...Снег ровным покрывалом укутывал землю.. Конец зимы - а он только пошел... Хлопья как листья осенью падали, крупные, состоящие из множества узорчатых снежинок...
Среди этой белой пелены то и дело мелькали какие-то тени, серые, стремительные... Время от времени раздавались тихие, скулящие звуки.. Стая... Стая пировала.. Волчье время... Волчьи пляски, стремительные, порой смертельные...
В домике, что стоял на краю леса, зажегся свет - не яркий. Не ослепляющий, а мягкий, убаюкивающий... Тихий огонек свечи. Сей огонек дрожал. И казалось, что данный огонек вот-вот потухнет. Но нет - он же сильный, этот огонек, стойкий.
Огонек осветил достаточно бледное лицо девушки, что стояла на пороге и прислушивалась то ли к завываниям ветра, то ли к стонам деревьев, что гнутся под порывами, то ли к плачу и скулежу стаи... Лихорадочный блеск в глазах выдавал легкое волнение, что внезапно овладело ею.. Снежинки колюче били по щекам, путались в волосах, набиваясь плотной массой среди тонких прядей - но это, казалось, и не беспокоило девушку. Ладонь прикрывала хрупкий огонек, не давая ветру обидеть сие творение природы-матери.
... резкий вой, тягучий, наполненный горьким одиночеством и всепоглощающей тоской, эхом отразился в ночи... девушка вздрогнула, и от этого дернулась ладошка, отворив створку сильнее, нараспашку почти, и огонек взметнулся... Ветер нашел лазейку и как бы злорадствуя, погасил пламя... Тьма укутала плащом окружающее пространство. Девушка же стояла, как будто зачарованная, все также слушая вой-плач, что до сих пор переливался в ночи.
И резкий обрыв волчьей песни.. как зов, который просил о помощи, надрывая душу слушателям нечаянным... ветер на миг затих, и стая молчала, и даже вожак стаи, матерый волк, что последние лет семь правил этой округой, не оспаривал право зова того чужака...
Ладонь девушки расслабленно опустилась на перила старого крылечка, свеча выскользнула из другой руки и покатилась по порожку. Роняя почти застывшие слезы воска, смешивая их со снегом. Не обращала внимания на холод, шаг, другой, по снегу.. ах, ноги босые по снегу белоснежному... мороз яростно жалил нежную кожу ступней, но это не беспокоило девушку - ступая мягко по этому белому покрывалу, она как в трансе шла навстречу этому зову... воспоминания легким шлейфом затягивали в ту осень, золотую, в тот лес, когда она ждала этого зова... Ветер с удвоенной силой продолжил буйствовать, и словно пытался остановить хрупкую девичью фигурку, но той как будто все равно было -она была не здесь. Если бы кто присмотрелся к девушке, то заметил бы, что с того момента как она вышла из дома (а это всего лишь мгновения), в ней появилась какая-то звериная грация... Плавная походка, словно не шла, а плыла, движения четкие, но зачаровывающие.. уголки губ чуть в улыбке, и снежинки на лице таяли, ресницы обрамляли инеем белым, а в глазах мерцал еле заметный янтарный огонек. Оставляя одинокую тропку следов, что следом заметал ветер, девушка шла к лесу, по наитию какому-то, ведь зов был единожды.. Ни звука, ни воя, лишь ветер - волчье время, да луна время от времени сквозь февральскую метель проглядывала, неярким туманным светом освещая лесную чащу, искрясь...
Ночь уже давно ступила в свои права, обнимая как заботливая мать... Волчья стая тихо шла, крадучись по пятам девушки, а та казалось бы этого и не замечала, но впечатление как всегда обманчиво...
Жгучий снег под ногами босыми чуть подтаивал, и тут же застывал, превращаясь в острые иглы льда, что ранили ступни. Но девушка этого не замечала, ровно как и не замечала оставленных ею на белоснежном покрывале зимы кровавых следов, по которым следом за ней подобострастно расстилалась стая.
Шаг-вдох.. Шаг-выдох... Немного учащенно, но испытывая невероятный восторг... От свободы, от будоражащего запаха крови.. от зова..
И шепот тихий: "Narmo", который прозвучал как крик, что лавину вызвал, ибо волки, словно эхо лесное, переливами своих голосов подтянули-подпели, передавая зов ночи, снова взорвав тишину.
... narmo...
Ветер, еще сильнее ожесточаясь, бросал горсти снега в лицо стоящей девушки, но и этого она не замечала, лишь с повелительной улыбкой наблюдала, как волки чуть поодаль рассаживаются полукругом, словно исполняя некий ритуал. Ткань рубашки оледенела и покрылась тонкой корочкой льда, которая хрустко звучала при каждом движении, кружева, с такой тщательностью вышиваемые, превратились в хрупкий узор, что застыл в эту ночь..
Да и сама девушка в данный момент была похожа на какую-то сказочную принцессу, принцессу зимы - волосы, переплетенные с нитями снега, припорошенные снегом ресницы, и нежный румянец щек, еле заметный парок дыхания, который тут же уносился ветром подальше.
