- Тебе-то что? Это не наша забота. Наше дело простое: нашел, доставил. А уж что потом с ними будет - эбнеров ответственность. У каждого свои обязанности...
- Это и плохо, - Федор нервно постукивал ногой по бетонке. - Вроде бы никто персонально ответственности и не несет. Всегда на соседей сослаться можно. Эбнерам - на доставщиков, доставщикам - на поисковиков, поисковикам - на погоду, а с погоды - что взять? Ее, как ни прогнозируй, всё равно точно не предскажешь.
- Уйти, что ли, хочешь? - Дмитрий проницательно прищурился.
- А хоть бы и уйти! - Федор отвернулся от напарника и попытался запахнуть полу тяжелого мокрого плаща.
Дождь едва капал, наполняя воздух водяной взвесью, от которой у большинства возникал надсадный кашель, заканчивающийся отеком легких. Федору везло. Третий сезон доставщиком работал, а еще ничего не подцепил профессионального: ни кашля, ни мраморного лишая, ни глобального выпадения волос. Правда, жутко хотелось спать, и Федор часто ловил себя на том, что пытается прислониться затылком или лбом к стене, закрыть глаза и отдаться сну. Лишь бы ничего не видеть. Просто спать и спать...
Вот и на этого, только что доставленного, эйдоса был страшно смотреть: тощий, будто высохший, с нефритовой кожей, он напоминал статуэтку сплющенного в плечах человека. И обращаться с ним надо было бережно, чтобы чего-нибудь ему не поломать.
Пора было идти. Хорошо местным - они дома. А он снимает непритязательную квартирку на окраине. И то повезло - хозяин обрадовался, когда Федор представился как вольнонаемный доставщик из миссии по обмену, и снизил цену.
Сзади неслышно подошел один из местных альтернативщиков, и Федор равнодушно кивнул. Его мышцы уже начинали мелко дрожать, как обычно в конце смены, а внимание рассеивалось. Местный словно хотел о чем-то спросить, но не решался, и Федор решил подбодрить человека:
- Скажи, Хоукс, как думаешь - им там лучше? - Федор кивнул на ограду.
- А тебе хотелось бы жить в резервации? - сиу неожиданно заговорил с нажимом.
- Не знаю. Не пробовал.
- А ты попробуй. Это не лагерь, конечно, как у вас было. Но тоже хорошего мало. Там тебя не угнетают, разрешают свободно перемещаться внутри периметра, заниматься любым делом. Но ждут от тебя совсем другого. Что ты будешь сидеть на месте и лепить горшки, выдавливая на их краях тотемных животных. И им плевать, что это оскорбление духа народа.
- Зато никто в тебя не стреляет, если ты делаешь шаг в сторону... - Федор положил руку на плечо Хоукса, увидев, как тот хочет возразить. - Я всё понимаю. У вас своя история. Но то, что делается теперь, относится ко всем. Ко всем людям. Да и не людям - тоже.
Федор посмотрел сквозь прозрачное ограждение. Там неспешно перемещались эйдосы, не обращая внимания на внешний мир.
- Думаешь, им не хочется обратно? - Хоукс провожал взглядом одно из странных созданий.
- Думаю - нет. Они прекрасно понимают, что с этой стороны у них нет шансов выжить. Там же - совсем другое дело. Им создают условия, носятся с ними, пылинки сдувают, чтобы какая-нибудь не сломала их хрупкие косточки. Возможностей у них гораздо больше, чем у простого человека. Такое впечатление, что мы перед ними извиняемся.
- Конечно. Сначала хватаем их, помещаем в невероятно тяжелые, по из меркам, условия, отказываем в праве выбора, а потом говорим: "Ах! Мы хотели, как лучше!"
- Действительно же хотели...
Но Хоукс не стал дослушивать: махнул рукой и пошел вдоль ограды к серо-зеленому зданию реабилитационного центра. Федор вдруг вспомнил, как в прошлом году, в самую жару, несколько десятков эйдосов вдруг пошли на ограду, набирая ход. И, прежде чем их спеленали стазис-полем, первый ряд измененных был расплющен о прозрачную поверхность. Второй ряд поломал конечности, которые ножками кузнечиков торчали из светло-зеленого месива, стекающего по квадроплексу. Третий отделался внутренними ушибами. И только четвертый удалось бережно остановить. Обездвиженные эйдосы спокойно смотрели, как эбнеры сковыривают останки с ограды, как увозят тяжелораненых - любая рана для эйдоса - тяжелая, как их самих перемещают подальше от места происшествия. Когда сняли стазис-поле, эйдосы спокойно разошлись, будто ничего не произошло.
