Аргнар сидел на бревне за дальним амбаром. Подперев кулаком голову, он пытался придти в себя и... не мог...
Когда по холодной утренней заре Аргнар постучался в ворота гестамова хутора, на подворье поднялся радостный переполох - залаяли псы, загалдели куры, загомонили люди, а затем скрипнули, раздвигаясь, створки, и в проеме появился сам хозяин хутора, а позади него стоял Ратон...
Гестам шагнул навстречу гостю и крепко обнял его.
- Привет тебе, Странник! Мы уж давно тебя дожидаемся...
- Ну, вот я и здесь... - смущенно произнес воин.
- А это кто такой? - спросил Гестам, кивнув на волка, который спокойно сидел у ноги Аргнара, казалось, совершенно не обращая внимания на дворовых псов, что издали с ворчанием настороженно следили за ним.
- Это мой товарищ - Рип.
- Волк?!
Хуторяне изумленно загудели. Гестам даже на шаг отступил от неожиданности и уже открыл, было, рот, собираясь что-то сказать, но Аргнар опередил его, коротко объяснив:
- Я ему жизнью обязан.
- Вот оно как...
Хозяин хутора озадаченно почесал в затылке, переглянулся со своими, еще раз внимательно посмотрел на волка, затем взмахнул рукой и решительно сказал:
- Ну что ж, раз такое дело, пусть остается, только ты уж того... приглядывай за ним - мало ли что, все ж таки зверь дикий... да и собаки наши, вишь, как взъерошились...
- Ты, Гестам, не волнуйся - все будет хорошо, а за Рипом я присмотрю, да и он не чета другим волкам.
Но Рип все решил по-своему. Он поднял голову и, словно пытаясь что-то сказать своему спутнику, тихо заворчал. Затем отошел на несколько шагов, оглянулся и, убедившись, что Аргнар с пониманием смотрит на него, трусцой направился в сторону темневшего вдали леса.
- Ну вот, как видишь, Рип все и сам понимает. - сказал Аргнар. - Пока я буду у вас, он поживет в окрестностях и сам о себе позаботится. Он - волк самостоятельный... а бояться его не стоит - он никого не тронет, мое слово тому порука!
- Ишь ты! - усмехнулся Гестам. - Гордый он у тебя какой, как я погляжу, прямо как человек... ну, да ладно, что это мы тут с тобой лясы точим? Айда в дом - там и поговорим.
Аргнар направился следом за хозяином, на ходу пожимая тянущиеся к нему руки искренне улыбающихся хуторян. Ему очень хотелось увидеть Ольму, но ее нигде не было видно. Отвечая на приветствия, Аргнар поднял глаза и неожиданно столкнулся взглядом с Ратоном, который настороженно следил за ним.
- Ну, здравствуй... - напряженно произнес он и неуверенно протянул руку. - Вот и встретились снова...
Ратон медленно, словно во сне подал руку.
- Скажи, Странник, зачем ты...
Но Аргнар коротко мотнул головой, прерывая его:
- Я действительно рад, что ты жив и, судя по всему, здоров. А поговорим мы с тобой чуток попозже... - он немного напряженно улыбнулся. - Ведь сказать нам друг другу предстоит очень многое... ты даже не подозреваешь, сколько!
Вслед за хозяином хутора Аргнар вошел в дом, где уже вовсю хозяйничала Нерейда. У нее в руках все кипело. На столе один за другим появлялись дымящиеся горшочки, кувшины, тарелки с разнообразной снедью - словно она и в самом деле загодя готовилась к приходу дорогих гостей.
Белобрысый Одберг старательно помогал матери, с нескрываемым восхищением косясь на гостя, а в особенности - на его прославленный меч.
- Смотри, шею свернешь, - шутливо щелкнул его Гестам по носу. - Потом девки любить не будут!
Мальчонка густо покраснел и опрометью выскочил на улицу.
- Чего это ты мальца понапрасну в краску вгоняешь? - вступился за него Аргнар.
- Его вгонишь... как же! Он такой пострел, что многим фору даст... Да ты к столу присаживайся, чай, с дороги подкрепиться не помешает, да и Нерейда, кстати, добрую медовуху сварила - с ней и разговор веселей пойдет...
Закончив накрывать на стол, хозяйка еще раз окинула все оценивающим взглядом, удовлетворенно хмыкнула и направилась к дверям со словами:
- Пойду, чтоб вам не мешать, заодно к бабке Торе загляну... а вы уж тут промеж собой потолкуйте вволю.
