Аннотация: Посланный из Чернограда на перехват Братства Кольца отряд внешней разведки начальника Гвардии Цитадели достигает места для будущей засады - перекатов на Великой Реке.
Бросок на север
Тяжёлый, ледяной ветер бил им в спины, забираясь под тёплые, подбитые мехом дорожные плащи, и пробираясь к телу через толстые шерстяные рубахи. Впереди, ноздря в ноздрю, скакали Вечельчак и Вырвиглаз с факелами в руках, за ними - Тайновед с Владиславом, а замыкали движение отряда, также с факелами в руках - Тигра с Заднепятом. Последние две пары вели на поводу вьючных лошадей отряда. Луна, в своей последней четверти, света давала мало. Факелы, в общем - тоже. Но дорога была идеально ровной, а кони были явно приучены к ночным переходам. Спать Владиславу хотелось просто смертельно. Он всё время постоянно проваливался в дремоту, убаюкиваемый ровным, размеренным ходом движения, и темной перед глазами.
Остатки выпивки из его головы испарились ещё задолго до того, как они выбрались за главные ворота крепости. Выбирались же они долго, с трудными остановками, тщательными проверками пропусков, и томительными ожиданиями - пока наконец опустят очередной мостик над следующим рвом. Владислав успел хорошо продрогнуть уже и на первой задержке. Оглядываясь по сторонам, во время утомительных ожиданий, он отметил, что за воротами цитадели, невзирая на поздний час, вовсю кипела непрестанная , но хорошо организованная суета, напоминающая внезапно развороченный муравейник - туда и сюда совали вооружённые группки, стучали двери кабаков, отовсюду неслись пьяные вопли и злобные выкрики. Людей там вообще не было видно - только орки. Видимо люди здесь были собраны исключительно в цитадели. Поэтому там и придерживались дневного распорядка. Хотя, как Владислав уже успел убедиться, орков хватало и в Башне.
Но выбравшись за главные ворота они тут же помчались во весь опор, хотя нестись в темноте галопом по дороге, непрестанно спадающей серпантином вниз, было, по меньшей мере раскованно. Когда же они наконец-то спустились на равнину, и скачка перестала напоминать рискованную цирковую джигиовку, Владислав немедленно же начал кунять, и время ото времени таки умудрялся провалиться в кратковременно беспамятство, несмотря на постоянно звучащие со стороны Тайноведа громкие окрики - "Не спать! Свалишься под копыта!"
Дорога на равнине буквально кишела непрестанно движущимися, в основном в попутном с ними направлении войсковыми колоннами. Сумятица вокруг стояла невероятная. Постоянно случались дорожные заторы, и обозлённая солдатня тут же, со злобным рычанием, никидывалась друг на друга - иногда в темноте даже звенел металл о металл, и в лунном свете тускло сверкали клинки. Но при малейшей задержке отряда Весельчак тут же поднимал какой-то знак, висящий у него на груди на тонкой золочёной цепочке, и дорогу им немедленно, без малейших возражений освобождали. Видно, миссия у отряда и вправду была исключительной важности - сделал для себя вывод из происходящего Владислав.
Как ни странно, сколь бы ни были коротки эти провальные промежутки сна, они хорошо освежали ему голову. Наступил тот момент, когда Владислав с изумлением обнаружил, что спать ему уже не хочется вовсе - сознание прояснилось, а холод окончательно прогнал отдула всякую дремоту. Лошади давно уже двигались ровной иноходью, отряд перемещался в полном молчании, и Владислав стал постепенно погружаться в такие же плавные и неспешные думы.
Под ровный стук копыт по невидимым в темноте дорожным плитам, под убаюкивающее покачивание в седле, он снова окунулся воспоминаниями в тот совершенно невероятный калейдоскоп быстро сменяющих друг друга событий, который закрутил его после столь памятного дня предательства Кимом его в Пригорске. Из тёмной глубины перед глазами всплывали лица его недавних попутчиков, и он снова с необычайной остротой переживал позор и гибель своего четвероногого друга - которого он, что ни говори, всё-таки тоже предал тогда, в свою очередь, так и не решившись даже попробовать спасти ему жизнь. Ещё и ещё раз в сознании у него всплывало моментальное ощущение как-то полной нереальности всего с ним сейчас происходящего, и вновь находило то ужасное наваждение - что всё это ему только сниться, и стоит ему только тряхнуть головой, и всё это тут же исчезнет. И он снова будет безродным пришельцем под воротами враждебной крепости, ожидающим неизбежной расплаты за свои непомерные наглость и глупость.
