Невесть откуда появившийся ветер колыхнул замерзшую ветку, налипший на неё бархатный, едва прихваченный первым морозом снег, слетел вниз, прозрачной плёнкой распушившись в воздухе, потом плавно осел на землю и растворился в грязной воде лужи.
- Как здорово! - Маша подошла к маленькой берёзке и потрогала шершавый ствол. - Зима пришла! Так уютно вокруг.
Толик скептически посмотрел на девушку и поёжился от прокравшегося под пальто холода.
- Знаешь, - сказал он, задумчиво озираясь по сторонам, - я никогда не мог понять, откуда ты в самых нелепых, а иногда откровенно уродливых вещах, можешь видеть несвойственные им явления! Ты вокруг посмотри, ну какой уют? Да и попёрлись мы с тобой черт знает куда...
- Не ворчи. - Маша подошла к парню и погладила его по щеке теплой шерстяной рукавицей, давным-давно связанной ей бабушкой. - Скоро придём уже.
Ребята сбежали с последних двух пар, чтобы успеть на последний автобус, отходящий довольно рано. Сначала долго топтались на вокзале, потом в салоне, провонявшем выхлопными газами, и вот теперь, когда дорожное чудовище выплюнуло их в начинавшиеся сумерки, с грохотом удаляясь дальше, Анатолий проклял всё на свете, а особенно себя за то, что согласился на эту дурацкую авантюру. Нет, наверное, в ней ничего принципиально страшного не было, сам по себе выезд за город на выходные - это было не плохо (не все ж по кислотным клубешникам шляться), но как-то всё слишком странно выглядело. Полузаброшеное садовое товарищество, которые парень с детства не переносил - шесть соток, никакого забора, дом на доме, всё какое-то игрушечное; к тому же расположенное у чёрта на рогах, а точнее невдалеке от какого-то такого же завода, отделившегося от участков только сомнительным прудом. В общем, было над чем подумать, прежде, чем соглашаться.
Но, Машка есть Машка. Она просто рассказал ему о предстоящей поездке. Причём это выглядело так, будто всё уже решено. Согласие Толика здесь было просто номинальным, так, для протокольчика, что всё, мол, по обоюдному согласию. Он даже не пытался протестовать, а просто сделал недовольную мину, на всякий случай, может, повезёт, и его мнение учтут. Но, как обычно, ничего не получилось. Нет, конечно, она не стала бы дуть губы или закатывать сцены, как большинство современных девушек, ничего подобного. Маша просто пожала бы плечами, села на автобус и укатила к своему чудаковатому братцу на дачу. Толя обиделся бы на неё, не звонил бы и не интересовался, как она добралась в эту глухомань. Она бы тоже не дала о себе знать, ровно до того момента, когда уже подвыпивший парень, в клубе, выйдя покурить, набрал бы знакомый номер. Потом набрал бы ещё раз, так как с первого раза она точно не взяла. Дозвонившись, стал предъявлять претензии, ревновать, возмущаться по поводу сугубо мужской компании, в которой она находится. Маша бы рассмеялась, в отместку пожурила его за клуб с кучей девочек, пожелала бы спокойной ночи, наказала быть умницей и, совершенно не злясь и не ревнуя, положила трубку, больше ни разу за вечер её не взяв. И не потому, что обиделась, отнюдь - иногда ему казалось, что она вообще не может обижаться - просто она знала, что разговаривать с пьяным мужиком бесполезно. Следующий день он бы провел с головной болью, маялся, лежал с планшетом на диване или спал, вечером немного пива и в люлю. А в воскресенье, ругая себя за бездарно прожитые выходные, поплелся бы на станцию встречать подругу. Такие перспективы не радовали. Уж лучше здесь, на сырой и холодной дороге, но с ней, с этой "гадинкой", как иногда он называл её ласково, обнимая и целуя.
Они пересекли разбитую дорогу и двинулись по грунтовке, в сторону небольшого осинника. Вокруг уже начинало темнеть, ветер усилился, поминутно кидая в лицо сорвавшийся с веток мокрый снег.
- Как вообще можно было дачу в таком месте строить? - недовольно пробурчал парень.
- Какой же ты зануда! Посмотри, вокруг такая красота! Чего тебе ещё не хватает? Ну, конечно, мы бы сейчас уже в каком-нибудь клубе торчали возле бара и накачивались теплой текилой, разлитой в соседнем подвале, вместо того, чтобы воздухом дышать свежим.
- Ну какой, какой скажи здесь свежий воздух? Ты посмотри, - Толя махнул рукой вперёд, - здесь же заводы сплошные, выбросы одни.
За невысоким осинником, к которому они направлялись, одиноко торчали две длинные каменные трубы.
- Да, и что? Они не действуют кучу лет уже, а природа, к твоему сведению, истукан ты урбанистический, очень быстро восстанавливается!
Как можно было на неё обижаться после "урбанистического истукана"? Она была невыносима. Но, наверное, за это он её и любил.
Дорога начала петлять. Они шли то правым, то левым краем, поминутно перепрыгивая через огромные лужи. Несколько раз Анатолий угодил ногами в воду и, в конце концов, громко выругался. Машка лишь хихикала, ловко, словно заяц, ранней весной скачущий по льдинам, преодолевая водные преграды на пути. Чуть правее осинника, там, где лес был более массивным, из-за деревьев поднималась густая кромка пара и постепенно обволакивала все вокруг, превращаясь в туманную дымку.
- А это что? - поинтересовался парень.
- Что?
- Вот, это, - он указал на туман.
- А-а, это вода с теплоцентрали впадает в реку. Она теплая, вот и парит. Мы там в детстве рыбу ловили.
- Ты что, тут детство провела?
- Ну не совсем, - улыбнулась девушка, - просто часто приезжали к Серёжиным родителям в гости, здесь раньше весело было.
- Ага, от испарений с заводов...
- Какой же ты невыносимый! - воскликнула Маша. - Всё время тебя что-то не устраивает! Ты на мир не можешь по-другому смотреть?!
Толик остановился, изумленно посмотрев на свою девушку.
- Ну что ты смотришь на меня? Я даже знаю, что ты хочешь мне сказать: чего тут смотреть - холод, сырость, под ногами черт знает что, да и тащимся неизвестно куда, и куча бла-бла-бла, так? Можешь не отвечать, все так, я знаю... А ты взгляни на всё ИНАЧЕ!
Она обошла его сзади и, привстав на носки, обняла за плечи.
- Вон лес, он волшебный, там всё сказочное, там чудеса, там леший бродит... А вон там, чудесная маленькая речушка. Вода в ней чистая, но из-за глубокого дна она черная и очень холодная, а ещё она серебрится в свете луны, когда наступает ночь и кажется, что тысячи маленьких эльфов плавают в ней, отражаясь в свежем белом снеге. А вон там, смотри, там, где за лесом поднимается дымок, там стоит избушка лесника, который топит печь и ждет заблудившихся путников, чтобы отогреть и приютить. Внутри уютно: светло и тепло.
Толя повесил голову и поднял руки:
- Сдаюсь!
- О-о-о! - взревела Машка. - Ты ужасен Лекарев, просто ужасен!
Теперь в её голосе слышались неподдельный гнев и отвращение. Она побежала вперёд, по-прежнему ловко перепрыгивая через лужи, а он, сначала пытался её догнать, но потом отчаялся и сбавил темп.
