основную идею о творческом характере деятельности переводчика на втором этапе его работы. Исходными элементами на этом этапе деятельно­сти для переводчика являются лишь смысл и функция, а не единицы языка. Это очень важно подчеркнуть, так как начинающие переводчики обычно переводят речевые про­изведения по их составным элементам, а не по интеграль­ному смыслу и уясненной функции.
   1.3.5. Факторы, определяющие выбор варианта перевода
   Выше мы рассмотрели процесс перевода как услож­ненную разновидность акта коммуникации, когда между отправителем и получателем появляется дополнитель­ное звено--переводчик. Было показано, насколько ос­ложняется при этом общение с помощью языка и какие операции обязан производить переводчик, чтобы обеспе­чить передачу исходного сообщения без существенных ис­кажений. Из этих рассуждений вытекает, что абсолютно точного перевода оригинала получить принципиально не­возможно. Более того, точность в переводе должна интер­претироваться совершенно иначе, чем интерпретируются межъязыковые соответствия в сопоставительном языко­знании, ибо лингвистика изучает обычно языки, не выхо­дя за рамки синтаксического и отчасти семантического уровня, оставляя в стороне прагматические значения, и подходит к изучению языка как к системе вне ее функцио­нирования, т. е. без учета тех факторов, которые опреде­ляют само 'протекание акта коммуникации.
   Точность в переводе должна определяться не точным соответствием между единицами двух языков, а функцио­нальной тождественностью. Точным может считаться лишь такой перевод, который обеспечивает тождествен­ность функции речевого произведения при эквивалентно­сти смыслов оригинала и его транслята. Эквивалентность же смыслов далеко не всегда означает их совпадение. В этих случаях переводчику часто приходится заменять да­же денотативную соотнесенность языковых элементов, т. а. прибегать к так называемым адекватным заменам, чтобы добиться функциональной тождественности.
   Итак, мы знаем, что должен учитывать переводчик, осуществляя переводческие операции, знаем последова­тельность этих операций, но мы еще не знаем, чем же должен руководствоваться переводчик в выборе того или иного конкретного варианта речевого произведения в трансляте. Конкретный вариант транслята определяется некоторыми факторами, к рассмотрению которых мы те-. перь и приступим.
   Между системами двух языков, в данном случае это исходный язык (ИЯ) и переводящий язык (ПЯ), суще­ствуют некоторые объективные соотношения, определя­ющие выбор варианта перевода, за рамки которых пере­водчик выйти не может. Он обязан постоянно учитывать это взаимоотношение между элементами ИЯ и ПЯ. Нап­ример, отсутствие деепричастий в немецком языке отнюдь. не означает, что в русских транслятах они тоже должны отсутствовать. Сопоставление двух систем ИЯ и ПЯ дает четко очерченную возможность выбора. Поскольку дее­причастные обороты широко распространены в русском языке, то, естественно, они должны с такой же частотой появляться и в транслятах с немецкого языка. Переводче­ской практикой установлено, что некоторые единицы не­мецкого языка чаще всего передаются в русских речевых произведениях деепричастными оборотами. К таким, еди­ницам можно отнести
   -- наречия типа einschließlich, Inbegriffen, соответст­вующие русскому деепричастию "включая" ("и", "также" и т. д.),
   -- ряд существительных с предлогами, например, un­ter BerЭcksichtigung "учитывая", unter Ausnutzung "ис­пользуя", durch Herstellen "устанавливая", durch Betrei­ben "эксплуатируя". Например:
   Eine wesentliche Voraussetzung fЭr den Truppen­einsatz bildet die Fernmeldeelektronik einschließlich der Fernmeldemittel.
   Существенной предпосылкой для боевых дейст­вий войск является использование радиоэлектрони­ки, применяющейся и в средствах связи.
   Im Rahmen der modernen Bewaffnung nehmen die Raketen immer einen grЖßeren Raum ein Inbegriffen der KampffЭhrung.
   Как вид современного вооружения ракеты при­обретают все большее значение, оказывая влияние и на тактику ведения боевых действий.
   Unter BerЭcksichtigung dieser Tatsachen kЖnnen die Panzer diese Aufgabe nicht erfЭllen.
   Учитывая вышеизложенное, танки не смогут вы­полнить поставленную задачу.
   Unter Ausnutzung feuerarmer RДume geht der Zug rasch vor.
   Взвод быстро наступает, используя слабо обстре­ливаемые участки.
   Die Pioniertruppe ist Waffengattung des Heeres, die durch Einsatz von Pionierkampfmitteln, durch An­legen von Sperren, durch Herstellen und Betreiben von эbersetzungen, durch Bau von Feldbefestigun­gen, Instandhaltung von Versorgungsanlagen und Verkehrsverbindungen den Kampf der anderen Teil-s'trei'tkrДfte und Waffengattungen unterstЭtzt.
   Инженерные войска представляют собой один из родов сухопутных войск, который обеспечивает бое­вые действия других родов войск и видов вооружен­ных сил, применяя инженерные боевые средства, устраивая заграждения, наводя и эксплуатируя пе­реправы, осуществляя строительство полевых обо­ронительных сооружений, поддерживая в исправном состоянии коммуникации для бесперебойного снаб­жения войск.
   Таким образом, объективно сложившиеся соотноше­ния между системами ИЯ и ПЯ в известном смысле стро­го детерминируют [138], или предопределяют, количество возможных вариантов выражения и тем самым ограничи­вают выбор подходящего варианта.
   Вторым фактором, определяющим! выбор варианта перевода, является 'сам смысл передаваемого сообщения. Выявление нюансов этого смысла с учетом возможной экспрессивности и конкретной ситуации действительно­сти, соответствующей этому смыслу, необходимо не толь­ко для понимания исходного сообщения, но и для выбора конкретных средств выражения этого содержания в трансляте. Например, если переводчик имеет дело с пунк­том боевого приказа, определяющим задачи подчинен­ных подразделений, он обязан выбрать такую форму вы-' ражения, которая соответствует именно приказной части документа, например:
   -- Stellv BtlKdr[Chef 3. Кр] erkundet Alarmstel-lungen fЭr das Bataillon zur Abwehr von Feindan­griffen in der allgemeinen Linie HAMERSEN-- APFEL--STEMMEN.
   -- Заместителю командира батальона коман­диру 3-й роты провести рекогносцировку для опре­деления боевых позиций, занимаемых батальоном по тревоге, для отражения атак противника на об­щем рубеже Хамерзен -- Аппель -- Штеммен.
   По существу, этот фактор ограничения выбора кон­кретного выражения соответствует содержанию КЗ, но не в канале связи отправителя сообщения, а в канале связи переводчика, направленном в сторону нового получателя сообщения.
   Третьим ограничивающим фактором является учет апперцепирующих возможностей получателей сообщения, их индивидуальных тезаурусов, а также их индивидуаль­ного мировосприятия. Здесь переводчик должен учиты­вать и все социальные факторы: профессию, социальный ранг (начальник или подчиненный и т. д.), социальные роли, т. е. отношение личности к обществу и обществен­ную оценку этой личности, различия в национальных культурах, национальных реалиях и прочие особенности, рассмотренные намл ранее. Это можно продемонстриро­вать на следующем примере речевого произведения из текста, относящегося к радиотехнической службе войск:
   Das Fernmeldewesen ist ein Dachbegriff fЭr alle fernmeldetechnischen und taktischen Angelegenheiten einschließlich der Fernmeldeelektronik.
   Если транслят предназначается для лиц, профессио­нально подготовленных к восприятию этого текста, т. е. если их апперцепирующие возможности обеспечивают понимание специальной терминологии и сути дела, то пе­реводчик обязан выбрать такую форму выражения, кото­рая была бы наиболее близка получателям. Для этого ему следует проделать некоторые трансформации, чтобы перевести немецкие понятия на русский язык в привыч­ную для получателей форму, т. е. перевести все речевое произведение в интегрально осмысленном виде, а не по его отдельным элементам. В русской военной термино­логии существует такое понятие как "радиотехническая служба", включающее в себя все мероприятия техниче­ской связи и всю военную радиоэлектронику, т. е. не только связь, но и телеуправление, и радиолокацию. Именно это понятие и следует использовать в переводе. Можно предложить такой вариант транслята для выше­приведенной фразы:
   Понятие "радиотехническая служба" представ­ляет собой родовое понятие для всех технических и тактических мероприятий связи, включая и радио­электронику.
   Есть также и некоторые другие факторы, которые ог­раничивают выбор варианта перевода. Для военного пе­ревода они не существенны совсем, однако весьма важны для художественного перевода. К таким' факторам отно­сятся различные психологические особенности перевод­чика, например, его билингвизм и связанная с ним воз­можность интерференции языков, т.е. взаимное их влияние, проявляющееся в том, что незаметно для са­мого переводчика в структуру ПЯ проникают особенно­сти ИЯ. Этот фактор часто является причиной перевод­ческих ошибок типа "буквализма" и свидетельствует о неопытности переводчика. В военном переводе опасность этих ошибок меньше, так как военные тексты изобилуют специальной терминологией и переводом в этой области занимаются люди со специальной подготовкой, владею­щие этой терминологией.
   Способность к художественному и эстетическому вос­приятию текста также является одним из ограничиваю­щих факторов, но в военном переводе этот фактор можно совсем не учитывать, так как военные тексты не не­сут дополнительной художественно-эстетической инфор­мации.
   Итак, важнейшими для военного перевода факторами, определяющими выбор варианта перевода, являются:
   -- закономерные соответствия между двумя система­ми языков, которые подразделяются на лексические и грамматические;
   -- смысловое содержание передаваемого сообщения с учетом' компонентов КЗ, конструируемого переводчи­ком по отношению к новым получателям сообщения;
   -- учет апперцепирующих возможностей получателей транслята.
   Решение проблемы перевода с 'позиций теории языко­вой коммуникации позволило обратить основное внима­ние на сам процесс перевода, вскрыть наиболее важные факторы, определяющие характер 'протекания этого 'про­цесса, выявить все операции переводчика в его практи­ческой деятельности, обрисовать основные черты функ-ционально-семиотическоа модели перевода. Таким' обра­зом, теоретическое рассмотрение проблемы перевода приблизило нас к практическому решению конкретных вопросов перевода.
   1.3.6. Некоторые выводы для военно-переводческой прак­тики
   Важнейшим выводом из изложенной теории значе­ния для военно-переводческой 'практики является дока­занное наукой положение о несовпадении систем понятий
   у народов, говорящих на разных языках. Это несовпаде­ние наблюдается как в количественном, так и в качест­венном отношениях. У одного народа 'некоторые понятия могут вообще отсутствовать, у другого наблюдается очень дробная дифференциация тех же понятий при отсутствии родового понятия для их обобщения или, наоборот, ук­рупненное представление о каком-либо фрагменте реаль­ной действительности. Но чаще всего характерным для европейских языков является расхождение объемов по­нятий, связанное с несколько иным углом зрения на объ­ективную реальность, своеобразное деление этой реаль­ности на несовпадающие дискретные фрагменты.
   Из этого положения следует важнейший вывод для переводчика о том, что переводить речевое произведение по его составным элементам совершенно недопустимо, так как расходятся не только лексические значения слов, но и соотнесенные с ними фрагменты действительности. Наг­лядно это можно показать на следующем примере. Обоз­начим лексические элементы конкретной фразы в ориги­нале и в его трансляте отдельными отрезками и нанесем эти отрезки на одну общую ось, которую представим в виде непрерывного ряда реальной действительности, где все фрагменты связаны между собой и взаимно переходят один в другой. В реальной действительности это именно так и происходит, поскольку человеческое сознание делит целое на части и проводит четкие границы между этими частями. Возьмем следующее речевое произведение:
   Die notwendige Beweglichkeit der GefechtsfЭhrung
   1-4-] |----------6--------l l'--------6--------| |------7------| l--------8
   ruft betrДchtliche Entfernungen zwischen den StДben hervor.
   2 l--------3--------| |----4----l l---5----|
   Необходимость в подвижном ведении боевых
   I-----6------| 1--7--1 8 I----------9----------I ]------10------I 1--11----]
   действий ведет к значительному удалению между
   I----12----1
   штабами.
   Перенесем эти предложения на общую ось действи­тельности ХУ (см. схему 7), на которой Х\ и У\ обознача­ют именно тот фрагмент, который выражает данное пред­ложение. Сверху этой оси расположим фразу H на языке оригинала (ИЯ), а снизу P на языке транслята (ПЯ):
  
   Из схемы видно, что сообщение по своему членению совершенно не совпадает в этих языках. Так, например, три дискретных элемента ИЯ Die notwendige Beweglich­keit der GefechtsfЭhrung переданы на ПЯ шестью дис­кретными элементами: "необходимость в подвижном ве­дении боевых действий". Таким образом, один и тот же смысл передается в разных языках разным по количеству числом дискретных элементов, что, несомненно, является следствием расхождения в объемах понятий в ИЯ и ПЯ. Следовательно, переводить нужно не отдельные знаки, а смысл всего речевого произведения.
   Рассмотренная нами сложная структура значения (см. раздел 1.2.) приводит и к другому важному перевод­ческому выводу о том, что любая единица кон­кретного языка не имеет своего постоянного лекси­ческого значения, которое можно было бы зафик­сировать как константу. Слово приобретает свое лексическое значение только в контексте конкретного ре­чевого произведения, причем его соотнесенность с дено­тативным или понятийным уровнем отражения реально-'.сти также определяется содержанием контекста. Отсюда следует, что, прежде чем решать вопрос об эквивалентно-^ сти языковых знаков (слов) в разных языках, необходи­мо понять общий контекст, в котором, данный знак упот­реблен. Следовательно, переводчик должен осторожно прибегать к рекомендациям двуязычных словарей, так как в них приводится лишь некоторое число возможных вариантов соответствий и весьма возможно, что в данном конкретном случае не подойдет ни одно из приведенных соответствий.
   Рассмотрение компонентов акта коммуникации поз­волило раскрыть сложную структуру смысла высказыва­ния, все компоненты которого переводчик обязан учиты­вать в своей практической работе. Исследование же про­цесса перевода в рамках функционально-семиотической модели позволяет рекомендовать переводчику следую­щую последовательность его действий.
   Обратимся прежде всего к наиболее трудному виду переводческой деятельности -- письменному пере­воду. Приступая к переводу текста, переводчик не должен сразу же начинать переводить его. Сначала он обязан уяснить себе общий характер текста, так как лишь в этом случае он сможет настроить свое индивидуальное миро­восприятие на соответствующую область знания. Для этого необходимо, не переводя текст, бегло пробежать его глазами и уяснить, к какой области знания этот текст от­носится, о чем в нем идет речь. Это особенно важно для военных текстов, так как иностранные военные тексты ча­ще всего отражают и совершенно иную идеологию и иное мировосприятие. После этого, для того чтобы добиться согласования своего мировосприятия с мировосприятием отправителя, необходимо уяснить себе, кто является ав­тором оригинала, к какой социальной группе он относит­ся, каково его вероятное мировоззрение, какова его экс­прессивно-эмоциональная настроенность. Разумеется, эти данные в тексте обычно отсутствуют, но их можно час­тично или полностью получить косвенным путем, обратив внимание на источник, год издания, издательство, страну, отношение этого издательства к важнейшим вопросам современности. Иногда бывает полезным' заглянуть в не­которые справочники, чтобы уточнить эти сведения.
   После этого можно приступить к чтению текста для его общего понимания. В ходе чтения происходит даль­нейший процесс согласования тезаурусов автора и пере­водчика, и переводчик все больше и больше согласует свое мировосприятие с мировосприятием отправителя. При этом переводчик, конечно, не меняет своего мировоз­зрения, а лишь критически оценивает мировосприятие от­правителя, постоянно стремясь понять точку зрения ав­тора с его, а не со своих позиций. Таким, образом, пони­мание текста происходит у переводчика в двух планах: с одной стороны, он понимает текст с позиций своего мировосприятия и оценивает его критически именно с этих позиций, а с другой стороны, он стремится поставить себя на место отправителя сообщения и понять его истинную точку зрения. Иными словами, на этом этапе деятельно­сти в мозгу переводчика происходит сложная аналитиче­ская и синтетическая работа, связанная с постоянным' переключением сферы его личных убеждений. Предва­рительное чтение текста становится, таким обра­зом, одним из важнейших этапов работы переводчика, если он хочет дать действительно функционально-адек­ватный перевод, т. е. транслят. Именно в ходе такого чте­ния 'переводчик уясняет себе функцию всего речевого произведения. Без уяснения этой функции он не сможет гарантировать точности перевода, так как лишится того критерия, который и обеспечивает как раз адекватность оригинала трансляту.
   В процессе чтения иногда приходится выяснять неко­торые нюансы смысла, обращаться к справочникам и сло­варям, уточнять реалии, ситуацию действительности и личные особенности отправителя.
   Поняв все тонкости смысла оригинала, переводчик должен ясно представить себе получателей этого ориги­нала, а затем и получателей своего транслята. Р1ными словами, на этом этапе он осуществляет согласова-н и е своего мировосприятия Му, с мировосприятием первоначальных получателей оригинала Мч и получате­лей транслята М^. Именно на этом этапе он настраивает свой мыслительный аппарат на ту область языка, которая свойственна получателям транслята и еще глубже пони­мает оригинальный текст с позиций его первоначальных получателей. На этом. этапе решается вопрос о выборе языковых средств, о допустимости или недопустимости употребления тех или иных терминологических решений для оформления мыслей, о стиле высказывания. Именно здесь начинают действовать те факторы, которые будут описаны при рассмотрении функционально-коммуника­тивных параметров сообщения и его стилистической ок­раски. Особое внимание переводчик обращает при этом' на содержание, на стилистическую окраску, на сущест­вующую языковую традицию, что позволяет ему подоб­рать наиболее подходящие эквиваленты. На этом этапе транслят еще не создается, происходит углубление пред­варительной работы, но она уже переходит из области
   Мз в область М'з (см. схему 5), т. е. содержание сообщения начинает восприниматься переводчиком уже в системе ПЯ, хотя самого оформления мыслей в слова и 'предложе­ния еще и не происходит. (cm|. также "Приложения").
   Как видимо эта предварительная работа занимает значительную часть рабочего времени переводчика; в это время переводчик работает, не создавая транслята, но это наиболее сложный этап его работы.
   Лишь после завершения всей этой предварительной работы можно приступать к оформлению самого перево­да, т. е. к созданию транслята. Хочется еще раз подчеркнуть, что транслят--это не просто результат пе­рекодирования, а итог большой творческой работы мысли
   и поэтому он создается, а не является простым переводом оригинала.
   В ходе создания транслята переводчик стремится к сохранению функции речевого произведения оригинала и инварианта перевода, который воплощается в эквива­лентном' смысле речевых произведений транслята. В его мозгу постоянно сопоставляются уясненный инвариант перевода, т. е. понятый и оцененный переводчиком смысл оригинала, и его функция, реализуемая в среде первона­чальных получателей оригинала. Функция переносится в неизменном виде в среду новых получателей теперь уже транслята, а инвариант воплощается в материальную форму речевых произведений транслята. Апперцепирую-щие возможности новых получателей учитываются, что­бы передать не только основную, но и всю дополнитель­ную информацию, содержащуюся в стилистической окраске произведения и в различных дополнительных значениях всего текста, личностной характеристики его автора и окружающей обстановки.
   После завершения перевода текста транслят снова прочитывается переводчиком1, который в этот момент ста­вит себя на место новых получателей и критически оце­нивает качество своей работы. В это время он вносит в транслят некоторые изменения, уточнения, редактирует'
   его с точки зрения норм ПЯ, уточняет стилистическую ок­раску и т. д.
   При устном переводе характер деятельности остается тем же, только вся работа протекает значительно быст­рее и многие ее этапы решаются сами собой благодаря на­личию непосредственного контакта между всеми участни­ками двуязычного КА.
   Таковы те важнейшие практические выводы, которые можно сделать на основе рассмотрения проблем перевода с позиций теории коммуникации в рамках функциональ­но-семиотической модели перевода.
   Для военного перевода эти выводы имеют особое зна­чение, так как первый этап действий переводчика, т. е. этап понимания исходного сообщения, обычно свя-• зан с необходимостью проникать в чуждое ему мировос­приятие отправителя сообщения и первоначальных полу­чателей оригинала. Именно поэтому военный переводчик обязан хорошо знать и правильно понимать не только иностранную военную терминологию, но и все националь­ные особенности военного дела, включая концепцию иностранной военной доктрины, организационную струк­туру вооруженных сил, используемое вооружение, осо­бенности идеологической работы в соответствующих вооруженных силах, формы обращения, формы делопро-/изводства, службу штабов, словом все, что характеризует иностранные вооруженные силы как национальную армию.
   На втором этапе работы, т. е. на этапе создания транслята, военному переводчику совершенно необходи­мо иметь весь этот комплекс сведений о своих вооружен­ных силах, чтобы 'правильно подобрать форму выраже­ния на ПЯ, понятную в плане мировосприятия получате­лей транслята.
   '"Следовательно, для успешного осуществления военно­го перевода военный переводчик должен не только хоро­шо владеть соответствующим иностранным языком и во­енной терминологией, но и быть в достаточной степени образованным в области военного дела вообще и прек­расно знать все особенности иностранных вооруженных сил. Без этих дополнительных нелингвистических знаний не может быть и специалиста в этой области деятель­ности.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 2 ЖАНРЫ ВОЕННЫХ ТЕКСТОВ
   Понятие "жанр" объединяет исторически сложившую­ся, устойчивую разновидность творческих произведений. Возникло это понятие для характеристики прежде всего произведений художественной литературы с целью их содержательной классификации. Романы, повести, рас­сказы стали относить к эпическому жанру, трагедии, ко­медии, драмы--к драматическому жанру, поэзию--­главным образом к лирическому жанру. Впоследствии понятие жанра было перенесено и в область изобрази­тельного искусства, где в зависимости от содержания изо­бражаемого сюжета различают исторический, батальный, бытовой, портретный, пейзажный жанры и т. д. .
   В военной литературе также можно выделить истори­чески сложившиеся, устойчивые разновидности текстов, различающиеся по своему предназначению и направлен- . ности содержания. Поэтому мы вправе перенести понятие жанра и на военные тексты.
   2.1. ПОНЯТИЕ ЖАНРА В ВОЕННОМ ПЕРЕВОДЕ
   Понятие жанра 'в военном переводе мы будем рас­сматривать только по отношению к письменным текстам;
   Таким образом, все устные тексты, имеющие место в . практике военного общения (устные приказы, распоряже­ния, доклады и т. д.) остаются 'вне сферы нашего рас­смотрения, хотя и среди них можно отметить установив­шиеся формы и выражения.
   Основное отличие одного жанра от другого заключа­ется не в его языковых особенностях, хотя для каждого из Жанров характерно преобладание или, наоборот, отсутст­вие тешили иных языковых элементов, а в содержатель­ной направленности текста и его функциональном пред­назначении. Именно содержание и предназначение текста определя-ют и выбор конкретных языковых средств, кото­рые в свою очередь начинают характеризовать тот или иной жанр.
   Выделение жанров в военном переводе имеет важное значение для практики перевода, так как ориентирует военного переводчика в выборе определенных языковых средств, характерных именно для данного жанра и ука­зывает на предназначение текста определенному адре­сату.
   Рассматривая всю совокупность военных 'текстов, можно четко выделить Исторически сложившиеся разно­видности этих текстов, отличающиеся содержательной направленностью и функциональным предназначением.. Функциональное предназначение текста становится важ­нейшим критерием классификации жанров военных тек­стов, что существенно отличает военные жанры от жан­ров в художественной литературе, где функциональное предназначение не играет существенной роли. Дело в том, что именно функциональное предназначение того или иного текста диктует его содержательную направленность и все его языковые характеристики.
   По функциональному предназначению можно разли­чать, во-первых, тексты информационного содер­жания, основная цель которых--сообщить читателям нечто новое в той или иной области военного дела. Одна­ко говорить об общем военно-информационном' жанре было бы не совсем целесообразно, так как задача инфор­мирования может иметь место в самых различных сферах военной действительности и военного общения: в области военно-научной работы, в области военной техники, воен­ной публицистики и в различной военной справочной ли­тературе.
   По функциональному предназначению и содержатель­ной направленности можно различать две обособленные
   группы текстов:
   -- тексты информационного содержания и
   --тексты, регламентирующие жизнь и деятельность войск.
   В первой группе можно выделить четыре жанра:
   -- военно-научные тексты; •
   ---- военно-технические тексты;
   -- военно-информационные тексты и
   -- военно-публицистические тексты.
   Ко второй группе относятся следующие жанры:
   -- уставы и наставления;
   -- военно-деловые тексты.
   Среди последних четко выделяются приказы, приказа­ния, распоряжения, доклады, донесения, сводки, т. е. вся та группа военных текстов, которую принято называть военными документами.
   Наконец, по функциональному предназначению среди военных текстов можно выделить также жанр военных мемуаров. Эта категория военных текстов тесно примы­кает к художественной литературе, так как обладает все­ми ее характеристиками. Отличительной особенностью является лишь использование в текстах терминологиче­ской лексики. Поскольку этот жанр больше тяготеет к художественной литературе здесь он рассматриваться не будет. Интересующиеся этим жанром читатели могут об­ратиться к руководствам по переводу художественной ли­тературы.
   Таким образом, на основе функционального и содер­жательного подхода ко всей совокупности военных тек­стов можно выделить следующие жанры:
   -- военно-научные тексты;
   -- военно-технические тексты; ^
   -- военно-информационные тексты;
   -- военно-публицистические тексты;
   -- уставы и наставления;
   -- военно-деловые тексты;
   военные мемуары.
   2.2 ПАРАМЕТРЫ, ХАРАКТЕРИЗУЮЩИЕ ЖАНРЫ ВОЕННЫХ ТЕКСТОВ
   Как уже говорилось выше, функциональное предназ­начение и содержательная направленность являются важ­нейшими параметрами, по которым происходит выделе­ние самих военных жанров. Но важно также знать, что Же отличает каждый жанр, какие характеристики необ­ходимо учитывать, чтобы иметь возможность провести анализ языковых средств, употребляемых именно в дан­ном жанре.
   Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обра­титься к функционально-стилистическому анализу. При этом основное внимание мы будем обращать на то, как автор выражает свою личность в сообщении, каково пред­назначение этого сообщения и какова роль получателей этого сообщения.
   Иными словами, важнейшими параметрами, кото­рые характеризуют тот или иной жанр военных текстов,
   являются три взаимосвязанных 'параметра:
   --личность отправителя сообщения (т. е.
   личностная характеристика);
   -- содержательная сущность' сообщения (т. е.
   деловая характеристика);
   -- личность получателя сообщения (т. е. по­будительная характеристика).
   Мы видим, таким образом, что параметры, характери­зующие военные жанры, рассматриваются с позиций об­щей теории языковой коммуникации.
   Исследования показывают, что все вышеприведенные параметры (или величины) всегда присутствуют в каж­дом! тексте, но степень их присутствия бывает весьма раз­личной. В текстах одного жанра может превалировать личность отправителя сообщения, в текстах другого жан­ра на первое место выступает содержательная сущность сообщения, третьи тексты основное внимание уделяют
   получателю сообщения.
   Исходя из 'преимущественного преобладания того или иного параметра в тексте, можно говорить о личностной характеристике, о деловой характеристике или о побуди­тельной характеристике конкретного текста [159].
   О личностной характеристике текста говорят в тех случаях, когда основным предназначением текста явля­ется 'передача внутренних переживаний отправителя со­общения или его стремление рассказать о своих поступ­ках и 'побуждениях. В военных текстах этот параметр легко обнаруживается лишь в мемуарной литературе. В остальных военных жанрах личностная характеристика, как правило, отсутствует, так как их функциональное предназначение полностью исключает эту характери­стику. В дальнейшем изложении мы не будем останавли­ваться на описании способов выражения личностной ха­рактеристики. поскольку мы исключили мемуарную лите­ратуру из нашего исследования.
   Деловая характеристика выступает на передний план во всех тех случаях, когда основным предназначением текста является сообщение каких-то новых сведений из определенной области знания. Личность отправителя со­общения в текстах такого рода не играет роли, он совер­шенно скрывается за существом излагаемого материала, и хотя его личный стиль изложения все же просматривается, он лишь характеризует Манеру письма отправителя, а не его личность. Обычно в таких текстах личная точка зрения не высказывается, а все сообщение 'приобретает сугубо объективный характер. Параметр деловой харак­теристики особенно типичен для жанров военно-научной, военно-технической, военно-информационной литературы. В других военных жанрах этот параметр отступает на задний план, хотя полностью и не исчезает, как это имеет место с параметром' личностной характеристики. Средст­ва выражения деловой характеристики мы рассмотрим при описании конкретных жанров.
   Побудительная характеристика текста выражается в том, что основное внимание отправитель сообщения нап­равляет на получателя с целью побудить его к конкрет­ным действиям. В понятие "действие" включаются при этом не только физические, но и психические действия по­лучателя: его эмоции, пробуждение внимания, участия, взаимопонимания и т. д.
   Так как побудительная характеристика в значитель­ной степени зависит и от самого содержания передавае­мого сообщения, и от формы передачи содержания, то этот параметр в равной степени включает в себя и само­выражение личности отправителя, но лишь в той мере, какая необходима для эффективного воздействия на волю получателя, и выражение существа дела, т. е. деловую ха­рактеристику текста, так как именно в ней заключается само выражение тех действий, которые должен выполнить получатель сообщения. Этот параметр наиболее характе­рен для уставной литературы и военно-деловых текстов.
   Знание основных параметров военных жанров помо­гает переводчику более сознательно подойти к анализу используемых в каждом жанре языковых средств.
   Для переводческой практики анализ языковых средств весьма полезно проводить в сопоставительном плане двух языков: ИЯ и ПЯ. Такое сопоставление позволяет быст­рее подобрать нужные функциональные эквиваленты из всей совокупности различных элементов языка перевода, так как ограничивает выбор языковых средств рамками соответствующего жанра в ПЯ. Языковая характеристика каждого военного жанра по трем основным, параметрам включает в себя лексические, грамматические и стили­стические особенности этих текстов. Именно эти особен­ности и служат для выражения соответствующего пара­метра в каждом конкретном жанре.
   2.3. ВОЕННО-НАУЧНЫЕ ТЕКСТЫ
   Как уже говорилось выше, основным парамет­ром, характеризующим тексты военно-научного жанра, является деловая характеристика, т.е. описание самого существа дела и полное отсутствие личностной ха­рактеристики отправителя сообщения. Описание ведется всегда в безличной форме, при которой автор сообщения
   совершенно не просматривается.
   Однако следует иметь в виду, что военная наука, в от­личие от наук естественного цикла, является наукой в из­вестной мере социально окрашенной, так как всегда вы­ражает принятую в данной стране военную доктрину, которая в свою очередь отражает классовую сущность национальной армии. Так, армии капиталистических го­сударств воспитываются в экспансионистском духе, они призваны защищать интересы господствующего класса империалистов. Поэтому принятая в этих армиях военная доктрина отражает империалистические тенденции, но всегда маскируется под оборонительные лозунги. Эта маскировка доходит иногда до курьезов, когда даже само понятие "война" стараются прикрыть каким-либо ней­тральным или "оборонительным" термином. Так возник­ли такие термины, как der Ernstfall, der Verteidigungsfall в военной терминологии бундесвера.
   Несмотря на то, что личность автора в военно-научных текстах как бы затушевана, всегда просматривается их общая идеологическая направленность. Переводчик дол-.жен помнить об этом и в необходимых случаях вскрывать замаскированную идеологическую сущность подобных текстов. В противном случае подлинный смысл может оказаться скрытым от читателя, и экспансионистский ха­рактер текста может быть представлен в "оборонитель­ном" виде. Это прежде всего относится к военным текстам идеологического содержания, а также к текстам с изло­жением военной доктрины государства и стратегии ар-Мйи. К текстам, посвященным вопросам тактики, это от­носится в меньшей степени.
   Деловая направленность военно-научных текстов ха­рактерна для всех языков, это общее свойство жанра в целом. Основными языковыми средствами для выра­жения деловой направленности . является прежде всего использование безличных форм, отсутствие высказы­вания от 1-го лица, преимущественное употребление безличных форм пассивного залога, а также широкое употребление специальной терминологии.
   Важнейшей стилевой чертой военно-научного жанра является логичность высказывания. Эта стилевая черта вытекает из основной потребности военно-научного жанра--получения и дальнейшего распространения тео­ретических и практических результатов научных исследо­ваний в различных областях военной науки, объяснения новых выводов и выявленных закономерностей с помо­щью логических доказательств на основе эксперименталь­ной проверки предварительных выводов, в необходимых случаях с привлечением полемического материала.
   Логичность высказывания достигается здесь мобили­зацией таких средств, как ясность изложения, строгое сле­дование предмету мысли, точность формулировок, после­довательность выводов, способность к абстрагированию.
   Важно отметить, что в военно-научном жанре полно­стью отсутствуют произведения научно-популярной лите­ратуры, которые довольно широко встречаются в военно-технических текстах. Это объясняется тем, что этот жанр предназначен исключительно для узких специалистов, хорошо владеющих специальной терминологией и разби­рающихся в существе дела. i
   Другой важной стилевой чертой этого жанра является значительная экспрессивность высказывания, не­обходимая для повышения эффективности доказательств. .Однако экспрессивность достигается не за счет эмоцио­нальности, поскольку для научного изложения эмоцио­нальные выражения вообще не характерны. Экспрессия в подобного рода текстах достигается путем употребления различных средств неязыковой наглядности, например, тактических схем, схем организационной структуры фор­мирований. Эти средства позволяют повысить образность и экспрессивность высказывания, не прибегая к эмоцио-Нальным! средствам языка.
   Характерной для военно-научных текстов является и такая стилевая черта, как образность .выражения мыслей, которая конкретизируется в'наглядности сравне­ний и закрепляется в качестве нового термина, например, "электронный мозг" -- для обозначения ЭВМ. Использу­ется и наглядная образность в переносном значении, нап­ример, термины: der Abschirmdienst "военная контрразведка ФРГ", abschnЭren "блокировать, окружать", die Abschreckungsthese "доктрина устрашения".
   Все эти особенности одинаково справедливы для во­енно-научных текстов как на русском, так и на немецком языке.
   Перейдем теперь к рассмотрению специфических осо­бенностей немецких военно-научных текстов, знание кото­рых поможет переводчику быстрее находить наиболее точные русские эквиваленты при переводе текстов этого жанра.
   Прежде всего остановимся на лексических осо­бенностях военно-научных текстов. Используемая в них военная терминология почти не захватывает области во­енной техники и вооружения, в основном она относится только к стратегической, оперативной, тактической и воен­но-политической области. Значительное место здесь отво­дится также и организационной терминологии.
   Важнейшей особенностью немецких военно-научных текстов является значительная насыщенность их специ­альной тактической терминологией, которая обладает оп­ределенной спецификой по отношению к русской тактиче­ской терминологии. Об общих особенностях военной тер­минологии будет рассказано дальше. Сейчас же мы укажем лишь на те особенности тактической терминоло­гии, которые характерны только для немецкой военной терминологии.
   В отличие от технической в тактической немецкой тер­минологии четко просматривается ее иерархическая под­чиненность, когда в зависимости от масштабов боевой деятельности для обозначения одних и тех же действий войск употребляются совершенно различные термины. Вся тактическая терминология делится по принадлежно­сти К стратегическом у, оперативному и так­тическому уровням. К каждому из этих уровней от­носятся соответствующие формирования и соответствую­щая категория понятий, определяющих управление вой­сками, в результате чего устанавливается определенная иерархическая подчиненность этих понятий и называю­щих их терминов.
   К стратегическому уровню относится полити­ческая (politische), хозяйственная (wirtschaftliche) и во­енная (militДrische) деятельность верховного командова­ния (die Oberste FЭhrung), которое организует всю бое­вую деятельность войск (die Kriegshandlungen). Понятие "стратегия" в немецкой во'енной терминологии включает в себя, таким образом, не только военную, но также полиТйческую и экономическую сферы деятельности. Перевод­чику необходимо знать эту особенность, иначе он может допустить искажение смысла в трансляте.
   К оперативному уровню относится сугубо воен­ная деятельность войск. Оперативными действиями руко­водит высшее командование (die Obere FЭhrung), управ­ляя действиями групп армий (die Heeresgruppe), армий (die Armee) и корпусов (das Korps). Характерно, что для наименования соответствующих штабов и командиров также существует определенная терминологическая иерархия. Командование группы армий именуется das Oberkommando der Heeresgruppe, a ее командующий на-! зывается der Oberbefehlshaber der Heeresgruppe. Штаб армии именуется das Armeeoberkommando, командующий армией--der Armeeoberbefehlshaber. Штаб корпуса на­зывается das Generalkommando, командир корпуса -- der Kommandierende General. В оперативных масштабах вой­ска ведут боевые действия, именуемые die Schlacht.
   На тактическом уровне различают среднее звено ко­мандования die mittlere FЭhrung и низшее звено командо­вания die untere FЭhrung.
   К среднему тактическому звену относятся действия соединений (der Großverband), дивизий (die Division) и бригад (die Brigade). Командир дивизии именуется der Divisionskommandeur, его штаб--das Divisionskomman­do. Командир бригады называется der Brigadekomman­deur, его штаб -- der Brigadestab. Начиная с этого уров­ня и ниже, все войска ведут бои (das Gefecht). Различают общевойсковой бой (das Gefecht der verbundenen Waffen) и бой каждого рода войск (das Gefecht nach der Eigenart der Waffengattung), причем, в обоих случаях войска могут вести наступательный бой (der Angriff) и оборонитель­ный бой (die Verteidigung).
   В оборонительном бою различают позиционную обо­рону, которая тоже называется die Verteidigung, и манев­ренную оборону die VerzЖgerung. В текстах, написанных до 1974 года, оборонительный бой в рамках среднего так­тического звена именовался термином die Abwehr, для Обозначения боевых действий низшего тактического звена использовался термин der Kampf, который в настоящее время не употребляется. Во всех случаях для обозначе­ния боевых действий употребляется только термин das Gefecht.
   На уровне низшего тактического звена боевые действия ведут части (der Verband), к которым относят полки (das Regiment) и батальоны (das Bataillon). Все форми­рования от батальона и ниже объединяются одним поня­тием "подразделение" (die Einheit), к которым относятся роты (die Kompanie), батареи (die Batterie), взводы (der Zug) и отделения (die Gruppe). Иногда взводы и отделе­ния объединяются общим понятием die Teileinheit. Эк­вивалентного соответствия в русском языке для этого по­нятия нет, но его можно передать описательно как "мел­кое подразделение". Командиры этих формирований именуются соответственно: ком'андир батальона (der Ba­taillonskommandeur), командир полка (der Regiments­kommandeur), командир роты (der Kompaniechef), ко­мандир батареи (der Batteriechef), командир взвода (der ZugfЭhrer), командир отделения (der GruppenfЭhrer). Иерархичность немецкой терминологии почти нигде не совпадает с русской, что заставляет переводчика быть особенно внимательным при переводе с русского языка на немецкий. При переводе с немецкого языка уже из значения самого термина ясно, о каком звене и уровне боевых действий идет речь. Это в известной мере помо­гает переводчику в выборе языковых средств.
   К грамматическим особенностям научно-технических текстов относится частое употребление безличного пасси­ва, распространенных определений с 'причастиями, инфи­нитивных оборотов. Большое вним;ание уделяется также композиционной компоновке всего текста, что достигается четким делением его на главы, разделы, абзацы.
   Все перечисленные стилистические особенности помо­гают сохранить логичность высказывания, концентрируют мысль читателя на основном содержании, выдвигают на первый план существо дела, а не личность автора.
   Для иллюстрации приведем отрывок из произведения' военно-научной прозы и его транслят.
  
