Аннотация: После провала засады, стремительно развивающиеся события неожиданно закидывают Владислава на противоположный берег Великой реки.
На том берегу.
Владислав, лёжа ничком на земле, лишь слабо шевелил онемевшими вдруг конечностями - словно раздавленная мокрица. Сердце стыло в леденящей мгле, и ему казалось, что оно вот-вот остановится. Ужас, поразивший сознание, был столь предельным, и в то же время настолько совершенно лишённым хоть какой-либо видимой причины, что всякая попытка осмыслить происходящее просто цепенела, как рыба, внезапно вмерзающая в лёд. Рядом тихо поскуливали орки, постепенно расползаясь на четвереньках из общей кучи. Гришнак с Тайноведом устояли на ногах, но лица закрывали поднятыми ладонями, и лишь зыркали сквозь пальцы в сторону высокой чёрной фигуры, облачённой в развевающийся балахон с глубоким капюшоном, неизвестно как бесшумно появившейся со стороны холмов. Фигура эта стояла шагах в трёх от них, и слабый свет склоняющегося к закату полумесяца чуть серебрил края её чёрного балахона, и остроконечный верх капюшона.
Владислав попытался встать хотя бы на корточки. Это у него с трудом, но получилось. Сознание постепенно свыкалось с нестерпимостью этого ужаса, и он уже мог кое-как владеть если и не мыслями, то хотя бы ногами и руками.
Столь же внезапно, как и пришёл, цепенящий ужас вдруг покинул его сознание. Осталось лишь общее чувство какого-то совершенно леденящего, нечеловеческого, враждебного всему и вся присутствия рядом. Владислав, шатаясь, поднялся на трясущиеся ноги. Гришнак и Тайновед опустили вздёрнутые кверху руки. Орки рядом, всё так же на четвереньках, пытались расползтись в разные стороны. Снова раздался шипящий, словно бы пропитанный злобой какого-то древнего, смертельного яда голос:
- Тайновед, доложи-ка ты мне обстановку!
Ты ли это, Тень Востока? - отозвался Тайновед каким-то вибрирующим, высокого, совершенно несвойственного ему тона голосом- Рад нашей новой встрече!
- Неважно, рад ты ей или же нет. Важно, что она всё же состоялась. Итак - я слушаю?
Тайновед, видимо взяв в себя в руки, и вернувшись к своему обычному тону, лишь изредка переходящим в хрип голосом кратко, но ёмко и толково обрисовал всё происходящее, а также и принятые им меры.
- Хорошо. - Отозвалась фигура. - Вроде особых просчётов не наблюдаю. Будем держаться твоего плана. Когда ожидаете прибытия врагов?
- Думаю.. Думаю между полночным часом и ранним рассветом. Вряд ли позже. Твои птички за ними продолжают следить? - Обратился Тайновед к наконец-то сподобившемся как-то взгромоздится с четверенек на две ноги Ухатку.
Тот весь аж трясся, продолжая корчиться стоя, и пытаясь спрятаться от взора пришельца за спиной Тайноведа. Сдавленным, хриплым голосом он тихи отрапортовал.
- Да.. Нет - птички-то спать пошли. Они в темноте не летают. Но.. Тут есть летучие мыши. Они следят ночью. Постоянно сообщают. Те.. Те - уже отплыли. Как стемнело - сразу и вышли. Гребут хорошо. Думаю - будут сразу после полуночи. Ну, может чуть позже. Но до рассвета - уж точно.
- Ладно. - Отозвалась фигура. Я буду здесь - наверху. Сообщайте мне о ходе дела. А вы - приступайте. Расстановкой и нападением будешь руководить ты - он кивнул Тайноведу. Все остальные тебе подчинены безоговорочно. Всё. Начали по твоему плану. Как предполагаешь расставить бойцов?
- Ну.. Поскольку прибыл Гришнак с парнями, то я думаю, что пусть займут кромку берега над обрывом. Над нами. Они-то в темноте видят отлично. Когда те наткнуться на камни, или проскочат в протоку - пусть сразу начинают стрелять. Ну - по эльфу, а потом по людям и гному. Ни в коем случае - по полуросликам. А когда лодки ткнутся в берег - пусть соскакивают вниз. Разобьются на три группы, и каждая будет нападать на заранее оговоренную лодку. Помогать нам. Боюсь - сеча будет ужасная. Если не выведем их из строя стрелами ещё до высадки. Хоть бы уж ранить кого - и то хлеб! Я вижу ты прибыл на чём-то летящем. Может быть ты бы их попробовал одновременно с нами сверху атаковать, а? На воде?
