Прения сторон по "делу 4-х". Замоскворецкий районный суд, 31 июля 2014 г.
Заседание суда началось примерно в 11:40 вместо заявленного 11:00. В зал поместились не все. Несколько человек, в число которых попала и я, обязали спуститься на 1-й этаж и наблюдать за процессом в режиме прямой трансляции. Всего нас было человек 20-25. На экране были видны подсудимые и адвокаты. Среди слушателей в 1-м ряду сидел вольный художник, который, очевидно, делал зарисовки.
Началось заседание с речи стороны обвинения. Сначала я держала смартфон с камерой внизу, но узнав от другого присутствующего, что прямую трансляцию снимать на видео разрешается, я воспользовалась этим правом в полной мере. На видео можно видеть экран с подсудимыми, а также слышать посторонние звуки - кто-то проходит через рамки, кто-то наливает себе из автомата кофе и т.п.
Сторона обвинения утверждала, что подсудимые на момент совершения преступлений осознавали противоправность своих деяний, психическими расстройствами не страдали, характеристика в целом положительная (только у Марголина по месту жительства - посредственная). Гущин и Марголин частично признали свою вину, Кохтарева признала вину полностью и раскаялась. Поэтому её исправление возможно и без лишения свободы. Исправление же других подсудимых возможно только в условиях их изоляции от общества.
Сроки, которые прокуратура запросила для подсудимых, следующие:
Гаскарову - 4 года в отбыванием наказания в колонии общего режима,
Гущину - 3 года и 3 месяца в колонии общего режима,
Кохтаревой - 3 года и 3 месяца условно с испытательным сроком 4 года,
Марголину - 4 года в колонии общего режима.
Зачитывалось до 12.23.
Следующим выступал адвокат Марголина Мирошниченко. Начал с определения понятия "массовые беспорядки" как деяния, при котором есть опасность тяжких последствий для экономики, экологии и других сфер общественной жизни (события, имевшие место на Болотной площади, по его словам, такой угрозы не представляли). Также определял понятие "уничтожение имущества" как его приведение в полную негодность. В качестве примера массовых беспорядков назвал погромы футбольных фанатов в Фергане. Рассказал также о том, что такое "поджог". Это предание огню легковоспламеняющихся предметов. Использование дымовых шашек ещё не есть поджог. Их кидание на асфальтовое покрытие тоже таковым не считается, потому что асфальт не горит.
Заметил также, что нынешний процесс напоминает ему процесс 1937 года о строительстве тоннеля от Лондона до Бомбея. Адвокат выразил сомнение, что участники демонстрации могли голыми руками без специальных средств отдирать асфальтовое покрытие. Упоминал также, что в районе проводились дорожные работы и о ремонте дорожного полотна (что исключает его уничтожение).
Упоминал также о давке, сравнивая с трагедией на Ходынке.
Кроме того, адвокат заявил, что следственные органы пытаются замолчать правду с помощью фальсификаций. После событий 6 мая 2012 г. в качестве места проведения митинга "Болотная площадь" меняется на "Болотную набережную".
Также Мирошниченко недоумевает, каким образом "сидячая забастовка" могла способствовать прорыву полицейского оцепления.
Рассказал также о справке от столичного ГУВД, в которой указывается, что нарушения общественного порядка не допущено. Та справка не была приобщена к делу.
В связи с вышеизложенным он просит оправдать своего подзащитного за отсутствием события и состава преступления.
В заключение, сказал, что это уже 3-е дело по событиям на Болотной площади, в котором он участвует, и в связи с этим у него сложилось негативное впечатление о суде.
Также он выражал надежду, что суд при вынесении приговора будет ориентироваться на здравый смысл и физическую природу вещей, а не на те небылицы, что придумывает сторона обвинения.
Так как телефонная память закончилась прежде окончания речи Мирошниченко, далее видеозаписи отсутствуют. Что говорилось далее, мне пришлось записывать ручкой в блокноте и в связи с этим слушать более внимательно, стараясь запомнить побольше подробностей.
Адвокат Таранищенко сказал, что полностью поддерживает сказанное его коллегой Мирошниченко.
