Поначалу, Стас решил, что в Магическом театре с капсулой времени что-то перепутали. Казалось, послание пришло откуда-то из Средневековья, но все-таки это было будущее, только какое-то странное, не то, которое ожидали:
...Утренний холодок разбудил меня раньше общего подъема. Через приоткрытое окошко он заполз в келью, и заставил плотнее укутаться под верблюжьим пледом. Какое-то время я лежал, наблюдая, как рассвет алыми полосами окрашивает сводчатый потолок моего похожего на узкий пенал жилища.
Когда-то, у старинных поэтов, такой холодный кроваво-красный восход символизировал позднюю осень. Но, в последнее время природа все чаще путала сезоны и времена годы. На дворе стояла весна, и по календарю скоро должно было наступить лето. А по утрам под ногами по-прежнему хрустела корка на лужах, и холодные рассветные лучи играли на заледенелых окнах.
Собравшись духом, я откинул одеяло и словно в прорубь нырнул в холодный воздух выстудившейся кельи. В общей туалетной не топили, и на ведре образовалась тоненькая корка. Сломав ее, я доверху наполнил рукомойник. Несколькими пригоршнями окончательно прогнал сон, долил остатки воды в чайник и отправился к колодцу. По дороге навстречу попались сменившиеся после караула Авакум и Варнава. Увидев, что у меня в руках, брат Авакум перекрестился, а Варнава обозвал анафемой и замахнулся прикладом. Соскочив с дорожки, я пропустил суеверную парочку и, весело помахивая пустым ведром, пошел дальше.
Пока раскручивалась колодезная цепь, притормаживал ворот ладонью. Вытертое до блеска дерево приятно грело кожу. На жестяном козырьке колодца, черепичной крыше трапезной, куполе монастырской церкви лежали алые рассветные блики. Еще одно утро пришло в обитель. Со смиренным сердцем и умиротворенной душой я благодарил Создателя за этот наступивший день, и созерцал красоту пробуждавшегося мира!
Вернувшись в келью, прочел короткую молитву. Потом воткнул в розетку чайник. К утру на генераторе опять упало напряжение, и пока мой пузатый товарищ, натужно шипя, пытался согреть воду, я успел сделать несколько гимнастических упражнений. Когда в чайнике, наконец, забурлило, заварил себе кофе и включил от аккумулятора компьютер.
И кофе и личный электронный помощник были отступлением от устава. Привилегией, дарованной лично мне, чтобы вечерами мог работать не в холодном зале библиотеки, а у себя в келье. Но сейчас, пока колокола не пробили общий подъем, оставшиеся полчаса я решил посвятить своим запискам.
Вот уже много лет, как я, бывший нейросетевой программист альфа класса, смиренный инок в монашеской обители. Мог ли предположить такое, когда карьера складывалась успешно! Дом был полон привезенных с Юго-восточной зоны безделушек. Выходные мы с женой проводили, когда одни, когда в веселой компании, но неизменно в лучших заведениях города. Красоте супруги завидовали жены друзей и коллег по работе. Да и их мужья спотыкались взглядом о точеные ноги моей Маришки. Давало ли это повод для ревности? Наверное, да. Но я был слишком горд и самоуверен. И чего же не гордиться! Молод, недурен собой, хороший спортсмен, призер любительских состязаний по рукопашному бою. А главное ведущий специалист процветающей фирмы. Мы ставили и обучали нейросети для местных филиалов всемогущей "Глобол Виннер", городской мэрии, и даже поставляли программный продукт ко двору герцога. Но тогда я еще не знал, что путь к погибели начинается именно на вершине успеха.
Выполнив очередной заказ и получив от его светлости приглашение на презентацию, я возомнил, что стою перед дверями в мир бессмертных. Осталось только смелее распахнуть их и сделать еще шаг. Приглашали вместе с супругой. Узнав об этом, Маришка бросилась мне на шею. Потом несколько дней в панике пыталась подобрать платье. В итоге ей это удалось. В своем струящемся, как водопад, полупрозрачном балахоне Маришка затмила не только жен приглашенных сотрудников фирмы, но и придворных красавиц.
