Аннотация: Писалось на грядущую мини-прозу, но решила не играть, поэтому забросила на СИ-шный склад текстов
"Чтобы понять мир, нужно познать женщину этого мира. Еще лучше - не одну".
Так говорит старина Уго. Если подробнее - Уго фон Фрай, барон, ловелас, циник, сноб, а еще - гениальный лингвист-культуролог и мой учитель. Его два постоянных брака и полтора десятка временных, как и солидная подборка научных работ, доказывают, что даром времени он не теряет.
На барбекю в честь юбилея факультета два с половиной года назад, изрядно выпив, старина Уго рассказал, что прокололся только один раз. Один единственный. В мире О-ло-гон. Но согласитесь, господа, сложно изучать культуру народа, у которого слово "эу", произнесенное с протяжным "у" в верхней тональности, имеет три десятка значений в зависимости от фазы местной Луны, пространственного расположения собеседников и цвета их одежд. При этом женщины и мужчины О-ло-гона живут изолированно друг от друга и встречаются только раз в году на церемониальных оргиях. На которых, кстати, не разговаривают, и вовсе не потому, что заняты более приятным делом. Мужской и женский диалекты развивались параллельно так долго, что стали почти полностью непохожи друг на друга.
В свою очередь старина Уго утверждает, что это научное и жизненное кредо не его ноу-хау. Еще великий Ричард Фрэнсис Бёртон думал и поступал именно так. Я верю учителю, хотя с трудами достопочтенного сэра Ричарда мне познакомиться пока не довелось. И так - список обязательной литературы зашкаливает за пределы разумного.
Под познанием женщины Уго имеет в виду не только и не столько секс, хотя и про него старый ловелас не забывает, конечно. Построенная им диаграмма "Зависимость между позой, считающейся пристойной в обществе, и гендерной доминантой" вошла во все учебники для первокурсников. Но точно определить, что учитель вкладывает в термин "познание", я бы не рискнул. По крайней мере - пока еще ни разу не пробовал сделать это в его присутствии.
Валкоро - первый мир, где я стажируюсь в одиночку, без присмотра доброго дядюшки Уго. В преддипломную практику нас бросают, словно щенков в воду. Утонешь или выплывешь, зависит только от тебя самого. Так что мне крупно повезло с малышкой БхоЛу.
Почитатель женщин всех рас, цветов и размеров фон Фрай утверждает, что внутри любой из них - двухметровой зеленокожей гайи или безволосой обитательницы Проклятых планет, говорящей на грубом арго, или покрытой толстым хитиновым панцирем красноглазой хризы, проводящей две трети жизни в зимней спячке - внутри каждой, без исключения, женщины обязательно живет маленький нежный котенок. Только его нужно отыскать, погладить и ласково почесать за ушком. Когда тот замурлыкает от удовольствия, считай, что любящее женское сердце уже у тебя в ладонях.
Мда... котеночек. Встречался я год назад с одной особой...
Вот у БхоЛы не пришлось высматривать ее внутреннего пушистика. Она сама - как кошка от небольшого почти треугольного личика с маленьким острым подбородком до крошечных, покрытых серебристой татуировкой ступней. Валкороане не просто хомо-мутанты, как большинство обитателей пограничных миров. В их жилах кровь поселенцев, измененная мрачным пурпурным солнцем этого мира, явно смешалась с телесной жидкостью какого-то местного племени. Какого? Об этих первопредках ничего не известно. Не известно за пределами планеты, разумеется. Жители Валкоро свято хранят тайны своего народа, и это первая из причин, почему я именно здесь. Одна-две небольшие разгадки, и включение в научный сборник кафедры гарантировано. "А вторая причина, третья, наконец?" - спросите вы. Если я отвечу, что хочу не ударить лицом в грязь и - при удачном стечении обстоятельств - приятно удивить своего учителя, этот ответ вас устроит? Нет? Тогда идите к черту, господа!
Пардон, я не хотел никого обидеть. Останьтесь, прошу вас. Я закажу еще коктейли.
Попав на планету, я оказался в положении португальского купца в гавани Нагасаки. Народ Валкоро, и правда, напоминает жителей страны Восходящего солнца. Напоминает подчеркнутой вежливостью к пришельцам. Напоминает недоверчивостью и спесью, скрытыми любезными масками лиц. Напоминает приверженностью к традициям, тайны которых хранятся за семью печатями от чужаков. Напоминает многим... Но Валкоро не нью-Япония. Вовсе нет. Главная ошибка начинающего культуролога - поиск прямых исторических аналогов. Старина Уго неоднократно предостерегал нас от нее.
