Грин Валентина : другие произведения.

Отражение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Особняк графини С. сверкал разноцветными огнями, лакеи в ливреях бесшумно проносились по коридорам с подносами в руках. Графиня давала бал по случаю помолвки младшей дочери Сони с известным в аристократических кругах князем Андрей Владимировичем Родионовым. Сама графиня чинно прогуливалась среди гостей и принимала поздравления, Соня скромно сидела у стены и непрестанно заливалась краской, гости выпивали и закусывали, а молодежь вертелась на каблучках туфель в ожидании танцев. Князь смотрел в окно.
  За гранью
  Рождение
  
  Я не помню, как я появилось на свет. Первым воспоминанием, которое спустя долгие годы жизни мне удалось вытащить из глубин своей памяти, стала вода. Поток воды нес меня куда-то, в ушах свистел ветер, а я вертело головой по сторонам, пытаясь запомнить предметы, которые проносились мимо меня с ужасающей скоростью.
  Потом я оказалось в комнате без дверей. Так мне показалось сначала. Комната была белой и какой-то безжизненной, а одна из стен подозрительно блестела.
  Что-то отделилось от стены и направилось навстречу мне. Я немного испугалось и инстинктивно заслонилось рукой. Что-то в стене сделало то же самое. Я подошло поближе - оно приблизилось тоже. Я потрогало рукой его руку, но пальцы встретили холодную гладкую поверхность, хотя визуально мне казалось, что его пальцы движутся навстречу моим.
  - Зеркало, - пронеслось в голове каким-то чужим, посторонним голосом.
  - Что такое зеркало? - спросило я в пустоту.
  - Зеркало - это предмет, в котором ты можешь видеть свое отражение.
  В голове роилось тысяча вопросов.
  - Что такое отражение? - хотело спросить я, но тут именно оно и приковало мое внимание. Внезапно я четко осознало, что там, в стене - я. Я с интересом разглядывало себя и даже начинало себе нравится, хотя нравится там было, между нами говоря, нечему. Я крутило головой, поднимало руки и ноги, когда в противоположной стене неожиданно открылась дверь. Я увидело лишь, как мое отражение заливает яркий, непривычный свет, и, повинуясь неясному инстинкту, обернулось и пошло на этот свет... Чтобы выйти к остальным.
  
  Первую пару-тройку сотен лет я было абсолютно счастливо. Сначала мне доверили поливать и пропалывать цветы, в изобилии растущие везде и всюду. Вместе с такими же молодыми и проворными ребятами, я носилось по улицам с лейками и старательно выдергивало сорняки, чтобы клумбы выглядели красиво. Потом кто-то счел, что я достаточно поднаторело в земледелии, и мне доверили чтение книжек самым маленьким. Я рано научилось читать, и чтение доставляло мне удовольствие. Еще позже я уже вовсю занималось с более старшими математикой и логикой. Видимо стоит отметить, что я было достаточно умным и сообразительным, потому что получалось у меня неплохо.
  И все эти годы я жило с чувством исключительной, просто невообразимой гармонии внутри себя - и не понимало этого. Я лишь чувствовало, что я - абсолютно счастливо. Я часами разговаривало само с собой - и только мои внутренние диалоги давали мне ощущение полноценной беседы. Тогда я еще не понимало, в чем дело. Понять мне было суждено лишь спустя три столетия.
  
  В тот день, когда мне исполнилось триста лет, я удостоилось большой чести и большого несчастья.
  Честь заключалась в том, что мне предстояло использовать свои знания и опыт на пути земном, и, пройдя через лишения и страдания, выйти на новую ступень развития и занять новое место в нашей иерархии еще на триста лет.
  Несчастье же состояло в одной малости, которую, кстати, можно было легко преодолеть. Перед первым отправлением на землю мне раскрыли причину моего внутреннего гармонии и спокойствия. Голос, инструктировавший меня до этого строго, но ласково, заявил, что во мне, как и в каждом новорожденном, заключается гармоничное соединение двух начал - мужского и женского.
  - На земле они называют это "найти свою вторую половинку", - сказал Голос. - И это действительно так. Люди часто живут, а скорее - сосуществуют - вместе и даже считают себя счастливыми. Но лишь в тот день, когда ты найдешь ее, с которой мы разделяем тебя сейчас, ты ощутишь, что твое земное предназначение сбылось.
  Я хотело возразить, еще не зная, чем закончится эта эпопея - просто потому, что где-то глубоко внутри шевельнулось чувство необратимой утраты. Но не успело, потому что в тот момент, когда Голос заканчивал свой монолог, я почувствовало резкий удар в область солнечного сплетения, зажмурило глаза от резкой вспышки света и...
  
  Книга Судьбы
  Ирина
  
  С Вадим мы прожили вместе три года. Получив психиатрическое образование, я не проработала по специальности ни года, сразу же устроившись журналистом в издательство, а Вадим успешно возглавлял собственную небольшую фирму, оказывающую консультационные услуги в области финансов. На этой почве мы и познакомились три года назад, когда я собирала материал для статьи о финансовом консалтинге, поужинали вместо интервью и как-то сразу решили больше не расставаться. Мы вообще подходили друг другу, как это выяснилось за ужином: оба не терпели ревности, были готовы предоставить второй половине свободу и не контролировать каждый ее шаг. Мне было 27, ему - 33, мы хотели детей, потому что было уже пора обзаводиться полноценной семьей и каждому из нас, по статусу, уже полагалось стать родителями. Однако по прошествии трех лет детей у нас по-прежнему не было, жили мы вдвоем и вели ставший привычным еще до брака образ жизни.
  
  Несмотря на отмеченное месяц назад тридцатилетие, окружающие редко видели во мне взрослую женщину. Я носила джинсовые костюмы, завязывала волосы в хвостики, и все называли меня Ириша или Ирочка. Вадим производил прямо противоположное впечатление, галстук снимал только перед тем, как ложился в постель, и иначе как по имени-отчеству к нему обращалась только я и несколько самых близких друзей. Общих друзей у нас почти не было, а все те, с которыми мы общались до брака, как-то очень быстро отошли в сторону, потому что они были слишком разные и смотрелись вместе немного странно. Несмотря на все это, жили мы неплохо, друг другу не мешали и браком своим были довольны.
  Изредка я выходила с мужем на банкеты и официальные приемы. Хвостики приходилось превращать в нарядную прическу, джинсы сменить на вечернее платье, но случалось это нечасто, а потому - вносило в жизнь приятное разнообразие.
  Со своей стороны мне было приятно рассказать приятельнице за редкой чашкой чая в кафе рядом с редакцией о том, какой у меня занятой муж и как много он делает для блага семьи.
  
  На работе все также складывалось относительно успешно, а в последние годы внезапно пригодилось полученное казалось бы по ошибке психиатрическое образование. Теперь я не только писала заказные статьи, но и вела в журнале колонку "Советы психоаналитика", пользующуюся, судя по количеству присылаемых писем, большой популярностью.
  
  Вопрос верности мужа с самого первого дня нашего брака волновал меня мало. Явных признаков измены я никогда не замечала, а, может быть, просто не приглядывалась, справедливо полагая, что информационный дефицит в данном случае обеспечивает крепкую нервную систему, спокойный сон и прочный брак. Сама же мужу была верна, но не из высоких соображений порядочности и даже не от большой любви.
  Однажды, распив с подругой на двоих бутылку коньяка по поводу измены подругиного мужа, я вдруг неожиданно призналась, что никогда и не думала об измене.
  - Понимаешь, я не вижу в этом смысла. Да, я не люблю мужа - возможно. Не люблю так, как мы с тобой мечтали любить в юности - когда свет не мил, и секунды, проведенные врозь, кажутся вечностью. Но ведь и никого другого я не люблю тоже.
  Потом замолчала, прислушиваясь к себе, прикурила сигарету от плавающей свечи и, медленно подбирая слова, проговорила:
  - Иногда мне кажется, что его вообще нет на свете...
  - Кого? - удивилась подруга.
  - Человека, которого я могу полюбить. Моей второй половинки, если хочешь. Мне кажется, что он еще не родился, иначе я бы обязательно почувствовала, что он рядом.
  
  Книга Судьбы
  Знаки
  
  Все началось в тот вечер, когда Вадим неожиданно уехал в командировку. Дня на три, не больше - как он сказал, торопливо собирая дорожную сумку. Воспользовавшись внезапно образовавшимся свободным домашним временем, я решила просто отоспаться, ибо в последние дни напряженный график работы, долгие вечерние обсуждения с мужем его директорских проблем, которыми он как-то сразу привык со мной делиться, практически не оставляли времени на отдых.
  Вернувшись домой, я не стала включать свет, скинула одежду на пол, нырнула под одеяло и моментально заснула.
  
  Поток воды приятно обволакивал тело и успокаивал каждую его клеточку. Течение несло меня куда-то, а я отдыхала, с интересом разглядывая проносящиеся мимо меня незнакомые ландшафты и наслаждаясь непривычным ощущением покоя и легкости.
  Потом вода куда-то исчезла, а я обнаружила себя в полном одиночестве стоящую посреди большой зеркальной комнаты. В зеркале напротив меня отражалось незнакомое лицо, а знакомого - то есть моего - не было и в помине, что само по себе показалось странным.
  - Это же сон, - успокоила я себя и сделала шаг навстречу отражению.
  Отражение, по всем негласным зеркальным правилам, тоже шагнуло ко мне.
  Я помахала ему рукой - оно помахало в ответ и улыбнулось открытой счастливой улыбкой.
  Я внимательно посмотрела на его лицо и... проснулась от собственного крика.
  
  Из зеркала, с абсолютно незнакомого счастливого лица, смотрели мои глаза.
  
  - Что это было? - спрашивала я себя, помешивая кофе в турке. Было три часа утра, но спать не хотелось вообще.
  Почему-то чужое лицо с моими глазами в зеркальной стене произвело на меня странное, если не сказать страшное, впечатление. Хотя, честно признаться, само по себе лицо было даже привлекательным. И что именно меня напугало, я объяснить не могла.
  Снова уснуть в ту ночь у меня так и не получилось. Я сидела на кухне до утра, пила кофе и курила одну за другой сигареты, а когда пачка оказалась пустой - обнаружила, что мне давно пора собираться на работу.
  
