Данька всегда хотел стать героем. Пионером-героем. Он зачитывался книгами о своих ровесниках, которые смело боролись с колдовской контрой. В этих рассказах и повестях всё обычно плохо заканчивалось для самого пионера, но его смерть не была напрасной. Например, Серёжка Коростылёв смог передать сведения нашим о целом подполье ведьм. Он полз раненый из последних сил, а потом умер на руках у командира. А Витька Смирнов один сдерживал натиск целого ковена. Он погиб, но ни одна ведьма не прошла в тыл.
Ещё Даня любил книги про Ленина. Особенно про покушение на Вождя ведьмой Инессой Каплан.
В наше светлое время колдовской контры почти не было. Спасибо героям за счастливое детство! А те ведьмы, которые выжили, сидели глубоко под землёй в секретных бункерах и не высовывали носа. Поэтому для героизма места в нашем мире не осталось.
Не то, чтобы Данька так уж хотел погибнуть во имя великой цели, но он иногда представлял, как будут мама и отец гордятся им. А на могилу приносили бы цветы пионеры.
И, наверно, какой-нибудь писатель, вроде Льва Кассиля или Виктора Смирницкого, написал бы о подвиге Даньки повесть. "Алая книга". Да, определённо хорошее название.
Мама говорила, что и в наше время можно стать героем. Хорошо учиться, а потом поехать куда-нибудь в тайгу строить дороги. Или полететь в космос в межзвездную экспедицию. Но всё это было так далеко. К тому же учился Данька не так уж замечательно. А ему хотелось приключений здесь и сейчас. И настоящих. С ведьмами.
***
В одно прекрасное утро папа сказал, что на заводе ему дали путёвку для Даньки в пионерлагерь "Светлячок". Море, походы в горы и двадцать один день без родителей. Даньке было немного страшно - в лагере он никогда еще не был. До этого проводил летние каникулы у бабушки Тамары, в деревне. А тут... Настоящее приключение! Данька считал дни до отъезда. Он подолгу не мог заснуть и зачитывался под одеялом с фонариком "Красными снегирями". Книга рассказывала об отряде ребят, которые помогали раненым, а потом были вынуждены противостоять налёту ведьм. Там была девочка, Светка Ивашкина, её было особенно жалко. Ведьмы пытали её, но пионерка так ничего и не рассказала. Данька даже заплакал, когда пионерку убили и бросили в снег.
Наконец пришёл день, которого он так ждал. Жёлтый "Икарус" повёз ватагу ребят навстречу морю и солнцу.
Данька помахал родителям в окно и плюхнулся на сидение. Всё будет отлично.
***
Жизнь в лагере закрутила. Линейки, походы, кружок юного техника. Он познакомился со многими интересными ребятами, подружился с некоторыми из своей группы. Словом, вёл обычную жизнь советского пионера.
Но однажды он увидел её. Милая, добрая девочка, красавица и активистка - Алёна Иванцова. Может, из-за созвучия фамилий, а может, ещё почему, но Даньке она напомнила Светку Ивашкину из книги. Даньке захотелось защитить её. Закрыть собой от всех злобных ведьм.
Первый раз они заговорили совсем ни как в книжках. Данька нёсся по дорожке от столовой к корпусам, повернул за угол и сшиб Алёну с ног.
Девочка вскрикнула и упала на асфальт, ударившись коленкой.
- Ай! - только и сказала она.
- Прости, пожалуйста, - сконфузился Данька. - Я не хотел... Извини.
Алёна сердито посмотрела на него и потерла коленку, на которой уже выступила
кровь.
- Больно же! - сказала пионерка насупившись. - Ты чего носишься, как угорелый?
- Я... Да я...
- Помог бы встать лучше!
Данька взял её за руку, почувствовав теплоту её ладошки.
- Нога теперь болит... Зелёнкой надо намазать. Проводи меня в медпункт, - девочка опиралась на его плечо, стоя на одной ноге.
- Прости, я, правда, не хотел...
- Да ладно. Ты же не специально. Ничего страшного. Вот поможешь дойти - совсем тебя прощу.
- Конечно-конечно!