Порой он задумывался, кому первым надоесть поведение другого - ей или ему? Но почему-то всегда он склонялся в сторону девушки. Она, конечно, была ещё той штучкой, непредсказуемой - да, невыносимой - нет, ни в коем случае. С ней никогда не бывало скучно. Её непоседливость порой беспокоила, но не более того, в конце концов, он вместе с ней получал кучу эмоций. Как-то раз она почти насильно запихнула его в самолет, а потом вытолкала с парашютом за борт. Раз заставила залезть на крышу недостроенного многоэтажного дома, а потом, под чудесные виды купающегося в лучах заката города, они вместе пили домашнее вино и читали Мандельштама. И всё с ней происходило именно в таком духе.
А что он? Да ничего особенного. Средненькая такая особь мужского пола, застывшая в положении между книжным червём и рубахой-парнем, и варьирующийся в ту или другую сторону во вполне разумных пределах, не сильно отклоняющийся от допустимой амплитуды колебаний. Он мог гармонично не мешать Машке, а иногда даже дополнять её в некоторой степени, во всех сумасбродствах, вытворяемых ею, но сам на что-то, даже отдалённо подобное был неспособен. И всё же они был вместе, почти уже год...
- Эй, не отставай!
Машкин голос вырвал Толика из грустных мыслей. Парень, посмотрев на неё, широко улыбнулся и вприпрыжку побежал прямо по лужам. Но, дорожные выбоины были слишком глубокими и он, угодив ногой в яму, не удержал равновесие и всем своим немаленьким ростом грохнулся в холодную грязную воду. Машкин хохот при этом как звон разбитого стекла разлетелся по заснеженным окрестностям.
- Ой, Лекарев, - кряхтела она, помогая выбраться из лужи, - не пытайся меня больше развеселить - это слишком опасно для твоего здоровья!
Толя, не обращая внимания на холод и сырость, нагрянувших так неожиданно, внимательно посмотрел ей в глаза:
- Ты считаешь, что я - зануда?
- О да! - ответила "гадинка".
- Ты серьезно?
- Ну конечно! Но... не перебивай меня, - она приложила свой палец, закутанный в теплые варежки к его губам, - это не значит, что я не люблю тебя, молчи, - после его попытки что-то сказать Машка полностью закрыла ему рот ладонью, - и это не значит, что мне с тобой скучно. Ведь в тебе есть свои неповторимые качества, которых я ещё ни у кого не наблюдала.
- Какие? - млея от нежности промямлил Анатолий, когда ему разрешили говорить.
- Лекарев, я больше тебе ничего не скажу, чтобы ты не загордился! Настоящий мужик знает, чем ему гордиться, а самый настоящий настолько самодостаточен, что ему вообще не требуется ощущение гордости!
Маша строго развернулась и продолжила путь, Толя поплёлся за ней, пытаясь угадать, что за особенные качества узрела она в нём и постепенно пришёл к выводу, что самыми настоящими мужиками могут быть только конченные тунеядцы и альфонсы, может ещё алкоголики.
Что-то вдруг заставило его обернуться. От дороги они отошли не так уж далеко, всего метров на двести. По пустынному асфальту тянулась какая-то колымага, больше присутствия кого-либо вообще не чувствовалось. Поднялся сильный ветер и начал срывать целые комья снега с веток, ещё не успевших отдать земле все свои листья, отчего пышные кроны казались ещё гуще. Начался настоящий снежный дождь, и через несколько мгновений шоссе исчезло из поля зрения. Но, сквозь плотную белёсую завесу парню померещилось какое-то движение, на первый взгляд хаотичное, лишенное какого бы то ни было ритма. Он пригляделся, но увидеть толком ничего не смог. По спине поползли мурашки, то ли от ощущения чужого присутствия за спиной, то ли от недавнего падения в лужу. А ещё Толя вспомнил, что за лесом стоит избушка, в которой их ждет лесник с натопленной печью, но, почему-то образ лесника, невольно нарисовавшийся в воображении, не был дружелюбным, скорее наоборот - старик ждал их к ужину, чтобы ими и полакомиться. Маша скрылась за поворотом, и парень побежал за ней.
Примерно через полкилометра на горизонте показался редкий забор, за которым стояло большое количество маленьких садовых домиков. Участков было много, создавалось впечатление, что у территории этих дачных угодий нет конца. Ребята постепенно приближались к главному входу, так как сразу около него из-за высокого в этом месте забора выглядывала сторожка. Она отличалась от всех остальных домов размерами и добротностью постройки. Но, очевидно, ею давно уже никто не пользовался, так как часть окон были разбиты, а дорога ко входу завалена мусором. Территория товарищества не отличалась ничем примечательным. По всему периметру тянулись узкие дороги, на которых едва бы уместилась какая-нибудь советская легковушка. Такие же улицы, которые именовались линиями, были и внутри садового массива. Над домом, который располагался примерно на четвертой линии от входа, из стороны в сторону вился дымок. Больше признаков жизни вокруг не было. Да и, судя по всему, летом хозяева не часто приезжали на свои участки. Огороды сплошь поросли высоким бурьяном, который возвышался над свежими сугробами, повсюду валялся мусор и непонятного происхождения отходы. Окна в большинстве были заколочены, а некоторые и просто разбиты вдребезги. Домов с крашенными фасадами, отремонтированными крышами и прочими следами ухода практически не было.
- Нам туда, - указала Маша в сторону дыма.
- Понял, надеюсь там всего лишь твой братец, а не лесник-людоед!
Девушка только улыбнулась на ехидство парня, но оставила его без комментариев. Она, конечно, знала, как Толя относиться к её двоюрному брату, которого считал, по меньшей мере, странным. Но она Сережу любила ещё с детских лет, когда они ходили друг к другу в гости и приезжали к ним в сад, а все его чудачества, касающиеся фантастики, мистики и прочего, она воспринимала исключительно как хобби, прочно въевшееся в сознание талантливого молодого человека. Кроме того, Маша была искренне убеждена, что всё это очень интересно и с кузеном ей никогда не было скучно.
Толя поежился, когда они проходили мимо второй по счёту линии. Мрачные ряды черных домов по обеим сторонам улицы создавали впечатление некоего коридора, конец которого не проглядывался сквозь вьюгу и тьму. Но за снежным туманом парень всё-таки смог разглядеть силуэт. Фигура явно принадлежала человеку, который очень странно двигался, не медленно, но, казалось, будто ноги у самого основания были повреждены. Толя на несколько мгновений остановился и задержал взгляд на приближающемся, но из-за ещё более усилившегося ветра объект пропал.
- Лекарев, ты чего там?
- Слушай, а ты уверенна, что мы здесь одни? - вместо ответа задал вопрос Анатолий, быстро приблизившись к ждущей его Маше.
- В каком смысле?
- Ну, что в этом товариществе больше кроме твоего брата, его гостей и нас никого нет?
- А почему я должна быть в этом уверена? Мало ли, домов много, может кто-то из хозяев ещё и обитает здесь! А чего тебе так интересно?
- Да я вроде видел кого-то, а вроде и не видел... Странно здесь всё как-то...
- Кажется, нет никого, - сказала девушка, осматриваясь вокруг, - просто у кого-то разыгралось воображение, - улыбнулась она.
- Дай-то Бог, чтоб было так...
Они продолжили путь, но, на всякий случай, Анатолий оглянулся назад. Теперь уже точно, у тех ворот, через которые они с Машей прошли на территорию, кто-то стоял. Была видна просто черная фигура, на фоне белого снега. Лица и одежды было не разглядеть, но создавалось впечатление, что этот кто-то смотрит именно на ребят. Толя хотел окликнуть свою спутницу, но увидел, что Маша уже заворачивает на нужную линию к дому брата, поспешил за ней. Главное было поскорей попасть в дом и закупорить дверь. И окна.
