Верехтина Ирина Георгиевна : другие произведения.

Вальс на три четверти

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Зеркала во всю стену, свечи в бронзовых подсвечниках, Ритина любимая Мари Лафорет... И любопытная соседка, которая, приставив к стене чашку (импровизированная прослушка, не пробовали?) и приникнув к донышку ухом, вся превратилась в слух... Эх, зря! Соседке капитально не повезло: вместо слов будут танцы.
   Вальс на три четверти
  
  Часть первая. Лиля
  
  ==================Неожиданный визит
  Лиля поступила в институт (в Первый Медицинский, чем очень гордилась) с третьей попытки - то есть через три года после окончания школы, когда уже стыдно было не поступить, как она честно призналась Рите - соседке из квартиры напротив. Соседка была недавняя, с полгода как появилась в их доме, и до сих пор оставалась "тайной за семью печатями", а Лиля страшно любила разгадывать чужие тайны.
  
  Она без приглашения заявилась к Рите и рассказала о себе всё, открыла, что называется, душу - надеясь на взаимность и ответный рассказ. Училась она "средне" и так же, ничем не выделяясь, работала в неврологическом отделении Первой Градской больницы врачом-неврологом, чем отчаянно гордилась, хотя чем ей было гордиться? Пациенты "тяжёлые", заболевания запущены...
  
  Лиля, однако же, гордилась - собой, больницей, главврачом, завотделением, который "знаешь какой мужик!" Заболеваниями она гордилась тоже, с восторгом перечисляя Рите весь "букет": остеохондроз, деформирующий остеоартроз, радикулит, плечелопаточный периартроз, артрит, эпикондилит, бурсит, миозит, паратенонит, неврит лицевого нерва (а также лучевого, локтевого, срединного, седалищного и малоберцового), невралгия тройничного нерва, невралгия затылочного нерва, межрёберная невралгия, и всё это мне приходится лечить, - "скромно" призналась Лиля.
  
  От неё не укрылся вздох, с которым Рита её слушала, и выражение Ритиного лица - надменно-утомлённое, или утомленно-надменное (Лиля ещё не решила какое, то и другое было обидно). Рита, слушала и кивала головой, не произнося ни слова. Лиля удивилась (обычно подружки перебивали её с полуслова и тарахтели о своём) и сменила тему:
  - Вот скажи, что у тебя болит, может, я смогу помочь? -
  
  Рита смутилась, потом как-то странно на неё посмотрела и, состроив милую гримаску, пожала плечами:
  - Да так... Ничего не болит.
  - То есть как ничего? - опешила Лиля. - Так не бывает!
  - Бывает, как видишь, - безапелляционно заявила Рита, с каким-то апломбом, от которого Лиле расхотелось с ней спорить. Не хочет говорить, и не надо, ведь первый день знакомства...
  
  И Лиля перешла к главному, ради которого она и пришла к своей молодой соседке. Сколько ей? Совсем девчонка, никаких "милых округлостей", как у самой Лили, из халатика торчат коленки и локти... Это не очень здорово, если принять во внимание цель Лилиного визита. А халатик классный!
  
  =================Безнадёжный пациент
  Дело в том, что Лиля - неожиданно для себя и для всех - умудрилась вылечить безнадёжного пациента (неизлечимого, как он считал). Двадцативосьмилетний Сергей Окуневский, мастер спорта по фристайлу (впрочем, на лыжах он не стоял уже два года, после неудачного падения), сменивший уже несколько больниц, страдал хроническим радикулитом.
  Он не мог сидеть, стоять, лежать - испытывая постоянную боль, к которой уже притерпелся, и не верил уже, что выздоровеет.
  
  Практичная Лиля полистала учебник и определила у парня ишиас. Симптомы совпадали на сто процентов. "Ишиас" в переводе с греческого - воспаление седалищного нерва. Этот нерв берет своё начало на пяти различных уровнях спинного мозга в поясничном отделе позвоночника, о чём она и сказала больному, строгим голосом и с умным видом.
  
  - Да ты чё-оо, выходит, у меня и в заднице мозги есть? То есть, извини, я хотел сказать, в пояснице, - на всю палату удивился больной. - А мать мне говорит, что у меня вообще мозгов нет, потому что я таблицу умножения... ну, в общем, забываю иногда. Я в спортивной школе учился, Олимпийского резерва, там главное спорт... Вот бы она узнала!"
  
  Лечащий врач прыснула и подтвердила: "Всё с тобой ясно. Хорошо, хоть в заднице... Значит, мозги всё же имеются, и ты ими думать должен - о том, что у тебя всё пройдёт, обязательно должно пройти! После курса лечения, которое я тебе назначу".
  
  - Не смеши. Мне до тебя столько назначали всего... они корифеи были, а ты девчонка совсем, медвуз вчера окончила.
  
  - Ну, допустим, не вчера, - не смутилась Лиля. - Зато я знаю больше, потому что у нас учебники новые. И там написано про все твои ощущения: и онемение, и мурашки по коже, и боль жгучая, согнуться-разогнуться не можешь, в туалет на четвереньках ползёшь... и судороги. И не спорь со мной!
  
  Парень и не думал спорить - удивлённо воззрился на девчонку с забавной стрижкой, которая перечислила ему все его ощущения, а ведь ни о чём его не спрашивала!
  
  - Ну и что?
  - Ну и то! Тебя лечили... от одного, а я попробую от другого, тебе ведь всё равно, сам сказал.
  - Ну, сказал, ну и что?
  
  - Ну-и-чтокалка! Тебя заклинило, что ли? Завёл шарманку: "ну и что, ну и что". Вот назначу тебе курсовое лечение, как в учебнике написано, и будешь прыгать... месяца через два. И меня научишь, я тоже хочу фристайлом заниматься, на доске хочу научиться. Ты на доске-то стоять умеешь, спортсмен? Или только с лыж падаешь? Ну, я пойду, мне других лечить надо, а я сижу тут с тобой как нянька...
  - Подожди, тебя как зовут-то?
  - Лиля... Лилия Андреевна.
  
  Когда она вышла из палаты, по лицу Сергея бродила улыбка, он даже про боль забыл. Смешная девчонка, и как ей больных лечить доверяют...
  
  =======================Смешная девчонка
  "Смешная девчонка" работала в отделении уже два года, двадцать восемь лет, не замужем, детей нет, подруг нет, у родителей отдельная квартира, а у Лили своя, от бабушки досталась.
  
  На работе Лиля старалась изо всех сил, и обижалась, когда её называли девчонкой. На Сергея она не обижалась, ей нравился этот добродушный парень, который жить не мог без лыж, а последние два года вообще не мог жить: на четвереньках в туалет, на четвереньках до кровати, разве это жизнь?
  
  - Понимаешь, я всем одно и то же выписываю, по учебнику, - рассказывала Лиля Рите, к которой со свойственной ей бесцеремонностью пришла похвастаться удачей. - Одним одно помогает, другим другое. Я ж не знаю, кому что... Если не помогает, переназначаю, а они злятся: неправильно лечишь, ни черта не умеешь.
  Оскорбляют как хотят, а я, между прочим, их лечу. Сами болеют, а врачи виноваты. А этому сразу помогло! Понимаешь, там лечащий врач в отпуск ушла, в декретный. Её больных по врачам раскидали, кого куда, а этого ко мне перевели, а он... взял и выздоровел! И теперь в ресторан приглашает - отметить выздоровление.
  
  Рита вышла из ванны, не успев даже одеться, и теперь стояла, кутаясь в японский розовый халатик с зубастыми драконами и переминаясь с ноги на ногу, поскольку под халатиком ничего не было, а ноги были босыми, а форточка открыта...
  Рите хотелось отдохнуть (занималась два часа как проклятая, потом - душ с гелем "Нивея", лемонграсс и капельки масла... Потом соседка, принесла её нелёгкая). Хотелось лечь на диван и закутаться в плед, но мечты остались мечтами - Рита стояла, прислонившись к стене плечом, и обречённо слушала нескончаемый поток слов.
  
  Цель бесцеремонного Лилиного визита сводилась к следующему: Сергей будет в ресторане с компанией своих однополчан-афганцев, а Лиля должна привести подругу. Она пойдёт с Ритой, поскольку "нормальных" подруг у неё нет, а с теми, которые есть, она не пойдёт ни за что, так как они "ведут себя не так, как надо".
  
  Вместо подруги будет Рита, а вместо ресторана - кафе "Метелица", потому что один из Сережиных друзей вернулся с войны без ноги, а "Метелица"- буквально в двух шагах от его дома, из окна видно.
  
  Рита согласно кивала, Лиля тарахтела за двоих, такой способ общения устраивал обеих. От Риты требовалось - "поддержать компанию" и вести себя пристойно (то есть не высовываться из окон, как выразилась Лиля) И быть прилично одетой.
  
  Дождавшись конца пригласительного монолога, Рита без слов распахнула дверцы шкафа, и Лиля ахнула: "прикид" проходил по классу "более чем".
  
  - Ну, если ты это наденешь, я на твоём фоне совсем... потеряюсь, - горестно протянула Лиля. - У меня таких шмоток нет. А я должна быть на высоте, я же - Серёжин лечащий врач!
  
  "Скорее, подружка жениха" - подумала Рита. Молча кивнула и извлекла из недр шкафа совсем уж непотребное - серую с серебром плиссированную юбку длиной " чуть ниже чайного сервиза" и полупрозрачную блузку невыразимого цвета. - "Это сойдёт?"
  - Розовая и... вроде бы не розовая, - изумилась Лиля.
  - Это называется пепел розы, - объяснила Рита, и Лиля удивилась ещё больше: она ни разу не видела цвета с таким красивым названием. Думала, что "пепел розы" - это чёрно-бордовый или тёмно-розовый, а он оказался пепельным... и одновременно розовым!
  - Эксклюзив, - оценила Лиля.
  - Нет никакого эксклюзива, - убеждённо сказала Рита. - Эксклюзив ты сама просила не надевать.
  - А шарф зачем?
  - Это не шарф, это юбка, - прыснула Рита. - Ну, так что, разрешишь мне это надеть? Ну, и бельё incanto, колготы Sarah Borghi и туфли от Dolce&Gabbana. Сойдёт? - с улыбкой спросила Рита, и Лиля подумала, что она шутит. Шутки у неё, однако...
  - Н-нну, сойдёт, - протянула сконфуженная Лиля. - Ты извини, получается, я тебя пригласила и тебе же диктую, в чём идти.
  - Получается, - согласилась Рита.
  - Извини. У меня таких вещей никогда не было. А у тебя откуда?
  - А-ааа... Из сэконд-хэнда.
  
  
  Часть вторая. Рита
  
  ================"Секонд-хэнд"
  Вещи были куплены в гастрольных поездках. Юбку, которую Лиля приняла за шарфик, и блузку "пепел розы" Рита купила в Англии. Рита любила пофорсить и всю валюту тратила на "тряпки", в поездках питалась чем бог пошлёт, "выезжая" на глюкозе. Но не объяснять же Лиле... Тогда придётся рассказать, где она работала и почему ушла. И сознаться в том, что ей тридцать шесть и что она пенсионерка. Какое унизительное, унижающее человеческое достоинство слово!
  
  Хореографическое училище Рита окончила в шестнадцать лет, танцевала сольные партии в "Кремлёвском классическом", вы спросите, чего ещё желать? Но Рита - желала. Ей надоела классика, если можно сказать такое о классическом танце, но Рита за словом в карман не лезла и сказала (в переводе на нормативную лексику это означало "осточертела"). И "отколола номер" - ушла в ансамбль "Пульс планеты", куда был нешуточный конкурс, но её приняли, "везёт тебе, Ритка, капитально! Из наших никого не взяли, только тебя".
  
  "Капитально везло" до тридцать шести, а в тридцать шесть "выгнали" на пенсию, и разговаривать не стали. Смешно, но ей снова завидовали (сама Рита себе не завидовала): "Везёт тебе, Ритка, ничего не делаешь и деньги платят" (Деньги? Не смеши!).
  Рита маялась и не знала, куда себя деть: специальности считай нет, не посуду же в столовой мыть или пальто подавать в гардеробной? То и другое было ужасным, а непонятное слово "менеджер" пугало пустотой и неопределённостью. Может быть, Рита справится, ведь не боги горшки обжигают...
  
  Всю свою жизнь (которая вот сейчас - кончилась, а другая не началась) она прожила в другом, закрытом от посторонних глаз мире, и многие слова и понятия пропускала мимо ушей: это не для неё, не про неё, это в жизни не пригодится.
  
  Пригодилось. Ритин мир, такой привычный, такой устойчивый и постоянный, перевернулся, опрокинулся, исчез как Атлантида. То есть Атлантида как раз была, куда она денется. Не было самой Риты.
  Но было бесчисленное множество других миров - солнечных систем, галактик, вселенных... Какой же из них?..
  