Добавил к этому, что в присяге сотрудника полиции есть клятва защищать граждан, соблюдать права человека и гражданина и применять насилие только в исключительных случаях.
В случае событий 06 мая сотрудники полиции искусственно заузили проход на митинг. Кроме того, имело место избыточное количество металлодетекторов, что спровоцировало давку, панику и невозможность покинуть место событий. После начались задержания, применение насилия. Непонятен принцип, по которому задерживали людей. Свидетели защиты показали, что не видели насилия в отношении сотрудников ОМОНа, но видели насилие с их стороны в отношении участников демонстрации.
Что касается противодействия законной деятельности сотрудников полиции, то есть большие сомнения в законности действий этих самых сотрудников.
Также адвокат заметил, что Марголину сначала вменялся один удар, нанесённый Баженову, а потом - несколько. Сам потерпевший сказал, что удар был один, и что претензий к Марголину он не имеет.
Кроме этого, Таранищенко сказал, что ситуация на Болотной площади на тот момент была травмирующей, и действия Марголина расцениваются как попытка защититься. В связи с тем, что это была самозащита, состав по статье 318 отсутствует.
Упомянул адвокат и о положительной характеристике Марголина. Он отец двух несовершеннолетних детей, имеет родителей в возрасте, у которых проблемы со здоровьем. Заметил, что сторона обвинения просит чрезмерно большого наказания, т.к. цель наказания - исправление, а не само наказание. А Марголин и так достаточно длительное время находился под стражей.
Сам Марголин говорил о полной подмене мотива. Признался, что ударил Баженова ногой только один раз, и это действие не было с кем-то согласованным и совместным. И спровоцировано он было неадекватным насилием со стороны сотрудников полиции в отношении участников акции.
Также Марголин сказал, что никогда не признается в том, чего он не делал, т.е. в участии в массовых беспорядках, потому как таковых не было.
Заявил, что обвинение целиком фальшиво.
Отдельно высказался об уничтожении имущества.
Во-первых, что касается асфальтового покрытия, то повреждения такового не зафиксировано ни актами, ни экспертизами. На фотографиях асфальт целый, присутствует только одна старая яма. Нет подтверждений стоимости повреждённого асфальта (его адвокат Мирошниченко называл какую-то астрономическую, по его словам, сумму). Есть только смета, которую подписал директор, вступивший в должность в июле 2012 г. Также нет оценки износа покрытия. Свидетель и потерпевший не подтверждает факта уничтожения.
Уничтожение ПКТ (туалетных кабинок). Не указаны инвентарные номера уничтоженных кабинок и даты проведения осмотра. Неизвестна также их целостность на момент 06 мая 2012 г. Эти ПКТ начали использоваться в апреле и постоянно перемещались. Одна ПКТ стоит 12 000 рублей. Также отсутствуют доказательства невозможности их ремонта. Свидетель и потерпевший также не подтверждает факта уничтожения.
Уничтожение имущества МВД - неясно, кому оно всё-таки принадлежит.
Не подтверждается также факт поджогов.
Поэтому он просит суд его оправдать.
Защитник Гущина опровергает обвинение в адрес своего подзащитного, что он якобы тащил и толкал потерпевшего Антонова, отчего тот упал. Гущин только потянул его за бронежилет, в чём чистосердечно признался. Это подтверждается и показаниями самого потерпевшего, и видеозаписью, на которой Гущин себя узнал. После того, как он потянул Антонова за бронежилет, сразу отскочил назад в толпу. Так что Гущин, по словам адвоката, должен нести ответственность за свои действия, а не за фантазии следствия.
Насчёт понятия массовых беспорядков адвокат заявил, что в данном случае не имелось обстоятельств для причинения тяжких последствий.
Заявил также, что применение бутылки с зажигательной смесью ещё не есть поджог, а переворачивание биотуалетов не есть уничтожение имущества.
В связи с вышесказанным есть основания для прекращения уголовного преследования Гущина. А если это невозможно, вынести оправдательный приговор. Просил также учесть чистосердечное признание его подзащитным вины, тот факт, что к уголовной ответственности привлекается впервые, а также положительные характеристики подзащитного.
