Аннотация: Что-то слышал и пересказал, а что-то сам прожил.
Дядины байки
Содержание:
Случай у Бобриного озера
Случай в Крыму
Петербургский Ангел
1 апреля и памятник Петру
Лисье озеро
Квартира номер девять
Как я учил летать птицу или первый полёт
О стрессах
Немного о горах или о болтике в пупке
Скушай лимон, Оля!
Загадка Петербургских сфинксов
Пиза на Урале или размышления к 7 ноября
Встреча с Есениным
Чёрный человек
Дружба народов, укреплённая "Невой"
Философ в обезьяньей шкуре
Волшебные снежки или как я был Дедом Морозом
Баня на святках
Детский врач, выгребная яма или о вреде алкоголя
Заряд для песни в 220 вольт
Авель на больничной койке
Случай у Бобриного озера
Мне было тогда лет тридцать, дочке шел шестой год и как-то осенью, в последних числах сентября мы с женой решили поехать на Скалы. В юности, занимаясь скалолазанием и альпинизмом, я провел немало времени в тех прекрасных карельских местах на границе Ленинградской области. Даже после того как я оставил альпинизм, Скалы манили меня и не давали мне покоя. Я уверен, что те, кто были в тех краях, также остались на всю жизнь влюбленными в эту суровую карельскую природу, в "озерную просинь и замшелый гранит". Особенно хорошо там прохладной осенью, когда лес в царственном убранстве дарит неповторимые краски и особое состояние души.
На Скалы я не выбирался давно, и разлука с ними была уже нестерпима, но все время что-то мешало, то работа, то семейные проблемы, и вот, наконец, мы едем. Дочка ехала впервые, и мы слегка волновались о том, как она перенесет эту поездку. Но судьба уготовила нам первые препятствия на станции Сосново, - оказалось, что впереди произошло крушение товарного состава, и электрички дальше не ходят. Пришлось ждать дизельного "подкидыша" и терять время, но вот, слава богу, родное Кузнечное и такая знакомая тропа "Хо-Ши-Мина".
В лес мы вошли уже в сумерках, темнело на глазах, и довольно скоро пришлось достать фонарик. Дочка не привыкла к лесным тропам, а тут впервые, да еще ночью, и довольно скоро за моей спиной раздался ее крик. Ребёнок в темноте не заметил тонкой веточки, и она попала ей в глазик, сломалась и застряла в уголке глаза у носика. Пришлось остановиться и на ходу делать операцию извлечения, к счастью, все обошлось небольшим испугом и плачем.
Лес был наполнен таинственной ночной тишиной, но тропа немного выделялась своим цветом, и мы шли без фонаря. Вокруг нас стоял темный карельский лес, и причудливые тени деревьев и выворотней вызывали в воображении самые разные образы. Дочка со страха даже не пыталась смотреть по сторонам и тихонько шла между нами.
Дорога наша лежала на озеро Бобриное, названное так потому, что до недавнего времени на нем действительно водились бобры. Эти замечательные животные построили на ручье, вытекающем из озера плотину, и поддерживали постоянный уровень воды. Кроме того, они прочистили впадающую протоку, соединяющую их озеро с другим, находящимся выше Бобриного, тем самым, создав лесную водную систему. Видимо, это давало им свободу передвижения, безопасность и пропитание. Как бы там ни было, строить они умели хорошо, я сам вставал на их плотину, и она как прочная дамба выдерживала вес взрослого человека.
На берегу Бобриного можно было еще найти несколько хаток бобров, сложенных из одинаковых аккуратно обглоданных веток осины, - любимой пищи эти животных. Скорей всего, бобры исчезли из-за нападений на них браконьеров, и только обточенные пеньки осин вдоль берега озера грустно напоминали об их былой кипучей жизни.
В полной темноте при свете фонарика мы, наконец, добрались до заветного места. Озеро встретило нас легким туманом и спокойной черной водой. Я решил поставить палатку посередине вытянутого берега, на скалистом лбе, уходящем ступенями в воду, напротив массива скал на противоположном берегу. Через несколько минут у палатки уже горел костер, и дочка с интересом поддерживала в нем огонь.
Утро было по-осеннему прохладным, с озера медленно и с неохотой слезал туман, прячась в прилегающие болота, а солнце не было видно из-за высоких стволов деревьев. Я успел накачать резиновую лодку, подготовить дрова для костра и начал ловить живца. Это занятие не представляло особого труда, и до завтрака с десяток жерлиц с живцами уже стояли вдоль всего берега. День мы провели в поисках грибов и брусники, и к вечеру уже можно было пожинать лесные дары в виде грибного супа, запеченной на углях щуки и чая с брусникой. Затем перед сном мы все вместе опять наловили живца и поплыли проверять жерлицы, и как всегда Бобриное подарило нам ещё пару щук и крупного окуня. На обратном пути мы проплыли мимо противоположного массива скал, и я начал рассказывать дочке о том, что под этими мрачными скалами, на которые никогда не падает луч солнца, живет старый гном с большими красными глазами. И добавил, что если очень тихо в сумерках подойти к озеру со стороны нашего берега, когда вокруг никого нет, и спрятаться за деревьями, то можно увидеть глаза страшного гнома, когда он задумчиво смотрит на воду. Поскольку мы были в лесу одни, а вокруг стоял волшебный своими красками осенний лес, не поверить в это было трудно даже взрослому человеку. Жена, все-таки, упрекнула меня в том, что я пугаю ребенка, но у дочки в глазах было больше интереса и задумчивости чем страха. На всякий случай я добавил о том, что гном уже давно не появляется, и вообще стал мало интересоваться действительностью, поскольку она совсем не отвечает его гномовским представлениям. Перед тем как лечь в палатку, я подготовил на утро дрова, притушил костер, и подошел к краю скалы полюбоваться осенним небом.
Звезды становились все ярче и ярче, зарево луны начало появляться над кронами елей, черное зеркало озера начало затягиваться вуалью тумана. На небосводе мелькнул метеорит, я стал вглядываться в небо, но, не дождавшись другого метеорита, смог увидеть только пролетающий надо мной спутник. Ночь была холодная, с заморозком, в палатке было просторно для троих, дочка лежала посередине, и женщины к утру перетянули одеяло на себя. Окончательно замерзнув, я решил, что пора встать и согреться физическими упражнениями, бросив взгляд на дочку, я увидел ее спокойное разрумяненное личико, и тихо вылез из палатки.
Стояла тишина, полная луна светила ярко, на небе еще горели звезды, и до восхода было рановато, чаша озера была не видна. Все оно клубилось густым туманом, и о рыбалке пока не было и речи. Подойдя к краю скалы, я стал согреваться гимнастическими упражнениями и одновременно смотреть на клубы тумана, сравнивая их с облаками, над которыми мне приходилось частенько бывать в пору занятий альпинизмом.
Тело начало медленно согреваться, еще несколько десятков отжиманий и, переводя дух, я бросил взгляд на туман. Что-то в нем стало меняться, и я увидел, что он как бы поредел или раздвинулся как занавес. В нём образовался коридор, в котором была чёрная вода с лунным отражением в ней. Этот коридор в тумане был направлен прямо на меня. Странно, - подумал я, ведь ветра совсем нет, и тут я заметил, что блик луны в коридоре изменил свое очертание, и из блина превратился в вытянутую ко мне лунную дорожку золотисто-серебряного цвета. Дорожка непрерывно колебалась, по-видимому, по воде шла мелкая рябь, но я ветра по-прежнему не ощущал, затем мне показалось, что очертания лунной дорожки мне начинают что-то напоминать. Пропорция лунного отражения больше напоминала человеческое тело, чем круглый блик луны.
Догадка пришла сразу: передо мной на воде творила неведомый танец девушка, сотканная из лунного света. Мурашки побежали у меня по спине от такого неожиданного открытия, но все мысли покинули меня, и я боялся даже пошевелиться, чтобы не спугнуть это видение. Руки девушки взвивались над головой, ее тело вращалось в непрерывном, каком-то древнем танце, ритмом которого являлась эта прекрасная ночь. Сколько длилось это наваждение, я не знаю, я только помню, что чем больше я смотрел на нее, тем более отчетливо видел ее тело. Руки ее в причудливом сплетении то взлетали вверх, то опускались вниз, стройные ноги ее, казалось, стояли на месте, но все-таки, она продолжала свое вращение. Русалка!? - Подумал я, неужели это не галлюцинация, я потер глаза. Но видимое было так же реально, как и все, что окружало меня в эти минуты. Сердце моё билось в упоении восторга от этого зрелища и этого танца. Я попытался вернуть себя в реальность, стараясь видеть, просто лунную дорожку, но уже ничего не мог поделать, - девушка не исчезала и продолжала свой вечный и древний танец. И тогда у меня появилась мысль о том, что если я расскажу об этом другим, мне никто не поверит, и, скорее всего, надо мной посмеются, и как только эта мысль промелькнула, девушка мгновенно исчезла. Передо мной было обычное лунное отражение в черной воде, и сколько я не искал взглядом, очертания блика никак уже не напоминали танцующую девушку. А туман опять стал сходиться как занавес после спектакля.
Экстаз и упоение, сменившиеся было отчаянием, опять вернулись ко мне, - ведь я увидел то, чего никак не ожидал увидеть, и ощущал минуты счастья и приобщения к чему-то таинственному, древнему и вечному. Я был тогда счастлив.
Уже светало и после утреннего горячего чая с дымком, с настроением, какое бывает раз в жизни, я поплыл проверять свои жерлицы. Наступало воскресенье, надо было готовиться к обратной дороге, ведь она была не близкой.
Прошло несколько лет после описанных событий, и как-то раз, находясь на Карельском перешейке в сосновом бору на сборе черники в середине яркого солнечного дня, я почувствовал сильное недомогание и слабость. Меня кинуло в жар и озноб, никто из моего окружения не мог понять, что со мной случилось. С трудом добрался до дачного дома и слёг. Вечером жар еще больше усилился, но голова работала ясно. Вдруг, я, сам не зная почему, попросил карандаш и лист бумаги.
Через несколько минут лист был заполнен белым стихом, описывающим то, что я только что рассказал. На следующий день температура также внезапно спала и наступила слабость, но я уже был здоров, а на память осталось это странное стихотворение.