- Нет. На воде я не смогу. Сложно объяснять почему, но на воде я их не учую. Выйдут на берег - я к вам присоединюсь тут же. Но - у меня своя цель. Я её хорошо чую. Так что каждый будет решать свою задачу.
- Лады! - Разочарованно отозвался Тайновед. - Тогда пошли занимать позиции. Я тебе всё покажу, а ты своим парням после растолкуешь в подробностях. Поставишь каждому личную задачу. - повернулся он уже к Гришнаку. - Вы - кивнул он Ухтаку - тогда в бой соваться не будете. Уже незачем. Бойцов хватит и так. А вы нужнее будете в разведке и на связи. Кто его знает, как оно всё ещё там пойдёт в конце-то концов. - Уныло закончил он. - В общем - нужно ко всему быть готовым. Вот.
После краткой и тихой беседы Гришнак отправился к своей, всё ещё поскуливавшей в отдалении банде - ставить задачи. Ухтак, аж сияющий от счастья, что его устранили из сражения, проводил их почти что к самому обрыву.
- Ты будешь тут, на краю стоять. - Тихо наставлял его Тайновед. - Я буду подходить, или вот его подсылать - тут он указал рукой на Владислава, - и ты будешь постоянно сообщать, как там они продвигаются. Когда они уже будут за ближайшим изгибом русла, то, сообщив об этом, уползёшь вглубь, подальше. Чтоб тебя чего доброго ответной стрелой не зацепило. Если те успеют ответить.
По проторенной уже вымоине они скатились на берег. Там их смурно поджидали остальные бойцы. Судя по их угрюмым лицам, ледяное дыхание ужаса проникло даже сюда, на самую кромку реки. Но ничего спрашивать они не стали - видимо не впервой с этим сталкивались, знали что это значит.
По команде Тайноведа начали занимать позиции, которые за два дня тренировок уже изучили досконально - даже наощупь. Дальше потянулись долгие часы ожидания. По приказу Тайноведа они расположились полулежа на кошмах - чтобы не звенеть бронёй по камням, да и не застыть чего доброго.
От реки действительно тянуло пронзительным, влажным холодом. Хоть ветра не было. Глубокая тишина нарушалась лишь равномерным плеском волн на перекатах. Молодой месяц закатился за холмы почти сразу же - ещё в начале ночи. Но холодный воздух был чист и прозрачен. Так что звёзды буквально сияли над головой, и вода на реке вся аж серебрилась гребешками волн в их призрачном свете. Впрочем - вниз по течению, над дугой высоких скал уже начинали клубиться чёрные тучи. Тайновед всё время поглядывал на них с тревогой, и тихо бормотал - "Эх! Как бы совсем не затянуло!".
Владислав постоянно бегал к обрыву - получать новости от Ухтака. Под конец Тайновед дал ему распоряжение, чтобы не мельтешить понапрасну туда-сюда, остаться у обрыва, пока не придёт решительная отмашка.
Расставив широко ноги, Владислав стоял у самого обрыва, который был высотой почти в два его роста, и напряжённо глядел на серебрящуюся гладь реки. Тело его мелко подрагивало, от пережитого кошмара, сырой прохлады, тянувшей от воды, и напряжённого ожидания боя - что ни говори - лишь второго настоящего боя в его жизни. Правда, при всех раскладах он понимал, что его жизнь сейчас всё же подвергается меньшей опасности, нежели в том нападении горцев, в котором лишь удачный выстрел избавил их всех от неминуемой гибели, или не менее страшного позорного плена. Здесь всё-таки он сам был в стане охотников, а не жертвой нападения.
Спать хотелось ну просто до ужаса. После прошлой ночи ему казалось, что если б он сейчас остался лежать там, у кромки воды, на кошме, то, пожалуй, мог бы попросту провалиться невзначай в совершенно мертвецкий сон. А так - стоя на ногах, он хоть и задрёмывал на мгновение постоянно, но тут же вскидывался снова.
И вот - совершенно неожиданно, его выкинул из состояния полудрёмы лихорадочный, свистящий шепот над ухом - "Уже! Здесь! Сейчас выйдут из-за поворота!!!"
Стараясь не греметь подошвами по камням он кинулся к залёгшим у кромки воды, пал на свою кошму, и быстрым, захлёбывающимся шепотом передал новость притаившемуся по левую руку от него Тайноведу. Тот по цепочке передал команду "товсь!" остальным.