Гущин, выступивший вслед за своим адвокатом, дал понять, что ключевыми зачинщиками массовых беспорядков считает сотрудников полиции, которые отгородили большую часть площади, хотя для проведения митинга должна была использоваться вся площадь. Сам митинг был согласованный, информация была выложена на официальном сайте ГУВД. Этот факт подтверждается документально.
Также Гущин заявил, что сотрудники полиции нарочно спровоцировали "горлышко", что привело к затору, и как следствие, к давке. Вместо того, чтобы дать возможность участникам уйти, полицейские выстроились в цепочку. Под давлением толпы оцепление прорвалось, больше никто не пытался пройти. Сотрудники полиции стали проводить немотивированные задержания и возвращать людей обратно в толпу. ОМОН вклинивается в толпу и начинает без разбору бить людей палками. Подтверждается видеосвидетельствами с точным указанием времени вплоть до секунд, как ОМОН избивает людей, и задержанных ведут в автозаки.
Упомянул Гущин и об активном применении сотрудниками полиции спецсредств. Это показывалось в суде. Демонстранты, по словам Гущина, сохраняли мирный настрой - скандировали: "Это мирный митинг!" и "Хотим переговоры!" (после избиений полицейскими демонстрантов).
Кроме того, подсудимый сказал, что применение целой армии против 5 тыс. демонстрантов - это и есть подготовка к событиям 6 мая.
Более того, Гущин обращает внимание на то, что показания потерпевших и обвинительное заключение подчас противоречат видеосвидетельствам. В частности, на видео видно, что Антонов наносит удар лежащему на асфальте человеку, что противоречит показаниям Давыдова. На видео видно, что Антонов не падал. На том же видео Антонова хватает один человек, что противоречит обвинительному заключению. Также Давыдов не подтверждает, что Антонова толкнули второй раз. На видео видно, что Антонов задерживал людей (чему это, по словам Гущина, противоречит - не помню).
При вынесении приговора Гущин просит руководствоваться объективными фактами, тем более, что отсутствуют доказательства его участия в поджоге и в прорыве оцепления.
Также он просит суд оправдать его по части ст. 212 и учесть, что это первый случай его привлечение к уголовной ответственности, и чистосердечное признание.
В 13.39 суд объявил перерыв на полчаса, в ходе которого я предприняла неудачную попытку скачать видеозапись на компьютер другого слушателя процесса с целью дальнейшего скидывания на мою флэшку и освобождения памяти телефона для следующих записей.
В 14.31 началась вторая часть процесса. На этот раз мне удалось попасть в зал судебных заседаний. Сначала я села в первый ряд с родственниками Марголина. Но по просьбе вольного художника из любви к изобразительному искусству вскоре уступила место ему, а сама села сзади.
2-я часть началась с выступления Гаскарова. Он пожелал высказаться по 2-м пунктам.
Первый - статья 212, касается места и времени массовых беспорядков. У стороны обвинения, заметил Гаскаров, нет чёткой локализации и хронологии событий.
Более весомыми доказательствами, нежели субъективные оценки свидетелей, обвиняемый считает видеозаписи. Он назвал 8 видеозаписей, по которым можно установить точное время.
Основная часть колонны, по словам Гаскарова, упёрлась в полицейское оцепление в 17:02 (хотя сам подсудимый называл время с точностью до секунд, записать всего я просто не успела), в 17:15 началась "сидячая забастовка". После прорыва полицейское оцепление было сразу восстановлено (Гаскаров называл точное время этих событий). В 18:17 происходит первый эпизод, когда со стороны демонстрантов в сотрудников полиции полетели различные предметы. В 18:33 Малый Каменный мост отсечён, в 19:32 возобновляются массовые задержания участников акции сотрудниками полиции. Только в 19:57 открыли проход к метро.
Протокол осмотра места происшествия показал, что основная зона массовых беспорядков была ограничена сквером Репина, а со стороны Лужкова моста - поваленными биотуалетами. Место, где имели место массовые беспорядки, можно опознать по большому количеству мусора на асфальте. У Лужкова моста ничего не валяется.