  ====================Неоткрытые миры
  Недолго думая, Рита купила газету "Вакансии", из которой узнала, что в стране катастрофически не хватало менеджеров, помощников (помощниц) руководителя, помощников (помощниц) по дому и "коммуникабельных" специалистов по продажам.
  
  Как узнать, коммуникабельна ты или нет, если владеешь только языком танца, на котором говорят без слов. А коммуникабельность - это способность к общению, установке связей и контактов. Отпадает. Рита предпочитала помалкивать.
  
  Помощница по хозяйству из неё тоже никакая, тут даже говорить не о чем. Готовить не умеет, суп сварила с кулинарной книжкой в руках - получилось чёрт знает что, и это в тридцать шесть лет! Умеет только салат из моркови с луком, нарезать и сбрызнуть оливковым маслом. Соль не приветствуется. "Не падать духом! Научишься, читать умеешь, а в учебнике всё написано... то есть, в кулинарной книжке" - сказала себе Рита.
  
  Помощница руководителя - тоже не вариант, смысл этого выражения ей объяснять не надо, она его знает. Другой вариант - платонический - работать за этого руководителя, получая зарплату помощника. Фиг вам.
  
  Менеджеров, которые "требовались" в устрашающем количестве, обучали в Бакалавриате и Магистратуре Государственного Менеджмента РАНХиГС: менеджеры по продажам, менеджеры по маркетингу, менеджеры по рекламе, экономисты-менеджеры...
  
  "Профессия менеджера - это одна из сложнейших профессий, поскольку требует от человека серьёзных знаний, навыков и опыта" - прочитала Рита и впала в уныние. Определённо
  , ей повезло: столько свободных рабочих мест, бери не хочу.
  Рита не хотела.
  
  Часть 3-я. Психоанализ
  
  =========Психоаналитики, психологи и парапсихологи
  Со свойственной ей категоричностью и непредвзятым отношением к себе, Рита пошла ва-банк: решила обратиться к психоаналитику, за границей это норма, у всех свои врачи, их и в Москве много, Рита заплатит и ей помогут - справиться с собой. До сих пор она делала это сама, теперь вот - разучилась...
  
  Только кто же это - психоаналитик, и чем он лучше (или хуже) психолога или психотерапевта? Недолго думая, Рита влезла в Википедию. Оказалось, что психоаналитик лечит "навязчивые состояния, фобии и стабилизированные шизоидные процессы". А она-то собралась, уже и телефон записала, и адрес... Вытерла выступившие от смеха слёзы и стала читать дальше.
  
  Психотерапевт ставил целью "снять напряжение проблемы, придать проблеме менее болезненную форму". Спасибо, доктор, но проблем особых нет, вот как-то так. Все свои проблемы я решаю сама, спасибо маме с папой. ("Учись, дочка, без капризов, спасибо потом скажешь")
  
  Психолог в Википедии именовался "общим понятим". И одновременно являлся специалистом-психиатром, представляющим человека как "механизм, который нужно настроить в случае "поломки". Вот! Это то, что нужно, она ведь "сломалась", иначе не скажешь.
  
  Риту никто не считал благодушной и мягкой - напротив, называли жесткой, железной, бесчувственной, безжалостной, бессовестной, ох, кем только не называли!- "Что есть, то есть, из песни слова не выкинешь" - отзывалась необидчивая Рита, которая была жестокой даже по отношению к себе: иначе не подняться и ничего не добиться в жизни.
  
  Иначе просто не выжить. Ей не на кого надеяться, только на себя. А значит, надо стать твёрдой. Бесчувственной. Безжалостной. Такой, какая она есть. Рита только усмехалась, когда её обвиняли в подобном. И отбросив сомнения и страх (что скрывать, боялась идти), записалась на приём к психиатру.
  
  ===================О пользе сгущёнки
  После недолгих колебаний Рита оплатила консультацию профессора в частной специализированной клинике (понимала, что с ней творится что-то страшное и пугающее, а помощи ждать было неоткуда).
  
  Клиника занимала старинный особняк в центре Москвы. Кованая ограда, розовые кусты, которыми была обсажена дорожка, бледно-голубой "питерский" фасад - всё производило обнадёживающее впечатление, и Рита немного приободрилась (хотя успокоиться у неё не получилось): здесь ей помогут стать самой собой, ведь она же сходит с ума и понимает это! Но в больницу не ляжет ни за что: её там будут кормить картошкой и макаронами и колоть уколы, от всего этого Риту разнесёт как беременного гиппопотама, лучше умереть.
  
  - Вас что-то беспокоит, угнетает, заботит? Может быть, пугает... Попробуйте мне объяснить, - спокойным тоном обратился к пациентке врач, не дождавшись обычного "Знаете, доктор, я... у меня... ". Пациентка маялась, присев на краешек стула, словно вот-вот собралась уходить, и - молчала.
  
  Сидела, гордо выпрямив спину, выставив на обозрение психиатру голые коленки и сложив на коленях руки. У неё это получилось так красиво, что врач уже не знал, на что смотреть - на её руки, на её коленки, на нахально вылезающие из топика ключицы и голые плечи...
  
  Впрочем, нахально - не то слово, скорее, дерзко: топик начинался гораздо ниже, не имел бретелек и держался неизвестно на чём, обрисовывая соблазнительно стройное тело.
  
  Рита нервничала и надела подвернувшийся под руку облегающий стретч, совершенно не думая, куда она идёт и как выглядит). Врач смотрел на её плечи, шею, руки... всё было необыкновенным, другим, иным, сорокалетний Арсений Евгеньевич не смог придумать определения. Потом разозлился на себя и отвёл глаза (Рита усмехнулась). Врач пришёл в себя.
  
  "Полуголая пришла, и не стесняется, - досадливо подумал психиатр. - А мне работать целый день, как теперь - работать?! Так и будет в глазах стоять... со своими ключицами".
  
  - Ну, рассказывайте, вы молчать сюда пришли? - неожиданно для самого себя выпалил врач. Пациентка, однако, не смутилась. Посмотрела психиатру в глаза (стёкла очков стойко выдержали удар) и нервно передёрнула точёными плечами:
  - Холодно.
  - Что, что? - не понял врач.
  - Что, что! Холодно, говорю. На улице и то теплее. Дд-давайте поскорее как-нибудь... закончим. (В кабинете было тепло, Арсений Евгеньевич хотел было включить кондиционер, и теперь досадливо думал, что придётся сидеть и терпеть, пока эта кукла не уйдёт. По чужому паспорту пришла, и ведь пропустили!)
  
  - Да это вы - "давайте поскорее", я слушаю, а Вы всё молчите.
  - Я не молчу, - спокойно возразила Рита (и психиатр подумал, что она права: она не молчит, говорит о погоде и о том, что замёрзла, а он, лопух, даже чаю ей не предложил...)
  - Может быть, чаю или кофе?
  - Чаю. Со сгущёнкой. У тебя... у вас сгущёнка есть? Я когда переживаю, сладкого хочу до коленной дрожи, - призналась врачу Рита, и он опять уставился на её коленки.
  
  Рита понимающе ухмыльнулась, а психиатр залился краской. ("А с ней не соскучишься, послал бог пациентку, не успела прийти - замёрзла, понимаешь...и сгущёнки хочет!")
  
  - Бэлла Андреевна, я вас попрошу, организуйте нам по-быстрому - два чая, с лимоном и... Бэл, у нас сгущёнка есть? Ну, ты посмотри там... Нету? Тогда с лимоном давай, и сахар принеси, и что там у нас есть. У меня, понимаешь, пациентка замёрзла, хе-хе... Бэл, вот почему, чего ни спросишь, у тебя никогда ничего нет, вот скажи, почему?
  
  ================Чебоксарский "Акконд"
  Остолбеневшая от повелительно-приказного тона, от того, что к ней - при клиенте! - обратились на ты и от незаслуженных упрёков, тридцатилетняя Бэлла Андреевна торопливо внесла в кабинет поднос с двумя стаканами чая в железных подстаканниках, сахарницей и тарелочкой с хрустящими вафлями.
  
  Знаменитый чебоксарский "Акконд", эксклюзивно вкусный вафельный десерт, похожий на печенье "муравьиная куча", с карамельным восхитительным сиропом и сладкими дорожками шоколадной глазури, Арсений Евгеньевич привез Бэлле из речного круиза по Волге и вручил две коробки - в шоколаде и без шоколада - со словами: "Спорим, ты такого никогда не ела?").
  
   Арсению Евгеньевичу еще не исполнилось сорока, он имел профессорскую степень, его исследованиями в области психологии интересовались всемирно известные психологи, но главном его качеством было другое - Арсений был убеждённым холостяком.
  
  Впрочем, таким ли уж - убеждённым? Бэлла Андреевна часто ловила на себе его взгляды, не имеющие ничего общего с профессиональным интересом. И, испытывая невыносимую обиду, подала "Акконд" к чаю этим двоим. ("С чего ж его так повело-то, может, знакомая пришла... Вот уж не знала о таких его знакомых! Вся из себя, морду задрала, идёт как по сцене, выпендрёж на десять вёрст!")
  
  Отхлебнув чаю, Рита одобрительно кивнула: "Я тоже в подстаканниках люблю, мы в поезде всегда пьём... пили. А в самолётах дают - в пластике дурацком".
  Сообщив психиатру эти ценные сведения, Рита запихнула вафельный островок в рот целиком, отчего щека смешно оттопырилась, облизала пальцы и закрыла глаза.
  
  - Часто на самолётах летаете? Вы... вам плохо? - испугался врач.
  - Не часто, но летаю. Работа такая... была, - Рита тяжело вздохнула, и от врача не укрылся этот вздох. - А почему вы решили, что мне плохо? То есть... плохо, конечно, иначе бы я к вам не пришла, и платить бы не стала, к вам на приём попасть знаете сколько стоит? Дешевле пистолет купить и застрелиться, - в сердцах выговорила врачу Рита, и Арсению Евгеньевичу стало стыдно - за две тысячи рублей, которые этой девочке пришлось выложить за приём. За клинику, в которую она пришла по чужому паспорту, потому что боялась идти (её и сейчас познабливало от страха, а ей казалось, что от холода). За то, что у них не оказалось сгущёнки, такая мелочь, а ему неприятно... Досадно, неудобно, неловко, некрасиво... Да что с ним сегодня, он, похоже, поменялся ролями с этой девчонкой, принесла её нелёгкая!
  
  - Почему глаза закрыли? Вас что-то угнетает? - допытывался врач. Рита отставила стакан и зажав ладонью рот, рассмеялась:
  - Просто я так ем. Когда вкусно, всегда глаза закрываю. Из-за ваших шуточек чуть чаем не облилась! Вы всегда так шутите... с вашими больными? Подождите, дайте чай допить, потом лечить начнёте.
  - А мы уже начали, и довольно давно. С той минуты, когда вы предъявили на ресепшене чужой паспорт, и вас почему-то пропустили.
  
  Рита молча достала из сумочки паспорт и сердито шлёпнула им об стол. Психиатр полистал страницы: с фотографии улыбалась девчонка Ритиных лет (фотографию, что ли переклеила?), в графе ФИО значилось "Латрыгина Маргарита Витальевна", в графе "Семейное положение", налезая друг на друга, теснились штампы о браке и о разводе. Когда же эта малолетка успела... два раза выйти замуж и развестись?
  
  Впрочем, в паспорте черным по белому значилась дата рождения: "малолетке" стукнуло тридцать шесть, фотография, конечно, старая, а он купился... Хотя какая же старая, если эта фотография сидит на краешке стула, беззастенчиво выставив голые коленки, голые ноги, голые плечи... И нимало не стесняясь, лакомится вафлями, откусывая маленькие кусочки и запивая их чаем с лимоном. Картина называется: "На приёме у психиатра".
  
  Арсений Евгеньевич не выдержал и захохотал, придерживая очки, которые норовили соскочить с переносицы, будто им тоже было смешно...
  ...
  
  - ...Словно жизнь закончилась, словно я умерла! И теперь не знаю, что мне делать, чем мне жить... и зачем. Работу, конечно, найду, нет проблем. В крайнем случае, устроюсь в... - Рита осеклась, и про "крайний случай" врач, к счастью, не узнал. - Не хочется... ничего! Не хочется никого видеть, ни с кем... ну, короче, общаться. Мне даже есть не хочется, - с набитым ртом призналась Рита, забавно хрустя эксклюзивным "Акондом".
  - Мм-да, - только и смог сказать Арсений Евгеньевич.
  