Вот оно:
МНЕ БЫЛО ХОЛОДНО, И ЛИШЬ В ГРУДИ ДРЕМАЛ
ТОТ ТЁПЛЫЙ, НЕЖНЫЙ ОГОНЁК ТЕХ, КТО МНЕ БЛИЗОК
- ОН СОГРЕВАЛ МЕНЯ ВСЮ НОЧЬ.
ОЧНУВШИСЬ ОТ ЗАБЫТЬЯ ТЁМНОГО, Я ВЫШЕЛ И УВИДЕЛ ЧУДО:
Воспоминания об этом лете сопровождают меня с того дня. По воле судьбы и с помощью друзей мне довелось участвовать в работе семинара, проводившегося под эгидой Академии Наук СССР, в Крыму, а точнее, в местечке Щёлкино. Любознательный читатель может легко найти это место на карте. Оное достопримечательно тем, что под этим городком намечалось, начиналось и остановилось строительство очередной АЭС. По всей видимости, решение об остановке строительства было правильным, так как местечко Щёлкино представляет собой довольно чистый экологически район, и сохранить его для потомков было бы весьма неплохо. До начала строительства АЭС и городка для обслуживающего персонала здесь был небольшой рыбацкий поселок с тем же названием. Посёлок расположен в бухте на побережье Азова, окаймленный с обеих сторон мысами, а с тыла на него наступала крымская солончаковая степь. Надо отметить, что проектировщики заранее позаботились о том, чтобы жители городка и поселка стали "заложниками" АЭС в случае аварийной ситуации, ибо дорога из поселка и городка на Большую Землю проходила как раз мимо АЭС. Организаторы семинара в один из дней свозили нас для ознакомления с бывшей "стройкой века", и мега конструкции заброшенной стройки и выброшенных на ветер народных денег оставили у нас неизгладимое впечатление. К примеру, стоимость аренды импортного супер крана в день обходилась стране (тогда ещё СССР) 20000 USD, стройка стояла, а за кран деньги продолжали платить! Занятия на семинаре чередовались с лекциями, но время хватало на многое, и мне с друзьями удавалось поиграть в теннис и окунуться в теплый Азов. Вода была как парное молоко, а пляж состоял из мелкого ракушечника. Купались на городском пляже в пяти минутах ходьбы от места нашего обитания, да и весь городок можно было обойти за двадцать минут. В плане он вытянут от побережья бухты, в то время как старый поселок тянулся вдоль берега и заканчивался в начале заповедного мыса Казантип. Побережье мыса за чертой городка было изрезано мелкими бухточками-шхерами с обрывистыми берегами. Иногда нам удавалось забираться туда для отдыха и окунаться в дикую прибрежную природу степного приазовского Крыма. Говорят, что во времена Боспорского царства и царя Митридата эти холмистые берега были покрыты сосновыми лесами, но колонизация Крыма греками и безжалостная рубка леса сделала эти холмы покрытыми только степной травой и кустарником. Больше всего в этой местности меня радовали такие вещи как необыкновенной чистоты море и богатый животный мир. В бухте и на прилегающих берегах хорошо ловился крупный азовский бычок, и каждый день на берегу или в море на лодках сидели рыболовы. Бычка любили ловить не только люди, но и местные бычкоеды в виде морских, змей. Их размеры иногда поражали, так прогуливаясь однажды вдоль берегового обрыва мыса Казантип по пыльной тропинке, я увидел внизу на каменной плите свернувшуюся в кольца большую змею. Меня заинтересовали ее размеры, и я попытался согнать ее с насиженного места, кидая мелкие камешки вниз. Внезапно один из камешков задел в воздухе то, что я не заметил сразу - это была огромного размера паутина. Она тянулась от верхнего края обрыва под углом вниз. От удара она закачалась, заблестела на солнце, и только тогда я заметил, что огромный паук закачался в ее центре как в гамаке. А рептилия по-прежнему не реагировала на меня, ведь расстояние между нами было около десяти метров, и тут меня осенило: Солнце светило мне в затылок так, что моя тень падала вниз, и, подняв руку, я мог сфокусировать тень на голове змеи. Реакция была мгновенной, кольца змеи медленно зашевелились и стали распрямляться, ее длина была никак не меньше двух метров. Я представил себе возможную встречу с таким экземпляром в воде и мне стало нехорошо, хотя, местные говорили, что бычколовы не ядовиты. Более мелкие змеи мне уже встречались в воде, и удовольствия от встреч я и тогда не испытывал, хотя наблюдать за ними было интересно. Видя как легко, даже в сильную волну качаются на поверхности эти пятнистые с зигзагом змеи, как грациозно плывут они под водой, начинаешь понимать - насколько хорошо они приспособлены к этой жизни на берегу соленого Азова. Было начало августа 1990 года, близился мой день рожденья, погода была прекрасной, и я чувствовал, как организм наливается энергией этого чудесного края, его морем, солнцем и дарами крымского овощного рынка. Все было отлично, занятия на семинаре шли своим чередом, но мне и во сне не виделось то, чему мне пришлось быть свидетелем в дальнейшем. Если мне не изменяет память, это было 8 число августа, вечером после ужина в кафе мы, в количестве около десяти человек, решили сходить на пляж искупаться. Со мной была жена и дочка, и друзья из Ленинграда, тоже участники нашего семинара, всего нас было около десяти человек. Вечер был темнее чем обычно, над морем висела какая то дымка, и в сгущавшейся мгле горизонт был не виден. Когда мы вышли на пляж, одна из женщин вдруг вскрикнула: "Смотрите, что это на море!", - и при этом показала нам направление рукой. Мы взглянули и изумились: перед нами на большом расстоянии от берега посередине бухты над водой висели пять огромных круглых красных шаров. Они были расположены горизонтально в одну линию под углом от нас и уменьшались в перспективе. Наша кампания состояла из образованных людей знакомых с достижениями современной техники и к тому же, я ручаюсь, что большинство присутствующих обладало здравым смыслом. И вот, широко открыв глаза, мы стоим и смотрим, и не можем понять, что же мы наблюдаем. Надо заметить, что ветер был несильный и дул почти на нас, но никакого шума двигателей с моря слышно не было. Объект исчез также внезапно, как и возник, секунд через пятнадцать. С самого начала я начал хронометрировать, часы показывали начало полуночи. Все разочарованно вздохнули, сожалея, что интересный объект так быстро и непонятно исчез, как вдруг он опять появился перед нами, но уже во всей красе. Объект висел над морем ближе к нам, его огромные красные шары-иллюминаторы стали одного размера, то есть, его борт встал параллельно берегу, и, мне показалось, что те, кто были внутри этого объекта, как бы решили нас рассмотреть поближе. Корпус объекта был не освещен, но он был темнее горизонта, и по форме вся конструкция напоминала вытянутый эллипс, вдоль борта которого располагались красные иллюминаторы. Мы стали вслух рассуждать, что же это такое, пытаясь идентифицировать наблюдаемое с известными нам аппаратами. Дело в том, что если бы это было водное судно, то произвести этот маневр с такой скоростью оно бы не смогло, ведь габариты объекта по нашим прикидкам были около сотни метров в длину. Если бы это было судно на воздушой подушке, то мы должны были бы услышать хоть какой-то шум двигателей. О каком-либо дирижабле не могло быть и речи, так как объект был очень низко над водой, к тому же у дирижабля, как известно, обитаемый отсек снизу и довольно мал, а здесь... В авиационном институте я изучал все типы воздухоплавательных аппаратов, работал в то время на авиацию, частенько бывал на взлётной полосе подмосковного авиа полигона в Жуковском, но объяснения виденному не находил. Приблизительно на таком же расстоянии от нас справа у берега, рядом со старым поселком, стояло на якоре рыбацкое судно большого размера. Оно было ярко иллюминировано обычными лампами желтого цвета, а здесь висело непонятно что. Почему такие огромные диаметры иллюминаторов? Почему у них красный цвет? Почему их пять и все они светятся? Почему объект висит неподвижно над водой, и нет никакого шума? Для чего был сделан маневр при погашенных иллюминаторах? Пока я, не отрываясь, смотрел на это непонятное видение, предаваясь решением этих вопросов, прошло, оказывается, несколько минут, и тут меня удивила реакция многих присутствующих. Один из нас произнес что-то в роде "Да Бог с ним с этим НЛО, давайте займемся своими делами. Ну, висит и пусть себе висит на месте, вот если бы летало! ". Меня поразила будничность брошенной фразы, ведь если это то самое НЛО, о которых я столько слышал и читал, то, как же нам повезло! Я стал продолжать всматриваться в темное море на продолжающий гореть пятью "кругами" объект. Прошла еще минута, кто-то начал отвлекаться, кто-то уже переодевался для купания, как вдруг, я увидел в темноте под объектом яркую желтую вспышку света. Затем что-то стремительно понеслось вверх к объекту, и на миг мне показалось, будто я увидел осветившуюся белой полосой овальную нижнюю часть корпуса объекта. И тут же все пропало, так, словно кто-то быстро выключил свет, и все погасло. Вспышка была пущенной кем-то подплывшим к объекту, видимо на лодке, осветительной ракетой, она улетела на положенную ей высоту и загасла там. Высота полета ракеты составила, приблизительно, три четверти высоты ее полета до объекта. Внизу же уже ничего не было видно. Тёмный горизонт, лёгкий плеск ночной волны о берег и чувство разочарования оттого, что тайна осталась не раскрытой. Я решил поплыть туда, где это всё было, хотя расстояние, по нашим оценкам, было около километра, никто из друзей моего энтузиазма не поддержал. После второй сотни метров от берега меня окружило ночное море и тишина, голоса с берега были еле слышны, а мой порыв стал гаснуть с каждым гребком. К тому же вспомнилось, что с некоторыми людьми, находившимися в непосредственной близости от НЛО, якобы, происходили различного рода метаморфозы. Короче, осторожность или инстинкт одержали верх над любопытством, и я повернул к берегу. На следующий день только и было разговоров о виденном накануне.