В медпункте Алёна сказала, что упала, а Данька помог добраться. А потом мужественно терпела процедуры, лишь чуть-чуть кусала губу.
Данька проводил её потом к корпусам.
- Спасибо, - сказала Алёна на прощание. - Ты прямо герой. Не бросил в беде.
Данька покраснел, ведь это он был виновником "беды".
- Давай дружить, - вдруг сказала она.
- Давай, - улыбнулся мальчик.
***
С тех самых пор они много времени проводили вдвоём. Алёна старалась обойти и обследовать каждый закоулок лагеря. Вместе они облазили его вдоль и поперёк. Играли в разведчиков, а однажды провели операцию по спасению котёнка из подвала.
Но кроме дружбы Даньку одолевали мысли, в которых он никому бы не признался даже под самыми страшными пытками. По ночам он часто думал об Алёне, вспоминал, как замечательно она смотрится в купальнике. А во снах целовал её в губы.
И вот однажды на линейке вожатая Ирина Степановна объявила, что три группы идут в поход в горы.
Пионеры потопали на завтрак, а его догнала Алёна.
- Ты мне друг? Секреты хранить умеешь?
- Конечно!
- Я не пойду в поход. Притворюсь больной. И ты тоже не ходи, только что-нибудь другое придумай.
- Почему?
- Я хочу показать тебе кое-что. Я нашла за лагерем. Поход - идеальное время. Вожатых почти не будет, и мы сможем ускользнуть незаметно.
Данька только кивнул. Как он мог отказать Алёне?
Действовать он решил радикально и нарушил самый главный запрет - пошёл один купаться на пляж. А потом специально попался на глаза вожатой в мокрых плавках.
Ирина Степановна долго ругалась, стыдила Даньку и наказала тем, что он оставался в лагере, пока другие пойдут в горы.
***
Они встретились за душевыми. Алёна выглядела серьёзной и сжимала в руке фонарик.
- Пойдём, - сказала она, и Данька двинулся следом.
Через полчаса они оказались в роще за лагерем. Яркое солнце светило сквозь листву, а в воздухе пахло цветами.
- Вот, - девочка показала рукой на небольшой холм.
Сначала Данька не понял, а потом разглядел тяжёлый люк, покрашенный в защитные цвета и скрытый ветками.
- Это бункер ведьм, - Алёна повернула голову. Её глаза сияли, а лицо раскраснелась от волнения. - Он заброшенный давно.
- Откуда ты знаешь? - спросил Данька.
- Я уже была внизу. Куча пыли, книг и настоящий череп.
- Ты совсем дурочка? - не выдержал Данька. - А вдруг бы погибла? А вдруг там бы ведьмы были?
- Тебе-то что? - вскинула носик Алёна.
- Как что? Ты же.... Мне друг.
- Аааа... Но там пусто. Посмотрим вместе?
- Наверное, надо вожатым сказать. Пусть милицию вызовут... Или ещё кого...
- И тогда мы точно ничего не увидим!
Предложение спуститься в бункер было очень заманчивым, но страх мешал сразу же согласиться. Данька собрал волю в кулак.
- Ладно, пошли.
- Ура! - обрадовалась Алёна, подпрыгнув на месте.
Данька открыл люк, удивившись, как с ним справилась хрупкая девочка. Потом спустился первым. Алёнка полезла следом, а мальчик поднял голову, покраснел и опустил взгляд. На мгновение он успел заглянуть ей под юбку и увидеть белые трусики.
Они оказались в темноте. Только сверху через отверстие люка было видно ясное голубое небо. Алёна щёлкнула фонариком, и кружок света запрыгал по бетонным стенам.
Девочка прижалась к локтю Дани, и они двинулись вперёд.
- Тут аварийка есть, главное, до двери дойти, - прошептала Алёна.
Их шаги гулко отдавались в тишине. Световое пятно выхватило из черноты плакат.
- Погоди, посвети там, - попросил Данька.
Плакат был старым, годов сороковых. На нём изображён советский рабочий, стоящий у приоткрытой двери. В щели было темно, и оттуда смотрели шесть глаз разного размера и цвета. Надпись гласила: "Товарищ! Осторожно! За дверью Тьма!"
