Эпиграф:

Известно, что в Господе была Божественность и Человечность, Божественность от Иеговы Отца, а Человечность от девы Марии, поэтому Он был Богом и Человеком, и следовательно в Нем было Божественное Естество и Человеческая природа, Божественное Естество - от Отца, Человеческая же природа от Матери, посему Он был равен Отцу Божественностью и ниже Отца Человечностью; Он не изменил эту Человеческую природу от матери в Божественное Естество, и не смешал её с ним, ибо Человеческая природа не может ни измениться в Божественное Естество, ни с ним смешаться. По нашему же учению Божественность приняла Человечность, то есть с нею соединилась, как душа со своим телом, так что они не два, а одно Лицо. Из этого следует, что Он совлекся Человечности от Матери, в Нем походившей на Человечность каждого человека, и которая, поэтому, была вещественна, и облекся в Человечность от Отца, которая была сходна с Его Божественностью и, следовательно, была существенна, отчего Человечность также стала Божественною. (Э. Сведенборг "Учение о Священном Писании" н. 35)

Проповедь:

Полное Соединение Божественности с Человечностью в Господе совершилось через Крестное Страдание, которое было последним из Его Искушений. Господь пришел в мир для покорения Адов и прославления Своей Человечности, крестное же Страдание было Его последним Борением, которым Он полностью покорил Ады и полностью прославил Свою Человечность. А так как Господь, Крестным Страданием, полностью прославил свою Человечность, то есть соединил её с Своей Божественностью, и поэтому Свою Человечность соделал также Божественною, то отсюда следует, что Он, относительно их обоих, есть Иегова и Бог. (Э. Сведенборг "Учение о Священном Писании" н. 34)

Пожалуй самым загадочным, и самым таинственным действом, присущим Христианской религии, является действо прославления Господом Своей Человечности, и обожествление Её, посредством Своего последнего искушения и Своего последнего борения в мiре. Именно этот последний акт Божественного Откровения, именно эта главная и наиважнейшая истина христианства - истина вочеловечивания Божества, истина, говорящая о том, что Бог от вечности, Творец всего сущего и Тот, Кто единый есть Сущим и Бытием в абсолюте, что Высочайший и Непостижимейший стал человеком, обитал среди людей, страдал, был искушаем, был распят и, затем, воскрес, воскрес не человеком, но Господом, Богом неба и земли, так вот, именно эта истина, составляющая самую суть христианства, и является тем необоримым камнем преткновения, который не в силах ни принять, ни объять, хоть бы в малейшей мере пониманием своим весь внешний по отношению к христианской церкви мiр.

Более того, таинство Боговоплощения является и для многих, формально числящихся в христианской церкви, также совершенно непреодолимым препятствием, мешающим им получить подлинное духовное соединение с Господом, единственным Богом церкви христианской, и обрекающим их на жалкое духовное существование в жестких рамках псевдохристианского материализма, низменного фундаментализма, или же псевдорелигиозного нигилизма.

Ибо без правильного восприятия Личности Господа Нашего, для нас совершенно невозможно и какое-либо подлинное поклонение Ему. А христианин, лишённый блага подлинного богопоклонения, и лишённый, через это, подлинной духовной связи с Господом, христианин такой во всех вопросах, относящихся ко внутренней жизни своей церкви, ведом уже не Господом, а исключительно своей собью, и о таком христианине, в Слове Нового Завета, было сказано, что если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму (Мф. 15; 14), ибо нет ничего более беспомощного, слепого и совершенно ограниченного в вещах духовных и божественных, чем человеческая собь, лишённая внутреннего Господнего водительства.

Есть два состояния в Господе, различие которых должно чётко восприниматься всяким христианином, если только он желает устоять в подлинном понимании самого существенного догмата своей религии, или же догмата Боговоплощения. Первое из них - это состояние Господнего уничижения, а второе - состояние Господнего Прославления.

Первое из них, в богочеловеке Иисусе Христе, соответствовало тьме, или человечности, полученной им от матери, в каковой человечности вся греховность рода людского заключена была, и из которой происходили все Его искушения. Второе же из них в Нём соответствовало Высшему Духовному Свету, или же Божественному Естеству, Которым Он был зачат от Отца, и Которое было постоянным присутствием Отца в Нём. Именно этим Божественным Естеством Он был един с Отцом, именно этим Естеством Он побеждал искушения, скрывавшиеся в человечности, полученной Им от матери, и именно этим Естеством и был Он Прославлен, и из этого же Естества Он принял, по воскресении Своём, Свою Божественную Человечность, став окончательно Господом, Богом неба и земли, или же Иеговою в сотворённой вселенной.