Федор видел всё это снаружи - он как раз возвращался, чтобы заступить на смену. Так что санкции начальства его не коснулись. Но он старался не думать об этом - так было легче жить. Так меньше мучила совесть.
Оставалось понять - то, что он работает доставщиком - по совести, или Хоукс прав, и там, за прозрачной оградой, всего лишь лагерь. Где, под видом помощи ущербным, осуществляется их планомерная изоляция от общества.
Но как же без изоляции? Вначале, когда эйдосы только появились, обыватели совсем им не радовались. Обычно брали в руки палки и размалывали их в пыль до приезда полиции. А потом удивлялись: "Как же можно терпеть монстров рядом с собой?"
Потребовался специальный указ правительства, сначала с санкциями против людей, причинивших вред эйдосу, а потом и с выплатами премий тем, кто сообщил специальной команде о местонахождении уродца. Второй закон сработал гораздо лучшего первого. Ведь, правда, зачем самому пачкаться, если достаточно позвонить, и специально обученные люди всё сделают сами, а ты получишь некоторую сумму.
Федор попытался вспомнить, когда же увидели первого эйдоса. Вроде, лет пять назад. Разумеется, их сначала приняли за пришельцев - с такой-то внешностью немудрено. Но разобрались довольно быстро. И даже законы провели в первом чтении - наверняка потому, что депутаты сильно испугались. Потом организовали всяческие структуры, призванные что-то делать с нарождающимся явлением, и пошло-поехало.
В качестве помощника и для обмена опытом, Федор и поехал. Только потом он узнал, что и дома началось то же самое. Но было уже поздно - стало всё равно, где ты. Главное, что участвуешь в процессе.
Американцы сразу стали работать, словно с массовой эпидемией: у Скалистых гор огородили участок прерии забором из непробиваемого прозрачного материала, понастроили технических и амбулаторных строений и запустили первую партию отловленных эйдосов. Заправлял лагерем доктор Эбнер. При нем и разработали основные принципы обнаружения, поимки и содержания уродцев.
Федор вникал только в то, что касалось его непосредственных обязанностей. На остальное не оставалось ни времени, ни сил, ни желания. Иногда, конечно, почитывал статейки в местных газетах, в которых дипломированные биологи, брызжа слюной, доказывали, как дважды два, что эйдосы не могут существовать. Что все изменения, которые с ними происходят, суть галлюцинации наблюдателей и ничего больше. При этом выдвигали свои гипотезы - от инопланетного вторжения до подмены людей жителями неведомых глубин или затонувшей Атлантиды.
Чем метаморфоз фантастичнее пришельцев, Федор не понимал и потому всякий раз нервно подхихикивал над очередной статьей новоявленного провозвестника истины. Федор больше доверял рассказам людей, с которыми работал, чем мнению постороннего, пусть и квалифицированного в узкой области, специалиста-генетика.
Чего Федор не чувствовал, так это полезности своей работы. Ну, обнаружили эйдоса, выловили, привезли в лагерь, а дальше что? Наверно, надо их как-то изучать? Ведь до сих пор не обнаружили - по каким причинам люди становятся эйдосами. Самое простое - устранить причины и эйдосов больше не появится. И нам легче, и им. Тем, которые за оградой.
Федор подогнал машину к подъезду, вышел, хлопнул дверцей и заспешил по ступенькам, игнорируя лифт - чем меньше встречаешься с кем-то, тем лучше. В лифте же от случайного попутчика деться некуда - сразу же пристанет с расспросами: да как вы, да как эйдосы, а правда ли, что они заразу всякую разносят и на погоду влияют, оттого у нас ураганы каждую неделю... Федор не знал, почему Америку накрывают бесконечные мощные шторма. В Майами даже закон издали о запрещении селиться на побережье. В случае же незаконного поселения человек терял страховку от несчастных случаев.
Чем меньше глупых вопросов, тем меньше бессмысленных ответов. Лучше промолчать и подумать о своем. Например, о том, как быть дальше с работой...
Бледно-зеленоватое свечение неприятно ударило по глазам, едва Федор открыл дверь в квартиру. Даже не подумав о ее источнике, Федор присел и кувырнулся в сторону от входа, больно ударившись плечом. Свет шел из комнаты. Федор подполз и осторожно выглянул из-за косяка, чтобы зафиксировать место вторжения.
