... Мама слушала песню про улицы с фруктово-ягодными названиями. Мне эта песня активно не нравилась. "Виноградная" или "Вишневая" улица - это ещё звучит. Но вот "Абрикосовая" или "Грушёвая"?.. Они бы ещё до "Арбузовой" додумались...
Я сидела и что-то мулевала в тетради. Я очень любила рисованных человечков. Они и рисуются легко - кружочек и произвольные палочки - и одежду рисовать не надо. Лично я рисовала целый комикс про человечка, у которого загорелся дом. Посмотрев на мои художества, мама сказала, что в пять лет она сама рисовала такого же человечка. Только у неё он утонул на лодке.
Мама что-то творила на плите. Я, чувствуя заманчивый запах, привстала на стуле. На сковородке, плюясь маслом, жарился бекон.
В зверном замке щёлкнул ключ. В зал буквально ввалился мой отец: рыжие волосы, как всегда, растрёпаны; очки съехали куда-то набок; жёлтый в чёрную полоску галстук свободно опущен; ворот рубашки растёгнут на одну пуговицу. В этом был весь мой папаша.
Мама оторвалась от плиты и выглянула в коридор. Глаза её заблестели.
- Ну наконец-то! Дождались! - и не выпуская из рук лопатки и не снимая фартука, моя мама подлетела к папе и крепко его обняла. В ответ папа чмокнул её в щёку.
Я высунула язык и поморщилась.
Моя мама оторвалась от папы и сердито взглянул на меня.
- Что ты морщишся?
- Да ну вас...
- Будет свой парень, ты так морщишся не будешь, -сказала мама и снова подошла к плите.
- У меня никогда не будет парня.
- В пять лет все так говорят.
Я встала из-за стола и пошла в свою комнату. Закрыла дверь.