Аннотация: О том, как чужие фантазии могут стать навязчивыми сновидениями
Ну, зачем, спрашивается, я включила этот телевизор? Как будто не нашла лучшего развлечения, чем, собирая чемоданы, вполуха слушать новости! Могло ли мне придти в голову, что именно сегодня там будет репортаж из Чили? Вздумалось им вдруг эксгумировать своего президента! Ну, эксгумировали бы себе на здоровье, но почему я должна от этого страдать?
И вообще, что-то мне не везёт на этой неделе. В понедельник купила новый номер "Люблю готовить", и на глаза мне, как на грех, попался рецепт пирога с клюквой. И, как нетрудно догадаться, без последствий не обошлось. Представляю, как бы Даша обрадовалась, узнай она об этом!
А впрочем, кто в этом виноват? Никто, кроме меня самой. Ещё можно было бы назвать Марину, Сашу... Ну, ладно, они дуры, но я-то куда смотрела? Каким местом я тогда думала? А теперь, как говорится, живи и помни.
Вот, кстати, уже результат. Не успела я вымыться, лечь и заснуть, а уже стыдно. А утром, когда проснусь, будет ещё стыднее.
Снится мне залитый южным солнцем дикий пляж. Прозрачные синие волны набегают на горячий песчаный берег, разбиваясь в белую пену, словно взбитые сливки. Где-то вдалеке виднеются серые скалы, покрытые зелёными пятнами растительности. За пляжем то там, то здесь проглядывают оазисы остролистных пальм с шершавыми стволами. Наяву я никогда не была в Чили, но во сне я каким-то шестым чувством понимаю, что я там.
Я иду вдоль мокрой полосы берега, стараясь не смотреть под ноги. Напрасно. Мой взгляд то и дело невольно натыкается на крупные, припорошенные золотым песком ягоды, окружённые со всех сторон ласковой зеленью листвы. Стоит сорвать одну из этих алых бусинок и чуть прижать зубами, как в рот потечёт кисло-сладкий сок, чуть подсоленный водами океана.
К счастью, сон быстро прерывается прозвеневшим с утра пораньше будильником. Нет, я не сумасшедшая, чтобы в субботний день вставать в пять утра. Но до аэропорта ещё надо доехать. А там и таможня, и регистрация...
В такси мне уже не до сна. Вспоминаю то, о чём хотела бы забыть. Хотя глупо, наверное, думать об этом сейчас, когда с понедельника - заслуженный отпуск, впереди - целых две недели на Истрии, пропитанной ароматом лаванды и оливы. Но всколыхнувшуюся память уже не остановить. Не в силах долго с ней бороться, покорно отдаюсь на милость той, которой мои мучения принесли бы радость.
Мысли уносят меня в прошлое - в светлый класс, где я, тринадцатилетняя, сижу за второй партой у окна рядом с Сашей Маховской, моей лучшей подругой. Скучная и нудная Алла Геннадьевна пытается донести до нас принципы решения очередной неинтересной задачи. Мы с Сашей, конечно же, её не слушаем - болтаем, как всегда, о своём, о девичьем. То же самое делает и Марина Устименко, королева класса и главная секс-бомба, одетая, как обычно, в откровенный топик и обтягивающие джинсы. Мечта многих парней в школе, она всегда была для нас, девчонок, примером для подражания. Особенно преуспевала в этом её "приближённая" Настя Прошкина, хотя и той не удавалось затмить нашу звезду.
Оживление наступило, когда Ирина Николаевна, наша классная, вошла посреди урока в сопровождении новенькой. Даша Серова по виду так ничего, обыкновенная девчонка, ничем не примечательная. Даже чересчур скромной она показалась нам тогда в пуританской блузке и длинной чёрной юбке, с обычным хвостиком на голове. Кто-то, но такая уж точно не составит конкуренции нашей Марине.
Но неприметной Даша оказалась только в плане внешности. Через пару дней весь класс знал, на каких далёких планетах посчастливилось побывать нашей новенькой. Даша взахлёб рассказывала, как взбиралась на гору Сиф, любуясь парящими над вершиной сернокислотными облаками Венеры; как плавала по холодному бескрайнему океану покрытой льдом Европы, спутника Юпитера; как спускалась в каньоны марсианской долины Маринера, подбирая под ногами шершавые красные камешки; как рассекала коньками льды вечно холодного Плутона, глядя на далёкое Солнце.