Достав из колчана заранее заготовленную стрелу и сняв со спины лук, Владислав слегка завалился назад, и полулёжа, взяв рукоять лука левой рукой, правой наложил стрелу на тетиву, и зажал её там меж указательным и безымянным пальцами. Его начала бить мелкая дрожь лихорадочного, предбоевого возбуждения. Стрела была заговорена на немедленную смерть поражаемого. Механика заговора срабатывала при сильном ударе, так что её можно было безопасно держать в руках, и даже несильно стукнуть наконечником. Но когда заговор срабатывал, то от него, согласно описанию, не спасал и лучший доспех (кроме особо заговоренного). "Эх - размышлял про себя Владислав - поразить бы кого из двух этих богатырей - лучших мечей Среднеземья! Эдак можно сразу же и войти в легенды и сказания! И начальство отметит. И ребята оценят. Может и перестанут презрительно сосунком в лицо называть! Эх, хорошо бы! Да ведь ни зги почитай не видно! Как же тут стрелу пошлёшь! Их же орки ещё на реке всех перебьют, наверное!"
Тьма вокруг действительно была хоть и не кромешная, но река в звездном свете проглядывала еле-еле. Кто бы там ни наплывал по течению - Владислав совершенно ничего не мог углядеть в неясных переливах слабого серебристого мерцания. Он чуть приподнялся на локте левой руки, но всё равно ничего не увидел. Лежащие рядом, казалось, даже дышать совершенно прекратили. И в этой тишине Владислав вдруг услышал как в реке что-то осторожно плеснуло - раз, другой, третий. Чуть выше по течению, справа, у первых камней, скользнули какие-то серые тени, и вдруг тишину ночи прорезал отчаянный, предупреждающий крик очень тонкого, как бы детского голоса.
Седом последовали другие крики, удар дерева о дерево, и лихорадочный плеск вёсел, с силой вбиваемых в струи течения. Зажурчала вода у бортов невидимых лодок, и два голоса, там, на средине реки, начали между собой громко переругиваться. Кажется - они сцепились по поводу камней на перекатах. Кто-то выразительно возмущался, и кто-то виновато оправдывался. Владислав извернулся, и совсем рядом, в неверном звёздном свете, увидел аж лоснящееся от довольной улыбки лицо Тайноведа, чуть шепчущего - "Ах! Как я их просчитал-то!"
Удары вёсел о воду стали просто отчаянными. Лодки, видимо сносило всё ближе к берегу, потому что в потоке наметились какие-то сероватые контуры, странно расплывчатые на поверхности серебрящихся струй воды. "Ну, ну - ближе, ещё ближе!!!" Шептал за спиной Тайновед. Потом вдруг что-то изменилось - тени стали вроде бы снова таять, и смещаться выше по течению. "Ах! - Вдруг отчаянно, не сдерживаясь, вскричал Тайновед и вскочил на ноги в полный рост, - таки выплывают! Уходят!! Стреляйте же! Стреляйте!!! Немедленно - а то уйдут!!!" - и он кинулся к обрыву подавая оркам наверху сигнал своим громким криком.
Сверху запели тетивы, в воздухе над головой просвистели стрелы. Владислав тоже вскочил одним рывком, выбросил вперёд левую руку, натянул правой свою тетиву, и начал пялиться в мельтешение серых и серебристых пятен, пытаясь высмотреть цель для выстрела. Но в этом сером мельтешении он так и не увидел ничего определённого. Рядом пропело несколько луков ребят из отряда - то ли они лучше видели лодки, чем Владислав, то ли просто стреляли на удачу. Он тоже было хотел выпустить свою стрелу куда судьба пошлёт. Но в последний момент всё же ослабил натяжение, так и не выстрелив. Была бы стрела обычной - он бы её, в общем возбуждении, непременно таки пустил бы наудачу. А вот заговоренной - ему стало жалко.
Орки явно видели цели гораздо лучше. Там, на реке глухо стукнули в дерево лодок первые попадания, и раздался чей-то вскрик. И тут же у них над головам воздух прорезал отчаянный вопль Гришнака: "Кто стрелял в полуростика!!! Я же приказал - полуросликов не трогать! Дерьмо собачье!! Глотку порву, сердце вырву и самого сожрать заставлю!!!" И тут же раздался стук глухого удара носка кованного сапога в мягкое тело, сопровождаемый сбивчивым, испуганным скулением: "Да там разве ж разберёшь-то! Всё же мельтешит, и балахоны эти!.."
