Аннотация: Рассказ занял второе место в Оргсписке конкурса Моя Планета-2022
Белоснежный корабль медленно разворачивается, готовясь к швартовке у причала порта приписки, ослепительно блистая на солнце ещё влажными от уборки палубами. На пирсе его уже встречают, кто-то торопливо бежит с цветами по ступенькам длинной белоснежной лестницы, окаймлённой с двух сторон аккуратно подстриженными кустами. А на корабле всё идёт своим чередом: вахтенные исправно выполняют смену, корабельный кок придирчиво осматривает гарманжу, остальные матросы суетятся, заканчивая рейс, собирают чемоданчики, рюкзаки, спортивные сумки. Встречающие негромко переговариваются, пытаясь скрыть охватившее их волнение. Судно маневрирует, и вот уже всем хорошо видна гордая сияющая надпись на борту, символ корабля, его имя: "НАДЕЖДА".
Капитан надевает фуражку, поднимается на мостик, отдает традиционные команды, и пирс взрывается криками приветствий, многие женщины еле сдерживают слезы. Капитан улыбается в глубине души, где стало тепло и чуточку больно, внешне сохраняя уверенность и строгость. Сюда, в родной порт, этот корабль вводит только он, капитан Юрий Тишнарёв. "Надежда" по-хозяйски прижимается к стенке причала, летят, закрепляются на берегу отданные швартовы. Внимание капитана на минуту отвлекается на сверкающие купола новенькой церкви, что поставлена совсем недавно на высоком утёсе, там, откуда в юные годы прыгали в море только самые отчаянные пацаны, и услужливая память уносит его в те далекие годы.
- Юрка, ты меня понял?- голос мамы доносился откуда-то совсем глухо,- ты меня слышишь?
"Я тебя не слушаю",- хотел ответить парнишка, но тогда мама придёт, будет читать длинную нотацию и, чего доброго, он пропустит нужное время и Сашка опять фыркнет и уйдет гулять без него.
- Да, мам. Я всё понял. Всё сделаю.
Стукнула входная дверь. Интересно - почему это "входная", если сейчас вот, например, мама вышла? Значит, выходная? Юрке стало смешно, но время подгоняло. Он заметался по квартире в поисках любимых джинсов, чистых носков, той самой, любимой Сашкой футболки. Уже надевая кроссовки, услышал призывный гудок входящего в порт корабля.
Кинулся к окну - Юрка любил смотреть на корабли. А этот, "Надежда", самый любимый, его мечта. Парнишка присел на корточки, опершись подбородком на руки, и задумался. Там, на причале, уже толпились женщины и дети, молодые девчонки, встречающие вернувшихся из плавания моряков. По небу медленно плыли маленькие дождевые тучки, загородившие солнце.
Юрка закрыл глаза и представил капитана, стоящего на мостике при полном параде, четкие команды штурмана, боцманские задиристые шуточки и себя - моряком дальнего плаванья, вернувшегося в родной порт из далёких морей, ну пусть с побережья Японии или Австралии.
Сильные ноги, широкие плечи, волевой взгляд - вот он, Юрка Тишнарёв, не какой-то там юнга с берегового баркаса. Капитан жмёт ему руку, благодарит за хорошую службу, ветер играет ленточками на бескозырке, а на причале Юрку ждёт она - Сашка, Сашенька. С букетиком цветов. Так положено - встречать моряков цветами. Он вразвалочку спускается по трапу, уверенно неся в руке небольшой чемоданчик, нет, спортивную сумку, подходит к Сашке. Стоп, а если там будет мама? К кому нужно подходить сначала? А, пусть они рядом стоят. Ну, да. Юрка подходит к своим дорогим женщинам. Хм... Надо же, слово какое. Пацаны как-то небрежно его произносят, а то ещё хуже: баба. Сашка - не баба, она необыкновенная. А в подарок Юрке привезет ей. Ой, что же привезти? Да, Сашке нужно новое зеркало купить - однажды Юрка уже накопил денег на подарок, но они с Сашкой истратили их на поход в кино и мороженое. А ещё можно привезти бельё. Юрка представил Сашку в красивом белье, почти раздетую, и покраснел. А маме - кофточку, мягкую шерстяную кофточку, она давно о такой мечтает.
