Оказывается, в нашем городе довольно приятное и красивое небо. Словно палитра настоящего художника, во всех смыслах, с прогрессирующей шизофренией, сильными болями и дрожью в руках. Классический пример искусства не для всех, классический внутренний пласт культуры народностей великой федерации. Синее небо, с отливами красного, оранжевого, желтого и кажется даже зеленоватого цвета на кончиках, прямо перед самым горизонтом. По нему, этому прекрасному небу проносятся или медленно плетутся различные вещи. На небосводе вообще достаточно движущихся, летящих и присутствующих вещей. Птицы, одни они чего стоят. Видели ли вы, по-настоящему, как они летят? Как они разрезают собою воздух. Внимательно вглядывались ли вы в детали этого птичьего танца, вихря уровня танца ригодон. Это вряд ли. Помимо птиц летящих тут и там, на небе были нарисованы, а словно бы попросту прицеплены огромные пушистые облака белого цвета, наряду с ними были дохлые, тощие и никчемные, словно побитая собака с остановки грозовые недо-тучи, а также могучие, грозные и монструозные черно-серые тучи, что рушат на не менее серые города, серые улицы и серых людей серый дождь...Унылый пейзаж городского бытия...но в таком состоянии он немного меняется...Одно плохо! Эти гребаные провода, висящие тут и там...словно трещины на небосводе они проходят тут и там, цепляя взор, тратя все твое внимание на себя...
Мимо сновали люди, каждый по своим делам. Конечно, дел у них много. Впрочем, в своей сути все это ограничивается обыденной бытовухой. Еда, вода, нечто напоминающее отношение, у некоторых отсюда все эти противные брюха, плачущие дети и разбитые мечты...Мимо прошла женщина лет 40. Высокая, одетая в странно выглядящее пальто темного-красного цвета, разбирающиеся сказали бы "бордо", но разбирающиеся пусть идут к черту, а лучше пусть идут на хуй! Женщина с великолепной осанкой шествовала по улице, а мужчины окружающие её то и дело рассматривали её фигуру, кто-то улыбался, показывая мертвенно бледную улыбку, желтые разбитые и гнилые зубы, оскал зверя или оскал отсталого существа, в сущности разницы не имелось...В её руках была брендированная сумочка, наверняка стоящая не один десяток зарплат всех этих мужчин, впрочем сумочку они не видели. Им нужна лишь сама женщина, точнее, не сказать что она сама, лишь её определенные, особые части тела...в сущности, расчленив эту статную даму, все всё равно будут удовлетворять себя...это как достать конфету из фантика, слегка пожухлую, с уже заводящимися там червями...Один из мужчин, даже казалось оступился и чуть не рухнул на землю прямо перед этой дамой...Да уж, чего только не увидишь, если дольше чем на секунду будешь прибывать на одном месте...суетная жизнь, бессмысленная в своей сущности...
Люди муравьи. Правда без инстинктов и той беспрецедентной силы, о которой часто говорят товарищи энтомологи. Да и без определенных целей. Цель это нечто большее, чем отдых на море летом или получение премии в конце недели...Цель что-то невероятное, нечто, что даже объяснить во всех красках другому человеку нельзя. Потому что понятие этой цели и сущность оной понятна только тебе...Но все эти...господи, какие же они убогие...
Близ остановился мужчина в черной куртке, черной шапке и не менее черных джинсах. Остановившись, он внимательно осмотрел, а затем вкрадчивым голосом, совсем тихо, чтобы не слышали остальные "муравьи" вокруг спросил:
-Девушка...а почему вы лежите на земле?
Действительно. А почему? Хотя, какая разница? Неужели мы пришли к тому, что это запрещено? Лежать на земле? Дышать воздухом...не дай бог, ты замышляешь что-то! Ходи по струнке смирно, грызи хлеб и верь в будущее. Пусть что такое будущее ты не знаешь...будущее. Какое будущее вообще может быть у всех этих окружающих людей? Все те же унылые лица вокруг, срущие и плачущие дети. Пожирневшая женушка, растерявшая любую красоту, заросшая во всех местах она сидит на кухне и перемалывая косточки подругам теребит вонючую промежность...В это время её похотливый муженек будет подсматривать и мастурбировать на собственную дочь...Прекрасное будущее прекрасной ячейки общества...Обыденность городских подворотен.