  ================="Успокоительное"
   Она и впрямь ничего не хотела, даже жить, и врач настоятельно посоветовал Рите сменить обстановку.
  - Мебель, что ли, сменить? Да я её только что купила, а Вы говорите, менять. Вы хоть знаете, сколько я за неё отдала? - Рита закатила глаза.
  - Что, хорошая мебель? - улыбнулся пихиатр.
  - Хорошая не то слово. Под старину, натуральное дерево, лак и натуральная кожа. Не люблю эти новомодные штучки, надувная мебель, рехнёшься от неё... На моей хоть лежать можно без последствий... Зато цена зашибись! - лицо у Риты стало расстроенным, она не глядя опустила руку в вазочку и сказала: "У вас вафли кончились... Вы мне лекарство-то собираетесь выписывать? Выпишите, и я пойду. Мне пора уже... Мне домой надо!"
  
  
  - А Вам никто и не предлагает остаться. С Вами всё в порядке. У вас депрессия. Это не самое страшное заболевание, депрессия успешно лечится, я вам выпишу лекарство, и вы вполне справитесь, гхм... с ситуацией. Вам никто не говорил, что у вас сангвинический тип темперамента?
  
  - Флегматический. Нас на тестах проверяли, - сообщила врачу Рита и, увидев выражение его лица, пояснила: "Это типа пофигизм. Делаешь то, что от тебя требуется, и не заморачиваешься. Не напрягает. У меня всегда так было, всегда нормально... А сейчас началось чёрт знает что, тоска вселенская, и никак не проходит!"
  
  Рита машинально протянула руку к вазочке с вафлями, вздохнула и по-детски обиженно шмыгнула носом. Врач хрюкнул от смеха и, встретив Ритин негодующий взгляд, поспешно придал лицу серьёзное выражение. Что это с ним сегодня, забыл где находится, забыл что перед ним пациентка, а он врач...С ним никогда такого не было.
  
  - Не проходит, говорите? Всё у вас пройдёт, - заверил Риту психиатр. И прописал "успокоительное", которое она и купила в ближайшей аптеке по выписанному врачом рецепту. Молоденькая аптекарша пробежала глазами рецепт и воззрилась на Риту с профессиональным интересом.
  
  - Вы... для кого покупаете?
  - Что значит, для кого? Для себя. А что? - не поняла Рита.
  - Ннн... Ничего. Я просто так спросила. Вы раньше это пили? Нет? Тогда инструкцию читайте перед употреблением. Перед выходом из дома не пейте, лучше на ночь.
  
  Добравшись наконец до дома, Рита без сил опустилась на диван. Докатилась - до психиатрической клиники. Ей даже там не нашлось места - "псих" не предложил. Пялился как ненормальный, женщин не видел, что ли? Хотя если судить по его секретарше, не видел... Вафлями накормил офигенными. Рита тоже хороша, всю тарелку умяла... Шоколад, карамель, миллион калорий... Миллиард.
   Что с ней происходит, почему она всё делает не так? Заплатила две тысячи за тарелку вафель. Рита заплакала от досады, что случалось с ней не в первый раз. Шмыгая носом, достала из сумки таблетки, развернула листок-инструкцию...
  
  После прочтения инструкции к "успокоительному" у Риты от злости высохли слёзы, она спустила таблетки в уборную и взяла себя в руки - в полном соответствии со своим "пофигистским" темпераментом: превратила рецепт в клочки и купила круиз по Средиземному морю.
  
  =======================Курс лечения
  Помня рекомендации о "длительном курсе лечения" и "перемене обстановки", на которой особенно настаивал назойливый психиатр, Рита решила проблему кардинально. Круиз по Южной Америке, стоивший... Впрочем, две тысячи девяносто девять американских долларов, значащиеся в проспекте, были только началом: в указанную цену входило только размещение в каюте и питание на борту.
  
  Отдельно оплачивались портовые сборы, авиаперелёт, оформление визы и медицинской страховки, экскурсии в портах захода и чаевые персоналу "Информацию об окончательной стоимости и наличии мест вы можете получить у менеджеров компании". На последнее Рите было наплевать, деньги у неё были, она пока держалась на плаву. Что будет потом - она решит потом. В ход пойдут любые средства, ночной клуб не самое страшное в жизни. Страшно, когда не на что жить - и не просто жить, а так, как хочется.
  
  Маршрут завораживал, названия "остановочных пунктов" звучали упоительно: Вальпараисо - Кокимбо - Лима - Трухильо - Манта - Амадор - Панамский канал - о.Сан-Блас - Картахена - Фалмут - Джорджтаун - Форт-Лодеердейл, 18 ночей, океанский лайнер "Vendam". Риту "география" устраивала, скажем так. Ещё она скромно присмотрела для себя круиз-тур по Аляске и Северной Европе, но это уже в будущем году, много удовольствий вредно.
  
  Океанский лайнер "Veendam" поражал воображение своими размерами и предлагаемым сервисом: на борту имелись спа-салоны, биллиардные, парикмахерские, кинозалы, рестораны, читальные и музыкальные салоны... И неисчислимое количество баров и кафе, устрашающее не столько ассортиментом (здесь продавалось практически всё) и даже не бешеными ценами, сколько фамильярностью "отдыхающих", подогретой сорокапятиградусными ликёрами, шестидесятиградусным виски и восьмидесятиградусным бурбоном.
  
  Впрочем, в этом она виновата сама: ей не следовало так ослепительно выглядеть и так одеваться. В первый же вечер, не зная куда себя деть, Рита отправилась в бар - уютный, полутёмный, с хорошей музыкой и хорошими винами. Темнота, однако, никому не мешала, и Рита услышала о себе много интересного ("шикарно раздетая девочка" было самым безобидным).
   С красными щеками она спустилась к себе в каюту и не выходила до утра.
  
  То же было с бассейном (Ритин купленный в Штатах купальник имел фасон "что есть, что нет", фигура - "согласно купленным билетам"). В бассейн Рита нырнула "первый и последний раз, да чтоб меня скрючило, если ещё!". Со всем же остальным было как в песне: "А в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, как никогда".
  
  Часть 4-я. "Старая мельница"
  
  ===============Мир за деньги
  Из круиза она вернулась переполненная новыми впечатлениями и неприлично счастливая. "Представляешь, нас в ресторане так кормили, что я за семнадцать дней поправилась на триста грамм!", теперь сбрасывать надо... А может и не надо, я и так неплохо смотрюсь, и они мне не мешают. Представляешь, я там загорала (прим.: вы когда-нибудь видели загорелый балет? И не увидите: загорать нельзя ни в коем случае, потому что как тогда они будут смотреться на сцене? Представили?) Я оттуда такой загарчик привезла, блеск, от зеркала не могу отойти!" - хвасталась Рита подруге.
  
  И слышала в ответ про гастроли, про то, что у них теперь новый руководитель (и значит, новые примы, а не нравится - иди в Немировича-Данченко, в кордебалет...если возьмут. Или в стриптиз-клуб, там, по слухам, платят офигенно, мы тут сутками ломаемся, здоровье гробим, а они у шеста пять минут покрутятся - и в круиз по Средиземке... Рит, да ты чего? Чего замолчала-то? Я же просто так сказала, тебе ведь работу надо искать, а кому мы на фиг нужны, что мы умеем? Ничего! ("Да, работу нужно найти непременно, иначе опять депрессия, опять психолог и кто знает, чем это кончится...")
  
  - Ну, я и говорю! Валер-Михалыча вышибли, и теперь всё по-другому, хоть из ансамбля уходи. Ты молодец, вовремя смылась...
  - Как меня?
  - Что? - опешила Маша.
  - Михалыча, как меня, вышибли?
  - Как тебя. На заслуженный отдых. Но ты, я смотрю, не скучаешь там... Слу-уушай, Рит, а там... танцы были?
  - Были.
  - Ну, и?
  - Ну, и! Мой первый раз стал последним. Потом вообще из каюты боялась высунуться: в бар не моги, в бассейн не моги, танцевать тоже не моги, я не умею, как они. Я вообще танцевать не умею... И приглашают все кому не лень, сначала на танец, потом в бар, а потом в каюту чуть не за руку тащат. Обнаглели! Не надо было мне одной ехать.
  - Ой, да ладно тебе причитать, знаю я тебя. Стерпится-слюбится, сама говорила. Как жить-то теперь будешь, Ритуль?
  
  - Не знаю. Думала - выйду на пенсию и буду жить. А оказалось, жить больше незачем. Маш, я вот сижу и думаю - зачем я живу?
  - Рит, ты чего там, плачешь что ли? Ты это брось, ты посмотри вокруг, всё теперь твоё. Весь мир!
  - Ага, за свои деньги, я их что, печатаю? Это у тебя весь мир, и платят в валюте.
  - А мы его видим, этот мир?! Работаем без продыху. А заработали что? - кошкины слёзки.
  
  Положив трубку, Рита вздохнула. Она больше не будет никому звонить. У них другая жизнь, они работают, а Рита уже заработала... выраженную статическую деформацию стоп и артроз плюсне-фаланговых суставов. Уже заработала, не отнять. И не вылечить.
  
  Хирург посмотрел на её рентгеновские снимки и сказал, что изменения костных тканей необратимы и ничем не лечатся, ей поможет только операция. А подруги сказали, что после этой операции не то что танцевать, ходить без боли не сможешь, и неизвестно ещё, как тебе её сделают... В общем, напугали до коленной дрожи, и от операции Рита отказалась наотрез. Сойдёт и так.
  
  Но - не объяснять же Лиле? Рита решила молчать и сказала, что одевается в секонд-хэнде, что сразу уронило её в Лилиных серо-голубых глазах. Ну и пусть. Ниже ей уже не упасть.
  
  =================Багаж
  Напротив, Лиля не собиралась ничего скрывать от своей новой подруги. И вывалила, что называется весь багаж... За плечами у двадцативосьмилетней Лили - неудачный брак (впрочем, брак так и не состоялся, но Лиля упорно называла его неудачным) и десятилетняя Наденька, у которой вместо отца было свидетельство об отцовстве и ежемесячные алименты.
  
  Отец Наденьки - Лилин одноклассник - хотел было жениться ("раз такое дело") на беременной шестнадцатилетней Лиле, но его мама легла, что называется, поперек порога и не позволила сыну "сломать себе жизнь и карьеру". Сломали - Лиле.
  
  Лиля "с горя" вышла замуж... и через полгода развелась: Павел не любил падчерицу, не спускал ей шалостей и читал длинные нотации, после чего Наденька отправлялась в угол, где "думала о своём поведении", глотая слёзы обиды. Брак распался сам собой, а после смерти бабушки Лиля перебралась в её однушку, а шестилетняя Наденька осталась у Лилиных родителей (школа близко, музыкальная тоже близко, каток напротив, через улицу, и удобно всем: и Наденьке, и бабушке с дедушкой, и Лиле).
  
  Теперь она была свободна, как ветер, но... не было берега, к которому можно было пристать. Желанного берега. И вот появился этот Сергей, которого она "нечаянно" вылечила и который впервые за два года мог стоять на ногах без боли, мог ходить и даже танцевать (впрочем, о танцах он не мечтал - мечтал о лыжах и снежных склонах).
  
  ===================Танцы, танцы, танцы...
  Свой первый танец Сергей хотел станцевать с Лилей. Второй и третий тоже... Он танцевал только с ней, и друзья тактично не приглашали Лилю и приглашали Риту. Но тут их ждал "поворот от ворот": Рита, помня данное Лиле обещание "не высовываться" скромно сидела в уголке и ковыряла ложечкой мороженое, которое теперь она могла есть в любом количестве, но которое почему-то не доставляло Рите удовольствия.
  
  "Пульс планеты" пригласили на гастроли в Италию, ансамбль улетел и "помахал ручкой", а Рита осталась в Москве: нога заболела так некстати, и обновить гардероб не получилось, а осенью Рите стукнуло тридцать шесть, и - прощай, жизнь, здравствуй, пенсия. В тридцать шесть лет кончилась жизнь, так неожиданно и нелепо.
  
  Но в "Метелице" об этом никто не знал - ни о том, что кончилась жизнь, ни о том, что ей тридцать шесть, ни о том, что она на пенсии. Подружка Лили. Даже о том, что - не подружка, а соседка по лестничной клетке, здесь не знал никто.
  В серебряно-сером плиссе (которое зрительно добавляло объём бёдер, что было как нельзя кстати) и пышной розовой блузе Рита была очаровательна. Добавьте к этому искусный макияж и немного румян на скулы, и портрет готов. От Риты не отводили глаз.
  
  От приглашений "дружественных столиков" она отказывалась в молчаливо-вежливой манере, улыбаясь и качая головой (и шоколадными волосами). "Своим" отказывать было нельзя, и в конце концов ей пришлось согласиться. Рита старалась "соответствовать" - добросовестно топталась с партнёром на одном месте, слегка покачиваясь в такт музыке. Это было забавно.
  
