Аннотация: Вы опять ко мне не ходите, не читаете до утра? Но я снова попытку сделаю, чтиво выброшу, сон гоня... Возможно последний рассказ из серии, поскольку не пойму, нужны они или нет?
Эротические фантазии или записки старого маразматика.
Сборник рассказов.
Когда рассказ уже верстался, его порядковый номер был изменен по просьбе старика Курдюмова, который на старости лет, стал жутко суеверным и потому, дорогой читатель, не ищи тринадцатого рассказа, его не было и никогда не будет.
Грезы любви. (14)
Женщина, стоящая в очереди непосредственно перед Курдюмовым вошла в кабинет, и как говорят в народе, застряла там всерьез и надолго. Прошло минут двадцать, а она все не выходила. С тоской, посмотрев на сигнальную лампочку, висящую над дверью в кабинет, он тяжело вздохнул. В этот момент, дверь открылась и женщина вышла. Он заметил, что её глаза были заплаканными.
- Интересно, что вызвало такое её состояние? Диагноз, который вынес ей врач или что-то другое? - подумал он, и, поднявшись со стула, отправился в кабинет.
- Как самочувствие? - поинтересовался врач.
- По годам, - стараясь сохранять оптимизм в голосе, ответил Курдюмов.
- Это хорошо. Самое главное, понимать, что болезни и годы взаимосвязаны, и не слишком зацикливаться, если где-то что-то заболит.
- Стараюсь, доктор, по мере сил, стараюсь.
- Ну и молодцом. А с чем пожаловали?
- Нога беспокоит. Хотел посоветоваться, может быть, что-то иное попробовать?
- А какой мазью сейчас пользуетесь?
- Вот этой, - и Курдюмов достал из кармана коробку из-под мази.
- Ну что же, давайте, сделаем для начала рентген, а там посмотрим, возможно, надо физиотерапию назначить.
Он выписал направление на рентген и Курдюмов, поблагодарив, вышел из кабинета. В регистратуре он узнал, что сегодня он уже опоздал и потому, посмотрев на часы, висевшие над доской объявлений с фамилиями врачей, отправился домой.
На автобусной остановке он увидел её, ту, что так надолго задержалась перед ним у врача. На вид ей было лет тридцать. Среднего роста, с копной каштановых волос. Зеленый свитер несколько полнил её, но одновременно скрывал большой бюст. Джинсы и туфли на небольшом каблуке дополняли наряд.
На её лице, Курдюмов заметил остатки недавних слез. Но это придавало ей наоборот, большую привлекательность и таинственную красоту.
Курдюмов стоял чуть в стороне от остановки и украдкой бросал взгляд в сторону незнакомки. Наконец подъехал автобус и, пройдя на заднюю площадку, посмотрел в стекло. Женщина осталась стоять в ожидании автобуса другого маршрута. Двери закрылись и, отъехав от остановки, выглянувшее из-за угла соседнего здания солнце, ослепило Курдюмова. Он прикрыл веки и сквозь радугу света, дрожащего от подпрыгивающего на неровностях дороги автобуса, он успел рассмотреть то, что вряд ли увидели рядом стоящие пассажиры...
- Олежка, привет, это я.
- Привет. Слушай, извини, у меня прием, я тебе перезвоню.
Она нажала на красную кнопку отбоя и положила телефон в сумку. Из паспорта торчала пополам сложенная бумажка. Она вытащила её и еще раз пробежала текст глазами. Там значилось, что она беременна и как показал анализ, срок девять недель.
Её сомнения развеялись окончательно и теперь, когда она знала причину задержки месячных, ей хотелось как можно скорее рассказать все Олегу.
- Интересно, как он воспримет новость? - подумала она, - Так хочется верить, что так же радостно, как и она. После того злополучного аборта прошло восемь лет и вердикт, вынесенный ей врачами, на многие годы изменил её жизнь. Это было как приговор. Она проклинала себя, Юрку, который уговорил это сделать, но ничего изменить было невозможно. Через год они расстались, а она осталась наедине со своей бедой. Лечение, поездка на Мертвое море, консультации и снова лечение и... надежда, что шанс, который ей все же оставили, совсем маленький, один из ста, позволял ей надеяться, что когда ни будь, она сможет стать матерью.