   Текст для перевода
   ANLEITUNG FэR DAS LжSEN TAKTISCHER AUFGABEN
   GrundsДtze und Grundlagenl
   Was ist Taktik?
   Unter Taktik im militДrischen Sinne2 wird heute ver­standen "die FЭhrung der verbundenen Waffen auf dem Ge­fechtsfeld! 3" Das Verfahren, nach dem die Einheiten und Verbдnde4 entsprechend ihrer Eigenart--Bewaffnung, Ausstattung, Ausrьstung--kдmpfen, wird ,,Kampfweise"
   genannt.
   Es wдre mithin5 falsch--wie es hдufig geschieht-- etwa von der "Infanterie- oder Panzertaktik" zu sprechen.
   Die einzelnen Waffengattungen werden nach den fьr sie geltenden Fьhrungsgrundsдtzen gefьhrt.
   Mit diesen Feststellungen6 soll der Begriff "taktische Aufgabe" deutlich gemacht werden.
   Die Lage . ,
   Die Ausgangsbasis einer7 taktischen Aufgabe bildet die "Lage"! Sie hat den Zweck, die Teilnehmer8 in eine bestim­mte Situation zu stellen, die durch Schilderung der Ge
   Вариант транслята
   РУКОВОДСТВО ПО РЕШЕНИЮ ТАКТИЧЕСКИХ ЗАДАЧ
   Основные положения1
   Что такое тактика?
   В настоящее время в военное понятие "тактика"2 включается "управление общевойсковым боем3".
   Способ, которым, части и подразделения4 в соответст­вии с присущими им особенностями--вооружением, сна­ряжением, оснащением --, ведут бой, принято называть "приемами ведения боя".
   Таким образом5, неверно, как это часто бывает, гово­рить о "тактике пехоты или танков".
   Управление отдельными родами войск в бою осущест­вляется по принципам, характерным для каждого из них.
   Учитывая эти положения6, можно 'подойти к раскры­тию понятия "тактическая задача".
   Обстановка
   Исходным пунктом любой7 тактической задачи явля­ется "обстановка"! Ее назначение--поставить участни­ков решения задачи8 в определенные условия, которые уточняются и конкретизируются в ходе обмена личных боевых впечатлений, приказов, донесений и пр. до тех пор, пока от решающих задачу9 не потребуется приступить к самостоятельной творческой умственной работе.
   Правильно разработанная обстановка ставит рассмат­риваемую в ней часть или подразделение10 в условия под­чинения вышестоящей инстанции п.
   Дополнительные сведения, непосредственно не отно­сящиеся к обстановке, но важные для участников игры12, объединяются в раздел "Пояснения к обстановке".
   В этом. разделе указывается (вариант):
   -- состав, состояние и оснащение своих войск,
   -- состав, состояние и характер боевых действий войск противника, ' -
   -- психологическая обстановка,
   -- состояние снабжения,
   -- сведения о местности и о произведеняых разруше­ниях,
   -- сведения о населении (его настроение, отношение к войскам, местонахождение и т. д.),
   -- состояние погоды,
   -- восход и заход Солнца и Луны13.
   По современным взглядам, учитывая исключительную важность этих сведений, в понятие обстановки включа­ются также и данные о средствах массового поражения и о воздушной обстановке! ,
   Сведения, перечисляемые в "Пояснениях к обстанов­ке", ставят участников игры в условия, близкие к бое­вым. Им сообщается все, что им могло бы быть известно в условиях начавшейся войны u и что они могли бы испы­тать на себе или узнать из приказов, донесений, разъяс­нений начальников или почерпнуть из других источников.
   Чтение обстановки и нанесение ее на карту
   Нельзя изучать боевую обстановку, ограничиваясь од­ним лишь чтением документов! Целесообразно сначала прочесть все донесения о боевой обстановке и пояснения к ним, а затем подробно15 проработать эти документы. При этом рекомендуется подчеркнуть красным каранда­шом все важные данные о противнике, синим каранда­шом--важные данные о своих войсках, зеленым следует подчеркнуть указания о поставленной задаче. Если задача поставлена в устной форме, на полях зеленым каран­дашом ставится 'пометка "А".-
   Пояснения к переводу
   1. GrundsДtze und Grundlagen "основные положения". В трапсляте изменена лексическая и грамматическая структура, но сохранено функциональное тождество. Та­кая замена произведена по стилистическим соображе­ниям, так как сочетание двух существительных "принци­пы и основы" воспринималось бы чужеродным для русского языка.
   2. Unter Taktik im militДrischen Sinne "в военное по­нятие "тактика". Чтобы не нарушать лексико-граммати-ческих норм русского языка, в трансляте использована грамматическая трансформация. Смысл на ИЯ и смысл на ПЯ оказались вполне эквивалентными, а функции ре­чевых произведений--оригинала и транслята--тожде­ственны.
   3. die FЭhrung der verbundenen Waffen auf dem Ge­fechtsfeld "управление общевойсковым боем". Транслят получен путем передачи общего инварианта перевода, а не отдельных компонентов. Терминологическое словосоче­тание Verbundene Waffen означает действие всех родов войск, т. е. эквивалентно русскому 'понятию "общевой­сковой".
   4. Einheiten und VerbДnde "части и подразделения". В трансляте использована перестановка, чтобы сохранить привычную для военного последовательность компонен­тов в устойчивом словосочетании.
   5. mithin "таким образом". Элемент hin указывает на связь с предыдущим, поэтому и предложен этот вариант.
   6. Mit diesen Feststellgungen "учитывая эти положе­ния". Существительное с предлогом в немецком языке ча­ще всего соответствует русскому деепричастному обороту.
   7. einer "любой". Вариант соответствия неопределен­ного артикля местоимению.
   8. die Teilnehmer "участников решения задачи". В трансляте для ясности изложения использовано уточне­ние понятия,
   9. Beteiligten "решающих задачу". Также использо­ван прием уточнения понятия.
   10. Verband "часть или подразделение". Именно такой перевод необходим потому, что не совпадают объемы по­нятий. Немецкий термин der Verband может обозначать и часть, и подразделение.
   11. nДchsthЖheren "вышестоящей инстанции". Перевод сделан по инварианту содержания, а не по элементам.
   12. Beteiligten "участников игры". Такой перевод стал возможным, поскольку решение тактической задачи пред­ставляет собой не что иное как тактическую игру. Это прием адекватной замены по инварианту перевода на ос­нове тождества функции.
   13. Почти все перечисления в этом пункте переданы с уточнениями, без которых транслят был бы неясным.
   14. im Ernstfall "в условиях начавшейся войны". При­мер использования эвфимизма в оригинале для того, чтобы избежать слова "война".
   15. im einzelnen "подробно". Пример закономерного смыслового соответствия.
   Подробно анализируя приведенный оригинал и его транслят, можно легко обнаружить все стилевые черты военно-научного текста. Бросается в глаза предельная логичность высказывания и наглядность построения от­дельных предложений и всего текста, иерархичность тер­минологии, использование безличных форм выражения мысли, распространенных оборотов и т. д. Предлагаемый вариант транслята демонстрирует несовпадение отдель­ных характеристик в ИЯ и ПЯ, обусловленное своеобра­зием языковых систем и установившимися языковыми традициями.
   2.4. ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ТЕКСТЫ
   Характерным для всех военно-технических текстов является также безусловное преобладание деловой характеристики, т.е. описания различных технических устройств и правил их эксплуатации. К текстам та­кого рода относятся прежде всего различные наставления по видам боевой техники и вооружения, описания новых видов вооружения и боевой техники в специальных изда­ниях и в военно-технической периодике.
   Все сказанное выше. о безличности высказывания и стилистических особенностях жанра военно-научных тек­стов справедливо и для жанра военно-технических тек­стов. Однако в отличие от первого в этом жанре мы на­ходим научно-популярную литературу, предназначенную для широкого круга военных и невоенных читателей. В на­учно-популярных текстах несколько ограничено употреб­ление узкоспециальных терминов, большинство техниче­ских терминов сопровождается разъяснениями, в текстах много пояснительных рисунков и чертежей. Наличие чер­тежей вообще характерно для всех военно-технических текстов. Об этом необходимо помнить и переводчику, так как чертежи часто помогают понять принцип действия того или иного устройства, а значит, и проникнуть во всю глубину смысла сообщения на ИЯ.
   Если в текстах военно-научного жанра мы часто встре­чаем те или иные средства для выражения экспрессии, то в текстах военно-технического жанра эта стилевая черта обычно отсутствует. Все повествование ведется в спокой­ном, ровном тоне без эмоциональной окраски. Отсутству­ют также приемы общей образности высказывания, кото­рые совершенно излишни при описании различных техни­ческих устройств. Однако этого нельзя сказать о самой военно-технической терминологии. Иногда технические термины по своему происхождению уже обладают образ­ностью, но от частого употребления образность их обычно стирается, и термин воспринимается уже без всякой об­разной характеристики. Это можно показать на примерах таких терминов, как: der PerkussiЖnsschЭß "выстрел с ус­тановкой неконтактного дистанционного взрывателя на ударное действие", der Schwanzsporn "сошник (артилле­рийского орудия)", die Haut "обшивка", das HerzstЭck "сердечник (подкалиберного снаряда)", где образность терминов легко просматривается.
   К специфике немецких военно-технических текстов от­носится большое число терминов, состоящих из несколь­ких составных элементов как корневого происхождения, так и из других словообразовательных элементов. В рус­ской военной терминологии многосложных терминов зна­чительно меньше. Особое затруднение при 'переводе таких терминов вызывают неологизмы, например:
   AußensprechanlagenЖffnung f фишка танкового пере­говорного устройства для связи с танковым десантом .
   Luftabwehrlenkgeschoß n зенитная управляемая раке­та, ЗУР
   Raketenstartvorbereitung f предстартовая подготовка ракеты
   Эnterlagerungstelegrafie f аппарат подтональнэй теле­графии.
   Р1з примеров видно, что 'немецким терминам в русском языке соответствуют не сложные слова, а словосочетания.
   Необходимо также отметить, что в немецкой военно-технической терминологии отсутствует характерная для военно-научной терминологии иерархичность употребле­ния, связанная с масштабами боевых действий. Наимено­вания видов боевой техники и вооружения одинаковы для использования на всех уровнях.
   В качестве примера военно-технического текста при­ведем нижеследующий текст и вариант транслята с ком­ментариями.
   Текст для перевода ROCKWELL В-1
   Nach einer mehr als vier Jahre dauernden Entwicklung hatte am 26. Oktober 1974 der erste Prototyp des neuen strategischen SchwenkflЭgel-Bombers Rockwell Interna­tional B-1 der US Air Force sein Roll-out.' Diese Zeremonie war der erste Meilenstein in der Entwicklung2 des Nach lolgemusters der hoffnungslos veralteten Eoemg Ё-52.
   Stratofortress3. Schon Anfang 1978 soll die B-1 vom Stra­tegie Air Command4 Эbernommen werden. Dem Roll-out in Palmdale folgten routinemдЯige Rollversuche mit ver­schiedenen Geschwindigkeiten5, bei denen sich jedoch eine Lufteinlaufklappe lцste und vom dahinterliegenden Trieb­werk angesaugt wurde. Das beschдdigte Aggregat muЯte daraufhin ausgewechselt werden, so daЯ es zu einer Ver­zцgerung in der Mustererprobung kam.
   Am 23. Dezember 1974 startete die Maschine schlieЯlich in Palmdale zu ihrem Jungfernflug. Dieser dauerte 80 min und fьhrte ьber einen Dreieckskurs von Palmdale nach Edwards AFB 6. Wдhrend des ersten Fluges, bei dem sich die Flьgel in ihre Normalstellung befanden und das Fahr-, werk nicht eingezogen wurde, lag die Geschwindigkeit der Maschine bei 320 km/h in 3000 m Hцhe. Die Besatzung fьhrte lediglich einige Tests bezьglich des allgemeinen Flugverhaltens durch und ьberprьfte auЯerdem die Tele-metrieanlage in Edwards.
   Zur weiteren Mustererprobung der B-1 werden einige Flьge unter verschiedenen Bedingungen gehцren, bei denen es jedoch in erster Linie um die Flugeigenschaften geht7.. Noch vor dem vierten Testflug will man das Tragwerk in seine Schnellflugstellung schwenken. Pro Monat sind mehr als drei Testflьge vorgesehen. Der zweite Prototyp der B-1 wird gegenwдrtig fьr Belastungsversuche verwendet, die sich bis August 1975 hinziehen werden8.
   Die Rockwell B-1, deren maximales Startgewicht bei ьber 180 000 kg liegt, wird von vier Zweiwellen-Turbofans des modernen General Electric-Typs F 101 angetrieben. Sie sind in zwei Doppelgondolen mit Lufteinlдufen variabler Geometrie installiert und entwickeln einen Schub von je­weils 13 600 kp9. Die Angriffsbewaffnung der B-1, deren Geschwindigkeitsbereich zwischen Mach 0,9 in Bodennдhe und Mach 2,2 in 12 000 m Hцhe liegt, besteht aus 24 Lenk­waffen des Typs SRAM, die in drei separaten Rumpf- Schдchten an rotierenden Werfern aufgehдngt sind. Beim SRAM (Short Range Missile) handelt es sich um eine von Boeing entwickelte Lenkwaffe mit nuklearem Gefechtskopf. Die Reichweite dieser Waffe betrдgt 160 km.
  
   Вариант транслята САМОЛЕТ Б-1 ФИРМЫ "РОКУЭЛЛ"
   26 октября 1974 года был впервые публично показан первый прототип нового стратегического бомбардиров­щика ВВС США. с изменяемой геометрией крыла Б-1 фирмы "Рокуэлл Интернейшенел". Разработка этого са­молета продолжалась более четырех лет1.
   Церемония демонстраций этого самолёта явилась пер­вой знаменательной вехой на пути к созданию2 нового преемника безнадежно устаревшего Боинга Б-52 "Стра-тофортресс" ("Летающая крепость")3.
   Уже в начале 1978 года Б-1 должен поступить на во­оружение стратегического авиационного командования4. Вслед за публичной демонстрацией самолета в Палм-дейле последовали повседневные наземные испытания на различных скоростях разбега5. В ходе одного из таких испытаний один из кожухов воздухозаборника оторвался и был всосан расположенным! за ним двигателем. Замена поврежденного агрегата повлекла за собой задержку в дальнейших испытаниях.
   Наконец, 23 декабря 1974 г. машина совершила свой первый полет в Палмдейле. Полет продолжался 80 мин по треугольному маршруту от Палмдейля на авиабазу6 Эдварде. В ходе первого полета скорость машины соста­вила около 320 км/ч на высоте 3000 м, крыло находилось в нормальном положении, а шасси не убирались. Экипа­жем было проведено лишь несколько испытаний летных качеств самолета и, кроме того, была испытана телемет­рическая установка в Эдвардсе.
   Дальнейшие летные испытания будут проводиться в различных условиях. Их главная цель--выявление лет­ных характеристик машины7. Уже 'перед четвертым испы­тательным полетом несущие плоскости будут приведены в положение для скоростного полета. Предусматривается совершать более трех испытательных вылетов в месяц.
   Второй прототип Б-1 в настоящее время проходит ис­пытания на воздействие нагрузок. Эти испытания будут продолжаться до августа 1975 г.8 На самолете Рокуэлл Б-1, имеющем максимальный взлетный вес свыше 180 000 кг, установлены четыре современных двухвальных турбореактивных двухконтурных двигателя типа Ф-101 фирмы Дженерал электрик. Двигатели размещены в двух сдвоенных гондолах, имеющих воздухозаборники с изме­няющейся геометрией. Двигатели развивают тягу до 13 600 кп (килопонд) Наступательное вооружение самолета Б-1, скорость которого составляет ,0,9 М у поверхности земли и 2,2 М на высоте 12 000 м, состоит из 24 управляемых ракет типа СРЭМ, размещенных в трех отдельных фюзеляжных от­секах и установленных на вращающихся пусковых уста­новках. Ракета СРЭМ (ближнего радиуса действия) -- это управляемая ракета с ядерной боевой частью, разра­ботанная фирмой Боинг. Дальность полета этой ракеты составляет 160 км.
   Комментарий к переводу
   Необходимо обратить внимание на несовпадение де­ления текста на абзацы в оригинале и в трансляте. Объ­ясняется это тем, что традиционно в русских научно-тех­нических текстах каждая новая мысль начинается с абза­ца, что делает текст более наглядным и обозримым. В немецких текстах деление на абзацы по традиции прово­дится более крупными частями.
   В современной научно-технической литературе ФРГ весьма распространены американизмы, что легко просле­живается и в данном тексте. Сказанное относится не только к названиям фирм, но и к некоторым заимствован­ным' терминам, например, Roll-out "первая публичная де­монстрация", Test "испытание, тест", Turbofan "турбо­реактивный двухконтурный двигатель". Перевод подоб­ных американизмов возможен только при помощи соот­ветствующих словарей.
   1. В трансляте использована разбивка сложного по конструкции предложения оригинала на два самостоя­тельных. Это сделано, чтобы сохранить лаконичность выс­казывания, свойственную текстам данного жанра. В тран­сляте в самостоятельное предложение выделена группа с распространенным определением оригинала.
   2. in der Entwicklung "на пути к созданию". В предла­гаемом' трансляте введено дополнительное разъяснение для уточнения смысла сообщения на ПЯ.
   3. Stratofortress (англ "Летающая крепость"). В трансляте в скобках дан перевод названия самолета. Это делается в тех случаях, когда перевод имеет значение для понимания смысла всего высказывания.
   4. Strategie Air Command англ "стратегическое авиа­ционное командование".'Типичный пример проникнове­ния американизмов в западногерманскую военную лекси­ку. В подобных случаях переводчику необходимо прибегать к англо-русским словарям и к специальным справочникам.
   5. Rollversuche mit verschiedenen Geschwindigkeiten
   "наземные испытания на различных скоростях разбега". Исходя из общего инварианта перевода, приходим к вы­воду о том, что речь идет не о полете, а о беговых назем­ных испытаниях, что и отражает предложенный вариант транслята. Далее, одно большое предложение оригинала разбивается на два самостоятельных предложения.
   6. AFB (Air Force base) англ "авиабаза"--американ­ское сокращенное обозначение.
   7. И в этом случае использована разбивка предложе­ния оригинала. Термин Flugeigenschaften переведен с уточнением' "летные характеристики машины".
   8. Еще один пример разбивки предложения оригинала в соответствии с нормами русского языка.
   9. kp--кп (килопонд), выходящее из употребления наименование единицы, равной 1 кгс (употреблялась в ГДР, ФРГ, Австрии и т. д.).
   2.5. ВОЕННО-ИНФОРМАЦИОННЫЕ ТЕКСТЫ
   Основное предназначение военно-информационных текстов этого жанра--сообщить определенную информацию относительно некоторых военных и во­енно-технических понятий, новых терминов, новостях во­енной техники или новых положений военной теории.
   В текстах этого рода полностью отсутствует какая-ли­бо эмоциональность и экспрессивность высказывания, они отличаются полной беспристрастностью и логичностью изложения. Все изложение подчинено лишь одной цели-- Дать разъяснение тому или иному понятию, не вдаваясь в подробности и доказательства. В военно-информационных текстах нет ни доказательств, ни пояснительных примеров. Содержание сообщения ограничивается лишь кон­статацией факта и изложением сути. Некоторые со­общения снабжаются пояснительными чертежами или рисунками, но пространных объяснений к этому иллюст­ративному'материалу не приводится.
   Обычно этот жанр военной литературы не перево­дится, так как в каждой национальной армии существует своя специфическая справочная литература, новые сведе­ния об иностранных армиях попадают в справочные из­дания лишь тогда, когда перестают быть новинками иг знакомство с ними становится обязательным для всех во­оруженных сил. Однако военные переводчики очень ак-" тивно пользуются литературой этого жанра для своих чи­сто профессиональных нужд. Иностранные справочные издания помогают переводчику проникнуть в содержание новых военных понятий и связанной с ними новой воен­ной терминологии. Работа с этой литературой аналогична той, которую военный переводчик осуществляет, обраща­ясь к различным словарям и справочникам', о методике работы с которыми будет рассказано в специальной главе книги.
   Для иллюстрации приведем без перевода три отрывка из немецкой справочной литературы, относящиеся к об­ластям военной науки и военной техники.
   I. Abbrechen des Gefechtes, Beendigung des Kampfes, •wenn die Fortsetzung des Gefechtes nicht mehr aussichts­reich und Verwendung der Truppe an anderer Stelle erfor­derlich oder vorteilhafter ist.
   Eine ZurЭcknahme eigener Truppen wird durch Nach­truppen gesichert und meist durch weiter rьckwдrts einge­setzte Aufnahmetruppen unterstьtzt.
   Bei Abbrechen des Gefechtes am Feinde bleibende Trup­pen heiЯen Nachtruppen, die durch Aufrechterhalten der Gefechtstдtigkeit Anwesenheit und bisherige Absicht der zurьckgehenden Truppen vortдuschen und damit das Ab­setzen der Hauptkrдfte sichern. .
   Vor Beginn einer Absetzbewegung weiter rьckwдrts eingesetzte Truppen sind Aufnahmetruppen, die das Zu­rьckgehen der Hauptkrдfte ьberwachen, die Nachtruppen aufnehmen und nachstoЯende Feindkrдfte auffangen sollen.
   II
   Leichtgeschьtz ist ein rьckstoЯfreies Geschьtz. Beim rьckstoЯfreien Geschьtz entweicht beim AbschuЯ ein Teil der Gase durch die durchlцcherte Patronenhьlse und die Цffnungen im VerschluЯ nach rьckwдrts. Durch Regulie­rung' der Цffnungen im VerschluЯ wird erreicht, daЯ der auf das GeschoЯ wirkende Gasdruck gleich dem rьckwдrti- • gen Druck oder RьckstoЯ ist und die Waffe beim Feuern
   bewegungslos bleibt.
   Eine Rohrwiege mit Rьcklaufbremse und Vorholeinrich­tung ist also nicht erforderlich. Das Geschьtz ist wesentlich leichter als gleichkalibrige Geschьtze mit Rohrrьcklaufein­richtung.
   III
   Wehrtechnik. Ein weitverzweigtes Teilgebiet der Tech­nik, das die. Aufgabe hat, alle technischen MaЯnahmen zur Erhaltung und Verbesserung der Verteidigungsbereitschaft:
   zu bearbeiten. Hierzu gehцrt insbesondere die Ausschцp-f-ung aller schon bekannten Techniken fьr Verteidigungs­zwecke sowie die ErschlieЯung und Weiterentwicklung neuer Gebiete hierfьr. Die Wehrtechnik sorgt fьr rechtzeiti­ge Bereitstellung von Waffen und Ausrьstung in truppen­brauchbarer und wirtschaftlich herstellbarer Ausfьhrung, die dem neusten Stand der Technik entsprechen und damit einem mutmaЯlichen Gegner ьberlegen sind. Sie fuЯt da­bei in der Regel auf gemeinsam mit den Taktikern erar­beiteten technisch-militдrischen Forderungen oder auf Aus­wertung neuer techischer Erkenntnisse. Die moderne, der Truppe dienende Wehrtechnik ist daher dynamisch, d.h. sie muЯ ununterbrochen technische Planungs- und Entwick­lungsarbeit leisten und dies mit sinnvoller Produktion, Standardisierung, AusbildungsbedЭrfnissen, Wartung und Instandsetzung in Einklang bringen. Sie bedarf hierzu der vertrauensvollen Zusammenarbeit mit Truppe.
   О важности подобной литературы для переводчика можно судить по последнему отрывку. Подробно ознако­мившись с термином die Wehrtechnik, военный переводчик поймет, что этот термин далеко не эквивалентен русскому термину "военная техника". Заключенное в немецком' термине понятие значительно шире русского и в ряде кон­текстов вообще не сортветствует ему, так как включает в Себя не только саму военную технику, но и её произйоД-ство. Русское понятие "военная промышленность" значи­тельно больше соответствует немецкому понятию die Wehrtechnik, но тоже не является его полным эквивален­том. Из немецкого текста следует, что понятие die Wehr­technik распространяется также и на всю технологию во­енного производства, на вопросы стандартизации, экс­плуатации и ремонта вооружения и военной техники. Русский же термин "военная техника" более всего согла­суется с немецким словосочетанием Waffen und AusrЭs­tung.
   На примере анализа этого небольшого справочного .текста легко убедиться, сколь важно переводчику обра­щаться к специальной справочной литературе на исход­ном языке и как опасно подчас ограничиваться своей интуицией или обращением к обычному двуязычному словарю, в котором не могут быть зафиксированы все ва­рианты значения. Так, "Немецко-русский военный сло­варь" (М., Воениздат, 1978) для немецкого термина Wehrtechnik f приводит только один русский эквивалент "военная техника".
   В разделе о военной терминологии мы на конкретных примерах покажем, как развивается семантическое поле термина, какие связи возникают внутри семантического поля и за его пределами и как должен действовать пере­водчик, сталкиваясь с проблемой перевода того или ино­го иностранного военного термина.
   2.6. ВОЕННО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЕ ТЕКСТЫ
   В отличие от всех вышеописанных жанров военной литературы военно-публицистические тексты должны не только и не столько сообщать, информировать о чем-то, сколько способствовать пониманию общественных про­цессов, происходящих в мире. Информируя о тех или иных событиях, тексты этого жанра одновременно долж­ны воздействовать на получателей сообщения, формиро- ' вать их отношение к этим событиям и способство­вать созданию определенной убежденно­сти у получателей сообщения.
   Следовательно, в текстах этого жанра эмоционально-экспрессивная сторона выражения мыслей играет весьма существенную роль. Но, как об этом говорилось выше, и в этом жанре стараются избегать специальных эмоцио­нально окрашенных выражений и оборотов речи. Эмоцио­нальность и экспрессивность и здесь достигаются косвен­ными средствами, а именно, таким изложением, при ко­тором' слова начинают действовать не только на разум, но и на эмоциональную сферу человеческой психики.
   Этот эффект достигается главным образом за счет многократного повторения одной и той же мысли, но с использованием разной лексики с постепенным привлече­нием дополнительной аргументации, что создает ощуще­ние некоторого нагнетания атмосферы, придавая изложе­нию экспрессивный характер и переводя понимание со­держания в сферу эмоционального восприятия, что в свою очередь способствует формированию определенных убеж­дений.
   Эти качества характерны для всех публицистических текстов на любом языке. Разница заключается лишь в том, какая идеологическая основа является исходным пунктом текста, т. е., чьи интересы защищает автор текста и кому он адресует свое сообщение.
   Идеологи империалистической пропаганды стремятся при обращении к широкой общественности облекать свои мысли в такую форму, которая сама по себе говорила бы о гуманных целях. Слова "свобода", "равенство", "брат­ство", "революция" очень широко используются в их вы­сказываниях, маскируя подлинный смысл буржуазно-им­периалистического содержания. Вся военно-публицистиче­ская пропаганда постоянно говорит лишь об обороне, об оборонительной сущности своих вооруженных сил, на деле продолжая гонку вооружения.
   Военно-публицистическая литература ФРГ по идео­логическим вопросам переводится лишь для информи­рования соответствующих советских органов. Военно­му переводчику, занимающемуся переводом источников такого рода, необходимо помнить о подлинной ценности используемых слов общенародного языка, постоянно иметь в виду, что, стремясь воздействовать на общечело­веческие чувства, идеологи империализма используют "патриотическое звучание слов" для прикрытия империа­листического содержания всего высказывания.
   Текстам', написанным с позиций марксистско-ленин-ской идеологии, принципиально чужда эта эквилибри­стика словами, значения слов здесь всегда ясны и не имеют никакого скрытого смысла, как и сама сущность всей политики стран социалистического содружества. Пути экспрессивного воздействия текстов этого жанра на человека можно проследить на примере нижеследую­щего отрывка и его транслята с необходимыми коммен­тариями.
   Текст для перевода
   FэR FRIEDEN, SICHERHEIT UND INTERNATIONALE ZUSAMMENARBEIT
   Wenn man die aktuelle' Lage und die sich in ihr voll­ziehenden Entwicklungsprozesse2 etwas eingehender un­tersucht3, kann folgendes festgestellt werden:
   1. Der Sozialismus wird stдrker und gewinnt an Ein­fluЯ4. Die sozialistischen Bruderstaaten5 arbeiten erfolg­reich an der Erfьllung6 der hochgestreckten7 Wirtschafts­plдne8. Im Gleichklang9 zur sich vollziehenden Annдhe­rung10 zwischen den sozialistischen Staaten und Vцlkern vervollkommnet sich ihr koordiniertes und abgestimmtes Vorgehen auf auЯenpolitischem Gebiet" und festigen sich die multilateralen und bilateralen Bьndnisse, wie das u.a. im AbschluЯ neuer Freundschafts- und Beistandsver­trдge und anderer grundlegender12 Dokumente ьber die in­ternationale Zusammenarbeit seinen Ausdruck findet.
   2. Viele Ereignisse in den internationalen Beziehun­gen13 haben14, und die von ihnen ausgehenden konstrukti­ven Initiativen der Staaten der sozialistischen Gesellschaft unterstreichen das 15, in der Friedenspolitik der Sowjetuni­on und des real existirenden Sozialismus ihren Ursprung. Die Politik der sozialistischen Staaten ist zum Kraftquell fьr alle Vцlker, die um nationale und soziale Befreiung und fьr revolutionдren Fortschritt kдmpfen, geworden. Ohne sie kann heute keine bedeutende internationale Frage ge­lцst, kцnnen keine bedeutenden internationalen Probleme, die die Staaten bewegen, im Sinne des Friedens und des re­volutionдren. Fortschritts geregelt werden16.
   Комментарий к переводу i
   1. aktuelle "современная". В трансляте использовано уточнение значения слова.
   2. Entwicklungsprozesse "процессы". В трансляте использовано расширение понятия и устранен уточняющий элемент оригинала Entwicklungs-, чтобы передать рус­ское словосочетание "происходящие в ней (в обстановке)
   процессы".
   3. eingehender untersucht "подробнее изучить". Осу ществлена адекватная замена в соответствии с законами словосочетаемости в русском языке.
   4. gewinnt an Einfluß "приобретает все большее влия­ние". И в этом' случае в трансляте использован прием уточняющего перевода, чтобы полнее передать смысл подлинника.
   5. Die sozialistischen Bruderstaaten "братские социа­листические государства". Перестановка компонентов словосочетания ИЯ имеет закономерный характер. Обыч­но определяющий элемент сложного слова при- наличии дополнительного определения, выраженного прилага­тельным, в трансляте ставится на первое место. Перевод­чику необходимо помнить об этом.
   6. arbeiten erfolgreich an der ErfЭllung "успешно вы­полняют". В трансляте использована лексическая и грам­матическая трансформации в соответствии с требования­ми строя предложения на ПЯ.
   7. hochgestreckten "грандиозные". Транслят получен по функциональному тождеству.
   8. WirtschaftsplДne "народнохозяйственных планов". Это закономерное лексическое соответствие.
   9. Im Gleichklang "в соответствии". И здесь эквива­лент получен на основе функционального тождества.
   10. sich vollziehende AnnДherung "постоянное сближе­ние". Такой эквивалент возможен на основе функцио­нального тождества.
   11. auf außenpolitischem Gebiet "на внешнеполитиче­ской арене". Пример адекватной замены на основе устой­чивого словосочетания.
   12. grundlegender "основополагающий". Пример пе­ревода на основе лексического закономерного соответст­вия.
   13. in den internationalen Beziehungen "международ­ной жизни". В трансляте 'проведена адекватная замена на основе устоявшегося словосочетания.
   14. haben ihren Ursprung "стали возможны". Еще
   один пример адекватной замены на основе устоявшегося словосочетания, столь характерной для текстов военно-публицистического жанра. ,
   15. Все придаточное предложение оригинала грамма­тически трансформировано в трансляте.
   16. Последнее предложение переведено по законам функционального тождества с необходимыми грамматиче­скими трансформациями в соответствии с нормами ПЯ:
   упрощена грамматическая структура всего предложения, придаточное предложение заменено группой с распрост­раненным определением, устранены повторы, исчезла громоздкость построения.
   Анализируя этот отрывок на ИЯ и его транслят на ПЯ, мы легко обнаруживаем в тексте нарастание общей нап­ряженности высказывания, которая постепенно перера­стает в экспрессивно-эмоциональное воздействие на чи­тателя, причем этот эффект достигается без применения эмоционально окрашенных слов и выражений, а лишь ме­тодическим' развитием основной мысли высказывания -- мысли о необходимости борьбы за мир и за развитие сотрудничества между народами. Этот прием является вполне типичным для военно-публицистических текстов. Основным' параметром текстов этого жанра военной литературы является побудительная характери­стика, цель которой состоит не в побуждении к дейст­вию, а в достижении определенного понимания конкрет­ных событий жизни, в формировании определенных убеж­дений, главным из которых в данном тексте должно стать понимание того, что Советский Союз является идеологом борьбы за мир, за международную безопасность и сотруд­ничество между народами независимо от их государст­венного устройства.
   Как видно из вышеприведенного примера, основным языковым' средством для достижения основного парамет­ра -- побуждения -- является определенная последова­тельность изложения, использование лексических и стили­стических средств для повторения главной мысли, методи­ческое ее развитие. Каждое последующее предложение развивает мысль предыдущего, усиливает его идеологи­ческое содержание и завершает весь текст мыслью о том, что ни один вопрос международной жизни не может быть решен в современных условиях без участия стран социа­листического содружества и прежде 'всего Советского Союза.
   Учитывая эти особенности военно-публицистических текстов, военный переводчик может сознательно подойти к выбору конкретных языковых средств в трансляте.
   Вариант транслята
   ЗА МИР, БЕЗОПАСНОСТЬ И МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО
   Если несколько подробнее изучить4 современную2 об­становку и происходящие в ней процессы3, то можно
   прийти к следующим выводам:
   1. Социализм укрепляется и приобретает все боль­шее4 влияние. Братские социалистические государства5 успешно выполняют6 свои грандиозные7 народно-хозяй­ственные планы8. В соответствии9 с неуклонным сближе­нием 10 между социалистическими государствами и их народами все более координированными и согласованны­ми становятся их выступления на внешнеполитической аренеп, укрепляются многосторонние и двусторонние связи, такие, как например, заключение новых договоров о дружбе и взаимопомощи и других основополагающих12 документов о международном сотрудничестве.
   2. Многие события международной жизни13 стали возможны 14 благодаря мирной политике Советского Сою­за и существованию социалистического лагеря, это под­черкивается в конструктивных инициативах государств социалистического содружества 15. Политика социалисти­ческих государств стала источником силы для всех на­родов, борющихся за национальное и социальное осво­бождение и революционный прогресс.
   Без участия стран социализма сегодня невозможно решить ни одной важной для государств международной проблемы в духе мира и революционного16 прогресса.
  
   2.7. УСТАВЫ И НАСТАВЛЕНИЯ
   Основное предназначение уставов и наставлений со­стоит в том, чтобы регламентировать жизнь и деятель­ность войск в различных условиях повседневной жизни и боевой обстановки. Деловая, информационная, часть яв­ляется в уставах ведущей, ибо в ней сообщается, как нуж­но поступать войскам в той или иной обстановке, что им необходимо делать и какова последовательность их дей­ствий. Но поскольку уставы и наставления регламенти­руют именно деятельность войск, то в этом жанре военной литературы в полной мере сохраняется и побудитель­ная часть содержания, однако побуждение распростра­няется не на конкретные действия конкретных исполните­лей, как это имеет место в приказах, а на общее поведе­ние данной категории войск в общих условиях заранее
   предполагаемой деятельности: в наступлении, в обороне, на марше и т. д.
   Общее назначение уставов и наставлений предопреде­ляет и их формальную языковую структуру и используе­мые в них формы языка. Интересно отметить, что в устав­ной литературе как на немецком, так и на русском языках используются главным образом формы настоящего вре­мени и обычные побудительные конструкции с модальны­ми глаголами и без них.
   Перевод уставной литературы обычно не вызывает особых затруднений, так как для всех используемых по­нятий даются определения, что исключает недопонимание текста переводчиком. Этот вид литературы приходится переводить довольно часто, так как именно в ней излага­ется принятая в вооруженных силах военная доктрина и ее практическое воплощение в действиях войск.
   Побудительная часть содержания передается в тек­стах этого жанра без всякой экспрессии и эмоциональности, спокойным деловым стилем изложения, прямым ука­занием о том', что необходимо делать, как и в какой пос­ледовательности. Такой стиль изложения исключает всякую двусмысленность или недопонимание. Получатель сообщения сразу же ставится в определенные рамки по­ведения и строго должен следовать всем предписаниям и определениям, зафиксированным в уставе.
   В качестве 'примера подобного рода текстов приводят­ся два отрывка из уставов бундесвера и их трансляты с необходимыми комментариями. В первом отрывке речь идет об определении и использовании некоторых военных понятий, обозначающих объекты реальной действитель­ности, касающиеся боевой деятельности войск, и о роли этих объектов в их деятельности. В текстах такого рода непосредственные действия войск не описываются, а из­лагается обстановка и условия, которые необходимо учи­тывать командиру, приступая к организации боевой дея­тельности своих подчиненных. Во втором отрывке речь пойдет уже о самой деятельности, о том', что должен де­лать командир и в какой последовательности, планируя свою деятельность и деятельность своих подчиненных.
   Оба текста характерны для любой уставной литера­туры. Важно помнить, что в текстах как первого, так и второго типов всегда сохраняется побудительный пара­метр их содержания. При описании деятельности это само собою разумеется, при определении же военных понятий побудительный компонент содержания передается указа­нием на роль данного явления или объекта в условиях боевой деятельности.
   Текст для перевода EINFLUß DES GELдNDES AUF DIE KAMPFARTEN1
   ё!ў
   GelДndeform, GelДndebedeckung und Gangbarkeit2 be­gЭnstigen oder erschweren die Bewegung und den Kampf der Truppe. Sie3 beeinflussen den taktischen Entschluß des FЭhrers und das Verhalten der Truppe.
   ,Richtiges Ausnutzen des Gelдndes steigert die Waffen-Wirkung4, spart Krдfte, mindert die Verluste und erleichtert die Ьberraschung des Gegners.
   Jedes Gelдnde ist nach den Mцglichkeiten zu beurteilen, die es der eigenen Truppe und dem Feinde fьr Beobachtung von der Erde und aus der Luft5, fьr Feuerwirkung, DeK-kung. Gangbarkeit und Schutz gegen Kampfstoffe bietet.
   Fьr den Angriff ist ein zur Annдherung geeignetes be­decktes Gelдnde, das ausgeprдgte Formen und teilweise hohe Bodenbewachsung mit guten Beobachtungsmцglich-^ keiten verbindet, gьnstig.
   Fьr die Verteidigung ist offenes, deckungsarmes und flaches Gelдnde, das die volle Ausnutzung der Waffen6 mit gestreckter Flugbahn und Beobachtung auf weite Ent­fernungen ermцglicht, vorteilhaft. Panzersicheres Gelдnde kann ausschlaggebend fьr erfolgreiche Verteidigung sein.
   DER ANGRIFF
   Jede Gelegenheit, dem Feind zuvorzukommen und ihm das Gesetz des Handelns aufzuzwingen7, muЯ wahrgenom­men werden. Je nach Einschдtzung des Gegners und der eigenen Kraft werden Vorbereitungen und Durchfьhrung des Angriffes nach Zeit, KrдftemaЯ und Ziel verschieden sein. Ein einmal angesetzter Angriff muЯ rasch und schwungvoll vorwдrtsgetragen werden, wenn er sein Ziel
   erreichen soll.8
   Der Bataillonskommandeur wird den Angriff aus der Bewegung ansetzen, sobald er ausreichende Krдfte zur Verfьgung hat. Es ist nicht erforderlich, das Eintreffen aller Teile des Bataillons abzuwarten. Schnelles Zufassen^ ist in ungeklдrter Lage das sicherste Mittel zum Erfolg.
   Der Bataillonskommandeur weist den Kompanien fьr den Angriff durch kurze Einzelbefehle ihre Angriffsrich­tungen und Angriffsziele, falls erforderlich, Trennungsli­nien oder eine Mittellinie zu. Ferner ist zu befehlen, ob die Kompanien sofort oder nach Bereitstellung angreifen sol­len. Zum Erreichen eines raschen Erfolges ist oft-der Ein­satz mehrerer Kompanien" geboten. Tropfenweiser Einsatz9 setzt die Truppe leicht Rьckschlдgen aus. Den Fьhrern der schweren Waffen gibt der Bataillonskommandeur in kьr2 zen Befehlen ihre KampfauftrДge.
   Вариант транслята
   ЗАВИСИМОСТЬ СПОСОБОВ ВЕДЕНИЯ БОЯ ОТ УСЛОВИЙ МЕСТНОСТИ!
   Рельеф местности, ее проходимость и растительный покров2 способствуют или препятствуют продвижению войск и ведению боевых действий. Эти факторы3 влияют на выбор тактического решения командира и на действия войск в бою.
   Умелое использование местности увеличивает эффек­тивность боевых средств4, экономит силы, снижает потери и облегчает внезапное нападение на противника.
   Любую местность следует оценивать по тем возмож­ностям, которые она предоставляет своим войскам и вой­скам противника для наземного и воздушного наблюде­ния 5, для огневого воздействия, для создания укрытий,-проходов и для защиты от действия боевых отравляющих веществ.
   Для наступления наиболее удобна пригодная для сближения закрытая местность, которая сочетает в себе. ярко выраженный рельеф и участки, поросшие высокой растительностью, с хорошими возможностями для веде­ния наблюдения.
   Для обороны больше подходит открытая, не имеющая укрытий, равнинная местность, обеспечивающая наибо­лее эффективное использование огневых средств6 с нас­тильной траекторией и возможность наблюдения на боль­шие расстояния. Танконедоступная местность может стать решающим' фактором успешной обороны.
   НАСТУПЛЕНИЕ
   В условиях наступления должна быть использована любая возможность упредить противника и навязать ему свою волю7. В зависимости от оценки данных о против­нике и своих сил подготовка и ведение наступления могут различаться по времени, количеству используемых сил и конечной цели. Чтобы выполнить 'поставленную задачу, начатое наступление должно проводиться стремительно8.
   Командир батальона принимает решение о переходе в наступление с ходу, если он располагает достаточными силам". При этом нет необходимости ожидать подхода всех сил. Быстрые действия в неясной обстановке--самое верное средство для достижения успеха.
   В кратких частных боевых приказах командир баталь­она указывает ротам направление наступления и объект атаки, а при необходимости и разграничительные линии или ось наступления. Кроме того, указывается, должны ли роты перейти в наступление с ходу или после занятия исходного положения. Для обеспечения быстрого успеха часто рекомендуется наступать одновременно нескольким ми ротами. Постепенный ввод в бой9 своих войск подвер­гает их опасности ответных ударов противника. В кратких боевых приказах командир батальона ставит также бое­вые задачи командирам взводов тяжелого оружия.
   Комментарий к переводу
   1. Название текста переведено по функциональному тождеству.
   2. GelДndebedeckung und Gangbarkeit "ее проходи­мость и растительный покров". В трансляте осуществлена перестановка однородных подлежащих, обеспечившая более привычное построение русской фразы.
   3. Sie "Эти факторы". В трансляте для уточнения смысла использован прием замены местоимения сущест­вительным.
   4. die Waffenwirkung "эффективность боевых средств". Использован разъяснительный перевод с целью 'придать русской фразе законченность и ясность.
   5. fЭr Beobachtung von der Erde und aus der Luft "для наземного и воздушного наблюдения". Произведена грам­матическая трансформация для более компактного выра­жения мысли, а именно: дополнения переданы определе­ниями.
   6. der Waffen "огневых средств". По стилистическим соображениям лучше дать вышеприведенный эквивалент, чем использовать термин "оружие". Последний встреча­ется крайне редко в уставах на русском' языке.
   7. das Gesetz des Handelns aufzwingen "навязать свою волю". Это вполне закономерное соответствие словосоче­тания на ИЯ.
   8. В трансляте придаточное 'предложение поставлено на первое место, чтобы подчеркнуть важность условий, необходимых для совершения действия, содержащегося в главном предложении.
   9. Tropfenweiser Einsatz "Постепенный ввод в бой". Это также вполне закономерное соответствие для данного словосочетания.
   2.8. ВОЕННО-ДЕЛОВЫЕ ТЕКСТЫ
   К военно-деловым текстам относятся прежде всего боевые документы, которые составляются для подготовки, организации и управления боевыми действиями войск, а также для организации их передвижения, расположения на месте и снабжения. К этому жанру относятся также различные инструкции, циркуляры, общие для всех войск директивы и приказы.
   Характерной чертой текстов этого жанра является их совершенно однозначная ориентированность на получа­теля, побуждение его к определенным действиям. В этих текстах органически сочетаются все три рассмотренных выше параметра: деловая характеристика, т. е. изло­жение определенных фактов, побудительная харак­теристика, т. е. побуждение получателя к физическим или интеллектуальным действиям, и личностная характе­ристика, которая выражается в способности этих текстов передавать волю отправителя сообщения. В этих текстах мы часто наблюдаем и экспрессию и эмоциональное воз­действие на получателя. Особенно необходимо в боевых документах эмоциональное содержание, так как им-енно оно должно воодушевлять подчиненных действовать быст­ро и решительно. Эмоциональность изложения до­стигается прежде всего употреблением различных эллип­сисов, т. е. побудительных конструкций с глаголами haben и sein, широким использованием форм настоящего време­ни для передачи волеизъявления командира. Экспрес­сивность изложения достигается также определенной последовательностью изложения и самой структурой предложений, которая не допускает каких-либо возраже­ний. (Более подробно об особенностях боевых документов бундесвера, их классификации и рекомендациях по их переводу см'. [121].)
   Важнейшей особенностью текстов военно-делового жанра является прежде всего побудительное и экспрес­сивно-эмоциональное содержание, что отличает этот жанр от всех остальных военных жанров.
   Второй особенностью является большое количество сокращенных обозначений. Для перевода таких текстов знание уставных сокращенных обозначений становится совершенно необходимой предпосылкой.
   Третьей особенностью является строго регламентиро­ванная структура большинства военно-деловых текстов. Членение их на параграфы, пункты и подпункты, нагляд­ная форма внешнего построения, выделение абзацев-- все это делает подобные тексты легко обозримыми, брос­кими, что в свою очередь повышает их экспрессивность. Как уже отмечалось выше, содержание параграфа боево­го приказа определяется его номером. Это очень важно помнить военному переводчику, так как знание предназ­начения параграфов по их номерам помогает переводчику разобраться в содержании материала. Строгая регламентация заголовков и подписей, расчетов рассылки каждого] документа также помогают переводчику разобраться а содержании боевого документа даже в тех случаях, когда переводчик располагает не всем текстом документа, а лишь какой-то его частью.
   Таким образом', можно констатировать, что оформление текстов военно-делового жанра и грамматическая структура предложений далеко не свободны, они предопределены в уставном порядке. Специальными наставлениями по оформлению боевых документов предопределяв ется также использование лексических средств. Так, на1 пример, в текстах этого жанра запрещается употреблений слишком общих по своему значению глаголов, таких, каи erfolgen, vor sich gehen, vornehmen, вместо номинативны). предложений рекомендуется использовать предложения глагольными конструкциями. Например, вместо '
   Die Verteidigung des Feindes war bisher zДh un| hartnДckig. (См. стр. 135)
   рекомендуется:.
   Feind verteidigt sich bisher zДh und hartnДckig.
   Грамматическая структура предложений этого жанра максимально проста, редко употребляются громоздкие распространенные определения, нагромождения прида­точных предложений. Предложения с перечислениями за­писываются так, чтобы перечисляемые элементы выделя­лись с новой строки и знаком тире, например:
   Es kommt darauf an, unter Wahrung der Hand­lungsfreiheit
   -- Zeit zu gewinnen
   -- mЖglichst wenig GelДnde aufzugeben
   -- dem Feind hohe Verluste zuzufЭgen.
   Ниже приводится текст боевого приказа и его транс-лята с комментариями.
  