Потом в сердце его снова вспыхивало невероятное облегчение, и радостное чувство своей влитости вот в этот отряд, с такими замечательными, опытными парнями, с их командиром - жёстким, но таким заботливым и надёжном для своих подчинённых. И вот теперь у него было вполне законное место в их рядах, у него был и чин, и вполне пристойное жалование, и он мог быть абсолютно уверен теперь в том, что вот завтра кто-то могущественный позаботится о том, чтобы у него была и еда, и крыша над головой. И впереди его ждут интересные, пусть и крайне опасные приключения, может быть - подвиги и слава, и эти будущие приключения ему уже не придётся переживать одиноким, безродным одиночкой вынужденным отчаянно и исключительно самостоятельно противостоять всей равнодушной жестокости окружающего мира.
Нет, что ни говори, а чувствовать себя слитной частью некоего единого целого, пусть даже оно и безжалостно требовательно по отношению к составляющим его единицам - после многомесячных скитаний в полной неопределённости ближайшего будущего, да и вообще - после всей его прежней жизни, с такой мучительной двойственностью происхождения, с жалостливо-брезгливыми гримасами всех родственников и ближайших знакомых - которые он подсознательно всегда ловил на их лицах по отношении к себе, нет - пусть даже то общество, к которому он нонче безоговорочно принадлежал и было совершенно лишено малейшей жалости и снисходительности к оступившемуся, но - это было всё же более-менее равное отношение всех по отношению ко всем, и каждого по отношению к каждому - согласно предустановленному свыше порядку и ранжиру, конечно же. Здесь над всеми царствовал один лишь общий закон и порядок, одна - общая цель, перед которой все были равны, и он был теперь равноправной частью этого порядка, и - не самой подножной его частью, что ни говори.
Конечно, его нынешняя должность, с одной стороны, была достаточно мизерной, а его командирское звание - в определённом роде лишь условностью. Но - всё-таки он был именно в командирском звании - он был "благородием", и в строю даже такие многократно превосходящие его по всем статьям воны как тот же Весельчак всё же должны были отдавать ему честь первыми. Да, его нынешнее положение внушало ему определённую тревогу, а будущее - попросту пугало своей страной неясностью, или - хуже того, своей достаточной определённостью. Но.. Впереди была война, сражения, походы и та непрестанная чехарда всего и вся, которая всякую войну непременно сопровождает. Он был достаточно начитан в исторических книжках, воспоминаниях и художественных творениях, чтобы понимать - во время войны судьбы меняются непрестанно, и порой - достаточно неожиданно. Кто знает? Всё может измениться в одночасье, а его нынешнее звание создаёт ему ту изначальную площадку, с которой он может рассчитывать, при благоприятных условиях, заскочить на более надёжные высоты. Так он думал, и так себя успокаивал - по свойственной всякой молодости наивности, и слабому знанию людей и реальных жизненных раскладов.
За всеми этими размышлениями - час за часом в пути незаметно пробегали мимо сознания Владислава. С несколькими короткими остановками, во время которых они давали лошадям напиться из придорожных каменных бассейнов с тёмной, вонючей водой, они проскакали так почти что всю ночь. Небо за их спинами уже начинало розоветь потихоньку, и над черным горным массивом, который, как оказалось, всё время сопровождал их по правую руку, оно также начало светлеть понемногу, когда отряд наконец достиг широкой площадки раздорожья, где встречалось несколько путей, приходящих со всех четырёх сторон света.
Справа, чуть вглубь большого проёма в горной цепи, которая здесь существенно понижалась, возвышались высокие зубчатые башни укреплений высокой каменной стены, перегораживавшей проём сплошном в горном массиве. Посредине стены возвышалась высокая башня, с зубчатым навершием, в нижнем этаже которой располагались широкие, двустворчатые ворота, сейчас полностью распахнутые. На стенах привратного укрепления пылали бесчисленные факелы, а справа и слева у распахнутых створок торчали полосатые караульные будки, у которых толпились многочисленные стражники, и горели смотровые костры. Раздорожье просто бурлило от вооруженных отрядов самого различного вида, размера и вооружения. Тут были и конные отряды людей-гвардейцев из цитадели, и хорошо вооружённые, в полном тяжёлом пехотном доспехе, с длинными бердышами, двулезвийными топорами за поясом, и короткими, широкими мечами в деревянных, обтянутых чёрной кожей ножнах, и с высокими, чёрными прямоугольными щитами, чуть закруглёнными наружу регулярные сотни орков из крепости, а также и множество простых банд различной орочьей швали, по большей части просто в коротких кольчугах под равными плащами, с лёгкими, паршивыми шишаками на головах и небольшими круглыми деревянными щитами - вооружённые по преимуществу чем попало.