От размышлений оторвала соседская девчонка, истошно вдруг заоравшая на всю улицу. Ой, а время-то! Юрка бегом надел обувь и выскочил на улицу. Вовремя - из своего подъезда появилась Сашка. В легких шортах, футболке.
- Привет, Саш!
- Привет,- улыбнулась девушка. Юркино сердце бухнулось об асфальт.
- Ты просто гулять или купаться?
- Хотела искупаться, но дождь собирается. Просто погуляем?
Солнечный лучик выскочил из-за тучки, и Юрка вспомнил, как совсем недавно ходили с Сашкой купаться. Он принес девушке веточку эскаллонии, и Сашка поцеловала Юрку в щеку. Чмокнула так легко и неожиданно, Юрка даже испугаться не успел и не понял сразу, что случилось, а потом зарделся как девчонка.
По дороге зашли в обувной магазин - просто так, поглазеть. Пока Сашка босоножки меряла, Юрка кроссовки приглядел. Прикинул - дорого. Ушли оба, ничего не купив - не на что.
Сашка совсем взрослая стала - красивая, стройная, грудь выросла, Юрка старательно отводит взгляд от манящих бугорочков, да куда там. Всё равно так и норовит уткнуться в них глазами. А ночами иногда Сашка ему снится. Такая нежная, они целуются, долго-долго, потом Юрка просыпается весь в поту, сердце колотится, дыхание частое и в паху тревожно и сладко становится, в общем, эротические сны снятся, вот как.
А Сашка, вредная девчонка, понимает, видимо, что волнует Юрку, научилась улыбаться загадочно, маняще как-то, что ли.
- Юрка, ты меня не слушаешь.
- Слушаю, Саш...
- У нас телефон отключают за неуплату, так что звонить не смогу.
- Так надо заплатить!
- Чем?- Сашка остановилась- У матери получку задержали, сказали, чтобы скоро не ждали, а у меня - откуда деньги?
- А занять?
- Смеёшься? У кого?- да, Сашка права, здесь вокруг все такие, безденежные.
Они медленно и грустно шли по аллее, Юрке было невыносимо жаль Сашку и себя - как же он без её вечерних звонков?
Чёрт! Юрка резко остановился, девушка налетела на него:
- Ты чего?
- Сашка, у меня есть деньги! Я на фотик откладываю, там почти две тысячи, когда мать получит, отдадите. Я пока обойдусь.
- Правда, Юр? Ой, спасибо тебе огромное, мы сразу отдадим!
Сашка резво развернулась и, схватив юношу за руку, потащила обратно, к дому. Он только головой покачал - надо же, еле успевает за девчонкой! А рука у Сашки мягкая, теплая. Вот так бы всю жизнь шёл с ней рядом, держась за руки. Покраснев, Юрка сглотнул слюну и даже закашлялся.
- Юрка, идём быстрее, а то я не успею оплатить, и всё отключат.
Вечером Сашка позвонила, радовалась, что всё успела, и они долго болтали о разных глупостях, а потом она пожелала Юрке спокойной ночи. А когда он лёг спать, Сашкин шепот долго не затихал в голове, ласково укачивая в объятьях сна.
Однажды поделился Юрка своей морскою мечтой с пацанами, те вроде поддержали, в принципе, а вот насчет Сашки, засомневались, поухмылялись:
- Ага, ты плавать собрался по полгода, а она тут тебя ждать будет?
- Нашёл дурочку.
- Как уедешь - невеста останется, вернёшься - семеро по лавкам.
И заржали. Придурки. Даже подраться хотел. Не такая Сашка. Но сомнение всё же посеяли. Нет. Не будет Юрка в Мореходку поступать - так надолго из дому отлучаться не годится.
Спросил как-то Сашку в лоб:
- А если я в армию уйду, будешь меня ждать?