Не меньше интересного повидала она и на Земле: и в Антарктиде, где лютой зимой среди снега зацветают яблони; и в Египте, где великие пирамиды соседствуют с белыми столбиками русских берёз; и в Гватемале с её блестящими белыми снегами.
"Чокнутая!" - тут же поставила диагноз Марина, что вызвало у одноклассников приступ жестокости.
Я до сих пор не могу понять причины столь нечеловеческой злобы, с которой мы все обижали Дашу. Ни дня не проходило без того, чтобы мы не испачкали ей юбку подошвами туфлей, не кинули её портфель в мусорную корзину, не прилепили бы ей чего-нибудь в волосы или просто не сказали чего-то обидного. Мы кидали в неё бумагами, закрывали в женском туалете и дико хохотали над её неудачными попытками выбраться, ходили за ней следом, приторно-сладко интересуясь: а чего она такая лохматая, и где её заколочка (а заколочка была в руках у Саши).
Почему я принимала участие во всех этих безобразиях? Знала ли я тогда, что поступаю плохо? Наверное, подсознательно догадывалась. Но так как над Дашей издевались практически все, я особо над этим не задумывалась. Мне казалось, что сразу столько людей не могут ошибаться. Особенно если это самое делает Марина. Ей-то мы все в первую очередь и стремились подражать. Может, если бы Саша взяла и встала по ту сторону баррикад, я последовала бы её примеру, но она тоже была вместе со всеми. По-видимому, как и я, как и большинство одноклассников, испугалась, что в случае несогласия станет изгоем на пару с Дашей. А кому ж хочется быть "белой вороной"?
Вот уже и Домодедово. Приехали. Рассчитываюсь с таксистом и направляюсь в здание аэропорта. Времени ещё предостаточно, но это к лучшему - не придётся бегать галопом по Европам.
Пропущу, пожалуй, безынтересные описания предвылетных хлопот, прежде чем я оказалась сидящей на длинной скамье в ожидании своего рейса. Пробовала читать женский журнал, но вскоре отбросила - прошлое снова настойчиво полезло в мою голову.
Наверное, каждый из нас в большей или меньшей степени склонен искать причину своих поступков извне. Добрые и благородные дела мы обычно ставим себе в заслугу, но, сделав что-то постыдное, виним в этом обстоятельства, судьбу, других людей, а иногда и того, с кем поступаем дурно. Даша ли виновата, что в один прекрасный день среди всего прочего начала рассказывать о протянувшейся вдоль заснеженных Анд Чили, где на песчаных берегах океана растёт крупная и сладкая клюква? Мама ли виновата, что как раз на той недели был её день рождения? Пригласили друзей, соседей, знакомых. И надо же такому случиться, именно тогда мама нашла какой-то рецепт клюквенного пирога. Остатки ягоды съели мы с Сашей, забежавшей ко мне на огонёк. Тогда-то моя лучшая подруга вдруг вспомнила про Дашины фантазии и про то, что "эта чмошная" сегодня была в светло-бежевой юбке. Ради такого случая она уговорила меня взять завтра в школу немного клюквы.
Даша, ничего не подозревая, надела ту же самую юбку. Я постаралась подкрасться незаметно. Несколько капель клюквенного сока - и вот уже в области ягодиц краснеет недвусмысленное пятно. Я помню, как тихонько хихикали девчонки, с которыми Саша поделалась "прикольной идеей". Осознавала ли я тогда, что делаю? Трудно сказать. Наверное, тихий голосок совести всё же звучал, но я его не услышала - куда громче был "глас искушения". Ведь большинство считает, что это весело, так отчего бы не повеселиться?
Весело и вправду было, но только не Даше. Девчонки падали со смеху, глядя на Дашино недоумение: почему парни ржут? Ещё веселее стало после того, как Марина слащавым голоском поинтересовалась: а что это у тебя, Дашенька, вся юбка красная? Едва ли я когда-нибудь забуду, как наша жертва начала метаться в безуспешной попытке пробиться в уборную, чтобы убедиться, в самом ли деле это то самое, о чём подумали непросвещённые и, может быть, застирать это красное пятно. Мы её просто не пускали. И ржали, ржали, как лошади.