Будущий эйдос сидел на диване Федора и не собирался уходить. Казалось, он устроился здесь чуть ли не навечно. Пока он ничем не отличался от обычного человека, только свет, исходящий от кожи, предрекал скорый метаморфоз.
О стадиях метаморфоза Федор только в отчетах читал - видеть самому еще не доводилось, а видео-записи предусматривали больший, чем у него, доступ к секретам фирмы. Как действовать в таких случаях, в инструкциях доставщика ничего не говорилось. Работа Федора начиналась тогда, когда эйдос уже сформировался, и заключалась в аккуратной транспортировке хрупкого тела.
Можно было бы вызвать поисковиков, но какой смысл - всё равно они, после регистрации местонахождения и состояния эйдоса, пришлют запрос о доставке на его имя, как доставщика, наиболее близко расположенного к объекту.
Федор встал и, раза два хлопнув по штанине, с некоторым стеснением прошел в комнату.
- Ничего, что я зашел? - неожиданно спросил человек, сидящий на диване.
Федор видел именно человека. Не верилось, что вскоре он превратится в подобие высохшей мумии с хрупкими костями.
- Да что уж теперь. Гостям мы всегда рады. А, собственно, как вы попали в квартиру?
- Не узнал? - эйдос усмехнулся. - Метаморфоз еще не начался.
Федор сделал движение, чтобы включить верхний свет, но твердый голос остановил:
- Не надо. При свете мне будет плохо.
- Влад? Ты, что ли? - неуверенно спросил Федор.
- Только не говори, что последний раз видел меня тысячу лет назад. Так и есть. Подумал бы просто, у кого еще может быть ключ от твоей квартиры.
Ну, да. Только родному брату Федор оставил дубликат ключа - мало ли что случится. Вот и случилось.
- Ты надолго? - задал Федор бессмысленный вопрос.
Влад опять усмехнулся:
- Думаешь, ты один видишь зеленое свечение, которое сразу же выдает местонахождение эйдоса? А желающих сообщить в контору и получить вознаграждение у нас предостаточно. Сам понимаешь - издержки общества потребления.
- Зачем пришел? - Федор резко оборвал брата.
- Поговорить. Напоследок.
Чувствовалось, что Влад не обиделся. Что он прекрасно понимает состояние Федора и даже в чем-то сочувствует. Но с другой стороны - так подставить родного человека... Или важность того, что Владимир скажет, перевесит тот вред, что он принес своим нежданным вторжением?
- Давай, говори, - Федор сам не понимал, почему его голос стал таким сухим и недушевным. Испугался прослушивания? Представил разбор дознавательной комиссии по делу о несообщении важных государственных сведений? Или уже просто не видел во Владе родного человека?
- Ты когда-нибудь разговаривал с эйдосом?
- Они не говорят, - Федор не понимал, к чему клонит Влад, а время уходило.
- Говорят. Только вы их не слышите. А я уже слышу. Я им ответить не могу, а тебе - пожалуйста. Пока связки не деформируются. Хочешь узнать, что они думают о людях?
Федор вздрогнул. Как-то уж слишком совпало: его утренние мысли и слова брата. А вдруг он мысли может читать? Ведь если эйдосы разговаривают, то каким образом? Телепатическая связь в реале?
- Другой частотный диапазон. Не телепатия, как ты наверняка подумал, - Влад, даже если и не читал мысли брата, то весьма сносно их предсказывал.
- Так что они думают? - настороженно спросил Федор.
- Хорошего - мало, - Влад подтвердил мысли брата. - Но это можно исправить.
- И я могу в этом помочь, да? - улыбнулся Федор.
- Ты сначала послушай, не ерничай.
Федор не ответил. Как только Влад не понимает, что того гляди, кто-нибудь заметит характерное зеленое свечение и звякнет в Контору?
- Эйдосам тяжело жить на Земле - ты и сам это прекрасно видел. Но какие условия им наиболее благоприятны - никто и не пытается узнать. Это как держать лягушку в пустом аквариуме без капли воды и удивляться, почему она всё хиреет и хиреет.
- И что же вам подходит больше всего? - поинтересовался Федор, лишь бы Влад не молчал.
- Не думаю, что это тебя интересует, да это и не важно. Важно то, что мы вполне можем избавить землян от своего присутствия.
- Массовым самоубийством? - Федор не сразу почувствовал цинизм в своих словах.
Влад совершенно игнорировал тон брата.
- Метаморфоз - не последняя стадия. Но окончательный вид мы можем принять лишь в соответствующих условиях. Например, на космическом корабле. Ну, и конечно на своей планете.