Всё это крутилось в каких-то беспорядочных водоворотах, беспрестанно сталкивалось между собою, толкалось, дралось, и не прекращая визжало множественными дурными голосами. Но вдоль короткого отрезка дороги, ведущей от раздорожья к воротам, в несколько рядов были выстроены крепкие стражники, с длинными, тяжёлыми бичами в руках, которые они, не задумываясь, непрестанно пускали в ход, наводя твёрдой рукой такой-сякой порядок в этом хаосе. Такие же стражники во множестве сновали и в толпищах, непрестанно щёлкая своими бичами, и громкими командными криками призывая к порядку непослушных, или же чересчур пронырливых.
Ещё только подъезжая к раздорожью, Веселчак уже высоко над головой поднял чёрную табличку с золотыми знаками, и дежурная стража тут же начала пробивать отряду свободный проход в толпе, кого задерживая, кого оттесняя в стороны. Так что они, словно лодка в неширокой протоке меж топких берегов, быстро, и совершенно беспрепятственно миновали широкий мост надо рвом, въехали в распахнутые ворота, проскакали овальный дворик внутреннего укрепления, и были уже по ту сторону, где стражники продолжили образовывать для них свободный проезд. За внешними воротами Укрепления ров был куда как пошире, а мост - не в пример уже. Но дорога была столь же основательной и ровной, как и та, которой они сюда прибыли от Крепости.
К этому времени уже основательно развиднелось, хотя восходящее солнце всё ещё было скрыто за высокой горной грядой по праву руку. Впрочем, как отметил Владислав, горы теперь были и справа и слева от них. На фоне изрядно посветлевшего неба голые, каменные, изрядно изломанные вершины теснили отряд теперь, казалось, со всех сторон. И лишь далеко впереди едва виднелся просвет в этом непрерывном кольце.
На Владислава снова начала наваливаться тяжёлая сонливость. Он теперь опять прочувствовал всю тяжесть недосыпанных предыдущих ночей, и - особенно последней, которую он почти безостановочно провёл в седле. Спутники его, видимо гораздо более привычные к такому образу жизни, явно чувствовали себя пободрее его, хотя не было ни песен, ни шуток, ни даже коротких шутливых перекличек. Все они были предельно сосредоточены, замкнуты на марше, и непривычно для Владислава молчаливы. Все прежние его спутники такими становились лишь в минуты ожидаемой опасности, да и тогда это не мешало им перекликаться тихо время ото времени. Эти же - словно беспрестанно несли строгий, бдительный караул, требующий максимальной сосредоточенности, предельного внимания и непрерывной настороженности.
Впрочем, здесь, в этой теснине, даже двигающиеся рядом с ними непрерывные воинские потоки как-то разом прекратили своё многоголосье, и медленно плелись вперёд в каком-то придавленном молчании. Здесь, в этой горной долине, напоминавшей почему то сомкнувшуюся со всех сторон ловушку, даже самый воздух, казалось, был пропитан каким-то тяжким, удушающим гнётом. Владиславу потихоньку начало представляться, что он плывет в каком-то едином, непрекращающемся кошмаре, у которого не было, вроде бы, никакой такой видимой причины, и, тем не менее, у него казалось, нет ни начала, ни какого-либо возможного конца. И по мере продвижения по этому замкнутому горами простору, который к середине пути значительно разошёлся по сторонам, сознанию становилось как-то всё теснее, и всё удушливее, невзирая на то, что местность вокруг постепенно прояснялась хмурым светом наступающего туманного утра.
Горные стены по сторонам сначала как бы и немного отступили, но потом начали опять постепенно сужаться с обоих сторон, пока наконец впереди, в предутреннем тумане, не проступили красноватые пятна факелов, даже днём пылающие на стенах следующего укрепления.
