- Вот ты, милый человек, скажи мне, любишь ли ты баню? - дядя Коля прищурился и внимательно посмотрел на меня.
- Ну как не любить?! Конечно люблю. А что?
- Да историю я интересную для тебя вспомнил, раз уж ты всеми этими упырями да лешими, и прочей нечестью интересуешься. Рассказать?
- А то! Тем более вечер такой хороший, ветер за окном того гляди ветки посшибает, аж жутко становиться, да небо почернело, - я поглядел в окошко.
- Да - а. Ежели в такой дождь попадёшь, промокнешь до нитки и тут как раз в баньку бы залезть, кости продрогшие попарить, да не тут - то было, в баню с умом ходить надо. А то такой беды на себя накликать можешь, что потом и поправить нельзя будет.
Жил в деревне в соседях у деда моего, о котором я тебе в прошлый раз рассказывал, мужичок один, звали его Тимофей. Хозяином был справным, от людей добрых работящих в поле не отставал, на зверя лесного ходил, рыбалил, ну а уж на гулянках стопки мимо рта не проносил. Но характером был упёртый и ни верил ни во что. Бывало, соберутся люди вечером вокруг лавки, а на лавке старик какой сидит, да рассказывает про подвиги былые, времена стародавние, да чудеса неведомые. А Тимофей подойдёт, послушает и давай ругаться да браниться, мол, чего ты врёшь старый, чему детей учишь! Никогда не верил.
Был у него в хозяйстве один только недостаток - бани не было, так и приходилось по соседям проситься, чтоб совсем грязью не зарасти. Но время шло, хозяйство помаленьку да обустраивалось и, наконец, построил он себе баню, всей улицей помогали. Ну, как водится, праздник отгуляли, пришло время и парку нового попробовать. А париться Тимофей шибко любил, да еще как парился! В каменку ковшика три - четыре опустит, заберется на полок да давай себя в самый густой пар веником охаживать.
А вишь как в старину говаривали, в первый пар ни в коем разе ходить нельзя было. Это сейчас ученые всякие говорят, мол, в первый пар нельзя - угореть можно, дескать, баня после протопки выстояться должна, чтобы весь дым вышел, тогда париться можно. Не знаю, уж что там правда или нет, но рассказываю тебе по факту, как было. В первый пар всегда банник как натоплено смотрит. Ну, чего ты на меня смотришь, не знаешь кто такой банник, хе - хе. Вот смотри, в доме кто? Домовой, правильно. В лесу кто? Леший, молодец, знаешь! В озере кто? Водяной, ну а в бане - банник - хозяин бани. Зло - ой дух! У нас на селе девок, которые в первый пар шли, задавленными потом находили, а то и с кожей содранной...
Ну так вот. Первый пар он самый горячий, вот и пошел Тимофей под вечер, квасу с собой жбан взял, веник дубовый, все как положено. Только время уже к десяти подходит, домашним помыться тоже надо, ну и послали мальчонку посмотреть, где там батька. Он через минуты две прибегает, взъерошенный, плачет: батька, говорит, в предбаннике не то жив, не то мертв, в чем мать родила на полу лежит. Кликнули соседей, мужики за Тимофеем, и правда - лежит на полу. Посмотрели - живой, в парилку сунулись, а там!... Все вверх дном стоит, тазы перевернуты, бочки с водой пустые, стены почернели. Принесли домой, водой студеной плеснули, он глаза открыл, застонал и ни слова ни полслова, так и лежит, кряхтит.
Дня, наверное, три прошло, лучше не становится, лежит как полоумный и мычит что - то изредка, только посинел весь. Стали думать, что ж делать - то, так ведь и до беды недалеко. Батюшку звали. Тот походил, бородой потряс, молитвы почитал, лоб нахмурил да так и ушел, только плечами пожал. А лучше не становится.