  Но после двух бокалов итальянского красного "чинзано", который здесь был великолепным, - после второго бокала вермута Рита забылась и станцевала профессионально. Партнёр оказался великолепным, как и их "медленный вальс": поворот с правой ноги назад, открытая перемена (три шага вперёд), поворот влево, закрытая перемена, потом полный левый поворот (два поворота влево), закрытая перемена, спин (состоит из трёх поворотов), закрытая перемена - и сначала.
  Когда музыка закончилась, и они остановились, всё ещё держа друг друга (Ритина рука на его плече, другой придерживает юбку, чтоб не разлеталась, это же не сцена, это кафе. Руки партнёра на талии Риты) - раздались аплодисменты...
  
  Вернувшись к своему столику, Рита села, взмахом руки отбросив пышную юбку. Партнёр поцеловал ей руку и вежливо удалился. Рита почувствовала на себе колючий, как иголка, Лилин взгляд: "Ты что делаешь? Ты же обещала сидеть и не выпендриваться" - говорил этот взгляд. - "Я не обещала. Я больше не буду" - ответила Рита, тоже взглядом. Но на следующий танец её пригласил "спасённый" Лилей Сергей.
  
  =================="Старая мельница"
  Лиле ничего не оставалось, как кивнуть в ответ на вопросительный взгляд подруги, Рита устала - сидеть весь вечер на стуле и топтаться на одном месте, как принято в "приличных заведениях" подобного типа (на Ритин взгляд, ниже среднего, она не к таким привыкла, теперь придётся отвыкать: финансы поют романсы), а Сергей оказался неплохим танцором...
  - Ну что, отрываемся от пола? - не то спросил, не то приказал Сергей, и Рита кивнула. И они "оторвались" - под любимую Сергеем "Старую мельницу".
  
  - Повторим? - предложил Сергей, и прежде чем Рита успела ответить, махнул музыкантам рукой с зажатыми в пальцах купюрами. Те обрадовано грянули полюбившуюся "имениннику" песню.
  
  "Старая мельница крутится, вертится, бьётся о камни вода, старая мельница, всё перемелется, только любовь никогда" - лилось из динамиков (пели "под фанеру").
  
  Мельница крутилась вовсю, а водой была музыка, которая струилась, искрилась, звенела и лилась рекой. Музыка, без которой невозможно жить. Расшалившись, Рита с Сергеем изобразили мельницу в лицах - виртуозно выполняя "мельничные" элементы и бесконечно повторяющиеся повороты. На них смотрело всё кафе.
  
  Когда они вернулись к своему столику. Рита старалась не встречаться взглядом с Лилей. Она не виновата, что Сергей её пригласил, Лиля сама разрешила... Рита вообще не собиралась танцевать, ей уже надоело это кафе и эта компания, где она никого не знала.
  
  Рите вспомнилась другая компания, где все друг друга знали - кто о чём мечтает и на что способен. Они пили из больших бокалов минералку, словно это было вино, и им было весело. Они "утаптывали" рабочие моменты, "разруливали" общие и личные проблемы и строили грандиозные планы не менее грандиозного будущего...
  Они говорили и не могли наговориться, поговорить всегда было о чём. Это была её, Ритина, компания, своя в доску, но теперь её нет и никогда не будет. Ничего уже не будет. Рите захотелось плакать.
  
  Кто она здесь? Незваный гость на чужом пиру, она ни к кому не имеет никакого отношения. Соседка Лили. Никто. Девочка для танцев. Это они ещё не знают, сколько "девочке" лет, иначе бы...
  
  ====================Телохранитель
  Рита не успела додумать, что было бы "иначе", потому что из-за стола неожиданно поднялся молчавший весь вечер "джигит" - и Виктор, призвав всех к тишине, объявил на весь стол, что обязан Артагану жизнью - тот на своих плечах вынес раненого Виктора из-под обстрела, сам получил две раны, но тащил истекающего кровью товарища, и позволил себе потерять сознание, только дотащив до своих. "У них обычай такой: если спас человека от смерти, то потом отвечаешь за него, за его жизнь... ну, до конца. Типа кровные братья. И теперь у меня свой телохранитель" - с улыбкой закончил Виктор, крепко стиснув плечи друга.
  
  Компания одобрительно загудела, Лиля что-то зашептала на ухо Сергею. Рита смотрела на этих двоих остановившимися глазами. Так близко, оказывается, была война, прогремела выстрелами, опалила огнём, обожгла. Этим двоим повезло - живыми вернулись. Хотя - Виктор потерял ногу, а Артаган, похоже, потерял язык. Молчальник.
  
  И тут "молчальник" открыл рот (впервые за вечер) и пригласил Риту на танго. Ей ничего не оставалось, как согласиться. Артаган танцевал великолепно. Рита забыла обо всём и отдалась музыке и ритму. К столику они вернулись в тишине. А когда сели... зал взорвался аплодисментами. Рита поймала Лилин растерянный взгляд и пожала плечами.
  
  - Я бы с тобой станцевал, - признался Рите Виктор, до бровей набравшийся виски, - если б ноги были...
  Рита стряхнула с плеч его руки и подумала, что им с Лилей пора уходить. И ещё подумала, что если бы у неё не было ноги, она бы повесилась. "На люстре" - отстранённо думала Рита, для которой ноги были средством существования. Но вслух ничего не сказала. Молчала, потягивая итальянский красный вермут, который поставил перед ней официант. Молчал и Артаган.
  
  Остальные оживлённо беседовали - то есть трещали без умолку обо всём и ни о чём. Виктор тронул Риту за локоть: "Посиди со мной, не танцуй больше. Ты устала, наверное? (Рита непонимающе на него посмотрела). Все танцуют, а я... один. Сижу как филин на суку".
  
  Рите стало стыдно: у неё есть работа (устроилась в аптеку провизором, чтобы не умереть от безделья и безденежья, вот же жизнь, всё у неё теперь "без"), ещё у неё маленькая пенсия и ноги - то есть, всё, что нужно. У Виктора - ведомственное пенсионное обеспечение (Ритиной не чета), и... пожалуй, больше ничего. Никакой жизни. Никаких круизов, никакого пляжа, никакого моря, поездок на экскурсии, прогулок на велосипеде...
  
  Нет, не так: у Виктора были друзья, чего нельзя сказать о ней, Рите. Кому она теперь нужна, ей звонят из жалости. Она даже к телефону боялась подходить, боялась этих "дружеских" звонков, после которых к горлу подступал комок и становилось тяжело. Невозможно, невыносимо. Не помогут ни таблетки, ни круиз. Есть только одно средство не подходить к телефону. Друзей у неё больше нет.
  
  У Виктора, в отличие от Риты, они были. Привели его в кафе, отведут (оттащат на руках) домой, уложат спать - перебравшего виски, забывшего обо всём счастливого Виктора. Он заслужил - хотя бы на этот вечер - её общества. Остаток вечера Рита провела в компании Виктора и молчаливого Артагана, слушая рассказы о войне. Слёзы текли по Ритиным щекам, она вытирала их салфеткой и радовалась, что у неё водостойкая тушь.
  
  ======================Признание в любви
  - Витёк, подожди, я больше не могу это слушать. Остановись. Я... я... Как же вы это пережили, ребята? Как же вы это пережили, господи!!
  - Он у тебя уже Витёк? Быстро ты... Окрутила сразу двоих! - прошипела в Ритино ухо Лиля, обдав её запахом виски. - Тихоню из себя строишь, а сама всё успела. И зал на ушах стоял от ваших танцев, и эти двое... киселём перед тобой растеклись, быстро же ты успеваешь!
  - Я? - удивилась Рита. - Это ты уже... успела. Может, поедем домой?
  
  Настал черёд удивляться Лиле: "Домой? Сейчас?! Ты, Ритка, точно с приветом! Мне Серёжка в любви признался. Руку предлагает!"
  - Знаю, - проглотив "привет", откликнулась Рита, которой Сергей тоже успел признаться в любви и получил "от ворот поворот". Вся компания прилично (впрочем, скорее, неприлично) набралась виски. Хорошо, что она пила только вермут, не перемешивая его ни с чем (боже упаси - с мороженым, как это сделала Лиля, а Рита её не остановила, не досмотрела, не углядела... Да что она ей, нянька что ли?)
  
  Хлебнув вермута, Рита с тоской посмотрела на мороженое (ей пришлось выбирать одно из двух, и она выбрала: вермут ей сегодня нужнее мороженого, настроение никакое) От виски она отказалась - и не потому, что не хотела. Вермут и виски - та ещё "компания", развезёт - как домой поедет, ведь провожать её некому...
  
  Зачем вообще она сюда пришла? Здесь её никто не знает, чужая компания. Пьют-наливают, сначала смурные были, хмурые, потом повеселели - от вермута и виски. Иначе веселья не жди. В Ритиной компании вино было под запретом, как и многочисленные "тяжёлые" закуски - жевали салаты, наливали в хрусталь минералку и хохотали весь вечер, и им было весело.
  
  Рита уже жалела, что согласилась на Лилино предложение. И теперь думала о том, как бы слинять по-тихому и увести пьяненькую Лилю. Довести, довезти, доставить - сей ценный груз в порт приписки. Заповедь "не навреди" - первое правило врача - относительно себя самой Лиля сегодня обошла стороной...
  
  - Мне Серёжа руку и сердце предложил, - повторила Лиля, блестя глазами.
  - Знаю.
  - Ты? Откуда? Ты что, слышала?
  - Это и без слов видно. Вы с ним через стол целовались, а ребята считали... до двадцати шести.
  
  Наступила Лилина очередь удивляться:
  - Ах, они для тебя уже "ребята"?.. Правда, через стол?! Не помню. Как же это я... Ай-ай-ай...
  
  Часть 5-я. Соло-поворот
  
  ===============Техника исполнения
  - А не надо виски вермутом запивать и мороженым заедать... Жрать не надо столько! Три жюльена, два мороженых...- возмутилась Рита. И жалобно попросила: "Поедем уже - домой, а? Я есть хочу, с утра не ела, настроения не было".
  
  - А ты, значит, порции считала? Говоришь, есть хочешь? Так я тебе и поверила! Сама две порции мороженого умяла и жюльен, и вермутом обхлебалась... И меня же упрекаешь!
  
  - Я-ааа?! Да я вообще его не ела, я Витьке отдала! Я не ем мороженого, у меня на него аллергия, - сочинила Рита на ходу подходящую версию. - А жюльена принесли кошачье блюдечко, что там есть, - ухмыльнулась Рита. - Вот домой приеду, наверну... - Рита мечтательно улыбнулась, и Лиля её не поняла: зачем домой, когда здесь всё такое вкусное? И пирожные объедение, Лиля съела два, своё и Ритино, которое Рита решительно отодвинула от себя и которое Лиля сейчас доедала.
  
  - Ну и зря! - жизнерадостно сказала ей Лиля с набитым ртом. ("Ну и зря! Тебе только пирожных и не хватает, лучше отдала бы Витьке с Артаганом" - подумала Рита, но промолчала, как всегда).
  - Опять аллергия? - понимающе усмехнулась Лиля. - Я смотрю, у тебя на всё "аллергия". Не дрейфь, подруга, тебе пока можно всё. Вот стукнет двадцать восемь, как мне, вот тогда и... Чего смеёшься-то, смешно ей. Аллергия у неё - на всё и на всех. Кроме этого Ар... Артана?
  - Артагана.
  - Вот-вот. Чечмека выбрала, больше не нашла никого...
  - Замолчи! Не смей так о нём! - не смолчала Рита, и Лиля от неожиданности замолчала, протянув напоследок своё "Ну и зря-ааа".
  
  Оркестр заиграл, Рита встала и пошла танцевать с Артаганом вальс, и Лиля запоздало поняла, что "не зря": розовая блузка словно светилась, серебряная юбка взлетала вверх, открывая стройные ноги (вот бы Лиле такие ноги, уж она-то знала бы, что с ними делать), которые вытворяли под музыку нечто невероятное. Тело тоже не отставало - в руках Артагана оно изгибалось как стебель цветка и казалось - звучало. Пепел розы.
  
  Техника исполнения была блестящей (правый полуповорот, корте, виск, шассе, правый полуповорот, правый полуповорот, закрытая перемена, левый полуповорот и открытая перемена - три шага вперёд, шассе и чек...). После вальса они станцевали "Ча-ча-ча" (соло-поворот, чек вправо, чек влево, задний чек... тайнстэп. Брэй влево, брэй вправо... соло-поворот у обоих и всё сначала, что тут сложного?) и хотели было вернуться к своему столику, но оркестр заиграл - такое, что они решили остаться.
  