Несмотря на имеющийся над входной дверью фонарь, пространство в саду не было освещено. Только сквозь слабые щели чем-то плотно занавешенных окон на свежий снег падал тусклый свет.
- Вот и пришли. - Маша с силой несколько раз постучала кулаком в стену.
Через несколько мгновений за дверью раздалась возня.
- Кто? - голос показался Толе очень встревоженным.
- Сережа, свои, открывай! Позвал, а пускать не хочешь?!
Что-то заскрежетало, и дверь распахнулась, а с порога на них посмотрел ошарашенный и даже несколько испуганный очкарик в камуфляжном одеянии - это и был Машкин брат. Лекарев не то, чтобы не любил его, просто относился к нему несколько настороженно, как, собственно говоря, к ярым представителям всех субкультур. Сергей принадлежал к категории людей, которые носили черные балахоны с изображением всякой чертовщины и слушали в самом прямом смысле тяжелую музыку, исполнители которой ревели в микрофоны жуткими загробными голосами. Он увлекался мистикой, всем, что было связано с кладбищами, покойниками и тому подобным. Сережа хорошо рисовал, умудрился уже провести несколько своих собственных выставок, а в целом просто мотался по стране, занимаясь непонятно чем, периодически наведываясь в родные края. Дело, наверное, было не столько в странном образе жизни и мыслей Машкиного брата, сколько в ревности. Сначала Толя не признавался себе в этом, но в какой-то момент честно понял, что он просто ревнует свою сумасбродку к этому чудику. Конечно, ничего между ними не могло быть, но сам факт, каким авторитетом брат пользовался у сестры, как рада она была всегда встречам с ним - именно это вызывало чувство ревности, которое, в конечном счете, перерастало в неприязнь.
- Вы чего тут делаете?! - воскликнул Сергей, растерянно рассматривая гостей.
- Как чего? Ты же сам сказал, чтобы я приезжала! Вот я здесь.
- Ну не именно же сегодня, а так, как-нибудь я имел ввиду.
Очевидно, Сережа настолько был удивлен неожиданным появлением сестры, что даже из вежливости не пригласил гостей в дом, а стоял в дверном проёме, выпучив глаза. Толя даже ехидно усмехнулся, глядя на ничего не понимающую Машку.
- Ну и что, так и будешь нас теперь здесь держать? Следующий автобус только утром, не на улице же нам ночевать, - прервала молчание девушка.
- Ах да, ну, проходите тогда, конечно, - виновато сказал хозяин, будто выйдя из оцепенения, после легкого упрека сестры.
Маша прошла первая, а Толя несколько замешкался на пороге, так как пространства в прихожей было довольно мало. В этот момент Сергей грубо схватил парня за плечо, с силой втолкнул его внутрь и быстро захлопнул дверь. Ребята с недоумением посмотрели на него.
- Прости брат, - сказал хозяин, похлопав гостя по спине, - ночь сегодня не добрая, дверь нараспашку оставлять не надо. Ну что, сестричка, - сказал он, обращаясь к Маше, - давай теперь поздороваемся, - и заключил родственницу в объятья. Толя почувствовал гнусный укол ревности и захотел пойти на улицу покурить, выражая свою обиду и отстраненность, но потом, вспомнив странную реакцию на открытую дверь, решил сосредоточиться на снятии ботинок. Увидев это, Сергей немного отстранил от себя радостную сестру и обратился к Анатолию:
- Это ни к чему, здесь всё равно триста лет никто не убирался.
- Ой, да ведь Толя промок насквозь, нам бы посушиться! - вступила в разговор девушка, - да и я порядком продрогла, пока к тебе сюда чапали.
- Посушиться - это можно, проходите, я как раз ужинать собирался.
Ребята прошли в комнату. Только сейчас Толя обратил внимание на тусклый свет в помещении, который давали свечи, скудно расставленные по углам, а также открытая печь. Окна были загорожены ставнями, которые, почему-то, закрывались изнутри. В единственной комнате первого этажа, служившей вдобавок и кухней, из предметов мебели были только старый шкаф с огромным зеркалом, два стула, круглый стол и кресло с деревянными подлокотниками, устланное непонятого вида покрывалом. На столе стояла кастрюля с пельменями и буханка хлеба. Слева от печки у окна была навалена здоровенная куча дров, а рядом лежал полусдувшийся матрас - очевидно, Сережино спальное место.
Пока ребята присматривались, где бы им расположиться, хозяин дома сбегал на второй этаж и принес Толе какие-то треники, по виду очень теплые, и шерстяные носки. Парень сначала начал отказываться от предложенной сухой одежды, но одного, не терпящего возражений взгляда Маши хватило, чтобы он безропотно снял мокрые штаны и переоделся в обновку.
- Есть будите? - спросил Серёжа, усаживаясь за начатый ужин. - Здесь, если что, на всех хватит.
Машка улыбаясь кивнула, Анатолию тоже пришлось согласиться.
- Ну а теперь, дети мои, рассказывайте, какой чёрт вас сюда занёс?
- Не, ну ты хам! - воскликнула девушка набитым пельменями и хлебом ртом. - Сам, значит, пригласил, а теперь спрашивает. Ты что, не рад меня видеть?!
Сергей внимательно посмотрел на сестру и проговорил:
- Если честно не очень.
В воздухе повисла пауза. Пришедшие перестали есть и уставились на хозяина. Тот же, в свою очередь, не спешил что-либо объяснять, сосредоточено глядя на поверхность стола и что-то усиленно обдумывая.
- Ау-у, нам уйти? - в голосе Маши уже звучали нотки неподдельной обиды.
- Теперь уже нет, до утра я вас не выпущу отсюда, - совершенно серьезно сказал брат. И ничего не объясняя, продолжил молчать.
- А чего один? - спросила девушка, обиженно отодвигая чуть-чуть пригубленный ужин. - Ты же сказал, что у тебя гости будут.
На лице Сергея заиграла какая-то дикая улыбка, а сквозь очки, отражавшие колышущееся пламя свечи, в глазах блеснуло что-то, смахивающее на безумие.
- Может ещё будут. Гости. - Загадочно произнес он и снова замолчал, странно улыбаясь.
Толя увидел реакцию на вопрос и ему стало не по себе, он даже перестал есть пельмени, которые оказались домашними и очень вкусными.
- Жуй-жуй, сестренка, это матушка лепила, фарш из лосятины, вкуснотища!
"Ага, вот почему пальчики оближешь" - подумал Анатолий.
Неожиданно хозяин вскочил и побежал к двери. Ребята проводили его взглядом, потом опасливо переглянулись, что-то не так было с художником. А он в это время вытащил из-под лестницы громадный амбарный замок и повесил на дверь. Потом оттуда же выволок старую газовую плиту - неизвестно откуда взявшуюся, так как в садовом товариществе отродясь не было газа - и подпер ею дверь. Оглядев проделанную работу и явно оставшись довольным, он вернулся в комнату.
- Сереж, с тобой всё нормально? - Машка посмотрела брату прямо в глаза.
- Всё нормально, а что? Тебя моё поведение удивляет?
- Вообще да, и не только меня я думаю.
Девушка посмотрела на Толю, ища в нём поддержки. Он слабо кивнул.
- Ты кого-то опасаешься? Воров?