Вечером моя дочка и знакомая, та самая, которая первая обратила внимание на объект, в один голос стали уверять, что, находясь на пляже днём, они видели над бухтой странное облако по форме как эллипсоид и настолько плотное, что ветер его не только не размывал, но и не мог сдвинуть с места. Потом облако незаметно исчезло, во всяком случае, они этого уже не отследили. Казалось бы, на этом можно было поставить точку, но Крым задал мне эту же задачу еще два раза, но уже с другими участниками событий. На третий день после события, мы с друзьями поехали на легковом автомобиле в шхеры Казантипа. Машину оставили наверху, рядом с чьей-то иномаркой с крымскими номерами, а сами спустились по тропинке в бухточку. Бухточка была маленькая и какая-то компания местных готовила на пляже шашлык, но нам тоже нашлось место. Погода была ветреная, была волна, но все равно мы полезли в воду купаться. Наплававшись и обсыхая, я подошел к местным. Их кампания состояла из молодых мужчин и женщин, и обратился к ним с вопросом: не доводилось ли им видеть в здешних краях чего-нибудь необычного на море или в воздухе. "Вы имеете в виду НЛО?" - почему-то сразу прозвучал их вопрос-ответ, "Да" - ответил я. "Ну почему же не видели, у меня даже цветной снимок есть", - ответил один из мужчин. У меня перехватило дыхание, - "И что же у вас на снимке?". И тут вся компания наперебой стала мне рассказывать, как два года тому назад они где-то неподалеку стояли над обрывом на фоне моря в ясный солнечный день и делали коллективный снимок. Затем, получив в фотоателье свою плёнку для слайдов и просматривая её, они увидели, что на том кадре, который они сделали на Казантипе, над морем за их головами в небе висит неизвестный объект, то есть НЛО. И тут я был просто поражен сказанным ими: форма объекта была эллипсоидная, а сбоку у него были чётко видны пять иллюминаторов. Невероятное совпадение формы и числа боковых иллюминаторов. "Мы усомнились в том, что получилось на снимке и пошли к фотографу в фотоателье, но он нас уверил, что это не дефект, и что нам просто очень повезло - это НЛО. Причем на корпусе даже были видны блики солнца". Я спросил: "Почему же Вы не опубликуете такой редкий снимок?". На это мужчина ответил, что здесь, мол, многие местные видели нечто подобное и никого, дескать, этим не удивишь, а сам он ходит в плавание, и просто не думал об этом, - некогда, да и ни к чему. Вернувшись к своим друзьям, я рассказал о только что слышанном, и все в свою очередь поразились этому новому факту. На следующий день у меня был день рождения и последний день моих занятий на семинаре. После занятия наши преподаватели пригласили меня в числе прочих отобранных слушателей задержаться после сеанса для участия в телесъёмке учебно-рекламного фильма об их методике. Ведь в работе семинара принимали участие люди со всех уголков нашей тогда еще огромной и единой страны. Ко мне подошел местный житель с супругой из числа бывшего персонала АЭС, и спросил меня о том, когда мы видели НЛО. Я назвал ему точную дату и время происшедшего. "В этот вечер нам с женой не хотелось идти домой, а так как мы местные, и в море по вечерам поздно не купаемся, то решили прогуляться по городку. Именно в это же время мы видели, как над крышами городка в полной тишине пролетело на небольшой высоте и скорости тот самый объект, о котором ты только что упомянул. Он имел тёмный корпус, форму эллипсоида и на нас с его борта смотрело пять иллюминаторов красного цвета", - произнес мужчина, а его жена кивала в подтверждение головой. Теперь я уже ничему не удивлялся и даже, если бы в этот момент распахнулись двери и появились те, кто был внутри НЛО, скорее бы обрадовался, чем удивился их появлению. На мой вопрос, почему они молчали, он ответил, что это наблюдение у него не первое, и оно их не удивило. На следующий день я уже был в Феодосии, успел полюбоваться полотнами любимого Айвазовского, а затем поздно вечером после нескольких часов полета, шёл по родному Ленинградскому асфальту к себе домой. Эти события произошли в августе месяце 1990 года. Я рассказывал об этом многим людям и видел разную реакцию от полного неприятия и скепсиса до полного доверия. Следует отметить, что я изложил только то, что видел сам и слышал из первых уст. Многие люди после моего рассказа начинали вспоминать, как и им доводилось видеть разные интересные явления в ночном небе. Какие же выводы я сделал в итоге, осмысливая изложенное выше? Во-первых, я поверил в то, в чем до сих пор сомневался, в НЛО. Во-вторых, я понял, что тот разум, который управляет этими штуками, превышает наш, хотя бы в техническом отношении. В-третьих, те, кто находятся на борту НЛО, хорошо знакомы с особенностями восприятия человеком окружающего мира, во всяком случае, они знают ту часть спектра электромагнитных волн, которую воспринимает человеческий глаз. Ведь снимок, сделанный жителями Щёлкино, был сделан днём в лучах солнца, глаза фотографа ничего не заметили, а цветная фотоплёнка (тогда в СССР в основном пользовались пленкой немецкого производства ГДР) имела запас чувствительности в ультрафиолетовой области, что и позволило запечатлеть НЛО жителям Щёлкино. В-четвертых, те, кто управляют НЛО, не очень маскируются ночью, но "фамильярностей" в свой адрес со стороны человека не допускают. Пущенная осветительная ракета, фактически, ничего не успела высветить, видимо, система защиты или реакция у НЛО прекрасно справляется со своими задачами.
Но больше чем ответов у меня появилось вопросов. Почему НЛО не маскируется ночью? Почему красные "иллюминаторы" и такого большого диаметра? Почему маневр делался при погашенных "иллюминаторах"? И, наконец, кто управляет этим НЛО? Для чего они здесь? Откуда они? Что им нужно? Какие последствия можно ждать от этих "визитеров"? Почему правительственные органы и вооружённые силы об этом молчат? Однозначных ответов на эти вопросы я до сих пор не знаю, хотя как любой человек с фантазией имею свою теорию, но это ближе к фантастике. Хотя, кто его знает... Поживём, увидим, если доживём.
Петербургский Ангел
В жизни бывают мимолетные встречи, которые помнишь всю жизнь. Иногда они даже могут повлиять на всю дальнейшую судьбу человека. Об одной такой встрече я и хочу рассказать вам.
Был теплый июльский вечер, от быстрых движений я немного вспотел, но продолжал поиски. Мы договорились с приятелем поехать на рыбалку, время поджимало и я начал поиски червей в саду графов Бобринских поближе к дворцовой стене. В саду гуляли дети с мамашами и бабушками и бегали собаки. В воздухе царило летнее вечернее возбуждение, какое обычно бывает в городских садах во второй половине дня в теплые солнечные дни. Внезапно надо мной, уткнувшимся взглядом в землю, раздался юношеский голос: "А что Вы делаете?". Подняв голову, я увидел стройного молодого человека, с улыбкой смотрящего на меня. В начале я хотел грубо отшутиться или ответить вопросом на вопрос, вроде, "а Вы что не догадываетесь?". Но когда я посмотрел, во что он был одет, я понял, что он действительно может не знать, что когда взрослый мужчина копается в земле, значит, он занят серьезным делом поиска червей для рыбалки. Меня поразило лицо этого юноши, оно не несло на себе следов земных страстей, взгляд его был ясен и лучист и весел как у ребенка. Поэтому первую мысль о нем, что это пришелец с "Пряжки", я сразу же отбросил. "Копаю червяков", - ответил я ему. "А для чего?", - спросил юноша. "Чтобы поймать рыбу", - ответил я. И ко мне опять вернулась мысль о том, что этот юноша, ну точно, с "Пряжки", тем более я слышал, что иногда некоторых больных отпускают оттуда погостить домой. "И что потом?", - опять спросил он. Задумавшись, как ответить ему, чтобы опять не последовал очередной вопрос, я, наконец, обратил внимание, что одеждой ему было простое рубище. Такие одежды я видел только в кино о прежних временах или на картинах о древней жизни христиан. Переведя взгляд на его ноги, я вдруг увидел, что он стоял совершенно босой. Недавно был небольшой дождик, земля была влажная, и его ноги поразили меня тем, что были совершенно чистыми и ни капли грязи или пыли на них не было. Это не находило у меня объяснения, к тому же я потерялся в ответе на последний вопрос. Действительно, - а что потом? И решил ответить не задумываясь: "Я получу удовольствие от рыбалки". Теперь я уже с интересом стал бросать на него взгляд, пытаясь понять, кто же передо мной стоит. "Наверное, это хорошо", - ответил юноша и улыбнулся. Я давно не видел таких красивых молодых лиц. Теперь меня поразила чистота его произношения, я обладаю неплохим музыкальным слухом и могу легко отличить красивый и гармоничный звук.
Не поднимая головы, я принял решение спросить его, а кто же он и откуда, но в этот момент мне попался хороший червяк. Пока я его извлекал из земли, прошло несколько секунд. Я поднял голову с готовым вопросом, но передо мной уже никого не было.
Я оглядел весь сад, но юноши нигде не было видно. Чудно, подумал я, ведь и появился он внезапно, также как и исчез. И тут меня осенила мысль простая и невероятная, - это просто ангел. Ведь одежда у него как у древнего христианина; босой, красивое чистое юное лицо, невероятно чистый голос, и поведение такое, как будто он не от мира сего.
От этой мысли мне вдруг сделалось невероятно хорошо. Но, на всякий случай, я решил встать и посмотреть за воротами сада, - вдруг он там. Конечно, ни за воротами, ни дальше вдоль каналов никакого юноши видно не было. Я посмотрел в створе ворот на землю, пытаясь увидеть следы его босых ног, но и это оказалось тщетным; вокруг были только следы собак и человеческих туфель. От этого мое настроение еще больше поднялось, и я принял решение считать этот случай встречей с ангелом, т.к. по-другому объяснить его я не смог, а, может быть, просто не хотелось.
Прошло уже много лет, но до сих пор, когда я вспоминаю этот случай, мне кажется, что я слышу его чистый звонкий голос. Теперь мне смешно за себя, что я так глупо выглядел со стороны, копаясь в земле в поисках червей, когда надо мной стоял Ангел. По всей видимости, в суете мирской жизни, погрязнув в ней, мы можем не заметить рядом с собой даже ангела.
1 апреля и памятник Петру
Этот случай произошёл в бурные годы конца 80-х тогда еще в Ленинграде, может быть, в 1987-м.
В кругу моих друзей оказался некий Ося, телеоператор, сотрудник популярной тогдашней передачи Телекуръер.
