Аннотация: Нет, на покой еще рано списывать старика Курдюмова, он еще не все рассказал из того, что хранится в его записках...
Эротические фантазии или записки старого маразматика.
Сборник рассказов.
Банкет (15)
Старик Курдюмов открыл страницу статистики и почесал затылок.
- Да, маловато народа заходит. Вот ведь, когда регулярно рассказики новые выбрасывал, ходили, а как перестал, так пожалуйста, один, два в день. А уж комментарии и вовсе никто не пишет. Ну и народ. И чего им надо, совершенно непонятно? И не знаешь, чтобы такое написать, дабы они толпами ходили, да еще и отзывы писали для вдохновения автора? Говорил я, этому писателю, что надо было годков-то мне прибавить, а то остановился на какой-то дурацкой цифре 68. Не то, не се. Вроде до семидесяти недалеко, а все равно не тот возраст, чтобы уважение какое-то проявляли. Вроде соседа, дяди Леши. Тоже за шестьдесят, а пьет как сволочь. Да разве ж к нему проявит кто уважение? А вот было бы под восемьдесят, иначе говорили бы: - "Надо же пьет, а ведь лет-то сколько!". А вообще, чего тоску разводить. Писать надо, а он всё сочиняет, только не то. Не понимает, что народу эротика нужна. Чтобы пульс учащался, и воспоминания будоражили о временах молодости. Эх, где вы наши годы молодые, и общаги полные девчат...
Курдюмов мрачно посмотрел на написанные на экране строки, и произнес:
- Мура. Старческие сопли по поводу того, что, видите ли, народа мало к нему ходит. Писать надо, единственное пожалуй, с чем можно согласиться. А если лежать целый день на диване или ностальгировать и пялиться на экран, на котором в качестве заставки светится обложка виртуальной книги, так и вовсе читателей не останется. Былая слава - пыль, - и он обвел текст, чтобы удалить, однако, подумав, свернул изображение и отправился побродить в интернет. Спустя двадцать минут, соединение неожиданно прервалось и на экране появилось сообщение о какой-то ошибке. Повторный вызов, опять проинформировал, что соединения нет. С досады он прилег на диван, оставив компьютер включенным. То ли усталость, то ли просто сон, сморили его, и Курдюмов не заметил, как заснул, и грезы навеяли ему очередной рассказ...
...Геннадий Сергеевич сидел в кресле и, отталкиваясь ногой от пола, крутился то в одну, то в другую сторону. Со стороны это выглядело весьма нелепо и смешно. Взрослый мужчина, по-деловому одетый в костюм и при галстуке, крутится в кресле сидя за большим столом. Однако понять его было можно, поскольку он пребывал в отличном расположении духа. Только что прочитанная сводка за квартал, которую принесли из бухгалтерии, сообщала, что продажи фирмы возросли на целых семнадцать процентов, а это не могло не радовать. К тому же, солидный заказ, который фирма получила две недели назад на поставку оборудования почти на десять миллионов рублей, всё еще отзывался приятной музыкой цифр.
Он перестал крутиться и, обхватив затылок обеими руками, устремил взгляд в глубь кабинета.
- Жизнь прекрасна, - подумал он, - И вообще, год начался, как нельзя лучше. Если все пойдет так и дальше, к лету можно будет купить новую квартиру, и начать в ней ремонт. О чем можно еще мечтать в тридцать восемь, будучи владельцем фирмы, которая отлично зарекомендовала себя и с каждым годом все успешнее завоевывает рынки сбыта?
В этот момент по внутренней связи он услышал мягкий голос секретарши Наденьки:
- Геннадий Сергеевич, на проводе ваша супруга, соединяю? - в последнем слове он уловил неуловимый вопрос и усмехнулся, по достоинству оценив деликатность, и в то же время абсолютно правильные манеры поведения настоящего секретаря, который прежде чем соединить, спросит, а стоит ли это делать, или ответить, что он на совещании. Секунда на размышление, и нажав кнопку, он ответил:
- Соедини.
В трубке телефона послышался голос супруги Ирины.
- Гена, это я.
- Привет, ты чего не на мобильный?