- Спасибо тебе, хозяйка, за гостеприимство и за слова добрые! - искренне поблагодарил Аргнар.
- Да чего уж там... - смутилась Нерейда. - К хорошим людям мы завсегда с открытой душой...
С этими словами она вышла и плотно притворила за собой добротную дверь.
Гестам неспеша наполнил глиняные чаши и поднял свою:
- Ну, давай за встречу!
Осушив чаши, мужчины некоторое время помолчали, смакуя вкус медовухи, а затем принялись трапезничать. Гестам несколько раз бросал на Аргнара пытливый взгляд, и с каждым разом все больше и больше мрачнел лицом. Наконец он отодвинул свою тарелку, обтер губы тыльной стороной ладони и, скрестив на столе сильные мозолистые руки, в упор глянул на гостя.
- Чует мое сердце, Странник, - долго ты у нас не задержишься... да и новостей добрых, судя по всему, я от тебя сегодня не услышу... Ну что ж, рассказывай.
Аргнар сделал еще несколько небольших глотков медовухи и решительно отодвинул чашу в сторону. Так же, как и хозяин, он скрестил на столешнице ладони и тяжело вздохнул, словно собираясь нырять в глубокий омут.
- Хороших вестей ты от меня и впрямь не дождешься, так что - извини... - глухо промолвил он. - В Берте меня так и прозвали - Горевестник...
- А что ж так? У нас тут по хуторам слух прошел, что ты был в первых рядах защитников Горных баронств. Будто бы сам барон Гофер тебя благодарил за отвагу... Ведь не удалось же Гермунду Красавчику покорить баронства!
- Оно-то так. Баронства свою независимость отстояли с честью - все верно...
- Так в чем же дело?
- А дела тут похуже войны с Эрденехом будут... тут, брат Гестам, беда на весь Вальгард!
- Говори уж, не томи душу...
Аргнар потер лоб, собираясь с мыслями, начал рассказывать. Голос его звучал глухо и тяжело. Слова, словно стальные гвозди, гулко вбивались в тишину:
- Тяжкое время настало для народов Вальгарда. Тьма надвигается со всех сторон... слыхал, небось, о таинственных всадниках-черноплащниках?
- Как же не слыхать?! - удивился Гестам. - О них тебе каждая баба на хуторе рассказать может - на то они и бабы, им бы только языки почесать. А я так думаю: бандиты они самые обыкновенные, эти всадники, просто слухи всякие сами про себя с умыслом распространяют, чтобы простых людей застращать, а потом легче грабить будет. Ты ж сам знаешь - у страха глаза велики!
- Оно-то так, но тут дело совсем другое, - возразил Аргнар. - Эти грабить не будут, им и дела-то никакого нет до вашего или чьего-либо другого добра!
- А какого ж рожна им надобно, ведь должон быть в этом какой-то смысл? Да и кому они служат на самом деле?
- Самому Повелителю Тьмы! И хотят они начисто извести под корень все живое на землях Вальгарда, чтоб сотворить царствие тьмы во славу своего черного властителя...
Гестам в изумлении тяжело откинулся на спинку стула, пристально глядя на собеседника неверящим взглядом, затем схватил чашу, сделал несколько больших глотков, обтер ладонью губы, затем осторожно поставил чашу на стол и глуховато крякнул:
- Ну и дела! Стало быть, значит, так...
Хозяин хутора, наверное, впервые в своей жизни был растерян, да и, чего греха таить - изрядно напуган. Одно дело - отбиваться хоть бы и от огромного войска, но все ж человечьего. А тут, поди, ж ты... одним словом - нечисть поганая, против нее с рогатиной или топором не продержишься, да и стальные мечи не шибко помогут супротив черного колдовства. Нет, простым людям не выстоять...
- То-то я и думаю: кто бы это смог совладать с благородным бароном Греттиром и его прославленной дружиной? Пожалуй, что никакое войско не способно было сокрушить его родовой замок Мелрод - это ведь была неприступная крепость. Однако же по весне с купцами пришла горестная весточка о том, что гордый замок его разрушен, живыми ни единого человека не нашли... и ведь никто ничего не слышал, никакого чужого войска в тех краях не было... видать, не обошлось тут без вражьего колдовства, как думаешь?
Аргнар печально кивнул головой.
