Аннотация: Две подруги не поделили жениха. Последствия печальные.
Мексиканка
Стерва Наташка! Подруга, называется! Нет, я, конечно, не какая-нибудь там идеалистка, чтобы верить в такие глупости, как женская дружба. Но я никак не ожидала, что она вот так коварно нарушит наш "пакт о ненападении". Мне казалось, у неё для этого мозгов маловато.
И вот теперь Сашка гуляет с ней, целует ей ручки (чтоб они у неё отсохли!), дарит цветы, водит её по клубам, тусовкам и дорогим ресторанам. Ненавижу!
Нет, я не буду врать, будто разбито моё девичье сердце, растоптана, погублена моя чистая и светлая любовь. Да и какая любовь? Всё это сказки. На деле же мир жестокий, и любви в нём нет. Хотя достоинства у Саши есть - и немалые. Иномарка суперновой и дорогой модели, пятикомнатная квартира в центре Москвы, трёхэтажная дача, у отца своя фирма, которую он рано или поздно унаследует. А если ещё добавить кругленькую сумму на банковском счёте... И всё это отняла у меня эта змеюка! Ну, ничего, она у меня ещё получит! Я ей устрою! Навек запомнит, как уводить чужих парней!
На платформе тем временем скопилось много народу. Пятница, вечер, люди спешат поскорее разъехаться по дачам. Смотрят на табло, высчитывая время, оставшееся до прибытия электрички. Теперь я тоже стою в этой толпе и, как дура, гляжу на табло. То ли дело, когда я встречалась с Сашей? Сели в машину, включили кондиционер - и через полтора часа уже на даче. И теперь это удовольствие в руках Наташки, гадюки этой!
Наконец, электричка подъехала. Толпа, расталкивая друг друга локтями, ринулась в открывшиеся двери. Ну, и я с ними. Работая руками, ногами, вертя головой, как лётчик-истребитель, нашла и быстренько заняла свободное место.
Внутри вагона духота, толкотня, запах пота. Даже открытые настежь окна не спасают. Проклиная всё на свете, с нетерпением жду, когда же эта чёртова электричка тронется с места.
Минут через двадцать это счастье, наконец, происходит. Из открытых окон начинает сквозить. Накрываюсь кофточкой.
А Наташка сейчас, наверное, сидит вместе с моим в комфортабельном салоне автомобиля и с усмешкой представляет мои нынешние страдания. Хоть бы они перевернулись, что ли!
Устав думать о чём-либо, я прислонилась к стенке и задремала. В моём мозгу отчего-то стало вырисовываться не то сновидение, не то воспоминание из далёкого детства.
Летний солнечный день, кажется, июньский. Мне лет, по-моему, девять или десять. Суббота. В школу идти не надо. Собираемся на дачу. Папа в гараже возится со стареньким "Запорожцем". Мама на кухне собирает тормозок. Я в большой комнате, пользуясь свободной минуткой, смотрю какой-то американский фильм. О чём он, как называется, я не помню, но одна сценка всё же врезается мне в память.
Окраина городка, зелёная лужайка с деревьями и кустарниками, парковые скамеечки по бокам аллеи. Девушка лет эдак пятнадцати-шестнадцати, с тёмными, убранными в пучок волосами, одетая в топик с джинсами, что-то разглядывает полуизумлённо-полуиспуганно.
По тропке к ней постепенно приближается немолодой мужчина в строгом костюме, с усами.
- Добрый день, мистер Уиллер! - оборачивается к нему девушка.
- Добрый день, Грейс! - на его лице чуть лукавая улыбка.
- Что это, мистер Уиллер?
В это время камера опускается вниз, и в кадре показывается то, на что девушка, собственно, таращилась. Крупная жаба, светло-зелёная, почти салатовая, на спине и не лапах - синие пятна в виде неправильных овалов. Глаза выпучены - не хуже, чем у девушки. Собственно, у мужчины они тоже чуть не вылезли из орбит, когда он взглянул на это чудо природы.
- Отойди, Грейс! Это мексиканка! Она кусается!
Грейс, услышав это, сделала несколько шагов назад.
Мистер Уиллер стал ей объяснять, что эта лягушка живёт в Латинской Америке - он сам видел её, когда был в Аргентине. Вид хоть и редкий, но если укусит, мало не покажется. Прыгает высоко - может достать человеку аж до головы. Было несколько случаев, когда мексиканки откусывали людям носы, уши и даже куски лица.
- Только как она попала сюда, в Колорадо? - произнёс он с удивлением. - Ума не приложу.
Вздохнув, беру в руки пульт, нажимаю кнопку. Но прежде чем телевизор выключился, мистер Уиллер ещё успел сказать что-то девушке. Что - не помню.
Приехала на дачу поздно - темнота уже окутала всю землю. Пока добралась до посёлка, пока разобралась с вещами, помылась, наскоро поужинала. Потом легла спать.