Если вы, господа, впервые слышите о валкороанах, то вот еще более удивительный факт: Валкоро официально входит в Федерацию три сотни лет, но нет ни одного, даже самого примитивного словаря или разговорника их языка. Все договоры "Валкоро - другие планеты" существуют только в видеозаписи. Можно догадываться, насколько фонетика основного народонаселения Федерации чужда местным, если для общения с пришельцами они выбрали стандартный язык жестов глухонемых. Мне пришлось полтора года изучать его с лучшим сурдопедагогом нашей Академии. В конце обучения он попытался переманить меня на свою кафедру, предложив шикарную дипломную тему. Но разве я мог изменить старине Уго?
С БхоЛой я познакомился на второй день пребывания на Валкоро. Правда, слово "знакомство" тут неуместно. Мы не встретились на улице или в кафе, не застряли вдвоем в лифте и не явились на "свидание вслепую". Мне - по обычной здесь практике для туристов - предложили выбрать одну из полутора десятков свободных на тот момент гиэт. Это, как я тогда понял, что-то типа гида, няньки и гетеры в одном лице. Без сопровождения гиэты чужак в глазах местных выглядит практически как нудист в зале консерватории. Для планеты, которая показывает приезжим только три поселения вблизи космопорта, сервис турбизнеса - выше всяких похвал.
Пролистав несколько страниц видеоальбома, я наткнулся на портфолио БхоЛы и понял, что никто другой мне не нужен. Не прошел еще месяц из шести, отведенных на практику, как я убедился, что мой выбор попал в точку. Она лучшая из лучших! Правда. Я считаю так до сих пор.
Сначала была обычная туристская лабуда: Храм танцующих огней и сад поющих камней, мим-театр, в котором исполняют пьесы модных драматургов специально для чужаков, галереи искусств и маленькие уютные ресторанчики. Я изображал обычного туриста, жадного до экзотики и зрелищ, и у меня это получалось легко, потому что зрелища и экзотика - это, и правда, здорово. Главное, не переусердствовать. Первые дни меня напрягала неестественная тишина - даже между собой валкороане в присутствии чужеземцев переговаривались только жестами, но я быстро привык и к этой местной особенности. Привык и даже наслаждался ею. Те, у кого все приятели болтуны-филологи, а бывшая подруга выдает сотню слов в минуту, меня поймут.
Вечерами, после эрзац-культурной программы, меня ждал изысканный массаж со столь очевидной кульминацией. Мне было так хорошо вдвоем с моей гиэтой, что я хохотал и дурачился - щекотал БхоЛу, дергал ее за хвост, а она оскаливала зубы и корчила притворно-свирепые гримаски. Кстати, что мне больше всего не нравится в языке глухонемых, так это использование лицевой мимики. Многие жесты рук выглядят вполне изысканно и даже аристократично, а вот обезьянье кривляние физиономии меня жутко бесит. Вернее - бесило, пока я не увидел его в исполнении валкороан и - в особенности - моей БхоЛы. То, что на человеческом лице частенько выглядит как судороги эпилептика или физиономия страдающего запором дауна, у местных - грациозный танец лицевых мышц. Возможно, это из-за особенностей местной анатомии. Я, если честно, не в курсе. Ведь я, как сказал один древний мудрец, из породы флюс-специалистов: никогда не изучаю то, что мне в ближайшее время не пригодится. Багаж лишних знаний не стоит таскать на плечах. Особенно, при изучении чужой культуры.
Поддразнивая, я постоянно пытался заставить мою малышку заговорить вслух или произнести хотя бы один звук, но так ничего и не добился. Зато когда она по моей просьбе сплясала огненный танец жриц, заменив факелы светящимися тростями, я не просто любовался ее грациозно извивающимся обнаженным телом - а посмотреть, уж поверьте, было на что! - я внимательно рассматривал его. Смотрел не масляными от похоти глазами самца, а изучающим взглядом культуролога. На спине ничего особенного - для валкороанки, разумеется - медные с прозеленью волосы переходили в короткую гривку, которая тянулась вдоль всего позвоночника и пряталась в пушистом хвосте, тип которого мой школьный друг - страстный ретро-собачник - называл "перо". А вот руки и ноги БхоЛы оказались плотно разрисованы серебристыми узорами, которые напомнили мне какие-то древнеземлянские письмена. Что-то похожее я видел в тот день и на колоннах в храме огней.
После танца я медленно растирал моей гиэте ее маленькие ножки ароматным цветочным маслом, целуя по очереди каждый пальчик с острым полупрозрачным коготком. Потом нежно провел ладонью по вязи причудливых значков от лодыжки до округлого бедра и, как будто впервые обратив на это внимание, спросил:
- Что это?