- Сдается мне, что погибель пришла к нему из Потерянного края... - задумчиво сказал он. - Больше неоткуда. Я-то раньше на всякие расказни про те мрачные места никакого внимания не обращал, все думал - пустые бабские байки, а оно, вишь, как оборачивается... эх, давно уж надобно было туда наведаться с надежной крепкой дружиной, а теперь, боюсь, уже слишком поздно...
Хозяин хутора опустил подбородок на скрещенные пальцы и задумчиво покачал головой, что-то соображая. Но вот морщины на его лбу расправились, а в глазах засветилась надежда.
- Быть того не может, чтоб никак нельзя было совладать с колдовством! - Гестам решительно припечатал крепкой ладонью столешницу. - Надобно подумать хорошенько, поспрошать старых да мудрых людей, авось, чего и присоветуют, может, припомнят такое, что поможет в общей беде.
- Есть одна старинная легенда, - осторожно начал Аргнар. - Будто далеко-далеко на севере в кольце вечно заледенелых скал находится такое необычное место, где и в самые лютые зимние морозы пробиваются на поверхность земли горячие воды подземных источников.
- Ты имеешь в виду предание о Горячих ключах?
- Именно... слыхивал я от людей мудрых, что там, в этих самых Горячих ключах, если верить древней легенде, хранится таинственная Огненная чаша или иначе - Цветок смерти. Будто бы с ее лишь помощью можно одолеть Повелителя Тьмы.
Гестам оживился и резко подался вперед.
- Стало быть надобно отыскать эту Огненную чашу и завладеть ею. - решительно произнес он.
- Если бы все было так просто... - горько усмехнулся Аргнар. - Где точно находятся эти самые Горячие ключи, никто толком не знает, а спросить не у кого. Не говоря уж о том, что и вовсе не ведомо, как выглядит сама Огненная чаша, что она вообще собой представляет и как действует.
- Неужто не у кого совета попросить?
Аргнар нахмурился.
- Был один... последний друид, который, возможно, и знал эту страшную тайну, да только сгинул он в коварном пещерном лабиринте Обманных гор, когда мы вместе с ним и еще несколькими следопытами к Источнику забвения ходили...
Аргнар умолк, словно вспоминая и заново переживая отчаянную схватку Эйдара с жутким Хранителем Источника. Смутная тень набежала на его суровое лицо.
Вежливо примолк и Гестам, не желая нарушать воспоминания гостя. Лишь его жилистые пальцы нервно поглаживали лезвие большого ножа, невольно выдавая волнение хозяина.
В таком тягостном безмолвии прошло несколько томительных минут.
Наконец Аргнар легонько тряхнул головой, словно отгоняя темные видения, и попытался улыбнуться хозяину. Но улыбка вышла какая-то бледная, вымученная.
- Ежели ты, Гестам, не против, я побуду у тебя некоторое время, пока решу, что дальше делать... - произнес воин. - Да и личные дела у меня тут кое-какие имеются.
- О чем речь, Странник! - горячо заверил его хозяин хутора. - Ты у нас гость желанный. А то... быть может, и вовсе на хуторе останешься? Места у нас хватает, да и...
Но, поймав сосредоточенный взгляд Аргнара, он сам себя прервал и сокрушенно вздохнул:
- Нет, зря я все это говорю... ведь не останешься ты, Странник... по глазам вижу, что не останешься...
Аргнар ничего не сказал, но все было ясно и без слов. Не ошибся Гестам - предстоял Страннику путь, а куда - он еще и сам не знал толком. Только чувствовал сердцем, что рано или поздно уйдет. И не будет ему покоя ни ночью, ни днем до тех пор, пока не исчезнет угроза Тьмы, нависшей над вольными землями Вальгарда. Перед его мысленным взором промелькнуло короткое видение высокого строгого здания со стройными колоннами, которое стоит посреди бескрайней серой равнины. А с небес льется на него конус чистого света...
Заметив, что гость погрузился в какие-то размышления, хозяин хутора легонько кашлянул, привлекая его внимание, и Аргнар тотчас пришел в себя, отгоняя видение.
- Прости, задумался я... - извинился он.
- Отдохнуть бы тебе надобно сегодня, вот что я скажу. - решительно произнес Гестам. - А там видно будет, что к чему... Завтра посоветуемся с нашими хуторскими стариками, бабку Тору поспрошаем, может, и от соседей чего разузнаем. А сейчас - отдадим должное умению моей хозяйки и ее медовухе.
Он вновь разлил по чашам хмельной напиток.