  От Риты с Артаганом не отрывали глаз, а они, забыв обо всём, ушли в ритм - и оставались в нём, пока не кончилась музыка. Это была импровизация, кафе закрывалось, и "под занавес" оркестранты сыграли французскую мелодию, которую - не передать, не рассказать словами. Рита с Артаганом - рассказали без слов.
  
  Оба уселись за стол, довольные друг другом. Рита больше не притрагивалась к вермуту. Тронула Лилю за рукав: "Так мы поедем? Ты обещала... кафе уже закрывается".
  
  Кафе действительно закрывалось, официанты извинительно улыбались и разводили руками: "Понравилось у нас? Приходите ещё!". Артаган помог Виктору встать, компания расплатилась и подхватив его под руки, дружной гурьбой направилась к дому - Виктор жил в трёх шагах от кафе. - "Может, подождёте, девчата? Вон Витькины окна, сейчас его доставим... в блиндаж. Потом за вами вернёмся, проводим до метро... Подождёте?" Рита с Лилей "подождать" отказались - метро рядом, да и ехать им далеко, да и Сергей - с ними поедет, проводит.
  
  Как выяснилось позже, Сергей собирался провожать только Лилю, вернее, собирался отвезти её к себе домой. "Лилька, ты что, совсем больная?" - прошипела Рита на ухо подруге и услышала в ответ возмущённое: "Это ты больная. Диагноз поставлен. Тебе лишь бы обниматься - всё равно с кем, хоть с чуркой этим... Я видела, как он тебя держал! И все видели. А потом даже до метро не проводил. А я с Серёжей буду, мы вместе, правда, Серёж?"
  
  ========================Диагноз
  Риту больно ударили эти слова. Она говорила себе, что Лиля слишком много выпила и не отвечает за свои слова, а в голове стучало: "Диагноз поставлен, поставлен, поставлен..."
  
  Дианоз оставлял желать лучшего: плюсневая деформация суставов... суставная щель сужена... медиальные края головок плюсневых костей с остеофитами. Заключение: артроз плюснефаланговых суставов обоих стоп. То есть изменение костных тканей. Безнадёга. Болезнь оказалась ударом ниже пояса.
  Ещё одним ударом стал день рождения, на который Рита - впервые за много лет - никого не пригласила. А потом - её выгнали на пенсию. Пенсия. Рите хотелось повеситься.
  
  Конечно же, вешаться она не стала: психика у неё была стрессоустойчивая (флегматический тип темперамента, кто не знает, расшифровывается так: этим всё нипочём, справятся с любой проблемой). Да и люстра дорогая, вдруг не выдержит Ритины сорок семь килограммов? Рита решила не рисковать. Продала бабушкину квартиру, в которой после смерти бабушки жила одна и купила себе скромную двушку на окраине Москвы.
  
  И всерьёз занялась ремонтом, который делала сама, с азартом Робинзона Крузо, обживающего свой остров. Как невесело шутила Рита, легла костьми. И похудела ещё больше. Покончив с ремонтом, два месяца провалялась на диване в жесточайшей депрессии, почти не выходя из дома и отключив телефон.
  
  =======================Горькая вода
  Потом спохватилась, взяла себя в руки и устроилась на работу - провизором в аптеку. Должность провизора расшифровывалась как помощник фармацевта и предполагала наличие среднего профессионального образования, работа заключалась в отпуске лекарств.
  
  Примечательно, что за границей (Рита не поленилась заглянуть в интернет) было с точностью до наоборот: провизор был врачом, специалистом с высшим фармацевтическим образованием, а фармацевт именовался его помощником.
  
  Удивившись - уже в который раз! - национальной "специфике службы" Рита, отметила ближайшую к дому аптеку, где требовались фармацевты и провизоры, и что называется, "явилась не запылилась", не сомневаясь в том, что её возьмут: среднее профессиональное образование у неё есть, опыт работы двадцать лет... "Правда не по той специальности, ну и что? Вам же нужны провизоры, я и пришла. Образование среднее специальное, опыта работы в аптеке нет, но я научусь, я способная" - заверила Рита обступивших её аптечных "тёток", профессионально улыбаясь.
  
  - Нет, ну какая наглость, образование у неё, видите ли , специальное... Видали - таких "фармацевтов"?
  
  - Нет, что вы, я фармацевтом не смогу, я провизором! Вы только меня научите, пожалуйста, а то - где же мне работать, не в стриптизёрки же идти? Правда, там хоть платят нормально, а у вас одни слёзы, но куда же мне идти, мне больше некуда, я же ничего не умею!" - и неожиданно для самой себя Рита расплакалась.
  
  Ну, скажу я вам, это была сцена... Половина коллектива широко раскрыла глаза, оторопев от "запасного варианта" трудоустройства, другая половина смеялась: "Ну, отколола номер... провизорша! Не возьмёте в аптеку, пойду в ночной клуб, там зарплата больше... Ну, насмешила... Воды ей принесите кто-нибудь, а то всю аптеку слезами зальёт!"
  
  - Чё это вы мне такое горькое налили, я не отравлюсь? Психотропным чем-нибудь траванёте... Чё вода-то горчит, я вопрос задала! Фармацевты фиговы" - обиженно бурчала Рита, глотая воду.
  - Размечталась, психотропного ей нальют! Я пустырника тебе накапала, пей и прекрати. От тебя вся аптека... в состоянии шока. Смотри, за три месяца не освоишь... науку, уволю к чертям. Профессионалка фигова" - вернула "комплимент" заведующая. Рита хрюкнула от смеха и уронила стакан. Ей, как всегда, повезло - приняли в штат с испытательным сроком (и "испытательной" зарплатой).
  
  Часть 6-я. Дольче Габбана
  
  ================Всё наоборот
  Рита работала в аптеке уже полгода. Стояла за прилавком (сидеть у неё не получалось), включив плеер на полную громкость, и спорить с ней было бесполезно. "Сами же говорите, в наушниках нельзя, клиентов не услышу. А без музыки как же - работать?" - пожимала плечами Рита, и у всех опускались руки: ну что с ней делать, не выгонять же. Куда ж ей тогда? Ведь и впрямь в ночной клуб пойдёт, с неё станется.
  
  - Рит, встань в моё окно, обслужи клиента, я ногти докрашу и приду, - попросила Риту толстая Инна Григорьевна, Инка, как она разрешила себя называть.
  
  Ритины плечи взлетели вверх в негодующем жесте: слушая целый день это "обслужи клиента", она чувствовала себя бордельной проституткой, не больше и не меньше... То ещё выраженьице.
  
  Кроме Инки с её словечками, Рите активно не нравилась провизорская зарплата и скудные премиальные... Более чем скудные! И напрямую зависящие от выручки. То есть как ни старайся, как ни выкладывайся, от тебя ничего не зависит.
  
  Это было странным и не укладывалось в голове. Как и слово "выручка", которое в Ритином понимании ассоциировалось с помощью, поддержкой, заменой. Но - не с деньгами. Всё здесь было наоборот. Перевёрнутый мир, зазеркалье. Перекусывали - толстенными ломтями хлеба с колбасой... и маслом (!), которое намазывали толстым слоем и клали сверху кружок варёной колбасы, Рита в рот её не брала, ела только мясо.
  
  Наблюдая эту сцену, Рита каждый раз делала бесстрастный вид, с трудом сдерживая смех. Ритина зарплата тоже была смешной. В "Стелле" ей предлагали в пять раз больше. "Стелла" - это стриптиз-клуб, куда Риту брали, что называется, с потрохами, но она решила пока повременить. Пока подождёт, а дальше будет видно.
  
  От продажи квартиры на Кутузовском проспекте у Риты остались деньги (её новая "двушка" стоила намного дешевле), да пока танцевала, скопила сколько смогла. Деньги Рита хранила, как и положено, в банке. В жестяной, с надписью "сахар" (сахар в банке тоже был, сверху насыпан).
  
  Ещё она купила лисью шубу, за которой не поленилась съездить в Грецию. Рита справедливо считала, что хорошая дорогая шуба в сто раз лучше хорошей дешёвой и на вещах не экономила никогда. Шуба была до пят, и Рите в ней было тепло. Это было главным достоинством шубы.
  
  "Красота - это уже вторично", сказала себе Рита и, удивляясь собственному безрассудству и расточительности, купила к шубе сапожки на шпильках - свои любимые, Dolce&Gabbana, в чём же ещё ходить? В фабрике "Скороход"? (прим.: фабрикой "Скороход" Рита называла все остальные фирмы, выпускающие обувь, включая "Саламандру", и спорить с ней было бесполезно).
  
  Появилась проблема: из-под шубы не видно было сапожек, а этого Рита вынести не могла. Она отнесла шубу в меховое ателье и попросила "отрезать вот до сих". Сотрудницы ателье гладили пушистый мех и осторожно дули в середину, отчего становился виден густой палевый подшерсток. С примеркой ничего не получилось - шубка ни на ком не сходилась.
  
  "Главное, чтобы было тепло, а красота - это вторично... но тоже обязательно". - Рита посмотрела на себя в зеркало и восхищенно выдохнула - из-под шубы антрацитово сверкали сапожки на высоченных шпильках (при росте 164 см шпильки являлись непременным аксессуаром). Вот бы родители увидели её в этой шубе и в этих сапожках! Но они не увидят - Рита с ними не знается, можно сказать, с самого детства.
  
  Каникулы Рита проводила в Москве, у бабушки, остальные десять месяцев в году училась в Пермском хореографическом училище, куда родители отдали её невзирая на слёзы и мольбы и не слушая жалоб, что она больше не может там учиться, потому что тяжело.
  
  Слёзы начались с первого класса (в предподготовительном и подготовительном классах Рита ещё держалась). Родители Ритиным "капризам" не поддавались: "Надоели твои не хочу, не буду. Дома избаловалась до крайности, теперь отвыкать придётся. Там с тобой миндальничать не будут. Сама потом спасибо скажешь.
  
  - Спасибо - сквозь зубы сказала Рита и отправилась в интернат. О том, как ей там жилось, Рита родителям не рассказывала. Зачем? Чтобы услышать: "потом спасибо скажешь"? Она это уже слышала. И сделала нехитрые выводы: нравится не нравится, можешь не можешь - учиться ей придётся всё равно, значит, надо выкладываться на все сто и даже на двести, стараться изо всех сил и стать лучшей. Иначе - будешь всю жизнь в кордебалете декорации изображать.
  
  Поняв, что жаловаться бесполезно, Рита с тех пор ни на что не жаловалась, только сказала, что не хочет проводить каникулы дома, а хочет у бабушки Мани, папиной мамы. К радости Риты, её просьба была удовлетворена.
  
  ========================Бабушка Маня
  Московская бабушка закармливала Риту пирожками и подолгу расчёсывала длинные косы, усадив внучку на стул и бросив ей на колени книжку. - "Я долго буду. А ты сиди и читай. А то неучем вырастешь, там ведь путному не учат ничему, в училище твоём" - безапелляционно заявляла бабушка. Волосы она расчесывала не больно, бережно, прядь за прядью.
  
  Рита читала "Робинзона Крузо" и мечтала оказаться на необитаемом острове (уж она-то оттуда не рвалась бы, жила в своё удовольствие). Баба Маня любовно гладила светло-каштановые локоны (которые Рита потом красила оттеночным шампунем, для придания им шоколадного оттенка), смачивая каждую прядь чайной заваркой, которую называла "витаминами".
  
  Бабушкины пирожки и "витамины" Рита вспоминала весь год... Отношения с родителями так и остались "прохладными", пока не замёрзли совсем. После смерти бабы Мани, которую Рита им не простила (оставили одну - умирать), квартира в центре Москвы, на легендарном Кутузовском проспекте, оказалась завещана Рите (чего ей не простили родители, которые пытались распорядиться квартирой по своему усмотрению, так как Рита была несовершеннолетней, но им этого не дали сделать бабушкины "душеприказчики"-юристы).
  
  Родители возненавидели дочь за то, что не поделилась с ними "наследством", и продала роскошную квартиру с трёхметровыми потолками, купив себе "двушку" на самой окраине Москвы, в Лосином Острове.
  
  Здесь пора уже сказать, что Ритины родители жили в Набережных Челнах, в пятикомнатном роскошном таун-хаусе с участком в четыре сотки и гаражом на две автомашины, имели небольшой, но прибыльный бизнес (транзитные перевозки), но считали справедливым поделить бабушкину квартиру "поровну".
  
  Рита оказалась "неблагодарной дочерью" - достигнув совершеннолетия (и имея к восемнадцати годам вполне взрослый жизненный опыт), с присущей ей жесткостью (и присущим ей блеском) осуществила операцию "купли-продажи", призвав на помощь бабушкиных юристов и ободрав покупателя как липку ("не нравится - не бери, другие с руками оторвут, а ты потом удавишься").
  