Утром проснулась позже обычного, позавтракала яичницей и принялась за дачные заботы: сажать, удобрять, поливать, пропалывать...
Но вдруг... Я просто-таки застыла на месте. Лейка выпала у меня из рук и плюхнулась на землю - как раз под тот кран, из которого я собиралась набрать воды. На дощечке у старой ванночки с навозом сидела, выпучив глаза, большая лягушка, салатовая в синюю крапинку. Точь-в-точь та самая, которую я видела в каком-то фильме.
Мексиканка! Но как она оказалась здесь, в Орехово-Зуево? Каким ЦРУ её сюда занесло? Не сама же она, в самом деле, допрыгала из Латинской Америки через океан!
"Она кусается", - вспомнились мне слова киношного героя, и я быстренько отошла подальше. Не очень-то хотелось искушать судьбу.
Лягушка же даже не двинулась с места, была спокойна, как удав. Только подбородок, то раздувавшийся, то втягивающийся, говорил о том, что это не каменное изваяние.
Да уж, весёлая история! Сбегать, что ли, за лопатой, вдруг напасть надумает?
Но неожиданно другая мысль пронзила меня, словно током. Наташка! Ну, теперь держись, подруга! Ты у меня за всё заплатишь! Только бы жаба не вздумала ускакать! Только бы дождалась!
Сломя голову, но отнюдь не от страха, я понеслась в дом. Где же этот чёртов казанок для плова? Куда я его забросила?
Кастрюли, сковородки, крышки к ним - вылетали из шкафа одна за другой. Вот он, родимый! А вот и крышка. Чугунная, тяжёлая. То, что надо.
Хватаю в охапку, бегу обратно. Мексиканка сидит на прежнем месте. Замечательно!
Не дав ей опомниться, хватаю сзади обеими руками, швыряю в казан и быстро-быстро накрываю крышкой. Слышу, как внутри моя пленница бьётся о гладкие стенки, недовольно рычит и клацает зубами. Да, непростая лягушка!
Чуть приоткрыв крышку, чтоб она не задохнулась, я налила в казан немного воды и оставила в тени. Для пущей надёжности со всех четырёх сторон положила по кирпичику. Чтоб уж точно не опрокинула. Потерпи, подружка, завтра поедем в Москву!
До самого вечера я продолжала заниматься своими делами, изредка подходя к казанку, чтобы убедиться, что всё в порядке.
"Надо бы её чем-то накормить", - подумала я, когда разогревала ужин.
Только чем? Знать бы, что она лопает? Разумеется, кормить эту тварь своими ушами или другими частями тела в мои планы никак не входило.
После недолгих раздумий я вытащила из холодильника грудинку, отрезала от неё маленький кусочек и кинула лягушке. Из чана послышался оглушительный хруст. Пленница разгрызала хрящики явно не без удовольствия. А закончив трапезу, негромко зарычала.
- Ещё хочешь? На, держи!
Второй кусок она уплела с не меньшей охотой, чем первый. А после - намекнула, что не имеет ничего против третьего.
- Хватит, - ответила я. - Хорошего помаленьку. Зато завтра у тебя будет праздник живота.
Ночью мне спалось очень плохо. Лягушка, притомившаяся от жаркого солнца, днём сидела тихо, но как только жара спала, силы постепенно к ней вернулись. Где-то до трёх ночи она заунывно квакала, как будто выла. Чего я только не делала, чтобы не слышать этого "евровидения": и закрывала дверь, и накрывалась с головой одеялом и даже затыкала уши кусочками ваты. Но звуки этой "бардовской песни" всё равно до меня доносились.
- Да заткнись ты, стерва! - орала я на неё.
Лягушка на это замечание никак не отреагировала, по-прежнему стараясь докричаться до своих сородичей из Мексики.
Наконец, она замолчала, и я, безумно счастливая, почти тут же забылась глубоким сном.
Проснулась я поздно, когда солнце было уже высоко. Жаль! На ту, утреннюю электричку мне уже не успеть. Придётся ждать следующую.
И снова духота, толчея. Электричка дёргается, как умирающий в судорогах. А тут ещё тяжёлый казан оттягивает руки. Ну, подожди, Наташка! Мои мучения тебе даром не пройдут!
Только добравшись до дома я, наконец, смогла вздохнуть свободно, умыться, принять душ, переодеться, поесть чем Бог послал. Ну, а теперь - к Наташке.
Сперва я решила ей позвонить, чтобы узнать, дома ли она вообще. Но её домашний загадочно молчал. Значит, не дома. Ну да, видимо, загуляла где-то с Сашкой. Ну-ка, звякну ей на мобильник... Ответила.
- Наташка, привет! Слушай, ты можешь ко мне срочно приехать? У меня реально большие проблемы.
Говорю таким голосом, будто от того, приедет ли она сейчас или нет, зависит моя жизнь.