  На работе, как впрочем и всегда по средам, меня ожидал аврал. Среда - единственный день в неделю, отведенный постоянным читателям моей рубрики для очных, а точнее - телефонных - консультаций с полюбившимся психологом. Целый день по средам я отвечаю на звонки, растолковываю прописные истины и призываю не волноваться. Случается так, что вечером особо благодарные собеседники подкарауливают меня у порога редакции, чтобы продолжить беседу в более спокойной обстановке. Объяснить им, что я не практикующий психолог, не представляется возможным, а потому - я предпочитаю скрываться от них, вызывая такси к черному ходу. Но сегодня и это не помогло. Нет, служба вызова такси не подвела меня и желтая, с шашечками, Волга привычно ждала меня у маленькой неприметной двери, ведущей во двор. А сбоку от машины стояла молодая женщина. В классической "позе раскаяния", опустив плечи и с трудом сдерживая слезы. Вопреки моим опасениям, она не побежала за мной, не стала дергать за рукав, как обычно поступали наиболее рьяные мои поклонники. Может быть то, что произошло позже, случилось именно поэтому, а может потому, что где-то в глубине души в тот самый первый момент я почувствовала странную смесь жалости и жгучего желания помочь ей расправить плечи и сбросить тот груз, что буквально придавил ее к земле. А может быть, все дело было в той обреченности, что выражала ее маленькая фигурка, стоя во дворе нашей редакции под осенним дождем с непокрытой головой.
  Как бы то ни было, вместо того, чтобы привычно усесться на переднее сидение Волги, я подошла к ней и взяла ее за руку.
  
  Книга Судьбы
  Незнакомка
  
  На нашей с Вадимом кухне незнакомка расположилась в самом углу у окна. Пока я варила кофе, сидела, не поднимая головы и даже не пытаясь разглядеть квартиру, в которой неожиданно оказалась. А я, в свою очередь, задавала себе один лишь вопрос - какая сила заставила меня притащить ее к себе домой? За всю дорогу она не произнесла ни слова и даже не назвала своего имени. И вообще - она была странной. Во всем.
  Длинный черный плащ закрывал всю ее фигуру, она куталась в него так, словно ей было холодно. И даже не подумала снять его, оказавшись в квартире. Длинные волосы заплетены в косу. На ногах - какие-то старые стоптанные туфли непонятного фасона.
  
  Оставив турку на плите, я подошла к столу и села рядом с ней. Я не знала, с чего начать. Мне мучительно хотелось помочь ей и - странно! - я почему-то чувствовала необъяснимое родство с этой женщиной, хотя - по всем объективным оценкам - у меня не было и не могло быть для этого ни малейшего повода. Я просто сидела напротив и смотрела на нее.
  
  - Послушай, - вдруг произнесла она. У нее оказался неожиданно низкий, не вяжущийся с хрупкой фигурой, голос. Одновременно она подняла палец вверх, так, что я сразу поняла, что слушать нужно не ее, а что-то вокруг нас.
  - Я прошу тебя - слушай. Всегда.
  
  Загипнотизированная странной манерой собеседницы и ее безусловной уверенностью, я прислушалась. Слева от меня, со стороны кухонной плиты, раздался звук убегающего кофе.
  
  Я открыла глаза и в недоумении уставилась на художественно залитый кофе белоснежный кафель. За окном светало. Часы показывали половину седьмого утра. Я умудрилась уснуть за столом и чуть было не спалила дом, ибо зажженная сигарета выпала у меня из пальцев и прожгла на скатерти внушительную дырку. Смывая с плиты кофейные подтеки, я была уже твердо уверена, что странная женщина мне приснилась. С точки зрения психологии сновидений, которой я увлекалась в институте, подобный сон был вполне объясним. Хотя бы моими постоянными страхами возвращения домой по средам после консультаций в прямом эфире. Проанализировав собственное поведение и дав ему, как мне казалось, адекватную оценку, я полностью успокоилась еще до выхода из дома.
  
  День прошел в привычной суете. Я охрипла, отвечая на вопросы читателей, с трудом добралась до дома, выпила снотворное и заснула без снов. Что, ввиду случившегося прошлой ночью, само по себе было подарком. А наутро, выспавшаяся и отдохнувшая, уселась, наконец-то, за написание первой статьи из цикла "Разговоры на кухонном уровне" - что-то вроде практической психологии на примерах. Заняться циклом следовало бы уже давно, но за множеством дел руки как-то не доходили. Сегодня же - дошли, и я, расположившись за компьютером, приготовилась набирать текст.
  
  Честно говоря, я немного лукавила все это время насчет множества дел, не дающих мне взяться за написание статьи. Я никогда не обдумываю заранее то, что должно быть написано. Нет, я как и все прочие журналисты, собираю информацию, складываю ее на отдельные полочки в своей голове, но сам процесс написания всегда происходит спонтанно. Руки ложатся на клавиатуру и сами попадают на буковки, которые потом складываются в нужные слова. Так было и сегодня. С той только разницей, что из-под пальцев полился текст, не имеющий совершенно ничего общего с практической психологией.
  
  Неоконченный роман
  Обручение
  
  Особняк графини С. сверкал разноцветными огнями, лакеи в ливреях бесшумно проносились по коридорам с подносами в руках. Графиня давала бал по случаю помолвки младшей дочери Сони с известным в аристократических кругах князем Андрей Владимировичем Родионовым. Сама графиня чинно прогуливалась среди гостей и принимала поздравления, Соня скромно сидела у стены и непрестанно заливалась краской, гости выпивали и закусывали, а молодежь вертелась на каблучках туфель в ожидании танцев. Князь смотрел в окно.
  - Андрей... - Соня наконец-то нашла в себе силы подняться со своего стула, и ее рука в белой шелковой перчатке легла на плечо князя. - Андрей, отчего вы не идете к гостям?
  - Подите, Соня. Мне надо подумать.
  - Но о чем можно думать в такой день? Мама спрашивает о Вас. Видите, она уже идет сюда?
  К молодым действительно приближалась будущая теща и вид у нее был самый что ни на есть решительный.
  Андрей Владимирович стряхнул с себя явно невеселые мысли и отправился к столу. Сел по правую руку от Сони, аккуратно застелил салфеткой колени и невидящим взглядом уставился на графин с красным вином.
  - ... А он возьми да заяви отцу: "Не нужно мне твое наследство. И титулы не нужны. Подумаешь, граф, барон, высший свет. Я - человек, понимаешь? И жить хочу - своей жизнью, а не твоими дурацкими представлениями о морали и нравственности. Искаженными, между прочим." Так и сказал - дурацкими и искаженными. И дверью хлопнул так, что штукатурка посыпалась. - прямо напротив князя незнакомый мужчина рассказывал слушателям, по видимому, занимательную историю.
  - И что? А что граф? - посыпались со всех сторон вопросы. Князь Андрей оторвался от сосредоточенного изучения цвета вина и тоже прислушался.
  - Что граф? Граф побушевал немного. Говорят, фамильный сервиз разбил - самой Екатерины подарок. Потом пытался блудного сына урезонить. Но найти так и не смог. Был граф Полтавский-младший - да и вышел весь. Уехал в деревню, к своей Дуняше. А у Дуняши-то ни гроша за душой и происхождение самое что ни на есть купеческое. Позор! А ему - как с гуся вода. Недавно видели его в городе - здоровый, цветущий. Улыбается, чтоб его, проходимца, пополам разорвало...
  - А по-моему, он прав. - неожиданно подала голос пожилая женщина. Головы слушателей как по команде повернулись к ней. - Вот ты, супруг мой и повелитель, разве не жалел все эти годы, что не остался с Машенькой или Сашенькой, как ее там - первую твою любовь - звали?
  - Душа моя, - растерялся рассказчик и посмотрел на жену с невыразимой нежностью. А публика, напрягшаяся было от сенсационного заявления, расслабилась, увидев во фразе всего лишь милую семейную шутку.
  Князь Андрей пристально посмотрел на Соню и стремительно поднялся с места.
  - Прошу меня простить, - прошептал он невесте и незаметно выскользнул из комнаты.
  
  Комната для завтраков была пуста. На секретере у окна - как завсегдатай дома, князь прекрасно об этом знал - лежали очиненные перья и писчая бумага. Обмакнув перо в чернильницу, Андрей Владимирович задумался на мгновение и начал покрывать белый лист ровными строчками.
  
  Книга Судьбы
  Свободный день
  
  Я наконец-то оторвала руки от клавиатуры и, посмотрев на часы, схватилась за голову. Единственный положенный мне по договоренности с редактором свободный день я умудрилась потратить на написание непонятно откуда взявшегося текста, а цикл статей так и остался у меня в голове. Кстати, неизвестно еще, остался ли. Судя по последним событиям, голова у меня забита совершенно немыслимыми вещами. Графы, бароны, помолвки..
  Немного поразмыслив и выкурив первую с момента начала работы сигарету, ибо писала я, не отрываясь, я потянулась к телефону и набрала номер редактора. Придав голосу выражение виноватое и покорное, я пробормотала в трубку:
  - Сергей Иванович, у меня технические неполадки.
  - Какие такие? Кран, что ли, протекает? - пробасил в трубку редактор вполне добродушно.
  - Нет, текст не пишется. Точнее, пишется, но не тот, что вы ждете.
  - А что же? - редактор не спешил возмущаться и, похоже, был явно заинтересован.
  - Пока не знаю, но что-то художественное. Возможно, повесть. Или даже роман.
  - Да уж, Маркова. Тогда уж скажи мне, как писака писаке - есть там на что посмотреть или можно просто отправить тебя в отпуск?
  - Сергей Иванович, - взмолилась я, - на что там смотреть - три страницы написано. Я же не к тому, а просто предупреждаю, что со статьями получится задержка.
  Главный расхохотался, и мне неожиданно стало легко. И совсем не стыдно.
  - Знаешь, Ириш. Я тут подумал - бог с ними, со статьями. Материал о Ризове с тебя никто не снимал, так что будь добра - обеспечь. Потом поставим тебе в план детские дома, как и говорили. А с психиатрией своей разберешься, когда сможешь.
  Вздохнув с облегчением, я попрощалась и повесила трубку. Ризов был известным меценатом, спонсирующим образовательные программы нашего города - и материал о нем был полностью готов, детские дома я хотела получить уже давно, потому что мне было что сказать читателям - и даже заготовки были. Можно было расслабиться и продолжить записывать то, что выплескивалось на бумагу помимо моей воли и даже, по-моему, минуя сознание.
  