Это был упитанный мужчина лет за пятьдесят, среднего роста, чем-то похожий на Юрия Роста. По манерам он был похож на киношника из к/ф "Москва слезам не верит", Ося был тоже всезнающ и вездесущ. Он был душой кампании, и его было всегда интересно послушать. В силу своего нестареющего темперамента рассказухи он декламировал всегда с жаром и пылом. Возможно, он и сейчас работает на ТВ, поэтому я не буду указывать его фамилии, хотя ничего компрометирующего в этой истории о первоапрельской шутке нет.
Итак.....
Была весна, и мы, еще молодые, естественно, в День Смеха хотели хорошенечко подколоть друг друга.
Случайно, я вспомнил, как в детстве на школьной экскурсии к тогда ещё не доступному для народа Михайловскому замку, учительница, указав на памятник Петру ("Правнук прадеду"), сказала, что передняя прямая нога у коня на пьедестале обута в солдатский башмак войск Павла I. Мы тогда были еще маленького роста, а надо отметить, что пьедестал этого памятника очень высок, и, конечно, как мы не старались разглядеть эту ногу, нам это не удалось, и мы приняли это почти на веру. После чего учительница нам объяснила, что пошутила, что это иллюзия и ничего больше.
Прошло много лет, но, гуляя мимо этого памятника, я всегда смотрю на ногу коня с улыбкой, - она действительно очень похожа на человеческую ногу в башмаке с большим каблуком.
В том далеком 87-м я вспомнил эту историю. Звоню домой Осе и тихим тоном заговорщика говорю: "Ося, у меня для тебя сенсация!".
- Ну! Какая?
Далее я повторил легенду про ногу коня, добавив от себя, что, дескать, Павел был человек не ординарный и вообще большой шутник.
Ося со сдавленным от волнения голосом, в ощущении будущей славы от такой сюжетной находки, спрашивает меня: "Откуда у тебя эта информация?".
- С детства знаю, - отвечаю твёрдо я.
- Это знают, почти все коренные Ленинградцы. Странно, что ты этого не знал, Ося. Ты когда там был сам последний раз?
- Давно...
- Ося, дарю этот факт тебе бесплатно, хочешь - бери и используй, хочешь - хорони.
Когда мы встретились на очередной вечеринке и вышли покурить, я вспомнил подкол, и скромненько так спрашиваю про результат. Вначале Ося потемнел и потупился, но потом собрался и стал, распаляясь, рассказывать, как он сообщил всей группе Кинокурьера о сенсации. О том, как они подъехали в сумерках к памятнику, как он пытался залезть на деревья без сучков и гладкие фонарные столбы, с которых его согнал милиционер. Ося не сдавался, пасовать перед коллегами было нельзя. Я еле сдерживался от смеха, представляя себе, как маленький и полноватый Ося делал попытки влезть на окружающие памятник места обозрения. Мой выбор розыгрыша оказался верным, потому что пьедестал действительно очень высок. А с большого расстояния в профиль увидеть не позволяют деревья. Ося с жаром объяснил постовому ситуацию, тот, проникнувшись ею, разрешает машине Телекурьера въехать на газон вплотную к памятнику. С крыши автомобиля Ося, как инициатор будущего сюжета, с риском для жизни перелез на пьедестал и стал осматривать и щупать вначале именно ту прямую переднюю ногу. Убедившись, что хоть нога внизу действительно похожа на башмак, но всё-таки это нога коня и копыто, он, не сдаваясь, начнёт ползать между ног коня, и щупать все остальные ноги и даже то, что было выше. Короче, уехали они от памятника в темноте и без сенсации. Наверное, Осе было нелегко в тот вечер смотреть в глаза коллегам, но что поделать, - доля журналистов нелегка. Я слушал раскрыв рот. Мне было очень трудно удержаться от смеха. Так трудно мне давно не было. Смеяться я рискнул только дома, рассказав своим домашним.
Ну, а чтобы Ося не затаил на меня обиду, я прикинулся наивным и, посочувствовав, сказал, что сам с детства там не был, а учительница, рассказавшая эту байку, выходит, всех нас подколола. Ося поверил мне и на этот раз, уж очень он был хороший и доверчивый.
Прошло много лет, но, гуляя мимо этого памятника, я всегда смотрю на ногу коня, улыбаясь, - она действительно очень похожа на человеческую ногу в башмаке с большим каблуком, потому что волосы над копытом коня с тыльной стороны очень большие.
Лисье озеро
Светлой памяти брата Валерия
В сентябре 89-го судьба позволила мне съездить в любимый город моего детства - солнечный Тбилиси. Дело в том, что моя мама, являясь уроженкой Тбилиси, имела там многочисленных родственников. В Тбилиси я долго не был, вследствие чего встреча с родней была по-настоящему горяча как южная кровь.
Встреча с двоюродным братом Валерием, другом детства, началась в его кооперативе "Братство" в Сабуртало. У него, был свой автосервис и большой штат сотрудников. Клиенты приезжали к брату на своих карбюраторных "конях" со всех концов города, из области и даже из других городов Грузии. Раздав указания подчиненным, Валерий пригласил меня в свой офис, это был бывший дом его отца. Тут же появился коньяк, чача, пришли еще два двоюродных брата, и мы начали делиться пережитым за годы отсутствия. Атмосфера становилась все более веселой и непринужденной, как будто, к нам опять возвращалось наша юность.
Когда горячительное закончилось, на мой, уже слегка замутненный взгляд, более трезвый Валера предложил продолжить встречу в ресторане на горе у Лисьего озера, а затем финишировать у него дома. Мы сели в его Волгу и поехали вверх. Перед рестораном он не остановил машину, а, слегка снизив скорость, виртуозно въехал между столиками с зонтичными тентами и немногочисленными посетителями к одному из свободных мест. Я был сражен его удалью.
"Садись, брат", - сказал он мне, сидящему в авто, и кивнул на столик. Я рассмеялся, так как и так уже сидел, а до стула был всего метр. Тут же, подоспевшей и ничуть не удивленной официантке, Валера что-то заказывает по-грузински, и через пять минут пустой стол заполняется огромным количеством вина, коньяка, фруктов и кавказской закуски.
Брат вздыхает и расстроено говорит, что в ресторане нет водки, а вина и коньяк его организм принимает не очень хорошо, поэтому, мол, я должен основную нагрузку взять на себя. Тогда я решил сказать такие тосты, чтобы Валера просто не мог меня не поддержать. И понеслась... Видимо качество вин и закуски было очень хорошим, мы с ним долго душевно сидели, говорили и вспоминали, не пьянея (как видите, я все помню до сих пор). В итоге, мы забираем все, что осталось с собой в авто, и едем вниз под ресторан на озеро покататься на лодочке. Я спросил: "А как ты под шафе и за рулем?".
- Еще лучше, - ответил он.
- Дело в том, что когда выпью, я снижаю скорость.
- А если ГАИ?
- А ГАИ видит, что я тихо еду, и они думают, что значит я пьяный, но не сильно, потому что соображаю и веду машину осторожно, поэтому не останавливают. К тому же у меня в ГАИ давно все схвачено. Вот так!
Объяснение брата было разумно, логично, и я его принял себе на вооружение.
Въезжая на пристань Валера очень точно рассчитал и аккуратно проехал узкий створ раздвижных железных ворот. Мужчины на пристани сразу узнали и обрадовались ему, в юности он был чемпионом Грузии по каноэ и работал тренером на этой лодочной станции.
Нам подали моторную лодку, меня посадили за штурвал, взревел мотор и брат скомандовал мне: "Рули, генацвали!". Я крутанул штурвал, но лодка пошла другим курсом. В недоумении я обернулся на брата, - он хохотал. Штурвал оказался без рулевых тяг, а лодкой управлял сидевший на корме молодой грузин. Мы все хорошо посмеялись над этим приколом. Надо сказать, что в Тбилиси вообще любят по-доброму шутить над друзьями, и в детстве мы частенько этим занимались. Остановившись в тростнике, мы стали говорить тосты теперь уже втроем, а потом запели песни.
Кончилось тем, что на обратном пути наш молодой грузин стал новым Валериным сотрудником и нашим общим другом. Вино и волна, все-таки, сделали свое дело и с моим стойким братом. Но я это еще не осознал.
Когда мы подъехали в конце пристани к железным воротам, Валера вдруг остановился и серьезно произнес:
- Коля, смотри, - ворота кто-то зачем-то сдвинул. Теперь мне не проехать, придется раздвигать. Сказав, он вылез из авто и принялся энергично сдвигать ворота в сторону. Ошеломлённый, я тоже вылез и сделал вид, что помогаю ему. Молча, я смотрел на его потуги и хохотал, сперва тихо, затем громко и, наконец, очень громко. Он поднял на меня вопрошающий взгляд, и я сквозь смех ткнул пальцем вниз. Колесо раздвижных ворот уже давно вросло в асфальт. Закончили смеяться мы уже вместе. "Сегодня мы квиты", - сказал Валера и нажал на газ.
Позднее, когда по Грузии прокатится волна национализма, после прихода к власти Гамсахурдиа, многие русские уедут в Россию. Валера тоже собирался перебраться с семьёй в Саратов и прощался с Родиной - Тбилиси, которую очень любил.
Когда я узнал о гибели Валеры, уже ничего изменить было нельзя. Попасть на его похороны в 1993 году мы с мамой не смогли из-за отсутствия нормальной авиа связи со столицей Грузии.
Мстинский сом
Стоял август далёкого 1964 года. Это был период "развёрнутого строительства социализма", и слияния города с деревней, влекущего за собой полное разорение русских деревень.
Совершенно случайно по воле судьбы моя сестра взяла меня, тогда ещё совсем малька, в поездку на Валдай. Сестра, поддавшись желанию мужа, являвшегося страстным рыболовом, со мной и годовалым первенцем рискнула поехать в забытую богом деревеньку новгородской области.
Добирались до Окуловки, затем дизелем-подкидышем, потом на санях-волокушах с трактором по десяти километровому лесному грязевому тракту до Мсты. Через реку перебрались паромом, и на подводе вверх по правому берегу шесть километров. На косогоре, ограждённое старой оградой из длинных жердей, стояло Максимково. Это была чудесная маленькая деревушка, с вымирающими коренными жителями. Часть домов уже была брошена, и крыши их из чёрной от времени дранки провалились.
До сих пор вспоминаю замечательных жителей Максимково, с которыми за две недели проживания в деревушке нам удалось познакомиться. В бане деда Пети, который воевал ещё в Первой Мировой и был в плену у немцев, я впервые парился по-чёрному. Мы выскакивали с мужем сестры наружу и окатывали себя из колодца, а потом снова ныряли в низенькую баньку с чёрными от копоти раскалёнными камнями.