Потом появился Олег, хирург из местной поликлиники, к которому она попала чисто случайно, когда подвернула ногу.
Он так осторожно и нежно щупал её колено, стопу, что она, сама не понимая почему, вдруг возбудилась, и ей стало так неловко, что она отдернула ногу.
- Больно? - деловито спросил он.
- Не очень.
- Так больно или не очень?
- Чуть-чуть.
- А где именно?
- Вот здесь, - и она показала рукой на лодыжку.
- Странно, по характеру отечности, у вас должно болеть вот здесь, - и он надавил пальцами чуть ниже колена.
- Ой, - вскрикнула она, и добавила, - И здесь тоже.
- Так, значит, я все же прав. А в лодыжке скорее просто отдает. Ну, хорошо, попьете лекарство, а если будет отекать и боль не пройдет, сделаем уколы, - и, посмотрев на неё, добавил, - да вы не волнуйтесь, до свадьбы заживет.
- Надеюсь, доктор..., - ответила она, и опустила глаза, поскольку все это время его рука продолжала лежать на её ноге, а она никак не могла погасить в себе все нарастающую волну возбуждения.
Она вышла от него, и мысли сами собой были не о больной ноге, а о тех чувствах, которые её внезапно посетили. Ведь не просто рефлекторно они возникли из-за прикосновения мужской руки. Что-то такое особенное возникло в этот момент, что дало импульс к возникновению в сознании мыслей, чувств, которые, в конце концов, и привели к этому состоянию. Возможно его лицо, красивое, волевое, словно у артиста, проходящего кастинг на роль Джеймса Бонда в очередном фильме. Или, быть может, руки, ухоженные и одновременно крепкие с пушком волос на пальцах и такие нежные. А может, голос?
Все слилось воедино, создав то, что невозможно объяснить ничем. Почему вдруг, без видимой на первый взгляд причины, и совсем в неподходящих для этого условиях и обстоятельствах, становится невыносимо жарко от непонятных чувств и желаний, наполняющих тебя, и начинает вдруг учащенно биться сердце и хоровод мыслей переполняет тебя.
Она пришла к нему снова на прием через неделю, когда боль в ноге почти утихла, а спустя еще неделю, они лежали в одной постели и она поняла, почему при первом посещении, его руки так возбудили его, а желания, возникшие вслед за этим, были не пустым капризом природы.
Он работал участковым хирургом, был на пять лет старше её, и звали его Олег. Вот уже два года, как он был в разводе, оставив жену и шестилетнего сына. Они расстались по весьма банальной причине. Ольга, как звали бывшую жену Олега, не вынесла финансовых проблем, нищенской зарплаты врача и нежелание мужа попытаться устроиться на более оплачиваемую работу, в частную клинику или заняться чем-то, что приносило бы заработок. В конце концов, она смогла сама устроиться и начать прилично зарабатывать, после чего подала на развод, поняв, что изменить Олега и сделать тем, кем видела его она, невозможно. Олег не стал умолять жену, пытаться что-то изменить в себе, он просто согласился на развод. И хотя ему было безумно жалко расставаться с сыном, он понимал, что в данном случае, жертвовать собой ради сохранения семьи, он просто не в силах. Это было не в его характере.
Он вообще имел очень упертый характер. Всегда, и во всем, он поступал так, как считал нужным, и хотя порой, он понимал, что допускает ошибку, он все равно делал так, а не иначе. Поскольку знал, и придерживался твердой жизненной позиции, главное, поступать так, как решил сразу, не обдумывая и не взвешивая все за и против. Порой, это приводило к необдуманным решениям, и он впоследствии жалел, что поступил так, а не иначе, но по-другому он не мог, и потому продолжал жить, придерживаясь прежних жизненных позиций.
Света появилась в его жизни совсем внезапно. Пациентка с больным коленом. Три визита к нему и непонятные, энергетические поля слабого взаимодействия, неожиданно переросли сначала в интерес, потом в желание, а затем оформились, как стремление быть вместе. Поняв, что с её стороны, происходят аналогичные процессы, Олег пригласил Светлану в кино, а по окончания к себе домой.
