Старский Валерий. S-T-I-K-S Змей

Предисловие

Удача дева переменчивая, вот она с тобой, и вроде бы уже попривык держать красавицу под руку или за какое другое место, ан нет, знай, друг, товарищ -- господин Облом Обломище и вся его похоронная команда всегда где-то рядом, и не стоит расслабляться.

Ночь очередной спецоперации выдалась даже лучше прогнозируемой. Шторма в южных морях бывают такие, будто находишься в гигантском миксере, -- настоящий кайф для прирожденного воина или валькирии.

Вертушку трясло и болтало на пределе отказа техники. Внутри, в темноте, периодически озаряемой вспышками молний, в полном боевом оснащении довольно скалились боевые пловцы, как же, впереди почти джакузи, теплые воды Персидского залива, это тебе не Балтика.

Замигал оранжевый плафон. Тут же из распахнувшейся двери пилотской вынырнул как черт из табакерки выпускающий и во всю силу своей иерихонской трубы заорал, сотрясая пространство:

-- Подобрались, Перуновы отродья! Пошли! Пошли!

И они выстрелили собою в бушующую бездну.

Одному, с позывным Оружейник, не повезло, на глубине его встретила скала. Братья по оружию и крови не бросили, а зря. Он бы предпочел выстрел.

Глава 1. Мишень под землей

Санкт-Петербург, адмиралтейство, кабинет последнего морского министра Российской империи, Ивана Григоровича

Как и положено, в кабинете высокого морского чина пахло хорошим табаком и под стать отменным ромом. Компания в таком-то месте собралась необычная: несколько высших офицеров ВМФ России и столько же в гражданском, в приличных костюмах, при галстуках. И невооруженным глазом было заметно, свою одежду сидевшие напротив офицеров носить не умели, не сидело цивильное на них, и все тут. Этим ребятам скорей подошла бы привычная для них одежда: джинсы, кроссовки, свитер -- универсальная одежда для молодых ученых.

Вошел адмирал. Все встали. Адмирал на ходу жестом указал садиться.

-- Предлагаю без официоза, времени нет, совсем нет. Сергей Павлович, докладывай.

Внушительный боевой офицер в чине капитана первого ранга кивнул и доложил:

-- Объект 02342* завершен и готов к испытанию, планируем ко Дню морской пехоты, к двадцать седьмому ноября. Осталось утвердить вахтенного на автономку.

-- Кандидаты?

Батин Сергей Павлович, которого все звали Батя, уверенно выложил на стол дело.

Адмирал удивленно приподнял брови:

-- Один?

-- Так точно, Виктор Викторович, один. Ручаюсь за него, блестящий боевой офицер, капитан третьего ранга, специалист по стрелковому вооружению, -- отчитался Батя, с небольшой заминкой дополнив: -- Лучший специалист, допуск по секретности полный. Присутствующие офицеры с кандидатурой соискателя согласны, с научным отделом Минатома, -- мужчина кивнул на сидевших напротив гражданских, -- также все согласовано.

-- Оружейник? -- хмуро смотря в глаза подчиненному, спросил адмирал.

-- Так точно, -- ответил Батин и скрипнул зубами.

-- Не скрипи зубами, не скрипи, черт морской. Как он?

-- Держится.

Адмиралу вдруг вспомнилось, как его в первый раз жизнь столкнула с Оружейником. Они тогда болтались в Атлантическом, как же, совместные учения с НАТО. По окончанию к ним на флагман напросилась целая толпа натовских офицеров, чтобы отметить успешное окончание.

"Ага, отметить, жалом поводить, нос свой лисий куда не следует сунуть", -- усмехнулся про себя Виктор Викторович.

Суть да дело, за столом зацепились за стрелковое оружие, мол, все у русских хорошо, а вот снайперское оснащение дерьмо. Провокация чистой воды, и ведь повелись. Итальянцы тогда быстро все организовали, демонстративно две бутылки из-под шампанского за борт, с катера подняли снайперку и спеца -- заранее подготовились, заразы. Бутылки, покачивающие золотыми головками, уже прилично отнесло течением. Надо сказать, стрелять с палубы то еще искусство, качка меткости не прибавляет. Итальянский стрелок метился долго, выстрел, второй -- попал. Все кричали, хлопали в ладоши, а вот и подход. Один из офицеров нагло так, с поддевкой сказал:

-- Если из ваших кто-то с пяти выстрелов попадет, с нас ящик лучшего шампанского.

Адмирал снова улыбнулся, досконально все вспомнилось: тепло, чайки кричат, пахнет океаном, и слащаво-ехидные лица партнеров задевают самолюбие.

-- Батин, что делать будем?

Оказалось, Батя уже подсуетился. К нему по палубе чеканным шагом подошел спецназовец со снайперской винтовкой за плечами и доложился по всей форме.

-- Ладно-ладно, сынок, можешь вот ту золотоглавую подстрелить?

-- Есть, -- ответил лейтенант, выстрелил навскидку, без всякой подготовки, и попал. -- Разрешите идти?

-- Идите.

Надо было видеть, как корежило в улыбках натовских засранцев, а ящик тогда они все же выставили, хоть это по-честному...

А теперь вот личное дело на столе -- Войнов Михаил Валентинович.

"Эх, Михаил... Не повезло тебе, Миша", -- покачал головой Виктор Викторович и хлопнул рукой по папке.

-- Добро, утверждаю.

Когда же адмирал отбыл, Батя, присев, перевел дух.

-- Получилось.

***

Красногорск, "3 ЦВКГ им. А. А. Вишневского" Минобороны России

Тихая звездная ночь, длинный переход между корпусами, у огромного панорамного окна с видом на заснеженные деревья и ночное небо одиноко притулилась инвалидная коляска, в ней мужчина лет тридцати. Лицо волевое, даже скорей суровое, с легкой щетиной, его можно было бы назвать привлекательным или даже красивым, если бы не характерная больничная бледность и неутешительное клеймо параплегии*.

Когда маешься несколько лет по госпиталям, рано или поздно приходит время подводить итог, а он, этот итог, мягко говоря неутешительный. Все что ниже двенадцатого ребра, уже не при делах, окончательно и бесповоротно, и даже в высшей инстанции обжалованию не подлежит.

Пять лет, целых пять лет он терпел, не давая себе слабины. Меж операций и реабилитаций Оружейник со свойственным спецназовцу неистовством до рвотных позывов тренировал, истязал и истязал то, что двигалось и жило еще в его теле. Так или иначе, его неистовое желание встать на ноги ни к чему не привело, разве что он научился самостоятельно испражняться и еще кое-каким другим суровым хитростям спинальников.

Врачи очень хвалили и утверждали, что он уникум, -- за столь короткий срок столько достиг, хотя Миху эта похвала не очень-то бодрила, она скорей даже злила.

Жизнь же за этими многострадальными стенами шла, бежала своим чередом. Теплые ливни сменялись хладными белыми мухами, и по кругу, по кругу. Сначала перестала в его палате появляться жена, следом реальная жизнь будто кислотой вытравила по очереди друзей и знакомых, а потом и знакомых знакомых, а родственников у Михаила и вовсе не было, какие родичи могут быть у ораниенбаумской сироты. В один из дней и телефон предал, умолк, и похоже, навсегда, будто ему безвозвратно электронный язык вырезали. Тот, кого когда-то называли Оружейником, никого не осуждал -- у всех своя жизнь, и для того чтобы выжить, нужно движение, обездвиженные первыми сходят с дистанции благополучия, он же теперь тормоз, и на фиг никому не нужен в таком-то стремительном мире. Колясочник провел пальцами по влажному стеклу и тихо сказал:

-- Битва проиграна, что ж, нужно дернуть за это, жаль, из гостей только звезды, -- ладонь воина прижалась к стеклу, за которым, на небе, мерцали мириады огоньков. -- Сколько же я не пробовал серьезный алкоголь? -- спросил Михаил в тишине и тут же заключил: -- Столько не живут.

Сидящий в коляске мужчина вынул из-за пазухи граненый, как же без него, ритуал, как-никак, и два флакона с медицинским спиртом -- подгон от белых ангелов. Девчонок-сестричек он всегда защищал, даже теперь. К сожалению, похотливых имбецилов, считавших себя в праве по любому поводу, всегда и везде предлагать свои поношенные причиндалы, как какое-то благо, всегда в достатке. Миху еще уважали и старались не идти супротив отмороженного спецназовца, на лице которого нет-нет да и проявлялась в моменты раздражения маска бешеного, несломленного берсерка. Настоящий хищник даже с перебитым позвоночником остается опасным.

Михаил открыл флакон, вылил огненное пойло в стакан, полюбовался жидкостью. Сделал несколько подготовительных вдохов-выдохов. Задержал дыхание на половине выдоха, выпил, затем медленно вдохнул носом, выдохнул, еще немного подышал носом, пока не перестало жечь в пищеводе.

-- Хорошо-то как! -- расслабившись и успокоившись, выдохнул Оружейник.

Он еще долго смотрел на звезды, а звезды смотрели на него. Почему-то Войнов больше всего с детства любил смотреть на Большую и Малую Медведиц, нравились они ему, и все тут, опять же, кто в России не любит медведей -- символ, как-никак.

-- Привет, Медведи, куда идете?

-- Домой, -- ответили медведи, -- и тебе пора, -- и продолжили свой извечный путь.

-- Верно, похоже, и мне пора.

Светало. Миха вынул длинный железный штырь, лично заточенный втихаря о кафель и хотел было вогнать успокоитель в грудину, как оглушительно заголосил телефон.

-- Привет, солдат, -- рявкнул до боли знакомый голос.

-- Здравия желаю, товарищ капитан первого ранга, -- как можно бодрее ответил Миха.

-- Как ты?

-- Безделье подчистую сожрало, даже ногтей не оставило, Батя.

-- Представляю, у меня тут рядом, в Сосновом Бору, стрелковый клуб образовался, хороший тир, и все такое. Приглашаю, пожжем боезапас маленько, пусть люди полюбуются на заоблачную вышину. Покажешь свой класс желторотым птенцам. Да и дело у меня к тебе есть, рассчитываю, и не только я. Оружейник, если честно, ты позарез нужен. Хватит там прохлаждаться да сестричек щупать, делом нужно заниматься.

-- Да я...

Его бесцеремонно прервали:

-- Отставить плачь Ярославны! Все ты можешь, призвание и навыки не пропить и не потерять, это уже в крови. Надеюсь, наши эскулапы еще не всю кровь из тебя выпили?

-- Да нет, этого добра еще навалом осталось, Батя.

-- Вот и я говорю. Ну, не томи, устрою, как в "Хилтоне".

-- Согласен, -- сквозь сжатые зубы выдавил Михаил, едва сдерживаясь. По его суровому лицу текли слезы, беззвучно, как и подобает снайперу.

В Пулково его встречал сам Батя, увидев, прищурился, пригляделся и заявил:

-- Зато руки как нужно прокачал.

-- Здорово, Бать!

-- Здорово, Оружейник! -- обнялись, как смогли. -- На Ваську к тебе заглянем? Жена, друзья?

Оружейник отрицательно покачал головой.

-- Все ластиком стерлись.

Трешку на Васильевском острове он давно приобрел, да вот обжить как-то не сподобился, что там, на обои смотреть, что ли.

-- Понял, -- буркнул понятливый полковник.

До Соснового Бора доехали быстро, остановились только в Ораниенбауме, Оружейник попросил переехать железнодорожный переезд, тот что у Железнодорожного вокзала, и проехаться по Угольной стенке, всласть подышать родным воздухом Рамбова да на Финский с Кронштадтом полюбоваться. На пограничном посту в Лебяжьем их машину даже не тормознули, здесь знали Батю.

Тир под вывеской "Мишень" откровенно разочаровал. Да, чистенько, в фойе на ресепшене девочка красивая, да, все функционально, современное антирикошетное покрытие, отличная освещенность, оружейное разнообразие, двадцатипятиметровая галерея, стояли стрелковые столы, упоры с оптикой отслеживания выстрела. На втором этаже -- галерея пятидесяти метров в длину. Но все это как-то по-граждански, да и непривычной суеты у стрелкового барьера было чрезмерно много. В тире находились сразу несколько молодежных компаний.

Двое парней, видимо, вдохновившись реконструкцией Великой Отечественной, бессмысленно жгли боеприпас из ППШ. На крайней дорожке задорно смеялись яркие девушки, вызывающе одетые, явно не для тира, судя по всему, забавлялись девяносто второй "Береттой". Инструктор, слегка седой мужчина, похоже, потерял контроль, скорей всего, сейчас больше думая не о калибре 9х19 и пятнадцати патронах в магазине "Беретты", а о выставленных напоказ параметрах 90-60-90. Нет, нарушений стрелкового кодекса Оружейник не заметил, просто армейская привычка -- вторая натура, и хаоса она не терпела, однако сказать что-либо Войнов не осмелился.

Офицеры снова спустились на первый этаж и проследовали через ресепшен влево. Попали в непонятно куда ведущий узкий коридор с низкими потолками, будто вырубленный в массиве бетона. Он заканчивался узкой, подозрительно добротной стальной дверью, ведущей то ли в бывшую щитовую, то ли в подсобку уборщика. Внутри на полу лежал желто-грязный обшарпанный кафель с прорехами, по центру стояли две древние спортивные лавки, а по периметру -- старые, ржавого цвета упадка и запустенья шкафчики с номерами, нанесенными когда-то белой краской. Батя, не смущаясь, заскрипел створками одного из раритетных шкафчиков, на удивление, достав оттуда два стакана и на первый взгляд настоящий "Бакарди".

-- За встречу и наших по капле. Не против?

-- Давай. Морские демоны при встрече завсегда ромом своих поминают, -- осипшим голосом обмолвился Миха.

Полковник помолчал, скрипнул зубами и слегка вдарил кулаком в плечо бывшего подчиненного:

-- Все будет путем, Оружейник, -- разлили, не чокаясь накатили. -- Здесь поговорим?

Михаил кивнул.

-- Что скажешь про объект?

-- Батя, без обид, тир хороший, и это пистолетный тир, но настоящие игрушки здесь использовать баловство одно -- сотка нужна хотя бы. Кто ты здесь, Батя?

Капитан первого ранга пожал плечами:

-- Никто, рядовой член клуба. Тимур Вячеславович, директор "Мишени", сосед мой, дружим.

-- Ясно, темнишь ты, Батя. Сидим в какой-то бичарне, с дверью, на которую пластид тратить жаль, думаю, и килограмма мало будет.

Старший по званию заулыбался:

-- Глаз-алмаз, моя школа. С дверью, согласен, упущение, исправим, завтра же закамуфлируем под щитовую, "осторожно -- убьет", и все такое. На вот, подпиши о неразглашении.

Оружейник прямо на подлокотнике инвалидной коляски, не читая, подмахнул. Батя, довольный, встал, поставив свой бокал на скамейку, подлил собеседнику, подмигнул:

-- Теперь можно и серьезно поговорить. Ты прав в своих выводах, тир -- это лишь прикрытие. Прежде чем предложить тебе службу, от которой ты вряд ли откажешься, расскажу небольшую предысторию, чтобы тебе понять, что тут и как тут.

Когда-то коллективы атомных станций СССР активно соревновались между собой -- бокс, биатлон, тяжелая атлетика, стендовая стрельба и еще много чего, и уж поверь мне, это были настоящие баталии, кровь и пот, по телевизору такого не покажут. В 1990 году ЛАЭС стала фактически чемпионом СССР. Такие результаты были достигнуты благодаря СТК "Нейтрон", тир -- это тоже "Нейтрон", кстати, стрелок Владимир Гончаров, пятикратный чемпион Европы, -- воспитанник этого тира. К середине девяностых все здесь ушло под нож по примеру страны.

С 1979 по 1981 на ЛАЭС вводили в эксплуатацию третий и четвертый энергоблоки, стройка была грандиозной, в это же время начал строиться и "Нейтрон", тогда еще здесь не было тира, только огороженная и с хорошей охраной воинская часть 02342 и якобы отстойник цементовозов для работы на ЛАЭС. На самом деле здесь строили секретный объект с таким же кодовым именем 02342. Суть проста, на глубине трехсот метров из стали и бетона создавали кокон с внутренним объемом, сравнимым с будущими перспективными субмаринами, для обкатки новых технологий и систем. В три смены трудились лучшие специалисты, потом, когда здесь уже стоял тир, втихаря, вахтовым методом работали, но в 1991 году 02342 и вовсе заморозили, законсервировав.

В стране бардак, предатели у власти, да ты и сам все знаешь, и только года три назад в одной из неназываемых лабораторий Минатома произошел, как утверждает руководитель, настоящий прорыв в будущее. Вот тогда о подземной субмарине вспомнили. Там, -- Батя указал пальцем вниз, -- все уже готово. Испытания начнутся двадцать седьмого ноября, объекту предстоит год автономки. Нужен бессменный вахтенный.

-- Я? -- спросил с надрывом Михаил.

-- Ты.

-- Батя. . . ты. . . -- горло офицера сдавило, он не смог сдержать слезы. Полковник обнял одного из своих сынов и лучшего, как он считал, воина, участливо протянул стакан с ромом. -- Ты меня просто спас, опять спас, Батя.

-- На, глотни бальзаму и не думай, что будет просто, отстреливать придется много, но ты это любишь.

-- Как отстреливать? Зачем? -- удивился враз успокоившийся Оружейник.

-- Да все просто, поскольку это прорыв в технологиях, объект засекретили в лучших традициях отцов и дедов. Полноценный экипаж -- это больше ста человек. Так?

-- Так, -- согласился Михаил.

-- Кто ж на такое пойдет, при такой-то секретности, и где взять столько толковых людей с нужным доступом, да еще довести их до приемлемого уровня слаженности? Да и чего греха таить, с денежными знаками сейчас, сам знаешь, дыра черная. Думали-думали и решили действовать нестандартно и, по-моему, по-военному изящно. Совместили концепцию подводной лодки и стрелковой галереи -- тот еще симбиоз. На первый взгляд идея кажется безумной, но только на первый. Стрелок в этой идее центральная фигура, а его задача на галерее -- пороховые газы в загерметизированном коконе, которые станут едва ли не большим раздражителем для регенерации воздуха, чем жизнедеятельность сотни человек. С атомной силовой установкой оказалось еще проще, все данные вывели на пульты вовне, где-то на территории ЛАЭС, за тобой только наблюдение и доклады о твоем самочувствии. Как тебе?

-- Фантастика! -- восторженно ответил Оружейник.

-- Вот и я говорю. Правда, к твоим обязанностям есть небольшое, но хлопотное обременение, винюсь, и сам до последнего не знал. Испытательница у тебя будет на попечении, маленькая блондинка, красивая, и главное, молчунья, -- и Батя заржал -- люди так не смеются, этак только лошади могут, ну а Батя, Батя исключение из рода человеческого. -- Да-а-а. . . вахтенный капитан, видел бы ты свое перекошенное лицо, будто касторку с ромом перепутал. Да не трясись ты так, сейчас покажу тебе красавицу четырехлапую, -- полковник опять заскрипел ржавыми створками уже углового ящика и достал клетку, поставив ее на лавку. -- Знакомься, твоя подопечная.

В клетке сидела странная бедная крыса, большая, белая, с нехарактерными ломаными мазками серого цвета, больше смахивающими на камуфляж. Почему странная и бедная? Да потому что выглядел этот зверек от вживленных датчиков и пупырышек выведенных антенн, как инопланетянин.

К клетке крепилась двусторонняя прозрачная табличка из оргстекла, где на вложенной разлинованной белой картонке было написано: "Лабораторная крыса Тигра". Слово "лабораторная" было жирно перечеркнуто, сверху подписано "судовая", а снизу той же рукой выписано: "Принята на полное довольствие в качестве юнги. Кормить, любить, жаловать, по возможности воспитывать". В верхнем правом углу этого минипаспорта красовалось: "Утверждено капитаном первого ранга БФ, Батиным Сергеем Павловичем". Ниже -- подпись.

-- На такую подругу я согласен, -- заявил Оружейник, смотря на крысу. -- Мы с тобой одной крови, Тигра. Оба мы подопытные.

Та встала на задние лапы, заводила головой из стороны в сторону, принюхиваясь к запаху человека, смотрящего на нее, и звонко пискнула -- типа ответила.

-- Ну вот и познакомились, хорошо. Пора отправляться к месту службы, берем мелкую и вперед.

Батя подошел к чугунной видавшей виды батарее и повернул по часовой стрелке заглушку. Противоположная стена вместе со шкафчиками совершенно без шума вдавилась и ушла вниз, открывая доступ к большому блестящему грузовому лифту фирмы "Оtis".

-- Как всегда, шифруемся? -- съязвил Оружейник.

-- Здесь ты прав, впрочем, это никогда не помешает, лучше перебдеть, опять же, и служивым поспокойнее.

Лифт ухнул вниз.

-- Знаешь, и тебе, наверное, как стрелку будет приятно узнать, что за твое вынужденное отсутствие многое произошло, отрадно, что в положительную сторону. Наконец и до снайперских комплексов руки у государства дошли, а после известных событий на Востоке и пиратских атак у берегов Африки эта работа и вовсе сейчас в приоритете. У тебя там, -- Батя указал большим пальцем вниз, -- будет много из нового, вот и протестируешь всласть.

-- Согласен, такое приятно слышать. А сколько туда? -- Оружейник повторил жест своего командира.

-- Ствол шахты триста метров, зашита в такой слой железобетона, что ее и прямым попаданием американского "Пискипера"* не поколебать.

Оружейник уважительно присвистнул. Лифт остановился, мужчины вышли, вернее, Сергей Павлович вышел, а Михаил выкатился. Тут же механизмы опустили стальную плиту, закрыв возврат к лифту. Автоматически включился тусклый свет, явив небольшой серый тамбур из шершавого бетона, с одной стеной из сплошного металла, по центру ее был люк-дверь, как в банковских хранилищах, рядом -- кодовый электронный замок.

-- Слышь, Батя, раньше я такое только в кино видел, впечатляет.

-- Да я и сам мелко трясусь каждый раз, когда сюда спускаюсь, боюсь когда-нибудь окончательно здесь мумифицироваться. Представляешь, три ошибки, и все, нас из этого склепа даже горноспасатели с лучшим горнопроходческим комплексом не достанут.

-- Батя, ты уж, пожалуйста, код там свой не перепутай, а то я от любопытства быстрей кончусь, чем от удушья, да и юнгу жалко.

Полковник тряхнул слегка клеткой в левой руке:

-- Юнга, это, конечно, да, ей, бедняге, еще столько всего сделать нужно, ты уж там получше пригляди за девочкой.

Капитан первого ранга набрал код и отошел, громко щелкнул запорный механизм, крышка дернулась и медленно, по сантиметрам стала открываться, шипя, как рассерженная змея, -- видимо, не любила всяких там пускать в свою сокровищницу.

-- Заметь, Войнов, здесь не развернуться, узковато, да? Архитектор, да и строители, те, что строили, не зря хлеб оборонки жрут. Все продумали, черти головастые. Воздуха тут почти нет, через час спичка тухнет, а если взрывом эту махину брать, укрыться негде, и сколько тонн пластида потребуется, думаю, даже создатель этой бронированной твердыни не знает. Только представь, вход двухметровой толщины, стальная плита, по самое не могу утопленная в крепчайший железобетон, а сам внутренний кокон, по моей инфе, толщиной более двадцати метров, из того же железобетона. Правда жесть? Сам каждый раз сглатываю, когда задумаюсь об этом.

-- Согласен, это уже точно на уровне наших дедов, есть чем гордиться. Слышь, Батя, я тут тебе идею с подработкой подкидываю, забирай сюда золотой запас страны под охрану, здесь, пожалуй, безопаснее будет, чем в Гохране.

Батя ухмыльнулся:

-- Идея неплоха, только тут и так ценностей по самое горло. Даже если представить, сколько может стоить эта вся прорывная хрень, что здесь размещена, затылок чесаться начинает. Ладно, двинули!

Сначала прошел Батин, потом коляска, а следом сам Оружейник питоном вполз внутрь.

-- Ни хрена се, -- вырвалось из уст Михаила.

Они оказались на деревянной полукруглой платформе, собранной из массивного лиственного бруса в центре огромной рукотворной пещеры. По периметру, как лепестки ромашки, располагались подсобные помещения мастерских, а стеблем выступала штольня, обряженная в железобетонные кольца, вполне себе метрополитеновского размера, освещения платформы не хватало, чтобы увидеть ее конец. У самой платформы на рельсах стояла пристрельная радиоуправляемая дрезина с разнообразными мишенями.

-- Давай, Миха, включи освещение стрелковой галереи! -- полковник протянул пульт, добавив: -- Большая зеленая.

Оружейник нажал кнопку, от вида убегающих вспышек света аж дыхание сперло.

-- Ух, двести, -- едва ли не выкрикнул стрелок.

-- Не глаз у тебя, Миха, а форменный лазерный дальномер, все верно, двести метров. Надеюсь, хватит.

Батин с удовольствием наблюдал за сияющим лицом боевого товарища. Оружейник, похоже, говорить не мог, но жестом у горла показал, что очень хватит, даже с избытком.

-- Пристрелочная тележка управляется вот этим, -- полковник слегка нажал небольшую кнопку на пульте, и немаленькая дрезина, тихо засвистев электрическим приводом, со скоростью болида ринулась к дальней отметке. На большом табло над штольней замигали цифры, отсчитывающие расстояние удаления. -- Тут же на пульте можно заранее задать расстояние.

Полковник подтвердил свои слова действиями, а Оружейник повторился:

-- Охренеть.

-- Ну, погнали дальше смотреть твою вотчину.

"Вотчина" превзошла все ожидания Михаила, он о таком даже не мечтал, в его распоряжении теперь была станочная с его любимыми "Торносами"*, слесарная, кузня, закалочная, материальная, где, казалось, находилось все, от акульей кожи и железного дерева до булата в слитках.

А полковник продолжал и продолжал экскурсию по современной пещере Али-Бабы. Остановившись у одной явно бронированной двери со знаком "Осторожно! Радиация! ", указал на него:

-- Заметь, у комплекса автономка полная, и не только энергия, вода, канализация -- все продумано, как на последних подлодках. Причем яйцеголовые от Минатома здесь поставили какой-то свой последний агрегат и раз в год будут наведываться к тебе с инспекцией, хотя все данные они и так снимают. Так что за этой дверью вотчина не наша, сюда даже не суйся. Ну, вот и жилой бокс. Тут все, как обещал, даже тренажерный зал с небольшим бассейном есть и зал процедурный. Процедурный -- это скорей медицинский бокс, с лампами там всякими, все-таки тебе придется ежедневно посещать это подземелье. До начала эксперимента каждый день к тебе будут спускаться два уборщика и врач. Не обессудь -- устав. Знаю, ты с людьми не очень сходишься, поэтому потерпи и выявляй, чего здесь еще не хватает. Не против?

Оружейник, все понимая, кивнул.

-- Согласен, значится, с работой?

-- На все сто, Батя, и спасибо тебе, не подведу.

-- Ну и ладушки. Тогда двинули в оружейку. Думаю, я тебя еще удивлю.

-- Куда уж больше, я и так как пацан десятилетний, впервые попавший в Центральный Детский Магазин на Лубянке.

-- Пожелания, просьбы есть?

-- Есть, командир.

-- Давай!

-- Как я понимаю, у нас на поверхности есть пошивочный цех по спецуре?

-- Да, шьем. Даже мешки под песок для стрелков, подсумки, разгрузки, горки. Ассортимент большой. Тебе что-то нужно?

-- Да, нужно пару-тройку комбезов из перфорированной парусины, пусть девчата сошьют на меня, и еще хороший скотч, все. Мокасины и усилители я и сам сошью. Батя, как ты посмотришь, если я буду передвигаться по-пластунски? Знаешь, как осточертела коляска, если честно, я ее боюсь даже больше Деда Мороза в детстве.

-- Ты боялся Деда Мороза? -- капитан первого ранга улыбнулся.

-- Здесь нет ничего необычного, Батя, просто логика. Посуди сам, огромный дед, в руках дубина с навершием, за плечами мешок. Живет где-то в глубоком лесу, носит парик и бороду с усами из свалявшейся ваты -- видимо, не хочет, чтоб его истинное лицо видели. Никто не знает, где именно этот гражданин живет, и есть ли у него паспорт. Добрые люди не ведут подобный образ жизни. Остановить его не может ни милиция, ни полиция, и даже ПВО ничего с ним сделать не может. Приходит, когда хочет, обычно ночью, дарит сомнительные ненужные подарки и оставляет записки, бросающие в дрожь, типа: "Слушайся маму и папу, я слежу за тобой всегда и везде". Жуть же, после этого и в туалете не расслабишься, кто же любит, когда за ним подглядывают?

Батин весь этот монолог ржал, как умалишенный, утирая слезы:

-- Понял, тебя, Оружейник, на елку не приглашаем. А насчет передвижений, делай как тебе удобней и запомни: здесь, -- полковник обвел помещение руками, -- место твоей ответственности, ты здесь царь, бог и охрана в одном лице, если, конечно, не считать юнгу. Без твоего ведома сюда только со свинцом в голове могут войти, даже я. Берешь объект под охрану?

-- Через час, Батя, объект будет под охраной, я уж постараюсь.

-- Вечером принесу документы на подпись.

Полковник посмотрел и сморщился.

"Не хочет уходить отсюда", -- прочитал Оружейник выражение его лица.

-- Слушай, мне уже давно бежать нужно, оружейку сам посмотри. Думаю, тебе будет приятно. В общем, ты в неплохой норе, у всех телефонов в бункере есть экстренные списки, там и мой на всякий. Нужно будет что-то -- звони. Комбезы сегодня же закажу. Твои размеры я еще пом. . . -- на последнем слоге Батя осекся, нахмурившись и окинув бывшего подчиненного придирчивым взглядом. -- Ну да, ну да, больницы никого не красят. И отставить сутулится! Все, бывай, брат, -- полковник стремительно пошел к лифту, а когда его двери распахнулись, обернулся и успел сказать: -- Боезапас не жалей, жги сколько душе угодно и из чего угодно.

Лифт закрылся. Михаил остался в так нужном ему раю один.

Глава 2. Шизофрения или еще какая хрень

Впервые с той трагичной для него ночи в Персидском заливе Михаил чувствовал себя спокойно. Девять дней он уже находился здесь, и ему нравилось. Вчера наконец ушли атомщики и спецы по установке регенерации воздуха. Долго по очереди жали руку, желая удачного эксперимента и личного здоровья, мило и как-то виновато улыбаясь. Оружейнику они нравились, эти научники в белом, эти люди из другого мира. Приятно было с ними общаться -- тактичные, обходительные, даже застенчивые в чем-то, и в то же время страстно увлеченные своим делом, непостижимо умные люди.

"Все, один. Целый год одиночества. Мечта сбылась", -- улыбнулся про себя Войнов. Кто бы знал, как он устал от людей.

Следующим утром Оружейник проснулся рано, давненько он так не высыпался, прошедшей ночью он не срывался в пропасть, его не пытали, не казнили, не умерщвляли различными предметами, кошмары-вороги почему-то покинули свой пост.

-- Я люблю тебя, бункер! -- громко крикнул мужчина, не боясь, что кому-то помешает. -- Красота!

Потянулся, сполз на пол, извернувшись, натянул высокие овчинные чуни, закрепив их к голени скотчем, следом широкие кожаные наколенники и налокотники, сделанные им самим из сыромятины, более похожие на средневековые поножи и наручи.

-- Ну, вроде как удобно.

Проделав несколько упражнений в таком снаряженном состоянии, Михаил ужом двинул в туалет, а следом в душ, там, конечно, пришлось разоблачиться. Вернувшись в спальню, тестировщик прорывных технологий надел один из парусиновых комбезов, добротно изготовленных для него пошивочным цехом полковника, а поверх всю свою амуницию, которую в шутку называл латами полоза, тщательно закрепил ее скотчем, дабы ничего не выбилось при движении по-пластунски. Добрался до платформы, привычно, доступными физическими упражнениями проистязал себя примерно с час, следом уже привычно туалет и душ. По-быстрому добрался до столовой, глотнул поливитамины, сделал себе кофе, разбавил баночным молоком, открыл ветчины, добавил к этому пару галет. Умял в свое удовольствие. Рядом Тигра с удовольствием наминала ветчину.

Подкрепившись, он добрался до платформы, где и прилег. Было удобно и тепло, пахло свежеструганной лиственницей и оружейным маслом. Михаил уже перетащил поближе к сердцу и снайперскую винтовку "Корд", и одноименный пулемет, и даже пару АПС*, периодически перебирая их до последнего винтика и обратно, любовно нанося смазку, по ходу замечая изъяны массового производства и обдумывая пути исправления и улучшения изделия. Это нехитрое монотонное занятие всегда, даже в очень сложных ситуациях, помогало Оружейнику достичь внутренней гармонии и заменяло молитву.

Повод понервничать сейчас был. Миха ждал, когда же начнется то, из-за чего он здесь как речной рак, проверяющий качество воды, и это ожидание расшатывало нервы. О том, что проект может сорваться, офицеру думать не хотелось. Для него теперешнего, почему-то уверовавшего, что у него в этой подземной субмарине все получится, и он еще раз будет полезным Родине и сам как-то по кусочкам соберется, срыв проекта все равно что пуля в висок.

О запуске Войнов знал немного. Знал, что прозвучит тревожный сигнал, и загорится вон тот красный плафон на своде, следом начнется продувка, и будет шумно, затем герметизация и включение всех систем. Да, еще красный плафон должен стать зеленым, явный признак штатно работающих систем -- автоматика.

Оружейник засмеялся над собой, сотрясаясь, уткнувшись лбом в брус. Что может знать речной рак о водоканале и его работе, будучи наглядным биодатчиком пригодности подаваемой городу воды?

Вспыхнул красный плафон, заголосила сирена. Все естество Михи привычно отреагировало, кровь вскипела от адреналина, мужчина подскочил на одних руках -- сработали вбитые годами боевые рефлексы -- и тут же кулем повалился на платформу. Подсознание почему-то до сих пор не хотело признавать, что ног, можно сказать, нет.

-- Полоз не может прыгать и бегать, он должен ползать, -- сквозь плотно сжатые челюсти прошипел Оружейник.

Зашумело, будто лес под сильным ветром.

-- Продувка, мать его! Держись, Тигра!

Он вынужден был вжаться, прихватив одной рукой крупнокалиберную винтовку, стоящую на сошке, второй клетку с юнгой, которую потащило по платформе, как и другую мелочевку: патроны, магазины, цинки, которые просто, как сухие листья, снесло к бордюру.

-- Вот дают. Бляха! -- сквозь зубы выругался Михаил. -- У них там точно что-то пошло не так.

Нагнетаемый воздух подходил для чего угодно, но только не для дыхания, он был плотным, словно насыщенным прогорклым маслом вперемешку с серной кислотой. Оружейник даже закашлялся от сильного кислого привкуса во рту.

-- Эй! Эй! Подопытные человек и крыса, мать вашу, протестуют! -- Войнов кричал, ругался, все тщетно, хотя на поверхности его должны были и слышать, и видеть через камеры и микрофоны.

До экстренных телефонов Миха дополз быстро, они не работали, но облом со связью его почему-то не удивил. Офицер орал благим матом, пытаясь привлечь к себе внимание, но вдруг замолк. От двери с "жизнеутверждающим" название "Радиация" тянулось странное золотое свечение со вспыхивающими то тут, то там искорками.

Из уст Оружейника вырвалось всего три слова:

-- М-дя, пи...ц, однако.

Спокойно дождаться этого искрящегося и будто живого смога выучка не позволила. Миха схватил клетку с Тигрой и перевалился через бордюр платформы. Удар о бетонные шпалы пришелся на ноги, он ничего не почувствовал и шустро пополз к самому удаленному месту от реактора. Юнга, несмотря на юный возраст, стойко перенесла встряску и кувырки, вцепившись намертво в прутья клетки в стиле дам, впервые пришедших покорять крутые "американские горки", с ошалелыми глазами и вздыбленной шерстью.

-- Матрос, не ссать, -- орал Оружейник, -- мы еще покочевряжимся, морскую пехоту просто так не возьмешь, едрена вошь.

Ползти и держать в одной руке клетку оказалось тем еще занятием, обхохочешься. Подобное мазохистское бегство тоже когда-нибудь приходит к завершению. Вот и все, конец пути. Тут тебе и тупик, и самый крайний стенд для стрельбы. Миха осмотрел себя: штаны на месте, тапочки тоже остались с хозяином, клетка с юнгой присутствует. Надо же, оказалось, экстренная эвакуация прошла штатно, без потерь.

Ну вот и оно, его место, рядом с мишенями, что ж, символично.

Необъяснимая золотистая хрень остановилась примерно на ста восьмидесяти метрах.

-- Похоже, чуток поживем еще, -- шумно дыша, усмехнулся Войнов и сморщился. Голова гудела, как пивной котел, в самый ответственный момент. -- Плевать, потерпим, -- прохрипел мужчина и обернулся к мишеням.

Пришлось ломать их и сооружать что-то наподобие гнезда-лежанки, благо мишени деревянные, сил хватило.

Прошел час, два, и еще два, а Миха все ждал. Мертвую тишину изредка нарушала попискивающая Тигра. Воздух, видимо, ей не нравился, или голова, как у напарника, "бо-бо", уже и не голова вовсе, а барабан в руках отморозка, вообразившего себя Яном Пейсом из "Deep Purple".

-- Люди, где вы? -- без всякой надежды позвал Оружейник и хохотнул: -- Умереть от мигрени... да меня в чистилище не пустят, скажут: "Пшел отсюда, халявщик".

В ответ все та же тишина. Никто не бежал, не спасал, не укутывал в одеяло. Где спецы, где яйцеголовые, где на худой конец пожарные? Гнетущее затишье удручало. Одно хорошо, воздух вроде очистился, больше не смердело разбитыми аккумуляторами.

Оружейник подвинул к себе клетку с Тигрой:

-- Знаешь что, юнга, ввиду нештатной ситуации на борту держать и дальше тебя под арестом считаю постыдным. Если уж и придется нам погибать, всяко свободными это сподручней делать.

Михаил открыл клетку. Крыса медленно, с явным удовольствием выбралась и тут же отправилась исследовать, что тут да как.

"Эй, куда?" -- про себя обратившись к Тигре, Оружейник пожалел, что выпустил ее -- убежит же, и возможно, навсегда.

Внезапно его накрыло, или наехало что-то непонятное: безудержная радость от движения, от простора, удовлетворение, перед глазами полный хаос, зрение и обоняние в одном. Импульсами скакали черно-белые, очень контрастные картинки с цветастыми неоновыми всполохами немыслимых запахов, несущих ворох чуждой информации. Миху замутило, закружилась голова, пришлось закрыть глаза и глубоко вдохнуть.

Придя в себя, Оружейник тряхнул головой и шумно выдохнул:

-- Я видел мир и запахи ее глазами, я чувствовал, как она. Да я волшебник, тудыт-тую! Удивительно.

Эти новые ощущения будто подхлестнули в мужчине жажду к жизни, у Михаила вдруг появился неподдельный интерес к этим новым способностям.

-- Не, умирать не хочу. Да ни за что, с такими-то талантами. Теперь мы с Тигрой хоть в цирк, хоть в медвежатники, или еще куда, везде эксклюзивны.

Миха пошарил по карманам -- где-то была пара-тройка галет. И правда, нашлось пяток галет, запаянных в целлофан, складной швейцарский нож, скотч, магниевое огниво -- памятная вещь, и, конечно, кровный брат, уже давно ставший частью Оружейника, -- нож из голубой стали, носящий имя "Аристократ" и хранящийся в ножнах на левом предплечье. Все.

-- Негусто, -- Войнов покачал головой, представил Тигру, посмотрел на галеты, откусил и постарался все это передать.

Опять накрыло и тут же отпустило. Через несколько секунд крыса прыгнула ему на грудь, он протянул галету. И без контакта было понятно -- зверь голодный. Пока уминали по-братски сильно урезанный паек, Оружейник подводил итоги:

-- Итак, что мы имеем? А имеем мы сильную головную боль, результат, скорей всего, отравления, вызванного интоксикацией органов дыхания. Гипоксии явно нет, головокружения, рвотных позывов тоже, аппетит присутствует, сознание не терял, пульс, давление в норме. С момента казуса часов пять точно прошло, значит, не все так плохо, и отек легких мне уж точно не грозит.

Сняв одежду, он осмотрел себя: несколько детских ссадин, пара уже более серьезных царапин на ладонях -- результат спурта по-пластунски, да еще огромный синяк на бедре. Остальное было в норме, по-настоящему беспокоила лишь головная боль.

"Конечно, нужны медикаменты, но как к ним пробраться? Остается лишь перевести дух и хорошенько поразмыслить о случившемся, пока юнга мою долю доминает, -- решил офицер и принялся перечислять факты и строить догадки: -- Итак, произошло что-то явно выходящее даже за рамки чрезвычайного. Доводов с избытком, и все весомые: отсутствие связи, необъяснимое явление в пределах реактора, полное бездействие ответственных служб и лиц.

Так, теперь по порядку. Воздух. Могла произойти диверсия на воздухозаборнике. Нет, несостоятельно, подопытный жив, что угодно, только не диверсия; авария на химическом предприятии -- это бы да, но в этом до приторности ухоженном городке подобного производства не имеется, даже в проектах. Кто ж будет загрязнять самый экологически чистый город на Северо-Западе? Если кто-нибудь из состоятельных что и замутит, атомщики костьми лягут, но напрочь изничтожат подобное, причем вместе с зачинщиками, эти парни еще те выдумщики. Нет, это тоже отметаем. А если смещение пластов, землетрясение, нарушившее воздуховоды, и проникновение пластовых газов? Нет, бред. Кажется, с воздухом "разобрались", понятно, что ни хрена не понятно.

Связь. Связи нет, и объяснений этому тоже нет. Без сомнений, эта составляющая проектировалась и осуществлялась военными спецами. Зная не понаслышке об этой сфере и людях, которые в ней работают, и учитывая современные технологии, случившееся ни в какие ворота не лезет. Необъяснимо. Получается, со связью тоже "разобрались". Все веселее, блин.

Реактор -- вовсе необъяснимая хрень. Явно какое-то не встречаемое ранее физическое явление. Что можно сказать? У двери в реактор золотистый смог насыщеннее, далее по мере удаления блекнет. Выглядит необычно, поэтому устрашающе, а вот моя хваленая интуиция как-то сомлела, глядя на переливчатую красоту, опасности не чувствует, как будто я младенец в утробе, ощущения первозданно теплые, даже можно сказать, добрые, -- Оружейник тряхнул головой. -- Ну бред же, морок.

Очередное "разобрались". Что-то это удручает.

Осталось бездействие поверхности. Полдня прошло, если не больше, а с большой земли молчание, и это сильней всего напрягает. На таком объекте помимо видео-, аудиокомплексов отслеживания должна быть туева куча датчиков, которые все это время должны где-то мигать, пищать, показывать что-то типа "Внимание! Опасность! ". И где реакция? Тихо и спокойно, как на погосте. Нет, на поверхности что-то не так, очень не так. Да и полковник должен был в крайнем случае пробиться, этот человек за своих и ядерную войну в состоянии развязать".

-- Где ты, Батя? -- вздохнул Войнов. -- Похоже, и с последним "разобрались", что-то как-то нерадостно. Нужно по-любому выбираться на поверхность, альтернативы нет, -- принял решение Михаил и схватился за голову, выругавшись: -- Задрала, сука! -- боль только усиливалась. -- Нет, здесь я долго не протяну. Покемарить бы часок-другой, да как с такой головой заснешь. Все что нужно там, -- мужчина посмотрел на освещенную платформу.

Она была в порядке, выглядела все так же ярко, но не она приковала внимание. За границей золотого смога, будто подсвеченная искрами от бенгальского огня, сидела, спокойно намываясь, Тигра. Вот же палубная шустра.

Увидев, что на нее обратили внимание, плутовка подпрыгнула, пискнула и припустила к платформе. Остановилась, посмотрела на Оружейника, пару раз лизнула шкурку и двинулась в том же направлении, как бы говоря: "Чего сидишь ждешь, увалень?". Активация связи с удаляющейся юнгой на этот раз прошла очень уж просто и даже обыденно, а главной -- без того хаоса чуждой человеческому виду информации.

Миха хорошо видел глазами Тигры мелькающие шпалы, блестящую ленту рельсы, на ней свои отпечатки и следы других людей, и он почему-то точно знал, что, увидев строителей, не важно, через год или через десять, он точно скажет, чьи это следы. Разум будто сам подстраивался, пропуская или преобразовывая только то, что понятно. Хотелось бы думать, что это именно мозг Homo sapiens продуцирует подобный фильтр, а не Rattus.

"Ну что тут поделать, не по уставу инициатива, но этакую отчаянную смелость и своевременность надо поощрять. Звание матроса напарница уж точно заслужила".

Тихо запев Высоцкого:

-- Корабли постоят и ложатся на курс, -- Михаил без страха вполз в этот золотой густой свет. Чего бояться? Тигра умная, и чуйка у нее явно на порядок лучше развита, не полезет она в опасное место -- вон как беззаботно себя ведет.

Закрыл глаза, вдохнул, медленно выдохнул. Ничего не произошло. Нет, не так. На самом деле раскаленный железный обруч боли, медленно, но верно сжимавший виски, рассыпался вмиг. Оружейник аж застонал от прохладного облегчения.

-- Люблю тебя, золотой! И тебя, Тигра! -- крикнул он и в среднем темпе пополз к столь желанной платформе.

Первым делом дополз до телефонов. Они не изменили ранее принятому решению, молчали, как партизаны в гестапо. Это обстоятельство уже не воспринималось как конец концов, Войнов решил: если через три дня за ним и Тигрой не придут, будет прекращать этот хренопроект с полным всплытием и побиванием морд всех противных этому, если таковые объявятся. Но это все потом, а сегодня еще нужно посетить медблок, обработать раны, празднично, до отвала накормить команду, помыться и спать, спать, спать. Оружейник улыбнулся, а чуйка правильно подсказывала: "Не верь глазам, не верь инстинктам".

-- Давненько так сладко не спал, -- заявил только проснувшийся Михаил, зевая и потягиваясь.

Посмотрев на свои руки, он от удивления закашлялся и окончательно стряхнул остатки сна. Глаза видели, а сознание отторгало, отрицало, пискляво крича, как игрушечный злой фокусник за тридцать три доллара: "Иллюзии! Иллюзии! ". От вчерашних ссадин на руках и глубокой царапины на ребре правой ладони не осталось и следа.

-- Как это возможно? -- зеленка осталась, а вещественных доказательств борьбы за выживание не было, совсем. -- Святые угодники, как же это?

Оружейник даже не осознал, как добрался до медбокса, вроде только лежал в кровати и вот уже он здесь, в царстве таблеточных блистеров. На скорую руку произвел раствор из лимонной кислоты на водной основе и спирта, смыл мазки зеленки напрочь. Глазам предстала чистая кожа, давешние повреждения пропали, исчезли, рассосались, будто их и не было вовсе. Миха какое-то время туповато разглядывал кисти рук, пробовал на ощупь и так и сяк, растягивал, тер еще вчера поврежденные места, результат оставался тем же -- поразительным.

Дрожащими руками мужчина скинул комбез. На правом бедре еще вчера был огроменный синяк, теперь же -- ровного цвета кожа. Ноги оставались такими же худыми, но...

-- О боже, -- прошептал Михаил.

Темных пятен на голени словно бы и не было, и сама кожа на ногах теперь не напоминала пожелтевший пергамент, а выглядела совершенно здоровой.

"Здравствуй, надежда, ты снова со мной", -- осторожно, будто боясь спугнуть свой шанс, подумал офицер.

Когда до него наконец дошло, в чем здесь дело, и отрицать очевидное не осталось никакой возможности, он, и слова не сказав, отправился за своей постелью. На зубах, по примеру бобров, припер тяжеленный двуспальный матрас с постелью прямо к двери, ведущей к реактору. Там же обнаружил и юнгу, дрыхнувшую без задних лап. Вот же животина -- раньше него нашла лучшее место. Крыса не проснулась ни от шумного переезда Михи, ни даже оттого, что ее взяли в руки, лишь щелочкой приоткрыла и тут же закрыла один глаз, устраиваясь в руках Оружейника поудобней. На теле зверька не было и признаков инородных включений. Как Тигра умудрилась избавиться от технологического наследия подопытной, Михаил даже предположить не мог.

А жизнь-то невообразимым образом налаживалась. Со стороны его какое-то расслабленно-юродивое лицо и этот пугающий смех приняли бы за помутнение сознания, но ему сейчас, как говорит молодежь, все было по барабану. Над его постелью, как издевательство, красовался знак "Внимание! Радиация! ", нежданно-негаданно возродивший надежду, став для Войнова знаком "Внимание! Регенерация! ".

Через пару дней Михаила перестало волновать, что там случилось на поверхности, у него наконец появилась цель, он изо дня в день видел улучшения в своих обездвиженных конечностях. Но он не любил быть лишь наблюдателем и как мог помогал этому процессу, беспрестанно массировал и сгибал ноги.

Все эти дни вахтенный с напарницей спали и жрали, именно жрали, другим словом то, что с ними обоими происходило, не назовешь. Миха не знал, как у Тигры, а у него аппетит проснулся не то что дикий, пугающий. Будто следуя зову, он, как кот, вынюхивающий валерьянку, на пару с крысой рыскал от столовой до медбокса, от медбокса до мастерской, подчиняясь этой проснувшейся тяге, поглощая то препараты с кальцием в удручающих количествах, то мелкую стружку бронзы или оружейной стали, вольфрам, жесть, алюминий, даже один свой нож из дамаска сточил -- все шло в дело. Войнов уже с любопытством поглядывал на материалы, что еще не пробовал, и уже по вкусу мог отличить бронзу от латуни или свинец от олова.

В какой-то момент он перестал опасаться этой своей тяги. Наоборот, стал прислушиваться к запросам организма. Еще бы тут не прислушаешься -- результаты этого обжорства поражали. На третий день с тела пропали все наколки, сделанные еще в юности, следом подчистую рассосались шрамы, а их у Оружейника за время службы накопилось предостаточно. Хронической усталости, пришедшей на плечах травмы, он также больше не ощущал, вернулось то ощущение из далекого прошлого, когда тело как бы само настаивало: "Давай, давай, нагружай, нагружай! ". И он со знанием дела нагружал, подтягиваясь до изнеможения, отжимаясь до дрожи в плечах, с каждым днем все больше и больше, больше и больше. Жизнь превратилась в дичайший спурт из физических истязаний и поглощения всего и вся.

В какой-то момент Миха перестал читать названия употребляемых медикаментов. Зачем? Он уже по наитию знал, что вот это цветастенькое -- именно то, что нужно. Наверное, такую интуицию стрелок подхватил, как инфекцию, от Тигры.

Были и еще немыслимые изменения. С каждым днем, проведенным в этом благодатном золотом смоге, Михаил и Тигра прогрессировали: крыса подозрительно заметно подросла, да что там заметно, вдвое, а он уже точно знал, что это необъяснимое сияние рано или поздно поставит его на ноги, оно уже начало.

Глава 3. Монстры, патроны, два ствола

Оружие Войнов любил всегда, сколько себя помнил. Будучи еще мальчишкой, убегая на исторические реконструкции отыгрывать в основном сына полк, и чуть позже, немного повзрослев, он старался соответствовать, досконально изучая оружие Великой Отечественной. В свои десять лет он уже наизусть мог рассказать обо всех параметрах ППС-43* от патрона до компенсатора или о ППШ-41*, что приятно забавляло и удивляло устроителей и вообще многих взрослых. В одиннадцать Михаил уже мог произвести копию из металла, отчего имел непродолжительные проблемы с органами правопорядка, угодив, по ходатайству тех же правоохранителей, в Нахимовское училище. Позже еще большей страстью Михи стало избавлять оружие от корявых признаков массового производства, тюнинговать и переделывать под владельца, конечно, насколько это позволяла конструкция. Так он и получил свою кличку Оружейник, а избранные счастливчики -- личное оружие, вышедшее из-под рук настоящего мастера. Однако теперь, за все это сумасшедшее время, он даже в оружейную не заглянул, не говоря уже о пострелять.

Решив исправить упущение, офицер наконец добрался до оружейки. У раскрытой двери маячила Тигра, впервые не решившаяся зайти в незнакомый бокс. Не задумываясь о поведении напарницы, Михаил оглядел помещение. Батя не обманул -- это полный восторг! Вдоль стен тянулись заполненные оружейные стойки, приятно пахло новым оружием в смазке, среди которого были снайперки под различные задачи, несколько пулеметов, в том числе крупнокалиберных, штурмовые винтовки, автоматы под пистолетный патрон, сами пистолеты, коих и вовсе не сосчитаешь. Тут же на стеллажах расположился патронный склад, нет, не так -- СКЛАД, явно на полк хватит.

-- Ну, Батя, ты дал! -- взгляд мужчины задержался на малютке непривычной формы. Он слышал про ПП-2000 тульских оружейников, но держать в руках еще не доводилось. Потянулся, взял и тут же отдернул ладонь. -- Вот же б...ь, да что со мной здесь происходит? -- за какое-то жалкое мгновение он понял все об этом пистолете-пулемете: какие у него дефекты, как их исправить.

Ладно бы только это. За последнее время чего только не случилось, поэтому удивляться до обмороков Войнов уже не мог, как говорится, попривык к чудесам, Петрушка.

"Может, я и ходить здесь смогу? -- закралась малодушная мыслишка. -- Чем черт не шутит".

Он собрал всю злость, все обиды и словно бросил их в топку одного лишь желания: "Хватит валяться на скамье, вставай, Муромец! ".

"Исправляйся! Исправляйся! " -- как мантру твердило сознание, и вдруг Михаил попал в самый центр беспроглядного блестящего сусальными искрами торнадо. Казалось, протяни руку, и все, тебя унесет, расшвыряв на молекулы. В голове шумело, сердце билось громко, как колокол. Бум, бум-м, и все громче и громче, будто отсчитывая последнее время. В виски словно спицы воткнули. Оружейник понял -- надо убираться отсюда, представил себя в полный рост стоящим по центру оружейной, и тут точно кто-то сзади наградил ударом биты по голове, во всяком случае, ощущение и искры в глазах были на загляденье правдоподобными.

Миху выкинуло в большой мир, он стоял на полу посреди оружейки, на своих ногах, кровь каплями падала на кафель. Не прошло и двух секунд, ноги-прутики подкосились, и мужчина завалился набок. Падать он умел, уже давно, можно сказать, стал профи по этому делу. О пол ударился не сильно, а вот сознание покинуло офицера сразу. Очнулся он весь в крови.

Плевать на кровь, плевать на боль, в голове Оружейник прокручивал раз за разом то мгновение. Всего секунду, но он стоял на своих двоих! От возбуждения тряслись руки и ноги.

"Стоп! Что? Как? Почему? Боль в ногах, и они трясутся. Этого же не может быть, ни при каких условиях, -- это ему как военному совсем недавно честно сказало одно светило хирургии. Однако Михаил чувствовал свои нижние конечности, которые неистово болели и чесались. -- О, какое это блаженство, какое же это неимоверное блаженство чувствовать свои ноги! "

-- Боль, здравствуй, сестра ты моя милая, сколько я тебя ждал, -- опьяненный эйфорией, прошептал тот, кто еще недавно готов был умереть. Его буквально трясло от возбуждения, пришлось слегка вдарить себе по морде, дабы слегка прийти в себя.

В голову лезли мысли одна невероятней другой, но Миха знал только то, что этот скачок в излечении произошел в том плотном сусальном урагане. Интересно, что же это было, неужели ему удалось переместиться в ядро этого золотого лечебного марева? Других объяснений Оружейник не находил.

Глядя широко раскрытыми глазами в потолок, Михаил засмеялся.

-- Прошу любить и жаловать первого, кто, возможно, побывал в экспериментальном реакторе во время его работы, могу сказать, там не только красиво, но еще и полезно. Ладно хорош зубоскалить испытатель хренов, -- одернул себя Войнов, -- пора дивиденды пользовать.

Оружейник со всей осторожностью попробовал чуть согнуть колено, это больше походило на подергивание, но получилось же.

-- И это не бред и не глюки. А если и так, пусть, они мне очень нравятся.

Только теперь Михаил понял, как устал. Рядом нарезала круги радостная Тигра, переборовшая страхи и вошедшая в оружейку. Может, что-то хотела донести?

Войнов уже привычно подключился к "крысиному миру", и его поглотила волна обожания и веселья. Оружейник, несмотря ни на что, решил все же заползти сначала в столовку, как-никак праздник. Теперь передвигаться стало сподручней, удавалось при перевалке понемножку, через боль, сгибать ноги, помогая телу, да и навыки, полученные в спецназе, привычно включились. Он столько тренировался на полигонах, а полученное в армии, как говорил Батя, не потеряешь и не пропьешь.

В столовой без сожаления нарушил устав, раскрыл неприкосновенный запас, взял коньяк и кагор, вяленое мясо, твердый сыр, икру, масло, несколько пачек галет, печень трески в консервах. Следом по протоколу шли душ и пир на весь подземный мир.

Причины безудержной попойки, с нижним брейк-дансом и морскими бравыми песнями, определили сразу три: принятие Тигры в матросы, а это уже немало, магию-шмагию золотого тумана и, конечно, исцеление. Оружейник еще помнил, как начиналось веселье, как напарница радовалась повышению, как они потрошили, уплетая на скорость, вкусные деликатесы, как он пил то кагор, то коньяк. На моменте, когда Миха дал крыске еще одно, секретное, прозвище Белая Горячка, воспоминания заканчивались -- вырубило.

Когда проснулся, голова не болела, хотя вчера Войнов переживал, как же без рассола, напитка завтрашнего дня. Нет, не понадобилось, однако очень силен золотой смог. Вместо похмелья явилось другое, давно забытое, -- нестерпимо захотелось в туалет. Во как, побудка, и очередная радость, теперь и запруды в штанах, похоже, упразднятся, если вдруг забыл сходить по часам, ну, как вчера. Перебрал, вырубился, а теперь ничего не помнил. Юнга, тьфу ты, матрос, отказалась пить с офицером, -- не по молодости мудрое решение, -- так что все пойло Оружейнику досталось.

До гальюна дополз быстро, мочевой пузырь подгонял, а там, среди гордых никелированных писсуаров и беде, решил совершить, раз уж на то пошло, подвиг. Минут десять мужчина настойчиво заползал на стену, опираясь на толчок, пытаясь поставить себя вертикально, как ракету на стартовой площадке. С десяток срывов, и вот наконец получилось. Как расстегивать ширинку, он еще помнил. Под свой гомерический хохот обделал все что можно и нельзя, но зато вертикально, и это самое большое счастье. После, конечно, вчерашнего.

Остаток дня Михаил потратил на уборку, и не только гальюна, по ходу обдумывая, что с ним произошло там, в оружейной. Рьяно натирая пол тряпкой, трудолюбивый затворник старался поэтапно, мгновение за мгновением вспомнить, что предшествовало необъяснимому скачку, почему он смог вдруг оказаться стоящим на ногах, и как это случилось. У него пока было лишь одно объяснение: неистовое желание излечиться и вера в успех запустили механизм... видимо, телепортации. Надо бы повременить с этим опасным занятием, лучше на кончике иголки дозировать, чем ложками, и мозги всмятку.

Войнов подумал и о том, что нужно готовиться к завершению проекта этой хренотени 02342. Еще утром на глаза попался электронный календарь над стрелковой галереей, и Миху будто что-то торкнуло, он даже удивился, как быстро пролетело время. Надо же, тридцать первое декабря, эта магическая для россиян дата даже встряхнула его.

-- Новый год же, чтоб его! -- будто глаза открылись у слепого котенка. -- Хорош, сегодня же прекращаем скрываться, нужно посмотреть, что же там, на большой земле, что с цивилизацией.

В том, что на поверхности все очень плохо, он уже не сомневался. Новый год на носу, и никто не чешется, ни одного сигнала извне. Батя обычно в преддверии, на правах личного снеговика Деда Мороза, поздравлял всех, как он говорил, ближайших, и тут главное, чтоб не повторно, иначе печень до курантов может не выдержать. Оружейник не любил Новый год, но Батю боготворил, поэтому приходилось терпеть.

С Батей что-то случилось -- эта мысль стала решающей в желании прекратить этот сомнительный проект Минатома и ВМФ. Хотя как сказать, здесь, похоже, все что угодно вылечить можно, да и получить много необъяснимых навыков. Для Михи и вовсе без экивоков всяких этот бункер стал настоящим сакральным местом.

"Идти наверх по-любому нужно, если что, отойдем обратно, на зимние квартиры, желательно с Батей", -- решительно подумал офицер и обернулся к напарнице.

-- Так, матрос Тигра, объявляю подготовку к всплытию, -- он посмотрел на часы: четырнадцать по Москве. -- Всплытие назначаю на шестнадцать ноль-ноль.

Что там нищим готовиться, только подпоясаться, как говаривал "любимый" воспитатель в детском доме. С преодолимыми сложностями Оружейнику удалось-таки донести до Тигры, что следовать на поверхность нужно, немного отстав от него, а выдвигаться в разведку только по приказу. Сначала думал ползти на поверхность невооруженным, однако, поразмыслив, решил не рисковать, ведь он теперь не только за свою жизнь отвечает, но еще и за жизнь Тигры, которой, он, как ни крути, обязан. Да и что там наверху, он даже не знал, всяко с оружием спокойнее.

Выбор пал на пистолет-пулемет ПП-2000, недавно опробованный. В его ситуации, как показалось Михаилу, это был лучший вариант -- небольшой вес, всего полтора килограмма, за счет корпуса, выполненного из хорошего неубиваемого пластика, отличная плотность стрельбы и великолепная останавливающая способность, во многом из-за патрона 9х19 повышенной бронебойной мощности. Взяв два ПП-2000, решил не усовершенствовать их, до выхода оставалось не так много времени, а дел оставалась куча. Стрелок подошел к стеллажу с патронами и задумался: "Сколько же взять? Ладно, патронов много не бывает, беру дополнительно на каждый ствол по три снаряженных рожка, и того общий боекомплект -- двести сорок патронов, должно хватить при любом раскладе". Оружейник быстро снарядил восемь магазинов, двумя сразу оснастив автоматы, остатки рассовал в выбранный армейский пояс с подсумками, развернув их на спину. Примерно час провозился с кожей и ремнями, сшивая крепления для автоматов, чтобы носить их за плечами. Получилось грубо и коряво.

-- Ничего, -- заверил себя Михаил, -- вскорости переделаю эту сбрую, будет как положено, удобно и красиво. А красиво в моем случае -- значит очень функционально.

Осмотрев себя мужчина, остался доволен. Все, что может выбиться во время движения, он еще плотнее, чем обычно, прихватил скотчем, за плечами в удобных кобурах разместились две смертоносные малютки, поверх -- плоский рюкзак. В нем несколько армейских пайков, баллон с водой, туго свернутое верблюжье одеяло, бухта веревки, бинокль, "Баллистол"*, аптечка и, конечно, дозиметр на всякий -- лезли в голову нехорошие мысли.