  
   Текст для перевода
   BEFEHL FэR DEN ANGRIFF DER VERST. 4. GEGEN DEN FEIND SэDWESTLICH REHR
   Kompaniechef mЭndlich angI WENKELOH| 070530sep...
   pers an
   FЭhrer I.--III. Zug
   l. Lage
   a. Feindangriff in KompaniestДrke mit PanzerunterstЭt-j zung gegen SOTHEL durch 2.Kp um 070430sep abgewie-^ sen. 3 Panzer und 3 SchЭtzenpanzer wurden abgeschos-^ sen. l З.Кр z.Z. im Kampf mit Feind in StДrke von etwa 21 PzGren- und l PzKp, der von STEMMEN gegen HEL-VESIEK angreift.
   HATZE 070430sep v6m Feind genommen, gefдhrlicher Feindangriff--Stдrke unbekannt aber sicher betrдcht­lich--entlang rechter Grenze von LAUENBRЬCKER GUTSFORST auf REHR--HUNHORN in Richtung WESTERESCH bedroht die rechte Flanke und damit die weitere geordnete Kampffьhrung. REHR in Feindeshand.
   b. PzGrenBrig 32 setzt den Verzцgerungskampf fort. PzGrenBtl 323 weicht hinhaltend kдmpfend. Rechter Nachbar ausweicht bis Nordrand SCHEESSEL.
   2. Auftrag
   PzGrenBtl 322 verteidigt mit1 2. und 3. Kp nцrdlich SOTHEL und
   HELVESIEK wie bisher bis etwa 070730sep und greift mit verst. 4.Kp unverzьglich den Feind in der rechten Flanke an und zerschlдgt ihn.
   3. Durchfьhrung2
   a. 4.Kp tritt sofort aus dem Raum WENKELOH abgeses­sen an, gewinnt Wegegabel (328 944), greift rittlings3 des nцrdlichen Weges GRIMSHOOP--REHR die Waldstьcke westlich REHR an und vernichtet in die Waldstьcke eingedrungenen Feind. Angriffsziel ostwдrtiger Waldrand.
   b. Auftrдge
   (1) mMrsZg unterstьtzt den Angriff aus Feuerstellun­gen in Gegend HUNHORN durch Feuer mit Nebel-und Brisanzgranaten zunДchst auf die WaldrДnder, dann in die Tiefe springend. Kein Stellungswechsel vorwДrts.
   (2) sMrsZg Эberwacht rechte Flanke der З.Кр gegen LAUENBRDCKER GUTSFORST und zerschlДgt das NachfЭhren von Reserven des Feindes aus dem Forst.
   (3) 20mm-Zg unterstЭtzt den Angriff der Kp zunдchst durch Feuer auf die Waldrдnder aus Feuerstellun­gen bei Wegegabel 500 m ostwдrts HUNHORN, begleitet den Angriff am linken Flьgel der Kp und unterstьtzt mit Feuer den Einbruch und folgt der Kp dicht aufgeschlossen bis zum ostwдrtigen Wald­rand entlang des Weges GRIMSHOOP--REHR.
   (4) PzJgKp 320 sichert rechte Flanke З.Кр mit dort be-findlichem PzJgKanZg gegen LAUENBRэCKER GUTSFORST und REHR, vernichtet mitPzJgRakZg aus Feuerstellungen bei Punkt 41 (3496) angreifen­den Panzerfeind und unterstЭtzt mit l PzJgKanZgden Angriff der 4.Kp nЖrdlich des Weges HUN-HORN--REHR. Beim Einbruch der 4.Kp in die Waldstьcke schlieЯt dieser Zug dicht auf, um etwa angreifenden Panzerfeind zu vernichten.
   (5) Angriffsbeginn mit Erreichen der StraЯe HELWE-SIEK--SCHEESSEL. Nach Wegnahme des Wal­des4 und Vernichtung des Feindes weicht die 4.Kp unverzьglich und in einem Zuge--sich den Rьcken deckend--wieder auf das Sьdufer der OSTE aus. Sie sperrt dann gemeinsam mit Teilen PzJgKp 320, mMrsZg und 20mmZg mit linkem Flьgel an LOH­MOOR angelehnt und starkem, <tief gestaffeltem rechten Flьgel die Enge zwischen LOHMOOR und WЬMME und ermцglicht auf diese Weise das Aus­weichen der 2. und 3. Kp, die LOHMOOR nordlich umgehen. -
   c. Aufklдrung und Sicherung,
   Ein PzGrenZg gewinnt -- sofort aufgesessen antretend-- Wegegabel (328 948) und hдlt sie. Verbindung mit dem aus REHR ausweichenden Spдh­trupp З.Кр ist mЖglichst aufzunehmen.
   4. Versorgung
   2 gep Krkw nach Wegegabel (328 948).
   5. FЭhrung und Fernmeldewesen a. Gesicherter Fernmeldeverkehr bis zum Erreichen der
   Ablauflinie. b. Meldungen
   Alle angreifenden Einheiten und Teileinheiten melden
   das Erreichen der Straße HELVESIEK--SCHEESSEL,
   die schweren Waffen ihre Feuerbereitschaft. c. Leuchtzeichen
   Rot Einzelstern -- hier sind wir
   GrЭn Mehrstern -- Feind greift an
   GrЭn Einzelstern -- Беиег vorverlegen. d. Ich folge dem Angriff bei 20mmZg.
   Unterschrift
  
   Вариант транслята
   БОЕВОЙ ПРИКАЗ УСИЛЕННОЙ 4-й РОТЕ НА НАСТУПЛЕНИЕ В РАЙОНЕ ЮГО-ЗАПАДНЕЕ РЕРКомандир роты устно командирам 1, 2 и 3-го взводов Северная окраина
   Венкело
   -5.30 7 сентября
   1. Обстановка
   а. Атака роты противника-при поддержке танков на Зо-тель отбита 2-й ротой в 4.30 7 сент. Уничтожено три танка и три бронетранспортера противника. В настоя­щее время 3-я рота ведет бой с противником' силою до Двух рот мотопехоты и одной танковой роты, который атакует из района Штеммен в направлении Хельвезик. Противник в 4.30 7 сент. овладел Хатце и ведет успеш­ное наступление значительными, но точно не установ­ленными силами вдоль правой разграничительной ли­нии из леса Лауенбрюккер Гутсфорст в направлении на Рер--Хунхорн и далее на Вестереш, угрожая нашему правому флангу и, тем самым, выполнению поставленной задачи.'
   Рер находится в руках противника.
   b. 32 мпбр продолжает вести сдерживающие действия. 323 мпб отходит, ведя сдерживающий бой. Сосед справа отходит до рубежа северная окраина Шеессель.
   2. 3 а д а ч а
   322 мпб силами * 2-й и 3-й рот по-прежнему обороняет позиции севернее Зотель и Хельвезик до 7.30 7 сентяб­ря, а силами усиленной 4-й роты немедленно атакует противника на правом фланге и уничтожает его.
   3. Выполнение2
   а. 4-й роте приказано немедленно выступить в пешем по­рядке из района Венкело, овладеть развилкой дорог в квадрате 328 944, наступать, оседлав3 дорогу Гримс-хооп--Рер, в направлении леса западнее Рер и унич­тожить противника в этом лесу. Объект атаки--восточная опушка леса.
   b. Задачи подразделениям
   (1) Взводу средних минометов с занимаемых огневых позиций поддержать наступление в районе Хун-хорн огнем дымовыми и осколочно-фугасными гра­натами по опушке леса, в последующем внезапно перенести огонь в глубину леса. Огневых позиций не менять.
   (2) Взводу тяжелых минометов обеспечить правый фланг 3-й роты в районе леса Лауенбрюккер Гутс-форст, не допуская подхода резервов противника из леса.
   (3) Взводу 20-мм пушек огнем по опушке леса поддер­жать наступление роты со своих огневых позиций в районе развилки дорог 500 м восточнее Хунхорн;
   в последующем обеспечить наступление на левом фланге роты и поддержать огнем вклинение роты в расположение противника, следуя непосредст­венно за боевыми порядками роты до восточной . опушки леса вдоль дороги Гримсхооп -- Рер.
   (4) 320 иптр обеспечить правый фланг 3-й роты дейст­виями расположенного в ее боевых порядках пу­шечного истребительно-противотанкового взвода по району леса Лауенбрюккер Гутсфорст и Рер, взводом управляемых ракет с 'огневых позиций в районе отМ. 41 (кв. 3496) уничтожить атакующего противника, а силами одного пушечного взвода поддержать наступление 4-й роты севернее дороги Хунхорн--Рер.
   С момента вклинения 4-й роты в лесной массив следовать непосредственно за ротой с целью унич­тожить наступающие танки противника.
   (5) Начало атаки--после выхода на шоссе Хель-везик -- Шеессель. После овладения лесным масси­вом4 и уничтожения противника 4-я рота, прикры­вая тылы, немедленно отходит одним броском сно­ва на южный берег р. Осте. Совместно с 320 иптр, взводом средних минометов и взводом 20-мм пу­шек преградить путь противнику на рубеже левый фланг в районе болота Ломоор и дефиле между Ломоор и Вюмме, расположив глубоко эшелониро­ванные главные силы на правом фланге, и обеспе­чить тем самым отход 2-й и 3-й рот, которые будут обходить Ломоор с севера. с. Разведка и охранение
   Одним мотопехотным взводом, выступив немедленно на бронетранспортерах, овладеть и удерживать раз­вилку дорог (кв. 328 948). По возможности установить связь с отходящим из Рер разведывательным дозором 3-й роты.
   4. Тыловое обеспечение
   Выслать две бронированных санитарных машины на развилку дорог (328 948)
   5. Управление и связь
   а. Поддерживать связь при наличии радиомолчания до выхода на исходный рубеж для атаки.
   b. Донесения
   Всем наступающим подразделениям доложить о вы­ходе на шоссе Хельвезик--Шеессель, тяжелому ору­жию--время готовности .к открытию огня.
   с. Сигнальные ракеты
   однозвездная красная ракета -- свои многозвездная зеленая ракета--противник наступает
   однозвездная зеленая ракета--перенести огонь вперед
   d. Я следую в боевых порядках взвода 20-мм пушек.
   Подпись
   Комментарий к переводу
   Сравнивая текст на ИЯ и.^го транслят, мы замечаем, что все эллиптические предложения оригинала разверну­ты в трансляте до полных, а многие сокращенные обоз­начения (указания времени, наименования частей и под­разделений) написаны полностью. Расписывать все сок­ращенные обозначения, встречающиеся при переводе боевых документов, является обязанностью военного переводчика.
   При нумерации параграфов, пунктов и подпунктов приказа в трансляте сохраняются латинские обозначе­ния. Это делается для того, чтобы при необходимости можно было легче сопоставить соответствующие пункты приказа.
   Все имена собственные (названия населенных пунк­тов, лесов, гор, рек и пр.) в оригинале пишутся пропис­ными буквами, а в трансляте согласно традиции--с боль­шой буквы, причем всегда сопровождаются пояснениями или уточнениями, указывающими река это, лес или гора. При переводе обычно это легко можно установить из са­мого немецкого наименования.
   Отметим большое распространение в трансляте дее­причастных оборотов, что вполне закономерно для русско­го языка вообще и для текстов такого рода в частности.
   1- Предлог mit в оригинале выражает инструмент действия, что соответствует русскому творительному па­дежу, но в трансляте введено еще и разъяснительное слово "силами", чтобы сделать отношение инструмен-тальности более наглядным и выразительным.
   2. Начиная с пункта 3, в трансляте все предложения строятся с побудительной конструкцией и выражают по­буждение к действию (типа "кому что сделать"), хотя в оригинале по-прежнему остается презенс. Такая транс­формация необходима, потому что традиционное построе­ние приказной части документа на русском языке требует употребления именно этих конструкций.
   3. rittlings "оседлав". Это закономерное эквивалент­ное соответствие в рамках военной терминологии.
   4. des Waldes "лесной массив". Такой эквивалент выб­ран из стилистических соображений, так как характерен для русских боевых документов.
   Таковы основные особенности жанров военной лйТй-ратуры. Знание их помогает военному переводчику легче проникать во все стороны содержания текста, облегчает выбор конкретных языковых средств в трансляте, нацели­вает на главную характеристику всего текста, указывает 'на необходимость или недопустимость выражения 'в дан­ном тексте экспрессии и эмоционального содержания, т. е. способствует проникновению в инвариант перевода и в функцию речевого 'произведения.
  
   1лава 3 ВИДЫ ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
   В практической деятельности военному переводчику приходится заниматься письменным и устным переводом, реферированием и аннотированием различных военных текстов, переводом радиопереговоров, разбором' различ­ных военных документов. Все виды этой практической деятельности военного переводчика обладают своей спе­цификой и требуют от переводчика владения определен­ными навыками и умениями.
   В первой главе было показано, что схемы актов ком­муникации при 'письменном и устном' переводе весьма от­личаются друг от друга в силу различных условий ком­муникации. При устном и письменном К.А различна по­следовательность действий переводчика и его подход к этой деятельности.
   В ходе переводческой практики эмпирическим путем были выработаны правила для каждого из видов перевод--ческой деятельности. Развитие теории перевода помогло осмыслить эти правила и с теоретической стороны. Осо­бенности работы переводчика в различных видах КА были рассмотрены в соответствующих разделах (см. схе­мы 4 и 5).
   Таким образом, вид военно-переводческой деятельно­сти предопределяет и методы работы военного перевод­чика.
   3.1. УСТНЫЙ ПЕРЕВОД
   Устным переводом военный переводчик занимается при непосредственном общении людей, говорящих на раз­ных языках. Это может иметь место в ходе устной беседы между представителями вооруженных сил различных го­сударств, на международных конференциях или симпозиумах, когда осуществляется перевод выступлений ора­торов, при обращении к иноязычной аудитории через средства массовой коммуникации.
   Во всех этих случаях могут иметь место два вида уст­ного перевода: синхронный перевод и последо­вательный перевод. В свою очередь последовательный перевод может быть абзацно-фразовым без применения каких-либо видов записи и с применением тех или иных способов сокращенной записи сообщения на ИЯ. Остано­вимся на этих видах устного перевода более подробно.
   Синхронным называется такой перевод, при котором текст транслята создается практически одновременно с возникновением текста оригинала. Запаздывание транс­лята по отношению к оригиналу составляет, как правило, не более одной смысловой синтагмы. Синхронный пере­вод с немецкого языка на русский является одним из наиболее сложных видов синхронного перевода, что обус­ловлено спецификой грамматического строя немецкого языка (рамочная конструкция предложений, при которой в конец предложения попадает отделяемая приставка или отрицание, полностью меняющие весь смысл высказыва­ния, или смысловая часть сказуемого придаточного пред­ложения). Построение фразы на русском языке требует появления сказуемого в его смысловом выражении сразу же вслед за подлежащим, поэтому синхронному перевод­чику приходится, основываясь на общей ситуации обще­ния и общем смысле всего высказывания, либо постоянно прогнозировать конкретный смысл оригинала, еще не прослушав его до конца, либо отставать на целое пред­ложение. В последнем случае появляется новая серьезная трудность: нужно, переводя предыдущее предложение, удерживать в памяти последующее предложение и в этот же момент словесно оформлять транслят. Обучение синх­ронному переводу требует особой длительной тренировки и осуществляется обычно лишь после того, как обучаемый уже хорошо овладел иностранным' языком, обладает быстрой психической реакцией и умело использует лек­сическую и грамматическую синонимику на ИЯ и ПЯ.
   Последовательный устный перевод без записей-- наиболее часто встречающийся вид устного перевода. Ха­рактерным для этого перевода является попеременная работа отправителя сообщения и переводчика. В момент говорения отправителя сообщения на ИЯ переводчик ус­ваивает содержание сообщения, его функцию, выделяет инвариант перевода, а затем приступает к созданию тран-слята на ПЯ. В этот момент отправитель молчит и готовит следующую часть сообщения.
   Как отмечалось выше (см. 1.3.3, схему 4), отправитель сообщения, переводчик и получатель сообщения (транс-лята) при этом виде перевода являются непосредствен­ными участниками КА, видят друг друга, сами составля­ют элементы ситуации общения и имеют возможность часть информации передать при помощи прагматических компонентов смысла высказывания (мимикой и жестами и т. д.). Эти условия общения в значительной мере облег­чают работу переводчика, так как способствуют более д| простому проникновению его во все нюансы смысла и функции речевого произведения.
   Главное в работе переводчика при переводе без запи­сей--точно запомнить весь смысл отрывка высказывания на ИЯ и быстро без всяких подручных средств создать транслят. Быстрота реакции при этом виде устного пере­вода так же необходима, как и при синхронном переводе. Основное внимание переводчик направляет на понимание оригинала и удержание его в памяти на ограниченный срок. К началу второго такта работы отправителя внима­ние переводчика должно быть снова максимально акти­визировано, а к концу этого такта особенно напряжена память. Если все сказанное отправителем понято перевод­чиком и удержано им в памяти, то само создание транс-лята не представляет особых затруднений, конечно, лишь при условии, что переводчик достаточно хорошо владеет языком перевода.
   При переводе с записями отдельные такты информа­ции могут быть довольно продолжительными, так как в момент передачи сообщения переводчик фиксирует тем' или иным способом передаваемое сообщение на ИЯ пись­менно, а затем восстанавливает в ходе создания трансля-та весь услышанный и зафиксированный смысл.
   Существуют различные способы фиксации услышан­ного содержания, но наиболее распространенными явля­ются два способа: стенография и сокращенная запись. Оба способа требуют специального обучения и тренировки. Наиболее интересным, на наш взгляд, яв­ляется метод сокращенной записи, очень подробно опи­санный Р. К. Миньяр-Белоручевым. в книге "Последова­тельный перевод" (М., Воениздат, 1969).
   Особенность этого метода состоит в том, что основное содержание записывается в виде отдельных пунктов и ключевых слов при помощи особой системы символов. Такая запись составляет как бы опору памяти переводчи­ка, пользуясь которой, он может легко восстановить в па­мяти все содержание. Создание транслята и в этом случае не вызывает особых затруднений.
   Как видим, главная трудность в работе переводчика при всех видах устного перевода приходится на перво­начальный этап его деятельности--на этап понимания и запоминания текста оригинала. Устный переводчик дол­жен всегда помнить, что основные усилия его умственной деятельности необходимо прилагать именно на этом этапе работы. Чем точнее будет понято исходное сообщение на ИЯ и чем полнее оно будет удержано в памяти, тем лучше будет сделан и транслят. Работа устного переводчика требует специальной тренировки памяти и навыка быст­рого переключения с одного языка на другой.
   3.2. ПИСЬМЕННЫЙ ПЕРЕВОД
   Мы рассмотрим лишь такой вид перевода, когда от­сутствуют непосредственные контакты на исходном языке и языке перевода между всеми участниками КА: отправи­телем сообщения, его получателем и переводчиком. Име­ется в виду, что переводчик-в качестве исходного сообще­ния на ИЯ имеет письменный текст и создает транслят также в виде письменного текста. В этом' случае перевод­чик не ограничен временем, он может пользоваться раз­личными вспомогательными средствами в виде справоч­ной литературы и словарей. Может показаться, что эти обстоятельства облегчают работу переводчика, так как предоставляют ему различные вспомогательные средства. Но такое мнение является ошибочным'. Работа письмен­ного переводчика намного сложнее, чем работа устного. Дело в том, что в условиях письменного перевода пере­водчик. не является непосредственным участником акта коммуникации и на этапе понимания оригинала, и на эта­пе создания его транслята для новых .получателей, а прагматические компоненты смысла им непосредственно не воспринимаются.
   Если вернуться к схеме двуязычного КА (см. раздел 1-3.3, схему 5), то мы убедимся, что переводчику необходимо не только понять информацию, предназначенную для получателей на ИЯ, которые отделены от него и вре­менем и пространством', являются представителями дру­гой социальной культуры, а часто и другого мировоззре­ния, но и необходимо достаточно адекватно понять миро­восприятие Mi отправителя сообщения и мировосприятие М-2. первоначальных получателей сообщения на ИЯ. В противном случае переводчик не сможет полностью по­нять функцию Ф\ речевого произведения оригинала, а следовательно, лишится той основы, которая играет роль критерия истинности в переводе. Кроме того, переводчик обязан также согласовать свое индивидуальное мировос­приятие Мз на языке оригинала с мировосприятием' М^ новых получателей сообщения в виде транслята на языке перевода. Эти дополнительные согласования чрезвычайно осложняют работу переводчика на всех этапах перевода.
   3.3. ПЕРЕВОД РАДИОПЕРЕГОВОРОВ
   При переводе радиопереговоров исходное сообщение воспринимается устно, а транслят может иметь как уст­ную, так и письменную форму.
   При письменном переводе радиопереговоров перевод­чик обязан владеть методами быстрой фиксации понятого содержания, в качестве которых может использоваться стенография или сокращенная запись. Немедленно после фиксации услышанного переводчик письменно оформляет транслят уже в традиционной форме написания.
   При устном переводе радиопереговоров работа пе­реводчика осложняется тем, что он должен фактически вести синхронный перевод, не имея зрительного контакта с отправителем сообщения, зачастую в условиях различ­ных помех в канале связи. Такой синхронный перевод ве­сти очень трудно, поэтому в подобных случаях часто ис­пользуется магнитофонная запись, которая позволяет переводчику несколько раз прослушать исходный текст и более глубоко проникнуть в его содержание.
   Иногда радиопереговоры ведутся между разноязыч­ными участниками радиообмена при посредничестве пере­водчика, например, при самолетовождении на междуна­родных рейсах, когда пилот не знает языка наземных ра­диостанций. В этом случае перевод уподобляется устному последовательному переводу без записей и ограничивается незначительным' набором стандартных фраз и оборо­тов речи. При небольшой специальной подготовке, не тре­бующей глубоких знаний иностранного языка, переводчик может сравнительно легко справиться с таким переводом.
   Наиболее распространенный вдо перевода радиопере­говоров -- это синхронный перевод с записями с последующим оформлением транслята в письменном ви­де. При этом виде перевода к трудностям синхронного перевода присоединяются трудности последовательного перевода с записями, помехи в канале связи, а также трудности понимания, присущие письменному переводу, так как переводчик не является непосредственным участ­ником акта коммуникации. Это наиболее сложный вид перевода радиопереговоров, и осуществлять его могут лишь опытные переводчики, получившие специальную подготовку.
   3.4. РЕФЕРИРОВАНИЕ И АННОТИРОВАНИЕ
   Реферирование и аннотирование может быть как на исходном языке, так и на языке перевода. Мы рассмот­рим лишь переводческое реферирование и аннотирование.
   Назначение аннотирования и реферирования--сок­ратить врем'я на извлечение необходимой информа­ции. Когда обработке подвергается иностранная инфор­мация, то аннотирование и реферирование превращаются в переводческие виды деятельности.
   Реферирование и аннотирование основываются на принципе сжатия, т. е. компрессии, исходной информа­ции. При реферировании и аннотировании исходное сооб­щение подвергается такой обработке, при которой из со­держания сообщения исключается все малосущественное, второстепенное. Сообщение 'подается в максимально обобщенном и сжатом виде. Задача эта довольно сложна, так как требует особого навыка и умений выделять из первоначального источника наиболее существенное и главное. Это можно сделать лишь в том случае, если пе­реводчик является одновременно и достаточно сведущим специалистом в данной области знания.
   Обучение аннотированию и реферированию пред­ставляет собой задачу достаточно трудоемкую и слож­ную. Мы не ставим перед собой задачу описать этот весь­ма сложный процесс. Укажем только на принципиальные, отличая аннотации от реферата и кратко опишем работу переводчика при военно-переводческом аннотировании и реферировании.
   Аннотация должна содержать предельно сжатую ха­рактеристику первоисточника, она перечисляет затрону­тые в источнике вопросы, не касаясь их полного содержа­ния и выводов. Аннотация лишь говорит, о чем повеству­ет первоисточник, но не касается того, что по каждому из затронутых вопросов сказано в этом источнике.
   В любой аннотации вначале указывают источник, те­му, к которой данный источник имеет отношение, приво­дят все выходные данные источника, чтобы его можно бы­ло легко найти, затем перечисляют все затронутые в источнике основные вопросы. Обычно эти вопросы пере­числяются в оглавлении источника или в названиях его разделов. Завершается аннотация указанием, на кого рассчитан данный материал и какое значение он может .иметь для читателя.
   В отличие от аннотации реферат в сжатом виде пере­дает все основное содержание источника, т. е. называет не только тему, но и кратко 'передает содержание каждого из затронутых вопросов. Так же как и аннотация, реферат завершается критической характеристикой первоисточни­ка и указанием контингента, на который он рассчитан.
   Реферирование и аннотирование--это сложный мыс­лительный процесс, требующий от переводчика специаль­ных знаний в той области, к которой относится обраба­тываемый материал.
   Аннотация составляется на основе общего знакомства с исходным материалом и перечисления затронутых в нем вопросов. Для составления реферата нужны специальные методы обобщения исходного материала, которыми обя­зан владеть переводчик. В ходе реферирования референт всегда 'выполняет две основные задачи: стремится выде­лить в обрабатываемом материале его основное содержа­ние и выразить его в наиболее сжатом и обобщенном виде.
   Для выполнения этих основных задач необходимо прежде всего получить общее и достаточно полное пред­ставление обо всем источнике, устранить все неясности в 'понимании частностей, так как лишь в этом случае можно будет перейти к обобщению. Первый шаг к обобщению материала--это составление подробного плана содержа­ния с делением на пункты и подпункты. Затем каждый пункт и подпункт плана раскрывается по своему содер­жанию в одном, максимум двух-трех предложениях, ко­торые записываются под соответствующим пунктом пла­на. После этого референт соединяет все написанное в один связный текст, который и"составит текст реферата. В самом начале реферата, после выходных данных пер­воисточника, формулируется главная мысль всего источ­ника. Обычно эта главная мысль излагается в самом пер­воисточнике лишь в конце, в реферате же она обязатель­но ставится в самое начало, затем идет последовательное изложение всего содержания источника. Такое построение необходимо для того, чтобы читающий мог сразу же изв­лечь информацию об основных проблемах и мог решить вопрос о том, необходимо ли ему дальнейшее чтение ре­ферата.
   . Таким образом, реферирование и аннотирование вы­ходит далеко за рамки собственно перевода. Фактически переводчик здесь не столько занимается 'переводом, сколько выступает в роли референта, используя свои зна­ния иностранного языка.
   3.5. РАЗБОР БОЕВЫХ ДОКУМЕНТОВ
   Одним из видов военно-переводческой деятельности является разбор боевых документов, попавших в руки ко­мандования войск в ходе наступательных действий.
   Разбор боевых докум.ентов имеет целью отобрать из общего количества документов именно те, которые имеют непосредственное отношение к данной боевой обстановке по времени. Естественно, что эта задача наиболее успеш­но может быть выполнена лишь при условии, что перевод­чик сумеет быстро выбрать из всей массы документов наиболее важные и необходимые. Это выполнимо только в том случае, если переводчик хорошо знает общую структуру каждого вида боевых документов, может опре-; делить характер документа лишь по одному заголовку, подписи или расчету рассылки, а также, если он знаком с общей обстановкой на данном участке фронта и хорошо представляет себе основные задачи своих войск.
   При наличии этих предпосылок общим правилом яв­ляется следующее: из всей массы имеющихся трофейных Документов прежде всего отбираются боевые приказы, приказания, донесения и сводки. Сортировка документов проводится по их служебным заголовкам, при этом осо­бое внимание уделяется документам, относящимся к тем частям и подразделениям противника, которые особенно интересуют командование. Из отобранных документов переводу подлежат лишь те пункты, в которых излагают­ся задачи войск, замысел боя и решение командира. Сле­довательно, основное внимание обращается на параграф 2 и первую часть параграфа 3 боевого приказа, а также на расчет рассылки, где перечисляются все участвующие в боевых действиях войска.
   Из сказанного вытекает, что знание формальной струк­туры боевых документов облегчает задачу разбора доку­ментов и их быстрый перевод.
  