По обоюдному молчаливому согласию Гестам и Аргнар больше не говорили о Тьме и вообще старались обходить стороной разговоры о войне. Как-то само собой вышло, что речь пошла о хозяйских делах и заботах, об урожае, да о хуторянах.
Долго еще сидели за столом мужчины, попивая да нахваливая медовуху. Уж и темень пала на притихшее подворье, и голосистые молодые хуторяне угомонились - разбрелись по своим избам, дворовые псы, отлаяв последнее, устроились на ночлег, даже мыши в подполе - и те давно уснули, а в окошке хозяина хутора все не гас огонь свечи.
Тревожная тишина плотно окутала округу. Полная луна безмолвно плыла над остывающей степью, с безразличием заливая ее бледным молочным светом. Лишь иногда молниеносным черным росчерком мелькал на фоне мерцающих звезд силуэт охотящейся на ночных мотыльков летучей мыши, да вдалеке, аж за Малурийским трактом подымалось слабое зеленовато-гнилостное свечение над тем местом, где под оплывшими от дождей Глинистыми холмами притаились мрачные руины древнего Проклятого города. И чудились в этом свечении какие-то смутные колышущиеся тени, безмолвно кружащиеся в неведомом ритуальном танце. Ох, не к добру зашевелились призрачные обитатели могильных склепов, ох, не к добру...
* * *
На следующее утро, едва выйдя из дома Гестама, Аргнар почти у самого крыльца неожиданно встретился с Ратоном, который сидел на корточках возле разобранной повозки и словно бы поджидал его, делая вид, что занят ремонтом обода колеса. Увидев Аргнара, Ратон медленно поднялся и сделал шаг навстречу.
- Поговорить бы надобно, Странник... - слегка напряженным голосом промолвил он вместо приветствия. - Выяснить кое-что и разобраться. А то я, как в тумане...
- Это точно, - согласился Аргнар. - Только разговор у нас будет длинный и непростой, так что, пожалуй, нам лучше прогуляться по степи подальше от людских глаз. Идем со мной - я тут неподалеку знаю одно подходящее место... как раз к этому случаю...
Он решительно направился к широко распахнутым воротам, через которые на телеге выезжала группа хуторян, направляющихся к Безымянной пуще за бревнами для строительства.
Ратон с невольным сомнением посмотрел на боевой меч Аргнара, пристегнутый к поясу, затем слегка пожал плечами и пошел вслед за воином. Ведь и в самом деле глупо было опасаться подвоха именно сейчас, после того, как Аргнар практически спас его жизнь.
Словно по взаимному молчаливому согласию Аргнар и Ратон дошли до самого подножия Горелого кургана без единого слова. Здесь Аргнар остановился и некоторое время стоял печально понуря голову, будто к чему-то прислушиваясь. Затем он провел ладонью по лбу, пытливо глянул на стоявшего в ожидании Ратона и, опустившись на длинную старую колоду, суховато предложил:
- Располагайся - разговор будет долгим...
Простелив плащ на невысоком бугорке напротив собеседника, Ратон уселся на него, окинул степь медленным взглядом и лишь после этого повернул голову к Аргнару, который с каким-то странным выражением наблюдал за ним, словно чего-то ожидая.
Под этим открытым взглядом Ратон почувствовал себя несколько неуверенно. Он смущенно прокашлялся и с трудом выдавил из себя:
- Скажи, Странник, как это получилось, что мы с тобой встретились первый раз на Малурийском тракте как друзья, а вторично - как заклятые враги в кровавой сече?
- Тогда ночью, у Волчьего бора мы с тобой были всего лишь одинокими путниками, случайно встретившимися на дороге. Мы ехали в Форван каждый по своим делам, и у нас не было причин для вражды... - спокойно ответил Аргнар.
- Тогда почему же в следующий раз мы встретились в смертельной схватке на перевале?
- Потому, что ты вел объединенные захватнические войска Форвана и Эрденеха на кровавую резню, которую собирались учинить твои чужеземные повелители в независимых Горных баронствах! Ты был тогда смертельным врагом! А я... что ж, я ушел в Берт к барону Гоферу, чтобы сражаться на стороне людей, защищающих свои семьи, детей, дома... свою землю от захватчиков.
- Но что тебе до них?! Ответь! - горячо подался вперед Ратон. - Это ведь не твой дом! Какое тебе дело до каких-то простых крестьян, обитающих за перевалами Джунхаргских гор? Ты же ведь служил у самых разных правителей, и зарабатывал на жизнь только лишь своим мечом и воинским умением...