- У вас еще и своя планета есть? - сарказм у Федора получался очень хорошо.
- Не совсем у нас. Но мы можем там оказаться. Ты представь: вот жил себе, ходил на работу, тратил время на бессмысленные развлечения, гробил здоровье. Впереди маячила ранняя смерть...
- Про смерть откуда узнал? - перебил Федор.
- Сказали, - вяло отмахнулся Влад. - И вдруг тебе дается шанс прожить еще одну жизнь. Что ты выберешь - умереть через несколько дней от несчастного случая или тяжелой болезни или возродиться, пусть и в новом странном теле? Которое только на Земле такое хрупкое и неказистое.
На такую тему Федор не думал. Откуда человек может знать, что внезапно умрет? О таком лучше не знать, а то депрессия обеспечена. А от нее и помереть недолго.
Федор усмехнулся своим мыслям.
- Нечего смеяться. Всё очень серьезно.
- Да подожди, - отмахнулся Федор. Что-то не сходилось в словах брата. Ах, да. Почему эйдосами становятся люди только в определенном возрастном диапазоне - от двадцати до сорока? Остальным что - не грозит внезапная смерть? Не договаривает, ох, не договаривает Влад.
В кармане звякнул телефон, и начальственный голос дал вводную:
- В квартале "Кей-9" обнаружен объект. Рекомендую приступить к доставке.
Ага. Как же. Сейчас всё брошу и побегу. Тем более, что и бежать не надо - объект под боком. Но вслух Федор ответил:
- Сколько до подхода напарника?
- Двенадцать минут.
- Приступаю к обследованию местности, - и не двинулся с места.
- Нарушаем? - скрипуче засмеялся Влад, когда тренькнул звонок отключения связи.
- Ты не тяни. Времени совсем нет. Мне еще на позицию захвата смотаться надо.
Влад с трудом наклонил голову, соглашаясь.
- Есть связь с орбитой.
- И что они говорят? - спросил Федор.
- Они не могут забрать эйдосов из периметра - система защиты не пускает. Не могут ее и отключить - для этого надо сесть, выйти из корабля и проделать некоторую работу. А это невозможно из-за их физических параметров.
Федор прямо посмотрел в глаза Влада.
- Предлагаешь всё это проделать мне? Думаешь, я поверил всему, что ты тут наговорил?
- Ты не верь. Ты просто сделай. Если эйдосы окажутся на свободе, увидишь - куда они пойдут. А если я вру, то что случится? Погибнут какие-то уродцы и всё.
- Ты прямо скажи: что делает людей эйдосами? Это ваш корабль влияет, который на орбите крутится? И которого почему-то до сих пор никто не обнаружил - ни ученые, ни военные.
- Нет... - ответил Влад и замолчал.
Федор видел, что он открывает и закрывает рот, но звуков не было слышно. Вот досада! Что называется, на самом интересном месте. Еще бы чуть-чуть... Но нет, всё равно не получилось бы: Федор явственно услышал звук мотора тяжелого полицейского грузовика, остановившегося во дворе.
Сначала они прочтут его права, потом обвинения, окружат дом и выловят. Вот. Уже началось.
Федор подполз к окну и одним глазом выглянул наружу. Сурово. Большой наряд прислали. Не спешат. Думают, что он уже у них в руках.
Полицейский поднес ко рту многополосный звучатель и усталым голосом назидательно сказал:
- Вы виновны в нарушении параграфа...
Федор не стал дослушивать - в чем его обвиняют: свои преступления против общества он знал лучше бюрократов от закона. Владу-то уже всё равно. Ну, пришлют новых доставщиков, отвезут в заповедник, как и всех до него, будто этой участи эйдос может избежать. А вот с ним сложнее. Если его опознали - одно, если нет - другое. Индивидуального регистрационного имплантата Федор не имел. Временный, выданный в службе контроля, он благополучно ликвидировал, подкинув в карман какому-то бродяге. Определитель внешности у полиции, конечно, есть, но в ночное время показывает сущий бред.
Пропуск в Контору - единственное, что может предоставить данные о Федоре. Достаточно засунуть карту в стандартный считыватель, и вся информация о нем станет известна. Следовательно, встречи с полицией быть не должно. Получится, что с эйдосом общался какой-то неизвестный, не имеющий имплантата, случайно или преднамеренно оказавшийся в чужой квартире. Его-то и будут искать. А Федору надо незаметно улизнуть.