Пение стрел над головой малость поутихло - видимо вразумлённые стрелки начали аккуратнее целится. Ребята из отряда вообще прекратили стрелять. На реке молчали. Слышно было лишь лихорадочное плескание вёсел в воде, и шум воды, бьющей в борта лодок, загребающих против течения. "Уйдут, ведь, как пить дать уйдут!!! И что у них за лодки -то! Словно из пробки сделаны!!!" - махнул в отчаянии рукой Тайновед, и побежал вверх по промоине, сделав Владиславу знак следовать за ним.
Они мигом взлетели наверх, где уже угрюмо пялился на реку Гришнак, стоя на самом краю обрыва, а за его спиной молчаливо и грозно маячила высокая фигура в капюшоне. "Пробки?.. - на ходу мелькнула у Владислава в голове удивлённая мысль, когда он мельком вспомнил затычки в кувшинах у некоторых отчаянно дорогих вин откуда-то с юга, которые ему несколько раз пришлось вскрывать у деда на торжественных пирах по большим семейным праздникам - Как так из пробки, она же крошится?.."
- Что-то нужно делать! - крикнул молчаливо поджидавшей его фигуре в балахоне Тайновед, не обращая никакого внимания на подскочившего к ним Гришнака, - они уже почти выгребли на средину реки!
- Что у нас с той стороны? - Спросил тихий, шипящий голос из-под капюшона. Их там кто-то ждёт?
- Нет.. Да.. Там есть отряд из нор, и отребъе этого ведунишки. Ну, того, что в крепости, в горах, на той стороне. Но те, по сведениям от птичек идут прямо к водопадам. И потом - выкормышам этого ведунишки верить нельзя. Никто не знает, что они сделают, захватив полуросликов. Даже если захватят. - Угрюмо и сбивчиво объяснил Тайновед.
- Знаю. Кто командует теми, из нор?
- По сути не известно. Но заправляют там эти, выкомыши, судя по всему.
- Если б я мог попасть к ним, на тот берег! - Внезапно вмешался в разговор Гришнак. - Там же могут быть мои парни. И отряд, посланный в норы из Крепости - также. Там большой отряд прошёл в норы перед первой охотой на этих вот. Они-то точно в этой погоне должны бы учувствовать!
- Я.. Я мог бы собственно тебя перекинуть туда. - Как-то вроде бы не очень решительно ответили ему из-под капюшона. - Если знаешь точно, куда тебе нужно. И что ты там сможешь сделать. Но - только тебя одного.
- Да, это было бы хоть каким-то решением, - одобрил Тайновед. - Лучшего у нас сейчас всё равно нету. Но нужна связь. Ты птичек понимаешь-то? Обратился он к Гришнаку.
- Нет. Не понимаю. Но можно взять одного из этих пластунов. Если будет возможно?.. - искательно он обратился в фигуре в балахоне.
- Ну.. Двух - да. Двух, думаю, ещё смогу. - ответил тот ему.
- А что же будет со связью у нас? - Вдруг как-то очень показательно забеспокоился Тайновед. - Мы ведь сразу же пойдем к водопадам. Вокруг холмов. А нам нужна связь. Чтобы знать, что происходит. И - согласовывать действия. Твой спутник с птичками также хорошо общается? - Обратился он к скорчившемуся рядом Ухтаку.
- Нет. Он нет. Он и на вашем-то не очень разговаривает - Быстро залепетал тот.
- Ладно. Отозвался Тайновед, - тогда будем действовать по другому. Послания на бумаге твои птички переносить-то смогут? - снова обратился он к Ухтаку.
- Да. Днём. Вороны. Почему нет. Смогут. - пробормотал тот, не смея поднять лица, и посмотреть на фигуру в балахоне.
- Хорошо. У тебя при себе бумага и стило есть?- Обратился Тайновед к Владиславу.
- Да. Есть. Я захватил сумку с принадлежностями, что в комнате у себя нашёл - холодея от нехорошего предчувствия отозвался тот совершенно как-то сразу осипшим голосом.
- Не думаю, что смогу взять с собой ещё и вооруженного воина. - Холодно вмешался голос из-под капюшона.
- А он всю броню и оружие тут оставит. Оно ему там всё равно ни к чему будет, - успокоил Тайновед, - его оружием там будут голова и стило.
- Ладно, попробуем. Может - мой летун и потянет. - Задумчиво отозвался тот.