Она за неделю, проведенную вместе, уже привыкла и к моим глупым выходкам, и к внезапному любопытству. Мы с БхоЛой назвали его "Игра в вопросы и ответы".
Она аккуратно высвободила из моей руки ногу, перекатилась со спины на живот и ответила:
- Это? Это знак гиэты, золотой мальчик.
Дурацкое прозвище, правда? И совсем мне не подходит. Но я не стал отпугивать котенка - спорить из-за какой-то мелочи - и великодушно разрешил ей так меня называть. Разрешил в первый же день нашего знакомства.
Я повторил вопрос, слегка изменив и дополнив его:
- Что значат эти узоры? Это орнамент? Это сюжетный рисунок? Это слова?
- Это кодекс гиэт. Он есть на каждой из нас.
- А ты можешь мне его рассказать? Или это профессиональный секрет? - прозондировал я почву дальше.
Она лениво потянулась, прищелкнула пальцами и сказала:
- Почему нет?
БхоЛа ловко - одним текучим движением шоколадного тела - села, подогнув под себя ноги, и забормотала что-то обеими руками и лицом так быстро, что я смог уловить от силы несколько слов. Наверное, по моим вытаращенным глазам, она поняла это и сощурила в щелки свои зеленые глазищи, что означало: "Очень-очень весело".
- Ты забавный, - сказала она пару минут спустя и запустила пальцы обеих рук в мои волосы, растрепав их и снова пригладив. - Самый забавный из моих чужаков. Мой забавный золотой мальчик.
Я притворно гневливо тряхнул головой и отвернулся от нее. БхоЛа кошкой скользнула между мной и стеной комнаты, уперлась руками мне в грудь, посмотрела глаза в глаза, медленно облизала языком губы и протянула их для поцелуя. Я не поддался на ее уловки. Она отодвинулась и сделала извиняющий жест левой рукой:
- Золотой мальчик, ты обиделся? Прости. Хочешь, твоя гиэта научит тебя говорящим знакам?
- Я всегда мечтал о таком учителе! - в моих словах не было притворства. Почти не было.
Мы растянулись на ложе лицом к лицу, БхоЛа пальцем левой руки обводила какой-нибудь знак на правой и сразу изображала соответствующее слово. Учеба началась.
Три дня, и мы перешли с ее тела на тонкие полотнища шелка. Как я и думал, определенные сочетания знаков придавали им новый смысл. БхоЛа рисовала одну закорючку рядом с другой, я называл каждую, а потом пытался догадаться о значении всей композиции в целом. Начинали с самого простого.
- Что это?
- Гора.
- Верно.
- Огонь.
- Да. А гора и огонь вместе?
- Вулкан.
-Хорошо. Это?
- Большой.
- Дальше.
- Маленький.
- Верно. Оба вместе?
- Безразмерный?
- Хорошо.
- Огонь и небо.
- Да. А вместе?
- Молния! - с радостью записного придурка ответил я.
- Верно. А еще?
- Метеоритный дождь.
- Да. А еще?
Дотошная у меня учительница. Правда?
- Божья кара? - предположил я и увидел непонимание в ее глазах. Вообще, этические религиозные понятия, как я заметил, были ей чужды. Поэтому я сразу поправился. - Неожиданная утрата?
- Нет, внезапное озарение, - поправила меня БхоЛа и терпеливо изобразила следующее упражнение.
Думаю, не я первый интересовался значением тату на конечностях своей гиэты, но уверен, что ни у одного секс-туриста не хватило терпения выучить сотни похожих друг на друга закорючек.
Теперь, гуляя с БхоЛой по городу, я замечал то, что раньше оказывалось на периферии моего зрения. Например, слева от входа в каждый магазин или лавочку есть небольшой рисунок в виде плотно закрученной спирали. Это знак морского моллюска - основной статьи экспорта Валкоро. Из внутренних тканей этой твари изготавливают уникальное обезболивающее, не дающее побочных эффектов ни у одной расы Федерации. Мираблинин. Одно из самых дорогих лекарств. В переносном смысле этот знак означает "богатство".
