Осколки, осколки, я складывал их так и сяк, они всё равно оставались лишь тем, чем были - осколками. Сначала-то я и собирал их просто так, для забавы, сам не зная, зачем, подбирал, как какой-нибудь безобидный полусумасшедший старик, бродя по улочкам родного городка, подбирает в пыли разноцветные стёклышки, разглядывает их и, улыбаясь, кладёт себе в карман, что-то бормоча под нос.
Зачем, говорил я, может быть, когда-нибудь я кому-нибудь это подарю, - нужно было
найти хоть какое-то объяснение. Кому это нужно, я ведь и брал только то, что никому не нужно - наклонись и бери...
И даже теперь, если бы самый высокий суд призвал меня к ответу (не для того, чтобы
меня наказать, а для выяснения истинных причин моих поступков), я не нашёлся бы сразу, что ответить, и только помолчав, в тянущейся тишине, произнёс заранее приготовленную фразу: "Я видел это собственными глазами".