Брат лишь усмехнулся на вопросы сестры. У Анатолия же не осталось сомнений в том, что у родственника поехала крыша на фоне всех этих ужасов, которыми он так увлекался. Да и какое разумное объяснение можно было найти его пребыванию здесь. Одно дело весной или летом, когда можно выйти на озера или на реку, рисовать пейзажи, а сейчас, что можно было искать в снежно-слякотный сезон в доме, который окружен полуразваленными заводами. Из всего этого ответ напрашивался сам - Сержа сошел с ума, вот он и сидит в этом сарае, да ещё и баррикадируется, будто собрался держать оборону, жаль ружья нет.
Однако, размышления парня были прерваны неожиданно всплывшим в голове образом, который был им увиден буквально на пороге - два черных силуэта, двигавшихся в их сторону. И хотя второй просто стоял на месте, Толя почему-то не сомневался, что лицо его было обращено к ним с Машкой, когда они уже подходили к дому. Парень посмотрел на дверь и неожиданно для самого себя мысленно поблагодарил хозяина за газовую плиту и замок, надежно охранявших дверь. А ещё он невольно посмотрел на окна и убедился, что они закрыты крепкими ставнями. Потом он встал, чтобы не шокировать Машу неожиданностью поведения, потянулся, делая вид, что разминает спину, и не навящего подошел к окну.
На первый взгляд кроме темноты на улице увидеть ничего было нельзя. Но Толя изменил угол просмотра и направил взгляд в сторону светящегося тумана. Ничего. Пустота. Кроме снега и слабого свечения никаких признаков жизни. Это хорошо, пусть лучше они будут совсем одни в этой невеселой округе. Им надо просто переждать ночь, а наутро сесть на автобус и больше никогда не возвращаться сюда.
Тем временем между родственниками возник диалог, грозящий перерасти в конфликт. Анатолий понял это не из слов, так как смысла не улавливал - слишком был поглощен своими мыслями, он понял это по тону, в котором Маша разговаривала. Наконец она встала и обратилась к своему парню:
- Лекарев, одевайся, вызовем такси и поедем домой, если уж нам здесь не рады.
- Стоять! - воскликнул Сережа, - никуда вы не поедите!
- Только в одном случае.
- В каком?
- Если ты нам всё расскажешь. Что ты темнишь, как идиот?
- Ничего я вам не скажу.
- Тогда мы уходим.
Машка смерила Толю повелительным взглядом, и он растеряно стал искать свои вещи, шаря глазами по комнате.
- Я сказал, что вы никуда до утра не поедите, точка. - Настаивал на своем Сергей. Всё - таки они были братом и сестрой, и не уступали друг другу характерами. Толе, конечно, не хотелось никуда выходить, но он знал, что Машка могла пойти без него, поэтому вариантов не осталось. Он, пожал плечами, бросив извиняющий взгляд на Сергея, и направился в сторону печки, где заметил свои штаны.
- Вы понимаете плохо, что ли, оба? Никуда вы не пойдете, нельзя сейчас на улицу, там опасно!
- И что же... с нами... может... случиться? - пыжась от натуги, спросила Маша. Плита, видимо, была очень тяжелая, девушке никак не удавалось сдвинуть её с места хотя бы чуть-чуть, чтобы освободить выход. - Лекарев, помоги.
- Сейчас, штаны только дай надеть, - проворчал Толя, пытаясь натянуть ещё мокрые и от этого узкие джинсы.
Сергей, всё это время сидящий за столом, встал со своего места и подошел к сестре:
- Хорошо, ты действительно хочешь знать?
Выражение Машиного лица после этих слов изменилось, в глазах блеснул интерес и некоторые оттенки одержанной победы.
- Хочу.
- Тогда пошли. Брось ты свои штаны, дай им досохнуть.
Сергей обошел комнату и потушил свечи. Теперь в помещении стало совсем темно, свет лился только из открытой печной топки. Хозяин дома забросил туда ещё несколько поленьев и закрыл её. Потом обернулся к гостям.
- Итак, если хотите знать, пойдемте наверх.
Маша с Толей недоверчиво переглянулись, точнее, недоверчиво смотрел парень, а девушку эта затея с темнотой привела, кажется, в восторг - она любил подобную лабуду. Они послушно двинулись за Сергеем. Наверху было гораздо прохладнее, тепло от печи сюда практически не добиралось. Окна второго этажа, который представлял из себя одну большую комнату, тоже были наглухо закрыты, поэтому видно ничего не было. Сережа, ориентируясь даже в темноте в своем родном доме, подошел к одному из них и, скрипнув чем-то железным, распахнул тяжёлые конструкции, закрывавшие ставни. Лунный свет ворвался внутрь, освещая все вокруг, и ребята смогли подойти к хозяину дома. Погода на улице успела немного утихомириться. Ветер больше не задувал, поэтому снег, большими густыми хлопьями спокойно ложился на землю.
- Да, если к утру так пойдет, дверь откапывать нужно будет, - задумчиво произнес Анатолий.
- Как бы чего другого не пришлось откапывать, - загадочно сказал Сережа.
Любуясь снежными танцами, все невольно замолчали, Маша не требовала от брата объяснений, а он не торопился рассказывать. Туман из-за леса по-прежнему поднимался густыми клубами, но не успевал долететь сюда, незаметно рассеиваясь где-то по дороге. Стояла тишина, только потрескивание из печи доносилось с первого этажа, снаружи звуки вообще отсутствовали. Толе вдруг стало жутко неуютно от всего происходящего, ему захотелось закупорить к чертям все окна в доме, взять одеяло потолще, забраться на печку и забыться теплым и крепким сном до самого утра. Вроде бы ничего такого снаружи не было, обычный лес, туман на речке, обычные домики за окном и совершенно нормальный для этого времени года снег. Но было что-то пугающее, то ли в тишине, то ли в загадках, которыми говорил Сергей, создавая никому не нужную нервозности вокруг. Отличный способ пугать людей. Парень даже подумал, что можно зарабатывать не плохие деньги вот так, предоставляя подобный вид экстремального отдыха. Но его размышления были прерваны хозяином:
- Как вы думаете, мы здесь одни?
Машка пожала плечами, а от Анатолия ответа все равно никто не ждал.
- Мишку Красова помнишь? - обратился Сережа к сестре.
- Нет.
- Ну пухленький такой, у него ещё на карьере тарзанка оборвалась, он в воду плюхнулся с разбега. Помнишь?
- А, кудрявый такой, черненький?
- Да.
- Помню.
- Он умер месяц назад здесь, в этих садах.
- Да-а, жаль, а что случилось?
- Мать его сказала, что от отравления угарным газом, по крайней мере, так после вскрытия ей объяснили. Он пил последнее время сильно и жил практически все время здесь.
"Тоже, поди, неформалил" - ехидно подумал Толя.
- Бывает, - задумчиво проговорила Маша, вглядываясь в снег.
- Не совсем. Погода стояла отличная, печку топить совершенно не за чем было, а он накочигарил, как зимой.
- Так ведь пьяный был, наверное.
- Слушай меня и не перебивай, если всё узнать захотела. Нет, я, кончено, не сомневаюсь, что он угорел, вопрос только из-за чего. Могу точно сказать, что не только алкоголь тому виной. Его дом находился на соседней линии, почти рядом с нашим, только если отсюда ещё три участка взять в глубь. Я уезжал в августе на Алтай, а Мишка здесь был. Мы с ним крепко дали в ночь перед моим отбытием, и он мне поведал интересную местную легенду. Ты помнишь историю, которую часто нам рассказывали старшие у костра? - обратился он к Маше, внимательно посмотрев на неё.