Эпизоды с потерпевшими Ибатуллиным и Булычёвым (в которых участвовал Гаскаров) не совпадают по месту с местом беспорядков. Обвиняемый утверждает, что все его передвижения зафиксированы на видео. В 17:38 он проходит в сторону сцены, в 17:46 возвращается в сторону кинотеатра "Ударник". В 17:48 у Лужкова моста выставляется полицейское оцепление в один ряд. Гаскаров находится у оцепления в 17:54 (на другой записи - в 18:00). Находится (если я правильно услышала) где-то полминуты. Во время прорыва оцепления в 17:58 находился в районе Болотной набережной и не мог этого увидеть.
Эти записи опровергают показания свидетеля Панько, который не скрывает своей неприязни к оппозиции и фактически признался в провокативных действиях со своей стороны.
В 18:01 видно, что Гаскаров находится у Лужкова моста. Сторона защиты, по словам подсудимого, пыталась представить видеозапись, на которой виден дым от фаера. И никто из допрошенных не видел человека, который его кидал.
На видео видно, что сотрудники полиции не зашли в толпу, а забежали, хотя там были и дети, и пожилые люди.
Эпизод с Булычёвым также зафиксирован на видео с тайм-кодом. По словам подсудимого, вменяемый ему эпизод происходил не в том месте, где происходили беспорядки. Также он не участвовал в "сидячей забастовке", не был у кинотеатра "Ударник". Следствие не могло не знать границ Болотной.
Эпизод с Ибатуллиным, по словам Гаскарова, имел место у Лужкова моста. Обвинение в участии в массовых беспорядках необоснованно, т.к. отсутствует важный признак массовых беспорядков, а именно - массовость. На видео в инциденте с Ибатуллиным участвуют 7 человек. И оцепление там прорывают единичные люди. В эпизоде с Булычёвым участвовал он один.
Оба эти эпизода имели место до того, как со сцены объявили, что митинг завершён.
Кроме того, слышать, что говорили со сцены, было невозможно. Монтаж сцены начался в час дня. За это время просто физически не успели бы установить хорошую звукоусиливающую аппаратуру.
По словам обвиняемого, установление оцепления объясняли опасностью давки из-за встречных движений демонстрантов, однако давка возникла именно из-за оцепления. Показания Ибатуллина не соответствуют видеозаписям.
Общественная безопасность нарушалась именно сотрудниками полиции. Сам же Гаскаров разнимал конфликт между полицейскими и демонстрантами. Булычёва он всего лишь оттягивал за руку и не понимает, как этим своим действием мог нарушить общественную безопасность.
Кроме того, Гаскаров утверждал, что мероприятие 06 мая 2012 года было согласовано - заявление было подано за 6 дней. Согласование было затянуто чиновниками. 4 мая на официальном сайте ГУВД была выложена схема митинга, соответствующая фактическому плану. Люди, которые шли на митинг, ориентировались именно на эту схему.
Кроме того, подсудимый сказал, что Мэрия Москвы при согласовании заставляет занижать число участников акции - поэтому было заявлено только 5 тыс.
Что касается нарушений, то первое из них произошло ещё на Калужской площади. Было установлено всего 16 рамок, что недостаточно даже для заявленных 5 тыс. участников. Режим досмотра не позволял пронести запрещённые предметы. Пройти одному и тому же человеку через рамки несколько раз тоже не представлялось возможным.
Одной из причин "сидячей забастовки", по мнению Гаскарова, стало установление 12 дополнительных рамок, которые не убрали при подходе основной колонны. Проход получился в два раза уже Каменного моста, сквер Репина был перекрыт якобы для защиты зелёных насаждений, хотя при согласовании о том, что его перекроют, не было сказано ни слова.
Сам Гаскаров шёл в задней части колонны. Полковник Махонин, назначенный ответственным за взаимодействие с организаторами акции, в 17:00 покинул место митинга и пошёл к метро.
Также Гаскаров заявил, что прорыв полицейского оцепления был спровоцирован нежеланием сотрудников полиции пропускать людей, которым стало плохо. На видео видно, что люди говорят, что им плохо, сидят на асфальте, тяжело дышат. Это подтверждают показания ряда свидетелей. На видео не видно, чтобы люди, прорвавшие оцепление, рвались к Кремлю, чем-то кидались в сотрудников полиции или что-то скандировали.