Был у нас в соседнем селе мужичок один, Яков его звали. Так вот говаривали про него, что знает он много про нечисть всякую и заговоры против них ведает. Шибко его попы наши не любили, к церкви близко не пускали, а он и не ходил больно. Ну, позвали его помочь сладить с хворью. Пришел он, посмотрел, порасспросил что да как, ну ему и рассказали, что в новой бане попарился, нашли еле живого. Сходил Яков в баню под вечер, долго его не было, вернулся и говорит:
- Это банный хозяин его держит, осерчал за что - то. Ты вот, что, хозяюшка, приготовь мне на завтра скатерть белую, поллитру и две рюмки, да смотри, чтобы они простые были, без узоров каких и не граненые, обычные - белые, спасать буду мужика твоего, а то недолго ему так осталось.
А я тогда с сыном Тимофеевым - Серенькой дружил, вот он ко мне прибегает утром, все рассказал и говорит, пойду сегодня погляжу, что там Яков будет делать, чтоб батьку моего спасти, айда, говорит, со мной. Забоялся я тогда, но вида не подал. Уговорились с ним сторожить, когда Яков придет, а дальше от него ни на шаг, ну чтоб не видел он нас, конечно, а то не допустит.
Сидим, значит, мы в кустах. Темно уж стало, да так, хоть глаз коли. Видим, подошел Яков к избе, постучал тихонько в окошко. Вышла хозяйка, подала ему скатерть, бутыль да рюмочки. Сказал он ей что - то да и пошел в сторону леса. Мы за ним. Долго шли или нет сказать сейчас уж и не смогу, помню только, что всю рубаху изодрал по кустам пробираясь, но вышли на кладбище. Вот тут нас такой страх забрал, что описать нельзя! Пошевелиться и то страшно было. Сидим в кустах как два зайца на охоте и делать чего не знаем. Обратно идти, да дорогу со страху оба забыли, тут сидеть мочи нет. А Яков тем временем накрыл стол у крайней могилы скатерочкой белой, поставил бутылку, рюмки, разлил и стал ждать. Вроде и не происходит ничего, так только ветерок подул со стороны могил и вдруг свет какой - то над столом вспыхнул, мы глядим, а рюмка в воздухе повисла и как - будто пьет из неё кто - то. Допил, поставил, Яков ещё наливает. И тут голос по погосту по всему раздался, да такой низкий, хриплый, точно не человек говорит.
- А ты что не подымаешь, аль пить со мной тебе не любо?
Яков молча сам рюмку опрокинул.
- Ну говори, чего звал?
- За что Тимофея держишь?
- А что ж он в баню в первый пар пошел, не напросился, да ещё с крестом!
- Отпусти человека, поучил и будет, чего душу - то за зря губить!
В ответ тишина. Яков ещё по рюмке разлил. Выпили.
- Ладно, так и быть, отпущу. Да только пусть запомнить на всю жизнь свою, как уважать надо. А то ведь в следующий раз держать не буду, шкуру сдеру да башкой в каменку, пущай пыхтит.
Тут Серенька не выдержал (откуда только силы взял, мы во время всего разговора как камни сидел), да давай себя крестом осенять. Тут так загромыхало вокруг, что уши закладывать стало.
- А это что за гости с тобой?! - сказал и на нас таким ветром дунуло, что мы из кустов кубарем повываливались, а мимо хохот дикий пронесся. И тут, в каждом углу кладбища, за каждым кустом затрещало, загудело, завыло, заржало на разные лады. Мы и опомниться не успели, как Яков к нам подбежал, схватил на плечи обоих (силищи был недюжей!) и побег через лес. А сзади будто гонится кто - то.
Не знаю, мил человек, долго ли бежал он с нами так, очнулся я когда он нас на землю повалил и давай за уши оттаскивать.
- Вы что, выродки собачьи, с ума съехали! Себя чуть не погубили и дело все не попортили! А ты, - Серенька визжит, плачет, прощенья просит, а Яков не унимается. - Себя не жалко, так батьку бы пожалел!