Мужчина ещё раз спросил, настойчивей, казалось, он даже побагровел. Тем не менее, голос мужчины оставался таким же тихим, окружающие его не замечали:
-Девушка, полноте вам...разве можно вообще совершать подобное?
Подобное? Подобное что? Неужели совершается нечто непростительное? Ужасное и похотливое? Нарушающее закон и здравый смысл? Или все вместе? Нечего не ясно... Мужчина переступал с ноги на ногу, словно бы хотел в туалет, его лицо оставалось багровым, брови танцевали невероятный танец, а глаза бегали от одного прохожего к другому, наконец, махнув рукой, он ретировался. Вот, так-то лучше. Не знаешь что сказать, не мучайся, не понимаешь не лезь...Не додумывай когда не надо.
Вдали послышался шум мигалок...Сразу всех...Вот, вибрационный удар, кажется это нечто серьезное, помнится на севере области серьезный лесной пожар...Затем выделились полицейские...гнались за кем-то, периодически крякая, моментами даже слышался голос из мегафона, но слов было не разобрать...А вот и скорая...неприятная "УИУИУИУ", сильно бьющая по ушам...выводящая из равновесия и сосредоточения...кажется толпа тоже обращает на это внимание...несколько человек оглядываются по сторонам...Прямо настоящее стадное чувство...чувство страха, разумеется. Рядом останавливается мужчина в сером костюме, на его лице очки в плотной оправе, кажется такие уже не носят, как раз после Чикатилло, модель маньяк твоего двора или насильник твоей души...выбирай, что тебе по душе и носи с удовольствием...Мужчина громко спросил:
-Что это такое, почему вы лежите на земле, девушка!?
Ещё один. Снова все-то же. Неужели это столь интересно каждому проходящему мимо. Как там было в песне? "Просто закрой глаза..."...нет, это точно не помогает, он не уходит. Стоит все в той же позе. Почесывая нос, он повторяет свой вопрос, настойчивей, но так чтобы получить какую либо поддержку из окружающих людей:
-Девушка, вам нехорошо? Что с вами?
Все нормально. Кроме того, что какой-то неясный мужчина стоит подле меня. В остальном все замечательно. Кажется это у всех так. Пока не лезет никто, все чувствуют себя просто прекрасно...Но стоит только подойти...все, коллапс, боль, ссоры и убийства...впрочем нет, последнее стоит вычеркнуть...
Из толпы вышло ещё несколько людей. Нелепо выглядящий тощий парень, на вид лет 20, за спиной висел красный и явно древний на вид рюкзак. Вместе с ним подошла женщина с неприятным, словно бы пластмассовым лицом, от него отсвечивало пробивающееся сквозь шизофреническое небо солнце, бликовало и слепило всех вокруг...каких только людей не встретишь...а стоило всего лишь постоять минуту другую...и вот, история, прекрасная и безудержная в своей сюрреалистичности. Женщина нагнулась, её лицо показалось совсем близко. Мерзкие губы, неприятные жиденькие волосы, прыщик огромного размера на картофельном носу, блеклые глаза карего цвета...Затем прозвучал её неприятный, мямлящий и гулкий голос:
-Девушка, вам требуется помощь? У вас что-то болит? Вызвать скорую?
К черту скорую, дайте мне пол пинты рома ярр...в душе хотелось ответить чем-то в этом духе, чтобы это существо женского пола наконец убрало свое лицо , чтобы с него не капало это нечто...что это такое? Воск...восковая женщина? Неужто сбежала от мадам Тюссо? Или это жир? В любом случае единственное что хотелось, чтобы эта рожа убралась и слава богу это произошло. Женщина поднялась и о чем-то переговорила с мужчиной в костюме. Все это рядом стоящий парень с рюкзаком молча наблюдал за происходящим...Затем он медленно, по максимуму заикаясь выдал:
Гребаная азбука Морзе, дайте дешифратор, а то понять это невозможно...впрочем, что? Они хотят вызвать полицию? А собственно, по какой причине? Стоп, кажется, женщина что то говорит:
-Ну как же так...нельзя ведь это оставить как есть. Полиция...вызвать и их и скорую, пусть разбираются...А я пока постою тут.