Аргнар неспеша сорвал травинку, поднес ее к глазам, словно любуясь маленькой искоркой, играющей в капле утренней росы на самом кончике зеленого стебелька. Хрупкий водяной шарик вот-вот готов был сорваться и упасть на землю. Неожиданно для самого себя, воин бережно поднес былинку к губам и прикоснулся к ней, впитывая живую каплю прохлады.
- Да, ты прав, это был не мой дом... - тихо ответил Аргнар. - Но это земля Вальгарда, а значит и моя земля! Я сражался на стороне Берта, потому что это мой выбор, это мой долг! А что касается моего дома...
Странник нахмурился, повернулся в сторону Горелого кургана и протянул к нему руку.
- Вот здесь был когда-то мой дом... да и твой дом, брат...
Ратон чуть не поперхнулся от неожиданности и уставился на собеседника изумленным взглядом.
- Да, ты не ослышался, здесь был и твой дом, хотя ты этого и не помнишь, - с тихой горечью продолжал Странник. - Не говори сейчас ничего, сперва выслушай то, о чем я тебе поведаю, а уж потом решай для себя, как быть дальше и где в этом мире твое место...
Ратон непонимающе переводил взгляд то на Странника, то на Горелый курган. На мгновение мелькнула мысль о том, что Аргнар повредился разумом, но взгляд воина был спокойный и печальный, поэтому Ратон ее отмел. Он собрался, было, что-то спросить, но, натолкнувшись на внимательный взгляд Странника, решил повременить до окончания разговора.
- Давно, еще, когда мы с тобой были мальцами, на месте этого кургана стояло селение свободных людей...
Аргнар на миг запнулся, словно натолкнувшись на невидимую преграду, глубоко вдохнул утренний воздух полной грудью и только после этого продолжил:
- Наш отец был сильным и смелым мужчиной. Он первым учил меня держать в руках меч, правда, тогда еще деревянный... Отец говорил, что люди должны жить свободно и открыто, собственными руками и умением добиваясь лучшей жизни. Его уважали в селении и старики, и молодежь. Я еще немного помню об этом, хотя был тогда еще совершенно мальчишкой... Ты этого помнить не можешь, потому что только родился. Однажды на селение напал большой вооруженный отряд черноплащников из заморья. Я собственными глазами видел кровавое побоище, которое они учинили. Эти изверги перебили всех жителей до одного, а младенцев забрали с собой. Так ты оказался на далеком материке Чау-Гар... прошло много лет, и вот теперь ты вернулся на родную землю врагом, служа тем самым нелюдям, которые когда-то, вот таким самым погожим утром истребили всю твою родню...
Аргнар умолк, пристально вглядываясь в черты лица Ратона, по которому медленно разливалась мертвенная бледность.
- Нет, этого не может быть! - глухо возразил Ратон. - Я слишком хорошо помню свое детство с самых первых дней, когда начал воспринимать окружающее. И всегда подле меня были жрецы касты... ну, это неважно. Я с малолетства воспитывался чау-гарцами... не понимаю, зачем ты придумал эту сказку?
- Это не сказка, брат, а горькая правда!
- Тогда скажи мне, Странник, - с трудом произнес Ратон. - Откуда тебе-то все это ведомо? Ведь ты же сам, судя по твоим словам, был мальцом... не говоря уже о том, что ты не мог знать, что происходило со мной на материке Чау-Гар.
- Не мог, - согласился Аргнар и горько усмехнулся. - Я не мог, но об этом мне поведала наша мать. Она просила за тебя...
- Значит, она жива? - изумленно и с какой-то неожиданной для самого себя надеждой воскликнул Ратон.
- Нет, она погибла тогда, вместе со всеми...
- Но... как же тогда она могла сказать тебе об этом?
Аргнар тяжело вздохнул и опустил голову на скрещенные руки. Его голос стал совершенно глухим, словно доносился откуда-то из колодца:
- Когда мы насмерть сражались с тобой, ты упал и не видел, как явилась душа матери и попросила за тебя... это длилось всего лишь несколько мгновений, но она успела сказать мне главное - мы с тобой родные братья! Теперь ты знаешь все - решай...
Ратон медленно перевел затуманившийся взор на Горелый курган.
Зеленые листья плюща покрывали скорбный холм сплошным ковром, сквозь который пробивались степные алые маки, будто капли крови. Они мягко покачивались от легкого теплого ветерка, словно сочувственно кивая воинам, сидящим у подножия кургана.