   Глава 4
   ПРОБЛЕМА ТЕРМИНА И ВОЕННОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ
   Если отвлечься от общих проблем перевода, то проб­лема термина является едва ли не самой важной для во­енного перевода. Отличительной особенностью военных текстов всех жанров является чрезвычайно большая н а-с ы щ е н н о с т ь их всякого рода военной терминоло­гией. В связи с быстрым' развитием военной науки и особенно военной техники появляются все новые и новые термины и терминологические словосочетания. Термино­логический пласт лексики становится наиболее подвиж­ным элементом военной литературы, а бурное его разви­тие заставляет прибегать к определенной унификации терминологии и к регламентации ее употребления в ус­тавном порядке. Почти во всех странах создаются специ­альные терминологические комиссии для унификации научной терминологии, издаются специальные термино­логические справочники, словари, тезаурусы по отраслям знания. Эта большая работа стала совершенно необходи­мой потому, что без упорядочения в употреблении лекси­ки понимание военных текстов становится затруднитель­ным.
   Однако, несмотря на унификацию, продолжают сохра-' няться национальные особенности терминов и терминоло­гии, и сама унификация проводится в разных странах по-разному, военные термины сохраняют свои националь­ные особенности, не говоря уже о факте несовпадения объемов 'понятий в разных языках, о чем подробно гово­рилось в первой главе этой книги. Все это превращает проблему термина и военной терминологии в важнейшую проблему военного перевода.
   Дело осложняется также и тем обстоятельством!, что До сих пор в лингвистической литературе нет полного единства по вопросу об определении самого понятия "тер­мин". Не вдаваясь в сущность научных споров по этому вопросу, попытаемся все же уяснить себе разницу между обычным словом и термином, в данном случае военным.
   4.1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ВОЕННОГО ТЕРМИНА И ВО­ЕННОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ
   Рассматривая основные положения теории значения, мы установили, что слово представляет собой языковой знак, который воплощает в себе значение, причем значе­нием знака является его способность соотноситься с раз­личными объектами действительности (в человеческом сознании--денотатами), с понятиями или с различными отношениями, которые складываются либо между дено­татами, либо между понятиями, либо между теми и дру­гими одновременно. Выше мы говорили о различных се­мантических уровнях употребления слова: о денотатив­ном, о понятийном, о релятивном и о синтаксическом;
   уровне соотнесенности слова.
   Важным выводом из этого является принципиальная возможность слова соотноситься с различными объекта­ми, т. е. способность слова иметь несколько значений, как это принято говорить в обиходном словоупотреблении, точнее было бы говорить о нескольких лексических зна­чениях, так как единственным значением слова является его способность быть оператором превращения мысли в речевое произведение. Лексическая многозначность сло­ва--явление закономерное, и обусловлено это явление самой природой языкового знака (см. 1.2). Было также показано, что только контекст ликвидирует эту многознач­ность слова, ограничивая сферу его соотнесенности.
   Термин представляет собой слово, обладающее таки­ми свойствами, которые выделяют его в особую катего­рию языковых знаков. В отличие от обычного слова тер­мин может быть соотнесен только с одним объ­ектом реальной действительности, которым может быть либо понятие, либо один денотат, либо группа одинако­вых объектов. Один и тот же термин не может соотноси­ться с различными семантическими уровнями употребле­ния, в этом смысле термин всегда однозначен. Однако эта однозначность прослеживается лишь в пределах одной области знания, так как в другой области этот же знак может обозначать и совершенно другое понятие или со­вершенно иной объект действительности. Однако в преде­лах одной области человеческой деятельности и знания термин имеет тенденцию оставаться однозначным. Если лексическое значение слова определяется контекстом, то значение термина в пределах одной области знания контекстом не определяется, т. ё. в пределах одной области знания в любом контексте термин всегда соотнесен только с одним объектом'.
   Если мы ограничимся лишь военным делом, то долж­ны будем признать, что внутри этой обширной области существуют многие отрасли, которые можно рассмат­ривать как различные самостоятельные области знания или деятельности. Поэтому 'нельзя говорить об общем' по­нятии "военный термин", а следует различать термины тактические, организационные, военно-технические, тер­мины, относящиеся к различным родам войск и видам во­оруженных сил и т. д. Все это--различные области воен­ного знания и деятельности, для каждой из которых ха­рактерна своя терминология. В пределах каждой из этих областей значение термина достаточно однозначно.
   Однозначность термина в таком понимании не сле­дует путать с вариантами перевода термина на другой язык, так как переводный эквивалент того или иного тер-, мина не есть его значение, а лишь один из возможных ва­риантов эквивалентного соответствия. Таких вариантов может быть несколько, так как объем понятия, обозна­ченного термином в одном языке, почти никогда не сов­падает с объемом понятия в другом языке. Именно поэто­му приходится сопоставлять в разных языках совершенно различные объемы понятий и даже другие понятия как переводные эквиваленты. Покажем' это на следующем примере. Немецкий термин der Angriff может иметь не­сколько русских эквивалентных соответствий: наступле­ние, атака, нападение, налет, удар. В данном случае не­мецкий термин имеет более широкий объем понятия, ко­торому соответствуют перечисленные русские термины.
   Если же один и тот же знак употребляется в разных областях военного дела, следует говорить не о многознач­ности термина, а о разных терминах. Например, немецкий термин die Gabel в артиллерии эквивалентен русскому термину "вилка", обозначающему определенный метод - пристрелки орудия, а в области пехотного вооружения этот же термин эквивалентен русскому термину "сошка" (деталь ручного пулемета). Или другой пример. Немец­кий термин das Kommando употребляется в различных областях военного дела: как организационная единица он может соответствовать русским военным' терминам "команда", "группа", в качестве штабного термина он со­ответствует терминам "командование", "штаб", "управление", в качестве термина, относящегося к строевой под­готовке, он соответствует русскому понятию "команда" (которую следует выполнить), в качестве военно-техни­ческого термина он соответствует русскому терминоло­гическому словосочетанию "командный импульс".
   Эти примеры показывают, что одно и то же слово мо­жет фигурировать в качестве разных терминов в различ­ных областях военного дела. Военный переводчик должен это хорошо помнить. Обращаясь к двуязычному словарю, он обязан постоянно помнить, в какой области военного дела он ищет необходимое ему соответствие. Различные пояснительные словосочетания, приводимые в словарных статьях, помогают переводчику разобраться в этом воп­росе.
   Учитывая все вышеизложенное, можно было бы дать следующее определение термину: термин -- это слово или словосочетание, языковой знак которого соотнесен с од­ним понятием или денотатом (либо с несколькими одина­ковыми объектами) в пределах одной области науки или техники. Военными терминами мы будем называть такие слова, которые имеют конкретную однозначную соотне­сенность в пределах одной области военного дела.
   Совокупность терминов данной области знания состав- ^ ляет ее терминологию. Мы уже видели, что нельзя гово­рить вообще о военной терминологии. Существует столько видов терминологии, сколько областей во всей совокупно­сти военного дела. Именно 'поэтому различают термино­логию по родам войск и видам вооруженных сил, по ви­дам военной техники, а также организационную термино­логию, общетактическую, штабную, военно-политическую, командно-строевую и военно-топографическую. Все эти виды терминологии объединяются в общевоенную терми­нологию. Внутри военного дела последнее понятие не имеет существенного значения, оно необходимо лишь для того, чтобы отделить военное дело от прочих сфер чело­веческой деятельности.'
   В пределах каждого вида военной терминологии все термины данной области военного дела всегда однознач­ны. Это означает, что у терминов нет синонимов. Иногда встречаются термины, очень близкие по своему значе­нию, например, немецкие термины das Gefecht, der Kampf (ФРГ). Но даже такие пары слов различаются по области своего употребления. Так, термин das Gefecht есть офи­циальное обозначение всякой боевой деятельности войск, а термин der Kampf применяется как неофициальный для выражения конкретных действий, т. е. область употребле­ния этих слов функционально разграничена. Но и такие случаи встречаются в военной терминологии крайне редко.
   Перейдем теперь к рассмотрению общих свойств тер­минов, присущих им, независимо от национальной при­надлежности.
   4.2. ОБЩИЕ СВОЙСТВА ВОЕННЫХ ТЕРМИНОВ
   'К общим свойствам военных терминов относятся та­кие свойства, которые не зависят от какого-либо конкрет­ного языка, а характерны для любой терминологии,' в том числе и для военной.
   Для образования терминов используются слова обще­народного языка, которые переосмысливаются в соответ­ствующей терминологии, но их первоначальное значение продолжает существовать и ощущается в терминах как некоторая внутренняя форма, например, в военных терми­нах die Infanteriespitze "головная походная застава" и die Panzerspitze "танковая головная походная застава"
   ощущается первоначальное значение слова die Spitze "острие". Новое значение военных терминов основывается на значении исходного слова по ассоциации, например, головная походная застава представляет собой, образно говоря, острие походной колонны.
   Образность термина, связанная с внутренней формой слова, в эквивалентных терминах почти никогда не сов­падает в разных языках. В нашем примере для немецкого термина -- это "острие", а для его русского эквивалента--"голова". Это несовпадение влияет на дальнейшее словесное окружение терминов, которое в разных языках также 'не совпадает. Например, по-русски можно сказать "на румбе", когда речь идет об определенном курсе ко­рабля в море, но в данном случае эквивалентный немец-' кий термин der Kompaßstrich употребить нельзя. Чтобы передать значение русского выражения "на румбе", нуж­но использовать немецкое словосочетание den Kurs an­legen. Следовательно, внутренняя форма эквивалентных слов в разных языках не совпадает. Она своеобразно оп­ределяет для каждого термина его словесное окружение. Переводчику приходится с этим считаться и при переводе некоторых словосочетаний проверять возможность подобного, словосочетания в другом языке. Это свойство харак­терно для многих терминов, но в каждом языке оно реа­лизуется по-разному.
   Очень важным' свойством/общим для любой термино­логии, в том числе и для военной, является ее систем­ная обусловленность, т. е. определенная зависи­мость терминов друг от друга. Об иерархической зависи­мости терминов в рамках тактической терминологии мы уже говорили при описании жанра военно-научных тек­стов (см. 2.3.). Системность такого рода не характерна для русской военной терминологии. Однако для всех ви­дов терминологии характерна иерархическая систем­ность, т. е. наличие родовых и видовых понятий, взаимо­связь между понятиями, относящимися к той или иной области знания. Например, все военные корабли (родо­вое понятие) делятся на надводные и подводные (видо­вые понятия). И те и другие могут быть боевыми и вспо­могательными. Все надводные корабли делятся на опре­деленные классы, которые в вооруженных силах стран НАТО имеют единообразную маркировку. Так, на борту каждого военного корабля имеется буква, присвоенная данному классу кораблей:
   авианосец R -- FlugzeugtrДger
   линейный корабль В -- Schlachtschiff
   крейсер С -- Kreuzer
   эсминец D --ZerstЖrer
   фрегат F --' Fregatte
   подводная лодка S -- Unterseeboot
   малый боевой корабль P -- Kleines Kampfschiff
   десантное судно L -- Landungsschiff
   минный заградитель N -- Minenleger
   тральщик M -- Minensucher
   вспомогательный корабль А --- Hilfsschiff.
   Мы видим, что военно-морская терминология органи­зована в определенную систему, охватывающую родовые и видовые понятия.
   Аналогичную системность можно обнаружить и между такими терминами, как der Angriff "наступление", der So­fortangriff "наступление с ходу", Angriff nach Bereitstel­lung "наступление с исходного положения", der Voraus­angriff "разведка боем", die Umfassung "охват", die Umgehung "обход". Все эти термины описывают виды наступления, виды маневра в ходе наступления или меро­приятия, связанные с началом наступления.
   Наличие системности военных терминов характерно для всех языков, и это их качество облегчает переводчику нахождение нужного эквивалентного термина в ПЯ, так как оно ограничивает поиск системно обусловленной группой терминов.
   Следующая отличительная особенность военных тер­минов -- их стилистическая нейтральность, так как единственным предназначением термина является название соответствующего понятия или объекта реаль­ной действительности в отличие, например, от жаргонных слов, для которых всегда характерна определенная эмо­ционально-экспрессивная окраска.
   Итак, общими свойствами всех терминов в любом виде военной терминологии являются следующие:
   -- однозначная соотнесенность термина в пределах одной отрасли военного дела,
   -- номинативность термина, т. е. независимость его от контекста,
   -- стилистическая нейтральность термина,
   -- системность термина, т. е. принадлежность его к группе понятий, описывающих определенный вид военной деятельности или определенный военный объект.
   Знание общих свойств различных военных терминоло­гий помогает военному переводчику легче ориентиро­ваться в словарной литературе, справочных изданиях, об­легчает поиск соответствующего эквивалента, предосте­регает от употребления неправильных словосочетаний. Не менее важным для переводчика является также зна­ние национальных особенностей военной терминологии, к описанию которых мы теперь и переходим.
   4.3. НАЦИОНАЛЬНЫЕ СВОЙСТВА НЕМЕЦКИХ ВО­ЕННЫХ ТЕРМИНОВ
   Национальные свойства немецких военных терминов мы будем рассматривать в сопоставительном плане, срав­нивая выявляемые свойства с подобными же характери­стиками русских военных терминов. Такой метод анализа имеет переводческую направленность и подготавливает военного переводчика К решению конкретных переводче­ских задач.
   Прежде всего остановимся на структуре немецких во­енных терминов. Если открыть немецко-русский военный словарь, то сразу же бросается в глаза чрезвычайно боль­шая насыщенность словаря сложными словами, кото­рые подчас состоят не из двух, а из нескольких составных элементов. Действительно, исследователями военной лек­сики было установлено, что около 80% всех военных тер­минов являются сложными словами [26].
   Как правило, немецкие термины--сложные слова пе­реводятся на русский язык терминологическими слово­сочетаниями, часто имеющими разъяснительны" харак­тер. Приведем, несколько характерных примеров:
   Generalstabsoffizier m офицер службы генерального штаба (ФРГ)
   GepДckkraftwagen m грузовой автомобиль для личных вещей военнослужащих
   LuftbefЖrderung / перевозка воздушным путем [по воздуху] . /, '
   Verteidigungsausgaben pl расходы на оборону; воен­ные расходы
   Wegebahnabteilung f отряд обеспечения движения
   Компонентами сложных слов могут быть не только су­ществительные, как в вышеприведенных примерах, но и другие части речи. Например,
   предлоги: Nachtrupp m тыльный отряд Vortrupp m головной отряд
   наречия: Nahschuß m выстрел с ближней дис­танции
   Langsamfahrt f медленное движе-. ние; мор малый ход
   прилагательные: langdienend сверхсрочный
   Kurzlage f летучка (напр. на учении)
   глаголы: Sichbemerkbarmachen n самообозна­чение
   Machart f тип [особенность] конст­рукции
   Словосложение является весьма продуктивным способом словообразования в немецком языке, а в обра­зовании терминов--это'основной способ. Как видно из вышеприведенных примеров, в русском языке словосло­жение используется значительно реже, чаще встречаются терминологические словосочетания. Терминологические словосочетания встре­чаются также и в немецкой военной терминологии, но значительно реже. Например;
   Angriff mit begrenztem Ziel наступление с огра­ниченной целью . '.
   Angriff nach Bereitstellung наступление с исход­ного положения
   Entwicklung zur SchЭtzenkette развертывание в цепь
   Значительное распространение в немецкой военной терминологии получили усеченные термины-сло­восочетания. Такие термины служат для обозначе­ния многофункциональных понятий, т. е. таких понятий, которые одновременно охватывают не один, а несколько, чаще всего два, объекта реальной действительности, при­том совершенно различных. Подобные термины состоят из нескольких сложных слов, имеющих один общий для всех компонент, который сохраняется чаще всего лишь в последнем слове словосочетания, а во всех предшествую­щих словах его отсутствие обозначается дефисом (чер­точкой). Произносятся такие усеченные словосочетания так, как пишутся. Обязательным компонентом усеченных терминов-словосочетаний является союз und, например:
   Stabs- und Versorgungskompanie f рота штабная и снабжения
   Panzerbrand- und Leuchtspurgeschoß n бронебой-но-зажигательный трассирующий снаряд [пуля]
   Panzerabwehr- und Kontaktmine f противотанко­вая контактная мина
   Land- und KЭstenverteidigung f наземная и бе­реговая оборона
   Lauf- und Verschlußfeder f возвратная пружина ударно-спускового механизма
   Raketen- und Lenkwaffenabwehr f противоракет­ная оборона
   Наконец, во всех жанрах военной литературы мы час­то встречаем сокращенные военные термины, т. е. сокращенные обозначения терминов, которые настолько вошли в повседневное употребление, что сами стали тер­минами. Сокращенные обозначения имеются также и в русской военной терминологии, но в немецкой терминологий они встречаются значительно чаще и охватывают бо­лее широкий круг военных понятий. Важно заметить, что одно и то же сокращение может обозначать совершенно различные термины, т. е. употребляться в различных об­ластях военного дела. Об этом необходимо помнить воен­ному переводчику, всякий раз определяя область упот­ребления того или иного сокращенного обозначения.
   Приведем некоторые примеры сокращенных обозначе­ний, которые стали самостоятельными военными тер­минами.
   ABC (atomar, biologisch und chemisch) противоядерд ный, противобиологический и противохимический; отно-| сящийся к оружию массового поражения ?
   Az.o.V. (AufschlagzЭnder ohne VerzЖgerung) ударный| взрыватель мгновенного действия • Btl (Bataillon) батальон
   Geb. (Gebirgs-) горный
   Lkw (Lastkraftwagen) грузовой автомобиль
   Pkw (Personenkraftwagen) легковой автомобиль
   Анализируя военную терминологию, можно легко за-1 метить, что очень многие военные термины включают в себя одинаковые компоненты в качестве первых или пос­ледних элементов сложных слов. Так, было подсчитано, что в среднем для образования огромного большинства сложных терминов используются лишь немногие слова-определители: всего лишь 2,7% от общего числа терми­нов, из которых чисто военные составляют лишь 0,5%. Это объясняется наличием значительного количества ви­довых понятий, подчиненных сравнительно небольшому числу родовых. Так, .например, родовое военное понятие der Angriff связано с целой серией видовых понятий, та­ких, например, как der Artillerieangriff "артиллерийский налет", der Feindangriff "наступление противника", der Gegenangriff "контратака", der Luftangriff "воздушный налет", der Nachtangriff "ночная атака; наступление ночью"; der Panzerangriff "наступление танков", der So­fortangriff "наступление с ходу", der Torpedoangriff "тор­педная атака", der Vorausangriff "предварительное нас­тупление; наступление передового отряда". Понятие der Angriff является ключевым' и для целого ряда других сложных терминов, например, der Angreifer "наступаю­щий", der Angriff gegen Flanke und RЭcken "атака [удар] во фланг и тыл", schwere Angriffe "атаки крупными сила­ми", umfassender Angriff "охват", vorschreitender Angriff
   "успешно развивающееся наступление", zangenfЖrmig an­gesetzter Angriff "наступление по сходящимся направле,-ниям" и т. д. Таких примеров можно было бы привести-очень много. То же самое можно сказать и о первом, ком­поненте термина-сложного слова, который может повто­ряться^ целой семье терминов. Так, например, понятие die Front фигурирует в "Военном немецко-русском сло­варе" более 100 раз. Приведем, лишь некоторые термины с первым компонентом Front-:
   Frontabschnitt m. участок фронта'
   FrontbewДhrung f фронтовой стаж
   Frontdienst m фронтовая служба
   Frontlinie f линия фронта
   FrontverkЭrzung f сокращение линии фронта
   Таким образом, термины-сложные слова весьма спо-. собствуют возникновению системности военных термино­логий. Из этого следует также и другой вывод о том, что при обучении военному переводу необходимо прежде всего изучать ключевые слова военной терминологии, так как бесчисленное множество производных терминов легко распознается переводчиком, если ему известны ключевые компоненты, а при хорошем знании русской военной тер--минологии нетрудно подобрать необходимый русский эк­вивалент для иностранного сложного термина. Именно ключевые военные термины составляют основу всего об-JUHpHoro военного словаря.
   Для военной терминологии бундесвера весьма харак­терно наличие значительного слоя безэквивалент­ных терминов-реалий, т. е. таких терминов, кото­рые обозначают специфические иностранные военные по­нятия, полностью отсутствующие в русской военной действительности. Многие из таких терминов вошли в не­мецкий язык из английского языка, некоторые термины- -реалии свидетельствуют о характере военной доктрины, часть терминов, перейдя в немецкий язык, настолько уко­ренилась в нем., что перестала ощущаться как иностран­ная лексика. Отсутствие соответствующего военного по­нятия в русской военной действительности часто затруд­няет перевод таких терминов-реалий. В этом случае могут помочь словари других языков.
   К числу терминов-реалий чисто немецкого происхож­дения относятся такие, как die Abschreckungsthese "док­трина (стратегии) устрашения", die VerzЖgerung "сдер­живающие действия (вид боевой деятельности)",
   die Stammrolle "именной список личного состава", das Stammkommando "командование данного класса (кораб­лей)". Эти понятия совершенно не имеют соответствия в русской военной действительности и переводятся всегда описательно, но только после полного уяснения содержа­ния понятия, которое они называют.
   Важность последнего положения можно проиллюстри­ровать на следующих примерах, в которых приводятся немецкие термины-реалии, на первый взгляд не вызываю­щие особых сомнений, однако отражающие совершенно чуждые нашей военной действительности понятия. На­пример: Luftwaffendivision f "авиационная дивизия". Од­нако это понятие имеет совсем иное, нежели у нас, содер­жание, так как включает в себя два различных вида ди­визий ВВС: боевые авиадивизии в составе летных авиаполков, частей ПВО, снабжения и связи, а также дивизии поддержки, которые вообще не имеют в своем составе летных частей, а состоят из полков снабжения, связи, саперных батальонов и учебных авиаполков. В не­которых текстах понимание этих особенностей организа­ционной структуры авиадивизий ФРГ может иметь суще­ственное значение.
   Приведем еще несколько примеров терминов-реалий:
   Behafteter т "лицо, пораженное стойкими 0В или боевыми радиоактивными веществами". Такое собира­тельное понятие в русской терминологии 'полностью от­сутствует.
   Blauer Brief "письменная директива чрезвычайной важности", в другом' контексте -- "уведомление об от­ставке".
   Erdkampfflugzeug га--этот термин употребляется для обозначения всех самолетов, основным предназначением которых является непосредственное участие в наземном бою. Поскольку и штурмовики, и истребители-бомбарди­ровщики, и многоцелевые самолеты могут выполнять эти задачи, этот термин может относиться к каждому из дан-•ных объектов, и было бы не совсем верно переводить его только как "штурмовик". В каждом конкретном случае перевод необходимо уточнять, иногда бывает полезен н описательный перевод? "самолет тактической поддерж­ки".
   Kampf panzer m --перевод этого термина тоже не так прост, как кажется на первый взгляд, так как понятие der Kampfpanzer противопоставляется в немецкой терми­нологии понятиям der SpДhpanzer "разведывательный танк", der Jagdpanzer "самоходное противотанковое орудие" или "истребительно-противотанковая САУ", der Sturmpanzer "тяжелобронированная гаубичная само­ходная установка", der Flapanzer "самоходная зенитная артиллерийская установка". В русской терминологии по бронетанковой технике деление 'проводится по совершен­но иному принципу: все машины делятся на танки и САУ. Именно поэтому термин der Kampfpanzer не следует пе­реводить как "боевой танк", а односложным термином.
   "танк" или в иных контекстах как "бронетранспор­тер".
   Ряд терминов-реалий перешел в немецкий язык из английского и в последнее время приобретает все боль­шее распространение. Примерами могут служить следую­щие термины-реалии:
   Kontamination f собирательный термин, обозначаю­щий заражение радиоактивными, бактериологическими и отравляющими веществами;
   Dekontamination f -- этот термин объединяет в себе два самостоятельных русских понятия "специальная об­работка" и "санитарная обработка";
   Roll-out англ разг первый публичный показ самолета (после завершения сборочных работ на заводе);
   Digital- цифровой. Термин, относящийся к электронно-вычислительной технике.
   Среди терминов-реалий можно отметить довольно зна­чительную группу терминов американского происхожде­ния, которые также прочно вошли в военную терминоло­гию бундесвера, но не воспринимаются как национальные реалии, так как находят себе вполне однозначные соот­ветствия в русской военной терминологии. К таким, тер­минам можно отнести следующие: Laser m "лазер", Ma­ser m "мазер", Radar m, n "радиолокатор, радиолокаци­онная станция", Computer m "вычислительное устройст­во, (электронная) вычислительная машина".
   Эти особенности немецких военных терминов значи­тельно отличают все виды немецкой военной терминоло­гии от соответствующей русской, и переводчику необхо­димо это четко понимать, и помнить, что перевод иност­ранного термина бывает связан со значительными трудностями.
   4.4. ПЕРЕВОД ВОЕННЫХ ТЕРМИНОВ
   Анализ структурных особенностей и других специфи­ческих свойств немецких военных терминов позволяет ут­верждать, что перевод многих из них оказывается далеко не простым, так как в разных языках не существует пол­ного соответствия как между военными понятиями, так и между обычными коммуникативными понятиями.
   Большинство военных терминов зафиксировано в во­енных и технических двуязычных словарях, которые мо­гут оказать военному переводчику существенную помощь. Но полностью удовлетворить потребности переводчика словари не могут, так как военная терминология нахо­дится в постоянном развитии, появляются все новые и новые военные понятия, а следовательно, и новые терми­ны. Для преодоления этой трудности переводчику необхо­димо овладеть определенной методикой работы с новой терминологией. Прежде всего при переводе военных тер­минов следует учитывать системность военной лексики. Она четко указывает область использования термина, в пределах которой следует искать его эквива­лентное соответствие, опираясь на знания военного дела и военной терминологии языка перевода. Проиллюстри­руем это положение на примере перевода следующего речевого произведения:
   Strukturell gesehen ist das Tragwerk der SR-71 als Mehrholmer aufgebaut, in den auch die Tri'ebwerk-aufhДngungen mit einbezogen sind.
   В этом предложении затруднение вызывает перевод двух терминов: der Mehrholmer и die TriebwerkaufhДngun­gen. Оба термина бесспорно относятся к конструкции не­сущих плоскостей самолета. Проникнув в смысл выска­зывания и зная в основном конструкцию крыла, можно перевести эти специальные термины и все предложение, если даже под рукой нет специального современного справочника. Возможен такой вариант перевода:
   По своей структуре несущие плоскости самолета • SR-71 представляют собой многолонжеронную кон­струкцию, включающую в себя также и консоли для подвески двигателей.
   При переводе сложных терминов помогает также структурный анализ, согласно которому последний компонент сложного термина определяет его родовую принадлежность, а предшествующие ему компоненты ог-. раничивают объем общего понятия, т. е. низводят его в ранг видового. Такой подход к 'переводу сложного терми­на позволяет определить его системную принадлежность и облегчает нахождение соответствующего эквивалента в русском' языке. При этом необходимо всегда помнить, что в немецком языке сложный термин может обозначать не общее для всех языков военное понятие, а специфиче­ски немецкую реалию, содержание которой совершенно чуждо русской военной действительности. Если это дейст­вительно так, то не следует искать терминологическое со­ответствие, перевод должен быть пояснительным или описательным.
   Сказанное можно пояснить следующими примерами. Допустим, необходимо перевести следующее речевое про-.изведение, относящееся к области военного снабжения:
   Fertigungslo's der ZЭnder (ZЭnderlos) ist einge­troffen.
   Хотя в "Немецко-русском военном словаре" (M., Bo-ениздат, 1978) имеется термин das Fertigungslos с пере­водом "партия изготовления" (термин das ZЭnderlos от­сутствует), в указанном, контексте данный перевод ис­пользовать нельзя, так как здесь речь идет о снабжении, а не об изготовлении чего-либо. Поскольку слово das Los может означать "партия", "доля", "часть", то, ограничив область поисков эквивалента лишь вопросами снабжения, в конечном итоге получим такой вариант транслята:
   Партия поставки взрывателей прибыла. Приведем еще один пример:
   Zu den gemischten Flugtriebwerken gehЖren Kol­bentriebwerke mit. AbgasrЭckstoß und Propellertur­binen.
   К авиационным двигателям смешанного типа от­носятся поршневые двигатели 'с реактивным -выхло­пом и турбовинтовые реактивные двигатели.
   В данном случае перевод получен на основании струк­турного анализа терминов der AbgasrЭckstoß и die Pro­pellerturbine. В первом случае родовым понятием является der RЭckstoß "реактивная сила", а видовым ограни­чителем das Abgas "выхлопные газы". Из сопоставления этих понятий можно получить русский эквивалент "реак­тивный выхлоп". Во втором случае родовым понятием1 является die Turbine "турбина", видовым же--der Pro­peller "пропеллер". Сопоставляя эти понятия и восполь­зовавшись устойчивым терминологическим словосочета­нием на ПЯ, можно получить соответствующий русский эквивалент "турбовинтовой реактивный двигатель", хотя в иных контекстах термин die Propellerturbine может со­ответствовать лишь сочетанию "турбовинтовой двига­тель".
   При переводе сложных терминов-реалий поиск экви­валента ведется тем. же методом, но на уровне понимания только исходного термина. Эквивалент в этом случае не имеет терминологического соответствия и может быть по­лучен лишь путем разъяснительного перевода на основе понятого конкретного содержания. Поясним это на при­мере. Предположим, что необходимо перевести следую­щее предложение:
   FЭr die FЭhrung der Truppen im Kampf mЭssen die FЭhrer immer befohlene FЭhrungslinien-, in be-tracht ziehen (VRV, RRVusw).
   Для управления войсками в бою командиры обя­заны всегда учитывать указанные им основные ру­бежи действий своих войск (передний край оборо­ны, тыловую границу района обороны и т. д.).
   Термин die FЭhrungslinie в военном словаре интерпре­тируется как (условная) линия управления войсками и представляет собой чисто немецкую военную реалию, со­держание которой становится понятным из разъяснений в скобках: "передний край обороны; разграничительная линия", что и дает возможность сделать перевод не по словарному соответствию, а по функциональному тожде­ству на основе анализа инвариантного содержания.
   При переводе оперативно-тактических терминов тре­буется быть очень внимательным, так как именно в этой группе терминов обнаруживается иерархическая зависи­мость терминов от масщтаба боевых действий и ранга командования (стратегическое, оперативное, тактиче­ское), хотя при 'переводе на русский язык эта зависимость, проявляется в значительно меньшей степени. Например, в штабе различают отдел или отделение штаба, однако в немецком языке для штабов всех рангов употребляется один термин die Stabsabteilung.
   Несколько слов следует сказать по поводу терминов der Gegenangriff, der Gegenstoß, der Gegenschlag, кото­рые часто воспринимаются как синонимы, что ведет к искажению смысла, так как в немецкой тактической тер­минологии эти термины не являются синонимами, а каж­дый из них соотносится с совершенно определенным кру-
   ГОМ| ПОНЯТИЙ:
   der Gegenangriff--планомерно подготовленная контр­атака, проведенная по вклинившемуся в оборонительную позицию противнику с заранее намеченного рубежа.
   der Gegenstoß -- контратака, возникшая в ходе отра­жения наступления противника без предварительной под­готовки и организуемая ведущими бой войсками самостоя­тельно, без приказа сверху. Ни в коем случае нельзя пе­реводить этот термин как "контрудар", так как контр­удар -- это термин не тактический, а оперативный, т. е. он относится к более высокой иерархической категории.
   Его эквивалентное соответствие--термин die Gegenof­fensive.
   der Gegenschlag--термин, употребляющийся для обозначения артиллерийского и стрелкового огня, кото­рый открывается по исходным позициям противника, из­готовившегося к наступлению. Его наиболее близкое рус­ское соответствие--термин "контрподготовка".
   Как видим, поэлементный перевод оперативно-такти­ческих сложных терминов может привести к грубым ошибкам!. Оперативно-тактические термины можно пере­водить на русский язык лишь после полного уяснения всего объема понятия, с которым соотносится данный термин. Часто военные двуязычные словари не помогают решить эту задачу, так как приводят лишь некоторые из возможных вариантов соответствий. Значительную по­мощь в подобных случаях оказывают тактические спра­вочники и уставы, в которых содержится определение со­ответствующих понятий.
   Таким образом, правильно перевести тот или иной термин в конкретном контексте помогает использование системной организации и структурного анализа различ­ных видов военной терминологии, выявление иерархиче­ской зависимости терминов, их видовой и родовой принадлежности, проникновение во всю глубину обозна­чаемого понятия. Но это не единственный путь для нахождения терминологических эквивалентных соотЕетствий. Системная и структурная организованность терминоло­гии -- это лишь вспомогательное средство, помогающее решать проблему термина в переводе.
   Главным' и основным путем в решении проблемы пере­вода терминов является установление функционального тождества. До сих пор мы говорили о функциональном тождестве только в отношении перевода речевых произве­дений, но этот прием перевода применим и для перевода единичных терминов. Поскольку термин в пределах опре­деленной области знания всегда однозначен, постольку и функциональное предназначение обозначаемого терми­ном объекта реальной действительности, независимо от - того, является ли этим объектом предмет действительно­сти или понятие, позволяет найти эквивалентное соответ­ствие в ПЯ. Функциональное предназначение в опреде­ленном виде деятельности определяет и сам действующий объект, а знание объекта позволяет найти необходимый термин в ПЯ. Это общий и зачастую единственный путь для нахождения терминологических соответствий в ПЯ, когда они не зафиксированы в словаре или когда словар­ное соответствие не подходит для конкретного контекста.
   Перевод термина по функциональному тождеству осуществляется по следующей схеме. Сначала в пределах контекста определяется область применения термина, за­тем его функция в данном речевом произведении, т. е. его ' соотнесенность с определенным понятием, денотатом или отношением. Необходимо напомнить, что денотат--это конкретный умственный образ конкретного предмета дей­ствительности, понятие--абстрагированный обобщенный образ класса однородных объектов действительности, причем однородность определяется по одному или нес-.кольким классификационным признакам, которые глав­ным образом' и определяют содержание данного понятия (например, плоская поверхность на определенном удале­нии от точки опоры для понятия "стол"). Отношения же--это взаимодействия между денотатами или поня­тиями, или между теми и другими (см'. 1.2). После уясне­ния, с каким именно понятием соотнесен данный термин, смысл речевого произведения становится совершенно яс­ным, и его перевод осуществляется сравнительно просто. Здесь возможны два случая. Первый, когда соотносимый с термином объект (денотат, понятие или отношение) имеет место и в военной действительности на ПЯ. В этом случае наличие объекта определяет и соответствующий термин в ПЯ. Например, в речевом произведении Das Artilleriegeschoß beschreibt eine ballistische Flugbahn, со­вершенно однозначно прослеживается соотнесенность термина das Artilleriegeschoß с конкретным объектом!' действительности, который именуется в русской военной терминологии как "артиллерийский снаряд", поэтому все речевое произведение легко переводится на русский язык:
   "Артиллерийский снаряд летит по баллистической тра­ектории".
   Возможен второй случай, когда соотносимый с терми­ном объект реальной действительности отсутствует в во­енной действительности на ПЯ или же объем, связанного с ним понятия резко отличается от понятия на ИЯ. Пред­положим, что необходимо перевести следующее речевое произведение:
   Nach, Wirkung und Verwendungszweck der Ge­schosse werden unterschieden Nichtzerspringende Geschosse der Handfeuerwaffen und Sprengge­schosse.
   В этом предложении некоторое затруднение вызывают два понятия, которые не вполне соответствуют русским военным понятиям, а именно, термины das Geschoß и die Handfeuerwaffe. Действительно, если вдуматься в содер­жание всего предложения, то станет понятным, что' тер­мин das Geschoß одинаково применим и к артиллерии, и к стрелковому оружию, в русской же 'военной терминоло­гии понятие "снаряд" обычно употребляется только по от­ношению к артиллерийским боеприпасам, а боеприпасы стрелкового оружия именуются "пулями" и "патронами", и лишь в узкоспециальной литературе по боеприпасам можно встретить употребление термина "снаряд" и по отношению к стрелковым боеприпасам. Термин же die Handfeuerwaffe также, не вполне соответствует русскому термину "стрелковое оружие", так как в немецкой терми­нологии для обозначения этого понятия есть термины die Infanteriewaffe, die SchЭtzenwaffe. Дело в том, что в рус­ской терминологии классификация оружия ведется не по способу применения (ручной или стационарный), а по принадлежности к роду войск, поэтому в русском языке к категории стрелкового оружия относятся и станковые пулеметы, которые 'в немецкой военной терминологии в категорию die Handfeuerwaffen не входят. В силу этих несовпадений приходится прибегнуть к нетерминологиче­скому для русского языка переводу и дать разъяснитель­ный перевод для этого термина "ручное стрелковое ору­жие" или "ручное огнестрельное оружие". Для всего предложения возможен следующий транслят:
   По своему действию и назначению боеприпасьь подразделяются на боеприпасы ручного стрелкового оружия--пули (неразрывные боеприпасы) и фугас­ные снаряды (разрывные боеприпасы).
   В одном предложении один и тот же термин das Geschoß пришлось перевести по-разному: "боеприпас" и "снаряд". Но в обоих случаях эквивалентное соответствие было найдено по функциональному тождеству, которое определялось на основании конкретной соотнесенности с
   объектом'.
   Другой пример.
   Die Bereitstellung soll einheitlichen Beginn des
   Angriffes sicherstellen.
   In der Ausgangsstellung zum Angriff schließen die fЭr den Sturm bestimmten Kompanien dicht auf. Je nДher sich die Kompanien an die feindliche Stel­lung heranschieben, um so kЭrzer wird der Sturman­lauf.
   В приведенном речевом произведении мы встречаемся с несколькими тактическими терминами, которые имеют определенные соответствия в "Немецко-русском' военном словаре" (М., Воениздат, 1964 и М., Воениздат, 1978), но в данном конкретном примере ни одно из приведенных в словарях соответствий не может быть использовано:
   Bereitstellung f исходное положение; исходные пози­ции: исходный рубеж; выжидательный район и др.
   Ausgangsstellung f исходная позиция; исходное поло­жение
   Sturm m атака; штурм; буря; шторм
   Sturmanlauf m бросок в атаку
   Анализируя это речевое произведение, устанавливаем, что термин die Bereitstellung относится к району, в кото­ром подразделения готовятся к одновременному переходу в наступление; термин die Ausgangsstellung относится к тому моменту наступлания, когда подразделения накап­ливаются для одновременного броска в атаку. Термин der Sturm определяет саму атаку, а термин der Sturmanlauf обозначает промежуток времени между началом броска в атаку и вклинением в позиции противника.
   Определив функциональную соотнесенность терми­нов, мы можем значительно глубже проникнуть в содер­жание всего высказывания, а следовательно, и подыскать подходящие эквивалентные соответствия в русском языке. В результате можно предложить такой вариант транслята:
   Исходное положение для наступления должно обеспечить единовременное начало наступления всех подразделений.
   На рубеже начала атаки роты плотно смыкаются для броска. Чем ближе роты выдвинутся к позициям противника, тем меньше будет продолжительность броска в атаку.
   Следовательно, все словарные варианты соответствий этих терминов нам пришлось несколько видоизменить или уточнить, чтобы получить действительно функционально-адекватный перевод.
   Выявление функционального тождества становится наиболее универсальным методом установления эквивалентных соответствий для тех терминов, которые соотно­сятся с понятиями, отличающимися по своему объему от сходных понятий русского языка. Терминологические со­ответствия устанавливаются в этом случае путем уточне­ния и ограничения соответствующих сходных понятий для того, чтобы четко определить те конкретные границы, в рамках которых должен функционировать данный тер­мин в конкретном речевом произведении. Последнее воз­можно лишь в том случае, если военный переводчик до­статочно хорошо владеет не только языком', но и тем предметом, к области которого относится переводимый текст. Без знания существа дела определить функцио­нальную соотнесенность термина почти невозможно. Не­достаточная осведомленность может привести к неточно­сти в понимании значения термина, а значит, и к искаже­нию исходного смысла.
   Кроме того, определить функциональную соотнесен­ность терминов бывает довольно трудно из-за разного объема военных понятий, соотносимых с тем или иным термином в разных языках. Привычка видеть в термине только одну, близкую к нашему восприятию, часть объе­ма понятия порой скрывает от военного переводчика ту часть объема понятия, которая связана в нашей военной действительности совсем' с другим термином или являет­ся его коннотативным значением, т. е. значением, связан­ным с основным по какой-то ассоциации. В таких случаях эта часть объема военного понятия 'проходит мимо созна­ния переводчика, что затрудняет понимание исходного сообщения. Чтобы преодолеть подобные затруднения, необходимо искать функциональную соотнесенность тер­мина по его инвариантному значению. Понятие инвариан­та можно распространять не только на законченное рече­вое произведение, но также и на единичный термин.
   Дело в том, что полный объем понятия, заключенный в данном конкретном термине определяется многими об­стоятельствами. Это--не только денотативная, понятий­ная и релятивная соотнесенность языкового знака, но и все его коннотации, а также значения, связанные с его этимологией и с языковой традицией. Учесть все эти фак­торы далеко не так просто, но существенную помощь в подобных ситуациях может оказать метод нахождения инвариантного значения.
   Выше мы уже говорили_(см. 0.6), что инвариантным значением термина называется такое мысленно обобщен­ное значение, которое прослеживается во всех возможных вариантах соотнесенности термина. Многообразие всех возможных соотнесенностей термина можно представить себе, употребляя термин в различных речевых произведе­ниях. Однако такой путь для переводчика неприемлем ввиду своей непродуктивности, гораздо полезнее обра­титься к военному двуязычному словарю.
   Обычно в словарной статье двуязычного словаря при­водятся несколько вариантов эквивалентных соответст­вий термина с терминами русского языка. При отсут­ствии эквивалентных терминологических соответствий в словаре дается описательный перевод термина с необходимыми пояснениями. Нахождение инвариантного значения термина в любом случае заключается в том', что переводчик внимательно читает и анализирует все приве­денные в словаре варианты соответствий со всеми пояс­нениями. Анализируя эти соответствия на ПЯ, переводчик стремится понять, что же объединяет все эти варианты, что общего имеется в каждом из них. Это общее (инва­риант) может и не быть зафиксировано в каком-то кон­кретном слове, но оно незримо присутствует в каждом ва­рианте. Именно благодаря наличию инварианта все варианты соответствий и относятся к данному термину. Общее может быть отнесено в ПЯ к разным понятиям. Трудность как раз и заключается .в том', чтобы суметь выявить это общее, абстрагируясь от факта отнесения смысла в ПЯ к разным понятиям'.
   Вот это общее, присутствующее 'в каждом эквивалент­ном соответствии для данного термина ИЯ, и есть его ин­вариантное значение. Чаще всего инвариантное значение формулируется в виде речевого произведения, а не в виде эквивалентного терминологического соответствия. Пока­жем это на конкретном речевом произведении:
   Die Freimachung des Kampfgebietes hat den Zweck, aus dem Gebiet vor, in und rЭckwДrts der Be­festigungszone, dem "Freimachung-sg-ebiet" die ge­samte BevЖlkerung in "Bergungsgebiet" zurЭckzu fЭhren.
   В этом речевом, произведении затруднение вызывают термины: die Freimachung, das Freimachungsgebiet, das Bergungsgebiet. "Военный немецко-русский словарь"' приводит лишь такие эквивалентные соответствия:
   Freimachung f освобождение; высвобождение; очист­ка; расчистка
   Bergung f эвакуация (поврежденной боевой техни­ки); сбор (трофеев); вынос с поля боя (раненых); ока­зание помощи при аварии; подъем (затонувшего кораб­ля); снятие (напр. навигационных знаков); траление (мин)
   Анализируя первый термин, можно обнаружить, что все приведенные в словарной статье эквивалентные соот­ветствия .можно объединить общим инвариантным, значе­нием: "делать что-то свободным от чего-то". Эта общая идея пронизывает все соответствия, имеющиеся в словаре, она может быть развита и дальше, так как содержится в таких русских понятиях как "вывоз", "уход", "эвакуа­ция". . •
   Эквивалентные соответствия второго термина можно также мысленно объединить одним общим представле­нием о спасении чего-то или кого-то от какой-то опасно­сти.
   Выделенные таким путем эквивалентные, но не кон­кретные, а инвариантные значения, позволяют перевод­чику более глубоко проникнуть в содержание исходного сообщения и, уяснив это содержание, попытаться найти транслят, который обладал бы той же функциональной соотнесенностью. Тогда для вышеприведенного немецкого оригинала можно было бы 'предложить такой вариант транслята:
   Эвакуация из района боевых действий преследу­ет цель отвести все население из зоны перед укреп­ленным районом, из самого укрепленного района и из его ближайшего тыла, т. е. отвести население из "зоны эвакуации" в "район временного размеще­ния".
   Другой пример:
   Die Menge an VersorgungsgЭtern, die innerhalb 24 Stunden an einem Landkopf ausgeladen werden kann, heißt AnlandekapazitДt.
   Не рассматривая терминологические соответствия, ко­торые являются вполне однозначными и пояснений не требуют, остановимся на термине die AnlandekapazitДt, перевод которого вызывает существенные затруднения, так как в русской военной терминологии для него не име­ется соответствия и он может быть переведен лишь по ин­вариантному значению.
   anlanden высаживать (морской десант); причаливать, приставать; приземляться
   KapazitДt f объем.; вместимость, емкость; пропускная способность; производственная мощность
   Анализируя первый компонент этого термина, мы при­ходим к выводу, что определитель Anlande- соотносит этот термин с областью понятий, применяемых для описа­ния морского десантирования. В этом и заключается его инвариантное значение. Вторая часть термина die Kapa­zitДt содержит идею количественной величины, количест­ва, объема чего-то. Исходя из этого, можно предложить следующий вариант транслята:
   Количество грузов снабжения, которое может быть доставлено в течение 24 часов в район морского десантирования, называется сутодачей десантирова­ния (или: суточным подвозом при десантировании).
   <.
   Нахождение инвариантного значения некоторых воен­ных терминов помогает решить проблему их перевода, особенно в тех случаях, когда терминологическое соответствие отсутствует в словаре и не просматривается при чтении речевого произведения.
   Несколько слов следует сказать также о переводе тер­минов-реалий, т. е. безэквивалентных терминов, имеющих объект соотнесения только в действительности иностран­ных вооруженных сил. Как уже говорилось, существова­ние подобных терминов объясняется тем, что военное дело развивается в каждой отдельной стране своим само­бытным путем, который определяется своеобразием при­нятой военной доктрины, основным направлением между-, народной политики данного государства, особенностями господствующего мировоззрения. Эти причины вызывают к жизни специфические для данного государства понятия или даже объекты реальной действительности, которые не наблюдаются в реальной действительности других го­сударств.
   Перевод таких терминов вызывает затруднения глав­ным образом' потому, что переводчик не знает, с каким по­нятием следует соотнести данный термин в языке пере­вода, ибо объект соотнесения в ПЯ отсутствует. Посколь­ку готового объекта нет, его следует создать путем соответствующего разъяснения, т. е. объяснить сущест­вующее в ИЯ понятие и затем уже решить вопрос о его обозначении.
   Примерами терминов, обозначающих реалии, могут быть следующие: der Generalstabsoffizier, die Infrastruk­tur, Offizier auf Zeit, das RЭstungsdreieck, die SachbezЭge, der Wehrdienstsenat, die BeschДdigungsversorgung. Для их перевода нужно сначала понять содержание каждого термина, а затем решить, какой из них перевести описа­тельно, для какого термина ввести в ПЯ новый термин путем транслитерации немецкого термина или путем его буквального перевода.
   Транслитерация (или ее разновидность транс­крипция) применяется в тех случаях, когда иноязыч­ное понятие может употребляться и в ПЯ. В качестве примера можно привести термин "бундесвер", вошедший' в русский язык как самостоятельное понятие. При транс­литерации иноязычный термин не переводится, а переда­ется буквами русского алфавита, например: der Bundes­wehr "бундесвер", die Wehrmacht "вермахт", der Laser "лазер" и т. д.
   При транскрипции происходит та же, транслитерация, но с учетом установившегося произношения данных буквосочетаний, например, die Hitlerjugend "гитлерюгенд", die Camouflage "камуфляж", der Chef "шеф".
   Первоначальное введение транслитерации (или транс­крипции) всегда сопровождается подробным объяснением содержания термина, затем он получает известность в военной литературе и начинает употребляться уже без объяснений. Так было, например, с термином die Infra­struktur "инфраструктура", который .первоначально пере­водился описательно: "система стационарных сооруже-"ний вооруженных сил", а получив известность, стал транс­литерироваться. .
   В качестве буквальных переводов используются тер­мины der Generalstabsoffizier "офицер генерального шта­ба" (чаще: "офицер службы генерального штаба"), хотя, подобное калькирование не 'вполне соответствует немец­кой военной реалии, так как термин der Generalstabsoffi­zier служит для наименования всех офицеров, окончив­ших высшую военную академию бундесвера, независимо от занимаемой ими должности; то же можно сказать и в отношении термина Offizier auf Zeit "временный офицер" или "офицер по контракту".
   Термины, 'встречающиеся при переводах сравнительно редко, обычно не транслитерируются, а снабжаются объ­яснительными переводами. Получение исчерпывающего объяснительного перевода возможно лишь в том случае, если известен 'весь соотносимый с термином объем' поня­тия, так как в противном случае возможны неточности в переводе. Так, в частности, в "Немецко-русском военном словаре" (М., Воениздат, 1964) термин SachbezЭge пере­веден как "вещевое довольствие". В западногерманском справочнике "MilitДrisches Taschenlexikon" (1961 г.) дается следующее определение этого термина:
   SachbezЭge. Neben den DienstbezЭgen an Soldaten ge­leistete Abfindungen in Form der GewДhrung von freier Unterkunft, Verpflegung, Bekleidung und persЖnliche AusrЭstung.
   Из этого следует, что данный термин включает в себя все виды довольствия, за исключением денежного, а не только вещевое, как это трактуется в словаре. В новом издании словаря (М., Воеииздат, 1978) перевод этого тер­мина уточнен--"довольствие военнослужащих", хотя и в этом варианте перевод не вполне соответствует приве­денному выше определению термина, так как не оговорено исключение денежного довольствия из его русского соответствия. -
   Термин die BeschДdigungsversorgung нужно объяс­нить так: "пенсионное обеспечение лиц, получивших ин­валидность на действительной военной службе, или .пен­сия их родственникам".
   Термин das RЭstungsdreieck часто встречается в печа­ти ФРГ и обозначает военно-промышленное объединение ФРГ, Франции и Италии по созданию новой военной тех­ники. В ряде случаев можно давать и перевод этого тер­мина как "военно-промышленный треугольник".
   Термин der Wehrdienstsenat можно перевести как "высший военно-дисциплинарный суд".
   Эти примеры убедительно показывают, что перевод безэквивалентных терминов должен сопровождаться глу­боким 'проникновением в содержание соотнесенного с тер­мином понятия, т. е. в конечном итоге и для этой части военной терминологии остается в силе основной путь на­хождения эквивалентного соответствия, а именно уста­новление функциональной значимости термина.
   Терминология занимает наиболее видное место в воен­ной литературе всех жанров, 'поэтому перевод военных терминов становится самым важным во -всей деятельно­сти военного переводчика. Решить эту проблему помогут переводчику рекомендации, данные в этом разделе.
   4.5. ВОЕННАЯ ТЕРМИНОЛОГИЯ И СЛОВОСОЧЕТАЕМОСТЬ
   Известно, что семантическое содержание слова в зна­чительной степени определяет и его способность соче­таться с другими словами. Например, можно сказать "ставить задачу", но нельзя--"ставить наступление";
   можно сказать "развертывать войска" и нельзя сказать "развертывать позиции" и т. д.
   В разных языках эквивалентные термины обычно со­четаются не одинаково, что обусловлено, с одной стороны, их этимологией, которая влечет за собой и присущую ис­ходному слову традиционно установившуюся словосоче-таемость. С другой стороны, существенное влияние ока­зывает и языковая традиция, достаточно своеобразная в разных языках. Например, по-немецки: das Ziel stecken, по-русски: "ставить задачу"; den Anker lichten "подни­мать якорь"; der Anker schwimmt "якорь встал".
   Эти различия в допустимости или недопустимости тех или иных конкретных словосочетаний необходимо посто­янно учитывать переводчику, чтобы не ввести в ПЯ не свойственные ему иноязычные словосочетания. Иными словами, иноязычное словосочетание необходимо посто­янно проверять на переводимость в его первоначальном составе, помня однако, что в ряде случаев эквивалентное словосочетание в ПЯ может иметь совсем иной словар­ный состав. Критерием правильности транслята по слово-сочетаемости всегда является исходный смысл и прису­щая данному языку традиция словоупотребления.
   Имеется достаточно много фундаментальных исследо­ваний, освещающих вопросы словосочетаемости [3, 13, 59, 70, 98, 131]. Мы не будем рассматривать теоретические исследования этой проблемы, укажем лишь на некоторые критерии, определяющие неправильности тех или иных словосочетаний в разных языках.
   Словосочетание оказывается неправильным в следую­щих случаях:
   -- смысл словосочетания невозможно соотнести с ре­альной ситуацией, например, "оборона короткими броска­ми", "дистанционный ударный взрыватель" или "сосредо­точение войск для броска в оборону";
   -- описываемая словосочетанием ситуация оказыва­ется чрезвычайно редкой и совершенно нетипичной, на­пример, "я дал танку броню" (хотя в принципе конструк­тор танка мог бы выразиться так);
   -- слова, образующие словосочетание, оказываются семантически несовместимыми, например, нельзя сказать die eigene Stellung wegnehmen, хотя словосочетание die Stellung wegnehmen вполне возможно;
   -- слова, образующие словосочетание, стилистически несовместимы, например, можно сказать einen Rat (eine Auskunft) erteilen, так как глагол официального стиля erteilen здесь вполне уместен, но тот же глагол со слова­ми фамильярного стиля уже не сочетается, и поэтому ска­зать einen Wink erteilen уже нельзя;
   -- словосочетание противоречит нормам литератур­ного языка, например, -словосочетание meine Einheit besitzt zwei ZЭge, хотя и вполне понятно, но нормы лите­ратурного языка рекомендуют в подобных случаях упо­треблять глагол haben.
   Эти критерии случаей неправильности словосочетания Типичны для любого языка, и переводчик должен 'посто­янно помнить об этом. "
   Конкретно все вышеизложенное можно продемонстри­ровать на примере перевода следующего контекста:
   Den Rumpf der SR-71 kann man als Bestandteil des Tragwerkes bezeichnen. Der Эber einen großen Bereich seiner LДnge zylindrische Vorderrumpf wДchst aus den FlЭgelvorderkanten heraus.
   Транслят:
   Фюзеляж самолета1 SR-71 можно представить2 в виде составной части несущих плоскостей. Цилин­дрическая передняя часть фюзеляжа, составляющая значительную часть его длины3, плавно переходит4 в переднюю кромку крыла.
   Поясним некоторые переводческие трансформации, произведенные в трансляте:
   1. В транслят введено пояснительное слово "самоле­та", роль которого в оригинале играет определенный ар­тикль при обозначении типа самолета.
   2. Предложенное русское соответствие "можно -пред­ставить" не вполне соответствует немецкому kann man be­zeichnen, но в данном контексте такой вариант вполне уместен, так как словосочетание "можно обозначить" стилистически несовместимо со всем контекстом, описы­вающим внешние свойства 'самолета, и на самом деле фюзеляж не является составной частью несущих плоско­стей.
   3. Распространенное определение в оригинале вполне типично для немецкого языка, 'но в русском языке оно встречается значительно реже, так как делает фразу очень громоздкой. Чтобы избежать этой громоздкости в данном случае, мы прибегли к переводу через причастный оборот, весьма распространенный в русском языке.
   4. Конец фразы оригинала переведен с использова­нием приема антонимического перевода. В оригинале "фюзеляж вырастает из передней кромки крыла", а в трансляте "фюзеляж переходит в переднюю кромку кры­ла", т. е. здесь направленность действия совершенно про­тивоположная. Обусловлено это тем, что буквальный пе­ревод немецкого словосочетания был бы совершенно неу­местен в русском языке, так как традиционно словосочетание "фюзеляж вырастает" в технических текстах не употребляется. "
   Мы видим, таким образом, что в каждом конкретном случае при переводе тех или иных словосочетаний пере­водчик руководствуется главным образом нормами ПЯ, стремясь сохранить эквивалентность смыслов. Отсюда последовательность действий переводчика должна быть следующей:
   -- определение общего смысла исходного сообщения;
   -- выяснение смысла и полного объема понятий всех специальных терминов;
   -- установление функциональной принадлежности терминов к объектам их соотнесения;
   -- нахождение эквивалентных терминологических со­ответствий в ПЯ;
   -- конструирование транслята с эквивалентным смыслом и тождественной функцией. При этом основное внимание следует обращать на словосочетаемость в ПЯ, т. е. подбирать такие словосочетания, которые не проти­воречат нормам ПЯ и не являются одним из видов непра­вильных словосочетаний;
   -- чтение полученного транслята и устранение воз­можных неточностей смысла и стилистических погрешно­стей.
   Лишь после завершения всей этой работы перевод можно считать вполне завершенным.
   Указанные в этой главе пути перевода термина и во­енной терминологии позволяют достаточно адекватно ре­шать и проблему перевода военного текста, так как тер­минологический аспект в военном переводе является ос­новным, при этом перевод осуществляется в функцио­нально-семиотическом плане, т. е. в соответствии с реко­мендуемой автором моделью перевода.
  