- Не очень, напомни.
- Когда мы под большой ивой на берегу собирались, недалеко от завода вечерами, там как раз эта злосчастная тарзанка к ней привязана была.
- А-а, вспомнила, ну да, что-то про какие-то цеха, где взрыв произошел, там ещё химикаты вылились и все в итоге залили бетоном, чтоб законсервировать.
- Ну и экология тут у вас, - усмехнулся Толик, но реплику оставили без должного внимания, поэтому он решил просто молчать и слушать, чтобы не чувствовать себя пустым местом. Вообще его крайне раздражали такие ситуации, когда из троих присутствующих в разговоре участвуют только двое, а третий вынужден безмолвствовать, так как ничего не знает, или крайне неудачно шутить, ставя себя самого в неловкое положение.
- Молодец, память у тебя не плохая, - продолжил Сергей, - только в те далёкие времена никто нам не говорил, ещё кое о чем...
Наступила пауза, во время которой Сергей задумчиво оглядывал снежный пейзаж по ту сторону окна и собирался с мыслями.
- Наверное, не для кого не секрет, что на всевозможные вредные производства направляли зэков, которым шел определённый зачёт времени при работе на предприятиях. Так вот, когда нас пугали разлившимися химикатами, нам не сказали о том, что много работающих в цеху заключенных погибли при аварии. Может, не знали, а может просто жалели малолеток. Ты, помню, больше всех визжала, когда эти истории заводили, - улыбнулся рассказчик. - Да и мне, если честно не по себе было. Ты вспомни, ива на нашем берегу речки росла, а на другом как раз этот цех заброшенный и был. Страшный, с выбитыми окнами, крыша дырявая, а внутри темнота, хоть днем, хоть ночью. Я в ту сторону когда смотрел, у меня мурашки по коже бегали, тем более дед у меня в этих местах тоже сгинул, так и не нашли...
Мишка мне рассказал, что, оказывается, у него батя работал на этом предприятии то ли мастером, то ли начальником производства, в общем был он в день аварии на рабочем месте. Когда прорвало резервуары, в которых эта химическая гадость находилась, в цеху добрых десятка три зэков было, на которых, соответственно, она и пролилась. Всё моментально блокировали, перекрыли входы и выходы, доступ в помещение был полностью ликвидирован. Да вот только люди, которые в цехе находились, там и остались. И померли они не сразу, несколько часов подряд, пока решали, что делать дальше, они в помещении орали как резанные - сильнодействующая пакость, видно, оказалась. А потом замолкли. Все разом.
Но тут самое интересное начинается. Никто даже и не думал тела извлекать. На следующие сутки вскрыли крышу и залили с воздуха всё бетоном, почти до самых окон, а они высоко там были от пола. Соответственно, вместе с пролившейся гадостью под бетоном и тела остались. Между прочим, Мишкин отец после этого и стал бухать. Уж как там этих бедолаг списывали, не знаю, но, когда я этой историей заинтересовался и решил сведений подсобрать, то выяснил, что действительно, по архивам около тридцати человек заключенных из северной колонии числятся погибшими на производстве.
- Ужас какой, - выдохнула Машка.
- Ужас дальше будет, - продолжил Сергей, - похоронили, короче, тела в бетоне. Так всё это и осталось бы до скончания веков. Но, когда предприятие начали недавно на металл спиливать, цех разобрали, бетон вскрыли - под ним же ещё станки и емкости металлические остались. Вот Мишаня мне и рассказал, что собственными глазами видел, как тела вытаскивали. Погрузили все в кузов самосвала и отвезли куда-то, судя по всему недалеко, потому что машина очень уж быстро вернулась.
- А почему ты думаешь, что это были тела, а потом, чьи тела? - прервал рассказ Толя.
- Я не утверждаю, конечно, мне Мишка рассказывал, но ему не верить у меня оснований не было, и нет до сих пор, а то, что тела зэков, так это по робе определить можно было, там на груди номера порядковые нашиты были.
- Да разложиться всё должно было за столько лет, - не унимался Толик, скептицизм которого потихоньку стал угасать, уж больно подозрительные силуэты попались ему по дороге сюда.
- Может быть. Только, видно, ничего не сгнило. Или никто не сгнил... Мало ли какую гадость они там производили...
- Ну хорошо, а в чём ужас-то? Не такой, к сожалению, единичный случай, чтобы у нас в стране так наплевательски к человеческим жизням относились, - Анатолий пристально посмотрел на Сергея, надеясь услышать какой-нибудь дурашливый ответ - Серега был мастак на такие розыгрыши.
- В чём ужас, спрашиваешь, - рассказчик не обращал внимание на окружающих его людей, а пристально вглядывался в густую стену снегопада, сквозь которую, казалось, увидеть что-либо было невозможно. - Сам посмотри, - он протяну руку вперёд, указывая в сторону центрального въезда, около которого едва различимые толпились несколько фигур, - они, кажется, не упокоились.
Машка взвизгнула от неожиданности и попятилась от окна. Её парень, не веря своим глазам, наоборот прилепился к оконному стеклу и стал внимательно разглядывать увиденное. Тени стояли неподвижно, изредка покачиваясь. Головы скрывала густая тень, но по расположению фигур в пространстве было видно, что лица их обращены в сторону домика. Их было около десяти, точное количество сосчитать было невозможно, так как пейзаж перед глазами закутывал густой снегопад, и казалось, что картинка куда-то постоянно плывёт. От этой ряби заслезились глаза и Толя отвернулся.
- Пойдемте уже вниз, - жалобно проскулила девушка, очевидно, только что услышанный рассказ возымел самое сильное действие на её стальные нервы.
- Хорошая идея, - отозвался Сергей и закрыл тяжелую ставню. В помещении снова воцарилась темнота.
Спустившись на первый этаж, хозяин сначала обошел комнату и ещё раз проверил все окна и дверь. Потом открыл топку и пошвырялся в ней кочергой, подбросив ещё полено. После холодной мансарды, комната напоминала хорошо натопленную баню.
- Может не надо больше топить, а то как с этим вашим Мишкой получится...
- Зришь в корень, брат. Тут мы и подобрались к самому главному в моей истории, - сказал Серега, бегая по комнате. Потом залез под лестницу и вытащил обрез.
- Это тебе зачем? - изумился Толик.
- Чтобы спать уютней было. Эта нежить, она очень огня боится, поэтому надо растапливать пожарче, чтобы вернее было. А Мишка спьяну заслонку, видно, закрыл, вот и угорел, бедолага.
- Какая нежить?! Значит так, братец-кролик, хватит тут разводом заниматься! - вмешалась в разговор Маша. - Я, конечно, люблю такие истории, но до определённого предела. Кто там на улице? Не скажешь, сама пойду выясню.
Сергей остановился и посмотрел на сестру и её парня.
- Даже не думай туда ходить.
- Это почему?
- Я тебе всё сказал, если ты ещё не поняла. Добавить больше нечего.
- Так, девушка, - сказал Толик, хватая исполненную решимости подругу за руки, - никуда ты не пойдешь. Даже если это всё неудачный розыгрыш, вид у этих отморозков совсем не дружелюбный, поэтому в любом случае туда ходить, - он указал на входную дверь, - небезопасно. Останемся здесь до утра.
- Разумно, - кивнул Сергей и достал из шкафа толстую пачку свечей.