  Я быстро выпила чашку кофе и, соорудив себе огромный бутерброд, вернулась к оставленному с пером в руке князю.
  
  Неоконченный роман
  Письмо
  
  Аккуратно сложенное письмо было оставлено на столе в комнате для завтраков и адресовано, вопреки всем принятым в обществе канонам, Соне. Однако первой на письмо наткнулась графиня и, справедливо полагая, что у дочери нет и не может быть от нее секретов, незамедлительно прочитала. После чего, спрятав его в собственную шкатулку и заперев на замок, отправилась на поиски князя.
  Андрей курил сигару в саду и смотрел на звезды. Графиня молча присела рядом с ним и выразительно вздохнула. Князь даже не обернулся. Повздыхав для соблюдения приличий еще некоторое время и дав тем самым возможность князю начать неприятный разговор самому, она наконец-то решилась.
  - И как сие понимать? - обратилась она к нему голосом, исполненным трагизма.
  - Вы прочитали письмо? - удивился князь.
  - Я прочитала. Я должна знать, что Вы пишете моей дочери. И то, что Вы пишете - возмутительно. Вы...
  - Подождите, - голос Андрея звучал устало, - Вы возмущаетесь моей искренностью и нежеланием делать Вашу дочь несчастной?
  - Я возмущаюсь Вашей глупостью и недальновидностью. Соня не просто хорошая партия, я не говорю о том, что за ней мы даем такое приданое, которого Вам не найти во всем Петербурге. - - - Она же умница, красавица, украшение нашего общества. А что делаете Вы? Отвергаете ее, да еще и признаетесь в любви к другой?
  - Я говорю правду! - голос Андрея звучал жестко. - Вы совершенно правы - Соня милая девочка, и я не имею права...
  - Милая девочка! Не имею права! Вы не имеете права позорить ее! Что скажут люди? Как мы объясним ей, почему жених - достойный во всех отношениях человек - отказался от моей дочери, когда до свадьбы остались считанные месяцы? Как убедим общество, что она действительно чиста и непорочна? Она... На нее будут смотреть как на падшую женщину, искать в ней скрытые пороки - по Вашей, между прочим, вине. Да как Вы смеете!
  - Послушайте, графиня. Если Вы читали мое письмо, то должны меня понять. Вы женщина, Вы желаете дочери счастья. Как вы не понимаете, что я не смогу сделать ее счастливой, любя другую?
  - Другую! Что есть эта Ваша другая? Белошвейка? Прачка? Девчонка без роду и племени. Да Ваш отец перевернется в гробу, а матушка сойдет с ума от горя и унижения.
  - Не смейте оскорблять...
  - Нет, это Вы не смейте оскорблять наше доброе имя. Я не позволю Вам расторгнуть помолвку. Я сегодня же напишу Вашей матушке, я не подпущу Вас и близко к Соне до самой свадьбы и конечно уж не покажу ей Ваше письмо. А если Вы все же найдете способ... Берегитесь, князь, Вы не знаете, что такое оскорбленная женщина.
  - Позвольте откланяться, графиня, - спокойно произнес Андрей, - передайте от меня нижайшее почтение Софье Александровне и скажите, что я заеду повидать ее завтра утром.
  Андрей поднялся со скамейки и, отвесив графине поклон, зашагал к калитке.
  
  На следующий день двое из присутствующих заехали справиться о его здоровье раньше, чем он успел подняться с постели. Получив от камердинера недвусмысленные уверения в том, что Его Светлость пребывает в добром здравии, они отбыли, не дождавшись пробуждения князя, а потому последний так и не узнал, что его ранний отъезд со званого вечера был истолкован всеми с легкой руки графини как внезапно разыгравшаяся болезнь. Сразу по пробуждении камердинер доставил ему свежую почту и, наскоро просмотрев газеты, князь приступил к письмам, первое же из которых заставило его бросить завтрак и, взяв из конюшни лошадь, ускакать верхом в неизвестном направлении.
  
  По городу ходили слухи, что болезнь оказалась серьезнее, чем можно было предположить. Графиня всячески поддерживала их и не уставала повторять, что князь уехал лечиться на воды, но постоянно пишет письма и непременно появится к назначенному сроку. Соня примеряла свадебные туалеты, а вечерами открывала сундук с перинами в дальней комнате и предавалась мечтаниям.
  
  Книга Судьбы
  Первая встреча
  
  Я поставила точку и решительно выключила компьютер. За окном стемнело, бессонная ночь давала о себе знать слипающимися веками и тяжелой головой. В голове, тем не менее, крутилось готовое продолжение сюжета, и я, никогда не написавшая ни строчки художественной прозы, удивлялась лишь тому, что и откуда приходит в нее. Подумать об этом мне не удалось, ибо, устроившись на диване с пультом в руке, я уснула, не успев включить телевизор и даже не раздеваясь.
  
  Мне снился старый заброшенный замок на берегу реки. Я бродила по полуразвалившимся лестницам, любовалась гравюрами и с интересом размышляла, нет ли здесь привидений, когда, словно в ответ на мои мысли, он появился передо мной.
  - Что ты тут делаешь? - поинтересовалась я. Несмотря на то, что к особам дворянской крови принято обращаться на Вы, я пренебрегла ненужным пиететом, ибо прекрасно осознавала, что сплю.
  - Я жду тебя, - ответил князь и улыбнулся. - Ты правильно поступила и у тебя прекрасно получается. Ты только слушай...
  - Кого слушать? - хотела спросить я, но не успела, потому что стены замка внезапно исчезли, и я оказалась в простом, уютном доме. Русская печка - такую я видела только однажды, когда мы с Вадимом выбрались на дикую природу и остановились на ночь у доброй деревенской бабушки, вышитые полотенца, лавки по стенам.
  - Та-а-ак, - протянула я. - Ты намерен показывать мне древнерусский быт?
  - Вот еще, - очень современно парировал князь. - Просто здесь мне будет легче рассказывать.
  - Вот здесь, - он показал рукой на дверь, завешенную куском толстой цветной материи, - в этой самой комнате она и умерла.
  - Кто умер? - удивилась я.
  - Она. Соня. Представляешь, по иронии судьбы ее тоже звали Соня.
  
  Он замолчал, я в свою очередь задумалась о судьбе, имеющей такое странное чувство юмора. Хотела уже попросить его продолжать, когда в тишине дома раздался неуместный телефонный звонок. Я успела лишь удивиться тому, откуда взяться телефону в старом доме образца прошлого века. А потом открыла глаза и взяла трубку.
  
  - Ирка, ты спишь, как слон после наркоза, - голос Вадима звучал бодро и весело.
  - Слонам не дают наркоз - это ценные животные, - парировала я и проснулась окончательно.
  Хватит хохмить, - Вадим, тем не менее, рассмеялся. - Между прочим, я сегодня заключил таки этот контракт, представляешь?
  - Представляю, - отозвалась я устало. Мне почему-то не хотелось говорить с Вадимом. Мне казалось, что во сне я уловила что-то важное, и я боялась потерять это за ненужными разговорами с мужем. - Вадь, давай я тебе перезвоню? А?
  Я повесила трубку и побежала включать компьютер.
  
  Неоконченный роман
  Соня
  
  По иронии судьбы женщину, которую любил князь Андрей, звали так же, как и его невесту.
  Соня Арсенцева - дочь разорившегося дворянина - жила в небольшой деревеньке под Москвой, в простом крестьянском доме. Поместье отца вместе с землями и крестьянами ушло в оплату векселей, осталось немного - деревянный дом на окраине, пара пуховых перин в сундуках и одно парадное платье. Белое, с голубыми оборками.
  Но платье, как и дом, было чем-то из далекого прошлого, о котором она мечтала забыть.
  Отец Андрея был одним из кредиторов отца Сони, и после его смерти молодой князь заявился к девушке с пачкой векселей на внушительную сумму. Соня встретила его в простом крестьянском платье, когда он вошел, она что-то шила у окна. Подняла глаза от шитья и улыбнулась Андрею. Мягко прервала попытку объяснить цель визита. Сказала, что знает. И еще сказала, что ей нужно немного времени - продать имение, выехать из дома. Просила подождать - несколько месяцев.
  
  Потом как-то сам по себе завязался разговор. Говорили о книгах - любимых. Обнаружили, что любимые книги у них одни и те же. И музыка, как ни странно. Хотя, Андрей не был большим поклонником музыки и выделял всего два произведения, которые тут же, при нем, исполнила на рояле Соня, как свои любимые. Они даже осень предпочитали всем временам года, а жить любили больше в Москве, чем в Петербурге.
  
  В тот вечер Андрей засиделся у Сони неоправданно долго и ушел только потому, что столь поздний визит мог ее скомпрометировать. Ночью прокручивал в памяти случайно врезавшиеся в память фразы и ловил себя на мысли, что знает эту девушку всего несколько часов. А казалось - всю жизнь. Или даже больше.
  
  Вместо запланированных двух дней он остался в деревне на неделю и проводил с ней все дни и вечера. Они катались на лодке, бродили по полям, а вечерами, когда солнце садилось, пили на веранде чай с изумительными ватрушками. И Андрей мечтал...
  
  В сущности, князь Андрей не любил высший свет. Балы, фраки, шумные застолья - в основном раздражали. А эти женщины. Открытые плечи, прически как башни, платья как у павлинов. Ощущение, что находишься на постоянно открытой брачной ярмарке. Со смертью отца, когда Андрей унаследовал княжеский титул, это чувство многократно усилилось. Матери обхаживали его на приемах, дочери кокетливо склоняли головы под зонтиком на воскресных прогулках по бульвару. И никому не было дела лично до него. А Соне - как оказалось - было.
  