- А вот когда уйдешь, тогда и узнаешь,- загадочно и неопределённо ответила Сашка, посмотрела, прищуриваясь. Они тогда арбузы ели - сладкие, сочные, хрустящие. Вгрызались в алую мякоть, урча от удовольствия. Все измазались, руки и волосы слиплись, потом в море отмывались. "Вот бы всю жизнь так рядом с Сашкой есть сладкие арбузы",- думал тогда Юрка.
Вообще, Юрка для своих неполных четырнадцати довольно крепок и силён, и голос уже такой, мужской. И драться хорошо умеет, и с утёса в море нырял - не каждый взрослый решится на такое. Он даже, ЭТО уже пробовал. Не понравилось, если честно. И то, что раздеваться пришлось перед чужой тёткой, и то, что не умел ничего, хотя и насмотрелся, начитался. Кому понравится, что тебе - мужчине указывают, как ЭТО делать?
Курить пробовал, а вот клей, "колёса", наркоту - нет, не рискнул. Реальные пацаны у Юрки в друзьях - много про всякую дурь знают, навидались разного, но сами - ни-ни. А вот пиво, бывает, и пьют иногда, с рыбкой.
Рыбачить тоже иногда удаётся - здесь рыбы почти нет, надо на моторке выбираться. А у города Юрка однажды выловил лифчик женский, до сих пор все ржут, вспоминая. На фиг такая рыбалка! Сашка даже каталась по земле от хохота. А смех у Сашки особенный, как горошинки, нет как мамины бусинки.
Юрка вспомнил, как мама рванула надетые бусы, и блестящие шарики с прозрачным звоном долго падали и катались по полу. В тот день отец забрал вещи и ушёл к другой женщине, в другой мир, где не было места маме и почти не было для Юрки.
Потом он приходил, к Юрке - садился рядом, курил, пытался что-то говорить. Юрка зажимал уши, упорно отворачивался, и отец перестал приходить. А Юрка ждал каждые выходные, но приходили только раз в месяц почтовые переводы на алименты. Юрке тогда восемь лет исполнилось. Хорошо бы, если отец совсем исчез - в другой мир, другой город, так нет - ушёл к Обезьяне, ну, не к ней, а к её матери. Но всё равно - в соседний дом, каково Юрке с мамкой было с ними встречаться?
С тех пор Юрка Обезьяну ненавидит. За то, что папа теперь рядом с нею каждый вечер, смотрит кино, ужинает, а, может, поправляет сбившееся одеяло, помогает учить уроки.
В том году Обезьяна с ними на утёс напросилась, пацаны согласились, потом намучились с этой дурой - в конце, когда уже все устали, а та никак не могла спуститься самостоятельно. Другие пацаны уже далеко ушли, Юрка, понятное дело, растерялся, и, если бы Сашка попросила, он бы помог Обезьяне, а Сашка только посмотрела на ту, прищурившись, отвернулась и пошла дальше. И Юрка за ней ушел. Как Обезьяна вылезла, не знает, но всё же вылезла. Цепкая, видать, живучая.
Вообще, Обезьяну звали Нинкой, и что с того? Юрка её и раньше недолюбливал - уж больно она прилипучая, всёьк нему приставала: "Юра, хочешь конфетку, Юра, приходи к нам в гости, Юра, ты не можешь мне помочь?". А то ещё - сядет на лавочку невдалеке и зыркает глазищами. Чего, спрашивается, надобно дурочке? К ним зоопарк приезжал, там разные обезьяны были, Сашка с Юркой долго смеялись:
- Глянь-ка, точно на нашу Обезьяну похожи!
- Обезьяна, она и в Африке обезьяна.
Тьфу. А страшненькая! С Сашкой рядом не поставишь - Сашенька такая хорошенькая, славная. Но какие-то они невезучие - Сашка только с мамой живет, вот жила бы с отцом, может вместе бы все жить стали. Много таких случаев бывает, особенно в кино.