В общем долго он нас конопатил, да ещё от родителей так досталось, что я потом неделю сидеть не мог. А Серенька уж после рассказывал. Пришел Яков на следующий день под вечер, баню их затопил, веник свежий нарезал, запарил и уселся в избе у печки. "Будем, говорит, ждать, хозяйка, отпустить аль не отпустить банный хозяин мужика твоего". Ближе к двенадцати слышу батька закряхтел и воды попросил. Всем домом всполошились, квасу поднесли холодного, а как напился, Яков его расспрашивать стал. А дело вот как было. Пошел, значит, Тимофей в баню. Веник как полагается заранее припас. Разделся и креста не снимая в парную вошел. Поддал как водится и на полок. Сижу, говорит, пар ядреный, аж глаза томит, хорошо! Слышу, за печкой шебаршится что - то, прислушался, тихо вроде, подумал что почудилось. Взял веник, ковш на каменку вылил да парюсь себе, горя не знаю, новой бане не нарадуюсь. Снова будто скребется кто - то и голос раздался: "Поддавай на каменку, поддавай, не жалей, косточки твои молоть легче будет!". Вдруг из - под каменки два мужичка маленьких, бородатых появились да норовят меня за ноги с полока стащить. Я спрыгнул, крест снял да давай их охаживать. Они визжат, матерятся на чем свет стоит. Тут уж откуда не возьмись ещё один появился, с копытами, с рогами, ну прямо бес, ей Богу! Пасть огромная! Словно подлетел он ко мне, я и оглянуться не успел да как схватит меня. Ты по что, говорит, детей моих забижаешь? В первый пар да ещё с крестом пришел! Ну, говорит, держись у меня! И начали они меня втроем по всей бане кидать, крест выпустил из рук, думаю сейчас последний дух испущу. Из последних сил молитву сложил, а они как швырнут меня к двери, я и вылетел, а дальше вот только сейчас очнулся. А сны мне какие снились диковинные, будто я ни то в царстве каком подземном, ни то ещё в сказке какой. Да сидит там на каменке мужик тот с копытами, а вокруг него какой только невидали нет! И все разом надо мной потешаются! Ты, говорит, Тимофей, наш теперь, никуда не денешься!
- Да Тимоша, на век себе запомни и детям скажи, чтобы ни в первый пар ни в ночь никогда в баню не ходили. А как собрались, то обязательно напроситься надо, а уходя обязательно веник оставить для хозяина банного. У него силы много, видишь, даже домовой тебя оберечь не смог, а все потому что нарушил ты обычаи хозяина банного, тут уж ничего не попишешь. И крест больше в баню не вздумай надевать.
- А как ты меня излечить - то смог?
- Ай, - Яков только рукой махнул да на Серёньку сурово глянул.
С тех пор Тимофей все как положено делал. А когда кто из стариков сядет что из небылиц сказывать, тот уж молчит. Рядом постоит, задумается, вспомнит, наверное, как у банного хозяина в гостях побывал и чуть спасся, да пойдет себе тихонько.
- Ну ты дядя Коль рассказал! После такого в баню и идти не захочется!
- Зря ты так. Просто везде с умом надо подходить, людей умных что говорят слушать. Везде ведь порядок нужен, свои обычаи у каждого, ежели соблюдать, то все ладно в жизни идти будет.
Ветер сотряс окошко и я невольно выглянул на улицу и заметил в соседнем огороде баню, из трубы которой разлетался в разные стороны дым.
- Смотри, соседи твои, баньку решили растопить, прям к нашему рассказу, вот бы к ним сейчас в баню погреться! - я мечтательно улыбнулся, представляя себе жаркую парную и березовый дух.
- Не стоит туда в баню ходить...
- А что так?
- Да, дело тут такое, в доме этом почитай уж десять лет никто не живет, двери, ставни заколочены, хозяева померли все, дети, внуки все забросили и не приезжают. Так что как знать, кто там каменку раскаляет...