О нет, только не это...Мужчина и парень с рюкзаком кивнули и моментально ретировались. Мужчина отправился в близ находящийся банк, а паренек спустился в пасть метрополитена, на противоположной улице...Пластиковая женщина осталась рядом. Жадно вглядываясь, она что-то бормотала, но расслышать это было невозможно...
К женщине подошла ещё одна и маленькая девочка в синем дождевике. В её руках была непонятного вида мягкая игрушка. Руки...руки...руки...ещё одна...черт, ещё одна...а также глаза, море глаз. Не то ангел не то серафим, не то ещё какая библейская муть. Кажется, такое рисуют интернет художники, в паузах между артами с огромными бабами, что такими же ступнями давят маленьких мужиков...Девочка присела рядом и картаво поинтересовалась:
-Мама говохит, что сидеть на камнях вхедно!
Мама всегда так говорит, чья либо. Но было ли проведено хоть одно исследование? Хоть один умер? Хоть у одного отвалилась жопа? Может это и бьет с годами, лет эдак в 90, но...кто же тут до 90 доживать собрался? Наверняка никто из окружающих нас каждый день людей...к черту эти 90 лет. К черту бессмертие...все равно нечего хорошего не будет, умереть раньше куда удачнее...
Мать одернула девочку, подняла её с земли и увела прочь...пластиковая женщина по-прежнему стояла рядом...вдали, где-то на севере, снова послышались сирены...ну как так то! Через несколько минут сирена полицейской машины била по ушам каждому проходящему мимо. К женщине подошел тучный мужчина в полицейской форме. Представившись, он повернулся и обратился:
-Гражданка...почему вы находитесь на земле?
Это прямо какой-то глобальный и философский вопрос, почему мы люди находимся на земле? Как мы тут оказались и правильно ли это? Или все куда банальней...А, ну да...
-Гражданка, я повторяю...почему вы находитесь на земле?
Он повторил этот вопрос ещё раз десять. За ним повторила его и пластиковая женщина...раз 10 ещё раз. Кажется именно этим вопросом можно пытать людей, рано или поздно они расскажут вам все. Только бы от них отъебались...
Через час к полицейскому присоединилась парочка врачей-санитаров. Они внимательно осматривали округу, а затем пробормотали:
-Каждый раз, на какую-то херню вызывают...нам в кайф гонять то туда сюда? Ради чего...ну лежит, живая ведь, че надо ещё?
Полицейский с пластиковой женщиной в тандеме, начал спор:
-Как же так товарищи санитары. Человек лежит. Лежит не просто так, наверняка. А вы такое говорите! Как не стыдно.
-Чего стыдится то, мало ли лежит...у них не то перфоманс, не то акция протеста...стоячий и лежачий митинг, тьфу блять!
Санитары уехали очень быстро. Даже слишком. Полицейский продолжал стоять рядом вместе с пластиковой женщиной, та села ему на уши и талдычила что-то о ирландской поэзии, сравнивая её не то с божественными предсказаниями, не то с чем-то ещё, куда иррациональней и странней чем библейские россказни. Полицейский непонимающе кивал и смотрел куда-то вдаль, в высоту. Видимо тоже рассматривал это сумасшедшее небо. Пластиковая женщина продолжала, упоминая Уильяма Йетса, она то и дело нараспев произносила его строки, про смутных коней и их скачки, про обнимающий север и политику, культуру и её погибель, совсем скорую, если не уведут коней. Все эти строки поэта 20 века вгоняли в парапсихологический транс, словно далекое ностальгическое ощущение пробегало по всему телу, его строки отдавались в голове, образы событий вырисовывались с каждой секундой все четче. Улицы Трои, разговор Цезаря, бегущие лошади и обнимающая их всепоглощающая свобода...