-- Так, попрыгали, -- заявил Оружейник, несколько раз лихо отжавшись.

Тигра, похоже, уже и без контакта понимала человеческую речь, несколько раз потешно подпрыгнула, да еще такую мордочку хитрющую состроила.

Михаил улыбнулся:

-- Хорошо, когда в группе есть свой доморощенный клоун, а тут даже серьезней, целая Белая Горячка, рожицы строит и умнеет, зараза, не по дням, а по часам. Все, двинули!

Для праформы мужчина в тысячный раз попробовал связаться по телефонам с поверхностью. Связь привычно отсутствовала, уже даже гудков не было. Что ж... он набрал код, дверь послушно медленно открылась, все исправно, лифт, поднявший их наверх, -- тоже.

В стилизованной раздевалке было сухо, тепло и темно, а вот запах стоял отвратный. Войнов нашел выключатель, щелкнув несколько раз, удостоверился, что электричество отсутствует. Послушал тишину -- волнительно как-то.

"Почему так тихо? Новый год отменили, что ли? По идее, здесь должны уже ураганить по полной. Странно все это, очень, -- насторожился Миха и достал дозиметр -- нет, все нормально, фон обычный. Связался с Тигрой, осмотрел комнату ее глазами, как оказалось, видела она в темноте чуть хуже, чем днем. -- Здорово, намного лучше, чем с прибором ночного виденья".

Напарница тоже в свойственной ей манере предупреждала об опасности, причем опасность была везде. Оружейник вышел из контакта и удивился -- он видел в темноте похуже, конечно, чем Тигра, но на уровне хорошего ночного прибора. Получается, каким-то образом через контакт еще и способности перенимаются.

-- Круто, многое ты даешь, золотой смог, но что нас ждет впереди? Кому многое дают, того чаще всего и нагружают по полной, не думаю, что в нашем случае по-другому будет. . .

В том же ящике, из которого когда-то Батя доставал "Бакарди", и сейчас стояло несколько бутылок, там же Миха отыскал ключ от входной двери. Осторожно подполз, прижался ухом к прохладному металлу. Где-то рядом нет-нет да раздавались равномерные удары. Глухое "бум, бум", перерыв и опять "бум, бум".

Смазав "Баллистолом" петли, Оружейник хотел тихонько открыть, как в рукав с ключом вцепилась Тигра. Она прямо-таки в панике кричала об опасности по мыслесвязи. Мельком офицеру подумалось: крыса сильно прогрессирует в интеллекте.

"Отставить разброд и шатанье", -- надавил он, матрос от такого посыла даже как-то сжалась.

На очередной "бум" вставил ключ, на два других поворачивал ключ, еще на один бесшумно приоткрыл дверь. Обратился к Тигре: "Выходи медленно, вдоль стены, осторожно, скрытно, смотри, нюхай". Крыса подчинилась.

Он увидел ее глазами длинный коридор, заканчивавшийся завалом. На самом повороте в одну из вертикально воткнувшихся бетонных плит, стоя к ним спиной, монотонно, как заведенный механизм, билось лбом нечто ужасное.

Михаил даже в кошмарах такого не видел: образина в каких-то сальных, грязных даже не остатках одежды, а именно драных лоскутах вокруг бычьей шеи, и что-то там еще болталось на сильно вросшем поясном кожаном ремне; голова большая, с морщинистой пупырчатой кожей, ниже затылочного выступа отвратное образование, формой напоминающее небольшой дуриан*; само тело будто резиновое, мерзкое, серо-коричневое, в грязи и засохшей крови, широченные покаты плечи, мощные чрезмерно длинные руки, увитые жгутами мышц... нет, не руки, а ужасающие лапищи с загнутыми десятисантиметровыми когтями. По всему коридору виднелись дугообразные выщерблины, видимо, оставленные этими самыми когтями, а уж запирающая бетонная плита и вовсе была исполосована.

"Неужели этот урод устроил подобное?" -- стрелок сжал зубы с выражением брезгливости и опаски на лице.

Монстр бился и бился, будто пытался пройти сквозь бетон. Ударится, два раза постоит, и опять "бум-бум". Картины страшнее Оружейник себе и представить не мог. Все изменилось мгновенно. Люто завизжав, монстр словно взорвался, став шинковать бетонную плиту. Треск, пыль, искры, разлетающиеся куски бетона, а через пару мгновений беснование поддержала вторая тварь -- видимо, за поворотом скрывалось пространство, которого Миха с Тигрой не видели. Этот "хард-рок" и исполняющий его дуэт, от которого бросало в дрожь, кривой подшивочной иглой на живую пришился к памяти. "AC/DC" и "Kiss" в сравнении просто пятилетние школьницы-отличницы.

Оружейник едва сдержался, чтоб самому не заорать. В одно мгновение Тигра юркнула назад, прикрылась дверь, щелкнул замок.

-- Фух, не поседеть бы, -- перевел дух Войнов, откинувшись навзничь, ему показалось, что все это время он и вовсе не дышал.

И опять тягучая тишина и "бум-бум", наводящее ужас.

Миха тщательно ощупал штаны -- надо же, сухой. А как там Тигра? Он посмотрел на застывшую с круглыми глазами крысу.

-- Что, сходила по-большому? Правильно, что уж тут, случай самый подходящий, я и сам удивлен, что с моими подштанниками все в порядке.

С десяток минут мужчина обдумывал тактику, это его успокоило. Первый монстр его не волновал, он был в самой уязвимой позиции, спиной, вот второй -- это да, по быстроте наносимых ударов скорость этих тварей Оружейник уже примерно представлял, на все про все у него не больше трех секунд, а то меньше, до секунды на первого вместе с выходом, остальное на второго.

"Так, со вторым, угол коридора должен за нас сыграть и дать чуть больше времени, -- рассуждал Миха. -- Скорей всего, тварь прыгнет на стену, а затем, оттолкнувшись, атакует. Это самый короткий и логичный путь до цели, то есть до меня, буду готов к этому".

Они с Тигрой переждали еще один взрыв ярости, Оружейник под шумок хлопнул соточку "Бакарди", чтоб привести себя в чувство, проверил оружие, осторожно отрыл замок. И когда вновь повторилось размеренное "бум-бум", держа оба ПП-2000, подполз боком, приподнялся слегка, плечом дотронулся до двери, взяв наизготовку, медленно вдохнул, выдохнул, пошел...

Смертельная трель ПП была короткой, Войнов еще не ударился правым плечом о пол коридора, а первая тварь уже лежала бездыханным куском мяса. Монстр даже не дернулся, еще бы, за полсекунды в затылок влетело с десяток бронебойных шершней. Вторая тварь поступила, как он и планировал, первой короткой очередью Оружейник поймал ее уже на стене, лишь немного задержав, хотя голова ее прилично дернулась. Остальной боезапас ушел в огромную разинутую пасть. Тварь издохла в воздухе, а Миха вовремя перевалился. Там, где только что находилась его голова, ударили когти, на сантиметры раскрошив бетон.

Тигра тут же наградила старшего товарища кратковременным восхищением, радостью, гордостью и целым будоражащим коктейлем из других эмоций.

-- Было бы здорово тоже научиться так передавать эмоции, -- пробормотал Михаил и приказал, погладив боевую подругу: -- Ищи выход, Тигра!

Оружейнику казалось, его вершок за вершком поглощает совершенный из хищников -- растерянность, мужчина надеялся на ответы, выйдя на поверхность, но чем дальше он продвигался, тем больше становилось вопросов, и стрелок совершенно не понимал, что происходит.

"Что же это такое, что за пришельцы?" -- глядя на поверженных монстров, размышлял Войнов, внутренне содрогаясь от близости этих образин, пусть и мертвых. Обе твари килограммов под двести, та, что поменьше и сдохла первой, когда-то была человеком, кое-что от Homo у нее еще осталось, в основном одежда: ошейник из тряпья, вросший поясной ремень, также с остатками одежды, на одной из лап на большом пальце -- кольцо-напалок с огромным рубином. Само кольцо скрылось под твердой ороговевшей кожей, не разглядишь, и только грани рубина поблескивали.

-- Как бы ни было противно, нужно найти уязвимые места, -- выдохнув, озвучил цель Михаил и попробовал прорезать кожу твари "Аристократом".

При всем своем великолепии нож из голубой стали оставил на бочине лишь незначительную царапину. Пришлось методом тыка определять уязвимые места, их нашлось, на удивление, не так мало, как казалось на первый взгляд. Глаза, ушные раковины, носовые отверстия, нижняя часть челюсти, подмышки, паховая область и странный нарост ниже затылочного выступа, клинок вошел туда на всю длину без какого-либо сопротивления -- похоже, самое слабое место. Массивные челюсти разжать не удалось, любимый нож Михаилу портить не хотелось.

Пока мужчина препарировал монстра, Тигра обследовала завал и уже сигналила, с долей сомнения, о возможном проходе, сетуя на то, что большой слишком большой, и ход узок для него. Сама-то она уже побывала на лестнице, ведущей на второй этаж. Проход к тиру на первом и выходу наружу даже для нее был отрезан.

Осмотр второй твари принес еще немного информации, удалось рассмотреть пасть, хоть и порядком развороченную. Челюсть мощная, уж точно не слабей тигриной, а вот строение зубов с фрагментами проступающего второго ряда напомнило Оружейнику прибрежных скватиновых акул.

-- Бр-р-р, -- Миху передернуло, -- поосторожней нужно с этой поганью, не заметишь, как вмиг руку отхватит, с такими-то зубками.

Глава 4. Темный

Где-то с час он расчищал проход от обломков. Тигра словно с моторчиком в одном месте металась туда-сюда, указывая, какой обломок тянуть, высвобождать, а какой ни в коем случае пока не трогать. Этакой полезности от крысы Миха никак не ожидал и не раз ловил себя на мысли, что вряд ли без нее нашел бы этот проход.

-- Молодец, матрос! -- несколько раз похвалил он Тигру, и она, маленькая подруга и помощница в этом царстве одиночества, расстаралась по полной, не побоялась и обследовала второй этаж, доложив, что там тихо и безопасно, и есть выход на крышу. -- Умница ты моя, настоящий разведчик, только не рискуй так больше, ты очень нужна стае.

Тигра пискнула, окутала Оружейника облаками обожания и любви, куснув при этом слегка за мочку уха, и умчалась куда-то по своим делам.

Открывшийся лаз шел под пролет лестницы на второй этаж. Обследовав завал из горы строительного мусора, Войнов высвободил какое-то покрывало, сложил туда оружие и часть вещей из рюкзака, свернул, завязал веревкой, получилась своеобразная торба, привязал и к ней, и к рюкзаку по десятиметровому фалу*. Кое-как протиснулся в щель, дальше -- легче, до пролета он добрался без осложнений, там уже можно было размяться, пространства хватало. Подтянув вещи, Михаил решил: все, пора устраивать привал, силы уже исходили. Глотнув воды, они с Тигрой завернулись в теплое верблюжье одеяло. Несмотря на, казалось бы, смертельную усталость, Оружейник еще долго не мог заснуть, вслушиваясь и вслушиваясь в гробовую тишину, возвращаясь и возвращаясь к пережитому бою, наконец стрелка сморило, и его уволокли знакомые земные кошмары, вдруг ставшие детскими безобидными, почти добрыми страшилками.

Проснулся Миха в тепле, почти в комфорте, если бы не старая подруга -- змея подколодная.

-- Опять ты, сука приставучая, -- тихо выругался Оружейник.

Именно та, уже забытая головная боль вернулась, пока едва ощутимыми спазмами. Какой силы она может достигнуть, Войнов знал и доводить до такого не хотел, очень уж неприятными были воспоминания.

"Думаю, нашей терпелки хватит примерно часа так на два, ну три, если припрет, и надо отходить под прикрытие золотого".

Он посмотрел на часы, свет от командирских слегка ослепил. Оружейник усмехнулся:

-- Совсем, получается, перешел на ночное зрение.

Захотелось присвистнуть, но выучка не позволила, подарок Бати показывал час ночи, получается, продрых он больше шести часов -- произошедшее совсем выбило из колеи. В деталях вспомнился бой с монстрами.

"Cтрашные противники, если что, осечки не простят, хорошо что взял пару игрушек. Да, и с Новым годом тебя, Войнов Михаил Валентинович. Тигру нужно поздравить", -- вспомнил о напарнице мужчина, посмотрел по сторонам -- ее нигде не было. Попробовал мысленно связаться -- привычная волна обожания, но не к его персоне, а к кому-то другому, удивила. Посыл крыски вовсе не для него предназначался, как и в первый раз, в ее голове царил хаос из образов и запахов, и все в одном клубке, но общее он почему-то уловил. Тигра предупреждала об опасности.

Сверху зашуршало, Оружейник поднял взгляд -- по лестничному пролету с огромным отрицательным углом, нарушая закон притяжения, будто на прогулке, странно подергивая лапами, семенила Тигра, а впереди нее полз небольшой темный комочек. Мужчина тряхнул головой, может, это морок, или он еще спит? Ущипнул себя, легонько ударился затылком о бетонную плиту.

-- Черт, больно же.

Все приемы использовал, но чудо-альпинисты не пропали, они поступили по-другому. Первой на него спрыгнула Тигра, следом -- комочек, оказавшийся на поверку материальной тенью. Граммов десять-пятнадцать, не больше -- определил Михаил.

-- Кто это? -- хрипло спросил он.

Крыса, усердно намывая тень, ответила: "Родился, родился... новый, новый, новый... стая, стая... растет, растет, растет... хорошо, хорошо, хорошо... безопасно, безопасно, безопасно".

Что и удалось выдавить из себя Оружейнику, так это:

-- Ты полна сюрпризов, Тигра. И когда только успела? Видимо, в эксперимент попала, будучи уже беременной.

Крысенок казался существом из потустороннего мира: милый, невероятно красивый, с яркими ясно-голубыми глазками и шерстью из клубящейся тьмы. Войнов не удержался, погладил малыша, при этом отметив, что, если бы это существо увидели женщины, то со стопроцентной вероятностью затискали бы до смерти.

Что ж, все непонятки с продолжительностью беременности у крыс, количеству приплода, возможностями новорожденного в первые часы жизни ползать по вертикали, не говоря уже о шерсти, вновь придется списать на золотой смог. Оружейник даже не сомневался, этот мелкий ему еще ой как пригодится.

-- Быть тебе Тенью, юнга.

Тигра подпрыгнула, заносилась по кругу, буквально оглушив его радостью и обожанием, и очень длинным и запутанным образным посланием. Пришлось постараться, чтобы перевести этот повторяющийся массив, эту крысиную криптографию, увы, ничего внятного не получилось, хотя Миха из этого все равно кое-что вынес: Тигра рада за своего отпрыска, и вроде как Тень хорошее имя, и еще какие-то невидимые когти, они были везде в образе, видимо, что-то важное из послания, но совершенно непонятное. И что его дернуло, офицер не знал, не иначе как жажда знаний.

-- Тигра, покажи невидимые когти, -- нашелся Оружейник, подумав: "Еще бы понять, что это".

Крыса послушно появилась на его груди. У Войнова аж дыханье перехватило от стремительности, и. . . Тигра сидела на задних лапах, вытянувшись, задрав голову вверх, шикарные усы слега шевелились.

"Нервничает, будто солдат на осмотре оружия", -- улыбнулся мужчина.

Оружия в понимании человека пока не было, но что-то заслуживающее внимания имелось, а что, возможно, это когда-нибудь и станет оружием. На согнутых передних лапах черные коготки Тигры заканчивались почти неразличимыми тонкими прозрачными иголочками длиной около пяти миллиметров. Миха хотел было к ним прикоснуться, но непонятные образования тут же дымкой развоплотились, исчезли. Оружейник отдернул руку и засмеялся, почти как дети в цирке, наивно и искренне, большой не большой, а фокусы все любят. Что его дернуло, не ясно, в последнее время интуиция и подсознание все больше и больше вмешивались в его жизнь, но офицер подхватил из мусора рядом кусок проволоки, за которую еще держались несколько крошечных фрагментов бетона.

-- Уничтожь!

Дальше как в сказке: мышка хвостиком махнула, и проволока распалась. Правда, в нашем случае крыса махнула лапкой. Какое-то время Войнов очарованно рассматривал идеальный, будто сделанный лазером, срез. Приподнялся, провел ладонью по наклонной -- там, где давеча путешествовали крыски, на ощупь определил цепочки узких врезов, догадался: "Ага, теперь понятно, как они передвигались по вертикали".

-- Слушай мою команду, -- обратился Оружейник к Тигре, -- мелкого юнгу беречь как зеницу ока, холить, лелеять, усиленно кормить, по всей строгости военного времени воспитывать и обучать. Матрос Тигра как кормящая солдатка переводится на двойное довольствие. Тигре не разрешается вступать в боевые действия до отдельного приказа. Также матросу Тигре за усердие к службе присваивается очередное воинское звание -- старший матрос.

Напарница, пискнув, будто поняла, встала столбиком. Миха улыбнулся, мелкий спал рядом на теплом одеяле, свернувшись калачиком, напоминая темный уголек, ровно пылающий черным огнем, оторваться от созерцания невиданной красоты не было никаких сил.

"Сидел бы и смотрел, смотрел... хорошо-то как, -- довольно зевнул стрелок и одернул себя: -- Делом нужно заниматься".

Дозарядил боезапас в автоматах, жестко помассировал ноги, через боль сделал несколько упражнений.

Пока старший матрос кормила мелкого в соответствии с приказом, Оружейник рассматривал путь, который собирался проделать. Пролезть на лестнице между несущей стеной и самой лестницей? Очень уж узко, можно застрять, с его-то ногами. Это пока не его путь. Получается, рассматривать нужно только левую сторону. Упавшая плита -- видимо, верхнее перекрытие крыши-пристройки -- смяла перила, выдавив их наружу, придавив всей массой, и только на пяти метрах появлялся просвет, в который можно было протиснуться. Михаил не сомневался: эти сваренные на совесть перила, частью отломанные, частью лишь погнутые, выдержат его. По ним на руках он поднимется на нужную высоту, а там уж перевалится как-нибудь.

"Будем надеяться, что все пройдет штатно, иного пути нет".

Стрелок открыл банку тушенки, приказал Тигре насыщаться, а сам, взяв в зубы плетенку, полез вверх. Сложности не было, это почти не отличалось от прохождения "крокодила" на любой полосе препятствий, уже на самом верху, на нужной высоте, пришлось, конечно, посопеть, немного переваливаясь, наконец и это получилось. Отлежавшись немного, он полез наверх. Вся лестница была посечена когтями тварей -- характерные следы при быстром передвижении.

"Сколько же их здесь было?" -- присвистнул Войнов.

Пугающей тишиной и болью от света двух ламп накаливания встретил его второй этаж. Дурак, нечего смотреть на яркий свет. Освещение досталось лишь стрелковой галерее, а лестничная площадка и лестница, как наверх, так и на крышу здания, находились под властью мрака. Хотя теперь даже полное отсутствие света не могло доставить дискомфорт.

Миха увидел и широкую двухстворчатую, настежь распахнутую железную дверь -- выход на крышу, и даже кусочек звездного неба, озадачившего сразу, потому что раньше таких звезд он никогда не видел. Таких ярких, больших, куда уж там Сириусу. Да и температура тут где-то градусов двадцать была, и это при настежь открытых ставнях на крышу, где январь, и даже если небывалая оттепель, все равно не клеится. Загадки, загадки только множились, а ответы опаздывали. Сильно.

Опасности стрелок не чувствовал, да и горького запаха живых тварей не ощущал. Тигра тоже вела себя спокойно, занимаясь юнгой. Оружейник, осматриваясь, снял рюкзак и привалил его к стене, решив обследовать вначале галерею, а потом уже отдаться обзору ландшафта. Он не любил за своей спиной оставлять непонятки, а здесь их было в достатке, взять хотя бы наличие света.

-- Что ж, двинули, -- то ли для себя, то ли для команды сказал Михаил и отправился исследовать местность.

Пугали, давили различия, совсем недавно здесь звучали живые голоса, смех, играла ненавязчивая музыка, тусовалось множество молодых красивых людей, теперь же в этом месте, как в большом склепе, были одни лишь признаки смерти и могильная тишина.

У крайней стены стрелковой галереи раскинулся лагерь: два блока по пять двухъярусных армейских кроватей, рядом одинокий массивный круглый стол, если не считать стульями оружейные ящики, чуть поодаль у левой стены -- кухня с четырехкомфорочной плитой с духовкой и рядом пятидесятилитровых газовых баллонов к ней. На самой стене висели стеллажи с коробками, коробочками, коробушками с сублимированными продуктами и консервами. Отдельно хранились огромные запасы вина, натасканные, похоже, из магазинов разной ценовой категории, дорогущие напитки соседствовали с откровенной бормотухой. С противоположной стороны была обустроена минимастерская: два верстака, один с массивными тисками и струбцинами, рядом напольный трубогиб, много разного инструмента, пара баллонов с аргоном, сварочный аппарат и куча материла: нержавейка и дюраль в трубах и прутках. Жилую зону как бы отгораживали сейф, морозильная камера и два торговых автомата. С дистанции в пятьдесят метров все там смотрелось целостно и чисто, даже электрооборудование работало, подмигивая зелеными диодными огоньками, создавая впечатление, что люди покинули это место только что.

Зато там, где находился Михаил, все говорило о серьезном бое: стреляные гильзы разных калибров, выбоины, выбитые куски бетона -- работа крупнокалиберного пулемета. По пулевым отметинам Оружейник определил позиции стреляющих, одна группа стрелков вела огонь с лестницы на крышу, крупнокалиберный пулемет отстреливал именно оттуда; вторая группа линией стояла метрах в двадцати от жилой зоны, так же как и первая, ведя огонь фактически в упор.

Войнов осмотрел следы от когтей, тянувшиеся по всей длине лестницы, последней лестничной площадки и стены, на повороте ему стало ясно: на стрелков неслась целая лавина тварей снизу. Мужчина понюхал один из валяющихся патронов, по остаточному запаху пороха определил: бой произошел не более как три-четыре дня назад. Обследовав поле боя, он пришел к ужасающим выводам: "Видимо, монстров было много, очень много, оборонявшимся пришлось взорвать вход, а следом всю пристройку, скорей всего, их предварительно заминировали. По всему, шансов выжить не было, поэтому пришлось идти на такие крайние меры".

Трудно себе представить, что может противостоять плотности огня двух десятков человек с автоматическим вооружением, в таком-то помещении. Возможно, среди нападавших были твари куда опаснее, чем те, с которыми Миха встретился внизу. На подтверждение этого он наткнулся буквально тут же -- разорванный пополам "Печенег" говорил о многом. Страшнейшим стал последующий вывод: всех людей, да и сраженных тварей тоже, всех подчистую схарчили, даже кровавую юшку с бетона слизали.

В угнетении Оружейник дополз до жилой зоны. Источник энергии определился сразу -- у стены рядком стояли несколько гелевых аккумуляторов и кое-какое оборудование для солнечных батарей, скорей всего, смонтированных на крыше. Приличный немецкий сейф удивил, и что здесь можно хранить? Его явно зачем-то сюда приволокли. Тоже загадка. Большая морозильная камера и стоящий рядом вакуумный упаковщик ясности не прибавляли, а вот два торговых автомата ударили под дых, да еще как. Казалось бы, что такого, вездесущие шоколадные батончики и кофейный аппарат, если не считать четверть мешка мелочи рядом. Эта страшная картина до белых губ напугала Войнова. Два, пять, рубль -- монеты без всякого уважения были рассыпаны вокруг. Наконец Миха осознал масштаб катастрофы, его будто силы покинули, стекли куда-то в бетон. Он лежал, уткнувшись в холодный пол, рядом жалобно попискивала Тигра, чувствуя мучительное опустошение человека. Оружейника лихорадило, это и вправду конец. Государства, которому он служил, больше нет...

-- Нет, нет! -- мужчина завыл, как умирающий зверь.

Положение спас юнга. Когда к твоей щеке прикасаются нежные лапки мелкого, жалобно и плаксиво попискивающего, это даже не соломинка, а целое бревно. Тут еще Тигра, свалив что-то со стола, громыхая и упираясь, со всем усердием тащила добычу к командиру. Это оказался отличный снаряженный тактический пояс, и какой тяжеленный, удивительно, как только доперла, настоящий трофейщик.

-- Ну спасибо, старший матрос, -- искренне обратился Михаил к Тигре и потянулся к девяносто второй "Беретте" -- великолепный мощный пистолет, пригодится как оружие последнего шанса.

Крыса, перепрыгнув руку, заскребла по притороченной фляге, посмотрела на Оружейника и опять усердно заскребла по металлу.

-- Что, хочешь, чтоб я это выпил? -- Оружейник ощутил уверенность, пришедшую от Тигры, узрев черную картинку, где вместо солнца фляга с лучами и множество маленьких человечков внизу. Достал из подсумка фляжку, открутил пробку, принюхался. -- Да это беленькая! Во как, солнечная настойка, живая вода, значится. Ну да, многие от Калининграда до Шикотана так же считают. Давай за них за всех, пусть побольше в живых останется, -- мужчина выдохнул, лихо глотнул и скривился, передернув плечами. Пойло оказалось отвратным. -- Ух и зараза! Это что угодно, только не водка и даже не первач.

Однако после ощущений, будто пришлось откушать самогона на дерьме попугая, по телу прокатилась волна тепла, попутно сметая, смывая не хуже золотого смога ставшие уже привычными боли.

"Вот же, и вправду живая вода, -- удивился Михаил, -- а Тигра-то в сложившихся условиях становится незаменимой".

-- Давай, подруга.

Оружейник отлил немного драгоценной жидкости в колпачок, крыса не стала жеманиться, полакала, стрелок налил еще, но на этот раз напарница отказалась, послав предупреждение: "Пить много опасно". Теперь Миха легко различал свои эмоции и пришедшие от Тигры, они будто толкались в его голове.

-- Спасибо, что предупредила, -- в правоте напарницы он даже не сомневался. -- То что могу, то что могу, -- повторял и повторял мужчина, оплачивая и оплачивая, вынимая и вынимая из автомата, как ему казалось, сладкие батончики с наибольшим содержанием орехов.

Тигра не сразу распробовала своеобразно пахнувшую пищу, долго шевелила усами, принюхиваясь, а после накинулась на арахис, будто голодающий вегетарианец, следом с таким же рвением без всяких там распознаваний вгрызся Тень. Укусит и бежит к Оружейнику, будто приглашая: "Ну что же ты, Большой, отстаешь, вкусно, питательно, давай, а?". Пискнет и снова бежит к оставленному батончику.

Цирк, да и только. Пришлось Большому и себе взять эту непонятную хрень, и только после того, как он куснул вкусняшку, мелкий борец за справедливость наконец успокоился. Пока Оружейник употреблял так полюбившийся его команде батончик, запивая это недоразумение настоящим горячим кофе, усмотрел кое-что интересное, и еще одной загадкой стало меньше. Всю жилую зону окружали камеры, а паутина проводов в конечном итоге жгутом сводилась за заднюю стенку сейфа, так что его предназначение стало очевидным.

"Ба, да здесь все держали под контролем, скорей всего, и сейчас сервер картинку фиксирует. Ключи от этого богатыря я вряд ли обнаружу, они, наверное, где-нибудь в куче дерьма, далеко за пределами этого места. Вся надежда на Тигру и на ее когти, на крайний притащу сюда корд и попробую универсальный ключ крупного калибра, -- Михаил прищурился, разглядывая сейф, а после перевел взгляд на манящее ночное небо. -- Узнать информацию с записей, конечно, интересно и жизненно важно, надеюсь, ее удастся снять, но здесь хотя бы худо-бедно все осмотрено, а вот открытая дверь меня напрягает. Твари ушли отсюда через выход на крышу, другого пути после взрыва попросту не осталось, так что надо бы в первую очередь определить, смогут ли они вернуться, да и осмотреться не помешает".

Осмотр двухстворчатой и абсолютно целой двери порадовал -- массивные железные створки, по всем правилам, открывались наружу, изнутри кто-то приварил кованую самопальную щеколду с квадратным запирающим пальцем, скорей всего, продукт не нашего времени, раньше такие вещи делали солидно и на века. Крыша оказалась плоской, совсем рядом с выходом возвышался кирпичный парапет, посеченный когтями тварей. Уходили они здесь.

Оружейник подполз к ограждению, подтянулся, глянул вниз -- метров пятнадцать будет, прямо у стены большая клумба, развороченная, будто на ней бульдозер порезвился. С этим все было понятно, а вот округу Миха не узнал совершенно. Раньше здесь стояли здания, гаражи, высокие деревья, которые кое-где росли почти вплотную к тиру, а теперь -- пустырь, тянущийся до самого Копорского шоссе, заросший луговой травой. Лес со стороны Копорской губы вовсе был вырублен километра на полтора.

-- Хорошую тут себе устроили стрелковую позицию, -- хмыкнул Оружейник и перевернулся на спину.

Ночное небо, понятное дело, привлекало его куда больше, выглядело бесконечно красивей и грандиозней, чем все, что находилось на земле, и было так же бесконечно необъяснимо, прям до дрожи в коленках, ведь Михаил не узнавал ни одного созвездия. Звезды он читал их хорошо, причем в любом месте земного шара, эти знания вбивались в подкорку еще с Нахимовского. Только луна не вызывала недоумения.

"Сегодня первое января, третьи лунные сутки, фаза луны растущая, освещенность восемь-девять процентов", -- мысленно перечислил известные факты Войнов, глядя на тонкий серебряный серп, такой, каким ему и положено быть.

Кроме незнакомых созвездий, были и другие странности. Несмотря на зимний сезон, вдруг подул предрассветный утренний бриз, теплый, градусов так восемнадцать. Откровенно пахло летом, и несколько сверчков где-то недалече вовсю наяривали свои извечные рулады.

Сосновый Бор проглядывался отчетливо, но ни один огонек не горел, ЛАЭС узнавалась только по огромной трубе и до боли знакомому золотому отсвету, огни Приморска тоже нигде не мерцали. Миха вгляделся в сторону Питера -- ничего, свинцовая мгла. Сестрорецк, Кронштадт, Ораниенбаум, Петродворец, их свет тоже обычно хорошо виден, на худой конец маяки Толбухин, Полосатый, Пьяный, корабли на рейде... нет, ни искорки.

Мужчина присел и с облегчением подумал: "А может и к лучшему, это явно не Земля, и там у них все штатно, Батя живой"... Вздохнул, погрустил с минуту, достал флягу с Живой Водой и поднял ее к ночному небу, глядя на звезды, и обратился с тоской:

-- Бывай, Сергей Павлович, бывайте, Медведи, вспоминайте меня, и я вас буду.

Глотнул, занюхал рукавом.

Глава 5. Потрошители

Глоток найденного Тигрой пойла принес с собой уже привычную теплоту, эйфорию и избавление от всех негативов. Не забыл Оружейник и саму напарницу, на этот раз она не отказалась.

"Ну, одного собутыльника я уже нашел, -- усмехнулся Миха. -- Пей, пей, моя Белая Горячка, за наших, и за ваших где-то там", -- он кивнул на небо. Чужие звезды холодно молчали.

-- Несмотря на свою ядовитую натуру и отвратный вкус, живая вода -- вещь! -- заключил мужчина вслух и задумчиво прищурился. -- Интересно, сколько бы это пойло стоило на Земле? Явно дороже любых "Дом Периньон" или "Макаллан". Да я и не знал, что стану олигархом!

Дальнейший осмотр плоской крыши многого не дал. Так думал стрелок поначалу, пока не обнаружил несколько оборудованных огневых позиций для снайпера, мешки с песком, удобные лежаки, с десяток канистр с бензином рядком, панели солнечных батарей на торце здания и механический подъемник с гусаком и обычной малярной люлькой. Скорей всего, это и был вход выход.

А что, неплохой форпост, пятнадцать метров чистой отвесной бетонной стены без окон или каких других конструкций, облегчающих проникновение, зацепиться совершенно не за что, вход-выход только через подъемник. Тварям даже с учетом их скоростных возможностей и ловкости не забраться, слишком большой вес нажрали, адовы дети. Неплохая крепость получилась. Когда-то было здесь одно слабое место, но теперь и оно завалено напрочь.

Оружейник отвлекся, засмотревшись на своих питомцев. Тигра с мелким нарезали круги по парапету -- наверно, решили изобразить электроны и протоны в ускорителе, двигались они неестественно быстро, мелкий и вовсе отрывался по полной, успевая еще выделывать различные кувырки, то перепрыгивая родительницу вдоль и поперек, то проскальзывая под ней. Нужно было парня назвать Бозоном Хиггса* -- такого хрен поймаешь.

-- Тигра, Тень! -- позвал улыбающийся Войнов. -- Уходим.

Вроде все, ничего не пропустил, и все же нечто удерживало его. Что-то здесь было не так, он упускал что-то важное.

Питомцы уже скрылись за дверью. Оружейник прислушался к себе, пытаясь понять, что же его беспокоит. И наконец осознал: тонкий тревожный запах. Запах смерти, идущий от люльки. Человек в обычной жизни почти не пользуется своим обонянием, за тысячи лет эволюции отвык, так и он еще в полной мере не научился пользоваться своим новым инструментом -- обострившимся здесь обонянием. Хотя Михаил сильно сомневался, что приобретенную способность можно обозначить человеческими терминами, это явно было что-то большее. Он вернулся к подъемнику, подтянув, развернув гусак вместе с люлькой, опустил ее на крышу. Дотронулся до основания, и его едва не стошнило от ужаса и ненависти, впитавшихся в эту конструкцию из металла и дерева.

Здесь забили множество людей, именно людей, он буквально слышал перезвон потусторонних колокольчиков, стоны, приглушенные предсмертные крики, проклятья. Видел, будто многократно переписанное видео, эту люльку, заполненную дергающимися людьми, трупами, и кровь, кровь, кровь. Когда пришел в себя, неистово захотелось в душ, смыть, будто грязь, эти страшные ощущения.

Закрыв створки и щелкнув задвижкой, Войнов наконец ощутил уже порядком забытое ощущение незначительной, но все же защищенности.

"Может, я в аду? Узнать бы что-нибудь об этом мире. Может, запись с камер поможет, не зря же их столько понатыкано вокруг".

Первое, что он сделал, добравшись до жилой зоны, -- открыл морозильник, леденящие кровь подозрения подтвердились. Огромная холодильная камера была забита человеческими органами в вакуумных упаковках. Михаил отскочил, будто его током шибануло, даже смотреть на этот агрегат стало мерзко, крышка хлопнула, закрывшись. Отдышался. Он пока не знал, что делать с этим отвратным хранилищем, а вот причастный вакуумный упаковщик, получив очередь, отлетел, фонтанируя своими пластиковыми частями.

-- Суки! Нелюди! Кем бы вы ни были, найду и прибью всех на хрен! ! !

Желание отдохнуть развеялось, тут расслабишься, как же. Что-то нервы у Михи были ни к черту, сначала эти твари, теперь и того хуже. Если этот мир не преисподняя, то филиал уж точно!

Таким заведенным он себя давненько не чувствовал, да что там давненько -- никогда. Мужчина, потеряв ход времени, в каком-то исступлении перетаскал почти половину деревянных армейских ящиков на крышу, скидывая их за парапет, туда же отправились матрасы и все, что может гореть. Перевернув морозильную камеру, Войнов дрожащими руками складывал страшные мерзлые упаковки в армейские одеяла, над каждой повторяя: "Найду и отомщу, вы собственные кишки сожрете, суки". Перетаскав все наверх и за бордюр, Михаил отобрал несколько почти пустых канистр, добавил в каждую машинного масла, взболтал, не закрывая крышек, сбросил на своеобразный погребальный холм. Подождал немного, сделал небольшой запальный факел из тряпицы и деревяшки, поджег.

-- Гори все синим пламенем! -- выдохнул стрелок и, стиснув зубы, бросил запальник, понимая, что поступает иррационально. Этот погребальный костер может быть для него опасен, яркий свет выдавал Миху, но поделать с собой офицер ничего не мог, он должен был предать это огню, а там что будет, то и будет.

Внизу ухнуло. Загорелось знатно. Через полчаса туда же отправились куски морозильной камеры и вакуумного упаковщика.

Сейф, несмотря на свою солидность, конечно, не без труда, но при помощи горелки, аргона и плазменной дуги вскрылся, будто консервная банка, армейским ножом. Дверь еще немного подержалась и отвалилась, громыхнув о бетонное основание, отчего здание будто тряхнуло.

Оружейник задорно свистнул -- успех был оглушительный -- и подполз, с любопытством осматривая, на загляденье, ровный посиневший срез, от которого тянуло теплом.

Внутренности сейфа, как будто и не заметили потерю крепостной стены, жили своей жизнью, слегка шумя и перемигиваясь разноцветными светодиодами. И с первого взгляда было понятно -- внушительная техника, профессиональная, явно кто-то не поскупился.

На самой большой нижней полке сейфа уместилась бутыль литров на десять и два закрытых пластиковых ведра, остальное пространство занимал элитный алкоголь. С бутылью, отвинтив крышку, Миха разобрался сразу -- живая вода. "Неплохо, надолго хватит", -- подбодрил себя он и перебрался к пластиковым ведеркам. В них лежали непонятные зеленоватые то ли плоды, то ли икринки, похожие на виноград. Трогать их и тем более выкидывать Оружейник поостерегся, посчитав: "Раз хранились в сейфе, значит, имеют ценность, деньги вон по полу рассыпаны, а это в сейфе".

На средней полке располагался профессиональный видеосервер с небольшим поднимающимся экраном и выдвижной клавиатурой, под ним -- блок дополнительных архивных винчестеров, чуть выше -- радиостанция известного японского производителя. Аппараты не из дешевых, в рабочем состоянии.

Войнов подтащил стол вплотную к сейфу, из оставшихся ящиков соорудил что-то наподобие лестницы, взобрался на стол.

"Пожалуй, отсюда я смогу и содержимое винчестеров посмотреть, и эфир послушать".

Закрытой оставалась только верхняя часть сейфа, но с ней никаких сложностей не возникло -- ключи беспечно торчали в замочной скважине.

-- Ну-с, посмотрим, -- потер руки мужчина.

В самом охраняемом и престижном, что ли, месте он обнаружил пластиковый контейнер для бутербродов, наполовину заполненный шариками с горох величиной, словно сделанными из прессованного сахара, с легким фиолетовым оттенком. Еще один подобного размера контейнер был забит полупрозрачными спутанными нитями янтарного цвета. В последнюю очередь Войнов вынул из сейфа самое драгоценное -- совсем крошечную шкатулку из золота и самоцветов, с вензелем известного ювелирного дома. В ней покоились пять жемчужин: четыре черных и одна красная. Красивые, блестящие, притягивающие взгляд и странно тяжелые.

Тигра подобралась вплотную к шкатулке и вела себя при этом как-то взволновано, больше, чем обычно, водила носом, топорщила усы, обнюхивая столь необычную добычу. Дальше больше, питомица стала бегать туда-сюда, то прыгнет к руке Оружейника, понюхает, то несется обратно к шкатулке, водит носом, перекатывает жемчужины, будто выбирает. Наконец крыса определилась, выбрав красную, прыгнула к руке Михи, залезла под ладонь, заставив его перевернуть кисть, и только тогда выложила жемчужину на руку. Привстала, посмотрела в глаза, будто призывая к чему то. Разочарованно пискнув, попрыгала обратно к шкатулке и положила около Теня черную жемчужину, мелкий, даже не раздумывая и не принюхиваясь, за одно мгновение умял ее. Еще одну из черных Тигра демонстративно отведала сама, а потом и вовсе начался цирк -- то посмотрит в лицо Оружейнику, раздраженно пискнет, то обратно уставится на раскрытую ладонь, где одиноко покоилась жемчужина, мол, давай, Большой, глотай быстрей, задолбал уже своей непонятливостью.

Что ж тут поделаешь, не отставать же от коллектива, Тигре после всего случившегося Михаил верил, как себе. Проглотил жемчужину, прислушался к ощущениям -- ничего страшного не произошло, мужчина остался жив, относительно здоров, третья рука не выросла.

Не впечатлившись результатом, Войнов тут же стал думать о другом и вспомнил о своей усталости.

"Завалиться спать здесь же, на столе?"

Тревожила дверь на крышу -- случись что, отойти вниз не успеет, но триумвират из приятной деревянной лежанки, рюкзака под головой и теплого одеяла переубедил дергаться и ползти вниз, в бетонную крошку. Положив под руки автоматы, Оружейник заснул.

Разбудила его напарница, интенсивно царапая лапками флягу.

-- Понял, понял, встаю, магазин уже открылся, пора опохмелиться, -- голова его и правда уже с утра гудела. -- Мы с тобой алкоголики, Тигра, -- констатировал Оружейник, отхлебнув из фляги и привычно отлив дозу старшему матросу. -- Эх, подруга моя, начальство узнает, спишут нас с тобой с судна, правда, далековато им до нас идти с инспекцией, может статься, и ста парсеков окажется недостаточно. Так что бухаем в полном спокойствии и праве.

После живой воды в животе Войнова предательски заурчало, думы думами, а пожрать бы не помешало. Сухпаек изрядно уже поднадоел, так что Оружейник решил приготовить простейшее и всем знакомое блюдо, благо вода, газ и все нужные продукты были в наличии. Видимо, таинство приготовления пищи крыски наблюдали впервые, они даже не носились кругами, как обычно, а застыли немыми неподвижными столбиками, уставившись на булькающий котелок, как на божество какое. Макароны по-флотски, их поразили даже больше, чем шоколадные батончики. Умято было все подчистую, даже котел вылизали до блеска -- и куда в них столько влезло?

Остаток дня Миха провел на столе, разбираясь с техникой и просматривая архивы записей, и небезрезультатно.

Первую запись с людьми, если можно так сказать о тварях в личинах человеческих, он нашел от тридцатого декабря и с неподдельным интересом и надеждой приступил к просмотру.

Шесть часов утра, в двухъярусных кроватях пятнадцать человек, с виду все как в обычной казарме: притушенный свет, тумбочки, табуретки, из одежды армейская обувь, камуфляжные горки.

Без пятнадцати семь что-то просигналило, один из спавших встал с кровати, отключил будильник. Скорей всего, это и был главарь, потому как над ним, на втором ярусе, никто не спал, а ключ от сейфа болтался на шее. Хотя сразу и не разберешь, шея это или второй подбородок, ключник больше походил на элитную свиноматку: огромный, с множеством складок, под два метра ростом, неимоверно пузатый и волосатый.

Донельзя хмурый хряк почесался пятерней, позевал, разлепил глазки-пуговки и сразу же их захлопнул, еще посидел немного, собираясь с силами. Наконец, издав звук стравливания воздуха компрессором -- вроде как вздохнув, образина поднялся и на автомате пошлепал к сейфу. Открыть удалось не сразу, пришлось еще немного проснуться. Уже раздраженный, но еще не совсем отошедший ото сна свин достал бутылку виски, налил полный стакан, опрокинул в себя, как в унитаз, и только после этого окончательно разлепил мелкие гляделки.

С мордой, на которой отчетливо читалось желание кого-нибудь убить, подошел к ближайшей кровати и пнул со знанием дела в прогнувшуюся сеть. Кто-то охнул.

-- Подъем, нежить! Цитрамон, паскуда мелкая, кто кого будить должен? Допляшешься ты у меня, долбоеб сказочный, пущу в переработку.

Тщедушный мужичонка с впалой грудью и неимоверно выпученными глазами вскочил и начал одеваться, по быстроте облачения он и вправду мог претендовать на титул "сказочный".

-- Прости, прости, Ливер, не надо Цитрамона в переработку, он полезный, он верный пес хозяина, завсегда следящий, чтоб главному на его вопрос всегда был правдивый ответ.

Хряк расплылся то ли в улыбке, то ли в оскале, то ли просто хвастался своим поистине впечатляющим жевательным агрегатом, и для острастки заехал слегка в ухо проштрафившемуся.

-- Давай-давай, полезный болезный жополиз, пошевеливай мослами, буди бригаду, пересменка уже скоро, а они еще не жравши. Потом поговорим, -- плотоядно оскалился Ливер.

-- Подъем, потрошители! -- фальцетом завопил донельзя напуганный Цитрамон. Свин, зная, на что способен его с утра накрученный подручный, заранее заткнул уши. И верно, при желании подобным ультразвуком можно было и душу от тела отлучить. Зато эффективно, чтобы ты ни делал: спал, не спал или философствовал на горшке -- вскочишь и побежишь куда-нибудь за горизонт.

Жилая зона будто взорвалась, кругом раздавались крики, мат, грохот, летели подушки, одеяла, падали кровати, люди метались, как тараканы, вспрыснутые "Дихлофосом", царил полный хаос и паника. Чудо, что не поубивали друг друга.

Ливер, отбежав к сейфу, трясся всем своим жиром, ржал и плакал в полный голос, иногда переходя на глухое бульканье. Несколько раз шумно втянет воздух, и опять, и по кругу, между тем показывая сыгравшему побудку большой палец, мол, зачет и полная реабилитация, а может, и вовсе премия. В конце концов хряк отдышался и заорал своей луженой глоткой:

-- Хорош, долборезы гребаные. Замерли! -- и как в детской игре все будто примерзло, кому охота Ливера ослушаться, это равносильно умереть тут же, и хорошо если сразу. -- Даю вам, дети греха и порока, на все про все сорок минут, кто накосорезит, по кускам отправится в этот морозильник и принесет мне прибыль, -- и он с толикой обожания похлопал по крышке морозильного шкафа. -- Вы меня знаете. Отомри!

За сорок минут все уложились, и оправились, и поели, и оружие свое еще раз проверили.

-- Построились, -- посмотрев на часы, гаркнул главарь. -- Так, хорошо, надеюсь сегодня от вашей работы получить больше, чем в прошлый раз, долги нужно отдавать, а пока вы больше жрете, пьете и боеприпас попусту жжете. Где жемчуг, спрашиваю я вас, где перлы? Вот ваши сменщики уже пяток черных красавиц набили и даже одну красную. Споранов и гороха у них тоже больше. Предупреждаю, если так и дальше будет продолжаться, я лично всем без исключения унылую пластику лица сделаю, навечно, -- и Ливер опять похлопал по крышке большого белого холодильного гроба. -- Кто из вас, лохов, агрит тварей и на убой водит? -- руку поднял долговязый рыжий парень. -- Дар? -- ткнув пальцем-сосиской, спросил свин.

-- Быстрый бег и прыжки, погоняло Тушкан.

-- Тушкан, значится, -- Ливер осклабился. -- Да какого же ты хрена, Тушканище гребаное, одно фуфло на убой гонишь? Побегай по городу, пошуми, рискуй, сучонок, иначе и дальше будешь только постных бегунов да спидеров таскать, на кой хрен они нужны нам, и ты вместе с ними? Внял? -- хряк ткнул бедолагу пальцем в грудь. Парня шатнуло.

-- Да понял я все, Ливер, постараюсь, -- скривившись, потирая ушибленное место, ответил Тушкан.

-- То-то, а теперь, сукины дети, марш работать! Удивите меня!

Знало бы это больное на голову и тело воплощение всего дерьма, что может быть в человеке, чем это обернется, -- застрелилось бы тут же.

Оружейник с интересом, не отрываясь, смотрел на разыгрываемое, будто фильм про постапокалипсис, многое ему стало понятно, а многое еще больше запуталось.

Эти люди на мониторе больше всего ему напоминали рецидивистов -- злые, излишне агрессивные друг к другу, настоящая волчья стая, хотя в среде волков, можно сказать, идиллия и любовь, если сравнить с тем, что Миха видел на записи. Стало понятно, что место, где он оказался, называлось Стиксом, а чудовища имели свою иерархию, видимо, обширную. У всех людей же, как оказалось, здесь были таланты, сверхспособности, дарованные этим миром.

На мониторе появилась пришедшая с крыши смена, уставшие мужики с рыбьими глазами, как роботы, по очереди укладывали свое оружие на длинный стенд около стены. Оружейник, не мог почувствовать запах, но представить -- вполне, он еще хорошо помнил резкое въедливое амбре затяжного огнестрельного боя, запах пороховых газов, пота и перегретого оружия.

Ливер сидел за столом, механически кидая кости, с толикой разумного опасения посматривая на спускавшихся с крыши бойцов. Сменившиеся были совсем не тем сбродом, что совсем недавно находился здесь. Эти выглядели, как настоящие матерые хищники, выживавшие в Стиксе не по одному году. Эта их сила и уверенность сквозили во всем: во взглядах, в скупости движений, в неулыбчивых лицах. Хладнокровные, жесткие, безжалостные убийцы, в мельчайших деталях знающие свое дело и каким-то боком попавшие в должники к некому Урфин Джусу, главе стаба Лебяжьем, отрабатывающие таким экстремальным способом свои долги. Верней, один попал, легендарный Бедовый, а эти лишенцы за него впряглись -- дичь безголовая, как недавно охарактеризовал их Ливер, негромко обсуждавший бригаду с Цитрамоном.

-- Хозяин, чую нехорошее, будь осторожен, плохие мысли у этих потрошителей, -- прошептал подручный хряку. Михаилу пришлось несколько раз перемотать запись, чтобы разобрать слова, и то больше по губам.

К Ливеру за стол, не спросив разрешения, присел альбинос с белой, даже синеватой, как у мертвеца, кожей, почти бесцветными, как две льдинки, глазами и тремя глубокими шрамами, идущими наискось через все лицо.

С виду живой мертвец, ни слова не говоря, постелил серую плотную рогожку на стол, медленно выложив на нее поочередно затвор от "Корда", масленку, свои любимые кукри* и начал любовно чистить промасленной тряпочкой части крупнокалиберной снайперской винтовки.

-- Это он что, так меня пугает? -- Ливер посмотрел на кукри, и его холодный пот прошиб, ведь могут на дольки порубить, он даже встать не успеет. Постарался взять себя в руки и как можно хладнокровнее поздоровался: -- Привет, Жнец! -- белоголовый даже не посмотрел в его сторону, просто кивнул. -- Как отстрел сегодня? -- Жнец снова почти незаметно кивнул.

Хряк, видимо, понимая, что от этого типа мало чего добьется, разве что еще пару кивков или, того хуже, усечение головы, загудел недовольно:

-- К Тимофею* Вас всех! Кто докладывать будет? Кто добытое сдавать?

Рядом с невозмутимым Жнецом присел еще один воин.

-- Молчун, а ты какого здесь? -- спросил явно раздраженный Ливер у присевшего. -- Ну, чешешь ты языком во сне отменно, заслушаешься, это не дает тебе право в базар встревать.

-- Значица так, Ливер, -- уверенно сказал один из волков. -- Парни определились наконец с заместителем Бедового. Меня вот наделили полномочиями.

Молчун выложил на стол добычу, которой было необъяснимо много. Ливер ошалело хлопал глазками, не понимая, как вообще это возможно.

-- Пипец, потные носки мне в рот. Кого ограбили?

Воин, как хороший игрок в покер, сохраняя полную отрешенность, и бровью не повел:

-- Здесь двести восемьдесят грамм узелкового янтаря, триста десять споранов, сахарка девяносто две штуки. И еще вот это, -- он очень осторожно и медленно, будто что-то чрезвычайно хрупкое, выложил на покрытый лаком центр стола две красных жемчужины.

Все взгляды мгновенно устремились к ним, наступила напряженная тишина, в которой отчетливо раздался чей-то шепот:

-- Алое сокровище.

Выждав достойную паузу, Молчун продолжил:

-- Сафари выдалось удачным. Похоже, где-то рядом идет Орда, нас цепляют только краем, судя по всему, обходят ЛАЭС. Мы думаем, неназываемых боятся потревожить. Начало смены было отвратным. Поначалу мы загрустили, одни топтуны да кусачи в наличии, никакого профита, задолбались ковырять их и в карьер стаскивать. Ко второй половине дня внизу целая стая низших употребителей собралась, и вправду, настоящие чайки помоечные, как ты их называешь. А за три часа до конца смены, видим -- наш загоняющий Клюня, паровоз знатный, за собой двух элитников тянет! -- Молчун, хохотнув, указал на кучерявого крепкого парня, мявшегося за спиной. -- Сам, как лось на гоне, сквозь бор прется и орет почти так же, талант. Элитники, оба кило под четыреста, за ним в синхроне носорогами мчатся, сосенки по пути срезая, будто и не деревья это вовсе, а обычные одуванчики. Чуть в отдалении еще толпа руберов наяривает, я стою смотрю на них и думаю, мамочка моя родная, роди меня обратно, а то и вовсе не надо. Хорошо два заряженных бронебойными "Корда" стояли на треногах, да еще и в нужном направлении. С тысячи уже начали доставать их, сдерживая. Это и спасло нашего Клюню сохатого.

Суровые мужики, обступившие стол, заржали дружно, похлопывая раскрасневшегося парня.

Глава 6. Урфин Джус и его деревянные солдаты

Память у людей какая-то не по-хорошему избирательная, лучшее, как прошлогодний снег, без следа тает, забывается, а вот плохое или вовсе ужасное, как ни старайся, ни за что не оставит в покое, будет навещать тебя, как "любимая" теща или обожаемый налоговый инспектор, это уже кому как нравится.

А вот память на архивном винчестере не избирательна, она все фиксирует. Наконец Оружейник нашел, где хранятся данные с внешних камер наблюдения. Ему страсть как хотелось посмотреть бой этих парней.

-- Атас! Элита! -- заорал Молчун, метнувшись к одному из "Кордов" с оптикой, став отстреливать короткими очередями, поливая то в одну, то в другую тварюгу. Оба чудовища кувыркались, если в них попадало, и тут же вскакивали. Лютый визг тварей резал слух, давил на нервы. Бронебойные злые пули неистовыми остроклювыми кувалдами били в тела тварей без жалости, иногда вырывая целые куски их бронированной чешуи с кровавой плотью, ошметками отлетающие от монстров.

Жуткое зрелище, разворачивающееся перед глазами, угнетало. Молчун кричал что-то непонятное и остервенело жал на курок. Кругом стоял оглушающий грохот, страшные, безумные крики людей, перемешанные с неистовым ревом тварей. Боевое безумие вроде отступило, и Молчун срывающимся голосом закричал:

-- Братва! "Утесы", бей по силуэтам, не давайте им разогнаться. "Корды" и снайперы, цель -- рыло! Руберов не трогаем! -- им повезло, очень повезло, твари держались рядом друг с другом. Когда левый упал и замешкал с подъемом, Молчун скомандовал уже спокойнее: -- Правого давим! Давай! -- перенос всего огня на одного элитника дал результат, его завалили первым, а через несколько минут и подранка разделали.

Руберов уже добивали под стенами, с чувством, с толком, с расстановкой. Когда все было кончено, двое из группы спустились на подъемнике и стали потрошить эти наросты на затылках тварей. Зачем -- не понятно. Когда вернулись, Оружейнику наконец стало ясно, откуда берутся эти горошины, виноградины и жемчуг.

-- Да-а-а... Неожиданный расклад, -- высказался Миха и переключился снова на внутреннюю запись.

Молчун посмотрел на хряка, тот завороженно глядел на центр стола, пожирая глазами две жемчужины.

-- Слышь, Ливер, с учетом близости Орды, мы бы посоветовали твоей канторе зашкериться и посидеть впустую. Этих, -- он кивнул на потолок, -- надо гнать сверху, а то накуролесят по неопытности чего, потом не расхлебаешь, в компост уйдешь.

-- Учту, -- прохрипел свинтус и хотел было схватить своей лапищей сокровище, но наткнулся на руку Жнеца. За одно мгновение на морде толстяка отразились жадность и страх, Ливер закашлялся, отдернув ладонь: -- Не понял, -- просипел главный, поставленный здесь Урфин Джусом приглядывать за "Мишенью".

-- Давай без пены, Ливер, и без понтов. Согласись, мы оговоренное за Бедового еще вчера отбатрачили, а то и позавчера. Да и люди мы не ваши, не подневольные. Хотим разумного: свободы Бедовому и справедливой доли от сверхурочного. Ну, давай, старшой, иди побухти с паханом своим, -- Молчун кивнул на сейф.

-- Это... это... -- не сращу нашелся с ответом боров в человеческом теле. -- Урфин Джус не любит такого, всех в расход пустит.

-- Ну мы и не девочки его, чтобы нам знать, что он там любит. И хватит порожняк толкать, это ты бойся, а нам без надобности, и не таких муров видали. . .

Ливер сглотнул.

-- Это угроза? -- выдавил из себя сразу будто сдувшийся местный босс.

Ответа от Молчуна он не получил, зато утвердительно кивнул Жнец и с любовью начал чистить свои кукри. Эти нехитрые манипуляции с булатом и маслом сильно ускорили путь Ливера к рации.

-- Лебяга, Лебяга, это Мишень, Мишень, отзовитесь. Прием.

Следом затрещало и донельзя недовольным голосом ответило:

-- Ты там что, совсем мозги свои пропил, Ливер? Связь каждые три дня в 20:00, с днем ты угадал, а вот со временем промашка.

-- Джус, с мозгами все в порядке, тут другое, шёбла, что ты подогнал намедни, в непонятки ушла, батрачит козырно, подтверждаю, зато бузит, вот и условия теперь выставляет. Прием.

-- Не кипишуй, Ливер, что-то я не догоняю, они что там у тебя, мазу держат? Прием.

У хряка вырвали из руки манипулятор радиостанции, бригадир потрошителей не нашел в себе сил сопротивляться. Молчун нажал тангенту.

-- Халя-баля*, Урфин Джус, это Молчун, не буду ходить вокруг да около, наши договоренности мы оттрубили по полной, даже с излишком. Ждем освобождения Бедового, да, и последний хабар неплохо бы раздербанить по понятиям. Прием.

В ответ шуршание и потрескивание эфира. Казалось, собеседник уже ничего не скажет, и все же через какое-то время раздался его раздраженный голос:

-- Слышь, плесень, ты кто по жизни?

Молчун усмехнулся:

-- Из танкистов мы.

-- Да я вас всех, сучар диких, урою! Я глава стаба, авторитет, за мной две тысячи стрелков, а кто вы? Шелупонь, скитальцы нищие! Ладно, дарю шанс на жизнь, год на меня оттарабаните в той же "Мишени". Без мордобоя, конечно, теперь не обойтись, лично тебе, Молчун, харю чистить буду.

-- Да какой ты авторитет, Урфин Джус? Лепила ты опомоенный и барыга знатный, это да. Слушай сюда, выпердыш кровавый, на кону семь жемчужин и туева куча споранов и гороха, ну и жизни ржавые шнырей твоих. Да и место это твое поганое, мурское, в покое не оставим, в горизонт сложим, пластида тут хватит. Прием.

-- За мура не докажете, -- дав петуха, фальцетом глава стаба и щелкнул тангентой.

-- И не собираемся, лишний головняк нам не нужен. Придет время, Стикс с тебя сам спросит. Ну, если, конечно, выгодно нам не подвернешься, удавим без базара, мы в своем праве, ты ведь нас всех с самого начала пришить решил и кусками внешникам продать. Прием.

-- Спать не буду, но свиданки с вами, огрызками, дождусь, а доказать все равно ничего не сможете, кто вам, бродягам, поверит.

-- Кончай гнилые базары, Джус, решай, тарахтеть время закончилось.

-- Хорошо-хорошо, не бросай тангенту. Хотите справедливости -- лады, разойдемся по-вашему. Мои условия: аппаратура должна остаться нетронутой, называйте источники информации, откуда узнали о моих намереньях, и проваливайте в месте с Бедовым на все четыре стороны. Весь сегодняшний хабар меняю на ваше молчание, а лучше потерю памяти о произошедшем. Прием.

-- Что ж, принимается, и по нашей информированности секрета никакого нет. У тебя, у авторитета целого, главы стаба и так далее, и тому подобное, ментаты* фуфло, у нас, как ты выразился, бродяг нищих, есть на порядок лучше. Ждем час, Бедовый должен выйти на этой частоте с Ижорского поста, и мы сразу уходим, забираем половину всего, что сегодня добыли, остальное не трогаем. Слово наше верное, Стиксом клянусь. Все, Урфин Джус, канай дела делать, время пошло. Конец связи.

Молчун бросил манипулятор, а минут через сорок из динамика станции раздалось:

-- Я Бедовый, привет парни, слышите меня? Прием.

Народ зашумел радостно, столпился у медведя с рацией:

-- Да слышим. Привет от всех, ты в Ижоре? Прием.

-- Да, все норма. Жду в Рамбове на "Пьяном углу", в "Стекляшке". Благодарен, что вытащили, и будьте поосторожней, эта крутизадка Урфин Джус и его деревянные солдаты мстить будут. Конец связи.

Люди Бедового ушли, послышался шум лебедки на крыше. Только дождавшись, когда он стихнет, жирный боров ожил.

-- Живой, -- шумно выдохнул Ливер, брызнув слюнями и вытерев обильный пот со лба. -- Вот же ублюдки.

Опять заработала рация, раздался уже знакомый голос Джуса:

-- Мишень, это Лебяга. Прием.

Упревший боров судорожно схватился за тангенту, проблеяв:

-- Мишень на связи, Лебяга.

-- Ливер, переходим на экстренную частоту, -- приказал глава стаба Лебяжье.

-- Понял тебя, Лебяга, -- пролепетал главный заправила в "Мишени", переходя на другую частоту, и тут же услышал:

-- Ливер, мраморная ты говядина, цел? Прием.

Боров трясущимися руками налил себе полстакана беленькой, хлопнул, занюхал рукавом и ответил уже увереннее:

-- Удивительно, шеф, но цел, только пованиваю немного, штаны выбрасывать придется, думал, все, кирдык, откоптил свое Ливер, добрейший в Стиксе человек.

В ответ раздался ехидный смешок и вкрадчивый, с пугающими интонациями голос Урфин Джуса:

-- Добрейший в Стиксе человек доложит, что эти трупаки забрали?

-- Много, ровно половину за день добытого: сто пятьдесят пять споранов, сорок шесть сахарку, приличное количество узелкового янтаря и красную жемчужину, -- запричитал Ливер, от волнения вытирая рукавом выступивший на лысине пот.

-- Хренасе, вот же сучьи дети, -- зло выругался хозяин стаба.

Ливер тихо и облегченно выдохнул.

"Похоже ожидал другой реакции начальника, пострашнее", -- предположил Михаил, продолжая смотреть этот реальный фильм ужасов. Между тем хряк снова заговорил:

-- Ты, Урфин, когда их поймаешь, а ты их поймаешь, не забудь меня на пир пригласить, я лично из них салат настругать желаю, -- и он опустил тангенту.

-- Тш-ш... тш-ш... -- зашумела рация, а следом раздался уверенный ответ: -- Забились, добрейший ты человек, рамбовских вообще на место нужно ставить. И мысли есть, и случай подходящий, вроде как сам в руки идет. Ливер, ты один в помещении? Прием.

-- Нет, Цитрамон со мной, остальные наверху копытят. Прием.

-- Отошли шныря на крышу, пусть там воздухом подышит с полчасика. Прием.

Ливер зыркнул на своего подручного, забившегося в самый темный угол, чтобы лишний раз не попадаться на глаза серьезным людям, ведущим дела.