Прожектор бил в окно раскаленным желтым кругом. Зеленое свечение от эйдоса уже затухало - метаморфоз подходил к концу. Федор не знал - контролирует ли полиция крышу, но всё остальное - наверняка. Ну, действительно, куда может деться человек с имплантатом? Максимум, до соседнего квартала добежит, а через пять минут его код будет известен всем. Любой сможет показать на него пальцем.
Федор решил не бежать, а спрятаться. Отыскать место, где инфракрасный детектор будет бессилен, и залечь. Наверняка такие есть. А пока тихонько, ползком, чтобы не попасть на высветленный прожектором участок пола, по стеночке до окна подачи в перегородке между гостиной и кухней. Протиснуться через него на кухню, надеясь не застрять посередине, и тихо и спокойно выйти на балкон.
Балкон в квартире Федора находился за углом от окна гостиной. Только отсветы достигали его. Пожарные лестницы вели и вверх - до последнего этажа, и вниз. Федор выбрал путь наверх. Самым сложным оказалось забраться на козырек над балконом, но Федор благополучно это проделал, перевалился через парапет и рухнул на жесткое гравийное покрытие.
Чуть отдышаться, прислушаться к голосу с земли, который предупреждает о том, что полиция сейчас начнет атаку, и забраться в теплое местечко. В буквальном смысле: чтобы слиться с тепловым фоном. Таких мест на крыше было несколько, и их все облюбовали голуби. Вентиляционные выходы. Там как раз хватало расстояния, чтобы Федор мог заползти под крышку и лечь на защитную решетку, наподобие большой птицы. Конечно, обычным обитателям придется потесниться, но ничего - ненадолго. Уедет полиция, уедут доставщики, успокоятся взбудораженные жильцы дома - тогда Федор вылезет и спокойно поедет к месту работы.
- Слышал, что сегодня в городе было?
- Что? - равнодушно откликнулся Федор.
- Ну, как же! Кто-то пытался помочь эйдосу! Представляешь?!
Федор представлял хорошо. Но реагировать следовало.
- Враки! Такого и быть не может. Кто ж добровольно от денег откажется, да еще и под статью пойдет?
- Вот и я говорю! - Дмитрий взмахнул руками. - Здесь что-то другое. Кстати, тебе же был вызов...
- Был, - Федор не стал отказываться. - Да мне далеко оказалось - я в баре торчал.
- А-а-а, ну-ну... - Дмитрий не стал выспрашивать, переключившись на дела за периметром. И это показалось Федору подозрительным. Обычно Дмитрий досконально расспрашивал напарника о проведенном вечере - куда ходил, сколько выпил, с кем пил, не подрался ли - постоянно перебивая похожими случаями из своей жизни. А тут молчок. Неприятный сигнал. Придется начинать сегодня вечером, хотя Федор предпочел бы вообще ничего не делать.
Едва смена закончилась, Федор побежал в диспетчерскую. Там никого не было, что удивило, но и обрадовало - можно было без помех сделать всё, что он намеревался. Ничего сложного - убрать ограду, которая удерживала эйдосов от выхода на свободу и которая не пускала обычных людей внутрь.
Однако снять защиту оказалось не таким простым делом. Любое действие требовало своего пароля, ни одного из которого Федор не знал. Что ж. Тонкими методами ничего не сделать - придется действовать по разрушающей методике.
Федор достал металлический лом, которым предусмотрительно запасся перед началом, поддел край рабочей панели и резко дернул вверх. Она отскочила. Федор не стал даже разбираться, что перед ним, а сразу изо всех сил вломил по платам и проводам.
Замигал свет, затрещали аварийные сигналы, а компьютеры панически заверещали, сигнализируя о многочисленных нарушениях в работе. Системы начали отключаться одна за другой.
Федор обесточил внутренний периметр. Его упорно не оставляло чувство, что все его потуги бессмысленны, что вот прямо сейчас в лабораторию ворвутся коммандос, положат его на пол и начнут больно бить сапогами. Но пока ничего не происходило, и это нервировало еще больше: появлялись мысли, что засада его ждет на выходе. И что там положат из крупнокалиберных пулеметов всех эйдосов, посмевших выйти за ограду, оставшийся персонал - чтобы остановить возможную утечку неизвестных вирусов, а потом рейнджеры войдут внутрь и всё спалят напалмом.
Дикие мысли, бесконтрольные. Надо было успокоиться и сделать дело.
Федор бился с защитой и на появление начальника контактеров обратил самое малое внимание - это, всё же, не вояки с автоматами.
- А, Гровер! Привет, - сказал Федор и вернулся к пульту.