Владислав вдруг сообразил, сквозь тяжкую дремоту, что они же, разумеется, находятся в Теснине Духов, о которой он так много читал в детстве, и что там - впереди, очевидно стена укреплений Чёрных Врат - главного входа в страну Чернограда. И действительно - вскоре впереди выступила невероятной высоты чёрная стена, перегораживающая проход в теснину по всей его длине. В средине стены, в тени огромной арки, чуть проступали огромные ворота, на этот раз закрытые совершенно наглухо.
Впрочем, не доезжая до ворот они свернули по боковому ответвлению дороги направо, и там, под самой стеной, обнаружилось длинное одноэтажное здание, с арочными проездами конюшен, и маленькими окошками рядом - то ли огромная караульная, то ли гостевое пристанище для путешествующих по служебной надобности.
У одного из конюшенных въездов их уже поджидала небольшая группка стажников-орков, во главе с необычайно кряжистым, хорошо вооружённым и крайне самоуверенно поглядывающим по сторонам предводителем.
Весельчак, видимо игравший в отряде роль главного распорядителя, соскочив с коня, и бросив поводья одному из стражников, весело и панибратски хлопнул предводителя по плечу.
- Что, всё сторожишь, курилка? Ещё не заплесневел здесь от безделья?
Тот лишь недружелюбно проворчал ему в ответ, нечто совершенно невразумительное.
- Что-то не вижу у тебя особой радости от прибытия старых знакомых! - заржал Весельчак.
- Впрочем, времени для обнимашек у нас всё равно не будет. Мы очень спешим, и смертельно устали. У нас есть три часа на отдых, пока кони в себя не придут - а потом снова будет скачка до упаду. Поэтому немедленно займитесь лошадьми, а нам пусть принесут кошмы, и кинут в караулке. Да новые, со складу! Чтоб мы потом ваших блох на себе не ловили! - И он ткнул предводителю встречающих прямо к носу свою табличку.
Не то, чтобы его распоряжение вызвало взрыв радости среди встречающих, но спорить и чиниться никто тоже не стал. По распоряжению предводителя стражники немедленно забрали коней у спешившегося отряда, и увели их внутрь конюшен. Предводитель же лично привёл их в небольшую комнатёнку у самого входа, жарко натопленную, откуда он предварительно удалил отдыхавших там стражников. Внутри комнатушки всё было заставлено грубо сбитыми деревянными топчанами, на которых лежала всякая крайне вонючая тряпичная рухлядь, которую низко кланяющиеся уходящие стражники, по распоряжению руководителя, унесли с собой. Тут же появились какие-то служку со свежесвалянными войлочными кошмами, которые они в изобилии набросали на освободившиеся топчаны.
Владислав, лишь стащив с себя наскоро плащ, шлем, перевязь, сапоги и панцирь, тут же упал на мягкую подстилку, и моментально проваливаясь в беспамятство лишь краем уха ещё услышал как Тайновед выговаривал предводителю стражников:
- Смотри мне, чтоб твои хмырики с лошадьми, как с любимыми девками обошлись. Нам ещё скакать и скакать, а дело такой важности, что в случае какой помехи по небрежности с каждого шкуру просто живьём спустят и крысам на съедение в подвале отдадут ещё дышащего...
Казалось, он не успел и смежить глаз, а его уже тряс за плечо Весельчак - "вставайте ваше благородие - пора!" У двери их поджидал большой чугунный котёл с ледяной водой, в котором они наскоро ополоснули лица. Владислав чувствовал, что все тело болит и отчаянно чешется от мелких укусов - не помогли и новые кошмы. Видимо пол в комнате просто кишел кусачими тварями. На улице уже стояло раннее утро, солнышко сияло вовсю. Было хорошо, холодный ветер перестал чувствоваться ещё когда они въехали в теснину. Какой-то неразговорчивый, хмурый орк, низенький, кривоногий, в вонючей рванине, наскоро раздал отряду по холщёвому мешку, в котором лежали порубленные куски превосходного вяленного мяса - судя по всему, свиного, и несколько буханок ржаного хлеба превосходной выпечки. Отдохнувшие, накормленные тщательно вычищенные, и уже осёдланные лошади ждали их на улице. Отряд моментально повыскакивал по сёдлам, и они ту же тронулись вдоль стены, противоположно тому направлению, которым прибыли сюда три часа тому назад.