  И Андрей уже начал мечтать о том, как он поселится в деревне, рядом с Соней, и они будут жить в ее небольшом поместье, заниматься хозяйством и растить детей. Соня была бы замечательной матерью. Взять хотя бы то, как любят ее деревенские детишки. Вечерами они будут пить чай с ватрушками на веранде - все вместе, а потом - расходиться по своим комнатам. Дети - в детскую, а родители - в спальню. Стремительно вошедшую в моду манеру супругов спать по разным спальням Андрей никогда не понимал. И вот уже вторую неделю не представлял рядом с собой другой спутницы жизни, кроме Сони.
  
  Только одна проблема могла омрачить их будущее счастье. За неделю, проведенную рядом с Соней, Андрей не вспомнил об этом ни разу, но проблема осталась. И периодически начинала проступать сквозь мечты о совместном будущем, окрашивая их в нелюбимый Андреем черный цвет. Черный был цветом бальных фраков, цветом траура, а с некоторых пор - цветом, мешающим Андрею быть счастливым.
  Весь вопрос, как это часто бывает, упирался в деньги.
  У Андрея был титул и все, прилагаемые к нему, привилегии. Андрей был принят ко двору и водил знакомство с высокопоставленными особами. Однако денег у Андрея - не было.
  Нет, ему хватало денег на текущие расходы. На то, чтобы иметь возможность давать приемы, содержать на широкую ногу дом, слуг, конюшню и несколько экипажей. Но для того, чтобы жить до старости, не думая о будущем и оставить своим детям приличное состояние - на это у Андрея денег не было. Равно как не было и возможности простить Соне долг ее отца, разорвать векселя и выкупить у кредиторов ее дом.
  
  В день предполагаемого отъезда он зашел попрощаться. Соня собирала вещи и что-то напевала. Объяснила, что освобождает дом - нашелся покупатель. Жить будет в небольшом крестьянском домике на окраине. В гостиной горел камин - осень уже предъявила свои права на погоду и в доме стояла прохлада. Повинуясь внезапному порыву, Андрей сделал шаг к камину и бросил в него пачку векселей.
  - Что ты делаешь? - видимо от волнения Соня впервые обратилась к нему на ты.
  - Жгу ненужные бумаги в огне, - невозмутимо ответствовал Андрей.
  А потом, вместо заготовленных прощальных слов, неожиданно для себя самого произнес:
  - Я вернусь за тобой. Очень скоро вернусь.
  
  Книга Судьбы
  Сон или явь?
  
  Кажется, у меня началось раздвоение личности. Потому что, описывая отъезд Андрея и произнося за него слова "я вернусь", точно зная при этом, что вернется он слишком поздно, я совершенно искренне разрыдалась и, чтобы успокоится, отправилась по магазинам. Тем более, завтра следовало ожидать Вадима и хотя бы заполнить холодильник продуктами.
  Загрузив сумки до неподъемного состояния, я рухнула в такси и снова погрузилось в мысли.
  Следовало понять слишком многое, вопросы роились в голове, но постепенно, не без усилий с моей стороны, начали выстраиваться в систему.
  Первый и самый главный вопрос - откуда все это берется в моей голове - я отложила напоследок. Потому что ответа на него не находила - даже самого фантастического. Оставалось только надеяться, что ставшие в последнее время такими красочными сны не прекратятся с приездом мужа и хотя бы немного прояснят ситуацию.
  Но были еще и второстепенные, но от того не менее волнующие.
  Например, кто была та женщина в черном плаще? Почему она приходила ко мне? И отчего молчала?
  Или эти призывы "слушай, всегда слушай", повторенные сначала ею, а потом князем Андреем. Что я должна была услышать?
  
  Еще в институте я прочитала статью, в которой автор - неизвестный мне психоаналитик - пытался выявить взаимосвязь между нашими сновидениями и фантазиями, кои он приравнивал друг к другу с нашим ментальным опытом. Ментальным опытом он называл способности улавливать в пространстве определенные символы и знаки, а снам отводил роль их толкователя и интерпретатора. Автор старался написать статью так, чтобы смысл был понятен обывателю, а потому - вовсю использовал меткие сравнения, шутил, разрисовывал научные факты подчас комичными примерами из жизни, а потому - теория мне запомнилась и вдруг всплыла в голове в подходящий, по-видимому, момент.
  
  Пытаясь примерить его теорию на себя, я пришла к выводу, что являюсь счастливой обладательницей ментального опыта далеко не последнего размера, ибо сны мои в последнее время просто пестрили знаками и символами. И ни один из этих символов я не могла разгадать с точки зрения разума и логики.
  
  И еще...
  Кто был в зеркале?
  
  Таксист задумчиво стоял в пробке. Очнувшись от собственных мыслей, я посмотрела по сторонам и увидела, что таким же образом задумался целый город и очередь на светофор выстроилась внушительная. Из динамиков лилась музыка, чей-то незнакомый голос - очевидно, новый хит - пел по-французски о том, что любовь не умирает никогда. А я почему-то вспомнила Соню. И поймала себя на мысли, что не знаю, почему она умерла. Вадим самым бессовестным образом прервал монолог Андрея и, возможно, последний обиделся.
  
  - Маразм, - поставила я себе диагноз. - Маразм, переходящий все границы.
  - Ага. Старческий, - раздался у меня в голове незнакомый мужской голос.
  Я испуганно огляделась по сторонам. Таксист невозмутимо смотрел в окно.
  - Вы что-то сказали? - обратилась я к нему.
  - Я? Нет. - даже не поворачивая головы.
  Замечательно. Значит действительно маразм. Пора становиться на учет к психиатру.
  
  И все же... Что же случилось с Соней? Мною двигает отнюдь не праздное любопытство, мне, между прочим, повесть дописывать. А что если я допишу ее неправильно? И оставлю Соню в живых. Или убью ее чем-нибудь не тем, от чего она умерла на самом деле?
  - Просто слушай, - вспомнила я.
  Нужно слушать. Добраться до дома, закинуть продукты в холодильник и слушать. А говорить со мной предпочитают во сне. Значит - нужно спать.
  
  Я влетела в квартиру, оглушительно хлопнув дверью. Сделала короткий звонок Вадиму - "не волнуйся, я отключаю телефон, просто хочу выспаться".
  - Точно слоненок, - прокомментировал Вадим и улыбнувшись, повесил трубку.
  
  Сон не шел уже третий час. Я хорошо помнила, что снотворное убивает сновидения, а потому от таблетки отказалась и честно пыталась заснуть своими силами. Считала овец - до тех пор, пока не ощутила себя одной из них. Зажмуривала глаза и накрывалась одеялом с головой.
  Вечер уже давно сменился ночью, в окнах напротив погас свет. Спал весь город - кроме меня. И это было ужасно.
  
  В четыре утра я сдалась. Плотно закутавшись в махровый халат, я уселась за компьютер с намерением вычитать статью о Ризове и завтра же сдать ее редактору. А может быть и написать что-то из "Кухонных разговоров", коль скоро сюжет повести застопорился. На Ризова ушло всего двадцать минут - статья была небольшая и вполне законченная. Преисполнившись благих намерений, я открыла новый документ и приготовилась излагать основные принципы бесконфликтного поведения в семье. "Семья всегда считалась и продолжает считаться одной из самых главных ценностей общества..."
  
  Неоконченный роман
  Выбор сделан
  
  ...Возможно, такую точку зрения разделили бы далеко не все знакомые Андрея, но сам он считал именно так и стремился к созданию семьи всей душой. Особенно - в последние несколько дней. Вернувшись в Петербург, Андрей отправился к матери. Сам он давно жил своим домом - даже двумя домами, в Москве и столице, но обойтись без материнского благословения в таком важном для себя вопросе не мог.
  Намерение жениться, о котором он заявил прямо с порога, княгиней Родионовой было полностью одобрено. Она молча открыла шкатулку, достала оттуда массивное золотое кольцо с живописной россыпью изумрудов по ободку, и вручила его Андрею.
  - Это кольцо подарил твой дедушка по отцовской линии своей жене. С тех пор оно является неизменным символом верности и счастья в браке в роду Родионовых. Ты знаешь, - княгиня достала из кармана тонкий батистовый платочек и приложила его к глазам, - Мы с твоим отцом были очень счастливы вместе.
  - Я знаю, мама. С раннего детства Вы привили мне идеалы настоящего брака и настоящей любви. И вот теперь...
  - Ты уже совсем взрослый, мой мальчик. Сегодня ты обязательно должен отправиться на музыкальный вечер к графине С. Ее младшая дочь - кстати, ее зовут Соня - очень достойная для тебя партия.
  - Но мама, я хотел...
  - Поди, сынок. Мы после поговорим. После того, как ты увидишь Соню.
  Андрей прошелся по комнате. Иллюзия материнского понимания исчезала с каждым новым шагом. Княгиня молчала.
  - Мама, я не поеду на вечер к графине С., - произнес он наконец. - Я уже сделал свой выбор.
  - Выбор? - в голосе княгини зазвучали металлические нотки. - У тебя нет выбора. Я знаю, что ты сделал с векселями, а между тем это была последняя надежда поправить наши дела. Твой отец был безрассудным человеком и охотно давал в долг без расписок и обязательств. Нам с тобой - а впоследствии и тебе - нужно вести образ жизни, достойный нашей фамилии. Соня - это твой единственный шанс... Не случись этого брака - твоя мать будет умирать в нищете, по крупицам распродавая фамильные драгоценности. А ты! Да что ты за сын?
  
  Андрей молча развернулся и вышел из комнаты.
  Вечером камердинер принес ему письмо. Прочитав его, князь долго смотрел в окно на проезжающие экипажи и что-то твердил про судьбу и злой рок. А после, решительно злопнув дверью, поехал на музыкальный вечер.
  
