Однажды Семёнов шёл по комнате, и вдруг упал, как будто рядом что-нибудь взорвалось или лопнуло. 'Ой!' - сказал Семёнов, чувствуя, как подвинулись координаты и выключилось равновесие. Чтобы собраться с мыслями ненадолго закрыл глаза...
А когда открыл, то увидел, что мебель и остальные предметы исчезли, пол стал белым, посреди комнаты вырос тонкий искусственный куст с лампочкой вместо плода. Потрогал стебель, похожий на ёлочную гирлянду, выкрутил лампочку, проверил наличие фазы. От прикосновения лампочка вспыхнула, выпала из рук и стремительно улетела.
Проследил взглядом и увидел свою комнату в старом, нетронутом виде. Оглянулся и понял, что находится на потолке, и весь остальной мир видит вверх тормашками. Захотел спуститься, чтобы встать на ноги, но тотчас закружилась голова, а в животе занемело.
С тех пор так и жил на потолке. Приколотил кровать за ножки, стол кое-как пристроил, телевизор, который отказался показывать в перевёрнутом виде, оставил внизу, только положил его вверх экраном.
На улицу выходил редко, плохо ему было среди людей. Стоять или сидеть получалось, хоть и недолго, но от пешего хода лицо краснело и в ушах начинался бой барабанный. Когда становилось совсем невмоготу, крался по стенам ближайших домов, из-за этого несколько раз забирали в милицию. Но отпускали, не могли придумать подходящей статьи.
На работе, в течении дня, ничем себя не выдавал. Лишь в обеденный перерыв, дождавшись всеобщего отсутствия, бродил по потолку, давая выход скопившемуся неудобству. Однажды, в самое неподходящее время, вернулся начальник и увидел рядового инженера у себя над головой. Другой бы подумал: 'Вот чудо!' или 'Ничего себе', а этот стал как вкопанный, да так и простоял дурак дураком весь обед. Лицо его попеременно выражало то удивление, то недовольство. Не любил он, если кто-нибудь высовывался из коллективного труда. Когда пришёл в себя, схватился за телефон, набрал короткий номер и долго говорил, прикрывая трубку рукой.
За ним пришли в тот же день. Семёнов лежал на кровати, почитывая 'Трёх мушкетёров'. Вошли бесшумно, со своим ключом. Увидели пустую комнату, замерли, но в этот момент Дюма выпал и угодил в первого, главного 'мушкетёра'. Все выхватили пистолеты.
- Слезай,- сказал главный, грозя оружием.
Семёнов показал язык и натянул на голову одеяло. Раздался залп. Семёнов проснулся. В дверь стучали.
Кто-то из пришедших случайно нажал на крючок, и началось... Семёнов попробовал дотронуться до раненой головы, проснулся. В дверь ломились, и ломились давно.
- Иду-у-у! -крикнул Семёнов и спрятался под кровать.
Ему оставалось дочитать меньше страницы, и он не мог преодолеть любознательную силу, скоропостижно складывал последние буквы в слова, не понимая ни содержания, ни смысла.
Дверь выпала, развалившись на две смешные половинки. Вбежали трое и ещё один. 'Четверо вбежали',- подумал Семёнов (прямо из-под кровати подумал).
- Я его из-под земли достану,- ревел первый (Д'Артаньян).
Он был страшен: голова забинтована, рот не закрывается, рука в гипсе, из ушей дым, в носу кольцо. Семёнов увидел такое чудо и совсем буквы алфавита забыл. Держит в руках книгу и не поймёт куда смотреть и когда перелистывать.
А тут ещё Д'Артаньян как запоёт на удивление противным тенором что-то мушкетёрское.
Семёнов охнул и проснулся. Дверь тряслась, - кто-то очень хотел войти. Семёнов, не желая ступать на холодный пол, прошёл по стене и открыл щеколду, не одетой в носок, ногой.