- Решила сэкономить твой трафик и поэтому звоню на городской. Я дома. Представляешь, звонила мама, она вдруг решила заняться похуданием.
Геннадий закатил глаза к потолку, пытаясь представить свою тещу Марию Эдуардовну. Дама пятидесяти восьми лет, приблизительно такого же размера, как и её возраст, если не больше, и которая могла съесть слона на ужин, вдруг решила похудеть. Ему хотелось рассмеяться, но чтобы не обидеть жену, он не сделал этого, а покорно стал выслушивать то, о чем она ему будет рассказывать.
- Да, так вот. Она хочет, чтобы мы купили ей велотренажер и беговую дорожку. Тогда она сможет контролировать потребляемые калории и с их помощью сгонять лишние.
- Весьма смелое решение, - ответил Геннадий, и зачем-то добавил, - Боюсь, что с этим могут возникнуть проблемы.
- Проблемы, какие?
- Черт, дернуло меня сказать про проблемы, теперь этот треп растянется на полчаса, - подумал он и произнес, - Видишь ли, насколько я знаю, велотренажеры рассчитаны на сравнительно небольшой вес. Что-то около восьмидесяти или ста килограммов. Настолько мне помнится, мама весит далеко за сто пятьдесят?
- О чем ты говоришь. У неё всего сто сорок пять.
- Вот видишь. Сто сорок пять. Ты посмотрела бы в интернете, есть ли модели, которые рассчитаны на такой вес...
- Уже.
- Что уже?
- Уже посмотрела. Есть. Правда, они довольно дорогие, но я думаю, что мы осилим. В конце концов, маме это будет так приятно, что мы заботимся о ней, правда?
- Да, конечно. А как дорого стоят такие модели? - с тоской в голосе произнес Геннадий.
- Только не надо истериковать по поводу дороговизны.
- Я вовсе не истерикую. Ты даже не сказала мне, сколько он стоит, а уже обвиняешь меня в чем-то.
- Хорошо, модель, которая мне понравилась, стоит около ста тысяч.
- Сколько? - у Геннадия даже перехватило дыхание.
- Вот видишь, я же говорила, что ты сейчас начнешь впадать в истерику. И главное. Ты всегда так делаешь, сначала кричишь, потом покупаешь, а затем начинаешь извиняться и говорить, что это у тебя просто такая манера. Я понимаю, умение экономно расходовать заработанное, это очень большое достоинство, но это отнюдь не означает, что, покупая что-то, нужно брать самую дешевую вещь, а потом оправдываться, что нам её подарили, а сами мы бы купили, конечно же, другую, - пространный монолог супруги, был её манерой разговора. И Геннадий за семь лет, что был женат на Ирине, уже привык к этому, хотя понимал, что бесконечно так продолжаться не может. Однако... Было много причин, которые сдерживали его как-то осадить супругу или попытаться изменить её характер. И одна из основных, это то, что он был в значительной степени обязан своей теще. Когда он познакомился со своей будущей супругой, а спустя полгода женился, он только начинал заниматься бизнесом. Дефолт девяносто восьмого привел к полному краху фирмы, в которой работал, и он фактически остался на мели. И тогда теща помогла начать ему собственное дело, дав взаймы двадцать тысяч долларов. Он начал бизнес, который, благодаря его старанию раскрутился и стал приносить хорошую прибыль. Геннадий был по натуре очень честным и порядочным человеком, и всегда помнил, сколь многим он обязан ей. Помощь в начале пути трудно было переоценить, и поэтому старался выполнить пожелания не только своей жены, но и тещи. Но, времена менялись, и желания тяжелым бременем ложились на плечи Геннадия.
- Ты что молчишь? - услышал он недовольный голос жены.
- Это тебе показалось. Я внимательно слушал, о чем ты мне говорила.
- И о чем же я говорила?
- О модели велотренажера, который ты выбрала для своей мамы.
- Для нашей мамы.
- Для нашей мамы.
- Так когда мы поедем его посмотреть?
- А с дорожкой ты уже определилась?
- Пока нет.