Согласно справке от ГУВД Москвы, было задействовано более 12 тыс. полицейских.
Сотрудники полиции грубо задерживали тех, кто вышли из оцепления, хотя они не оказывали сопротивления. Это и вызвало ответную агрессию со стороны демонстрантов.
Бутылка с зажигательной смесью была в единственном экземпляре. Свидетель Панько утверждал, что сам видел эту бутылку. Гаскаров высказал подозрение, что она была принесена специально, чтобы придать мирной демонстрации агрессивную окраску.
В 17:56 Удальцов пытается убедить людей прекратить "сидячую забастовку" и начать митинг.
После того, как полицейские перестали задерживать людей, демонстранты перестали кидаться. Впервые кидать камни в сотрудников полиции участники акции стали при повторной агрессии с их стороны.
Характер телесных повреждений у сотрудников ОМОНа, заметил Гаскаров, похож на повреждения, полученные, когда они сами кого-то бьют (сравнивал с повреждениями кулаков, когда ими бьют кого-то по лицу).
В 18:19 участники акции защищаются от ОМОНа при помощи металлических заграждений. В 18:25 летят первые куски асфальта.
Так что если говорить об умысле, утверждает Гаскаров, то действия демонстрантов носят ответный характер.
Также подсудимый замечает, что события на Болотной происходили в согласованном порядке.
В показаниях свидетели обвинения утверждали, что задерживали наиболее активных участников беспорядков. Всего было задержано 656 человек. Если это были участники беспорядков, то почему только 20 привлечены к ответственности? В связи с этим Гаскаров заключает, что задержания были хаотичными.
Также утверждалось, что сотрудники полиции озвучивали свои требования через мегафоны. Но мегафоны висели у них внизу, следовательно, демонстранты не могли слышать их призывов. Подчиниться призыву пройти к сцене участники не могли из-за глухих перекрытий у Лужкова моста.
Таким образом, Гаскаров утверждает, что не совершал массовых беспорядков, т.к. простое нахождение в толпе не таковым не является. Также события на Болотной площади не содержат признаков массовых беспорядков.
Упоминал также Гаскаров про "анонимных свидетелей": Иванова, Петрова и Герасимова. Герасимов, по его словам, выходил за пределы обвинения, потому как ему не вменялось ни руководства массовыми беспорядками, ни участия в деятельности экстремистских организаций.
Также Гаскаров утверждает, что 06 мая 2012 г. свидетели Иванов и Петров на него вообще не смотрели. Иванов, как видно на видео, вообще не выходил из автомобиля "Волна". Двери сбоку, через которую он мог бы выйти незаметно для камеры, в автомобиле не обнаружено. Двери открывались, когда эпизод с Ибатуллиным был уже исчерпан.
По статье 318 Гаскаров заявил, что признаёт вменяемые эпизоды. На видеозаписях видно, что потерпевший получил повреждения позже и в другом месте. Умысла, как утверждает подсудимый, в его действиях не было, т.к. он действовал в стрессовой обстановке. Ибатуллина он держал за ботинки, Булычёва схватил за руки. Однозначно выразить своё отношение к собственным деяниям подсудимый не смог ввиду недостаточных юридических познаний.
Также Гаскаров высказал свои соображения по поводу вменяемых двух статей. Если статья 212 подразумевает деяния против порядка управления и предполагает насилие против представителей власти, зачем ещё и квалификация по 318-й? Статья 212 сама по себе более тяжкая. В этом случае получается двойное наказание. А если насилие в отношении сотрудников полиции не квалифицируется по статье 212, то непонятна суть обвинения. Если эпизод с Булычёвым формально и является преступлением, то малозначителен и общественной опасности не представляет.
После Гаскарова выступила адвокат Сидоркина с достаточно эмоциональной речью. Она выразила возмущение теми сроками, которые прокуратура запрашивает для подсудимых, заявила, что раз сторона обвинения не предложила некого компромиссного решения, чтобы были "и волки сыты, и овцы целы", то будет говорить в совершенно иной тональности, нежели планировала.