Да, я смеялась вместе со всеми. От души ли? По крайней мере, сама себя я пыталась убедить именно в этом. Капля стыда, внезапно всколыхнувшегося в тот момент в моей душе, тотчас же растаяла. Ведь Марина, сама Марина сказала мне: "Верка, ты класс!".
Уже после окончания школы, прочитав "Кэрри" Стивена Кинга, я поняла, насколько отвратительным был мой поступок. Пробегая глазами строки, где одноклассники гадко разыграли главную героиню, я в каждом из них узнавала своих. И как это ни печально, саму себя. Увы, не в раскаявшейся Сью. У той вовремя хватило мужества признать свою неправоту. Не её вина, что попытка сделать для Кэрри доброе дело никому счастья не принесла.
Вот не успеваю оглянуться, как уже посадка. Моё место как раз в самой середине, куда не проникает ни кусочка земли, проплывающей снизу, где невозможно оценить высоту и оттого испугаться. Для страдающих аэрофобией - лучший вариант. Но не для меня - я полётов не боюсь. Напротив, мне жаль, что отсюда не получается смотреть в окно. Соседи - не лучшие собеседники. Мужик слева сидит, угрюмо уткнувшись в свою газету. Зато дамочка справа такая болтливая - любого политика заговорит до смерти. Сначала я честно пыталась её слушать, но вскоре, потеряв нить разговора, опять столкнулась лицом к лицу с памятью о школе.
Конечно же, дара телекинеза у Даши не обнаружилось, и крушить всё подряд, срывая провода и вызывая каменный дождь, она не стала. Но чилийская клюква стала последней фантазией, которой Даша с нами, одноклассниками, поделилась. Она и раньше любила на переменах убегать в библиотеку, читая книги и разговаривая с Октябриной Петровной, пока трель звонка не напомнит о начале урока. Теперь же она стала делать это гораздо чаще, не желая проводить с нами и лишней секунды. А мы... мы ещё больше начинали её преследовать, задетые столь явным "пренебрежением". Марина и вовсе дала понять, что не успокоится, пока не доведёт Дашу окончательно. До слёз? До истерики? До самоубийства?.. Нет, насчёт последнего я, наверное, погорячилась. Не хочется думать, чтобы Марина была настолько жестокой.
Её воинственность передалась и остальным. В том числе и Саше. "Ну что, Вер, скоро мы эту Серову доконаем", - хихикая, делилась она со мной своими (и не только) планами. И снова я, как китайский болванчик, согласно кивала: да, мол, давно пора, а то она совсем распустилась.
Мне до сих пор стыдно вспоминать о том, какой сюрприз задумала Марина преподнести Даше на выпускном. Но Даша обломала - не пришла. Марина злилась, я вроде бы тоже. А сейчас безумно рада, что эта мерзость так и осталась игрой фантазии. Если сожалеть, то лучше уж о постыдных мыслях, чем о реально содеянном.
После школы наши судьбы сложились по-разному. Саша поступила в Плехановский на экономический, но так и не закончила. На втором курсе познакомилась с Петькой, закрутился роман, а потом он сказала ей: чао, сеньорита, а ребёнок - это не мои проблемы. Рожать Саша не стала - сделала аборт. Потом год сидела на антидепрессантах. Сейчас изредка где-то работает, а в основном - гуляет, меняя мужиков, как перчатки. А наша дружба постепенно сошла на нет - просто мне стало с ней неинтересно общаться.
Марина вышла замуж за Вовку, одного из своих поклонников со школьной скамьи, родила дочь. О своей семейной жизни она рассказывала довольно скупо, но по её словам я поняла, что она не особенно счастлива. Осталось впечатление, что муж относится к ней как к какой-то вещи, которой хочешь - пользуйся, хочешь - забрось в уголок.
Что касается меня, я после школы пошла в Плехановский вместе с Сашей, на пятом курсе вышла за Василия. Прожили вместе полтора года, пока однажды я не застукала его в постели с какой-то девицей. Вася то краснел, то бледнел, то сбивчиво бормотал какие-то оправдания, а то принимался нагло врать. Долго слушать я не стала. Развод и девичья фамилия. С тех пор замужем больше не была. Все они, мужчины, одинаковые! Хватит мне с лихвой и одного Василия!