- Вот видишь. Возможно, есть смысл сначала выбрать модель дорожки и купить все сразу. Глядишь и скидка увеличится, надеюсь, что дорожка тоже будет не из дешевых?
- Ну и язва ты.
- Ириш, не сердись. Я не язва. У меня просто тяжелый день. Куча проблем, мне трудно так сразу переключится с декларации о доходах на покупку велотренажера.
- Да, как интересно, и сколько ты показал доход за прошлый год?
- Мы его уже весь истратили.
- Истратили! Да мы же ничего не покупали.
- Это тебе так кажется. Возможно, ты забыла, но мы заменили маме холодильник. Она выбрала серебристый AEG за пятьдесят восемь тысяч. Потом две жидкокристаллических панели, нам и ей. Это еще двести тысяч, с хвостиком. Про шубу я молчу, кажется сто двадцать.
- Извини дорогой, но ты и зарабатываешь, если мне память не изменяет не тысячу баксов в месяц, а несколько больше?
- Не спорю, но ты вспомни, мы летом взяли новую машину. Это сорок пять тысяч, и не рублей, а долларов. А если подсчитать все наши расходы, то думаю, что они явно перекроют мой доход.
- Ну, Генуля, ты меня вечно любишь расстраивать своими арифметическими подсчетами. Надо крутиться. Жизнь так коротка, а кругом все так красиво, хочется купить и то и другое, а я порой хожу в магазин и чувствую себя какой-то нищенкой. Мне кажется, что если я что-то куплю, ты опять будешь меня ругать и называть транжирой, - её голос изменился и Геннадий понял, что ему ничего не остается, как только согласиться и пообещать, что в выходные они поедут и купят маме велотренажер.
- Ты прелесть, - и Ирина тут же положила трубку.
- Слабак! - произнес Геннадий и грохнул трубку о телефонную базу, отчего та жалобно заскрипела и вероятно треснула в основании корпуса, - Не могу отказать. Понимаю, что надо, что давно пора, и не могу. Почему, сам не понимаю. Главное, такое хорошее настроение можно испортить в одну секунду.
Он сидел хмурый и чудесное настроение, которое у него было пятнадцать минут назад, улетучилось, как дым.
Геннадий был действительно редкостным семьянином. Чутким и любящим зятем и прекрасно сознавая, чем обязан теще, старался во всем следовать мысли, что за добро надо платить добром. Ирина к тому же была очень эффектной и красивой женщиной. Она была на восемь лет моложе Геннадия, тщательно следила за собой и в отличие от полной матери, выглядела великолепно. У неё было немало достоинств, которые не могли не подкупить Геннадия. Она отлично готовила, поддерживала идеальную чистоту и порядок в доме, но была жуткой транжирой. Деньги никогда не задерживались у неё в кошельке и уходили как вода в песок. Она сама иной раз не могла ответить, зачем она купила ту или иную вещь. По мере того, как бизнес Геннадия становился солиднее, пропорционально доходам, росли и траты его жены. Вначале он мирился с этим, так как ему было приятно видеть её неподдельную радость и какую-то детскую непосредственность от купленной вещи, но с годами, он начал понимать, что весь его заработок уходит в никуда. Его мечты о покупке новой квартиры и строительстве коттеджа, были отодвинуты. Лишь два года назад они смогли с доплатой обменять свою двухкомнатную квартиру на трешку, сделать ремонт и купить нормальную мебель. Но Геннадий хотел совсем иного. Он строил планы купить хорошую, современную квартиру в монолите, площадью метров двести, сделать дизайнерский проект и представлял себя в квартире, которая отвечала бы его положению в бизнесе. Но, мечты оставались мечтами, а деньги уходили, как он называл, в трубу, не имеющую ни конца, ни начала.
Печальные мысли нарушил очередной звонок по внутреннему телефону.
- Геннадий Сергеевич, звонит Белов. Он спрашивает, вы будете сегодня у него в магазине, или нет?
- Черт возьми, совсем забыл. Один из его партнеров приглашал его сегодня на вечеринку по случаю юбилея магазина, а он забыл ему перезвонить.
- Надя соедини, пожалуйста.