Обвинение Гаскарова, по мнению Сидоркиной, носит явно политический характер. И в случае тюремного заключения её подзащитный немедленно будет признан "узником совести".
Также адвокат привела хронику преследований и убийств членов движений "Антифа" и "Анархисты". Коснулась краткой биографии самого Гаскарова с его активным участием в общественной жизни. Обвинения, предъявленные подзащитному, заявила адвокат, выглядят нелепыми и несовместимыми с его личностью.
Также Сидоркина заявила об участии "анонимных свидетелей", хотя из засекречивание не имело никакого смысла. Красной нитью проходит, будто Гаскаров является членом леворадикальной группировки (показания свидетеля Панько и "анонимного свидетеля" Герасимова).
Кроме того, следствие не установило места и времени, а это главные доказательства состава преступления. Этим нарушается право Гаскарова на защиту.
Вменяется, что он, поддавшись призыву, принял участие в массовых беспорядках, дёрнул за ногу Ибатуллина, оттащил его от митингующего, вытянул Булычёва из войсковой цепочки. Тяжесть деяний никак несоразмерна с запрашиваемым наказанием.
Потом Сидоркина обратилась к хронологии событий на видео. Видно, что Ибатуллин после взаимодействия с Гаскаровым не падает - встаёт с колен и возвращается обратно в толпу задерживать людей. На его лице не видно никаких повреждений.
Во время беспорядков Гаскаров находился у Лужкова моста, следовательно, не мог видеть, что происходит у Малого Каменного моста, и тем более согласовывать свои действия с другими участниками.
Кроме того, преступники, по словам адвоката, после совершения преступления пытаются как-то скрыться, скрыть следы. Гаскаров же не пытался этого сделать, потому как не знал, в чём его могут обвинить.
В какой-то момент сторона обвинения сделала адвокату замечание за неуважительные высказывания.
Адвокат продолжила речь, заявив, что отказ раскрытия данных "анонимных свидетелей" нарушает права её подзащитного.
К показаниям Петрова и Иванова, по её мнению, следует относиться критически ещё и потому, что они являются сотрудниками полиции.
Сидоркина выразила сомнение в том, что свидетели через столько времени смогли вспомнить события 06 мая 2012 г. Булычёв не отрицает, что смотрел видео. Вопрос: как он сразу опознал Гаскарова, когда столько времени прошло?
Также адвокат напомнила, что всякое сомнение должно трактоваться в пользу подсудимого, что презумпция невиновности - не пустой звук, а выстраданное кровью и слезами, и поэтому не подсудимый должен доказывать свою невиновность, а следствие - что виновен.
Настоящие массовые беспорядки, по мнению Сидоркиной, произошли в Москве в октябре 1993 г. Другие примеры - Манежная площадь и Бирюлёво. А 06 мая 2012 г. осуществлялся разгон полицейскими участников согласованного митинга.
Упомянула адвокат и про менталитет русского человека, в глазах которого полиция (милиция) ассоциировалась с защитниками народа. После событий 6 мая авторитет правоохранительных органов в глазах народа упал.
"Об уничтожении имущества, - заявила адвокат, - я вообще молчу. Не буду повторяться, мои коллеги уже об этом сказали".
Закончила Сидоркина свою речь цитатой Маркелова: "Я устал встречать своих знакомых в криминальных хрониках...".
После Сидоркиной выступал адвокат Динзе. Речь его была довольно монотонной, однако общий смысл можно было уловить. Он заявил, что обвинение подзащитного лично для него не является понятным. В деле два состава преступления (ст. 212 и ст. 318) следуют вперемежку.
Что касается наличия преступного умысла на участие в массовых беспорядках, то его подзащитный ни с кем не договаривался, не был знаком с другими фигурантами, не готовился, не проносил запрещённых предметов, не портил имущества.
Непонятно, каким именно призывам он мог поддаться, если после прорыва оцепления ушёл с Болотной.
В сотрудников полиции ничем не кидался, ногами никого не бил.
Его речь была прервана замечанием судьи "последней скамеечке" за разговоры между собой.