- А, Ир, это ты? - её голос звучит несколько пренебрежительно. - Нет, сейчас никак.
- Тогда, может, я к тебе приеду? Ты сейчас дома?
- Нет, я в кино. С Сашкой. Кстати, он целуется просто зашибись. Ладно, пока, Ирка. Может, ещё свидимся.
Больше я ничего сказать не успела, так как она сразу же положила трубку. Ну что ж, подруга?..
Значит, дело за малым - пустить лягушку в подъезд и дождаться Наташкиного прихода. Давай, Ирка, время действовать.
Пару остановок в метро - и вот я уже у дома, где живёт моя бывшая подруга. Лягушка в казанке задёргалась, видимо, предчувствуя скорое освобождение. Сейчас, потерпи немного!
Ну, долго они ещё там будут гулять? Хватит, подруга, пора уже домой! Иди же, тебя тут сюрприз ждёт!
Так, ругаясь про себя на жуткую жару и нетерпеливую пленницу, я прождала до самого вечера. А вот, наконец, и они, голубки!
Сашкина машина, рассекая двор, стремительно приближалась к дому. Сейчас! Давай, Ирка, скорее, пока тебя не заметили!
Впрочем, машина сбавила скорость, так что можно было не торопиться особо.
Подойдя к двери вплотную, я набрала нехитрый код, открыла казан и выбросила свою пленницу в тёмный подъезд. Давай, подруга, не подведи!
Мысленно пожелав мексиканской твари приятного аппетита, я быстро скрылась за кустарником и уже оттуда наблюдала, как машина остановилась, и оттуда вылезла эта сладкая парочка. Предатели!
- Ну ладно, пока, Сашуль, - моя бывшая подруга чмокнула парня в щёчку. - Извини, что домой не приглашаю. Мне там сколько дел ещё надо переделать. Как-нибудь в другой раз, хорошо?
- Ну ладно, Нат, - произнёс мой бывший с оттенком грусти. - Тогда до завтра, куколка!
- До завтра, дорогой, чао!
Как только его машина скрылась из виду, Наташка достала из сумки мобильник. Звонить собралась. Интересно, кому?
- Алло, Васютка!... Да, дорогой... Почему бы и нет?... Конечно, свободна... Давай, жду.
О-па! Вот так номер! Да ты, Наташка, стерва ещё покруче, чем я думала. Два мужика за один вечер. Нехило! Кстати, интересно было бы посмотреть, что будет, когда твои Васютка и Сашуля познакомятся!
Смотри-ка, в подъезд заходит. Ну-ка, ну-ка...
Как я и ожидала, через пару секунд послышался дикий крик, а ещё через пару моя бывшая подруга, как ошпаренная, выскочила на улицу, прижимая к лицу окровавленную руку - как раз к той части, где был нос. Да, похоже, что именно был.
Вот так, подружка! Финита ля комедия! Представляю, какие глаза будут у твоего Васютки, когда он тебя увидит! Да и у Сашули твоего будут наверняка не лучше.
С чувством исполненного долга я потихонечку выбралась из кустов и отправилась домой.
Теперь можно было поужинать, привести себя в порядок, помыться и лечь спать, что я, собственно, и сделала.
"Да чего же у меня так руки чешутся?" - подумала я, прежде чем провалиться в сон.
Проснулась я, как всегда в будни, по звонку будильника. Вчерашний зуд между пальцами почти не ощущался. Временами я чувствовала в этих местах слабые покалывания, но они меня почти не беспокоили.
Что ж, пора вставать, завтракать - и на работу. Ну, и конечно, умыться, почистить зубы.
Привычным движением моя рука потянулась к будильнику... Нет, не нажала кнопки, не выключила. Потому что я немедленно поднесла её к глазам. Что это? Между идеально ровными пальчиками, на которые я ещё вечером так старательно наносила маникюр, аж до ногтей была натянута тонкая розовая кожица. Она как будто была частью руки. Что за бред? Может, я схожу с ума?
Быстро выдернула из-под подушки другую руку. То же самое, точь-в-точь. Как же такое могло случиться? Как же? Как же? Этого не может быть! Это глюк, глюк!
- Нет! Я не хочу! Не хочу! Мамочка! Помогите, кто-нибудь! А-а-а-а-а-аааааааааа!!!! Что делать? Что мне делать? Мамочка!!!!!!!!!!!
Оставалось только бессильно метаться ко квартире, натыкаясь лбом на холодные стены и сшибая всё, что подвернётся под руку, а потом пасть на пол и, изодрав на себе всю одежду, приняться за волосы, кататься и выть, выть без передышки - совсем как та жаба прошлой ночью. Я вдруг вспомнила, вспомнила, что сказал тогда мистер Уиллер.
- Ты её в руки не брала?
- Нет, - растерялась Грейс. - А что, она ядовитая?
- От неё перепонки вырастают...