Презентация состоялась в большой дворцовой зале. Между гостями плавали подносы на магнитных подушках с шипящими бокалами шампанского, сделанного по древним рецептам. Рядом, вместо официантов, возникали голографические изображения эльфов и гномов. Под сводчатым потолком, игриво улыбаясь, порхали голографические полуобнаженные феи. И управляла всем этим сказочным представлением моя нейросеть. Вроде бы хороший повод гордиться. Но вскоре, я уже жалел, что здесь оказался.
В пространстве, казавшемся намного больше за счет специальных световых эффектов, собрались придворные и приглашенные представители местной элиты. Бессмертных, выделяли большие массивные медальоны в виде многоконечной звезды и какой-то особый взгляд. Казалось, так, благожелательно, и в то же время с недостижимой высоты, смотрит человек на пасущихся на лугу овец или резвящуюся собачонку. Встретившись глазами с одним из таких звездоносцев, я сразу почувствовал себя оскорбленным. Возникло задиристое желание сократить дистанцию. Подойти, заговорить, неважно о чем, главное развязано и панибратски. Изобразив широкую улыбку, я двинулся вперед, и тут вдруг в глазах намечаемой "жертвы" на какое-то мгновение вспыхнул жуткий страх. Видимо, мое поведение показалось подозрительным и опасным. А может представители этой касты всегда пребывают в страхе за свою драгоценную жизнь, от которой наука на неопределенный срок отодвинула старение, но не отвратила угрозу бомбы или лазерного кинжала. Я не специалист по чтению эмоций, но в тот момент показалось, что, те, для кого смерть неизбежна, столь панически ее не боятся...
Разговор так и не состоялся. Между мной и звездоносцем возникла глыбообразная фигура телохранителя, наряженного средневековым ландскнехтом. Вежливо улыбаясь, громила поинтересовался, что мне нужно. Отделавшись ответной улыбкой, я ухватил с подъехавшего подноса бокал и отправился догонять Маришку. А она плыла, купаясь во взглядах, смущенно что-то отвечала на комплименты, и, казалось, была на вершине счастья. У меня же все больше портилось настроение. И собравшаяся публика, и сама светская обстановка теперь вызывали раздражение. И с каждой услышанной репликой, каждым попавшим в объектив взгляда лицом, оно только усиливалось. Догнав жену, я заявил, что нам придется срочно уехать, а все объяснения потом дома. Маришка пыталась возражать, но, преодолевая слабое сопротивление, я взял ее за локоть и повел к выходу.
Мы уже почти дошли до лестницы, когда сзади прозвучало:
- Вы, так рано покидаете нас, сударь?!
Его светлость не надо было представлять, я много раз видел это лишенное возраста лицо, перелистывая в качестве отдыха яркие странички светских хроник. Герцогу хорошо шел средневековый наряд. Но на фоне остальной публики, как мне показалось, он выглядел даже скромно. Отсутствовал и медальон со звездой ( видимо, на этом уровне знакам принадлежности к касте уже не уделяли внимание).
- Мне безумно жаль, но обстоятельства вынуждают срочно уехать, - произнес я, сильно смутившись.
- Не смею, задерживать! Но, вы же не будете лишать нас общества своей очаровательной супруги?
Бархатный голос его светлости звучал безупречно вежливо. Но сразу стало понятно, что возражений не примут. Ладонь Маришки утонула в парадной рыцарской перчатке. Уходя, она бросила на меня взгляд. Казалось, хотела ободрить и успокоить. А я смотрел вслед и чувствовал, как мир, в котором до этого существовал, рассыпается в клочья...
Дальше повествование прерывалось, и следовала приписка Санты, что продолжение при следующем посещении Магического театра. Стас отложил его на завтра. Но история заинтриговала. Он даже поймал себя на том, что начинает верить, будто послание действительно залетело из какого-то варианта будущего, а не плод фантазии Санты.