А вот Дашу я с тех пор, как распрощалась со школой, не видела. Но мне очень хочется надеяться, что школьные издевательства не наложили отпечатка на её дальнейшую жизнь, что она не разучилась мечтать и верить, что не озлобилась, как Кэрри, на весь мир. Я была бы рада увидеть её счастливой. Тогда, может быть, Даша простит меня и, в конце концов, снимет ту порчу в виде "клюквенных" сновидений.
Пара часов полёта, и вот уже самолёт приземляется в аэропорту Пулы. Погода, по сравнению с нашей Москвой, непривычно жаркая. Хорошо, догадалась колготы снять.
Регистрация, багаж - это скучные подробности, после которых мы, прилетевшие, залезли в автобус.
Вдоль дороги то и дело мелькали оливковые рощи с красной каменистой почвой, вьющиеся виноградники, золотистые дыни, похожие на тыквы. Я ещё не раз увижу такие на рыночных лотках. Кое-где прямо на полях вырастали круглые "ульи" из камня с крышами-конусами.
Чем ближе мы подъезжали к Поречу, тем чаще в оконное стекло заглядывало глубоко-синее Адриатическое море.
Нас развозят по "Лагунам" - так называется цепочка отелей в пригороде Пореча. Самый дальний - "Лагуна Матерада". Мой, кажись. После него - дорога на Умаг и Новиград.
Выхожу из постепенно пустеющего автобуса, беру с собой вещи - чемодан на колёсиках и походную сумку.
Расселяют нас довольно быстро. Поднимаюсь к себе в номер, оставляю вещи - и на море. Хочется как можно больше успеть покупаться.
Набросив на купальник синее (по цвету) парео, я спустилась в холл, где под самой лестницей по серым камешкам струилась вода, прошла через стеклянную "вертушку" к белой - под мрамор - лестнице. Снизу расстилалась изумрудным ковром поляна, усеянная игольчатыми деревьями. Как серёжки из крупных топазов, свисали с их ветвей шоколадные шишки. Отдыхающие спокойно лежали на своих матрасах прямо под кронами, не опасаясь, что какая-нибудь из шишек упадёт им на голову. Но пока я не собиралась лежать.
На ходу снимая парео, перешла через маленький мостик, оставляя позади длинный, наполненный голубой хлоркой бассейн, где весело плескались маленькие дети. Впереди за площадью бетонных плит простиралась бескрайняя гладь моря. Где-то далеко, на том берегу, расположилась Венеция. Жалко, я заранее не позаботилась о визе - можно было бы съездить.
Сбросив парео на бордюр около бассейна, я подошла к бетонному берегу и по лесенке стала спускаться в воду. Хорошо всё-таки, что заходить сразу на глубину - меньше риска столкнуться с морским ежом - частым обитателем Адриатического моря. Говорят, если такой уколет, будет очень неприятно - вплоть до больницы.
Я ожидала, что вода поначалу будет прохладной. Ничего подобного! Тёплая, как парное молоко.
После третьего "похода вплавь" до буйков желудок дал о себе знать. Пора, по-видимому, сделать перерыв.
Выйдя из воды всё по той же лесенке, обмываюсь под холодной душевой водой, отчего по всему телу начинают ползти мурашки. Но уже в номере я согреваюсь тёплой, почти горячей, вытираюсь, надеваю топик и шорты, в каких не стыдно выйти в город.
Двор отеля представлял собой несколько разделённых лентами дорог больших полян. На центральной пышным белым цветом цвела невысокая пальма. Такого я ещё нигде не видела. Точно такие же две росли на поляне справа, близ сверкающего на солнце фонтана. У самых ворот сидела на стуле немолодой сторож. Дальше следовала серая дорога практически без тротуара, с указателями на хорватском и итальянском языках. Справа, если идти достаточно далеко, будет Пореч, слева - Новиград и Умаг.
Иду по направлению к Поречу. Вскоре по правую сторону показывается море, обрамлённое такими же бетонными плитами с лежанками, кабинками для раздевания, прибрежными кафешками. В одну из них я и зашла. Заказала кальмары на гриле и стакан сока.
После обеда я снова пошла на море. На этот раз взяла с собой матрас и разложила его под деревом.
До самого вечера я то плавала вдоль пляжа, то отдыхала на полянке. Потом солнце стало заходить, стало прохладнее. Кажется, на сегодня хватит.