-- Эй, Цитрамон, укушенный ты в голову утупок, и не говори, что не слышал, давай канай отсюда на часик, -- прогрохотал боров, добавив к этому еще и неприличный жест. Мужичонка ускакал, только его и видели. Опять закряхтела рация. -- Отослал! Шеф, все в ажуре, прием.

-- Х.й на абажуре, слушай сюда! Помнишь ту группу с погонялой Двадцать восьмой завод? Прием.

Ливер закивал и ответил с жаром:

-- Как же, разве забудешь этаких отморозков из Рамбова, они известные спецы по жемчугу. Прием.

-- Они опять собрались на неназываемых, к нашей ЛАЭС пойдут, уже целый состав с техникой в Красной Слободе на рельсах стоит. Пять Т-90 и четыре новеньких "Терминатора", два экипажа по тридцать пять человек. Прием.

-- Да-а, жесть, -- поскреб лысину жирдяй, -- кучеряво живут, суки Рамбовские. И откуда у них это все? Прием.

-- Поверь, нам с тобой не скажут. Теперь слушай. Скоро они будут у нас в Лебяжьем, скорей всего, встанут на ночь, как и в прошлый раз, потом двинут на Калище, там разгрузятся, и на ЛАЭС. Точных сроков я не знаю, но все в пределах трех дней. Нам дарована почетная роль эскорта, почти да самого объекта. Задача проста, отстреливать любую шелупонь, чтоб не мешалась и не лезла на колонну суверена. За это нам, как и при предыдущей перезагрузке, кинут объедки, в лучшем случае обглоданную кость, а это наша земля, наши угодья. Как подумаю -- им все, нам ничего, и все тут. И беленькая, как вода, и девки гарные, словно шлюхи старые, ничего не мило, все обрыгло, -- эмоционально закончил Джус и отключился.

Ливер, пока слушал, еще накатил беленькой -- видимо, сильно его тронула эта иформация -- и, выпятив вперед челюсть, почесывая заплывший жиром затылок, ответил:

-- Как я понимаю, Урфин, у тебя есть планы, какова моя роль?

В ответ раздались помехи рации и дикий смех главы стаба.

-- Твоя правда, молоток, сечешь момент, план и вправду есть, и твоя роль оплатится сторицей, я тут для тебя пару классных девочек подготовил, заслужил, бродяга. Прием.

-- Босс, что скажешь, то и сделаю, можешь полностью рассчитывать на меня, ты же знаешь, я не из мнительных. Прием.

-- Теперь по существу, Ливер, -- в голосе Урфин Джуса раздались стальные нотки. -- За ночь, которая у нас будет в Лебяге, в каждую из машин установят радиоуправляемый отравляющий боеприпас, есть у меня спец. Говорят, у Двадцать восьмого завода лучшие прокачанные сахаром воины, вот только зарин* об этом не знает. Мы сопровождаем их до места и откатываем до станции Калище, их техники с нами, фактически это свидетели. Бой будет долгий, и думаю, заводчане опять разделают неназываемых. Как только соберут трофеи и задраят люки, на первый план выйдет наша группа, она уже находится на месте, спецы в схронах, наблюдают и будут ожидать столько, сколько понадобится.

Как наступит момент, нажимается красная кнопочка, легкое "пух-х", и все. Наши люди надевают противогазы, собирают трофеи, тела и спешат к тебе, примешь все на хранение. Заводчан, как обычно, упакуешь в целлофан.

В это же время все твари в округе по определению сильно возбуждены звуками боя, тут как тут наши лучшие Олени, гонят их на Калище, всех, кого смогут. В том, что нам придется несладко на платформе, я даже не сомневаюсь. Выход только один -- рвать когти, и побыстрей. Двадцать восьмой завод нам ничего не предъявит, разве что премию за спасение своих техников. Пока эти вши подретузные, возомнившие себя крутыми, соберутся расследовать, что же там произошло, пройдет день-два, а то и три.

Тут на сцену выходишь ты, Ливер. Твоя задача рассадить в отрытые боевые машины ненужных тебе людей, хотя бы по одному на тачку, если не хватает ненужных, сади нужных, не жалей, да хоть всех на хрен, привяжи их покрепче, мои тоже по трупу оставят. Главное, чтобы выглядело правдоподобно. После не суетись, с чувством, толком, расстановкой наведи туда твоих знаменитых чаек с карьера, пускай лезут туда, рвут друг друга за живые призы. И предупреждаю, Ливер, даже не думай, чтоб утащить оттуда хоть что-нибудь, пулеметы там, боезапас, я тя знаю. Все, буквально все должно остаться на своих местах, понял меня? Прием.

Боров тяжело дышал от всего услышанного.

-- Понял, босс, предельно понял. Ваще абзац, ну ты и замутил, старшой. Голова! Это же надо этакое выдумать. Ге-ни-аль-но, босс, ты гений, как Гагарин какой-то. Прием.

-- Ливер, бестолочь, Гагарин был космонавтом. Прием.

-- Ух ты, круто, шеф, -- выпалил в тангенту жирдяй, вспотевший весь, словно в парилке находился.

-- Н-да, когда образования нет -- это весело, понимаю. И еще, до завершения операции на связь не выходим, опасно это. Сидите там все тихо, как мышки беленькие, охраняйте добычу и не нажирайтесь до свинячьего вида, наблюдайте, с тебя спрошу, если что. Завершением считаю, когда заводчане своих Рексов пошлют посмотреть, что там у ЛАЭС произошло, и те вернутся. В общем, я на тебя сам выйду, думаю, дней через пять, максимум шесть. Конец связи.

-- Уф-ф-ф! -- громко выдохнул Ливер, постоял еще немного у сейфа, переваривая услышанное, покачал головой, прохрипел: -- Во день, -- и хлопнул стакан вискаря, чтобы окончательно избавиться от мандража. Похлопав себя по огромному животу, удовлетворенно выдохнул. -- Нужно позвать Цитрамона, лучше него вряд ли кто-то водку снотворным зарядит, потом отзовем бригаду, пусть повеселятся напоследок. И быков нужно предупредить, чтоб не вздумали хлебать это мое пойло, а то кто потом тела таскать станет. Ох и работы же накатило. Пойду уж, -- сверху донеслись выстрелы. Боров обернулся на звук. -- Работают, халявщики.

Но насчет халявщиков он был неправ.

"Там что-то произошло", -- понял Михаил по звукам стрельбы и переключился на внешние камеры.

Тушкан, которого Ливер давеча отчитывал за плохую работу, на этот раз сработал выше своих сил и навел-таки крупную дичь под стволы бригады, хотя это и стоило ему жизни.

Оружейник вернулся к записи с внутренних камер.

До выхода на крышу жирдяй не дошел -- снизу раздались несколько мощных ударов, буквально сотрясших здание, а сверху бежал верещащий Цитрамон. Увидев хозяина, он присел от охватившего его ужаса и заорал:

-- Элита! Много! Караул, нас сожрут!

Ливер сбледнул. Снизу опять громыхнуло, да так, что боров покачнулся. Сверху, топая, бежала смена с оружием. С первого этажа донесся грохот обваливающихся стен.

-- Взрывай! Взрывай! -- орал кто-то и уже стрелял в лестничный проем.

До кнопки подрыва главный едва успел добраться, а уже через несколько секунд этих людей не стало.

Оружейник откинулся на столе, перевернувшись на спину.

-- Во попал, -- выдохнул мужчина. Просмотренное видео сильно впечатлило, в особенности несколько слов, сказанных Урфин Джусом из поселка Лебяжье. Например, "неназываемые". -- Это что же за твари такие, на убиение коих нужно усиленный танковый взвод посылать? -- размышлял вслух Войнов. -- Еще перезагрузка, и стаб в применении к целому городу или даже округу, -- мысли кое-какие у него по этому вопросу были, и стрелок тут же их озвучил: -- Стаб -- вроде как сокращение от стабильный. Что же тогда получается, есть зоны стабильные, такие как Лебяжье и Ораниенбаум, он же Рамбов, и есть нестабильные, время от времени перезагружаемые, то есть обновляемые, например, Сосновый Бор? Интересно, как это происходит? Получается, я и попал сюда из-за такой перезагрузки? Вывод, -- сказал Оружейник в тишину, иногда нарушаемую возней Тигры с мелким где-то на задворках, -- Стикс -- это какая-то жуткая параллельная реальность с пока еще непонятными и необъяснимыми законами физики. Позарез нужно языка добывать, иначе конца этим непонятностям не будет.

Офицер еще побездельничал, прикидывая варианты дальнейших действий, и незаметно для себя заснул. Разбудила канонада, явно работали танковые пушки. Михаил ухмыльнулся:

-- Этот мир не даст расслабиться, -- приподнялся и понял, что голоден, и произнес любимую присказку: -- Война войной, а обед по распорядку. Время у нас еще есть, мои маленькие подчиненные.

Тигра с мелким уже привычно нарезали круги с препятствиями, тут же изменив траекторию, встали столбиками у его лица, синхронно принюхиваясь. Оружейник рассмеялся:

-- Правильная реакция на слово обед, бойцы.

Приготовление очередной порции макарон с тушенкой не заняло много времени, как, впрочем, и само поглощение пищи, все в несколько минут смели. На десерт Миха с удовольствием выпил горячего шоколаду, матросы предпочли сладкие батончики с орехами.

Наконец пришло время готовить встречу супостату. Оружейник с командой выдвинулся на крышу, придирчиво осмотрелся -- прицепиться было не к чему, позиция ему нравилась: кругом обширный пустырь, весь периметр отлично просматривался, хозяева даже камни подчистили, за которыми можно было бы укрыться, достойно подготовили стрелковую зону.

Оборудование огневой точки Михаил завершил быстро, тут уже все сделали до него, он только чуть перестроил лежанку под себя и немного нарастил бруствер из мешков с песком вокруг себя. Приготовил снайперскую крупнокалиберную винтовку, снарядил пять магазинов, сделал несколько пристрелочных выстрелов на тысячу метров -- бой где-то за Сосновым Бором еще продолжался, так что Войнова при всем желании никто бы не услышал. На третьем выстреле снес небольшую сосенку, остался доволен и отложил винтовку подальше, по левую руку. Скорей всего, она пригодится на конечном этапе боя. Следом притаранил пулемет "Корд", из двух выбрал лучший, но и тот по виду следовало бы перебрать и смазать. Времени на это нужное дело, к сожалению, уже не оставалось -- канонада стихла минут пять назад. Миха успел еще притащить на всякий случай два ящика с Ф-1, вскрыл ножом две запаянные банки, снарядив все двадцать лимонок запалами.

-- Похоже, готов.

Оружейник позвал питомцев к себе, определив им самое укромное место.

Бандитов он заметил еще на Копорском шоссе, когда они проезжали бензоколонку "Лукойл". Тигра, молодец, предупредила, тревожно свистнув. Наконец противники нарисовались и в прицеле. Ехали они на двух военных "Хаммерах", усиленных металлическим каркасом, с пулеметчиками наверху. Откуда только взяли подобные машинки? Последним шел бортовой "Урал", обшитый по схожей схеме узкими железными пластинами.

Прочитав Отче наш и поцеловав нательный крест, Михаил перекрестился и приник к оптическому прицелу пулемета.

-- Уверен, дышать вы, худшие из тварей, права не имеете.

Мужчина нажал на курок. С одной очереди у двух пулеметчиков на "Хаммерах" снесло вместе с касками головы, моторные отсеки машин вспучило от ударов бронебойных зарядов, повалил пар, сопровождаемый всполохами огня, разлетелись куски металла и стекла. Он гвоздил машины и врагов, пока не кончилась лента. Пока перезаряжался, в его сторону впервые несколько раз выстрелили.

-- Ха, из бесшумного лупят, спецназ хренов. Ну а мне чего прятаться, я с удовольствием пошумлю, может, привлеку кого из тварей на помощь.

Отстреляв еще две ленты, Михаил взял в руки "Корд", обнялся с ним, как со старым другом, приклад привычно прижался к плечу. Этой винтовкой ковровцев он по-настоящему восхищался. Как только дымка рассеялась, стало ясно -- из ехавших в "Хаммерах" никто не выжил, они даже двери не успели открыть, во всем остальном было плохо. На "Урале" тоже оказались стрелки. Здесь Оружейник просчитался, думая, что там только трупы заводчан, и сейчас два десятка бандитов Урфин Джуса грамотно рассредоточившись веером и используя естественные укрытия, планомерно, метр за метром двигались в его сторону.

-- Ну, мы еще посмотрим, кто кого в ад отправит. Позиция у меня, как говорит молодежь, читерская, -- со злым предвкушением оскалился офицер.

Троих из винтовки он подловил почти сразу, а одного невменяемого пока оставил в живых, тот загнал себя в патовую ситуацию, залез в канаву, полностью открытую для стрельбы. И надо же, сам сообразил, что стал отменной мишенью. Долговязый парень не нашел ничего лучше, чем обреченно сесть на землю и размахивать своими белыми трусами. Оружейник аж закашлялся:

-- Это у него что, флаг такой? Вот мудак креативный, а какой ловкий, это надо же трусы с себя сдернуть, не снимая штанов, иллюзионист хренов, -- увидев такой стяг, выстрелить Миха не смог, решив, если и выживет этот чудик, за языка сойдет. Больше на линии огня объектов он не видел. -- Жаль. Кончилась спокойная рыбалка, началась моталка. Придется менять дислокацию, обходят, суки.

Тут он разглядел на краю леса стремительные темные тени, по всему, твари неслись на звуки все громче и громче разгорающегося боя на железнодорожной станции Калище. Там громыхало уже серьезно.

Войнов ухмыльнулся:

-- Все сам да сам, не дело это, вон из самого пекла за вами, поганью, посыльных выслали, как говорится, свои к своим. Прости, иллюзионист.

Пуля отстрелила ему кисть с похабным флагом. Заверещал парень знатно, а главное -- громко, как и требовалось, хищные тени изменили направление своего следования. С поля в сторону Михаила понеслись лишь проклятья. Свинец бандиты, сбившись в кучу, сеяли теперь совсем на другом поле, а Войнов, сменив дислокацию, принялся планомерно отстреливать то бандита, то тварь, что тех, что других совершенно не жалея. Лишь за клоуна чуть-чуть да саднило в груди, с творческой жилкой был бандит, но не свезло ему.

Глава 7. Глыба

После боя всегда так, кажется, что устал дико, а усидеть на месте сложно, адреналин еще кипит в крови, будоражит, заставляя не застаиваться, делать что-то. Мысли же Михаила все еще были там, на ристалище, он все прокручивал и прокручивал ход боя, анализируя свои действия. За этим, безусловно, полезным занятием, сравнимым с медитацией, Оружейник отрешенно, бессознательно взял в руки снайперскую винтовку, и она прямо в его руках мгновенно перебралась несколько раз, а возникшая черная пудра медленно опала на одежду, руки и лежанку. То же самое мужчина сделал и с пулеметом, еще какое-то время посидел так, погруженный в себя, и будто всплыл на поверхность, шумно вдохнув.

-- О как, -- воскликнул Войнов, с интересом уставившись на оружие. -- Это когда я умудрился почистить инструмент, причем оба ствола? -- он покосился на чистенький блестящий пулемет. -- Ничего себе, ни черта не помню. Масленка здесь, ветошь тоже вроде как присутствует, а как это было, хоть убей, не помню.

Рядом сидела питомица и тоже со всей тщательностью вычищалась.

-- Тигра, ты видела, как я чистил вот эти громовые палки?

Крыса мгновенно, даже не прекратив своего моциона, одарила его образом-картинкой: запах оружейной гари, масла и перегретой стали, на черном фоне белый силуэт его рук, меж которых разобранные, раскаленные, аж оранжевые части и пулемета, и винтовки, причем не изменившие изначальных форм.

"Похоже, я и впрямь это сделал, -- подумал Миха, удивляясь такой детализации посланной картинки. -- Да и ладно, займусь наконец делом".

Оружейник внимательно оглядел поле боя в оптику, дабы не пропустить подранков. Нет, все чисто, да и чуйка молчала, не тревожила сознанье. Опасаться было нечего, на пустыре лежали одни трупы.

Завершить сегодняшний день следовало по правилам, мародерку еще никто не отменял.

"Ценные трофеи нужно забрать во что бы то ни стало, спать не буду, изведусь ведь весь", -- подумалось офицеру, и он решил действовать.

Продолжавшийся бой на железнодорожной станции Калище внушал уверенность, всех праздношатающихся чудовищ уже призвали туда, за макушки сосняка, где по коварному плану Урфин Джуса громыхала, ярилась битва.

Веревок и крепежных лент на крыше было предостаточно, так что Михаил на самой толстой и широкой капроновой ленте быстро навязал узлов, получился добротный канат для лазанья. Привязав его к парапету рядом с подъемником, мужчина скинул канат, сделал несколько глотков живой воды, схватился за веревку и перевалился через парапет. Спуститься труда не составило. Юнга с Тигрой увязались следом, Войнов был не против -- пусть побегают по земле, а то все бетон да бетон.

Луговая трава, цветы, молодая поросль ракитника, новые запахи настолько ошарашили крысок, что какое-то время они, возбужденно попискивая, не слезали со спины стрелка, так и путешествовали, осматривая горизонт.

Ему и саму будто букетом цветов все лицо исхлестали, раньше он так остро не чувствовал запахи. К своему удивлению, он еще и ориентировался в этом бушующем океане, вычленяя совершенно точно объекты, которых почти или совсем не видел глазами.

Вот пижма, ага, вон она, в полукилометре, на три часа, рядом с два десятка раскинутых гильз. Самих гильз Оружейник не видел, но точно знал, что они там есть, лежат в густой траве. В Михе все больше и больше зрела уверенность, что, если поднапрячься, он определит даже точное количество лежавших там частей патронов.

"Не устаю удивляться этому миру, его ужасам и подаркам, -- покачал головой Войнов. -- Нюх уже как у собаки, заживает все, как на мифическом оборотне, с крысами почти разговариваю, оружие могу усовершенствовать одним прикосновением, и, наверно, не только оружие. Что еще, Стикс? Что еще?"

Долго крыски на его спине не продержались, любопытство пересилило, и они, возбужденные, отправились на разведку. Далеко не ушли, и правильно, команды рассредоточиться никто не давал. Оружейник всю дорогу до "Хаммеров" чувствовал питомцев где-то рядом, то справа, то слева.

Вот наконец и джип, ехавший первым. Отжавшись от подножки, мужчина открыл переднюю дверь пассажира и вывалил оттуда окровавленное тело, сжимающее титановый пухлый кейс. Предсказуемо. Вот и то, за что перемолото столько жизней. Ключ, как и ожидалось, банально нашелся на шее.

-- Посмотрим-с.

В кейсе обнаружилось много крупного блестящего гороха с явным алым отливом, еще больше споранов по размерам с крупную виноградину, разительно отличающихся от того, что хранилось в "Мишени", там зеленые лоснящиеся, будто натертые чем-то жирным, прозрачные виноградины -- икра какой-то большой рыбы, и все тут. В следующем отсеке лежали друзы цвета жженного янтаря. Янтарь -- так эту странную структуру назвали бандиты Урфин Джуса, -- наверное, ценная вещь, раз его положили в кейс. Отдельно, в совсем небольшом дополнительно усиленном отсеке, лежала небольшая, завернутая в красивый шелковый платок кварцевая табакерка. Явно музейная ценность, украшенная мотивами из греческой мифологии, на ней суровый Харон, перевозчик душ, плыл на узкой лодке по реке Стикс. Внутри лежали шесть белых жемчужин и одна тоже белая, но сильно отличающаяся от остальных своим большим размером и ярким радужным отливом, она будто светилась изнутри, как радуга, заключенная в белый чертог.

-- Вот оно, сокровище сокровищ, -- понял Михаил, разглядывая находку. -- Только для чего оно, я не знаю.

А вот Тигра даже не задумалась, сразу заснула любопытный нос в драгоценную табакерку, поводила носом, потешно гоняя жемчужины туда-сюда, туда-сюда, будто это обычные леденцы монпансье в железной банке, совершенно без всякого почтения. Наконец сделав выбор, как и в прошлый раз, выложила избранницу на ладонь Оружейника. Это была та радужная, светящаяся изнутри жемчужина.

"Чего раздумывать, в тот раз все прошло хорошо, вроде как даже силы прибавились", -- пожал плечами мужчина и проглотил белоснежную красоту. По телу прокатилась приятная прохладная волна, ощущения были необычные, Войнов будто на мгновение почувствовал каждую клеточку, каждый нерв.

-- Ух, хорошо, ноги как пушинки! -- воскликнул Оружейник и подвигал конечностями: боль ушла, ничего не тянуло, ничего не угнетало -- благодать! -- Уф, даже в пот пробило.

Его примеру последовали Тигра и мелкий, который на этот раз сам выбрал себе жемчужину. Взрослеет боец. Только почему-то мать его все растет, скоро с таксу будет, а вот Тень, кажется, еще уменьшился и вытянулся в длину.

На заднем сидении "Хаммера", видимо, ехал кто-то из "изнеженных" -- крашеный блондин. Педик, мать его, и здесь они, явно не боец, с таким маникюром разве повоюешь, хотя Миха разжился с него очень хорошим тактическим поясом из кожи ската. В нем же обнаружилась роскошная серебряная фляга под живчик и дорогущий мультитул фирмы "Лизерман", отделанный золотом, таких, кажется, на Земле не больше штук тридцати было выпущено, и стоили они мама не горюй.

-- Что ж, нам, матросам-железнякам, пригодится и такой буржуйский атрибут, -- пробурчал Михаил.

Время близилось к вечеру, и Оружейник решил, что надо бы уносить отсюда свои кости, пока не поздно, пограбили и хватит, хорошего, как говорится, помаленьку. И только он собрался отправиться восвояси, как его настигло послание Тигры: непонятной силы беспокойство и светлый прозрачный силуэт человека, в него через небольшой разлом в черепе и два отверстия в грудине заползала чернота, и только алый комок в груди нет-нет да развеивал ее. Войнов понял -- рядом есть раненый, и нужно бы поспешить.

-- Молодец, Тигра, ой молодец же ты, девочка.

Образы крыса присылала уже более понятные для него, а с ними и ощущения, -- это радовало.

До грузовика Миха дополз по скорости, наверное, не медленнее полоза и махом перемахнул в кузов машины. Увиденное было тяжким. Там, брошенные как попало, будто рыба, вытащенная из сетей и вываленная кучей, лежали трупы, укрытые брезентом. Жуткое зрелище, аж мороз по коже.

Тигра быстро указала место, а вот высвобождать еще живого из сплетения мертвых оказалось почти непосильной задачей. Пришлось Оружейнику изрядно попотеть, и не столько из-за того, что раненый находился в самом низу этого навала мертвой плоти, сколько оттого, что выжившим оказался настоящий гигант. Подобных людей Михаилу за всю жизнь еще не приходилось встречать.

-- Вот же попался, Алеша Попович, тудыт-тую, -- ругался мужчина, напрягаясь.

Однако вскорости подтвердилась самая главная российская поговорка: "Глаза боятся -- руки делают". Титан в человеческой личине наконец был освобожден. Оружейник осмотрел его: скользящее ранение в голову и два сквозных в грудь, скорей всего, добивали из чего-то мощного, на подобии ТТ, ранения навылет, выходные отверстия аккуратные, без страшных вывертов. А в голову, похоже, контрольный был, да чуток промахнулась сука стрелявшая. Удивительно, но раны едва кровоточили, и пульс прощупывался. Влив немного в рот гиганту и смочив по наитию раны живой водой, Миха уверенно отрезал полосу от брезента и плотно перебинтовал раненого. Тот выглядео, как древний бог: красив, олимпийски сложен, лицо спокойное, с легкой, почти незаметной улыбкой, спит себе молодой Геркулес и видит хорошие сны.

Открыв задний борт, Оружейник тихо прошипел сквозь плотно сжатые зубы:

-- Простите, парни, простите меня, для вашего брата стараюсь, -- и начал скидывать трупы один за другим с грузовика.

Когда решил, что достаточно, допер раненого до края, обхватил его под мышки со спины и перевалился на кучу, несильно, но ощутимо ударившись. Алеша Попович охнул и открыл голубые глазищи.

-- Извини, браток, другого способа спустить тебя на землю не было, с ногами у меня не очень, увеченный я, ползком передвигаюсь. Слышишь меня? Если слышишь, кивни, -- гигант кивнул. -- Ты, брат, ранен серьезно, так что молчи, дыши помедленнее, не напрягай легкие, силы береги. Понял меня? -- еще один кивок в ответ.

-- Живчик, -- прохрипел гигант. Голос у него был под стать -- низкий гулкий бас.

-- Не понял, -- раненый попытался снять флягу со своего пояса. -- Пить? -- Оружейник снял флягу, открутил пробку, понюхал. -- Да это живая вода! -- гигант кивнул.

-- Пить.

-- Понял, понял, -- засуетился Михаил и поднес к губам великана флягу, тот сделал пару глотков.

Невооруженным взглядом было заметно, как ему полегчало:

-- Я Глыба, -- загудел парень, но Войнов закрыл ему рот.

-- Кто бы сомневался, с такими-то габаритами. Тебе, Глыба, говорить нельзя, никак нельзя. Понял? -- гигант послушно кивнул. -- Я Войнов Михаил Валентинович, капитан третьего ранга с Земли. Ты, Глыба, зарина глотнул, у тебя два сквозных ранения в грудь, и голова пистолетной пулей покоцана. Чудо, что живой еще, так что молчи, не мешай провидению в полной мере явить миру сие божественное деяние, как твоя жизнь.

"Во завернул", -- подумал стрелок и мотнулся за брезентом в злосчастный кузов "Урала".

Вернувшись, стал сооружать волокушу, уверенности в том, что он дотащит этого богатыря до подъемника, не было, но отступать Михаил не привык. Улыбка на лице Глыбы ему не понравилась, он такие улыбочки видел на детских утренниках при вручении подарков.

-- Что? -- не выдержал Оружейник. Алеша Попович указал на свои плотно сжатые губы и с обиженной гримасой дал понять, что ему запрещено говорить.

"Бог ты мой, -- подумал Миха, -- почему я, ну почему?"

-- Говори, -- с досады махнул рукой стрелок.

Раненый сжал его руку, будто гидроманипулятором, -- не сломал бы, детинка здоровенная.

-- Ты Змей. Теперь ты Змей. Ы-ы, -- осклабился гигант. -- Теперь и я Крестный, -- с немалой толикой гордости и торжественности пророкотал буквально светящийся парень.

Войнов удивился:

-- Почему Змей? Михаил меня зовут, можно Миха.

Глыба даже как-то испугался.

-- Нельзя земные имена, запрещено, Стикс накажет. Змей хорошо. Змей сильно подходит, -- и он указал на Оружейника. -- Ползающий, мудрый, опасный.

Офицер с легким недовольством развел руки, вздохнул и кивнул, соглашаясь:

-- Змей так Змей, пусть будет.

"Кто ж со смертельно раненым в голову спорит", -- решил про себя.

-- Кто нас убил? -- задал вопрос Глыба.

-- Люди Урфин Джуса, один ты живой из заводских остался. Походу, достойные воины были.

-- Змей, где враги?

-- Недалече ушли, бездушные, все в этой земле упокоились.

-- Ты? -- громыхнул гигант.

-- Я! -- не стал отпираться Михаил.

Раненый заулыбался. О, как этот воин умел улыбаться, -- песня, нет, целый гимн солнцу, наверное, так умеют только дети или святые. Змей будто в лучах родной звезды искупался, на целый миг поймав в руку мифического мотылька -- столь редкое ощущение легкости бытия. Чувствовалось даже без слов -- Глыба был очень доволен.

-- Глыба называл правильно, ты Змей, Великий Змей.

Великан поднес указательный палец к губам, типа молчу-молчу, больше ни-ни. Войнов же в какой раз вздохнул: "Вот и до Великого Змея дорос, что бы наш Джеймс Фенимор Купер сказал на это?".

Внезапно гиганту стало плохо, он закашлялся, захрипел, потерял сознание. Живчик, как называл это волшебное пойло Глыба, вновь привел его в сознание, надолго ли, Оружейник не знал. Сказка закончилась, скорей всего, парню жить осталось совсем немного. Зарин -- это вам не шутник, он гробовщик, коих мало.

Войнов, прозванный Змеем, наверное, впервые по-настоящему испугался, оказалось, ему до чертиков надоело одиночество. Нет, Тигра и Тень -- это, конечно, друзья, и все такое, но он только сейчас понял, какое счастье -- общаться с человеком, хорошим человеком. А в том, что этот парень, именно такой, он нисколечко не сомневался, в чем-чем, а в людях Михаил еще на службе научился разбираться.

Глыба лежал, хлопал глазами, смотрел на него и улыбался окровавленными губами.

К горлу офицера подкатило, глаза защипало -- не заплакать бы.

"Сука Урфин Джус, теперь ты мой личный враг. Если этот парень умрет, я все ваше гнездо паучье дотла выжгу".

Оружейник несколько раз провентилировал легкие, это, как всегда, помогло, собрался с силами и максимально спокойным голосом обратился к раненому:

-- Глыба, я многого не знаю, нуб я еще здесь, понимаешь? -- гигант кивнул. -- Если ты знаешь, скажи, что может помочь тебе.

Лежавший, как скала, разлепил губы:

-- Знахарь, белая жемчужина.

"Вот я мудак! " -- выругался на себя Войнов, лихорадочно отрыл коробочку, достал жемчужину, скомандовал командирским голосом:

-- Солдат, открыть рот, проглотить! -- Глыбу, выполнившего приказ, аж передернуло и выгнуло дугой, будто он на мостик хотел встать, а как отпустило, сразу стало лучше, из бездонных голубых глаз ушла боль. -- Так-то, да будет жизнь! И это наше основное воинское кредо, -- сказал Михаил и ободряюще похлопал гиганта по руке.

Парень непонимающе забегал глазами, изучая себя, и обратился к Оружейнику:

-- Змей, что Глыба проглотил?

Стрелок пожал плечами, он уже понял натуру парня, таких в прошлой жизни называли, чтобы не обидеть, особенными.

-- Это была белая жемчужина, брат мой.

-- Белая что? -- громыхнул своим басом Алеша Попович.

-- Жемчужина! И успокойся, -- Миха слегка придавил рукой Глыбу к земле, -- ты же сам сказал, тебе поможет лишь знахарь или белая жемчужина. Знахаря, сам посуди, поблизости не наблюдается, да я и не знаю, кто это такие, а вот жемчуг у меня есть, вот одну штуку тебе и выделил.

-- Белая жемчужина? Мне? -- выдавил из себя великан.

-- Да, и что? Ты против, что ли? Белые колеса, знаешь ли, во все века человечеству помогали.

Большой человек оказался сентиментальным, заплакал и полез обниматься.

"Блин, не умереть бы! " -- с опаской посмотрел на мощные лапы гиганта Михаил. Ситуацию спасли Тигра и Тень, прыгнувшие на грудь Глыбы. Тот тут же завязал с мокрым делом и, слегка заикаясь, спросил:

-- Э-э. . . это к-к. . . кто?

Оружейник едва не ляпнул: "Разве не видишь? Зоопарк приехал, скоро и злые клоуны появятся", -- но сдержался. Слон побаивается мышь -- известный парадокс.

-- Это моя разведкоманда, Глыба, -- на полном серьезе ответил Змей. -- Знакомься, это Тигра, а это ее отпрыск Тень. Не смотри, что неказисты и малы ростом, маскировка это, разведчики из них лучшие, они много еще чего интересного могут, сам пока со всем не разобрался. И они как полноправные члены группы тоже получили по одной белой жемчужине, до этого еще по черной схомячили, а я красную.

Именно в этот момент Оружейник наконец увидел воочию реализацию высказывания "отпала челюсть". Гигант смотрелся феерически, жалко, фотоаппарата не было под рукой.

-- Змей не от мира сего, Змей странный очень, -- заявил добрый титан.

Войнов рассмеялся:

-- Это точно, я не от мира сего, я с Земли. Смотрю, Глыба, тебе стало получше, нам нужно двигаться, скоро здесь будет небезопасно.

-- Змей знает за белую жемчужину? -- не унимался гигант.

-- Теперь знаю. Для меня ясно, что это большая ценность, которая может исцелять, причем мгновенно, почти безнадежных, и этому я первейший свидетель.

Глыба довольно заулыбался:

-- Змей умный, но за здесь плохо знает.

-- Надеюсь, большой друг расскажет, что знает за здесь, -- ответил Миха, разминая руки.

-- Конечно, Глыба расскажет, память у Глыбы хорошая, он многое слышал, все запомнил.

-- Ну и хорошо, расскажешь по дороге, давай переваливайся на этот брезент, хватайся за края, я буду тянуть, а ты по возможности отталкивайся ногами, помогай. Нам вот до того здания ползти, метров так восемьсот. Далеко, но помаленьку, помаленьку и справимся.

Скрутив полотнище, Змей закусил его край, перекинул через спину и пополз. Провидение сегодня было на их стороне, хорошая погода, как по заказу, резко изменилась -- такое бывает на Балтийском побережье. Пошел мелкий бус, вмиг укутавший окружающее пространство во влажный непроглядный туман. Для них это стало подарком, а то, что видимость ограничилась двумя-тремя метрами, не беда, волноваться не о чем, когда у тебя в компании самый лучший из навигаторов, и не важно, что с хвостом.

Тигра с Тенем тоже помогали тянуть лямку, то бежали вперед, то забегали назад, хватаясь своими зубками то здесь, то там, пытаясь, по примеру Змея, упираться своими крохотными лапками и тащить, тащить, при этом задорно попискивая, да еще и с таким серьезным и сосредоточенным видом.

"О, мамочка моя родная, не надорвать бы пупок, нет-нет, не от тяжести, от смеха! -- молился про себя, сдавленно хрюкая, Войнов. Моментами эта веселая парочка так увлеченно отдавалась устроенной ими кутерьме-карусели, что пыталась тащить в обратную сторону или куда-нибудь вбок. -- Тоже мне, бурлаки-самоучки", -- фыркал на это с улыбкой Миха.

А когда они этот свой шабаш-забег довели почти до совершенства и уже запрыгивали на голову Змея, замирая там столбиками, -- сурикаты не иначе, -- дабы, наверное, отметить правильность маршрута и расстояние, даже смертельно раненый Алеша Попович нет-нет да хихикал, едва сдерживаясь. Конечно, помощи от этих двух хвостатых клоунов был с мизер, зато настроение и дух их стараниями поднялись на заоблачную вышину.

Двигался Михаил медленно, но двигался. "И впрямь скалу тащу", -- иногда думалось Змею. За это тянущееся, будто резина, время, когда он вынужденно останавливался, чтоб передохнуть, Глыба -- наверное, самый тяжелый из рассказчиков, причем в обоих смыслах -- в свойственной ему манере говорил о белых жемчужинах. Так они и ползли, а на привалах Оружейник слушал детинушку и систематизировал выплеснутую ему в мозг хаотичную информацию. К концу маршрута удалось сделать несколько выводов: белая жемчужина является наивысшей ценностью в Стиксе, потому что она сильно повышает шансы выживания в этом мире, даруя обычно самую нужную способность принявшему ее без каких-либо последствий; зато последствия бывали, когда человек переедал другого жемчуга, -- он становился квазом, похожим на тварей, но сохранившим разум и дар. Глыба много чего еще рассказывал, но не все сразу укладывалось в голове Михаила.

-- Слава тебе господи, доползли, -- устало обронил офицер.

Забравшись на крышу из последних сил, он приказал Тигре срезать торец. Вместо нее это сделал Тень, да так виртуозно, что Змей даже не заметил, как это произошло. Вот так мелкий! Спустилась люлька, лезть по канату обратно не пришлось, и слава Стиксу, а то руки дрожали предательски, что отрадно, ноги тоже, а главное, не болели вовсе. Великан сам пролез в изуродованную люльку.

"Удивительное рядом, -- подумалось Михе, -- вот так жемчужина, парень давно должен был уйти за грань, ан нет, восстанавливается буквально на глазах".

Глыбу подняли, поместили на крышу. Завалились на отдых, не найдя в себе сил спуститься в жилую зону, прямо на свежем воздухе, на европоддонах, завернувшись в брезент. Отрубились почти сразу. Единственное, что еще успел сделать Змей до отключки, это попросить крысок встать на часы, и если что, сразу будить его.

Глава 8. Дела житейские

Пробуждение впервые за последние дни выдалось безмятежным, ничего не болело, и очень хотелось потянуться, прямо как в лучшие годы.

Эх, хочешь не хочешь, а глаза открывать придется. Миха открыл и едва не вскрикнул, не признав с первого взгляда крышу тира. Ему даже на мгновение показалось, что он находится где-то в другом месте. Да нет же, вот она крыша, и створчатая железная дверь на второй этаж в сохранности, как и парапет, немного покусанный выстрелами деревянных солдат Урфин Джуса. Но наведенный тут порядок изменил место до неузнаваемости. Ни бумажечки, ни пылинки, веревки в аккуратных бухтах, ленты свернуты и упорядочены, как книги в библиотеке педанта. Над Змеем же кто-то соорудил навес. По правую руку, у самого парапета, стоял Глыба, чистил "Утес", рядом столбиками выстроилась остальная команда, с упоением слушающая, как великан на полном серьезе рассказывает устройство крупнокалиберного пулемета, причем в мельчайших подробностях. Заметив, что Войнов проснулся, Глыба, встав по стойке смирно, словно крупный соборный колокол, пробасил:

-- Капитан на палубе!

-- Вольно, -- на автомате ответил Михаил, следом сплюнув: -- Тьфу ты. Глыба, ты что, все руководство по "Утесу" наизусть знаешь?

-- Знаю, -- ответил заулыбавшийся гигант.

-- А можешь с самого начала?

Гигант кивнул, встав по стойке смирно, затараторил:

-- Министерство обороны, для служебного пользования. Руководство по 12, 7-мм пулемету "Утес" (НСВ-12, 7).

-- Стоп-стоп-стоп, и много ты такого знаешь?

Алеша Попович пожал плечами.

-- Глыба много чего знает, каждую точку помнит, каждую запятую.

-- Чертежи тоже?

-- Глыба все, что видел, не забывает.

Змей поверил сразу, даже проверять не стал -- ангелы не врут.

-- Как чувствуешь себя? -- спросил заинтересованный Миха.

-- Отлично, капитан третьего ранга, -- Глыба вновь встал навытяжку. Только Войнов хотел возмутиться, как гигант еще больше вытянулся, высоко задрав подбородок, и отчеканил: -- Капитан третьего ранга, можно к вам обратиться, рядовой Глыба?

-- Обращайтесь, матрос, -- только и смог выговорить Оружейник.

Великан просиял:

-- Возьмите меня, Глыба полезный.

-- Что умеешь, матрос? -- Михаила понесло, но он почему-то не мог остановиться.

-- Глыба сильный, Глыба быстрый, Глыба пулеметчик, Глыба повар, Глыба многое умеет.

"Во свезло-то", -- мысленно присвистнул мужчина. Было заметно, гигант сильно нервничает.

-- Принят, -- сказал, как отрезал, Змей.

Алеша Попович уже привычно включил свое "солнце", а крыски, радостно пискнув, устроили кутерьму на его голове, благо разгуляться было где.

-- Эй, банда, -- повысил голос улыбающийся Оружейник. -- Только обращаемся друг к другу коротко и по возможности тихо, мы же не хотим себя обнаружить, тишина -- первое правило спецназа.

-- Мы спецназ? -- как-то восторженно удивился Глыба.

Не хотелось Михаилу разубеждать эту святую наивность, и все тут. Даже грызуны замерли у него на голове, встав столбиками. "Они что, меня полностью понимают, что ли? -- мимолетом подумал Войнов. -- Так внимательно вслушиваются". И что-то его дернуло ответить:

-- Да, Глыба, мы спецназ, мы длань наказующая Стикса.

В вышине громыхнуло, да так, что титан пригнулся, с благоговеньем посмотрел на чистое летнее небо, затянутое перистыми облаками. Крысок с парапета сдуло, будто их там и не было.

"И куда я в очередной раз ввязался? -- уже обреченно подумал Змей, высматривая хотя бы небольшую тучку. Горизонт был чист. -- Язык мой -- враг мой, -- в сердцах посетовал Оружейник, -- надо бы поосторожней здесь со...".

Закончить мысль мужчина не успел, его схапал и, будто игрушечного солдатика, поставил на ноги Глыба.

-- Змею нужно тренироваться!

Оружейник и не спорил, он держался, держался и наконец сделал первый шаг, качнулся, сделал второй. Упасть ему не дал, подхватив, Глыба. А Миха улыбался, растянув рот до ушей, как полоумный. Да что там упасть, он лоб готов был расшибить в кровь после этаких триумфальных ШАГОВ!

-- Каждый день Змею ходить, -- прогромыхал великан, без труда удерживая взрослого мужчину на вытянутых руках. -- Глыба следить. Глыба тренировать. Глыба массировать. Змей побежит.

Войнов с удовольствием смотрел на свои ноги под жесткими пальцами Глыбы, это были уже не те бамбуковые палки, на которые без жалости не посмотришь, и на заднице мышцы уже появились, раньше были только тазобедренные суставы, обтянутые кожей, ягодицы полностью отсутствовали.

-- Глыба, где ты так научился?

Оружейник понимал -- перед ним спец, скорей всего, бывший спортивный специалист. Тут же его наблюдения подтвердились.

-- Глыба в Лесгафте лучший. Змей запущен очень. Глыба исправит. Змей побежит.

Михаил задумался, учиться и быть в Лесгафте лучшим как-то не вязалось с состоянием интеллекта этого гиганта, и в то же время Глыба и ложь несовместимы, это он сразу просек. Версий у Змея имелось сразу несколько: травма головы, последствия отравления зарином и, наконец, Стикс.

Мужчина посмотрел на нового друга.

"Да мне все равно, что там случилось, парень, можно сказать, святой. Нужно, если появится возможность, помочь ему".

-- Спасибо, Глыба, что бы я без тебя делал, дорогой ты мой великан. Скоро нам придется уходить отсюда, а я, к сожалению, пока медленнее черепахи.

-- Глыба понесет.

-- А выдюжишь? Я хоть и худой, но все семьдесят вешу. Еще у нас как минимум будет пятьдесят килограмм снаряги, боеприпас, провиант, оружие.

Гигант хмыкнул:

-- Глыба бежать сможет. Много сможет.

-- Хорошо. Возможно, это и выход, будем пробовать. Глыба, там на кухонном стеллаже папка толстая лежит, канцелярская, принеси, пожалуйста.

В папке, как Войнов и ожидал, хранилась незамысловатая бухгалтерия потрошителей, писчая бумага, пара карандашей, несколько ручек и, что совсем неплохо, карта Ленинградской области. "Хорошая находка", -- обрадовался Змей и сразу сунул ее в нагрудный карман.

-- Вот смотри, Глыба, -- Оружейник на одном из листов штрихами нарисовал простейшую охотничью понягу, в древности на похожих мешки с мукой таскали, а охотники зверя из тайги выносили. -- У нас есть аргон, есть дюралевые трубки, наличествует все для сварки хорошей рамы. Делаем ее в виде зауженной кверху трапеции по твоим размерам, на уровне поясницы или чуть ниже привариваем полку, обычно ее делают шириной в сто пятьдесят миллиметров, мы сделаем триста, мне будет удобней сидеть. Спинной лист вырезаем по форме внутреннего профиля, обсверливаем, обвязываем стропой и крепим к внутренней части рамы. Лямки предлагаю пошире сделать, тебе на плечи меньше давить будет. На крыше как раз есть широкая капроновая лента, подойдет великолепно, книзу ее заузим и обвяжем. Меня закрепим армейскими поясными ремнями, они широкие, хорошо регулируются, замки мощные. Трех, думаю, хватит: бедра одним ремнем притянем к полке, а грудь и живот оставшимися двумя. Получится, что руки свободны, неплохое прикрытие с тыла, и глаза, опять же.

-- Ага, -- расплылся в улыбке Глыба.

До глубокой ночи они мастерили понягу. Опробовали, гигант даже пробежался по кругу со Змеем за спиной, все остались довольны, вещь вышла знатная.

Приятно, когда ты наконец выспался, чист и накормлен. Еще приятней, когда тебя окружают заботой и есть возможность немного побездельничать под предлогом "не беспокоить, командир думает".

"Красота-то какая, лепота, сидишь себе спокойно с умным видом и смотришь, как добродушный джин и его два вездесущих помощника метаются туда-сюда, гремят крышками, что-то там сливают, процеживают, колдуют у плиты".

Глыба и вправду оказался поваром, да еще каким, Оружейник давно не ел так правильно. Первое, второе, третье и настоящий компот из сухофруктов, еще и пирожки для перекусов пообещали испечь.

-- Командир, пей! -- Глыба протянул Змею большую кружку.

-- Что это? -- запах горячей жидкости напоминал глинтвейн.

-- Глыба сделал грох*. Грох нужен Змею. Алый грох, -- значимо добавил великан.

-- Раз надо, значит надо, -- Миха выпил. -- Странный вкус, но пить можно, даже приятно. Рецепт расскажешь?

Парень кивнул.

-- Глыба взял алую горошину, вино, уксус, корицу, перец, сахар, сильно постарался, получился алый грох для Змея.

-- Понятно, -- вздохнул Оружейник, -- еще тот рецептик. А повар для себя оставил этакую полезность? -- богатырь отрицательно замотал головой.

-- А для остальной команды? -- продолжил допрос Войнов.

На это Глыба и вовсе округлил глаза и еще интенсивнее замотал головой, пожав плечами:

-- Нет, командир.

-- Почему?

-- Очень редкий, очень дорогой.

-- Понятно. Давай-ка сваргань еще раз это редкое пойло, для себя и команды, думаю, Тень с Тигрой не откажутся, все, что полезно, они за милую душу пользуют. Да и я не откажусь.

-- Змею нельзя, -- уверенно прогромыхал Глыба и назидательно добавил: -- Много -- смерть.

Еще два-три часа Оружейник провел на импровизированной кухне, обустроенной Глыбой, наблюдая, как делаются грох и живчик, параллельно получая массу бессистемной информации, среди которой была и иерархия тварей, и рассказы о сильных мира сего, и еще много всего безусловно важного. По завершении "лабораторных работ" Змей решил, что время, потраченное у плиты вместе с Глыбой, можно назвать чрезвычайно продуктивным. Он уяснил для себя главное: во всех жизненно важных зельях в Стиксе используются биогенные образования монстров, и чем сильней монстр, тем продукты, добытые из него, ценней. Пить такие зелья нужно осторожно и в небольших дозах, но регулярно.

Как-то незаметно за насущными делами прошел день.

Из оружейных ящиков Алеша Попович сделал для Михаила массивное сиденье с высокой спинкой и усадил туда, как принца. Теперь Змей с удобством мог предаться любимому делу -- чистке оружия. Так они и скоротали вечерок, без разговоров, просто чистили оружие -- хорошо, спокойно.

Тигра спала, свернувшись у ног командира.

"Ну и большая, -- подивился капитан, рассматривая свою боевую подругу: -- Как же она так выросла? Я и не заметил. Уже поболе таксы будет, да и на крысу она не очень-то похожа, скорей росомаха, только окрас тот же, тигриный".

Чуткая питомица, видимо, почувствовала, что на нее обратили внимание, завозилась. Змей успокоил:

-- Тишь-тишь. Спи, спи моя хорошая, отдыхай моя Тигра, сил набирайся, чую, дел у нас впереди уйма, верней, уймища.

Миха захотел почувствовать ее детеныша. Как он там? Тень нес службу по охране на парапете крыши. Мужчина увидел его, будто со стороны слега подсвеченного. Крысенок трусил по кирпичному ограждению, внимательно вглядываясь в вечернюю мглу, совершенно бесшумный, совершенно невидимый, в общем, лучший постовой всех времен и всех армий. Оружейник решил посмотреть сверху, и у него получилось, он увидел все здание целиком и даже маленькую тень, перемещающуюся по парапету, определил всех живых существ в радиусе пятисот метров, подсвеченных желтым -- цели были неопасны, и среди них -- одна дружественная, отмеченная зеленым. Попытка расширить угол обзора удалась, но где-то на отметке пятисот-шестисот метров Войнов почувствовал боль, пришлось вернуться обратно. Он прошел сквозь бетон без помех, видеть себя со стороны было интересно, своим видом стрелок остался доволен -- это уже не тот живой скелет с горящими глазами, сидящий в инвалидной коляске.

"Мясцом оброс, -- с удовлетворением подумал Оружейник. Его тело сидело за столом, будто парализованное, на столе в разобранном состоянии лежали два ПП-2000, но что-то было неправильно, мешалось, как камешек в ботинке или маковое зернышко меж зубов. -- Что же это?"

Напротив уже нервничал Глыба, что-то говорил Змею, он же вместо слов слышал только гулкое "бу-бу-бу".

"Нужно поработать над этим, постепенно, может, и звук добавится, тогда и вовсе обалдеть будет. Мы тогда ого-го какими станем, любых Урфин Джусов прижучим. Но что же не так?" -- ощущение неправильности назойливой мухой все продолжало зудеть.

-- Да вот же оно! -- обрадовался Михаил, найдя причину зуда, ею оказались разобранные части двух автоматов. -- Собрать!

Он возвратился в тело и с такими же ошалелыми глазами, как у его соседа, смотрел, как автоматы сами собираются, причем заимствуя детали друг у друга. Вдох-выдох, и оружие собрано. Создавшуюся тягучую тишину разрушил насмешливый голос Оружейника:

-- Вот же жесть. Цирк уехал, а один фокусник все-таки остался. Надо бы работать над тем, чем одарил Стикс, развивать. Глыба, не волнуйся, это, похоже, мой дар прорезался.

-- Круто, -- громыхнул гигант, явно ожидая продолжения, как дите. -- Глыба испугался. Змей молчит, стеклянные глаза смотрят, автоматы собираются. Жутко стало Глыбе, у-у-у-у, -- парень сжался, обхватив себя ручищами и едва сдерживая рвавшуюся наружу улыбку. Выглядело это мило. -- Пожалуйста, Змей.

-- Что? -- не понял Войнов.

-- Повтори, а.

Пришлось повторять, хотя ему и самому хотелось еще раз попробовать, а свою способность видеть на расстоянии Оружейник назвал "Оком".

-- Теперь я как в песенке сыщика из "Бременских музыкантов": "И нюх как у собаки, и глаз как у орла". Только нужно усложнить задачу, -- капитан возложил руки на стол. Желание увидеть его сверху реализовалось сразу. -- Теперь я бесспорно лучший игрок в покер, эх, сейчас бы в Лас-Вегас, уж там бы я устроил партнерам казино-армагеддон, -- он сконцентрировался на двух автоматах и приказал: -- Разберись.

Детали вмиг размытыми силуэтами разложились на рогожке. Змей вернулся в тело и, не обращая внимания на восхищения и ахи-охи Глыбы, тщательно перемешал детали, разделив их на равные части, и развел эти две кучи по разные края рогожки. Тут же сосредоточился и приказал:

-- Соберись.

Автоматы собирались значительно медленнее, если так можно сказать о лишних пяти-шести секундах. Частенько детали для сборки носились туда-сюда над столом, ища свое место. Завораживающее зрелище. Только когда ПП-2000 были собраны, Оружейник понял, что не входил в это свое состояние "Ока", а разница всего лишь в легкой испарине.

"Вот же чудеса, да я настоящий техно-маг. Получается, в обычном состоянии, сил и времени на такие действа тратится больше, и что-то мне подсказывает, есть еще существенные различия".

-- Глыба, принеси, пожалуйста, пару пистолетов. Я их на сейфе видел, -- великан кивнул и сорвался, раз-два, и он с горящими от восхищения глазами стоит у плеча, выложив на стол два "Стечкина" и ТТ. -- Хорошие пистолеты, -- Глыба снова покивал. Михаил выбрал "Стечкиных", протянул их парню: -- Сломай или погни чем-нибудь, там в углу верстак, тиски, и кувалда даже есть. Пластиковые накладки на ручках, наверное, треснут, но ничего, эксперимент есть эксперимент.

Глыба раскраснелся, глаза его блестели весельем, еще чуть-чуть, и в пляс пойдет. Однако к верстаку он не отправился, сделал все голыми руками. Лучше не видеть, что могут руки этого гиганта, он погнул сначала один пистолет, следом другой, притом без каких-либо ужимок и надувания щек, раз, и все, будто эта гордость российских оружейников из пластилина сделана.

-- Во силища. Красава, -- Змей покрутил в руках скрученные железки, -- ты, Глыба, молоток, нет, ты кувалда, обалдеть, что можешь, такое на любом шоу показать не стыдно. В общем, мы тут все с цирковой жилкой подобрались. Ты силач, я факир, мелкие и попрыгать, и побегать, и по стенкам, и по потолку, сейфы на раз вскрывают, человеческую речь понимают. Да и какие они мелкие, вон как Тигра вымахала, и на этом, думаю, не закончила. Многие их умения за кадром остаются, подкинут они нам с тобой пару-тройку сюрпризов, как пить дать подкинут. Ну хорошо, отвлеклись немного, теперь за дело.

Войти в "Око" получалось теперь словно по щелчку пальца. Оружейник сосредоточился и приказал:

-- Разберись!

Пистолеты дернулись, и все, лишь нагрелись, их горячую структуру Войнов почувствовал сразу, причем знал точно -- сто пятьдесят шесть градусов. От стола, на котором лежали пистолеты, запахло жженым лаком, появился легкий дымок. Глыба, как оказалось, мог действовать и сообразительно, и стремительно, противень из духовки мигом был подложен под нагревшиеся пистолеты.

-- Так не получилось, пробуем дальше, -- пробормотал себе под нос Михаил, сосредоточился и, отринув мысли, с жаром приказал:

-- Исправить.

По пистолетам будто темная искрящаяся волна прошла. И металл, и пластик на рукояти даже визуально изменились, структурно же и того больше, такого материала Войнов никогда не видел: темный, матовый, и вместе с тем будто подсвеченный изнутри.

"Млин, вот я и литейщик уже. Хорошо, металл и пластик изменился, в лучшую ли сторону, проверить еще успеем".

Однако сама сломанная конструкция не исправилась, перед взором мужчины лежали почти те же болванки, негодные ни на что. Попытался еще несколько раз, и все тщетно. Пришлось немного передохнуть и пораскинуть мозгами.

Нет, от неудачи он не расстроился, какие уж тут расстройства, все это будоражило и было интересно до одури.

"Может, вернуться к началу, к истоку, так сказать? -- Оружейнику вспомнилось то зудящее ощущение неправильности, после которого все и завертелось. -- Надо попробовать пойти по этому пути".

Он глядел на эти изломанные, неправильные, негармоничные, что ли, стволы, и они раздражали, хотелось исправить это непотребство. Змей смотрел на них и смотрел, но ничего не происходило, что делать дальше, было совершенно не понятно.

Холод. Михаил почувствовал кратковременный сильный холод в кистях рук.

Откуда появились эти тонкие, почти прозрачные, будто сотканные из тумана, кисти рук, он понятия не имел, зато в состоянии "Ока" они слушались его как родные. Взяв в белесые ладони призрака один из пистолетов, мужчина без труда выровнял его и даже затвор передернул.

Где-то рядом загудело. Ага, -- понял Войнов, -- это Глыба буянит, орет что-то радостное и в ладоши хлопает. Рядом младший состав козликами прыгает, в общем, веселится народ, будто на Масленице, и все как бы в замедленном действии.

"Не отвлекаться, -- одернул себя офицер, он держал в этих призрачных тонкопалых светящихся руках, казавшихся такими хрупкими, тяжелое темное красивое оружие, и оно ему почему-то все равно не нравилось, чего-то снова не хватало. -- Пойдем дальше, будем добиваться его совершенства, -- мимолетом подумал Миха и возжелал этого всем естеством. -- Я хочу этого, я могу это", -- твердило сознание.

В один момент призрачные кисти вспыхнули ослепляюще ярко, и вместе с этой вспышкой Оружейник получил приступ сильнейшей всеобъемлющей боли, из него будто ручейком жизнь потекла в это изделие, и изощренная пытка все продолжалась и продолжалась, а сил становилось все меньше.

Секунда, две или целая вечность, время будто перестало существовать, вот "Стечкин" ярко-белого цвета, металл расплавлен, бурлит, но держится в форме, и даже жара нет. А как же законы физики? И как же патроны, порох, там же целый магазин, почему еще нет взрыва?

"Прочь, ненужные, прочь, -- гнал мешающие мысли Змей, опять настраиваясь на процесс, его самого корежило, как этот металл. -- Как же достала боль, терпеть мочи никакой нет".

Холодный расплавленный металл сменился пепельной летучей массой, она ураганами бушевала в пределах формы пистолета -- жуткое зрелище. Пришло осознание того, что эти метаморфозы ой как небезопасны, и остановка процесса в легкую превратит окружающее в пустыню, а на какие расстояния, -- только боги Стикса знают. Михаила потряхивало, силы заканчивались, он не знал, сколько еще сможет терпеть эту мучительницу-боль, сознание замутнялось.

"Держаться, нужно держаться, -- подбадривал капитан себя. -- Черные береты не сдаются! "

Оружейник чувствовал, как течет кровь по подбородку, из ушей, наверное, тоже, как бушует Глыба, пытаясь пробиться к нему, стучась, словно мотылек о крепкую для него лампу накаливания. Тигра с Тенем рвали купол своими "лунными когтями", все тщетно.

"И хорошо, что так, как же все это суетно".

Все, -- решил Оружейник, -- закончил, и наступил столь желанный и долгожданный покой. Темнота.

Глава 9. Черный Свет

Всепоглощающий голод, эту жажду металлов Миха ощутил сразу, как только очнулся, похожее он уже испытывал там, под землей, в желтом тумане бункера минобороны. Едва разлепив глаза, он узрел нависающую над ним улыбающуюся и довольную харю Глыбы.

-- Долго я был в отключке?

-- Сутки. Змея не убьешь. Живучий Змей.

-- Да, я такой, жуть как злой до жизни, -- прохрипел Оружейник, с тревогой подумав: "Спокойное время, отведенное нам, не идет, а бежит вприпрыжку". Его знаменитая чуйка еще не вопила об опасности, лишь недовольно бурчала, как бы перестраховываясь: "Нужно уходить отсюда от греха подальше", -- а тут целые сутки в урну.

"Больше не буду так рисковать с даром. Себе дороже. Развивать свои возможности, конечно, нужно, но теперь только с учетом полученных шишек".

Из невеселых раздумий вырвал богатырь.

-- Змей, маг, оружейник. Во какой, -- в свойственной ему манере раскинув руки, определил величину Глыба.

"Ладно, я потом об этом подумаю, завтра, -- решил Михаил, -- сегодня уже нет сил заморачиваться по этому поводу".

-- Тащи, друг мага, все металлы на стол, все, что найдешь: жестяные банки от пива, гильзы, ломаное оружие, любое барахло, лишь бы металл был, кроме инструмента -- он нам еще пригодится. И меня бы на тот же стул посадить, что-то ослабел я, Глыба, думаю, не доползу.

-- Глыба сейчас. Глыба сделает, -- засуетился гигант. Какой раз Войнов убеждался в расторопности его действий, несмотря на свои богатырские габариты, он двигался стремительно, даже с какой-то грацией.

На столе быстро появилась дверь от сейфа, оружейный хлам, коего было очень много, какие-то обрезки прутков цветмета. Самое интересное притащил Тень, кто знает, в каком потаенном месте он достал этот тряпичный узелок с множеством ювелирных изделий, золотых, серебряных и даже платиновых. В этой куче размером с грейпфрут валялись несколько приличных печаток с драгоценными камнями.

"Зачем кому-то это понадобилось? Здесь же все эти цацки не имеют никакой ценности, просто никому не нужный мусор. Ну да ладно, нам ведь пригодится, -- подумал Михаил. Его уже потряхивало, жажда изводила, еще чуть-чуть, и он готов был наброситься на все пополняющуюся груду, вот же, превратился в металло-вампира какого-то. -- Неужели опять пилить, стругать и в таком виде поглощать?" -- разочаровался Оружейник, у которого уже живот сводило, а вот Тигра и мелкий не стали жеманиться при виде такого шведского стола, грызли что-то там себе в удовольствие, привлекая Глыбу, смотревшего на все это с раскрытым ртом. Еще бы, когда кто-то рядом за обе щеки наяривает гильзы от патронов, как орешки, хочешь не хочешь, а заинтересуешься.

"Ну да ладно, и мне нужно насыщаться, организм требует, вон уже трясет, как лихорадочного, скоро язык прикусывать буду", -- решил Миха и по наитию просто навалился на нагромождение металлолома и возложил на него руки. Ничего не произошло, но ему сразу стало легче. Видимо, при работе с оружием дар что-то забрал из организма, хоть и в мизерных долях, а сейчас как-то восполнил.

-- Хорошо-то как, -- Оружейник наконец-то чувствовал себя отлично. -- Глыба, будь ласка, убери это все к верстаку. И пистолет, тот, что мы давеча сделали, принеси, пожалуйста, будем смотреть, что там у нас получилось.

"Так, что же я сделал? -- то, что он держал в своих призрачных руках, Войнову нравилось, вокруг "Стечкина" виделся зеленоватый ореол. -- Это что, дружественное оружие?" -- удивился Оружейник. Хотя пора бы отучаться от этого, удивление тут не в чести, так можно и пучеглазие заработать. Капитан не сомневался -- то-то еще будет. Если он и приоткрыл дверь своих возможностей, да только совсем ничтожно, лишь на щелочку.

-- Уф, -- выдохнул Змей, придя в себя. На этот раз он чувствовал заметную усталость.

Прототип лежал перед ним, и не то что радовал, он завораживал. Михаил даже не догадывался, что таким красивым может быть черный цвет, нет, скорей это даже был черный свет. Что на него нашло -- не понятно, но стрелок вдруг решил назвать свое детище.

-- Имя тебе убийца темных, "Черный Свет".

Пистолет будто услышал своего хозяина, и по нему пробежала узкая радужная полоска. Оружейник взял оружие в руку, "Черный Свет" оказался теплым, как живое существо, и легким, очень легким, это вызвало мимолетный дискомфорт, но пистолет тут же потяжелел, как надо.

-- Ух, -- выдохнул Миха, -- вот же. Чем дальше в лес, тем больше дров, медведей и волков. Шут с этими медведями, и с волками туда же, идем дальше, уж слишком дрова эти бесценны, тут и рискнуть не грех.

Теперь материал прототипа точно никто бы не назвал сталью, пластиком тем более. Это нечто было в меру твердым, и в то же время упругим, поверхность не скользила, но и не была шершавой, а если сжать сильнее -- становилась тверже. Складывалось впечатление, будто материал подстраивался под хозяина.

Патроны в магазине, все двадцать штук, и вовсе выглядели, как драгоценные камни. Сами гильзы потемнели, стали как ночь непроглядная, а вот закатанные пули не отличишь от ограненных черных алмазов. Чтобы получше рассмотреть эту сияющую красоту, Оружейник отщелкнул один из патронов.

-- Да, впечатляет.