Однокомнатная квартира, которая ему чудом свалилась в качестве наследства от покойной тетки, стала тем пристанищем, которое он нашел после развода. Впрочем, не сразу. Сначала, ему пришлось переехать к матери, потом к друзьям, и лишь спустя год, сюда. В квартире еще остался тот специфический запах и обстановка, говорившие, что в ней жил пожилой человек, но сделать хотя бы подобие ремонта, Олегу было недосуг, да и финансы не позволяли этого. Единственно, что поменялось, это наличие телевизора и домашнего кинотеатра китайского производства.
Света по-прежнему держала сумку в руках, озираясь по сторонам.
- Экзотика? - произнес Олег.
- Вроде того.
- Ничего, как только появится таньга, сделаю ремонт, и берлога станет уютней, чем сейчас.
- А мне и так нравится, - она подошла к комоду и посмотрела на фотографии, стоящие в старых рамках. На черно-белых фотографиях были изображены военные с орденами и медалями, групповые портреты каких-то людей, видимо родственников Олега. Света не стала спрашивать. Она почувствовала, как на её плечи легли руки Олега. Она обернулась. Он был выше её ростом, и она приподняла подбородок, чтобы посмотреть в его глаза. Они были такие светлые и желанные, что все кругом словно преобразилось. Комната наполнилась огнями разноцветных красок, а вслед за этим, она услышала раскат грома. И только тут она поняла, что это на улице салют. Видимо рядом с домом, и отблески праздничных огней так необычно осветили полумрак комнаты. Она уронила голову ему на грудь и обняла.
- Зачем я тебе? - вдруг произнесла она.
- Не знаю, просто мы как магниты с разными полюсами. Нас тянет друг к другу, и чем мы ближе, тем труднее нам оторваться.
- Правда?
- Закон природы, - произнес он, и новый выстрел осветил комнату разноцветными огнями.
Она приподнялась на цыпочки и прикоснулась к его губам. Они были чуть влажные, и желание, которое возникло в первый её визит к нему в кабинет, вдруг лавиной захватило её, и она задрожала. Ей хотелось прямо сейчас, вот здесь на полу отдаться ему и она стала лихорадочно расстегивать пуговицы на плаще. Он инстинктивно почувствовал её порыв и последовал её примеру. Ему тоже хотелось поскорее овладеть ей.
Они стояли напротив друг друга нагие и любовались красотой. Она смотрела на его спортивное тело, которое все играло мускулами. Большие, крепкие руки, пресс, широкая грудь, покрытая курчавыми рыжими волосами. Она опустила взгляд ниже, и её взору предстал его могучий орган, уже возбужденный и готовый к тому, чтобы доставить ей наслаждение. Она приблизилась к нему и он, подхватив её на руки, осторожно положил на кровать. Стоя на корточках, он смотрел ей в лицо и нежно проводил рукой по волосам. Она тяжело дышала, её захлестывала волна все возрастающего желания, и Олег, коснувшись её губ, поцеловал, потом в подбородок, шею, соски, опускаясь, все ниже и ниже. Она застонала. Ей хотелось продлить эти мгновения бесконечно долго и одновременно, чтобы он вошел в неё.
И словно услышав её, он раздвинул её набухшие и влажные губы лона и всей мощью вошел в неё. Она вскрикнула, не от боли, а от наслаждения, которое испытала в этот момент. Словно разряд тока прошел по её телу, а вслед за ним началась безумная пляска во всем её организме. Все дрожало и билось в такт его движениям. Она не выдержала и стала бормотать, какие-то бессвязные слова. Движения участились и в предчувствии развязки, она стала двигаться в такт ему. Удар их лобков сотрясал старый диван, и, наконец, энергия достигла критической массы и выбросила в неё семя жизни.
Он опустился на неё. Дыхание было глубоким. Несколько секунд они лежали, каждый, мысленно думая о своем. Мир отодвинулся для них сейчас куда-то далеко. Было ощущение, что они одни в нем, и только их сердца и тела, слившиеся в экстазе чувств, плывут в пространстве и времени навстречу неведомому.