   Глава 5
   РАСШИФРОВКА И ПЕРЕВОД ВОЕННЫХ СОКРАЩЕНИЙ БУНДЕСВЕРА
   Как уже отмечалось, немецкие 'военные материалы изобилуют различными сокращенными обозначениями, которые используются вместо сложных терминов и тер­минологических словосочетаний. Многие сокращенные обозначения настолько прочно вошли в практику языко­вого общения, что стали употребляться как самостоятель-' ные термины и даже послужили основой для образования новых сложных терминов. Особенно широкое распрост­ранение сокращения получили во всех видах боевых до--кументов, в военных уставах и наставлениях. Не зная военных сокращений, нельзя понять и прочесть боевой приказ или боевое донесение.
   Поэтому умение расшифровать и перевести немецкие:
   военные сокращения становится настоятельной необхо­димостью для каждого военного переводчика.
   5.1. КЛАССИФИКАЦИЯ ВОЕННЫХ СОКРАЩЕНИИ
   Военные сокращенные обозначения, употребляемые в практике языкового общения в бундесвере, можно под­разделить на ряд групп по различным классификацион­ным признакам. Прежде всего следует различать лекси­ческие и графические сокращения.
   Лексические сокращения в силу их частого употребления вошли в практику коммуникации как пол­ноценные слова и употребляются в письменной и в устной речи без расшифровки. Например, MG произносится [эм-ге], расшифровывается das Maschinengewehr (пуле­мет) ;PKW произносится [пе-ка-ве], расшифровывается der Personenkraftwagen (легковой автомобиль); Flak произносится [флак] расшифровывается die Fliegerab­wehrkanone (зенитная пушка). .
   Графические сокращения употребляются лишь в письменной речи, в устной речи они всегда произносятся в расшифроЁанном виде. К такого типа сокращениям относятся все наименования организационных единиц, на-. пример, Zg--der Zug (взвод), Kp--die Kompanie (рота), Btl -- das Bataillon (батальон), Вг -- die Brigade (брига­да), ТЕР--der Truppenentgiftungsplatz (пункт специаль­ной обработки, ПСО).
   Деление сокращений на лексические и графические не имеет существенного значения для переводчика, так как при письменном переводе и те и другие необходимо расшифровывать.
   По способу образования военные сокращения подразделяются на следующие структурные типы:
   -- буквенные, -
   -- слоговые,
   -- смешанные и
   -- частично-сокращенные.
   Сокращения всех структурных типов могут быть как лексическими, так и графическими. ...-
   Буквенные сокращения образуются путем вы­деления первой буквы (первых букв) однословного тер­мина, составных элементов сложного термина или терми­нологического словосочетания, например: D -- dringend (срочно), Demob. -- Demobilmachung (демобилизация), , d.a.Z. -- dicht am Ziel (у самой цели). Иногда буквенные сокращения образуются путем, 'выделения лишь соглас­ных букв данного слова, например, P -- Panzer- (танко­вый), Bg--Berg (гора), BglBttr-- Begleitbatterie (бата­рея сопровождения), Mrs-- MЖrser (миномет). Но чаще всего мы встречаемся с буквенными сокращениями, со­стоящими из первых букв составных компонентов слож­ного или составного термина, например, AAN -- Aus­rЭstungsanordnung (табель имущества), а.В.--auf Be­fehl (по приказу),BGmR--ballistisches Geschoß mittlerer Reichweite (баллистический снаряд средней дальности), D.a.B.-- Dienst an Bord (корабельная служба), E.R.-- Eiserne Ration (неприкосновенный запас продовольст­вия), FSO -- Flugsicherheitsoffizier (офицер службы обес­печения полетов).
   Слоговые сокращения имеют наибольшее рас­пространение в военной литературе всех жанров. Обычно они представляют собой либо первый слог слов, например, mil.-- militДrisch (военный), PL-- Pionier (инженерный, саперный), Vis.-- Visier (прицел), или несколько первых слогов каждого компонента сложного слова-термина или словосочетания, например, BallWeZg-- ballistischer Wet­terzug (баллистическо-метеорологический взвод), Flam-bo -- Flammenbombe (зажигательная (авиационная) бом­ба), Jabo -- Jagdbomber (истребитель-бомбардировщик), Korn. Adm. -- Kommandierender Admiral (командующий
   . соединением кораблей в звании адмирала).
   Некоторые слоговые сокращения представляют собой усеченные слова, например, Akku--Akkumulator (акку­мулятор), Anm. -- Anmerkung (примечание), Befh--Be­fehlshaber (командующий), Kampfw -- Kampfwagen (бое­вая машина), Pist. -- Pistole (пистолет). Как видно из примеров, большинство сокращений пишутся без точек, но некоторые из них пишутся с точкой. Обусловлено это установившейся традицией.
   Многие слоговые сокращения представляют собой сложносокращенные слова, в которых каждый компонент сложного термина представлен слогом, иногда некоторые . компоненты сложного термина в сокращенном обозначе­нии не представляются. Примеры сложносокращенных слов: Entg.Tr. -- Entgiftungstrupp (дегазационное отде­ление), Erdei. -- Erdeinschießziel (наземный пристрелоч­ный репер), InstRgt -- Instandsetzungsregiment (ремонт­ный полк), Sankra -- SanitДtskraftwagen (санитарный ав­томобиль).
   Смешанные сокращения являются сочетани­ем букв и слогов, причем некоторые компоненты сложного термина представлены буквой или буквами, а другие сло-
   - гом или слогами. Последовательность расположения букв и слогов в смешанном сокращении может быть различ­ной. Этот тип сокращений очень распространен в немец­кой военной литературе. Приведем некоторые примеры смешанных сокращений: ABCAbwAusbKp--АВС-АЬ-wehrausbildungskompanie (учебная рота ABC), Abt.Fz.-- Abteilung Feldzeugwesen (отдел военно-технического иму­щества); Disz.Vorg.--Disziplinarvorgesetzter (прямой начальник), Fu.Wg. -- Funkwagen (подвижная радио­станция), NFluwa-- Nachtflugwache (ночной пост воз-' душного наблюдения и оповещения). .
   Частично-сокращенные слова представля­ют собой сочетание сокращенного термина по одному из вышеприведенных типов с полным словом. Этот способ образования сокращений весьма продуктивен и ведет к образованию все новых и, новых терминов. Примерами таких сокращений могут служить: 0-Punkt -- Nullpunkt (эпицентр ядерного взрыва; точка прицеливания; начало отсчета; начало координат), B-Stelle--Beobachtungs­stelle (наблюдательный пункт), LJ-Kreuzer--Untersee­kreuzer (крейсерская подводная лодка), U-JagdausrЭs-tung -- UnterseebootjagdsausrЭstung (противолодочное вооружение), W-Linie--Widerstandslinie (рубеж оборо­ны), KMBoot-- KЭstenminensuchboot (базовый тральщик;
   катер-тральщик).
   Наиболее важной для переводчика является классифи­кация сокращений по смысловому содержанию. Среди них можно выделить следующие группы:
   -- группу сокращений, относящихся к организации войск для обозначения подразделений, частей и соедине­ний бундесвера. Все эти сокращения пишутся слитно без точек и произносятся в расшифрованном виде. К таким' сокращениям относятся: Трр--Trupp (отделение; звено;
   группа), Gr-- Gruppe (отделение), Zg--Zug (взвод), Кр--Kompanie (рота), Btl -- Bataillon (батальон), Rgt--Regiment (полк), Br--Brigade (бригада), Div-- Division (дивизия), Kps -- Korps (корпус), A--Armee (армия), HGr-- Heeresgruppe (группа армий).
   Большинство сокращений, относящихся к организаци­онной структуре вооруженных сил, является сложными терминами, так как, обозначая организационные едини­цы, эти сокращения называют их полную принадлежность не только к части или соединению, но и к роду войск или виду вооруженных сил, например, FAK--Flugabwehr-kommando (командование ПВО), FErsBtl -- Feldersatz­bataillon (полевой запасный батальон), LLDiv--Luftlan­dedivision (воздушно-десантная дивизия), PzGrenKp-- Panzergrenadierkompanie (мотопехотная рота), Geb-PiBtl--Gebirgspionierbataillon (саперный батальон гор-нопехотного соединения), LwAusbBrig--Luftwaffenaus-bildungsbrigade (учебная бригада ВВС), PzZg--Panzer­zug (танковый взвод).
   -- группу сокращений, относящихся к штабам, и их деятельности. Прежде всего сюда входят сокращения. обозначающие отделы или отделения штабов.
   Штаб каждой организационной единицы бундесвера делится на 4 отдела (отделения), причем отделы (отделе­ния) вышестоящих штабов обозначаются буквой G: G1, G2, G3, G4, аналогичные отделы (отделения) штабов низ­шего командного звена обозначаются буквой S с соответ­ствующим номером: Sl, S2, S3, S4. Для обозначения начальников соответствующих отделов (отделений) штаба используются те же сокращения, но с определенным ар­тиклем, например, der Gl, der S4.
   В соответствии с выполняемыми функциями для обозначения отделов (отделений) штабов используются следующие сокращения:
   Gl, S1--отдел (отделение) личного состава и идеоло­гической работы;
   G2, S2--отдел (отделение) разведки и контрразвед­ки;
   G3, S3--оперативный отдел (отделение); отдел (отде­ление) боевой подготовки и организации;
   G4, S4 отдел (отделение) тыла.
   Отделы (отделения) штабов от бригады и выше обоз­начаются буквой G, а штабы нижестоящих инстанций-- буквой S.
   К этой же группе сокращений относятся и все сокра­щения, связанные с оформлением боевых документов, ко­торые встречаются в служебных заголовках боевых доку­ментов, в подписях к ним, в рассчетах рассылки и при обозначении имен собственных в документах и на картах. Эти сокращения рекомендуется запомнить:
   Az (Aktenzeichen) шифр документа; .
   TgbNr (Tagebuchnummer) номер по журналу боевых действий;
   Aufstellungs-Nr порядковый номер по журналу учета;
   Spruch-Nr "квитанция", т. е. условное обозначение для. подтверждения по радио о получении данного документа;
   BRV (Befehl fЭr die Regelung der Versorgung) приказ по организации снабжения;
   BFV (Befehl fЭr die FЭhrung der Versorgungstruppen) приказ по управлению тылом;
   i.V. (in Vertretung) помета "за". Обычно она ставится, когда документ подписывает начальник штаба от имени командира или лицо, временно исполняющее обязанности командира;
   i.A. (im Auftrag) помета "по поручению"
   а. В. (auf Befehl) помета "по приказу"; ставится ли­цом, которому поручено соответствующим приказом под­писывать все документы этого рода. ,
   N.f.D. (nur fЭr den Dienstgebrauch) гриф "для служеб­ного пользования"
   g. (geheim) гриф "секретно"
   g.K. или g. Kdos (geheime Kommandosache) гриф "со­вершенно секретно"
   Сокращенные обозначения организационных единиц употребляются также в расчете рассылки боевых доку­ментов, который обозначается термином Verteiler. Под этим словом в столбец перечисляются сокращенными обозначениями все части и подразделения, которым рас­сылается данный документ, например:
  
   Verteiler
   PzGrenBtl(mot)613 PzGrenBtl(MTW)612
   PzGrenBtl(SPz)611
  
   Расчет рассылки
   мтбтл (на автом!.) 613 мтбтл (на бронетранспор­терах "Мардер") 612 мтбтл (на бронетранспор­терах) 611
  
   Иногда в целях секретности данных об организации или группировке расчет рассылки в документе не указы­вается, а ставится лишь указание на особый список, хра­нящийся в штабе, по которому разослан данный доку­мент. В этих случаях запись выглядит следующим обра­зом:
   Verteiler Расчет рассылки
   Verteiler 2 По списку N 2
   Географические наименования часто сопровождаются следующими сокращениями: OB--Ober (Верхний), эNT-- Unter (Нижний), GR--Groß (Большой), Kl -- Klein (Малый), West (западная окраина), Nord (север­ная окраина), Ost (восточная окраина), SЭd (южная ок­раина), HFN--Hafen (порт).
   Сокращенные обозначения употребляются также при маркировке пунктов на карте, которые в ряде случаев даются не по координатной сетке, а при помощи особой у ело в ной линии ко о p д и н а т, которая име­нуется Stoßlinie. Эта линия ориентируется на карте при помощи бросающихся в глаза ориентиров (населенный пункт, гора), которые определяют начало этой линии (An­fangspunkt) и конец (Richtungspunkt). Таких условных линий координат на карте может быть несколько, поэтому они обозначаются различными цветами, кроме лилового, а в документе записывается название этого цвета. Вся линия от начального до конечного пункта делится на равные отрезки, соответствующие 100 м длины на местности, Нужные пункты на карте ориентируются по отношению к этой линии при помощи начальных букв английских слов:
   F (forward)--по направлению от начального к конеч-' ному пункту, В (backward)--в обратном направлении, L (left)--по перпендикуляру в левую сторону от линии, R (right)-no перпендикуляру в правую сторону от ли­нии. Полученные таким образом условные координаты пункта на карте записываются без запятых в следующей последовательности: grЭn F 55 R 25 (см. схему 8)
   Особую группу составляют сокращения, используемые при радиообмене. Все служебные фразы радиооб­мена закодированы специальными сокращенными обозна­чениями, которые и передаются по средствам связи. Эти сокращения могут понадобиться переводчику лишь в том случае, если он будет переводить радиообмен. Перевод­чик должен знать, что все буквы, передающиеся по сред­ствам связи, обозначаются условными словами, едиными для всех стран НАТО. Ниже мы приводим обозначение букв латинского алфавита по этой системе.,
   A.-- ALFA [альфа] В--BRAVO [браво] С--CHARLIE [чарли] D -- DELTA [дельта] E--ECHO [эхо] F -- FOXTROT [фокстрот] G--GOLF [гольф] H -- HOTEL [хотель] 1--1К01А[индиа]
   J -- J U LI ETT [джульет]
   K-KILO [кило]
   L-- LIMA [лима]
   М--М1КЕ[м1айк]
   N -- NOVEMBER {новем-
   бер]
   0--OSKARtocKapK
   P -- PAPA [папа]
   Q--QUEBEC [квебек]
   R -- ROMEO [ромео] - V -- VIKTOR [виктор] S--SIERRA [сиерра] W--WHISKY [виски] T -- TANGO [танго] . X -- XRAY [иксрей] U -- UNIFORM [униформ] Y -- YANKEE [янки] Z-ZULU[3yny]
   Ниже приводится список наиболее употребительных сокращений при радиообмене, применяемый во всех стра­нах НАТО:
   АА неизвестный абонент ZAF соедините меня с...
   AR конец передачи . Z E U учебная телеграмма
   AS ждите; вынужден ZEX передать всем адре-
   ждать ' сатам
   В остальное после ZUi обратите внимание
   ВТ новое на...
   DE я iNTQRU есть ли у вас
   F не отвечайте что-либо для меня
   Gr количество групп QRU у меня нет для вас
   И знак раздела ничего
   К прием • ZDE телеграмма не вру-
   NR номер чена
   R понял,квитанция ZOK передайте эту теле-
   Т передайте грамму через ....
   iMi повторите ' ZDF телеграмма вручена
   Наконец, можно выделить еще одну группу сокраще­ний, получившую широкое распространение в послевоен­ные годы во всех странах НАТО. Это сокращения амери- " канского происхождения, относящиеся к различным реа­лиям НАТО. Расшифровать их можно только с помощью словарей и справочников. Приведем несколько 'примеров:
   AAFCE (Allied Air Forces, Central Europe) объединен­ные ВВС НАТО на Центральноевропейском театре
   ААМ (air-to-air missiie) ракета класса "воздух--воз­дух"
   ALFCE (Allied Land Forces, Central Europe) объеди­ненные сухопутные войска НАТО на Центральноевропей­ском театре
   ALFSEE (Allied Land Forces, Southeast Europe) объ­единенные сухопутные войска НАТО в. юго-восточной части Южноевропейского театра;
   ATAF (Allied Tactical Air Force) объединенное'такти­ческое авиационное командование НАТО
   Кроме перечисленных выше, в бундесвере употребля­ются многие другие сокращения. Они относятся к различным областям военной терминологии от тактики до от­дельных видов вооружения и выделение их в отдельные классификационные группы не представляется целесооб­разным. Их расшифровка осуществляется по выше­описанным принципам.
   5.2. МЕТОДЫ РАСШИФРОВКИ СОКРАЩЕНИЙ И ИХ ПЕРЕВОД
   Приведенная в. предыдущем разделе классификация немецких военных сокращений позволяет сделать вывод о том, что подавляющее большинство военных сокраще­ний образовано от терминов--сложных слов или терми­нологических словосочетаний.
   Перевод терминов был подробно рассмотрен нами в предыдущей главе. Так как сокращенные обозначения являются заменителями терминов, их перевод ничем не отличается от перевода военных терминов, главная труд­ность заключается лишь в их расшифровке.
   Многие из военных сокращений приведены в общих и специальных военных словарях. Но при пользовании сло­варями необходимо помнить, что одно и то же, сокращение может относиться к совершенно различным терминам. Так например, в "Немецко-русском военном словаре" (М., Во-ениздат, 1964) сокращение А относится к 20 различным терминам, сокращение В--к 19 терминам, сокращение М--к 12 терминам и т. д. Чтобы выбрать правильное со­ответствие из множества сокращений, приведенных в сло­варе, необходимо прежде всего ограничить выбор той об­ластью, в какой используется данный термин. Решить, к какой области относится сокращение, возможно только в результате понимания общего содержания текста. Анали­зируя содержание текста, переводчик определяет принад­лежность сокращения к организационной, тактической или военно-технической терминологии, к тому или иному роду войск или виду вооруженных сил, что, несомненно, резко ограничивает выбор правильного соответствия.
   Однако многие сложные сокращения в словарях не приводятся. В этом случае сокращение следует расчле­нить на его составные части и попытаться найти в слова­ре расшифровку каждой составной части сложного сок­ращения. Расчленение сложного сокращения облегчается TeMi, что большинство из них в своем графическом оформ­лении сохраняют первоначальную структуру сложного термина в наглядном для зрительного восприятия виде, так как каждый составной элемент сложного термина пи­шется в сокращении с большой буквы. Например, DAG -- Divisionsartilleriegruppe (дивизионная артиллерийская группа, ДАГ), VRV--Vorderer Rand der Verteidigung (передний край обороны), VSt -- Vermittlungsstelle (узел связи), WaBtl -- Wachbataillon (караульный батальон).
   Чтобы понять, как следует поступать при расшифров­ке военных сокращений, приведем небольшое речевое произведение, насыщенное сокращениями, из которых не все можно найти в "Немецко-русском военном' словаре", и попытаемся расшифровать их значение.
   Das Versorgungsbataillon fЭr die Versorgung der Divisionstruppen bildet DVP und innerhalb der Bri-. gaden BrVP und seine SanKp, BrHVPl, KrSamPkt und WHP1.
   Сокращения DVP, BrVP, SanKp, BrHVPl имеются в словаре:
   DVP -- Divisionsversorgungspunkt (дивизионный
   пункт снабжения) -
   BrVP -- Brigadeversorgungspunkt (бригадный пункт снабжения)
   SanKp -- SanitДtskompanie (медико-санитарная рота)
   BrHVPl -- Brigadehauptverbandplatz (бригадный ме­дицинский пункт)
   Сокращения KrSamPkt и WHP1 в словаре отсутству­ют. Расчленим эти сокращения на их составные элемен­ты, причем членение начнем с первого компонента и ис­кать этот компонент и оставшуюся часть будем в словаре. Элемента Кг- в словаре нет, оставшаяся часть сокра­щения SamPkt представлена лишь отдельно по своим компонентам: Sam -- Sammel встречается в ряде слож­ных сокращений, хотя отдельно как сокращение и не при­водится, компонент Pkt -- Punkt в словаре имеется. Учи­тывая общее содержание высказывания, можно предпо­ложить, что элемент Кг- обозначает Kranken, тогда все сокращение расшифровывается Krankensammelpunkt и может быть переведено как "эвакуационный приемник на марше".
   Таким же образом поступаем с сокращением WHP1. Подходящего соответствия для элемента W в словаре нет, так как все приведенные в словаре соответствия не имеют отношения к медико-санитарной службе. То же относится и к элементу Н. Элемент Р1 легко соотносится С термином Platz (место, стоянка). Следовательно, сокра­щение WHP1 относится к какому-то месту или стоянке. Поскольку речь идет о медико-санитарной роте и о том, что она развертывает бригадный медицинский пункт и пункт сбора больных и раненых, то можно предположить, что речь идет о стоянке санитарных автомашин, так как элемент W можно расшифровать как Wagen, а элемент Н как -halte, т. е. все сокращение WHP1 расшифровывается как der Wagenhalteplatz "стоянка автомашин". В рус­ском эквиваленте мы вводим дополнительный разъясни­тельный элемент "санитарных", так как в речевом произ- . ведении говорится о медико-санитарной роте, в которой имеются санитарные автомашины. После расшифровки всех сокращений можно перевести и всю фразу:
   Батальон снабжения дивизии развертывает ди­визионный пункт снабжения, внутри бригад--бри­гадные пункты снабжения, а его медико-санитарная рота развертывает бригадные медицинские пункты, пункты сбора больных и раненых и стоянки сани­тарных автомашин.
   В подобных случаях правильность расшифровки со­кращения можно проверить по словарю, но не в разделе сокращений, а среди полных терминов. В нашем примере это вполне возможно, так как оба реконструированных нами термина содержатся в словаре и с теми же значе­ниями, которые мы им придали.
   Рекомендованный метод расшифровки военных сокра­щений вполне оправдывает себя на практике. Полученные таким путем данные необходимо всегда фиксировать в своей личной картотеке или заносить в качестве дополне­ния в словарь, пополняя список сокращений новыми со­кращениями.
   Как видим, расшифровка военных сокращений требу­ет от переводчика особого внимания и знания терминоло­гии тех областей военного дела, к которым относятся сокращения.
   5.3. ОСОБЕННОСТИ НУМЕРАЦИИ ПОДРАЗДЕЛЕ­НИИ, ЧАСТЕЙ И СОЕДИНЕНИИ БУНДЕСВЕРА
   Военный переводчик должен знать, что в бундесвере введена и действует единая система нумерации всех подразделений, частей и соединений. В соответствии с этой системой номер организационной единицы опреде­ляет ее принадлежность к вышестоящей инстанции, т. е. ее наименование и порядковый номер. Знание этой системы позволяет переводчику по одному лишь номеру опреде-;
   лить все важнейшие характеристики любой организаци­онной единицы.
   Основные принципы этой системы:
   1. Все соединения, части и подразделения имеют еди­ную и зависимую сплошную нумерацию. :
   Все дивизии бундесвера имеют порядковые номера с первого по двенадцатый, причем 1-я, 6-я, 7-я и 11-я диви­зии являются мотопехотными (Panzergrenadierdivision), 2-я и 4-я дивизии -- легкими пехотными (JДgerdivision) дивизиями. Дивизии 3-я, 5-я, 10-я и 12-я являются танко­выми (Panzerdivision), восьмая дивизия--горнопехотная и называется: 1-я горнопехотная дивизия (Gebirgsdivi­sion), девятая дивизия--воздушно-десантная и называ­ется: 1-я воздушно-десантная дивизия (l. Luftlandedivi­sion), хотя бригады в этих дивизиях подчиняются единой нумерации и соответствуют восьмому и девятому поряд­ковым номерам.
   Все дивизии объединены в три корпуса. Номер корпу-| са обозначается римской цифрой с точкой и ставится пе-J ред его наименованием: I. Korps, II. Koprs, III. Korps.
   Номера дивизий обозначаются арабскими цифрами и ставятся также перед наименованием дивизии l. PzGren-Div, 3. PzDiv, l. Geb(JДg)Div, l. LLDiv, JДgDiv.
   2. Отдельные части и подразделения ди­визий имеют номер дивизии, который ставится после их | наименования: PzArtRgt 3--артиллерийский полк 3-й .! Танковой дивизии, PzAufkIBtl 12 разведывательный ба->| тальон 12-й танковой дивизии. Г
   3. Отдельные подразделения бригад по-J лучают номер бригады, умноженный на 10, например:! PiKp 320--саперная рота 32-й мотопехотной бригады, PzPiKp 190--танковая саперная рота 19-й мотопехотной бригады, PzJgKp 340 -- истребительно-противотанковая рота 34-й мотопехотной бригады.
   4. Каждаядивизи я состоитизтрехбригад, которые имеют сплошную нумерацию от 1-й до 36-й, при-4eMi в мотопехотных дивизиях первые две бригады всегда мотопехотные, а третья--танковая. В танковых дивизиях первая бригада--мотопехотная, а остальные две--тан­ковые бригады. Номер бригады ставится после ее наименования. Зная номер бригады, легко определить номер дивизии простым, делением на три. Если номер бригады делится на три без остатка, это означает, что частное-- номер дивизии и что данная бригада является в дивизии третьей по счету, т. е. танковой. Если при делении на три получается остаток, то номер дивизии на единицу больше полученного частного, кроме того, число остатка указы­вает порядковый номер бригады, т. е. определяет ее орга­низационную принадлежность. Например, номер бригады 32. Делим:. 32 : 3= 10+2. Цифра 2 в остатке означает, что 32-я бригада является второй по счету в 11-й (10+1) ди­визии и, следовательно, является мотопехотной; предпо­ложим далее, что номер бригады 36. Делим: 36:3=12, это означает, что дивизия является 12-й танковой, а бри­гада -- третьей по счету в данной дивизии и тоже танко­вой.
   5. Батальоны бригад нумеруются путем припи­сывания порядкового номера батальона справа к номеру бригады без пробела. Необходимо знать, что в танковых бригадах нет первого батальона, так как в их составе на один батальон меньше. Ниже мы приводим сравнитель­ную таблицу нумерации батальонов в мотопехотной и танковой бригадах:
  
   PzGrenBrig 32 PzGrenBtl 321 PzGrenBtl 322 PzGrenBtl 323 PzBtl 324 FArtBtl 325 VersBtl 326 FErsBtl 327
   Из сопоставления видно, что наименования и нумера­ция батальонов в обеих бригадах совпадают. Исключе­ние составляет лишь третий батальон, который в мото­пехотной бригаде является мотопехотным, а в танковой бригаде--танковым.
   Порядковый номер батальона позволяет определить его принадлежность к роду войск, так как 1-й и 2-й ба­тальоны во всех типах бригад--мотопехотные, 3-й ба­тальон в мотопехотной бригаде является мотопехотным, а в танковой--танковым, 4-й батальон--всегда танко­вый, 5-й--всегда артиллерийский дивизион, 6-й батальон 6H -- всегда батальон снабжения, а 7-й -- полевой зайас-
   ный батальон.
   6. Роты внутри батальона нумеруются арабскими цифрами, которые ставятся перед наименованием роты с точкой, например, 3. PzKp--3-я танковая рота, 2. PzGrenKp--2-я мотопехотная рота. Необходимо за­помнить, что номер 1 имеет всегда рота штабная и снаб­жения. В мотопехотных батальонах 5-й номер имеет рота тяжелого оружия. В танковых батальонах 5-я рота отсут­ствует.
   HoMiepa взводов обозначаются римскими цифра­ми с точкой перед наименованием соответствующего взво­да, например: 111. PzGrenZg--3-й мотопехотный взвод. В ряде случаев в документах указывается принадлеж­ность взвода к той или иной роте, тогда номер взвода за­писывается через косую черту, например, Il./PzPiKp90--
   2-й взвод 90-й танковой саперной роты; III./2.PzGrenKp--
   3-й взвод 2-й мотопехотной роты. Иногда через косую черту записываются также и номера рот в соответствую­щих батальонах, например, 2./PzGrenBtl 321--2-я рота 321-го мотопехотного батальона.
   Встречаются обозначения и с двумя косыми чертами, например, I./2./PzBtl 34: 1-й взвод 2-й роты 34-го танко­вого батальона, т. е. четвертого танкового батальона 3-й
   танковой бригады.
   Знание этих особенностей системы единой нумерации подразделений, частей и соединений бундесвера значи­тельно облегчает работу переводчика при переводе бое­вых документов.
   5.4. ВАЖНЕЙШИЕ ЧИСЛОВЫЕ УСЛОВНЫЕ ОБОЗ­НАЧЕНИЯ
   Для обозначения даты и времени во всех видах боевых документов бундесвера принята специаль­ная система, общая и для других стран НАТО. В соответ­ствии с этой системой различают два вида обозначения времени: время по Гринвичу, обозначаемое индексом Z, и среднеевропейское время, обозначаемое индексом А. Необходимо помнить, что среднеевропейское время А от­стает от московского времени на 2 часа, а время по Грин­вичу отстает на 3 часа. При переводе боевых документов переводчик обязан в скобках указывать московское вре­мя, чтобы получатели транслята были всегда точно ориентированы во времени по принятой шкале. Обычно вре­мя А применяется в документах, когда войска действуют без поддержки авиации. Использование авиации расши­ряет зону боевых действий, и в этом случае целесообраз­нее использовать истинное время для среднего меридиана европейского часового пояса, т. е. время по Гринвичу.
   На письме дата и время обозначаются цифрами слит­но и без точек в такой последовательности: сначала дву­мя цифрами проставляется дата, например, 01, 06, 15, 31, затем без пробела четырьмя цифрами записывается время в часах и минутах, например, 2030, 1215, затем простав­ляется индекс используемой шкалы времени А или Z, за­тем строчными буквами латинского алфавита в англий­ской транскрипции записывается тремя буквами месяц, например, mДr, apr, oct, nov, после них двумя цифрами год. Вся запись даты и времени выглядит следующим об­разом: 311230Amar76 и расшифровывается так: 31 мар-. та 76 года в 12 часов 30 минут по среднеевропейскому времени. Но в транслятах время и дата в соответствии с установившейся традицией меняются местами и вся за­пись этого обозначения делается сокращенно в следую­щем виде: 12.30 31.3.76 (среднеевропейское время) или так: 12.30 (14.30 по M) 31.3.76.
   Приведем еще несколько примеров:
   262000Zoct76= 20.00 (23.00 по M) 26.10.76 141915Anov77=19.15'(21.15 по М) 14.11.77 030100Zjan76=01.00 (03.00 по М) 3.1.76 В ряде случаев в документах бундесвера дата и время начала той или иной операции не указываются, а обоз­начаются условными буквами A (Angriffsbeginn) и H (от лат hora "час"), что соответствует условным обозначе­ниям "Д" (день начала операции) и "Ч" (час начала опе­рации). Время начала действий отсчитывается от этих условных величин и записывается так:
   Angriffsbeginn A, H--Начало наступления "Д", "Ч" Atomschlag A, H--1 --Ядерный удар "Д", "Ч"--1 Эта запись означает, что наступление начнется в день "Д" и час "Ч", а ядерный удар будет нанесен в день наступления за час до его начала.
  
   Координаты пунктов обозначаются на карте по кило­метровой сетке и могут быть указаны четырехзначными или шестизначными числами. Квадраты карты обознача­ются пересечением западной и южной линий координат­ной сетки. Каждая линия имеет двузначное числовое обозначение. Таким образом, квадрат карты получает четырехзначное обозначение, причем первые две цифры определяют западную линию сетки и проставляются на верхнем и нижнем' обрезах карты, а последующие две цифры определяют южную линию квадрата и находятся на левом и правом обрезах карты. Если местоположение пункта необходимо уточнить внутри квадрата, то это де­лается при помощи дополнительных координат путем де­ления каждой стороны квадрата на 10 равных частей. До­полнительная координата записывается непосредственно за координатами квадрата. В итоге координаты точки на карте получают шестизначное обозначение. Так, напри­мер, если координаты квадрата обозначены четырехзнач­ным числом 8083, то координаты точки в юго-западной части квадрата шестизначным числом': 809834. Координа­ты населенных пунктов или пунктов, обозначенных на карте именем собственным, приводятся в документах в скобках, координаты же прочих пунктов даются без скобок.
   Широко употребляются и другие числовые условные обозначения. Участки сосредоточенного огня (FeuerrДume) обозначаются на картах прямоугольни­ками с трехзначными числами. Так же маркируются ори­ентиры целей и сами цели. Все используемые трехзнач­ные числа четко распределены в уставном порядке между батальонами мотопехоты и артиллерийскими частями и подразделениями следующим образом:
   060-- 099 для штабов бригад;
   100--399 для мотопехотных батальонов бригад;
   400-- 499 для артиллерийских батарей;
   500 -- 599 для артиллерийских дивизионов;
   600 -- 999 для всех прочих артиллерийских частей. Зная это распределение условных чисел, можно легко лишь по числу определить, какая часть или подразделе­ние ведут огонь.
   Объекты намеченных ядерных ударов отмечаются на карте специальным знаком с четырехзначным числом:
   -- 2005.
   Попутно отметим', что районы огневого поражения (Feuerfelder) обозначаются на картах заштрихованными участками с названиями хищных животных, например, LжWE, а рубежи заградительного огня--линиями с наз­ваниями рек: ODER.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 6
   СЛОВАРИ И СПРАВОЧНИКИ В ВОЕННОМ ПЕРЕВОДЕ
   В своей практической работе переводчики постоянно обращаются к различным словарям и справочникам', ко­торые помогают им решать вопросы перевода терминов и терминологических словосочетаний. Чтобы научиться правильно использовать эту довольно обширную спе­циальную литературу, необходимо познакомиться с ее разновидностями и знать, какую конкретную помощь мо­жет оказать тот или иной словарь или справочник.
   Словари и справочники используются главным' обра­зом при выполнении письменных переводов. При этом-необходимо помнить, что переводу подлежат не отдель­ные слова, а их смысловое содержание в общем контек­сте, которое определяется многими факторами (см. главу 1). Обычно словари приводят лишь наиболее употреби­тельные эквивалентные соответствия для типичных кон­текстов. Нахождение эквивалентного соответствия для данного контекста является главной задачей переводчи­ка. Подчас искомое конкретное значение слова выходит за пределы словаря, и переводчику приходится самому подбирать необходимое значение, и в этом случае сло­варь или однозначный справочник могут оказать сущест­венную помощь, если уметь правильно ими пользоваться.
   Ниже мы охарактеризуем различные виды двуязыч­ных и одноязычных военных и технических словарей и дадим необходимые рекомендации по работе с ними.
   6.1. ХАРАКТЕРИСТИКА РАЗЛИЧНЫХ ТИПОВ СЛО­ВАРЕЙ
   Двуязычные словари. С самого начала необ­ходимо уяснить себе, что двуязычный словарь никогда' не раскрывает 'всего объема понятия, названного данным словом'. Двуязычный словарь дает лишь некоторый пе­речень возможных вариантов соответствия слова исход-. ного языка нескольким словам на языке перевода. У каждого из приведенных соответствий есть свой объем понятия, который обычно выходит за пределы объема по­нятия, названного исходным словом. Взаимоотношение между понятиями на ИЯ и на ПЯ приобретает чаще все­го вид, который обобщенно представлен на схеме 9.
   Исходное понятие в дву­язычном словаре не описывает­ся, а лишь сопоставляется с ря­дом понятий в языке перевода, которые в конкретных речевых произведениях могут быть вполне эквивалентны по смыс­лу, а в других речевых произ­ведениях какое-либо слово не может быть передано при по­мощи зафиксированных в сло­варе соответствий. Для слова der Angriff можно привести такой контекст, в котором ни одно из вышеприведенных соответствий . (см', схему 9) не подходит, например:
   Diese Arbeit muß in Angriff genommen werden.
   Необходимо приступить к выполнению этой ра­боты.
   Это означает, что в данном понятии имеется еще и та­кой компонент значения, который в приведенных эквива-летных соответствиях отсутствует, т. е. в данном случае для слова der Angriff этим значением является активное начало каких-либо действий.
   Учитывая эту особенность двуязычных словарей, пе-' реводчики часто прибегают в своей практике к одноязыч­ным. словарям и справочникам. О методике использования как двуязычных, так и одноязычных словарей мы погово­рим ниже.
   Характеризуя двуязычные словари, необходимо преж­де всего отметить, что все двуязычные словари могут быть иностранно-русскими и русско-иностранными. Важно за­метить, что в практике военного перевода на русский язык используются не только военные немецко-русские, но и русско-немецкие словари.<
   Особенно военному переводчику нужны общие во­енные словари обоих типов (немецко-русские и рус­ско-немецкие). Эквивалентные соответствия приводятся в этих словарях по следующей системе: близкие значения даются через запятую, а значения, относящиеся к обла­сти совершенно других или очень отдаленных понятий, приводятся через точку с запятой или под цифрами; за­тем в словарной статье 'приводятся случаи употребления данного слова в различных словосочетаниях. Переводчи­ку необходимо особое внимание уделять именно этой части словарной статьи, так как в словоупотреблении наи­более полно раскрывается смысл исходного понятия, и переводчик получает возможность сопоставить смысл пе­реводимого им речевого произведения со значениями сло­варных словосочетаний. Некоторые словосочетания сло­варной статьи сопровождаются пометами, указывающи­ми область употреблений данного значения. В качестве-примера приведем статью для слова koppeln из "Военного немецко-русского словаря" (М., Воениздат, 1978):
   koppeln соединять; связывать; производить стыковку;
   ав решать аэронавигационные задания при помощи тре­угольника ветра, производить счисление пути; счислять место (корабля); прокладывать курс
   Поскольку приводимая в словаре терминология может относиться к реальной действительности не всех госу­дарств, население которых 'говорит на немецком языке, слова, имеющие характер реалий лищь для одного из этих государств, снабжаются соответствующими пометами. Например:
   WehraufklДrung / ФРГ пропаганда военных знаний
   среди гражданского населения
   Gefechtssicherung f ГДР боевое обеспечение войск Австрийские и швейцарские реалии также .снабжают­ся соответствующими пометами. Например:
   Camion m Шв грузовой автомобиль
   Chargen pl Австр группа низших званий (ефрейтор, капрал, цугфюрер)
   Korporal m Австр капрал
   Среди русско-немецких военных и технических слова­рей отметим "Русско-немецкий военный словарь" (Rus­sisch-Deutsches MilitДrwЖrterbuch, Deutscher MilitДrver­lag) и "Русско-немецкий политехнический словарь" (Пауль Хютер, Берлин--Москва, 1969). Однако при пользовании этими словарями следует иметь в виду, что приводимые в них эквивалентные соответствия в первую очередь относятся к действительности ГДР и далеко не всегда могут быть распространены на действительность ФРГ, поэтому при переводе на немецкий язык ма­териалов, предназначенных для получателей в ФРГ, это обстоятельство следует учитывать.
   Особую группу двуязычных военных и технических словарей представляют двуязычные отраслевые словари. К ним относятся, например, "Немецко-рус­ский артиллерийский словарь" (М., Воениздат, 1960), "Немецко-русский авиационный словарь" (М., Воениз­дат, 1961), "Немецко-русский словарь 'по двигателям внутреннего сгорания и газотурбинным' установкам" (М., Физматгиз, 1961) и т. д. Общее построение отраслевых словарей аналогично структуре общих военных словарей, но отбор терминологии ограничен, специальной областью, которая представлена значительно подробнее, чем в об­щих словарях. Отраслевые словари необходимы для пе­ревода материала, насыщенного различными технически­ми подробностями и специальной терминологией.
   Работа военного переводчика распространяется на Очень широкий круг вопросов как технического, так и оперативно-тактического содержания. Именно поэтому каждому военному переводчику нужно постепенно соби­рать собственную библиотеку общих и отраслевых воен­ных словарей и составлять собственную картотеку воен­ных терминов, не зафиксированных в изданных словарях, чтобы всегда иметь под рукой необходимый справочный материал.
   Большую пользу военному переводчику могут оказать также военные иллюстрированные словари, ко­торые могут быть одноязычными, а также дву- и много­язычными. Их отличительная особенность состоит в том, что главным, их содержанием становится рисунок (чер­теж, схема) описываемого объекта или взаимосвязанных объектов. Рисунок иллюстрирует объект в целом, его ос­новные узлы, части и отдельные детали, которые снаб­жены позициями с соответствующими номерами, отсы­лающими к терминам на всех языках данного сло­варя.
   Достоинством дву- или многоязычных иллюстриро­ванных словарей является то, что они не описывают по­нятие, а представляют о. помощью иллюстраций объекты действительности и называющие их термины на разных языках. Предметная соотнесенность достигается в таких словарях использованием иллюстраций, что весьма облегчает понимание сути дела и исключает возможные ошиб­ки в словоупотреблении.
   Однако эти словари не могут включать в себя всей военной терминологии, входящей в общие военные слова­ри, так как ограничены лишь предметной соотнесен­ностью. Поэтому они не могут содержать описание таких абстрактных понятий, как действия и качества, т. е. тех понятий, которые нельзя изобразить в виде рисунка. Но несмотря на этот недостаток, их полезность для перевод­ческой практики вполне очевидна. В качестве такого рода словаря можно рекомендовать "Пятиязычный иллюстри­рованный военно-технический словарь" на русском, ан­глийском, немецком., французском и испанском языках (М., Воениздат, 1968). Этот словарь содержит основную военную и техническую терминологию по всем видам во­оруженных сил и военной техники, а также важнейшие научно-технические понятия. В словаре содержится око­ло 10000 лексических единиц на каждом из пяти языков.
   Следует также отметить, что в практике военного пе­ревода 'полезными могут быть не только военные, но и общие политехнические и отраслевые словари, так как современная военная техника базируется на достижениях современной науки и техники. К подобным словарям от­носится, например, "Немецко-русский политехнический словарь" (М., Физматгиз, 1978), содержащий свыше 110000 терминов, отобранных из оригинальной немецкой технической литературы последних лет.
   Одноязычные словари. Из всего многообразия одноязычных словарей для военного переводчика пред­ставляют интерес прежде всего энциклопедические и тол­ковые словари. Это объясняется тем, что в процессе пере­вода всегда возникает необходимость уточнить содержа­ние иностранного термина и уяснить полный объем соотносимого с ним. понятия, так как лишь после этого переводчик может начать поиск эквивалентного соответ­ствия, которое может и отсутствовать в словарной статье двуязычного словаря (см. 4.4). Смысл любого речевого произведения определяется взаимосвязью всех участвую­щих в нем понятий, именно поэтому важнейшей задачей переводчика является уяснение объемов всех понятий данного высказывания.
   Для раскрытия всей глубины описываемых понятий предназначены энциклопедические словари. Они не только определяют сущность объекта, но приводят также сведения о его применении, назначении, свой­ствах и качествах, т. е. дают исчерпывающую характери­стику объекта. Переводчику полезно иметь энциклопеди­ческие словари на иностранном и на русском языках, так как, сравнивая соотносимые в этих словарях понятия, легче понять и ту разницу, которая характеризует эти понятия в разных языках, т. е. несовпадение их объемов в ИЯ и П.Я.
   В переводческой практике толковые словари выполняют ту же функцию, что и энциклопедические, так как раскрывая значения слов, они одновременно дают толкование понятий, а через эти понятия соотносятся и с фактами реальной действительности. Кроме того, в ра­боте переводчика важное место занимают словари иностранных слов, являющиеся фактически разно­видностью толковых словарей.
   В практике военного перевода чаще всего приходится пользоваться одноязычными энциклопедическими военны­ми словарями типа "MilitДrisches Taschenlexikon" (Ber­nard--Graefe Verlag fЭr Wehrwesen, Frankfurt am Main, 1961), "Deutsches MilitДrlexikon" (Berlin, 1962) и техниче­скими отраслевыми энциклопедиями типа "Lexikon, der Hochfrequenz-, Nachrichten- und Elektrotechnik" (Berlin, 1957). Большую помощь может оказать также энцикло­педический словарь "Brockhaus. ABC der Naturwissen­schaft und Technik" (Leipzig, 1961).
   Иногда бывает полезным обратиться к отраслевым военным! справочникам или к справочникам по отдельным видам вооружения или боевой техники. Такая литерату­ра имеется на всех языках и особенно полезна при пере­воде специальных текстов.
   6.2. МЕТОДЫ РАБОТЫ СО СЛОВАРЯМИ И СПРА­ВОЧНИКАМИ
   Прежде всего остановимся на методике работы с одноязычными словарями и справочниками.
   Встретив в переводимом материале незнакомое слово из области специальной терминологии на ИЯ, переводчик должен попытаться найти его в соответствующем одно­язычном словаре. Если искомое слово в словаре содержится, То 'проблему его лереЕода можно считать решен­ной, так как, поняв объем понятия термина, можно всегда подобрать и необходимое эквивалентное соответствие на ПЯ.
   Если переводимый материал относится к области военного дела, мало знакомой переводчику, то поиск со­ответствующего эквивалентного соответствия при обра­щении только к одноязычному словарю осложняется отсутствием! в тезаурусе переводчика необходимого тер­мина. Он понимает о чем идет речь, но не знает, как дан­ное понятие или объект действительности называются на ПЯ. В этом случае единственно правильным путем на­хождения приемлемого эквивалента становится обраще­ние к соответствующему справочнику на языке .перевода.
   Можно проиллюстрировать это следующим, примером. В тексте о пневматических реле могут встретиться такие речевые произведения:
   Die Wellrohrvorrichtungen sind Hauptbausteine der pneumatischen Relais.
   В этом предложении затруднение вызывает специаль­ный термин die Wellrohrvorrichtung, который ни в одном из имеющихся в нашем распоряжении словарей не со­держится. Однако в энциклопедическом справочнике в статье, описывающей технику пневматических реле, мы находим' описание основного устройства пневматического реле, где говорится, что чувствительным элементом реле является die Wellrohrmembrane. Первый элемент в обоих словах тождествен, а второй в последнем слове является конкретизацией более общего понятия die Vorrichtung". Известно также, что слово das Wellrohr соответствует рус­скому термину "гофрированная труба, сильфон". Следо­вательно, в немецком, оригинале речь идет о каком-то устройстве в пневматических реле, которое имеет связь с гофрированной трубой и именуется сильфоном. Сущест­во дела проясняется, но мы еще не понимаем соответ­ствующего русского термина. Обращаемся к аналогично­му справочнику на русском' языке, описывающем принцип действия пневматических реле, и находим там, что чув­ствительным элементом любого пневматического реле яв­ляется "сильфон", представляющий собой тонкостенную гофрированную мембрану или. трубку. Сопоставляя оба описания в немецком' и русском справочниках, можно легко найти искомое терминологическое соответствие и перевести всю немецкую фразу следующими словами:
   Сильфоны являются основной частью пневмати­ческих реле.
   Иногда подобные поиски могут быть сокращены обра­щением к двуязычному техническому или отраслевому специальному словарю после уяснения сути дела по эн­циклопедическому словарю на исходном языке. Может .вполне оказаться, что в словарной статье двуязычного словаря эти новые термины уже зафиксированы. Продол­жая вышеприведенный пример, можно констатировать, что термин die Wellrohrmembrane содержится в двуязыч­ном "Немецко-русском политехническом словаре" (М., Физматгиз, 1978), где для термина die Wellrohrmembrane дается соответствие "сильфон".
   Этот путь перевода незнакомых новых терминов поз­воляет решить проблему перевода термина и при его от­сутствии в двуязычном словаре, так как поиск идет не от зафиксированного соответствия, а от объема понятия, скрывающегося за термином, но тут требуется большая. дополнительная работа переводчика в процессе самого перевода и наличие двух одноязычных справочных изда-. ний, освещающих вопрос, затронутый в исходном тексте, а именно, немецкого и русского энциклопедических спра­вочников. Если новый термин во всех двуязычных слова­рях отсутствует, то описанный путь нахождения эквива­лентного соответствия является единственным путем, позволяющим! переводчику решить трудную проблему терминологически правильного перевода.
   В ряде случаев терминологическое соответствие подо­брать вообще невозможно, так как иноязычное специаль­ное понятие имеет совершенно иной объем и не уклады­вается ни в одно из имеющихся близких понятий в русском языке. И в этом случае одноязычный словарь оказывает­ся незаменимым справочником, так как он позволяет точ­но определить объем данного понятия и на основе пони­мания всего объема предложить хотя и не терминологи­ческое, но вполне эквивалентное соответствие на ИЯ. Такое соответствие будет носить характер описания или разъяснения. Поясним' это положение на примере. В од­ном из справочников бундесвера мы находим следующее толкование понятия das Wehrwesen:
   Wehrwesen. Sammelbezeichnung fЭr alle Gesetze, Verordnungen, Erlasse und Vorschriften, die sich auf das WehrdienstverhДltnis eines Soldaten beziehen.
   \ В "Немецко-русском военном словаре" (М., Воениз-I дат, 1978) приводится эквивалент с широким объемом понятия "военное дело". Обращаясь к содержанию немец­кого определения, можно дать более точный эквивалент, а именно, "военное законодательство и уставы".
   Работа с одноязычными словарями и справочниками на ИЯ и ПЯ позволяет переводчику избежать ошибок при переводе терминов, имеющих характер национальных реалий, наиболее трудно поддающихся переводу.
   Несколько слов следует сказать относительно широко распространенного в немецкой военной литературе поня­тия Wehr, которое в качестве составного элемента входит в различные сложные термины. Понятие Wehr относится .только к бундесверу и совершенно неприменимо к дей­ствительности ГДР. В связи с этим^ следует предостеречь военных переводчиков от соотнесения этого понятия с понятием "военный" или компонентом "'военно-" в слож­ных словах. Анализ большого числа оригинальных источ­ников позволяет заключить, что понятие Wehr соотносит­ся не с понятием "военный", а с понятием "вооруженные силы ФРГ", общая же принадлежность к какой-либо от­расли военного дела, независимо от национальной при­надлежности, выражается в немецком языке понятием MilitДr. Поэтому русскому понятию "военное дело" впол­не соответствует понятие das MilitДrwesen.
   Работа с двуязычными военными словарями так­же имеет свои особенности. Обращаясь к двуязычному словарю, переводчик должен помнить, что двуязычный словарь в довольно редких случаях дает совершенно точ­ное и исчерпывающее соответствие между терминами в разных языках. Значительно чаще в двуязычном слова­ре содержатся лишь возможные варианты соответствий, которые могут быть справедливы только для определен-. ных контекстов, в других же контекстах эта эквивалент­ность может и не иметь места. Как уже отмечалось, об­ласть применения того или иного соответствия ограничи­вается в словарной статье соответствующей пометой. На эти пометы следует обращать особое внимание при выбо­ре варианта, чтобы не допустить невольной ошибки.
   При отсутствии в словаре необходимых эквивалентных соответствий двуязычный словарь все же дает переводчи­ку возможность по перечисленным в словарной статье вариантам имеющихся соответствий реконструиро­вать инвариантное значение термина, которое наличест- ;
   вует в любом из приведенных вариантов перевода. Имен- / но понимание этого инвариантного смысла позволяет пе- . реводчику самому подыскать нужное эквивалентное соответствие, которое отсутствует в словаре, но необхо­димо для переводимого контекста. Для подобных случаев можно предложить следующую методику работы с дву­язычным словарем.
   Убедившись, что искомое слово имеется в словаре, но приводимые эквивалентные соответствия не совсем под­ходят для данного контекста, необходимо внимательно прочесть все приведенные в словарной статье эквивален­ты, в том числе и те, которые снабжены пометами, огра­ничивающими область их употребления, затем сравнить все варианты переводов, сопоставить их друг с другом и попытаться представить себе, что же объединяет все эти слова, что общего имеется в каждом из этих значений и какая общая идея наличествует в каждом варианте пере­вода данного термина. Именно эта общая для всех вариан­тов перевода идея и является инвариантным содержанием данного термина. Выявив инвариантное содержание, мож­но сравнительно легко подобрать конкретное эквивалент­ное соответствие, справедливое только для переводимого контекста. Этот новый эквивалент часто выходит за пре­делы словарной статьи, но только он один и может обес­печить адекватный перевод.
   Поясним это положение следующим примером. До­пустим', нам необходимо перевести следующее высказы­вание:
   Die neuzeitliche EmpfДngertechnik beruht sich fast ausschließlich auf dem эberlagerungsprinzip.
   Для неспециалиста затруднение вызывает перевод термина das эberlagerungsprinzip. Разбиваем этот слож­ный термин на его составные элементы die эberlagerung и das Prinzip. Второй элемент затруднений в переводе не вызывает. Находим в словаре все варианты перевода пер­вого элемента:
   эberlagerung f накладывание; совмещение, наслаива­ние, дублирование (связи); радио гетеродинирование.
   Сопоставляя все эти варианты соответствий, стремимг ся понять, что же объединяет все перечисленные значе­ния. Оказывается, что во всех названных словах присут­ствует элемент накладывания одного объекта или явления на другой. Радиотехническому термину "гетеродинирова-ние" также свойственно это значение, так как он расшиф­ровывается как наложение на принимаемые электромаг­нитные колебания дополнительных высокочастотных колебаний, вырабатываемых внутренним, генератором приемника, который именуется гетеродином.
   Возвращаясь к переводимому высказыванию, устанав­ливаем, что современная радиоприемная техника основы­вается на принципе наложения или, используя радио­технический термин, на принципе гетеродинирования. Обратившись к радиотехнической литературе, можно установить, что этот принцип используется в супергете­родинных радиоприемниках. Тем самым мы находим искомый термин и можем теперь квалифицированно пе­ревести всю фразу:
   Современная техника радиоприема основывается преимущественно 'на принципе супергетеродиниро-вания.
   Этот же прием используется при переводе предложе­ния с необычным использованием слова die Abwehr (см. также 1.1).
   FЭr die Sicherung der Flanke sind die Panzer des PzBtl74 in die Abwehr zu legen. .
   Для обеспечения фланга использовать танки 74 тб в качестве огневых точек.
   Этот метод поиска отсутствующего в словаре эквива­лентного соответствия называется нахождением ин­вариантного значения отдельного слова. Как раз наличие нескольких различных вариантов соответствий . для искомого слова приводит нас к мысли об инвариант-. ности его значения. Инвариантность--это как раз тот всеобъемлющий признак, который и выделяет каждое по­нятие в отдельную единицу. Двуязычный словарь помо­гает переводчику вскрыть эту инвариантность и исполь­зовать затем для получения адекватного перевода.
   При пользовании двуязычными словарями нужно всег­да помнить, что в них зафиксированы лишь наиболее рас­пространенные варианты соответствий, а в ряде речевых произведений может быть использована та часть общего объема данного понятия, которая редко выступает в са­мостоятельном виде, как мы видели это на примере сло­ва die Abwehr (см. 1.1). Внимательное чтение словарной статьи и ее осмысление помогает переводчику найти един­ственно правильное соответствие и создать транслят, соот­ветствующий нормам языка перевода.
   Итак, пользование различными словарями и справоч­никами является совершенно необходимым условием ра­боты переводчика. Но работать с этими словарями нуж­но творчески. Некритическое отношение к словарю может привести к грубым ошибкам. Одноязычные словари и справочники позволяют точнее решать многие проблемы перевода. Работа же с двуязычными словарями должна сопровождаться поисками инвариантного значения слова. Очень полезным является комбинированное использова­ние одноязычных и двуязычных словарей, когда найден­ное инвариантное значение проверяется по одноязычному словарю. Хорошие результаты дает также попеременное использование немецко-русского и русско-немецкого сло­варей, что позволяет иногда глубже проникнуть в инва­риантное значение слова.
   Из сказанного следует, что переводческая работа со словарями и справочниками--это довольно сложный творческий процесс, требующий определенного навыка.
  