Гровер не ответил. Тогда Федор повернулся и посмотрел на вошедшего пристальнее. Ни заполошный вид, ни пистолет в его руках Федору не понравились. Главное - не обострять ситуацию.
- Тебе чего? - вот так, вежливо и со смыслом. И пока Гровер отвечает, спокойно вскрывать защиту.
Но он и не подумал ответить. Гровер безумно выпучил глаза, глядя на то, что Федор сделал с пультом управления, и ткнул в него пальцем:
- Ты чего удумал? Они ж не выживут! Убить их хочешь, да?!
- А ты у них спрашивал - чего они хотят? А ведь не спрашивал... - Федор пошел на пистолет, и Гровер неосознанно согнул руку и сделал шаг назад.
- Ты знаешь, я спросил. Ответь мне - сложно было отправить их домой?
- У них нет другого дома. Они земляне, - Гровер пытался говорить спокойно, но голос срывался.
- А ты у них не спрашивал - почему они стали такими? - Федор с каждым вопросом делал шаг вперед, а начальник контактной группы - назад.
- Они не отвечали. Да и что они могут знать о перестройке собственных организмов? Это случайные люди - рабочие, служащие, студенты. Все, кто попал под поражающий фактор.
- И про фактор ты ничего не знаешь, ага?
Гровер уперся спиной в стену, а Федор - животом в ствол.
- Нет, про него мы знаем достаточно.
- Тогда почему ничего не делали?! - неожиданно закричал Федор.
Гровер пожал плечами:
- Бороться с ураганом бессмысленно. Вставать на пути волны цунами - глупо. Доказывать очевидные вещи тем, кто их не хочет слушать, что лить воду в песок.
- Да, легче промолчать, - Федор обхватил пистолет сверху, отвел его в сторону и ненавязчиво отобрал. - Я тебе скажу кое-что. На орбите висит их корабль. Он вполне может забрать эйдосов, если вы их отпустите.
- Что за корабль? - контактер дернулся. - Откуда?
- Оттуда, - Федор не хотел говорить всё. - Они вполне могут забрать эйдосов на Родину.
- Чего мелешь? Мелешь чего? - Гровер мелко задрожал. - Они что - действительно пришельцы? Не люди? Как подменяли?
- Люди. Бывшие. Кое-кто был прав - это действительно космическая экспансия. Но те, кто прошел метаморфоз, всё равно бы преждевременно погибли - в основном от несчастных случаев.
- Что им нужно?
- Просто жить. Там, где им удобно. Там, где им будут рады.
- Чепуха, - твердо сказал Гровер. - Нет такого места. Что бы они тебе ни сказали - это ложь.
- Что ж, - Федор слегка обрадовался. - Сейчас тебе предстоит убедиться в моей правоте.
Он нажал на несколько кнопок, полностью отключив защиту. Почти сразу вслед за этим на площадке-отстойнике перед оградой проявилось странное мерцающее сооружение в виде закрученной раковины неведомого гигантского моллюска.
И из-за ограды потянулись эйдосы. Несколько машин с вооруженными людьми, только что приехавших из города, чуть ли не уперлись бамперами в странное сооружение и дали задний ход. Рейнджеры попрыгали через борта и рассредоточились, взяв космический корабль под прицел гранатометов и самонаводящихся ракет.
А эйдосы шли, ничего не замечая, или, скорее, не обращая ни на что внимания. Им было глубоко всё равно, что станет с ними. Земные дела их уже не волновали. Они стремились к кораблю.
Гровер злобно захрипел.
- Думаешь, зарплату уменьшат? Раз исчез объект исследований? Ничего - найдешь что-нибудь другое, - подколол Федор.
Зря он это сделал. Гровер яростно обернулся, ударил по какой-то кнопке на пульте, и всё пространство перед оградой замерцало в сполохах стазис-поля.
- Не выйдут! Это люди! И жить им по земным законам! - Гровер чуть ли не потрясал кулаками перед лицом Федора.
- Успокойся, Гровер. Ты сам проведешь их. Разве не так? - Федор грубо ткнул в живот контактера ствол пистолета.
Но Гроверу явно было плевать на оружие: он брызгал слюной, что-то невнятно крича, тряс кулаками перед лицом Федора и вообще вел себя неадекватно. Пришлось слегка его успокоить, вмазав ему пару пощечин. Только тогда Гровер затих.
Теперь уже можно было чего-нибудь от него добиться. Начальник контактной группы ссутулился и неохотно побрел в сторону выхода, у которого толпились эйдосы. Дойдя до мерцающей стены, Гровер достал универсальный ключ, переключил позицию и оконтурил проход к кораблю. Зеленокожие неспешно продолжили движение.