  Спустя четыре месяца и десятки званых вечеров в доме графини, князь Родионов сделал предложение ее дочери Соне.
  Соня была милой девицей лет шестнадцати - точнее Андрей разузнать не удосужился. Она мало говорила, недурно играла на рояле и вышивала крестиком думочки. Огромная домашняя библиотека была ее любимым пристанищем в длинные зимние вечера, но читала она преимущественно любовные романы, которые Андрей не выносил. Разговаривать, таким образом, им было практически не о чем, гулять по зимнему Петербургу не доставляло удовольствия, а потому Андрей просто приезжал каждый вечер к графине, вел светскую беседу и изредка обращался к Соне с ничего не значащими вопросами, хвалил ее шитье и сдержанно восхищался музыкальными успехами. А в сущности - ему было все равно. А странное совпадение имен вызывало растущее чувство беспокойства.
  
  Книга Судьбы
  Чужой человек
  
  Я раздраженно стукнула кулаком по клавиатуре, и экран моментально покрылся непонятными буквосочетаниями. Опять...
  Я ей про статью, а она мне про Андрея.
  Любая написанная на бумаге фраза вызывает бурный поток художественной прозы. При этом в ней остается столько белых пятен, что назвать это романом, рассказом или повестью не представляется возможным.
  Например, что написала Соня Андрею? И почему после этого письма он сделал предложение другой Соне?
  Бред какой-то.
  И самое главное - почему она умерла?
  
  Скрип дверного ключа возвестил о возвращении мужа. Я выключила компьютер и с сожалением поплелась на кухню демонстрировать хозяйственный пыл.
  Вадим ворвался на кухню через мгновение после меня, залпом выпил стакан ледяной воды и мимоходом поцеловал меня в щеку.
  - В душ. Я в душ - все остальное потом.
  Мой муж всегда был отменным чистюлей, а душ для него - наиболее посещаемым местом в квартире.
  Я приготовила легкий завтрак и, сварив себе кофе, забралась с ногами в кресло у холодильника. Наблюдая за тем, как Вадим намазывает булку маслом и медом, я вдруг вспомнила о его безупречном логическом складе ума и почему-то решилась задать вопрос.
  - Скажи, Вадька, вот если бы ты был женщиной...
  - Чего? - поперхнулся Вадим.
  - Погоди, не кашляй. Если бы ты был женщиной, и в силу каких-то, в основном материальных и социальных, причин не мог выйти замуж за любимого мужчину и решил написать ему письмо, которое по твоей задумке должно привести к разрыву...
  - По электронной почте? - ехидно поинтересовался Вадим с набитым ртом.
  - Да хоть по голубиной. Так вот - что бы ты ему написал? Хотя бы приблизительно.
  Вадим торопливо проглотил остаток бутерброда и заинтересованно воззрился на меня. Я поняла, что совершила ошибку и принялась увлеченно рассказывать про интересное письмо, пришедшее в редакцию. Но где-то глубоко в голове пустила корни мысль, что передо мной совершенно чужой человек.
  
  Ничего не подозревая, Вадим между тем доел свой завтрак, я убрала со стола и поехала в редакцию.
  
  За гранью
  Наказание
  
  Я металось по комнате и отчаянно материлось. Голос, пытавшийся призвать меня к порядку, теперь только затыкал уши и изредка бормотал о том, что некоторым нужно бы вырезать клеточную память. Если учесть, кем я прожило свою последнюю жизнь, подобный словарный запас был откровением даже для меня самого. Но в стрессовой ситуации наружу вылезли все мои приобретенные знания. И в этот самый момент выливались на голову ничем не провинившегося Голоса.
  - Можно я, наконец, вклинюсь в этот безусловно познавательный поток? - ехидно поинтересовался седой мужчина в черном балахоне. Все это время он сидел в углу и наблюдал за моей истерикой, но заметило я его только сейчас. И удивилось.
  - Кто это? - спросило я у Голоса, впервые за весь наш разговор употребив нормальные разговорные слова.
  - Это наш Библиотекарь. Он хранит все Книги Жизней, которые были прожиты.
  - И еще будут, - подал Библиотекарь голос снова.
  - Как это - будут? - поинтересовалось я. - Вот этот - громогласный - только что сейчас говорил, что свою жизнь на земле мы делаем сами.
  - Сами. Но основные ее вехи прописаны в главе будущего. В этой главе больше всего чистых листов, и лишь редкие строчки покрывают ее страницы. Позже, когда будущее становится настоящим, мои ученики заполняют странички, вписывая в них историю.
  - Мне плевать на Вашу историю. Я хочу ее увидеть. Мне необходимо ее увидеть.
  - Кого? - хором поинтересовались Голос и Библиотекарь.
  - Как кого? - удивился я. - Соню.
  - Соня умерла. Ты, в лице Андрея, видел ее тело и даже присутствовал на похоронах. Ты бросил на ее гроб горсть земли и принес букет фиалок на годовщину смерти. Потом ты - по своей воле - дрался на дуэли, пропустил первый выстрел и дал противнику себя застрелить. Мы не можем квалифицировать это как самоубийство, но и на естественную смерть это не тянет. Ты оказался слабым!
  - Да. - я опустило голову в знак согласия. - Я оказалось слабым. Но не тогда - на дуэли. А намного раньше. Когда я позволило ей умереть. Я было самолюбивым гордецом, я не могло допустить, чтобы меня оскорбили, высмеяли перед светом, а когда я поняло это - было уже слишком поздно. Я не прошу вас переписывать Книгу Прошлого, не прошу дать мне еще один шанс исправить то, что я сделало. Я прошу лишь об одном. Дайте мне увидеть ее. Здесь. Или там - на земле. Она должна знать...
  - Она никогда не узнает, сын мой. - Библиотекарь приблизился ко мне и положил руку мне на плечо. - Таков закон, и мы должны ему следовать. Десятки жизней проживает каждый из нас, так и не найдя свою вторую половинку. И встречает ее лишь тогда, когда его сердце готово к этой встрече. Только сердце, а не ум, амбиции и гордость. Ты позволил своей гордости победить и растоптать свое счастье, за блеском аристократической мишуры ты не сумел разглядеть и удержать то самое важное, для поисков которого тебя и отправили на землю. А потому...
  Библиотекарь умолк, а Голос выдержал эффектную паузу и посмотрел на меня сочувственно.
  - Вы оба продолжите земную жизнь. Вы будете рождаться и умирать в установленной очередности, как это и было раньше. Но отныне и навеки вы будете сменять друг друга на земле и ни в одном из воплощений не встретитесь с ней. Никогда. Таковы правила. Ты должен был знать - тебя предупреждали.
  
  Я хотело возразить, что в земном воплощении я не мог помнить ничего из того, о чем меня предупреждали, но Голос уже вышел из комнаты. Видимо мне все же удалось вывести его из себя, ибо громкий хлопок двери заставил Библиотекаря вздрогнуть. А потом он посмотрел на меня в упор, усмехнулся и похлопал по плечу.
  
  Книга Судьбы
  Потомки
  
  Я сидела в редакции, тупо уставившись в экран монитора, и пыталась найти ответы на вопросы, которые продолжали возникать в моей голове. Поиск ответов осуществлялся мной достаточно нестандартным образом, через базу данных жителей Санкт-Петербурга. Я не знаю, что именно натолкнуло меня на эту мысль, но, задав в строке поиска имя "Родионов Владимир Андреевич", я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Действия свои я не могла ни понять, ни объяснить. Просто это имя с самого утра всплыло в моей голове и, немного поразмыслив, я решила полностью следовать своей интуиции. В конце концов, мне было совершенно все равно, что подумает обо мне неизвестный Владимир Андреевич, если он вообще существует в природе и может думать.
  Владимиров Андреевичей с нужной мне фамилией в Петербурге проживало целых три. Однако двое из них еще не справили совершеннолетие, а потому были отложены на потом. А номер третьего - 1912 года рождения - я и набирала сейчас, стоя в редакторской курилке.
  
  Трубку снял мужчина, и я с облегчением перевела дух. Честно признаться, я предполагала, что искомый Владимир успел отойти в мир иной, не дождавшись моего звонка. Однако, совладав со своей радостью, я поняла, что совершенно не знаю, о чем с ним говорить.
  
  - Владимир Андреевич?
  - Так точно, милая барышня. Чем обязан?
  - Меня зовут Ирина и, по-моему, мне необходимо встретиться с Вами.
  - Ирочка, очень приятно. Судя по голосу, Вы молодая и привлекательная особа. Я угадал?
  - Я лишь хотела...
  - Давно молодые и привлекательные женщины не жаловали меня своим вниманием. Я с удовольствием встречусь с Вами, хотя совершенно не представляю, чем я обязан...
  Я уже бежала по коридору в свой кабинет, чтобы просмотреть расписание самолетов. Вот оно - ярлык на рабочем столе. Почему так медленно грузится база? Ну же... Вот!
  - Владимир Андреевич, я прибуду в город сегодня в шесть вечера, и в восемь возьму на себя смелость...
  - Конечно-конечно. Скажите только, Вы предпочитаете чай или кофе?
  Внезапно мне стало легко и спокойно. Я рассмеялась и, сообщив собеседнику, что пью черный кофе, повесила трубку. До самолета оставалось три часа.
  
  ***
  Питер встретил меня прохладой. Над аэропортом кружились тучи, изредка накрапывал дождь. Назвав таксисту адрес, я откинулась на спинку кресла и улыбнулась.
  
  Вадиму я честно призналась, что лечу в Питер за материалом для новой статьи. Кстати, это было совсем не далеко от истины, ибо Андрей Владимирович Родионов был действительно в некотором роде героем моего очерка. О том, что героя этого давно нет в живых, если он вообще существовал когда-либо где-то, помимо моего воображения, я предпочла мужа в известность не ставить.
  
  Владимир Андреевич принял меня приветливо. Он занимал небольшую квартиру в многоэтажном доме на окраине Петербурга. Сам Родионов оказался высоким стариком - явно бывшим военным, судя по выправке. В свои девяносто с лишним он передвигался легко, говорил достаточно громко и, судя по всему, прекрасно видел и слышал.
  Квартира встретила меня запахом свежесваренного кофе, в изящных фарфоровых вазочках расположились конфеты и домашняя выпечка. И именно последняя избавила меня от тягостных раздумий.
  - Вы живете один? - спросила я, выразительно посмотрев на выпечку.
  Старик рассмеялся и покачал головой.
  - Утром приходит жена внука - кто она мне, до сих пор не понял, но девочка милая. Делает уборку, готовит еду на день. А потом мы занимаемся с ней историей - ей в следующем году на вечернее поступать, на исторический. Я историк, знаете ли. Профессор Ленинградского Университета. Вот она и ходит - ума набирается. А печет-то как - пальчики оближешь. Да вы пробуйте, пробуйте - наверняка устали с дороги. И, знаете что? Садитесь-ка лучше в кресло - тут удобнее, да и к столику поближе.
  