- Видела когда-нибудь такое? - спросил Данька.
- Неа. Пошли.
Вот и бункер. Алёна щёлкнула рубильником, и под потолком зажглась тусклая лампа. Бункер был не слишком большой. Две кровати, стол, полки с книгами и обещанный череп в углу.
- Я прошлый раз толком ничего не рассмотрела, - сказала пионерка. - Страшно было. Но теперь ты рядом и я не боюсь.
Данька мысленно поблагодарил судьбу, что при таком освещении не видно, как он покраснел.
Алёна достала книги с полки и положила на стол и принялась перелистывать страницы. В буквы в основном были русские, но с дореволюционными "ятями".
- "Некрономикон" в переводе Соколовой. 1905 год, - прочла Алёна на обложке чёрной книги и осторожно перевернула несколько пожелтевших страниц. - Ууух... Сколько тут всего...
Данька в это время рассматривал сваленные тут же на столе колбы и реторты.
- Дань, гляди, чего нашла, - окликнула его Алёна. - "Ритуал воскрешения духа в живом теле". Тут даже схема есть...
Она подняла глаза и посмотрела прямо на мальчика.
- Слушай, а ты читал "Шагающую крепость"?
- Да. Это там, где девочка направила против ведьм их же голема?
- Ага. У меня тут мысль появилась...
- О чём ты?
- Можно использовать знания ведьм в борьбе против врагов нашей страны.
- Колдовство опасно. Ты же знаешь.
- Опасно. Но это как раз и есть героизм.
- И что ты хочешь?
- Мы можем оживить дух самого отважного и великого охотника на ведьм. Он как вождь поведёт нашу страну в светлое будущее. Я хочу вернуть Ленина, - пояснила девочка, видя в глазах друга недоумение.
Данька даже дар речи потерял. Такого он уж точно не ожидал.
- Но... но...
- Представляешь, он бы мог истребить всех ведьм, если бы не Каплан, наславшая на него смертельную порчу. А мы сможем вернуть Владимира Ильича...- Алёна провела пальцем по строчкам и удовлетворенно кивнула. - Для ритуала нужно только его кровь и живое тело, в котором он воплотится.
Данька забегал по бункеру.
- А где мы кровь возьмём?
- Дурачок, частичка крови Ленина в каждом пионерском значке. Этого достаточно.
Данька всегда думал, что это просто красивая история, но Алёна говорила уверенно. Может, и правда. Рассказывали, что кровь Ленина добавили в металл, из которого отливали все значки. Именно поэтому они защищали от злых чар.
- А живое тело?
- Ну, чтобы воплотить в себе Великого Вождя, нужен настоящий герой, Даня. Я не могу тебя просить об этом.
Данька замер, уставившись в бетонный пол. В горле пересохло. Вот он - момент истины.
- Я согласен, - голос сразу осип, но слова прозвучали твердо и уверенно.
***
Алёна начертила на полу мелом, который нашёлся на столе, несколько кругов и линий. Старательно перерисовала все символы. Значок Даньки проложила у одного из них.
- Готово, - она сдула со лба чёлку и потерла испачканные мелом пальцы. - Ты должен стать в центр круга, а я буду читать заклинание.
Даня сглотнул вставший поперек горла комок и на ватных ногах прошёл в указанное место.
- Стой, - Алёна вдруг подошла совсем близко и коротко поцеловала его в губы. - Ты настоящий герой.
Она вернулась к столу и взяла книгу. Пионер проводил её взглядом и замер.
Девочка принялась произносить слова на непонятном языке. В них было что-то восточное, тягучее, завораживающее... Она читала заклинание, покачивалась, ее голос разносился вокруг, эхом отражаясь от бетонных стен.