- Тогда давайте решать быстро! - Встрепенулся Тайновед. Смотрите - они уже почти вышли за камни. Скоро поплывут к тому берегу! Ты куда хочешь чтоб тебя доставили? - Обратился он к Гришнаку.
- Ну, один-то я с ними там не справлюсь - это понятно. - Начал вслух размышлять тот. - Значит сейчас мне там делать нечего. Прямо напротив. Так что - лучше будет к водопадам. Как только парни с той стороны прибудут, я попробую вынюхать, что и как, и взять на себя управление. Да. Значит - к водопадам! А там - посмотрим.
- Быстро скидывай всю броню с себя - повернулся Тайновед к Владиславу. Ребята подберут, и доставят к месту встречи. Лук и колчан тоже оставь. Ну, разве что кинжал сунь за пояс. Пусть уж будет.. Плащ - возьми. Не тяжело, а в лесу пригодится. И - вот ещё, сумку с едой захвати, - и он поднял с земли одну из сумок с запасами, которые они принесли для себя из лагеря, и сложили сверху, на обрыве, - дня на три тебе вполне хватит.
Непослушными, немеющими, трясущимися от нехорошего предчувствия руками Владислав скинул шлем, и стал расстёгивать застежки ремешков панциря. В этот момент фигура в балахоне пронзительно свистнула, и с неба на них упала огромная крылатая тень. В темноте плохо было видно, что это за чудовище, но по взмаху еле видных в темноте перепончатых крыльев оно скорей уж напоминало летучую мышь-переростка, чем обычную птицу. Сев почти что рядом, чудище сложило крылья, и размером оказалось в общем с хорошую лошадь. Голова с продолговатой пастью повернулась боком, и на них уставился выпуклый, блестящий, полный лютой злобы глаз. От чудища нестерпимо воняло гнилью и падалью.
Содрав, наконец, с себя наручники, поножи и кольчугу, и торопливо свалив это в кучу, чтобы всё было вместе - и сунув в середину лук с кочаном - вот это потерять было бы действительно жалко, не казенное, чай - Владислав накинул на плечи тёплый плащ, сунул за тонкий, кожаный поясок, перетягивающий плотную, из грубой льняной ткани поддоспешную рубаху кинжал в ножнах, снятый с подвеса на перевязи, и перекинул через голову на левый бок сумку с едой, предварительно сунув туда маленькую, плоскую, кожаную - с письменными принадлежностями, которую он таскал на груди, под кольчугой.
- Садитесь, - прошипел голос из-под капюшона, - я буду сзади, чтобы вы там с непривычки чего доброго не попадали бы!
Гришнак тут же одним махом вскочил на дёрнувшееся было чудище, которое хозяин моментально буквально приморозил поднятой ладонью в черной перчатке - чтобы оно не дрыгалось бы понапрасну. Владислав полез за ним - Гришнак подал ему руку, а Тайновед подстраховал сзади, тихо прошептав при этом в самое ухо: "Не уходи далеко от реки, чтобы птички тебя легко могли отыскать, и держи уши и глаза широко открытыми - сообщай мне абсолютно всё что увидишь и услышишь, в том числе и о Гришнаке тоже! Тут только я буду читать твои записи, так что будешь там моими глазами и ушами!"
Спина у чудища была покрыта неширокой кожаной попоной, видно заменявшей его всаднику седло. Как только Владислав на ней более-менее примостился, сзади его вдруг как бы ударило стылым холодом, насильно продвинуло вперёд, и крепко прижало к спине Гришнака. Чудище расправило крылья, и они тут же стремительно вознеслись в воздух.
С момента окончательного провала их засады, и вплоть до этого головокружительного вознесения в воздух на спине крылатого чудища события развивались столь стремительно, что Владислав попросту не имел и секунды на то, чтобы как-то отреагировать на происходящее - хотя бы и попросту осознанным испугом. И лишь сейчас, зажатый между горячим телом орка, и стылой волной непонятно чего, накатывающей на него постоянно сзади - потому что там он не ощущал даже и намёка на какое-нибудь живое существо из плоти и крови, он вдруг с ужасом осознал и начал пробовать как-то осмыслить всё, происходящее с ним вот здесь и сейчас.