Но Маша больше не требовала никаких объяснений. Она с ужасом смотрела на окно. Ребята невольно проследили за её взглядом и обнаружили, что сквозь щели между досками в самодельно сколоченных ставнях, на них кто-то смотрит. Глаза его были пусты, но, в то же время, светились, по их выражению было видно, что лицо смотрящего искажено безобразной гримасой. Все присутствующие как по команде застыли на своих местах, боясь пошевелиться. Тут раздался стук. Незваный гость снаружи проверял на прочность оконное стекло. Стук усилился и в следующее мгновение последовал треск падающих вниз осколков. Сергей не медлил. Но для Машки и Толи всё происходило как в замедленной съемке. Им казалось, что прошла целая вечность, как со своего места возле печки парень ринулся к шкафу, вытащил из него несколько пачек патронов, загнал пару в ружье и, почти не целясь, дал по окну сразу из двух стволов. Только раскат выстрела, раздавшийся в тесном помещении, и пороховые газы вернули ребят в реальность. На ставнях зияло две большие дыры от пуль ("Специально не дробью зарядил" - пришло в голову Толику). Заглядывать в них было страшно, но необходимо было осмотреться и понять, кто же был снаружи.
- Ты что, с ума сошел по людям палить?! - прошипела Машка, так как говорить обычным тоном была уже не в состоянии.
Серега ничего не ответил, он на цыпочках подкрался к окну и заглянул в проделанные только что отверстия.
- Готов, - прокомментировал он.
Любопытство пересилило страх, и Лекарев тоже подошел к окну. Стекло было разбито. В сугробе, метров в двух от дома на спине лежал человек, или, точнее сказать, то, что когда-то было человеком. Всё, что выбивалось из под странной одежды, более напоминало высушенную мумию, чем человека, который ещё минуту назад был жив. Пол головы снесло выстрелом, при этом ни единой капли крови нигде не было, как ни старался Анатолий отыскать её следы на свежем снегу. С одной стороны это было даже хорошо - меньше вопросов возникнет в случае какого-нибудь разбирательства. С другой стороны - если крови нет, значит это точно не человек... Тогда кто же...
Только несколько секунд спустя парень заметил какое-то движение в стороне, куда свет луны ещё не успел пробраться. Оказалось, что еще несколько таких же фигур, двигались в сторону дома на некотором расстоянии друг от друга, будто окружая его. А ещё через мгновение лежащее на снегу существо со снесенной головой зашевелилось. Это уже было выше лекаревских сил и он отпрянул от окна как от открытой печи. Сергей посмотрел наружу:
- Я так и думал. Помоги.
Он подбежал к шкафу и принялся двигать его в сторону окна. Толя немного помедлив, присоединился к нему. Машка, не теряясь, убрала с их пути стол, и скоро ночной свет перестал попадать внутрь - окна были закрыты массивным шкафом, только огонь из печи давал хоть какое-то освещение.
- Возьмите свечи и зажгите каждый по одной, - скомандовал Анатолий, протягивая ребятам спички.
Тем временем на улице началась настоящая атака на садовый домик. Тяжелая входная дверь, обшитая с обеих сторон толстыми листами железа, тряслась под ударами как фанерная щепка, грозившаяся вот-вот не выдержать сильного натиска. Прислоненная к ней газовая плита болталась из стороны в сторону и начала постепенно отодвигаться. Сергей облокотился на неё и с силой прижал обратно.
- Помоги, - крикнул он Толику. Растерянный парень не сразу сообразил, что надо делать, но потом тоже подбежал к двери. - Значит так, приволоките с Машкой из-под лестницы холодильник, быстро. Машка, помогай давай!
Холодильник был тяжелый, советский, с названием "Мир" на округлой дверце. Приложив все усилия, которые только можно было, парень с девушкой подтащили тяжелый предмет к двери и, уже втроем, плотно приставили его к ней. Теперь нагроможденная конструкция выглядела более надежной. Это поняли и снаружи, так как после ещё нескольких ударов натиск прекратился. Зато ребята заметили, что стучать начли во все стены, а ещё, сквозь разбитое стекло, нежить пыталась расшатать шкаф.
- Значит так, Толя, бери бензин, - Сергей подал парню канистру, - Машка, ты бери вот это, - и вложил в руки девушки старые тряпки, - комкайте их, поливайте бензином и сбрасывайте на этих жмуриков со второго этажа. Окна - самое уязвимое место, будем сверху отгонять, иначе мебель долго не выдержит. Только аккуратней, себя не сожгите.
После сказанного Серега зарядил обрез, просунул короткий ствол за шкаф и нажал на курок. Ребята не стали ждать и побежали наверх. Там, распахнув настежь ставни и открыв окно, девушка посмотрела на улицу. Внизу, стояло несколько темных фигур. Они молча, целенаправленно колотили в окна. Снова раздался выстрел и один из них отлетел на несколько метров в сторону, распластавшись на земле. Только теперь Маша смогла разглядеть лицо или то, что когда-то им было. Цвет кожи на, казалось, треснутом черепе, был грязно-серым. Впалые щеки, сгнившая переносица и рот с остатками зубов, походившими на угольки - всё говорило о том, что существо когда-то было человеком. Но главным были глаза. Они были пустые. Зрачки как будто растеклись по белку, превратив их в стеклянные сосуды с обгоревшими внутренностями. Как ни странно в свете луны очень хорошо были видны все эти отвратительные подробности, вызвавшие у Маши рвотный рефлекс, который она с трудом смогла в себе подавить. Снова выстрел. Ещё она фигура отлетела от окна и распласталась на снегу рядом со своим товарищем, или кем там они друг другу приходились...
Толя тоже заворожено смотрел на мертвецов, уже не сомневаясь, что это была именно та нежить, о которой рассказывал им Сергей. Справа, почти на углу дома он заметил самого первого, пострелянного Сергеем, которому снесло почти всю голову. Выстрел пришелся как раз на уровне глаз, поэтому они вылетели с остатками черепа и уже были припорошены свежими снежинками. Между тем существо продолжало прорываться в дом, вслепую тыча корявыми пальцами в стену. В другой ситуации Лекарев бы посмеялся над этим, но не сейчас. Осознавая, что там внизу машет руками покойник, в которого почти в упор приложили двумя пулями из обреза, становилось не смешно, а наоборот, страшно.
Ещё один выстрел откинул очередного "гостя" прочь от окон. Только пользы, похоже, в этих выстрелах было мало - нелюди начали подниматься с земли и неуклюже, но довольно быстро, снова пробирались к дому. Самое интересное, что они больше не подходили к окну, от которого их недавно отшвырнул свинец, они пристраивались в другое, более безопасное место и продолжали наступление на дом. Да и вообще, эти твари не были похоже на зомби, образ которых, благодаря западным фильмам прочно врезался в сознание. Они не тащили свои тела, еле перебирая ногами, не стонали и не выли. Передвигались быстро, каждое движение, почти как у живых, было осмысленным и согласованным, хотя, на первый взгляд, немного нескляшным. Это больше всего и пугало. А ещё пугало то, что всё происходит на самом деле. У парня не было ощущения сна, или какой-то эйфории. Нет. Всё было совершенно четко и ясно. Они приехали к машкиному брату, немного поужинали, выслушали страшную историю и тут неожиданно нагрянули эти незваные уродцы. Всё просто, как, если бы, они просто прикатили в гости. Только теперь казалось, что они были не гостями в этом заброшенном богом саду, а, скорее, закуской...
- Вы там что, заснули что ли, мать вашу! У меня патронов мало, а у нас вся ночь впереди! Жгите их к чертовой матери! Скорее!
