Осень дожевывает последний кусок ноября, и в прихожей уже столпились выродки зимы.
Окно как всегда показывает унылый портрет серого ничего, и что еще делать, как не брать нож и не идти к этой заразе?
Новые ботинки. Еще сверкают чернотой, не познавшей городской грязи. Очень даже не плохо смотрятся на ногах.
А вот куртку давно надо выбросить и купить новую. Короткие рукава, это ужасно.
Дверь неожиданно легко закрылась. На сей раз замок и ключи не стали компостировать друг другу мозги, а заодно и мои пожалели.
Сосед сказал оставить дверь открытой. Хрен с ней. И с ним тоже.
Вот это ветрище. Хорошо, что одел толстовку. До сих пор кашляю, носом шмыгаю.
Маршруток море, а той, что надо, нет. На автобус неохота. Толстые кондукторши, придурок водитель, оно мне надо?
11 месяцев...
Даже года не прошло. Может, подождать до праздника? Как она мне, прямо 1 января, мразь. Любовь зла, полюбишь и мразь. Память сильна, убьешь и любовь.
Водила, урод, врубил шансон на всю маршрутку. Поди, не слышит ни хрена, ну до моей остановки еще ехать и ехать.
Как то прозаично все, кухонный нож, прямо дома у нее. А как все начиналось...
Первый поцелуй под полной луной (может, мне просто охота верить, что и луна подгадала под ту самую ночь) на кладбище. Она самая до гроба. Слезы и истерики, обещания покончить с собой, если кто кого кинет. Конечно, никто никого не кинет, о чем это мы?
Вот это тряхнуло. Башкой по потолку угодил, нет, ну кто их за руль садил учиться?
Ей надо было просто остаться в Америке. Жила бы со своим мексикосом, воспитывала бы его сопливых щеглов и мечтала бы однажды выучить английский язык.
Нет, вернулась. Я уже думал никогда ее не увижу. Пока два раза с тех пор, как приехала.
Ну, ничего, Бог любит Троицу.
Кстати о Боге. Родители ее тоже молодцы. Пастора нашлись. Куда им людей чужих учить, если дочь младшая продалась первому встречному, как свободу почуяла.
Зато они сейчас на службе. Еще два часа.
Сколько раз я здесь выходил? Район то не самый хороший. Хоть не надо теперь зад морозить по ночам, последнюю маршрутку ждать. И как мне удалось на героев местных подворотен не попасться.
Ботинки скользят сильно. Сейчас как упаду, руку сломаю - и с Новым Годом, любимая!
С чего я взял, что она дома? Холодно. В церковь она теперь не ходит. Я тоже. А зачем? Раньше это было нужно, родители ее косо не смотрели. Может, шляется с кем-нибудь.
Нет, в воскресенье она сидит дома - отдыхает. От чего только?
Ветер царапает рожу, хорошо, что идти два квартала.
Как я это сделаю? Привет - получи?
Дверь она мне откроет, а дальше?
Глаза. Я всегда вижу ее глаза. И улыбка. Детская, наивная, добрая. Как у нее так получалось? Сколько балбесов кроме меня на это клевали?
Да прямо в прихожей. Обязательно разок-другой надо будет по лицу заехать. Еще будет в аду чертей соблазнять такой прелестью. Страшно думать, что ее такую красивую кто-то видит чаще меня. Я то вообще больше не вижу.
Ее подъезд. Мать ее нас однажды застукала - всего то целовались. Вот скандалище развела психопатка.
Так, кому позвонить-то? 32, 30, 28... 27. Точно, 27. Всегда открывали.
Лифт у нее почище, чем у нас. Так было всегда. Зато едет медленно. Потому что сильно охота побыстрее приехать и засунуть. Нож ей под сердце. Если оно у нее не сгнило еще.
Звонок. Ну где она там, мать ее. Не слышит ни хрена. Сейчас увижу ее глаза, почему я долго думал, что они у нее голубые? Она говорила, что красотки всегда должны быть голубоглазыми, вот я и думал.
Это чего это я реветь собрался? Жалко, что ли? А меня ей жалко не было.
Ну вот, глазок потемнел - чего смотришь, открывай давай.
А если она там с хахалем? Его тоже. Кик-боксера какого-нибудь.
Она. Халат. Мокрые волосы. Ее взгляд. Удивление. Отвращение. Возмущение. Рот. Мама дорогая. Ее рот. Открывается. Говорит чего-то. Я уже в прихожей. Говорю чего-то. Шапку снял. Она отворачивается. Шапку на полку кладет.
На, красота. Кровь на халате. Махровом. Он все как губка впитывает. Вот тебе и под сердце. Куда-то в почку. В шею. Моя рука. Ее волосы. Пусть на меня посмотрит - вот он я. Вот она ты. Смерть. Сколько ее было, когда мы поцеловались первый раз? Что ты молчишь? Рот то открываешь. Опаньки. Вот полилось то изо рта. Я думал, так только в кино показывают. Трясу башку ее. За волосы. Смерть. Сколько ее, когда целуемся в последний раз? Мало? Мало тебе? Мало мне? Ну, сколько можно мусолить эти слюни с кровищей. Глаза. Ударить? Где же твоя наивность, ребеночек? Где? Ну, посмотри на меня! Любя. Ненавидя. Все равно.
Оставим нож в левом глазу. Как ты думаешь, нормально?
Запачкался я до хрена. У ее бати размер одежды побольше будет. Все равно, моя куртка мне маленькая. На черных ботинках кровь не видно. Рожу умою - и все под контролем.
Милая моя на один глазик ослепла. Таких в рай не возьмут.
Через час родители ее заявятся. Что, не ждали, не думали?
А я 11 месяцев назад ждал?
Скоро Новый Год. Снежки. Санки. Снежные Бабы. Запои. Хорошо, когда есть друзья.
Позвонить надо кому-нибудь. Я здесь. С вами. С ней.