Федор смотрел в спины бывшим людям и не мог понять, что в этой ситуации казалось ему странным. Так. Если по порядку. Бывшие подопытные охраняемой резервации покидают ее. Один из служащих открыл проход. Инопланетный корабль окружен войсками. И всё происходит будто именно так и надо! Никто не кричит в звучатель о том, чтобы эйдосы остановились, вернулись обратно. Никто не грозит ужасными карами за непослушание, не вмешивается в спокойный и неторопливый исход бывших людей. Такое впечатление, что всё происходит в соответствии с принятым планом. Причем, принятым не Федором, а этими самыми военными.
Мысли Федора словно бы подтолкнули военных к действиям.
Над кораблем возник громадный купол стазис-поля, накрывший и выход из периметра.
- Это что? - спросил Федор, уже примерно догадываясь, что может за этим последовать.
- Разве ты не понял? Всё, что сейчас происходило, служило одной цели - захвату корабля инопланетян. И это удалось! - Гровер победно улыбнулся.
Федор не стал возражать, удивляться, возмущаться. Он ударил Гровера в лицо, отбросив того с дороги, и быстро пошел вслед цепочке эйдосов, которая уже почти втянулась внутрь корабля. Федор желал всего лишь как можно дальше убраться и от Гровера, и от коммандос. Хотелось закрыть ладонями лицо, чтобы ни на кого не смотреть, и чтобы никто не видел его в момент позора. Надо же! Думать, что кому-то помогаешь, а на самом деле вертеться на искусно управляемых ниточках.
Федор сел на землю, представив, как сейчас обездвижат корабль, а его куда-то отведут, чтобы он отвечал на вопросы без ответов. Нужно было встать и уходить. Встать. И покинуть это место.
Тяжелый голос в голове Федора четко произнес:
- Нет времени. Ты не успеешь уйти. Ты должен отправиться с нами.
- Мне и здесь неплохо, - с полным безразличием сказал Федор.
- Не спорь. Ты слишком много о нас знаешь. Это недопустимо на Земле. Иди. Быстрей.
И Федор побежал. Как бы даже против своей воли. Два шага, три, прыжок вверх - к темному провалу входа, и его приподняло и втянуло внутрь корабля.
Витая раковина запечатала вход, встряхнулась, освобождаясь от земных непрочных тенет, словно собака после дождя, и почти мгновенно вознеслась.
Остались коммандос, никому больше не нужные административные постройки с бездействующей оградой и Гровер, злобно шипящий и бессильно сжимающий кулаки.
Нет. Ничего не осталось. И никого.
- Объясните мне всё. Я ничего не понимаю, - Федор сказал первое, что пришло ему в голову, едва он увидел на экране лицо эйдоса. Взлет прошел незаметно. Время от момента старта можно было определять только по количеству кормлений - однообразных, но питательных. Никакой информации: пустые экраны, отсутствие посетителей, закрытая дверь и невнимание надзирателей.
Эйдос молчал. Возможно, он разглядывал Федора или само помещение. Возможно, пытался что-то внушить. Или просто заглянул мимоходом, проверяя помещения на наличие посторонней биомассы.
- Спрашивай, - голос эйдоса шел со всех сторон.
- Куда мы летим? Кто такие эйдосы? Как они появились на Земле?
- Много вопросов. Тебе не нужно знать многое.
Федор наклонился к самому экрану, чуть ли уперевшись в него лбом, и раздельно сказал:
- Ты не прав. И ты ответишь.
Эйдос отодвинулся, словно человек мог коснуться его сквозь экран, и сказал:
- Наша раса - вечные странники. У нас не было родной планеты. У нас нет дома. Вернее, любая планета может оказаться нашим домом. Когда где-нибудь происходит то, что у вас на Земле, мы прилетаем, забираем сородичей и отправляемся в тот мир, который сами выбрали для поселения. Текутли. Так она зовется сейчас.
- Но почему люди перерождались в вас? Ведь было именно так?
- Никто не знает, - эйдос сделал паузу, словно вздохнул, - возможно, природа не хочет, чтобы мы вымерли. Стать эйдосом может любой разумный. И никто не разделяет их по признаку происхождения. Все эйдосы равны, где бы они не родились изначально.
- Значит, это не вы превращали людей? - Федор всё никак не мог переварить мыслей инопланетянина.
- Не мы.