Увидел то, что увидел, обмер. Это было ни на что не похожее 'нечто'. Захотелось бежать, но существо протянулось в его сторону подобием хвоста и нетерпеливо загудело. Семёнов незаметно ущипнул себя, но не проснулся. Он ущипнулся заметнее, и его опять не проснуло. Тогда он окончательно ущипнулся, но, как и раньше, не проснул.
- М-да, - сказал Семёнов, уже не понимая ничего, но чувствуя близкую опасность (или неотвратимую гибель).
Что-то блеснуло, и прочная советская постройка сложилась карточным домиком...
С трудом открыл присыпанные строительным мусором глаза, понял, что 'оно' рядом. 'Может Умерло',- размечтался Семёнов, но увидел движущиеся желеобразные гребешки. Пробовал закрыть руками незащищённую голову, но руки остались неподвижны, пытался опасно ударить ногой, вместо этого зевнул и безразлично отвернулся.
Что-то зашумело-забулькало, где-то далеко рухнула доменная печь, сошёл с путей товарный поезд, упал в кювет переполненный автобус. Никто на Земле не знал какие опасности зародились под обломками старой крыши, гибель была близка, невидима, неотвратима. Это была тайная всеобщая смерть. Семёнов понял судорожным предчувствием повреждённого мозга весь апокалипсис невесёлых событий. Биполярные нейроны, отравленные, ещё не открытым на Земле, ядом, атипично замкнулись в абсолютную схему, на мгновение раскрывая все секреты и невозможности бесконечного мира.
Тысячи вариантов пронеслись в мозгу Семёнова, и только один дал поразительно высокую вероятность. Одно смущало, человеческий организм на такие нагрузки никто не рассчитывал. Но когда речь идёт о существовании вселенной...
Семёнов потянулся и, превозмогая боль, дотронулся слабеющими пальцами ближайшего щупальца, которое нехотя шевельнулось, но почувствовав лакомство чужой энергии, раздвоилось, стало существовать слева и справа, дальше заполняя всё большую часть пространства. Семёнов увидел бенгальские огни, услышал пряный запах, глаза сами-собой закрылись, нервные клетки перестали отзываться.
'Пора!' - пронеслось в том месте головы, где раньше был мозг, и Семёнов, собрав всё оставшееся, крикнул:
- Эна-бена-купорос!
Это было то единственное, невозможное сочетание, которое могло предотвратить надвигающуюся катастрофу, произнесённое в нужном месте в определённую секунду времени. Всё совпало, но это не было случайным происшествием. Семёнов за малое мгновение решил систему уравнений Дронта, отбросил комплексные корни, получил единственное возможное для планеты Земля. Показатель степени был слишком высок, поэтому Семёнов знал, что собственный эргрегор сохранить не получится.
Ещё раз повторил заклинание, повторил шёпотом, с трудом вспоминая произношение нужной буквы. Раздался хлопок и мягкие, обволакивающие звуки сложились в удивительную мелодию неземной гармонии. Чарующие ноты неописанного в музыкальных учебниках лада осыпали окружающий микрокосм, едва народившаяся бездна разделилась на ноль и лопнула от собственной невозможности.
Все были спасены, хотя никто об этом не догадывался. Семёнов лежал на обугленной земле, прижимая горячий лоб к холодному обломку кирпича. Безумие вселялось порциями, вытесняя понимание жизни и остатки памяти.
Голова не болела, глаза перестали слезиться, во всём теле появилась странная лёгкость. Он стал счастлив. Счастлив тем неподдельным психическим способом, который не поддаётся описанию, ибо испытавший его перестаёт быть сообщником человечеству. Последняя волна разума прокатилась по разрушенным извилинам. 'Карету мне, каре...',- успел подумать Семёнов и засмеялся.
Карета скорой помощи не заставила себя ждать, ко всему привыкшие санитары не заставили себя просить. Сноровисто схватили почти невесомое тело инженера и всё вместе уселись в тесный, выкрашенный в ужасные цвета УАЗик.
![Подвиг инженера Семёнова. [Евгений Савинов]](/img/w/wasxko_f_f/022podvig-ing-semenova/podvigsem540.jpg)