  Я послушно пересела в кресло, оказавшись прямо напротив стены, завешенной картинами. С самого центра стены прямо на меня в упор смотрел князь Андрей.
  
  - Ну что же Вы, Ирочка. Такой костюм испортили.
  - Извините, Владимир Андреевич. Тут кресло... - от неожиданности я опрокинула на себя чашку кофе, брызги попали на обивку кресла и удивление от увиденного на мгновением сменилось чувством острого стыда.
  - Да бог с ним - с креслом. Давайте - налью Вам еще кофе. А Вы пока придвигайте столик...
  - Владимир Андреевич, - старик уже резво побежал на кухню, когда я собралась с мыслями и окликнула его. - Кофе подождет. Лучше скажите, кто этот человек?
  - Это? - Родионов обернулся в дверях. - Это мой прадед. Князь Андрей Владимирович Родионов. Портрет неизвестного художника. Но, по-моему, удачный. Хотя о сходстве с оригиналом судить не могу.
  
  За гранью
  Библиотека
  
  С некоторых пор я заинтересовалось Библиотекой.
  Тысячи пыльных томов были расставлены по книжным стеллажам от пола до потолка, а посередине огромной комнаты сотни молодых людей старательно заполняли чистые страницы книг аккуратными буквами. Библиотекарь чинно расхаживал по залу, откинув с лица капюшон и изредка поправляя ошибающихся. Иногда один из молодых людей что-то шептал ему на ухо, и он, накинув капюшон на голову, пропадал на некоторое время. В такие моменты ребята собирались вместе и о чем-то шептались.
  Потом я узнало, что некоторые события в Книге Настоящего можно менять. Но на это нужно получить решение Голоса. Правда, лично Голос в библиотеке не появлялся и штампик "Разрешаю" на страницы книги не ставил. Все было основано на доверии.
  
  Я тогда еще не вполне понимало, зачем я провожу в библиотеке дни и вечера напролет. Через несколько месяцев Библиотекарь пошептался с Голосом, и мне, как проявившему недюжинное рвение на библиотечном поприще, предложили работу. Самую легкую - в архиве. В мои обязанности входило расставлять книги Прошлого на полках по определенному признаку, я быстро научилось ориентироваться во множестве имен и событий и постепенно в моей голове начала оформляться идея.
  
  Для начала мне нужно было найти ту единственную книгу, в которой описывалась настоящая жизнь моей Сони. Как ее зовут сейчас - я не знало, знало только, что искать ее следует в Книгах Настоящего, ибо коль скоро я нахожусь здесь, она должна быть на земле. Оставаясь после работы в библиотеке, я планомерно просматривал все Книги Настоящего, но их было слишком много.
  Потом я вспомнило фразу Голоса о том, что мы будем сменять друг друга на земле. То есть она могла родиться именно тогда, когда меня на земле не было. Круг поиска, таким образом, сужался, но неизвестно, как скоро я достиг бы цели, если бы однажды...
  
  Впрочем, все по порядку. Однажды вечером у нас случилось настоящее ЧП. Во-первых, старший из молодых людей, ответственных за заполнение Книг, был отправлен на землю. Его тут же заменили на одного из его же помощников, а меня наконец-то официально допустили к Книгам Настоящего.
  Но определяющим событием оказалось отнюдь не это - это лишь облегчило мне задачу. Главным для меня оказалось то, что впервые за все время существования библиотеки одна из полок сорвалась со стены, и книги рассыпались по полу.
  Все вокруг засуетились, бросились собирать книги и расставлять их по местам, а я уселось прямо на пол перед книгой, которая буквально упала к мои ногам.
  "Ирина с Вадимом поженились в 18 апреля 2000 года."
  
  Я почему-то сразу поняло, что это моя Ирина. С единственной открытой странички она будто смотрела на меня, как в самый последний раз, когда она была еще Соней, и мы прощались в ее домике в подмосковной деревне. Я закрыло книгу и поставил ее на полку, запомнив номер. Погладило пальцами переплет и прошептало, прислонившись губами к книжной полке.
  - Я обязательно вернусь. Обязательно.
  
  Никто не заинтересовался моими действиями. Никто даже не подумал спросить меня, почему я не собираю книги, а тихо сижу за столом, погруженное в свои мысли. Суета в библиотеке закончилась к вечеру, полка была повешена на стену, книги водворены на место в нужном порядке. Все готовились расходиться по домам.
  
  Библиотекарь уходил последним. Я сидело за письменным столом и старательно изучало должностную инструкцию. Стоит ли говорить, что инструкции в тот день мною не было прочитано ни слова? Как только за Библиотекарем закрылась дверь, и его шаги перестали звучать в гулком коридоре, я отложило инструкцию и сняло с полки единственную заинтересовавшую меня книгу.
  
  С того самого дня я оставалось в библиотеке каждый вечер и до поздней ночи читало, не отрываясь. Иногда я засыпало прямо на библиотечном столе и утром испытывало не самые приятные минуты от того, что меня могли бы застать уснувшим прямо на книге, которую я не должно было читать. Но все обходилось. И я буквально жило этими строчками и жизнью Ирины - от самого рождения. Вместе с ней училось ходить и говорить, сидело за партой на самом первом уроке и получало диплом. Устраивалось на работу, писало статьи в журналы, встречалось с разными людьми.
  А потом появился он. Вадим. И 18 апреля 2000 года...
  Читать об этом было почему-то тяжело. В Книге подробно описывалась их совместная жизнь, которая казалась мне полной радости и взаимной симпатии. И я искренне не понимало, как может моя Ирина быть настолько счастливой с другим мужчиной. Несколько дней не понимало, пока она не сказала подруге однажды, что никогда не любила мужа. А следующая ее фраза буквально сбила меня с ног.
  "Иногда мне кажется, что его просто нет на свете. Что он еще не родился..."
  
  Работать в тот день я не могло. Закрыло книгу и поставило ее на полку. Дальнейшее меня интересовало мало.
  - Она знает, - стучало в висках. Я старательно вносил в чью-то Книгу новые строчки, и меня совершенно не интересовала судьба незнакомого человека.
  И в этот момент в моей голове начал созревать план.
  
  Книга Судьбы
  На грани миров
  
  Был четвертый час утра, но я не замечала времени. Все в этот вечер и ночь казалось мне удивительным и правильным. И реакция Родионова на мое, скажем прямо, нахальное вторжение в его жизнь, и квартира, в которой я находилась, и те слова, что говорил мне ее хозяин.
  После моего неожиданного демарша с кофе хозяин все же принес мне новую чашку и аккуратно расположил ее на столике. Потом уселся напротив, прямо под портретом и молча смотрел на меня. Я тоже молчала, пила ароматный горячий кофе из тонкой фарфоровой чашки и смотрела на портрет. Удивительно, но князь Андрей из моего сна походил на него как две капли воды. Никакого объяснения этому факту я придумать не могла, более того - внезапно поняла, что объяснения мне больше не нужны.
  - Ее тоже звали Ирина, - прервал молчание хозяин.
  - Ирина? - удивилась я. - Мне сказали, что ее звали Соня.
  - Мою жену. Соня была женой прадеда. И не только. Но это долгая семейная история, хотя, насколько я понимаю, Вы за ней и приехали.
  - Откуда Вы знаете? - когда он начал говорить, я подсознательно поставила чашку на стол и на всякий случай отодвинулась.
  - Милая моя, я ученый. И у меня, надеюсь, еще не совсем отказали мозги. Вы приезжаете ко мне издалека, видите портрет, опрокидываете чашку. Какой из этого я должен сделать вывод?
  - Вы могли бы подумать, что я не в своем уме, - проснулся во мне психолог.
  - А вот не подумал. Так что, милая барышня, будете слушать мою историю или поговорим о погоде?
  И тогда я заговорила.
  Старик слушал меня внимательно и только кивал головой. Я рассказала про обручение князя Андрея, про его знакомство с Соней в деревенской усадьбе, про письмо и неожиданный отъезд. Когда я смолкла, Владимир Андреевич достал из кармана рубашки очки, протер их салфеткой и водрузил на нос. Внимательно посмотрел на меня, потер переносицу тыльной стороной ладони и произнес:
  - Не понимаю.
  
  - Не могу понять Вашей осведомленности. Мой прадед был безусловно достойным человеком, но следа в истории России не оставил, а потому - нигде в официальных источниках не упоминается. Во всяком случае - столь подробно. Это я Вам как историк говорю. Все, что я знаю о нем - я знаю из семейных архивов, сохранившихся писем и... дневника.
  - Андрей вел дневник? - я просто подпрыгнула на кресле.
  - Вел. В последние два года жизни. Вы знаете, что он погиб на дуэли?
  - Нет. - я уже ничему не удивлялась. - Когда?
  - Через три года после свадьбы с Соней С. Причем есть все основания полагать... Впрочем, с основаниями позже. А дело было так...
  