Стена справа, возведённая из огромных, хорошо вытесанных и тщательно пригнанных друг к другу блоков чёрного как смола базальта, попросту потрясала воображение своей мощью. Аж никак не меньше сорока аршин в высоту, сверху она венчалась закрытым с двух сторон укреплением с многочисленными бойницами и сводчатой каменной крышей, покрытой чёрно-красной черепицей. О толщине её можно было только догадываться. Над стеной проглядывало чистое небо, а спереди и сзади виднелась вершины горных цепей, окружавших теснину. По левую руку узкая равнина плавно повышалась куда-то в туманную дымку - где-то там и были те ворота, через которые они сюда попали ещё затемно.
Владислав ехал по правую руку от Тайноведа - достаточно близко для негромкой беседы. Повернувшись к нему тот вдруг улыбнулся, и неожиданно произнёс:
- Здесь у нас была последняя возможность получить более-менее приличное место для отдыха, и я решил не упускать этой возможности. Дальше уже начинаются дикие земли. Не вражья земля, но - и не совсем уж наша. Трактиров там нету, и караван-сараев - тоже. Торговля и общение с внешним миром проходят в основном через "заднюю калитку", а это - пространство тихой, необъявленной войны. Да и кто же будет там жить в любом случае? Одно слово - запустенье. С древних времён. Впрочем - сам увидишь. Далеко на севере есть и обжитые земли. Но там - уже враги, да, впрочем, мы и не будем в этот раз так далеко забираться. Ты-то, я думаю, в этих местах и не бывал никогда.
- Нет, откуда? - удивился Владислав, - Это вообще мой первый поход за пределы своего княжества.
- Что, неужели ж так ни в одной военной экспедиции в молодости и не поучаствовал? - Весело изумился Тайновед.
- Да нет, не пришлось как-то.- смущённо пробормотал Владислав.
- Ага. Ну, как я теперь понял - ты ж ведь не совсем по своей воле решился счастья в Крепости поискать? - Участливо поинтересовался собеседник.
- Нет, не совсем. - Настроение от этих расспросов у Владислава портилось всё больше и больше.
- Ладно, - отмахнулся от дальнейших расспросов его собеседник, - в душу я тебе лезть не буду. Захочешь - сам как-нибудь расскажешь. - закруглил он беседу. - А сейчас надо бы ускорить ход - нам ещё почитай верст четыреста нужно преодолеть, никак не меньше. А времени-то на всё нам не более пяти дней отведено.- И он тронул коня, догоняя Весельчака с с его напарником.
"Четыреста вёрст за пять дней! - Поразился про себя Владислав. Да нежто ж успеем!" - Он бросил взгляд вперёд, и ясно увидел, что простой, выполненный в форме драконьих пятиугольников гребень шлема Весельчака был весь вызолочен, а вот у Вырвиглаза он горел лишь хорошо начищенной тёмно-красной бронзой. Бросив взгляд назад он убедился, что и остальные спутники имели лишь просты бронзовые гребни. Что ж, в это была свой смысл - красные и чёрные перья на командирских шлемах, вызолоченный гребень у старшины первой статьи, бронзовый - у второй, в бою можно сразу же определяться, за кем следовать, и чьим приказам подчиняться - сообразил он. Любопытно - какие тогда гребни у рядовых, простого железа, что ли?
Вскоре мощёный путь, по которому они продвигались, достиг широченной дороги, плавно спускавшейся с дальнего конца теснины и упиравшейся в огромные ворота в стене справа. И ворота эти, открывшиеся у них по праву руку, также просто поражали воображение. Чёрная сталь, покрытая рельефным орнаментом переплетающихся магических символов - создавалось впечатление, что каждая створка была попросту целиком отлита из стали одним единым куском, пряталась в полутьме глубокой арки в стене, над корой была возведена попросту цела крепость.
В центре закрытых ворот были как бы врезаны воротца поменьше, створки которых, из той же стали, также казались цельнолитыми. У них над головами вдруг раздались трубный вой, и громкая барабанная дробь. Пронзительно закричали начальники караулов. Весельчак, повернувшись, весело оскалился - "Как раз к смене стражи поспели! Сейчас открывать будут!" И действительно - загремели засовы, лязгнуло железо о железо, заскрипели цепи - с той стороны застонал опускаемый тяжеленный мост над внешним рвом.