- Алло, здорово. Слушай, я совсем упустил из виду, что у тебя сегодня намечается мероприятие. Что? В начале шестого. Заметано. Конечно, буду. Нет, скорее всего, один. Отлично. Тогда до встречи, - он положил трубку и, поправив галстук, попросил Надежду, чтобы она сделала ему чашку чая с лимоном.
Посмотрев на часы, Геннадий вышел в кабинет и направился в туалетную комнату, которая примыкала к приемной. Там же находилась небольшая подсобка, типа импровизированной кухни, с холодильником и печкой СВЧ. Посмотрев на себя в зеркало, он почистил зубы, причесался и, найдя внешний вид вполне достойным, чтобы отправиться на прием, вышел и, пожелав Надежде всего доброго, направился к выходу из офиса.
Его трехлитровая новенькая Тойота Камри сияла блеском своего кузова, отчего настроение Геннадия сразу же улучшилось. Он сел в машину и завел двигатель. Откинулся на спинку в ожидании, когда прогреется двигатель. Подумав, он достал сотовый и позвонил домой.
- Алло, это я. Слушай, меня Толян срочно просит подъехать к нему в магазин. У них там небольшой повод для торжества. Что? Нет, банкета не ожидается, так небольшая вечеринка. Я у него реализую товар, и он пригласил меня, поэтому я задержусь. Да, думаю к восьми, самое позднее к девяти буду дома. Что ты сказала? Едешь к маме? Зачем. Ах, хочешь обсудить с ней кое-какие вопросы. Хорошо. Во сколько приедешь? Короче, созвонимся. Все, целую, - Он щелкнул крышкой телефона и положил его в карман. Включил подфарники, и плавно отъехал от офиса, испытав ребячий восторг от машины, которой управлял.
Когда он подъехал и припарковался на площадке перед входом, специально отведенной по случаю вечеринки для приглашенных гостей, судя по музыке, которая доносилась из магазина, праздник уже начался. И действительно, внутри все было наполнено светом, музыкой и праздничным весельем.
- А сейчас, - услышал он знакомый голос Белова, - по случаю юбилея нашего магазина, мы разыграем наш главный приз, автомобиль Ниссан Алмера, который все вы, надеюсь, видели у входа в наш магазин, завернутый, как и полагается в подарочную упаковку. Итак, прошу крутить барабан, и мы попросим вынуть шар, с номером счастливчика из числа сотрудников нашей компании, который станет обладателем это приза... Так, кого из гостей мы попросим вынуть счастливый номер, - и Анатолий обвел взглядом толпу присутствующих. Его взор упал на Геннадия и он, радостно улыбаясь, произнес, - Господа, попросим нашего гостя, одного из старейших наших партнеров и поставщика всеми нами любимых товаров секции бытовой техники, генерального директора фирмы "Флост" господина Никонова Геннадия Сергеевича, назвать нам имя призера.
Все зааплодировали, и Геннадию ничего не оставалось делать, как пройти вдоль расступившейся толпы к барабану и вынуть из него шар, скорее напоминавший яйцо от киндер-сюрприза, что вполне возможно и было таковым. Он разъединил половинки, вынул оттуда сложенную бумажку и громко произнес:
- Выиграл номер сто двадцать шесть.
Все громко закричали ура, и захлопали в ладони, мотая головой, пытаясь определить, кто же из сотрудников оказался тем счастливчиком, который вытянул главный приз - автомобиль. Неожиданно из-за спины Геннадия вышла девушка, в зеленом фирменном наряде, у которой на лямке был прикреплен кружочек, на котором была нарисована цифра 126.
- Итак, победителем главного приза стала всеми нами уважаемая Галина, - он запнулся, и в это время рядом стоящая сотрудница подсказала ему фамилию девушки, выигравшая главный приз, - ...стала Галина Рокотова, старший продавец отдела бытовой техники, - Крики ура и овации заглушили ответные слова, которая та произнесла в ответ.
Геннадий смотрел на девушку и, отдав ей зачем-то бумажку с номером, произнес: - Поздравляю. Вот видите, вы торгуете моим товаром, и он принес вам удачу.