Именно по причине наличия в Нём этого высшего Его естества:

Господь, в Пророческом Слове, относительно Человечности называется Иеговою и Богом, в Евангельском же Слове - Господом, Богом, Мессией или Христом и Сыном Божьим, в Которого должно веровать и Которым люди могут быть спасены.

А так как в Господе сначала была Человечность от матери, которую Он постепенно совлекал, то, в Его бытность в Мире, в Нём было два Состояния, называемые Состоянием унижения или истощения, и Состоянием прославления или соединения с Божественностью, называемой Отцом. Когда и сколько Он пребывал в Человечности от Матери, тогда и столько было в Нем Состояния унижения; когда же и сколько Он пребывал в Человечности от Отца, тогда и столько в Нем было Состояние прославления.

В состоянии унижения Он молил Отца, как от Себя отдельного, в состоянии же прославления Он говорил с Отцом, как с Собой. В этом состоянии Он говорил: Отец в Нем и Он в Отце, Отец и Он одно суть; в состоянии же унижения Он испытывал Искушения и Крестное Страдание, и молил, чтобы Отец Его не оставил; ибо Божественность не могла быть искушаема, и менее того могла страдать на Кресте. (SS 35)

Две эти сущности в Богочеловеке Иисусе Христе, пока Он был в мiре, хотя и существовали в одной и той же, а именно в Его Собственной Личности, но, при этом, никогда между собой не смешивались и, менее того, соединялись. Ибо тьма и Свет, человеческое и Божественное, сотворённое и Сущее в самом Себе не могут не только перейти из одного в другое, но не могут даже быть хоть в чём-либо сочетаемы в единое целое, ибо, как сказано в Евангелии от Иоанна: И свет во тьме светит, и тьма не объяла его. (Ин. 1; 5)

Здесь можно вполне правомерно сказать, что Божественная Суть в Богочеловеке постоянно подавляла человечность, полученную Им при рождении от матери, всякий раз, когда та пыталась поднять голову и заявить свои права на Его Личность. В процессе такого подавления человечность эта, в которой были сосредоточены все преисподни, сколько их ни накопилось со дня грехопадения, в нашем человечестве, она, человечность эта всё более и более съеживалась и уничижалась Его Божественностью, отмирая, часть за частью, кусок за куском, лоскут за лоскутом, и заменяясь, постепенно, изнутри наружу, Его Нетленной Божественной Человечностью, Которая нисходила в Него и укоренялась в Нём постепенно, Силою Его Божественного Естества.

Под конец, в Личности Его от этой простой человечности оставалась уже почти только внешняя оболочка, или же субстанции духа Его личности наиболее близко привлекающие к Его природному, или же плотскому. И когда, в последнем Его искушении, Его природное, или же плотское тело, которое он получил также при рождении от матери своей, было распято на кресте, то в нём, этом плотском и природном теле, умерло и последнее, что в Личности Его оставалось ещё у Него от матери.

Надо сказать что смерть эта была действительно настоящей и мучительнейшей смертью, той самой смертью, которая неизбежна для каждого из нас, живущих в этом мiре. Так же, как и мы умираем, своей бренной земной плотью, так же умер, такою же плотью, и Богочеловек Иисус Христос, умер, как простой человек в Своей простой человечности. Но так как в человечности этой заключена была, как плод в кожуре своей, в момент смерти плотского Его Личности, также и Божественность этой Его Личности, которая с простой человечностью Его была связана лишь общностью судьбы Личности этой Его в мiре, то эта Божественность Его, или же Божественная Человечность, и совлекла, затем, с себя мертвечину Его простой человечности, очистив себя от малейших её проявлений совершенно.

И так как Божественная Его Человечность ни к плоти, ни к костям Его простой человечности никогда никакого отношения не имела, и иметь попросту не могла, то, по совлечении с Себя мертвечины этой умершей в муках Его простой человечности, Господь, затем, воскрес, или же обновил Личность Свою так, как ни один из нас, смертных, сделать это никогда не сможет. Ибо:

Так как Человечность Господа была прославлена, то есть стала Божественной, то Он, по смерти, воскрес на третий день всем телом; этого не бывает с человеком, ибо человек воскресает только духом, а не телом. Дабы человек знал, и никто бы не сомневался, что Господь воскрес всем Телом, то Он не только это сказал через Ангелов, бывших в гробнице, но даже явился ученикам в своём Человеческом Теле, сказав им, когда они полагали, что видят духа: "Смотрите руки Мои и ноги Мои, что Сам Я есмь: осяжите Меня и видите, ибо Дух плоти и костей не имеет, как Меня зрите имеющего. И сие сказав, показал им руки и ноги". (SS 35)

После такого Своего Воскресения, или же воскресения не только в мiре духовном, как и всякий человек, после физической смерти своей воскресает, но Воскресения также и в мiре природном, во всей полноте Своей Божественной природной плоти, Господь может теперь плоть эту Свою укоренять и в нашу плоть природную, прививая её на осуждённом к вечному проклятию древе нашей земной личности, и даруя, таким образом, для нас присутствие, в личности нашей, Его не подверженной ни смерти, ни проклятию Божественной природной плоти.