  Так что после покупки новой квартиры (которую практичная Рита сдавала через фирму жильцам, а деньги переводила в валюту) у неё ещё остались деньги "на жизнь" - в "банковской" жестяной упаковке из-под сахара. Эту бабушкину банку она берегла как память - о единственном родном человеке, который был в Ритиной жизни. Как берегла бабушкины советы, которые ей очень пригодились.
  
  Бабушкины слова возникали в Ритиной голове неожиданно и всегда кстати: когда требовалось принять решение или сделать выбор. Или - приходили к ней ночью, когда Рита спала - а утром проблема решалась сама собой - Рита уже знала, как поступить, бабушка подсказала...
  Элитная высокооплачиваемая "Стелла" маячила в туманном будущем, отодвигаясь на неопределённый срок, а аптека не оставляла времени на депрессию и ненужные воспоминания. Надо же ей где-то работать. Как все работают.
  
  Только что-то у неё не получается, как у всех. Как-то всё не так! Ни будущего нет, ни прошлого, о котором Рита не хотела вспоминать и, перебравшись в Лосиный Остров, не подходила к телефону, а потом сменила номер - боялась, что однажды не выдержит и снимет трубку. А потом будет всю ночь глотать минералку и плакать. Нет у неё больше друзей, у них своя жизнь, им ещё работать и работать. А у неё, Риты, какая жизнь? Никакой.
  
  Рита усмехнулась. Лилька бы сказала, танцы - разве работа? Так, баловство, себе в удовольствие. За "баловство", однако, платили гораздо больше, чем Рита получала в аптеке. А за "удовольствие" она расплатилась ногами, а государство расплатилось с ней мизерной пенсией, которую Рита даже не снимала со сберкнижки. Купит что-нибудь потом. Какую-нибудь мелочь. А ноги - если не прыгать, то и не болят, терпеть можно.
  Шмотки она "на Родине" не покупала, привыкла к "тамошним". Это были, так сказать, издержки профессии: Рита любила красиво и стильно одеваться.
  
  ================"Хер Зингер"
  Ещё она любила шить. От бабушки у Риты остался старенький "Зингер", который она называла "Хер Зингер" или просто "Старый хер", когда заедало колесо или рвалась нитка. На "Зингере" можно было вышивать, и Рита проводила вечера за рукоделием, расшивая новые джинсы шелковой гладью. Получалось очень красиво. Рита была довольна собой, довольна жизнью - чего же ещё желать одинокой пенсионерке? Только утопиться.
  
  Лёжа в ванне, Рита с наслаждением вдыхала аромат ароматического масла нероли, которое всегда добавляла в воду для расслабления мышц. Мышцы ныли и никак не хотели "расслабляться", поскольку Рита сегодня отмечала день рождения бабушки и съела два пирожных - за себя и за бабу Маню. А потом - занималась "до потери пульса" (как называла это сама Рита). "Инструмент" (коим являлось тело, обожравшееся сегодня до крайности) требовал ежедневной "настройки", хотя Рита на нём больше не "играла".
  
  Занималась по привычке, аптечному провизору такие нагрузки ни к чему. "И такое тело - тоже ни к чему. Никто не увидит" - грустно думала Рита.
  
  И была несказанно удивлена, услышав звонок в дверь. Выскочила из ванной, отметив попутно, что вода уже остыла, а Рита уже замёрзла, нельзя столько лежать, и думать столько нельзя... Завернулась в любимый халатик с драконами "эх, проглочу" и побежала открывать. Кого это на ночь глядя принесло, ведь никто не знает её нового адреса... И с колотящимся сердцем открыла дверь.
  
  ====="Тарам-парам, парам-тарам, ходите в гости по утрам"
  - Здрасьти, я соседка ваша... твоя, - простодушно заявила стоящая перед Ритой рыжая патлатая лахудра. - Вот, надумала к вам в гости зайти... к тебе. Давай на ты, мы же вроде ровесницы. Меня Лиля зовут, Лилия.
  - Ты бы хоть причесалась, Лилия, раз в гости пришла. Я Рита.
  - Вот, решила зайти, познакомиться, - не смутилась Лиля. - Дай, думаю, посмотрю, кто в баб-Катиной квартире живёт. Здесь до тебя баба Катя жила. Катерина Афанасьевна. Потом жильцы всякие-разные... Сдавала, что ли? (Рита молча кивнула) Теперь, значит, ты...
  
  - Теперь, значит, я, - эхом повторила Рита и зачем-то сказала: "Я раньше в баб- Маниной квартире жила, теперь в баб-Катиной... живу. Чужой век доживаю. Пошли, что ли, на кухню, гостей угощать принято.
  - Пошли. Насчёт чужого века - это ты зря. Мы с тобой, подруга, свой век проживём, как никому не снилось! А чем у тебя так пахнет... Я прямо офигеваю. Духи, да?
  - Это не духи. Это масло нероли, я с ним ванну принимала.
  - Это чего такое - нероли?
  - Масло такое, ароматическое. Мышцы расслабляет и силы восстанавливает. Кофе будешь?
  - А с чем? - С коньяком. - У-ууу, я в тебе не ошиблась. А потом?
  - А потом я тебя причешу. А то ты у нас как очевидное невероятное.
  - У-ууу... А ты разве умеешь?
  - Умею. Я всё умею понемножку.
  
  - А ты где раньше жила? - бесцеремонно расспрашивала её Лиля.
  - На Кутузовском, с бабушкой. Потом на Проспекте Мира, с мужем. Потом на Неглинке, с другим мужем, - механически перечисляла Рита. - А квартиру сдавала, на мою зарплату не проживёшь, на шмотки не хватало. Теперь не сдаю, сама живу, докатилась, хе-хе, до Анадырского проезда.
  
  - Ни фига себе! У тебя два мужа были?
  - Зарегистрированных - два, ну и ещё, конечно, были... Тебе надо это знать? У тебя, что ли, не было? - сверкнула глазами Рита, и Лиля прикусила язык. Признаться Рите, что у неё никого не было, кроме отца Наденьки и мужа, который, как выяснилось, не любил ни её, ни Наденьку, и теперь Лиля больше никому не верит? - Ни за что! Рита её не поймёт и будет ухмыляться, как она реагирует на каждую Лилину фразу. С чего её разнимает-то? Смеётся, а глаза грустные. Лиля разглядела: Ритины глаза не смеялись, в них было отчаяние - но не кричащее, а какое-то застывшее, безнадёжное.
  
  - А бабушка твоя где? - На кладбище, десять лет уже.
  -Так ты с восемнадцати одна живёшь? - С шестнадцати ("С шести. Бабушка только в каникулы"). - Ни фига-аа. А где твои родители?
  Рита не ответила.
  
  - Ну, у тебя и хоромы! Паркет, фарфор, обои офигенные и мебель как из дворца. И книг столько... - восхищалась Лиля.
  - "Офигенные" обои называются шелкография, за мебель с меня содрали столько, что лучше не вспоминать, а паркет постелила, потому что на нём удобнее, - объяснила Рита. А могла бы сказать другое: что ей такие "хоромы" ни к чему. Что когда делала ремонт, была довольна, а потом поняла, что всё это ни к чему - ей одной. Так уж сложилась жизнь: два неудачных замужества, и ни семьи, ни детей. Издержки профессии.
  
  Зато хоть в чём-то повезло - в "Стелле" работать не надо, спасибо бабушке Мане, денег хватит надолго, если экономно их тратить и не ездить каждый год в круизы... То есть - влачить существование. "Дотянуть" до пенсии по возрасту, которая будет ненамного больше её нынешней.
  
  О пенсии Рита благоразумно молчала, а Лиля не спрашивала, пила кофе из красно-золотой фарфоровой чашечки с изогнутыми как лепестки краями, стоящей на таком же красиво изогнутом красно-золотом блюдечке, и нагло разглядывала Риту.
  - А ты чего такая худая - на диете, что ли, сидишь? Так слезай уже, мужики не собаки, на кости не бросаются, слышала такую поговорку?
  
  Оторопевшая от такой дерзости Рита незаметно развязала поясок на драконьем халатике и жалобно сказала: "Слушай, чего ты ко мне привязалась, сама пришла и сама привязалась! Пойдём, я тебя причешу. Я причёску одну знаю, закачаешься!"
  
  Часть 7-я. Чемодан без ручки
  
  ======================Вечерние визиты
  С того вечера в "Метелице", когда Рита привезла захмелевшую Лилю к ней домой, сама достала из её сумочки ключи, открыла дверь и дотащив Лилю о кровати, позвонила её родителям (автоответчик кричал и подпрыгивал) и сказала что Лиля была у неё, с Лилей всё в порядке и она спит), с того вечера началась их странная дружба, нужная обеим. Рита раз и навсегда определила время для Лилиных визитов - "Если раньше десяти придёшь, не открою, так и знай!" Лиля покорно приходила в десять ("Рит, как ни приду, ты на диване, лежебока... И ржёт! Чё ржёшь-то? Чё я смешного сказала?" - но Рита только махала рукой и не могла говорить от душившего её смеха).
  
  Отругав Риту за её вечную лень и несерьёзность (я её ругаю, а она хохочет), Лиля садилась в кожаное кресло и, подперев рукой щёку, рассказывала. - О матери, которая любила младшего брата Ваню и не любила её, Лилю (Рита только усмехалась, Лилины проблемы казались ей какими-то детскими).
  
  Об отце, который выключал телевизор в десять вечера, потому что он ему "мешал". Восьмилетний Ваня послушно отправлялся в постель, а шестнадцатилетней Лиле хотелось досмотреть фильм ("Па-аап, ну через полчаса же кончится, ну можно - досмотреть?" - "Сказал, спать!" - отец выключает телевизор, гасит в гостиной свет и уходит в их с матерью спальню...)
  
  - Вот скажи, тебя ведь не укладывали в десять вечера спать - в шестнадцать лет?
  Рита мотала головой: "Не укладывали" ("Я в шестнадцать работала уже, никто меня не укладывал, сама ложилась, сама вставала, на кухню бежала - "ба-аа, что ты мне приготовила, я есть хочу!" - а потом вспоминала, что бабушки нет, и завтрака нет, придётся готовить самой. И по бабушке плакала, сижу на кухне одна и плачу...")
   - Ну вот! А тут как маленькую спать заставляют. Ты чего смеёшься? Смешно ей... Я знаешь как обижалась на них!
  
  Всё изменилось, когда Лилиного отца направили в командировку в Гвинею, на целый год, с семьёй. Маленького Ваню родители взяли с собой, Лилю - безоговорочно оставили в Москве: семнадцать лет, десятый класс, какая Гвинея?
  Лиле было обидно до слёз: Ваня будет учиться за границей, в школе при посольстве, а она как всегда - никому не нужна. "Ну, погодите, я вам устрою... Гвинею!".
  И Лиля "устроила"...
  
  Оставленная на попечение полуслепой бабы Жени, старенькой тётки отца (баба Женя жила на другом конце Москвы и осуществляла "патронаж" по телефону: "Лилечка, солнышко, ты уроки все сделала? Покушала? Умница. Теперь чисти зубы и ложись спать!"), Лиля отомстила-таки родителям: когда они вернулись в Россию, Лиля была уже на восьмом месяце беременности.
  
  =====================Всё к лучшему
  Будущая свекровь, так и не ставшая свекровью, запретила своему недальновидному влюблённому сыну жениться на Лиле и "губить свою жизнь и карьеру. Вместо свадебного букета и обручального кольца Лилина первая любовь подарила ей свидетельство об отцовстве на маленькую Наденьку и алименты (25% дохода) до совершеннолетия ребёнка.
  
  Лиля молча кивала, соглашаясь, по щекам катились слёзы, губы кривились, но не могли выговорить ни слова. "Оно и к лучшему" - непонятно сказала баба Женя, гладя Лилю по спине сухой горячей ладонью. Она её не осуждала: разве можно судить за любовь? Милая моя, хорошая моя, дорогая моя бабушка Женя, не умирай, поживи подольше, я без тебя не смогу!
  
  Сказать, что Лилин отец был в бешенстве - значит, не сказать ничего. Мать демонстративно накапала себе сердечных капель и лежала на кровати, вздыхая и хватаясь за необъятную грудь. Ванечка носился по комнатам и хвастался - поющими ракушками, сушеной морской звездой и прочими прелестями Гвинейских берегов. Лиля вымученно улыбалась брату. Кроме Вани, дома с ней никто не разговаривал.
  