Глыба стоял рядом и с поистине детским восхищением на лице пялился на капитана, ловя каждое движение.

"Вот же, дорвался до сладкого, он что, никогда в цирке не бывал?"

-- Глыба, возьми вот этот патрон, -- Миха протянул ему патрон "Черного Света". -- Иди к верстаку и постарайся раскрошить этот камень, бей осторожно, не задень патрон, а то вдруг порох воспламенится.

-- Глыба сделает. У Глыбы правильно руки растут.

"Кто бы сомневался", -- подумал Змей.

Послышалось несколько ударов, потом заработали тиски, и раздалось натужное пыхтение, будто меха кто-то рядом в кузне раздувал, закончившееся громким характерным щелчком, словно каленая металлическая заготовка треснула под прессом.

-- Змей, тиски тю-тю, -- подал жалобный голос Алеша Попович.

-- Что значит тю-тю, Глыба?

Гигант горько вздохнул.

-- Треснули пополам.

-- Неси что там осталось от эксперимента.

Чего-то опять затрещало, и великан принес пришедшие в негодность тиски, вырванные с корнем из железного верстака, и боезапас "Черного Света" без малейшей царапины. Змей внимательно посмотрел на Глыбу: "Это же надо такому здоровенному уродиться, или это влияние Стикса? Скорей всего, пятьдесят на пятьдесят".

-- Глыба, там верстак еще стоит?

-- Глыба проверял. Верстак хороший, к полу прикручен.

-- Хорошо. А кувалда на месте?

-- Глыба смотрел, кувалда есть, большая, хорошая.

-- Тогда вдарь со всей дури по этому пистолету, -- Войнов протянул испытуемого товарищу, через какое-то время раздалось молодецкое "э-эх!", и загремело. -- Что на этот раз?

-- Верстак и кувалда, -- буркнул обреченно Алеша Попович.

-- Не вижу причин расстраиваться. Глыба, ты настоящий молодец, эксперимент прошел удачно, здание ведь ты не разрушил, ну а тиски, верстак и шанцевый инструмент -- это издержки. Так всегда бывает при удачных экспериментах.

Парень ожил и уже не напоминал из себя записного хулигана на приеме у директора школы.

-- Издержки, -- он даже посмаковал это, похоже, новое для него слово. -- Здорово, издержки! -- пробасил Глыба и заулыбался, как только он умел.

Интересно, а где же патрон от "Черного Света"? На том месте, где недавно лежала эта неубиваемая драгоценность, находился 9 ПП (9H16) повышенной пробиваемости, вполне обычный боеприпас, c пулей, со стальным сердечником. Оружейник зачем-то вставил его в магазин "Черного Света", на глазах тот стал превращаться в былую красоту.

-- Во как, сам себе молот, сам себе наковальня. Осталось проверить только, будет ли стрелять этакая небесная красота. Что, Глыба, проверим?

Разрумянившийся гигант закивал, глаза его блестели, ведь сказочная история продолжалась, факир-фокусник все еще выступал. Как бы в секту постепенно не превратиться, с мессией оружейника, сошедшего на многострадальные земли Стикса.

Зачем ходить куда-то, все-таки это изначально тир, вот и ростовые мишени позабыты у стены. Выстрел был, и вроде бы его не было, просто тихий хлопок, даже тише, чем с глушителем, но результаты, результаты превзошли все ожидания!

-- Знаешь, Глыба, -- заявил Змей, -- мы с тобой заодно обзавелись нежданно-негаданно смотровым отверстием на восточном направлении, почти полметра железобетона навылет. "Черный Свет" -- это что-то, "Экскалибур" отдыхает и нервно курит в сторонке.

Тут снова проснулась хваленая чуйка Михи, для отрезвления цапнув его за ляжку, мол, валить отсюда надобно, хозяин, иначе цапнут за другое место, и это будет уже по-настоящему, а игнорировать навык, развитый с еще неспокойного детства и, скорей всего, усиленный Стиксом, -- себе дороже.

-- Так, команда, слушай, -- громко сказал Войнов. -- Готовимся к передислокации. Времени у нас почти нет.

Красота, тишина, полная серебряная луна над головой, крепкие высокие стены, еда и патроны в избытке, все, кто был при смерти, здоровы, даже неизлечимые шли на поправку. Семь шагов, целых семь шагов Михаил сделал у стенки накануне, не благодать ли? Увидь этакое многие светила медицины там, на далекой Земле, крикнули бы, подражая Станиславскому: "Не верю!" -- и сослались на иллюзии или количество коньяка, выпитого намедни. Все вроде бы было хорошо, даже очень, но нет.

Еще накануне Оружейник твердо решил уходить из этого места. Его терзали нехорошие предчувствия, мешающие всему. Начались они вчера, а заканчиваться даже не думали. И не удивительно. Все же Змей перешел дорогу большому бандитскому сообществу, и когда эти манкурты, осознав потери, придут убивать, им четверым при любом раскладе не выжить, все же две тысячи бойцов -- это сила. И артиллерия, скорей всего, у темных душ имелась. Расстреляют издали из какой-нибудь "Мсты", и все, амба, тут и белый жемчуг не поможет. Конечно, можно было бы уйти вниз, в бункер, но это тоже ловушка, притом еще хуже, чем оставаться на месте. Нет, враги туда не доберутся, зато выход завалят запросто. Уйти вниз, сымитировав побег в лес, тоже риск, может и не прокатить, кто знает, какие у Урфин Джуса специалисты, нельзя недооценивать противника. Считать, что только Миха и его команда все из себя такие эксклюзивные, беспросветная тупость, в мире Стикса всякое возможно, даже немыслимое, и подтверждения этому кругом.

-- Братва, хорош дрыхнуть, подъем! -- завопил капитан.

Сегодняшней ночью они рисковали, не выставили часовых, всем нужно было хоть немного поспать. Еще засветло, по заведенной уже традиции, выпили алого гроха, позавтракали сытно, пропустив по глотку живчика, куда же без него.

-- Так, бойцы, слушай вводную, -- серьезно сказал Змей, -- плохиши скоро будут здесь, думаю, максимум, что у нас есть, это часов десять. Наши задачи: завалить нижний лаз, забрать ценности, в том числе оружие, и переместить на место временной дислокации. Собрать все ценное с поля боя, переместить туда же. Сделаем схрон, негоже сокровища оставлять врагу. По идее, они обложат нас по полной, все ближайшие дороги и стабы потенциально опасны.

Войнов развернул на столе подробную карту Соснового Бора. Мелкий сразу перебежал на нее, с интересом рассматривая. Видимо, карта произвела на крысенка впечатление.

-- Мы сейчас здесь! -- Змей указал расположение. -- От тира двигаемся по возможности скрытно, в город не пойдем, там, скорей всего, опасно, да и шум нам крайне невыгодно поднимать, обойдем по береговой полосе Копорской губы, наша цель, -- мужчина указал точку на карте, -- это яхт-клуб. Там должны быть катера. Выбираем нужный, надеюсь, топливо найдем там же. На винтах следуем до мыса Серая Лошадь, тут самое узкое место Финского залива, не считая, конечно, Маркизовой лужи, и есть где укрыться, если что. Форт Серая Лошадь достаточно безлюдное место, -- командир показал, где это, -- на крайний случай в путанке камышей Чёрной Лахты можем и переждать пару дней, в этих лабиринтах камней и высокого тростника отыскать нас будет очень уж проблематично, если только, конечно, не перевоплотиться красноперкой. Выгадываем время и погоду и идем на пересечение Финского. Лучшее место для высадки между Песками и Песочным, там пересекаем автомобильную дорогу, идущую вдоль побережья, и углубляемся в лесной массив, цель: по дуге выйти к Сестрорецку. Там определяемся, ищем попутку до Кронштадта. Дамба, скорей всего, для нас закрыта, туда мы ни ногой. На острове Котлин, уверен, найдем какую-нибудь посудину, пересекаем Маркизову лужу, входим в Шлюпочный канал, уверен, он подконтролен заводским, ведь он проходит по территории двадцать восьмого завода, и вуаля, мы на месте.

Изложив план, Михаил отдал приказ приступать к исполнению. Вначале, конечно, при помощи Глыбы тщательно завалили нижний лаз и, забрав все ценное и оружие, погрузили на люльку подъемника, скарба оказалось больше, чем рассчитывали.

-- Много, -- коротко высказался великан.

-- Плюшкины мы, -- так же коротко ответил Змей.

Спустили богатства. Временный приют для них нашли в двух километрах от тира, в зеленке, у огромной приметной сосны с четырьмя верхушками. Рядом нашелся небольшой овраг с песочной осыпью.

-- Глыба, ты носишь, мы роем, -- распорядился Войнов. -- Собери все оружие, что найдешь на пустыре возле тира, и обыщи трупы. Напрямую не ходи, путай следы, на голый песок старайся не наступать.

-- Глыба понял. Глыба сделает правильно.

Великан ходко, буквально лосиным шагом, с пустой понягой за спиной скрылся из виду, и ни один сучок, ни одна шишка не хрустнула, как Михаил ни прислушивался.

Змей довольно покачал головой, этот молодой парень ему нравился все больше и больше, как ракета "Воевода", огромная, опасная, и в то же время быстрая и такая родная, российская.

Управились к обеду. Глыба поработал на славу, он не только обобрал всех поверженных, набрав приличное количество споранов и немного гороха, но и перетащил весь винный запас потрошителей. Упаковывали и хоронили добытое дольше, чем собирали.

-- Так, дамы и господа, все молодцы. Привал десять минут. Глыба, давай сюда свой "Печенег", пошаманю немного, но до уровня "Черного Света" не смогу, если честно, боюсь пока я подступаться к этим возможностям.

Взяв в руки пулемет, Оружейник сразу почувствовал все шероховатости, дефекты, как занозы на его теле, саднили, мешались. "Печенег" в руках за удар сердца два раза перебрался, и с него будто коричневая пудра на землю облачком опала.

Змей засмеялся, ему уже нравилось то, что он держал в руках. Расфокусировав взгляд, он привычно перешел на дарованное ему Стиксом зрение. Миха пока не знал, как это состояние можно назвать, "Око" ему не подходило, но со свойственной человеку привычкой давать названия всему, продолжал именовать способность так. В этом состоянии он чувствовал изделие тоньше, вплоть до кристаллической решетки.

-- Исправить! -- приказал офицер.

По "Печенгу" послушно пробежала радужная полоска.

-- Красив, зараза, -- не сдержался Змей, протягивая темный преобразившийся пулемет Глыбе. -- Хозяин сам должен дать имя своему оружию.

Гигант даже затрясся, приняв оружие и прижав его к груди.

-- Мститель. Глыба назвал, -- прогудел он гордо и значимо.

-- Хорошо, ему, если честно, подходит. Молодец, Глыба.

У громады вдруг затрясся подбородок, но он тряхнул головой и продолжил:

-- Змей лучший. Змей Глыбе брат, -- говорил великан, едва не плача.

Войнов, чтоб успокоить его, ткнул кулаком в бочину. Не очень-то ласково, но его можно было понять -- если этот Оптимус Прайм от переизбытка чувств полезет обниматься, возможно, и никакого ухода уже не будет, так и останется здесь Миха бездыханным.

-- Брат, завязывай мокроту. Серьезные дела впереди, чую, нахлебаемся еще сегодня, тогда и поплачем вместе, говорят, полезно это. Считаю, нужно, пока мы не двинулись, перераспределить жемчужины. Негоже таскать с собой подобные ценности, как я понимаю, даже для хороших людей это может стать большим соблазном, не хотелось бы выступить в роле искусителя. Тигра, по нашей традиции, выбери всем подходящее.

Змей открыл заветную табакерку, положив ее на землю. Крыса даже не думала к ней подбегать -- подобралась к командиру и уверенно тяпнула его за большой палец.

-- Вот же кровопийца, -- шутливо пожаловался Михаил.

Что-то там посмаковав, подвигав челюстями, Тигра направилась к табакерке и, как водится, погоняла от стенки к стенке жемчужины, принюхалась, опять погоняла, пробуя то одну, то другую, и, наконец, определилась и выложила на руку Войнова сразу две жемчужины: белую и черную.

-- Во как, сразу две, а гипервитаминоза у меня не будет? -- Тигра на это никак не отреагировала. -- Ну, значит, не будет.

Офицер принял жемчужины, запив глотком алого гроха. На него уставились, как на белого медведя в Африке. Страшного ничего не произошло, лишь приятно передернуло пару раз, и все, а вот сил значительно прибавилось, особенно в ногах. Для демонстрации он прошел целых десять шагов, и только на одиннадцатом его поймал Глыба и водрузил обратно.

-- Могу заявить уверенно, -- сказал обалдевший Змей, -- я чемпион мира, и возможно, не одного, по ходьбе без поддержки среди спинальников.

Крупье продолжила раздачу, Глыбе досталась белая жемчужина, он от счастья не знал, куда себя деть, то вставал, то садился обратно, то обнимал командира, пытаясь что-то сказать, но у него ничего не получалось -- от переизбытка чувств слова забыл. В это время Миха не на шутку опасался за целостность своего скелета.

Еще одна белая досталась Теню, хотя изначально малыш был против, но Тигра грозно свистнула, и он подчинился. Последнюю черную жемчужину съела сама крупье.

-- В путь, -- сказал Оружейник. -- Стараемся не следить. Тигра, Тень, следуете за нами, скрываете следы, -- Глыба развернулся, встал на одно колено, Змей быстро заполз на понягу, развернулся, удобно уселся и закрепил себя ремнями. -- Готов.

Гигант через плечо передал Войнову рюкзак и встал. Змей уложил рюкзак на колени, и они наконец тронулись. Шли осторожно, часто останавливаясь, крысы бежали следом за размашисто шагающим Глыбой и уничтожали все, что могло выдать их присутствие, даже травинки выправляли, если это требовалось. Так, с осторожностями, они пришли обратно к тиру, прямо к люльке.

-- Теперь можем и наследить, но в меру. Глыба, следуем на десять часов к прибрежной кромке, осторожно, от укрытия к укрытию, впереди Тигра и Тень, слушать, наблюдать, докладывать.

Когда до пляжей с белым песком оставались считанные метры, а сквозь стволы сосен нет-нет да проглядывала искристая голубизна, им очень не повезло. Михаил буквально физически почувствовал опасность, все тело пронзила боль, а следом пришло предупреждение от Тигры и образ черных кровожадных тварей на алом фоне.

-- Оружие к бою! -- коротко обронил Змей, выхватывая автоматы.

Затрещали кусты, и совсем рядом с ними, будто стоявший на переезде товарник, пронеслись несколько лосей, а за ними, чуть уступая в скорости, множество тварей. Глыба ускорился, ринулся назад, не успел и двух прыжков сделать, убегая, как их догнала стая. Выстрелили одновременно. Попович бежал рваным спуртом -- в одном лице антилопа гну, кенгуру и игрок в регби. Что он выделывал, уму непостижимо, и при этом прицельно строчил из пулемета. За его спиной, будто башенный стрелок, с двух рук поливал Миха. В этой смертельной кутерьме незаметно шныряли Тигра и Тень, подрезая лапы слишком рьяным монстрам.

Глава 10. Леприкон и Пифия

Форт Красная Горка.

Сегодня был на редкость прекрасный день, а главное, чрезвычайно доходный. Его уже застрелили, и вся власть перешла к вечеру.

"Странно, я за сегодня еще никого не убил, непривычно как-то, надеюсь, еврейский бог зачтет мне это благоденствие. Никакой тебе колготни, никаких допросов, пыток, криков", -- сам с собой говорил человек, а может, и не человек вовсе.

-- Хорошо-то как получилась, как выгодно, Двадцать восьмой завод, Двадцать восьмой завод, лохи вы, а не Двадцать восьмой завод, я один вас всех сделал! -- ехидно в кулачок захихикал Урфин Джус, небольшого роста и непонятного возраста мужчина.

По правде сказать, тех, кто больше трех лет протянул в Стиксе, можно было обозвать так же. А вот внешность главы стаба была вполне достойной Кунсткамеры Санкт-Петербурга. Некоторые же и вовсе считали Урфин Джуса квазом, пережравшим жемчуга, но это ошибочно. И там и здесь он был расчетливым, хитрым, жестоким маньяком, мстившим всем и всему.

Лошадиное лицо, чрезмерно вытянутое, насупленные кустистые брови, копеечные колючие глазки-угольки, большой горбатый нос с крупной бородавкой и ее многочисленными подругами на землистом пористом лице, тонкие синюшные губы и зубы отвратительной редкости -- все эти черты лица не делали Джуса красавчиком. Об ушах и волосах и писать не стоит, они были под стать остальному.

Урфин сидел, развалившись, в огромном кресле, которое называл троном, покуривая кальян, иногда прикладываясь к большому бокалу с превосходным односолодовым виски, улыбаясь и поглядывая по сторонам.

Это место он называл сокровищницей дракона. Здесь и вправду находилось все дорогое этому редкостному упырю. Кабинет был весь зашит в ниши из красного дерева, на которых покоились стеклянные банки с отсеченными, залитыми формалином головами тех неосторожных, кто когда-либо переходил дорогу этому больному на всю голову маньяку. Тут же совсем недавно сделали новые ниши, в них вместо голов пока стояли три таблички: Бедовый, Жрец, Молчун.

В дверь осторожно постучали -- никто не смел врываться в личные покои главы стаба без позволения.

-- Господин, вы должны видеть это!

-- Что там еще? -- зло рявкнул хозяин, недовольный тем, что его отвлекли от созерцания сокровищ.

-- Господин, с беспилотника засекли ваш тир в Сосновом Бору, там что-то не так.

Сообщающему не дали договорить.

-- Что-о-о? -- заорал Урфин Джус, подрываясь с кресла, и выскочил в арочный коридор, усиленный литым чугуном, как и везде в форте.

В операторскую он добежал за считанные секунды. В ней было шумно, работали несколько экранов, находились пульты дистанционной работы с беспилотниками. Операторы вскочили, склонившись.

-- Всем работать! Кто старший?

-- Лейтенант Грач, -- представился главный дежурный по беспилотникам.

-- Показывай, -- рявкнул Урфин Джус.

-- Вот, господин, -- указал Грач на самый большой экран. -- Это тир, обратите внимание, на нем нет привычного стрелкового вооружения, люлька опущена, дверь в нижние этажи открыта, не норма это. И вот еще. Керн, покажи найденные трупы.

Камера сместилась в сторону и приблизилась к двум "Хаммерам" и "Уралу", глава стаба узнал своих людей, увидел разбитые машины. Урфин Джус взвыл, его ограбили, сомнений не было, и он потерял Белоснежку!

-- Белоснежка! -- истошно заорал мужчина, бешено вращая глазами, изо рта пошла пена. -- Найти мне этих ублюдков! Найти! -- визжал нечеловеческим голосом он.

Народ из операторской ломанулся с проворством макак, увидевших леопарда. И все же дежурный и несколько операторов остались.

"Надо бы их премировать, с выдержкой у служивых все в порядке, посты не бросили", -- подумал упырь, как вдруг один из операторов отчитался:

-- Нашли, господин.

-- Выводи телеметрию на главный экран, -- по-армейски рявкнул Грач.

Глазам предстала несущаяся убийственная крепость из двух людей, огрызающихся огнем из оружия, сея вокруг себя смерть и только смерть, темные твари, как трухлявые горелые колоски, снопами опадали на землю.

-- Ближе, покажи лица! -- взвизгнул находящийся на пределе Урфин Джус. -- Приказ!

Они увидели спайку двух великолепных воинов, тот, что был за спиной гиганта, вдруг засек их беспилотник, выхватил пистолет и выстрелил. Глава стаба даже не успел подумать: "Он что там, совсем псих, из пистолета на два километра стрелять?" -- как экран погас.

Оператор дрожащим голосом доложил:

-- Господин, наш беспилотник сбит.

-- На какой высоте? -- прохрипел Урфин Джус.

-- Два километра двести, -- доложил Грач, вытянувшись в струнку.

-- Если бы сам не видел, не поверил бы, -- тихо, почти про себя прошептал упырь, губы его подергивались, он утерся белоснежным кружевным платком и тут же взорвался, сорвавшись на фальцет, но сдерживаясь изо всех сил: -- Гвардейцев мне, двух лучших гончих и сенса! И мы немедленно едем в Мишень!

Мужчина и сам себя боялся в этих крепостных стенах форта Красная Горка, сорвись он, одну половину обслуги вынесут вперед ногами, другая благополучно сбежит, вылавливай потом поодиночке в этих то ли лесах, то ли болотах -- рассадниках клюквы да черники...

Собрались минут за пятнадцать, взяли три броневика с крупнокалиберными стволами. Урфин Джус надел любимый охотничий зеленый костюм и совсем стал похож на леприкона, у которого украли горшочек с золотом.

Он постоянно подгонял колонну, хотя их скорость и так превышала обычную. Ехали без подстраховки и эшелонированной разведки, впереди лишь один беспилотник маячил.

Как главарь пережил этот час, только он и знает, еще, наверное, водитель и личная охрана. Что только он не делал за это время: орал до срыва голоса, бил рукой о бронированную стенку и ногами бил ее же, еще орал, опять бил, делал себе больно, наконец, рвал на себе волосы. Когда его водитель и охрана дошли до устойчивой белизны в лицах, будто японские гейши, колонна прибыла на место, а подручные Урфин Джуса смогли облегченно выдохнуть.

Над трупом своего любовника упырь бесновался еще примерно с час, засыпая это место страшными проклятиями. Наконец он определился, что сделает с убийцами Белоснежки, и немного пришел в себя:

-- Я распялю вас на стенах сокровищницы, годами, десятилетиями вы будете умолять меня, стонать, мучиться и опять молить меня о смерти, как о великой милости. И я клянусь, это будет длиться бесконечно.

Наконец он добрался до самого тира, в своих ищейках Джус не сомневался, они были лучшими, все с нужным для этого даром. Его же личные наблюдения принесли только горести -- ограбили знатно, все что-либо ценное пропало, архивные винчестеры тоже, а там такой компромат, не отмоешься.

-- Вот же, сука, попал.

Сколько он так сидел в невеселых раздумьях хозяин стаба не знал, совершенно выпал из реальности. Очнулся только тогда, когда вокруг началось шевеление.

На круглый стол, за которым он сидел, выложили трубу, дверь от сейфа и скрученный пистолет.

-- Что это? -- спросил ничего не понимающий Урфин Джус. -- Давайте живо разъяснения и подробности.

-- Слушаюсь, господин, -- ответил Крыс, лучшая его гончая. -- Вот, например, труба.

-- И что же в ней такого полезного? -- съязвил главарь и холодно ухмыльнулся: -- Если только ей не проломить тебе голову.

-- Конечно, господин, она и для этого сгодится, вот только кто-то ей нашел еще одно нестандартное применение, он питался ей. И я точно знаю, что это тот, кто выступил против вас, благородный.

-- Питался? -- ошарашенно спросил Урфин Джус.

-- Совершенно точно, господин, и еще, -- гончая показал на гладкие срезы дверцы сейфа. -- Обратите внимание, это прочнейшая легированная сталь, и это не резак, это не лазер, это что-то мощнее. Вскрывали даром, каким -- я не знаю, в известной классификации подобного нет. И напоследок это, -- Крыс подвинул к Урфин Джусу погнутый пистолет. -- Самое интересное.

-- Здесь-то что необычного? -- возмутился глава стаба. -- Обычная волына.

-- Все, господин. Все здесь необычное. Это "Стечкин", но металл неизвестный, да и металл ли это, непонятно, мы даже поцарапать его не смогли, а кто-то его согнул. Как -- тоже непонятно. Скорей всего, это дар преобразования, и опять не входящий в общие каноны. На что еще способен этот иммунный, мы не знаем, но скорее всего, именно он и сбил наш беспилотник. Не слишком ли много для одного, как думаете?

-- Почему одного? -- задал вопрос уже заинтересованный Урфин Джус. -- Их было двое.

-- Нет, господин, второго мы опознали, это Глыба, из силовиков он, один из лучших танков в Рамбове, он отличный пулеметчик, но не более того. Этот громила, кстати, был в числе тех рамбовских, которых неназываемые недавно как почикали. Ну, вы знаете, мы тогда еще едва ноги унесли со станции Калище.

-- Знаю, знаю, -- задумчиво пробубнил Урфин Джус.

Наверху зашумели.

"Похоже, вернулся поисковый отряд", -- предположил главарь и оказался прав. К столу подошла его вторая гончая по кличке Компас:

-- Господин, не успели мы, они ушли на катере в направлении северного берега Финского залива, мы предполагаем, преследуемые знают проходы меж темных вод, так бы уверено не уходили от берега, -- предвосхищая вопрос хозяина, Компас дополнил: -- Вся ближайшая прибрежная полоса сенсом проверена досконально, живых иммунных нет.

Видел бы сейчас этот Компас смывающих в темноте с себя глину Глыбу и Змея и пустой катер с закрепленным рулем, плывущий в никуда, кадык бы проглотил.

-- Все, отдыхаем, выставить посты. Утро вечера мудренее, -- устало сказал Урфин Джус. -- Завтра поутру едем в Рамбов, мне надо к Пифии.

И сказал он это так, как будто собирался к садисту-стоматологу, а не к известной прорицательнице. В этом отчасти можно было его понять, Пифию знали все и побаивались заслуженно, в Стикс она попала в четырнадцать лет, а сейчас ей двадцать пять, и она одна из немногих, кто протянул здесь столько. До того, как стать известной прорицательницей, она была не менее известным ассасином. Поговаривают, что и сейчас она нет-нет да берется за выполнение сложных заказов в дальних стабах.

Пятиметровая крепостная стена стаба Рамбов шла от самой кромки Финского залива, прямо по внешней стороне КАД. Нижнюю дорогу перекрывали массивные дубовые ворота, обитые листовым железом.

Их технику знали, поэтому открыли ворота, тут же к первой машине подошел дежурный, представился и предложил открыть все двери. Набежавшие автоматчики в полной боевой экипировке оглядели все и послали знак дежурному -- все в норме. Тогда дежурный офицер занудно отчеканил положенную памятку, смотря на Урфин Джуса:

-- Вы въезжаете в зону ответственности стаба Рамбов. Теперь на вас распространяются законы стаба Рамбов. Будьте осторожны и осмотрительны. Стрелять запрещается. Грабить, насиловать, похищать, удерживать, наносить увечья запрещается. Дуэли разрешены только в присутствии секундантов от стаба Рамбов и по кодексу стаба Рамбов. Секундантами могут стать любые полицейские или охотники за головами, проживающие на данной территории. Нарушивший сей кодекс будет преследоваться по всей строгости законов Ораниенбаума. Проезжайте, господа.

-- Как-то меня напрягает это ихнее Рамбов, Рамбов, Рамбов, и все запрещается, ублюдочные крючкотворцы, -- сплюнул, поморщившись, Урфин Джус.

До месторасположения Пифии они добрались быстро, переехали шлагбаум у городского вокзала и въехали в рыбный порт, повернули направо, проехались по набережной Сидоровского канала, рядом со старым Морским вокзалом, и уперлись в высоченную крепостную стену, от воды до воды перегораживающую мыс. По краям ее расположились две стрелковые башни. За этой стеной и жила известная предсказательница. Пифии принадлежал целый мыс, зашитый в бетон, со своими причалами и небольшим маяком.

Глава Лебяжьего вышел из машины. Поднял руку и заорал что есть мочи:

-- Я, Урфин Джус, прошу Пифию принять меня.

-- Ждите, -- оглушил громкоговоритель. Через несколько минут он снова ожил. -- Урфин Джус, следуйте к катерной стоянке, госпожа примет вас.

Упырь пошел налево. Вдоль стены, не доходя метров пяти до катерного причала, все было зарешечено. Щелкнул электрозамок, мужчина толкнул дверь и двинулся на причал, за спиной тут же закрылась решетка.

Катер его уже ждал, матросы помогли переступить, подняться по трапу. На плавсредстве они обогнули мыс. Один из находящихся на катере связался с кем-то, раздался звуковой сигнал, заработали механизмы, и часть крепостной стены медленно ушла под воду, на причале у шикарного дома Пифии на двух бакенах загорелся зеленый, и они тихим ходом причалили. Раздался предупреждающий сигнал, и массивная плита двухметровой толщины стала подниматься из воды, закрывая проход.

Урфин Джуса пригласили на второй этаж. Там было уютно: дерево, камень, камин, панорамная стеклянная стена, на полу персидские ковры. Мужчина засмотрелся на серые воды Финского залива. Рядом на столике стоял хороший виски и небольшой заваренный чайничек, но он ни к чему не притронулся.

Вошла Пифия, у него, несмотря нетрадиционные предпочтения, при появлении этой женщины всегда обрубало дыхание и увеличивалось слюноотделение, но вот реальная возможность всплыть где-нибудь в районе Пьяного маяка срабатывала получше любой антивиагры. Молния тоже красива, вот только кому захочется ее обнимать.

Тело Пифии облегало вечернее бордовое полупрозрачное платье, эту молодую женщину даже человек с самым извращенными вкусами не назвал бы красивой, она была неприлично прекрасна. Высокая, с огромными томными голубыми глазами, пышными смолянистыми волосами, чувственными алыми губами и фигурой греческой богини. Нет, это не женщина, это бомба с ядерной изюминкой.

-- Здравствуй, хозяин Лебяжьего, что на этот раз привело тебя ко мне?

-- Хочу имя человека, сделавшего вот это, -- Урфин Джус выложил на стеклянный столик тот свернутый пистолет из непонятного материла.

Пифия, улыбаясь, нагнулась, чтоб дотронуться до предмета, отчего мужчина едва не задохнулся, пришлось закрыть глаза.

"Вот же ведьма".

Когда же он поднял веки, пред ним предстала бледная испуганная женщина, вмиг ставшая жалкой и маленькой. Она сжалась, забравшись с ногами на кресло.

-- Его зовут Змей, -- она протянула к пришедшему руки. -- Видишь, в моих ладонях пустота, мне больше нечем тебя кормить.

-- Где он? -- задал вопрос с нажимом проситель.

-- Я хочу жить, Урфин Джус, мне нравится это, он придет, он спросит, что я ему отвечу? И так многое сказано. Уже жалею.

-- Ты, Пифия. Ты. Да ты его боишься? -- с усмешкой спросил Урфин Джус.

-- Да! -- громко ответила красавица. -- Боюсь и тебе советую. Таким, как мы, его бояться стоит. Мы с тобой, Урфин, просто убийцы, а он -- наш Палач. Так что, если он меня о тебе спросит, я не смогу ему отказать, знай об этом. И это все, что я могу для тебя сделать. А теперь уходи, не испытывай моего терпения.

Сразу после ухода гостя Пифия еще долго сидела, завороженно смотря на неприветливые свинцовые волны, неутомимо бьющиеся о причал, на пену, на каскады белых брызг. Потрясающее зрелище, когда сидишь в удобном теплом кресле, смакуя мелкими глотками великолепный "Курвуазье". Что-то в этом разыгравшемся буйстве было общее с мыслями провидицы-ассасина. Ее терзали предчувствия, предчувствия, от которых хотелось съежиться, спрятаться, забраться с головой под тяжелое теплое одеяло и согреться, успокоиться. Предсказательница давно чувствовала, что это когда-нибудь случится, и придет он, тот, кто, возможно, поставит этот их мир с головы на ноги или окончательно зальет все кровью.

Пифии из-за охватившего ее озноба пришлось перебраться поближе к камину, так она и сидела в отблесках живого огня, иногда покусывая губы, будто на что-то решаясь. Бокал с недопитым коньяком полетел в камин, огонь жадно, довольно пыхнул. Женщина встала с кресла -- она определилась с выбором. Путь ее лежал сначала к знакомым полицейским, которые были ей должны, а затем, через несколько магазинов, прямиком в похоронное бюро.

В детском приюте стаба Рамбов, который теперь располагался в бывшем дворце офицеров, было, как всегда, шумно, временами даже весело, главное, здесь жили дети. Хотя по правде они просто выживали.

Одна из девчушек, сегодня дежурная в фойе, подбежала, скорей даже вспорхнула по широкой лестнице к директрисе, на ходу зарядив:

-- Матушка Тереза! Матушка Тереза! Там такое, там такое!

-- Что еще? -- спросила дородная матрона, обложившаяся кипами бумаг, решая нерешаемое -- как же свести концы с концами, а тут еще всякие похотливые личности отвлекали. Их из дверей, а они в окна, все путают приют с борделем.

-- Там Пифия! Там Пифия! -- расширив глаза, доложила еще совсем девочка.

Директриса встала, отточенными движениями поправила прическу, смахнув воображаемую пылинку, и одернула одну воспитанницу.

-- Колибри, даже если сама смерть пришла, не подобает так себя вести, запомни, всегда и везде сохраняй выдержку и осанку.

И все же матушка не стала чрезмерно рисковать и заставлять ждать подобную посетительницу или звать ее через посыльную к себе. Спустилась сама. Кто знает, как поведет себя эта опасная особь.

-- Матушка, рада вас видеть во здравии, -- сказала Пифия, узрев спускающую директрису.

Матушка Тереза едва не оступилась, почувствовав неподдельную искренность в словах пришедшей. Пифия была одета в черный брючный костюм с небольшой брошью из черных и красных бриллиантов в виде пиратской метки.

-- И вам долгих лет, Пифия. -- Матушка и не знала, что думать, чего ждать. -- Что вас привело в нашу обитель?

-- Хочу помочь приюту, -- ответила гостья и аж просветлела лицом.

Подобное заявление и вовсе выбило матушку Терезу из равновесия.

"Что происходит? Что я упустила или пропустила?" -- лихорадочно задавалась вопросами директриса, пока они поднимались к ней.

Пока хозяйка кабинета заваривала свой знаменитый травяной чай, Пифия с интересом рассматривала книжные полки до потолка. За все время, проведенное в Стиксе, она, пожалуй, впервые видела сразу столько раритетных книг в одном месте.

-- Коллекционируйте? -- спросила, проведя по древним переплетам рукой, Пифия.

Директриса уже справилась с собой, колдуя над чайником и сервизом, ответила:

-- Все мы коллекционеры здесь, кот-то меньше, кто-то больше, и каждый собирает то, что ему ближе. Кто-то головы, кто-то орудия убийства, я вот источники мудрости.

Пифия присела на предложенное ей кресло, улыбнулась:

-- И помогают вам, матушка, эти источники отбиваться от лихих созданий Стикса?

-- К сожалению, нет, не скрою, -- честно ответила матушка Тереза, наливая в белую фарфоровую чашку янтарный настой.

Предсказательница пригубила его и уважительно склонила голову.

-- Очень. Что здесь?

-- У всех свои секреты, правда же, Пифия?

-- Это верно! -- рассмеялась красавица и выложила на стол кошель. -- Здесь пятьсот споранов, пятьдесят гороха и пять черных жемчужин, это мой дар вашему приюту, матушка. Вам и девочкам надолго хватит.

-- Вот это помощь! -- не смогла не восхититься директриса. -- Это же целое состояние!

-- Ну что вы, матушка. Хотя и за помощью дело не станет, -- и провидица блеснула ужасом дантиста -- идеальными зубками.

Снизу раздался девичий визг, панические крики и пьяная ругань половозрелых гамадрилов.

-- Хорош жаться, бляди рамбовские, все сюда! Строиться! Выбирать буду! -- кричал один.

-- Давай-давай, живо обслуживать кинулись, хорош из себя целок строить, тогда, может, и в живых останетесь, -- вторил ему второй.

Двое и вовсе мочились под хохот прямо в фойе. Еще один пытался содрать одежду с истошно оравшей Колибри. Как их убила Пифия, матушка Тереза не поняла, да и не увидела даже, все так быстро произошло, она и рта не успела открыть, как охальники безжизненными кулями опали. Буквально тут же в фойе приюта вошли, морды кирпичом, два полицейских, за ними протиснулись три невозмутимых гробовщика.

Один из полицейских, по-видимому, старший, поднял руку и что-то там гаркнул, то ли прочищая горло, то ли призывая всех к молчанию, в основном, конечно, Колибри, продолжавшую кричать. К счастью, ему удалось добиться тишины.

-- Господа и дамы, произошло убийство, -- он покосился на своего напарника, осматривающего поверженных, кивнувшего старшему, мол, все того. Главный продолжил: -- Убийство пяти человек, подозревается Пифия. Что-нибудь скажет подозреваемая в свое оправдание?

-- Скажет, -- заявила предсказательница. -- Они все нарушители общественного порядка. Вломились в социально-общественное учреждение, надругались над сотрудниками оного, пытались изнасиловать воспитанницу, оскорбляли честь и достоинства все присутствующих, в том числе меня, и мочились в общественном месте.

-- Внимание, -- рявкнул в ответ главный из полицейских, -- Пифия с мыса бакенный, с вас снимаются все обвинения. Администрация стаба Рамбов выносит вам благодарность, за поощрением обратитесь к главе стаба. До свидания, дамы и господа, чтите закон.

Стражи правопорядка удалились с теми же застывшими выражениями лиц. Еще быстрей, подобрав весь мусор, исчезли гробовщики. Эти и вовсе ничего не говорили, знаете ли, профессия обязывала.

Провожали Пифию уже всем приютом. Как-то раз, и красивый и опасный дракон стал своим. Матушка Тереза смотрела вслед уходящей женщине и думала:

"Как же все Пифия разыграла, все прямо по секундам, не зря эту девочку побаиваются, ой не зря, ассасин с даром предвиденья -- это что-то. Хорошо, когда подобная львица нежданно-негаданно оказывается на твоей стороне. Что же сдвинуло с мертвой точки этакую фигуру? Наверняка что-то глобальное, но пока мне невидное".

Глава 11. Форт Красная Горка

Ночь, пахло перегретым за день песком, подсушенными водорослями и хвоей.

Правду говорят, что при омовении вода смывает не только грязь. Хорошо, теплые ласковые волны, чистый песок, над головой целая россыпь ярчайших самоцветов, Войнов смотрел бы и смотрел. Угроза на несколько километров отсутствовала, и это позволило расслабленно сидеть на мелководье, бултыхаясь в отражении звезд, как беззаботные дети, человекам и крысам. Хотя какие они теперь крысы.

"Забавно, -- подумал Змей, -- а что о нас с Глыбой можно сказать? Мы явно мало подходим под определение хомо сапиенс обыкновенный, оба видим в темноте, как днем, вон Глыба в беге лосям не уступает, а то и превосходит, и сколько всего этакого в нас вложено, пожалуй, только создатель Стикса знает. Для себя надо быть честным, эта страшная сказка с нелепым началом и непредсказуемым концом мне начинает нравиться, и те, кто рядом со мной, нравятся, и предложи мне сейчас создатель этого мира вернуться на Землю, даже не задумываясь отказался бы".

-- Я люблю тебя, Стикс, -- почти не нарушая тишины, прошептал Миха.

Тень, сидевший на голове Змея, задорно пискнул, соглашаясь с главным в стае, и вцепился в макушку от неожиданного раската грома. Уже в который раз все как по команде пригнулись.

-- Во побегали, -- первым нарушил молчание Глыба, показывая большой палец и с опаской поглядывая на чистое звездное небо.

-- Да уж, -- согласился стрелок.

Тигра поддержала Оружейника, по-свойски засвистела, видимо, тоже воодушевившись забегом. И вправду, тот еще был бег с препятствиями.

-- Глина вообще во! -- улыбался во всю ширину лица гигант, показывая сразу два больших пальца. -- Весело было. Никогда так не было Глыбе. Глыба не знал. Змей веселый.

-- Да-а-а, обхохочешься, поверь, мой друг, по нам всем не только цирк плачет, на детских утренниках мы и вовсе имели бы оглушительный успех, таланты. Сидим тут, как курортники, ночные купания, лечебная грязь, а там нас ищут, беспокоятся, устали, поди, испереживались все. Надо бы и нам, циркачам, злым клоунам, посмешить врагов и по классике жанра наведаться на их базу, вряд ли они там сейчас ошиваются, небось, всем каганатом с огнями и словами-усилителями нас красивых мечтают встретить.

-- Вообще здорово, -- развел ручищи сама простота. -- Не ожидал.

-- Надеюсь, деревянные солдаты тоже не ожидают.

Пока Глыба выкапывал снаряжение, пока они одевались, у Михаила уже созрел примерный план.

-- Идем медленно, с полной осторожностью, вдоль железной дороги. По нижней автомобильной опасно, могут быть посты, по линии побережья долго, и есть большие участки нагромождения каменей, там и сам черт ногу сломит, а уж ночью сразу две. Впереди, как всегда, Тигра и Тень, должны дойти максимум за два часа. Монстров, если такие нам встретятся, тихо обходим, любой шум нам намного опаснее, чем твари.

На берег, будто укутывая одеялом, из воды Финского залива наползал туман. Бойцы постояли, попрыгали, проверяя, не гремит ли что. Потешно было наблюдать за Тигрой и Тенем, ведь у них ничего не могло греметь, но и они подпрыгивали, явно радуясь новой игре. Глыба встал на колено, Змей сноровисто заполз на понягу, развернулся, тщательно закрепил себя ремнями, приготовил оружие, зафиксировал скотчем, по привычке, запястья и лодыжки.

-- Я готов, -- сказал Оружейник, -- можем выдвигаться.

И Глыба осторожно пошел, разведка -- чуть впереди. Они двигались в вязкой, тревожной тишине, сердца их бились громче, чем шагал гигант. Тварей, к счастью, не встречалось.

Змея все это тихое туманное путешествие, будто прогулка в каком-то потустороннем мире, забавляло, одна мысль о том, как они выглядят со стороны в этой темноте и тумане, заставляла улыбаться -- жуть же, если увидит кто, от икоты долго не избавится.

До форта Красная Горка они дошли даже быстрей, чем рассчитывал Войнов.

-- Стоять, -- тихо сказал он. Группа замерла. -- Дальше следуем еще осторожней, от дерева к дереву, семь ударов сердца, осматриваемся, слушаем тишину и только тогда продвигаемся дальше, любой шорох -- замираем.

Примерно в трехстах метрах от объекта, в лесу, нашли небольшую воронку, благо таких было много, нарезали туда хвойных лап. Вот здесь и дух перевести, и все обдумать можно.

-- Всем спать, -- приказал командир, Тигра умостилась в ногах, а вот мелкий предпочел забраться за пазуху к Оружейнику, свернувшись теплым клубочком.

Капитану не спалось, предстоящее будоражило, за себя он не волновался, но боялся за друзей, все же теперь он за них в ответе.

"Ладно, утро вечера мудренее, если этих лихоимцев там, в форте, будет слишком много, просто тихо отойдем, и все", -- решил Миха, прежде чем провалиться в сон.

В четыре часа утра они с Тенем проснулись первыми. Мелкий убежал сразу на разведку, а Змей осторожно и тихо выполз из воронки, сделав несколько упражнений, растер ноги и встал, опираясь на сосну, слегка поприседал под аккомпанемент любимой боли, довольный собой, сел, привалился к дереву.

Входить в состояние "Ока" уже стало так же просто, как дышать. Предположение о том, что Урфин Джус почти всех своих людей отправил на поиски грабителей, подтвердилось. Помеченных красным было всего трое. Один на вышке откровенно спал. У входа в бункер еще двое вяло переговаривались, иногда прикладываясь к фляге. Набирались потихоньку. На защитном периметре вообще никого, доты пустовали, беспечность зашкаливала.

"Да вы совсем оборзели в своем ощущении безнаказанности, отвыкли, сукины дети, по мордам получать", -- с ненавистью подумал Оружейник.

В одном большом помещении с оружием спали еще восемь боевиков, и того врагов одиннадцать. В бункере живых людей было еще много, но они, скорей всего, то ли рабы, то ли обслуживающий персонал, все в узких кельях, под замками, помечены желтым.

Пора.

-- Подъем, -- тихо сказал Змей, дотронувшись до плеча Глыбы.

Тигра, натура чувствительная, подскочила сама.

-- Что, что? -- загудел гигант.

-- Т-ш-ш, -- прошипел капитан. -- Приводим себя в порядок, небольшая зарядка, перекус, по глоточку живчика, и идем на приступ.

Прибежал Тень, доложил об обстановке, Михаил почувствовал спокойствие и даже его запах, и образ-картинку: отмеченный красным цветом бункер, а все остальное чистым белым -- силуэты, деревья, строения.

-- Молодец, боец! -- похвалил Теня Оружейник.

Пока мужчина по привычке осматривал себя и фиксировал все скотчем, Глыба умилительно занимался с братьями нашими меньшими, а те послушно, как первоклашки, сидели столбиками и внимательно, с почтением смотрели на своего учителя в четыре глаза и слушали в четыре уха.

-- Да-а... -- тянул Глыба и значимо кивал. -- Не-ет... -- парень мотал головой как заведенный туда-сюда.

Когда упорный, как скала, великан повторил эти кивания-мотания раз пятьдесят, Змей стал уже не на шутку беспокоиться за шею друга.

-- Брат, ты что делаешь?

Глыба улыбнулся:

-- Глыба учит "Да-а-а". Глыба учит "Не-ет".

-- И как, получается?

-- Нет, -- с сожалением покачал головой Попович, и братья меньшие на этот раз вдруг дружно повторили его движения.

Миха тихо рассмеялся:

-- Глыба, там, на Земле, у тебя, случайно, фамилия была не Дуров?

Великан немного подумал

-- Глыба не знает. Глыба не помнит.

-- Ладно, как утверждает одна из лучших поговорок сержантов, не умеешь -- научим, не хочешь -- заставим. И ты когда-нибудь вспомнишь, или мы найдем того, кто поможет тебе это сделать.

Оружейник достал из запасов хамон. Нарезал, дал каждому, а Глыбе тройную порцию. Отлил немного живчика младшим братцам. У гиганта на поясе и своя фляга была. Перекусили на скорую. Время пришло, на востоке появилась полоска света.

-- Банда, слушай задачу. Мы должны занять это вражеское логово и выжечь всю скверну, что там обосновалась. Часовых я беру на себя. Тигра, разведка местности вокруг защитного периметра, может, еще есть кто. Тень, ты в воздуховоды, следи за обстановкой в бункере, если что, сразу докладывай.

Змей отправил обоим образы того, как он это видел. Разведка едва слышно свистнула, мол, задача принята.

-- Ты, Глыба, держи на прицеле вход-выход бункера, -- парень показал жестом, что понял. -- Готовы? -- Михаил сделал глоток из фляги.

Глыба и Тигра с юнгой синхронно кивнули, заставив командира едва не поперхнуться.

"Надо бы попривыкнуть к этому".

Великан довольно лыбился, и солнцу вставать не стоило. Пока Оружейник обдумывал случившееся, почесывая затылок, Тигра с Тенем растворились в предрассветном тумане.

-- Глыба, ты настоящий молодец. Да ты нечто. Была бы у меня возможность, я бы тебя к ордену приставил.

-- Глыба доволен, -- прогудел гигант и сам прикрыл рот рукой, сделав при этом испуганные глаза, какие бывают только у носорога.

Осторожно прокрались к кромке леса. Змей жестом указал направление, где должен был встать на позицию Глыба. Великан тут же крадучись будто бы перетек на определенное для него место.

Тут пришли сообщения от разведки: спокойствие от Тигры и то же самое от Теня, только лишь с дополнением толики паники. Михаил собрался и послал Теню ощущение спокойствия: "Мы рядом".

Достал "Черный Свет" и ужом бесшумно пополз к линии огня. Три глухих хлопка даже предрассветные гимны сверчков не прервали. Часовые умерли мгновенно, со сквозными дырками во лбу не живут, даже если ты перекормлен грохом.

Дверь входа была, как и положено, бункерная, полуметровой толщины, на вид очень внушительная, с внутренним запором. Оружейник подполз, прислонил руки к холодному металлу и расфокусировал глаза, возникшими призрачными руками без каких-либо трудностей и усилий открыл запор.

"Надо бы этому дару Стикса дать имя, -- подумал капитан и тут же решил: -- Пусть будет "Оружейка"".

Осторожно прокрались по длинному сводчатому коридору, Миха приоткрыл дверь в казарму, где дрыхли поганцы, и тигровым змеем проник туда. В казарме пахло, как в казарме, -- потом, перегаром, несвежими носками, и еще врагами. Подполз к первому, молодому крепкому парню с одутловатым лицом, и вот она, яремная вена, равномерно пульсирует на оголенной шее. Войнов отработанным движением прикрыл рот спящему, навалился и всадил "Аристократ" наискось вверх через яремную вену, голубая сталь вошла в плоть, как в масло. Заслуживший смерь даже не дернулся, вскоре все было кончено, бездушные умерли неподобающе легко, во сне. К своим жертвам стрелок не испытывал жалости -- бешеных гиен уничтожают без сожаления.

Змей отправил Тигре и Теню ощущение победы и завершения. Получил в ответ массу восхищения и гордости, хотя и не видел причин для этой самой гордости, и поставил разведке новую задачу -- осмотреть все вокруг на предмет опасности.

-- Глыба, -- громко позвал Оружейник. -- Помоги, нужно добраться до келий или, скорее, камер.

Увидев трупы, гигант захлопал в ладоши:

-- Глыба радуется. Змей покарал плохих.

Великан подхватил своего названого брата под мышки и потащил по коридорам на нижний уровень. Казематы и вообще весь уровень произвели на Михаила гнетущее впечатление -- сыро, обшарпанные стены в потеках ржавчины.

-- Заключенные! -- прокричал Войнов. -- Меня зовут Змей. Сейчас вас освободит мой друг Глыба. Боевики Урфин Джуса уничтожены. Бояться нас не стоит, мы люди. Каждый, кто выкажет желание покинуть это место, получит долю, так сказать, от экспроприированного. По открытию камер никого не держим, можете оставаться здесь, можете уходить, но я предлагаю поговорить. Сбор в общей столовой.

Попович отрыл первую камеру, пахнуло нечистотами, прилично одетые заключенные молча смотрели затравленными глазами. У них не было ни воды, ни еды, ни туалета, ни даже параши.

-- Нет, вот же сволочь, а, -- процедил капитан третьего ранга и махнул другу. -- Глыба, открывай быстрей все камеры. Я и один у стеночки постою.

Гигант послушался и быстро открыл все двери.

-- Нужно напоить и накормить людей, Глыба.

Народ, выходящий из камер, очумело смотрел то на одного спасителя, то на другого. Гигант схватил брата в охапку и, видимо, по запаху ринулся на кухню.

-- У-у-у-у-у, -- затянул донельзя довольный великан, схватившись за плиту, как утопающий за спасательный плот.

Рядом, в холодильном помещении, казалось, имелось все, от черной икры и шампанского до туш говядины и баранины.

-- Вода и простейшая еда для заключенных, -- напомнил Змей.

Богатырь кивнул и стал похож на пулю: схватил -- убежал, схватил -- убежал, зацепил целый бак воды, как будто это кружка, и тут же исчез, совершено не снижая скорости. Миха только вертел головой и повторял:

-- Вот дает, ну дает, вот жжет, зараза.

А гигант, раскрасневшись, вертелся как юла. Теперь Войнов был спокоен, люди будут спасены и уже, скорей всего, заранее заняли очередь в туалет. Им туда обязательно понадобится -- вон сколько еды вот-вот попадет в их желудки.

В столовой было тихо, бывшие заключенные с аппетитом сидельцев уплетали приготовленное Глыбой и его квалифицированными помощниками, бросая опасливые взгляды на командира. Тот с отрешенным видом сидел на узком стуле с высокой спинкой, у самой стены.

Их было двадцать восемь, двадцать три мужчины и пять до странного красивых девушек.

"На гаремных вроде не похожи, глаза вызывающе гордые и движения плавные. Танцовщицы, что ли? Ладно, потом разберемся", -- отмахнулся от мыслей Оружейник.

-- Так, народ, времени у нас мало. Говорим по возможности коротко, прежде называемся. Начну я. Повторюсь. Меня зовут Змей. Кто хочет остаться здесь?

Народ зашумел.

Вперед вышла молодая грациозная блондинка с толстенной косой и бездонными голубыми озерами вместо глаз.

-- Здравствуй, Змей. Привет, Глыба. Я Ласка, желающих остаться в этом аду нет.

"Бойкая", -- одобрительно подумал Миха, а девушка меж тем продолжила:

-- О какой доле говорил господин?

-- Господ здесь нет, прошу так больше меня не называть, я Змей, просто Змей.

Тут в разговор влез всеми любимое дитя-переросток, добавив раскатисто и значимо, как он умел:

-- Змей, он Великий Змей! Здорово, Ласка. Здорово другим. Глыба рад, -- гигант помахал рукой, приветствуя всех сразу.

Оружейник вздохнул, усмехнулся и продолжил:

-- Глыба, ты знаешь этих людей?

Парень кивнул.

-- Глыба знает. Глыба девочек знает. Глыба Недосол-Пересол знает.

-- Кто это? -- удивился капитан. Двое людей, видимо, братьев-близнецов, комплекцией немного уступающих Глыбе, розовощекие, с блестящими лысинами, поерзали на стульях. -- Не иначе как повара, -- предположил Войнов.

-- Так и есть, господин, -- и тут же один из них поправился, -- извините, Змей... -- сказал и потупился.

-- Глыба знает. Повар -- во! -- встрял опять гигант, показав большой палец.

-- Хорошо, но продолжим. Доля -- это наша добрая воля, компенсация обездоленным за счет сейфа Урфин Джуса, черная жемчужина, горох и спораны на каждого.

Народ возбужденно зашумел.

-- Щедро, очень щедро, -- откровенно восхитилась девушка. -- Но сейф этого урода еще вскрыть требуется, это сложно и долго, унести невозможно.

-- Ну, посмотрим, эта наша задача, -- Михаил жестом пресек дальнейшие ненужные вопросы, время поджимало. -- Мне нужны предложения людей, знающих, что здесь да как, явно лучше меня. Первый вопрос: как отсюда добраться побыстрей до Ораниенбаума и желательно живыми и здоровыми? И второе: как посмотрят власть имущие в стабе Рамбов на то, что мы немного раскулачим Урфин Джуса?

Ответила все та же девушка, назвавшая себя Ласка.

-- Лучший выход по вашему первому вопросу -- это яхта Урфин Джуса "Белоснежка".

У красавицы на лице отразилось мимолетная брезгливость.

"Похоже, название яхты ей противно", -- понял офицер, от которого это короткое проявление эмоций не укрылось. Тем временем Ласка засыпала его параметрами яхты:

-- Длина двадцать пять метров, водоизмещение восемьдесят одна тонна, максимальная скорость двадцать пять узлов, осадка небольшая, самое то для Финского залива. Теперь по второму вопросу, все, что взято с боя, тем более с грязного стаба, считается правильной собственностью добытчика.

-- Молодец. Администратор?

Ласка кивнула и улыбнулась.

-- Могу и администратором. Жду не дождусь команды капитана ободрать логово Урфин Джуса до последней нитки. Я прямо-таки жажду этого, можно сказать, это наша общая мечта, -- девушка обвела рукой столовую, давая понять, что все присутствующие с удовольствием обчистят Урфин Джуса, и не ради наживы, а ради справедливости.

-- Давай, Ласка, действуй

-- Будет исполнено, -- едва сдерживаясь, почти закричала девушка.

И эта хрупкая с виду барышня, похоже, со стальными яйцами, стала отдавать четкие указания, на раз превратив это место в улей, где все гудело, люди куда-то бежали, что-то тащили, и главное, с радостными лицами.

О-о, как работали бывшие заключенные, как они грабили, если б кто заснял творящуюся вакханалию, шедевр бы получился.

-- Ну что же, пойдем решать проблему с сейфом, -- обратился Оружейник к Глыбе. -- Надо же посмотреть, чем разжились, думаю, подобный говнюк тащил все в свое логово.

Найдя обиталище Урфин Джуса, он едва сдержался, чтобы тут же все не спалить. Головы людей с застывшими гримасами смерти, залитые формалином, потрясли.

-- Мерзкий, больной на голову маньячина.

В пустых нишах мужчина увидел знакомые клички: Бедовый, Жнец, Молчун. Решил забрать их с собой для будущего разговора с оными. За огромным креслом под драпировкой нашли два сейфа, один маленький, а второй непомерно большой.

-- Начнем с маленького, -- сказал Змей и возложил руки на дверцу.

Расфокусировав глаза, вошел в состояние "Оружейки". Белые полупрозрачные руки вскрыли механизм сейфа, будто это почтовый ящик, не потратив на это и минуты. Внутри обнаружилась бухгалтерия и целый склад всякой гадости -- пластиковые члены и другое мерзкое снаряжение мазохистов и извращенцев.

А вот сейф побольше, даже с подросшими возможностями Михи, посопротивлялся, но и то не очень долго. Добра здесь было навалом. И понятно, содержать две тысячи штыков и обслугу -- дело хлопотное и дорогое. Одного жемчуга лежало пятьдесят две штуки, тридцать пять черных и семнадцать красных. Спораны, горох и янтарь Войнов даже считать не стал.

Выловив Ласку, сказал ей:

-- Сейф вскрыт, заберите все оттуда, а потом сожгите эту мерзкую конуру Урфин Джуса, залейте все бензином и дотла.

Администратор кивнула и, похоже, не поверила, что именно тот сейф вскрыт.

-- Змей отдохнуть, -- настоятельно посоветовал Глыба, заметив усталость на лице друга. Михаил и сам чувствовал -- пора, ему едва удавалось контролировать свое тело. Все-таки эти умения выжигают силы не хуже марафона.

Проснулся мужчина от призывного запаха кофе и одуряющего -- выпечки. Попович, как всегда, улыбался, рядом на столе стоял поднос, а на нем пирожки с пылу с жару, большая кружка кофе со сливками и плошка с молочной кашей.

-- Правда, ты меня балуешь, Глыба, -- щурясь от удовольствия, мелкими глоточками смаковал кофе Оружейник.

-- Змей достоин, -- просто ответил парень и добавил: -- Глыба не один. Пересол-Недосол помогали.

Решив при случае поблагодарить поваров, Войнов с удовольствием позавтракал и, полный сил, предложил:

-- Пошли смотреть Яхту, Глыба.

Гигант кивнул и привычно встал на колено, чтоб капитану было удобней забираться в понягу.

Посудина, стоявшая на причале, загружаемая с безумной скоростью, казалась, как говорят бывалые, карманной суперъяхтой. Корпус ее был сделан из морского алюминия высочайшего качества, белая, с легким оттенком перламутра, краска лежала идеально. Наконец Миха нашел шильдик производителя, им оказалась знаменитая голландская верфь "Moonen". Роскошный, изысканный интерьер порадовал еще больше. Не кочевряжась, Оружейник и его правая рука заняли капитанскую каюту.

Змей связался с Тигрой и Тенем, у них все было штатно, в радиусе двух километров опасности не наблюдалось.

В каюту постучались.

-- Войдите, -- разрешил командир.

Вошла все та же Ласка.

-- Разрешите доложить?

-- Докладывайте, -- улыбнулся офицер, привычные формы речи ласкали слух.

-- Ваше задание выполнено, капитан, -- по-армейски отчеканила девушка. -- Можем отчаливать.

Расторопность и отсутствие лишних слов и движений Оружейника порадовали.

-- Ждем, у меня еще разведка в двух километрах, -- и он отдал указание Тигре с Тенем отходить и послал образ яхты, стоящей на причале, -- Ласка заметила эту секундную заминку, но вопросов не задавала. -- Скоро будут, уже спешат на борт.

Блондинка кивнула, с интересом уставившись на Змея, понимая, что это дар, и такого она еще не встречала.

-- Капитан, разрешите обратиться? -- девушка исполнила поклон, похожий на японский. -- Извините, капитан, что не поблагодарили сразу за освобождение, непривычны мы к такому бескорыстию, не поверили сразу. И никому не нужна предложенная вами доля, люди и так на седьмом небе от счастья, они ведь вырвались наконец из лап чудовища.

Михаил прищурил глаза, в которых плясали смешинки.

-- А может, я хитрый и всех вас обманываю, -- шутливым тоном сказал он.

Ласка светло улыбнулась, а мужчина на мгновение выпал из реальности, залюбовавшись. Какая же красивая все-таки девушка!

-- Нет, только не вы, мы уверены.

-- С чего же? -- уже неподдельно удивился Оружейник.

-- Мамба, Эфа, входите, -- громко позвала Ласка.

Змей не сдержался:

-- О как, да нас тут целый серпентарий. А еще в нашей веселой компании есть кто-то из пресмыкающихся?

Девчата, вносящие большую тяжелую сумку, заразительно рассмеялись. Администратор, улыбаясь, продолжала докладывать:

-- Есть еще Гая, она сейчас команде яхты помогает.

"Удивительно, -- подумал стрелок, -- откуда этот упырь надергал этаких девушек, несмотря ни на что, их хоть прямо сейчас на любой из конкурсов красоты выставляй".

-- Вот, -- указала Ласка на сумку. -- Это наша уверенность. Капитан, вы как-то позабыли все содержимое сейфа, доверив нам огромные ценности, мы оценили это. Не знаю, кто бы еще смог подобное совершить.

Девушки как по команде бухнулись на колени, склонив головы в ритуальном поклоне. Миха опешил, а Глыба, гад, молчал, словно воды в рот набрал.

-- Не гони нас, Змей, возьми под свою руку, за всех просим.

"Да что же со мной происходит, я что, медом намазан? Во опять попал", -- покачал головой мужчина, а вслух уточнил:

-- И что, прям всех?

-- Да, -- хором ответили девушки.

"Эх, пришла беда, открывай ворота", -- промелькнуло в голове Войнова.

-- Буду честен с вами, девчата, ладно мужики, куда-нибудь их пристрою, а как я с вами? Таких хоть в музей красоты помещай, а у нас впереди смерть и ужас, кровь и пот, боюсь, не уберегу, сам беззащитный пока.

Девчата заулыбались довольно. Непонятно только, чему.

-- Здесь вы ошибаетесь, Змей, кровь -- это как раз по нашей части. Приглядитесь получше, вы видите лишь красивую ширму. Мы хороши в бою, -- заверила Ласка, а Мамба, жгучая брюнетка с вызывающими формами, не преминула добавить:

-- И не только.

Администратор слегка зарделась и шутливо стукнула в плечо подругу, продолжив:

-- А то, что у вас с ногами нелады, мы сразу заметили, да только временное это. Да и, какой вы беззащитный, мы тоже представляем. Что же будет, когда на ноги встанете?

Слова и взгляды девушек приятно грели самолюбие мужчины, но он не подавал виду и продолжал диалог с серьезным лицом.

-- Ласка, как зовут вашу пятую девушку?

-- Чума, она сейчас с вынесенным оружием определяется.

Змей задумчиво протянул:

-- Да уж, имечко. Кто здесь еще привычный к оружию?

-- Увы, только мы. Остальные хорошие специалисты с даром на созидание, повара, лекари, знахарь, фортификатор, техники, электронщики и так далее.

-- Понятно, Ласка, какова ваша специализация?

-- Мы телохранители, у всех хорошая снайперская подготовка и рукопашка, конечно, айкидо, ножи.

-- Как же вы к этому ущербному попали? -- вырвалось удивленное и неприязненное восклицание у Михаила.