Данька напряженно вслушивался, пытаясь хотя бы что-нибудь понять. Но голос Алены убаюкивал, погружал в дремоту. И тут резкая боль пронзила живот и пах, поднялась по позвоночнику и вгрызлась в мозг. Мальчик упал на пол, дёргаясь в судорогах. Ему казалось, что стены бункера стали прозрачными, как кожистая плева. Через них проступали силуэты. Многие были похожи на людей, а некоторые не могли присниться даже в самом страшном сне. Они касались ладонями полупрозрачной перегородки, выли и рвались к Даньке. Но стены не пускали их, и от этого они бесились еще больше. Наконец одна из теней, совершив рывок, сумела прорваться. Мальчик на мгновение увидел выпученные, совершенно безумные, глаза, которые стремительно приближались.
А потом пришла темнота.
***
- Ты в порядке? Дань, очнись!
Он открыл глаза, увидев перед собой заплаканное лицо Алёны.
- Как хорошо! - девочка кинулась его обнимать, прижалась к груди. - Что ты чувствуешь?
В голосе Алёны звучало беспокойство и любопытство.
- Ну... вроде всё, как обычно, - пробормотал Данька.
- А... Ленин?
- Я не знаю... - он прислушался к себе и покачал головой. - Нет, не чувствую...
- Наверное, ничего не вышло. Нам нужно вернуться в лагерь.
- Да, ты права.
Дети, поддерживая друг друга, покинули колдовской бункер. Наверху уже вечерело.
- Ох, и попадёт же нам, - вздохнул Данька.
Но им повезло. Никто не заметил отсутствия пионеров.
***
Изменения начали происходить постепенно. На следующее утро Данька проснулся и понял, что у него постарели зубы и ногти. Внешне это было сложно заметить. Разве что желтизны стало чуть больше. Но по ощущениям это было именно так. Они стали будто чужими. И Данька догадывался, чьими именно.
Стало страшновато, но пионер должен терпеть лишения и быть стойким.
"Ты настоящий герой" - слова Алёны грели сердце. А ещё он вспоминал поцелуй. Её губы были такими мягкими.
Все ужасы, которые он видел во время ритуала, казались нереальными по сравнению с этими губами.
Данька умылся и поспешил на завтрак. Он стоял в шумной очереди и искал глазами Алёну. Но подруги пока не было.
После обеда он почувствовал тянущую боль во всем теле и начали выпадать волосы. Товарищи отвели Даньку в медпункт. Медсестра охала, причитала и звонила в райцентр.
Данька терпел. Когда начали гореть и ломить суставы - тихонько плакал. Алёна так и не появилась.
Приходила вожатая, и мальчик сознался про бункер и ритуал. Выяснилось, что Алёна пропала, и никто её не видел.
К вечеру его состояние ухудшилось, но из райцентра машина должна была приехать только к утру. Даньку накачали обезболивающим и оставили дежурить рядом с ним медсестру.
Тело мальчика ссохлось, выпало много волос и его почти парализовало.
***
В три часа ночи Даньку, всё же сумевшего заснуть, разбудил шум. Он открыл глаза и увидел, что сидящая на стуле медсестра запрокинула голову и скребет руками по шее, на которую накинута удавка. Ноги женщины дергались, она хрипела. Данька замычал и завыл. А темная фигура за спиной медсестры сделала резкое движение, и, дернувшись в последний раз, тело тяжело рухнуло на пол.
- Тише. Тише, мой герой.
Этот голос... Даньку прошиб пот.
Силуэт Алёны появился на фоне окна.
- Зачем? - попытался выговорить мальчик, но из его горла вырвалось только мычание.
Но Алёна его поняла.
- Пионер-герой хочет узнать, за что умирает? Хорошо, я расскажу. Я правнучка знаменитой ведьмы Фанни Каплан. Мой род поклялся отомстить Убийце за её расстрел. И смерть от порчи - недостаточно. Сейчас он внутри тебя. Безумный, больной. Жаль, метаморфоза не закончилась, но иначе я не успею. Утром тебя заберут в больницу. Я оживила Ленина и убью его снова, вырезав сердце.
В руке Алёны блеснул нож.
- За геноцид. За годы гонений и лагерей. Ты ответишь, Убийца. За всё ответишь. Боишься, сука?!
Лезвие вошло в грудь Дани. Он замычал и вдруг понял, что его рука больше ему не принадлежит. Ленин ударил ведьму в живот, та вскрикнула, выпустив рукоять, неловко оступилась, поскользнувшись на Данькиной крови, и ударилась головой о тумбочку. Пионер торжествующе всхлипнул.