На ужин я надела блузу с юбкой, но, спустившись в гостиничный ресторан, поняла, что их можно было спокойно оставить дома. Там очень многие были в шортах и в топиках, да и обстановка, сказать начистоту, была отнюдь не ресторанной: обычные столики без скатерти, стулья, а не кресла, свет не приглушённый, а напротив, очень яркий. Так что впоследствии я насчёт одежды особо не заморачивалась - надевала свой обычный прикид. А вот готовили там, надо сказать, замечательно.
Поужинав, я пошла гулять по окрестностям. Вышла к морю, прошлась вдоль берега, прежде чем набрела на турбазу. Вагончики, домики на колёсах - удобства минимальные, но зато на таких можно проехать полмира, не забивая себе голову мыслью о ночлеге. Настоящий кайф для любителей кочевого образа жизни. Нет, я к ним не отношусь - я осёдлая.
Очень скоро я очутилась на знакомом берегу с кафешкой, где обедала. А ещё через несколько метров берег с мерцающими вдали огнями Пореча, закончился, и я вышла на дорогу.
В зелёном сквере, который попался мне на пути, машин не было. По дорожке туда-сюда курсировал похожий на длинную карету паровоз, люди ездили также на велосипедах, которые можно было взять напрокат. На лотках продавались вина в разных любопытных склянках, мёд с орехами и сухофруктами, расставленный по красивым деревянным подставкам, лежали небольшие вышитые мешочки с лавандой.
За сквером уже ближе к Поречу у берега моря (снова ставшего заметным) расположился привозной Диснейленд для маленьких. С выступа, вырастающего из самого моря, теперь отчётливо была видна колокольня и крепость - местные достопримечательности. Но сегодня я до них не дошла - моей целью был супермаркет, с которого, собственно, и начинался город.
Вернулась в свой номер я уже довольно поздно, но уснуть долго не удавалось. Не столько от избытка впечатлений, сколько от чьей-то бурной радости. И эта радость выражалась громкими песнями примерно до четырёх утра. Хотя пели, должна признаться, чудесно. А когда веселье, наконец, поутихло, я тотчас же провалилась в глубокий сон без сновидений.
Через два дня я узнала, что супермаркет и его окрестности - это лишь малая часть Пореча. Морская прогулка в Пореч и Ровинь была первой экскурсией, на которую я записалась. Хотя в сам Пореч мы отнюдь не плыли - приехали на автобусе. Вещи забрали с собой, так как нам сказали, что в Ровинь поплывём уже на корабле.
Первым местом, куда нас повели, была центральная улица старого города, следующая сразу за смотровой башней. Такая высокая громадина из серого камня с изображением льва с открытой книгой - символ того, что башню строили в мирное время. Теперь наверху - ресторан. Сама улица, вымощенная отполированным булыжником, была построена ещё древними римлянами так, что поперёк неё одновременно могли стоять десять легионеров. Другие улочки, куда более узкие, сходились к ней строго под прямым углом. Вдоль стояли вплотную друг к другу двух-трёхэтажные домики с кафешками, магазинчиками, сувенирными лавками. Но на верхних этажах ставни в основном закрыты - местные предпочитают жить в новой части или в пригороде. На этой же улице находилась "венецианская вилла" с балконом, усеянным красными цветами. Пройдя подальше, мы обнаружили административное здание, построенное австрийцами в начале века. Четыре флага свисали с его фасада: хорватский, Истрии, с гербом города и австро-венгерский. Также в старой части находилась парочка храмов: "базилика" с роскошной аркой и античный, от которого со временем остались одни руины.
Нам дали часок свободного времени осмотреть всё это получше, а заодно и купить сувениров, попить кофейку. Им-то я и воспользовалась в своё удовольствие. Чай с пирожным пила не спеша - ведь живу совсем близко, могу ещё как-нибудь вечерочком заглянуть и тогда уж вдоволь насмотреться. И купить, кстати, "голову негра" маме на день рождения. Нет, не человеческую - из чёрного серебра, в виде серёжек и подвесок, украшающих витрины местных ювелирных магазинов. Мама у меня любит необычные серьги.
Вот и не заметила, как истекло время. Пора собираться в начале улицы.
Идём всей группой по выступающему берегу, который ещё вчера был виден издалека вместе с колокольней. Обходим - и оказываемся у причала, где нас уже поджидает прогулочный катер с накрытыми столиками.