Гришнак, который, как и все орки в крепости, был и вообще роста невысокого, относился к тому разряду, о которых принято говорить, что они - поперёк себя шире. Поэтому, хотя Владислав и был плотно прижат к нему сзади, голова орка, даже с надетой на неё войлочной конической шапкой, отороченной каким-то грязным мехом, обзора ему совершенно не закрывала. Хотя и воняла у него перед носом страшно - застарелым потом, какой-то отвратительной кислятиной, и явной засохшей тиной. Впрочем -этими ароматами и всё остальное тело орка было пропитано, кажется, полностью и навсегда. Вряд ли он вообще в своей жизни хоть когда-нибудь мылся. Владислав и сам не благоухал после почти недельного похода, но запах орка так близко от своего носа он выносил всё же с очень большим трудом. В лицо ему били при этом струи совершенно ледяного ветра, от которого нос его сразу же засопливел, и начали обильно слезиться глаза.
Впрочем, то, что прижималось к нему сзади, было во стократ хуже вонючего орка. Владислав внезапно понял, почему орк так поспешил первым занять место на спине чудища - он явно желал любой ценой поместить между собой и фигурой в балахоне чье-нибудь другое тело. Владиславу казалось, что сзади его обжимает глыба сухого, как песок пустыни льда, источающего не очень сильный, но, при этом, совершенно парализующий его холод. Причем парализующий даже не столько тело, сколько сознание. Под балахоном его лопатками явно прощупывался стальной панцирь, но панцирь это был словно бы натянут на совершенную пустоту, потому что когда тот ткнулся ему в спину, то Владиславу показалось, что он ощутил лишь гулкость пустого пространства под этим панцирем, а не жёсткость чьего-нибудь тела, как можно было бы ожидать.
Притом - сам он еле держался на костистой спине чудища, вцепившись обеими руками в тело Гришнака, который, в свою очередь, крепко обнимал шею чудища, протянувшуюся вперёд, на манер журавлиной шеи в полёте. Сидевший же ним сзади - видимо не держался ни за что, но тем не менее угнездился там совершенно незыблимо, как влитой, словно птица на насесте. Как он, при этом, умудрялся управлять летящим чудищем, Владиславу было совершенно непонятно, хотя несомненно он правил им не хуже, чем опытный наездник - хорошо объезженной лошадью.
Вытянутая далеко вперёд на шее голова чудища совершенно не мешала его обзору. Остекленевшими от страха глазами Владислав видел, как они, взмыв над берегом, скользнули низко над ложем реки, как прошумели под ними камни перекатов, и открылось чистое пространство воды, всё также призрачно мерцавшее гребешками бурунов в звёздном свете.
Ужас полёта был просто запредельным. Владиславу никогда и в голову не приходило, что ему как-нибудь придётся вот так - нестись по воздуху на спине какого-то чудища, зажатому меж двух совершенно отвратительных, совершенно нечеловеческих созданий, одно из которых, кроме всего прочего, явно было не существом из живых плоти и крови. Страх полёта парализовывал сознание, а токи холода, проницавшие как иглами его спину, ввергали его в какое-то совершенно сумеречное восприятие, в котором ему начинало представляться, что мир внизу становится лишь призрачной, скользящей перед глазами тенью, а он, совершенно лишённый тела, неподвижно висит в каком-то полностью угольно-чёрном ничто, влипший туда навсегда, как муха в патоку.
Пролетев над перекатами чудище, повинуясь невидимому, но сейчас чётко ощущаемому Владиславом посылу сознания своего хозяина стремительно начало набирать высоту. Впереди смутно ушли вниз высокие скалы, с двумя еле различимыми во тьме каменными фигурами. Но обостренное сознание Владислава вдруг чётко уловило понимающуюся навстречу им от этих фигур волну абсолютно запредельной враждебности, восходившую над рекой словно облако стремительно несущегося им навстречу белесого тумана. Всадник за его спиной поднял правую руку, и навстречу этому туману метнулась вертикальная плоскость как бы гигантского щита из абсолютной тьмы. Две волны столкнулись, и тело Владислава пронзила судорога короткой и мучительной боли. Гришнак перед ним тоже болезненно вскрикнул, а всадник за спиной тихо и злобно зашипел. Потом щит проломил белесость тумана, как таран проламывает стену, и они пронеслись над молчаливыми каменными фигурами, оставив их далеко позади.
Скалы под ними внезапно ухнули вниз и пропали, и перед ними открылось огромное, совершенно чёрное в ночи озеро. Чудище снова снизилось, взяло влево, и понеслось возле самого берега. Сзади раздалось шипящее - "Мы облетим берега. Осмотритесь. Может потом пригодиться!"