-- Нас он купил по отдельности, -- потупилась девушка. -- Мы все из разных стабов. У этого ублюдка пунктик на то, чтобы иметь лучшее, вот он и собрал нас. Только взаимопонимания не получилось, охранять педика-маньяка то еще занятие.

-- Купил? Да что здесь с людьми делают? -- шумно возмутился Змей. -- Ладно, разберемся, Глыба, иди встречать наших, как бы эксцессов не произошло при их появлении.

Эффект от появления гиганта с удалыми разведчиками, был сродни залпу БМ-21. Пока специалисты по рукопашному бою верещали от счастья и радости ,увидев Тень с Тигрой, те кружили, радостно посвистывая, у ног командира.

-- Можно погладить? -- взмолилась Ласка.

-- Пока не советую, -- предостерег Михаил, -- нужно время и поступки, чтобы эти опасные милашки и члены моей основной команды вас признали.

Крысы согласно засвистели в подтверждение, а няшный Тень, видимо, в острастку новичкам вдруг страшно зашипел, превратившись в небольшого демона тьмы с множеством острых, будто обсидиановых, игл и красными светящимися глазами. Выглядело это впечатляюще -- вот так малыш! Только из-за опасного облика его не затискали досмерти, но без восторженных восклицаний не обошлось. Девушки с умилением глядели на крысенка, и то и дело раздавались вздохи вроде: "Ой, какие милые ушки, а шерстка, а глазки, а лапки!".

-- Ласка! -- рявкнул Змей. -- Всех собрать в кают-компании. Яхте отчалить, отойти на безопасное расстояние, заякориться, судовому экипажу в полном составе также прибыть в кают-компанию. Выполнять!

-- Есть! -- звонко ответила администратор, и девчата выбежали так же быстро, как Глыба чуть раньше. -- Что думаешь, Глыба? -- спросил Войнов у друга.

Гигант просто ответил, одобрительно кивнув:

-- Глыба думает, берем.

-- А разведка? -- обратился Михаил к Тигре и Теню. Разведка одобрила, тоже утвердительно покивав. Старший матрос послала ощущение удовлетворения и образ, в котором множество людей и крыс вместе насыщались.

-- Понял, мои хорошие, -- капитан хлопнул себя по загривку. -- Что ж, хороший вол под ярмом узнается.

Глава 12. Братство злых клоунов

-- Змею терпеть. Так надо, -- будто извинялся великан, разминая нижние конечности своего друга.

-- Ничего, боль моя сестра, я уважаю ее, как старшую.

В дверь постучались, Глыба накрыл теплым одеялом ноги Оружейника и пошел посмотреть, кто там. Вернувшись, с серьезным лицом важно доложил:

-- Ласка, Айболит.

"Адъютант", -- с теплотой подумал Михаил о товарище и махнул рукой:

-- Пускай заходят.

В каюту капитана вошла Ласка, за ней высокий худощавый мужчина, слегка сгорбленный, но с сильными руками и длинными развитыми пальцами. С первого, да и со второго взгляда не поймешь, принадлежат эти руки бойцу или все же пианисту. Войнову почему-то этот гость напомнил богомола. Сразу бросались в глаза его высокий лоб, впалые щеки аскета, длинные белые волосы с прямым пробором и клинообразная бородка.

Ласка представила:

-- Айболит, очень хороший знахарь и врачеватель, он быстро поставит вас на ноги, капитан.

-- Сам Айболит, -- съязвил Оружейник, -- знаю-знаю, давно ли вернулись с Лимпопо? -- но тут же исправился. -- Извините, тут меня истязали массажем, злой я, на самом деле рад вас видеть, док, -- сказал Миха и протянул руку.

Рукопожатие знахаря оказалось сильным, его сухая крепкая рука будто была выточена из клена. Айболит слегка поклонился.

-- Спасибо, Змей, за освобождение, я в непомерном долгу пред вами. А ты, глазастая, иди, у тебя и так дел полно, здесь уже и без тебя справимся, -- мужчина прямо-таки вытолкал девушку из каюты.

-- Пусть остается, -- сказал командир. -- Ласка, пока Айболит осматривает меня, посиди в холле, выпей алого гроха, он на столе, в графине. Ты вскоре понадобишься мне.

-- Кто же откажется, я о таком только слышала, -- направляясь в холл, ответила девушка, нисколько не обидевшись на попытку прогнать ее.

-- Тогда и не стесняйся, пей в пользу, -- вслед посоветовал Михаил, а когда дверь захлопнулась, обратил все внимание на врачевателя.

Осматривая и пальпируя его ноги и спину, Айболит с одобрением посмотрел на Глыбу:

-- Молодец, вы, капитан, в надежных руках.

Гигант просиял:

-- Глыба умеет. Глыба будет стараться.

-- Что ж, Змей, у вас была параплегия, следствие серьезной травмы, лет пять в коляске, так? -- уточнил знахарь, хотя на самом деле в подтверждениях не нуждался.

-- Совершенно верно, док, -- потрясенно кивнул пациент.

-- Удивляться не стоит, капитан, не забывайте, где мы, у вас свой дар, у меня свой. И уж поверьте, я многое здесь повидал, ваши способности необычны, и думаю, многих в этом мире они не обрадуют. Подвижность вскорости к вам вернется, регенерация идет полным ходом. Извините, -- поправился знахарь, -- неправильно выразился, перестройка идет полным ходом.

-- Док, что значит перестройка?

-- То и значит, что ваша, так сказать, пока ограниченная подвижность обусловлена не столько вашей травмой, сколько перестройкой организма в более совершенную, крепкую, гибкую, эффективную структуру.

-- И что во мне изменяется? -- спросил взволновано стрелок.

-- Скорее всего, все, -- заявил Айболит.

-- Я что, превращаюсь в монстра? -- Змей не на шутку испугался, но виду не подал.

-- Ну что вы, капитан. Как боевому офицеру скажу прямо, вы как железный нож -- становитесь булатным, форма одна, ну а качества разнятся.

Михаил приподнялся на руках.

-- А эта информация о боевом офицере тоже от пальпации? -- жестко спросил он, но Айболит невозмутимо объяснил:

-- Совершенно верно, капитан, от пальпации. У вас было несколько пулевых ранений, остаточные явления все еще присутствуют, но скоро пропадут полностью, у вас характерные наросты на костяшках, на фалангах, ребра ладоней увеличены и набиты, голень тоже видоизменена, будто вы всю жизнь тайским боксом занимались. Плюс выправка, армейская дисциплина, манеры. Достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы!

-- Да, док, простите, а вы молодец.

-- Спасибо, капитан, -- сдержанно поблагодарил врач, -- а теперь полежите тихо, задержите дыхание и потерпите немного.

Войнов вздохнул и замер, и не видел, что там делал Айболит. Холодная приятная волна прокатилась три раза по телу Оружейника, ноги защипало, будто их зарыли в муравейник.

-- Все, можете дышать.

Неприятные ощущения исчезли, захотелось встать и побежать.

-- Спасибо, док! -- с чувством поблагодарил капитан. Знахарь придержал его рукой.

-- Лежите спокойно, готовы потерпеть еще немного? Это будет непродолжительно, но больно.

-- Для пользы всегда готов, док, боль -- это благодать по сравнению с полным онемением, это уж я точно знаю.

-- Змей, можете кричать, при практике "Огненных Гвоздей" не зазорно.

-- Звучит многообещающе, -- усмехнулся командир, внутренне напрягшись.

-- Да, но это очень действенная процедура. Глыба, вижу, ты силен, держи капитана, желательно, чтоб он ни на миллиметр не сдвинулся.

Оружейник почувствовал на своих плечах стальную хватку друга, расслабился и, как учили, забыл о своем теле.

Огненные иглы, прошивающие тело, со стороны виделись обычными хлопками по спине, офицеру казалось, что тонкие сгустки огня насквозь прокалывали позвоночник, вот инквизитор и до тазобедренных суставов добрался и жжет, яростно вбивая свои пламенеющие инструменты в то, что ниже спины. Такие интересные действия Айболита-пиромана не давали совсем отрешиться. Наконец все прекратилось, и Змей облегченно выдохнул.

-- Интересно, док, у вас эти гвозди огненные -- двухсотки или поболе будут? А вообще, такая лечебная практика и в пыточной сгодится, -- разлепив губы, прохрипел стрелок. В сознании его бились сомнения: "Интересно, а раньше, на действующей службе, смог бы я такое выдержать? Что-то подсказывает мне -- вряд ли".

Необычно задумчивое лицо пациента после такой-то процедуры, видимо, сильно позабавило эскулапа-экспериментатора:

Док заржал, прямо как Батя, и сразу стал своим.

-- Змей, вы и вправду монстр, даже не представлял, что можно такое выдержать и даже не выматериться. Вы меня пугаете, капитан.

"Экая невидаль, да я и сам себя в последнее время пугаюсь", -- подумал Оружейник, а вслух произнес:

-- Спасибо, док, незабываемые впечатления. Будто в Диснейленде побывал.

Айболит опять заржал и, вытерев слезы, сказал:

-- Буду счастлив служить под вашей рукой, Змей.

"Удивительный все же мир Стикса, хотя и страшный, -- подумал знахарь, которого все теперь звали Айболитом, вновь обследуя ноги, спину и ягодицы командира своими жесткими пальцами. -- Если кто-нибудь в том, уже забытом мире показал бы мне эти ноги и сказал, что это ноги спинальника, я бы долго смеялся над неучем".

-- Ну все, можете одеваться, капитан. Нужно повторять эти процедуры каждые три дня в совокупности с массажем вашего друга, будет, безусловно, положительный эффект. Выдержите?

Лежавший на кушетке кивнул.

-- Куда я денусь, док.

А что он мог еще сказать? Полноценно встать на ноги было его давней целью, а боль и страдания с недавних пор воспринимались как беспокойные попутчики на железной дороге, от которых, увы, не отказаться, -- билет ими тоже оплачен.

-- Ну и хорошо, ну и отлично. Я могу идти, капитан?

-- Еще минуточку, Айболит, можно вам задать один вопрос?

-- Да, конечно, Змей, можете полностью располагать мной и моим временем.

-- Как я понял, вы способны не только лечить, но и видеть дар другого человека?

Айболит скривил губы, -- похоже, улыбаться этот человек не умел, -- задумался, погладил несколько раз свой затылок, собираясь с мыслями, и выдал:

-- Капитан, увидеть ваш дар не такая простая задача, более того, это опасно не только для знахаря, но и для испытуемого. А то, что я почувствовал при тактильном контакте с вашей кожей, это мимолетное озарение, если хотите. Видите ли, капитан, любой знахарь, развивая свой дар, может достичь возможности предвидения, конечно, не такой силы, как у настоящего предсказателя, но все же. Я на миг увидел ваше будущее и вашу силу, и злую тщетную волю многих, направленную против вас. Понимаете, это трудно передать словами.

Миха, соглашаясь, кивнул.

"Надо бы над всем этим крепко подумать".

-- Я ответил на ваш вопрос, капитан?

-- Да. Вполне, Айболит, вполне, -- в задумчивости произнес Войнов. -- А вы можете конкретней определить мой дар, и чем он огорчить может?

-- Да, только мне нужно кое-что из лаборатории Красной Горки, она у нас в трюме и упакована. Потребуется некоторое время.

-- Сколько?

-- Часа, думаю, хватит.

-- Вот и хорошо, жду вас через час, но прежде отведайте приготовленный Глыбой алый грох.

-- Спасибо, капитан, непременно, когда еще выдастся попробовать этакую редкость, да и для нашего сеанса полезно.

Оружейник оделся и позвал Ласку.

-- Чем могу служить, капитан? -- заинтересованно спросила девушка.

-- Расскажи мне о Стиксе.

-- Что рассказать? -- спросила администратор.

-- Важное!

-- Непростая задача, -- блондинка задумчиво покусала губу, -- здесь важно все, от этого зависит, будет ли у тебя обед, или ты станешь чьим-то обедом.

-- Однако?

-- Хорошо, капитан. Что такое Стикс, точно никто не знает, версии от стаба к стабу могут разниться. У нас в ходу вариант, что это мир кластеров, как бы сот в бесконечном улье и споровых грибов. Большинство кластеров стандартные, перегружаемые от строго выверенного времени до непредсказуемого. Есть стабильные, и удача, если с большими поселениями, в нашей зоне это Ораниенбаум, Кронштадт, Луга, Выборг, Хельсинки. И таких ничтожное меньшинство, как обитаемых планет во вселенной, тончайшая прослойка между молотом и наковальней.

Вот хотя бы Сосновый Бор, обычный стандартный кластер, перезагрузка двадцать седьмое ноября, раз в пять лет. Щелчок пальцев старухи судьбы, и кластер обновляется со всеми недрами, домами, магазинами, базарами с носатыми веселыми продавцами на развалах мандаринов. Все чистенько, кто-то занимается любовью, кто-то работает, кто-то ворует, кто-то следит за порядком, кто-то и вовсе на диване ящик смотрит, а к вечеру они с остервенением уже жрут друг друга, чтобы выжить, а их жрут другие, те, кто спешит на вновь обновленный кластер, чтобы полакомиться свежатиной.

Все дело в спорах гриба, считаемого псевдоразумным. Заражение происходит во время перезагрузки иммунных, таких, как мы, в здравой памяти и в здравом уме остается ничтожное количество, и чтоб остаться таковыми и становиться сильней, нам жизненно важно употреблять биопродукты того же гриба: жемчуг, горох, спораны, янтарь, -- добываемые из тварей, в которых превращаются те, кому не повезло, ведь как ни крути, мы тоже зараженные. Такой вот забавный круговорот, все жрут друга друга, без вариантов, и чем больше набивают брюхо, тем сильней становятся.

И еще, существенная деталь, капитан: живущим здесь попасть на перезагружаемый кластер смерти подобно, даже если и удастся выжить, конец все равно неминуем. Так что, если пошли признаки перезагрузки, -- кисляк, например, -- все живое спешит со всех ног и лап сбежать в более стабильное место, -- Змею сразу вспомнился тот кислый привкус на языке. -- Да, и не надейтесь встретить тут своего двойника, капитан, его, скорей всего, нет. Пока у нас есть лишь одно объяснение этому -- копирование кластеров происходит из мультивселенной параллельных миров, наш бывший мир там лишь пылинка в череде бесконечных похожих.

-- Хорошо, Ласка, мне пока хватит, спасибо, ты можешь идти.

Мужчина откинулся, полежал немного и сам медленно вышел в холл. Там как раз находился Глыба с хвостатой командой. Великан умело колдовал над кофейником, чашками, блюдцами, молочником и большим блюдом, с горкой наполненным одуряюще пахнувшим печеньем. Тень с Тигрой и без кофе уминали печенье со скоростью звука. Попович усадил капитана во главе огромного стола, налил кофе, разбавил, как любил Змей, сливками. Печенье и вправду оказалось волшебным.

-- Недосол, Пересол, во, -- показал большой палец Глыба. Миха, по примеру друга, продемонстрировал два больших пальца. -- Глыба согласен, -- прогудел гигант, подкладывая и подкладывая печенье лучшим уничтожителям сладкого.

Пришел Айболит с крошечным, шикарным и очень технологичным стеклянным дистиллятором, вещь выглядела новаторской. Вместе с ней док принес еще два подобных прибора непонятной направленности, сделанных из переплетения золота и стекла.

-- Айболит, вы что, алхимик?

-- Отчасти да, я ведь знахарь. Капитан, надо янтарь, спораны, горох, спирт. Хотя часть ингредиентов можно заменить алым грохом, -- с вожделением покосился на графин возбужденный док.

-- А это не будет экспериментом? Не хотелось бы погибать в расцвете сил.

-- Нет, что вы, капитан, хотя... -- у Айболита буквально загорелись глаза, лицо приобрело фанатичное выражение.

"Ясно, -- вздохнул про себя командир, -- точно, типичный алхимик-фанатик, да он тут мне яхту на атомы разложит".

-- Нет-нет, док, давайте сегодня пойдем по проверенному пути, а потом, когда найдем свой дом, выделим вам каменный подвал или башню, если получится, и вперед, к философскому камню.

-- Капитан, вы обещаете мне лабораторию? -- едва не закричал Айболит, заломив руки.

-- Непременно обещаю, куда деваться, это же в моих интересах.

Знахарь подвис, унесясь мыслями в воображаемую лабораторию.

-- Эй, эй, док, вы здесь? -- громко окликнул Михаил.

-- Да, капитан, сейчас все будет. Мне нужны ингредиенты.

-- Глыба, проведи Айболита к нашим залежам, пусть возьмет все что нужно.

Еще с час они наблюдали интереснейшее действо, Змей даже не предполагал, что так увлекательно смотреть на алхимию, или современную химию, в действии, что-то само по себе бурлило, что-то кипело, меняло цвет, куда-то перетекало, дымилось, испарялось и опять возникало. По окончании занимательного процесса получилась серо-буро-малиновая жидкость, миллилитров тридцать.

-- Я готов, -- сказал врачеватель, сидящий в большом кресле у кровати, на которой лежал капитан.

-- Я готов, -- вторил Миха.

Каждый выпил свою часть этой серо-буро-малиновой жидкости. Пойло оказалось на удивление безвкусным, Войнов будто пустоту выпил.

-- Змей, нужно обхватить запястья друг друга, -- Оружейник выполнил просьбу дока. -- Глыба, обмотай наши руки лентой, чтоб мы при трансе не расцепили их.

Великан, нависающий над ними, сделал как просили.

Началось все как-то незаметно, окружающее пространство оставалось четким: напряженный Глыба, каюта, картины парусников, -- а вот связанные доктор с пациентом стали вибрировать, менять свои формы. Внезапно все пропало, осталась чернота, пустота, невесомость. Вдали слышалось завывание ветра, непонятные рваные голоса и едва различимые колокола. Миха с доком падали куда-то. Змей посмотрел на знахаря, тот с зарытыми глазами что-то шептал, и вдруг его лицо исказилось, словно мужчина чего-то испугался, побелело. Алхимик дернулся раз, другой, попытался отдернуть руку -- не получилось, не открывая глаз, беззвучно распахнул рот.

"Он что, кричит? Почему?" -- удивился Войнов, ему было хорошо, он чувствовал себя все лучше и лучше, какая-то белая субстанция тоненькой струйкой, идущей от дока, наполняла его.

Это странное место, будто бумага, скомкалось, и его выбросило на кровать. Ошарашенно моргая, стрелок восстанавливал зрение, а насмерть перепуганного Айболита со вздыбленными волосами и бескровным лицом удерживал Глыба.

-- Змей силен, -- с восхищением сказал гигант. -- Едва вырвал.

-- Что случилось, док? -- Оружейник непонимающе переводил взгляд с друга на знахаря.

-- Пока не знаю, -- алхимика трясло. -- Капитан, ваш дар, -- он мотнул головой, будто избавляясь от наваждения, -- ваши дары не определены, больше сказать ничего не могу, и вряд ли вам об этом кто-то другой скажет -- опасно это. Глыба, принеси, пожалуйста, живчика, капитану и мне нужно по глотку.

Как только великан вышел, Айболит метнулся к Змею, прошептав:

-- Вы почти лишили меня дара, если бы не Глыба, я бы остался пустой. Бога ради, не рассказывайте никому, даже Глыбе.

Мужчина отпрянул, с опаской глянув на дверь.

-- Айболит, извините, не хотел, -- сник Войнов, док в ответ махнул рукой. -- Что теперь, остаетесь или уходите?

Алхимик посмотрел на командира, как на умалишенного.

-- Теперь меня палкой от вас не отгонишь.

Миха облегченно выдохнул, он уже не хотел терять этого человека.

-- Не волнуйтесь, док, мы все вам восстановим! -- заверил Оружейник и прикусил язык -- в каюту вошел Глыба с живчиком.

После пришла Ласка, доложила о том, что народ весь собран и ожидает. Хоть капитан и не оправился еще от недавнего потрясения, и мысли его занимали совсем другие вещи, делать было нечего. Мужчина, оставив размышления на потом, отправился в кают-компанию.

Еще на подходе он услышал шум, но народ затих, когда, превозмогая боль в непослушных ногах, вошел Змей. Следом бежала скалящаяся на новых людей Тигра, за ней -- Тень в своей колышущейся дымчатой шкуре. Люди замерли.

-- Не нужно, -- жестом остановил Михаил Ласку, собравшуюся прокричать что-то типа: "Смирно! Капитан в кают-компании". -- Здесь все?

-- Все, капитан, -- твердо ответила девушка.

Войнов окинул собравшихся взглядом. Картина поразила его до глубины души -- это ж каким животным, нет, чудовищем нужно быть, чтоб до такого состояния довести людей. Он видел в их глазах неподдельный страх и смешанную с ним надежду. Так смотрит заяц, попавший в беду и идущий к охотнику за помощью и милосердием.

-- Хорошо. Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо, Стикс привел нас разными дорогами в логово Урфин Джуса, собрав вместе. Поэтому спрашиваю всех. Вы согласны быть под моим началом?

Оружейник видел, как преобразились бывшие заключенные, он и впрямь был для них последней надеждой.

Народ с готовностью закричал, каждый на свой лад:

-- Да, хотим, согласны!

-- Ну, раз так, предлагаю объединиться в клан "Братство злых клоунов". Премьеру мы уже отыграли.

Многоголосное "ура-а!" сотрясло судно, послышались рыданья. Михаил и сам едва не разревелся, как девчонка, хотя внешне выглядел очень уверенным в себе человеком с хмурым выражением лица. Он знал, что нужно в подобной ситуации, и продолжил командным голосом, копируя Батю:

-- Так, братва, отставить сопли. Мы теперь Злые клоуны, и уверен, благодарная публика уже ожидает нас, чтобы закидать цветами из свинца. У нас много дел, радоваться будем, когда хоть как-то окрепнем, а сейчас мы мясо для таких, как Урфин Джус.

Ласка кивнула статному крепко сложенному мужчине, мол, давай, действуй.

-- Капитан, разрешите доложить обстановку, -- обратился чернявый мужчина, похожий на грека.

Змей кивнул.

-- Представьтесь и докладывайте, -- человек ему понравился -- спортивный, с твердым взглядом.

-- Мое имя Паромщик, я рулевой вашей яхты. Мы сейчас в десяти кабельтовых за мысом Серая Лошадь, от греха подальше отошли от Красной Горки, форт горит, а там еще древний замурованный артиллерийский арсенал находится.

Михаил с подозрением глянул на Ласку -- что-то девушка часто стала поглядывать на часы. Рулевой же продолжал:

-- Здесь безопасно, на радаре чисто. Последнюю неделю туман и бус сильно мешают судоходству вдоль побережья. Предлагаю, пока не распогодится, на якоре стоять.

Стрелку еще больше понравился этот мужик.

"Отличный, походу, специалист, таких бы побольше. Доложил кратко и по существу", -- одобрительно подумал командир.

-- Понял тебя, Паромщик, мы еще не закончили, обожди немного, -- и он обратился к девушке, теперь уже непрерывно глядевшей на наручные часы. -- Как я понимаю, Ласка, вы не просто подожгли форт? Скоро рванет?

Девушка подняла удивленный взгляд на Змея, кивнула и с толикой издевки произнесла:

-- Злые клоуны.

В глазах ее плясали бесенята, впрочем, как и у остальных красавиц. Михе почему-то подумалось: "Эти прекрасные гарпии, когда придет время, сполна спросят с этого отморозка Урфин Джуса и его деревянных солдат".

Взрыв, другой, третий, а потом БАБАХНУЛО. Показалось, даже яхту качнуло, по крайней мере, удар по барабанным перепонкам был ощутимым.

Капитан ухмыльнулся:

-- А вот и овации!

Может, он бы и раскланялся, если б были настоящие зрители, а не только такие же, как он, Клоуны. Ласке же ничто не помешало продолжить представление. Пожав плечами, блондинка захлопала ресничками и театрально вздохнула:

-- Нет больше логова Урфин Джуса, -- как по заказу, за мысом Серая Лошадь раздался очередной взрыв. Девушка со скорбным выражением лица развела руками. -- Змей приказал дотла выжечь, приказ выполнен.

Оружейник не смог подавить в себе улыбку.

"Вот же актриса!" -- восхитился он мысленно, но говорить постарался строго.

-- Можно сказать, перевыполнили, хвалю, только предупреждать нужно о таких действиях, надеюсь, Паромщика предупредили?

-- Так точно, капитан, рулевой был предупрежден заблаговременно.

-- Это хорошо, -- Михаил кивнул и продолжил прерванный разговор с рулевым. -- Паромщик, рад нашему знакомству, что скажешь о яхте?

-- Выше всяких похвал, капитан, по всем параметрам, а вот название неправильное, лучше сменить.

-- Почему неправильное, чем же она не Белоснежка?

-- Как бы сказать, -- замялся мужчина, -- она названа в честь Белоснежки, любовника Урфин Джуса.

Змей задумался и описал внешность того субтильного нечто, которое нашел в подбитом "Хаммере" там, у "Мишени".

-- Да, это он, Белоснежка, -- воскликнула Ласка. -- Капитан, вы где его видели?

-- Мертвым его видел, оно, надеюсь, прямиком в ад отправилось, может, на свое счастье возродится слизнем, они сразу гермафродиты, и мучиться не надо, и других смущать.

Глыба со свойственной ему прямотой добавил:

-- Змей плохих наказал. Там, -- и гигант махнул рукой в сторону Соснового Бора, -- Змей Глыбу спас.

Народ недоверчиво поглядывал то на великана, то на командира. Пришлось рассказать, как же его занесло в тир Урфин Джуса, в это проклятое место. Миху слушали со всем вниманием, будто Николая Литвинова, лучшего рассказчика сказок.

Когда рассказ закончился, первой отозвалась Ласка:

-- Теперь понятно, почему Урфин Джус тогда, словно бешеный пес, с цепи сорвался, а мы гадали, с чего это он так бесновался, неужели из-за потери беспилотника. А оказалось вон оно как. Как вернулся, он и вовсе с катушек слетел, своих бойцов в кровь бил, как пленных, истязал, а нас самолично в камеры бросил, зло срывал за гибель Белоснежки. Ну вы даете, капитан, еще говорили, что беззащитны. А к тиру нужно наведаться, и чем быстрей, тем лучше, оружие и ценности лишними в Стиксе не бывают.

Змей согласился:

-- Как Паромщик решит, что можно с якоря сниматься, сразу и двинем.

Рулевой, услышав свое имя, как-то подобрался, почти изобразил стойку "смирно", выдавая в себе закоренелого гражданского.

-- Вас понял, капитан, как позволят погодные условия, идем к Копорской губе.

Войнов кивнул.

-- Принято, а яхту назовем Стиксом! -- и тут же спохватился, услышав одобрительный писк и взглянув на свою хвостатую команду: -- Ах да, забыл представить нашу разведку. Это Тигра и Тень, прошу любить и жаловать, а поварам -- едой баловать, -- мужчина посмотрел на близнецов, те заулыбались, закивали, довольные тем, что на них главный внимание обратил.

Крыски же все то время, что находился в кают-компании Оружейник, внимательно обнюхивали собравшихся, смущая и заставляя опасливо поглядывать на них.

-- Теперь всем тихо, не мешайте Тигре, ничего не бойтесь, может, нашему эксперту по жемчугу потребуется немного вашей крови. У нее дар, она может определять, кому какой жемчуг подойдет для лучшего развития и без последствий.

Все опешили, переглядывались.

"Не поверили, наверное", -- подумал Змей, продолжив:

-- Проверено на мне, Глыбе и на самих Тигре с Тенем. И белые, и красные, и черные, мы все глотали по рекомендации Тигры, и сами видите, никто из нас в кваза не превратился.

-- Капитан, ты пробовал белый жемчуг? -- опешила Ласка.

Ну и, как всегда, свои пять копеек впихнул Глыба:

-- Змей радужную пробовал. Змей белую пробовал. Змей белые Глыбе, Теню, Тигре дал. Змей сразу две пробовал, -- выпалил он, загибая пальцы с видом знатока-гурмана.

Народ безмолвствовал и потихоньку.

-- Капитан, вы представляете, что произойдет, если в стабах узнают о таком чите?

-- Не очень, ведь я до сих пор мало что знаю о Стиксе. Но точно ясно -- нам всем невыгодно, чтоб об этом кто-то еще знал. Во всяком случае, пока мы не окрепнем.

-- Тогда нам нужна клятва или присяга на верность клану, -- сказала Ласка с очень серьезным лицом, да и соклановцы посуровели, поглядывая друг на друга. Все понимали, какие перспективы открываются для них.

-- Поддерживаю, -- согласился Михаил. -- Вот ты и подумаешь над присягой на досуге. А сейчас, Недосол, у нас на судне есть шампанское?

-- Есть, капитан, десять ящиков.

-- Неси ящик самого лучшего, -- повар без разговоров, как паровоз, запыхтел в направлении кухни. -- И бокал покрасивее прихвати, а лучше кубок! -- успел вдогонку крикнуть Войнов.

И минуты не прошло, пол-ящика "Grande Dame" "Вдовы Клико" уже стояло у ног Змея, в руках Недосол держал что-то музейное, в этом Оружейник не разбирался, но походила безделица на золотой скифский кубок.

-- Тигра, начинай.

Крыса протяжно свистнула, и мужчина увидел образ очереди людей и ощутил потребность в пище -- много-много мяса. Капитан понял: много работы, потребуется пища, сытная пища -- и посмотрел на Пересола.

-- Нужно мясо, пару больших тарелок для Тигры.

Повар метнулся туда-сюда и внес два подноса, перегруженных бужениной. Миха усмехнулся: "Занимательные ребята, Недосол не добрал, а вот Пересол перебрал".

-- Тигра, на этот раз все условия соблюдены? -- эксперт согласно свистнула и послала целое облако уверенности. -- Тогда приступай.

Напарница начала с Ласки, и стрелок выложил табакерку с жемчужинами, открыв крышку. Народ ахнул и в благоговении замер.

Тигра обнюхала руки и зачем-то прицепилась к ногам девушки.

-- Сними обувь, -- посоветовал капитан.

У Ласки оказались почти сросшиеся два пальчика на ноге, вот за один из них и куснула крыска. Девушка взвизгнула и засмеялась, как смеются девочки, чисто и беззаботно. Тигра слизнула выступившую каплю крови, замерла, посмаковала и метнулась к табакерке. Собравшиеся с замиранием сердца во все глаза смотрели на творившееся "волшебство". Старший матрос порылась носом в жемчужинах, достала одну и побежала к Ласке, на половине дороги вдруг остановилась.

-- Выставь ладонь, -- подсказал Михаил.

Девушка послушалась, но Тигра не отреагировала, подбежала к командиру и передала образ, где сам Оружейник вручает администратору сияющую жемчужину. Крыса села на задник лапы, Миха опустил руку, и на его ладонь легла красная жемчужина.

-- Недосол, открывай шампанское, -- повар виртуозно раскупорил бутылку и налил немного в кубок. -- Ласка, подойди.

Девушка, ничего не понимая, приблизилась. Змей протянул ей жемчужину и кубок.

-- Во славу Стикса!

-- Во славу Стикса! -- повторила администратор и проглотила сокровище.

Тишина стояла звенящая. Все ждали, что же будет.

-- Поздравляю, -- сказал улыбающийся Змей, и его тут же со всей тщательностью расцеловали -- убежать-то на своих ногах он не успел. Вот теперь народ и свистел, и аплодировал, и выкрикивал поздравления.

Девушек капитан стойко выдержал, даже не пошатнулся, когда от него отошла последняя, довольная донельзя Чума. Зацелованный кивнул Глыбе, и тот стал поддерживать своего друга и главу клана.

-- Остались одни мужики, надеюсь, лобызаться не будем, -- хохотнул Войнов.

В кают-компании ухнуло.

Глава 13. Черная метка

О том, что все плохо, Урфин Джус узнал в Кронштадте. Прочесывание и мобильные группы от Зеленогорска до Песочного ничего не дали, грабителей не обнаружили, их следов тоже. Зато в столкновениях с тварями потеряли двадцать два человека. А вечером того же дня хозяин стаба в Лебяжьем слушал звуки канонады и наблюдал воочию зарево взрывов над Красной Горкой.

Он стоял у большого круглого окна в своей резиденции в Кронштадте, отсюда было хорошо видно все южное побережье Финского залива вплоть до Серой Лошади, каждый взрыв будто огненным тавром жег душу. Урфин Джус скрипел зубами, по лицу лились слезы,

"К черту людей, к черту имущество, моя коллекция!" -- истошно выло его нутро, но опуститься до беснования и уничтожать и так сильно сжавшееся, как шагреневая кожа, имущество, мужчина себе не позволил, Джус умел делать выводы из неудач.

-- Развели, как лоха последнего, похоже, Красной Горки и яхты у меня больше нет, -- сквозь плотно сжатые зубы прошипел бывший хозяин форта и рухнул на необъятных размеров диван, в подушки.

Опьянение наградило апатией, двигаться Джусу не хотелось, только лежать, вспомнились слова Пифии: "Таким, как мы, его стоит бояться. Мы с тобой просто убийцы, а он -- палач".

"Может, и в самом деле перебраться куда подальше, с сильным караваном куда-нибудь на Юг, где тепло, на тот же Дон? -- подумал мужчина, но эта мысль просуществовала недолго, была задушена и вырвана с корнем. -- С этим Змеем нельзя нахрапом, нужно думать, думать, упускаю я что-то. Чего он там крутится? Что ему еще нужно? -- задавался вопросом Урфин Джус. -- Он должен сюда идти, в Кронштадт, в Ораниенбаум. Дальше на запад, в Европу, ходу нет, в Аду, каким бы крутым ты ни был, выжить нет никакой возможности, -- внезапно его осенило, хозяин Лебяги вскочил, от преизбытка чувства потирая руки. Он улыбался, как умеют улыбаться только гиены. -- Оружие, оружие и содержимое сейфа, мать его! Какой же я тупой, они никак не могли унести даже десятую часть взятого. Зарыли где-то рядом, крысы".

-- Эй, кто-нибудь! -- закричал возбужденный Урфин Джус.

-- Господин? -- раздалось за дверью.

-- Заходи, Крыс.

В комнату вошел высокий жилистый человек с большим носом и маленькими бегающими глазками, склонился.

-- Что прикажете, господин?

-- Срочно посылай две пятерки поисковиков. Лучшую к "Мишени". К тиру не подходить, вести наблюдение. Вторую к форту, туда запускай новичков, пускай пообтешутся, посмотрят масштабы разрушений, можно ли что-нибудь восстановить, и пусть поосторожнее будут, -- Крыс с удивлением глянул на главного. -- И еще, узнай, где Сильвер.

-- Будет исполнено, господин.

-- Что ж, будем вспоминать старое, -- сказал Урфин Джус, доставая две короткие даги. -- Пришло время опять своими руками дела делать, раз другие не могут.

***

Ночь уже закончилась, но утро еще не наступило, на востоке создатель лишь мазнул багрянцем, а Глыба уже подбадривал капитана:

-- Змей, молодец. Давай, давай!

Рядом, выписывая петли, гонялись друг за другом Тигра с Тенем.

"Вот же неугомонные, и когда только отдыхают?" -- покачал головой Войнов. После происшествия с доком, ему не спалось, энергия просто переполняла, требуя выхода. Пятнадцать шагов, отдых, пятнадцать шагов, отдых, решили каждый день прибавлять, да и Айболит был только за.

С нижней палубы тихим шагом пришла Мамба, кивнула капитану с Глыбой и направилась менять часовую.

"Молодцы девчата, по ним секундную стрелку можно сверять", -- с понятной гордостью восхитился Михаил. Едва проводил подчиненную взглядом, подошли Паромщик с Лаской.

-- Вам-то чего не спится? -- улыбнулся Оружейник, все же довольный тем, что его люди бдят, стараются.

-- Капитан, часа через три можем с якоря сниматься, -- доложил Паромщик.

Змей кивнул.

-- Отличная новость, а то я уже извелся, время уходит, готовьте судно.

Паромщик неумело козырнул с непокрытой головой:

-- Уже готовим, капитан.

-- Молодцы.

К рулевому подбежали пара матросов, поздоровались со всеми, стали докладывать о двигателе, наличии топлива, уровне масла и других важных вещах.

-- Ласка, что у тебя? Не зря же ты с утра пораньше подорвалась, -- поинтересовался новоиспеченный капитан.

-- Вы правы, вот, -- девушка развернула черное полотнище, где белым был искусно нарисован злой смеющийся клоун в шутовском колпаке с бубенцами. -- Одобряете флаг?

Миха уважительно покачал головой.

"Вот же молодцы, небось, все свободное время думали и крапали".

-- Да, отлично сделано, талантливо, почти Роджер. Кто это у нас такой мастер?

-- Это Твердыня, наш фортификатор, -- ответила Ласка и тут же передала флаг одному из матросов.

-- Но ты ведь не за этим сюда пришла, или не только за этим?

-- Вы, как всегда, прозорливы, мой капитан. Разрешите нанести наш символ на развалины форта? Пусть упырь порадуется. Мы на моторке с Твердыней смотаемся, на все про все максимум два часа, если почувствуем опасность, разрисуем причал или вовсе отойдем.

-- Нет, -- нахмурившись, твердо возразил командир. Ласка погрустнела. -- Возьмешь с собой всех своих. Гаю, кажется, она стояла последней на часах, оставишь у лодки отход прикрывать, в бой не бери. Полное вооружение и осторожность, там помимо тварей, привлеченных взрывами, должны быть разведчики Урфин Джуса, я в этом уверен. Ваша цель -- язык, остальных уничтожить, побочное, если не помешает главному и безопасности, на твое усмотрение. И еще, с вами, кроме Твердыни, пойдет Тигра. Ясно?

-- Так точно.

-- Тогда иди поднимай своих, и готовьтесь, на все про все час. Действуй.

Ласка, едва не подпрыгивая от радости, убежала. Змей шумно вдохнул, в задумчивости потирая челюсть, -- все же очень волнительно рисковать своими людьми.

-- Паромщик, сколько у нас моторных лодок?

-- Две, на обоих стопятидесятые "Ямахи" стоят. Еще есть резинка большая без мотора.

-- Подготовьте одну из моторок.

-- Слушаюсь, капитан! И это... пока суть да дело, предлагаю тихим ходом обогнуть Серую Лошадь, нашим сподручней высаживаться будет.

-- В тумане сможешь?

-- Тихоходом да.

-- Тогда действуй!

Рулевого словно сдуло, а через десять ударов сердца Войнов услышал четкие приказы матросам.

"Повезло, классный мужик", -- с удовлетворением подумал капитан.

Яхту вальяжно покачивало приливом, Глыба стоял и смотрел в белое туманное марево, берега еще было не видно, но бриз уже колыхал эту белесую стену.

"Правильно ли я поступаю, -- обуревали тяжкие думы Оружейника, -- отправляя их туда, страшно за них, аж поджилки трясутся, но как по-другому, впереди все очень серьезно, и ввязываться в это, не проверив своих бойцов, верх безрассудства и глупости".

Миха ударил руками по поручню.

-- Глыба, пошли поможем нашей ударной силе подобрать вооружение.

Каюта, в которую складировали все стрелковое оружие, была забита, оставалось лишь небольшое пространство с узким высоким столом, явно вырванным из оружейки форта.

Девушки готовили четыре снайперские винтовки "Винторез" и пулемет "Печенег" для Гаи, задача которой -- прикрытие отхода. Змей кивнул барышням. Те дружно поприветствовали капитана.

Михаил и Глыба подошли к столу для разборки и сборки оружия.

-- "Выхлоп", на мой взгляд, подойдет лучше, -- сказал командир.

-- Отличная машинка, -- согласилась Ласка, -- но "Выхлоп", хоть и считается бесшумным, громче и тяжелей, крупнокалиберная винтовка, как-никак.

Войнов оперся на стол.

-- Глыба, подай мне "Выхлоп", пожалуйста. Лучше новый.

Гигант нашел все необходимое, вскрыл армейский ящик, удалил промасленный пергамент и выложил перед другом винтовку и оптику в разобранном виде.

-- Красавец, -- не сдержался офицер, погладив оружие, как живое существо. -- Глыба, пять бронебойных к нему.

Великан выложил, как карты на игральный стол, пять бронебойных патронов калибром 12,7.

-- Поддержи меня, -- попросил Михаил.

Глыба кивнул, обхватил капитана со спины, с большим предвкушением поглядывая на его руки, зная, что Оружейник сейчас возьмется за свою работу.

На глазах девушек винтовка снарядилась и собралась сама. Ласка как самая эмоциональная вскрикнула. Остальных остановила гримаса Поповича, ему как будто кувалдой ударили по большому пальцу ноги.

Змей трогательно взял винтовку в руки и слегка развел ладони, "Выхлоп" до винтиков и пружин разлетелся в пределах полуметра, детали на миг зависли и опять собрались, черная пудра медленно опала на стол.

Оружейник опустил руки, а винтовка продолжала висеть в воздухе. По ней прошла широкая радужная полоса, и иссиня-черный "Выхлоп" опустился на оружейный стол, осторожно, будто кто-то невидимый положил его. Миха пришел в себя, негатива он не чувствовал -- видимо, сворованные силы Айболита давали о себе знать.

Мужчина взял оружие в руки, разглядел клеймо -- все как он и хотел: на стволе будто лазером выжгли рожу злого клоуна.

-- Отдаю в хорошие руки, -- он протянул винтовку Ласке, та шумно выдохнула и приняла дар, приподняв "Выхлоп", -- видимо, не рассчитывала, что он стал таким легким.

Девушки собрались вокруг блондинки и принялись восхищенно тискать винтовку, будто это не оружие, а шотландский вислоухий котенок.

-- А легкая какая! Смотрите, наш символ! Обалдеть как сделана! -- воскликнула одна из красавиц.

-- Ух, -- выдохнули остальные, а Ласка обернулась к Михаилу.

-- Кто вы, Змей?

Командир пожал плечами:

-- Обычный оружейник я.

-- Капитан, на обычного вы не тянете, случаем, Сварог не ваш папа?

Тут и Глыба высказался, он всегда выбирал нужное время:

-- Змей -- Великий Змей!

-- Нет у нас времени рассуждать на подобные темы, мне еще четыре ствола делать, -- отмахнулся Войнови и, закрыв глаза, распростер руки над следующей винтовкой, которую принес расторопный Алеша.

На пятый "Выхлоп" едва хватило сил, и Глыба, несмотря на протесты, унес мужчину в каюту.

***

Ласка нагнулась к Масло, сидевшему за штурвалом:

-- Глуши двигатель.

Они шли по инерции, стало проясняться, темной полосой обозначился берег, и наконец показался выплывший из тумана причал Красной Горки, заваленный кусками кирпича. Администратор Злых клоунов слегка ударила в плечо сидевшего за штурвалом Масло, показала жестом: "Молодец". Тигра сидела на носу катера, напряженно принюхиваясь, шерсть ее стояла дыбом. "Чувствует опасность", -- поняла Ласка.

Причалили тихо. Крыса подбежала к девушке, та пригнулась и шепотом спросила:

-- Враги? -- разведчица, как учил ее Глыба, кивнула. -- Люди? -- она ощерилась и обозначила -- "нет". -- Молодец, Тигра, -- так же тихо похвалила Ласка, старший матрос в ответ грызнула ее за ухо.

Масло посмотрел на них, как на умалишенных, -- рядом твари, а они сидят в катере и светятся от счастья. Ласка указала на Масло и двумя жестам приказала: "Ты, замри".

Девушки обтерли руки, лицо, подмышки настойкой полыни.

-- Вперед, -- бесшумно приказала единственная среди них блондинка, задержав рукой Твердыню, шепнув ему на ухо: -- Останься здесь, пока не зачистим.

-- Понял, -- мужчина сдержанно кивнул.

Валькирии шли линией, невидимые и неслышимые, как тени. Чума обозначила "вижу врага", посмотрев на Тигру, та вытянулась в стойке, указывая направление, щерилась, а вся шерстка ее стояла дыбом. Опасные красавицы развернулись и встали на одно колено. Впереди ощущалось движение, но понять в этой предрассветной белой мгле, что это, не представлялось возможным. Медленно, буквально по сантиметрам, подобрались чуть ближе и разглядели двух тварей.

Они раскачивались в свойственной им манере, не чуя людей. Ласка вскинула винтовку, хоть и волновалась о том, как покажет себя это непонятное и такое удобное оружие. В катере на всякий случай положили обычное. Перестраховались.

По сигналу четыре "Выхлопа" беззвучно плюнули бронебойными. Твари не успели даже развернуться в сторону стрелков, рухнули. Ласка поцеловала винтовку. Подошли к сраженным, они оказались двумя матерыми бегунами, и у каждого было по два сквозных отверстия в башке.

-- Очуметь, вот это винтовочки, -- тихо сказала Чума, поглаживая оружие, как давеча это делал Змей.

С монстров разжились четырьмя споранами.

Ласка подала команду: "Тишина, собраться". Девчата сбились вплотную, по центру сидела Тигра. Блондинка зашептала:

-- Добиваем в магазин по патрону, и осторожно, девочки, тут еще несколько подобных есть, уверена, "начальник" этих тварей где-то поблизости обитает, -- валькирии посмотрели на крысу, та подтвердила. -- Тигра, веди.

Так и крались -- впереди принюхивающийся следопыт, чуть поодаль, осторожно ступая, обходя выломанные взрывом обломки, валькирии Братства злых клоунов. Тигра в очередной раз струной застыла на месте. Глазам стрелков открылась впечатляющая картина: огромная воронка, два топтуна, цокая окостенелыми пятками, ходят по кругу, с опаской поглядывая на вожака; в центре мощный кусач, придерживая задними лапами, рвет на куски человеческие тела, иногда огрызаясь на собратьев послабее, чтоб и не думали подходить, и с жутким хрустом жрет тела, с легкостью перемалывая бедренные кости. Топтунам, видать, тоже хотелось, но пока сильнейший не насытился, они жались друг к дружке, будто ища поддержку, нервно подпрыгивая.

Ласка знаками показала: они с Чумой берут на прицел кусача, а Мамба с Эфой -- топтунов. Опасная работа намечалась, но оружие Змея прибавляло уверенности.

Валькирии заняли удобные позиции, упустив из виду Тигру. Крыска появилась как раз напротив девушек, с другой стороны воронки, задорно свистнула, подпрыгнув. Топтуны остановились, заурчав, а кусач приподнялся, из его пасти выпала нога какого-то бедолаги. Такая секундная статичность -- подарок для снайпера. Четыре хлопка слились в один, будто ребенок ударил в ладоши. Твари повалились замертво, лишь кусач пару раз дернулся.

Все немного расслабились, кусач, судя по поведению, был главным, а раз так, никого сильнее здесь нет.

-- Тигра, ты лучшая следопыт-наводчица.

Каждая девушка погладила Тигру, сегодня крыса позволила им это -- все-таки совместные операции сближают.

Однако много времени на нежности валькирии тратить не стали и первым делом направились к воронке, в которой валялись куски чужой плоти и три огромные туши зараженных.

-- У этих парней черная форма, -- заметила Мамба и тихо добавила: -- Была. Похоже, на сегодняшней пирушке главным блюдом стали гончие Урфин Джуса, -- брюнетка прищурилась, считая трупы и их остатки, и сделала вывод: -- Здесь не все. Еще трое, наверное, засели где-нибудь в укрытии, если их не сожрали первыми.

-- Тигра, здесь еще есть опасность? -- обратилась Ласка, согласная с подругой.

Крыса встала на задние лапы, покрутила носом и, тряхнув головой, перебежала на край воронки, опять принюхалась, еще немного отбежала, вновь принюхалась и уверенно взяла направление.

Валькирии поспешили за лучшим из следопытов. Наткнулись на убитого лотерейщика, шагов через десять -- на еще одного. Тот был жив и из последних сил полз куда-то. Добили. Распотрошили споровые мешки, извлекли три спорана. Еще через несколько шагов, как грибы с хорошей грибницы, собрали два автомата, рабочую рацию, один тактический пояс, второй, рюкзак. Похоже, кто-то на бегу бросал свою амуницию.

Дальше шли в темпе, Тигра постепенно замедлялась, кусты сменил лес. Вышли на край широкой просеки и услышали ругань:

-- Ну и мудак же ты, Крюк, ты чего рацию с оружием бросил? Что нам теперь делать, как выбираться? Господин вряд ли станет нас искать. Сдохнем здесь, как две белки, ударенные током.

-- Сам ты сучья белка, Беглый, чего сам-то автомат свой бросил, а? Голыми руками, что ли, хотел с тварями разбираться?

-- Да они почти меня поймали, вот и бросил, чтоб отвлечь, да и бежать так легче! Я что, рыжий с этим дебильным коробом носиться? Вон, как Серый тоже не хотелось быть, -- Крюк посмотрел вниз. Там, громко чавкая, рвали зубами их сослуживца. -- Что, автомат помог ему?

Эти двое перепуганных сидели на ржавой вышке ЛЭП, внизу три безобразных лотерейщика, разорвав жертву на части, поглощали отвоеванное, урча, облизываясь и поглядывая на соседей с явным желанием отжать долю у соперника.

Ласка указала девушкам позиции, определила, кто стреляет, себя оставила на подстраховку. Слаженные выстрелы в утреннем птичьем гомоне и вовсе не были слышны, лотерейщики просто вдруг повалились на землю, будто страшные куклы-марионетки, которым подрезали нити.

-- Выходим, -- приказала Ласка.

Валькирии Братства злых клоунов вышли на просеку.

-- Эй, Крюк, смотри, жруны вроде как сдохли, может, у Серого в кармане какой сильный яд был?

-- Да какой, к хренам, яд, Беглый? Разуй глаза, вон твой яд стоит, на кромке леса.

-- О-о-о-о, бабы, -- с чувством протянул тот, кто отзывался на кличку Беглый.

-- Заткнись, мудрила конченый, ты еще им крикни так, они тебе враз причиндалы отстрелят.

-- Да это же...

-- Заткни свою пасть, говорю, -- зашипел красный от злости Крюк, про себя проклиная судьбу, которая связала его и этого недалекого умом лемминга в человеческом обличии.

Девушки-стрелки подошли тихо и со всеми предосторожностями, держа все просматриваемое пространство под контролем.

Ласка глянула на "птичек", засевших на техсооружении, и зло ухмыльнулась:

-- Эй, грачи, давно прилетели? Хорош трепаться, слазьте, да побыстрей, а то и вправду отстрелим, всю жизнь мечтала об этом, -- громко сказала блондинка, передернув затвор с таким выражением лица, что никто не усомнился в ее решительности.

-- Эй! Эй! Не стреляй, не стреляй, мы быстро, уже почти слезли! -- запричитали лишенцы, и в самом деле ловко спускаясь.

Ласка показала глазами Чуме на лотерейщиков. Та и без слов поняла, умчалась за трофеями.

"Да какие они гончие, так, щенки еще", -- подумала предводительница валькирий, глядя в глаза, полные страха.

-- На колени, руки за голову, глаза в землю, -- парни, натужно дыша, бухнулись на колени. -- Грачи, жить хотите? -- пленные яростно закивали головами. -- Тогда на вопросы отвечать по существу и коротко. За молчание -- смерть, за обман -- смерть, за уклончивый ответ -- смерть. Все понятно?

-- Да, -- в унисон выпалили солдаты. Похоже, трясучка решила и вовсе извести этих никчемных, пробивало их не по-детски.

-- Имена? -- гаркнула Ласка.

-- Крюк.

-- Беглый, -- слегка заикаясь, протянул жалобным голосом второй, едва не плача.

-- Оружие, колющее, режущее есть?

-- Есть, -- ответил Крюк.

-- Выкладывай медленно и не дергайся, а то я нервная сегодня, продырявлю и не замечу.

Парень достал из нагрудного кармана пилку для ногтей и маникюрные ножницы. Ласка хмыкнула.

-- Надо же, чистюля попался.

Девушки едва не расхохотались.

-- У меня ничего нет, -- заканючил Беглый, хлюпая носом. Валькирия уже определилась с собеседником.

-- Говорит только Крюк, Беглый заткнулся! Гончие Урфин Джуса? -- задала вопрос Ласка.

-- Да.

-- Новенькие?

-- Да.

-- Есть еще гончие?

-- Да, Сосновый Бор, где-то в районе тира "Мишень", наблюдатели. Ветераны.

-- Чума, обыщи этих желторотиков.

-- Чисто, командир, -- доложила Чума, со всей тщательностью выполнив обыск.

-- Так, субчики, похватали свое барахло, автоматы разряжены, это чтоб мыслей ненужных не было. За попытку бегства стреляем без предупреждения, шаг в сторону карается так же.

Подбежала Тигра, она шипела, оголив клыки, шерсть ее топорщилась, красные глаза светились безумием и злобой. Крыса обошла кругом пленных и решила поточить когти о камень рядом с грачами. Посыпались искры, камень не выдержал, развалился. От этой демонстрации затрясло не только гончих.

-- Хорошо, поняла тебя, Тигра, расстрел отменяется, если побегут, они твои. Вперед, -- скомандовала Ласка. -- Тигра, веди нас.

И они пошли быстрым шагом, впереди трусила разведчица, за ней Мамба, а дальше след в след -- впечатленные до обморока шестерки Урфин Джуса. Замыкала командир.

-- Лежать! -- приказала блондинка, когда спустились в воронку. Грачам и вовсе поплохело, лежать нос в нос с монстрами и останками своих то еще испытание. -- Мамба, веди быстрей сюда Твердыню. Времени у нас осталось мало, здесь самое место для его граффити, -- девушка указала на узкую вертикальную стену, одиноко стоявшую на краю воронки. Заодно собрали трофеи с топтунов и кусача: две горошины и десяток споранов. В очередной раз, подивились сквозным отверстиям в черепе кусача.

-- Наш Змей еще тот читер, и от этого я люблю его еще больше, -- заявила Мамба. Валькирии засмеялись.

-- Мы все любим нашего капитана, это тоже нас объединяет.

Подбежал Твердыня, опешил, увидев поверженных монстров и пленных, с опасением уставившись на трупы топтунов и кусача. Вспомнил, как отбивался от подобных в небольшом стабе Пехенец под Лугой, постепенно выстроив из своего дома настоящую крепость. Так он и стал Твердыней, а потом к ним с крестным прибился Паромщик. Он маялся с головной болью и плыл на утлой лодочке по мелководной реке Ящера, таким способом спасаясь от тварей. Так в жизни фортификатора появился друг, с которым они однажды решили сплавляться по реки Луга, а там и до большой воды, надеясь, что там есть ресурсы для жизни и другие люди.

"О, как это было давно, а я все еще жив", -- думал о превратностях судьбы Твердыня, быстро работая баллончиками с краской.

Граффити получилось что надо, красочное, издевательски злое, высокохудожественная черная метка для Урфин Джуса.

Масло извелся весь, ожидая группу, руки его вспотели, держась за стартер. Мужчина не понимал, как такое могут выдерживать эти прелестные создания, он нет-нет да поглядывал на лежавшую с пулеметом Гаю -- хоть бы один мускул дрогнул на ее лице. Статуи, граниты какие-то, а не люди.

Светало, и хоть туман сопротивлялся, ряды его воинов под лучами встающего солнца редели.

Наконец появились ушедшие как будто вечность назад герои. Масло облегченно выдохнул и смахнул пот со лба. Стартер засвистел, двигатель завелся, приятно забулькал.

"Скорей отсюда, скорей".

***

Паромщик и Змей сидели за столом в холле капитанской каюты. На столе лежала большая карта Финского залива, по центру притаился Тень, сверкая глазками и увлеченно следя за движениями разноцветных корабликов по карте.

-- Где собираетесь высаживаться, капитан?

-- Самое короткое расстояние до цели здесь, -- Михаил поставил черную точеную фигурку яхты на побережье, -- пляж Копорской губы.

-- Как я понимаю, вы там не пойдете.

-- Нет, люди Урфин Джуса будут нас ждать как раз на этом направлении, во всяком случае, в большей степени.

-- Почему вы считаете, что они вообще там будут?

-- Каким бы уродом это маньяк ни был, он не дурак, а лишь временно потерявший бдительность. Мы вернули ему ее. Второй раз так поступить с собой он не позволит.

Глава 14. Полундра

Урфин Джус стоял у ростового зеркала, одетый в черную полевую форму, широкий ремень, короткие мягкие сапоги из оленьей кожи. По бокам висела две короткие даги. Он себе нравился.

-- Здравствуй, новый старый Джус, -- мужчина исчез и тут же возник у задней стенки, изобразив быстрый и элегантный удар сразу двумя лезвиями. Ему это возвращение так понравилось, что он засмеялся. Прозвучало зловеще.

-- Господин, -- в дверь постучались.

-- Входи.

Вошел Крыс и, поклонившись, доложил:

-- Сильвер у себя в порту, как всегда, возится со своими любимыми катерами. Машина и охрана готовы.

-- Нет, Крыс, ни то ни другое. Сам пройдусь ногами.

-- Да как же, господин, и без охраны?

-- Желающие моего тела пусть боятся моего клинка, а не моих телохранителей, Урфин Джус вернулся.

Ему приятно было идти без охраны, это непривычно бодрило, он специально шел по самым опасным переулкам города в надеже на стычку, но пока не везло.

Поддувал западник, и в кирпичных переулках Кронштадта становилось свежо. Сильвера хозяин стаба в Лебяжьем знал давно, столько в этом мире обычно не живут. Там, еще в той жизни, Сильвер также имел дело с плавсредствами, возил туристов по каналам Санкт-Петербурга. В момент перезагрузки он шел по Фонтанке, необычный едкий туман многое изменил. Джус много раз слышал рассказ Сильвера о том, как тот шел, очумевший, по родным каналам Питера, испытывая дикий ужас от происходящего на мостовых. Сообразил, что вода -- это защита, он быстро, решив сразу уходить на большую воду, а там на форт какой или остров. На выходе из Невы, на заправке, он и столкнулся впервые с тварями -- повезло, потерял всего лишь ступню. Таким покореженным он и пришел в Кронштадт и получил свое имя Сильвер.

На территорию старого знакомого Урфин Джус попал не сразу, хоть его и знали, дежурные вежливо предложили минуту-другую скоротать на кожаном диванчике. По внутреннему телефону позвонили, видимо, начальнику, и тут же пропустили, еще и сопровождающего определили.

В мастерских в нос шибануло каленым железом и отработанным маслом, Урфин Джус даже растерялся в этом мирке грохота, криков, визга болгарок и огненных фонтанов сварки. Гость с провожатым шли куда-то по маслянистому темному бетону, лавируя меж неясных для сознания Джуса нагромождений и конструкций.

К вновь прибывшим подошли двое охранников с оружием. Сопровождающий прокричал им:

-- Посетитель к Сильверу, самим одобрено.

Те кивнули и отошли.

Наконец Урфин Джус вышел на чистый воздух, к кромке воды, и попал в шикарный, скорее всего, спроектированный хорошим архитектором, эллинг, сделанный из бронированного стекла и дорогого дерева.

По центру эллинга стоял стремительного вида морской катер с двумя трехсотыми "Эвинрудами". На одном двигателе не хватало крышки -- Сильвер, высокий сбитый брюнет с фигурой гимнаста и по-военному короткой стрижкой, доливал масло в двухтактный движок.

-- Привет, Сильвер, -- поздоровался гость.

-- Кого я вижу, Урфин Джус, и без охраны, решил тряхнуть стариной?

-- Сил, нужно поговорить.

Хозяин эллинга вытер руки о белый комбинезон, и мужчины обменялись дежурными рукопожатиями.

-- Ну, если нужно, поговорим.

Кабинет Сильвера был по-настоящему рабочим. Никаких изысков: массивные стулья, добротный стол, на нем несколько рабочих чертежей в беспорядке и пепельница, переполненная окурками, в стене окно, выходящее на технологичный слип с кильблоком, рядом, видимо, на всякий, мощная кран-балка.

Хозяин кабинета махнул рукой.

-- Располагайся, виски?

-- Не откажусь, -- ответил Урфин Джус, присаживаясь и осматриваясь. Ему здесь не нравилось, он вообще не понимал, как, имея такие деньги, как у этого хитреца-пирата, можно находиться в этом убожестве, почти коморке.

-- Проблемы?

-- Да, Сильвер, -- не чокаясь, выпили. Виски оказался, не в пример офису, выше всяческих похвал.

-- Наслышан.

Джус скривился.

-- Быстро! И что же болтают?

-- Всякое, в большинстве нелицеприятное для тебя, но я бы от правообладателя предпочел услышать.

Гость посуровел.

-- Я не за этим сюда пришел, -- скрипнув зубами, ответил глава стаба Лебяга, внутри него все клокотало от возмущения и матов, мысленно посылаемых в сторону собеседника.

-- Не надо, не скрипи зубами, Урфин Джус, ты пришел сюда из-за того, что тебя прижали, и ты не уверен, что это и дальше не продолжится. Людей твоих будто капусту шинкуют. Красный форт ты потерял, яхту потерял, твои бойцы бегут от тебя, и все это дело одного человека, которого зовут Змей. Знаешь, парень уже в легенду превратился, в кабаках всех ближайших стабов только об этом и говорят. Так что, Джус, если тебе нужны средства, это не ко мне, иди к Крёзу, а вот если помощь... Но тогда я должен знать все, и свой профит в том числе.

Джус подумал с минуту, перебесился и ответил, взяв себя в руки:

-- Твоя правда. Я согласен, что ты знать хочешь?

-- Э, нет, не так сразу, Джус, мы поговорим по душам только в присутствии моего человечка, так сказать, спеца по лжи.

-- Не доверяешь? -- скривился в ухмылке гость, лицо его и так не было образчиком привлекательности, сейчас же и вовсе стало омерзительным, буквально серым от злобы.

-- Без обид, Урф. Нет так нет, сейчас выпьем еще порцию и разбежимся, -- хозяин южной части Кронштадта уже готовился к самому плохому развитию событий, хорошо представляя, какую опасность может представлять собой посетивший его монстр. И все же Джус удивил его, оказалось, эта тварь в человеческом обличии могла сдерживать свой гнев и даже говорить спокойным вкрадчивым голосом.

-- Знаешь, Сильвер, не хотелось бы, чтобы еще кто-нибудь слышал наш разговор, позже или раньше у меня появится желание убить его, а от твоих опасений и недоверия у меня есть средство.

Сильвер вскинул брови, но ответить не успел. Урфин Джус, которого Сильвер давно называл по-дружески Урфом, выложил на стол тот согнутый пистолет из непонятного материала. Хозяин Кронштадта взял его в руки, а Джус понял, что попал в самое яблочко, -- Сильвер оружием заинтересовался и, достав нож, спросил:

-- Можно?

-- Валяй, -- по-простому согласился Джус, ухмыльнувшись, словно он закинул хороший кровавый кусок мяса, насаженный на стальной крюк, а белая акула вот-вот проглотит наживку.

Нож не оставил на пистолете даже царапинки. Сильвер нажал кнопку селектора.

-- Темнила, зайди ко мне.

Вошел человек в черном халате и кожаном фартуке. Высокий, кучерявый, скуластый, с цепкими глубоко посаженными глазами, под которыми пролегли тени. Он явно был не в настроении.

-- Чего звал, Сильвер? Работы много, мог бы и сам ко мне зайти языком почесать.