Он лег рядом. Светино дыхание несколько успокоилось и она, приподнявшись на локтях, склонилась над ним. Её большие, но упругие груди, свисали над ним, дразня и возбуждая. Она почувствовала, как он языком дотронулся до соска, и весело засмеялась.
- Щекотно.
- Что ты говоришь, а я не знал.
- Ну конечно. Ты, врач, хирург и не знаешь. Ты все знаешь, каждую клеточку моего тела.
- Не клеточку, а косточку. Хочешь, расскажу про каждую?
- А их много?
- Очень. Двести шесть.
- Так много!
- Представь себе, а кстати, у новорожденных, еще больше, двести семьдесят.
- Как двести семьдесят? А куда же они потом деваются, рассасываются или выпадают, как молочные зубы?
Олег улыбнулся и ответил: - Нет, они просто срастаются и превращаются в одну целую, поэтому у взрослого человека их меньше.
Он прикоснулся губами до её кончика носа и произнес:
- Так рассказать тебе о какой-нибудь косточке?
- В другой раз, хотя нет, расскажи... вот об этой, - она просунула руку и взяла его еще слабый член рукой.
- Нет, это не косточка.
- Правда? А я думала, что когда он становится таким упругим и большим, то в нем явно прослеживается наличие косточки.
Олег снова поцеловал её и произнес:
- А знаешь, возможно, ты права, иногда, глядя на тебя, мне кажется, что это косточка, которой тесно в штанах и она явно мечтает, куда ни будь протиснуться.
- Интересно, это куда же?
- Сам не знаю, наверно сюда, - и он рукой провел у неё между ног, и, задержавшись на лоне, осторожно развел шелковистые завитки волос и провел пальцем между влажными губами, а затем просунул палец внутрь.
Света закрыла глаза и почувствовала, как волна возбуждения опять пробуждается в ней и начинает накрывать её с новой силой. Она сильнее сжала руку и почувствовала, как упругая плоть увеличивается и начинает пульсировать, наполняясь кровью.
Как давно и одновременно недавно все это было. Первые поцелуи, встреча и начало их интимных отношений, которые вскоре стали постоянными. Они по-прежнему жили порознь, но встречались все чаще и чаще, и ей казалось, что их связь перерастает в нечто большее, чем просто сексуальные отношения. Во всяком случае, ей так казалось и еще больше, хотелось. И вот теперь, когда она узнала, что она беременна, ей хотелось как можно скорее сообщить Олегу, что их отношения изменились и что... И что пришла пора определить, что будет дальше, во что они перерастут, да и вообще, как он относится к этому. Света не выдержала и, поймав машину, поехала к нему в поликлинику.
В регистратуре она взяла для приличия дополнительный талон к нему на прием и поднялась на второй этаж. Ждать пришлось довольно долго, около часа. Хорошо хоть, что была живая очередь, а не по номерам, указанным в талоне. Она набрала побольше воздуха, и с сияющими глазами, вошла к нему в кабинет.
Он сидел за столом, опустив голову, и что-то писал в карте. Молоденькая медсестра, была в процедурном кабинете напротив и Светлана, машинально прикрыв дверь, села напротив. Олег поднял на неё взор, и на его лице прочитался немой вопрос:
- Что-то случилось?
- Случилось, - словно услышав его, ответила Света, - Вот, посмотри, - и она положила выписку с результатами теста на беременность. Он пробежал взглядом бумажку, и внимательно посмотрев на неё, произнес:
- Поздравляю. Что делать будем?
Она глядела на Олега и не верила своим глазам. Было ощущение, что перед ней сидит совсем другой человек. Не тот, что еще вчера, обнимал и ласкал её, говоря слова нежности и любви, а совсем другой.
- Как что? - только и смогла ответить она, - Ты же знаешь, что это для меня значит. Шанс, тот самый один из ста, он произошел, - радостно произнесла она.
- Это конечно здорово, но... давай вечером все обсудим. У меня сегодня больных тьма и еще в коридоре сидят, ждут очереди, хорошо? Без обид, Светик.