Они сделали широкий разворот, стремительно летя над холмистым левым берегом озера. Справа из воды показалась высокая скала, вершина которой прошла у них по правую руку, и они вылетели к громоподобному шуму низвергающегося во тьму водопада. Впрочем - от скалистого острова до водопадов ещё оставалась достаточно широкая полоска воды. Чудище сделало петлю над водопадами, снизило скорость полёта, и плавно вернулось к острову. При этом Владислав смог хорошо разглядеть в звёздном свете тёмное пространство воды меж остром и водопадом, отметив прежде, что левый берег реки был достаточно широким и пологим. Возле самого острова чудище снова заложило плавный разворот влево, обогнуло остров, затем свернуло вправо, к недалёкому берегу второй протоки, и неожиданно мягко приземлилось на небольшую травянистую поляну, широко раскинувшуюся перед близкой массой тёмных деревьев.
Соскользнув со спины чудища по его сложенному правому крылу, Владислав с огромным облегчением снова ощутил под своими слегка дрожащими ногами твёрдую землю. Голова отчаянно кружилась, и перед глазами у него плавали какие-то серые пятна. Занемевшую спину вдруг начали покалывать тысячи иголочек - словно она постепенно оттаивала от глубокого обморожения. Следом за ним на землю тут же колобком скатился Гришнак.
- Хорошо. Оставляю вас здесь. Действуйте, и - держите связь. Сообщать всё - даже самую незначительную мелочь! - В приказном тоне обратился к ним летающий всадник - Я сейчас же возвращаюсь назад. Попробую всё-таки атаковать вражеский отряд, как только они сойдут с лодок на берег. Вот там я уже почую свою цель. Может - и удастся, пока они ещё не пришли в себя! Уж с воздуха-то они нападения точно не ждут! - И его речь завершилась коротким, совершено ужасным шипящим смешком.
Вновь ударили чёрным вихрем крылья, подняв волу гнилостного смрада, и всадник на чудище исчез в небе, растворившись в его темноте как призрак тяжёлого ночного кошмара в мучительном утреннем пробуждении.
Они остались вдвоём с Гришнаком на небольшой поляне, подпираемой со стороны холмов невидимыми в темноте деревьями. Вдоль реки уже поднимался лёгкий утренний ветерок, и деревья тихо шумели в его токами совершенно голыми ветвями с жалкими остатками высохшей прошлогодней листвы. Где-то недалеко неумолчно гремела низвергаемая вниз с водопада река. Вверх по течению стремительно набегали тучи, и с каждой минутой становилось всё темнее и темнее. Владислав вдруг остро почувствовал своё совершенное одиночество, и полную незащищённость на этом враждебном берегу. Он невольно повернулся, и посмотрел в лицо Гришнаку, стоявшему рядом. Тот, правильно поняв его взгляд криво усмехнулся, и тихо сказал:
- Ну что, паря, не ждал, не гадал, небось, что так сойдёмся-то снова? - Он опять оскалился усмешкой, и крепко хлопнул Владислава по плечу, от чего тот болезненно дернулся. - Ладно. Не куксись. Что было, то было. А сейчас мы с тобой , паря в одной упряжке. Так что - то, что было, то быльем поросло. А кто старое помянёт, тому - и глаз вон! - И он снова оскалился. - Нам теперь, паря, вместе сражаться, и вместе - общее дело делать. А дело у нас, паря, такое - что или пальцы к кольцах, или голова - на кольцах. Да и то - просто так не отрежут, а сначала день проклянёшь, в который родился. Но ты не трусь, паря. Тут с тобой я, Гришнак, а я в Крепости немало чего стою! Звать-то тебя как?
- Владислав.
- Де не, это забудь, как тебя в крепости-то кличут сейчас - на службе?
- А.. Ну.. Сча.. - Счасливчик.
- Ну, - после короткого раздумья кивнул головой Гришнак, - да, согласен. Вполне правильная погоняла. А кто дал-то? Тайновед? Да, у него глаз меток. Хотя тут никто бы не ошибся. Ладно. Мож ты и мне удачу-то принесёшь. Посмотрим. А удача мне, паря, сейчас нужна как никогда ещё в жизни не была нужна. Потому что, по правде говоря, дела-то у меня совсем тухлые. - И он тихо и злобно рыкнул в темноте.