Итак, Юрка твёрдо решил - в моряки не пойдёт. А, может, стать проводником, как соседка тётя Катя? Ой, нет. Тётя Катя неделю катается, на города разные любуется, а как приедет, пьёт-запивается, вон Машка снова вся в слезах выбежала. А Юрка как-то на поезде с пацанами умудрились покататься, проводники пили чай с водкой, а один всё лез под юбку к толстой девке, та визгливо похихикивала, руку вроде отталкивала, а самой явно нравилось, только пацаны мешали, Юрка потом понял, что к чему. Ох, влепил ему тогда батя. Они ещё вместе все жили. Пусть бы ещё влепил и ещё, лишь бы не уходил. Юрка зажмурил глаза, чтобы остановить предательскую слезу, в горле сразу загорчило - эх, батя, батя. Мамка почернела вся, сразу состарилась, как он ушёл к этой другой жене. А мамка в сто раз красивее и лучше!
Нет, не пойдёт Юрка в проводники, вдруг Сашке не понравится ждать одной неделями.
Лучше летчиком, когда выше облаков, почти касаясь Солнца. И дома чаще бывать будет. Юрка Сашке рассказал о своей мечте, и они долго на солнце смотрели сквозь разные стеклышки - так-то мигом глаза заслезятся, и пятна тёмные поплывут, ничего не увидишь. И ослепнуть недолго. А потом они представляли себя птицами и летали высоко-высоко, выбирая себе облака-аэродромы.
Юрка наконец-то завязал шнурки на кроссовках и выскочил на улицу. Сашка как раз вышла из своего подъезда, в тонком сарафанчике и лёгких босоножках.
- Привет, Саш.
- Привет, Юрчик.
- Гуляешь?
- Ага. Пошли к морю?
Юрка кивнул - с Сашкой хоть на край света - и они свернули в проулок, ведущий прямо к утёсу. Присели. Сашка вытянула крепкие загорелые ноги, сарафанчик высоко задрался. Юрка облизнул вдруг пересохшие губы:
- У тебя в среду день рождения.
- Ага...
- Позовёшь?
- Если мать торт сделает, позову...
- А что тебе подарить?
Сашка повернулась резко:
- А что ты можешь мне подарить?
В глазах мелькнула влага, девушка встала и отошла к краю утёса, подставив лицо под свежие ветряные потоки. Вернулась:
- Так приходи, дарильщик.
Мимо них промчались на роликах, держась за руки и весело смеясь, две девчонки. Сашка проводила их долгим задумчивым взглядом, а потом призналась, что больше всего мечтает о таких коньках.Но мать не даст столько денег - надо зимние вещи покупать и ей, и Сашке, да ещё долг отдать за телевизор.
"Бедная ты моя Сашенька,- подумал Юрка,- ну как же ты без праздника?"
И как же помочь? До среды оставалось всего четыре дня. И Юрка решился. Во вторник он осторожно открыл дверь в мамину спальню. Там, на шкафу, стояла красивенькая статуэтка-копилка. Юрка точно знал, что в ней есть кое-какие деньги, пришлось открыть днище, он взял немного, только сколько не хватало, потом маме всё вернёт, а сегодня ему очень нужны эти деньги.
Счастливый, замирая от предвкушения радости в удивлённых Сашкиных глазах, Юрка вернулся домой, прижимая к груди большую коробку с её мечтой. Надёжно запрятал на балконе, там, где мама редко бывает. Только бы она не увидела ничего да воскресенья, а там он всё сам ей скажет.
Среда пришла вместе с ярким солнцем, весёлыми птичьими трелями, отличным настроением. Сегодня!!! Сегодня он пригласит Сашку, Сашу, Сашеньку в кино, будет держать за тёплую мягкую руку, подарит ей коньки, а, может, именно сегодня он скажет ей обо всем, признается. Она улыбнётся и в ответ поцелует Юрку нежно и осторожно. Где-то внутри заныло сладко и тревожно. Нет. Он сам должен Сашку поцеловать, он же мужчина. Судорожно вздохнув, Юрка надел свежее белье, рубашку, чистые джинсы, носки, хорошо почистил зубы, нашёл у мамы туалетную воду, хотел попользоваться - но сдержался, уж очень запах женский, обошёлся дезиком. Сандалеты он с вечера приготовил - вымыл, почистил. Выскочил на балкон, достал упакованный красиво подарок в большой коробке и замер.