На частных домах обычно намалеваны синим "две крысы". Я сам придумал название символу, потому как больше всего эти гололапые и голохвостые темно-красные создания с вытянутыми мордочками похожи именно на пасюков. Когда БхоЛа затруднилась с объяснением этого знака, она показала мне изображения животных и рассказала, что эти славные зверюшки создают пару на всю жизнь. Если один из семейного союза погибает, то у второго после лунного месяца одиночества отключаются все жизненные функции, и он тоже умирает. Знак "две крысы" в зависимости от контекста означает или конкретно "супружеская пара", или "двое разнополых существ одного вида, связанных тесной эмоционально-физической привязанностью". Я для себя обозвал его "Ромео и Джульетта". Шекспир - один из немногих авторов школьной программы, которого я прочитал не в кратком пересказе, а в оригинале. Чем-то этот бард со Старой Земли меня зацепил.
БхоЛа рисовала закорючки, а я их читал. Шли месяцы, количество хорошо знакомых мне символов перевалило за две с половиной тысячи, мой словарь распухал, и все было здорово. Но когда я попытался при ней тоже поработать кистью, то получил резкий шлепок по руке.
- Тебе нельзя, - и никаких объяснений. Но с этого момента педагогический энтузиазм моей гиэты резко поубавился. Она уклонялась от уроков, компенсируя недостаток занятий словесностью изощренными любовными играми.
"Тебе нельзя". Наивная малышка. Когда она засыпала, я два-три часа проводил в бдении над записной книжкой, занося туда все, что за день узнал от нее, со своими разъяснениями и комментариями.
Почти неделю я клятвенно обещал, что больше не возьму кисть в руки, что мне скучно без наших уроков, что если она не сменит гнев на милость, то я поменяю билеты и улечу от нее за тридевять планет уже завтра. В конце-концов она сдалась, и все вернулось на круги своя.
Полгода пролетело почти незаметно.
За два дня до отлета я познакомился в кафе с квиторианцем. Я часто видел его и раньше, не так уж много чужеземцев в городе, но тут он подсел ко мне, представился и начал хвастаться тем, как здорово здесь отдохнул. Зная про невероятную обидчивость и гневливость представителей его расы, я не стал нарываться на неприятности и выслушал всю эту ерунду с любезным выражением лица, поглощая свой ужин и периодически восхищенно охая и поддакивая. После полугода молчаливого общения на Валкоро в мои бедных ушах аж гудело от его зычного голоса. Наши гиэты сидели в углу зала за столиком обслуживающего персонала и что-то молча жевали. Напарница у квиторианца была просто милашка - попухлее моей БхоЛы, с шикарным бюстом и простеньким щекастым личиком. Новый знакомец вцепился в меня, как клещ, сказал, что давно не встречал таких интересных собеседников, и предложил устроить мальчишник в честь его завтрашнего возвращения домой.
- Отпустим девочек до утра, поболтаем о том, о сем. У меня в номере есть настоящий гиски двадцатилетней выдержки.
Не думаю, чтобы я захотел свою последнюю перед отлетом ночь провести без БхоЛы, но этот жизнерадостный дылда избытком сентиментальности явно не отличался. Зато энергии у него было - хоть отбавляй!
Получив мое согласие, он за какие-то десять минут отправил гиэт восвояси, заказал на вынос кучу разной еды его и моего пищевого типа, и не успел я пару раз моргнуть, как оказался на верхнем этаже отеля в люксе моего нового приятеля. Часа два он потчевал меня разговорами о замечательном себе и демонстрировал стерео-слайд-шоу во всю стену на тему "Как я, умный красивый богатый и удачливый, отдохнул в этом чертовом Валкоро". Когда последняя бутылка гиски опустела, а язык квиторианца стал изрядно заплетаться, он неожиданно захихикал, подмигнул мне и, покопавшись в небольшом бауле, вытащил маленькую коричневую статуэтку. Она изображала группу из четырех валкороанок в подчеркнуто фривольных позах. Осторожно взяв композицию в руки - она оказалась тяжелее, чем я думал - и внимательно приглядевшись, я понял, что это не сувенирный новодел, а весьма древняя вещица. Слова: "Где вы это раздобыли?!" - так и норовили сорваться с моих губ, но я только сдержанно похвалил квиторианца за хороший вкус.
- Ты славный парень, Эрни, и ты умеешь держать язык за зубами, поэтому я скажу тебе, где можно обзавестись подобными штуковинами, - мой новоиспеченный приятель назвал адрес и изобразил жест, по которому хозяин лавочки должен был показать мне особый товар.