Взрослые потом приняли по рюмочке, и дед рассказывал по былые времена Максимково, своей боевой молодости, матерился и что-то пел по-немецки.
В соседнем с нами доме жила молодая семья, которая уже собиралась съезжать из деревни в Центр, и грудастая молодуха, проходя мимо нашего дома со стадом, игриво кричала вожаку овец, - большому барану: "Боря! Боря!". Моего зятя звали Борисом, он отвечал молодухе таким же игривым взглядом, а настроение моей сестры при этом слегка менялось.
Помню, что когда тётя Шура, наша хозяйка, вынула из русской печи выпеченный в капустном листе хлеб, и я запил его цельным топлёным молоком, я понял, что такое настоящая народная еда.
Но самой колоритной личностью деревни был цыганистого вида сухощавый мужичок Гена. Он развозил по Мсте на челне хлеб и почту по всем окрестным деревенькам и знал реку как свои пять пальцев. Зять любил с ним постоять у реки и поговорить на тему рыбалки, ведь Гена знал в ней большой толк, и ловил на заказ всё вплоть до жереха. Река была его жизнью, его матерью, сестрой и женой, а мужик он был одинокий.
Борису удавалось разговорить Гену, угощая городским Ленинградским куревом, и однажды Гена рассказал нам историю про сома. Он был тогда ещё юношей и с мужиками косил на косогоре выше от деревни вдоль реки траву на сено. Стало жарко, а в низу у реки было прохладнее, и трава была жирнее. Гена спустился к излучине реки и стал косить прибрежную траву. Потом увидел через небольшую мелкую промоину хороший заросший островок и двинулся к нему по песчаному мелководью. Перешагнул через большой топляк, и собирался, было, начать косить, как вдруг оживший топляк сзади прихватил его за ногу аж до середины голени. С испугу и от неожиданности Гена выронил косу, упал в воду, и стал орать и выдёргивать ногу из пасти сома. Это был гигантский сомина, дремавший на тёплом мелководье, и с дуру схвативший его за ногу.
Когда Гена это нам рассказывал, он начал волноваться и слегка заикаться. Мужики, сбежали к нему на крик, но он уже вырвал окровавленную ногу из пасти рыбины. Сом уплыл, а мужики, не поверив, подняли его на смех, сказав, что он сам поранился косой. В заключение истории Гена засучил одну штанину и показал нам шрам от содранной когда-то с ноги кожи.
Как-то во время нашего проживания на всю деревеньку раздались крики детворы: "Сома, сома несут!". Я кинулся под дождь смотреть на это диво: двое мужчин, молодой и в возрасте с трудом тащили от берега вверх сома, хвост которого свисал почти до земли. Это зрелище прочно сфотографировала моя память.
Однажды мы с Борисом в поисках грибов перекликались и, одновременно, обернувшись друг на друга, увидели посередине между нами белый гриб в пол роста ёлочки. Этот гигант не влез ни в одну из корзин и даже в большое ведро, и весил килограмм за шесть. Мы по очереди несли его в руках к дому.
По ночам к деревеньке приходил мишка-овсянник, в грязи на тропе я видел его след, очень похожий на след босого человека. Короче экзотики хватило мне на всю жизнь.
К концу нашего пребывания в деревне, я так адаптировался, что уже мог в одиночку переплывать в долблёнке челне, на другой берег Мсты, и ходил один километров за пять в глухой лес.
Зверей и змей я не боялся, но однажды в лесу испугался человека, потому что по лесу в округе кроме нас почти никто не ходил, деревенских я всех знал, и отвык от встреч с незнакомцами. А в самом начале, по приезду, когда я впервые вошёл в лес, прилегающий к деревушке, мне было страшно, потому что в лесу было непривычно тихо и сумрачно.
Пройдёт шестнадцать лет с той поры, я с друзьями альпинистами подрабатывал на стройке жилого комплекса в будущем спальном районе Купчино. Мы присели отдохнуть, и один из друзей вдруг с чего-то заведёт речь о рыбалке. Приятель, по имени Миша, старше меня на четыре года, пытался рассказать, как он подростком поймал сома чистым весом пятьдесят килограмм. Остальные друзья его попытались обсмеять, но я, заинтересовавшись, стал уточнять, где и когда это было. Михаил стал отнекиваться, зная заранее, что богом забытое место, откуда был родом его отец, никому не известно. Я настаивал, и он, наконец, выдавил из себя, - в Максимково на Мсте.
- А я там был! - спокойно отвечаю я другу. Все вокруг притихли, потому как разговор становился интересен.
- И даже видел, как два мужика тащили в деревню сома, - припомнив, добавил я.
- Когда, когда это было? - встрепенулся с надеждой Миша.
Я назвал год и месяц. Михаил радостно воскликнул:
- Так ты меня видел! Ведь, кроме нас с дядькой никто в то лето в Максимково сома не поймал!
Потом Миша с увлечением принялся нам рассказывать, как же он всё-таки поймал того гиганта.
Он проверял перемёт, и на середине реки, шнур так потянуло, что он всё бросил и помчался за подмогой в деревню. Вместе с дядей, с помощью багра, сомовника и топора он возьмёт этого рыбного монстра. Одет тогда Миша был в робу с капюшоном, и со спины я его отметил в памяти как молодого мужчину.
Вот таким образом, через шестнадцать лет я узнал, что мой друг поймал единственного в моей жизни, виденного в натуре, сома. А другом моим он был уже шестой год.
В последствии эта история обрастёт многими подробностями, и будет интерпретироваться на всех наших традиционных вечеринках, а сом вырастет под сотню кило.
Кстати, в прошлом году на Ново ладожском канале в середине июля поздно вечером я на дорожку спиннингом поймал своего первого сома. Это оказалась самка весом 8 кг 110 см длиной, случайно бросившаяся на мою блесну. Для сомневающихся имеется кино-фото материал.
Так, что нам Джером К.Джером с его глиняной форелью!
Квартира номер девять
Была весна знаменательного 1985 года, страна ждала перемен, о которых пел песню Виктор Цой, а моя семья переезжала в другую квартиру. Дом был старой дореволюционной постройки, приблизительно 1856 года, и примыкал к дворцу графа Бобринского. Это был самый центр города на пересечении Мойки, Новоадмиралтейского канала и Канала Круштейна, напротив Новой Голландии. В основном вокруг были старые дома дореволюционных времён и дворцы, и было ощущение того, что ты находишься в настоящем Петербурге. Ранее эта четырёх комнатная квартира была коммунальной, а изначально она была частью апартаментов во весь этаж управляющего графа. При большевиках огромную квартиру управляющего на втором этаже разделили хлипкими перегородками и превратили в коммуналки. После переезда мы решили переставить одну из дверей так, чтобы из большой комнаты можно было попасть в дальнюю, а в смежную с ней комнату ходить через кухню. Я активно взялся за работу и за один вечер смог выпилить фрагмент девственной стены под проём новой двери. Когда мне удалось выдавить фрагмент проёма из стены, старые обои оторвались, и под ними открылись не поблёкшие Санкт-Петербургские ведомости 1857 года. Поражённый этим, смахнув пыль веков, я с увлечением принялся читать пожелтевшие старинные ведомости и пришёл к выводу, что в принципе они ничем не отличались от сегодняшних газет. Наряду с мировыми новостями были напечатаны городские и светская хроника, были какие-то научные сообщения и много рекламы. Ознакомившись с историей страны на тот день, и придя к выводу, что мы не далеко ушли от тех времён, я с воодушевлением продолжил работу. Меня изумила обнажённая структура стены. После покрытого обоями слоя штукатурки на гаже с обеих сторон стены было воздушное пространство, а в середине шли сосновые доски. Место распила досок было белым и пахло смолой, как будто это была совсем свежая древесина! Слой штукатурки окаменел, и пропил я сделал ценой зубьев своей любимой ножовки. Восхитившись мастерством старых зодчих и мастеров, я переставил дверь, и всё заделал, оставив покраску на завтра. Время было поздним, я лёг в постель в большой комнате и посмотрел на часы, было далеко за полночь. Не смотря на усталость, почему-то никак не мог заснуть, и открыл первую подвернувшуюся книгу. Во время чтения я заметил, что переставленная дверь вдруг сама по себе открылась, и легонько стукнула по стоящей в зале мебели. На часах было ровно половина второго ночи. Мне было лень вставать и закрывать дверь, и скоро я уже крепко спал. Днём я, конечно, забыл о столь мелком эпизоде, а вечером опять занялся благоустройством квартиры. Кроме меня в квартире была моя мама, а дочка с женой на период благоустройства ночевали у друзей. Вторая ночь с новой дверью повторилась точно как первая. Я опять остановился в работе за полночь, и лёжа читал в постели. Внезапно переставленная дверь открылась также как вчера, на часах было половина второго. На этот раз я встал и осмотрел дверь, заодно проверил форточки в дальней комнате, они были закрыты, значит, это был не сквозняк. В третий вечер работу я закончил пораньше, и лёжа читал. Потом вспомнил про дверь, мне было интересно, - откроется ли она сегодня ночью, - ведь я набил на её торец кожаную набивку. Я читал и периодически поглядывал на часы. Дверь продолжала оставаться закрытой, а часы показывали час ночи. Надо заметить, что за эти дни я порядком устал, и, видимо, незаметно для себя заснул. Утром я проснулся, и вспомнил своё ночное ожидание и ясный сон. Мне приснилось, что я стою у окон в большой комнате, напротив стены с переставленной дверью. Почему-то свою дверь я не увидел, никакой мебели тоже не было видно, а по пустой комнате вдоль стены двигалась тёмная фигура женщины. Мне очень хорошо запомнились: длинное тёмно-коричневое приталенное платье с высоким воротником с кружевами на воротнике и на рукавах. Обувь у неё была старинная в виде высоких тёмных ботинок на шнурках с высокими толстыми каблуками. Женщина была стройной, и не молодой. Её тёмные длинные волосы были туго уложены на затылке. Широко шагая вдоль стены, распахнутыми руками она щупала стену в поиске чего-то. Во сне я предположил, что она ищет дверь, и решил помочь ей. При этом во сне я успел