- Это вы принесли мне удачу. Огромное спасибо, - она хлопала ресницами, словно бабочка и Геннадий никак не мог оторвать от неё своего взгляда. Он зачарованно смотрел на неё и никак не мог понять, что же так поразило его в этой девушке, обычной на вид, одетой в этот дурацкий зеленый комбинезон с эмблемой магазина на спине и кружком с номером на бретельке?
Спустя полчаса, когда основные мероприятия были закончены, Геннадий в числе немногих был приглашен в подсобное помещение, которое к его удивлению было превращено в импровизированный банкетный зал, где руководство и гости, могли выпить, закусить и поболтать. Анатолий подошел к Геннадию и, обменявшись рукопожатиями, шутливо произнес:
- Слушай, тебе удается прорекламировать свою продукцию даже на празднике.
- С чего ты взял?
- Ну как же, главный приз кто получил? Продавец из секции твоих товаров.
- А, ты в этом смысле, - улыбаясь, ответил Геннадий, - Бывает.
- Как сам-то?
- Нормально.
- Отлично, тогда будь как дома, а я пойду с остальными поздороваюсь, - и он, завидев кого-то, помахал рукой. В это время к Геннадию подошла, нарядно одетая девушка, и тихим голосом произнес:
- Извините.
Геннадий обернулся. Прямо перед ним стояла обладательница главного приза Галина. Она переоделась и в качестве победительницы лотереи, была приглашена на фуршет.
- Я хотела бы еще раз поблагодарить вас. Вы принесли мне такую удачу, о которой я даже не мечтала, - она смущенно хлопала ресницами, и Геннадия это вдруг развеселило. В девушке было что-то по-детски наивное и в то же время привлекательное, что свойственно взрослым и опытным женщинам.
- Не за что. Наоборот, это я должен вас благодарить.
- Меня?
- Конечно. Как выразился ваш директор Анатолий Борисович, вы невольно сделали своего рода рекламу моим товаров.
- Ой, ну что вы. Они и без рекламы отлично расходятся у покупателей, а главное, очень редко когда бывают нарекания на товар.
- Вот как, но все же бывают?
- Редко, - стесняясь, и видимо ругая себя, за то, что оговорилась об этом, произнесла Галина.
Геннадий не стал развивать эту тему дальше, но ему неожиданно захотелось продолжить с ней общение, и поэтому он спросил:
- Надеюсь, права у вас есть, или придется в срочном порядке учиться вождению?
- Увы, придется учиться, хотя...
- Понятно, думаете, не продать ли пока новая, и не купить на эти деньги что-то из более необходимого?
- Вы правы. Машина красивая, о такой можно только мечтать, но помимо неё столько всего надо, что когда закрываю глаза и представляю себе, страшно становится, наверное до старости придется работать, и все равно мечты останутся мечтами, - ответив, она закрыла глаза и Геннадий вдруг представил её мечты, они кружились в вихре вальса вокруг девушки, стоящей посреди огромного зала в кружевной комбинации. И этими мечтами почему-то были красивые платья, роскошные шубы, вечерние туалеты и пышное нижнее белье. Он усмехнулся, и сам не понимая почему, произнес:
- Да, на такое количество нарядов, о которых вы мечтаете, вам, вряд ли хватит денег, которые вы получите за эту машину.
Она рассмеялась, но тут же со смущением произнесла:
- С чего вы решили, что я думаю о нарядах. Помимо них есть совсем другие вещи, о которых приходится думать, особенно приезжей, живущей на съемной квартире в Москве.
- Так вы из Урюпинска? - снова невольно вырвалось у Геннадия.
- Скажите, почему москвичи считают, что если приезжая, то обязательно из Урюпинска? Какая-то притча во языцех.
- Я вовсе не хотел вас обидеть, сорвалось с языка, честное слово, - он посмотрел на неё взглядом, от которого нельзя было не поверить в искренность его слов и, улыбнувшись, Галя ответила:
- Я вовсе не обиделась. Нет, я из Подмосковья, из Клина. Каждый день на работу не наездишься, поэтому приходится снимать комнату в Москве. Так что, наряды это конечно хорошо, но я больше думаю о квартире.
- Вот как, забавно, я тоже.