На следующий день я с трещащей от похмелья головой смотрелся так впечатляюще, что просьба оставить меня до обеда в покое выглядела вполне адекватно. БхоЛа помассировала мне затылок, принесла поднос с синтетическим айраном и удалилась. Айран и контрастный душ сотворили обычное чудо. Через полтора часа я чувствовал себя почти в норме и бодро отправился по указанному адресу, стараясь не обращать внимания на косые взгляды встречных валкороан. Чужак без гиэты - как это непристойно! Эротические фигурки меня не интересовали, но внутреннее чутье вопило: там должно быть что-то и поинтереснее. Низенький хозяин-валкороанец в малиновом халате проводил меня в заднее помещение магазина. В небольших витринах красовался ассортимент для вип-покупателей. Ни одна из вещиц не входила в список разрешенных для вывоза с планеты сувениров. Мой взгляд сразу остановился на краешке шелкового свитка, торчащем из приоткрытого футляра. По моей просьбе хозяин развернул верхнюю часть, и я чуть не завопил от радости. Судя по заголовку, это был древний историко-мифологический трактат. Нет, я знал, что попытка опубликовать оригинал и даже перевод этого опуса чревата тюремным заключением на пару десятков лет, но в тот момент я почувствовал, что такое снедающая коллекционеров страсть. Даже цена, которую заломил наглый мифопродавец, не заставила меня отказаться от покупки. Вернувшись в отель, я сразу спрятал свиток в потайное отделение моего багажа. Оно было хорошо защищено от всех видов сканирования и не могло подвести меня на таможне. Желание сразу же изучить текст пришлось держать на короткой узде. Тем более, что оставались последние сутки, и меня ожидали занятия поинтереснее перевода.
Не хочу вспоминать, как мы расставались - это слишком личное, господа. Достаточно сказать, что несмотря на пьянку накануне и адскую усталость, я так и не сомкнул глаз той ночью. Последней ночью с моей гиэтой.
Как только я оказался в каюте лайнера, я распаковал багаж, вытащил свиток и развернул его. Меня ожидал неприятный сюрприз. Вместо желтоватой от возраста ткани с убористо написанными знаками трактата я увидел нежно-золотистый кусок нового шелка с крупно выведенными тремя символами. Корзина. Зеркало. Две крысы. Вот он, господа.
Симпатичный молодой мужчина раскрыл висевшую на плече дорожную сумку и вытащил оттуда аккуратно свернутый большой шелковый лоскут. Дело происходило в кафе возле зала ожидания. Из-за проблем с погодой большинство местных перелетов задерживалось на несколько часов, и пассажиры коротали время за чашками черного кофе, бокалами с напитками и болтовней. Двое бизнесменов со скучающими усталыми лицами, сидевшие за одним столиком с рассказчиком, вежливо посмотрели на черные закорючки. А тот ласково погладил кончиками пальцев блестящий шелк, сложил и убрал лоскут обратно. Потом сделал пару глотков остывшего кофе и продолжил.
Мало того, что она нашла тайник и сделала подмену. Все файлы в моей записной книжке оказались стерты. Я восхищаюсь ее умом - пароль доступа я придумал не из легких, а она сломала его за те несколько минут, когда у нее появилась возможность это сделать. Ведь накануне вечером я проверял записи. БхоЛа была уверена, что сделала все, как надо, иначе меня бы просто не выпустили с Валкоро. Но мой мозговой чердак не забит лишним барахлом, а это она не учла. Я смогу восстановить если не все, то большую часть записей по памяти, а свиток... свиток - это искушение, и моя маленькая гиэта позаботилась меня от него избавить. Я почти уверен, что трактат опять красуется на прежнем месте в том магазине. Нет, господа, дело вовсе не в этом. Главное - что она мне написала. Корзина. Зеркало. Две крысы. Слишком много знаков. И слишком мало. Убийственно мало. Корзинами валкороанцы ловят моллюсков. Поэтому первый символ можно перевести еще как "поймать" или "сеть". Зеркало - символ иллюзии или обмана. Про крыс я уже рассказывал. Я долго думал и решил, что наиболее убедительное толкование этой фразы: "Двое влюбленных связаны обманом". Но как это понимать?!
Корзина и зеркало.
Моя маленькая БхоЛа - обиженный котенок, который понял, что я обманываю и использую его в своих целях, и предал меня? Или она - хищная тигрица, которая сразу вела со мной свою игру и опутала меня сетями обмана? И можно ли назвать ее поступок предательством? А может, она спасла своего золотого мальчика?
Две крысы.
Ромео и Джульетта. Любовь до гроба и смерть из-за любви. Любила ли она меня, или я - один из десятка безликих клиентов, а нежная страсть - искусство профессионалки? Слишком много вопросов, на которые я не могу найти ответа.
"Корзина. Зеркало. Две крысы". При любом раскладе я должен вернуться на Валкоро и получить объяснение из ее рук. Выслушать, что бы она мне ни сказала. Я должен, и я вернусь обязательно! Сразу после защиты диплома.