сообразить, что не удобно обращаться к ней по-современному, типа - гражданочка, или женщина. И я произнёс: - Сударыня, вы ищете дверь, так вот же она! Дама в растерянности обернулась, и не увидела меня, она смотрела как бы сквозь. Я повторил фразу, и понял, что она меня уже не слышит. Незнакомка продолжила движение вдоль стены. Больше из своего сна я ничего вспомнить не смог, поэтому, чем он закончился так и не знаю. На утро дверь осталась закрытой, так как в дальней комнате уже спала дочка, и я сделал для двери кожаную накладку. Сон был странным, и очень реальным по изображению, как будто я и эта женщина встретились где-то в межвременном пространстве. Я рассказал о нём своим домашним, и мы вспомнили, что рассказывала бывшая владелица этой квартиры. Когда мы вели переговоры по обмену, бывшая хозяйка сказала, что причинами размена для неё являются большая площадь, и то, что ей тут бывает страшно. Дома она была в основном одна и её нарушенная психика не выдерживала. Она рассказала, как в детстве тонула, и несколько минут была под водой, то есть, находилась в состоянии клинической смерти. К счастью её смогли откачать, но страх перед водой и зыбким у неё остался на всю жизнь. Дом стоял на стыке каналов, и когда проходили большегрузные машины, пол в квартире начинал ощутимо дрожать. Кроме того, ей чудились в пустой квартире какие-то посторонние звуки. Всё это её очень пугало, тем более, что перекрытия в здании были ещё первичные, деревянные. Прошло несколько лет, и как-то к нам приехала в гости знакомая из Москвы. Она была врач, имела свою клинику, причём применяла как традиционную, так и нетрадиционную медицину. Я рассказал ей эту историю про дверь, знакомая очень внимательно выслушала, а потом долго бродила по всем четырём комнатам и, особенно в дальней. Перед отъездом она сказала, что поздравляет нас с приобретением квартиры с кладом. На мой вопрос, где же он, она сказала, что скажет это нам потом. Позднее, ради интереса, я купил бытовой искатель металла, и проверил доступные стены. Нашёл по шляпкам гвоздей замурованную дверь в той самой стене в зале, но только справа, и замурованное окно в графский сад в соседней спальне. Я предположил, что семья графа велела замуровать окна в сад, чтобы не подсматривала челядь. Потом, через четыре года, нам пришлось уехать, разменяв эту квартиру на две другие. Часть мелких вещей я перевозил на своём автомобиле сам. Заключительным аккордом была поездка за люстрами и прочими мелочами. Перед отъездом мама предупредила меня, чтобы я не задерживался, потому что грядущая ночь ожидалась какой-то нехорошей с точки зрения людей, верящих в приметы и мистику, - об этом её уведомила подруга по телефону, назвав ночь сатанинской. Дело было под вечер, я вошёл в пустую квартиру, и принялся за работу. Своей стремянки уже не было, и я воспользовался стремянкой новых жильцов, чьи вещи частично уже были здесь. В разных комнатах я поочерёдно стал снимать люстры и светильники. Внезапно я обратил внимание на то, что в стенах местами воткнуты иголки и булавки. Я решил, что мои женщины забыли про это, и чтобы новые жильцы не укололи пальцы, я их повыдёргивал. Время близилось к полуночи, за окном была пасмурная белая ночь, а в квартире тишина. Вдруг, я услышал какой-то звук, наподобие шагов в дальней комнате. Я прислушался, тишина стала звонче, и опять, но более явственно раздались какие-то скрипы, уже в другом месте. У меня возникло ощущение, будто в квартире стали просыпаться доселе дремлющие неведомые силы, причём недоброго свойства. Я знал кое-что про полтергейст и всё такое, но считал это больше плодами людского воображения. Тем не менее, по коже у меня пробежали холодные мурашки, и, взглянув на часы, я решил поторопиться. Мне предстояло снять самую большую хрустальную люстру в зале и светильник в прихожей. Чужая стремянка была похуже моей, более расшатанной, но я уже приспособился к ней. В каждой стремянке есть фиксатор, не позволяющий ногам лестницы разъехаться в стороны. Я поставил стремянку под люстру, проверил устойчивость и полез вверх под потолок. Когда всё было отсоединено, и надо было снять люстру, я положил инструмент на верхнюю полку, и выпрямился. Звуки в квартире становились сильнее. В этот момент, резиновые концы стремянки заскрипели и поехали в разные стороны, я посмотрел вниз и, потеряв равновесие, ухватился за перила. Одна моя нога соскользнула в момент падения со ступеньки и попала между ступенями на перелом. Всё это длилось мгновенья, но мне показалось, когда я безуспешно пытался на лету выдернуть ногу между ступеней, что это были не ступени стремянки, а чья-то огромная страшная пасть. Стремянка распласталась, содрав мне с ноги через брюки изрядный кусок кожи. Мне повезло, что я смог во время полёта перенести часть веса тела на другую ногу. Боль была адской! Задрав штанину, и брызгая кровью на пол, я кинулся в ванну, и сунул ногу под кран. Рана в основании под коленом оказалась достаточно глубокой, и вниз по голени была сильно содрана кожа. Я взглянул на часы, - было уже за полночь. Завтра была суббота, я в принципе до этого не торопился, но теперь я понял, что тут что-то не чисто. Кровь сочилась долго, аптечки в квартире не было, а до машины мне было пока не дойти. Странно, как мне повезло, что я не сломал ногу! И я решил пойти на принцип. Дождавшись, когда кровь на ноге свернулась, я спустился во двор и перебинтовал ногу. Затем вернулся и снял последний светильник в прихожей. Странные звуки раздавались в ночной тишине уже по всей квартире. Начинался какой-то шабаш! Я стиснул зубы, и, собрав последние вещи, окинул пустую квартиру настороженным взглядом. Мне показалось, что кто-то смотрит на меня и ждёт моего ухода. По дороге домой, сидя за рулём, я анализировал случившееся. Вдруг вспомнилось, как при оформлении обмена новый хозяин этой квартиры, Бородин, мужчина за пятьдесят лет, вдруг вытер набежавшую слезу, и произнёс: "Ну, вот, помирать еду в эту квартиру!". Мы стояли вместе на берегу Мойки около обменного бюро, и даже его жена не смогла понять этой минутной слабости мужа. В нашу квартиру въехали родители всемирно известной певицы. Вскоре они сделают в квартире хороший ремонт, но потом их зальют соседи сверху, и в квартире рухнет потолок. Мы периодически встречались с ними на концертах или в Мариинском театре, и знали об основных вехах жизни друг друга. Дочь певица не жила с родителями, отдав им на воспитание своего малолетнего сына. Через пару лет мы узнаем, что Бородин внезапно умрёт от рака печени. Его дочери придётся прервать зарубежную гастроль, и она об этом даже упомянет в интервью по телевидению. Затем в квартире случится пожар, и вдова переедет в другое место. Странным в этой истории является то, что когда мы въезжали в ту квартиру, бывшая хозяйка тоже была вдовой с малым внуком на руках. В конце этой истории с квартирой, в ней также осталась одна бабушка с внуком. Недавно я случайно встретился с бывшей хозяйкой, и она мне сказала, что весь дом скупили, жильцов расселили, а дом переделывают в гостиницу. Иногда я замечаю свой старый шрам на ноге, и вспоминаю ту страшную ночь в пустой квартире, наполненной непонятной, жуткой и злой силой. Интересно, как сложится судьба этой непростой квартиры дальше, и был ли там клад?
**********************************************
Как я учил летать птицу или первый полёт
Был тихий и тёплый июньский вечер. Белые ночи в сиренево-черешневом аромате и соловьиных трелях были в самом разгаре.
Безветренный вечерний воздух Приморского парка Победы был густым и от наполнявших его ароматов весны.
Мы с другом прикатили сюда с Васильевского Острова на велосипедах, продышаться перед началом весенней сессии. Нам было по восемнадцать, и у нас была весна в сердцах и головах. В начале мы мчались по шоссе, затем свернули на парковые дорожки и стали дурачиться, обгоняя друг друга, и делая крутые виражи. С дикими и непонятными никому кроме нас воплями мы откидывались на сиденья, махали руками, задевая ветки, и гнали без руля. Нам было всё нипочём. Низкие солнечные лучи ещё освещали верхушки деревьев. Кое-где нам попадались влюблённые парочки или просто отдыхающие.
У Лебединого пруда мы свернули и поехали по свежей траве. Я ехал чуть сзади и, внезапно, подъезжая к дорожке, заметил в траве какое-то шевеление. Резко затормозив, я посмотрел вниз, и разглядел в траве маленького птенца. Он беспомощно озирался, тараща круглые чёрные бусинки глаз, и раскрывал жёлтый клюв. Я окликнул друга, и стал думать, что делать с птенцом. Рядом на дереве я заметил большую птицу, которая квохча прыгала в гуще ветвей. Видимо, это была мамаша. Осторожно взяв птенца в руки, я стал искать гнездо. Но гнезда нигде не было видно, видимо оно было хорошо замаскировано. В надежде, что птенец уже сможет сидеть на ветке, я посадил его на подходящую толстую ветвь и отошёл в сторону. Птенец вяло моргал глазками и тихо раскрывал клюв, затем закачался и кульком свалился в траву. Высота была около двух метров, я кинулся к нему, думая, что он разбился, но, к счастью, всё обошлось. Я поднял малыша и внимательно осмотрел. Форма тела у него была шарообразная, крылышки и головка были покрыты пухом, и он мелко дрожал.
**************************************
Этим вечером я, мой братишка и сестрёнка были очень голодны. Папа не появлялся в гнезде уже несколько дней, а мама почему-то задержалась. Наконец, мы заметили наверху её большое тёплое тело, и с писком разинули клювы. Так получилось, что еда досталась мне последней, я не смогла утерпеть, и двинулась к матери. При этом я неосторожно наступила на край гнезда, и случилось непоправимое, - очнулась я уже на земле в густой высокой траве. Я сразу же дала знать о себе маме. Подняв голову, я заметила её наверху, прыгающую по веткам дерева. Она хотела мне помочь, но не знала как, и голосом подбадривала меня.
