Аннотация: Это второй рассказ о приключениях Ники, которую неведомо каким ветром занесло в лыжный тренировочный поход. И как всегда, её ждут приключения. По другому у Ники не бывает...
Ника в группе новичок, это её первый "тренировочный" сезон, группа уже не чужая, но еще и не своя, вот как-то так. Она не привыкла ещё - к ним, хотя они к ней, похоже, привыкли и молча приняли в свой круг. Ника ни с кем не вступала в разговоры, только слушала, сидела у жаркого костра и улыбалась, потому что ей нравилось - сидеть, и слушать о чём говорят вокруг, и ощущать мягкое тепло костра.
Костёр стрелял искрами, от него жаркими волнами шло живительное тепло, а вокруг расстилались снега, снега, снега... Поход был лыжным, а группа - спортивной, так называемой "тренировочной", километраж "не ниже" тридцати пяти, возраст не выше тридцати, ну может чуть повыше. Нике двадцать три, и ей как-то всё равно, сколько остальным: она ж не замуж пришла, просто покататься. Она стесняется и почти ничего не ест за общим столом, хотя приносит не меньше других (в группе общий стол) - потому что боится не дойти обратно с полным желудком - темнеет в феврале рано, в лесу уже в пять тьма кромешная, а до станции не близко, а темп такой, что... бутерброда вполне достаточно.
Сегодня группа рано встала на привал (в двенадцать, а через час уйдут), и Ника поняла - после обеда основная часть маршрута. Всегда было наоборот, но сегодняшний маршрут необычный, Яхрома - Калистово, тридцать пять километров тишины, трасса прямая, но всё время гуляет вверх-вниз, ближе к Калистово будет ровнее. Группа в пути уже три часа, Савёловская железная дорога осталась позади, в конце маршрута их ждёт Ярославская, и солнце светит в спину, и рюкзак за спиной греет как печка, и как люди без рюкзаков катаются, Ника не понимала. И в группе никто не понимал.
Так я о помидорах. Протащить трёхлитровую стеклянную банку с помидорами пятнадцать километров по савёловским "горочкам" вверх-вниз практически все пятнадцать, на некоторых приходилось снимать лыжи и спускаться пешком - потому что просто мрак и жуть, разнесёт и мордой хлопнет, мама не узнает. Да и помидорчикам привет.
Но Коля дошёл, донёс, доставил в лучшем виде и выставил банку на стол (скатерть, расстеленная на снегу) с видом победителя. Ника ахнула - герой! Допёр! Поступок Николая Блинова (руководитель группы, "кадровый состав" гордо именовал себя "блинами", утечки кадров не наблюдалось, притока - почти не наблюдалось) вызвал возгласы восторга и умиления. Банка была немедленно открыта, а помидоры розданы.
Ника подойти не решилась, сидела у костра и слушала, как "хвалили" помидоры. И хорошо сделала, что не стала брать, вы послушайте только, что они говорили!
- Фу-уу, паршивые помидоры какие? В рот не взять!
- Коль, чего такую гадость притащил? Детям бы скормил... (У Николая двенадцатилетний сын и годовалая дочка Анечка, на день рождения собирали на подарок, купили медведя - размером больше именинницы, на вырост. Николай смеялся так, что с ёлок снег посыпался).
- Ох и дрянь.... Глаза бы не глядели!
-Да, Коля. Помидоры у тебя... неудачные. Не-у-дач-ны-е.
Николай "принимал поздравления", разводил руками в беспомощном жесте и... улыбался во весь рот. Нике нравилось, как он улыбается - с хитринкой, и в глазах огоньки. Тут плакать впору, а он улыбается. Что-то здесь явно не так!
У костра сидеть было тепло, а за столом... Стол - это скатерть, расстеленная на снегу и заваленная снедью. Стульями служили бревна, заботливо распиленные и разложенные вокруг костра, и пенополиуретановые "сидушки". Брёвна назывались диванами, а сидушки подпопниками). Сидеть за столом у Ники не получалось - замерзала через пять минут (и удивлялась, почему же никому не холодно, а у неё зуб на зуб не попадает).
Нике не нужны "неудачные" помидоры, она лучше тут останется. Площадка вокруг костра расчищена от снега и старательно утрамбована двенадцатью парами ног, включая Нику. Ей, правда, сказали, что напрасно она старается, птичка лапками сильней утопчет, но Ника не обиделась. А вот за розыгрыш обиделась: её сегодня разыграли.
За три часа только один раз остановились передохнуть. Ника устала от бесконечных затяжных подъемов и адреналиновых спусков, два раза упала (второй раз довольно сильно, хорошо что на пластике пошла, пластик выдержал), а привала всё не было. Наконец , к радости Ники, идущие впереди сошли с лыжни и углубились в лес, искать сухостой. Где отыщут, там и будет привал, чтобы дрова далеко не тащить. Костёр из сухостоя жаркий и почти бездымный. И искр немного, штормовку не прожжёшь.
Никины мечты о костре были безжалостно прерваны: остановились не на привал, а на "санитарную" пятиминутную стоянку, мальчики налево, девочки направо. Ника тяжело вздохнула. Ей не надо "направо", ей надо отдохнуть, потому что идти она больше не может. "Значит, пойдёшь через не могу, - услышала Ника и вздохнула ещё раз, соглашаясь.
- О чём вздыхаешь-то? И молчишь всё время. C утра не завтракала, что ли? (не завтракала, хотелось "легко станцевать", она и так хуже всех катается, позавтракает в обед). - Ника помотала головой.