К женщине подошло ещё несколько зевак. Скучающего вида девушка лет 20. Одетая в длинную белую куртку, слегка пожухлую и забрызганную книзу. От неё исходил странного вида запах, почти непередаваемая смесь запаха старого помещения, плесени и исконно женского запаха. Неприятный одним словом, кажется таким запахом располагает человеческий прах...Затем подошел мужчина, куда старше, со злобой в глазах он рассматривал все вокруг, он явно неудачник. Он явно потерян в этом мире и решил быть злым на всех вокруг. Кажется, местами у него дрожали руки, не от страха, а от всепоглощающей его злобы...Третьим из пришедших был видавший виды, словно старый платяной шкаф, старик с тросточкой потрескавшейся внизу. Он был одет в неясного вида балахон, весь скрюченный, с пустым и словно бы рассыпчатым лицом. Его голос неприятно реверберировал, отдавался эхом в самых низких частотах и затем, наконец, расшифровывался мозгом:
-Женщина, что происходит?
Вопрос был банальным, не особо нужным и не особенно требующим какого либо конкретного ответа. Пластиковая женщина не ответила ему, лишь продолжая читать различные стихи. Вот тебе и "Баллада Судьбы" Вийона, нестареющая классика, как выразился старик, вновь обращаясь к женщине. Полицейский в это время устало смотрел в суетную толпу людей, явно игнорируя все, что ему говорят, читают, поют и рассказывают, но пластиковая женщина не унималась...Следом пошло "Аутодафе" Гейне, его женщина читала с ещё большим удовольствием:
-И гляжу в мечтах о прошлом я на пламя без следа, догорают в пепле искры, доброй ночи, навсегда!
Следом женщина процитировала небольшую статью Люсева и мигом перешла к строкам Леона Де Грейффа. Скучающего вида девушка ретировалась, взамен неё подошли уже другие люди, одетые, словно бы на одинаковом заводе дурного вкуса, да и их лица словно были лицом одного человека. Олицетворения скуки, обыденности и бессмысленности существования. Что женщины, что мужчины, что несколько детей...все одинаково бессмысленны и нелепы...
На секунду, закрыв глаза, человек погружается в тишину и пустоту. Столь приятную, удобную, словно самая мягкая подушка...нет, самый мягкий матрас...нет, просто самое мягкое пространство, сравнить его можно с мягкой комнаты психиатрической больницы, впрочем сравнить лишь примерно, по настоящему чувствовать это можно лишь в момент попадания в это пространство...Но затем звуки и реальность возвращаются, значит вернулся и человек...Сопротивляться бесполезно, если не дано проникать туда надолго, навсегда, значит не дано...Этому нельзя научится...
Толпа галдела, что -то невнятное произнося словно бы по слогам, кажется, слышались очередные звуки сирен, а может это просто галлюцинации. Грязь улицы и стоящих близ людей, зловонными миазмами били по ноздрям. Находясь словно бы в выгребной яме человеческой обыденности, человек понимает многое...Как там: "Лучше будет завтра!", это вряд-ли. Живя в этом, травясь этим и умирая, нечего не будет лучше...никогда, вовек. Затем толпа замолчала, пластиковая женщина тоже перестала воспроизводить стихи разных лет. Из толпы прорвался мужчина лет 40, полноватый, высокий, одетый с иголочки в явно новоприобретенный пиджак, он вкрадчивым голосом спросил:
-Граждане, что происходит? Почему на земле лежит эта девушка...Мэрия нашего города, где, разумеется, председательствую я, всего в шестидесяти метрах...Полиция, куда вы смотрите?
-А мы что...Мы чего сделаем, противозаконного то не происходит...
Мужчина, что представился работником мэрии, который возможно и является мэром нашего города. Кто его в лицо знает? Мало кто...никто наверняка и не знает, как зовут его, как он выглядит тем более. Понятно одно, толстый и вороватый. Иных не штампуют, иных не предоставляют. Впрочем, нужно ли этим людям нечто кардинально иное?