  Так прошло восемь лет, о которых Лиле не хотелось вспоминать: прав у неё не было, были обязанности по отношению к ребёнку и обязанности по дому. "Жила в состоянии необъявленной войны, граница на замке, Наденька - нейтральная полоса" - рассказывала она Рите. А потом умерла баба Женя, завещав квартиру отцу. И тут случилось то, чего никто не ожидал: отец оформил квартиру на Лилю ("С глаз долой, из сердца вон" - прокомментировала событие Лиля).
  
  Она переехала в бабушкину квартиру, оставив восьмилетнюю Наденьку у бабушки с дедушкой. Аргументы были весомые: в пяти минутах ходьбы английская спецшкола, в трёх автобусных остановках - музыкальная, завершающий аккорд: Лиля никудышная мать, одного папашу упустила, второй над ребёнком измывался полгода, она позволяла (о том, что не позволяла, можно было не заикаться - не поверят всё равно).
  
  Лиля устала возражать и уехала, что называется, с концами, пообещав Наденьке забирать её на выходные. Наденька "взяла слово" и объявила: "Я здесь буду жить, а ты как хочешь, я с тобой не поеду".
  
  Лилю, которой к тому времени исполнилось двадцать пять, этот вариант устраивал вполне: отсутствие ребёнка развязывало руки, да и Наденьке лучше у бабушки с дедушкой, которые души не чаяли в единственной внучке. Лиля получила долгожданную свободу... и по-прежнему была одна: пресловутый "венец безбрачия", вот скажи, почему мне так не везёт? (Рита при этих словах состроила одну из своих гримас, которыми любила заменять слова, и Лиле показалось, что она над ней издевается).
  
  ===================Чемодан без ручки
  За несколько вечеров Рита узнала все перипетии Лилиной судьбы. Значит, ей двадцать восемь, забавно. Она считает себя старше и умнее Риты, у неё солидный жизненный опыт (Лиля говорила - это как чемодан без ручки: и нести неудобно, и бросить жалко), чего нельзя сказать о Рите - жила под крылышком двух мужей, денег не считала, квартиру обставила как Эрмитаж, на стенах гобелены, на полу ковры, подсвечники из настоящей бронзы, на зарплату такое не купишь.
  
  Всё это Лиля прямодушно вывалила Рите, но та только моргнула и пожала плечами: "Из музея привезли, им ставить некуда, типа камера хранения, ещё и заплатили".
  "У неё никогда не поймёшь, шутит она или говорит серьёзно" - думала Лиля с досадой. А Рита думала о другом... Чёрт, когда же она будет выглядеть на свои тридцать шесть, пора ей перестать людей дурачить, дипломированный психиатр и тот прокололся, а уж Лилька - без царя в голове, опыта у неё жизненного... чемодан, скажет тоже! - Рита хихикнула.
  - Ты чего? - Да ничего! Просто думаю. - Ой, и я... И ты тоже думаешь?
  
  Лиля с Ритой дружно рассмеялись. Всё-таки здорово, что у неё есть Лиля. С ней интересно. Всё о себе рассказывает, Рита бы не стала. В семнадцать лет родила ребёнка, сбагрила его родителям и пользуется свободой. На хрена такая "свобода"? Рита бы ни за что не отдала. Если бы у неё были родители и если бы у неё был ребёнок, Рита была бы счастлива и наплевала бы на алименты (в "Стелле" заработает столько, что хватит и ещё останется).
  
  Но наплевали на неё. Так что ей не светит ни ребёнок, ни родители, ни алименты. Ей вообще ничего не светит, ничего не будет в жизни, только пропахшая лекарствами аптека и пенсия в тридцать шесть лет. Конец. Рите конец. Зря она выбросила "успокоительные" таблетки, надо было выпить все сразу, сейчас бы не мучилась. Рита взяла себя в руки и улыбнулась, вспомнив, как Лиля заявилась к ней - нежданная-непрошеная, и она выскочила из ванны с мокрыми волосами, накинув на голое тело тонкий халатик, и Лиля на неё уставилась...
  
  Часть 8-я. Аксессуары
  
  =======================Компаньонка
  ...Дожила. Кому рассказать - не поверят! Её пригласили на праздничный вечер в качестве компаньонки. И предупредили, чтобы не высовывалась - была Лилиной тенью, Лилиным шлейфом, Лилиной сумочкой-клатчем. Даже одежду для неё выбирала Лиля! Рита без слова надела одобренную Лилей пепельно-розовую блузку. Юбку, отстранив Лилю, она выбрала сама - серебряную в серую полоску, свою любимую.
  
  Рита условия выполнила - на Лилиного "потерпевшего" даже не взглянула. Она вообще не поднимала глаз: сидела, уставясь в стоящую перед ней крошечную жюльенницу (хорошо, но мало), а после жюльена - в вазочку с мороженым (можно, но не нужно). От приглашений неизменно отказывалась: "Извините, не танцую. Не умею"
  Сидевший рядом Артаган тронул её за плечо: "Хочешь, научу? Это не так сложно. попробуем?"...
  ...........
  
  И вот результат: Лиля смотрит удивлённо, Сергей - требовательно-вопросительно. Рита чуть заметно покачала головой, отказываясь. Сергей её понял. Обхватил за плечи захмелевшую Лилю, что-то зашептал на ухо. Лиля пьяно смеялась...
   Как же Рита повезёт её домой, она ведь обязана - её отвезти... К чёрту это всё!
  
  ===============В какую сторону?
  Вечеринка наконец кончилась. Она бы продолжилась, но в 23.00 кафе закрывалось, и их вежливо "попросили". Рита была недовольна - рассчитывала поесть и не стала обедать, но расчёт с треском провалился: за весь вечер - крошечная порция жюльена (попросить вторую Рита не решилась - она здесь никого не знала, стыдно было просить). Есть хотелось так, что... Выход один - бухнуться в постель и уснуть, ужин у неё уже был (такой и врагу не отдашь - враг обидится), а завтрак будет завтра. Домой они с Лилей доберутся за полночь, поздно уже ужинать... Или всё-таки поесть?
  
  Пока Рита размышляла, как поступить (по дороге к метро, на ходу, все свои проблемы Рита решала в дороге), Сергей вклинился между ними и нагло оттёр от неё Лилю. Когда они спустились в метро, Рита крепко взяла Лилю за локти и попыталась оторвать от Сергея: "Лиль, нам с тобой в другую сторону".
  - Это тебе в другую сторону, а нам с Лилечкой туда, - неожиданно враждебно ответил Сергей и втолкнул Лилю в вагон подошедшего поезда.
  
  Рита сделала зарвавшейся Лильке страшные глаза, и та непонимающе на неё уставилась. Рита покачала головой, словно говоря: "нет!". - "Осторожно, двери закрываются!" - прозвучал металлический голос. Лиля вздрогнула, высвободилась из обнимающих её рук и шагнула на платформу к Рите, покачнувшись при этом так, что едва не упала, но Рита успела её подхватить ("поддержка называется "атас, рабочий класс!").
  
  Двери с грохотом закрылись и поезд тронулся, увозя от них "именинника". Лиля уставилась на Риту с удивлением: "Слу-уушай... Как ты меня позвала, ты ж не говорила ничего, а я всё поняла!"
  - Ну, поняла же? Лиль, поедем уже... домой!" - умоляюще сказала Рита. - Только ты не падай больше, я тебя не удержу, ты весишь полтонны... Ты идти-то можешь?
  - Ик! Могу. А Серёжка где? Он меня проводить обещал.
  - Знаешь, этот твой Серёжа мне не нравится. Таких у тебя будет много, и не стоит всем позволять себя... провожать, - только и сказала Рита. Лиля тяжело опёрлась на её плечо, и Рита покачнулась. - "Ты меня до дома довезёшь? Я ж не знаю, куда ехать, в какую сторону" - призналась ей Лиля и глупо хихикнула.
  
  ================О пользе неотапливаемых вагонов
  В электричке Лиля пришла в себя - вагон был холодным, что и послужило причиной, так сказать, метаморфозы.
  - О, у нас перемена декораций, - неприязненно сказала Рита, когда Лиля обрушила на неё лавину впечатлений и вопросов, на которые пришлось отвечать.
  - Ну, вы с Арта... с Артана... Короче, откололи номер! Тебя кто так танцевать научил?
  - Артаган научил - призналась Рита.
  -А он умеет? - Ты же видела, что умеет.
  
  - А он где учился?
  - Ннн-не знаю, я не спрашивала. Что т-тты пристала ко мне, отв-ввяжись. Ввв-вагон холодный попался, чёрт, даже губы замёрзли...
  - А я бы спросила! - Ну и спрашивала бы.
  - Так он со мной не разговаривал.
  - Со мной он тоже не разговаривал, только танцевал.
  
  - У вас получилось, будто вы заранее репетировали. В точности под музыку - все движения. А у других не так. Почему? - приставала Лиля.
  - Другие танцевали под музыку, а мы танцевали музыку - "объяснила" Рита.
  - Это как?.. Ну, ладно. А юбку ты где покупала? Только не надо заливать про секонд-хэнд.
  - Да я не помню уже, давно покупала.
  - Телефон хоть оставил тебе? - полюбопытствовала Лиля.
  
  Визитку с телефоном Артагана Рита бросила в первую попавшуюся урну. Мальчишка, что себе вообразил? Но Лиле об этом знать не обязательно. Не нужен ей этот красавец, ей никто больше не нужен. И она никому не нужна. За полгода четыре звонка. Лили у неё, кажется, тоже больше не будет. После сегодняшней вечеринки она вряд ли куда-то её пригласит. Хватило девочке с лихвой. Рита не удержалась и рассмеялась, зажав ладонью рот.
  
  Но Лиля услышала. И взвилась.
  - А ты хороша штучка. Тихоня! В тихом омуте черти водятся, - возмущённо выговорила Лиля, и Рита опешила. Черти - это кто? Она, Рита? Она молчала, не выпендривалась, оделась как могла скромно (по мнению Лили - вызывающе). Сидела весь вечер в углу, потягивая чинзано и мечтая об ужине, вместо которого получила жюльен. В полузастывшем коричневатом соусе попадались кусочки шампиньонов, которые Рита не любила (что с них проку, лучше бы кусок мяса принесли), но съела всё равно. Больше ей ничего не предложили, только неограниченное количество чинзано и мороженое, которое оказалось приторно-сладким, и Рита отдала его Виктору. Она молчала весь вечер, чуть с ума не сошла от скуки. Чем же не угодила?
  
  - Чем я тебе не угодила, что было не так? - Рита пытливо уставилась на Лилю и та не выдержала, отвела глаза и пробурчала обиженно: "Ничем. Ты меня только домой отведи, Ритка, не уходи..."
  
  =======================Аксессуары
  Прошла неделя. Лиля объявилась в воскресенье - пришла вернуть поясок, который в тот вечер увидела у Риты и упросила одолжить на "вечеринку" в "Метелице". Поясок поблёскивал, посверкивал, переливался перламутром. Рита усмехнулась и сама надела его на Лилю. Поясок послушно обернулся вокруг того места, которое Лиля называла талией и застегнулся на предпоследнюю дырочку.
  
  Лиля с сожалением расстегнула пояс, подержала в руках, любуясь блеском.
  - Мне бы вполне удалось в нём блеснуть! Чего улыбаешься-то, что ты всё время улыбаешься?
  ("Блеснуть как блесна, - подумала Рита.- Блесну заглотал окунь, которого зовут Серёжа, Сергей Окуневский, вот - бывают же такие совпадения! Бедная Лилька стала похожа на бочонок в сверкающем обруче-пояске, который подчеркнул Лилькину неслабую талию и только усугубил "положение дел")
  - Ого! Камешки какие!
  - Стразы, - лениво отозвалась Рита. Господи, когда же она уйдёт?..
  - Ой, на мне сходится, даже кончик болтается и ещё дырочки остались! - похвасталась Лиля.
  -Да бери уже, бери. Блесни. Ты ж у нас королева бала...
  
  И теперь Лиля заявилась к ней - как всегда не ко времени - встрёпанная, с опухшим со сна лицом ("Она что, только встала? Двенадцатый час...")
  -А я в воскресенье поспать люблю, - ответила Лиля на невысказанный вопрос и протянула Рите поясок со стразами, который одалживала "на вечер".
  
  Чёрт её принёс! Рита даже не успела убраться, успела только принять душ после занятий. Вместо ответа она метнулась в комнату, набросила на вделанный в стенку балетный станок попавшееся под руки покрывало, ногой задвинула под него гантели и оглянулась - вроде бы всё? Да, ещё гимнастический коврик. Рита скатала коврик в "колбаску", повернулась и... увидела Лилю, которая с интересом за ней наблюдала.
  - Эт чё такое?
  - Эт гантели. Пошли на кухню, сейчас завтракать будем.
  
