В пятницу шёл дождь, и улицы города были пусты. Лишь изредка, шум ливня прерывался стуком кломп редких прохожих. Жители спешили вернуться к себе домой.
К вечеру разыгралась самая настоящая буря. Ветер рвал в клочья свинцовые тучи, с небес били молнии, одна из них ударила в телегу с овощами старого Нильса Ульриха.
Петер только заступил в третью стражу, и не успел даже забросить комочек жевательного табака себе в рот, как в городские ворота кто-то постучал.
- Кто там?- крикнул Петер во влажную тьму за зарешеченным оконцем.
Из тьмы ответил слащавый голос - Стражник, хочешь заработать пятьдесят гульденов? - в окошке показалась пухлая рука с тугим кожаным мешочком.
Петер оцепенел. Пятьдесят гульденов! Пятьдесят гульденов! - пульсировала в голове у него. На эти деньги он сможет купить себе все, что захочет, даже сапоги со шпорами, или открыть свою лавку. Мама наверняка будет очень рада, если я принесу ей эти деньги - подумал Петер, и принялся отодвигать засов...
***
Сестрички Гретхен и Трудхен ловко управлялись возле очага. Харчевня на рыночной площади была готова принять посетителей, - субботнее утро выдалось солнечным, и располагало к покупкам и вкусной еде. А вот и первый гость...
- Проходите, господин! - Гретхен была одета в клетчатое платье, красиво открывающее успевшую налиться грудь, белоснежные гетры, и накрахмаленный чепец.
Господин приблизился к девушке, и ловким движением положил ей в разрез платья несколько гульденов.
- Хочешь получить еще сто раз по столько? - спросил ее вошедший..
Гретхен чуть не потеряла сознание, но через мгновение уже пришла в себя, с удивлением почувствовав приятную истому в низу живота.
- А что надо делать, господин? - у меня еще есть сестра!
- Ха-ха-ха!!! Засмеялся господин! - зови свою сестричку, надеюсь, она окажется так же сговорчива и весела, как и ты, дитя мое.
Из кухни, стряхивая с ладоней муку, вышла Трудхен.
- Трудхен, познакомься, это хороший господин, у него есть много гульденов!
- Да! Очень много! - прокричал БОГАТЫЙ ПЛОХОЙ ЧЕЛОВЕК, доставая из карманов пригоршни монет - и я готов их вам заплатить!
***
Бабушку Хильду любил весь город. Она пекла самые вкусные в Антверпене булочки. В ее лавке всегда пахло теплым хлебом, молоком, коровьим маслом, и корицей. Дети очень любили играть возле входа, что бы лишний раз вдохнуть этот сладкий аромат, и бабушка часто угощала детей лепешками и козьим молоком, а когда выдавалась свободная минутка, рассказывала им разные истории...
Скрипнула дверь и в булочную вошел человек...
***
В воскресенье на рыночной площади было не протолкнуться. Выступали гимнасты, шпагоглотатели, факиры, и клоуны. Показывали дрессированного медведя, ходил предсказатель судьбы с обезьянкой на плече. Играли шарманки.
Вдруг, толпа замолчала и расступилась. Все увидели бабушку Хильду, которая тащила за собой огромную бадью с тестом. Толстая веревка, привязанная к бадье, врезалась во впалую старушечью грудь. Волосы потными прядями выбились из-под чепца, на напряженном лбу вздувались сизые жилы. Старуха волокла за собой бадью с тестом, направляясь к сцене, где, в немом ужасе застыли акробаты. Горожане не могли пошевелиться. В полной тишине бабушка Хильда затащила бадью на сцену, и сняла с себя упряжь. Затем она взгромоздилась на край бадьи, подобрала свои юбки, и в тесто ударила тугая мутная струя, вспарывая его, разрывая на клочки, и превращая его в омерзительную пузырящуюся жижу. Бабушка блаженно улыбалась. В толпе раздались рыдания. Несколько женщин упали без чувств.
Тут, на сцену вбежали сестры Гретхен и Трудхен. Они быстро сбросили с себя одежды, и принялись целовать друг друга в губы. Затем Гретхен легла на спину, и раздвинула ноги, а Трудхен легла ей головой между ног, и начала лизать своим языком ее влагалище и анус. Гретхен сжимала руками свои груди, двигала бедрами вверх - вниз, и тоже лизала промежность своей сестре. В толпе кого-то вырвало.
- Это все Я устроил! - послышался крик со ступеней ратуши. Все повернули головы. -
- Вы, люди города Мастеров! Что видите вы в своей маленькой ничтожной жизни, коротая свой век за лужением котелков, шитьем сапог, и взбиванием масла? Что, кроме исколотых пальцев, мозолей, и грыж получаете вы взамен своего труда? - человек говорил уверенно и громко, и все внимательно слушали его.
- Отныне не нужно вам работать! Я покупаю ваш город! Ебитесь, ссыте друг на друга, танцуйте голыми, и все у вас будет! - с этими словами он открыл мешок, стоящий у его ног, и принялся бросать в толпу пригоршни гульденов.
Не важно, кто чья жена, и что у кого между ног!
Гульдены летели в людей, падали на мостовую, катились по камням, призывно сверкая и маня. Люди бросились подбирать их, набивая свои карманы. Затем, они бросались друг на друга, и начинали совокупляться в самых причудливых позах и сочетаниях. Метельщик Ларс пристроился к кобыле Нильса Ульриха, прошлой ночью оставшейся без телеги. Стражник Петер сосал член у бургомистра, господина Ван Дер Граафа. А тот в свою очередь, лизал анус жене советника Книппе. Белошвейки и трубочисты, циркачи и кормилицы, служанки и сапожники, - все предавались разврату на рыночной площади. Несколько десятков ландскнехтов столпились вокруг Гретхен и Трудхен, и мочились на них, давно уже мокрых, захлебывающихся, и прибывающих в длительном оргазме. Бабушка Хильда раз за разом забиралась на край бадьи и прыгала в нее, обдавая совокупляющиеся тела белесыми сгустками.
Вдруг на площадь выбежал гном Альпенгольд, с сияющей секирой в руках. Размахнулся гном, и отрубил голову богатому плохому человеку. Спала пелена с глаз людей, а деньги превратилась в черепки. Но люди все равно продолжали совокупляться друг с другом, мочиться и испражняться.
Так и пришел конец городу Мастеров...
***
- А зачем Альпенгольд убил плохого богатого человека, ведь все равно ничего не изменилось? - спросила маленькая Джаляб у дедушки Кутака?
- Изменилось, внучка, мир стал другим.
Старик посмотрел вдаль, вслед убегающим барханам, и закурил трубку.