   Глава 7
   ПУТИ НАХОЖДЕНИЯ ЭКВИВАЛЕНТОВ В ПЕРЕВОДЕ
   Рассмотренная нами общая схема процесса перевода (см. главу 1) позволяет заключить, что мерой точности перевода, адекватности транслята оригиналу является степень тождественности их функций.
   Как уже говорилось, функция речевого произведения есть результат комплексного проявления всей структуры речевого произведения, а не отдельных его элементов. Именно поэтому переводчик должен переводить не от­дельные слова, а смысл высказывания. Однако, несмотря на то что переводится смысл высказывания, а не отдель­ные слова, проблема нахождения эквивалентных соответ­ствий между элементами ИЯ и ПЯ остается в силе, ибо смысл транслята слагается из отдельных элементов. В процессе создания транслята подбираются такие экви­валенты, которые способны передавать смысл, необходи­мый для обеспечения тождественности функции .речевого произведения. Если же эквиваленты подыскиваются толь­ко на основе значения отдельных элементов, то такой пе­ревод неизбежно приведет к буквализму.
   Буквализм--это весьма распространенная переводче­ская ошибка, которую допускают чаще всего именно по­тому, что рассматривают исходное высказывание не в комплексном виде, а по отдельным его элементам'. Чтобы избежать буквализ'ма, поэлементные соответствия нужно подыскивать на основе общего смысла всего высказыва­ния.
   Это положение можно проиллюстрировать следующим примером. Допустим', необходимо перевести лозунг "За мир и хлеб!" на язык народа, у которого основным зла­ком является не хлеб, а рис. В этом случае даже простая замена названий злаков в переводе не обеспечит адекват­ного перевода, так как "рис" внесет в сам лозунг чуждое русской действительности содержание, т. е. внесет иска­жение в первоначальный смысл. Очевидно, функциональ­ным эквивалентом для этого лозунга должно быть совсем другое высказывание типа "Долой войну и голод!". В этом примере адекватное соответствие получено на уровне все­го высказывания. Но комплексный подход может при­вести и к поэлементному переводу, когда поэлементные соответствия будут носить функциональный характер, справедливый лишь для данного речевого произведения. Предположим, необходимо перевести следующий текст из военной периодики ФРГ:
   Die Luftwaffe verlangt von dem ErgДnzungsflug­zeug augenscheinlich in erster Linie gute Luftkampf­eigenschaften, da es zur Erringung der LuftЭberle­genheit, aber auch fЭr die HeeresunterstЭtzung gedacht ist.
   Рассматривая все содержание этого текста в це­лом, можно на основе функционального тождества предложить следующий функционально адекватный тран-слят:
   ВВС предъявляют в настоящее время к новому типу самолета, призванному заменить существую­щий, в первую очередь требование обеспечения вы­соких летно-тактических данных, так как он пред­назначается для создания превосходства в воздухе, а также для поддержки наземных войск.
   Если сопоставить оба текста поэлементно, то легко обнаружить, что ряд эквивалентных соответствий не мо­жет быть зафиксирован в словаре, так как носит чисто функциональный характер, справедливый лишь для этого конкретного текста. Действительно, глагол verlangen имеет словарные эквиваленты "требовать", "просить", а в нашем примере мы передаем его словосочетанием "предъявлять требование". Слово das ErgДnzungsflugzeug передано сложным словосочетанием "новому типу само­лета, призванному заменить существующий". Здесь экви­валентное соответствие получено путем разъяснительно­го перевода, так как в русском языке соответствующего сложного понятия, выражаемого одним словом', нет. Со­четание gute Luftkampfeigenschaften тоже передано более сложным словосочетанием "обеспечение высоких летно-:
   тактических данных", так как такое уточнение смысла необходимо для достижения полной ясности. Da es ... gedacht ist передано словосочетанием "так как он предназначается". И в этом случае перевод получен путем адекватной замены при сохранении полного функциональ­ного тождества оригиналу. При переводе отдельных тер­минов также нужно следить за сохранением функцио­нальной тождественности. Современный термин das Artil­leriebataillon нельзя передать переводом отдельных его компонентов как "артиллерийский батальон". В соответ­ствии с традициями в русском языке соответствующая организационная единица называется дивизионом, следо­вательно, и весь термин нужно перевести как "артилле­рийский дивизион".
   Все эти примеры говорят о том, что в переводческой практике существуют два пути нахождения адекватных соответствий между отдельными элементами ИЯ и ПЯ -- это закономерные соответствия и чисто функциональные эквиваленты. И те и другие всегда имеют место в пере­водческой практике, и каждый переводчик должен ясно понимать не только принципиальные различия между ними, но и четко представлять, когда он должен прибег­нуть к закономерному соответствию, а когда к функцио­нальному эквиваленту.
   7.1. ЗАКОНОМЕРНЫЕ СООТВЕТСТВИЯ И ФУНК­ЦИОНАЛЬНЫЕ ЭКВИВАЛЕНТЫ
   Остановимся подробнее на сущности понятий "зако­номерные соответствия" и "функциональные эквивален­ты". Законе м.ерны ми соответствиями являют­ся такие эквиваленты, которые не зависят от контекста и сохраняют свою эквивалентность вне конкретного вы­сказывания. Они чаще всего и фиксируются в двуязыч­ных словарях. Закономерные соответствия могут быть лексическими, грамматическими или стилистическими.
   Примером лексического закономерного соответ­ствия может быть любая словарная статья двуязычного словаря, например:
   GerДtetafel f приборная доска [панель], пульт управ­ления
   Грамматические и стилистические зако­номерные соответствия реже встречаются в словарных статьях, но являются закономерными, так как справедли­вы для любых контекстов. Например, русский деепричасйый оборот вполне закономерно соотЕетствует немецкому существительному с предлогом:
   Unter Ausnutzung des GelДndes geht der Zug vor. Применяясь к местности, взвод наступает.
   Другой пример: глагол brauchen в некоторых контек­стах имеет значение смягченного побуждения. Например, Sie brauchen es bloß zu sagen. "Вам стоит только ска­зать". В этом высказывании эквивалентное закономерное соответствие фиксируется между этим значением' глагола brauchen и русским глаголом "стоит". .
   Примером стилистического закономерного соот­ветствия может служить употребление слов die Biroe и "башка" в вульгаризмах типа:
   Halt die Schnauze! Sonst kriegst du was auf die Birne!
   Заткнись, а то получишь по башке!
   Закономерные соответствия обычно не вызывают серьезных затруднений при переводе, так как они "рабо­тают" в любом контексте и их легко можно обнаружить в словаре. Однако общий смысл фразы должен всегда подсказывать переводчику, может ли он воспользоваться закономерным соответствием, зафиксированным в слова­ре, или это соответствие в данном контексте не подходит и следует начать поиск функционального эквивалента, Критериями для решения этого вопроса являются функ­циональное тождество и нормы языка 'перевода. Если эти критерии не позволяют использовать закономерное соот­ветствие, следует прибегать к функциональным! эквива­лентам.
   ' Функциональные эквиваленты между эле­ментами ИЯ и ПЯ могут носить характер логических языковых преобразований или чисто функциональных преобразований.
   К логическим языковым преобразованиям отно­сятся:
   -- изменение причинно-следственных связей между понятиями; •
   -- уподобление понятий;
   -- расширение или сужение понятий. Рассмотрим эти преобразования более 'подробно. Изменение причинно-следственных свя­зей состоит в замене причины,ее следствием или наоборот. Иногда причинно-следственные связи недостаточно дифференцированы в оригинале, а в трансляте они про­слеживаются четко. Этот случай также можно отнести к изменению причинно-следственных связей.
   Возможность замены причины ее следствием и, наобо­рот, следствия причиной обусловлена тем, что в языке всегда имеются различные лексические или грамматиче­ские средства, которые могут изменять направленность действия или его характер. Поэтому при изменении при­чинно-следственных отношений общий смысл высказыва­ния не меняется. Этим приемом часто пользуются пере­водчики, стремясь придать высказыванию на ПЯ боль­шую ясность. Например, предложение Eine Seemine sprengte das Schiff можно передать по-русски следующим образом: "Корабль подорвался на мине".
   В немецком оригинале активно действующим началом является мина, а в русском--корабль. Здесь причина и следствие поменялись местами, но общий смысл выска­зывания от этого не изменился, так как его скорректиро­вали лексические значения глаголов sprengen и "подо­рваться".
   Приведем еще пример:
   Der Vorderrumpf wДchst aus den FlЭgelvorder­kanten heraus. , .
   Головная часть фюзеляжа переходит в переднюю кромку крыла.
   В оригинале действие направлено от крыла к фюзе­ляжу, а в трансляте--от фюзеляжа к крылу, общий смысл от этого не меняется, но высказывание становится более ясным для получателя.
   Недостаточная дифференциация причины и следствия в оригинале может сниматься в дальнейшем изложении, а в трансляте--значительно раньше, чтобы сразу же внес­ти полную ясность. Характерным примером такого поло­жения является следующий:
   Der General gehЖrte zu den Intimen des Hauses. Zweimal in der Woche, Dienstag und Freitag, pflegte er bei Dora zu Abend zu speisen. Ohne andere GДste. (B. Kellermann. Der 9. November).
   Из контекста не совсем ясно: генерал приходил, пото­му что не было гостей, или гостей не приглашали, потому что должен был прийти генерал. В последующем контек-
   СТё оригинала это становится понятным. Переводчик же уточняет эту ситуацию раньше и предлагает такой ва­риант перевода:
   Генерал принадлежал к числу друзей дома. Два раза в неделю, по вторникам и пятницам, он обычно ужинал у Доры. Наедине: в эти дни приемы гостей отменялись. (Б. Келлерман. 9-е ноября. Перевод И. Гориной).
   Уподобление 'понятий используется при анто-нимическом 'переводе, когда какое-либо понятие оригина­ла заменяется в трансляте его антонимом с одновремен­ным введением отрицания или его исключением, если оно было в оригинале. Уподобление может использоваться также при логическом' развитии понятия, которое связано с исходными причинно-следственными отношениями или более подробно раскрывает какое-либо свойство или приз­нак исходного понятия. Однако следует иметь в виду, что уподобление понятий не представляет собой полной за­мены одного понятия другим. Приведем некоторые при­меры антонимического перевода:
   Will der Feind nicht zusammenbrechen, so muß er
   zurЭckgehen.
   Если противник хочет устоять (сохранить свои войска), он должен отступить.
   При 'переводе этого предложения использован прием антонимического перевода с опущением отрицания.
   FЭr Ihre BedЭrfnisse wird auch gesorgt sein. Ваши потребности тоже не будут забыты.
   В этом примере антонимический перевод сделан с вве­дением отрицания и использованием совершенно другого по значению слова (sorgen--забывать).
   Приведем несколько примеров уподобления понятий при помощи их логического развития на основе причинно-следственных связей.
   Vor der Aushebung werden die Wehrpflichtigen gemustert.
   Перед призывом военнообязанные подвергаются медицинскому освидетельствованию.
   Закономерным соответствием для глагола mustern яв­ляются глаголы "осматривать", "освидетельствовать", "отбирать". Путем логического соотнесения приходим к по­нятию "медицинского освидетельствования", которое и становится единственно возможным эквивалентом в тран­сляте.
   Artilierietruppen sind TrДger des Feuerkampfes. Артиллерийские войска являются основным, сред­ством ведения огневого боя.
   Здесь понятие der TrДger уподоблено понятию "основ­ные средства" на основе логической связи между поня­тиями "носитель" и "основное средство".
   Наконец, уподобление понятий можно обнаружить и в случаях антонимического перевода без использования или опущения отрицаний, когда антонимичность дости­гается путем комплексного изменения всего содержания. Например:
   Die Luftverteidigung soll im Frieden einen Luft­gegner abschrecken.
   В мирное время ПВО должна заставить против­ника отказаться от намерения совершить воздушное нападение.
   В оригинале противник "устрашается", а в трансляте он сам "отказывается" от нападения.
   Разница в объемах понятий в разных языках позво­ляет использовать такие приемы достижения адекватных соответствий, как расширение или сужение по­нятий в трансляте. Известно, что в ряде случаев одному широкому понятию в ИЯ может соответствовать несколь­ко более узких 'понятий в ПЯ, одно из которых в конкрет­ном контексте может играть роль эквивалентного соот­ветствия. В подобных случаях происходит сужение исход­ного понятия. Когда же в трансляте используется более широкое понятие, то имеет место расширение исходного понятия.
   Наиболее часто сужение понятий встречается при ис­пользовании в исходном тексте глаголов с очень широким и недифференцированным содержанием типа haben, sein, gehen, kommen, которые в определенных контекстах могут принимать и более конкретные значения. Например:
   Jeder FlugkЖrper hat eine Antriebsanlage, die die Schubkraft ausЭbt.
   Всякий летательный аппарат снабжен двигате­лем, создающим тягу.
   Здесь конкретизация значения очень общего по смыс­лу глагола haben достигнута путем' обращения к общему смыслу предложения и к ситуации действительности, вы­ражаемой этим предложением.
   Расширение или сужение понятий часто имеет место и в тех случаях, когда переводу подлежат отдельные тер­мины. Например, слово der Einsatz имеет очень широкий объем понятия, который в трансляте в каждом отдельном' случае приходится конкретизировать, т. е. прибегать к сужению понятия. Приведем такой пример:
   Einsatz der Fernmeldeverbindungen hat sehr große Bedeutung in der modernen KriegfЭhrung.
   Организация связи имеет очень большое значе­ние в современной войне.
   В этом предложении очень широкое понятие оригина­ла der Einsatz передано более конкретным 'понятием, "ор­ганизация", но зато более конкретное понятие die Krieg­fЭhrung передано обобщающим понятием "война".
   Приведем' пример с использованием чисто технической терминологии:
   Als Antrieb bei diesem Hubschrauber sind zwei Freifahrturbinen vorgesehen.
   В качестве двигателя для этого вертолета предус­мотрены две двухвальные турбины.
   В этом примере слово der Antrieb имеет более широ­кий объем понятия, чем русский эквивалент "двигатель", так как der Antrieb--это не только двигатель, но и лю­бая силовая установка, и трансмиссионное устройство, т. е. в слове der Antrieb заключена общая идея приведе­ния в движение какого-либо механизма. Термин die Freifahrturbine--это двухвальная газовая турбина, у ко-, торой второй вал является совершенно свободным' и слу­жит лишь для отбора мощности 'на внешние устройства. У обычных же двухвальных турбин второй вал является не только валом отбора мощности, но вращает также и компрессор низкого давления самого двигателя. Таким образом, в трансляте мы использовали термин более об­щего содержания, чем в оригинале. Такое обобщение по­нятия стало возможным твлько потому, что в данном кон­тексте речь идет о вертолете, у которого двигатель слу­жит для вращения несущего винта.
   Одним из приемов нахождения эквивалентных соотВетствий являются функциональные преобразо­вания. К ним относятся:
   -- адекватные замены понятий;
   -- компенсация понятий;
   -- грамматические трансформации.
   К адекватной замене понятий прибегают при необходимости на основе функционального тождества полностью заменить исходное понятие другим. Происхо­дит это потому, что исходное понятие не может в ПЯ вы­полнять ту же функцию, которую оно выполняло в ИЯ •в силу сложившейся языковой традиции, социальной культуры или иных обстоятельств. В этих случаях пере­водчику приходится сознательно прибегать к полной за­мене исходного понятия совершенно другим, которое мо­жет и не иметь никакой логической связи с исходным. Но в общем смысле предложения новое понятие выпол­няет совершенно тождественную функцию и обеспечивает передачу всех компонентов КЗ исходного речевого произ­ведения. Такие замены понятий принято называть в пере­водческой практике адекватными заменами понятий. Смыслы оригинала и транслята оказываются при этом эквивалентными, а функции речевых произведений--тож­дественными. Например:
   Dieses Flugzeug ist zur Erringung der LuftЭberle­genheit gedacht.
   Этот самолет предназначен для завоевания пре­восходства в воздухе.
   Глагольное словосочетание gedacht sein (zu...) озна­чает буквально "быть задуманным (для чего-л.)". В силу сложившихся языковых традиций в технических и науч­ных текстах приходится прибегать к адекватной замене и использовать слово "предназначен".
   В ряде случаев исходное понятие приходится не прос­то заменять другим понятием!, а целым словосочетанием или даже законченным речевым произведением, вклю­чающим новые лексические единицы. Происходит комп­лексная замена не.только понятий, но и грамматических форм, и всей структуры высказывания. Такой тип замены можно квалифицировать как лексико-граммати-ческую адекватную замену. Приведем такой пример:
   Durch verschiedene Maßnahmen erhont man sich eine Gewichtsersparnis der Maschine von 1500 kg.
   Путем различных конструктивных усовершен­ствований надеются уменьшить вес машины на 1500 кг.
   Словосочетание verschiedene Maßnahmen передано на основе функционального тождества лексико-грамматиче-ской функциональной заменой "конструктивных усовер­шенствований".
   Термин die Gewichtsersparnis закономерно соответ­ствует сочетанию "экономия веса", но в трансляте исполь­зована замена существительного сочетанием глагола с су­ществительным. Это вызвано тем, что глагол "надеяться" требует после себя обязательного дополнения, в нашем примере оно выражено инфинитивным! оборотом.
   Другой пример:
   Das Flugzeug F-4E Phantom steht auch im GesprДch als ein ErgДnzungsflugzeug.
   Самолет F-4E "Фантом" также обсуждается как один из возможных типов самолета для замены су­ществующего.
   В этом' предложении ярко представлены адекватные замены на уровне целых речевых произведений. Действи­тельно, словосочетание steht auch im GesprДch передано сочетанием "также обсуждается". Это типичная лексико-грамматическая замена, а передача термина das ErgДn­zungsflugzeug--пример замены термина целым речевым произведением..
   Приведем еще один пример:
   Der Schwerpunkt der Fernmeldeverbindungen muß mit dem taktischen Schwerpunkt zusammenfallen.
   Основные средства связи должны сосредоточи­ваться на направлении главного удара.
   В этом примере один и тот же термин der Schwerpunkt передан по-разному, исходя из смысла высказывания, так как понятие der Schwerpunkt "центр тяжести" в русском .языке в таком нерасчлененном виде в военной терминоло­гии не применяется, в трансляте его приходится не только конкретизировать, но и заменять в аависимости от сферы употребления.
   Компенсация понятий представляет собой за­мену одних стилистических средств в ИЯ другими стили­стическими средствами в ПЯ или перемещение при переводе стилистических средств оригинала из одного пред­ложения в другое. Чаще всего этот прием используется в художественном переводе. При переводе военных текс­тов он встречается сравнительно редко. Для его иллюст­рации можно привести текст военно-публицистического жанра:
   Der Bundestag hat sich damals fЭr die 18-monati-ge Dienstzeit entschieden und damit in Kauf genom­men, daß nur ein Teil der Wehrpflichtigen zur Bundes­wehr eingezogen werden konnte, wДhrend der andere Teil ungestЖrt seine private TДtigkeit fortsetzen konnte.
   В то время бундестаг установил 18-месячный срок службы с учетом того, что лишь часть военно­обязанных может быть призвана в бундесвер, в то время как другая часть военнообязанных может спо­койно продолжать заниматься своим делом.
   Выражение Der Bundestag hat sich fЭr ... entschieden передано совершенно в другом стилистическом ключе, так как стилистические нормы военно-публицистического жанра на русском языке не позволяют употребить выра­жение "бундестаг решился на...". В трансляте остальной части предложения мы также замечаем стилистический сдвиг в эквивалентных соответствиях типа in Kauf neh­men "с учетом того", ungestЖrt konnte "сможет без по­мех". В текстах подобного рода на русском языке стиль более официален, чем в немецком. Этот стилистический сдвиг и представляет собой компенсацию понятий.
   Грамматические трансформации являются следствием несовпадения строя языков, что вынуждает прибегать к различным адекватным заменам: к замене одних частей речи другими, изменению категориальных и временных форм глагола и всей грамматической струк­туры предложения. Переводчику с самого начала нужно усвоить, что слепое следование грамматическому строю исходного предложения ведет в трансляте чаще всего к буквализмам и тяжеловесности предложений, в которых прослеживается чужеродная для их строя структура. Грамматические трансформации--это наиболее часто употребляемый переводческий прием, который позволяет сохранить в трансляте тождественность функций ориги­налу,'*^^"'-,^i^-l"Ђ' АЛ^^АЬичя^АЧ^ ДА^/^Л^А^-^Д./^" А ^" M Ђ"л ATA M Л-IЂ-l ^^лм*.л IL/bllA^/
   формаций:
   Bei Lockheed stieß man mit diesem Flugzeug, das lange Zeit nur Gegenstand von Spekulationen war, das Tor zu einer neuen Generation von Hochleistungs­flugzeugen auf.
   Этим самолетом фирма Локхид 'положила нача­ло новому поколению самолетов с высокими летными характеристиками. Самолет долгое врем1я являлся предметом различных дискуссий.
   В данном примере грамматическая структура трансля-та совершенно не соответствует исходной, так как произ­ведена разбивка предложения на два самостоятельных. Кроме того, здесь использованы и лексические адекват­ные замены, например, Spekulationen--"различные дис­куссии".
   Die SR-71 A kann in ihren fЭnf Rumpf- und zwei integralen InnenflЭgeltanks mit StickstoffbelЭftЭng mehr als 36 000 kg Treibstoff mitfЭhren.
   Самолет SR-71 А может иметь на борту запас го­рючего более 36000 кг, которое заливается в пять фюзеляжных и два крыльевых интегральных бака, продуваемых сжатым азотом.
   И в этом случае мы имеем полное изменение грам­матической структуры исходного 'предложения, так как вынуждены ввести в транслят придаточное предложение и причастный оборот, без которых построить русское' предложение было бы весьма затруднительно.
   Die symmetrische Anordnung der Triebwerke im Rumpf erlaubt die Einrichtung des unter dem SchwenkdЭsentriebwerk befindlichen Belandungsrau-mes.
   Симметричное размещение двигателей в фюзеля­же 'позволяет поместить грузовой отсек под подъем'-но-маршевым двигателем.
   В этом примере существительное die Einrichtung пере­дано глаголом "поместить", причастие befindlichen опу­щено, так как русский предлог "под" вполне однозначно указывает место расположения грузового отсека. ,
   Все эти примеры говорят о том, что грамматические трансформации являются вполне закономерными пере-
   водческими преооразованиями, спш-ии^гнупли.ш"" n^^iv ватной передаче исходного смысла эквивалентными сред­ствами другого языка. Важно также отметить, что эти трансформации являются не закономерными, а функцио­нальными соответствиями, они справедливы лишь для конкретного речевого произведения. Использование грам­матических трансформаций обусловлено прежде всего нормами языка перевода и необходимостью ясно выра­жать понятую мысль в трансляте.
   7.2. ПРИЧИНЫ ПЕРЕВОДЧЕСКИХ ПРЕОБРАЗОВА­НИЙ
   Глубокое своеобразие языков, выражающееся в их грамматическом строе и в лексической структуре, несов­падение систем понятий у разных народов, разные пути их исторического развития, разные условия реальной дей­ствительности, различия в социальной культуре и миро­воззрении--таковы основные причины, которые весьма осложняют проблему перевода (см. главу 1). По сути дела различные переводческие преобразования представ­ляют собой конкретное выражение этих различий, это-- путь к созданию эквивалентных соответствий под контро­лем функционального тождества.
   - Проведенная в предыдущем разделе классификация всех возможных переводческих преобразований должна помочь переводчику более сознательно подходить к своим действиям в процессе перевода, но она еще не дает отве­та на вопрос о том, какие из этих преобразований следует использовать в каждом конкретном случае и какой 'имен­но фактор определяет выбор того или иного 'преобразова­ния.
   Исследование этого сложного вопроса на опыте об­ширной переводческой практики 'позволило теоретически выделить пять основных причин, которые 'неизбежно ве­дут к тем или иным переводческим преобразованиям. Каждая из этих причин вызывает необходимость того или иного преобразования или допускает некоторый их выбор.
   Первой и важнейшей причиной является несовпа­дение объемов понятий в разных языках, или, выражаясь точнее, расхождение системы понятий у раз­ных народов. Дискретное членение объективной реально­сти по несовпадающим классификационным! Признакам ведет к тому, что разные системы понятий, отражая одну и ту же объективную реальность, выделяют в ней не одни и те же свойства, а разные. В русском слове "город" явно просматривается признак ограждения, а в его немецком эквиваленте die Stadt--признак неподвижности. Класси­фикационные признаки, по которым образуются понятия, расходятся, что влечет за собой расхождения чисто язы­кового , а не внелингвистического характера, так как сочетание тех или иных признаков определяет и сочетае­мость самих слов.
   Таким образом, несовпадение объемов понятий или полное отсутствие эквивалентов становится важнейшей причиной понятийных преобразований в трансляте. При несовпадении объемов понятий прибегают к конкретиза­ции понятий путем их уточнения или к адекватным заме­нам. Приведем такой характерный пример:
   Bei Großangriffen auf StДdte und Fabriken ver­lagerte sich das Schwergewicht eindeutig auf Brand-Дngriffe gegen FlДchenzieie.
   При массированных налетах на города и про­мышленные объекты наиболее типичным было при­менение зажигательных бомб по площадям.
   В этом' примере имеется сужение и расширение исход­ных понятий, а также адекватная замена. Действитель­но, слово die Fabrik имеет более узкий объем, чем его эквивалент в трансляте "промышленный объект". Это за­мена использована потому, что в немецком языке объем понятия die Fabrik значительно шире, чем русское слово "фабрика", поэтому пришлось подыскать русское понятие с более широким объемом, так как расширение объема вполне допустимо по общему смыслу высказывания, а сужение совершенно исказило бы весь смысл. С другой стороны, немецкое понятие der Brandangriff значительно шире, чем использованный русский эквивалент "примене­ние зажигательных бомб"--понятие, четко конкретизи­рованное уточнениями. Отсутствие соответствующего ши­рокого понятия в русском языке вынудило нас прибегнуть к более конкретному понятию, так как конкретизация здесь не 'противоречит общему смыслу. Слово eindeutig закономерно соответствуат понятию "однозначно", в тран­сляте же проведена адекватная замена словосочетанием "наиболее типичным", что продиктовано стилистически­ми соображениями для языка перевода, понятие verlagerte sich передано не только адекватной заменой, но И грам­матической трансформацией.
   Второй немаловажной причиной преобразований яв­ляется необходимость соблюдать нормы языка п е-, ре вод а. Эти нормы могут вести как к грамматическим трансформациям., так и к лексическим преобразованиям, как это имело место со словом eindeutig в вышеприведен­ном примере. Как жесткие нормы грамматики языка пе­ревода, так и необходимость соблюдения стилистических норм могут вызывать различные переводческие преобра­зования. К причинам нормативного характера относится также и возможность или невозможность образования тех или иных словосочетаний, т. е. возможность сочетае­мости данного слова с другими словами, так как слово­употребление в разных языках не совпадает. Иными сло­вами, слово само диктует свое словесное окружение.
   Невозможность словосочетаемости в ПЯ по образцу ИЯ является третьей причиной переводческих преобразований, она обусловлена особенностями фор­мально-грамматического строя языка перевода.
   Четвертой причиной переводческих преобразований является необходимость соблюдения стилистических
   н о p м П Я.
   Наконец, последней, пятой, причиной преобразований является установившаяся языковая традиция или приня­тое употребление слова, называемое в современной фило­логии, узусом. Традиционное словоупотребление часто вынуждает переводчика прибегать к тем или иным преоб-. разованиям. Подчас все перечисленные пять причин пре­образований переплетаются в одном речевом произведе­нии, а иногда они выступают даже в нерасчлененном виде.
   Для иллюстрации этих положений приведем такой пример:
   Die Aufgaben der militДrischen Fernmeldeelektro­nik gliedern sich in folgende Fachgebiete:
   a) RadarfЭhrung und Luftraumbeobachtung,
   b) Flugsicherung, , c) elektronische KampffЭhrung,
   d) Elektronik in Waffensystemen.
   Die Elektronik befaßt sich mit Schaltungen elek­tronischer Stromkreise unter Verwendung evakuierter oder gasgefЭllter EntladungsgefДße oder der Halblei­ter.
   ТранеЛЯТ
   Задачами военной радиоэлектроники Являются:
   а) радиолокация и наблюдение за воздухом,
   б) обеспечение безопасности полетов авиации,
   в) радиопротиводействие,
   г) использование электроники в вооружении и боевой технике. - • •
   Электроника занимается проблемами использо­вания схем электрических, цепей с применением ва­куумных или газонаполненных электронных 'прибо­ров или полупроводников.
   Последовательно разберем 'весь перевод. Терминоло­гическое словосочетание militДrische Fernmeldeelektronik
   передано по вполне закономерному соответствию "воен­ная радиоэлектроника", термин die RadarfЭhrung пере­дан более широким термином "радиолокация", так как ограничение типа "ведение радиолокации" здесь совер­шенно неуместно по соображениям словосочетаемости;
   термин die Luftraumbeobachtung передается также с не­которым расширением объема понятия не как "наблюде­ние за воздушным пространством", а как "наблюдение за воздухом" в соответствии с требованиями установившей­ся традиции--узуса; термин die Flugsicherung передан словосочетанием "обеспечение безопасности полетов авиации" с некоторым уточнением в виде пояснительного слова "авиации", так как без этого уточнения смысл не получает своей завершенности, т. е. и в этом случае дей­ствует определенная языковая традиция; elektronische KampffЭhrung "радиопротиводействие"--это вполне за­кономерное соответствие; Elektronik in Waffensystemen "использование электроники в вооружении и боевой тех- . нике"--это перевод с уточнением при одновременном не- | пользовании узуса, так как в русском языке сочетание ! "вооружение и боевая техника" стало устоявшимся тер­минологическим словосочетанием. Выражение Die Elek­tronik befaßt sich передано адекватной заменой сочета­нием "Электроника занимается проблемами..." с соблю­дением нормативной словосочетаемости и общего смысла высказывания, так как смыслом исходного речевого про­изведения является использование в электронике элек­трических цепей, а не их создание электроникой. Нако­нец, терминологическое словосочетание evakuierte oder gasgefЭllte EntladungsgefДße передано в соответствии с русским узусом "вакуумных или газонаполненных элек­тронных приборов" с опусканием элемента die Entladung;
   элемент -gefДße соотнесен с элементом "прибор", а не "сосуд", так как этимология русского и немецкого терми­нов различна.
   На примере перевода этого отрывка видно, как пере­плетается действие различных причин, обусловливающих. те или иные конкретные переводческие преобразования. Выполняя перевод, переводчик обязан не только обеспе­чивать эквивалентность смыслов и тождественность функ-. ций речевых произведений, он должен одновременно учи­тывать и все внутриязыковые факторы, определяемые языковыми нормами ПЯ.
   Все это позволяет утверждать, что эквивалентность в переводческом смысле необходимо понимать чрезвычайно широко и подходить к установлению эквивалентности следует творчески.
   7.3. ФУНКЦИОНАЛЬНОЕ ТОЖДЕСТВО КАК ОСНОВА ПЕРЕВОДЧЕСКИХ ПРЕОБРАЗОВАНИИ
   Своеобразие понятийных и языковых систем чрезвы­чайно осложняет проблему перевода, так как переводчи­ку приходится учитывать множество факторов как язы­кового, так и неязыкового характера и производить раз­личные преобразования, чтобы добиться адекватного пе­ревода. Но выбор того или иного преобразования должен основываться на четком критерии, которым и является функциональное тождество речевых произведе­ний оригинала и его транслята.
   Приступая к переводу, переводчик должен сначала уяснить общий смысл текста, определить его функцио­нальное предназначение и выделить те исходные отрезки, . которые могут иметь закономерные или функциональные эквиваленты в трансляте. Иными словами, переводчик определяет исходные единицы, которые могут быть одно­значно переведены в данном контексте. Исходными еди­ницами могут быть отдельные слова,- словосочетания, предложения или даже несколько предложений. Исход­ные единицы -перевода в переводческой науке принято называть квантам1И пер евод а. Кванты перевода моГут иметь характер аакономерных-соответствий или функ­циональных эквивалентов.
   Наиболее рациональным путем нахождения эквива­лентных соответствий является перевод текста квантами. Квант неразложим для перевода на отдельные элементы, переводу подлежит лишь весь квант. Следовательно, под квантом перевода понимается минимальное сообщение, объединенное одним общим элементарным смыслом. Пе­реведенный квант должен обладать тождественной функ­цией и эквивалентным смыслом. Именно тождествен­ностью функции определяется эквивалентность смыслов. А тождественность функции в свою очередь определяется на основе сравнения исходной ситуации действительно­сти, отраженной в оригинале, с той ситуацией действи­тельности, которая передается транслятом. Сами ситуа­ции могут и не совпадать, но их функциональная харак­теристика должна быть тождественной.
   Квант перевода не является величиной постоянной. Само установление кванта перевода происходит на основе выявления каждого элементарного смысла. Все законо­мерные соответствия являются одновременно и квантами перевода, это положение справедливо для любого контек­ста. Выше уже говорилось, что закономерные соответствия могут устанавливаться как на уровне отдельных слов, так и на уровне словосочетаний. Например;
   das Brandmal ожог (квант 'перевода -- слово);
   Жrtliches BrandbekДmpfungsmittel местное противопо­жарное средство (квант перевода--словосочетание);
   Der Anteil der Brandbomben an der Gesamtab-wurfmenge betrug gegen Ende des Krieges etwa 50%.
   На зажигательные бомбы в конце войны прихо­дилось около 50% всех сброшенных бомб. (Квант перевода -- предложение).
   Во всех случаях выявление квантов основывается на элементарных нерасчленимых смыслах путем их соотне­сения с их эквивалентами на ИЯ, причем эквивалентность этих смыслов постоянно контролируется наличием' функ­ционального тождества между сопоставляемыми элемен­тами.
   Итак, функциональное тождество--это основа не только для любых переводческих преобразований, но и для выявления самих квантов перевода.
   ?.4. ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМИОТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
   Из всего вышеизложенного следует, что проблема пе­ревода решается методом установления функционального тождества между оригиналом и его транслятом при экви­валентности смыслов. Как функциональное тождество, так и эквивалентность смыслов можно получить лишь на основе глубокого функционального и семантического ана­лиза исходного текста. Однако одного функционально-се­мантического анализа иногда бывает недостаточно, так как ряд компонентов смысла заключается не в речевом произведении, а в сопутствующей акту коммуникации си­туации общения, т. е. в тех элементах, которые выходят за пределы языка и составляют прагматическую часть коммуникации (см. главу 1). Поскольку все эти внеязы-ковые аспекты общения рассматриваются семиотикой, то в более обобщенном виде анализ исходного текста можно квалифицировать как функционально-семиоти­ческий.
   Функционально-семиотический анализ всегда начина­ется с определения, к какому военному жанру относится тот или иной текст. Жанры военных текстов отличаются друг от друга наличием или отсутствием соответствующих стилевых черт. Из этого следует, что функционально-се­миотический анализ основывается на функционально-стилистическом описании текста. И это совершенно закономерно, так как одной из основных задач функцио­нальной стилистики является определение характера и структуры каждой разновидности стиля, а не интуитив­ное, т. е. в конечном итоге бездоказательное рассуждение о стиле.
   В главе о жанрах военных текстов было показано, что весь функционально-стилистический анализ постоянно опирается на выявление конкретных взаимосвязей и ха­рактера взаимозависимости определенных языковых элементов в совокупности с их функциональным пред­назначением'. Учет в.неязыковой значимости всего текста становится важнейшим инструментом функционально-се­миотического анализа. Предназначен ли текст для инфор­мирования или для побуждения к действию, для убеж­дения получателей или является лишь справочным ма­териалом --все это сразу определяет и его стилистические особенности.
   Определение этих прагматических характеристик базйруется на методике качественного анализа, т. е. на вы­явлении специфики и закономерностей функционирования языковых единиц в текстах определенного жанра, а так­же на статистическом анализе частотности употребления выявленных элементов стиля и причиной обусловленности этой частотности [48]. Оба этих метода и были положены в основу функционально-стилистического описания раз­личных жанров военных текстов.
   Таким образом, переводу любого военного текста дол­жен предшествовать предварительный функционально-стилистический анализ с целью отнесения этого текста к тому или иному жанру. Определение жанровой принад­лежности текста позволяет переводчику ограничивать поиски конкретных эквивалентных соответствий рамками этого жанра, придает творческому процессу перевода определенную целенаправленность и способствует более-конкретному и быстрому решению многих переводческих проблем.
   Кроме того, определение жанра переводимого текста облегчает также и проблему установления функциональ­ного тождества, так как ограничивает понимание функ­ционального предназначения текста. Выявление единиц языка, несущих специфическую для данного жанра функ­циональную нагрузку, позволяет затем подобрать в язы­ке перевода аналогичные языковые элементы в текстах того же жанра. Сравнительный анализ отобранных язы­ковых элементов в текстах ИЯ и ПЯ позволяет отобрать эквивалентные единицы языка, т. е. отождествить их по функциональному предназначению, а не по понятийной или денотативной принадлежности. Конечно, к такому трудоемкому процессу следует прибегать лишь в тех слу­чаях, когда поиск эквивалентного соответствия оказывает­ся весьма затруднительным из-за резкого расхождения языковых систем или наличия специфических языковых реалий.