- Как, у вас нет квартиры? - и в её глазах был неподдельное удивление тому, что генеральный директор солидной фирмы не имеет квартиры в Москве. Геннадий смутился и ответил:
- Да, то есть, нет. Точнее, - он неожиданно рассмеялся, - Просто мы о разном мечтаем. Квартира есть, но всегда мечтаешь о чем-то большем. Хочется солидную, метров сто пятьдесят, а лучше двести. Чтобы большой зал, с камином, высокие потолки, паркет...
- ...и в спальне большая кровать, или как её называют сексодром, куда можно приглашать молоденьких девушек, - сказав это, она вдруг прикусила язык, поняв, что сказала глупость, которую вовсе не собиралась говорить.
- Это было бы конечно здорово, но увы, я женат, - и Геннадий вздохнул, неожиданно вспомнив последний разговор с женой.
- А я мечтаю о маленькой однушке, в ближнем Подмосковье, чтобы рядом с электричкой. Тогда можно в Москве работать и о чем-то другом думать.
- О нарядах, например?
- Она снова улыбнулась, и вдруг ответила:
- Не судите обо всех женщинах одинаково. Одни тратят деньги на свои туалеты, другие, на драгоценности, а третьи, на то, что необходимо для жизни, понимая, что завтра может не быть возможности купить самое необходимое, и жизнь поставит перед ними совсем другие вопросы...
- Странно.
- Что именно?
- Вы мыслите точно так же как я.
- Так мыслят миллионы. Вы просто не задумывались над тем, о чем думают ваши сотрудники или окружающие вас люди, уверяю вас.
- Наверное, вы правы.
В этот момент заиграла музыка, и в центре зала возникло оживление, яркий свет сменился на цветовую подсветку, а из динамиков донеслась мелодичная, хотя уже и не столь популярная музыка Candy Dufler. Геннадий поклонился и предложил Галине руку.
Под приятные звуки саксофона, они танцевали, и мысли вихрем проносились в голове Геннадия. Он крепко держал партнершу за талию, и хотя был выше её ростом, слегка наклонив голову, видел её дрожащие ресницы, которые так неожиданно возбудили, точнее, взбудоражили в нем какие-то неясные чувства.
Музыка кончилась, они прошли к столику, где он предложил ей бокал шампанского.
- Значит, вы мечтаете купить в Подмосковье квартиру?
- До этого еще, увы, далеко. Но, я верю, что когда-нибудь мечта осуществится.
- Здорово, когда есть мечта, а уж тем более, когда она сбывается... За то, чтобы наши мечты сбывались? - и он поднял бокал. Они чокнулись и выпили шампанское, улыбнулись и одновременно, непонятно почему, рассмеялись.
- Забавно, не правда ли? - произнесла Галина.
- Что именно?
- Получить такой подарок на свой день рождения.
- Так у вас сегодня день рождения?
- Не совсем, вчера.
- Один день, это ерунда. Примите мои поздравления! Нет, это как-то сухо получается. Искренние поздравления! А так совсем по канцелярски, - он улыбнулся и добавил, - с днем рождения, - он сказал это голосом, в котором можно было услышать музыку слов и, наверное, он почувствовал, как сердце Гали учащенно забилось, и в голубых глазах появилось что-то непостижимо влекущее и желанное. А у самого Геннадия появилось давно забытое чувство непреодолимой тяги к женщине, которая тебе вдруг безумно нравится, и которую ты желаешь. Снова зазвучала мелодия, и из динамиков раздался приятный, немного печальный голос Криса Ри. Он снова поклонился, и через секунду они закружились в танце. Геннадий уже сильнее обнимал Галю за талию, отдаваясь на волю чувствам нахлынувшим вдруг на него.
После танца, он предложил выйти на улицу, поскольку в зале было довольно душно, так как народу было много. Они прошли через магазин на улицу, и он показал рукой на свою машину.
- А вот и моя ласточка стоит. У меня до неё, тоже бы Тойота, только другой модели. Вам нравится?
- Красивая.
- Хотите прокатиться?
- За руль, после шампанского?
Геннадий улыбнулся и ответил:
- А вы даже не заметили, что я лишь пригубил.