-- Посмотри вот на это, -- не обратил внимания на возмущение мастера, хозяин кабинета подвинул на край стола этот странный пистолет.

-- Охренеть, где взяли? -- удивился Темнила, как только ствол попал к нему в руки.

-- Где взяли, там уже нет. Вот что, Темнила, выгоняй всех своих из лаборатории на обед и проверь эту штучку.

Мастера как ветром сдуло.

Одни из самых влиятельных людей Стикса вновь остались наедине. Выпили еще виски, поболтали на отвлеченные, хоть разговор и не клеился -- Сильвер был в нетерпении. Наконец в эллинг ворвался Темнила, будто принявший озверина, только что волосы не стояли дыбом.

-- Ну вы даете! Где взяли? -- повторился мастер и затараторил: -- Не нагревается вообще, представляете, не травится, вообще чумовая штука. Купоросное масло не берет, азотная и соляная кислоты как вода для него. Шеф, я гидравлический пресс сломал об эту непонятку. Всего-то обычный "Стечкин", только вот материал какой-то от пришельцев, что ли. Я даже частичку не смог взять на анализ, прикинь, Сил.

-- Не ори, -- осадил работника Сильвер. -- Видишь этого человека, знаешь его? -- Темнила кивнул. -- Хорошо, тогда ты должен понимать, мне будет очень сложно отговорить нашего гостя лишать тебя жизни. Ты много лишнего увидел и выказал неподобающую заинтересованность.

-- О чем вообще разговор Сильвер, я не подведу, ты же знаешь, пять лет у тебя работаю, да я уже забыл все. Помню, встал утром, а потом все как отрезало, перепил, видать, давеча. Клянусь завязать.

-- Ступай, умник. Не пить, совсем не квасить. Рот на замок, а ключ в фарватер. Понял?

-- Предельно, шеф.

Напуганный работник как ошпаренный выскочил из офиса.

Сильвер закрыл дверь и передвинул рычажок на переключателе. Окно закрыли массивные стальные створки -- похоже, весь эллинг был забронирован. Брюнет открыл бутылку "Jim Beam", -- этот бурбон Урфин Джус предпочитал больше всего, -- плеснул в стаканы.

Чокнулись, выпили.

-- Теперь поговорим, Урф, признаю, свидетели при таком раскладе были бы лишними. У тебя будет еще что добавить?

-- Да, будет, -- и Урфин Джус выложил небольшую гнутую пластину из дюраля с ровным отверстием. А когда Сильвер взял ее в руки, пояснил: -- Это часть обшивки от моего сбитого беспилотника и выходное отверстие, оставленное подобным "Стечкиным" с двух километров.

-- Честно, если бы не было этого артефакта, -- хозяин кабинета кивнул на стол, -- я бы ни за что не поверил.

-- Еще добавлю, что у него содержимое двух моих сейфов. Только жемчужин больше пятидесяти, -- и Урфин Джус рассказал все... ну, почти все, кое-что он все-таки утаил, зачем этой акуле знать, что там еще добыча с Двадцать восьмого завода?

Сильвер долго молчал, потягивая бурбон. Гость его уже закипал от нетерпения. Хозяин кабинета плеснул ему бурбону в стакан и сказал:

-- Мы сегодня же сможем разрешить эту твою проблему, только у меня четыре условия.

-- Говори, -- выпалил Джус, подавшись вперед.

-- Первое: ты не покушаешься на жизнь Темнилы. Второе: артефактное оружие, если оно есть, делим пятьдесят на пятьдесят. Третье: ты оставляешь жизнь этому уникуму Змею, если, конечно, это его рук дело, -- посетитель с каждым словом все багровел. -- И четвертое -- "Белоснежку" придется взорвать.

-- Нет! -- заорал взбешенный Урфин Джус.

Сильвер давно знал его, сидел и спокойно ждал, потягивая виски, тут главное -- не улыбаться, а то этот нервный чего доброго за свои любимые даги схватится, тогда пиши пропало. Когда накал чуть спал, Сильвер ввернул:

-- Могу объясниться, -- и еще подлил бурбона в стакан Джуса и, пока тот судорожно глотал отличное пойло, обстоятельно все объяснил: -- Урф, ты пострадал, сильно пострадал, сколько лет потребуется, чтобы вернуть прежний уровень? А ведь может и не получиться. Зато, если мы возьмем живым этого Змея, я лично прослежу, чтоб к тебе вернулось все сторицей, в кандалы его и пусть работает. Ты представляешь, сколько может стоить подобное оружие? -- Урфин Джус мотнул головой. -- Вот и я нет, но думаю, очень много. Возможно, и другие применения этому дару найдутся, да я даже не сомневаюсь в этом. А как тебе шанс стать богаче Крёза, или по-твоему, лучше пулю в лоб, и все?

Джус задумался, шумно задышал, раздувая ноздри. Сильвер про себя выдохнул: "Кажется, кризис прошел, а этого Змея по-любому нужно прибирать к рукам".

-- Ну что, согласен все спокойно обсудить?

-- Да, -- ответил хозяин Лебяги, весь в красных пятнах от прошедшего возбуждения.

-- Тогда я, независимо от наших с тобой переговоров, приму превентивные меры. Урф, ты знаешь, где сейчас находится "Белоснежка"?

Гость с сожалением качнул головой и от досады ударил по столу рукой.

-- Нет, но думаю, где-то между Чёрной Лахтой и Сосновым Бором.

-- Понял, -- Сильвер нажал кнопку селектора. -- Карась, срочно выйди на связь.

Сообщение прогромыхало по все цехам и мастерским, тут же из динамика раздалось:

-- Шеф, слушаю.

-- Карась, беги на склад приборов, хватай "Carl Zeiss 20x60", спросишь у Хомяка, может, что мощней из оптики подберет, и дуй на Бегунью, там как раз двигун с короткой ногой стоит. Пойдешь на пределе вдоль северного побережья по мелководью. Главное, чтоб тебя на южном видно не было, не рисуйся, на камни не наскочи. Дойдешь до поселка Озерки -- зашкерься*, не стой на виду, там от берега до берега всего-то миль шестнадцать будет. Яхту Урфин Джуса помнишь?

-- Да, шеф, конечно помню.

-- Найди ее, Карась, осмотри акваторию от Чёрной Лахты до Копорской губы. Доклад каждые тридцать минут. Все, дуй, голову только свою буйную не сломай

-- Есть, капитан, -- отрапортовал Карась и отключился.

Сильвер походил немного туда-сюда по эллингу, почесывая затылок и что-то невнятное бурча себе под нос. Подошел к большой карте Финского залива, оперся на нее двумя руками, нервно побарабанил пальцами, рассматривая что-то только ему понятное. Стоял долго, и все это время просто пялился в карту, а хозяин Лебяжьего жевал губы и терпел, терпел. Наконец картограф резко оторвался, видимо, что-то окончательно решив, безмолвно подошел к столу, налил по половине стакана. Мужчины молча чокнулись, выпили, и только тогда Сильвер сказал:

-- Урф, а теперь давай по пунктам.

-- Давай уж, давай. А ты, случаем, не знаешь, у Стивенсона в "Острове сокровищ" Сильвер тоже еврейской крови был?

Маньяк и извращенец зло заржал, но его собеседник ответить не успел -- заработала рация, через натужный рев двигателя и шум воды донеслось:

-- Сильвер, я на курсе.

Хозяин морских мастерских Кронштадта в ответ прокричал:

-- Семь футов под килем! -- рация отключилась. -- Завертелось, -- подытожил зачем-то Сильвер. -- Продолжим?

-- Пожалуй, -- они еще выпили. -- Хороший у тебя виски, и пьется здесь хорошо, -- отметил Джус.

-- Тогда первое, Урф: жизнь моего мастера. Он нам сильно пригодится, когда объект будет у нас в руках. Согласен по этому пункту?

-- Да, согласен, не трону я его, пусть живет, под твою ответственность.

-- Хорошо, переходим ко второму: все артефакты и оружие пополам.

-- Возражений нет, -- покачал головой Урфин Джус.

-- Третьим пунктом у нас Змей. Заметь, я о жемчуге молчу и к другим ценностях твоих сейфов руки не тяну, понимаю. Ну, Джус, договорились?

-- Да, -- выдавил из себя бывший владелец форта Красная Горка, и далось ему это не без труда.

-- И наконец, четвертое: яхта. Как бы ни болело сердце морехода, позволь, объясню, почему взрывать придется. Причин этому масса, назову лишь, на мой взгляд, основные: сколько на яхте стрелков, мы не знаем, сколько перешло к Змею твоих рабов, тоже не знаем, но что-то подсказывает мне, что большинство. Сколько этих военных артефактов у них на руках, опять не знаем. Можем лишь предполагать, если это дар, пистолетов явно больше одного. Памятуя твой беспилотник, подходить к ним ближе, чем на пару миль, чревато, а абордаж считаю и вовсе делом провальным. Нас расстреляют еще на подходе. Да, мы поступим варварски, зато эффективно.

План прост, как вобла, -- ждем, когда Змей пойдет забирать ценную закладку на побережье... а он пойдет, и пойдет малой группой, всех на такие мероприятия не приглашают. Это значит, что все взятое с Красной Горки будет в трюме, плюс, возможно, артефакты, ведь все невозможно таскать с собой. Позволяем его группе отойти, взять ценности и подойти обратно к побережью, тут вступают в игру мои катера. Две самонаводящиеся ракеты, и на воде лишь обломки, еще пару тройку ударов по побережью, чтобы зайцы подорвались и побежали, вполне возможно, что груз бросят тут же, для острастки долбанем еще пару залпов.

Мои Толстяки подходят и начинают работу. На одном из Толстяков хорошее водолазное оборудование. Три дня работы, и трюм "Белоснежки" наш, как я понимаю, там большая часть твоей собственности. Может, из людей кто-то выживет, подберем, с ними поступай как знаешь.

Урфин Джус, внимательно выслушав, хищно оскалился и кивнул:

-- Что тут думать, прирежу всех свиней неблагодарных.

Сильвера передернуло от этого утверждения, слышать такое было противно, но виду он не подал.

-- Теперь основное, наземная операция. Знаешь, Урф, это хорошо, что у тебя там есть пятерка наблюдателей, хотя беглецам все равно деться некуда -- север моими судами перекрыт, надо будет, еще подгоню на запад, а в Ад Змей уходить не станет, не дурак. Восток, где Ораниенбаум, твои парни заблокируют, остается юг, а туда далеко, ближайший стаб Луга. Можем, конечно, и сами побегать. Объединим наших лучших спецов и тряхнем стариной. Вот только не натасканы наши люди объекты живыми брать, а труп этого парня означает полный провал, поэтому предлагаю привлечь Церберов.

Урфин Джус удивился:

-- У тебя что, есть выход на них?

Сильвер растянул губы в улыбке.

-- Больше, они мне должны.

Хозяин Лебяжьего с недоверием посмотрел на оппонента:

-- Шутник, -- хмыкнул вслух, подумав: "А эта хитрющая акула не так проста, надо бы с ним поосторожней".

-- Нисколько, их посудину завтра сдаем, хороший морской катер получился, быстрый черт. Церберы довольны. В общем, я договорюсь. Работаем? -- Сильвер протянул руку.

-- Работаем, -- сказал Урфин Джус и пожал протянутую ладонь, пообещав про себя: "Когда-нибудь я убью тебя, водяная вошь".

-- Гони своих, перекрывай подступы к Ораниенбауму и настропали там, чтоб не стреляли по нашим целям на поражение. Жду тебя здесь через час, будем отсюда руководить операцией.

Вновь заработала рация.

-- Сильвер, я на месте, яхту вижу. Стояла у Серой Лошади за каменными грядами, сейчас снялась, идет на запад вдоль побережья, наблюдаю.

-- Понял тебя, Карась, молодцом, свяжись с нашими в Приморске, пусть три Толстяка в полной боевой дуют к тебе. И еще, Карась, если оптика позволяет, отдались от объекта. Наблюдай. Обо всем происходящем на яхте, даже незначительном, докладывай немедленно. Остальным готовиться к стрельбам.

-- Есть, капитан.

Сильвер сам сопроводил Урфин Джуса до выхода, а отдав все нужные распоряжения, отправился в цех, где завтра должны сдать катер Церберов.

***

Результат от вылазки к развалинам форта Красная Горка превзошел все ожидания. Можно сказать, задачу выполнили на "отлично". Из сжатого рапорта Ласки и спокойного поведения всех пятерых Змей сразу понял -- девушки и вправду хорошие воины.

-- Молодцы, хвалю, завтрак и отбой.

-- Капитан, можно оставить винтовки при себе? -- спросила администратор. Войнов слегка ударил ладонью по оружию, словно приветствуя его.

-- Девчата, эти винтовки -- ваше личное оружие, можете сдать в оружейку, можете, если есть желание, спать с ними, это ваше право.

Девушки заулыбались и пошли завтракать, о чем-то там своем переговариваясь.

Пленные гончие Урфин Джуса, совсем еще мальчишки, обоим лет по двадцать, стояли понуро у борта в полной растерянности. Их допросили для проформы, но нового ничего нового они не сказали. Оружейник указал на эти недоразумения, а не воинов, отдав приказ:

-- Паромщик, отведи их в камбуз, пусть Недосол с Пересолом покормят, и определи под замок, чтобы подумали за жизнь свою непутевую. Мы тоже подумаем, что с ними дальше делать.

Рулевой кивнул и чуть ли не за шкирку увел парней.

Время до Копорской губы пролетело незаметно.

-- Капитан, мы в точке, -- доложил Паромщик.

Через несколько минут все, кто должны были идти, собрались на палубе, не хватало только Тигры и Теня. "Странно", -- подумал командир, они обычно впереди всех.

-- Глыба, не видел Тигру и Теня? -- спросил Миха. Гигант пожал плечами. Вмешался Паромщик.

-- Капитан, Тигра и Тень уже в нужном катере, спят они там.

-- Вот же, все знают, все чувствуют.

Тревожить их никто не стал, к разведчикам всегда особое отношение, а к таким и подавно. Оружейник сам, на своих ногах подошел к близнецам.

-- Парни, вы все обдумали, идете? -- Недосол и Пересол кивнули и в унисон рявкнули:

-- Да, капитан.

Эти двое, несмотря на свой кукольный, истинно поварской вид, оказались не из робкого десятка, сами вызвались, и Змею нравилось, что их совсем не смущала роль мулов в предстоящем, они просто искренне хотели помочь.

-- Тогда в катер, парни, выдвигаемся.

Сверху по трапу спускалась шумная компания -- раздраженно бурчащий док и все те же девушки в полном составе. Айболит шел за этими неугомонными и причитал, как наседка:

-- Так не нельзя, распорядок должен быть, вы гробите свои организмы.

Михаил сразу понял, зачем они здесь.

-- Нет, Ласка, вы все молодцы, но час сна это мало, вам нужно отдыхать.

-- Вот и я говорю, -- поддакнул алхимик.

-- Все, -- отрезал капитан. -- Минимум шесть часов не попадайтесь мне на глаза. Док, проследи за этим.

-- Капитан, хоть винтовку возьмите, -- сказала Ласка, протягивая переделанный "Выхлоп".

Проводив катер, уходивший в туман, девушки понуро вернулись в каюты.

Шли на самом малом, дабы шумом не привлекать к себе излишнего внимания, двигатель работал ровно и тихо. Вошли в устье реки Коваши, Змей до максимума поднял винт, и они пошли вверх против течения. По левому берегу тянулись лодочные гаражи, рядом на прогалине -- добротные вешала для сушки снастей, на них болтались несколько сетей. На первом же повороте ткнулись в заросший правый берег, осмотрелись.

-- Выходим, -- скомандовал Оружейник. -- Тень, Тигра, вперед.

Разведка вмиг исчезла.

Катер вытащили и тщательно замаскировали. Михаил привычно забрался на понягу и закрепил себя.

-- Так, Недосол, Пересол, идем осторожно, ступать за нами след в след, старайтесь не шумить, смотрите под ноги, не наступайте на сучки. Обратите внимание на Глыбу, попробуйте перенять стиль ходьбы, движения должны быть чуть плавней, чем обычно, это менее заметно в лесу.

Прошли метров восемьсот, сосняк чуть поредел, показались прогалины с белым песком.

-- Присесть! -- приказал Миха, Глыба встал на колено, а командир указал рукой: -- Там тир, метров пятьсот-шестьсот, -- проверил "Оком" -- в "Мишени" было чисто. -- Двигаемся до схрона, нам еще метров семьсот, может, чуть больше, -- Войнов махнул рукой в нужную сторону.

Прошли метров сто, как поступило тревожное сообщение от Тигры: четыре темных силуэта на белом фоне.

-- Замереть, -- Михаил вскинул руку и определил, где враг.

Клоуны замедлились, шли тихо, пригнувшись, в указанном направлении. Не дойдя до Тигры метров пять, Глыба опустился на колено, а Змей расстегнул понягу, перекинул "Выхлоп" за спину и пополз к питомице.

"И какого рожна эти твари в лесу делают?"

Он все понял, когда выполз на позицию. Рядом щерилась Тигра. Оказалось, упыри загнали лосиху и рвали труп, как дикие звери, все в крови и кишках. Миха рассмотрел тварей через прицел, на троих еще висели какие-то остатки одежды, мощные ноги увивали жгуты мышц. Еще один, видать, вожак, лакавший кровь, был куда массивнее, волосы его почти выпали, а челюсть позавидовал бы мастиф.

Выстрел. Главарь как лакал, так и повалился в выеденное нутро, остальные даже не обратили внимания, жрали и жрали. Последний все-таки что-то почувствовал, прекратил работать челюстями и стал озираться. Недолго, бронебойная пуля калибра 12,7 пробила череп на вылет.

Больше проблем не возникло, до места дошли без приключений. Быстро выкопали ценности, взбодрились, выпили всей компанией по глотку живчика, нагрузились и двинулись в обратный путь.

Уже вечерело, когда Змей завел двигатель. Минув гаражи, вошли в самое широкое русло Коваша, наблюдая неповторимые пейзажи: справа -- красивый Приморский парк, белый песок и величественные сосны, слева -- открыточный вид Финского залива и огромное багровое солнце, медленно тонущее в западных водах.

Они уже приметили яхту, как что-то дважды ухнуло на том, едва видимом, берегу.

-- Держись! -- заорал Миха.

Взревел двигатель на полных оборотах, капитан до предела вывернул руль. Катер завалился на левый борт, едва не перевернувшись и создав огромную волну брызг, и они понеслись обратно.

Взрыв, один, второй, яхту словно подкинуло, скрывая от глаз дымом и огнем, во все стороны летели обломки.

-- Полундра! -- крикнул Войнов.

Теперь били по ним, два взрыва чуть ниже по течению оглушили, вздыбили столбы воды, обдавшие отрезвляющими брызгами, еще два удара чуть выше, грохот, огонь, в небо полетела земля, деревья, куски гаражей. Зачинался пожарище.

Глава 15. Черная смерть

Как только ушли из зоны видимости, обстрел прекратился, Клоуны уткнулись в правый берег -- левый был охвачен огнем. Душа Оружейника тоже превратилась в пепелище, в груди словно образовалась пустота, и эту пустоту постепенно заполняла ярость. Ласка, девчата, док, Паромщик -- лица доверившихся ему людей вставали пред глазами.

На Змея было страшно смотреть, спичку поднеси -- взорвется, хмурый, глаза прищурены, в них нехороший блеск, над скулами желваки ходят, не говорит, а бросается словами:

-- Слушайте все, сейчас берете самое ценное, что сможете унести, и отходите к тиру, там чисто, занимаете оборону, -- мужчина протянул Глыбе винтовку Ласки. -- Если не вернусь к утру, уходите на Юг, там сплошные леса и поселений мало, это направление они вряд ли перекроют, да и тварей там не должно быть много. Все, возражения не принимаются. Тигра и Тень, не подведите меня, следуйте за Глыбой, -- словно получившие обухом по головам подчиненные никак не отреагировали, и капитану пришлось хрипло рявкнуть, чтобы народ зашевелился, оживая: -- Вперед! Глыба, ты понял меня? -- обратился он отдельно к другу, понимая, что он единственный может воспротивиться.

Гигант набычился и прогромыхал, едва не рыдая:

-- Глыба понял. Глыба будет ждать. Змея не будет -- Глыба утром уйдет.

Михаил ударил его в плечо.

-- Твоего брата непросто убить, верь, -- сказал он, слегка разрядив ситуацию. Взял четыре лимонки, упаковал в целлофановые пакеты, рассовал по нагрудным карманам, снял ботинки и сиганул в воду. Течение подхватило и понесло его тело. Мужчина нырнул, вынырнув уже у другого берега, -- снесло как раз туда, куда рассчитывал.

Под прикрытием дыма от горящих гаражей выполз на берег, как раз там, где сушились сети на вешалках. Рядом, у самой кромки воды, обнаружил сучковатого болвана -- местную супербомбу от жадности. Рыбколхозы частенько ставили хищнические заколы в местах захода рыбы, собирая почти всю и не давая ей отнереститься. Местным, конечно, это не нравилось, и они запускали таких вот болванов, которые, разогнавшись по течению, сносили все на своем пути: заколы, сети, мерёжи, разрывая, уничтожая дорогостоящие орудия лова. Тут же, чтобы без особого труда сталкивать это народное орудие борьбы с несправедливостью, был устроен простейший слип -- сбитые доски, под наклоном уходящие в воду.

-- Отлично, повезло, -- прошипел Змей. Подполз к сетям, попробовал на прочность. -- Еще крепкие, подойдут.

Сдернул сети, в ближайшем гараже нашел десятилитровую пластиковую канистру с нигролом -- какой же лодочный гараж без трансмиссионного масла. Оружейник тут же вылил на себя все до капли.

-- Кажется, здесь все, -- выдохнул он, осмотревшись, и пополз к присмотренному средству передвижения. Накинул на торец бревна сети, закрепив за сучки, одно мелкоячеистое крыло, видимо, бывшее когда-то частью бредя, кинул на середину и также тщательно закрепил.

Стремительно темнело.

По воде плыли результаты ракетных ударов: пенопласт, деревянные куски сараев, ветки и различный техногенный мусор. Все было готово, да и время самое то -- пора отправляться в плавание.

Змей достал из ножен "Аристократ".

-- Извини, старый друг, не хотел, но и тебе придется меняться, таков уж этот мир.

Положил на бревно нож, отрешился от всего, расфокусировал взгляд и уже привычно скользнул в состояние "Оружейки". Взял оружие тонкими призрачными руками. Михаил уже знал, каким он будет: крепким, упругим, с клеймом Злых клоунов на пяте клинка и очень острой режущей кромкой.

-- Будешь теперь "Темным Аристократом".

Оружейник полюбовался клинком, привычно разместив его не предплечье. Осмотрел себя -- нож на месте, "Черный Свет" в кобуре за спиной, там же фляга с живчиком. Можно выдвигаться.

-- Умоетесь кровью, нелюди, -- с ненавистью процедил Войнов и, не без труда столкнув в воду массивное бревно, скользнул в течение сразу за ним, догнал, перевернул как следует и поднырнул под сеть. Вцепившись в сучки, присоединился к плывущему по реке хламу.

Какое-то время Миха объезжал непослушного речного зверя, несущегося к устью. Получалось не очень, болвана прибивало то к одному, то к другому берегу, сучки касались песка, и скорость сразу падала.

Пришлось перебраться еще чуть дальше к задней части болвана, послушность заметно возросла. Теперь мужчина уверенно держался на середине течения, готовясь к быстрым решениям и действиям на повороте. На выходе воды реки бьются в рукотворную дамбу, поворачивая на девяносто градусов, и нужно вписаться.

Пользуясь набранной скоростью и массой плавсредства, офицер срезал угол и почти без снижения скорости вошел в Финский залив. Теперь, на фоне багрового заката, он отлично видел три судна, уже включившие огни.

От пришедших посудин отделились две резинки под моторами и устремились к берегу, вскорости пройдя совсем рядом с Михой.

"За добычей пошли, суки", -- подумал он, посмотрев вслед, -- резинки входили в устье Коваша. В том, что это последовательно осуществляемый план, Оружейник уже не сомневался.

Воды реки тащили его еще приличное время, теперь и он служил небольшим водяным парусом.

Обратным курсом прошли все те же две груженые резинки, и если бы не посветлевший горизонт, стрелок вряд ли бы увидел их. Михаила стало сносить с курса обычным невским течением. Не беда, он был уже совсем рядом.

На одном из суден явно использовали водолазы. Работа кипела, на корме рабочие при помощи поворотной кран-балки спускали приборы подводного освещения. В воде трудились два хорошо освещенных аквалангиста.

-- Что ж, речной друг, спасибо за помощь, -- тихо поблагодарил Оружейник и оттолкнулся от бревна, нырнул и поплыл, придерживаясь темного сектора. Вынырнул у правого борта, здесь было тихо и темно. Проплыл вдоль, судно и вправду оказалось водолазным, метров тридцати пяти, с транцевой низкой кормой. Наблюдения за надстройкой радовали.

"Ба, да это еще те мореходы, вахтенного и того нет".

Рабочие на корме, привычно поругиваясь, прямо сейчас при помощи поворотной кран-балки спускали в воду немного переделанную водолазную беседку, видимо, для подъема грузов. Один аквалангист исследовал акваторию разброса обломков. Михаил видел его фонарь, который горел, навскидку, на глубине метров двадцать-двадцать пять -- видимость хорошей не назовешь. Яхта лежала на боку, разломившись надвое. Второй аквалангист принимал водолазную беседку, спускаемую на тросе.

-- Майна, -- закричал крановщик, и беседка пошла вниз, в глубину.

"Лучшего момента может и не представиться", -- решил Оружейник, когда беседка ушла метра на четыре под воду.

Змей напал со спины, вонзив нож в незащищенную шею и утянув аквалангиста сразу на другую сторону судна, в темноту. Быстро сняв с покойника акваланг, ласты, маску, пояс и утяжелитель, отправил убитого по течению. Второго аквалангиста он просто ждал в темном секторе, тот плыл с фонарем к трапу. Не доплыл -- удар ножом в почку, и вырванный загубник шансов на глубине не оставляют. Михаил подобрал фонарь с нулевой плавучестью и поплыл к водолазному трапу. Подошедшему посветил в лицо, тот, хоть и выругался, руку протянул, мужчина схватился, подтянулся и ударил рабочего под левый сосок. Парень обмяк, навалился на трап.

-- Эй! -- закричал Войнов. -- Помогай, видишь, вдвоем не вытянуть!

Подбежал второй, перегнулся, и Миха, подтянувшись за поручень, всадил нож по самую рукоять в яремную ямку, лезвие пробило горло насквозь, с легкостью перерубив шейные позвонки.

-- За Ласку, падлы, -- жалости для тварей у него не было.

Прислушался, кроме шума двигателя и генераторной установки -- ничего. Переполз на корму, разоблачился, скинул трупы за борт.

-- Плывите на запад, черти, говорят, там Ад.

Подполз к рубке, там, тихо переговариваясь, неспешно потягивали алкоголь двое.

-- Колючий, как думаешь, долго здесь провозимся?

-- Не знаю, завтрашний день покажет, глубина маленькая, думаю, дня за два управимся. Кран-балку починили, что нам теперь, поднимай и поднимай. Правда, водолазов у нас две смены. Надо бы завтра у Сильвера еще двоих выпросить, пусть в три смены пашут, глядишь, и пораньше вернемся.

-- Может, у этих попросить, пусть помогут, что за зря тут болтаются.

-- Эти? Да ты что, они стул лишний раз не передвинут, воины, ежкин кот, тяжелей автомата в руках ничего не держали.

-- Ладно, Колючий, давай еще по одной.

Капитан водолазного судна был не против. За звуком столкнувшихся стаканов с янтарной жидкостью они услышали, как кто-то, видимо, из рабочих громко ругался матом, иногда переходя на обычный русский:

-- Хрень ты сухопутная, и как ты умудрился сломать кран-балку, ведь только починили недавно!

Мужчины вскочили и ринулись из рубки. Капитан не успел понять, почему упал его боцман, как и для него свет потух.

-- За дока, твари, -- процедил Змей, вытирая об убитых клинок.

Открутил крышку фляги, глотнул живчика -- хорошо, тепло стало. Осмотрелся, два судна, стоявшие чуть в отдалении, встали борт в борт, оттуда слышалась музыка -- похоже, гуляли, гады.

"Ну да ладно, и до вас доберемся", -- с выжигающей нутро ненавистью про себя пообещал Змей и двинулся дальше -- искать смену водолазов.

Нашел в самых крайних каютах, умерли они быстро. Осмотрелся "Оком", на судне живых не осталось, зато они были внизу, на яхте. У Михи сперло дыханье, и он быстро напялил чужой гидрокостюм, поверх накинул свой комбез, добежал до трапа, надел акваланг и все остальное. И лишь когда взялся за поручни, понял, что стоит на ногах, и ничего не болит. Никогда он не ругался матом так долго и зажав зубы, отбивая при этом ластами что-то в виде чечетки на палубе. Пришлось даже вдарить себе по щекам, дабы отрезветь и не запороть все от этого приступа неуемного счастья. Провентилировав легкие, Оружейник закусил загубник, при этом подумав: "Вот это чудеса! И они мне очень нравятся". Привычно прыгнул, сгруппировался и спиной вошел в воду.

По тросу быстро спустился к яхте, с флагштока забрал стяг братства. Носовая часть была приподнята и перевернута килем вверх. Подплыл к убитому аквалангисту -- тот лежал на грунте. Миха снял с него оборудование, вошел в обломки, над головой шел центральный коридор нижней палубы, вот и вход в трюм, широкий люк с трапом, там же воздушный пузырь.

"Как бы не схлопотать по голове, -- подумал Змей, -- всплыву, а они мне тюк по макушке, и каюк Войнову Михаилу Валентиновичу. А отправлю-ка я им посылку", -- пришла шальная мысль. Офицер достал стяг братства, расправил над собой, оборудование пришлось отпустить, пузыри от работы акваланга быстро подняли полотнище. Раздались гулкие звуки -- посылку заметили, кричали что-то, Оружейник подобрал второй акваланг и стал всплывать.

На него смотрели дула двух винтовок. Капитан убрал загубник.

-- Рад вас видеть среди живых, дорогие.

Встречали его Чума и Мамба, и стоило девушкам понять, что за гость к ним пожаловал, Оружейника кинулись обнимать и целовать, как родного, несмотря на нигрол. Надо же, девчата были почти голыми, а "Выхлопы" свои сохранили.

Валькирии ничего не говорили за остальных, все и так все понимали.

-- Замерзли?

-- Очень, -- девушки зябко ежились в обычных тонких футболках на голое тело, удар застал их в постелях. Змей протянул флягу с живчиком.

-- Выпить и растереться.

Девчата жеманиться не стали.

"Молодцы", -- подумал Миха, пытаясь не смотреть на очень привлекательное зрелище. Снял с себя акваланг и подтянул второй.

-- Теперь надевайте это, теплее вряд ли станет, но зато дышать будет чем.

-- А как же вы, капитан? -- Чума и Мамба были явно не согласны с таким разменом.

-- За меня не переживайте, у меня привычка, глубина двадцать метров -- это детский пляж! Кто-нибудь из вас плавал с аквалангом? -- девушки отрицательно покачали головами. -- Вот, заодно и пройдете курс молодого подводника. Очень опасного на такой глубине ничего нет, только свой страх, главное -- дышать равномерно и не поддаваться панике, -- и Войнов объяснил по-быстрому общие принципы плавания с аквалангом. -- Плывем спокойно, без спешки, первый я, следом Мамба, Чума замыкающая. У меня фонарь, так что будет все видно, на выходе освещение, выходим из обломка, всплываем. На поверхности три судна, то, которое над нами, опасности не представляет, с остальными еще придется поработать. Все, двигаемся.

Мужчина несколько раз шумно провентилировал легкие, глубоко вдохнул и ушел в воду, Мамба с Чумой обнялись и по очереди последовали за капитаном. Все прошло штатно, всплыли. Девчата, убрав загубники, улыбались и радовались звездному небу и дыханию природы. Командир указал на трап и сам сноровисто взлетел по нему, а потом помог взобраться девушкам, сильно их удивив.

Ощущая на себе удивленные взгляды спасенных, Змей предвосхитил их вопросы, сказал:

-- Сам как с полчаса удивляюсь, похоже, немощь моя вместе с командой этого судна дрейфует трупом на запад.

-- Поздравляем, капитан.

-- Спасибо, -- едва сохраняя здравомыслие, сказал Михаил, зажатый с двух сторон прекрасными валькириями, одно быстро сориентировался и нашел выход из ситуации. -- Сколько у вас выстрелов осталось?

-- Пять, -- ответила Мамба.

-- Пять, -- вторила Чума.

-- Хорошо, марш одеваться, здесь полно водолазного оборудования, скорей всего, и гидрокостюмы разных размеров найдутся, подходящую одежду тоже берите, поверх наденете.

-- Что, такими не нравимся? -- спросила с вызовом Чума.

Командир порадовался: "Похоже, отошли и в порядке, раз такие вопросы задают".

-- В том-то и дело, что очень нравитесь, вот только долги у нас здесь кровные образовались, отдать сторицей требуется.

Девушки без дальнейших пререканий убежали рыскать по судну.

Змей поднялся в рубку в поисках бинокля, тот попался на глаза сразу, и Миха уже через полминуты вышел на палубу. Внимательно осмотрел два оставшихся судна.

-- Ого, да это новые "Катраны" -- отличные патрульные катера, кажется, проект 20970, да и старые 205 были хоть куда, -- на левом катере пьянка продолжалась и, похоже, набирала обороты. -- Испохабили, псы сухопутные, великолепные посудины, -- Оружейник спустился на корму, девушки приоделись, утеплились и теперь самозабвенно чистили оружие. -- Думаю, эти "Выхлопы" в чистке не нуждаются.

-- Привычка, -- пожала плечами Чума.

Михаил понимающе кивнул.

-- Занимайте позиции. Чума, ты на верхней палубе, Мамба, ты здесь, на корме, патроны беречь, выстрел -- это крайний случай, помимо этого вести наблюдение за акваторией. Выполнять!

-- Есть!

Змей снял со стенда багор, выбил черенок, привязал к кольцу мягкий фал, навязал на нем узлы, обмотал сам железный крюк тряпками, теми, что попались под руки, помахал девушкам рукой и сиганул за борт. Плыл под водой быстро. Радость великая -- нагружать полностью слушающиеся тебя ноги. Вынырнул у крайнего "Катрана", на нем никто не горланил песни, не ругался матом и не блевал за борт, обернулся к водолазнику, послал "окей", зная, что валькирии наблюдают, волнуются. Еще с воды определил -- на судне четыре человека. Поплыл вдоль борта, на корму кинул кошку, лязгнуло не сильно, шум гулянки с соседнего "Катрана" заглушил бы и не такое. Забрался с кормы, снял ласты и маску, прокрался в надстройку, запах перегара чувствовался даже здесь. Четверых нашел, где и ожидал, в кают-компании, в отключке, перебил всех, как курят. Достал лимонки, вынул из целлофана. Нарезал полос из "Горки" одного из убитых, связал лимонки по две.

Прокрался на соседнее судно по трапу, он предательски поскрипывал, спешил своих предупредить, зараза. Однако никто не услышал, не до того было, у правого борта, вцепившись намертво в поручни, два недоразумения состязались в том, кто больше нагадит в море, орально. Оружейник подошел вплотную.

-- Братва, плохо вам?

-- Да-а-а-а, -- нечленораздельно зарычали оба.

-- Дай помогу, -- два быстрых удара, и трупы полетели за борт.

Проверил "Оком". В кают-компании все сливалось в сплошной красный свет, забились, как кильки в банку. А то, что было ниже, в трюме, заставило учащенно забиться сердце.

"Пленные, точно пленные, позы неестественно скрученные, подсвечиваются зеленым".

Быстро дошел до кают-компании, от табачного дыма видимость была почти никакой. Не раздумывая, выдернул две чеки, вбросил, укрылся. Громыхнуло. Почувствовал, как поколебалось судно, выждал несколько секунд, вбросил следующую заготовку. Громыхнуло.

-- Охренеть, -- потряс головой, -- даже здесь, в коридоре оглушило.

Вошел -- видимости ноль, зачинался пожар, посмотрел "Оком", нашел раненых, добил. Метнулся к трюму, оттуда уже кричали, обозначая свое местонахождение. Голос узнал сразу -- Ласка.

"Быстро сообразила, молодец, девочка!" -- на душе Михаила потеплело. В трюме обнаружились связанные дока, Паромщик и Ласка.

-- Привет, горемыки, быстро наверх, на судне пожар, -- прокричал Змей, разрезая веревки. -- Бежим на соседнее судно!.

Явного всеобъемлющего пожара пока не было, но его грозный дух уже ощущался.

Перебежав по трапу, Оружейник услышал работу мощного лодочного двигателя, оглянулся, к ним на всех порах приближался скоростной катер, уже закладывая вираж.

-- Вот же падаль, обнаружили, -- сплюнул Войнов, и тут же произошел взрыв, загоревшаяся лодка подлетела, перевернулась в воздухе и врезалась в воду, подняв фонтаны брызг, запылала. -- Умницы, -- восхитился офицер, посмотрев на водолазник, и поднял руку с оттопыренным большим пальцем.

Тут же подсветила себя Чума, жестами показав "Поторопись! Враг!" и указав на восток. Фонарик потух, стрелок буквально взлетел в рубку, Ласка сильно отстала, удивляясь стремительности капитана, еще недавно способного разве что на несколько неуклюжих шагов.

Змей запустил двигатель, ракетный катер ожил, загорелось множество огней, подсветка, засветились экраны. Включил нужные системы, привел катер в боевую готовность. Радар показал: от Кронштадта в их сторону двигались до двух десятков маломерных судов.

-- Ласка, за мной, -- на корме, обнявшись, сидели док и Паромщик. -- Так, парни, Ласка, грузитесь по-быстрому на резинку и на всех силах идете к тому судну, там Мамба и Чума, забираете их и на берег, я буду чуть позже. Ясно?

-- Так точно, капитан.

Оружейник побежал обратно в рубку, по пути услышав, как завелся двигатель резинки.

Протестировал вооружение -- две установки ЗАК* "Дуэт" исправны, боезапас полный. Два ракетных комплекса "Уран-Э" исправны, все шестнадцать ракет Х-35 готовы к пуску.

-- Ошизеть, сила-то какая, -- нестандартная комплектация Миху порадовала. Он посмотрел на экран радара -- до врагов было шестнадцать миль. Еще есть время, а вот мили три -- предел, мертвая зона для ракетных установок. Сразу перевел "Дуэты" в автоматический режим.

Змей посмотрел на водолазник.

-- Вот же муравьи, ни с чем не расстанутся, -- улыбнулся мужчина, наблюдая погрузку ценностей.

***

Пифия встала с постели, умылась, привела себя в порядок перед большим овальным зеркалом, надела брутальные черные, с синевой, кожаные штаны в обтяжку, высокие сапоги и легкую тонкую косоворотку в тон, на шею повязала алый летний шарф. Осмотрев себя, осталась довольной. Неспешно поднялась на маяк. Она любила бывать здесь -- высоко, вид шикарный: Ораниенбаум, Петродворец, Кронштадт как на ладони, и конечно, Финский залив. Провидица заварила себе чаю, налила в фарфоровую белую чашечку на блюдце и уселась в глубокое удобное кресло, всматриваясь в темноту, будто глядя на занавес и ожидая представления.

***

Оружейник поднял якорь и дал полный задний, а затем полный вперед, двигатели оглушительно взревели, раздался треск, трап разорвало, швартовыми канатами снесло перила и сорвало кнехты. "Катран" быстро набирал скорость. Капитан заложил вправо, включил громкую связь на полную, громкоговорители на всю Копорскую губу рявкнули: "Внимание! Всем Злым клоунам, всем Злым клоунам! Срочно покинуть акваторию, срочно покинуть акваторию!". Тут же на развороте раздался сдвоенный треск "Дуэтов". По Михе палили из ракет -- не долетело даже осколка. Встав на боевой курс, он обозначил цели, нет-нет да и потрескивали ободряюще "Дуэты" -- четыре шестиствольных пушки та еще защита.

-- Жрите макароны по-флотски в Аду, черти, за наших! -- издал боевой клич стрелок и нажал пуск.

Четырнадцать крылатых ракет почти залпом стартовали, судно зашкивало, из рубки просматривался сплошной огненный вал, рвущийся куда-то вперед.

-- Вот это сила, силища, -- заорал Оружейник, как безумный.

В момент квадрат, где только что находились враги, превратился в пекло. Офицер подошел поближе, развернулся бортом, переключил "Дуэты" на ручное управление и добавил до полной выработки боеприпасов к окончательной радости старухи с косой.

***

В Ораниенбауме и Кронштадте было тревожно, мало кто спал, канонада не давала, были подняты по тревоге все, кто мог держать оружие, многие залезли на крыши, дабы получше увидеть пожарище.

Пифия встала, подошла к стеклу, прислонилась, восхищенно созерцая на западе огненную феерию, будто солнце сегодня решило встать на западе, а не на востоке.

-- Вот ты уже близко. Жду не дождусь, -- пошептала провидица с мыса Бакенов.

***

Удовлетворенный проделанной работой, Змей по дуге уходил обратно, в транспортно-пусковых контейнерах оставалось еще две ракеты, обозначив целью водолазник, дал залп. Взрывы осветили всю Копорскую дугу. Войнов встал на курс, направившись прямо в борт уже дымившего ракетного катера. По всему, огонь до арсенала еще не добрался.

-- Поможем ненасытному, -- сказал Войнов, дав полный вперед. Двигатель ревел, как зверь, судно набирало сумасшедшую скорость, узлов пятьдесят-пятьдесят пять будет. Когда до столкновения оставалось секунд шесть -- семь, Миха покинул рубку, с разбега прыгнув за борт, уходя под водой все дальше и дальше на пределе своих возможностей. Ожидаемый взрыв осветил реку, стрелок даже дно увидел. Рядом в воду входили обломки, что-то пропороло плечо, позади рвались арсеналы обоих ракетных катеров, а он уходил все дальше.

-- Справился, -- понял Михаил, выгребая кролем, когда рядом перестали ложиться куски металла. Мужчина услышал работу двигателя, к нему шла резинка, на ней -- Паромщик и док.

Змей перевалился за борт, Паромщик развернулся и припустил к берегу.

-- Капитан, ты человек или демон? -- стрелок улыбнулся. Он устал, очень устал, даже разговаривать было лень. -- Все же человек, -- удивленно сделал вывод Айболит, осматривая рану в плече капитана.

***

На крыше тира стоял Глыба, на плече которого примостилась Тигра, Тень стоял столбиком, ухватившись за волосы, рядом -- Пересол и Недосол, все вздрагивали при каждом взрыве.

Гигант, как молитву, повторял и повторял:

-- Змей выживет. Змей выживет. Змей обещал.

Глава 16. Кровавый туман

-- Чего же так хреново? Во рту будто мартовские кошаки нагадили, -- Сильвер не глядя, на ощупь, в череде пустых бутылок нашел недопитую. Приложился, не на шутку напуганная жизнь вроде вернулась обратно в тело.

Мужчина едва разлепил глаза.

"Сколько же мы ночью выпили? -- он тряхнул головой. -- В той жизни точно бы лежали уже с биркой на ноге". Зря тряс, стало только хуже.

Урф лежал недалече, всхрапывая.

"Вот же втравил, гад подколодный. Может, прибить его сейчас, и все, концы в воду с железной балкой на шее? Нет, не сейчас, вдвоем, как ни крути, легче. Завязли мы оба, как мухи в меде, захотелось сладкого, и сразу вот вам по морде и сладкое, и доходное".

Мутило страшно, Сильвер знал одно дельное средство, переданное по наследству его предшественником, царствие ему небесное. Мужчина встал и, покачиваясь, вышел из эллинга, прошел немного по навалу прибрежных камней, вошел прямо в одежде в прохладную до дрожи воду, дошел до Похмельного камня и уселся на специально выбитую ступень, будто в кресло, погрузившись по шею. Прилив колыхал руки и ноги.

-- Ух, хорошо!

Мысли сразу просветлели, мутило отошло, нет оно просто утопло. Пробрало, как говорится, до мозга костей. На южной стороне глаз зацепился за маяк на мысе Бакенном.

-- Пифия, -- выдохнул Сильвер, губы посинели, его трясло. -- Все из-за тебя, все из-за тебя, душа моя. Жди-жди, все равно ты будешь моей, или сдохнешь, другого не дано.

Под прилив и эту стылую свежую водицу с Балтики вспомнилось, сколько он унижался, сколько задабривал, сколько ставил условий, сколько пугал, сколько пытался похитить прорицательницу, все тщетно.

Обладание ею давно стало его навязчивой идеей. И у Сильвера оставалось всего два варианта, на которые он ставил все, -- это разбогатеть, как Крёз, и разорить ее или убить. Будут деньги -- и на Пифию найдется клинок.

"Разбогатеть" в очередной раз сорвалось.

-- Нет, еще не все потеряно, -- подбодрил себя хозяин мастерских Кронштадта. -- Да, расходы, да, потери. Чего не бывает в жизни, получается, с этим Змеем в лоб нельзя. Значит, попробуем по-другому. Мы не будем ему мешать, пусть идет свободно в Рамбов, это уже не наше дело, Церберы дали слово, пусть теперь у них голова болит за этого поганца. Пожалуй, хватит. Спасибо, Похмельный камень.

Встав, Сильвер побрел к берегу, выйдя из воды, оглянулся, погрозил далекому маяку.

***

Весь остаток этой ночи Пифия так и просидела в задумчивости в своем удобном кресле на маяке, наблюдая бегство ночи и рождение зари.

Предрассветный туман, клубясь мороком-пеленой, затопил все вокруг, устояли под натиском этой серой реки лишь купола Соборов архангела Михаила в Ораниенбауме и Морского Никольского в Кронштадте. Первые лучи будто ударили в эти золотые колокола, и от них свет золотыми брызгами разлетелся во все стороны. Родился новый день.

-- Вот и утро, -- сказала Пифия, грациозно потягиваясь и улыбаясь. -- Хорошо-то как, сегодня многое нужно успеть. Но сначала вздремнуть пару часов.

Провидица направилась в спальню, по пути из вазочки зачем-то прихватив с собой большой оранжевый апельсин и на мгновение подумав: "Где ты сейчас, Змей?".

***

Клоуны вошли в Коваш, река куталась в туман.

-- Светает, -- сказал капитан. -- Тихий ход, -- до места они дошли без приключений. Паромщик сбавил газ, в воде стояли люди, люди Михаила. Подошли на самом малом. -- Ставь на нейтраль, не глуши, -- движка почти не было слышно, он лишь побулькивал слегка.

Лодку обступили, каждый хотел выразить Оружейнику свою радость от встречи. Ласка на всех шикала:

-- Тише вы, тише, кругом твари, -- укрывшиеся, то ли в реке, то ли в тумане люди обнимались, подбадривая друг друга.

-- Твердыня! -- обрадовался Змей. -- Как ты?

Мужчина пожал плечами.

-- Выбросило взрывом, очухался в воде, долго нырял и плыл, и так до берега, ночью шел по воде вдоль береговой линии, любовался вашей работой.

-- Ты молодец, парень живучий, и вправду твердыня, -- офицер похлопал товарища по спине. -- Никого из наших не видел?

-- Нет, капитан, -- тихо сказал Твердыня, опустив голову. Войнов понимающе кивнул и обратился к Ласке:

-- Почему в воде? Твари?

-- Да, решили не рисковать, после такого шума из Соснового Бора все монстры на побережье двинули, хорошо нас река от большинства зараженных отсекает. Капитан, а где моя винтовка?

-- Кто о чем, а вшивый о бане, у Глыбы винтовка, а он, поверь, не из растерях. Ну, хватит ноги мочить, грузимся. Паромщик, нам еще два поворота вверх по течению, а там и до тира рукой подать, метров двести-триста всего будет.

Прошли по реке максимально тихо, только в одном месте, у гаражей, увидели трех бегунов, они заинтересовались и по берегу провожали Клоунов, подпрыгивая от нетерпения и с вожделением посматривая на тех, кто сидел в лодке. После очередных гаражей к бегунам присоединился лотерейщик, возглавив преследование.

-- Да у нас тут целый эскорт образовался. Чума, Мамба, уберите этих фанатов, слишком много шума создают.

Бестии как бежали, так и легли друг за другом.

Выше по течению туман уплотнился, скрыв берега, создавая пугающую иллюзию того, что они находятся в каком-то безбрежном, таинственном океане, на этой утлой перегруженной лодчонке. Хотя Паромщик уверенно вел моторку, прекрасно ориентируясь, не иначе как используя свой дар.

За вторым поворотом реки Змей указал направление. Рулевой убрал газ, и они плавно уткнулись носом катера в заросший берег меж двух огромных валунов. Войнов показал большой палец, прошептав:

-- Выше всяких похвал, рулевой, -- и призвал всех к внимательности и соблюдению тишины, прошептав: -- Тир недалеко, если бы не туман, он был бы у нас в прямой видимости, а тварей и вправду много, по-тихому готовим оружие к бою. Нужно спешить, при достаточной видимости нам здесь не пройти -- все поляжем, -- командир тряхнул флягой и пустил ее по кругу. -- Каждому по глотку. Идем колонной по одному, первый я, за мной док и Паромщик, за ними Мамба, Твердыня, Ласка, замыкающая Чума. Пять шагов, интервал протяженностью пять ударов сердца, если выстрел, интервал десять ударов сердца. Поклажу придется оставить в лодке, берем только боеприпасы и личное оружие. По светлому, дай бог, вернемся сюда. Стрелковым работает только Мамба, Чума и я. Остальные, держите себя в узде, шум -- смерть наша, если набегут, нам не выдержать навала, слишком их много вокруг. Трофеи собираем, если позволит обстановка. Ласка, -- Змей протянул ей свой нож, -- доверяю тебе "Аристократа", этот бравый парень со мной уже как лет двадцать, так что береги.

Девушка кивнула, любуясь ножом.

-- Ваше оружие, капитан, как всегда бесподобно, не опозорю.

Выстроились в колонну по одному. Попрыгали -- все хорошо, ни у кого ничего не бренчало.

-- Вперед, -- дал отмашку Миха, и люди пошли вслед за своим командиром.

Пять шагов, отдых, пять шагов, отдых, реальной видимости метров на десять. Они петляли, иногда под девяносто градусов уходили с предыдущего курса, страшно подумать, что бы они в этом туманном болоте делали, не будь с ними капитана, пожалуй, лишь Паромщик еще как-то здесь ориентировался. Твари не встречались на пути, и Клоунам показалось, что они вот так, зигзагами, на цыпочках и дойдут до места.

Вышли на ровную бетонную площадку, прошли немного, как Войнов резко остановился, обозначив "замри", повел головой вправо, озадачив всех своим видом. Оказалось, он вел людей, не открывая глаз.

Все услышали урчание, и звуки, будто кто-то шумно принюхивался. Тишину разорвал топот, словно лошади в галопе неслись. Змей вскинул пистолет, раздались три тихих хлопка, слившихся в очередь. Из мглы выпали три отвратительные туши, следом выстрелила Чума, тварь упала буквально у ее ног, одновременно Мамба пальнула навскидку, пугалище рухнуло поодаль. Все тревожно замерли.

-- Топтуны, -- с опасением прошептала Ласка. -- Вместе, и сразу пять штук. Змей, рядом кто-то очень серьезный.

-- Трое ходят по кругу, -- так же тихо ответил офицер. -- Один большой и два помельче. Остальные твари будто исчезли, нет их рядом.

Ласка кивнула:

-- Низшие уходят, когда высший охотится.

-- Вот же невезуха, мы от тира метрах в ста. Всем приготовиться. Они остановились, явно нас чуют, -- и Миха указал направление, медленно смещаясь в центр, Мамба с Чумой встали с флангов, остальные члены группы перешли за их спины.

Момент нападения Оружейник упустил, он даже не представлял, что эти твари будут столь стремительны, двоих прислужников он отслеживал, а вот сильнейшая будто испарилась, лишь повинуясь какому-то наитию, он зарядил очередью над головой. Успел крикнуть:

-- Врассыпную!

Попал. Он это чувствовал, очередь из "Черного Света" будто половину силы из него выжгла. Огромная тварь, размером с хорошего быка, еще в воздухе оглушающе заревев, рухнула там, где Миха только что стоял, зацепив и его, вспоров бетон когтями. Из ее широченной груди, пульсируя, брызгала кровь. Время будто остановилось. В голове медленно, очень медленно отдавались удары сердца. В этом тягучем раненая тварь быстро вскочила, и если бы не Ласка, быть командиру порезанным на куски.

Девушка лентой проскользнула меж махающих лап разъяренной твари и в прыжке всадила монстру в шею "Аристократ".

Чудовище на обратном движении откинуло ее, будто ужалившую осу. Этой паузы Змею, Чуме и Мамбе хватило, чтобы нашпиговать бронированную башку твари стальными зарядами. Страшное зрелище, когда от головы чудовища отлетают целые куски черепа и мозгов, а оно еще живет, уже не видит, уже не слышит, а беснуется, режет бетон, как картон, пытаясь разорвать, уничтожить все вокруг и достать хоть кого-нибудь из обидчиков.

Здесь, в этом кровавом месиве и разлетающихся кусках бетона, они потеряли Паромщика, тварь снесла ему голову и, почувствовав, что зацепила кого-то из иммунных, изрубила его в нет, перемешав с бетоном. Даже не похоронишь. Вот тут ее и положил Оружейник, в упор выстрелив в споровый мешок, и сам упал рядом на колени, истекая кровью.

Посмотрел на себя -- через всю грудь, как перевязь, от ключицы до тазовой кости шли четыре глубоких разреза.

"Как только живот не вскрыла, чувствую себя, как будто умер, встать не могу" -- подумал отрешенно офицер.

Подбежал док, уложил на спину.

-- Что у тебя? Ух ты, -- выдохнул Айболит, увидев раны. -- Ничего-ничего, похоже, регенерация у тебя, кэп, отменная, вон уже кровь не сочится, -- знахарь снял фляжку с живчиком, дал сделать небольшой глоток, остатки вылил на раны.

Змей скривился от боли, но голоса не подал, живчик помог, вернув крохи сил, он хотя бы мог говорить. Тут подошел Твердыня, неся на плече Ласку, положив ее рядом. Войнов разлепил губы.

-- Твердыня, соболезную, Паромщик был хорошим другом, простите, не уберег.

Твердыня кивнул.

-- Не стоит, капитан, это Стикс, а не Подмосковье.

-- Что с ней? -- пролепетал раненый, во рту будто камни мешали языком ворочать, полное бессилие.

-- Жива, -- прохрипел Твердыня, -- элитник ударил ее сильно, но ран на теле нет, дышит.

Док вынул из носка плоский стеклянный флакончик.

-- Это лайт-спек с моей наработкой, очень сильное средство, извини, Змей, без спроса взял твой янтарь. Бес алхимический попутал, никогда не держал в руках янтарный монолит, вот и не удержался. Там, еще на яхте выгнал. Всего-то кроху отломил.

-- Отставить, -- едва слышно прошептал Оружейник. -- У нас нет "твое-мое". Делай что нужно, док.

Айболит раскрыл рот Ласке и вкапал три капли из крохотного пузырька. Блондинка глубоко вдохнула, выгнулась несколько раз, будто током приложило, закашлялась, жутко покраснела и села, непонимающе глядя на всех. Когда наконец воспоминания настигли ее, девушка в мгновение ока метнулась к элитнику, выдернув из его шеи нож, вернулась. Упала на колени рядом с Михаилом, нагнулась, не обращая на его раны никакого внимания, и, пользуясь его беззащитностью, поцеловала. С сожалением оторвавшись, горько вздохнула, сказав:

-- Спасибо, капитан, от всех нас спасибо, если бы не ваше оружие, всех бы нас схарчили здесь.

Мамба с Чумой не согласились со своей подругой и грубо оттеснили их с Айболитом от тела капитана.

-- Извини, док, -- сказала Чума, -- отдохни минуту, подумай над будущими экспериментами, а ты, Ласка, за нас наши благодарности не раздавай, дай и нам самим насладиться этим, пока кэп беспомощный, а то в обычном состоянии он как полоз, голыми руками не возьмешь. И опять же, надо как-то боевой дух поднимать.

Каждая из девушек приложилась, наградив Змея долгим поцелуем. Пока подруги занимались, как думала Ласка, этим заслуженным делом, она выпотрошила элитника, руберов и топтунов.

-- Хорош, хорош боевой дух поднимать -- закипел Айболит, когда девушки решили повторить с благодарностью, док с Твердыней не без труда оттащили ненасытных от командира. -- Ну вот, а то эта ваша благодарность к главе клана как-то начинает напоминать начало фильма для взрослых с элементами ужаса, -- давя улыбку, сказал алхимик.

Тут подоспела Ласка.

-- Народ, -- заявила она, -- представляете, сто семьдесят восемь споранов, шестьдесят три гороха, жменя узелкового янтаря и четыре жемчужины: две красных, две черных, и еще одна черная расколота, думаю, выстрелом Змея. Подпорченная жемчужина, наверное, доку пойдет на опыты?

Айболит тут же предельно заинтересованно переключился, напрочь позабыв о раненом, закивал головой, как болванчик, мол, пойдет, конечно пойдет, очень даже подойдет.

-- Я тут думал растолочь жемчужину и...

Его никто не слушал и даже, похоже, не видел, кто же слушает этих странных ученых, да еще в таких обстоятельствах.

-- Представляете, -- продолжала шепотом тараторить Ласка, -- "Стечкин" капитана -- это что-то с чем-то, оружие бога какое-то, все попадания в элитника сквозные. Он бестию в тонну весом в решето превратил, и это из пистолета!

Все посмотрели на беспомощного Оружейника. Злое выражение лица ему нисколько не помогло, он так и лежал, как бревно.

-- Может, он и вправду из этих, -- Чума ткнула в небо, -- из небожителей.

Надо было что-то делать, Змей даже не понял как, но, видимо, от поцелуев силы поднабрался и пнул Айболита, мол, тут один из небожителей загибается, а они лясы точат. К сожалению, пинок не удалось повторить.

Док очнулся от грез о будущих экспериментах, засуетился, проверил пульс, посмотрел зрачки, зачем-то осмотрел ротовую полость и по капле влил в капитана свою эссенцию.

Оружейнику за его долгую и непростую жизнь всякие жидкости приходилось пробовать, но столь ярких, острых и таких шизанутых никогда, будто в рот попало три до невозможности сладких капли магмы, жидкий огонь будто разом вскипятил кровь в его теле, и он унесся куда-то в темноту, а увидев свет маяка, рванул к нему и стал узнавать местность -- это же Ораниенбаум, вот Транзитка, вот Угольная стенка, где еще мальчишкой он ловил здоровенных лещей, а вот и Рыбный порт и небольшой бетонный мыс Бакенный, с новым мощным маяком и красивым домом на самом краю, где одно из окон светилось ярче, чем сам маяк. Войнов проник туда, как мотылек, летящий на яркий свет.

Он увидел удивительно красивую девушку, лежащую на огромном ложе почти обнаженной, если одеждой считать тонкий прозрачный пеньюар. Красавица манила его руками, рядом на белоснежной постели лежал большой оранжевый апельсин.

-- Иди домой, Змей. Преград нет. Иди домой.

Похоже, его трясло посильнее, чем давеча Ласку, потому что держали его все разом.

"А вот за пах-то зачем держать?! Ну девки бедовые, отплачу".

Микстура дока начала действовать, Михаила отпустило, а от крайнего изнеможения, боли, неуверенности и желания поесть, поспать вмиг только пепел остался.

Стрелка передернуло несколько раз, вспомнился вкус этой огненной микстуры, попавшей в рот, он приподнялся, посмотрел на грудь -- ужасных глубоких разрезов не было, только одежда в клочки и покрытые корочкой раны в сантиметр шириной, выглядывающие из прорех. Мужчина встал на ноги.

Девушки, как будто ничего и не было, рыскали взглядами по туману, держа наизготовку оружие. Оружейник покачал головой.

-- Капитан, как вам зелье, правда бомба? -- спросил док.

-- Это точно! Атомная! А эта бомба, наверное, и от косоглазия лечит?

-- Моя эксклюзивная разработка, лайт-спек Айболита, -- выпятил грудь знахарь, -конечно лечит. А причем тут косоглазие, кэп? -- удивился он.

-- Просто, док, если ты еще раз меня в темную используешь, у тебя навсегда разовьется косоглазие, это я обещаю, и вся надежда будет только на твое эксклюзивное зелье.

-- Простите меня, капитан, это все от излишнего рвения. И за янтарь, и за использование в эксперименте, -- пристал как репей со своими извинениями Айболит.

"Вот же душный какой, и точно, его нужно в башню, а то погибну в рассвете сил в каком-нибудь очередном его эксперименте".

-- Даже не думай, док, считай, что это было мной одобрено, но лучше впредь всегда ставь меня в известность, ученому, тем более алхимику, грех отказывать.

Знахарь с благодарностью глянул на капитана, в глазах его горел фанатичный огонь первооткрывателя.

-- Понял!

Змей обратил свой взор на девушек.

-- А вам, красавицы мои, при случае я сполна той же монетой отплачу. Перезарядить оружие.

-- Все пугаете, кэп, уж и отплатили бы, и вправду, чего все откладывать да откладывать.

Он подошел к сраженному элитнику -- хотелось посмотреть на чудовище, сам только внешний вид монстра впечатлял. Чудо, что они выжили в этом противостоянии. На земле лежал этакий бронированный бычище, но вместо копыт были лапы с когтями-кинжалами, рвущими бетон, как бумагу.

"Как выжить людям рядом с такими монстрами?" -- ответа на свой же вопрос у Михи не было. Он нагнулся и вырезал "Аристократом" когти твари, пришлось потрудиться, попотеть, сталь ножа с трудом пилила кость элитника.

Ласка с доком присели рядом. Девушка -- просто с интересом, док -- с пониманием, душа новатора чувствовала брата по крови.

-- Кэп, зачем вам это? -- спросила девушка.

-- Думаю, хорошее оружие получится из этого материала, -- вставил свои пять копеек Айболит.

-- Тихо, -- пресек разговоры Змей и осмотрел "Оком" окружающее пространство. -- Твари возвращаются, уходим. Стройся в том же порядке.

В этот раз они за считанные минуты дошли до тира.

Рассвет наступал стремительно, с первыми лучами солнца и туман поредел, истончился и пропал. Миха про себя выругался, им оставалось лишь обогнуть тир, а там спасительная люлька, но путь преграждала, почти в прямой видимости, целая армия тварей.

"И откуда столько?" -- удивился Войнов.

-- Орда, с запада новая "саранча", -- на ухо прошептав, просветила администратор Злых клоунов. -- Да, попали мы, кэп, как кура во щи попали.