Мне стало очень страшно, и я начала дрожать то холода, потому что на земле было прохладно. Чтобы согреться, я стала пробираться по траве, и даже пересекла большую дорогу. На открытом месте посередине дороги было очень страшно, так как я оказалась на виду у всех. Мама призывно кричала, пытаясь вернуть меня в траву. На другой стороне дороги я опять спряталась в траве, и снова стала звать маму. Она просила меня громко не кричать, чтобы не привлекать внимание хищников, и куда-то улетела. Вскоре я выбилась из сил и задремала. Проснулась я от ужаса. На меня, сминая траву, надвигалась огромная крутящаяся гора, затем проследовала другая. Земля подо мной содрогалась от тяжести этих движущихся гор. Я вжалась в землю, ожидая своего конца, и от страха закрыла глаза, уже плохо соображая, что со мной происходит. Внезапно что-то очень большое, тёплое и белое подняло меня с земли, и я оказалась на ветке дерева высоко над землёй. Где-то недалеко послышался тихий крик мамы, но мне уже было всё равно, - погибать, так погибать. Я стала терять сознание и почувствовала, что лечу куда-то в пропасть.
****************************************
Пока я разглядывал, птенец продолжал подслеповато моргать, не пытаясь вырваться из рук, и перестал дрожать. Мы переглянулись с другом, - что делать? Большая птица-мамаша уже не прыгала по ветвям, видимо, она уже поставила на птенце крест. А может, ей надо было кормить и греть остальных птенцов, кто знает?
По парку иногда бегали городские кошки, да и ворон здесь хватало. Было ясно, что если мы оставим птенца просто так в траве, то это будет последняя ночь в его такой коротенькой жизни.
Решение пришло быстро. На скамье лежала брошенная кем-то газета, я свернул из неё кулёк и поместил туда бедную птаху. До дома мне пришлось ехать, держась одной рукой за руль. Поместив птаху на подоконник в маленькую клетку, я стал думать, чем его кормить и как.
Для начала решил попробовать дать с пинцета вымоченную в молоке булку.
Я приблизил руку к клюву птенца, но реакции никакой не последовало. Я повторил движение несколько раз, но птенец оставался безучастным. И тут, случайно, вспомнил, что руку надо заносить сверху, потому что птенец в гнезде реагирует на прилёт родителей с кормом именно сверху. Как только я занёс руку над головой вялого птенца, он мгновенно разинул клюв, и проглотил корм. Аппетит его оказался отменным, и мне стало спокойнее оттого, что до утра он дотянет. Я не знал, что ест птенец этого вида птиц, и, засыпая, завёл будильник раньше на два часа. Утром птенец разбудил меня раньше, чем будильник требовательным "Чиви-чиви!". Я опять дал ему мочёной булки и, заперев в клетке, отправился на поиски живого корма. В наивной надежде я надеялся набрать на соседнем пустыре хоть каких-нибудь букашек-таракашек. Дело оказалось довольно хлопотным и непростым. Взглянув на часы, я понял, что могу опоздать в институт. Тогда я решил попробовать найти хотя бы червяков. Сперва я искал маленьких червячков, и стал отворачивать камни в траве. Червяки попадались в основном большие, а маленьких почему-то не было вовсе. Взяв для пробы несколько больших червяков, я заспешил домой. Когда я вошёл в комнату, окрепший птенец бился клювом между прутьев клетки, пытаясь выйти наружу. Вокруг клювика малыша уже была кровь. Я поразился тому, что у такого маленького существа, такое неприятие ограничения его свободы. Оставлять птенца на весь день в клетке было опасно. Я поставил его на подоконник и начал кормить расчленёнными на части червями. Беря пинцетом извивающийся кусок червя, я старательно очищал его от земли, и заносил над головой птенчика. Всё было проглочено мгновенно. Буквально сразу глазки птенца задёрнуло поволокой, сытый и довольный, он нахохлился и мгновенно заснул.
Я подстелил на подоконник газету и сделал ограждение из книг, чтобы птенец случайно не свалился на пол. Родители уже знали о нём, и я спокойно отправился на учёбу. С нетерпением к вечеру я примчался домой.
Очнулась я совершенно непонятно где. Вокруг были какие-то камни, из которых росли кусты, а небо было прозрачным и твёрдым.
Какая-то незнакомая огромная птица с большими белыми крыльями без перьев вдруг появилась рядом со мной, и стала кормить чем-то белым и непривычным, но вкусным.
Я моментально всё проглотила, и от усталости и переживаний окунулась в глубокий сон.
На рассвете я как никогда захотела есть, и подала голос маме. Но вместо мамы опять прилетела большая белая птица с длинными крыльями без перьев, и, покормив меня, улетела, касаясь земли ногами. Видимо, это была моя новая мама. Вскоре она вернулась и угостила вкусной едой, это были отличные земляные червяки. Мне было очень приятно ощущать их затихающее шевеление в своём желудке. Потом мама запихнула меня в какое-то странное гнездо с крышей, и я весь день хотела вылезти из него. Но прутики были очень крепкими, и я разбила лицо около клюва до крови.
Наконец, к вечеру вернулась новая мама, и вынула меня из страшного гнезда. Она погладила меня и странным, совсем не птичьим голосом, что-то говорила и гладила меня. Потом я поела, немножко походила вдоль твёрдого неба, и опять заснула.
Птенец заждался и отреагировал громким писком. Я быстро сменил газету и побежал на пустырь за очередной порцией еды. Теперь было ясно, что прокормить его мне будет легче, если искать сразу много больших червей, про запас. Банка с собой была большая, и еды птахе должно было хватить на несколько дней. За сутки птенчик явно прибавил сил и повеселел. А ещё вчера ночью он не издавал вообще никаких звуков. Мне доставило большое удовольствие видеть, что столь маленькое и беспомощное существо с аппетитом уплетает мою добычу. Начинало смеркаться, и сытый питомец затих в уголке окна. Я тоже лёг пораньше, поскольку не выспался из-за утренней "охоты". Засыпая, я уже знал, что птенец на период нашего совместного проживания изменит мой режим жизни.
На следующее утро так оно и вышло. Теперь будильник можно было не заводить. Солнце только осветило противоположный дом во дворе, а мой питомец уже напомнил о себе.
Так продолжалось изо дня в день. Однажды, когда мама улетела за едой, я решила проверить, нет ли червяков там, откуда растут кусты, в больших камнях. Ноги у меня стали длинными и сильными, и я смогла запрыгнуть на камень, из которого рос первый куст. К сожалению, червяков там не оказалось, тогда я перепрыгнула на другой камень и опять стала копаться в земле. В итоге, удовольствие я получила, но ничего вкусного не нашла.
Дни шли за днями.
Мама с восходом солнца кормила меня и смешно улетала куда-то в поисках червяков почти до вечера. Я уже заранее слышала приближение мамы по шуму её длинных ног.
Лёжа в постели, я наблюдал, как он неловко ходит по подоконнику в поиске пищи, стучит клювом по цветочным горшкам и попискивает, зовя меня. Как только я пошевелился, птенец это заметил, и, разинув клюв, поднял ещё более громкий голос. Хорошо, что не надо так рано идти за его кормом, - подумал я, и взялся за кормление птенца. Кусочки червей быстро исчезали в жёлтом клювике пернатого шарика. Я решил поэкспериментировать и не стал резать очередного червяка, а дал его целиком. Зрелище получилось комичным. Птенец схватил длинного червя и стал его заглатывать, а червяк торчал из клюва как извивающийся язык. Птенец оказался сильнее, и, проглотив червя полностью, плотно закрыл клюв, чтобы червь не вырвался наружу. Мне было смешно видеть, как вздуваются бока и грудка птахи от натужных движений бедного обречённого червяка. Довольный за своего сильного питомца я отправился на последний зачет.
На следующей неделе начиналась сессия, и в институт надо было ходить только на экзамены. Через неделю я заметил, что у птахи пух на головке и крыльях незаметно сменился маленькими пёрышками. Птенец стал более активно и свободно передвигаться по подоконнику, и голос его окреп. Я продолжал исправно кормить питомца, сдавать экзамены и в свободное время читать и бренчать на гитаре. Время летело незаметно.
На третьей неделе после экзамена я вошёл в комнату и не увидел птенца на окне, он спал на полу. Он сразу проснулся и резво подбежав ко мне, раскрыв клюв. Малыш хотел кушать. Видимо, с окна его и согнал голод. Меня он уже узнавал и воспринимал как своего родителя. В последующие дни его спрыгивания с подоконника стали учащаться, и мне приходилось, наводя порядок, каждый день работать с мокрой тряпкой. К тому же птенец начал, в моё отсутствие, запрыгивать на оконные горшки с цветами и рыться в земле в поисках пищи.
В один прекрасный день я вдруг заметил, что у птахи перья на крыльях достаточно отросли. Я поставил его на подоконник и поманил на пол свежим червячком. Не раздумывая, он спикировал вниз по наклонной траектории, отчаянно махая короткими крылышками. И тогда я принял решение начать учить его летать. Я стал каждый день брать его на руки и подбрасывать по направлению к своему дивану с мягкой спинкой.
Птенец по глиссаде врезался в мягкую спинку, падал на сиденье, встряхивался, и громким довольным свистом говорил о своей готовности продолжать обучение. Было ясно, что это ему очень нравилось. День за днём я постепенно отдалялся от дивана, и скоро мне уже не хватало расстояния в комнате. Через несколько дней, вернувшись с очередного экзамена, птенца я не увидел ни на окне, ни на полу, нигде. В растерянности я огляделся, и вдруг, сверху со шкафа, стоящего у двери, раздался милый свист моего любимца. Я поднял взгляд и увидел свою птицу, которая тут же спрыгнула мне на плечо. Я начал поглаживать и хвалить малыша, а он в свою очередь нежно насвистывал мне в ухо и пощипывал за волосы. Было очень приятно ощущать контакт с милым существом, и чувствовать, что и птице это приятно.
Итак, это был уже не птенец, а птица!
За месяц, птенец достаточно оперился, и стало ясно, что это молодой дрозд. С этого дня стоило только открыть дверь, как он вылетал, и начинал порхать по всей квартире. Моя мама, конечно, стала ворчать, потому что дрозд облюбовал карниз перед входом в большую комнату и пачкал под собой пол. Я успокоил родителей тем, что скоро собирался выпустить дрозда на свободу. Мне было не понятно, как мой любимец умудрялся отличать меня от остальных членов семьи, ведь стоило мне войти в дом, как дрозд уже по походке определял меня и садился мне на плечо с приветствием.
*********************************
Через какое-то время я почувствовала, что мои крылья хотят расправиться и опереться на воздух. Я стала их расправлять и махать, и сама не заметила, как слетела на землю.