   Все сказанное можно пояснить следующим примером'. Допустим, в тексте о преследовании войск противника выражение von Mensch und Material вызывает известные затруднения 'при переводе. С первого взгляда трудно определить, какое русское эквивалентное выражение здесь больше всего подойдет:
   Das Ziel der Verfolgung ist die endgЭltige Ver­nichtung des angeschlagenen Feindes--ohne Rucksieht auf eventuelle eigene Bedrohung in Flanke und RЭcken und unter Einsatz der angesetzten KrДfte bis zur Leistungsgrenze von Mensch und Material.
   Определяем функциональное 'предназначение этого текста--разъяснение цели преследования и методов его проведения. В ходе качественного анализа текста возник­ли известные затруднения при выявлении истинного зна­чения выражения Leistungsgrenze von Mensch und Ma­terial. Ищем текст аналогичного функционального пред­назначения на русском языке и в одном из тактических руководств находим:
   В целях наиболее полного уничтожения против­ника необходимо вести преследование параллельно, т. е. выходить на пути его отступления. Пока против­ник не смог организовать сопротивление, наступаю­щие войска должны возможно глубже проникнуть в его расположение. Поэтому преследование ведет­ся с предельным напряжением всех сил личного со­става и использованием всех возможностей техники.
   В обоих текстах аналогичную функциональную на­грузку несут следующие языковые элементы: Leistungs­grenze von Mensch und Material и "предельное напряже­ние всех сил личного состава и использование всех воз­можностей техники". Теперь можно без затруднений пе­ревести и весь исходный текст:
   Целью преследования является окончательное уничтожение разбитого противника. Преследующие войска действуют, не взирая на возможную угрозу своим флангам и тылу, с предельным напряжением всех сил личного состава и использованием всех воз­можностей боевой техники.
   Следовательно, функционально-семиотический анализ и сопоставление одинаковых по жанру и. функционально­му предназначению текстов позволило нам подобрать вполне эквивалентное соответствие для транслята.
   ЗАКЛЮЧЕНИЕ
   Основные положения теории перевода, рассмотренные в этой книге, позволяют сделать следующие выводы.
   На основе теоретического осмысления всей переводче­ской практики мы можем заключить, что переводческая практика является весьма сложным творческим процес­сом, требующим от переводчика глубоких знаний не толь­ко исходного языка и языка перевода, но и понимания всех тонкостей языкового общения. Понимание всех со­путствующих этому общению фактов действительности, глубокое проникновение в ситуацию действительности, отраженную в каждом конкретном высказывании, а так­же и в ту часть смысла, которая выходит за пределы са­мого речевого произведения и составляет 'прагматическую часть смысла, понять которую подчас возможно лишь на основе анализа мировосприятия отправителя сообщения и той функции речевого произведения, которую отправи­тель преследует, совершенно необходимы переводчику.
   При переводе письменных материалов переводчик дол­жен учитывать особенности мировосприятия первоначаль­ных получателей сообщения, постоянно согласовывать свое мировосприятие с пониманием ими исходного сооб­щения, преобразуя сообщение таким образом, чтобы исходное смысловое содержание и функциональное пред­назначение были бы без потерь и искажений доведены до сознания новых получателей, говорящих на языке пе­ревода.
   Все переводческие преобразования как на уровне чис­то мыслительных категорий--понятий, так и на уровне категорий языка--лексических, грамматических и стили­стических значений осуществляются переводчиком при соблюдении эквивалентности смыслов и тождественности функций речевых произведений оригинала и еготранслята.
   Функционально-семиотический анализ является базой всего переводческого процесса, так как он позволяет учесть не только языковые особенности текста, но и все внеязы-ковые факторы, определяющие смысл исходного выска­зывания.
   Функциональное тождество речевых произведений ори­гинала и его транслята становится критерием точности перевода и ведет к выявлению инварианта перевода, воплощая этот инвариант в соответствующем варианте сообщения на ПЯ. Нахождение инвариантного содержа­ния не только целых речевых произведений, но также и отдельных терминов -- это один из важнейших путей установления эквивалентных соответствий между едини­цами двух языков.
   Из всего сказанного следует, что функционально-се­миотическая теория перевода представляется на современном этапе развития переводческой науки одним из наиболее адекватных выражений теоретического осмыс­ления чрезвычайно трудного и многообразного творческо­го процесса перевода. Это, безусловно, не исключает воз­можности создания более совершенных моделей перевода, так как в предлагаемой здесь функционально-семиотиче­ской модели перевода также имеются некоторые недостат­ки и, в частности, тот, что она не позволяет решать проб­лему установления эквивалентных соответствий между единицами сопоставляемых языков однозначно, а решает ..эту проблему на основе равнозначности нескольких ва­риантов в ПЯ. Будет ли эта проблема когда-либо решена однозначно, в настоящее время сказать трудно. Видимо, прогресс в решении этого вопроса зависит от степени познания человеком протекания мыслительных процес­сов, а также устройства и функционирования механизмов речи.
   Изложенные в этой книге теоретические и практиче­ские положения уже теперь в какой-то мере вооружают переводчика необходимым минимумом знаний для успеш­ного решения практических переводческих задач, рас­крывают возможности наиболее рационального и эффек­тивного осуществления переводческой деятельности.
   ПРИЛОЖЕНИЯ 1. О СЕМАНТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ СЛОВА
   В качестве обозначаемых объектов для слова как знака высту­пают предметы реальной действительности и понятия, а также раз­личные отношения между ними. Поэтому слово как знак одновре­менно фигурирует и в системе мышления, и в системе языка. В силу этого связь' слова со своим обозначаемым оказывается чрезвычайно сложной.
   Как уже говорилось, значения слов нельзя отождествлять ни с объектами реальной действительности, ни с понятиями (см. 1.1). Значения существуют сами по себе как элементы семантической структуры языка. Слова же как знаки являются операторами ком­муникативного акта или операторами мыслительного процесса. Зна­чения слов не могут быть характеризованы как сущности.
   Язык -- это структурно организованная система, в которой тесно взаимосвязаны два плана: план выражения, или его формаль­ная структура, к которой относятся различные фонетические, грам­матические и лексические элементы, и план содержания, или его семантическая структура. Нас интересует прежде всего семан­тическая структура языка [34].
   Структурными элементами плана содержания являются семан­тические единицы и семантические отношения. Как те, так и другие выполняют роль операторов. Семантические отно­шения определяют сочетаемость слов друг с другом и в дальнейшем рассматриваться нами не будут, так как в переводческом процессе они достаточно однозначно выявляются, если семантические едини­цы для выражения той или иной мысли определены. Знание конкрет­ного языка всегда гарантирует правильное употребление тех или иных семантических отношений- и в процессе перевода трудностей не вызывает.
   Семантические единицы непосредственно связаны с понятиями, системы которых в разных языках не совпадают, поэтому обраще­ние к ним в процессе перевода имеет существенное значение.
   План выражения и план содержания тесно переплетаются меж­ду собой, обеспечивая единство знака как объединение формальной структурной единицы (например, морфем или слов) с семантически­ми структурными единицами. Семантические структурные единицы определяют различную соотнесенность знака либо с объектами реальной действительности, либо с их обобщенными абстрагирован­ными образами--понятиями, либо с самими элементами языка (синтаксическими единицами). Эта различная соотнесенность выра­жается различными семантическими единицами.
   Семантические единицы могут отражать различную степень обоб­щенности в рамках своей соотнесенности с обозначаемым. Например, слово "зелень" может иметь целый ряд конкретных обозначаемых объектов: растительность, овощи, окраска, молодость. Каждое из этих обозначаемых знака "зелень" в семантическом плане рассмат­ривается как отдельная узема знака "зелень". Все эти уземы объ­единены общим содержанием, которое выражается семемой "зелень", совпадающей в данном случае по форме с самим знаком -- словом "зелень".
   Оставаясь в рамках строгой науки, нельзя все эти обозначае­мые объекты считать "значениями" знака "зелень", так как значением знака является его способность соотноситься с обозначаемым, т. е. оперативная сущность. Все же объекты соотнесения находятся за пределами знака. Значит, узема--это конкретная соотнесенность сло­ва. Сколько может быть разных объектов соотнесения, столько дан­ное слово имеет и отдельных узем. Именно уземы выражают много­значность слова. Понимать это положение для практики перевода 'очень важно, так как в трудных случаях поиска эквивалента прихо­дится решать вопрос прежде всего об уземе данного слова.
   Если объединить все возможные для данного слова уземы об­щим содержанием, т. е. постараться найти нечто общее для всех узем, то именно это общее, заключенное в них, и составит более обоб­щенную семантическую единицу -- семему. Следовательно, семема -- это способность соотноситься с более обобщенным представлением о совокупности разных объектов. В нашем примере для узем: расти­тельность, овощи, окраска, молодость--общим содержанием являет­ся признак зеленого цвета, ибо он характеризует и растительность вообще, и овощи к столу, и окраску, и молодость (последнее--по переносу значения: молодой--значит зеленый). Следовательно, мы, можем сказать, что семемой слова (знака) "зелень" является поня­тие зелени. В данном конкретном случае форма слова "зелень" сов­падает с его семемой, но это бывает далеко не всегда, Например, для слова "стол" можно выделить такие уземы: соотнесенность е мебелью, пищей, учреждением, деталью механизма, площадкой, а также глагольную узему "стоять". Все эти уземы объединяются в семему--плоская поверхность, место ее расположения или непо­движность (здесь уже соотнесенность по ассоциации). Семема в дан­ном случае не имеет своего знака, она скрыта в своих уземах и выступает как инвариант для своих вариантов. Но для семемы мо­жет существовать и свой языковой знак. Например, для узем: танк, бронеавтомобиль, бронетранспортер, САУ--существует семема "бое­вая машина".
   Таким образом, семантическая единица "узема" есть частное кон­кретное соотнесение данного языкового знака (слова, морфемы) с определенным уровнем семантического употребления (реальная дей­ствительность, понятия, отношения), а семантическая единица "се­мема" есть такое соотнесение языкового знака, которое объединяет все его уземы на разных уровнях семантического употребления (реальная действительность, понятия, отношения). Узему можно представить себе как вариант семантического содержания отдельного знака, а семему--как инвариантное содержание того же знака или другого с более общим значением.
   В переводческой практике нахождение соответствующей уземы слова бывает загруднено, так как двуязычные словари не могут перечислить всех узем данного слова. В этих случаях обращение К семеме, т. е. к инвариантному содержанию, часто помогает понять конкретное употребление данного слова и позволяет подобрать нуж­ный вариант эквивалента, т. е. соответствующую узему в другом языке.
   Поясним это положение примером. Немецкое слово die Abteilung чрезвычайно многозначно, т. е. имеет большое количество конкрет­ных узем: отделение или отдел (штаба), управление (в министер­стве), отряд, команда, группа, подразделение, батальон, дивизион, цех, участок, выемочное поле, панель, отсек, район, рубрика, раздел, перенос (части слова на следующую строчку). Для того чтобы по­нять, какая из этих узем приемлема в качестве эквивалента в сле­дующем высказывании
   FЭr die ErfЭllung dieser Aufgabe ist eine Abteilung ihrer Kompa­nie anzusetzen.
   нужно прежде всего уяснить себе семему слова die Abteilung, т. е. понять инвариантное содержание всех конкретных вариантов соот­ветствий как часть некоего целого, и, сообразуясь с конкретным кон­текстом, подобрать нужный вариант перевода этого слова. Можно было бы предложить следующий вариант адекватного перевода для вышеприведенной фразы:
   Для выполнения этого задания выделить команду из со­става вашей роты. • Другой пример:
   Die wichtigsten Maschinen bei der Feldbefestigung im Tagebau sind GerДte und Lastkraftwagen.
   В этом речевом произведении затруднено нахождение эквива­лентов для слов der Tagebau и das GerДt. Словари приводят для слова der Tagebau такие эквиваленты: отрывка котлована, открытая ' разработка, карьер, а для слова das GerДt: прибор, аппаратура, си-. стема, установка; имущество (техническое); материальная часть, технические средства; устройство; оружие, боевая техника. Анализ узем слова der Tagebau позволяет выделить семему этого слова --производство каких-либо работ при дневном свете, т. е. открытых для проникновения дневного света, а анализ слова das GerДt позволяет установить его семему -- весьма общее представление о любом механизме. На основе этого можно подойти и к приемлемому варианту адекватного перевода этого речевого произведения:
   Важнейшими механизмами при строительстве открытых полевых оборонительных сооружений являются экскаваторы и грузовые автомобили.
   Таким образом, семантические единицы уземы и семемы имеют практическое значение для работы переводчика, помогая ему нахо­дить приемлемые варианты соответствий даже в тех случаях, когда конкретная узема в данном контексте сразу и не просматривается, как это имело место в последнем примере для уземы "экскаватор".
   Узема слова всегда определяется содержанием контекста, об­ластью знания или техники и сложившимися в данном языке воз­можностями словосочетаемости. Главная задача переводчика -- найти соответствующую узему по всем этим параметрам. Например, не­мецкое слово der Panzer в пределах лишь военной терминологии. имеет несколько узем: танк, самоходная установка, бронеавтомобиль, бронетранспортер, колесная боевая машина, гусеничная боевая ма­шина, бронированная боевая машина. Естественно, что при переводе--этого слова выбор эквивалентного варианта будет определен уземой слова der Panzer в конкретном речевом произведении.
   Каждая узема или семема конкретного слова может быть упо­треблена в конкретном семантическом слое, т. е. в речевом произве­дении может быть соотнесена либо с реальным предметом действи­тельности (денотативный слой употребления знака), либо соотнесена с понятием (понятийный слой употребления знака), либо может выражать какое-нибудь отношение: экспрессию, эмоцию и пр. (ре­лятивный слой употребления знака). Например:
   1. Этот танк прошел 2 тыс. км без смены гусениц, (денотатив­ный слой);
   2. Танк -- это основное наступательное средство общевойскового боя. (понятийный слой);
   3. Ну, ты как танк, всюду пробьешься! (релятивный слой);
   Кроме того, в каждом семантическом слое употребления всегда присутствует какая-либо синтаксическая единица, определяющая его место в предложении. В наших примерах в первом и во втором пред­ложениях синтаксической единицей для слова "танк" является под­лежащее, в третьем -- определение.
   Если семантические единицы, выражающие характер сообщения , (семантические слои), имеют весьма важное значение для практики перевода, так как уземы и семемы непосредственно определяют ин­вариант сообщения, т. е. то. что остается неизменным при переводе, то синтаксические единицы этой инвариантностью не обладают, так как целиком определяются структурой только данного конкретного языка, его грамматическим строем. В деятельности переводчика они имеют значение лишь на этапе понимания исходного текста, ибо помогают определить взаимосвязь между элементами исходного ре­чевого произведения. В практике перевода бывает так, что все лекси­ческие единицы в предложении оказываются известными, а перевод между тем вызывает затруднения. Лучше всего в этом случае выяс­нить все синтаксические единицы данного предложения. Такой анализ сразу же прояснит смысл всей фразы, и можно будет легко подобрать для нее необходимый эквивалент в трансляте.
   Передача синтаксических единиц в трансляте не является обя­зательной, так как каждый язык строит связи между уземами или семемами совершенно своеобразно. Например:
   Eine Gruppe der Kompanie ist als Sicherung anzusetzen. Выделить одно отделение роты в охранение.
   В немецком предложении die Gruppe -- подлежащее, die Siche­rung--дополнение, а их эквиваленты в русском трансляте "отделе­ние" --дополнение, "охранение" -- обстоятельство.
   Переводчик не должен связывать себя конкретными синтаксиче­скими единицами, он сохраняет лишь инвариантное содержание сооб­щения, подбирая необходимую сочетаемость узем или семем в тран­сляте.
   Кроме основных узем данного языкового знака -- слова --, в вы­сказывании нередко присутствуют и дополнительные уземы, которые принято называть к о н н о т а т и в н ы м и значениями, т. е. та­кими соотнесениями слова, которые связаны с основными по различ­ным ассоциациям (сходство, различие, созвучие, происхождение, закрепленный перенос значения, социально закрепленное употребле­ние и пр.). Коннотативные значения часто играют важную роль в конкретных речевых произведениях. Примером коннотативного зна­чения для слова "город" может быть: ограда, ограждение, защитный частокол. Это -- коннотации по этимологии, так как понятие "город" возникло в период перехода кочевых славянских племен к оседлому образу жизни, когда они для защиты своих поселений от набегов кочевников ставили ограды. В немецком языке слово das BЭhnen­deutsch обнаруживает легко просматриваемую коннотацию по пере­носу значения--"сценический немецкий язык", т. е. наиболее пра­вильный язык.
   Коннотативные значения того или иного слова в одном языке и его эквивалента в другом могут не совпадать в силу их разной эти­мологии. Например, немецкое слово die Marschliicke имеет коннота-тивное значение die LЭcke -- пустое место, пробел, а его русский эквивалент "дистанция (между машинами на марше)" тяготеет к по­нятию "расстояние".
   Интересно отметить, что все семантические единицы позволяют предсказывать сочетаемость слов и домысливать семантические след­ствия, или семантические рекурсии, т. е. определять предшествующие события. Порой весь смысл речевого произведения строится на этих следствиях, или рекурсиях. Например, если сказано: "Рота контрата­кует противника", то можно с уверенностью утверждать, что ранее противник атаковал эту роту. При возгласе: "Воздух!" в условиях боевой обстановки можно с уверенностью предположить, что вскоре появятся самолеты противника [54].
   В связи с разбираемой концепцией семантической структуры не­обходимо остановиться на методике так называемого компонентного анализа значения слова по семантическим множителям.
   В компонентном анализе конкретные соотнесения слова -- узе­мы--искусственно расчленяются на элементарные частичные "зна­чения", якобы заключенные внутри слова. Эти элементарные значе­ния принято в большинстве случаев называть термином сема, хотя есть и другие наименования (например, семантический множитель, дифференциальный признак, дифференциальный элемент значения,
   компонент и др.). В соответствии с методикой компонентного анали­за все возможные уземы слова и его семема расчленяются на от­дельные семы, т. е. элементарные смыслы, которые в своей совокуп­ности и составляют полное семантическое содержание данного слова. Так, слово "недомогать" расчленяется на семы: отрицание, положи­тельность свойства, ощущение. Безусловно, такой анализ помогает выявлять связи семантической целостной единицы уземы или семе-мы с внелингвистпческим миром, позволяет глубже проникнуть в содержание самой уземы или семемы, указывая па ряд дополнитель­ных связей ее с другими семантическими единицами, но все это еще не дает нам права считать эти дополнительные связи составными элементами самой семантической единицы.
   Выше уже было показано, что понятие как единица мысли не может быть значением слова, являющегося лишь оператором мыс­лительного процесса, где слово выступает лишь как знак понятия. Семы же в вышеприведенном смысле суть элементарные понятия. Всякая семантическая единица бесспорно имеет связь с категориями мышления--понятиями, причем одна единица всегда связана со мно­гими понятиями, но от этого эти понятия отнюдь не становятся ком­понентами самой семантической единицы. Именно поэтому конкрет­ная соотнесенность слова редко является простой суммой отдель­ных сем.
   В теории значения компонентный анализ может явиться лишь дополнительным приемом для выявления разносторонней соотнесен­ности языкового знака с элементами внелингвистического мира, но сами семы не могут стать составными элементами уземы, так как языковой знак всегда выступает в речевом произведении не как сумма элементарных смыслов, а как диалектическое единство со своими специфическими качествами. При переводе компонентный ана­лиз не может привести к положительным результатам, так как чле­нение отдельных слов речевого произведения на их элементарные смыслы лишь уводит переводчика от инвариантного содержания высказывания, которое совершенно необходимо понять для после­дующего создания транслята. Например:
   Bei der Эberholender Verfolgung haben die Truppen oft die Aufgabe, sich dem Feinde vorzulegen.
   При параллельном преследовании войскам часто ставится задача отрезать пути отхода противника.
   Адекватный перевод в этом случае получен не членением от­дельных слов на элементарные смыслы, а совершенно противополож­ным приемом -- синтетическим проникновением в общий смысл фра­зы с учетом ее функциональной значимости. В трансляте использо­ваны совершенно другие лексические и грамматические средства, нежели в оригинале, а компонентный анализ не приведет к такому результату.
   Слово является очень своеобразным знаком. Оно не только знак в системе языка, оно выполняет еще и маркерную функцию в систе­ме мышления, называя в ней понятия, ибо вербальное мышление устроено так, что использует слово в качестве оператора в своих процессах. •<•<
   Слово как знак находится одновременно в двух отдельных, но взаимосвязанных системах: в системе мышления и в системе языка. В системе мышления оно выполняет маркерную функцию для поня­тий, а в системе языка такую же маркерную функцию для узем и.
   сёмем, которые в свою очередь в каждом отдельном речевом произ­ведении распределяются по различным семантическим слоям: дено­тативному, понятийному, релятивному. Кроме того, в системе языка слово принадлежит всегда к синтаксическому слою, или, иначе гово­ря, включает в себя какую-либо синтаксическую единицу (подлежа­щее, сказуемое и т. д.).
   Итак, семема -- это инвариантное содержание данного конкрет­ного языкового знака, узема -- это его вариантное употребление в конкретном речевом произведении. Однако каждая узема реализуется в речевом произведении в виде конкретного лексического значения слова.
   Под лексическим значением слова подразумевается предельно конкретизированная соотнесенность слова с реальным объектом дей­ствительности или с понятием. Эта конкретизация достигается только общим контекстом, смыслом всего высказывания. Такое понимание лексического значения слова не противоречит пониманию значения как оператора процессов и в языке, и в мышлении.
   Следовательно, лексическое значение слова представляет собой разновидность той или иной уземы. Например, узема "мебель" для слова "стол" может реализоваться в речевом произведении в лекси­ческих значениях "письменный стол" и "секретер", а узема "расти-' тельность" для слова "зелень" может иметь лексические значения "трава" и "листва". Сравните, например, такие предложения:
   1. В выдвижном ящике стола лежит мой дневник. (Вы­движные ящики бывают обычно в письменных столах.)
   2. Откинь крышку стола и возьми свои письма. (Скорее всего имеется в виду секретер, так как столы с откидными крышками обычно и являются секретерами.)
   3. Отдельные ростки зелени еще только пробиваются сквозь покров снега. (Имеется в виду, конечно, трава.)
   4. Ветер колышет молодую зелень леса. (Здесь зелень мо­жет быть только листвой.)
   Хотя мы и не рассматриваем в этой работе всю совокупность . семантических единиц, умышленно оставив вне сферы рассмотрения все семантические отношения, но полная характеристика любой се­мантической единицы всегда включает в себя не только ее класси­фикационное место в общей системе, но и совокупность тех отноше­ний, в которые она может вступать с другими семантическими единицами.. Эти отношения характеризуют, таким образом, ее внеш­ние связи.
   Семантические отношения подразделяются на синтагматические, или реляции, и парадигматические, или корреляции. Реля­ции обнаруживают себя в пределах каждого речевого произведения, а корреляции -- в пределах языка в целом. (Под термином "синтаг­матика" понимают учение о членении речи на синтагмы, когда пред­ложение понимается как разновидность синтагмы, а синтагма--как. двучленная структура, члены которой соотносятся как определяемый и определяющий. Таким образом, синтагматические отношения--это отношения между словами в конкретном предложении. Под термином "парадигматика" подразумевается рассмотрение единиц языка как элементов его системы, т. е. выявление различных ассоциативных связей между элементами языка.)
   В пределах каждого предложения слова соединяются друг с дру­гом при помощи синтагматических отношений (реляций), их носите­лями могут быть различные флексии (окончания) или аналитические элементы, например, предлоги. Но реляции могут выражаться и чйй-то лексически, например, закрепленной языковой традицией в слово­употреблении (играть роль, иметь значение, но не "играть значение"). Распространены также и сочетания типа лексико-морфологических реляций, например, все сложные времена глаголов, составные ска­зуемые и т. д.
   Языковая традиция закрепляет определенные реляции, и пере­водчику приходится учитывать этот факт, особенно при переводе различных словосочетаний. Приведем такой пример:
   А1!е einsatzbereite VerbДnde sind Ihnen zur VerfЭgung gestellt. FЭr die Erleichterung der FЭhrung steht mein persЖn­licher Vertreter zur Seite.
   В немецком тексте имеется два словосочетания zur VerfЭgung stellen и zur Seite stehen, которые соответственно имеют русские эквиваленты: предоставлять в распоряжение и быть рядом (для помощи, поддержки). Учитывая выраженные в этих словосочетаниях семантические реляции, можно перейти в русском эквиваленте этого текста, т. е. в его трансляте, к функционально эквивалентным узе-мам, реализуя их в следующих лексических значениях: для первого словосочетания -- "подчинять" и для второго словосочетания -- "по­могать". Вариант транслята может быть, следовательно, таким:
   Все боеспособные соединения подчинены Вам. Мой лич­ный представитель будет помогать Вам в управлении вой­сками.
   Корреляции обнаруживают себя лишь при рассмотрении всей си­стемы языка как соотносящиеся друг с другом единицы, имеющие либо сходство, либо противопоставление, например, наличие у дан­ного глагола форм совершенного и несовершенного вида. Примером семантической корреляции может служить каузативная корреляция, т. е. причинно-следственная связь типа: сидеть--сажать, спать-- усыплять, смеяться--смешить. Семантические корреляции несомнен­но способствуют объединению узем внутри семемы. Знание корре­ляций помогает переводчику правильно выбирать конкретную узему в данном речевом произведении транслята.
   Обобщая, можно сказать, что семантические единицы, употреб­ленные на соответствующем семантическом уровне, обеспечивают членение сообщения, а семантические отношения обеспечивают выбор подходящих для данного сообщения семантических единиц и их со­единение в речевое произведение. Как то, так и другое крайне необ­ходимо переводчику и на стадии понимания оригинального текста, подлежащего переводу, и на стадии создания его транслята.
   В целях наглядности воспользуемся теперь методом моделиро­вания и представим всю вышеизложенную систему отношений между объективной реальностью, ее отражением в человеческом мозгу (по­нятиями), словами и семантическими единицами разных уровней употребления.
   Под моделью понимается такая мысленная или материально реа­лизованная система, которая отображает все существенные элементы и их связи в изучаемом объекте, хотя сама природа этих элементов может быть и мной. Принцип 'научного моделирования заключает в себе возможность абстрагироваться не только от природы самих эле­ментов структуры изучаемого объекта, но также от тех конкретных способов, какими эти структурные элементы связаны между собой.
   При этом основное внимание фиксируется на законах функциониро­вания изучаемой системы.
   Психофизиологические процессы, протекающие в человеческом мозгу в ходе формирования определенной мысли или понятия, на­столько сложны и к настоящему моменту настолько мало изучены, что мы еще не можем четко представить себе всю конкретную физио­логическую основу мышления. Процесс рождения мыслей и их эле­ментов, в том числе и понятий, остается пока для нас тем "черным ящиком", в который мы еще не сумели проникнуть. Но метод моде­лирования позволяет лишь на основе знания всех параметров вход­ных данных и всех параметров выходных результатов строить мо­дель и самого "черного ящика", хотя его конкретная природа при этом и остается невыясненной [36, 100, 143].
   Природа значения языкового знака, т. е. семантическая струк­тура слова, как это было показано выше, оказывается чрезвычайно сложной. Выше были рассмотрены лишь наиболее важные и существенные моменты семантической структуры слова, помогающие переводчику наиболее рациональным путем подойти к выбору кон­кретного варианта эквивалентного знака в трансляте. Вот эти наи­более существенные элементы мы и хотим теперь представить в их взаимозависимости в виде определенной модели, схематически изо­бражающей природу диалектического единства слова, объединяющего в себе план выражения и план содержания человеческого языка. Делаем мы это потому, что всякая схема, характеризующая взаимо­связь элементов структуры, представляет собой тоже модель иссле­дуемого объекта и служит познавательным целям.
   Внимательно рассмотрев схему 10, можно легко установить, что языковой знак, включающий в себя физическое тело и значение, одновременно присутствует на двух уровнях -- на уровне мысли­тельных отношений, где он называет мыслительные категории (по­нятия и отношения), и на уровне языка, где он употребляется в виде различных семантических элементов всякий раз в определенном се-. мантическом слое. Как видно из схемы, значением языкового знака не являются ни мыслительные категории, ни категории семантической структуры. Значение -- это неотъемлемое свойство самого знака, ко­торое было определено нами как свойство быть оператором для пере­дачи сообщений, т. е. свойство быть оператором информации. Имен­но это свойство позволяет знаку в сознании интерпретатора соот­носиться с различными элементами как реального мира, так и обобщенными образами самого сознания. Знак--это лишь средство, связывающее элементы семантической структуры с дискретными элементами реального мира и сознания, причем эта связь осущест­вляется только через мозг интерпретатора, непосредственной связи между элементами языка и элементами действительности нет и быть не может. Языковой знак -- это оперативный символ информации, т. е. указатель необходимости соотнесения семантических единиц языка с определенными элементами внелингвистических уровней. Эта интерпретация природы значения языкового знака близка той, кото­рую выдвигает Л. С. Бархударов: "значение--вовсе не сущность, а отношение" [14].
   Говорить о том, что значением слова является некий объект вне-лингвистического мира, с научной точки зрения, не совсем верно, так как нельзя включать объекты внешнего мира в само значение. Соот­несенность--это еще не само значение в виде сущности, и об этом нужно всегда помнить. Как раз для того чтобы преодолеть эту неточность указанных выражений, мы и говорим о наличии лексиче­ских значений, т. е. о наличии элементов чисто языковой структуры, реализующихся в конкретных речевых произведениях. Таким обра­зом, лексические значения -- это семантические элементы языка, проявляющие себя в речи, но они не составляют значения языкового и мыслительного знака -- слова, значением которого по-прежнему остается лишь свойство быть оператором информации.
   Естественно, что человек может плодотворно пользоваться всей этой сложной системой семантической структуры для выражения своих мыслей и в целях познавательного отражения реальной дей­ствительности только потому, что вся эта система стала инструмен­том его сознания, т. е. познавательного отражения, и в этом смысле элементы всех уровней этой системы -- и денотаты, и понятия, и от­ношения, и семантические элементы всех семантических слоев на уров­не языка (уземы, семемы) -- все они тоже являются достоянием человеческого сознания. Тесное переплетение их в нейронных струк­турах мозга и обеспечивает процесс протекания вербального мыш­ления.
   Рассматривая схему, мы замечаем, что знак может соотносить различные семантические элементы языка с различными внелингви-стическими элементами, употребляя семантические элементы в четы­рех возможных семантических слоях -- денотативном, понятийном, релятивном и синтаксическом. Важно отметить, что синтаксический слой обязателен для любого употребления семантического элемента, в то время как остальные могут употребляться раздельно. Приводи­мая здесь модель семантической структуры выдержана в терминах избранного нами метаязыка и для описания наиболее общих законо­мерностей перевода вполне достаточна. Но, как всякая модель, она, безусловно, не отражает всей сложности исследуемого объекта и не исключает создания иных моделей.
   Последнее особенно справедливо для различных разновидностей семантических отношений и в первую очередь для корреляций, клас­сификация которых чрезвычайно затруднена, так как выявляется не в конкретном речевом произведении, а в целой системе языка. Ведь определенные элементы сообщений можно усматривать даже в таких цепочках слов, как: стол, кол, пол, вол, осел и т. д., т. е. видеть нали­чие смысла в различных созвучиях, ритме звуков, аллитерации и т. д. Иными словами, корреляции между знаками могут быть самыми разнообразными, и в ряде случаев они играют существенную роль в содержании сообщения, особенно в поэтической речи. В военном переводе эти отношения играют весьма незначительную роль, поэто­му.мы не будем на них останавливать наше внимание. По сути дела, все подобные отношения можно отнести к категории различных кон-нотаций, но это уже предмет другого исследования.
   Значительно важнее в военном переводе все разновидности се­мантических единиц. Следует иметь в виду, что к семантическим единицам относятся не только целые слова, но также и морфемы, различные словообразовательные элементы, а также грамматические элементы и то, что мы привыкли называть грамматическими значе­ниями. Среди узем в военных текстах могут также встречаться кон-нотации, перевод которых может быть весьма затруднен. Например, слово die Seite в текстах по артиллерии может быть соотнесено с коннотативной уземой "угол доворота (при наводке орудия в цель)". ' Для примера приведем еще перечень отдельных узем слова das Aufrollen; атака короткими бросками, наступление вдоль позиции, расширение прорыва, расширение флангов прорыва, атака во фланг, выдвижение танков, разматывание (кабеля), развертывание (войск), накатка. Лишь конкретное речевое произведение может определить истинную соотнесенность знака das Aufrollen с фактами реальной действительности или с понятиями, т. е. конкретную узему слова.
   Итак, для того чтобы четко выдержать предложенную концеп­цию значения со всей сложностью представленных на нашей схеме отношений, мы не будем говорить, что данное речевое произведение или отдельное слово "имеет значение", а будем говорить, что оно "выражает смысл", "обладает смыслом", "имеет смысл". Таким обра­зом, мы разграничиваем понятия "значение" и "смысл".
   Точное определение понятия "смысл" уже дано было нами ранее (см. 0.8). Сейчас же нам важно уяснить лишь то, что "смысл"-- это содержательная сторона плана выражения, т. е. содержание сообщения или его составных элементов.
   Что касается понятия "лексическое значение", то его не следует смешивать с понятием "значение" в вышеописанном смысле. Лекси­ческое значение -- это разновидность уземы, т. е. конкретный смысл слова в данном речевом произведении.
   Предложенная нами модель семантической структуры языкового знака, отражающая диалектическое единство системы мышления -- язык, является, по существу, функционально-семиотиче­ской моделью, так как рассматривает знак в чисто функциональ­ном плане. Функционально-семиотический анализ выходит за преде­лы чисто лингвистического анализа, ибо он рассматривает план содержания в языке (не в мышлении) с учетом не только внутри-лингвистических отношений, но и всех конкретных условий каждого акта языковой коммуникации. Рассмотрение именно этих конкретных условий КА и способствует проникновению во все нюансы смысла каждого отдельного сообщения, без учета которых перевод сообще­ния, т. е. преобразование его в транслят, становится невозможным.
   В заключение отметим, что термин "денотат" (см. схему 10} не относится непосредственно к реальному объекту действительно­сти, как это часто ошибочно предполагается. Денотат -- это не кон­кретный предмет действительности, а лишь один из элементов струк­туры сознания. Денотат--это отражение конкретного единичного предмета или совокупности тождественных предметов действитель­ности в мозгу. Если представить себе несколько одинаково окрашен­ных автомобилей ВАЗ-2103, то это и есть совокупность тождествен­ных объектов, единичных экземпляров ВАЗ-2103, и денотат может . соотноситься ка.к со всем множеством сразу, так и с единичным экземпляром этого типа автомобиля. Если же иметь в виду экземпля­ры разных марок автомобилей: ВАЗ, "Москвич", "Запорожец" и т. д., то слово "автомобиль" соотносится в этом случае уже с понятием. Следовательно, понятие--это обобщенное отражение множества объ­ектов, объединенных некоторой суммой одинаковых признаков, но объектов не идентичных.
   Только такое понимание денотата полностью соответствует ле­нинской теории отражения. Все структурные элементы сознания обя­зательно находятся в мозгу, а не вне его, само же сознание и есть отражение действительности, и об этом не следует забывать [IV].
  