"Замереть", "присесть" -- жестами скомандовал офицер. Сверху упал маленький камушек, Михаил глянул -- улыбающийся Глыба спускал к ним на веревке мешок. В нем оказался "Выхлоп" Валькирии и штук десять магазинов к нему, перевязь с ПП-2000 и пятью набитыми магазинами, и полная фляжка с живчиком. Живчик тут же пустили по кругу. Стало веселей.

-- Ласка, -- тихо позвал оружейник, передавая ей "Выхлоп". Девушка вцепилась в оружие словно клещ, благодарно послав поцелуй великану, хорошо остальные не додумались это повторить, Алеша Попович бы точно упал с парапета.

Разобрали магазины.

-- Твердыня, приготовься, сейчас обвяжем тебя, Глыба поднимет, там безопасно, -- фортификатор, видимо хотел возразить. Змей отрицательно покачал головой. -- Без обид, Твердыня, ты самый неподготовленный из нас, я не имею права рисковать, и нам легче будет, поверь.

Он все понял и возражения придержал. Из мешка быстро сделали сиденье, обвязали Твердыню веревкой. Командир подал сигнал брату, и фортификатора потащило вверх. Повезло, твари не заметили.

-- Следом пойдешь ты, док, алхимики самые ценные специалисты, мы не имеем права рисковать ученым, -- против подобных высказываний у Айболита не нашлось аргумента. С его подъемом тоже прошло все гладко. -- Нужно поговорить, -- тихо сказал Войнов. Они с валькириями сбились в кучу, голова к голове. -- Подъема здесь больше не будет.

-- Почему, кэп? Ведь повезло, получилось, -- удивилась Мамба.

-- Повезло, -- согласился Миха, -- заодно и слабое звено убрали. А вот каждый последующий подъем сильно сокращает шансы оставшихся на выживание. Теперь по предстоящему бою. Нам и на пять метров не сдвинуться, засекут. Значит, начинаем первыми, в скрытом режиме, сколько сможем положить, столько и положим. У меня ПП-2000, он намного шумней ваших "Выхлопов". Поэтому тихо сидим на месте, я заряжаю магазины, вы стреляете. Патронов у нас завались, не жалеем. Начинаем отстрел с дальних, так они сразу не сообразят, что происходит, опять же голод, своих жрать начнут, запах крови будет подальше от нас -- еще один плюс. И еще, там у Здоровяка должно быть несколько крупнокалиберных "Кордов", так что, если что, он поддержит. Начали!

Первые твари упали.

Девушки стреляли и стреляли, это напоминало конвейер, Оружейник едва успевал снаряжать магазины. Среди тварей начались драки за падших, поднялся истошный визг и вой, а монстры падали и падали, в Орде воцарился хаос, их всех накрыло пищевое безумие, зараженные уже рвали друг друга, не разбираясь.

-- Отдыхаем, -- сказал Михаил. -- Они пока сами с собой справляются.

-- Кэп, давай по живчику, а? Думала, что происходящее там, в кровавом тумане, будет самыми страшным из моих воспоминаний, сильно ошибалась, -- сказала Чума. Капитан отстегнул флягу, все выпили по глотку. Стрелок посмотрел на поле боя, где резвилась сама смерть, хаос только нарастал. Твари сбились в плотную мешанину и рвали друг друга на куски.

-- За мной! -- скомандовал Змей и пополз, щурясь от боли, стрелки устремились за ним.

За углом поднялись на ноги и поспешили к спускающейся люльке, где находился богатырь со своим "Печенегом" наизготовку и какой-то двухметровой трубой за спиной, на плече его сидела Тигра, рядом -- Тень. Войнов получил такой заряд радости и обожания, исходивший от хвостатых друзей, что едва не споткнулся и не пропахал носом землю. Парочка быстро перебралась к Оружейнику, радостно попискивая, Тигра, как большая собака, прижималась к ноге, иногда покусывая руку хозяина.

"Вот это зубы", -- подивился Миха.

А вот неугомонный Тень носился, как торпеда, по плечам, голове, иногда хватаясь за нос, заглядывал в глаза. Удалось наконец обняться с Поповичем и выжить. Правду говорил знахарь -- его скелет перестраивался, ничего не трещало, ничего не ломалось под этим прессом.

-- Змей пришел. Спасибо, Змей. Глыба ждал.

Воодушевленные люди от радости потеряли бдительность, хорошо, Тигра предупредила, а так бы позволили тварям подбежать вплотную.

Со стороны карьера подтянулись старые знакомые -- чайки Ливера.

-- Вот же, какими шустрыми тварями карьерные стали, еще и вас тут не хватало, выкормыши потрошителей.

Здоровяк уже стрелял, снося передние ряды, как косой.

Они едва успевали отстреливаться от монстров, среди которых в основном были бегуны, но их было слишком много. Заработали два крупнокалиберных пулемета с тира, сразу сильно порядив задние ряды. Богатырь удивил -- когда кончились патроны, он схватился за трубу из-за спины и стал охаживать ею тварей, да с такой силой и быстротой, что те летели от его ударов ломаными куклами, стоял лишь вой трубы и треск костей. Клоуны аж перестали стрелять, боясь попасть в Поповича, а он один со своей трубой теснил зараженных все дальше и дальше от люльки. Командиру подумалось: "Этому богатырю да меч-кладенец бы".

-- Недосол, Пересол, поднимайте! Глыба, назад! -- заорал Змей.

-- Глыба, назад, быстрей, назад, -- заорали все в люльке, когда она дернулась и поползла вверх.

Парень не заставил себя ждать, бегать он умел. Гигант лосем-великаном ломанулся назад, подпрыгнул, вцепился в борт и так и доехал до самого верха, с улыбкой от уха до уха.

Глава 17. Десять друзей Али-Бабы

На плоской крыше тира было тепло, светло и безопасно, наконец постоянное напряжение, преследовавшее их все последнее время, спало.

Клоуны устроились кружком, солнце припекало, кто-то сидел, кто-то лежал. Говорить совершенно не хотелось. Всем, кроме Ласки.

-- Что будем делать, капитан? На крыше этого здания хоть и безопасно, но долго ли сможем просидеть здесь, припасов у нас мало, а воды и вовсе нет. Пока будем ждать ухода Орды, ослабнем, бывает, они неделями стоят на одном месте, пока подчистую все не выжрут в округе.

Змей приподнялся на локтях, встал, осмотрелся, казалось, устроенный ими армагеддон для тварей, не принес желаемого результата, вокруг тира скопилось столько зараженных -- смотреть страшно, нескончаемая темная рать урчала, покачивалась, огрызалась друг на друга, щелкая челюстями, с вожделением посматривая, как насыщаются сильнейшие.

"И сколько самые-самые из них будут дожирать павших -- бес знает. Одно радует, в ближайшее время подойти к тиру кому-нибудь из недругов невыполнимая задача, впрочем, как и нам бежать отсюда нет никакой возможности".

-- Понял тебя, Ласка, не думай об этом, все у нас будет, и вода, и еда, и много еще чего, -- уверенно сказал Войнов, что-то там решив для себя. -- Глыба, у нас есть алый грох?

Парень встал по стойке смирно:

-- Глыба запасливый. У Глыбы есть, -- гигант принес Михаилу приличную флягу. Кэп открутил крышку.

-- Друзья, помянем наших, -- все встали. -- Покойтесь с миром, -- офицер хлебнул, передав флягу по кругу. Люди пили за своих друзей, товарищей, кто-то молча, кто-то говорил хорошие слова об ушедших. Постояли еще немного в скорбной тишине. Командир погладил Теня, сидевшего у него на плече.

-- Ты, парень, как обычно, встаешь на охрану периметра, докладывай, если что, -- Тень пискнул, перепрыгнул на парапет и привычно понесся по краю, выписывая кульбиты, поглядывая вниз.

-- Тигра, -- "Какая же она красавица", -- с гордостью подумал Войнов. -- Поможешь брат расчистить лаз к нашему дому.

Разведчица, радостно присвистнув, подпрыгнула.

"То-то же, домой -- это домой, всегда волнительно возвращаться", -- и он почувствовал восторг, идущий от питомицы, пришел и образ прохода в размер широкоплечей фигуры человека, стоящего рядом.

-- Умничка ты моя, правильно все поняла. Глыба, Пересол, Недосол, следуйте за Тигрой, она покажет, где нужно поработать. Там внизу обвал от взрыва, требуется раскопать лаз, ведущий в нижнюю часть здания, и расширить его, чтобы все прошли, -- на удивленные, непонимающие лица друзей он ответил: -- У каждого порядочного братства есть свои секреты, свои тайные места. Чем мы хуже, вот и мы идем домой, в нашу тайную крепость. И прошу любопытных умерить свой пыл, скоро сами все увидите. Отбой.

К нему подошел знахарь. На взгляд командира поднял руки.

-- Нет-нет, кэп, я не с расспросами, я на раны посмотреть, на вашем комбезе опять проступила кровь, -- Айболит посмотрел, -- ничего-ничего, все нормально, все подсохло, старайтесь не делать резких движений.

-- Док, что это может быть? Я про тот приступ бессилия, из-за которого пришлось пробовать ваше варево, простите, зелье, -- поправился Михаил. Целитель на это махнул рукой.

-- А когда вы, впервые почувствовали этот симптом?

Войнов задумался:

-- Знаете, когда я стрелял в элитника, мне показалось, что из меня будто половину силы враз вырвали.

Лекарь заинтересованно потер ладонь о ладонь.

-- Капитан, возьмите в руку свой пистолет.

Оружейник вынул из кобуры "Черный Свет". Знахарь закрыл глаза и осторожно двумя руками прикоснулся к кисти офицера.

-- Интересно, интересно. Кэп, произведите выстрел, -- командир нажал на курок. -- О-о-оу, интересно, интересно. А можете выстрелить по заведомо непробиваемому? -- Стрелок выстрелил в парапет, в глазах тут же закружили мурашки. И отсюда было видно -- пробил насквозь.

Айболит открыл глаза:

-- Иттить твою налево, -- таким удивленным Миха его еще не видел.

-- Не томи, говори.

-- Конечно-конечно, кэп, а можно в руках подержать ваш... э-э-э-э... артефакт? -- нашелся лекарь и протянул ладони. Оружейник пожал плечами.

-- Почему нет? -- Айболит восторженно держал пистолет, как какое-то сокровище, вроде бриллианта с куриное яйцо.

-- Не расчесывай мне нервы, док, говори же.

-- Даже не знаю, кэп, как начать, в общем, это не совсем оружие в обычном понимании, это симбионт, и он живой, а выстрел -- скорей выполнение вашего приказа, а не нажатие курка. Удивительно получается, если выпущенному заряду трудно преодолеть препятствие, он подпитывается энергией напрямую от носителя, то есть от вас, до конца борясь за исполнения ваших же желаний. И еще возможно, то, что вы используете, взаимодействуя с этим чудом, всего лишь малая толика реальных возможностей. Будьте осторожны с применением этого артефакта, необдуманность и неподготовленность может привести к плачевным последствиям и даже к смерти.

-- Теперь понятно, почему у меня круги перед глазами после выстрела в парапет, -- думать или что-то делать Змею совершенно не хотелось, а вот спать хотелось нещадно. -- Спасибо, док.

Оружейник проснулся, по солнцу определив, что уже далеко за полдень, не нужно было куда-то бежать, плыть, стрелять, валяйся себе, жмурься от солнца -- курорт.

Со спины раздался разочарованный голос Ласки:

-- Капитан, там ничего нет, кроме двух бутылок рома.

-- Ха, две бутылки "Бакарди" -- это уже много.

Стрелок перевернулся. Команда стояла в полном составе, кроме Тигры и Теня, которые носились на парапете друг за другом, играя в салочки.

-- Неужели завал разобрали? -- удивился Михаил, он рассчитывал, что на это примерно сутки потребуются.

-- Твердыня помог, да он, в большинстве своем, все и сделал, на то он и фортификатор.

Войнов посмотрел на брата. Тот показал большой палец:

-- Во фортификатор.

-- Ясно, -- сказал кэп, хотя ему ничего не было ясно. -- Тигра, Тень, снимаем охрану периметра, идем домой.

-- Извините, капитан, какой домой, лучше здесь, чем там, внизу дышать нечем и воняет, -- возмутилась Ласка.

-- Отставить разговорчики, -- рыкнул командир. -- Я говорю, тайная секретная крепость.

Ласка вздохнула, мол, капитан дурит, пускай дурит дальше, на то он и капитан. Спустились вниз, Миха в очередной раз порадовался тому, как же теперь это просто, вспоминая, как раньше преодолевал эти препятствия.

Дальше не он, а его удивили, кэп увидел настоящий арочный проход, а сверху большой мощный козырек с огромным навалом строительного мусора, кусков железобетона и кирпича. В коридоре же было светло, на стенках светились несколько отпечатков рук.

Змей посмотрел на Твердыню. Тот, понимая немой вопрос, ответил:

-- Это одна из граней моего дара, капитан.

Руки у мужчины засветились по локоть, да так ярко, что и под плотной рабочей курткой было видно. Твердыня подошел к стене и приложил к ней пятерню, постоял немного и отдернул, а светящий отпечаток остался.

-- Тудыт-тую, вот это в рот компот. И долго этот светильник будет работать?

-- Столько, сколько будет стоять это здание.

-- Впечатляет, и как я понимаю, Твердыня, этот навал мусора наверху арки неспроста?

-- Верно, это дверь.

Войнов с интересом дотронулся до светящегося отпечатка -- камень и камень.

-- И ее можно закрыть и открыть?

-- Безусловно, капитан, хотите проверить?

Михаил кивнул.

-- Кто ж откажется, -- сказал кэп, продолжая с интересом водить пальцами по светящему отпечатку, просвечивающему его руку.

-- Капитан, вставьте в эти отверстия пальцы, надо дать вам допуск к системе.

Чего проще, капитан поступил, как ему предложили.

-- Все здесь? -- громко спросил Твердыня.

-- Все, все, -- подтвердил народ, заинтересованно посматривая друг на друга, даже Тень на плече Змея замер.

Твердыня обхватил руки лидера братсва, отверстия и пальцы Оружейника ярко вспыхнули. Кирпичи, бетонные глыбы без шума, без пыли скатились, заполнили все пространство и одним движением как бы уплотнились. Офицер не выдержал, вставил пальцы обратно, все повторилось, только наоборот. Алеша Попович прошел под арочный проход, заглянул внутрь, развел руками и рассмеялся, показав большие пальцы.

-- Твердыня -- во фортификатор.

-- Давай назад, Глыба, -- крикнул Змей.

Великан подошел и похлопал по плечу Твердыню, выказав высшую признательность.

"Не сломал бы чего", -- обеспокоился Оружейник.

-- Поразительно, -- тихо сказал Миха.

-- Это благодаря вам, капитан, и Тигре, та красная жемчужина, что мне досталась, так повлияла на мой дар.

-- Твердыня, ты один такой, или еще есть фортификаторы? -- задал вопрос командир, с интересом разглядывая свои медленно затухающие пальцы.

-- Наверное, есть, капитан, в Стиксе все возможно, но я не слышал.

Змей посмотрел на ошарашенную Ласку и на всех остальных.

"Получается, никто не слышал".

-- Я и не думала, что это настолько серьезно, дар фортификатора, -- сказала Ласка. Хорошо, что Урфин Джус не разобрался.

-- Да уж, это точно, -- сказал Войнов. -- Я рад, что ты с нами, Твердыня, -- и уже привычно закрыл проход, прокомментировав: -- Технологии мастера Твердыни из Братства злых клоунов.

Все поздравили Твердыню, мастеру было приятно. Ласка метнулась к Твердыне, показала на винтовке клеймо.

-- Если можно, Твердыня, поставь такое же рядом с отверстиями управления, будет красиво и солидно.

Твердыня безмолвно согласился. Подошел, возложил руки. Вспышка, и на камнях осталось клеймо с ладонь величиной.

Стрелок, не без толики переживаний за свою ладонь, пожал Твердыне руку и направился в заветную комнату.

Там все осталось без изменений: милые железные шкафчики времен "империи зла", обшарпанные стены, чугунные батареи незабываемого цвета, сдвоенная спортивная скамейка. Оружейник подошел к батарее, повернул заглушку.

-- Сим-сим, откройся.

С проходом к лифту открылись и рты неверующих. Самый современный грузовой лифт фирмы "Отис", сверкающий огнями и рифленой нержавейкой, распахнул свои двери.

-- Заходи, братва, не тушуйся, домой едем.

"Братва" загрузилась, с недоумением и даже страхом посматривая на лидера братства.

-- Спакуха, доставлю вас без шума и пыли, наверное, в самое защищенное место в Стиксе. Уверен в этом.

-- Вы, как всегда, так загадочны и полны сюрпризов, -- промурлыкала Ласка.

Змей зашел и нажал кнопку. Лифт плавно заскользил вниз, и чем больше он набирал скорость, уносясь все глубже и глубже, тем больше вытягивались лица друзей.

-- Сколько туда? -- спросил Твердыня, указывая вниз.

-- Триста метров.

-- Ужас какой, никогда не приходилось так глубоко забираться, -- поежилась Чума.

-- Боязно как-то, или только я одна такая трусиха? -- присоединилась к подруге Мамба.

Тут встрял Глыба:

-- Глыбе тоже неприятно в мошонке.

Наконец лифт остановился, Клоуны вышли, тут и фортификатор, похоже, впечатлился, увидев дверь сейфа гигантских размеров, как-то трогательно дотрагиваясь до внушительной конструкции. Кэп с удовольствием насладился видом обескураженных соклановцев.

-- Я не могу определить, сколько здесь железобетона, -- тихо то ли спросил, то ли констатировал мужчина, прикасаясь к стенам.

-- И я не знаю, -- сказал Михаил. -- Военная тайна Союза Советских Социалистических Республик, и в этом мире вряд ли найдется тот, кто знает это. Но я думаю, очень много, один высокопоставленный офицер, которому я доверял больше, чем себе, заверял, что при прямом попадании в этот объект самой мощной ядерной боеголовки предполагаемого противника здесь даже стакан с водой на полу не вздрогнет.

Змей набрал код, и дверь по сантиметрам стала плавно открываться.

Первыми не выдержали Тигра с Тенем, радостными молниями прошмыгнув в бункер.

-- Здравствуй, дом, милый дом, здравствуй, -- и стрелок вошел. Никаких изменений, все работало.

За ним несмелые шаги сделали его друзья и растерянно осматривали удивленными глазами огромное пространство бункера. Все как в сказке "Али-Баба и сорок разбойников": огромная пещера скрывала многие сокровища.

Валькирия и вовсе закрыла глаза ладонями и радостно взвизгнула.

-- Располагайтесь, осматривайтесь, чувствуйте себя как дома, теперь это и есть наш общий дом. Только вот ту дверь со знаком "Радиация" не пытайтесь открыть, там какой-то передовой реактор. Янтарного тумана не стоит опасаться, неимоверно полезная субстанция, как я понимаю, это сродни белому жемчугу, только в другой форме, пусть Айболит разбирается, он у нас в таких делах спец. Мы с разведчицей жили рядом с реактором, вон наш матрас у двери лежит. Тут все есть: кухня, баня, сауна и даже бассейн, -- выдал почти скороговоркой Змей и рванул, только пятки засверкали, на бегу крикнув: -- Я в душ, как говорится, кто первый встал, того и тапки, -- и засмеялся.

Наверное, никогда он так быстро не раздевался. О, какое это блаженство, -- горячий душ, буквально смывающий грязь, пот и усталость. Ласковые струи воды омывали его тело, хотелось вечность стоять под этой благодатью. К струям без лишних слов присовокупились нежные руки.

-- Змей, -- раздался томный шепот у уха. Ласка.

Решили сутки отвести под отдых. Все разбрелись, благо места хватало, кто-то смотрел фильмы в мизерном кинотеатре, кто-то оккупировал бассейн, кто-то сауну. Самого Змея только к вечеру выловили Пересол и Недосол.

-- Капитан, как вы приказывали, мы приготовили праздничный ужин. Все готово, но никто не хочет идти, у всех неотложные дела.

-- Понял. Сейчас все будут.

В кают-компании стоял шум, народ еще не отошел от первых впечатлений, живо обсуждая, что здесь да как. Они сидели за большим столом, повара с большой буквы расстарались, стол ломился от яств, и чего только здесь не было. Это шумное действо все больше и больше напоминало настоящий пир.

Но состоялось оно не сразу, командиру пришлось буквально силком стаскивать в кают-компанию своих соклановцев, не всех, конечно, Тигра с Тенем ошивались в камбузе изначально, лучшие всегда тяготеют к кухне.

Айболита чуть ли не за шкирку пришлось выковыривать из облюбованного им места, не хотел экспериментатор уходить из золотого тумана, что-то там уже химичил, создав себе лабораторию в помещении не совсем понятной для Оружейника направленности, но главное, в зоне распространения золотого тумана.

Оружейник вошел уже в вотчину алхимика и едва не выматерился. Пришлось успокоиться, присесть и присмотреться, найти в этом техносплетении дока оказалось непросто.

Ранее здесь находилась только усиленная линия технического тока, водопровод, канализация, и непонятно для чего, паровая установка с компрессором. Что здесь к чему наворочено, кэп не знал, но раньше здесь было хотя бы просторно.

Теперь же не протиснуться, похоже, Айболит развернулся не на шутку, перетаскав сюда половину оборудования из штатной лаборатории и медицинского блока.

Тут уже вовсю бурлило, шумели приборы, работала вытяжка, что-то взбалтывалось, что-то смешивалось, куда-то перетекая, эта необъяснимая движуха вызывала подсознательно нешуточные опасения. Сам док напоминал суперпаука в трехмерной паутине, и был, похоже, полностью отключен от внешнего мира и поглощен процессом, что-то там подкручивал, что-то поджигал, что-то сосредоточенно взвешивал и рассматривал под микроскопом.

-- Жесть, это не взорвется в ближайшие пару часов? -- прокричал Войнов, перекрывая шум приборов.

-- Нет, что вы, капитан, это подготовительные работы, пока все совершенно безопасно.

-- Вот этот филиал Тартара ты называешь подготовительными работами? Завязывай, док, пьянка у нас, так что отложи пока свою взрывоопасную деятельность.

Еще десять минут препирательств, запугиваний и угроз отключить электричество принудили вошедшего в раж дока согласиться и понуро побрести в кают-компанию.

Девушек Змей ожидаемо нашел в арсенале. Валькирии тоже не обрадовались перспективе все бросить и следовать в кают-компанию, они ведь пока еще не все оружие в руках подержали, еще не все ящики открыли. Пришлось прикрикнуть по-армейски.

А вот Твердыня занимался делом, похоже, обследовал стены, с ним проблем не возникло.

-- Мастер, собираемся в кают-компании, -- крикнул командир.

Фортификатор обернулся, кивнул и сразу отправился куда сказано. Хороший мужик, немногословный, дельный, а еще и уникум, повезло с ним братству.

Гигант здесь же, на деревянной платформе, тренировался со своей трубой, и выходило у него -- любо-дорого посмотреть, настоящий Марио. Наверное, в той жизни он имел недюжинные познания в кэндо. Михаил немного полюбовался на выверенные движения друга, только сейчас заметив на нем добротный рюкзак фирмы "Соломон".

"И зачем только он с ним таскается? Да и шут с ним, может, у него черепашки ниндзя в кумирах, те тоже с рюкзаками все носились"

-- Глыба, как ты смотришь, если я тебе сделаю хороший двуручник?

-- Мне меч! О-о-о-о, -- затянул расплывшийся в улыбке парень.

-- Ладно, договорились, пойдем в кают-компанию, у нас сегодня праздничный ужин.

Гуляли долго, и как принято в России, до самозабвения, со всем положенным, дикими плясками, какими-то безумными конкурсами и прочим, и прочим. После всех ужасов все радовались свету, теплу, веселью, и главное, безопасности.

Когда выпито было уже допьяна, а съедено досыта, спеты нужные песни и сказаны все тосты, офицер неуверенно поднялся:

-- Завязываем, братва. Всем отбой, -- и отрубился тут же.

Проснулся он без болей и головокружений, все-таки золотой туман -- нечто. Тело -- нет, а вот память все же подчинялась еще тем земным законам, правда, сейчас с запозданием его настигла. Пришлось покраснеть.

"Вот что ром, шутник, делает, отрубаешься нормальным мужиком, просыпаешься султаном. И поздновато задним умом за мораль думать. Да и ладно, -- оправдывал себя Миха, любуясь волнительной красотой девушек. -- И зачем мучиться угрызениями совести в таком-то опасном мире, когда смерть ходит попятам. Ах, как приятно засыпать в таком окружении", -- лидер братства заснул, не решившись будить нагих граций.

-- Хорошо вчера попировали? -- вопросил кэп у вновь собравшихся за большим столом.

-- А то, оторвались по полной, помню, как началось, не помню, как закончилось, -- за всех ответил знахарь.

-- Погуляли, теперь требуется поработать. Нам нужно готовиться к худшему, там, на поверхности, много кто нас жаждет увидеть. Надеюсь, никто не сомневается, что в покое нас не оставят, куда бы мы ни бежали. Поэтому, Твердыня, док, близнецы, через не могу придется заниматься стрелковым оружием. Стрелки, -- Михаил обратил свой взор на девушек, -- поработаете инструкторами, и помните, эти парни, возможно, будут прикрывать ваши спины. Нам всем нужно максимально усиливаться. Как жаль, что все, что так нужно, там, в реке, на двадцатиметровой глубине, в обломках, или еще хуже, унесено течением.

-- Ласка, что там у нас с элитника вышло? Там, в поле, как-то было не до этого.

-- Я трофеи Глыбе сдала, так сказать, в копилку клана, -- отчиталась администратор Злых клоунов. -- Глыба у нас ходячий калькулятор, тот еще счетовод, лучше у него узнать.

Лидер клана удивился, но виду не подал, понимая, что что-то упустил.

-- Глыба, говорят, ты у нас за казначея?

Парень значимо кивнул.

-- Змей говорил присмотри. Глыба старался.

После этих слов Войнов отчетливо вспомнил посвящение в братство, и как он устал тогда, смертельно устал, впервые отстояв столько времени на ногах. Когда всем пообещали, и они остались с братом одни, Змей попросил его:

-- Глыба отнеси меня, пожалуйста, в каюту и присмотри за этими биогенными бесценностями.

Надежда-хулиганка тут же колотушкой-дефибриллятором реанимировала впавшего было в кому внутреннего хомяка-завхоза, тот ожил и сразу развил бурную деятельность.

"Наши тысячи споранов, янтарь от скреббера, наши жемчуга, наш сахарок".

-- Глыба, сколько у нас в наличии ценностей? -- спросил командир, скрестив на удачу пальцы за спиной.

Здоровяк быстро снял рюкзак, который все последнее время постоянно носил с собой. Михаил все хотел спросить, зачем он всюду с ним таскается, но как-то не задалось, а оказалось вон оно как.

Гигант выложил памятный скифский кубок, следом драгоценную табакерку.

-- Двадцать восемь жемчужин. Девять красных, девятнадцать черных, -- Глыба выложил пластиковый контейнер. -- Тысяча двести тридцать три грамма монолита, -- нижняя губа гиганта подрагивала, и Войнов понял: его друг решил, что ему не доверяют. От осознания этого Оружейника будто под дых ударили.

-- Все-все, друг, это не ревизия, складывай все обратно. Ты, Глыба, даже не знаешь, какой ты молодец. Я-то думал, что мы все там, в водах Финского залива безвозвратно потеряли с людьми нашими. А ты, большая умничка, сохранил. И теперь нам есть чем усиливаться. А в виде премии нашему казначею и воину мы сейчас же отправляемся ковать меч.

Гигант заулыбался в пол-лица и засуетился, быстро складывая добро, будто боясь, что офицер передумает сейчас же идти в кузню.

-- Так, народ, всем на стрельбы. Как только Ласка скажет, что на сегодня хватит, можете заниматься своими делами. Док, а ты задержись на минутку, Ласка, я отпущу его буквально через минуту.

Блондинка обернулась, улыбнулась, прикусив губу, и так на него посмотрела, заставив сердце сбиться с обычного ритма, развернулась и пошла, колыхая непревзойденной красоты бедрами.

Мхаил шумно выдохнул.

Глава 18. Охота на Демона

-- Как там говорил, док? Необдуманность и неподготовленность может привести к плачевным последствиям и даже к смерти? Так что мы с тобой, Глыба, будем делать все поэтапно. За расколотую жемчужину обидно, алхимик уже запустил ее в свой какой-то новый эксперимент, так что этот ингредиент для нас потерян. Хотя можем рискнуть и целой, ради такого-то дела.

Напряженный богатырь согласно тряс головой, он даже не улыбался, все-таки изготовление меча -- дело серьезное, почти мистическое.

Что-то не получалось, они уже полдня провозились, меняя ингредиенты, и все равно ранее задуманное идеально не сваривалось вместе.

На столе в кузне лежали три когтя от элитника, несколько толстых прутков разных нелегированных углеродистых сталей и пара прутков с пружинной и инструментальной. Не получалось даже первый шаг сделать, и все тут.

Перебрались со всем скарбом в самую большую концентрацию золотого тумана у двери к реактору.

Кэп с закрытыми глазами и отрешенным видом перебирал ингредиенты, иногда подолгу зависая. Не то, не то, как будто оркестр был, и он даже играл, но в нем не было ни дирижера, ни первой скрипки. И только к вечеру, когда совсем выбились из сил, Змей понял, что ему необходимо, посмотрел на хмурого товарища, хлопнул его по плечу и обрадовал:

-- Не печалься, друг мой, я понял, чего нам недостает для твоего меча, завтра с утра идем на охоту, ни больше ни меньше, нам нужна самая сильная тварь в этой Орде. Как тебе такая разновидность активного отдыха?

Здоровяк вскочил, довольный и радостный, ответив в свойственной ему манере:

-- Глыба рад охоте. Большой охоте.

-- Тогда пошли других обрадуем. Администратор Злых клоунов еще не закончила, вот же маньячка, людям ведь и отдыхать нужно.

В штольне слышалась постоянная стрельба из автоматического оружия с небольшими перерывами, видимо для перезарядки. Офицер подошел к селектору, нажал кнопку.

-- Ласка, завязывай, готовимся к завтрашней охоте, заодно и экстремальная практика для обучающихся.

Подъехала стрелковая платформа. Девушки наводили порядок, Недосол и Пересол нагружались оружием. Обвешались, направились в оружейку, еле волоча ноги. Все были возбуждены новостью, разве что док не разделял всеобщей заинтересованности.

-- Капитан, что там за охота? -- спросила Чума. -- Хотя бы в двух словах, ну пожалуйста, кэп.

-- Тут такое дело, позарез нужны кое-какие органы и кровь элитника.

Док, услышав такое, заякорился на месте, став уже совсем другим человеком. Змей задавил улыбку, он уже хорошо изучил своего соклановца.

-- Капитан, а как же моя лаборатория?

-- Заберешь большую часть, если выгорит.

Айболит аж засветился и развил бурную деятельность, присоединившись к Недосолу с Пересолом.

-- Мы в оружейку автоматы чистить.

-- Дело, -- сказал Миха. -- Так, давайте приводите себя и оружие в порядок, через два часа жду всех на ужин. Нужно пораньше сегодня отбиться, завтра тяжелый день.

-- Змей, мы погреться в сауну, может с нами? -- сказала Ласка, улыбаясь самой нежной своей улыбкой.

Войнов с немалой толикой сожаления сказал:

-- Нужно один "Корд" под себя сделать, думаю, завтра очень пригодится.

-- Ой, капитан, можно и нам с вами? Как же мы это можем пропустить? Тридцать минут водных процедур, и мы в оружейке!

-- Тридцать минут и ни минутой больше, одна нога здесь, другая там, не успеете, ждать не буду. Время пошло.

Девушек как сдуло.

В оружейке было шумно и приятно пахло оружейным маслом, после стрельб народ чистил оружие, слушая байки дока.

-- О, капитан, решили проверить нашу работу? -- воскликнул знахарь.

-- Нет, нужно подготовить для себя винтовку на завтра, хочу попробовать наработанное сегодня с Глыбой. Да и вам помочь нужно, ваши инструкторы заняты неотложным -- водными процедурами.

Мужчина подошел к столу, где близнецы и Твердыня с доком пытались чистить свои автоматы, со знанием дела быстро показал им, как правильно разбирать и собирать оружие, как за ним ухаживать, и вкратце объяснил, для чего это вообще нужно.

-- Занимайтесь и не лейте масло понапрасну, здесь не работает правило "кашу маслом не испортить". Глыба, помоги усвоить.

Гигант со свойственным ему рвением взялся за дело.

Оружейник нашел нужный ему ящик, донес до свободного стола, открыл. Новорожденный, как всегда, пах незабываемо. Убрал промасленный пергамент, достал винтовку, прицел, магазин снарядил пятью бронебойными. Собрал, подержал в руках -- винтовка ему понравилась. Решил сначала пристрелять. Тележка послушно встала на пятистах метрах. Змей посмотрел в оптику на мишень -- подсвечена, идеальные условия для выстрела, настроил прицел по наитию, как чуйка подсказала. Подложил мешок с песком для упора. Прицелился, выстрел, "Корд" ощутимо вдарил в плечо. Михаил улыбнулся -- силен, бестия. Посмотрел -- восьмерка ниже центра. Отличный показатель для холодного выстрела. Еще трех выстрелов хватило, чтобы идеально отстроить винтовку.

Тут и девушки подтянулись. Прошли вместе в оружейку.

-- Что ж, -- обмолвился Миха, положив на стол для разборки оружия винтовку. -- Всем ты хорош, "Корд", вот только громкий очень. Постараемся все лучшее усилить, а недостатки придушить. Глыба, действуем, как сегодня отрабатывали, старайся убирать быстрей ненужное, следи за моими действиями.

Гигант кивнул, сам хмурый, сосредоточенный, серая скала, а не человек.

-- Глыба будет стараться, -- заверил богатырь, потрясая стены басом.

Войнов снял фляжку с пояса, открутил крышку, сделал большой глоток, представив себе весь процесс в целом.

-- Приступим, -- и, закрыв глаза, вошел в состояние "Оружейки".

В этом призрачном мире он чувствовал себя все уверенней, было заметно -- его возможности возросли, теперь он увидел, как его вторые прозрачные руки как бы отделяются от реальных, сжимающих край стола. Он попробовал и наполовину призраком вышел из своего тела, нагнулся. Дальше не смог, необъяснимый дискомфорт и животный страх остановили.

"А если?.. Нет, не поддавайся искушению, работай, работай", -- остановила спасительная мысль.

Призрачные руки подняли оружие. Притихшие наблюдатели увидели, как капитан застыл, будто статуя, вцепившись в стол.

Винтовка сама собой поднялась и вмиг разобралась, детали разлетелись, повисли в воздухе, кружась, и медленно опустились обратно. Глыба выложил коготь элитника прямо на детали и быстро отдернул руку. Михаил видел, что от когтя исходило темное свечение, -- это дополнение подходило, контуры деталей не нарушались. От следующего когтя, как понял Оружейник, подходила только половина, ненужную часть отделил, отложил на край стола. Великан тут же убрал. Остальные восемь не подошли. Еще подошел небольшой кусок, граммов пятьдесят, янтарного массива от скреббера и девять горошин с фиолетовым отливом того же происхождения. Следом гигант одну за другой стал выкладывать жемчужины. Офицер смотрел и ждал, при каждом выкладывании контуры деталей винтовки искажались, и ему приходилось убирать ненужное на край стола, а силы убывали и убывали.

И вот удача, Глыба выложил одну из красных жемчужин, линии деталей даже не дрогнули, а стали еще четче и как будто связались одним темно-бордовым цветом. Похоже, в оружейной даже дышать перестали. Детали будущей винтовки опять взлетели в воздух и распались на мельчайшие искорки, рой огненных мошек за удар сердца собрался в одно целое, в невероятную по красоте винтовку. Создание медленно опустилось на стол.

"Едва выдержал", -- выдохнул мужчина. Его лихорадило, одежда промокла от пота.

Сил не осталось, но он не смог отказать себе в удовольствии взять "Хищника" в руки, осмотрел, всем своим естеством почувствовал смертоносную силу винтовки и ее дикую злость и жажду крови.

Хищник был невероятен: теплый, словно живой, конструкция изменилась и, похоже, стала неразборной, затворная ручка исчезла, дульный тормоз стал длиннее, а ствол намного короче, толщиной сровнявшись с дульным тормозом, весь "Корд" покрывали какие-то темно-бордовые потеки. Оружейник отстегнул магазин, если теперь его можно было так назвать, патроны и вовсе удивили: гильза блестящего бордового цвета, а вместо пули, будто клыки кто-то вставил.

-- Ну не знаю, но выглядит зловеще, -- сказал Миха. -- Ласка, опробуйте, пока я в себя прихожу. Я в душ, не хочу на ужине нормальным людям своим амбре аппетит портить.

-- И все же наш лидер, -- сказала блондинка, -- самый невероятный человек из тех, что я встречала, -- все присутствующие с этим согласились, обступив винтовку, если можно так сказать о необъяснимом, лежащем на столе.

-- Поэтому мы и следуем за ним, -- высказался Твердыня.

-- Наш кэп настоящий артефактор, вы понимаете это, я счастлив, что нахожусь рядом с ним, -- потирая руки, сказал док, видимо, представив на мгновение возможные совместные проекты.

Долго задерживаться в душе Змей не смог, хотелось самому опробовать "Хищника". На стрелковой платформе собрались все, даже Тигра с Тенем позабросили и кухню, и свои подвижные игры.

-- Капитан, ваш "Хищник" очень красив, невероятно удобен и легок, хотя по виду не скажешь, но есть одно но.

-- И какое же? -- удивился Войнов.

-- Это невероятное произведение искусства не стреляет, -- с легким укором сказала Ласка. -- И еще, оно неразборное.

-- Да, неразборное, -- подтвердил офицер.

-- А как же? -- недоуменно спросила самая быстрая на язык.

-- Как я понимаю, остаточные пороховые газы, нагар, отдача и даже звук выстрела -- это пища для "Хищника". А то, что не стреляет, характер у него такой, из чужих рук не хочет кормиться. Ты уж извини меня, дорогая.

Ласка забеспокоилась, подумав, а не бредит ли ее любимый, тут же вспомнила, что совсем недавно она уже попадала в схожую ситуацию, и что вышло, капитан оказался на все сто прав, а она выглядела, как школьница.

Мужчина взял в руки "Хищника".

-- Что ж, зверь мой, будем дружить. Я не буду стрелять по мишени, не хочу попросту тебя беспокоить. Завтра в реальном бою проверю.

Он по наитию закинул винтовку, и к всеобщему удивлению, она не упала, держалась за спиной, плотно прилегая к одежде, и совершенно ему не мешала. Это и самого Змея удивило, а на вопросы друзей он лишь пожал плечами и многозначительно сказал:

-- Артефакт, я и сам многого не знаю. Пошли ужинать, а, есть хочется капец.

С готовкой проблем не возникло, того, что приготовили для пира, еще на неделю хватит.

Слюной зайдешься, как аппетитно пахло выставленными на стол пирогами.

"Что за люди эти, Пересол и Недосол, везде успевают, а готовят -- пальчики проглотишь", -- подумал Оружейник. Пироги под крепкий чай пошли на ура.

-- Вот теперь и поговорить можно, -- сказал насытившийся Миха. -- Ласка, как думаешь, та тварь, что мы добыли, самая сильная была в Орде?

-- Думаю нет, слишком большая Орда, скорей всего, мы зацепили лишь край ее, но после той бойни, что мы устроили, Орда должна была сместиться, ведь здесь у тира больше всего пищи. И, по логике, главная тварь тоже должна быть рядом.

-- Вот и я так думаю, на это вся надежда. Все, дамы и господа, отдыхаем, завтра у нас большая охота на невероятно сильного зверя.

Разбудил командира бодрящий запах кофе и хлеба. Михаил проснулся, уколола мысль: "А откуда запах кофе?". Открыл глаза, девчата уже были одеты и с оружием, а Ласка держала подносик с большой кружкой кофе и свежей выпечкой.

-- Капитан, завтрак в постель, и на охоту. Докладываю, народ собрался, только вас с "Хищником" ждем.

-- Чего сразу-то не разбудили?

-- Бережем, -- ответила Чума.

-- Как же я так, на охоту и опоздал, раньше такого со мной никогда не случалось, -- больше для себя сказал Войнов.

-- Притомились вы вчера, -- ответила, невинно улыбаясь, Мамба.

Перед выходом из бункера, как принято, присели на дорожку. Все пожелали Змею ни пуха ни пера, получив традиционный ответ "к черту", нагрузились по полной и вышли из бункера.

Проход Твердыни работал, как хорошие швейцарские часы.

Пред выходом на крышу Оружейник остановил всех.

-- Работаем, наблюдаем, все по возможности скрытно. Если нужный нам босс рядом и действительно обладает разумом, как утверждает док, заметив нас, может повести себя, как нам не надо. Наша задача побольней приложить его, и пусть сам к нам бежит, если он когти отбросит даже в ста метрах от тира, мы его оттуда вряд ли достанем. Так что в голову бьем под самыми стенами.

-- Близнецы, вы к лебедке, по-тихому замените люльку на петлю, как и договаривались. Тигра, Тень, ваша задача -- следить, что за нашими спинами творится, всякое может быть.

Командир приоткрыл дверь, разведчики проскочили в щель. Он отсчитал до десяти, кивнул: "Если Тигра не отсигналила, значит, на крыше все спокойно".

-- Давай, Ласка, по-тихому разведай, что там да как, и есть ли объект.

Валькирия вернулась быстро, с натянутой улыбкой и тревогой в глазах.

-- Там он, здоровенный, раза в два больше давешнего, рогатый, примерно в тысячи метрах на восток. Видимость отличная, вокруг него пустота метров триста в диаметре, лишь несколько элитников помельче в прислуживании и целая гора черепов, он жрет их, как маленькие тянучки. Может, ну его, отойдем, не будем будить лихо, пока оно тихо?

-- Посмотрим, кто не рискует, не пьет шампанского. А оно нам во как нужно, -- проведя пальцем по горлу, ответил Миха.

Пригнувшись, выбрались на крышу. Огневые точки остались на месте, Змей занял одну из лежанок, осмотрелся. Все как говорила Ласка, в тысяче метрах на восток сидело что-то среднее между гориллой и носорогом, рог был один, смотрелся внушительно. Рядом с чудовищем лежала огромная куча голов, три элитника буквально ползком постоянно докладывали к этой куче, а монстр иногда одаривал своих приближенных, нет-нет да бросаясь в них чьей-нибудь головой. Твари дрались за головы, а монстра, видимо, забавляли эти свары, он задирал морду и ревел, щелкая страшной челюстью.

"Да этот единорог пузатый из преисподней все пять тонн весит, а то и больше", -- присвистнул Войнов.

-- Твердыня, -- позвал он.

Твердыня подобрался к Оружейнику, согнувшись.

-- Извини, мастер, не удастся тебе пострелять, иди вниз, открой проход и жди, вдруг придется отступать по-срочному.

Твердыня ушел, сохранив впечатления на всю оставшуюся жизнь, -- ранее таких тварей и в таком количестве он не видывал.

-- Братва, нужно поговорить, -- тихо сказал Змей и покинул лежанку. -- План такой, тварь большая и явно очень опасная, но попытаться стоит, когда еще такое представится. Считаю неправильным упускать такой шанс, заодно и себя, и оружие в бою проверим, против такого-то противника. На всякий случай Твердыня проход держит открытым. Если я крикну "полундра", без разговоров всем сматываться. Понятно?

Народ внял и хоть сейчас был готов выполнить.

-- Боязно, но мы с тобой, капитан, -- за всех ответила Ласка.

-- Змей смелый, -- добавил Глыба.

-- Теперь по тактике, братва, я постараюсь выбить ему глаза, это его не убьет, даже если ранения будут сквозные. Судя по бою с тем элитником, такие твари очень живучи. Ласка, Чума, Мамба, бьете по суставам передних лап, сначала целим в левую, она у него основная, нужно лишить его подвижности и возможности подобраться к нам. Глыба, док и близнецы в твоем подчинении, стреляешь в миньонов, они обязательно потянутся за своим хозяином. И посматривай за спину, тут целая Орда, могут что-нибудь удумать, там Тигра, если дам команду, сразу переводи огонь на ту сторону.

-- Понял, командир.

-- Тогда начинаем, стреляю первым.

Михаил привычно заполз на лежанку.

"Правильно Ласка говорила, условия идеальные, влажности нет, ветра почти нет, солнце за спиной, -- потянулся за винтовкой, дотронуться не успел, а "Хищник" был уже в руках. -- Круто. Это второе изделие, от которого только радость, и столько всего нераскрытого впереди, все-таки как же приятно быть создателем".

Посмотрел в оптику и будто очутился рядом с целью, по рылу твари двигался красный крест в круге. Целеуказатель -- отлично, получше лазерных прицелов будет. Офицер навел его на глаз, вернее, щель меж двух толстых пластин. Выдохнул, задержал дыхание и меж ударов сердца нажал на шершавый курок, ничего не произошло, на месте глазной щели остался закрашенный красный кружок, рядом от ударов сердца, дергался целеуказатель. Навел на другую щель, нажал, получил то же самое, красная метка осталась на месте. Монстр шевелился, хрустел очередной головой, а метки не сдвигались. Змей навел ствол на носовую впадину, нажал на курок, про себя приказав: "Огонь". Винтовка завибрировала, как айфон, а от морды монстра в разные стороны полетели кровавые ошметки, похоже, тварюга враз лишилась и зрения, и обоняния.

Валькирии разом вскрикнули, увидев этот фейерверк из костей, мозгов и крови, окутавший гориллу-носорога. Тварь сотрясла пространство таким визгом и ревом, что даже здесь, на расстоянии километра, эта волна придавила, и заложило уши. Монстра откинуло, даже перевернуло через голову.

Да это не винтовка, это гаубица.

-- Стрелять, мать вашу! -- заорал Войнов.

Девушки тут же начали отстрел. Чудовище рвануло к тиру, больше напоминая локомотив при наборе скорости.

"Вот же тварюга, четко определила, откуда идет угроза".

Капитан поймал в прицел правую лапу, два раза быстро нажал на курок и выплюнул приказ: "Огонь". Мгновенный отзыв вибрацией, и правая лапа монстра отлетает напрочь. Тварь оступилась на кровавой культе и, как бульдозер, зарылась рылом в землю.

-- Братва, бьем по миньонам.

Три твари бежали клином и были совсем рядом. Змей забил в магазин пять патронов, понимая, что не успевает, прыгнул на парапет, еще в воздухе доставая "Черный Свет". Одну у самой стены добили стрелки. Две другие по-кошачьи прыгнули на стену и начали стремительно подниматься.

Две очереди в головы каждой, и тварей сбросило со стены. Тут их и добили всем скопом. Ласка подбежал к сидящему командиру, помогла сделать пару глотков живчика.

-- Ты как?

-- Вроде очухался.

-- Кэп, давай не хандри, без твоей пушки, похоже, никак. Там главный на подходе, ковыляет медленно, но как танк, не остановить, он уже почти под стенами.

-- Стреляйте в голову.

Ласка умчалась, крича: "Стреляем в башку!".

Живчик придал сил, вот же живая вода. Кряхтя, мужчина встал и ужаснулся -- лапа большого босса уже зацепилась за парапет.

-- Полундра! -- во всю силу своих легких заорал капитан.

Его бойцы грамотно отступили, стреляя на бегу. Вот и Тигра с Тенем пробежали, в дверях, ведущих вниз, остановились, там же стоял и Глыба.

-- Давай вниз, парень, -- закричал Змей.

Гигант покачал головой и вскинул свой "Печенег", мол, будет здесь до конца.

Чудовище уже перевалилось через парапет, частично обрушив его. Миха вскинул винтовку, отметил пять точек, подгадав, чтобы заряды прошили не только голову, но и все туловище.

-- Лопай, тварь! "Хищник", огонь!

В таком ажиотаже он даже вибрации не ощутил, а монстра будто вспучило, громада пару раз дернулась и издохла. Конечно, когда тебе пять крупнокалиберных железок вгрызутся в голову, а выйдут, пардон, из задницы, и демон из пекла издохнет. Войнов посмотрел и скривился -- задницу у твари и в самом деле удалось отстрелить.

Тигра с Тенем уже прыгали во всю на монстре, соревнуясь, кто кого выше подпрыгнет.

Капитан подошел к двери и проорал:

-- Эй, бойцы, отбой! Трофеи наши, шевелись обратно.

Услышав оклик капитана, девушки стремительно преодолели расстояние и буквально повисли на шее мужчины. Ласка, чмокнув в щеку, с укором сказала:

-- Больше не делайте так, всем приказали отходить, а сами остались.

-- Ласка, настоящий боевой офицер именно так и должен поступать, прикрывая отход своих. И хватит лясы точить, пока Орда в замешательстве, подымаем элитников. Давай-давай, братва, пошевеливайся! Время -- жемчуг!

Глыба быстро скинул петлю, зацепил за лапу твари, рывком затянул и дал команду Пересолу. Натужно ревя, заработал подъемник. "Вот, -- подумал Миха, -- мы бы просто не подняли большого этим приспособлением".

Всех трех элитников подняли быстро, правда, последнего пришлось затаскивать, помогая баграми, но справились.

Оружейник выдохнул, все получилось, он присел перевести дух. Подбежал док.

-- Капитан, тварюгу не вскрыть, одолжите, пожалуйста, ваш "Аристократ".

-- Конечно, док, -- и он протянул свой нож.

"Надо бы сделать всем ножи, ведь хотел же -- забыл".

-- Змей, -- подбежала Ласка, едва ли не подпрыгивая, -- у главного десять красных жемчужин и почти сто горошин, а споранов сотни три, и еще янтарь узелковый, много, я о такой добычи с одной твари даже в байках не слышала.

-- Ласка, скажи доку, пусть всю требуху у тварей забирает, и когти, клыки с рогом не забудьте.

Валькирия кивнула.

-- Док не смог, силы не хватило, а вот Глыба это уже сделал. Ваш нож -- просто чудо какое-то. Да и вы сам чудесный, повезло нам, -- и девушка побежала назад, там же было так много интересной работы.

К вечеру туши, разделав, покидали вниз.

Грязные, усталые, все в крови, но безбрежно довольные, Злые клоуны побрели домой, где всегда тихо, есть горячая вода, еда и золотой туман.

Глава 19. Орк

Добыча оказалась солидной. Двадцать четыре жемчужины, из которых восемнадцать красные, и еще много чего полезного.

Все это не давало спать, гнало с кровати.

"Нужно использовать все по полной", -- решил лидер клана, осторожно вставая с постели. Одевался по дороге, идя на запах. В камбузе, несмотря на раннее утро, было весело и оживленно. Близнецы выпекали что-то сладкое, а вот хлеб уже стоял на столе, высокий, румяный, с аппетитной корочкой, а пах -- закачаешься, дразнился "всему голова". Хотелось схватить еще пышущую жаром печи горбушку, намазать маслом и эх...

Тигра с Тенем уже находились здесь.

"Все же какие талантливые воспитанники".

-- Привет, парни, спозаранку, а уже в деле.

Близнецы, гремя противнями, суетились у зева большой духовки, вытаскивая оттуда очередную вкуснятину. Ни на секунду не останавливаясь, Пересол поприветствовал:

-- Доброе утро, капитан, наша бабушка, когда под утро подходила к печи, говаривала: "Хороший хлеб солнцу вставать помогает". Вот и мы чтим традиции.

-- Доброго утра вам, кэп, присаживайтесь, позавтракайте, -- добавил Недосол.

-- Хорошая у вас была бабушка, правильные слова знала.

Подскочили Тигра с Тенем, Михаил погладил своих любимцев. Им Пересол выложил большую тарелку отваренных креветок и попкорна, треск зазвучал на весь камбуз.

-- Любят они тварей морских, -- сказал Пересол.

Главе братства досталась большая кружка кофе, свежий хлеб, масло, сыр и два пирожка с вишней.

-- Приятного аппетита, кэп. Приятного аппетита, Тигра, Тень.

-- Как же хорошо, -- сказал стрелок, вставая со стула. -- Спасибо. Можно еще парочку с вишней с собой?

-- Капитан, вам все можно.

Пересол быстро завернул в плотный пергамент три пирожка и подал офицеру.

Войнов вышел из камбуза, оставив там счастливых воспитанников и не менее счастливых поваров, в одном из его карманов лежал сверток, слегка обжигающий грудь, но зато пахло непередаваемо вкусно. Не выдержал, прямо на ходу достал, развернул, откусил.

-- Ум-м, -- оставшиеся завернул и положил на место.

Пока шел до двери в реакторную, наслаждался вкусом угощения и мастерством близнецов, думал, правильны ли намеренья. Когда дошел, еще больше укрепился в выбранном пути. Запор бронированной двери даже не сопротивлялся, почти сам открылся.

-- Ого, -- вырвалось у кэпа, когда он прошел видимый через стекло коридор и повернул направо.

Радоваться было чему, в огромном помещении концентрация золотого тумана колоссальна, и вот что интересно, ранее Змей ошибался, думая, что это эффект от работы реактора, оказалось, нет, у установки регенерации воздуха плотность тумана оказалась значительно выше. Там же нашлось множество подсобных помещений, лучшее лидер клана без застенчивости захапал себе. Фактически это три помещения. Одно большое, квадратное с очень высокими потолками и вытяжкой, дальше, через короткий коридор, уютное прямоугольное помещение, отделанное деревом, и что немаловажно, в следующем помещении через стеклянную дверь находилась туалетная комната с душевой кабиной, раковиной и унитазом. Тут тебе и испытательный полигон, и хорошая спальня с удобствами. Офицеру казалось это чем-то вроде каптерки, здесь находилось почти все, от трусов до парок. Нашел грузовую тележку и вывез эту массу одежды и обуви в какую-то подсобку на самом выходе из реакторной.

"Вряд ли здесь кто-нибудь поселится".

По ходу этой канители подобрал себе рабочий комбез и обувь и тут же переоделся.

"Ну вот, хоть стал похож на человека и командира".

Взял также пару белых комплектов с шапочками атомщиков -- понравились качественный хлопок, отличный крой, самое то для будущей мастерской. Нашел и комплект для Глыбы, для кого его шили, Войнов не знал, но хотел бы увидеть и сравнить его с другом.

Оказалось, пока Оружейник "развлекался" в реакторной, его обыскались и сейчас сидели обсуждали, что толкнуло капитана выйти из бункера рано поутру.

-- Так, команда, слушай меня, -- прервал множественные вопросы командир. -- С сегодняшнего дня прием алого гроха обязателен всем без исключений, утром и вечером, Недосол, Пересол, контроль за вами. Док, за тобой обеспечение и дозировка для каждого. Глыба, с сегодняшнего дня выдавай доку все, что он будет запрашивать. Прямо сейчас все переезжают со своих обжитых мест в реакторную, я там был, концентрация золотого тумана в разы больше. Одно из помещений я очистил, оно мое, не трогать. Кстати, там одежды полно, советую всем прибарахлиться. Прошу всех по максимуму использовать свои таланты, как -- решать вам. Буквально завтра-послезавтра будем усиливаться жемчугом, может, кому-нибудь и повезет.

До обеда переехали и обустроились, довольными остались все. Собрались в кают-компании, беседовали, делились впечатлениями. К главе братства подсел Твердыня.

-- Кэп, вы не против, если я создам жилую зону в реакторной, более выгодную для всех? Материала полно.

Офицер понял, о чем говорит Твердыня, здесь располагался здоровенный склад то ли остатков, то ли невостребованных строительных материалов.

-- Конечно, мастер, было бы здорово.

Твердыня протянул Михаилу листок с рисунком.

-- Что это? -- спросил Змей.

-- Взял на себя смелость спроектировать вашу мастерскую.

Лидер клана присмотрелся, он даже не мечтал о таком.

-- Великолепно, -- только и смог произнести стрелок.

-- Значит, утверждаете?

-- Да, буду обязан. Когда начнете, мастер?

-- Сейчас.

-- Хорошо.

Кмандиру нравилось, как это человек принимал решения.

Отобедали, как и положено на флоте: первое, второе, третье и компот.

-- Эх и разбаловали вы нас, -- обратился Оружейник к поварам.

Близнецы лишь улыбались.

"Надо их как-то премировать, обязательно подумаю над этим", -- решил Войнов.

-- Друг, есть желание сходить на крышу? Нужно обстановку разведать и тварей проредить, а то мы тут в комфортной, но западне.

-- Глыба готов.

Тигра с Тенем тут как тут, Тень устроился на плече, Тигра дышала в колено.

-- Ласка, Чума, Мамба, берите по ящику лимонок, Глыба -- два ящика, один для меня.

На поверхности все прозаично, уже на втором этаже они услышали ужасающий ор тварей, хоть уши затыкай. У самых стен шла нескончаемая битва за мясо элитников.

-- План таков, у каждого из нас по двадцать Ф-1, -- сказал Миха. -- Бросаем пять штук, ждем тридцать минут, бросаем, и так, пока не закончатся гранаты.

Распределились по периметру, Кэп отдал команду. Череда взрывов и свист осколков перекрыли все, через несколько минут набежали новые твари, и все повторилось.

Перед уходом посмотрели на дела рук своих.

-- Сколько споранов пропадает, целое состояние, -- с сожалением сказала валькирия, глядя на вал мертвечины, окружающий тир.

Шли домой в приподнятом настроении, появилась перспектива выйти в ближайшее время.

-- Капитан, будем каждый день ходить? -- спросила Мамба.

-- Да, -- ответил Змей, -- пока не проредим настолько, что сможем выйти.

"Все же Твердыня невероятный человек".

Глава братства стоял в своем новом обиталище. Вроде ничего существенного, на входе стояла широкая плита, работающая ширмой, скрывая пространство мастерской от любопытных взглядов и делая его более уютным. Изменился пол, стал идеально ровным, серым, нескользким, по центру стоял большой массивный железный стол в форме широкого креста, а над всем рабочим пространством нависал огромный купол вытяжки, на краях которого крепились фонари, светившие в центр.

-- Чудесно!

Стрелок подошел к столу, взялся за него, и через несколько секунд по верстаку пробежала широкая радужная полоса. Отстранился -- упадка сил даже не почувствовал, подумав: "Возможно, эффект от золотого тумана". Погладил черную матовую поверхность.

"Красотища!"

Взялся за купол, через несколько ударов сердца и его структура изменились, а лампы вытянулись, стали больше похожи на прожекторы. Отошел к самой двери, рабочее место смотрелось тяжелым темным ядром всего пространства. Войнов и сам не ожидал, что получится так притягательно.

Оружейник заулыбался:

-- И вправду, какая-то влекущая к себе черная дыра. Руки зачесались, как захотелось поработать.

Как говорится, на ловца и зверь бежит. За входной дверью раздался бас друга:

-- Капитан.

-- Заходи, Глыба.

Гигант вошел нагруженный, как верблюд в торговом караване, и застыл, оглядываясь и не понимая, туда ли он попал.

-- Что же ты, выкладывай все на стол.

Здоровяк все аккуратно выложил, любуясь столом. Кэп удивленно уставился на огромное сердце твари, оно нет-нет да сокращалось.

"Вот же, разум отказывается верить в подобное, но глаза же видят".

-- Это большого?

Богатырь кивнул. Рог и эти семьдесят сантиметров скрученной мощи даже здесь, на темном столе, вызывали опасение и уважение.

-- Так, Глыба, пошли переодеваться, -- увидев вытянувшееся лицо , офицер рассмеялся. -- Для каждой ответственно точной работы должна быть своя одежда, положено так, понимаешь.

-- У Глыбы нет нужного, -- будто мехи в кузне задействовал, вздохнул гигант.

-- Зато у меня для тебя есть, -- подбодрил его Командир.

Кэп и Алеша Попович выглядели феерично во всем белом у темного ядра мастерской. В святая святых просочилась администратор Злых клоунов и остолбенела.

"Нужно попросить Твердыню сделать мощную дверь с внутренним запором", -- подумал Михаил.

-- Капитан, можно нам поприсутствовать? -- тонким детским голосом попросила Ласка, глаза у нее были, как у маленькой девочки, впервые попавшей в "Детский мир" на Лубянке.

Лидер клана кивнул и рукой указал в угол, там стоял длинный кожаный диван, туда и прошмыгнула вся компания с Тигрой и Тенем во главе.

"Точно дверь делаем, нет, две, для уверенности".

-- Что ж, второй подход, -- тихо сказал Змей. Глыба кивнул. -- Работать будем в несколько этапов, так правильнее. Сердце выкладывай последним. Да поможет нам золотой!

Оружейник уже попривык к плотному туману на новом месте, когда знаешь, что это на пользу, можно и потерпеть. Сейчас же он возлагал большие надежды на действие этой таинственной субстанции.

Глава братства посмотрел на товарища, стоящего напротив, слегка кивнул, мол, готов, и этот мир почти перестал для него существовать.

Начали с тех же ингредиентов, что отрабатывали ранее, быстро определившись с рогом, -- он подошел сразу, еще отобрались два когтя от главного босса, восемьдесят граммов янтарного массива и, удивительно, небольшой слиток серебра.

Капитан смотрел на увеличивающуюся кучу и с легким беспокойством думал: "Не громоздкий ли меч получится?". Наконец вышли на финишную прямую, как ни странно, подошло пятьдесят пять споранов от скреббера, сотня гороха того же носителя и две красные жемчужины. Аура всех материалов держалась в красно-зеленом диапазоне. Сердце демона изменило все, материалы вспыхнули и засияли, пульсируя в такт сокращению сердца фиолетовым.

-- Наконец-то, -- обрадовался офицер, смахнув воображаемый пот со лба.

Зрители на диване даже пошевелиться боялись, док и вовсе наклонился вперед, буквально пожирая глазами, наблюдая за действием, разворачивающимся на темном столе. Твердыня так же испытывал напряжение, как гончая, увидевшая зайца.

И вот хаос, несуразная куча выбранных материалов, поднялась в воздух и начала медленно кружиться, все убыстряясь и убыстряясь, Гигант едва успел уклониться и уже на коленях убрал все лишнее со стола и отполз. Шумно включилась вентиляция, ветер уже вовсю свистел, трепал волосы собравшихся, а кэп стальным обелиском стоял совсем рядом с торнадо, будто приваренный к кресту. Когда присутствующим пришлось цепляться за здоровяка и испытать реальный страх за свою жизнь, все смялось в большой блестящий нежно-фиалковый шар с баскетбольный мяч размером. Он с грохотом рухнул на центр стола, пыша жаром. Вентиляция выла, работая на пределе.

-- Первый этап, -- сказал лидер клана и отстранился от стола.

Глыба помог Змею дойти до кожаного дивана. Змей очнулся через час. На вопрошающие обеспокоенные взоры собравшихся сказал:

-- Все нормально, чувствую себя хорошо.

Великан протянул флягу. Командир взбодрился, посмотрел на стол. Фиолетовый шар через ровные отрезки времени продолжал пульсировать.

-- Остыл? -- спросил Оружейник, посмотрев на Алешу Поповича.

-- Глыба подходил. Шар теплый.