  - Андрей ускакал на лошади после получения письма, не сказав, когда вернется и вернется ли вообще. Свет, с легкой руки графини С., поверил в то, что здоровье его подорвалось, толков и вопросов отъезд не вызвал. Как Вы, наверняка, догадались, Андрей направился в подмосковную деревню к Соне. Среди его бумаг была найдена короткая записка, что-то вроде завещания. Там было сказано, что, умирая, Софья Аркадьевна Арсенцева признает в нем одного из своих кредиторов и просит расплатиться с ним в первую очередь. При этом из записки явно следовало, что в данный момент Софья Аркадьевна еще не отбыла в мир иной, во всяком случае в момент ее написания, ибо написано было под ее диктовку и даже подписано ее рукой. В этом Андрей усомниться не мог, ибо кроме него и Сони знать о сожженных векселях не мог никто. Не могу знать, что именно двигало в тот момент моим прадедом - желание в последний раз увидеть любимую, попытаться спасти ее своим присутствием, жениться на ней, в конце концов. Этого он так и не сказал. Никому. В том числе и своим потомкам. Возможно, он думал, что она умирает от тоски, и его приезд поможет ей остаться в живых и быть счастливой. Возможно, еще вечером предыдущего дня он решил, что его место рядом с ней, а письмо только ускорило отъезд. Но об этом мы можем только догадываться.
  - А от чего умерла Соня на самом деле? - задала я наконец волнующий меня вопрос.
  Старик помолчал, глядя на меня в упор, словно собираясь с мыслями. Покачал головой укоризненно и произнес наконец:
  - От истощения. От обычного физического истощения, вызванного недостатком пищи. Вот так-то, милая барышня. Но, с Вашего позволения, я продолжу.
  - Итак, Андрей прибыл к Соне спустя двое суток. И обнаружил, что опоздал. Что самое обидное - всего на четыре часа. В ее маленьком домике суетились деревенские девушки, Соня, одетая в то самое единственное платье из прошлой жизни, была практически готова к погребению. Опять же, мы можем только догадываться, что чувствовал и переживал прадед в тот момент. Но мы можем быть абсолютно уверены, что на похоронах он присутствовал - об этом в дневнике есть соответствующая запись.
  - А могу я попросить..?
  - Можете, - перебил меня Родионов. - Я отдам Вам дневник - почитаете в самолете.
  - Я поеду на поезде, - пробормотала я, сама удивившись такому решению.
  - Хорошо. Будете слушать дальше? Конечно будете, вижу.
  - А дальше все было просто. Спустя три месяца Андрей вернулся в Петербург, еще через четыре сыграли свадьбу. Андрей получил приданое, дочка графини - достойного мужа. Через год у них родился сын. К слову сказать, Вы совершенно правильно рассчитали, когда искали меня. Всех мальчиков в роду Родионовых называли Андреями или Владимирами. По очереди. Мой дед - тоже Владимир Андреевич - еще ходил пешком под стол, когда случилась эта глупая дуэль, которая и унесла жизнь прадеда.
  - Что было причиной? - спросила я, чтобы хоть что-то спросить.
  - Причиной... Причиной было желание Андрея соединиться на небесах с любимой. Это Вы, впрочем, прочитаете сами. А поводом стал неприятный разговор, состоявшийся на одном из балов, между ним и каким-то молоденьким юнкером - даже не помню его фамилии. И в дневнике она не упоминается. Мальчишка что-то сказал о неравных браках и позволил себе пошутить в адрес князя, который с его мнением слишком рьяно дискутировал. Князь счел себя оскорбленным, извинений не принял. А у барьера выстрелил в воздух и позволил себя убить. Вот и вся история, так, как знаю ее я. Что-то из того, что поведал Вам я, рассказывала мне прабабка - она прожила до 97 лет, и я успел вдоволь наслушаться ее рассказов, когда был совсем маленький. Остальное я почерпнул из дневников Андрея. Но некоторые вещи...
  Старик замолчал и посмотрел на меня выжидательно.
  - Он являлся к Вам во сне? - выдохнула я.
  - Точно. Как, по-видимому, и к Вам.
  Родионов легко поднялся с кресла напротив, подхватил чашки и понес их на кухню.
  - Спать, милая моя, и только спать. Я ответил на Ваши вопросы, а теперь Вам нужно отдохнуть.
  И именно в этот момент я поняла, что вопросов у меня больше нет.
  
  ***
  Я стояла на пороге большого светлого храма, заполненного людьми. Хор выводил незнакомую мелодию, женщины в нарядных платьях перешептывались и прижимали платочки к глазам. У алтаря, перед священником, держась за руки, стояла красивая пара. Высокий статный мужчина и хрупкая девушка в белом.
  - Венчаются раб божий Андрей с рабой божьей Софьей, - услышала я звучный голос священника. - Согласны ли вы взять в жены эту женщину, чтобы быть рядом с ней в горе и радости, в болезни и здравии, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?
  Вся церковь в ожидании уставилась на раба божьего Андрея. Божий раб держал эффектную паузу, опустив глаза в пол.
  - Да, - выдохнул он наконец. Плечи опустились, голова наклонилась еще ниже, от чего он стал ниже ростом. - Да. Согласен.
  По церкви пронесся вздох облегчения.
  А я уже летела по проходу, не чувствуя под собой пола. Я хотела крикнуть "Нет!", но меня никто не слышал и не замечал. И лишь в тот момент, когда я подбежала к Андрею и попыталась взять его за свободную руку, он тихо прошептал в пустоту:
  - Соня?
  - Да, - ответила я. - Я здесь. Я всегда буду с тобой. В горе и здравии, болезни и радости, богатстве и бедности...
  - Пока смерть не разлучит нас, - проговорил Андрей вместе со священником, закончив мою фразу.
  - Объявляю вас мужем и женой, - торжественно провозгласил священник. Андрей легко коснулся губами щеки молодой жены и с тоской посмотрел в ту сторону, откуда за мгновение до этого доносился мой голос.
  - Показалось, - прошептал одними губами.
  А я уже бежала к двери, не оглядываясь - подальше от этого места, от воспоминаний, от него. Внезапно широко распахнутые двери церкви захлопнулись прямо передо мной, и все погрузилось в темноту.
  
  Я сидела за столом в том самом доме, где впервые встретила Андрея. Русская печь, лавки по стенам. Я смотрела на чистый лист бумаги и куталась в длинный черный плащ. Мне было холодно. Кажется, в последнее время мне было холодно постоянно, хотя осень стояла на редкость теплой и солнечной.
  Я думала. Думала об Андрее, о его обещании вернуться, о его титуле и положении в обществе. Кем он будет, если вернется ко мне? Как он будет жить? Могу ли я допустить, чтобы он порвал с родными, друзьями, близкими? И ради чего?
  
  Письмо было коротким.
  "Милостивый государь. Вы оказали мне большую честь своим вниманием и предложением, но я не могу его принять. Разница в социальном и материальном положении, а так же долги моего отца Вашему, которые Вы хотели, а я не могу забыть, не позволяют мне поступить, образуясь с желаниями моего сердца, которые, к слову сказать, вполне могут оказаться лишь иллюзией. Данным письмом я освобождаю Вас от всех данных мне слов и обещаний и остаюсь искренне уважающая Вас, ..."
  
  Я вызвала деревенского мальчика и попросила отнести письмо на почту. В глубине души я считала, что эта записка не сможет разрушить наше настоящее чувство, но лишь покажет моему избраннику благородство и чистоту моих намерений, а заодно и избавит его от ненужного груза обещаний, если он дал их опрометчиво.
  Тогда я была абсолютно уверена, что он вернется.
  
  Утром меня разбудил луч солнца. Он проник за штору и тщательно исследовал мое сонное лицо. Я открыла глаза и потянулась на диване. Увидела незнакомую комнату, портрет князя Андрея на противоположной стене. Хозяин гремел на кухне чайником.
  Я прошлепала в ванную, чтобы привести себя в порядок, посмотрела в зеркало на свое лицо, которое отнюдь не украсила почти бессонная ночь. И вспомнила...
  
  Черный плащ, опущенные плечи, виноватое выражение лица. Молчаливая женщина на моей кухни, от имени которой я видела сегодняшний сон. Соня Арсенцева. Сегодня во сне я видела себя, но я была Соней.
  Я. Была. Соней.
  
  Все встало на свои места.
  
  Книга Судьбы
  Круг размыкается
  
  Соседкой по купе - а я действительно решила ехать на поезде - оказалась женщина лет сорока. Я бросила сумку на верхнюю полку, положила на колени пожелтевшие прошитые листы и приготовилась к чтению. К моему глубокому сожалению соседка была чрезвычайно болтливой женщиной, поезд отправлялся днем, а потому - надежды на то, что она устанет разговаривать и заснет, не было никакой.
  Нескончаемый словесный поток о муже, детях, работе и погоде был прерван звонком Вадима, который просто интересовался моими делами и времени прибытия домой.
  Я искренне удивилась, услышав его голос. Еще больше удивилась, когда вспомнила, что он является моим мужем и пришла в окончательное недоумение, когда он заявил, что соскучился по мне. За последние часы я успела основательно подзабыть, что являюсь замужней женщиной.
  
  Однако, звонок мужа позволил мне выйти из купе, предусмотрительно захватив с собой бумаги, и, поговорив по телефону в тамбуре, я направилась в вагон ресторан. Сделав заказ, мельком заглянув в меню, я разложила бумаги на столе и погрузилась в чтение.
  
  "11 марта 18** года
  Сегодня ровно год как я женат. Моя жена милая женщина, месяц назад она родила мне сына и наследника, но никогда еще я не чувствовал себя таким несчастным. Каждую ночь я вижу один и тот же сон. Я бегу по огромному городу, вокруг тысячи лиц, но я ищу в этой толпе только одно - знакомое, родное. И не могу его найти. Люди хватают меня за руки, задают вопросы, пытаются остановить. Но мне нет до них дела. Я все еще надеюсь найти то самое единственное лицо. Единственного человека, найти которого не возможно.
  А потом из толпы выделяется старик. Он подходит ко мне, и я останавливаюсь. Замираю на месте, потому что знаю - от него не нужно убегать. Почему-то знаю. Он берет меня за руку, отводит в тень деревьев, говорит со мной ласково. Но говорит при этом - страшные вещи. О том, что я не выдержал испытания. И о том, что я никогда не увижу ее.
  Получив от нее первое письмо, в котором она освобождала меня от всех обязательств, данных ей, я почувствовал странную смесь злости и облегчения. Злости на нее - за то, что не сумела оценить меня и моих чувств. Замешанная на удобном для меня предположении, что она надеется поправить свое материальное положение с помощью более выгодного замужества, мысль эта разрасталась и завоевывала самые отдаленные уголки моего ума. И спустя несколько дней я почувствовал себя действительно свободным от обязательств, убедил себя в том, что ошибся, поддался магии момента и деревенской романтике.
  И действительно - ошибся."
  