- Твой-то комадир всё правильно просчитал. До малейшей детальки. А вот нет - ушли гады. И кто виноват? А виноватого искать станут, не сумлевайся. А кто по цели промазал-то? Кто дал лодкам уйти? Всё бедный Гришнак со своими парнями. Не то, чтобы вам с Тайноведом от этого легче станет. - И он опять криво ухмыльнулся. - Ты не думай. В Крепости как - сделал дело - наградят и похвалят. А нет - тут уж не обессудь. Живыми в землю закопают.
- Но.. Но ведь мы же сделали что могли!? - Вскинулся Владислав, Надо ж разбираться, что, как и кто. Обстоятельства же..
- Э, паря! Устало махнул рукой Гришнак. Какие там обстоятельства? Кого это волнует? Мы за то и жирное содержание от них имеем, что у нас оправданье может быть только одно - выполненое задание. А проваленное задание - за то шкуру спустят со всех, и в любом случае. Для примера. Чтобы другие, посмотрев, знали, что и с них в случае чего спросят по полному. И без всякого щенячьего лепета об "обстоятельствах". Так-то парень.
- А пока что мы это дело успешно проваливаем. И первый на ответе кто? Конечно - Гришнак со своими парнями. Так что я на этот берег не от хорошего напросился. Тут - или всё исправим, или костьми ляжем. А другого выхода у нас уже нету.
- А.. А что делать-то сейчас будем? Заволновался Владислав.
- Ну, сначала быстренько осмотримся, а потом спать завалимся. Я, паря, за прошлые дни так выложился, что просто дохну на ходу.
- А.. А враги как же? - Продолжал волноваться Владислав.
- Ну, что враги? Враги сейчас тоже спать заваляться. Что бы там ни было - а они почти все там люди. Ночью они волока этого искать не будут. Даже если и знают где. А по тому, как они налетели на камни, то думаю, что и не особо знают. Но если и знают - то ночью всё равно лодки таскать не будут. Тем боле - после того, что они пережили. Да и побоятся - после засады в темноте возиться. Знают - ночь самое наше время. В общем - пока там проспятся, пока найдут волок, и то - если ещё найдут так просто, пока лодки да барахлишко перетащат, то думаю - до ночи промаются. Даже если и сразу после этого выплывут, а я в этом сильно сумлеваюсь, то раньше следующего утра тут не будут. То есть у нас на всё про всё не меньше суток есть. А птички нам утром свежих новостей непременно подкинут. Тогда и будем думать. Так что - пошли по быстрому глянем, что и как, и - на боковую.
- Тут кто-то может быть ещё, на этом берегу? Снова хмуро спросил Владислав.
- Не, не думаю. Кому тут быть и зачем? Жить тут никто издавна не жил. Торговлишка давно уж прекратилась. Дозоров с Белгорода тут уж лет триста как не появлялось, если не дольше. Лошадники сюда не заглядывают - по холмам их коням не продраться. Парни из нор с теми, из горной крепости, всё ещё сюда пробираются, как мне пластун успел рассказать. Их тут раньше послезавтрашнего утра точно не будет. Так что можешь не очковать - никого тут покамест, кроме нас нетути. Пошли! - и он несильно ткнул Владислава в плечо кулаком.
Вниз по течению полянку замыкали низкие скалы, спускавшиеся к самой воде, и, видимо, уже тянувшиеся до самого водопада. Туда они даже спускаться не стали. Посреди поляны, в каменистой протоке журчал небольшой ключ, сбегавший откуда-то с холмов. Владислав не преминул тут же наполнить из него флажку, с облегчением вылив оттуда уже изрядно застоявшуюся речную воду. Полого взбегавший к смутно маячившей над ними вершине высокого холма берег вскоре упирался в лесную поросль, вдоль которой они и обогнули поляну. Там, выше по протоке, деревья спускались к самой воде, и Гришнак предложил здесь устроить ночёвку - и река рядом, и под прикрытием ветвей будут.
Они немного углубились в заросли, еле продравшись через кусты колючей ежевики. Там, за кустами, Гришнак своей саблей нарубил изрядно молодой поросли, и кинув ветки на землю, тут же упал на них, предложив Владиславу не чиниться, и располагаться рядом.
Скинув тяжёлые сапоги, и положив их под голову вместе с сумкой, Владислав завернулся в тёплый плащ с ног, и аж до самого носа, который всё ещё хлюпал, и прилёг рядом с ним, повернувшись к орку спиной. Невзирая на все его страхи сон свалил его моментально, словно стрела попавшая в самое сердце, и он тут же провалился в полное ничто - без всяких сновидений.