-- Хорошо, продолжаем. Поехали! -- и глава братства взял в призрачные руки шар и стал сжимать, как снежок, дожав до размера грейпфрута. Уплотнившись, шар стал темно-фиолетовым и очень нагрелся. Жар, исходящий от него, похоже, подпалил брови офицеру, и он невзначай, по наитию, как будто держал в руках горячий пончик, обжигающий руки, подул, желая остудить.

Каково же было удивление сидевших на диване и увлеченно смотревших металлургический триллер, когда на их глазах здоровенный шарикоподшипник фиолетового цвета подскочил в воздух и начал, как будто это шар из теста, разминаться, лепиться, сжиматься. Опять заработала на полную вытяжка. Температура в помещении стала быстро расти, и вдруг изо рта Оружейника вырвалась белая струя холода, остудив не только уменьшившийся шар, но и всю мастерскую, черный стол покрылся изморозью. Док вскочил, замахал руками и, как настоящий фанат, стал скандировать: "Змей! Змей! Змей!". Его поймали и водрузили обратно на диван, заткнув рот ладошкой Глыбы, чтобы не мешал.

-- Второй этап, -- сказал стрелок и отошел от своего крестообразного верстака.

Его уже привычно уложили на диванчик. очнулся, сказав:

-- Удивительно, но чувствую себя, будто только что с курорта вернулся. Глыба, как там шар, оттаял?

-- Глыба подходил. Шар теплый.

"Постоянство -- хорошее качество", -- подумал лидер клана.

Он сбил шар в четкий куб. Сколько раз командир его надрубал, изгибал и снова превращал в ровный кубик, не сосчитать. Когда цвет кубика стал почти черным, офицер остановился. Форму меча он давно представлял, это будет чинкведиа с очень широким треугольным клинком, ее еще называют "Божественной пятерней" -- очень древняя форма, один недостаток, клинок всегда получался чрезмерно тяжелым, даже в кинжале. Стрелок хотел немного видоизменить традиционную форму, так называемую сильную часть клинка сделать еще более широкой, почти в ширину изогнутой полумесяцем гарды, а вот слабую выполнить в форме обычного клинка, только вместо дола пустить ребро жесткости усиления, как у классической чинкведиа, через весь клинок до эфеса. Теперь он уже полностью представлял себе меч, до мельчайших подробностей, от навершия в форме оскалившегося орка до почти прозрачной режущей кромки и клейма клинообразной формы в виде оперения стрелы с рожей смеющегося злого клоуна.

Металл потек, постепенно приобретая ту форму, которую Змей так желал, Оружейник осмотрел на свое детище, и едва сам не задыхался от охватившего его восторга.

-- Здравствуй, "Орк"!

Клинок с темно-фиолетовым отливом очнулся, поприветствовал своего создателя рыком. Это даже как-то озадачило главу братства, будто свой пес зарычал на хозяина.

Капитан подошел и протянул меч столбом стоящему Глыбе. И только когда Гигант принял драгоценность в руки, офицер вдруг обнаружил, что он вышел из своего тела и находится около брата призраком, да и сам гигант и остальные выглядели как-то непривычно, полупрозрачно, будто из стекла сделаны. Войнов впервые обратил внимание на живых, находясь в этом состоянии, и увидел контуры органов, хотя в это не было ничего занимательного, а вот пылающие субстанции в области солнечного сплетения у всех присутствующих притягивали взгляд. Небольшие, ослепительные парные звезды бушевали, кружась друг подле друга протуберанцами, в пределах телесных оболочек, и у всех они отличались. Сногсшибательное зрелище, глаз не оторвать.

Миха тут же осознал: "Это же душа и дар, и у каждого они разные". Все это промелькнуло, как мгновение, он ощутил пронизывающий холод и ринулся к своим парным звездам, греться в их лучах.

Лидер клана отошел от стола, он был доволен, открывающиеся возможности будоражили.

-- Глыба, как тебе?

Здоровяк кивнул, говорить он не мог, так и держал в двух руках меч, любовался.

-- Имя ему Орк, знай, у него строптивый характер, не давай ему слабины.

Все это время Ласка просила парня дать ей подержать это чудо почти в ее рост. Гигант смилостивился.

-- Ух ты, -- взахлеб восхитилась валькирия, -- да он весит на уровне обычного полуторного меча! Ну, может, чуть больше, максимум два килограмма, а по виду все двадцать, -- сделав нижнюю блокировку, еще больше восхитилась, -- тут нижней частью клинка можно, как щитом, пользоваться.

Вмешалась Чума:

-- Ласка, смотри, навершие как живое.

Девушка аж охнула, обратив внимание на голову орка. Пока блондинка с Чумой восхищались, а док с Твердыней стояли в очереди, пользуясь моментом, умней и прагматичней всех поступила Мамба.

Она подошла к Михаилу, взяла за руку, ласково заглянула в глаза.

-- Змей, прошу, сделай мне меч, винтовки твои -- чудо, но в ближнем бою сделанный тобою меч может жизнь спасти.

А что он мог сказать, пришлось соглашаться, и с остальными повисшими на его шее -- тоже. К вечеру этого дня Твердыня смастерил, по просьбе Оружейника, дверь, открыть которую мог только Войнов.

Натаскав в мастерскую материалов и провизии, офицер с великаном ушли в отрыв на трое суток, не заметив, как Тигра с Тенем под шумок проскочили и со всей тщательностью спрятались. Капитан, призвал каждого усиленно заниматься своим даром, а девушку дополнительно раз в сутки наведываться на крышу и прорежать Орду. Тень с Тигрой не попались на глаза.

"Где-то бегают, -- подумал кэп, -- ладно, увидимся через три дня".

-- Глыба, начинаем.

И они погрузились в работу, душа стрелка трепетала от предвкушения.

"Становлюсь зависимым, я теперь, пожалуй, уже не смогу без этого".

Целый день готовили исходный металл для будущих клинков. Отдыхали тоже с пользой, буквально светящийся от счастья гигант кружился со своим мечом, нарабатывая навыки для замкнутых пространств.

И капитан не тратил время зря, он все больше и больше времени проводил в состоянии "Оружейки", хотя понимал, что это самоназвание совершенно неправильное, скорей всего, он попросту наловчился выходить в астрал и оттуда мог воздействовать на предметы.

Даже на отдыхе он постоянно экспериментировал, просто изучая окружающее или пытаясь создавать что-то полезное, постепенно придя к мысли, что нужно пробовать малые формы, понимая -- за этим будущее, и его сила, и сила клана, возможно, возрастут, если удастся создать что-нибудь стоящее. Змея просто трясло.

"Как хочется все бросить и дерзать на новом поприще. Становлюсь похожим на дока", -- с усмешкой подумал про себя Миха.

Исходный металл для мечей и ножей они сделали, и даже чуть больше, все шло с опережением плана, поэтому друзья решили до отбоя заняться каждый своим. Глыба с "Орком" кружились в вальсе, а командир сидел на диване, вертя в руках небольшой шарик полученного металла, забавлялся, то скатывая его, то вытягивая в проволоку.

Тут он и увидел лазутчиков, преспокойно сидевших на диване рядышком. Оружейник улыбнулся -- этих двоих не проведешь, если надо, в щель пролезут, как ни крути, настоящая разведка.

Тигра, зевнув, как-то нерешительно подошла, будто боясь, что ее будут ругать.

Офицер вернулся в тело, погладил боевую подругу, и она улеглась рядом, следом прискакал Тень и вскарабкался привычно на плечо.

"Вот же хитрюга".

Глава братства посидел немного расслаблено, ему всегда было хорошо рядом с Тигрой и Тенем. Долго не выдержал, переместился в астрал и начал нарабатывать навыки утончения проволоки, попутно разглядывая крысу. Все у не было так же, как у людей: две звезды жгутами протуберанцев заполняли все тело. Михаил

случайно выронил проволоку, упавшую прямо на Тигру и, потянувшись за металлом, сразу заметил изменение: сильно усилился и изменился цвет отдельных протуберанцев.

Командир аж подкинуло, и он поспешил к своему крестообразному верстаку, взял излишек металла, разделил на три части и решил обогатить их.

С одним слитком он соотнес янтарь, спораны от скреббера и кусок печени элитника. С другим коготь, клыки и сердце одного их трех элитников. С последним, скрепя сердце, -- две красные жемчужины. По окончанию увлеченной работы с металлами получился один слиток с ярко-зеленым отливом, второй -- с блестяще-черным, последний же вышел кораллового цвета.

От каждого слитка офицер отделил по равному кусочку, раскатал и протянул через призрачные пальцы, как через фильеру.

Вышел из астрала, посмотрел на метровые тонкие проволочены на столе, попробовал согнуть -- не смог. Попробовал обрубить "Аристократом" -- потерпел фиаско, правда, и нож не пострадал. Руки чесались. Тигра с Тенем внимательно наблюдали, чувствительные создания знали -- происходящее касалось и их. Войнов быстро снял мерки с лап крысок, сделал образцы из жести и примерил заготовки браслетов -- подошли идеально. По ним подобрал подходящий пруток чуть большего диаметра, ужал до нужного размера, закалил, насколько смог, металл лекала -- получился не хуже, чем на "Аристократе".

Пришлось вспомнить свое детдомовское прошлое, было время, все поголовно увлекались плетениями, девчонки плели фенечки, а ребята -- свое, брутальное. Когда-то и у лидера клана неплохо получалось, а тут и того проще -- всего лишь браслет. Сплел, обжал на лекале, точно подгоняя по размеру, не забыл поставить маленькое клеймо клана. То же самое сделал и для Теня. Подопечные восприняли новшества с большим энтузиазмом и радостью, будто понимая ценность приобретения. Мелкий и вовсе подбегал каждую минуту, поднимал лапу и свистел, хвастался. Когда глава братства посмотрел, что же произошло с внутренним миром его подопечных, увиденное сильно потрясло, буквально все стало мощней, две кружащиеся субстанции ослепляли, на всех лапах появились какие-то темные вихри, от источников яркого свечения нет-нет да проскакивали неново-зеленые, красные и черные жгуты.

"Да тут жизнь нужно потратить, чтобы разобраться, что происходит. Слава богам этого мира, все, кажется, на пользу, иначе Тигра с Тенем так не радовались бы, уж более чувствительных созданий здесь не встретишь".

Ну, как и положено, чтоб понять что-то, нужно пробовать на себе.

По проторенной дороге Змей сделал все быстрей и качественней, а плетение позаковыристей. Надрез запястье, засек время -- в золотом тумане заживало на глазах. Надел браслет, сделал схожий надрез -- зажило прежде, чем Оружейник взял в руки секундомер.

"Отлично. По одному признаку можно судить и об остальном. Зеленая составляющая -- это, скорей всего, здоровье, черная -- боевые возможности, красная -- общее усиление дара. Пока будем придерживаться этой теории, дальше время покажет".

Глава 20. Хорошо идти по свету с винтовкой за плечом

"Бывает такое, вроде все хорошо, все получается, ан-нет, будто что-то царапает изнутри, и имя этому зверю -- сомнение. Сколько им загублено великого и сколько создано, только владетель душ знает".

Вечером привычно собрались в кают-компании, сегодня, как и в прошедшие два дня, поработали на славу. Твердыня закончил жилую зону, выстроив ее прямо рядом с регенератором, где воздух с самой плотной концентрацией золотого тумана. Небольшие компактные жилища ультрасовременно вида, будто соты, уходили в вышину, благо в реакторной до свода было прилично. Док хвастался новым зельем на основе крови элитников, утверждая, что оно сильно убыстряет и увеличивает выносливость, предлагая всем попробовать. Желающих рискнуть пока не нашлось.

Девушки, недавно вернувшиеся с крыши, шумно обсуждали Орду, заверяя, что уже вполне и по силам пробиться, а близнецы потчевали чаем с чабрецом, выставив на столы несколько видов печенья.

-- Как думаете, когда Змей появится? -- невзначай вставила Чума. Этот вопрос буквально висел в воздухе.

-- Скучно без них, -- сказала Мамба.

-- Очень, -- согласилась Ласка. -- С Тенем и Тигрой всегда было весло время проводить.

Все заулыбались.

-- Глыба говорит всем здравствуйте, -- подражая голосу гиганта, прогрохотал Твердыня.

Собравшиеся на печенье с чаем дружно засмеялись, уж очень похоже спародировал мужчина.

-- Смотрю, у вас тут весело, -- сказал Оружейник, входя в кают-компанию.

За ним вошел сияющий и важный здоровяк с объемной кожаной котомкой за плечами.

-- Глыба говорит всем здравствуйте, -- громыхнул гигант.

Все дружно в ответ рассмеялись. Тигра и Тень проворно прошмыгнули в кают-компанию прямо к столу, призывно пискнув, мол, а здесь кормят?

Командиру было приятно, что их так встретили, да и он сам успел соскучиться. После бурных приветствий и обнимашек первая не выдержала Мамба:

-- Капитан, у вас получилось?

Неожиданно вмешался Пересол, громко и убедительно заявив:

-- Так нельзя. Закон. Сначала накорми, напои и только потом расспрашивай.

-- Снова бабушка? -- спросил Войнов. Пересол с Недосолом кивнули. -- Как же повезло вам, парни, всем бы таких бабушек.

Пока они с Гигантом насыщались, а Тень с Тигрой трескали свой любимый попкорн, остальные уже вовсю обсуждали невиданные досель новшества -- переливающиеся браслеты на лапах Тигры, темные, едва видимые, на лапках Теня и брутальные наручи на руках Алеши Поповича и капитана.

-- Спасибо, -- сказал офицер, -- как всегда бесподобно, -- поблагодарил он близнецов. -- Наконец и у меня есть чем вас порадовать. Брат, доставай то, что делали для камбуза.

Гигант достал из объемной кожаной котомки две старорусские тяпки, предтечи современных ножей-топоров для рубки мяса, и торжественно вручил близнецам. Они буквально светились от счастья, им что в том, что в этом мире никто никогда ничего не дарил, кроме бабушки, конечно, а тут сразу такую драгоценность двойного назначения вручили. Для каждого в объемной котомке великана нашелся неповторимый кинжал или нож, сделанный специально под него. Все, как дети, с горящими глазами и интересом разглядывали свои сокровища.

-- А как же мечи? -- вспомнила Мамба и наигранно капризно поджала губки. -- Не хватило времени, материала?

Лидер клана и Глыба заговорщически переглянулись.

-- Ты, Мамба, первая просила, тебе первой и получать. Сядь, пожалуйста, напротив меня и протяни руки.

"Опять Змей что-то придумал", -- улыбнулась про себя Ласка, и не только она. Док как более опытный естествоиспытатель быстрей всех сориентировался, пересел к девушке поближе. Гигант же с видом самого загадочного фокусника вывалил на стол целую связку сверкающей красоты, а рядом аккуратно выложил драгоценную табакерку с жемчужинами, откинул крышку. Тут же появился скифский кубок.

-- Алый грох, -- громыхнул гигант, вылив в сосуд целую флягу.

-- Тигра, Тень, ваш выход.

Тень проворно сбежал с плеча по руке Оружейника и остановился у кучи добра, блестя черными глазками-бусинками, важно поглядывая на всех. Тигра не менее проворно запрыгнула на стол и проследовала к рукам девушки.

Было забавно смотреть как эти двое друг за другом обнюхивают руки Мамбы, причем Тень до мельчайших подробностей копировал Тигру, продолжалась эта пантомима, пока Тигра рассерженно не шикнула на Теня. Тогда стремительная мелочь перешла на другие части тела застывшей Мамбы и, казалось, облазала ее всю, под конец замутив на голове испытуемой новую панк-прическу.

Мамба держалась из последних сил, народ, конечно, тоже едва сдерживался, чтоб не заржать. Наконец Тигра определилась, выложив на руку девушки красную жемчужину, а Тень в это время, упираясь, пер в ее сторону два браслета, связанные черной лентой. Дотащив, встал столбиком и пискнул, мол, готово, смотрите на меня все, какой я важный.

-- Молодец, -- похвалил кэп и погладил Теня.

Взял выбранные Тенем браслеты, посмотрел на девушку напротив, будто мысленно примеряя, подойдет ли, и, согласившись с выбором своего маленького помощника, надел подарок. Тут же прямо на глазах браслеты ужались, плотно обхватив запястья.

-- Не жмет? -- спросил Оружейник.

Мамба покачала головой, ничего не понимая.

-- Как себя чувствуешь?

Она удивленно протянула:

-- Как новенькая, как будто только что из душа и дня тяжкого не было.

Девушка непроизвольно сладко потянулась, тряхнув головой.

-- Тогда чего ждем, принимай жемчужину, она твоя.

Мамба встала, проглотила жемчужину

-- За братство! -- и отпила из кубка.

Собравшиеся зааплодировали.

-- Присаживайся, -- Мамба, довольная, присела. -- Попробуй выпустить лезвие, -- сказал ей Змей.

-- Что? -- спросила ошарашенно валькирия.

-- Ну, представь себе, будто ты держишь в каждой руке по клинку или, как кошка, выпускаешь когти, чтобы ответить обидчику.

Мамба, наверное, приняла это за розыгрыш, грациозно выгнулась, зашипев по-кошачьи, и, характерно растопырив пальцы, изобразила парные удары кошачьих лап, очень даже правдоподобно получилось, а вот увидеть на концах своих пальцев изящно изогнутые, будто спрессованные из искрящегося света двадцатисантиметровые когти она никак не ожидала. Испугавшись увиденного, резко отшатнулась назад, упав в месте со стулом. Тигра вмиг оказалась на плече.

-- Жива? -- спросил глава братства. -- Не поранилась?

С середины стола шли восемь тонких сквозных прореза. Мамба сидела на полу, рассматривая свои пальцы, они приняли свою изначальную форму: красивые, тонкие, ухоженные.

Офицер встал из-за стола и вышел на центр кают-компании, под удивленными взглядами поклонился и закружился, выполняя замысловатое ката с парными мечами, не человек, а темный торнадо с мечами-молниями, зрителей впечатлило до дрожи в коленях. Михаил замер на последнем ударе, клинки развоплотились, истаяв дымкой, он поклонился.

Аплодировал только Глыба, все остальные были немного не в себе.

Взглянув на растерянных друзей, Войнов виновато подытожил:

-- Придется попривыкнуть, эти клинки намного удобней и эффективней материальных, это могут быть и когти, как доказала нам Мамба, или вот такие гладиусы, как у меня, или даже двуручник, или боевой топор, все что вам захочется. Энергия берется частично из вашего источника, здесь подвох, так что поосторожней, постепенно от применения к применению будет увеличиваться и ваш резерв. Зато в этих артефактах есть и дополнительный бонус, браслеты на порядок усиливают регенерацию, выносливость и силу -- это уже проверено. Вполне вероятно, и общее усиление дара или какие-нибудь индивидуальные усиления, браслеты все разные, поэтому прошу, пробуйте, присматривайтесь, о своих наблюдениях и выводах докладывайте своевременно, то есть незамедлительно. Док, вас это касается больше всех.

Остальные браслеты, выбранные Тенем, подбирали с большей осторожностью, а испытание происходило на просторной платформе, по окончании собрались в кают-компании. Делились впечатлениями о доставшихся жемчужинах, разглядывали браслеты на запястьях друг у друга, искренне благодарили командира.

-- Друзья, пришло время выходить из яслей, и не спрашивайте почему и откуда, чуйка подсказывает, закончились наши каникулы. Завтра с утра идем в Рамбов.

Этой ночью никто не спал, будоражили артефакты на запястьях и мысли о предстоящей дороге в город апельсиновых деревьев, как там все будет, никто не знал.

Раннее утро. Светило даже еще не окрасило в теплые тона восток, на траве мерцала роса, по земле стелился предрассветный туман. Соклановцы осмотрелись, спустились, природа бодрила, вперед привычно ушли Тень с Тигрой. Шли быстро, капитан, как привязанный, четко повторял маршрут Тигры.

Дважды натыкались на трупы тварей с почти отрубленными головами -- Тигра с Тенем уже сами расправлялись с чрезмерно любопытными бегунами. Перешли Копорское шоссе, углубились в лес и побежали трусцой напрямки, люди соскучились по движению, бежали в радость. В полдень осторожно прошли по окраине Большой Ижоры, не встретив ни иммунных, ни зараженных. А вот когда вышли на железку, от Тигры пришел сигнал тревоги.

-- К бою! -- отдал приказ лидер клана.

Прошли еще немного, на насыпь железной дороги, примерно в восьмистах метрах, не таясь, вышли пять человек в черно-коричневом камуфляже, преграждая дорогу.

-- Псы Цербера. Змей, это опасно, -- тихо сказала Ласка. -- Очень быстрые, лучшие наемники.

-- Плохие парни? -- спросил Оружейник.

-- Очень плохие, -- уверенно ответила Ласка.

Из вышедших на насыпь один поднял руку, привлекая внимание, прокричал:

-- Привет, зайцы, замучились вас ждать. Мы Псы Цербера. Не дергаемся, складываем оружие, поднимаем руки и становимся на колени. Все, отбегались.

Пес перестал кричать и стал с воодушевлением о чем-то докладывать по рации.

Войнов подумал: "Зачем рисковать, ведь мы почти у цели" -- и каждого отметил прицелом "Хищника".

-- Псы, как же, знаем, -- прокричал в ответ командир. -- Не знаю, кто из нас зайцы, но вы ляжете здесь, парни, уйдите с дороги.

В ответ раздался лишь издевательский смех.

-- Змей, а я-то думал, с кем позабавиться сегодня вечером. Эй, красавицы, вам сегодня повезло.

-- Огонь! -- приказал офицер, даже не вскидывая "Хищника" к плечу.

Пятерка Псов одновременно упала навзничь. Клоуны подошли, забрали все, что смогли: оружие, дорогое снаряжение.

-- Сдадим в Рамбове, -- сказала Ласка.

Тем временем Змей поднял заработавшую рацию и, ответив:

-- За поганый язык твоим Псам пришлось заплатить, -- раздавил ее каблуком.

К пятиметровой крепостной стене стаба они подошли, больше никого не встретив, решив Тигру и Теня пока спрятать в заплечный мешок Глыбы.

Вот и массивные ворота, обитые листовым железом, над ними большая широкая площадка с несколькими крупнокалиберными пулеметами, по бокам ворот выступающие бетонные башни с бойницами.

-- Стоять, -- заорали сверху. -- Кто такие? Назовись!

-- Змей! -- крикнул Оружейник. -- Рамбовский я, с Пьяного угла родом, остальные со мной.

-- Откуда с Пьяного?

-- Рубакина.

-- Эй там, внизу, открывай. Капитан, оказывается, наш, Рамбовский пацан.

Открылась маленькая дверь.

-- Давай заходи.

Вошли, дверь захлопнулась, опустился толстенный железный засов. Поодаль стояли несколько автоматчиков, с интересом рассматривающих их.

К ним подошел, как понял кэп, главный караула, зарядив:

-- Вы находитесь в зоне ответственности стаба Рамбов. Теперь на вас распространяется местный закон. Будьте осторожны и осмотрительны. Стрелять запрещается. Грабить, насиловать, похищать, удерживать, наносить увечья запрещается. Дуэли разрешены только в присутствии секундантов от стаба Рамбов и по кодексу стаба Рамбов. Секундантами могут быть любые полицейские или охотники за головами, проживающие на данной территории. Нарушивший сей кодекс будет преследоваться по всей строгости законов Ораниенбаума. Понятно? -- спросил начальник караула.

-- Все понятно, старшой.

-- Тогда проваливайте! -- и мужчина тихо добавил: -- Будь осторожен, Змей, не расслабляйся, многим ты власть имущим дорожку перешел.

-- Спасибо, не забуду, -- так же тихо ответил Миха. -- А транспорт до центра у вас есть? -- спросил он уже громче.

-- Конечно, три спорана, пять минут, и вы в центре.

-- Идет. Глыба, расплатись.

Забрались, с улыбками и комментариями, в видавший виды "Пазик" с погрызенными сиденьями, как будто в аттракцион вошли.

***

-- Наконец-то, -- улыбнулась Пифия и, слегка поправив макияж, выбежала из усадьбы. -- Едем к Крёзу, -- сказала она водителю.

У дворца "Катальная горка" всегда останавливалось много транспорта. Многие приезжали к рамбовскому Крёзу просить ссуду или расплачиваться. Провидицу узнали и без лишних слов проводили, как VIP-персону, через служебный проход, прямо в смежную с рабочим кабинетом воротилы комнату.

Здесь было приятно находиться: книжные стеллажи под потолок из красного дерева, арочные окна, по центру цветущая глициния, под ее дивно пахнущими сиреневыми цветами по кругу небольшие удобные диванчики, маленькие японские столики и подсветка для чтения.

Только Пифия расположилась, в комнату вошел дородный мужчина с живыми смешливыми глазами и копной рыжих волос, одетый в рубашку безупречной белизны и твидовый костюм в коричневую клетку, дополненный изумрудным жилетом. Крёз выглядел настоящим денди.

-- Почему без охраны? -- строго спросила Пифия у вошедшего.

-- Ах, бросьте, душа моя, кто же может защитить от Пифии? Надеюсь, ты не пришла убивать друга?

Красавица, словно настоящая пантера, фыркнула и осуждающе покачала головой.

-- Ты плохо думаешь обо мне, друг мой. И все равно, Крёз, нельзя так относиться к своей безопасности.

-- Так осчастливь меня и возглавь мою службу безопасности.

Девушка засмеялась. На это можно было смотреть вечность.

-- Я за этим и пришла, чтоб осчастливить тебя, но только не своей службой.

-- Может, замуж за меня пойдешь? Это мое сто третье предложение, -- быстро выговорил Крёз, и у него, словно у настоящего фокусника, возникло обручальное кольцо с настоящей белой жемчужиной.

Провидица с виноватым лицом покачала головой, мол, извини, друг, даже за такую драгоценность меня не купить, и произнесла:

-- У меня есть лучше предложение для тебя, Крёз. И прекрати кидаться сокровищами, мы друзья, хорошие друзья, не разрушай это.

-- Прости-прости, и что может быть лучше в моей жизни, чем твое согласие?

-- Есть кое-что, Крёз, есть.

-- Так, моя дорогая неприступность, я хорошо знаю, кто ты такая. Не темни, ты же знаешь, я щедрый с друзьями, а их у меня раз-два и обчелся, -- завелся Крёз, понимая, что, если Пифия пришла, то все очень серьезно.

-- Мне нужен Чумной форт со всем, что там есть.

-- Ты считаешь, это нормальная стоимость за твою информацию, которую ты даже не озвучиваешь?

-- Поверь, это почти ничто, бесплатно. И ты получишь это уже сегодня, я гарантирую.

-- Согласен, -- уверенно кивнул Крёз. Причин сомневаться в словах Пифии у него не было.

Старые друзья скрепили договоренность рукопожатием.

-- Тогда мне срочно нужны все коды к системе обороны и безопасности, документы владения, заверенные администрацией стабов Ораниенбаум и Кронштадт. И еще дела всех работников, бойцов и обслуживающего персонала. Документы должны быть оформлены на него...

Пифия взяла ручку, написала на листке "Змей" и подала Крёзу. Местный олигарх посмотрел, кивнул, сказав лишь:

-- Наслышан, подожди немного, -- и тут же ушел.

***

"Пазик" привез Злых клоунов на привокзальную площадь, жизнь бурлила, даже через край, народу здесь оказалось неприлично много, кто-то подъезжал, кто отъезжал, из военных грузовиков спрыгивали вооруженные люди. В сквере группировались целые отряды, глашатаи что-то там кричали, раздавали листовки. Парень, руливший на "Пазике", назвавшийся Секой, посоветовал им именно вокзал, теперь здесь стоял самый приличный кабак, где можно было и комнаты снять, и товар, если что, выгодно продать.

Они заняли угловой стол, места хватило всем. Цены и вправду оказались низкими. Трофеи приняли с воодушевлением, открыв приличный счет, который можно было обналичить в любое время. Заказали грибной суп из настоящих белых, утку по-пекински, мороженое и кофе. Обслуживающий персонал приветливо улыбался и расторопно выполнял все просьбы. К друзьям даже вышел хозяин ресторана, поздоровался с главой Братства злых клоунов, наговорил всем хороших слов и заявил: "Гости дорогие, ужин за счет заведения, и ночлег в лучших апартаментах".

К ним постоянно подходили какие-то незнакомые люди, представлялись и жали руку Войнову, тем самым напрягая девушек. Когда этот навал любезностей схлынул, офицер наконец спокойно поел.

-- Мы популярны, как я погляжу, получается, нас каким-то образом все знают, а мы никого, занимательная история.

-- Ничего занимательного, это стаб, здесь новости распространяются со скоростью света. И всех подходящих мы знаем, ну, почти всех, -- поправилась Ласка.

-- Ну да ладно с этими слухами, реклама еще никому не мешала, а вот нам нужно поговорить. Вот что я предлагаю, други. Средства у нас есть, покупаем здание и обосновываемся в этом стабе. Предлагаю жить в одном здании, но если кто-то захочет жить отдельно, это тоже несложно организовать.

-- Капитан, чем будем заниматься? -- обоснованно спросил знахарь.

-- Пока предлагаю охотиться на элиту. Да, опасно, но у нас есть чем себя обезопасить. Твердыня с близнецами займутся обустройством нашего дома, док будет заниматься исследованиями, попутно можно открыть лавку и продавать зелья и другие ингредиенты от элитников. Когда братство окрепнет, можно и что-то из оружия или артефактов на рынок выбрасывать, постепенно выстроим крепость и будем себе поживать, добра наживать.

Предложение Змея понравилось всем, народ заулыбался.

-- А что, здорово, -- сказала Ласка, а Чума вдруг тихо непроизвольно выругалась, скрипнув зубами.

-- Капитан, псы Цербера здесь. Вот же не повезло, Жало и Цербер сами пожаловали, -- упадническим голосом сказала девушка.

-- Почему не повезло? Это закономерность! -- спокойно и даже расслабленно ответил Оружейник.

К их столу подошел высокий стройный мужчина с чертами итальянского мачо, впечатление портили холодные рыбьи глаза. За его спиной маячил кваз, как что-то потустороннее: узкоплечий, сгорбленный, с длинными руками до колен, весь в постоянном бесконтрольном движении, будто с детства больной ДЦП.

-- Ты Змей?

-- Кто спрашивает? -- спокойно ответил лидер клана, щурясь от удовольствия и потягивая из кружки настоящее баварское пиво.

Тут подскочили несколько вышибал заведения с масками страха на лицах. Подошедший раздутый мужик, весь красный от гнева, -- видимо, потому что на него совсем не обращали внимания и совсем не боялись -- прошипел как гадюка:

-- Я Цербер, ты убил моих людей.

Командир усмехнулся

-- Я их предупредил, они не слушали моих слов, и не стоит шипеть, не страшно.

-- Все твои спутники умрут завтра, а ты, наглец, станешь рабом! Вызываю вас всех по очереди на дуэль. Змей, я оставлю тебе жизнь, и ты будешь смотреть, как умирают твои люди один за другим, один за другим.

Михаил задорно засмеялся:

-- Ух ты, какой многословный упырь. Ты сам намерен это делать? -- со злорадной ноткой спросил Войнов.

-- Много чести для такого мусора, моим мечом будет Жало, -- и он показал за спину.

-- О как. Я запомнил твои трусливые слова, псина, и когда-нибудь засуну тебе их в глотку.

Цербер побелел, покраснел, затрясся, но сдержался и буквально выбежал из зала, за ним последовал Жало.

Подбежал обеспокоенный хозяин заведения.

-- Извините, больше такого не повторится. Разрешите вам предложить отдельный зал с полной заменой блюд и напитков, там вы и поговорить сможете, не опасаясь подслушивания.

Оружейник согласился, их проводили. Стол ломился от яств и напитков, играла легкая музыка, здесь даже имелся небольшой танцпол. Вечер был, конечно, омрачен.

-- Чего приуныли? -- спросил офицер, когда все расселись. -- Мы пока живы, уныние самый плохой советчик.

-- Капитан, плохо дело, похоже, нам капец, -- чуть не плача, сказала Ласка, со злости швырнув вилку.

Капитан не успел ответить. Все услышали приятный бархатный женский голос:

-- Не так все плохо, Ласка, -- сказала богиня из его снов.

Как она подошла к столу и вообще сюда попала, Глава братства почему-то не заметил, да и все остальные это упустили.

-- Можно присесть к вашему столу? У меня неотложное дело.

-- Никогда не слышал, чтоб кто-нибудь отказывал Пифии, -- пробурчал знахарь.

-- Здесь не кабак, а какой-то прорыв инферно, -- сказала с долей дерзости и злости Ласка. -- Сначала Цербер со своим темным ассасином, теперь вот Пифия. Тоже наши жизни нужны?

-- Ша, успокоиться всем, -- цыкнул кэп. -- Док, подвинься. Присаживайтесь, угощайтесь. Пифия здесь совсем по другому поводу, она в братство пришла вступать, -- алхимик выронил вилку из рук, а остальные даже, кажется, и дышать перестали. -- Я не ошибся, вы ведь Пифия с мыса Бакенный?

Провидица пожирала глазами офицера и завороженно улыбалась, как маленькая девочка, которой подарили настоящего медвежонка-панду.

-- А ты намного опасней, чем я думала, Змей. Нет, ты не ошибся, вот мой взнос.

И она протянула небольшой тубус.

-- Что в тубе, Пифия?

-- Твое право владения Чумным фортом со всем движимым и недвижимым и со всем, что там находится, включая иммунных.

-- Щедро, -- едва ли не присвистнул командир.

"И с чего такие дары?" -- насторожился он.

-- Это то минимальное, что я могу внести, вступая в братство, но мне нужна небольшая встречная услуга.

Оружейник внутренне улыбнулся: "Вот оно, основное".

-- Что именно?

-- Крёзу нужно подобрать жемчужину или несколько, если получится, этого человека вряд ли кто упрекнет в болтливости. Кстати, и он желает вступить в братство.

-- Ни фига се, нужный человек, -- не сдержался док.

-- Откуда такая информация? -- спросила Ласка.

-- Зачем таким влиятельным людям понадобилось вступать в наше братство, к нам, гонимым? -- вторил Твердыня.

Пифия загадочно улыбнулась и промолчала.

-- А что с дуэлью? -- тихо спросила Ласка. У нее появилась надежда на выживание. Как бы ни был силен их лидер, он явно не бретёр.

-- Дуэли как таковой не будет. Цербер, когда узнает, что я вступаю в братство, терять своего лучшего бретёра не станет, а Змею как главе клана нужно лишь официально принять меня и назначить виру за отказ от дуэли или настоять на дуэли, и тогда я просто убью Жало.

-- Ты так уверена? -- спросила Чума.

-- Нет. На самом деле у меня были видения, что дуэли не будет.

-- А дальше? -- спросила Ласка.

-- А дальше я не знаю, не люблю за собой подглядывать.

Глава 21. Церберы

-- Есть те, кто против вступления Пифии в Братство злых клоунов? -- громко спросил Змей, подумав: "Рискую, но почему-то кажется, что я делаю правильный шаг, ведь не зря же несколько раз в видениях видел эту колдунью неземной красоты".

Таких не нашлось. Быстро освободили центр стола.

-- Пифия, сядь напротив меня.

Предсказательница с лицом снежной королевы пересела, совершенно не зная, чего ожидать, и это щекочущее нервы чувство было ново и сильно будоражило. Командир с веселой ноткой в голосе позвал своих питомцев:

-- Тигра, Тень, хорош прятаться, выходите, работа есть.

На стол сначала выбрался Тень, а потом и Тигра, вид этих существ, похоже, сильно поколебал красавицу, но эмоций она не выказала, как хороший игрок в покер.

-- Пифия, ничего не бойся, придется потерпеть, -- сказал лидер клана. -- Вот это Тигра, наш главный специалист по жемчугу. А это Тень, специалист по артефактам. Причем они же наша основная разведка. Прошу любить и жаловать.

-- Специалист по чему? -- удивилась женщина впервые, пожалуй, за последние годы. Войнов хохотнул, а соратники, переглядываясь, заулыбались, предвкушая зрелище.

-- По артефактам, да сейчас сама увидишь. Глыба, табакерку и наши поделки.

-- Глыба сейчас. У Глыбы все готово.

Великан снял наконец с себя рюкзак и выложил перед офицером табакерку и здоровенный пук браслетов. Пифия наблюдала во все глаза, а они у нее были бездонные.

-- Тигра, Тень, приступайте.

Крыса без раздумий подошла к провидице, посмотрела ей в глаза и тяпнула за большой палец. Женщина даже не дрогнула. Разведчица слегка посмаковала кровь Пифии, все так же глядя ей в глаза, а потом еще долго возилась с жемчужинами.

-- Подставь ладонь, -- подсказал глава братства.

Тигра тут же выложила в раскрытую ладонь предсказательницы две жемчужины, красную и черную.

-- Они твои и подходят тебе, -- сказал Михаил.

-- Сразу две? -- озадаченно спросила предсказательница. Внешне девушка совсем не отреагировала, только она знала, какой у нее внутри бушует вулкан.

-- Не бойся, ты, видно, давно не употребляла жемчуг.

-- Да всего один раз. Многие из старожилов, кто достиг успеха, даже имея жемчужины, опасается их употреблять, очень заманчиво, но слишком это опасно.

-- Понял тебя. Пока подожди, Тень еще не определился.

Мелкий тянул, чего-то суетился, бегал, обнюхивал руки и увлеченно смотрелся в маникюр, пока в каждый палец не посмотрелся, не отстал от этого занятия. Наконец крысенок взгромоздился Пифии на голову. Что-то там повынюхивал, а затем притаранил два иссиня-черных браслета с тонким красным плетением посередине. Они оказались чрезмерно большими и, скорей всего, были рассчитаны на мужчину.

Несмотря на это, Войнов надел их на руки женщины. Браслеты, будто живые, тут же ужались, обхватив запястья провидицы.

-- Что это? -- с искренним удивлением спросила она, пальцами пробуя браслеты.

-- Еще ножом рискни, -- хихикнула валькирия, -- на них даже топор царапины не оставит.

Брюнетка не поверила, удостоверилась только тогда, когда успешно загубила режущую кромку на одном из своих ножей.

-- Что это? -- еще раз спросила предсказательница, рассматривая в мельчайших подробностях браслеты, заметив клеймо.

-- Это и оружие, и усилитель дара, и много еще чего, пока все возможности этих артефактов не изучены, -- спокойно и не без гордости сказал капитан.

-- Оружие?

-- Да, Пифия, прошу, здесь не пробуй, к этому нужно привыкать постепенно. В ближайшее время все покажу.

Женщина внимательно посмотрела на лидера клана своими омутами, танцуя тонкими пальцами по дарам братства и не отрывая своего гипнотического взгляда.

-- Это ты сделал, Змей? Думала, меня очень трудно уже удивить в этом мире, но после встречи с тобой теперь только и делаю, что удивляюсь.

Глыба поставил на стол золотой кубок и влил в него немного алого гроха.

-- Глотай свое сокровище и запивай, -- сказал командир.

Провидица без страха проглотила жемчужины, запив их алым грохом. Ничего, кроме приятных ощущений, не случилось, и Пифия с острова Бакенный широко улыбнулась. Она уже ничего не боялась.

-- Во славу братства! -- сказал Змей, и все повторили, в том числе и брюнетка. Девушка находилась под сильным впечатлением, она наконец сделала свой ход в правильном направлении и впервые, пожалуй, за все года, проведенные в Стиксе, почувствовала себя в гармонии и согласии с совестью.

На выходе из вокзала провидица тихо спросила:

-- Змей, Тигра и Тень, получается, разумны, как мы?

-- Да, -- просто сказал кэп, -- и знаешь, поумней многих будут, -- ответил глава братства, поправляя лямку приличного рюкзака, где со всеми удобствами расположились его бесценные питомцы.

Крёз понравился Михаилу -- немногословный, все понимающий и знающий себе цену. Но когда он увидел Тигру с Тенем, как-то потерялся, а когда крыса выбрала ему две красные жемчужины из его же запасов, и вовсе был потрясен.

Потом еще браслеты добавились. Финансисты вообще очень материальные люди. Похоже, Крёза начинали путать и донимать свойственные его профессии сомнения: "Развели, это все кидалово, вот же лох".

Оружейник понял, что нужно вмешаться.

Они сидели втроем вокруг небольшого японского столика под пресловутой голубой глицинией, если не считать Тигру и Теня, сидевших на этом же столике в центре внимания.

-- Крёз, как у вас с регенерацией? -- спросил Миха.

-- О чем вы? -- бросил раздраженный хозяин.

Змей улыбнулся, пожал плечами.

-- Ну, обычные порезы за сколько заживают?

-- Как у всех, -- напрягся Крёз, озадаченный вопросом. -- Через сутки заживают, на вторые и следа не остается.

-- А вот такой порез сколько будет заживать?

-- Какой еще порез, что за разговор? -- раздраженно спросил Крёз и с недовольством посмотрел на Пифию, уже собираясь сказать: "Похоже, у меня на одного друга стало меньше".

-- У вас на плече глубокий разрез, извините, Крёз, за испорченную рубашку.

Финансист посмотрел и сначала не понял, что у него и вправду на плече была глубокая рана, и кровь уже окрасила белоснежную рубашку. Боли он пока не чувствовал, видимо, из-за тонкости разреза.

-- Как это? -- ошарашенно, едва не заикаясь, выдавил из себя Крёз, смотря, как кровь медленно окрашивает рубашку.

Все дальнейшее он уже воспринимал как во сне, на гране обморока. Несмотря на свои габариты и внушительный вид, этот человек очень боялся крови. Он даже не почувствовал, как этот ненормальный надел на него браслеты.

-- Не переживайте, раны уже нет, -- спокойно и уверенно сказал Войнов, внося толику порядка в хаос неприятных мыслей, одолевающих и Пифию, и Крёза.

-- Как нет? -- прошептал воротила.

Тут и женщина ожила, она попросту содрала рубашку со своего массивного друга. На плече Крёза кровь осталась, а раны уже и след простыл. Воротила схватился за плечо, ощупал его раз, другой, прохрипев, похоже, потеряв голос:

-- Даже шрама нет.

-- Крёз, эти браслеты не просто красивая вещь, это артефакты, созданные мной, они крепче любых материалов из известных, ни алмаз, ни лазер этот металл не возьмет. Они усиливают общее здоровье, и одну из граней возможностей этого артефакта вы уже испытали на своей шкуре. Эти безделицы еще много чего могут, но главное, они усиливают дар Стикса или дары, если их несколько. Но и это еще не все, это на сегодняшний день, наверное, самое эффективное оружие для ближнего боя.

Лидер клана Злых клоунов встал, отошел и закружился в ката, демонстрируя то светящиеся ножи, то гладиусы, то двуручный меч, то длинное копье.

Пифия и Крёз сидели, вжавшись в кожаные диванчики, и смотрели на танцующего с хищным светом в руках по-разному, девушка -- с обожанием и восхищением, а владелец заводов, газет и пароходов -- с восхищением и страхом.

Провидица шутливо ткнула локтем своего старого друга.

-- Ты плохо думал обо мне, увалень.

-- Прости, подруга, так и есть, и ты права, Чумной форт ничто по сравнению с этим, -- и он показал на свои браслеты.

А когда в его руке засиял солнечным лучом обычный нож для резки бумаги, Крёз довольно засмеялся, как обычный дворовой мальчишка, чисто и без фальши. Две жемчужины он проглотил уже без сомнений, запив алым грохом и сказав заветные "Во славу братства", сияя не хуже своих начищенных до зеркального блеска ботинок.

Так Братство злых клоунов получило в свои ряды самого состоятельного и влиятельного человека на все обозримые стабы вокруг, и аванс в пятьдесят красных жемчужин для усиления клана неплохо так грел карман.

На площади рядом с фонтаном, где лев точит когти об апельсиновое дерево, народу собралось, казалось, весь стаб пришел. Народ шумел, колыхался, как камыш, приперлось много крикливых лоточников, продавцов пива, мороженого и сигарет, нет-нет да оглушающе рекламирующих свой товар.

Многие смотрели с какой-то беззаветной жалостью на Миху и его людей.

-- Хороший парень, жаль.

-- Умрут же понапрасну, бежали бы куда глаза глядят.

-- Куда от этих демонов Цербера убежишь? Лучше сразу, чем мучиться, -- долетали брошенные в толпе фразы, до лидера клана.

Ласка, стоявшая совсем рядом, слегка наклонилась, будто поправляя что-то из экипировки, и тихо сказала так, чтоб только Оружейник смог услышать:

-- Кэп, обрати внимание, на три часа стоят ухмыляются двое -- это Урфин Джус и Сильвер.

Он уже заметил этих двоих с наглыми рожами, смотревших на него с откровенным злорадством. Змей широко улыбнулся и помахал рукой, как старым друзьям, прокричав:

-- Приятно было иметь дело.

Те не ответили и отошли.

Наконец пришел важный Цербер и его Жало в окружении десятка воинов, вооруженных до зубов, зло зыркая по толпе.

"И вправду бешеные псы".

Вокруг них сразу образовалась пустота.

Подошла четверка представителей закона в черном.

Старший поднял ко рту громкоговоритель. Народ сразу стих, а в громкоговоритель прогремело:

"Дуэлянтам готовиться, начинаем через тридцать минут. Всем имеющим автоматическое оружие поставить его на предохранители. Любой выстрел расцениваем как провокацию".

Со спины к Оружейнику подошли двое.

-- Добрый день, Змей, хотя какой он добрый. Спасибо тебе за Урфин Джуса, потрепал ты эту мразь, сердце радуется.

Стрелок оглянулся, узрев знакомые лица.

"Да это же Молчун и Жнец".

-- Привет, Молчун. Привет, Жнец.

-- Мы вроде не знались, -- удивился Молчун.

-- Верно, только я, когда вскрыл сейф в тире, нашел записи с камер, видел, как вы Бедового спасали.

-- Молоток ты, Змей, жаль, не попить нам вместе пива.

Офицер улыбнулся.

-- Не хорони меня, друг, раньше времени, и у меня есть козыри.

-- Змей, -- просипел Жнец. -- Противник твой клокстопер, работает в очень низких стойках, излюбленный прием заход за спину и удары в почки и пах. Если сможешь, побегай от него, он мастер пяти секунд. Если пять секунд выстоишь, шансы есть.

-- Спасибо, Жнец, а вот и мой козырь идет.

На площади воцарилась мертвая тишина. Вперед вышла Пифия, слегка поклонилась Михаилу, поприветствовала полицию. Скинула плащ, оставшись в черном кимоно с перекрестием двух клинков за спиной, и с замороженной маской красивой безразличности стала методично разминаться, даже не взглянув на противника.

-- Что это? -- закричал Цербер. -- Это противоречит закону. Змей не имеет права выставлять стороннего бойца.

-- Пифия не сторонний боец, она полноправный член Братства злых клоунов.

С лица Цербера будто вся краска сошла, сбледнул псина и тут же подошел к полицейским.

Прошло совсем немного времени, и к лидеру клана подошел едва сдерживающий улыбку полицейский.

-- Эта сво... -- полицейский осекся. -- В общем, противоположная сторона просит мирного разрешения дуэли и запрашивает цену компенсации.

-- Тринадцать красных жемчужин, -- сказал Оружейник, и площадь в едином порыве охнула.

-- Согласен, -- сказал Цербер, будто легкие выплюнул.

К Войнову подошла предсказательница, улыбнулась и прошептала на ухо:

-- Змей, вскорости это место будет называться площадью Тринадцати жемчужин.

Тут и главный полицейский подтянулся, козырнул и обратился к Михаилу:

-- Эти поджавшие хвосты спрашивают, -- народ, стоявший рядом, заржал, -- куда компенсацию доставить?

-- Чумной форт, штаб-квартира Братства злых клоунов.

Народ опять зашумел.

-- А ты фортовый, и люди твои за тебя клещами держатся, -- сказал Молчун. -- Возьмешь в братство?

-- А почему бы и нет, -- сказал Оружейник. -- Как определитесь, подгребайте к Чумному, там и поговорим.

Этот форт глава Братства злых клоунов знал, даже бывал там несколько раз еще мальчишкой. Как можно пройти этакое притягательное место -- черная громада, настоящая мощная крепость посреди воды с наследством страшных тайн и секретов.

Подошли к Чумному на шикарной моторной яхте Пифии. Крепость неузнаваемо преобразилась, выглядела, как новое строение, вдобавок появилось четыре современных причала и сдвижная стеклянная крыша над фортом.

К управляющему с охраной, встречающим у причала, добавились фортификатор, знахарь и близнецы. Оружейник подметил, что парни довольны, представился и приказал собрать всех людей во внутреннем дворике. Управляющий, назвавшийся Циферблатом, соответствуя имени, зря время не терял, убежал с охраной исполнять указания нового владельца.

На причале остались только свои.

-- Твердыня, как тебе Чумной?

-- Выше всяких похвал, попотеть, конечно, еще придется, но основное выполнено. Я успел только в сокровищнице поработать как следует, кэп, теперь там надежней некуда, следом решили подвалы воссоздать и укрепить, доку требуется что-то подальше от глаз, да и вам, кэп, то же самое нужно. Соответственно, необходимо ваше одобрение и средства. На двадцать восьмом заводе есть материалы, нужные нам, мы подсуетились заранее, они уже дали согласие.

-- Так что нужно только ваше одобрям-с или не одобрям-с, -- вставил свое Айболит.

-- Без вопросов. Глыба, выдай нужное Твердыне и иди принимай хранилище.

-- Глыба все сделает. Глыбе тоже нужно на двадцать восьмой завод.

-- Вот как разберетесь здесь с делами, шуруйте всем скопом, и мне спокойней, только осторожней там и бдительней, понял?

-- Глыба понял, -- просиял гигант.

Прошли во дворик, сердце радовалось укрепленным коридорам, капитану было приятно осознавать, что за твоей спиной несколько метров крепостной кладки.

Внутренний двор преобразился разительно, вместо заросшего травой плаца и кусков кирпича здесь был разбит минипарк со скамейками и цветной мостовой, выложенной плиткой. Смотрелось стильно, на проект восстановления Крёз не поскупился.

Служащие и охрана стояли двумя шеренгами по отдельности и внимательно, с напряжением смотрели на нового владельца.

-- Меня зовут Змей, Чумной форт теперь собственность Братства злых клоунов. Ваши долги и рабство аннулируются. С этой минуты вы все свободные люди. Можете хоть сейчас уйти, а можете поступить на службу. Лучшие, доказавшие свою преданность и желание совершенствоваться, со временем смогут вступить в братство. Завтра с восходом солнца здесь смогут остаться те, кто решит связать свою судьбу с братством. Это все, разойдись.

Они не успели и половину форта обойти, как прозвучал взрыв. Подбежал Циферблат.

-- Хозя... тьфу ты. Капитан, на двадцать восьмом взрыв.

Завалы разбирали завалы полдня. Среди трупов своих не нашли.

Пифия вошла в раскопанный эпицентр взрыва, как лунатик, -- глаза открыты, но будто не видит она настоящее, то ли в грядущее, то ли в прошлое смотрит.

-- Не подходите к ней, -- предупредил Войнов, понимая, что происходит.

Через минуту женщина пришла в себя.

-- Это был не производственный взрыв, это все подстроено, а наших просто похитили, опоили чем-то и увезли до взрыва, и это псы Цербера, -- уверенно сказала провидица. -- Они будут торговаться, им нужен ты, Змей.

-- Они совсем охренели, напали на стаб и думают, что это им сойдет с рук, -- заявил один из полицейских наблюдателей.

-- Доигрались, псы блохастые, теперь им и в Кронштадт, и в Рамбов ход точно закроют, да и до других стабов вести скоро дойдут, -- сказал другой служивый.

Соклановцы на вокзале, приходилось ждать хода Церберов. Михаил попросил предсказательницу рассказать все, что та знает о Псах.

-- В Питере есть несколько странных мест, сильно отличающихся от основного кластера Санкт-Петербург, они частично стабильны, их мало, но они есть, например, остров Заячий, на котором стоит Петропавловская крепость. По слухам, он перезагружается раз в десять лет, но правда это или ложь, никто не знает. Церберы держат это в секрете. Основной источник их силы и благополучия кроется там, в Петропавловской крепости и ее расположении. Многие стабы давно бы отказались сотрудничать с Псами, но выгода от сотрудничества пересиливает. Как говорится, скрежещут зубами, а руку жмут. Они единственные из больших групп, кто закрепился в Питере, тем более центре. Редкие товары, произведения искусств, качественные биоматериалы регулярно и в больших количествах, и конечно, охота за головами, как ни крути, а здесь они тоже лучшие.

Костяк клана -- это Цербер и его младший брат кваз Жало, оба отличные бойцы, они-то вместе лет двадцать назад и создали Церберов. Потом младший то ли под давлением старшего, то ли сам сглупил, переел жемчуга, ну ты видел последствия, а вот боец из него вышел отменный, нестандартный, непредсказуемый.

Постепенно к этой шайке, называющей себя кланом, прибились все лихие отморозки с ближайших стабов, и самые-самые из них -- это безумец Горелый, алхимик, откровенный садист Белый, сильный знахарь, и Крюк, еще один с ненормальной психикой, по слухам у него и дар соответствующий -- палач.

Договорить Змей и Пифия не смогли, подбежал посыльный.

-- Вам передали пакет.

На запечатанном пакете было написано: "Последнему герою".

***

В большом жутком подвале, похожем одновременно на лабораторию, пыточную и морг, по центру стояли четыре железных лежанки с поддонами на высоких ножках, над ними висели бестеневые хирургические светильники.

На трех лежанках расположились Глыба, Твердыня и док, зафиксированные широкими капроновыми лентами, пленные будто спали и видели кошмарные сны, яблоки под веками беспорядочно бегали, тела периодически подергивались. Еще на одном столе-лежанке лежала тварь, распоротая от горла до промежности. Меж столами сновал человек в медицинском халате, еще один только вошел и спускался по лестнице. Он был абсолютным альбиносом: короткий ежик волос, презрительная маска на лице, казалось, застывшая навсегда, а из цветного только пятна крови на халате и увеличенные черные зрачки, даже тенниски на нем были белые.

-- Хэлоу, Горелый, тут говорят, к тебе каких-то важных новеньких притаранили.

-- И тебе по тому же месту, Белый, -- ответила полная противоположность: лысый, кожа черепа коричневая, в черных отметинах, будто только что пострадала от порохового ожога, но на самом деле это были последствия неудачного эксперимента.

-- Да уж, Цербер интересных субчиков нам подогнал. Я еще таких навороченных не встречал. Кто такие, Горелый?

-- Люди Змея. Ты, Белый, даже не подходи к ним, пока хозяин отмашку не даст, как сказал босс, они наша наживка, червячки на рыбку золотую, а они живые нужны.

-- Жаль, -- искренне вздохнул Белый, -- а то они мне уже нравятся, в особенности вон тот, большой. И что в них такого, Горелый, как ты говоришь, интересного?

-- Да вот, например, какие-то приблуды на руках. Представляешь, алмазный резак даже царапины не оставил, я три диска об него загубил, даже не понимаю, как такое может быть. И еще вот, смотри...

Алхимик взял скальпель и хладнокровно сделал надрез, оголились кости на груди гиганта, который так понравился Белому.

-- Ха, как твой кошмарик действует, даже не дергается.

-- Не кошмарик, а зелье "Кошмары Горелого", -- поправил Горелый и положил скальпель в ванночку.

Рана тут же на глазах затянулась. Белый не удержался, провел рукой, размазав лишь остатки крови, облизал пальцы. Знахарь грязно выругался и приложил свои ладони к груди гиганта, лежавшего беззащитной глыбой на столе.

-- Режь снова, хочу проследить, как это происходит на уровне энергий.

-- Ух, -- выдохнул Белый, отшатнувшись. -- Это и вправду что-то необъяснимое, во всяком случае, я о таком не слышал. Давай кисти отрежем и снимем эти браслеты.

Горелый с сожалением вздохнул.

-- Уже предлагал Церберу, заинтересовался сильно, но не разрешил. У него, сам знаешь, всегда свои заморочки.

***

В запечатанном пакете оказалась коробочка с тринадцатью жемчужинами и работающая рация.

Стрелок нажал на тангенту:

-- Я на связи, прием.

Послышались помехи и противный, увы, уже знакомый голос Цербера.

-- Твои еще пока лежат целые, не кусками. Предлагаю обмен один к трем. Мне нужен ты, Змей. Договариваемся сейчас, времени на обдумывание не дам.

Оружейник заскрипел зубами, но сказал спокойно, с достоинством и твердостью в голосе:

-- Условия передачи?

-- Через час катер подойдет к Угольной стенке. На пирс по трапу сойдут твои люди, а ты зайдешь на катер. Все.

-- Все? -- не поверил Михаил.

-- Ах да, ты должен громко дать клятву на привокзальной площади, чтоб все собравшиеся слышали, что ты сдаешься в плен Псам Цербера и не будешь выказывать сопротивления до хорошенькой удобной камеры. Мы тут подобрали тебе одну знаменитую, там великий князь Павел Александрович, сын императора Александра II сиживал, тебе будет приятно и, опять же, статусно.

-- Получается, выказывать сопротивление до камеры не могу, а потом сколько влезет? -- шутливо спросил офицер.

-- Можешь-можешь, -- ответил Цербер и хрипло заржал. -- Делай дело, Змей, а то мои шестерки извились уже все. Не привыкли они выпускать из лап своих загребущих столь ценный материал для экспериментов.

"Ничего тут не поделаешь, нужно идти".

-- Согласен, -- сказал Войнов.

-- А я и не сомневался, -- хохотнул Цербер. -- Как родился с прострелянной ангелом головой, так до сих пор в голове твоей праведный сквозняк и гуляет, в общем, м...к ты полный, а такие здесь долго не живут

На площади, как всегда, было полно народу, пришлось выполнить условие, выставленное Псами. Из толпы неслось: "Не мудри, Змей! Пошли их на хрен, кинь их".

-- Времени осталось совсем мало, -- сказала Пифия.

Они сидели в доме провидицы, совсем рядом от Угольной стенки. Девушки были буквально в панике.

-- Змей, у тебя есть план?

-- Есть, -- спокойно сказал капитан. -- Но очень опасный.

-- Мы вступили в братство не для того, чтоб пирожки печь, -- сказала Ласка.

Лидер клана кивнул.

-- Пифия, есть подробная карта центра Питера?

-- Есть, -- ответила прорицательница.

Через минуту неплохая карта и набор фломастеров лежали на столе. Тень, как всегда, расположился по центру, Тигра взгромоздилась на краю.

-- Думаю, в первые двое суток меня будут лишь пугать, а всерьез займутся попозже. Сбежать попытаюсь следующей ночью, в два часа. Не сомневайтесь, шансы у нас есть. Так, а теперь план. Вот Заячий остров и Петропавловка, -- кэп очертил это место красным фломастером. -- Скорей всего, меня поначалу определят в камеру в подвалы, как и обещали. Тень, скрытно следуешь за мной, просто наблюдаешь, без моей команды не вмешиваешься, понял?

Крысенок кивнул. Глазки его горели гневом, шерсть стояла дыбом. Стрелок легонько погладил питомца.

-- Ничего, и не в таких передрягах бывали, -- подбодрил глава братства. -- Держим связь, изучаешь крепость, врагов, их расположение, не забывай делиться картинками. Тигра, и вы, девушки, возможно, еще Глыба, если будет в состоянии, на катере входите в город по Большой Неве, -- Михаил указал место на карте, пометив его зеленым, -- идете до Авроры, там оставляете катер, пересаживаетесь в резинку с электрическим приводом, следуете почти до конца Петровской набережной. Там до Александровского парка рукой подать. Встречаемся у грота, -- он отметил нужное место жирным зеленым кругом. -- Надеюсь, Тигра проведет вас до места, -- Оружейник мысленно передал крысе примерный маршрут. -- Девушки, а вы знаете, где это?

-- Знаем, -- ответила Ласка. -- Недалеко от Горьковской.

-- Точно, -- подтвердил глава братства. -- Станция метрополитена там совсем рядом.

-- Но зачем мы там? -- спросила Чума.

-- А ты что, хотела брать приступом Петропавловку? -- говоря это, Войнов улыбался, хотя глаза его не располагали к улыбке. -- Единственный выход -- это метро, стопроцентное место для отрыва от преследования. В городе нам не уйти, они лучше знают обстановку, и их много. По воде тоже проблематично, догонят, зажмут катерами, и, опять же, останется уходить в город, а там прессинг тварей таков, что и армией не прорваться. Погоня, как я понял, для Псов -- это их хлеб, и скорей всего, у них самые быстрые катера.

Пифия кивнула.

-- Тогда только метро, другого пути нет. У нас хорошее вооружение и плотность огня, на первых порах требуется захватить какое-нибудь закрытое пространство, чтобы передохнуть и усилиться по полной, я уж постараюсь, тогда шансы у нас есть.

-- Это будет круто, я в деле, -- сказала провидица, очаровательно улыбаясь.

-- Оттуда еще никто не возвращался, интересно попробовать, -- подняла руку Ласка.

-- Страшновато, но я за, -- сказала Чума.

-- Первопроходцы, если выживают, всегда хороший хабар имеют, двумя руками за, -- сказала Мамба.

-- Уверен, группой мы справимся, -- сказал командир. Опасения у него были, да еще какие, но он гнал их от себя поганой метлой, надеясь на свою сноровку и сестру удачу.

На Угольной стенке народу столпилось, как на парад гоночных катеров.

Как и договаривались с Цербером, подошел один из их быстроходных катеров. По трапу спустились целехонькие Глыба, Твердыня и Айболит.

Змей успел обняться с ребятами и взошел на катер. Со всех сторон неслись угрозы Церберам и оскорбления. Катер отчалил, толпа вначале затихла, а потом разразилась рукоплесканиями.

Глыба стоял на причале, смотрел на удаляющееся судно и, не стесняясь, плакал, и не только он. Вдруг, на удивление рядом стоявших соратников, великан сжал добела кулаки и, потрясая ими, загудел басом. В этом громогласном голосе уже почти не было отзвуков того привычного юродства:

-- Не торжествуйте, Псы, Злые клоуны придут за вами!

Комментарии: 6, последний от 26/01/2021. © Copyright Старский Валерий (vestarsky@gmail.com) Размещен: 30/06/2018, изменен: 30/06/2018. 506k. Статистика. Роман: Приключения, Фантастика Цикл: Змей Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Оценка: *6.1023** Ваша оценка:
Аннотация: Фантастика/ боевая фантастика Теги: юмор, боевик, выживание, монстры, стикс, сверхспособности, приключения. Что может быть сильней и коварней случайности? Ты был боевой пловец, через кровь и пот почти достигший совершенства, случайность - и ты в инвалидной коляске, а привычная жизнь будто ластиком стерлась. Хочешь уйти из жизни? Даже не пробуй - тебя ожидает следующая. Миг. И ты уже подопытный доброволец в засекреченном бункере вместе с лабораторными крысами. Сможет ли Михайл Войнов, по прозвищу Змей из-за обездвиженных ног, стать палачом в этом мире, это знает только Стикс и, возможно, Пифия с мыса бакенов. Книга есть в аудио-формате.

Старский Валерий : другие произведения.

S-T-I-K-S Змей