Долго не раздумывая, я прошла по качавшейся палубе и села за один из них напротив одной пары. Супружеской. Я поняла это по обручальным кольцам, блестевшим на правой руке у каждого. Мужчина был достаточно молодой и, прямо скажем, не красавец. Такие не сводят с ума всех окрестных девчонок, не тревожат их сердца, чтобы потом разбить, как стекло. Но если им удаётся завоевать любовь одной-единственной, заставить её увидеть то хорошее, что в них есть - считай, повезло.
Женщина, впрочем, тоже не походила на роковую красотку, хотя и была достаточно симпатичной. Что-то мне в ней казалось знакомым. Только что?
От неё меня почти сразу отвлёк остров Святого Николая по левому борту и несколько больших рыбин, которые принесли на блюде и поставили на стол, пожелав приятного аппетита. Рыбин было шесть - как раз по числу тарелок на столе. Да, очевидно, голодными остаться нам не грозит. Хотя, если честно, не люблю принимать пищу на ходу или в транспорте. Но что делать? Экскурсия по Ровиню обещает быть долгой.
Моя соседка, очевидно, была того же мнения.
- Ты как хочешь, - сказала она своему мужу, - а я возьму с хлебом. Без хлеба рыба - просто яд.
Мне показалось, что похожий голос я где-то слышала.
Сосед тем временем, наполняя свой стакан белым вином из кувшина, обратился к жене, занятой не столько рыбой, сколько созерцанием длинного здания отеля с красной крышей на том же острове:
- Даш, тебе налить?
Даша? Точно, кажется, это она. Неудивительно, что я её сразу не узнала. Куда девалась та забитость во взгляде, затравленность, по которой в школе её можно было узнать даже под маской? Передо мной сидела уверенная в себе женщина, над которой (сразу видно) уже особо не поиздеваешься. А если и попробуешь - не рад будешь. Впрочем, никакой лютой злобы или стремления отомстить я в её глазах тоже как-то не заметила.
- Дашка, ты, что ли? - язык мой оказался быстрее разума.
Оба: и она, и её муж, глянули на меня с удивлением.
- Вроде бы я, - ответила моя бывшая одноклассница.
Она меня явно не узнала.
- Это я, Вера, - отступать уже было поздно. - Федотова.
- А, привет, Вера. Как твои дела?
По тону я не могла бы сказать, обрадовалась мне Даша (чего я, впрочем, не заслужила) или же, напротив, я вызвала у неё одно лишь раздражение. Вопрос был задан так буднично, словно мы виделись только вчера. Может, она меня попросту не помнит?
Ну, я не стала напоминать ей о злой шутке - просто рассказала, как сложилась моя жизнь после окончания школы. Даша в ответ рассказала о своей.
Неудачница... старая дева... алкашка подзаборная - все эти "возможности", о которых говорила и Саша, и Марина, были упущены. После школы поступила в Высшую школу экономики на журфак, где все пять лет ходила в отличницах (что с её-то упорством и трудолюбием неудивительно). Окончив институт, устроилась штатным корреспондентом в журнал "История террора" - про жертв репрессий различных тоталитарных режимов. Сама я этот журнал не читала, но дала себе клятву, как вернусь в Москву, обязательно прочту.
По работе Даше приходилось бывать во многих странах: и в Германии, и в Италии, и в Испании, и в Латинской Америке, не вылезающей из военных диктатур. Я так и не рискнула спросить, растёт ли в Чили клюква на самом деле. Но думаю, раз она столько всего повидала, фантазии отпали сами собой.
С мужем - Костей - она познакомилась, когда брала интервью у его отца - сына "врага народа" при советском режиме. Уже пять лет как вместе.
Тем временем подали морепродукты. Я видела, как Костя накладывал жене самые крупные креветки и вспоминала своего бывшего. Василий всегда всё лучшее забирал себе. Мужики - они все эгоисты по природе.
Покончив с обедом, мы, по совету повара, стали кидать в море куски хлеба. Пусть чайки тоже покушают.
Иногда мимо нас проплывали зелёные оазисы островов, лениво плескалась голубая вода.
Стоя в общей очереди, чтобы переодеться, я невольно испытывала зависть. Как Даша с Костей друг на друга смотрят! Стоит одному из них только собраться позвать другого, как тот уже поворачивает голову. Словно мысли друг у дружки считывают. Бывает ли такое в жизни?