Перед воротами уже скопилась огромная толпа отрядов, покидавших крепость. Между ними сновали бесчисленные стражники с бичами, наводя порядок. Всеобщий шум и говор покрывал чей-то звучный рык -"В очередь, сучи дети!!! Болваны - осади, кому говорю!! Кто хочет под арест и плети - те могут лезть без очереди, милости прошу! Самолично шкуру с упрямых ослов спускать буду!!!" Весельчак привычно махнул своей пластиной, и им немедленно начали расчищать проезд, с криками - "Посторонись! Особый пропуск! Кому говорю - счас голову очикушу прямо на месте!!! Вякнуть не успеешь - как без головы оставлю, дубина!!!"
Над их головами прогрохотала тяжёлым эхом арка, они понеслись тёмным туннелем, глухо простучал под копытами мост, и они вынеслись наружу - прямо меж двух холмов с высокими башнями на них. Снаружи народу тоже хватало, но все они занимали дорогу, подходившую в воротам слева. Так что, миновав небольшое столпотворение у самых ворот, они тут же выскочили на совершенно пустую дорогу, запетлявшую меж каких-то каменных отвалов, ям, наполненных вонючей, стоячей водой и бесчисленных куч строительного мусора.
Забирая вправо, дорога эта потихоньку спускалась на совершенно безжизненную, серую пустошь, раскинувшуюся вдаль чуть ли не до самого горизонта. Хорошо набитая, каменистая, достаточно ровная, но, при этом, узкая, она совершенно не шла ни в какое сравнение с только что покинутыми, великолепно обустроенными и мощёными огромными каменными плитами чёрного базальта дорогами, к которым Владислав уже успел привыкнуть за своё путешествие по Чёрной стране. Невзирая на узость пути - поскольку он был совершенно пустынен, они так и продолжали двигаться дальше парами, в том же порядке, которому следовали изначально.
Как только он выехали на равнину, им в правый бок снова ударил крепкий восточный ветер, от которого в теснине их, очевидно, ограждали кряжи Пепельных гор. Следующие четверо суток отложились в сознании у Владислава как один непрекращающийся кошмар стремительной скачки, прерываемой лишь небольшими остановками - дать немного передохнуть лошадям. Состояние людей в отряде Тайноведа не заботило вовсе. Но те, впрочем, и не жаловались - видимо это стало давно привычной им нормой служебной лямки.
Привал организовывался где угодно - выбиралось не место, а время, когда лошади уже попросту не могли двигаться дальше. Просто съезжали с дороги, снимали с вьючной лошади кошмы - в отряде двигались четыре вьючных животных, кидали на землю, и торопливо валились в общую кучу, тесно прижимаясь друг к другу, и накрывшись шерстяными одеялами - лишь аккуратно сняв и постав в "горку" панцири, сапоги и шлемы. Перевязь с оружием тоже снимали, но держали под боком. Впрочем, под руководством Весельчака кто-нибудь сначала стреноживал лошадей, и засыпал им корм в торбы. Травы вокруг не было - одна бурая, потрескавшаяся земля, так что выпасать лошадей было бессмысленно.
Во время отдыха непременно выставлялся караул из двух человек - по очерёдности. Но ни Тайновед, ни Владислав в караулах не были задействованы, чему он был чрезвычайно рад. Ибо не спавши нормально несколько ночей перед походом он сейчас чувствовал, что постепенно проваливается в какое-то серое, безнадёжное состояние вялости и полного ко всему равнодушия. Движения у него стали замедленными и неточными, внимание рассеивалось, а на привалах попросту всё так валилось из рук.
Погода стояла хоть и прохладная, но сухая, так что палатку не натягивали. Сон вповалку - тесно прижавшись друг к другу, приносил определённое тепло, так что на привалах не мёрзли. Огня на привалах не разводили. Питались всухомятку - уже успевшим изрядно подсохнуть ржаным хлебом, вяленным мясом и водой из бурдюков, становившейся, по мере продвижения всё более и более затхлой. Ели когда кто успеет - совместных трапез не было. Так как спали не регулярно, а как выйдет, то ехать приходилось как при свете дня, так и в полной темноте. В темноте зажигали факелы - но только у первой пары. Тайновед явно озабочен был тем, чтобы продвижение их отряда для постороннего глаза было бы как можно менее заметным. Разговоров практически не было - только по крайней необходимости.
Невзирая на пустынность мест, патрули попадались удивительно часто - пешие орочьи, и иногда конные - гвардейские. Впрочем, их пропуск действовал безотказно и здесь.