Я оглянулась, - камни с кустами и твёрдое небо остались высоко наверху, а вокруг была земля из сухого дерева. Я ходила и осматривала все уголки, но еды так и не нашла. От скуки и ожидания мамы я заснула тревожным сном.
Когда пришла мама, она покормила меня, а потом взяла в свои крылья, подняла вверх и стала учить летать.
Мне было совсем не страшно учиться, потому что было не высоко, и падать было не больно, так как новая земля, на которой обычно спала мама, была мягкой.
Мы долго упражнялись, и я очень устала. Сон в эту ночь у меня был очень крепкий, и мне снилось, как мы с мамой летаем высоко в небе, и небо было совсем не твёрдым.
Теперь каждый день я без страха слетала от своих камней на деревянную землю, и мама учила меня летать.
Вскоре я уже могла пролетать по прямой большое расстояние, и научилась плавно приземляться на ноги.
Как-то раз, после отлёта мамы за едой, я стала слетать по привычке вниз, но вдруг решила подняться вверх, и это мне удалось! С восторгом я взлетела на большой деревянный камень, и стала его исследовать. Вкусного ничего не оказалось, и я заснула, потому что было тихо и сумрачно.
От голоса мамы я проснулась, над головой засветило маленькое солнце, и мама очень обрадовалась тому, что я научилась летать. Я слетела маме на плечо, и стала высвистывать в её большое ухо, о том, какие ощущения я испытала от своего первого настоящего полёта.
Теперь, я хотела исследовать всё вокруг, и стоило подвижной стене сдвинуться в сторону, как я вылетала наружу. Я определила, что моя мама живет в очень большом гнезде с другими такими же большими птицами. Все они во время полётов касались деревянной земли ногами, и издавали ногами разные звуки.
Иногда мама брала в крылья поющее дерево и что-то пела. Звуки поющего дерева были почти как у птиц, и я начинала подпевать маме.
С каждым днём мои крылья становились сильнее, и вскоре мне стало тесно в этом огромном мамином гнезде. Мне хотелось летать по открытому воздуху и самой искать червяков.
**********************************************
Наконец я сдал сессию, и мы с приятелем поехали за город выпускать птицу. Мы взяли велосипеды, дрозда посадили в клетку и поехали за город.
Когда показался небольшой лесок, мы вошли в него. У чистого звонкого ручейка я открыл клетку, и стал наблюдать. Дрозд подошёл к дверце и осмотрелся. Затем выскочил и вспорхнул на ветку ближнего куста. Оглядевшись и успокоившись после переезда, он спустился к ручью и начал деловито рыться в земле, поглядывая на нас. С грустью я расставался с ним и думал о том, что ждёт его. Сможет ли он быть осторожным по отношению к людям и прочим возможным врагам и опасностям, которые ждут его дальше на пернатом пути?
Мы с другом тихо удалились из леса.
********************************
Однажды утром после еды мама посадила меня в маленькое страшное гнездо с твёрдыми прутиками, и мы куда-то полетели. Путь был неблизкий, и я начала волноваться. Иногда мама поднимала меня с гнездом к своему лицу и успокаивала.
Наконец, стало тихо, и мама открыла гнездо. Я выскочила и вспорхнула на ветку. Вокруг были большие кусты и ручеёк, наверху настоящее нетвёрдое синее небо и никаких стен вокруг. Я решила проверить какая тут земля, и, слетев к ручейку, стала рыть её, - она оказалась не деревянной, а рыхлой и влажной. Вскоре я даже нашла червяка, - это была моя первая в жизни добыча.
Я так увлеклась самостоятельным поиском пищи, что когда оглянулась, не увидела мамы. Видимо она улетела по каким-то своим делам, решила я, и продолжила охоту. На коре дерева я нашла более интересную добычу, большого жука.
Внезапно рядом раздался очень знакомый птичий звук, похожий на тот, который я издавала сама. Я вспорхнула наверх и оглянулась, - рядом со мной сидела птица, которая сразу мне понравилась. Она поздоровалась со мной и полетела в чащу кустарника, пригласив меня последовать за собой. Я полетела по мягкому небу, стараясь не отставать от нового друга. Так вместе в поисках пищи мы пролетали весь день. Столь долго и высоко я ещё никогда в жизни не летала, и это было чудесно. Внезапно я увидела внизу на земле птиц, похожих на маму и попыталась к ним приблизиться, но мой друг криком отчаянно пытался меня отвратить от этого. Большие земные птицы оглянулись на его крик, и я не увидела среди них мамы.
К закату я была просто без сил и крыльев, и свалилась на ветку в густом кустарнике, куда привлёк меня мой новый друг. На следующий день нам встретились ещё две такие же птицы как мы, и, объединившись в стаю, мы летали по лесу в поисках еды.
Новая жизнь с полётами по мягкому живому небу нравилась мне изо дня в день всё сильнее.
Я привыкла к голосам своих новых друзей, и особенно отличала голос первого крылатого друга.
Ночи становились всё прохладнее, и память о маме постепенно стёрлась. Теперь я уже не стремилась, как и прочие члены стаи, приблизиться к земным птицам, так как иногда это было опасно. Как-то утром, после холодной ночи, мы
подлетели подкрепиться к дереву с большими гроздьями красных ягод. Когда я клюнула первую ягоду, она оказалась намного твёрже, холоднее и слаще, чем вчера.
Вожак стаи, сообщила нам, что завтра мы полетим на юг.
Мы с другом хорошо окрепли за лето, были готовы к любым перелётам, и, весело переговариваясь, уплетали холодные ягоды. Внизу в замёрших лужах синело твёрдое холодное небо.
*************************************
Лето промчалось, я начинал свой второй курс в институте. Стоял сентябрь, и как-то раз, войдя в свой Ленинградский двор, я заметил необычную птицу. Для каменного колодца с жалкими останками затоптанного и сломанного садика, этот взрослый дрозд был диковиной.
Это был мой бывший птенец! Он сидел и озирался по сторонам в поиске своего "гнезда", каковое видел только изнутри квартиры. Конечно, он уже стал пуганым, и когда я приблизился к нему с протянутой рукой, дрозд вспорхнул, и улетел вверх неведомо куда. Мне стало необычайно хорошо, от того, что моя птица перед отлётом на юг заглянула ко мне и махнула на прощание своим крылом.
До сих пор приятно вспоминать, как я вскормил и научил летать птицу. Как сложилась его дальнейшая судьба? Надеюсь, что по птичьи счастливой. И наверняка, мой дрозд свил свои гнёзда, и научил своих птенцов летать.
******************************************
Когда мы пролетали над большими скалами, где были большие светящиеся гнёзда земных птиц, я попросилась у вожака взглянуть на родное каменное гнездо с твёрдым небом. Стая полетела за мной и села поджидать меня наверху той огромной скалы, в которой было моё гнездо. Я пролетела вдоль всех похожих друг на друга гнёзд и опустилась у земли на забор.
Мне было очень трудно отличить своё гнездо, но я должна была попрощаться со своим детством, и поэтому была здесь.
Внезапно ко мне стала приближаться большая земная птица, - это была моя бывшая мама, я узнала её голос и звук её ног. Но приобретённая мной в стае осторожность уже не позволила бывшей маме коснуться меня как прежде. Последний раз я посмотрела на свою приёмную маму, которая научила меня летать, и взлетела наверх к родной стае.
Интересно, как сложится судьба моей мамы и её гнезда, пока я буду на юге, и почему эти большие земные птицы не имеют перьев, чтобы летать?
*********************************
О стрессах
(отрывок из "Исповеди сына веков")
Я помню время, когда этого слова ещё не было в нашем языке. Первый раз я услышал его летом 1971, возвращаясь из альпинистского лагеря Баксан, где получал почётное звание значкиста "Альпинист СССР".
А дело было так. Мы с ребятами закончили смену в лагере и решили махнуть на море. Иссохлись на высоте кавказской, отмокнуть захотелось, и поваляться на пляже.
Я предложил ребятам вариант перехода через Главный Кавказский Хребет, не забыв упомянуть о том, что на той стороне море совсем близко. Мотивация была со ссылкой на одного из авторов книг и старых бывалых восходителей о том, что в ясную погоду с Эльбруса видно море. Мы вышли днём и только к вечеру добрались до ночёвки под перевалом Донгуз-Орун.
Хозяин ковчега, в котором уже была группа плановых туристов, лежащих подобно селёдкам в известном сосуде, был немолодой, но сильный и красивый кавказец, настоящий горский тип. Мы спали в своих спальниках и должны были заплатить только за ночлег на голых досках. После альплагеря нас несколько возмутило то, что за то, что мы просто легли спать на доски под шатром начальника приюта, в своих спальниках, нам еще надо было что-то заплатить ему. Мы решили сэкономить скудную кассу и, пораньше встав и не заплатив, тихо слиняли к перевалу. Но, увы, законы гор суровы, и как только наши ступни коснулись перевального снега, снизу из ущелья прогремел гром оружейного выстрела. Мы вздрогнули и, честно сказать, испугались. Я понимал, что в каком то смысле мы поступили не честно, но то, что за это можно стрелять в нас из ружья, явилось полной неожиданностью. Что-то просвистело над нашими головами, отозвалось громким эхом, а затем раздался гортанный крик, требующий возврата и расплаты. Я понял, что это мне придётся брать на себя и, простившись с друзьями, пошел вниз к своему палачу. Помню, как мне было стыдно, тяжело на душе, но одновременно легко. Дело в том, что мы ничего не воровали, а просто переночевали в общем туристском шатре в своих спальниках, хотя могли это сделать и рядом, но палатки у нас не было, а хотелось крыши. Внизу был короткий допрос с обвинением в воровстве, затем удивление кавказца тем, что мы ничего у него не взяли, и все его спальные мешки на местах. Помню, косые неприятные взгляды видевших моё позорное возвращение туристов, они делали вид, что им всё равно. Я отдал хозяину-начальнику этого Южного Приюта рубль, и пошел назад. Когда я пришёл наверх, к друзьям, мы потеряли часа три, солнце уже взошло, снег подтаял, и мы быстро спустились в Сванетию. На той стороне хребта мы попали в густые, высокие заросли черники. Шли без тропы прямо по кустарнику, на ходу срывая крупные и сладкие ягоды, удивляясь тому, что так близко от моря растёт северная ягода.