Она промолчала и, подойдя к машине, Геннадий открыл дверь и предложил ей сесть в машину. Сам занял место за рулем. Зачем-то включил мотор, словно демонстрируя, что двигатель работает настолько тихо, что его практически не слышно в салоне машины.
Галя повернулась к нему лицом и неожиданно произнесла:
- Зачем все это? Ведь вы совсем не такой...
- А какой?
- Обычный, семейный мужчина, бизнесмен, знающий чего он хочет в этой жизни. А я простая девчонка, каких миллионы в ярких и шумных супермаркетах, с кучей проблем совсем иного порядка, чем ваши, мечтающая к концу дня доползти до постели, быстро приготовить на казенной плите какой-нибудь дешевый полуфабрикат, и заснуть, чтобы не проспать утром на работу.
Он слушал её и смотрел в ветровое стекло, в котором невольно отражалось её лицо, безумно красивое, как ему казалось в тот момент.
- Я знаю, можно говорить что угодно и все сказанное, будет тысячу раз верным. Жизнь, совсем иная, чем нам хочется её видеть. Она дергает нас за веревочки, а нам кажется, что мы хозяева этой жизни, что решаем, как нам поступить и что делать. Но это не так. На самом деле нас обязывает положение в обществе, мораль, принципы, что угодно. Мы забыли, что изначально, мы все были одинаковыми, но потом, нас всех расставили по своим нишам и сказали, как себя вести и что делать, а я не хочу, - он повернулся и посмотрел на неё, - давай хотя бы на пару часов забудем об этом мире.
- Ты думаешь, что мы не будем об этом жалеть? - тихо произнесла она, перейдя неожиданно для самой себя на ты.
- Разве можно сожалеть о хорошем?
- Иногда можно.
- Лучше не думать о том, что будет завтра, надо жить настоящим.
Она промолчала и лишь потянулась к нему, и он, обняв её за лицо, приник к её губам.
Он притормозил возле пятиэтажки на окраине Москвы. Рабочее время закончилось, и люди, из разных концов города добравшись наконец-то домой, спешили к своим семьям.
- Остановись, пожалуйста, вон там, возле аптеки, а то сам знаешь. Если увидят, что ко мне, все может обрасти слухами, которые мне не к чему.
Он проехал по узкому двору вдоль палисадника, который, несмотря на кучки снега, говорил, что летом тут будет настоящий сад, словно загородом. Выйдя из машины, он поспешил за ней. Войдя в темный подъезд, осторожно, чтобы не споткнуться, они поднялись на четвертый этаж и остановились возле двери, обитой порванным в нескольких местах дерматином. Достав из сумочки ключ, она открыла дверь и, пропустив Геннадия, вошла следом за ним, и только после этого отдалась силе чувств, которые всю дорогу сдерживала. Это было похоже на наваждение. Они стояли в коридоре, одетые в зимнюю одежду и в темноте целовались, словно были знакомы тысячу лет, и встретились после долгой разлуки. Это было непостижимо для них самих, и потому они гнали прочь вопросы, которые пытались задать - зачем, почему, для чего?
Наконец он скинул дубленку, а она включила свет в коридоре и тоже стала снимать пальто. Он обратил внимание, что на ней было осеннее пальто, хотя на улице было минус двадцать. Она взяла его за руку и провела в комнату. Крохотная, метров десять комната, в которой стояли две кровати, тумбочка и старый шкаф для белья и одежды. Он бросил взгляд на кровать, и она, прочтя его немой вопрос, ответила:
- Мы вдвоем снимаем комнату в двушке. Хозяйка уехала на днях к сестре, а подружка в другую смену, придет только утром, когда я уже уйду на работу. Так, что мы не так часто видимся.
Он нежно обнял её за лицо и привлек к себе. Поцеловал сначала в губы, потом в лоб, потом стал покрывать поцелуями лицо. Она стояла не в силах пошевелиться, и ему показалось, что она дрожит, то ли от страха, то ли от холода. Ему хотелось сжать её в своих крепких объятиях и согреть, и потому он тихо произнес:
- Какая нежная у тебя кожа.