К концу пути Владислав был уже настолько вымотан, и настолько потерял всякий счёт времени от беспорядочного мельтешения коротких остановок, и продолжительных маршей в совершенно непонятные отрезки дня и ночи, а также и внимание ко всему окружающему, что увидел цепь невысоких, каменистых холмов слева по ходу лишь тогда, когда Тайновед обратил на них его внимание. Это был самый предрассветный час, и он ехал, слепо устлавшись глазами в тускнеющий в свете загорающегося права рассвета огонёк дорожного факела в левой руке скачущего перед ним Вырвиглаза, уже не воспринимая ничего вокруг кроме короткой дистанции между мордой своего коня, и хвостом впереди скачущего, которую он уже почти на беспамятстве всё время старался сохранять неизменной.
- Смотри, Счастливчик, вот мы уже почти у цели - негромко сказал ему Тайновед, махнув рукой налево, где на фоне чуть светлеющего неба уже вырисовывались изломы скалистых вершин. - Стой! - Крикнул он затем скакавшему во весь опор впереди Весельчаку.
Тот осадил коня, и Вырвиглаз сделал то же самое. Отряд сбился в небольшую, тесную группку посреди дороги.
- Так, дождёмся тут пока рассветёт. - Негромко отдавал приказания Тайновед. Нам сейчас нужно поворачивать в обход холмов, а там скорее всего даже тропы нету. Местность вроде ровная, но в темноте рисковать всё равно не стоит. Расседлай и стреножь коней, задай им немного корму, и напои потом. - Обратился он к Весельчаку. - Рассёдлываться не будем, и располагаться тоже. Сними пару кошм, кто желает - смогут прилечь, но - никому не спать! Чуть только развиднеется - сразу же тронемся! Нам уже самую малость осталось. Думаю, к полудню будем уже на месте. Там и отдохнём.
Владислав как присел на кошму, не снимая даже панциря, и лишь положив шлем рядом, так и провалился в беспамятство, уронив голову на грудь. Но его спутники присаживаться не стали, а лишь воспользовались моментом, чтобы поразмять ноги.
Казалось он только что успел смежить глаза, а его уже трясли за плёчо. Вскочив, он кое-как взгромоздился в седло. Уже достаточно рассвело и было видно, что слева от дороги земля уходила под небольшой уклон, куда-то в туманную низменность. Они свернули с дороги, и стали осторожно пробираться по целине предгорья, оставляя холмы по левую руку, и следуя за изгибом их линии, который заворачивался круто всё левее и левее.
Местность по которой они двигались напоминала гигантскую стиральную доску. Постоянно приходилось то спускаться вниз, в неглубокие промоины, то карабкаться вверх по осыпающейся щебёнке. Кони моментально выдохлись, и даже Владиславу было ясно, что хорошим это не кончится - того и гляди какая лошадь сломает себе ногу на крутом перекате. Двигались они теперь не цепью, а россыпью.
Весельчак озабоченно махнул рукой, и подъехал к Тайноведу.
- Я думаю, может нам стоит по какой промоине спуститься к реке, а там почва поровнее будет? - Обратился он к нему.
Тот остановился, хмуро вглядываясь вправо, и пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в туманной дымке.
- Потеряем лишнее время, и ещё неизвестно, как оно там будет, возле реки. Я в этих местах никогда не был, ничего не могу сказать.
- Ну, хмуро отозвался Весельчак, у реки оно завсегда ровнее, у берега-то. А тут - вроде угол и срежем, а потом так можем застрять, что не приведи судьба. Не ровён час лошадей начнём терять, так вообще - хот вешайся сразу.
- Угу, пожалуй ты прав. - Подумав согласился Тайновед. - Да и лошадей совсем добьем, скоро они выдохнутся окончательно. Хорошо - выбирай вымоину - поедем по низине к реке.
- Только не по низине - по гребню надобно, - отозвался Весельчак. Там, в вымоине полно щебёнки - завязнем, как пить дать завязнем.
- Ладно - выбирай гребень, - кивнул ему командир.
Весельчак взобрался на очередное возвышение, окинул взглядом окрестности, что-то присмотрел, и махнул рукой. Весь отряд цепочкой последовал за ним. Ехать действительно стало гораздо проще. Гребень был покатый, твёрдый, и достаточно широкий. Двигались, как по узкой набитой тропе. Только надо было следить, и так направлять лошадь, чтобы не покидать самой вершины, и не скатиться случайно вниз по осыпи.