- А вот это ты зря, обед ещё не скоро, на привал часа в три встанем.... или в полчетвертого. Перед станцией (не может быть! Но Женька серьёзен как никогда и смотрит сочувственно) - Да, мать... Словила ты кайф. Больше к нам без завтрака не приходи, мы в такие игры не играем.
- Не приду... Я больше не буду.
- Как это ты не придёшь? Придёшь, куда денешься! С кем же тебе кататься, только с нами. Завтрак у нас строго обязателен, хоть каши ложку, хоть с сыром бутерброд. От сыра не тяжело, а сил до привала хватит. Как теперь пойдёшь? - сокрушался двадцатисемилетний Женька ("Мог бы помолчать, не добивать... Наговорил, понимаешь, про кашу с сыром, теперь ещё сильнее есть хочется... Чёрт бы побрал эти походы! Ника нашарила в кармане глюкозу и сунула в рот сразу три таблетки. Средство испытанное, на глюкозе она горы свернёт и не заметит!)
Теперь порядок, можно идти. Все идут, и она пойдёт вместе со всеми... Только что-то эти "все" никуда не торопятся, радуются чему-то, вылезли из рюкзаков, влезли в тёплые свитера и куртки... Пока Ника соображала, что к чему, - в лесу топор застучал. Оказалось, что всё-таки привал, а её обманули, разыграли, зря она глюкозу ела...
Ника сидела обиженная и злая, но её обидчик принёс ей к костру бутерброд и миску с горячим супом, и она перестала злиться и уплетала за обе щеки куриный душистый бульон, заедая его ржаным хлебом. Вкусно у них готовят! Курицу топором рубят, специи в бульон кладут. М-ммм! А бутерброд потом с чаем съест.
Ей невероятно повезло попасть в Колину группу: здесь все всё умеют и всё знают, здесь катаются настоящие мастера, и кандидаты в мастера, и даже альпинисты, Ника видела фотографии - разбитый вертолёт в пропасти, группа на вершине горы с флагом. Флаг держит Витька Граблин (повезло парню с фамилией), это не первая его вершина, а с виду и не скажешь - балаболка и пустозвон.
Ника впервые видела живого альпиниста, и мастеров спорта тоже видела впервые, вот же повезло! А раньше только по телевизору видела. Но какие они... им бы только поесть и поржать). И всё у них "нормальненько" и "чин-чинарём": лыжи воткнуты вертикально в снег, чтобы никому не мешали, рюкзаки повешены на торчащие из стволов сучья, чтобы не впитали влагу от снега и остались сухими. Для мытья посуды греется котёл "технической" воды... Мастера!
Тем временем мастера, кандидаты и альпинисты слопали помидоры подчистую и теперь допивали из банки рассол. Покушать здесь умели и любили, как никто.
- Кто рассол не пил ещё, из-под поганых помидоров? - вопрошал Николай. И народ потихоньку тянулся... От банки отходили, бережно неся пластиковые стаканчики, в которых плескался рассол.
- Ух, рассольчик! Везёт же алконавтам, каждый день его пьют!
- А тебе кто мешает, присоединяйся - к пролетариям всех стран, а-аах-ха-хаааа...
- Не, я мимо... пролетариваю, мне тренер не велит, выгонит к чертям из команды. Спирт это зло. Спорт - зло хуже спирта. Из двух зол я уже выбрал. Вот рассольчика с удовольствием, а водочку... врагу налью.
Ника не поняла, шутит он или говорит серьёзно. И не сразу поняла, что к ней обращаются Впрочем, обращались весьма... своеобразно:
- А ты чего сидишь, как эта... ну, у которой хвост на ленты порезали эти... хирурги-пластики! Ну, сказка такая, Андресена вроде, я название не помню.У неё ещё связки сели и голос пропал, на нервной почве. А к фониатру (прим.: врач, лечащий голосовые связки) она не пошла, хвост сильно болел. Во! Вспомнил! Принцесса-Русалочка! Иди, русалочка, как тебя зовут-то, тебе там помидорку оставили. Иди, тебе говорят! А то Коля обидится: все едят, а ты не хочешь...
Ника несмело подошла, взяла из рук Николая аппетитную помидорку, блестящую красными боками, откусила - и зажмурилась от удовольствия... Букет был великолепен - укроп, эстрагон, корень хрена, гвоздичный перец, смородиновый лист и... и...
Она ещё не успела съесть - лакомилась, как всегда, растягивая удовольствие от еды и откусывая маленькими кусочками. А Николай уже протягивал ей стаканчик с рассолом.
- Да мне не надо, я не буду...
- Бери, сказал. Попробуй хоть! Не рассол - песня...
Ника благодарно улыбнулась, принимая из рук руководителя группы стаканчик с "песней" и вдруг спохватилась, что не поблагодарила его за помидорку, которая оказалась выше всех похвал. Она сделала вид, что отхлебнула рассол (пить не будет, потом потихоньку выльет), и хотела сказать, что рассольчик просто блеск, а помидоры прелесть, а все бессовестно врут и не краснеют. И вместо этого сказала: "Ой, помидоры какие паршивые, хоть рассолом запивай. Дрянь".
Николай был полностью удовлетворён ответом, и с этого дня она уже не чувствовала себя чужой - группа стала своей, а Ника была включена в "кадровый состав" и ныне, и присно, и во веки веков на лыжах.