Неземной принцессой вышла из подъезда она, его Сашенька, в короткой юбочке, нарядной кофте, блестящих босоножках, такая вся воздушная, нежная, прозрачная. Шла, как лёгкий ветерок, казалось, что она не касается тротуара, а парит над ним, как в замедленной съёмке.
Со стороны многоэтажки медленно двигался синий внедорожник. Юрка услышал звук тормозов, увидел как опустилось окно и услышал мужской голос:
- Гуляем?
- А что?- ответила Сашка вызывающе.
- А как тебя зовут, красавица?
- АлЕкса,- как-то иначе, не как всегда, ответила Сашка.
- Покатаемся, Алекса?
"Ах, ты, гад",- Юрка бегом выскочил из квартиры и, перепрыгивая через ступеньку, скатываясь кое-где по перилам, помчался вниз. Срывая коробку с приготовленного Сашке подарка, подумал, что сейчас этому типу он хорошо врежет. И они вместе с Сашкой посмеются над самоуверенным придурком на крутой тачке.
Он услышал, как хлопнула машинная дверь, выскочил на улицу - от того конца дома уже отъезжала тёмно-синяя машина. Юрка только успел проводить её недоумённым взглядом. На скамейке валялось маленькое зеркальце.
Эх, Саша, Сашенька... Юрка стоял, оторопев, и не видел ни проходивших мимо равнодушных людей, ни плачущую в окне соседней многоэтажки Нинку-Обезьяну. Металлические рамы новеньких коньков отразили яркий луч разыгравшегося солнца, высушив влагу, блеснувшую в Юркиных глазах. Он понял наконец, осознал, что его только что снова жестоко предали. Он представил, как тёмно-синий внедорожник на большой скорости мчится по городским улицам, ведомый крутым парнем, одна рука которого лежит, как положено, на руле, а другая по-хозяйски гладит нежное Сашкино колено. А Сашка улыбается, с замиранием сердца уезжая всё дальше от него, Юрки, от маленького брошеного зеркальца, сладких арбузов, глупых детских разговоров. На её стройных ногах хищно красуются изящные новые босоножки - купленные обманом на деньги друга, так легко ею сегодня преданного.
Сколько лет прошло, а по-прежнему холодно и больно вспоминать тот день. В настоящее возвращает назойливый городской гул. Поправляя фуражку, капитан "Надежды" проводит ладонью по уставшим глазам, прогоняя ненужные мысли. Хотя... Именно тот горький день окончательно решил его судьбу. Тогда, очнувшись, он вернулся домой и несколько дней словно не жил, ничего не видя, ничего не слыша. Только лежал без сна, глядя в потолок. Тенью мелькала мама, тормошила, пыталась поднять, накормить, вызвать скорую. Пришёл отец, долго молча сидел рядом. А потом Юрку словно прорвало, и они с отцом целую ночь проговорили, а мать всё пыталась, шурша упаковкой, запихать обратно в коробку подобранные Нинкой-Обезьяной коньки, брошенные Юркой на улице. В ту ночь он стал взрослее, а в сердце, рядышком с непереносимой болью вернулась и навсегда поселилась "Надежда".
Разговоры и весёлый смех на пирсе становятся всё громче. Капитан Тишнарёв, отдав последние распоряжения, спускается с мостика в каюту за вещами и, шагая по трапу широким размашистым уверенным шагом, покидает корабль. Сейчас он обнимет тех, кто длинными ночами ждал его возвращения - маму, отца, Нинку, отчаянно кричащую "Ю-у-ра-а, мы здесь!". Молча поцелует любимую жену Наташу, подбросит высоко маленькую Надюшку и понесёт её на крепких отовских плечах к родному дому.