Крики с первого этажа заставили Лекарева оставить скорбные размышления и начать действовать. Маша скрутила старую тряпку в большой комок, оставив длинный конец, и вытянула руки вперед, чтобы не облиться горючим. Толя открыл канистру и, стараясь не попасть на руки девушки, обильно полил всё бензином. Потом он с треском открыл окно - рама ели поддалась, и посмотрел вниз. Покойников прибыло. Зрелище было жуткое. Они начали скапливаться в единую гнилую массу. Толик выхватил у Машки тряпку и поднес к ней зажигалку. Чиркнул колесиком и через мгновение в руке полыхнуло. Ладонь обдало нестерпимым жаром и парень с криками боли выпустил тряпку. Пылающий комок быстро полетел вниз и приземлился на голову одному из существ. Тут началось что-то невообразимое. Мертвяк вспыхнул как спичечная головка, будто насквозь был пропитан горючей жидкостью. Искры от него разлетелись во все стороны и зацепили рядом стоящих. Те тоже запылали ярким огнем и, отделяясь от общей массы, побежали в сторону парящей речки, оставляя за собой причудливые пляски пламени. В один момент все как по команде отпрянул от дома и подняли свои гнилые головы наверх. Натиск при этом прекратился.
- Что, съели! - со злостью крикнул Толя, тряся в воздухе обожженной рукой.
Его изучали несколько секунд, потом продолжили штурмовать окна первого этажа. Снова последовал выстрел, но такого действия как горящая тряпка не возымел.
- Давайте быстрее, они уже доски почти все проломили! - послышалось снизу.
- Да мы тут сами сгорим! - крикнула в ответ Машка.
- Ну так возьмите чего-нибудь, на что наматывать можно! Скорее, скорее...
Девушка огляделась и увидела несколько тонких реек, которые остались после обшивки ими стен на втором этаже. Это было то, что надо. Она выложила их в ряд и намотала на каждую из досок разорванную на несколько частей тряпку. Получилось около десяти огненных стрел, не хватало только лука. Лекарев, успевший справиться со своей обожженной рукой, смочил концы факелов бензином и повторил атаку на мертвецов. На этот раз всё вышло гораздо удачнее - была возможность прицелиться. Швырнув снаряд в самую гущу нежити, он умудрился зацепить сразу пятерых, каждый из которых, вспыхнув, поджег огнем пару-тройку соседей. От этого количество наступающих заметно поубавилось, а горящие обратились бегством в сторону речки. Ещё два пущенных факела полностью очистили площадку внизу и всё утихло. Мертвецы, кажется, кончились...
Ребята закрыли окно, предусмотрительно приготовив ещё несколько факелов, и спустились вниз к хозяину. Серега не сидел на месте. Он уже откуда-то достал молоток, длинные гвозди и заколачивал прорехи в оконной броне. Помещение было наполнено запахом пороха.
- Да они вроде кончились, - сказал Толя, наблюдая за быстрой работой и держась за перила, руки его при этом ходили ходуном.
- А если нет, нам расслабляться нельзя. Помоги лучше.
Вместе ребята быстро заколотили окна и шкаф. Сергей подбросил дров в гаснущую печь и сменил потушенные огарки на новые свечи. Потом парни тяжело уселись за стол, лицом к баррикадам, а девушка расположилась прямо на полу, облокотившись спиной о горячую печь и обхватив колени руками.
- Сколько их было там, похороненных в бетоне? - спросила Маша у брата.
- Не знаю точно, по тюремным архивам около тридцати человек.
- Значит, мы всех перебили?...
- Может и не всех... - загадочно произнес Сергей.
- В смысле? - насторожился Анатолий, которому казалось, что он начал расслабляться и для верности хотел попросить у хозяина чего-нибудь выпить.
- Просто я не знаю, куда в итоге тела эти идиоты отвезли.
- А какая разница?
- Разница есть. - Серега встал из-за стола, подошел к специально оставленной в окне щели и, уставившись на улицу и тяжело дыша - схватка далась ему не просто - продолжил: - после революции, когда взгляды людей не только на социальное мироздание кардинальным образом поменялись, - он саркастически усмехнулся, - но подобные веяния пронизывали и научный мир, некто профессор Богуславский, незаметно до этого преподававший на медицинской кафедре одного университета, очень плотненько занялся изучением смерти и всего, что с ней связано. Даже проводил многочисленные эксперименты с трупами. Его работы никогда не публиковались, но, подробнейшие заметки, которые он вел при проведении своих, с позволения сказать, научных изысканий, до сих пор где-то хранятся. Совершено случайно несколько месяцев назад, когда я ещё не знал, что и в нашей маленькой округе сосредотачиваются потусторонние силы, я после выставки залетел в одну интересную и шумную компанию. - Сергей тяжело вздохнул и вернулся за стол. - Как раз перед тем, когда я последний раз виделся с Мишкой... Один шустрый малый по прозвищу "Алхимик", через кого-то из своих корешей умудрился отснять несколько копий с этих записей. До сих пор не могу понять, как они попали в общее обозрение, заметочки эти... Ну да ладно. Главное то, что каким-то образом этому Богуславскому удалось оживить мертвеца. Не знаю как, честно, там весь лист какими-то знаками и формулами был исчерчен, а потом, почерк ужасный, много чего не разобрал. Но суть понял - провел он научный обряд воскрешения из мертвых, причем не один раз. Знаете, что самое интересное? Вроде все должно было быть по науке, а получилось так, что воскрешению поддавались только те, кто погиб насильственной смертью и тела их земле как нужно не были преданы. А ещё - это, наверное, самое интересное - Богуславский установил, что между покойниками имеется некая связь. Воскресший, или восставший, не знаю как это лучше назвать, обладал способностью пробуждать других мертвых.
- Это ты к чему? - спросила Маша.
- К тому, если эти сволочи, которые раскурочили цех, вывезли трупы на кладбище, то можешь себе представить, сколько собратьев наши покойнички могли перебудить?
- Ересь какая-то! - Воскликнул Толя. - Где тут наука кончается, а где религия начинается?!
- Этого я не знаю. Золотая середина, наверное, между научными феноменами и религиозной мистификацией.
- А что стало с этим Богуславским? - снова подала голос девушка.
- Не знаю, его следы затерялись где-то в конце двадцатых годов, больше он нигде не всплывал.
- Он, наверное, не был хорошим человеком, - задумчиво проговорила Маша. - Использовать людей, пусть даже мертвых в таких чудовищных целях. Мне бабушка всегда говорила, когда мы на кладбище ходили, что у усопшего должно быть своё место. Пусть даже не отпетый, как самоубийца, но похоронен должен быть как положено, с крестом. Она говорила, что увидит человек могилку, да помянет хотя бы думкой своей, им от этого на том свете легче, а зарывать как собаку бездомную нельзя. Вот тебе и мистификация.
Она поднялась на ноги и подошла к окну, встав рядом с братом. На улице по-прежнему никого не было.
- Всё равно, не верю я, - скептически покачал головой Толя и подошел к печке проверить свои джинсы.
- Можешь не верить, - усмехнулся Сергей, глядя на парня, разглаживающего складки на ещё не высохших штанах, - но то, что ты видел сейчас - живое тому доказательство. И подобные случаи, скажу я тебе, не единичны. Если верить некоторым документам, то во времена Великой Отечественной не упокоенные на поле боя пробуждались и даже свидетели этому были, только, видите ли, по официальной доктрине обнародовать подобные случаи нельзя было. Феномен пытались изучать, но безуспешно, всё в итоге списали на секретное немецкое оружие, очевидцам, кстати, так и объяснили, а заодно посоветовали язык за зубами держать. И это не только в войну было. Алхимик знал одного мужика, который всю жизнь прожил в Подмосковье и проработал в милиции не один год. Так вот он рассказывал, когда менты положили энное количество защитников дома советов в сентябре девяносто третьего, то их трупы просто-напросто вывозили за пределы города и там скидывали в речки, болота, канавы, куда угодно, лишь бы следы своих злодеяний укрыть. А через месяц, по первым морозам, начали эти "товарищи" подниматься. Ну, разобрались с ними, конечно, но всё в строгом секрете до сих пор держат.
- Тогда скажи, чего им от нас-то надо?
- Кто что говорит. Алхимик, например, говорил, что покойникам нужно человеческое тепло, поэтому, поедая живых они стараются таким образом как можно больше его поглотить. Ещё я слыша, что не упокоенные хотят отомстить за свои скитания. А в общем-то можно только догадываться, чего им от нас надо. Ясно только одно - ничего хорошего ждать от этих ребят нельзя.
- А про них как ты узнал, - кивнул Анатолий в сторону окон.
- Мне Мишка перед смертью все рассказал. Он видел как-то ночью нескольких, они под окнами дежурили, даже в дверь стучались. И про цех заброшенный рассказал.
- И ты поверил алкоголику?
Сергей внимательно посмотрел на Толю, но ничего не сказал на отпущенную реплику в сторону его усопшего друга.
- Поверил. И, как выяснилось, не зря...
Дальше в комнате повисло тяжелое молчание. Пламя двух свечей плавно колыхалось из стороны в сторону, рисуя на стенах причудливые узоры отбрасываемыми ребятами тенями. В любой другой ситуации здорово было бы сидеть вот так, со свечами у теплой печки, рассказывать что-нибудь и приятно ощущать, как бегают мурашки по спине. Но не сейчас. В несколько десятков минут всё мироздание перевернулось в сознании с ног на голову, особенно у Лекарева, который из всей мистики за всю жизнь видел только пару Машкиных знакомых эмошников. А теперь куча покойников появилась под окнами, по которым палили из обреза, а они вставали и продолжали штурмовать их ветхое укрытие.
На улице поднялся ветер. Его порывы схватывали со свежих сугробов ещё не слежавшийся снег и подбрасывали снежинки вверх, распыляя в воздухе. Сергей почти не моргая смотрел сквозь щели, оставленные пулями, в окно. Вдали снова показались черные фигуры. На этот раз они двигались намного медленнее. Впереди шли двое, за ними было видно ещё три или четыре штуки, а сзади них можно было рассмотреть целую вереницу непрошенных гостей.
- Так я и знал, - напряженно сказал Серега. Машка отшатнулась от окна, увидев новых покойников (а в том, что это снова нежить она, почему-то, не сомневалась).
- Наверх, - скомандовал девушке Толя.
- Идите, - сказал хозяин, по-прежнему пристально наблюдая за улицей, - но только действуйте по моей команде, сразу не жгите их.
- Почему? - удивился Лекарев.
- Во-первых, надо подпустить их, чтоб они сосредоточились как можно кучнее - количество уничтоженных возрастет, а зарядов у нас довольно мало, и во-вторых - я хочу посмотреть, что они будут делать, это, кажется, уже не зэки, извлеченные из бетона.
Маша и Толя не стали дожидаться объяснений, а быстро поднялись на второй этаж и застыли у окна в боевой готовности. Между тем, первые, возглавляющие колонну, почти приблизились к дому. Головы скрывал мрак, но то, что удалось разглядеть, было ещё более отвратительным, чем у предыдущих воскресших. Вместо глаз, носов и ртов лица покрывало грязное месиво. У некоторых на черепах болтались, словно прогнившие тряпки, куски бесцветной кожи. У некоторых не было рук, а несколько покойников просто ползли по земле из-за отсутствия ног. Но каждый из них уверенно двигался к дому, в немом молчании раскрывая уцелевшие челюсти, словно пытаясь что-то сказать. "Армия мертвецов" - невольно подумала Маша, сжимая в трясущихся руках канистру с бензином.
Нежить подошла к окну, за которым прятался Сергей с обрезом. Не долго думая усопшие начали одновременно сильно стучать по заколоченным ставням и стенам.
- Жгите, - послышалось с первого этажа.
Толя быстро протянул девушке факел, она полила тряпку бензином и подожгла. В следующее мгновение стрела полетела в гнилую толпу. Вспышка произошла моментально и горящие мертвецы бросились в рассыпную, сбивая по дороге подходящих к дому товарищей.
- Так держать! Когда кучнее подойдут ещё давайте! - снова снизу раздался голос Сергея.
Но больше никто из них не намеревался подходить. Покойники всей вереницей, тянувшейся от самого входа в сады, остановились и дружно в полном молчании уставились на дом. Пытаться добросить до них горящий факел было бесполезно, от выстрелов толку тоже практически не было, поэтому ребята застыли в напряженном ожидании.
Ничего не происходило. Все стояли на своих местах и глядели друг на друга.
- Чего им от нас надо? - не выдержав, тихо всхлипнула Машка.
- Не знаю, - задумчиво прошептал Лекарев, - но, думаю, ничего хорошего. Ты видела, как они быстро вспыхивают?
Девушка едва заметно кивнула.
- Интересно, отчего это?
- Мне наплевать, - пожала она дрожащими плечами, - главное, чтоб они сгорали быстрее.
- Что будем делать? - крикнул Анатолий, обращаясь к Сергею.
- Ждать, - донеслось с первого этажа. - Больше нечего. Неизвестно, что они дальше задумали, если, конечно, думать могут...
После теплой печки второй этаж казался холодильником и ребята довольно быстро начали замерзать. Но никто из них не смел двинуться с места. Чем дольше они пребывали в неизвестности, тем больше страх прокрадывался внутрь. Когда в детстве Толян смотрел фильмы ужасов, которые в один момент волной хлынули из-за бугра, он не понимал, как герои могли убегать от нечестии, которая их преследовала, или вообще совершать какие-то действия. Лично его вид всех этих покойников и маньяков приводил в полный ступор и он, представляя, что кто-то прячется под кроватью или в кладовке, терял способность двигаться. Он лежал под одеялом в темной комнате и старался даже не дышать, лишь бы не показать свое присутствие. Нечто подобное он стал испытывать и сейчас, что его неприятно удивило - не хватало ещё в обморок упасть в самый ответственный момент.
Температура падала - перестал идти снег, и едва заметное дыхание выпускало из теплого нутра наружу клубы пара. Вдруг Маша заметила, что призрачные тени на улице образовали полукруг около дома, не приближаясь при этом к нему ни на шаг. Она хотела сказать об этом парню, но промолчала, так как посмотрев на него увидела, что он тоже оглядывает странное скопление нежити. Покойники между тем всё подтягивались со стороны ворот. Их накопилось уже штук пятьдесят, но они продолжали находиться на безопасном от живых расстоянии. Вновь подошедшие занимали позиции то справа, то слева. Через некоторое время они образовали плотное кольцо вокруг всего дома. Неожиданно за спиной раздался скрип лестницы и в комнате появился Сергей со свечой в руках. Его бледное лицо выражало растерянность. Он ничего не говорил, а просто смотрел на ребят.
- Чего они делают? - не отрывая глаз от окна, спросил Анатолий.
- Не знаю, - глухо отозвался хозяин дома. - На этом мои познания иссякли.