Федор попытался обдумать сказанные ему слова. Он понимал, что эйдосов с Земли скоро доставят на планету, где для них существуют идеальные условия. Но вряд ли они понравятся самому Федору.
- И что теперь? Я же не эйдос...
- Мы знаем. Мы подготовили тебе место, в котором ты сможешь провести некоторое время. Ты можешь покинуть корабль. Тебя проводят.
Дверь раскрылась сфинктерной диафрагмой, и Федор машинально шагнул за порог. На уровне головы висел жужжащий механизм, который сразу дернулся направо, едва человек очутился в коридоре. Механизм неторопливо полетел, и Федор пошел за ним. Одна из стен плавно загибающегося коридора казалась прозрачной. Там было темно, только мелькали какие-то далекие или мелкие искорки. Любопытство Федора слегка угасло - понимания того, где он находится, не возникло.
Они миновали еще две коридорные диафрагмы. Внезапно яркие сполохи, отразившиеся на матовой стене коридора, привлекли взгляд Федора. Он повернулся и застыл. На это нельзя было не смотреть. Лиловые, синие, голубые, фосфорически светящиеся, фигуры, плавно извиваясь, перемещались в достаточно плотной среде, разбрызгивая вокруг себя множество ярких разноцветных искр. Искры гасли не сразу, многоцветным шлейфом струясь за ними. Федор пригляделся, стараясь за мельканием красок уловить - кто же там плывет. Одна из фигур подплыла почти вплотную к прозрачной стене, секунды на три застыла, нереально улыбаясь и опуская веки. Эйдос... Ну, кто еще это мог быть.
Они радовались, и даже до Федора, находившегося за непроницаемой преградой, доходила эта радость. Она проникала внутрь его, очищая, смывая всю злобу, грязь и ненависть, что накопились у него в душе. Всё плохое. Всё ненужное.
- Это ваш дом, - скрипучий механический голос вернул Федора в коридор.
Федор отвернулся от фееричного зрелища и посмотрел на небольшую батисферу, висящую в бесконечной водяной толще... Хороший дом. Правильный. Здесь ему и жить.
Сколько еще этот разумный сможет провести в ограниченном пространстве? Один, без контактов с себе подобными, заключенный в воздушный пузырек посреди громадного океана Текутли? Он открыт взору каждого. Любого, кто подплывет полюбопытствовать на один из самых странных видов Галактики.
Это человек. Он сам настоял на таком заключении. Самое странное, что он доволен.
Федор никак не мог понять - чего добивается эйдос, приплывающий к его жилой ячейке каждый светлый период и задающий вопросы. Интерес? Сочувствие? Привычка? Получение информации? Кем был Мектаульп до того, как стал эйдосом? Неизвестно.
С другой стороны, собеседник Федору всё же был необходим. Хотя бы для того, чтобы не чувствовать себя окончательно потерянным в этом странном подводном мире. Но разговор неизменно сводился к одному: почему Федор живет именно так?
- Ты действительно не хочешь пройти преобразование? - эйдос настойчиво повторял свой вопрос.
- Зачем оно мне?
- Чтобы жить с нами. Чтобы наслаждаться.
- Не хочу. Мне такая жизнь не по душе, - Федор покачал головой. - Для вас оно и неплохо, может быть. Не для меня. Я - земной человек. Привык ногами по земле ходить.
Мектаульп висел в пространстве, слабо помахивая водными крыльями, и внимательно разглядывал несуразное существо, которое считало себя разумным. И которое не понимало простых истин. Что свободен только тот, кто может перемещаться куда ему вздумается, в любом направлении с наименьшими усилиями. Что счастье - в обретении этой свободы.
А он не понимает. Почему для него значимо то, что ему не нужно, то, от чего надо отказаться? Что это - воспоминания, называемые странным словом "ностальгия", или привычки, которые невозможно вытравить и за всю жизнь? Страх потерять себя? Или ограниченное восприятие нового?
- Ты - несчастлив, - Мектаульп сочувственно махнул перьевидными выростами на голове.
- И вы надеетесь, что я буду счастлив здесь? Так вот в чем дело... Когда у человека нет выбора - он примет всё, что угодно. Но у меня-то выбор есть. Или нет? - Федор оттолкнулся руками от прозрачной стены и сел на пол.
Хотя, что они понимают в человеческом счастье? Человек сам ничего не понимает в нем...
Мектаульп смотрел на Федора и не мог решить: то ли отправить человека домой, то ли осуществить насильственный метаморфоз. В каком случае человек станет более счастливым? Ведь это первостепенная задача - делать разумных счастливыми.