Совсем некстати вспомнился мне анекдот про влюблённую пару. "Дорогой, давай представим, что мы уже женаты". "Хорошо, дорогая, но ты уверена, что сможешь нести два чемодана?". Шутки-шутками, но такие отношения мне были куда привычнее тех, что я наблюдала сейчас.
Выскочка Серова! Ну, какого она опять выделяется? Чего бы ей не жить как все?..
"Да успокойся ты, Верка! - оборвал меня внутренний голос. - Вместо того, чтобы завидовать, сама б лучше нормального мужика нашла".
"Уже нашла, - заспорил во мне скептицизм. - Ты что, думаешь, Васька один такой? Вон у Аньки из восьмого подъезда не помню когда последний раз трезвый был. Мой по сравнению с ним - ангел".
"А у Дашки, может, тоже не идеал, но твоему не чета".
"Таких, как он, единицы".
"А тебе, Верка, какой нужен: нормальный или середнячок?"
Ответить себе самой я тогда не успела - наш катер остановился на скалистом берегу Римского залива. Толпа, одетая в купальни, повалила на берег.
- Вера, стой! - окликнула меня Даша, когда я готова была уже ступить на утопленный в воде большой камень.
- Что такое, Даш?
- Там морской ёж, - ответил за неё Костя.
Я посмотрела под ноги. Эх, ворона! Залюбовавшись на покрытые зелёным ковром скалы острова напротив, я напрочь забыла об опасности. Нахохлившись и приведя в боевую готовность острые иглы, она лежала прямо на камне, терпеливо ожидая жертвы. В данном случае, моей ноги.
Решив далее не искушать судьбу, я подошла к причалу и прыгнула оттуда сразу на глубину.
Вода чудесная! Особенно в такую жару. Плавая в одиночестве, я нет-нет да кину взгляд на супружескую пару. Краем глаза заметила, что они поплыли к острову...
На катере я узнала, что мне, оказывается, было совершенно необязательно карабкаться на причал, чтобы вылезти из воды. Ежа к тому времени убрали с камня и бросили на глубину.
До Ровиня оставались считанные километры, но они показались мне целой вечностью. Я искала любой предлог, чтобы отдалиться от бывшей одноклассницы и её мужа, ибо в их обществе чувствовала себя одинокой, как никогда. Встреча выпускников - это ж море радости! До утра следующего дня можно вместе вспоминать школу, ребят, с которыми учились, разные забавные случаи. Но Даша, по всей видимости, как раз об этом вспоминать не жаждала, а кроме этого, нас не связывало ничего. Обижая её, я лишила себя удовольствия просто поболтать с ней через много лет.
Но видимо недаром кто-то сказал, что если в небе зажигаются звёзды, значит, это кому-то нужно. Наверное, и наша встреча была нужна нам обеим. Даше - не знаю, для чего, а мне...
"Она нужна была мне для того, чтобы поверить в счастье", - думала я, когда вдали показался берег с традиционной для Хорватии красной колокольней, с маленькими домиками, построенными прямо на воде, отчего казалось, что они вот-вот уплывут.
Думала я об этом и тогда, когда вместе с группой бродила по узким, вымощенным из камня улочкам, похожим на те, что в Порече; и когда слушала историю о великомученице Иуфимии, которую за веру Христову и колесовали, и бросали голодным львам (кстати, на храме в её честь Иуфимия изображается рядом с колесом). И когда я поднималась на колокольню по деревянным ступенькам, затем, чтобы впоследствии увидеть как на ладони весь Ровинь вместе с морем и островом, на котором не так давно прошёл ураган, я тоже думала: главное - верить, и птица счастья, синяя, как море, прилетит.
Назад возвращались на автобусе, не заезжая более ни в какие города.
После я ещё пару раз выбралась на экскурсии на Плитвицкие озёра, в Пулу, Грожнян, пещеры Баредины. Было очень здорово.
С Дашей и Костей я больше не увиделась. Но теперь у меня на душе было спокойнее. И хотя я, наверное, допустила ошибку, что не сказала тогда бывшей однокласснице: прости, - за всё время отдыха чилийская клюква меня больше не беспокоила.
Когда же я, сидя у самого иллюминатора, покидала гостеприимную Хорватию, невольно подумалось, что это уже не та Вера, которая летела сюда в отпуск. Больше я не позволю неприятностям себя сломить. Так же, как Даша не позволила этого нам.