Ибо та плоть, которой мы рождаемся в мiр - это плоть вечного проклятия и вечного осуждения. Плоть эта не может быть ни спасена, ни улучшена, ни преобразована. Она не имеет в себе ни малейшей причастности к вечному блаженству Господнего Небесного Царствия, и тот, кто зачат был в этой плоти, рождён был в ней, и имел несчастие в ней же и умереть, тот обречён к вечному проклятию, и исключительно к нему.

Поэтому-то и сказал нам Господь:

Я есмь хлеб жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет.

Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мiра; истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни.

Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною. Сей-то есть хлеб, сшедший с небес. Не так, как отцы ваши ели манну и умерли: ядущий хлеб сей жить будет вовек. (Ин. 6; 48-58)

Суть же этих Его слов заключается в том, что Господь, рождаясь в каждом из нас, или же в нашей смертной плоти, как родился Он, в своё время, в смертной плоти своей матери, Святой Своей Божественной плотью, о каковом рождении он и говорит Никодиму в Евангелии от Иоанна, рождением этим Господь даёт нам шанс приобщится, личностью нашей, к Его Божественной Плоти, дабы мы были в Нём и Он в Нас (Ин. 14; 20). Но плоть эта Его, в нашей Личности, дабы не зачахнуть, и не погибнуть, нуждается в том, дабы её питали сродной ей пищей. И пищей такой для неё есть хлеб небесный, или же Божественное Благо Господа, которое приобретается посредством приобщения к благам Его духовных служений, и небесное вино, или же Божественная Господня Истина, которая приобретается посредством благолюбия, принадлежащего служениям этим, из Его Писанного Слова.

Процессы же эти, присущие внутреннему человека церкви, изображаются, в её обрядах, посредством таинства святого причастия, или же тайной вечери, почему и сказано в Слове Нового Господнего Откровения, что:

Тайная вечеря установлена Господом, дабы посредством её существовала бы связь Церкви с небом и, следовательно, с Господом; поэтому Тайная Вечеря есть самая священная часть богослужения. Человек, вкушая хлеб, который есть тело, связуется с Господом чрез добро любви к Нему, от Него происходящее; а вкушая вино, которое есть кровь, связуется с Господом чрез добро веры в Него, от Него происходящее. Должно, однако ж, знать, что связь с Господом посредством Таинства Причащения создается только в тех, которые находятся в добре любви и веры в Господа от Него происходящих. У этих, посредством Тайной Вечери, создается связь, у прочих же - лишь присутствие Его, а не связь. (NJHD 210, 213)

Таким-то образом, в личности нашей, и рождается новый человек, или же человек, причастный Царствию Господнему и его Вечному Блаженству. И человек этот в нас есть собственно Сам Господь, обитающий в нас согласно качеству нашей личности. Человек же старый, при этом, должен, непременно, со временем подчиниться и покориться полностью этому новому человеку, или же Господу в нас. В отличие от Господа, в Его воскресении, мы не можем совлечься этого старого человека полностью, ибо, в отличие от Господа, в нашей личности нет и не может быть того Божественного Естества, которое присутствовало в Нём от самого Его рождения в мiре. Но мы можем, однако же, позволить Господу пройти в нас вновь Свою Голгофу, распаяться в нашей старой плоти, подчинить её Себе этим распятием, и умертвить её в нас совершенно, дабы воскреснуть в смерти её, в нас и для нас, подлинным воскресением своего Божественного Бессмертия, приобщая нас, таким образом к Самому Себе.

Поэтому каждый христианин, вступающий в подлинную внутреннюю жизнь своей религии, для того, чтобы приобщится к вечному Царствию Господнему, и к Его Небесному Блаженству, должен он пройти, вместе с Господом, свою собственную внутреннюю Голгофу, пройти, вместе с Господом, внутреннее распятие своей прежней, или же рождённой во грехе плоти, и лишь тогда он может быть сопричастен к подлинному Господнему Воскресению, внутри своего духа, без чего историческое Господне Воскресение для него было бы не более полезно, чем для любого, рождённого вне христианской церкви язычника.

Откуда следует и то заключение, что подлинной Пасхой для настоящего христианина является пасха, совершаемая Господом внутри его духа. Внешние же пасхальные празднества, отмечаемые ежегодно в мiре общностью всех христианских церквей, являются исключительно лишь внешним изображением таинства его внутренней Пасхи в обряде внешнего церковного богослужения.

АМИНЬ