После этого адвокат заговорил о том, что рядовые сотрудники полиции не были подготовлены к столкновениям, потому как граждане с детьми не были удалены с места происшествия, не было скорой помощи, неправомерно применялись резиновые палки, сотрудники полиции таскали за волосы не оказывающих сопротивления демонстрантов, удары со стороны полицейских были неконтролируемыми, наносились удары по уже задержанным гражданам.
Также Динзе заявил, что оценка ситуации односторонняя, и попросил суд прислушаться также к стороне защиты.
Настаивал также на необходимости оценки действий сотрудников полиции. Для этого надо провести экспертизу.
Ссылаясь на мнение специалиста, Динзе назвал установление полицейской цепочки нерациональным, а сужение пространства - неоправданным. Это, по его словам, не могло не привести к лобовому столкновению.
Активные действия граждан по уходу в более безопасное место, заявил адвокат, не могут считаться массовыми беспорядками.
Сотрудники МВД, по словам Динзе, должны были предусмотреть, что участников может быть больше, чем заявлено.
Кроме того, у полицейских были возможности избежать столкновений. Не было необходимости врываться в толпу и бить людей. Они могли управлять передвижениями демонстрантов с помощью цепочек.
Судья поинтересовалась, кого адвокат убеждает: суд или прессу? Динзе ей ответил, что и суд, и прессу, и вообще всех.
Затем в продолжении упомянул про запрет бить людей, стремящихся покинуть место происшествия, без их последующего задержания. Гаскарова же в тот день на Болотной не задерживали - оставили побитого.
Ещё раз упомянул, что в обвинении, предъявленном его подзащитному, отсутствует чёткое разделение действий по ст.212 и по ст. 318, что предполагает двойное наказание за одни и те же деяния.
Сказал он и об абсурдности обвинения в физическом насилии к Ибатуллину и Булычёву ввиду отсутствия у потерпевших каких-либо повреждений или их последствий в виде хромоты, например: невозможности квалифицировать такое понятие как "физическая боль"; защищённости участков тела, на которые воздействовал подсудимый (ног, рук).
На основании вышеизложенного, Динзе попросил суд оправдать подзащитного по статьям 212 и 318 ввиду отсутствия состава преступления. Также упоминал о статье 14. Просил учитывать многочисленные положительные характеристики подзащитного.
Далее выступил Пшеничников, защитник Кохтаревой. Он напомнил, что его подзащитная признала свою вину в полном объёме, характеризуется положительно, занимает активную жизненную позицию, к уголовной ответственности привлекается впервые, отягчающих обстоятельств не имеет. Так что он согласен с позицией стороны обвинения назначить ей наказание, не связанное с лишением свободы.
Сама Кохтарева заявила, что желала бы выступить, но следователь и дочь запрещают ей это делать. Поэтому она хотела бы поговорить о другом.
Но судья не позволила ей этого сделать, сказав: давайте поговорим о нас, а не об Украине и Сирии.
Обвинитель не пожелал воспользоваться правом финальной реплики.
Защитник Гущина посетовал, что было отказано в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников полиции, хотя на видео видно, что они применяют явно необоснованное насилие.
После судья обратилась к Гаскарову: Ваше последнее слово. Но тот заявил, что не готов сказать его сейчас. Не готовой оказалась и Кохтарева, сказавшая, что сейчас совершенно не может говорить, после того, что пережила. Так что их последние слова решено было перенести на понедельник.
В тот день я услышала последнее слово Марголина и Гущина. Но приводить их здесь я не буду. Это нужно было либо записывать на диктофон (не было возможности, потому как телефонная память закончилась), либо быстро водить ручкой по бумаге, чтобы получилось слово в слово, на что уже не было ни сил, ни желания. Тем более, это, скорей всего, будет выложено на сайте www.6may.org
Поэтому в тот момент я позволила себе быть не журналистом (пусть даже необразованным), а просто другом, приятелем, сочувствующим. Не записывать, а просто послушать голоса, которые, вероятно, услышу нескоро. А при выходе из зала суда помахать подсудимым и сказать пару слов (что-то вроде "держитесь" или "мысленно с вами").