Ребёнок... У нас с Пашей будет ребёнок... Звякну-ка я ему сейчас - порадую.
Так думала я, возвращаясь домой из женской консультации. Я уже держала наготове мобильный телефон, как вдруг кто-то едва не упал прямо на меня.
- Извините, ради Бога, - проговорила пожилая дама в розовом пальто и чёрной шапке, из-под которой выглядывали благородные седые кудри. А взглянув на меня ещё раз, вдруг воскликнула. - Ой, здравствуй, Верочка! Как же я сразу-то не узнала? Старость - не радость!
- Октябрина Петровна? - я тоже не сразу узнала школьную библиотекаршу. Ещё больше я удивилась тому, что она меня помнит. Я-то ведь появлялась у неё в библиотеке всего ничего - это Даша бегала к ней, как на работу.
- Ну, как твои дела, Верочка? - спрашивала между тем Октябрина Петровна. - Где работаешь?... Замужем ли?... Дети есть?
Замужем, да - в июле будет уже три года, как мы с Пашей женаты. Муж мой - чудеснейший человек, таких, как он, днём с огнём не сыщешь. Нет, конечно, не так, чтобы совсем без недостатков, но ведь и я, по правде сказать, тоже не святая. Главное - мы любим друг друга. И что касается детей - как раз вот ждём.
- Поздравляю, Верочка! Дай-то Бог вам здорового ребёнка! У меня вон тоже скоро ещё один внук будет. Дочь, правда, хотела девочку, но раз Господь дал...
Вспомнились заодно и те, кто со мной учились.
Маринка со своим разошлась. Имущество делили со скандалом. Ребёнка при этом превратили в орудие манипуляций. В конце концов, оставили с мамой. Папа приходит, навещает, но Марина то и дело пилит дочь, какой у неё папаша плохой. Тот, судя по всему, тоже в долгу не остаётся.
Сашка совсем скатилась - пьёт, гуляет. Были и аборты, и венерические болезни, а она всё никак не остановится.
- А Даша как? - спросила я, полагая, что Октябрина Петровна может что-то знать о своей любимице.
- Недавно двойню родила. Оба мальчики. Вроде всё у них хорошо. А ещё муж повышение получил по службе - топ-менеджером работает.
- Надеюсь, она больше не держит на меня зла?
Надеялась я, к слову сказать, не без оснований - после возвращения из Хорватии я ни разу за два года больше не увидела во сне чилийской клюквы.
- Так она и не держала. До сих пор помню - прибегает ко мне вся в слезах, опять, говорит, обидели, да ещё и как. А юбка сзади вся измазана чем-то красным. Спрашивает: за что они меня так, что я им сделала?
- А Вы ей что сказали?
- Сказала: прости их, дураков, не ведают, что творят. Даша вас давно простила - так что всё плохое, что было в вашей жизни, не она вам пожелала... Как вчера помню, рассказывает, какая в Чили клюква растёт, большая, сочная. И спрашивает: "Как думаете, Октябрина Петровна, если я угощу их этой клюквой, станут они ко мне добрее?"
- И Вы сказали: да?
- Нет. Говорю: может быть, кто знает.
Поговорив ещё пару минут, мы с Октябриной Петровной распрощались, пожелав друг другу всего хорошего.
Шагая домой, я думала о том, какая глупость пришла мне в голову - равнять всех по себе. Это я на Дашином месте желала бы своим обидчикам провалиться в тартарары, это я была бы рада узнать, что за своё зло они получили наказание. А Даша при первой же возможности нас попросту вычеркнула из своей жизни. И тогда, в Хорватии, она меня, по-видимому, так и не узнала. Нет, больше - не вспомнила о самом существовании Веры Федотовой, что меня, признаюсь, несколько задело. А может, она нарочно сделала вид, что не помнит меня? В любом случае, это лучше, чем откровенное злопамятство. И если Даша и наказывала меня, то именно этим.
А клюква, стало быть, не была наказанием. Просто моя совесть, пробудившись от долгого сна, намекала, что стоит быть добрее к людям, даже если это немодно и неинтересно.
Да, кстати, я же собиралась Паше позвонить. А в выходные мы вместе пойдём выбирать кроватку для Димочки. Или для Анечки...