  
  
   2. ФУНКЦИОНАЛЬНО-КОММУНИКАТИВНЫЕ ФАКТОРЫ
   Любое сообщение всегда имеет своего адресата и преследует определенные цели. Эта целенаправленность и функциональное пред­назначение текста характеризуются совокупностью функционально-коммуникативных факторов, которые отражаются в тексте высказы­вания. Следовательно, функционально-коммуникативная характери­стика сообщения является тоже предметом переводческого анализа текста, так как включает в себя некоторую часть его содержания, без понимания которой получение адекватного трапслята оказывает­ся невозможным.
   Функционально-коммуникативные факторы представляют собой внелингвистические характеристики КА, в самом речевом произведе­нии они находят свое выражение лишь опосредованно и часто несут в себе определенное содержание помимо речевого произведения. Поскольку общее содержание сообщения складывается из всех ком­понентов -- как лингвистических, так и нелингвистических --, то, естественно, переводчику приходится обращать серьезное внимание не только на сам текст, подлежащий переводу, но и на все допол­нительные элементы общего содержания. Эти дополнительные эле­менты необходимо не только знать, но также уметь оценивать сте­пень их влияния на общее содержание и последовательно учитывать их при создании транслята.
   Научными исследованиями определено, что к функционально-коммуникативным факторам, влияющим на содержание сообщения, относятся: цель и задачи общения, форма общения, условия общения, характер передаваемого сообщения, социальная сфера общения [124].
   Наше ^исследование определяется лишь рамками потребностей военного перевода, поэтому разбор вышеперечисленных факторов мы будем вести только с учетом форм общения, характерных для воен­ных текстов (письменных и устных). Наибольшей функционально-коммуникативной спецификой обладают различные виды боевых документов, так как другие жанры военных текстов во многом сближаются с текстами научно-технического содержания. Вся сово­купность функционально-коммуникативных факторов характеризует всегда текст любого жанра, поэтому мы вправе ограничить свое исследование лишь боевыми документами, помня, что выводы в этом случае будут справедливыми и для других видов текстов военного содержания.
   Цель и задачи общения. Общие задачи любого комму­никативного акта всегда воплощаются в определенном содержании сообщения, но эти общие задачи всегда сопровождаются и опреде­ленной конкретизацией, например, волеизъявлением, эмоциональным воздействием, эстетической характеристикой, информированием, же­ланием получить новые сведения и пр. Все эти общие задачи могут иметь место и в КА в рамках военной действительности. Это подме­тил еще генерал М. Драгомиров, который писал: "Слово обращается только к сознанию, тон -- только к воле солдата; нужно, следова­тельно, чтобы и первое и последнее были налицо, потому что с пони­манием без воли точно так же мало сделаешь, как и с волей без понимания." [38/46--47].
   Цель и задачи общения часто предписывают выбор формы вы­сказывания. Поскольку цели и задачи общения составляют некоторую часть содержания передаваемого сообщения, то, естественно, и пере­водчик обязан стремиться передать эту часть содержания в своем трансляте и, следовательно, должен находить необходимые и доста­точные эквиваленты в языке перевода, способные уже в иной форме и в иной сфере общения передать исходное содержание. Правда, в условиях перевода боевых приказов противника в боевой обста­новке, а не в плане их исторического изучения, задача передачи эмоционального воздействия данного приказа может и не выполнять­ся в трансляте, так как в этом случае приказ противника является лишь трофейным документом и эта его сторона мало интересует но­вых получателей транслята.
   Этот факт говорит как раз о том, что функционально-комму­никативные факторы часто определяют целесообразность или неце­лесообразность сохранения в трансляте всех оттенков содержания оригинала. Но в случае перевода вступают в действие уже не толь­ко исходные функционально-коммуникативные факторы, но и допол­нительные, возникшие уже на этапе создания транслята, т. е. с уче­том потребностей новых получателей сообщения.
   Формы общения. В общем виде формы общения бывают непосредственными и опосредованными, или, как их иногда назы­вают, "посредственными".
   К непосредственным формам общения относятся такие, когда участники КА общаются друг с другом либо лично при наличии зри­тельной связи, либо по телефону или радио при условии дуплексной связи.
   Когда в ходе КА люди видят или слышат друг друга, они могут использовать это обстоятельство для передачи части содержания не средствами языка, а мимикой, жестами, интонацией, своими неязы­ковыми действиями. Разумеется, в этих условиях речевые произве­дения приобретают свою специфическую форму. В них чаще встре­чаются различные эллиптические конструкции, больше употребляется просторечий, чаще используется языковая и неязыковая образность. Некоторая часть содержания сообщений передается не при помощи высказывания, а фактом личного контакта и ситуацией общения.
   Формы общения можно классифицировать также по длительно­сти взаимодействия: перемежающаяся форма общения, т. е. беседа в виде диалога, и длительные формы взаимодействия, т. е. моноло­гическое выступление или письменный текст. Наконец, формы обще­ния можно различать также по числу участников КА: диалог, общение нескольких индивидов с неупорядоченными акциями и реакциями (это имеет место обычно во время общей беседы) и одно­стороннее воздействие одного лица на многих слушателей или полу­чателей сообщения, т. е. то, что принято называть массовым обще­нием. Под акцией подразумевается инициирующее обращение, а под реакцией--ответ на это обращение.
   Боевые документы относятся к такой форме общения, которая характеризуется длительным воздействием одного отправителя сооб­щения, в данном случае -- командира, на многих получателей, т. е. на подчиненных. Иными словами, боевые документы и другие виды подлежащих переводу военных материалов относятся к разновид­ности одностороннего воздействия, т. е. к одному из видов массовой коммуникации. Это в известной степени определяет и выбор языко­вых средств для этой формы общения.
   Условия общения. В ходе КА условия общения бывают чрезвычайно разнообразны, но в качестве функционально-коммуникатинного фактора учитываются лишь те, которые определяет отпра-. витель сообщения. Если КА сопровождается наличием большого количества всевозможных помех (шум, психологическое воздействие,. фактор времени и пр.), то отправитель сообщения сам предпринимает определенные меры для того, чтобы исключить недопонимание, вы­званное этими помехами. Именно поэтому в военной практике строго регламентируется последовательность пунктов боевого приказа, опре­деляется последовательность уяснения обстановки, предписывается особая форма выражения в части боевого приказа с констатацией обстановки и совсем другая форма выражения в приказной его части. В практике бундесвера, например, даже нумерация подразделений, частей и соединений подчинена определенной закономерности, о чем говорилось в разделе 5.3 (см. также [121]).
   Условия общения в военной действительности играют особую роль, так как сама боевая обстановка, изобилующая физическими и психологическими помехами, вынуждает отправителя сообщения облекать это сообщение в такую форму, чтобы по возможности ком­пенсировать воздействие психологических факторов.
   Для переводческой практики существенным является лишь то, что переводчику приходится учитывать фактор условий общения дважды: первый раз--на этапе понимания переводимого текста, когда для глубокого и полного проникновения в его содержание приходится представить себе условия общения, имевшие место в мо­мент передачи исходного сообщения, и второй раз--на этапе созда­ния транслята, когда приходится учитывать уже другую обстановку и другие условия общения. Тут уже сам переводчик превращается в отправителя сообщения и адресует его другим получателям, имею­щим порой совершенно иные коммуникативные цели и иные психо­логические особенности. На этом этапе переводческого процесса по­являются, таким образом, новые и совсем непохожие по своему характеру помехи, которые переводчику необходимо учитывать не в меньшей степени, чем помехи первого рода.
   Поясним это положение примером. Представим себе следующую обстановку общения. В составе главного штаба бундесвера после его реорганизации в 1970 году первому его управлению вменялось в обязанность руководство идеологической обработкой личного со­става бундесвера. Причем в документе, определяющем задачи этого ' управления, говорилось
   Innere FЭhrung bedeutet ... geistige RЭstung und zeitgemДße MenschenfЭhrung; in dem ideologischen Ringen . .. rЭstet sie die eigene Truppe zur geistigen Auseinandersetzung mit den Gegnern unserer freiheitlichen Ordnung... [19l].
   Текст предназначался для офицеров бундесвера и имел целью опре-делить назначение службы Innere FЭhrung. Для этих условий обще­ния смысл данного речевого произведения можно было бы передать следующим эквивалентом на русском языке:
   Органы внутреннего руководства призваны осуществлять ... идейную закалку военнослужащих и воспитывать весь лич­ный состав в духе современной эпохи. В ходе идеологической борьбы органы внутреннего руководства ... подготавливают личный состав вооруженных сил к духовным столкновениям с врагами нашего общественного строя, основанного на прин­ципах свободы..
   Пропагандистский характер данного текста не вызывает сомне­ний. Именно поэтому использовано и искусно замаскированное наиме­нование самих органов идеологической обработки и весь дух их деятельности, которая представляется в виде воспитания патриотиз­ма и защиты свободы.
   В других условиях общения, например, при переводе данного текста для советского читателя переводчик обязан довести до созна­ния новых получателей транслята весь скрытый смысл подлинника, поэтому эквивалентным текстом в этих условиях можно было бы считать такой:
   В задачи органов идеологической обработки входит ... идеологическое вооружение военнослужащих и воспитание всего личного состава в духе современной эпохи идеологиче­ских разногласий. Ведя эту идеологическую борьбу, органы ^идеологической обработки ... морально вооружают личный состав для обеспечения духовного превосходства над врагами нашего "свободного" общественного строя.
   В таком звучании все скрытые нюансы первоначального смысла обнажаются переводчиком и до сознания получателей транслята до­ходит в первую очередь главное предназначение всей службы Innere FЭhrung -- обеспечивать идеологическую обработку личного состава бундесвера для борьбы с социализмом.
   Как видим, условия общения могут существенно влиять на вы­бор языковых средств для выражения той или иной части всего смысла высказывания в зависимости от того, какая из этих частей -- скрытая или явная--имеет наиболее существенное значение для конкретных получателей сообщения.
   Характер передаваемого сообщения. Информация подчиненных или информация начальников, волеизъявление или же­лание получить информацию, стремление выразить истину или, нао­борот, стремление ее скрыть или даже ввести в заблуждение и пр. безусловно влияет на отбор и употребление тех или иных языковых форм. В дальнейшем эти языковые формы закрепляются за текстами определенного содержания. Мы можем, например, констатировать сравнительно большую частотность употребления абстрактных су­ществительных в текстах научного и военно-научного содержания таких, как: die Breite ширина, die Dauer продолжительность, die Er­klДrung объяснение, die Darstellung изображение, die Bedeutung зна­чение, die Unterhaltung эксплуатация, поддержание в исправном состоянии, die Betreuung обслуживание, уход и т. д.
   Для всех военных текстов характерно также и то, что в них, как правило, совершенно не употребляются превосходные степени при­лагательных, эмоционально окрашенные выражения, экспрессивные
   обороты речи. Даже для выражения волеизъявления предпочитаются "спокойные формы".
   Особенно для боевых документов характерно следующее: во всех боевых документах (приказах, приказаниях, донесениях, докладах и пр.) употребляется сравнительно ограниченный состав военной лек­сики, т. е. прежде всего лексика, характеризующая организацию войск, боевую технику, боевые действия и управление войсками.
   Ограничен также и набор грамматических форм, употребляемых в боевых документах. Используются главным образом те формы, которые способны выразить официальность и определенную безлт-ность высказывания, когда на первый план выдвигается не субъект
   Действия, а само действие. Используются также неимперативные формы волеизъявления, о чем уже говорилось выше [19].
   Характерным для языка военных текстов является также опре­деленная иерархичность самих военных терминов. Причем эта иерар­хичность определяется не наличием видовых и родовых понятий, что тоже имеет место, как и в любом слое национального языка, а иерар­хичностью совсем другого рода.
   Социальная сфера общения. Существенное влияние на выбор тех или иных форм языкового выражения и внешнего оформления письменных сообщений оказывает и характеристика со­циальной сферы общения тем, что отправитель сообщения всегда прогнозирует возможности восприятия явных или предполагаемых получателей этого сообщения, т. е. учитывает объем тезаурусов адресатов сообщения, их социальные роли, оптимальные возможности восприятия. Учет этих факторов особенно важен в тех случаях, когда задача состоит в том, чтобы убедить получателей сообщения в необходимости осуществить те или иные действия.
   Социологическими исследованиями установлено [62, 147], что ядром человеческой личности являются ее убеждения. Убеждения формируются под влиянием трех факторов общественного воздейст­вия: памяти общества, т. е. того богатства знаний, умений, навыков, которые накоплены обществом в ходе исторического развития; об­щественной культуры, т. е. норм и требований, которые одинаково обязательны для всех членов данного общества; активности чело­века в общественном плане, т. е. общественной деятельности чело­века, которая в принципе должна определяться его интересами. Память общества постоянно обогащается за счет оперативной инфор­мации, переходящей в конкретные знания. Общественная культура конкретизируется в правилах общественного поведения, которые переходят в принципы. Активность человека определяется его личны­ми интересами, которые конкретизируются в его определенной ориен­тации, играющей не последнюю роль в профессиональной принад­лежности данного индивида и в его принадлежности к той или иной социальной группе людей.
   Эти факторы, взаимодействуя друг с другом, формируют убеж­дения человека. Все, что приходит к человеку извне, воспринимается им всегда только через призму уже сложившихся убеждений. Именно поэтому воздействие на волю человека может быть лишь тогда успешным, когда оно опирается на сформировавшиеся убеждения. Важно также отметить, что все факторы, составляющие структуру человеческой личности, постоянно обогащаются той информацией, которая перерабатывается человеческим мозгом на уровне бессозна­тельного, т. е. проходит помимо сознания и человеком не контроли­руется. Здесь и различные привычки, и обычаи, и установки, сложившиеся в социальной культуре данного народа, и многие кон­кретные воздействия внешней среды, которые мы совершенно не осознаем, и сигналы, поступающие из внутренней физиологической сферы, и различные эмоциональные воздействия, и многое другое, чего мы даже не знаем.
   На основании всего вышеизложенного можно было бы предста­вить себе структуру человеческой личности в виде следующей схемы:
   Всякий коммуникативный акт всегда преследует совершенно определенные цели, которые изображены в одном из трех секторов вышеприведенной схемы или сразу в нескольких из них. Естественно, что выбор формы сообщения должен согласовываться с этими факторами, так как в противном случае осуществить коммуникативную цель, т. е. в конечном счете изменить активность личности в нужном направлении, будет весьма затруднительно. Нужно всегда стремиться проникнуть до "ядра" личности, т. е. до ее убеждений.
   Все вышеизложенное можно проиллюстрировать на следующем примере. В разных странах, где государственным языком является немецкий, например, в ФРГ и в Австрии, для обозначения одних и тех же понятий военной действительности используются совершен­но различные термины. Сравним, например, аналогичные по своему -содержанию тексты из военной периодики.
   Текст из периодики ФРГ:
   Durch Gesetz vom 21.7.1956 wurde in der Bundesrepublik Deutschland die allgemeine Wehrpflicht eingefЭhrt und die Dauer des Grundwehrdienstes durch ein spДteres Gesetz auf 12 Monate festgesetzt und dann im Jahre 1962 auf 18 Monate erhЖht. (Heute 15 Monate.) Die Wehrpflicht wird durch den Wehrdienst bei der Bundeswehr erfЭllt.
   Man unterscheidet in der Bundeswehr folgende Wehrdienst­verhДltnisse: Soldaten des Grundwehrdienstes, Berufssoldaten, Soldaten auf Zeit.
   Транслят:
   Законом от 21.7.1956 года в Федеративной Республике Германии была введена всеобщая воинская повинность, а по­следующим законом был установлен срок действительной воен­ной службы продолжительностью в 12 месяцев, который в 1962 году был увеличен до 18 месяцев. (В настоящее время-- 15 месяцев.) Воинская повинность осуществляется службой в бундесвере.
   В бундесвере различают следующие категории военнослу­жащих: военнослужащие срочной (действительной) службы, кадровые военнослужащие, военнослужащие сверхсрочники.
   Австрийский текст:
   Die Dauer der Wehrpflicht in dem Жsterreichischen Bun-desheer wurde durch Gesetz vom 7. September 1955 mit 9 Mo­naten festgesetzt. (Heute 15 Monate.) Zum ordentlichen PrД­senzdienst werden alle mДnnlichen StaatsbЭrger bis zum 36. Lebensjahr herangezogen.
   Der außerordentliche PrДsenzdienst wird im Bedrohungs­und Verteidigungsfall oder zum Zwecke der Hilfeleistung in 'KatastrophenfДllen geleistet.
   Транслят:
   Продолжительность воинской повинности в австрийских вооруженных силах установлена законом от 7 сентября 1955 года в 9 месяцев. (В настоящее время--15 месяцев.) К действительной военной службе привлекаются все граждане мужского пола в возрасте до 36 лет.
   Сверхсрочная действительная военная служба отбывается при наличии угрозы войны или для защиты родины в случае . . нападения на нее, либо для оказания помощи при возникнове­нии стихийных бедствий.
   Сравнивая эти тексты, мы замечаем, что наименования самих вооруженных сил, срочной и сверхсрочной действительной военной службы в ФРГ и в Австрии не совпадают. Это объясняется истори­ческими условиями и исторически сложившимися традициями, т. е. факторами социального характера, иными словами, теми факторами, которые мы относим к социальной сфере общения.
   При переводе с русского языка на немецкий выбор тех или иных языковых единиц будет определяться в подобных случаях только' принадлежностью получателей конкретных сообщений к той или иной национальной сфере или к той или иной социальной группе адреса­тов КА.
   Анализ функционально-коммуникативных факторов показывает, насколько глубоко они определяют конкретные формы выражения сообщений в речевых произведениях, насколько глубоко эти факторы" определяют стилистическую окраску каждого речевого произведения и как все эти факторы должны учитываться переводчиком при созда­нии соответствующего транслята.
   Такой подход позволяет оценивать каждый языковой факт с точки зрения причин, обусловивших его появление, т. е., в конечном итоге, с функционально-семантических позиций.
   3. СТИЛИСТИЧЕСКАЯ ОКРАСКА ВОЕННЫХ ТЕКСТОВ
   Функционально-семантическая трактовка всей проблемы языко­вого знака и его значения безусловно выходит за пределы чисто языкового лингвистического анализа и раскрывает значение речевых произведений в функциональном плане и в конкретных условиях каждого акта коммуникации. Такой подход является, по существу, функционально-стилистическим анализом, который предполагает вы­явление прежде всего функциональной характеристики текстов опре- • деленного жанра и специфики.
   В современной лингвистике большинство ученых разделяет именно этот подход к стилистике. Как отмечает Р. А. Будагов, стилистика--это учение о выразительных средствах языка или о выборе языковых средств для наиболее адекватного выражения опре­деленного содержания. Функциональный характер стилистики не вы-I зывает сомнения и в концепции Э. Г. Ризель, которая прямо заявляет j о том, что стиль -- это способ употребления языка или целесообразно ' организованный язык [23, 181, 182].
   Стилистическая окраска текста достигается преимущественным употреблением тех или иных средств языка. В связи с этим стилисти­ческая окраска обычно подразделяется на экспрессивно-стилисти- • ческую и на функционально-стилистическую. Последняя указывает на область применения языковых средств. Согласно этой концепции стилистическая характеристика включает в себя как выражение экс- • прессии, так и набор языковых средств, преимущественно употребляе­мых в текстах определенного функционального предназначения.
   Можно ли считать военные тексты принадлежащими к особому функциональному стилю? Общепризнано, что выделение того или иного функционального стиля опирается на два взаимно обуслов­ленных фактора: на наличие специфических фактов языка, обладаю­щих определенной стилистической окраской и поэтому составляющих своеобразие данного стиля, или на преимущественное употребление, или, наоборот, неупотребление тех или иных языковых средств, что придает речевому произведению свой неповторимый колорит; на относительную стилистическую обособленность стиля, т. е. на не­уместность употребления в нем таких языковых средств, которые вос­принимаются как принадлежащие другим стилям.
   Оба эти признака характеризуют и военные тексты, хотя среди военных текстов четко разграничиваются определенные жанры, отли­чающиеся друг от друга своим функциональным предназначением. Однако все они настолько объединены общей военной тематикой, терминологией и определенным набором языковых средств, что мо­гут рассматриваться как тексты одного функционального стиля, внутри которого можно выделить несколько подстилей: военно-науч­ный, военно-технический и военно-деловой. Первый и второй из них сближаются с общим функциональным стилем научной прозы, а тре­тий -- со стилем официально-деловой переписки.
   Описание функционального стиля немыслимо без соответствую­щей стилистической интерпретации, которая основывается как на фактах языка, так и на учете условий коммуникации. Иными слова­ми, сам язык еще не дает оснований для стилистической интерпре­тации, ибо не отвечает на вопрос, почему в данном тексте использо­вано то или иное средство языка. Таким образом, стилистическая .интерпретация приобретает функциональный характер.
   Разобранные в предыдущем приложении функционально-комму­никативные факторы составляют основу для выявления главных признаков стилистической окраски военных текстов. Именно учет этих факторов позволяет выделить стилевые черты, характеризующие все военные тексты.
   Понятие стилевая черта является основным в современной стилистике для характеристики конкретных функциональных стилей.
   Стилевая черта представляет собой внутреннюю качественную характеристику данного речевого произведения, позволяющую отно­сить это произведение к тому или иному функциональному стилю.
   Характеристика стилевых черт определяется условиями К.А, т. е. в значительной мере факторами внелингвистическими. В известном смысле можно рассматривать стилевую черту как некий мост или связующее звено между прагматическими факторами К,А и внутри-лингвистическими способами выражения коммуникативных целей.
   Стилевые черты не только классифицируют речевые произведе­ния по функциональным стилям и подстилям, но они же становятся нормализующими элементами при создании речевых произведений, так как отправитель сообщения обязан учитывать их, если он хочет обеспечить достижение своих коммуникативных целей. Это очень важно учитывать переводчику, так как он выступает всегда и в ро­ли получателя сообщения, и в роли его отправителя, причем в этом своем последнем качестве он не волен в выборе коммуникативных целей, а обязан воспроизводить коммуникативные цели первоначаль­ного отправителя сообщения.
   Стилевые черты могут быть выявлены только в речевых произ­ведениях достаточной протяженности, потому что лишь определен­ный набор языковых средств может создавать внутреннюю качест­венную характеристику всего текста.
   Современная стилистика делит стилевые черты на общие и специальные [64, 77, 86, 96, 182].
   Общие стилевые черты характерны для текстов широкого диа­пазона и находят свое выражение в различных функциональных стилях, но с различной степенью интенсивности 'выражения. Именно интенсивность выражения той или иной стилевой черты характери­зует текст в его функционально-стилистическом плане.
   К общим стилевым чертам относятся прежде всего: логичность высказывания, экспрессивность высказывания и образность высказы­вания.
   К специальным стилевым чертам относятся: официальность вы­сказывания, непринужденность выражения мыслей, эмоциональность высказывания, безличность высказывания и др.
   Из всех стилевых черт нас интересуют прежде всего лишь те, которые в той или иной степени могут характеризовать военные тексты.
   Если рассматривать военные тексты как особую разновидность функционального стиля, то его характерными стилевыми чертами будут: во-первых, предельная логичность высказывания, не допус­кающая никаких двусмысленных толкований или домысливаний к сказанному; во-вторых--наличие достаточной экспрессивно­сти, которая достигается главным образом средствами логики, а не эмоциональностью высказывания. Что касается третьей общей сти­левой черты-- общей образности высказывания, то в текстах военного содержания эта стилевая черта полностью отсутствует и именно ее отсутствие и является одной из важных характеристик рассматривае­мого функционального стиля. Из специальных стилевых черт военные тексты характеризуются прежде всего официальностью и безлич­ностью высказывания. Непринужденность и эмоциональность пол­ностью отсутствуют (см. 2.8).
   Выражение той или иной стилевой черты достигается в речевом произведении использованием различных технико-стилисти­ческих приемов.
   Различают следующие технико-стилистические приёмы:
   1. Логическое членение текста. Этот технико-стили­стический прием служит для выражения логичности и ясности вы­сказывания. Достигается он четким членением текста на параграфы, пункты, абзацы и пр. Особенно наглядно этот прием используется в боевых документах, где последовательность пунктов строго регла­ментируется и уже сам номер параграфа в боевом приказе опреде­ляет его содержание [167].
   В военно-научных и военно-технических текстах прием членения используется без особой регламентации по параграфам, но он четко прослеживается во всех военных текстах в виде деления их на части, разделы, главы, параграфы и абзацы. Логическому членению текста способствует также и графическое его оформление, т. е. различные шрифтовые выделения. В уставной литературе часто' используется членение в виде перечисления отдельных пунктов с новой строки, на­чинающейся с тире.
   2. Второй прием, обеспечивающий определенную стилистическую окраску речевого произведения, можно было бы назвать комму­никативной актуализацией, которая заключается в том, что в содержании высказывания четко выделяется "данное" или "новое". Вопрос об актуальном членении предложения является весь­ма важным вопросом, именно поэтому этот вопрос был предметом оживленного обсуждения еще у представителей Пражского лингви­стического кружка [78].
   Актуальное членение предложения есть выражение его смысло­вой, а не синтаксической, структуры. При актуальном членении пред­ложения исходной точкой членения является та его смысловая часть, которая уже известна получателю сообщения или по крайней мере может быть легко понята, так как является отправным пунктом для говорящего. Эта исходная часть смысла называется "данным", или темой, а основная часть смысла, его ядро, именуется "новым", или ремой. Данное, т. е. тема задается либо речевым произведе­нием, либо условиями КА. Поясним это примером. Представим себе, что ожидается атака противника, тогда в высказывании "Танки уже появились." слово "танки" является темой, так как в современном бою атака обычно сопровождается танками и их появления следует ждать. Вся остальная часть названного предложения есть рема. Но если атаки противника не предвидится, то в предложении "По­явились танки." слово "танки" становится ремой. Именно актуальное членение предложения призвано обеспечить в каждом речевом про­изведении выражение лишь одной единственной новой мысли.
   Характерной особенностью стилистической окраски военных тек­стов является как раз четкое выделение темы и ремы. С этим же созвучно также требование наставлений бундесвера писать боевые документы сравнительно простыми предложениями без нагроможде­ния придаточных. Этим же требованием объясняется и более широ­кое использование в боевых документах вместо придаточных предло­жений распространенных определений, предложных конструкций и причастных оборотов.
   Коммуникативная актуализация реализуется, таким образом, в требовании писать наиболее четкими и краткими формами. Нам представляется, что эта стилистическая особенность составляет основ­ное содержание большинства стилевых черт военных текстов. Именно коммуникативная актуализация в сочетании с приемом членения способствуют достижению логичности высказывания, 'его Экспрессивно­сти и официальности.
   По-видимому, эти приемы становятся основными признаками всего функционального стиля военных текстов, исключая лишь ме­муарную литературу, которая ближе всего в стилистическом отно­шении созвучна художественной литературе.
   Другим примером коммуникативной актуализации можно счи­тать употребление в боевых документах на немецком языке презен-са. Особенностью презенса является то, что это глагольное время может выражать не только действия, совершающиеся в настоящем, но также и в прошлом и в будущем. Это свойство презенса обус­ловлено его способностью выражать вневременные действия в общих суждениях типа: Das Maschinengewehr ist eine Waffe.
   В описательной части боевого документа действие носит вневре­менной характер и является скорее категорическим утверждением, чем действием во времени. Например:
   PzGrenBrig 58 wehrt fdl Angriffe beiderseits der Autobahn
   ab und verhindert einen Durchbruch nach A.
   58-я мотопехотная бригада отражает атаки противника по обе стороны автострады с целью не допустить прорыва про­тивника в направлении А.
   В приказной части боевых приказов используется та же форма презенса в отличие от побудительных конструкций в русском языке, что, по-видимому, объясняется также тем, что форма презенса проще и короче выражает необходимое действие в контексте приказа, а язы­ковая традиция данного военного жанра сделала понимание этой формы вполне однозначной. Например:
   Der sMrsZg unterstЭtzt Ausweichen der Gefechtssicherungen und den Kampf der StЭtzpunkte der Kp.
   Взводу тяжелых минометов поддержать отход боевого охранения и боевые действия опорных пунктов роты.
   Таким образом, необходимость в лаконичности и точности изло-' жения заставляет прибегать к сознательному и конвенционально обусловленному, т. е. предписанному наставлениями, употреблению формы презенса.
   3. Прием активизации внимания получателя сообщения реализует, главным образом, стилевую черту логической ясности. Этот прием выражается в том, что внимание читателя или получателя уст­ного сообщения привлекается прежде всего к вводимой новой части • высказывания. Достигается это как языковыми средствами, так и интонационным или графическим выделением именно этого "нового". В качестве примера можно указать на такое языковое средство, как использование специальных оборотов речи типа es kommt darauf an, hierzu werden eingesetzt, которыми обычно начинается изложение основной задачи или задач подчиненным войскам. Например:
   Es kommt darauf an, die Kompanie auf Stichwort FANFARE zunДchst im KpKeil aufgesessen anzutreten und Feind bei L. zu vernichten. ^•' '
   Задача: по условному сигналу "Фанфара" рота выступает на бронетранспортерах, имея боевой порядок углом вперед, и затем уничтожает противника в Л.
   Hierzu wird die 2. kp mit unterstelltem PzJgKanZg der 5. Kp zur Sicherung eingeset'zt, wДhrend die anderen Kompanien die Gefechtssicherung vorwДrts ihrer UnterbringungsrДume selbst Эbernehmen]
   2-я рота с приданным ей пушечным противотанковым взводом осуществляет охранение бригады, остальные роты обеспечивают боевое охранение перед районами своего рас­квартирования.
   Графически активизация внимания достигается путем использо­вания абзаца, пункта, параграфа или новой строки и тире при пере­числениях. Например:
   е. Fliegerabwehr:
   -- Tarnung und Deckung schaffen;
   -- alle Kompanien stellen LuftraumspДher auf;
   -- Feuererlaubnis fЭr 20 mm Zg. е.ПВО:
   -- обеспечить маскировку и оборудовать укрытия;
   -- всем ротам выставить наблюдателей за воздухом;
   -- взводу 20-мм пушек открывать огонь без особых ука­заний.
   4. Прием актуализации действия применяется для вы­ражения специальной стилевой черты "безличность высказывания". Достигается это тем, что в военных текстах и особенно в боевых документах личность отправителя информации совершенно исчезает и на первый план выдвигается само действие, задачи и объекты этих действий. Для такой формы выражения особенно пригодны формы пассивного залога, которые потенциально заключают в себе возмож­ность устранения субъекта действия из высказывания, сосредоточивая основное внимание на самом процессе действия. Например:
   Angriffsvorbereitungen der PzBrig 9 werden Эberwacht. Контролировать подготовку 9-й танковой бригады к на­ступлению.
   Пассивный залог помогает акцентировать внимание на самом действии и в тех случаях, когда субъект действия принципиально не должен быть устранен из высказывания, но безличность высказыва­ния и в этом случае продолжает ощущаться. Например:
   Bis jetzt hДlt der Feind seine Verteidigungsfront. Sie wird von uns mehrmals angegriffen, aber ohne Erfolg.
   До настоящего времени противник удерживает свою ли­нию обороны. Она неоднократно атакована нами, но без­успешно.
   б. Прием сухости, неэмоциональности изложения выра­жает стилевую черту "официальность высказывания". В военных текстах совершенно недопустимо употребление каких-либо эмоцио­нальных выражений, метафор или других стилистических фигур. На­ставления по службе штабов даже специально запрещают употреб­ление подобных выражений. Поэтому вся экспрессивность высказы­вания достигается только логическими средствами, о чем уже говорилось выше. Этот прием обнаруживает себя в военных текстах любых жанров, кроме мемуарной литературы.
   6. Важной особенностью всех военных текстов является ясно прослеживаемая терминологичность высказывания, которую
   можно рассматривать тоже как один из технико-стилистических прие­мов. Употребляемые в текстах термины, как правило, не разъясняют­ся, определений для них не приводится, так как условия коммуника­ции безусловно предполагают знание военной терминологии всеми участниками общения. Термины поясняются лишь в тех случаях, если они вводятся впервые, причем употребление вновь введенных терминов регламентируется в приказном порядке для всех воору­женных сил. Можно привести пример из истории употребления тер­минов, связанных с появлением ядерного оружия. Первоначально в:
   военной переводной литературе можно было часто встретить такие термины: атомная бомба, ядерная бомба, водородная бомба, термо­ядерная бомба и др. Затем в порядке упорядочения терминологии было предложено заменить все эти термины одним -- ядерное ору­жие, а для водородной бомбы употреблять термин термоядерное оружие.
   Итак, стилистическая окраска военных текстов достигается опре­деленным набором стилевых черт, в свою очередь обусловленных ря­дом функционально-коммуникативных факторов. Проиллюстрируем это положение некоторыми примерами из боевых документов, а имен­но употреблением эллипсисов и глагольных форм, которые выдвигают на передний план предмет высказывания -- рему.
   Рассмотрим следующую обстановку общения. Получив боевой приказ, подчиненные командиры должны, во-первых, совершенно однозначно понять содержание документа (отсюда требование к чет­кости, ясности и логичности изложения), во-вторых, уяснить свою за­дачу и свое место в предстоящих боевых действиях и, в-третьих, воспринять волю командира как приказ к действию (отсюда и требо­вание к экспрессивности выражения этой воли). Иными словами, получатели сообщения должны быть воодушевлены этим сообще­нием (приказом) на быстрые, решительные действия. Употребление эмоциональных средств недопустимо, поэтому вся экспрессивность достигается только косвенным путем, а именно употреблением эллип­сисов и глагольных форм, которые выдвигают на передний план предмет высказывания -- рему.
   Однако не только отдельные языковые элементы создают общий тон стилистической окраски текста, но и вся совокупность Языковых-средств, а также определенная последовательность их употребления. Известно, например, что инфинитив в самостоятельном употреблении способен передавать долженствование, требование или приказ. В предложениях с перечислениями это свойство сочетается с нагляд­ностью, с броской формой написания. Например:
   AuftrДge:
   -- эberwachen des Angriffsbeginns und der AnnДherung!
   -- Zerschlagen erkannten Feindes im RaumЭ nЖrdlich "WINKELHжHE,
   -- Niederhalten von Feind am Ostrand des Waldes. Задачи: - ' .
   -- прикрыть огнем начало атаки и сближение,
   -- уничтожить обнаруженного противника в районе север­нее высоты Винкельхёе,
   -- подавить противника на восточной опушке леса. Другой пример:
   Es kommt darauf an, in das offene freie GelДnde nach Norden vorzustoßen, um sich in den Besitz von HAUSMANNS­HжHE zu setzen.
   Задача: прорваться в открытую местность в северном на­правлении с целью овладеть высотой Хаусмансхёе.
   Еще один пример:
   Auf viele Einzelheiten des Cre}Дndes einzЭgehen, d.h. GelДn­deerkundung fЭhren.
   Вести разведку местности--значит изучать ее рельеф и расположение местных предметов.
   Приведем примеры употребления эллипсисов:'
   VB in die l. Kp.
   Выслать передового наблюдателя в 1-ю роту.
   Funkstille!
   Работа радиостанций на передачу запрещается!
   Panzer?
   Возможно наличие танков.
   Die GelДndeverhДltnisse (Engenl) lassen keinen Angriff auf breiter Front zu.
   Условия местности (учесть наличие дефиле) не допускают наступления на широком фронте. . ' -
   Die 2./PzGrenBtl 612 bis auf weiteres dem PzBtl 614 .fЭr die Versorgung unterstellt.
   До особого распоряжения поставить 2-ю роту 612-го мото­пехотного батальона на снабжение 614-го мотопехотного ба­тальона.
   Экспрессивность достигается также и тем, что отдается предпо­чтение глагольным конструкциям перед номинативными построения­ми. Например, вместо:
   Die fdl Verteidigung war bisher zДh und hartnДckig в документе пишут так:
   Feind verteidigt sich bisher zДh und hartnДckig. Этим же про­диктовано и другое требование -- избегать в военных текстах упо­требления слишком общих по своему лексическому значению глаго­лов типа erfolgen, vor sich gehen, vornehmen. Вместо них используются глаголы только с конкретным значением, не требующим пояснитель­ных слов.
   Как известно, всем грамматическим, формам, кроме их объек­тивно денотативных значений (число, время, лицо, модальность, определенность, неопределенность и пр.), присущи и некоторые кон-нотативные значения. Иными словами, в ряде случаев грамматические формы приобретают некоторую субъективную значимость (экспрес­сия, образность, эмоциональный эффект), которая проявляет себя лишь в связной речи, в конкретных речевых произведениях. Как за­мечает Е. И. Шендельс, грамматическая "коннотация ничего не обо­значает, не именует, а переживается, воспринимается, чувствуется", она вызывает стилистический эффект. Очень важно отметить, что этот эффект проявляется лишь в связном контексте в результате определенного чередования одинаковых или разных форм [140/107]. Анализ военных текстов позволяет утверждать, что определенный экспрессивно-эмоциональный эффект достигается в них помимо вы­шеописанных средств также u коннотативным значением глагольных времен презенса и плюсквамперфекта. Действительно, в констати­рующей части боевых приказов мы иногда встречаем описание сло­жившейся обстановки, изложенное в плюсквамперфекте. Например:
   Durch einen Panzerangriff mit schweren Panzern hatte der Feind mittags den rechten FlЭgel des Regiments in der Stellung N. Эberrannt imd das Regiment zu einer Bewegung in den Raum S. gezwungen.
   В полдень атакой тяжелыми танками в районе Н. про­тивник смял правый /фланг полка и вынудил его отойти в район С.
   В оригинале плюсквамперфект создает эффект подведения ито­гов, так как способен вычленить какое-то законченное звено в их последовательности и подчеркнуть особое значение события. Можно предположить также, что предпочтение, отданное плюсквамперфекту, а не перфекту, вызвано желанием ослабить негативность передавае­мого сообщения.
   С другой стороны, презенс в приказной части документа отно­сится к действиям еще не наступившим. В этом случае достигается другой субъективный эффект -- эффект неотвратимости предстоящих действий, т. е. через грамматическую конструкцию как бы внушает­ся, что воля командира обязательно будет воплощена в действитель­ности. Например:
   Auftrag der Kompanie:
   2. Kp verteidigt StЭtzpunkt "IGEL" und verhindert, daß der Feind aus nordostw Richtung Эber die HЖhenrippe in den Verteidigungsraum eindringt und den жLBERG gewinnt.
   Задача роты:
   2-я рота обороняет опорный пункт "Игель" с целью воспре­пятствовать вклинению противника с северо-восточного на­правления через гребень высоты в район обороны и не допус­тить овладения пунктом Эльберг.
   Эта коннотация достигается известным противоречием между основным денотативным значением презенса и использованием его для выражения предстоящих действий. В подобных случаях футу-рум, по-видимому, не применяется еще и потому, что он допускает некоторую двусмысленность, выражая в ряде случаев не реальные, а предположительные действия. Презенс же передает в этом при­мере непреклонность воли командира и ощущается это не прямым, а косвенным, коннотативным значением презенса.
   Таким образом, использование коннотативных значений глаголь­ных времен способно придавать тексту сообщения определенную экспрессивность и даже эмоциональность, что так необходимо при волеизъявлении. Эти наблюдения подтверждаются и рядом других исследований о коннотативных значениях глагольных времен. Важно подчеркнуть, что вычленение коннотативных значений любого рода возможно лишь при функционировании тех или иных элементов язы­ка в речи [НО], что еще раз подтверждает жизненность функцио­нального подхода к явлениям языка. Фактически функциональная семантика пронизывает и лексику и грамматику.
   Все сказанное доказывает, что стилистическая окраска высказы­вания осознается получателем сообщения лишь в ходе постоянно совершающегося в нашем сознании сопоставления н.ашей обычной манеры говорить и рассуждать с той необычной формой речи, кото-оую мы вынуждены воспринимать. В ходе этого сопоставления обнаруживаются именно те стилевые черты, которые характеризуют тот или иной функциональный стиль [13].
   Стилистический Окраска сообщения также несет 6 себе опреде­ленную часть содержания сообщения. Естественно, что, создавая транслят сообщения, переводчик должен не только сам понять осо­бенности стилистической окраски, но также и передать эти особен­ности в трансляте. При этом следует однако заметить, что конкрет­ные средства, формирующие те или иные стилевые черты текста, в разных языках и в разных национальных культурах никогда не совпадают, что можно было легко заметить при сопоставлении немец­ких текстов с их русскими транслятами, которые мы приводили выше. Очевидно, что и функционально-коммуникативные факторы реализу­ются у разных национальных общностей по-разному, что и было показано на схеме структурных элементов человеческой личности (см. схему 11). Адекватная теория перевода должна учитывать это обстоятельство.
   В заключение отметим, что в практике переводческой деятельно­сти функционально-семиотическая модель перевода, рассмотренная в этой книге, помогает достаточно успешно решать многие практиче­ские проблемы перевода именно потому, что опирается не только на чисто лингвистические факторы, но и на прагматическую сторону языковой коммуникации.
   КРАТКИЙ ТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ
   Адекватная замена -- замена одного понятия другим, эквива­лентным по смыслу и выполняемой функции Адекватный--равноценный по значению
   Адекватный перевод -- перевод, равноценный по смыслу и тож­дественный по своему функциональному предназначению
   Акт коммуникации, КА -- единичный акт языкового общения, ог­раниченный одним высказыванием и преследующий определенные цели
   Аннотирование -- краткое изложение содержания книги или статьи, ограничивающееся лишь перечислением затронутых в источ­нике вопросов
   Антонимический перевод--перевод с использованием противо­положных по смыслу понятий и с одновременным введением отри­цания
   Апперцепирующие возможности -- возможности восприятия, обу­словленные предшествующим индивидуальным опытом
   Билатеральный -- двусторонний
   Буквализм -- буквальное соответствие. В переводе: такой транс­лят, который копирует форму оригинала, не учитывая нормы ПЯ
   Внутренняя форма слова -- символическая ценность слова, соот­несенность его с различными образами, напр. слово "город" соотно­сится с "оградой"
   Выражение -- зд. прагматические компоненты коммуникативного задания
   Гомоморфизм -- однозначное эквивалентное соответствие одного элемента какой-либо структуры одному или нескольким элементам другой структуры, т. е. одностороннее соответствие
   Грамматические трансформации -- грамматические преобразова­ния в процессе перевода для согласования.структур в ИЯ и ПЯ
   Денотат -- отражение конкретного единичного предмета Действи­тельности в мозгу или совокупности тождественных предметов
   Дискретная величина--прерывная величина, состоящая из от­дельных частей. Противоположность--непрерывная величина
   Закономерные соответствия -- соответствия, имеющие устойчивую постоянность и не меняющиеся от изменения условий
   Знаковая ситуация--наличие знака, обозначаемого объекта и интерпретатора, соотносящего знак с обозначаемым
   Значение слова -- способность слова соотноситься с обозначае­мым, т. е. способность слова быть оператором нн4юрмации
   Изоморфизм -- взаимнооднозначное двустороннее соответствие отдельных структурных элементов разных систем
   Инвариант -- выражение, остающееся неизменным при опреде­ленном преобразовании переменных, связанных с этим выражением -
   Инвариант перевода -- неизменная содержательная сущность текста, подлежащего переводу, и его транслята, т. е. содержательная сущность, переходящая от оригинала к его трансляту в процессе пе­ревода
   Инвариант сообщения--неизменная содержательная сущность сообщения
   Инвариант термина -- мысленно обобщенное значение термина, которое прослеживается во всех возможных вариантах соотнесенно­сти термина с обозначаемым
   Интенция--коммуникативное намерение, т. е. намерение, пред­шествующее акту коммуникации и вызванное определенным мотивом
   Интерпретатор -- необходимый участник знаковой ситуации, т. е. тот, кто осуществляет соотнесение знака с обозначаемым
   Интерференция -- наложение одного процесса на другой, взаимо­влияние этих процессов
   Интуиция -- чутье, догадка, проницательность, основанная на предшествующем опыте
   Информация -- процесс передачи сообщений, т. е. процесс лере-дачи некоторых знаний
   Исходный язык, ИЯ --- язык оригинала, подлежащего переводу
   Квант перевода -- целостно переводимая единица перевода, т. е. исходная единица перевода, которая для перевода на составные ча­сти не делится
   Коммуникант -- участник акта языковой коммуникации, участник общения
   Коммуникативная актуализация -- выделение в содержании выс­казывания данного и нового, т. е. темы и ремы
   Коммуникативное задание, КЗ -- совокупность всех компонентов, порождающих конкретное речевое произведение
   Коммуникативное намерение -- то же, что и интенция
   Коммуникативное понятие -- общеупотребительное, понятное всем людям понятие данного языка
   Коммуникативный эффект -- определенные действия, вызываемые речевым произведением у его получателя
   Компенсация понятий -- замена стилистических средств подлин­ника другими стилистическими средствами в трансляте или переме-- щение этих стилистических средств в другое предложение
   Компонентный анализ -- членение слова на отдельные смысловые составляющие, т. е. на семы или семантические множители
   Коннотативное значение--дополнительно примысливаемое по ассоциациям значение слова, т. е. его дополнительная соотнесенность
   Корреляция -- взаимная смысловая обусловленность двух или нескольких единиц языка
   Лексико-грамматическая адекватная замена -- комплексная заме­на не только понятий, но и грамматических форм или даже всей структуры высказывания в процессе перевода
   Лексическое значение--разновидность той или иной уземы сло­ва, т. е. предельно конкретизированная соотнесенность слова с обоз­начаемым в конкретном предложении
   Логическое языковое преобразование -- некоторое преобразова­ние исходного понятия при переводе, основанное на законах логики, например, изменение причинно-следственных связей, уподобление по­нятий или расширение или сужение их объемов
   Макролингвистика -- языкознание как комплексная и вместе с тем единая наука, изучающая все аспекты языка и речевой деятель­ности
   Мотив -- повод для начала деятельности
   Научное понятие -- вся совокупность научных знаний об объекте Обозначение -- соотнесенность речевого произведения с отражен­ной в нем ситуацией действительности
   Оператор информации -- языковой знак, т. е. слово или морфема Отражение -- зд. человеческое сознание
   Перевод -- процесс создания транслята, т. е. процесс передачи' полного содержания оригинала средствами ПЯ
   Переводящий язык, ПЯ -- язык транслята, т. е. язык, на который переводится оригинал
   Поверхностная структура -- термин порождающей грамматики,. выражающий смысловые единицы, разнообразные по своему составу, но объединенные единым содержанием, которое называется ядерной конструкцией
   Понятие -- обобщенный абстрагированный образ класса объектов действительности, объединяемых по конкретной сумме признаков, т. е. логически оформленная общая мысль о предмете
   Прагматика -- исследование единиц языка в их отношении к тому лицу или лицам, которые пользуются языком
   Расширение (сужение) понятий -- преобразование понятий в про­цессе перевода для получения функционального тождества высказы­вания, возникающее из-за несовпадения объемов понятий в разных языках
   Реляция--вид семантических отношений между единицами язы­ка в синтагматическом плане, т. е. внутри одной синтагмы (предло­жения)
   Рема -- ядро высказывания, основная часть смысла, собственно содержание сообщения. ^
   Реферат -- краткое изложение полного содержания источника на основе компрессии высказываний по определенным правилам
   Реферирование -- процесс создания реферата
   Речевая деятельность -- общение людей при помощи языка, т. е. языковая коммуникация
   Речевое произведение -- словесное выражение одной законченной мысли
   Речевой поступок -- единичный акт речевой деятельности, обус­ловленный одним мотивом
   Сема -- предельная единица плана содержания
   Семантическая единица -- Структурный элемент ялайа содержа­ния в языке \
   Семантическая структура--совокупность элементов плана содер­жания в языке или в речи ;
   Семантические отношения--разновидность структурных элемен­тов плана содержания в языке, т. е. смысловые связи между языко­выми знаками .
   Семантический множитель -- отдельная сема
   Семантический уровень--уровень, на котором речевые произве­дения рассматриваются. в их . отношении к ситуациям действитель­ности
   Семема--семантическая единица, обобщающая ряд узем, т. е. инвариантное смысловое содержание ряда конкретных соотнесений языкового знака
   Семиотика -- наука о знаках и знаковых системах
   Синтаксическая единица -- формальная единица языка, опреде­ляющая место слова в предложении
   Синтаксический уровень -- рассмотрение грамматических связей в предложении
   Ситуация действительности -- соотнесение содержания речевого произведения с реальной действительностью и понятое субъектом на основе его индивидуального опыта и накопленных знаний (социаль­ного опыта)
   Смысл -- полная содержательная сущность речевого произведе­ния в акте коммуникации, т. е. с учетом сопутствующей К.А обстанов­ки общения и состояния его участников
   Сознание --отражение реальной действительности в мозгу че­ловека
   Сообщение --содержание информации, т. е. сущность передавае­мого по каналу связи знания, смысловое содержание этого знания
   Стилевая черта -- внутренняя качественная характеристика дан­ного речевого произведения, позволяющая относить это произведение к тому или иному стилю
   Стилистическая интерпретация -- изучение речевого произведения и его отдельных элементов с точки зрения условий коммуникации и функционального предназначения
   Структура личности -- совокупность и взаимосвязь всех элемен­тов, определяющих убеждения личности, т. е. совокупность всей по­лученной информации, правил, ориентации, интересов, знаний, прин­ципов и убеждений
   Субъективное мировосприятие -- объективная реальность, транс­формированная индивидуальным сознанием в ситуацию действитель­ности с учетом индивидуальных особенностей структуры личности, т. е. с учетом индивидуального и общественного опыта, знаний, убеж­дений, принципов, интересов, ориентации и иной информации
   Тезаурус--общий понятийный словарь каждого индивида или вся совокупность известных индивиду понятий данной этнической общности, т. е. данного народа
   Тема -- исходный пункт высказывания. При актуальном членении 'предложения та его смысловая часть, которая уже известна получа­телю сообщения.
   Термин -- слово или словосочетание для называния специальных понятий или специальных объектов действительности
   Терминология -- совокупность всех терминов данной специальной области знания
   Термины-реалии--термины, обозначающие специфические на­циональные понятия, отсутствующие у других народов
   Технико-стилистический прием -- прием используемый для выра­жения той или иной стилевой черты; способ построения высказыва­ния, например, логическое членение текста, выделение темы и ремы в' каждом предложении, активизация внимания языковыми или графи­ческими средствами и пр.
   Точность перевода -- под точностью перевода понимается функ- ^ циональная тождественность транслята оригиналу при эквивалент­ности их смыслов
   Транскрипция--написание при помощи фонетического алфавита или транслитерация с учетом особенностей оригинального произно­шения
   Транслитерация -- беспереводная передача текста, написанного при помощи одной алфавитной системы средствами другой алфавит­ной системы
   Транслят -- текст, полученный после перевода оригинала
   Узема--конкретная семантическая единица, отражающая кон­кретную соотнесенность слова с объектом
   Узус--традиционно принятое употребление слова, оборота речи и т. д.
   Уподобление понятий -- определенным образом обусловленная замена понятий при переводе, например, использование антонимов или логического развития понятий
   Функционально-семиотическая модель перевода -- модель пере­вода, построенная на функционально-семиотическом анализе текста
   Функционально-семиотический анализ--рассмотрение синтакси­ческих, семантических и прагматических аспектов речевого произве­дения, т. е. всех языковых и внеязыковых аспектов
   Функциональное тождество -- тождественность коммуникативных эффектов текста оригинала и его транслята
   Функциональные преобразования -- тип переводческих преобра­зований с использованием адекватных замен, компенсаций понятий и различных грамматических преобразований, когда сохраняется функ­циональное тождество между разными единицами в ИЯ и ПЯ
   Функциональные эквиваленты -- обобщающий термин для логи­ческих и чисто функциональных преобразований при переводе
   Функция речевого произведения -- вызов определенного (комму­никативного) эффекта в ходе языкового общения у получателя сооб­щения, например, информирование, стремление узнать что-либо новое, побудить к действию и т. д.
   "Черный ящик"--условный термин, употребляемый для обозна­чения неизвестной исследователю структуры подлежащей изучению системы
   Ядерная конструкция---термин порождающей грамматики для обозначения простейших синтаксических моделей данного языка;
   именуется также ядерной структурой
Оценка: 7.00*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"