***
- За твои преступления, за колдовство, за покушение на Владимира Ильича и на нашего товарища - Данилу Спицына, мы будем судить тебя по закону военного времени! - громко произнесла вожатая.
Алёну привязали к столбу, сложив у ног пионерский костёр. Весь лагерь был тут.
Даже Данька. Его привезли на кресле-каталке с перевязанной грудью. Мальчик с морщинистым лицом и совершенно безумными выпученными глазами смотрел в одну точку, покачивая головой.
- Да пошли вы! - взвизгнула Алёна. - Проклинаю вас! Всех проклинаю!
Вожатая кивнула, и физрук поднёс факел. Огонь вспыхнул быстро. Минут через пять Алёна начала кричать. Орала она довольно долго, никак не хотела умирать.
А когда замолчала, пионеры ещё долго стояли, глядя на догорающий костёр.
Потом кто-то затянул песню:
Взвейтесь кострами синие ночи!
Мы, пионеры, дети рабочих...
Звонкие голоса торжественно и громко звучали в ночи.
***
Данька оставался в лагере ещё два дня. Молчал, изредка мычал и дёргал рукой.
Потом приехали люди в штатском. Мальчика забрали, бункер опечатали.
Говорят, что "Светлячок" потом закрыли. История об ожившем Ленине ещё долго ходила в народе, хотя никто толком ничего не знал. Люди в штатском постарались и утечка информации была минимальной. Однако слухи расползались. Рассказывали, что Данилу держали в каком-то закрытом учреждении. А может, мальчик просто умер.
Обгоревшие кости Алёны Иванцовой закопали в могиле без надгробия.
Вместо эпилога.
10 лет спустя.
Ветер гнал по пустынным тёмным улицам обрывки листовок и газет. Выцветшие лозунги: "Демократия!", "Гласность!". Случилось самое страшное проклятье - Эпоха Перемен. Люди сидели в своих квартирах, боясь завтрашнего дня, и тревожно слушали человека с меткой на лбу, выступающего по телевизору.
И только ведьмы радовались наступившему сумраку. Они обнаглели, стали устраивать шабаши прямо в подпольных клубах.
В одном из таких гремела музыка.
"А два кусочека колбаски..." - верещали и хрипели колонки. В пульсирующем свете стробоскопа извивались обнажённые женские тела.
Музыка замерла. На сцену ДК вышла пожилая женщина. Она как и все была голой и её морщинистая кожа свисала складками.
- Пришло наше время, сёстры, - прохрипела она в микрофон. - Настал черёд ведьм отомстить за всё!
- Да! - грянула толпа.
- Наша месть будет страшна! За погибшие ковены! За сожженных детей! Меченый на Престоле - знак торжества!
- Да!!!
- Веселитесь, сёстры!
Что-то пронеслось через зал. Старая ведьма хрюкнула, выплёвывая кровь. Из её живота торчал огромный серп. Она повалилась на бок и замерла.
Десятки глаз уставились на тёмную фигуру, стоящую у стены.
Мужчина в потёртом плаще, высокий и плечистый. Лицо его полностью было обмотано грязными бинтами, только безумные глаза с ненавистью оглядывали шабаш. На груди незнакомца поблескивал пионерский значок.
Колонка зашипела, и, сквозь помехи, стал пробиваться звук детского хора.
"Взвейтесь кострами синие ночи..."
В ладонь человека из рукава выскользнул молоток.
В этот момент ведьмы разом бросились на него.
Незнакомец ударил наотмашь, и ближайшая колдунья отлетела к стене с проломленным черепом. Он бил и бил, прорываясь вперёд. На него не действовала магия. Мужчина просто раскидывал ведьм на своём пути.
Вот он у сцены. Рукоять серпа снова в его руке. Он со свистом рассекает воздух, и безумный танец смерти продолжается. Едва голова последней ведьмы, отсеченная точным ударом, падает на пол, человек с чавкающим звуком достаёт молоток из её затылка и замирает.
Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!