-Так, в любом случае нечего... убирайте это, не хватало ещё и этого. А если приедет комиссия из столицы? Понимаете...головы полетят.
Полицейский грустно кивнул, мужчина, что очевидно был мэром, ретировался со своей гориллоподобной охраной. Толпа обыденных людей невнятно бормотала, не то проклятия в адрес мэра, не то молитвы в адрес столичных правителей, комиссий и всего столичного. Как говорится, столица ведь лучше...столица родней...в столице всем выдадут по 12 рублей...
Полицейский нагнулся, снял фуражку и спросил:
-Видите как бывает...сразу пришел представитель власти повыше, таких как я...Я то что, винтик...полицейский. А он то...МЭР! Как сказал, так и будет...
Затем он встал, тяжело вздохнул и пробормотал тихим голосом, натягивая фуражку на голову:
-Ладно, гражданка...вставайте, поедемте в отдел!
Толпа начала галдеть громче. Проклятия в адрес полицейского, проклятия в адрес мэра, мира и всей планеты. В стороны планеты и кажется даже соседа по толпе. Обыденные и пустые ведь не могут иначе. Им надо ненавидеть кого-то. Мать. Сына. Отца. Своего пьяного соседа. Проститутку из соседнего двора. Музыканта из Уфы. Толстожопого губернатора своей или чужой области. Добившегося успеха человека. Просто другого человека. Родного брата. Соседнюю страну. Своих и чужих. Инопланетян и свою же галактику. Человеку надо ненавидеть. Ненависть отличное топливо. Без него человек умрет. Однозначно...да, именно так!
Пластиковая женщина вышла вперед и перекрыла путь полицейскому, после она затянула ещё один раунд чтения стихов. Полицейский стушевался и пошатнулся, женщина начала читать "Отпустите чудо" Бориса Поплавского:
-Отпустите чудо
Не мучайте его пониманием
Пусть танцует как хочет
Пусть дышит
Пусть гаснет
Нет, оно не может поверить
Что вы раскроете ладони
Полюбите капли дождя:
Ваши души не промокают
И с них не стекает
Свет
Толпа загудела, затанцевала в странном почти древнем, забытом, дорелигиозном танце. Обыденные, пустые, неудачники, поэты, художники, проститутки, наркоманы. Убитые, живые, умирающие, давно сгнившие. Молодые, старые, ещё не родившиеся, уже никогда не рожденные. Танец завертелся сумасшедшей кутерьмой. Небо вторило танцу, сходило с ума. Умирало, возрождалось, плакало, гнило и умирало снова. Толпа кричала, толпа танцевала. Реальность множилась, рушилась, разрывалась на неясные, тусклые лоскуты старой ткани, вмиг заменяясь новой, очищенной, ещё не виданной, яркой и по-настоящему живой...
Человеку не нужна жизнь. Такая как все вокруг рисуют. Обыденность, мертвенная холодность в сущностях отношений. Эффект толпы, её суматохи давящий со всех сторон. Словно бы человека бросили в раскаленный(да, именно в такой) пресс, с силой давя его, все эти короткие и ничтожные в своей сути 50...60...70 лет. Сейчас, это сумасшедшее небо, скроенное с не менее безумным танцем столь живо, столь необычно и ровно настолько же по-настоящему родное...
На лице, наконец, проявилась улыбка...это было не зря. Хотя ощущения пустоты так и не отпускают, словно где-то в глубине души осталась боль...И она тлеет угольком где-то далеко, готовясь разгореться с новой силой...Мощным пожаром разрушая разум с ещё большей силой...да, точно...именно это. Но не сейчас...не сейчас.
Толпа уже давно разошлась, никаких следов. Полицейский уехал на своем автомобиле. Вдали кричали птицы. Шумел ветер. Совсем далеко слышался шум самолёта. Небо потускнело, а затем почернело, оставив яркими лишь небольшие точки. Ночь вступила в свои права. Девушка продолжала лежать на земле...