  Я отложила рукопись и сделала большой глоток коньяка из рюмки. Оказывается, Андрей тоже видел сны. И в этих снах ему постоянно напоминали, что никогда не сможет найти Соню. Ни в жизни...
  - Ни после смерти, - закончил мужской голос мою фразу. Я привычно посмотрела по сторонам. Никого поблизости.
  - Но я тебя нашел, - продолжил голос. - Я придумал, как их можно обмануть.
  - И как же? - поинтересовалась я вслух.
  Молчание. Кажется, у меня начинаются галлюцинации.
  
  Я пролистала дневник до самого конца, бегло проглядывая страницы. Андрей писал о своем сыне, о том, что жизнь для него кажется бессмысленной игрой. Одно и то же на сотне листов. Нет, читать было безусловно интересно, строчки трогали до глубины души, но мне важно было понять...
  Последняя запись была датирована 12 августа 18** года. Сегодня было десятое. Этот факт я отметила для себя машинально.
  
  "Сегодня я вызвал юнкера на дуэль. Друзья всполошились, мальчик принес мне свои извинения, испугался видимо. Глупый. Я не собираюсь его убивать. Мне всего-то и нужно - хорошенько разозлить его, чтобы он не промахнулся. Я хотел оскорбить его первым, чтобы за ним осталось право первого выстрела, но не успел. Вспылил, бросил перчатку. В свое оправдание могу сказать лишь одно - юноша демонстрировал исключительную невозмутимость и тактичность. А ждать я больше не мог. Я измучился сам и измучил окружающих. Моя бедная жена не знает, что делать и с каждым днем становится все более молчаливой. Мы почти не разговариваем с ней, я съехал в другое крыло дома, и сын прибегает ко мне на два часа в день. Да и то не всегда, потому что даже в столь нежном возрасте чувствует, насколько мне нет до него дела. Но сегодня все закончится. Завещание в полном порядке, бумаги разложены. Пора поставить точку."
  
  На месте предполагаемой точки расплылась жирная клякса. Андрей явно постарался ее поставить - чернил не пожалел.
  Вера в потусторонние силы, желание быть вместе с любимой хотя бы после смерти толкнули его на нестандартный поступок, но я не могла его осуждать. Почему-то. Более того, в последние часы мне стало казаться, что приведись мне очутиться на его месте - я поступила бы так же.
  
  Домой я заявилась в 10 вечера и сразу же шмыгнула в ванную. Рассказывать Вадиму о результатах своей поездки не хотелось и не представлялось возможным.
  - Я хочу спать, - категорично заявила я, поворачиваясь к стене, в ответ на его вопросы и попытки завести разговор. Более того, мне просто необходимо было уснуть и получить ответы на свои вопросы. До 12 августа оставалось всего два дня. Что это значило - я не знала, но почему-то именно с этой мыслью погрузилась в сон.
  
  Из зеркальной поверхности, с совершенно незнакомого лица, смотрели мои глаза.
  - Кто ты? - спросила я.
  - Не знаю, как тебе больше нравится. Андрей, быть может. Хотя, это не единственное мое имя. Так же, как и у тебя.
  - Соня, - прошептала я. - Ирина или Соня.
  - Догадалась. - отражение довольно покивало и жестом показало на пол. - Садись.
  Я уселась прямо на голые плиты, отражение последовало моему примеру.
  - Расскажи мне то, о чем я еще не догадалась, - попросила я.
  - Обязательно, - усмехнулось отражение. - Только скорее уж то, о чем ты не можешь догадаться.
  - Надеюсь, то, что мы с тобой половинки одного целого, ты уже поняла?
  - Хватит хохмить, - возмутилась я. - Сейчас опять зазвонит телефон или будильник, или Вадим захрапит, а ты время тянешь, как будто тебе его девать некуда.
  - Ладно. Тогда обойдусь без прелюдий. Из-за нашей - или скорее моей - ошибки...
  - Но я ведь тоже написала глупое письмо, - я попыталась успокоить отражение, взяв на себя хотя бы часть общей вины.
  - Ладно, но поверил-то в него я. И действовал в соответствии с ним - тоже я. Так вот, из-за моей глупой ошибки мы с тобой вынуждены никогда не пересекаться - ни на земле, ни здесь.
  - Где это здесь? - на всякий случай уточнила я.
  - Не прикидывайся, - отражение начинало злиться. - И не перебивай. Мы с тобой никогда не встретимся и не сможем ни объясниться, ни исправить наши прошложизненные глупости. Так говорят. А они знают, что говорят. Но мне кажется, что я нашел выход.
  - Какой?
  Сначала я нашел тебя. В библиотеке.
  - Где? - я расхохоталась
  - В библиотеке. - послушно повторило отражение. - Я нашел твою Книгу Жизни и почему-то сразу понял, что это ты. Сначала я просто читал, а потом научился подавать тебе знаки. Я сейчас объясню. Дело в том, что будущее в Книге намечено только общей канвой. С течением времени мы вписываем туда события, которые происходят. Когда меня допустили до этой работы, я взял себе твою книгу - никто не обратил на это внимания - и, помимо события твоей жизни, начал вписывать туда знаки и сны. А иногда даже пытался говорить с тобой. Правда, ничего толкового сказать так и не решился - просто хулиганил.
  - Я чуть из машины не выпала от твоего хулиганства, - парировала я.
  - Но ведь не выпала же, - рассмеялось отражение. - Я пытался рассказать тебе о нашей прошлой жизни. Я долго думал и не нашел ничего лучшего, как заставить тебя написать книгу. Извини, тебе было тяжело поначалу. Я не хотел.
  - А потом ты начала догадываться обо всем сама. Я даже удивился, когда ты разыскала правнука. И обрадовался, потому что ты начала справляться со всем без моей помощи.
  - А зачем ты показал мне Соню? - задала я самый непонятный вопрос. - Тогда, впервые у машины.
  - Не знаю, - смутилось отражение. - Возможно, мне самому хотелось ее увидеть.
  Я поднялась с пола и подошла к зеркалу вплотную. Отражение сделало то же самое, и теперь наши глаза смотрели друг на друга, разделенные лишь зеркальной перегородкой. Я прикоснулась рукой к холодной поверхности, в надежде встретить его руку, но пальцы почувствовали лишь зеркальную гладь. Я прислонилась лбом к стеклу и прошептала:
  - Я хочу обнять тебя. Я прожила неизвестно сколько жизней, так и не почувствовав рядом с собой любимого человека.
  - Я тоже, - выдохнуло отражение в ответ. - Я хочу обнять тебя и никогда не разлучаться.
  А потом я решительно отошла от зеркала и уселась на пол.
  - Я знаю, что делать. - сказала я. - Слушай.
  
  ***
  Проснувшись, я аккуратно запаковала дневник Андрея в конверт и, написав знакомый адрес, отнесла его на почту. Девушка в окошке старательно выписала мне квитанцию и шлепнула штампик с датой.
  11 августа 2003 года.
  Потом, убедившись, что Вадим уже уехал на работу, вернулась домой и села за компьютер. Перечитала написанное за эти дни, сделала несколько правок и отослала редактору по электронной почте. С припиской "прочитать и решить, что с этим делать, ибо я не знаю". Редактор позвонил через 10 минут и поинтересовался, где меня мордуют черти. Я сослалась на внезапный грипп и попросила больничный до конца недели. Никто не возражал - поскольку Ризова я сдала, а детские дома стояли в плане на следующий месяц. К тому же - я пообещала непременно появиться завтра на ежедневную телефонную конференцию.
  До прихода мужа я успела привести в порядок все свои вещи и дела, сходить в церковь и принять ванну. Мы тихо поужинали на кухне, я внимательно слушала его рассказы о работе и молчала. Вадим был абсолютно чужим. Абсолютно. На ночь я приняла две таблетки снотворного и уснула еще до наступления темноты. Мне не нужны были сны. Мне вообще больше ничего было не нужно.
  
  Утром я тщательно привела себя в порядок и явилась в редакцию. Нездоровая бледность и синие круги под глазами не вызвали вопросов - я же болела гриппом. До пяти вечера я привычно отвечала на телефонные звонки. Прервавшись на чашку кофе, вызвала такси к 17-30 к главному входу.
  
  Ровно в 17-30 я появилась из дверей редакции и остановилась на пороге. Желтая, с шашечками, Волга ждала меня у подъезда, а рядом с ней, опустив голову, стоял молодой мужчина.
  - Явно ненормальный, - привычно оценила я. Дрожащие руки, блуждающий взгляд. Левую руку он держал в кармане, а когда я появилась, поднял голову и посмотрел на меня в упор. Еще неделю назад я бы обязательно испугалась и повернула обратно. Но сейчас - все было правильно.
  
  Я спустилась по ступенькам и взялась за дверцу машины. В этот момент мужчина сделал шаг навстречу мне и вынул руку из кармана. В ярких лучах августовского солнца блеснуло отточенное лезвие ножа.
  - Ты... - прошипел он, и лезвие, ослепив меня отражением солнечных лучей, полосонуло мне по горлу.
  
  Вокруг суетились люди, я еще успела заметить, как таксист, выскочив из машины, скрутил парню руки за спиной. Кто-то пытался остановить кровь, но я, собрав последние силы, оттолкнула от себя руку и погрузилась в темноту.
  
  Темнота окутала меня и понесла стремительным потокам. Где-то вдали забрезжил свет, проступали контуры предметов, я с интересом разглядывала незнакомую местность до тех пор, пока не оказалась в комнате с зеркалом во всю стену.
  Из зеркала на меня смотрел Андрей.
  Я шагнула к нему и увидела, как зеркальная поверхность замутнела и растворилась. Он протянул мне руку. Опасаясь встретить пальцами холодное стекло, я инстинктивно спрятала свою за спину.
  Мы стояли и смотрели друг на друга, не решаясь приблизиться, когда где-то сбоку стены открылась незаметная дверь. Старый мужчина в черном балахоне приблизился к Андрею и похлопал его по плечу, а потом соединил наши руки, накрыв их своей и торжественно произнес:
  - В горе и радости, богатстве и бедности, болезни и здравии... - И даже смерть не разлучит нас, - сказали мы хором.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"