Предположения Тайноведа о достижении цели к полудню оказались явно чересчур радужными. Солнце начало уже склоняться к вечеру, когда они наконец достигли реки, которая с полудня уже начала маячить, ярким блеском воды, у них перед глазами. Тут они нашли съезд, и спустились к самой воде. Внизу, под небольшим, обрывистым скатом берега, шла ровная галечная полоса. Не очень широкая, но места для конного вполне хватало.
Спешились, напоили лошадей, дали им чуть отдохнуть и немного перекусили сами. Владислав смотрел на серые воды, которые неслись перед ним, и вяло размышлял про себя, что хотя река, конечно, и достаточно широкая, но всё же зря местные её называют Великой. По сравнению с восточной Великой Рекой у Звездограда эта смотрелась весьма, весьма скромно. Хороший лук, пожалуй, без проблем мог бы поразить цель и на том берегу.
Тайновед всё время беспокойно крутил головой, поглядывая на противоположный берег. Тот был совершенно пустынен, насколько хватало взгляда, но командира отряда это явно не успокаивало.
- Раскованно всё-таки, озабоченно обратился он к Весельчаку. Неровен час кто заметит, а ведь мы засаду едем делать. Хороша будет засада!
- Ну, - рассудительно отозвался тот, - а что делать? Так мы моментом проскочим. Авось никто не заметит. Да и ехать будем не от Крепости, а наоборот - к ней. Если и увидят, то подумают, что гвардейский патруль в Крепость с задания на севере возвращается.
- Ладно, что же делать. Но шлемы светить не будем. Хорош патруль для внимательного взгляда - с высшим командиром и сплошными страшинами! И ни копий, ни бердышей ни у кого при себе нету! А ну-кась - всем немедленно одеть чехлы на шлемы - распорядился он. Хоть так прикроемся.
В дорожной сумке Владислав, по подсказке Весельчака, отыскался нашлемник грубой, толстой ткани, явно предназначенный играть роль зашиты от дождя в походе. Они торопливо натянули чехлы на шлемы, поплотнее закутались в плащи - хотя солнышко уже начинало хорошо припекать, оседлали коней, и вслед Весельчаку, цепочкой, двинулись по кромке берега вниз, по течению реки.
Солнце уже низко повисло над туманной дымкой горизонта противоположного берега, когда впереди, в реке, они увидели низко точащие над водой чёрные ломанные камни. Холмы слева здесь вплотную подступали к самой воде.
- Ну наконец-то! - Тихо воскликнул Тайновед с огромных облегчением в голосе. - Весельчак, скорее ищи подходящий подъём - мы уже на месте!
По размытому оврагу, скользя подковами по острой, сыпучей щебнке они по одному взобрались наверх. Там скалы совершенно преграждали дальнейшее продвижение по течению реки, и вот здесь, хоронясь в тени скального выступа их уже поджидали, оказывается, два небольших, кривоногих орка, без кольчуг и панцирей, с короткими копьями, увенчанными широкими стальными наконечниками, больше напоминавшими небольшие мечи, насаженные на мощные древка, с небольшими деревянными щитами, колчанами и луками за спиной, и в кожаных остроконечных шапках на толстой войлочной подкладке вместо шлемов.
Тайновед спешился, те подбежали к нему, и один из них негромко отрапортовал:
- По приказу крепости мы вас тут уже третий день поджидаем. Мы пластуны из отряда дальнего обнаружения. Я понимаю язык зверей, так что я буду вашей постоянной связью.
- Хорошо! - Нервно оборвал его Тайновед. Те.. Те, кого мы ожидаем, где они?
- Не волнуйтесь! Они не особо поспешают. Только полпути преодолели пока что.
- Ну - замечательно! - на лице у Тайноведа промелькнуло плохо скрываемое облегчение. - Хорошо. Тогда, если нет ничего срочного , - он поглядел на пластуна, и не увидев на лице у того особого нетерпения, повернулся затем к Весельчаку, и сказал уже ему, - давай, ищи подходящее место для лагеря. Такое, чтоб и не далеко, и хорошо скрытое было. Особенно - для взгляда с реки.
Весельчак махнул Вырвиглазу, и они галопом помчались вдоль скалистого массива, в противоположную от реки стону. Отряд, уже никуда не торопясь, потянулся вслед за ними. Ковыляющие сзади орки замыкали его продвижение.