- Олежка, ты, что не понимаешь, или просто смеешься и дразнишь меня, чтобы... - он прервал её.
- Свет, я понимаю, что тебя переполняют чувства, но даже это, могло подождать до вечера, - он приподнялся и, подойдя к процедурной, открыл дверь и, глядя на медсестру Анну, произнес:
- Сходи, пожалуйста, к Нине Александровне в двести шестой, забери у неё результаты анализов.
- Хорошо, Олег Сергеевич, сейчас схожу, - она прошла мимо Светланы, бросив на неё взгляд, в котором, как показалось ей, читалось: "А я все знаю, залетела милочка, а теперь хочешь мужика окрутить, знамо дело".
Когда та вышла, Олег сел на свое место и, глядя на Светлану, спокойно произнес:
- Я прекрасно тебя понимаю, твою радость, твои чувства, но ты должна понимать, какая это ответственность, понимаешь, огромная ответственность, которая встанет перед тобой, если все будет нормально, и ты родишь. И главное, что дальше? Ты живешь с родителями, у меня квартира, которую надо приводить в порядок, больные, алименты и прочее, прочее. Ты вообще представляешь, что такое ребенок? - он сложил ладони и, облокотив на них голову, уставился на Свету.
Она не понимала что происходит, что с Олегом, это был другой человек. Глаза сами собой набухли слезами, и она ничего не могла с этим поделать.
- Нет, ты не думай, я не предлагаю тебе бежать сломя голову делать аборт, ты взрослый человек. Но ты пойми сама. Наши отношения строились на том, что нам было хорошо вдвоем в постели. Мы занимались сексом, мы играли в любовь, но при этом нас ничего больше не связывало. Ребенок, это не просто игрушка, которую поиграл и выбросил, если она надоела. Я знаю, что это такое не понаслышке. Я уже один раз разорвал пуповину взаимоотношений, но она осталась, на всю жизнь. Понимаешь, на всю жизнь. А что предлагаешь ты, родить, а обо всем остальном думать потом, когда возникнут проблемы?
Светлана слушала Олега, и глаза её расширялись с каждым сказанным им словом, и ей хотелось зажмуриться, закрыть уши руками и крикнуть:
- Опомнись! О чем ты говоришь? Ведь мы любим друг друга? - и в этот момент, когда она произнесла это слово, до неё вдруг дошел смысл, она снова и снова мысленно по слогам повторяла его, словно пытаясь понять, где скрыт тот подвох в их взаимоотношениях, который она не заметила. И, наконец, до неё дошел смысл. Это она любила его, а он... С чего она решила, что если она любит, значит и он тоже любит её. Только сейчас, ей открылась вся правда их взаимоотношений. Ему просто было хорошо с ней и больше ничего.
Она почувствовала, как скатившаяся слеза упала ей на колено и, подняв голову, она посмотрела на Олега, а тот все это время продолжал говорить, просто она его не слышала.
- Прости, я напрасно к тебе зашла, ведь у тебя прием и больные ждут тебя, - она схватила сумку, лежащую на коленях и стремглав бросилась к двери кабинета.
Автобус все дальше и дальше уносил Курдюмова от незнакомки, которая вскоре превратилась в крошечную фигурку, стоящую за сотню метров от него. Он прищурил глаза, словно хотел рассмотреть с такого далеко расстояния её заплаканное лицо и крикнуть, чтобы она услышала:
- Только не делай снова аборт, слышишь, не делай. Жизнь, которую ты подаришь, миру, никогда не заменит тебе тысячи слов, сказанных тебе Олегом в постели, даже, если в них была так прекрасны и красивы.
Курдюмов отвернулся от окна и, поискав глазами свободное место, направился по проходу. Усевшись рядом с женщиной, он скосил взгляд и увидел, что её платье туго обтягивает живот. Видимо она была на большом сроке и скоро должна была родить. Он посмотрел на неё и спросил:
- Уже знаете, кого ждете?
- Дочку, - нежно произнесла она, и с улыбкой глядя на Курдюмова, положила руку себе на живот, словно хотела проверить, как там её малышка.