- А у тебя руки.
- Твои губы пахнут мятой.
- А твои, лимоном.
- И запах волос напоминает мне запах лета.
- А твои, чем-то душистым, но чем, я не пойму.
Они гладили друга и медленно раздевались, скидывая в темноте комнаты одежду и кидая её на соседнюю кровать. Она повернулась к нему спиной, и он помог расстегнуть ей лифчик, осторожно взял руками бретельки и потянул их вниз. Она повернулась и сосками уперлась ему в грудь, покрытую редкими волосами. Возбуждение обоих было столь велико, что когда они легли, то казалось, что достаточно одного прикосновения и оба вскрикнут от наступившего оргазма.
Она легла на спину, и он провел рукой по её животу. Рука потянулась вниз к лону. Коснулась курчавых завитков волос. Пальцем он провел вдоль губ, чувствуя, что они влажные.
Такие знакомые и в тоже время, совсем непривычные чувства, заставили его вдруг поднести пальцы к лицу и вдохнуть запах её плоти. Он был необычный. Терпкий, притягивающий и манящий, словно кричал:
- Возьми меня, я хочу, чтобы ты вошел в меня со всей силой, сжал в своих объятиях и неустанно двигаясь, заставил кричать от наслаждения.
Он снова дотронулся рукой до её лона, и словно услышав этот зов, осторожно раздвинул губы и проник в неё. Она лежала неподвижно, в то время как он, двигался, стараясь как можно глубже проникнуть в неё, а затем медленно выходил, и снова устремлялся вглубь. Наконец она не выдержала и застонала. Тихо, словно боялась напугать соседей за стенкой. Он видел, как она сдерживает себя и от этого, на её лице вдруг появились слезы. Он сделал несколько последних движений и почувствовал, что не в силах сдерживать себя, резко вышел из неё и ощутил, как её рука обхватила его член и, прижав к животу, сжала и освободила таившуюся в нем энергию.
Откинувшись назад, он тяжело дышал, продолжая испытывать только что пережитые ощущения. Она мирно лежала рядом и, дождавшись, когда он немного успокоится, повернулась набок и тесно прижавшись к нему, провела ладонью по его груди и нежно произнесла:
- Тебе было хорошо со мной?
- А тебе?
- Очень. Я знаю, счастью много не бывает, но есть воспоминания, которые оставляют в памяти след, которых порой достаточно, чтобы тебе стало хорошо. Я хочу, чтобы ты помнил об этом, когда тебе будет грустно.
- Ты странная, я никогда таких не встречал.
- Возможно. Мы все странные. Это только с виду кажется, что мы простые, а в душе, мы такие..., - она замолчала, а потом вдруг сказала, - Тебе наверно пора домой, к чему лишние неприятности.
Он поднялся, и прошел в ванную. Лампочка как-то странно жужжала, то ли коротила, то-ли вот-вот должна была перегореть.
Вернувшись в комнату, он оделся и посмотрел на неё. Она сидела на кровати, поджав ноги под себя. Распущенные волосы спадали на её плечи, обнаженную грудь, и она словно стесняясь своей наготы, скрестила руки и молча смотрела, как он одевается.
- Я пошел. Проводишь?
Она не ответила, только помотала головой, но потом все же сказала:
- Прощай. Мне было хорошо с тобой.
Он вышел в коридор. Надел дубленку и тихо, чтобы не шуметь, стал спускаться по лестнице.
Притормозив возле дома, он поставил машину в ракушку, и, обойдя дом, вошел в подъезд. Знакомая вахтерша, молча кивнула. Лифт поднял его на шестой этаж и, выйдя, он открыл дверь квартиры и вошел в коридор.
- Ириша, ты дома? - тишина означала, что жена все еще у матери и не вернулась. Он скинул дубленку, прошелся на кухню, и, достав из холодильника бутылку водки, налил стакан и залпом выпил. Закусил куском отварного мяса, которое лежало на верхней полке, и только после этого тяжело опустился на табуретку. Облокотив руки на стол, он положил на них голову, и почувствовал, как одинокая слеза скатилась по щеке, и единственная фраза сорвалась с его уст: