Свет фар и шум мотора рассекли темноту, потревожив заснувшую было деревянную дачу. Подъехав к широкой деревянной калитке, машина посигналила. Тут же на крыльцо дощатого домика выбежала полная женщина в платке, в цветастом платье. Одним ловким движением она раздвинула высокий забор и отошла в сторону, давая машине проехать.
Наконец, когда автомобиль въехал на небольшую площадочку перед домом, женщина снова сдвинула створки в цельный забор, а из машины стали потихоньку выходить гости.
Их было трое. Мужчина лет тридцати, одетый в футболку и потёртые джинсы, с копной тёмных волос на голове, женщина того же возраста с убранными в пучок волосами, одетая в лёгкий сарафан, и девочка-семилетка с озорными светлыми косичками, в шортиках.
- Ну, здравствуй, Серёженька, здравствуй, Лерочка! Ух, Машенька, длинноногая моя! Скоро выше бабушки будешь!
- Здравствуй, мама, - отвечал мужчина, целуя старушку в щёчку.
- Здравствуйте, Зинаида Петровна! Как себя чувствуете?
- Да ничего, Лерочка. Только вот ноги болят. Эх, старость не радость.
А длинноногая Машенция с радостным визгом бросилась к бабушке и стала покрывать её щёки поцелуями.
- Пойдёмте скорей - я вам тут ужин приготовила.
За ужином Зинаида Петровна рассказывала сыну, невестке и внучке разные дачные новости - начиная с фитофторы, грозящей уничтожить весь урожай томатов, и заканчивая личной жизнью соседской живности.
- Представляете, у Антоновны котика убили. Пришёл совершенно никакой, а к вечеру умер. Видимо, ему позвоночник сломали. Ужас! Что за люди пошли! Ну, не нравится тебе, что кот у тебя в огороде ходит - ну, кинь в него комом земли. Ком рассыплется, а кот испугается - убежит. Но зачем же бить?
Может, на этот вопрос мог бы ответить Андреич с соседней улицы, но он, однако же, не спешил ничего объяснять. Он просто говорил: да, я бью котов, которые шастают к моей Маське. Бью и буду бить.
Его-то Зинаида Петровна подозревала в первую очередь. Но, как говорится, не пойман - не вор. Да и попробуй Андреичу что-то сказать - обматерит по первое число. Хотя Зинаиду Петровну он ещё, может, постесняется - у неё всё-таки взрослый сын, а вот Антоновну защитить некому - муж умер, дочери разъехались и о матери не вспоминают. А слабых и беззащитных Андреич не жалует.
- А у Михалны собака трёх щенят принесла. Такие красавцы!
Проговорив до полуночи, вся семья отправилась спать. Маше постелили на первом этаже в комнате рядышком с бабушкиной, а Лера с мужем поднялись, как всегда, на второй этаж, где стояла большая кровать.
Как всё-таки хорошо, что впереди - две недели отпуска! Две недели вдали от городской суеты, на природе, где вместо шума автомобилей слышится шелест берёз и пение птиц, где пахнет не выхлопными газами, а лесом, и из окна вместо серого асфальта, сливающимся с небом, видится зелёная трава, а сверху - небесная голубизна. Но главное - рядом дорогие люди - Серёженька с Машенькой. Сейчас никакая работа не может помешать быть с ними подольше, уделять им больше внимания.
"Нет, всё-таки зря я не хотела на дачу", - думала Лера, прежде чем уснуть в крепких объятиях мужа.
Всю неделю супруги с дочерью и бабушкой проводила на свежем воздухе: копались ли они в огороде, пропалывая грядки, ходили ли в лес по грибы да по ягоды, купались ли в озере или просто гуляли мимо соседских дач. Пару раз выезжали на рынок, чтобы купить продуктов и чего-нибудь почитать для себя и для Маши. Притом, читать они тоже предпочитали на улице - на скамейке, расположившейся вдоль крыльца. Там же Лера со свекровью перебирали ведро смородины, чтобы сварить желе.
Неприятности начались в воскресенье. Маша не то перекупалась, не то в лесу продуло - наутро уже лежала с температурой, кашлем и насморком. Однако больше всего огорчало девочку не это - она ведь так хотела идти сегодня в лес за черникой.
- Хочешь, я принесу тебе чернику? - спросила Лера дочку.
- Хочу, - несколько повеселела Маша.
- Я тогда сбегаю по-быстрому в лес, - сказала Лера свекрови. Та хлопотала на кухне, готовила обед. - А то ребёнок хочет чернику.
- По заднице ей надо, а не чернику! - проворчала Зинаида Петровна. - Говорили же ей: вылезай из воды, а то простудишься. Неслух!
- Ну ладно Вам, Зинаида Петровна. И так ведь сама себя наказала.
- Может, не пойдёшь? Одной-то всё-таки страшновато. Может, подождёшь, пока Серёжа вернётся?
- Так Серёжа будет только к вечеру. Тут ещё попробуй нужные запчасти найти. Да Вы не беспокойтесь, Зинаида Петровна, я недалеко.
- Ну что ж, иди, - вздохнула свекровь. - Только будь осторожней.
Чтобы попасть в лес, надо было только выйти из калитки, несколько шагов пройти по широкой грунтовой дорожке и свернуть направо. Дальше узкая тропинка, идущая мимо соседских огородов, сама привела Леру на опушку леса.
По обе стороны от тропинки зеленела сочная трава, и где-то оттуда выглядывали любопытные ягодки земляники. Но не она сейчас интересовала женщину. Пройдя немного дальше, Лера увидела то, что искала. Ажурными зелёными кольцами окружал черничник стволы деревьев, а ягоды, облепившие кустарники, казались чёрными жемчужинами на перстне богача. Как драгоценности, они манили искателей кладов, заставляя их лезть всё дальше и дальше - в самую чащу.
Когда маленький туесок был уже с верхом наполнен чёрными ягодками, искательница сокровищ, наконец, огляделась. Место, где она стояла, было ей явно не знакомо. Никогда Лера не видела этого оврага позади, этого поваленного дерева, обросшего мхом, этого ручейка, что протекал по левую руку.
"Кажется, я заблудилась", - пронзила ужасная мысль.
Может, попытаться выбраться так же, как и пришла - по чернике? Пусть она, Лера, не видела, куда шла, но зато она очень хорошо видела кустики, которые обдирала. Может, они-то и выведут её из леса?
Почти ползая на карачках, оглядывая каждый кустик, женщина побрела назад. Но совсем скоро она стала замечать, что на её пути всё меньше попадаются зелёные ягоды и всё больше спелые, нетронутые. А вместе с этим всё отчётливее стало проявляться невиданное доселе болото. Солнце, как назло, неумолимо опускалось всё ниже.
"Что делать?" - лихорадочно соображала женщина.
Лера вспомнила, что, когда она ещё была маленькой, бабушка говорила: если заблудишься в лесу, нужно вывернуть одежду наизнанку, а правый ботинок надеть на левую ногу. Тогда леший примет за своего сородича и выведет на верный путь.
Однако этот способ отчего-то казался ей ненадёжным. До суеверий ли сейчас, когда вот-вот окажешься одна в тёмном лесу? Не лучше ли позвать на помощь? Вдруг кто-нибудь услышит?
- Ау! Ау! - стала кричать Лера.
Сначала ответом было лишь гулкое эхо, затем грубый мужской голос осведомился:
- Чего орёшь?
- Заблудилась я! - крикнула Лера.
- Я, блин, тоже! - откликнулся товарищ по несчастью. - Запарился, блин, рыскать! Какого чёрта! Знаю же лес этот, мать твою перемать!
Лера пошла на звук - туда, откуда этот голос доносился. Между деревьями, злой и уставший, шагал Андреич.
- Иван Андреич, это Вы?
Он обернулся:
- Лерка? Тебя-то какой чёрт сюда занёс?
- Да вот за черникой ходила. Ребёнок заболел...
Впрочем, о последней своей фразе она тотчас же пожалела. Андреич непонимающе скривился. Подумаешь, у какой-то бабы ребёнок заболел. Что ж теперь, тащиться чёрт-те куда только потому, что это капризное дитё попросило ягод? Дура баба да и только!
Пожалела она было и о том, что, не признав по голосу, пошла сюда вообще. Кто знает, не решит ли Андреич воспользоваться тем, что они сейчас одни в глухом лесу, и не сделает ли чего худого? А то, свекровь рассказывала, прошлым летом изнасиловали Таньку, внучатую племянницу Кузьминичны. О том, кто это сделал, девушка не сказала, а наутро её нашли на собственном чердаке с петлёй на шее. Сначала Кузьминична жаждала возмездия для насильника - писала во все инстанции, но потом вдруг забрала заявление, сказав: чего толку? Всё равно Танюшу этим не вернёшь. Поговаривали, что бабку просто-напросто запугали - ведь у неё на попечении остался ещё и родной внук - пятилетний мальчишка. Вот она и побоялась, видимо, как бы и с ним в отместку чего не сотворили. Сделал ли это Андреи или кто другой - неизвестно, но Зинаида Петровна полагала, что он и есть.
Именно это сейчас и пугало Леру. Однако в следующую минуту женщина подумала, что её Андреич трогать не будет. Как-никак, у Леры есть муж, а значит, есть кому защитить. Да и не до этого ему сейчас. Притом, может, это был и не он вовсе. Каким бы противным ни был этот Андреич, а неразумно-таки вешать на него всех собак.
Наконец, решив, что блуждать рядом с мужиком-соседом всё-таки безопаснее, чем одной, Лера пошла следом за ним. Занятый одной проблемой: как поскорее выбраться отсюда, Андреич почти не разговаривал со своей спутницей, да ей это было, откровенно говоря, и не надо. Её тоже волновало только одно - успеть домой до захода солнца.
Но вот дневное светило уже зашло за горизонт, а они всё блуждали, пытаясь отыскать какую-никакую тропинку.
Лера, усталая и голодная, уже еле поспевала за соседом, таким же голодным, а оттого и злым, несмотря на то, что намедни съел почти все ягоды, что Лере удалось насобирать, оставив ей пару сантиметров на самом донышке. Она не решалась протестовать. Да и что толку? Он бы всё равно отобрал. Временами, когда очередная его попытка выбраться на тропу терпела неудачу, Андреич вымещал зло на своей попутчице, словно она была виновата в том, что он заблудился.
- Навязалась мне тут на мою голову, мать твою перемать!
- Ну, а я в чём виновата? - не выдержала Лера.
- Заткнись, собака! И без тебя тошно!
В другое время женщина бы обиделась, сказала бы что-то резкое, развернулась бы и ушла. Но куда? Кругом тёмный лес, на который уже успела опуститься ночь, и полная луна подмигивает из-за веток деревьев. К тому же, не видно хоть какого-то подобия тропки.
Вместе с темнотой пришёл и холод, лютый и неумолимый. Он сковывал пальцы, забивался под тонкую ткань платья, проявлял пупырышки на кистях рук. Ничего потеплей женщина с собой не взяла. А если бы даже и взяла, Андреич бы непременно отобрал.
Лес всё больше и больше казался жутким. Где-то протяжно заухали совы, в темноте то и дело загорались чьи-то глаза, а то вдруг неожиданно наступала тишина, отчего делалось ещё страшнее. В темноте ночной как раз всплывают все страхи, которые при свете дня кажутся глупыми. Сейчас Лере поневоле верилось и в леших, и в бабу Ягу, и в прочую лесную нечисть.
- Иван Андреич, а может, переодеться наизнанку, ну это, чтоб лешего обмануть?
- На кой ляд? - заорал Андреич. - Я, блин, домой хочу, а ты мне тут своей бабьей дурью мозги полощещь! Завела чёрт-те куда, теперь молчи.
"Я завела?! - хотела было спросить Лера. - Да я только и делаю, что иду следом за Вами".
Но промолчала. Кончится тем, что он её, как всегда, пошлёт на три буквы.
- А это ещё что за чёрт? - вдруг выругался Андреич, глядя по сторонам.
Действительно, откуда-то издалека послышались какие-то непонятные звуки. Как будто кто-то истерично хохотал. И таких голосов было несколько - как мужских, так и женских, некоторые из них были пьяными.
"Уж не разбойники ли?" - подумала Лера, тревожно озираясь.
Сосед в тот момент оглянулся назад, и вдруг глаза его сделались круглыми от ужаса. Он завопил так, что Лера аж подпрыгнула, и, забыв про усталость, бросился наутёк, не разбирая дороги.
Лера и оглянуться не успела, как мимо неё промчались...нет, не разбойники. И даже не звери. Таких существ женщина видела впервые за всю жизнь. С виду они напоминали огромных кошек - чёрных, без единого пятнышка, с горящими жёлтыми глазами. У каждого на голове, промеж острых ушей, виднелось по два рога. Их длинные хвосты заканчивались остроконечной стрелкой. С гомерическим хохотом вся эта стая процокала копытами, даже не взглянув на перепуганную женщину.
Прежде чем Лера обрела способность двигаться, она услышала душераздирающие крики, раздававшиеся далеко спереди. Это кричал несчастный Андреич. Должно быть, черти кошачьи его всё-таки догнали...
Растерянная, Лера не знала, что делать, куда бежать. Прочитать бы молитву, но все слова разом вылетели у неё из головы.
Тем временем дьявольские кошки вернулись назад. Так же стремительно они пронеслись мимо Леры - так, словно её и вовсе не существовало. На этот раз их смех звучал с нотками злобного торжества.
Вскоре всё стихло, и Лера осталась одна посреди леса. Слава Богу, живая!
Но куда теперь идти? На кого надеяться? Может, попробовать-таки сделать, как советовала бабушка? Хуже уже, скорей всего, не будет.
С этими мыслями Лера сняла платье и спешно вывернула наизнанку. Затем озябшими пальцами принялась натягивать на промёрзшее до самых костей тело. Босоножки поменять оказалось не намного легче. За весь день ходьбы ноги распухли и покрылись мозолями.
Наконец, когда дело было сделано, женщина осмелилась пройти вперёд. И тут же услышала негромкое:
- Лера! Лера!
Такой родной и любимый голос! Серёжин!
- Я здесь! Серёжа! Я здесь! - закричала она во всю мощь своих лёгких.
- Ты меня слышишь? - на этот раз голос показался чуточку ближе.
- Слышу! Я здесь!
Чуть ли не бегом женщина бросилась туда, откуда этот голос слышался. Бежать было неудобно - перепутанные босоножки здорово мешали, но Лера боялась их снять. Вдруг леший опять уведёт её куда подальше?
- Лера! - голос уже был совсем близко.
- Бегу, Серёженька!
Через несколько минут её уже обнимали и согревали любимые руки, а родные губы шептали нежные слова.
- Лера! Лерочка!
- Серёженька! Я люблю тебя!
- Я тебя тоже очень люблю. Пойдём домой, Лерочка!
При этом он не выпускал жену из своих объятий, да и Лера не хотела, чтобы выпустил. Напротив, прижалась к мужу покрепче и покорно пошла, куда он вёл. Она вдруг поймала себя на том, что точно так же, обнявшись, она шла бы с Серёжей не только домой, а куда угодно - хоть этапом в Сибирь, хоть на гильотину, да хоть вообще на край света. Рядом с любимым ей было совсем не страшно.
- Эх, Лерка, Лерка! - ворчала Зинаида Петровна, подкладывая невестке маринованных грибочков. - По заднице бы тебе надавать, чтобы впредь старших слушала! Ребёнок целый день спрашивает: когда мама придёт? Серёжа, как приехал, тут же искать побежал. Хоть бы мобильник догадалась взять! Эх ты, горе луковое!
- Виновата, - оправдывалась Лера, словно нашкодившая ученица. - Впредь не пойду в лес одна. Чертей кошачьих мне с лихвой хватило.
- Ещё бы! Хорошо, они тебя не заметили, а то бы худо пришлось.
- Может, я им неинтересна?
"Но где же Серёжа? Почему он так долго?"
О том, что муж мог заблудиться в лесу, Лера не думала. Всё-таки он в этих местах вырос и лес знает как свои пять пальцев. Да и пошёл он туда не один - с ним и милиционеры, и врачи скорой помощи. Но мысль о чертях не давала женщине покоя. Вдруг они решат напасть на Серёженьку? Остановит ли их то, что слишком много свидетелей? Или же...
Не успела она и подумать о самом страшном, как со двора послышались звуки шагов и голоса. И среди них - родной Серёжин. Лера и Зинаида Петровна тут же выбежали на крыльцо встречать.
Рядом с ним остались два милиционера. Один - высокий и худой - постоянно что-то записывал в блокноте. Другой, чуть пониже, обратился прямиком к свидетельнице:
- Значит Вы, Валерия Ильинична, утверждаете, что видели каких-то больших котов? И что они гонялись за Вашим соседом?
- Да. А потом он закричал...
- Но дело в том, - продолжал милиционер, - что если бы это были какие-нибудь звери, неважно, какие, они бы его разорвали. Его же били об дерево, к тому же, ещё и изнасиловали. Вы кого-нибудь из людей там видели?
- Нет, никого, - честно ответила Лера.
- А слышали ли Вы какие-нибудь человеческие голоса?
- Ну, этот хохот, да. А больше никаких.
- Всё ясно.
- Что ясно? - не поняла Лера.
- Что звери здесь ни при чём. И убийство, и изнасилование - дело рук двуногих.
Задав ещё пару вопросов, милиционеры развернулись и уехали прочь.
Как только их машина скрылась из виду, женщине вдруг вспомнились слова покойного: я бью котов... Не за это ли дьявольские кошки решили отомстить и самого об дерево? Но зачем в таком случае было насиловать? Может, это были и впрямь не кошки? В конце концов, Лера решила, как Скарлетт О'Хара, подумать об этом завтра, а сейчас помыться и лечь спать. Вместе с Серёженькой...
- Слышь, Петровна, ты видела, что в газете написали? - голос Кузьминичны был обеспокоенным, но вместе с тем - очень довольным.
И Зинаида Петровна, и её сын с невесткой - все заметили, что после гибели Андреича настроение у соседки сделалось каким-то приподнятым, хотя она никогда не выражала вслух своего злорадства. Однако же, трудно было не заметить, как заблестели её глаза, когда она услышала, что над соседом при этом надругались. Лера её за это не осуждала, чувствуя, что не имеет на это права.
Но для беспокойства у Кузьминичны, по правде сказать, тоже был повод. Мало кого обрадует, что в лесной полосе рядышком с твоей дачей гуляют наркоманы и насилуют здоровых мужиков. Дачницам после этого в лес ходить страшно.
Другая версия о происшедшем была в газете "Паранормальные явления", свежий номер которого принесла Антоновна на следующий день. Хоть имена и фамилии были изменены, но чётко прослеживался сюжет про дьявольских котов, напавших среди ночи на заблудившихся путников. Мужчину убили, а женщина якобы едва успела убежать, и именно это спасло ей жизнь.