"Здесь был мой дом... - подумал Ратон. - Я мог бы вырасти здесь, и быть одним из хуторян. Мог бы играть с братом, а потом мы могли бы вместе стать воинами... или землепашцами... эх, как же так жизнь перевернулась? Почему же? За что, за какие грехи?!"
Жаркая удушающая волна поднялась откуда-то из самой глубины души и рванулась наружу, застилая глаза мутной пеленой.
Услышав тяжелый горестный вздох, Аргнар поднял глаза на брата и удивился той перемене, которая с ним произошла. Твердое волевое лицо закаленного воина перекосила гримаса отчаяния и горя. Не стыдясь слез, Ратон зарыдал, опустив голову на руки. Он ощущал, как вместе со слезами из его сердца уходила ожесточенность и, странное дело, вливалось ощущение красоты простой человеческой жизни, окружающей его со всех сторон...
Сколько так прошло времени, никто из братьев сказать не смог бы, но когда успокоившийся Ратон снова взглянул на брата уже прояснившимся взором, то встретил теплое сочувствие и понимание в его взгляде. И тогда он заговорил, впервые в жизни открывая свое сердце без остатка.
На темном небосводе уже просияла жемчужная россыпь холодных звезд, а братья все еще сидели у подножия Горелого кургана, делясь сокровенным и радуясь тому, что нашли друг друга. Вот тут-то и постиг Странника нежданно-негаданно роковой удар... Ольма. Не знал и не ведал Ратон о том, что старший брат его глубоко в сердце носил образ молодой травницы с хутора Гестама, самому себе боясь признаться в чувствах, которые к ней питал. Потому и поделился сокровенным - рассказал о том, что полюбил Ольму всем сердцем и хочет поселиться на хуторе, обзавестись семьей и растить детишек, навсегда оставив в прошлом битвы.
Аргнар слушал, словно окаменев, лишь иногда механически кивая головой, но мысли его витали далеко. Он пытался вспомнить тот день, когда впервые увидал Ольму, но вместо этого перед его взором почему-то клубилась мрачная завеса тьмы, пронизываемая кроваво-лиловыми сполохами, а затем внезапно он увидел внимательные глаза своего наставника, казалось, с безграничной скорбью взирающие на него. Почему-то вспомнились слова Леты - владычицы Лунного озера "Свобода выбора у тебя есть, но ты не сможешь выбрать то, против чего восстает твоя душа, а значит, твой выбор предопределен. Потому ты и был избран, что не мог пойти по другому пути..." Значит, на самом деле, выбор уже сделан, а в этом случае вправе ли он был обрекать кого-либо на горечь утраты? Да и вообще, вправе ли решать за других? Нет... Путь еще не окончен, а потому задерживаться не стоит - пора в дорогу...
На хутор Аргнар и Ратон вернулись за полночь.
Встречавший их у ворот Гестам окинул братьев пытливым взглядом и добродушно улыбнулся. Он был искренне рад, что они поладили, потому как уважал Странника, да и к Ратону как-то незаметно привязался за те дни, пока тот находился на хуторе.
Простившись с братом, Аргнар вошел в дом следом за хозяином.
- Ну, по всему видать, поладили вы промеж собой. Это правильно... - одобрительно проворчал Гестам и, хитро сверкнув глазом, поинтересовался: - А вот как же теперь девку-то делить будете?
Но Аргнар лишь мотнул головой и хмуро ответил:
- Никакой дележки не будет... Я брату не враг!
- Да как же так?! - искренне изумился Гестам. - Ведь любишь ты ее, я же вижу! Неужто вот так просто и отступишься? Он-то хоть, братец твой, знает об этом?
- Нет, - коротко ответил воин. - И никогда не узнает!
Он в упор глянул в глаза хозяину хутора, и тот невольно смутившись, неуверенно пробормотал:
- Ну, как знаешь. Ты сам себе хозяин - тебе и решать...
Ужинали молча. Видя, что гость не расположен к беседе, Гестам не тревожил его более расспросами. Лишь в самом конце произнес:
- Я тут с нашей ведуньей, бабкой Торой побеседовал малость... завтра надобно тебе к ней сходить, потолковать. Она много чего знает, да только сказала, что одному тебе поведает...
Пожелав Аргнару спокойной ночи, Гестам ушел в другую комнату. Оставшись один, воин еще долго сидел на скамье, глядя перед собой невидящим взором. Где, в каких далях витали его помыслы, не ведомо, но свет в окошке погас лишь незадолго до рассвета.