Все словно замерло в ожидании - ветер, как нашкодивший мальчишка, притих где-то в кронах деревьев, волки перестали разом тянуть свою песню и обратили морды серые к глубине леса. А там в глубине, плавно передвигались два зеленоватых огонька, неторопливо, царственно. Облака внезапно расступились и свет луны потоком хлынул на заснеженную территорию.
... narmo...
Еще один шепоток, да делала шаг вперед, а колени подкосились - не успевала -падала, и руки протянула, как ивушка на берегу реки.
"Спаси, сбереги... Я знаю, ты можешь.. Я долго ждала..."
Несколько прыжков, взрывая лапами пушистый снег, переливаясь в лунном свете серебром, и вышедший из чащи зверь не дал упасть в снег, поддержал, поймал. Девушка со вздохом зарылась пальчиками в густую волчью шерсть, окропив слезинками. Хотя нет, не слезинками уже - бисеринками льда.. Все же опустилась на колени, снедаемая болью, поглощаемая криком, задыхающаяся. Как тогда.. и каждый раз - последний... Горло перехватило болью, не давая ни вдохнуть, ни крикнуть. Переплетенье чувств обычных, и обостренных жаждой жить, свободой. Пар, хотя нет - туман, заливал все вокруг, щелканье, треск еле различимые, и ни звука не могла произнести. Затишье, внезапное и тут же тихое поскуливание, радостный взрык и фонтанчики снега взметнулись из-под лап - вот она, пьянящая свобода.
И снова перелив воя, на этот раз тонко-серебристого, приправленного бархатом ночи, следом нотка басистая, сочная вплелась, и следом хорал стаи, на время затихая, чтобы нити двух голосов оплетали лунный диск и уносились ветром.
Безумство ночи, безумство стихии - все уносило вдаль. Переплетенья нитей метели, хаотичное мерцание звезд, что время от времени проглядывали сквозь дымку тучек, да искристые переливания снежинок, что отражали рассеянно лунный свет. Беспечно мятущиеся тени на снегу, среди стволов деревьев, и цепочка следов, что на снегу оставалась ровно, тут же следом заметаемая ветром.
И нет холода, нет жалящих уколов метели - только бледность все сильнее заливала личико девушки и ладошка нечаянно наткнулась на медальон, что на цепочке тоненькой, серебряной висел на груди. Как-то затуманено на него взгляд - да что - медальон как медальон -серебряный, однако на нем волчья оскаленная пасть выгравирована. Вспышка яркая в памяти, какая-то тревога, да мягко по ногам шерсть скользнула зверя, что рядом находился. Янтарь в глазах дикий у зверя, да что-то вдруг побоялась взглянуть на него. "Зверь... Да, он-то зверь, а кто - ты?"
Внутренний голос внезапно проснулся, отчаянно, звоночками стуча. Медленный вдох, причиняющий боль в груди, словно этот вдох был последним. Еще сильнее стиснув кулачок, ощутила легкие покалывания - все же медальон действовал.. Помогал, и в то же время мешал, не отпуская ее теперешнюю сущность на свободу. Да, она свободна с неких пор, но все равно эта свобода отчасти ограничена была. Как-то заторможенно девушка опустилась на колени - прямо в этот белый снег, что покрывалом пуховым для Снежной королевы был, а для нее -дорожкой, да холодной пустошью, как мысли те, что в голове витали. Хотя нет -так жарко как-то, память же услужливо подсовывала какое-то моменты из той жизни - уже казалось, прошлой. Больно же так, и слезы ненароком, такие ненужные в этот момент, жемчужными капельками, что в себе множество маленьких лун отражали, скатились по щекам и медленно, нарочито медленно упали в снег -уже превращаясь в льдинки и застыв до весны, чтобы смешаться с водами талыми. Скрип снега рядом, да шершавый язык по щекам пробежал, словно бы ту боль стирая, и так обжигающе это касание, что вздрогнула девушка, и резко на ноги вскочила. Внезапное желание убежать куда-то, раствориться в этой чаще леса, чтобы никто не нашел. Какой-то безумный взгляд, а в глазах серебристо-стальных такая же искорка янтарная мелькнула и тут же погасла. Однако поздно как-то - резкое движение руки, да медальон не выпустила, и боль горящей полоской по шее - оборвалась цепочка, да украшение (а только ли украшение?) прочь серебряным росчерком, куда -то в сумрак деревьев.
А секунды эти как вечность казались - но тут же жар тело опалил, и ярость пеленой по глазам стегнула, заставляя бежать, глотая воздух ледяной и задыхаясь снегом. Стремительно, как лань, напуганная охотником, в чащу бег, не заметив, как медальон, так беспечно выброшенный ею, маятником повис на гибкой ветке орешника, и матово сверкнул, отчего показалось, что изображение волка оскалилось угрожающе.
Но не видела уже, не видела, лишь уходила-убегала в лес, не обращая на стегающие по лицу ветки, на колющие тело шипы можжевеловые. Кровь струйками тонкими по телу, да ткань, уже так на полосочки виртуозно рассеченная лесными портными, ею пропиталась. Ничего не замечала, даже мчащегося легко рядом волка, стража как будто.... Сбегала.. а куда? Неизвестно.. главное, подальше от этого мира...от себя возможно, в то же время оставаясь свободной..