  Лиля подошла к Рите и сунула в руки перламутровый поясок, который Рита машинально надела. Поясок обернулся вокруг талии дважды и сполз на бёдра, Рита любила его надевать и всегда носила дома. Господи, она про него и думать забыла, переживала, что Лиля не хочет её видеть и больше не придёт. Рита улыбнулась.
  - Ну, ты даёшь, - только и сказала Лиля. Так чего мы есть-то будем?
  - Озёрную форель, запечённую с розмарином.
   - Ну, ты даёшь...
  
  Отношения, покачнувшись, снова наладились. Рита была этому рада: ей не хотелось потерять Лилю - больше ведь никого не было. Никого. Она сама так решила, сама выбрала одиночество. Не подходила к телефону, потому что отвечать на звонки было больно: друзья с восторгом рассказывали о новом репертуаре, о том, куда ездили на гастроли (кого взяли, кого оставили "отдыхать")
  
  О том, как Мишка Микульшин по уши влюбился в Анечку Павловскую и на поддержке еле её удержал и чуть было не уронил. Поскольку думал не о том и держал не там, где следовало.
  
  "Ну, ты Мишку знаешь, он во всём Аньку обвинил, типа повесилась на нём своими килограммами, кто ж такую удержит, типа он не штангист. Анька ему по роже залепила за кулисами, с треском, с обеих рук! - на поклон вышел с побитой мордой и улыбаться уже не мог, на Аньку злился. И всем говорил, что Анька Павловская и Анна Павлова - это две "ох...нные разницы, и он это понял, это как у батарейки плюс и минус". Говорил-говорил и "договорился". Анька из-за него отказалась от гастролей.
  
  Мишка теперь бесится, бегает за ней, уговаривает, а она ни в какую. Вот такая "Весна священная", Стравинский в сторонке стоит, любуется. С кем Мишке теперь танцевать, партнёршу менять?! Нам через неделю в Грецию ехать, а тут Микульшин, со своим высоким прыжком... на жопу приземлился. А Анька плачет и не соглашается".
  
  ========================Приземление
  Только Рите в сто пять раз хуже, чем Мишке. Вот она-то "приземлилась" капитально. Фундаментально. И все эти разговоры, взлёты и падения, разочарования и триумфы - больше не казались важным, а подробности больно ранили, поскольку не имели к ней отношения. Ей даже на полупальцы вставать больно. Хотя ходить не больно, и прыгать тоже, если недолго. Жить в принципе можно....
  
  После этих "дружеских" звонков Рита не находила себе места. Хотелось покончить с собой, потому что её вычеркнули из жизни, а другая ей не нужна: ненавистная аптека, сотрудницы, с которыми за день она не обмолвится ни словом, одинокие вечера, заполненные вышиванием и йогой, которой Рита увлеклась от скуки и занималась вместе с каналом "Живи", удивляясь самой себе - зачем ей эта хвалёная йога, в которой ничего сложного.
  
  А чем ей ещё заниматься? Рита понемногу привыкала к "сидячему" образу жизни, полюбила вечера у телевизора с чашкой кофе в руках и ярким экраном плазменного телевизора "Панасоник", за который отдала пятьдесят тысяч (зачем ей дешёвка?)
  
  Глава 9-я. Трудотерапия
  
  ========================Образ жизни
  Рита пришла к выводу, что образ жизни с годами превращается в привычку и становится не образом жизни, а просто жизнью. У кого-то в тридцать шесть жизнь только начинается (и так бывает), а у неё, Риты, кончилась. И наступил конец света. Но Рита не сдавалась, и только улыбалась и качала головой, когда аптечные "девчонки" приглашали её после работы в гости, в кино или в парк - Рит, ты же говорила, одна живёшь? Что тебе дома сидеть, пошли с нами!
  
  От приглашений Рита неизменно отказывалась и отвечала уклончиво: "Девчонки, не могу, я правда не могу". Приходила вечером домой, включала магнитофон и танцевала - одна, в темноте, в зыбком свете свечей, которые всегда зажигала вместо люстры. Потом занималась - не могла без этого. И думала о том, как ей теперь жить.
  
  В зеркалах отражалась прежняя Рита, какой она была всегда. И сил хватало, и форма была. А жизни не было. Жизнь пришлось начать заново, с нуля. В аптеке она - ноль. Она везде - ноль: ничего не умеет, ничего не знает, всему нужно учиться заново.
  В тридцать шесть у людей уже взрослые (или почти взрослые) дети, жизнь устоялась, устаканилась, как говорят. Семья, дети, муж, мужнина родня, дача-сад-огород, родители (которых ласково называют предками и о которых заботятся). Жизнь, о которой Рита мечтала и которой у неё не было.
  
  Неудачный (или удачный?) аборт, когда надо было выбирать: ребёнок или работа, блестящее будущее или печальное одинокое материнство. Рита выбрала будущее. Ритин тогдашний партнёр так и не узнал, что мог стать отцом. Партнёров много, а жизнь одна. Рита выбрала - жизнь.
  
  =======================Трудотерапия
  После звонков из прошлого, в которое ей нельзя вернуться, Рита не находила себе места. Повеситься, что ли, на люстре? Больше ведь ничего не осталось. Хотя люстру жаль: вдруг не выдержит Ритины сорок семь килограммов (и откуда они появились, всегда было сорок пять) и сорвётся. Рите-то ничего не будет, синяки заживут, а люстре конец, а она, между прочим, хрустальная! "Нет, вешаться пожалуй не стоит, - рассудила практичная Рита. - Мы пойдём другим путём"
  
  Работу в аптеке она называла трудотерапией. И изо всех сил старалась "вылечиться", войти в эту непривычную, незнакомую жизнь и стать такой как все, "своей". С первой зарплаты (ученической, но всё таки - зарплаты) Рита угостила "коллег" полуторакиллограмовым тортом, который приготовили по заказу в кондитерской и на котором красовалась зеленая змея из светящегося кондитерского геля, обвившаяся вокруг лимонно-золотой чаши, выполненной из цукатов. Розочек и прочих обязательных элементов было более чем достаточно. Не стыдно на стол поставить.
  
  Ещё Рита купила зеленых маслин, две баночки красной икры, копчёную сёмгу, приготовила отварную телятину со специями (готовила по кулинарной книжке, и у неё получилось). В последний момент вспомнила о хлебе, за которым сбегала в свой обеденный перерыв.
  - "Девчата, а давайте домой на полчасика позже? Я с первой зарплаты тортик вам купила, посидим?" - предложила Рита.
  
  "Девчата" недоуменно переглянулись. "С твоей зарплаты хлеба не купишь, какой такой торт?" - протянула Инна, а ноги уже несли её в подсобку...
  -Девчонки! Атас! Ритка банк ограбила! - заорала Инна. Это смелое предположение было вполне оправданным, если учесть всё, что стояло на столе (красовалось, радовало взор, манило и беззвучно звало!): бутылки с шампанским, ликёром и ромом, тарелочки с аппетитной нарезкой, оливки, патиссоны, корнишоны, маринованные маслята, тонко нарезанная телятина... Посреди всех этих сокровищ пещеры Али-бабы возвышался торт с цукатной чашей и мармеладной змеёй, залитый тонким слоем золотистого геля.
  - Ну ты, Ритка, совсем, - протянула Инна с Лилькиной интонацией, и Рита улыбнулась. - Как тебе зарплаты хватило на это на всё?
  - Не хватило. Добавить пришлось, - ответила Рита, и все засмеялись.
  
  ========================Silentium
  Здесь пора сказать о том, что Рите не нравилась аптека, и посетители не нравились, и "девчата" в белых халатах в три обхвата, с которыми Рита за день не произносила и двух слов: "Поняла... да, я поняла..." - в ответ на все объяснения и указания. "Спасибо, нет" - в ответ на любое поползновение на её свободу - угощение, приглашение, предложение прогуляться. Попытки завязать разговор Рита отметала ссылкой на головную боль или затянувшимся молчанием. Расспросы тоже ни к чему не приводили: Рита извинительно улыбалась и молчала.
  
  К ней понемногу привыкли и не приставали больше с "дружбой" Работала Рита на совесть, но разве это была жизнь? Двадцать лет работа и жизнь были для неё - одним и тем же. Теперь работа была только работой, а жизнь... Для жизни оставались вечера. Одинокие вечера, заполненные занятиями у станка и йогой. Выходные, заполненные тем же. И танцы под магнитофон в мерцающем свете свечей. Натанцевавшись до упаду, отправлялась в душ, потом влезала в любимые джинсы, плюхалась на диван с чашкой кофе на коленях и смотрела всё подряд.
  
  А чем ей ещё заниматься? Музеями и выставками она уже объелась. Билеты для пенсионеров стоили в два раза дешевле, но Рите было стыдно предъявлять пенсионное удостоверение и она покупала билеты за полную стоимость, злясь на саму себя. В театры ходила каждый месяц, не пропуская ни одной балетной премьеры: удовольствие стоило дорого, но оно того стоило.
  
  Пенсия, заработанная двадцатью годами каторжного груда, была с воробьиный нос, и "прокайфовав" год, Рита задумалась о трудоустройстве - поскольку пенсия целиком уходила на премьеры, на остальное не оставалось. Тем не менее за год она набрала два килограмма. Ну и бог с ними, это, так сказать, мелочи жизни. А работу искать придётся, и такую, чтобы не сидеть. А то ещё килограммчик... и люстра не выдержит! - прыснула Рита.
  
  На новой работе Рита справлялась не хуже других, но не сблизилась ни с кем, не завела подруг, не оставалась на вечеринки. В обед, когда все садились за стол и радостно угощали друг друга домашней стряпнёй, уходила "проветриться", сославшись на головную боль от запаха лекарств.
  
  - Свежим воздухом дышать пошла, - злословили аптечные тётки. Рита на них не реагировала, она вообще ни на что не реагировала - и от неё отстали, всем надоело шутить "впустую". Рита прошла обучение, сдала "техминимум" и встала за прилавок. Вся работа на ногах, аптека на бойком месте, не присядешь, но Ритины ноги не уставали, а Рита уставала, вот как-то так.
  
  Батман-тандю и взять коробку с левой полки, руки в третью позицию и из ящичка наверху берём требуемое... чёрт, этого там нет, значит - садимся деми плие, и смотрим в нижнем ящике... Шкафчики, полочки, ящички... Упаковки, коробки, флаконы, тюбики, тубы, пачки, блистеры...
  
  Покупатели, которые ничего не покупают. Покупатели, которые приходят поглазеть на витрины. Покупатели, которые строго выговаривают Рите, что "вот раньше были лекарства - это да! А сейчас таких нет, что вы мне ерунду эту суёте? Что вы глаза-то закатываете, нет, вы посмотрите на неё! Где вы таких продавцов набрали? Нет чтобы нормальное лекарство предложить, она здесь спектакль устроила!". Домой Рита приходила оглушенная и уставшая до предела.
  
  "Держись!" - говорила себе Рита и держалась. Ей уже не в тягость был аптечный рабочий день, Рита сновала между прилавками и шкафами как рыба (и молчала как рыба), утвердительно кивала или качала головой в ответ на вопросы, молча выкладывая на прилавок требуемое лекарство и профессионально улыбаясь покупателям. Рита открывала рот только для того, чтобы озвучить цену. Вечер под вальсы Шопена - как подарок.
  
  ========================Равновесие
  Двадцативосьмилетняя Лиля нарушила это хрупкое равновесие и бесцеремонно влезла в Ритину жизнь. Так же бесцеремонно, как сейчас ходила по комнатам и разглядывала "интерьеры" с любопытством четырёхлетнего ребёнка, которому надо везде влезть и всё потрогать.
  
  - Ого, гантели! Занимаешься? Рит, ты охренела совсем, они ж тяжеленные! Дозанимаешься, будут руки как у мужика.
  - Ого, "Советский балет", клёво, где взяла? Его в киосках не продают,а у тебя подшивка... за три года, ни фига себе! Я в театре купила пару номеров, они там с наценкой, знаешь сколько стоят? А у тебя откуда столько? Почитать дашь? Вот этот, с Марией Тальони.
  - Бери хоть все. Можешь себе оставить, мне они ни к чему, - разрешила Рита.
  - Ну ты, Ритка, вообще! Если не нужны, зачем тогда покупала?
  - Я не покупала, я на почте подписку оформила, всего и делов, - равнодушно сказала Рита. Задохнувшись от свалившегося на неё счастья, Лиля ухватила сколько смогла журналов и охнула: "Тяжелые!"
  - Потому что бумага мелованная, - "объяснила" Рита.
  - Какая такая бумага? - Ну, специальная, плотная, на ней цвета ярче и смотрится отлично. Для презентационных каталогов и глянцевых журналов. Возьми ещё вот этот, тут о Галине Шелест - всё, с ленинградских времён, с блокады. Держи!
  - Я принесу, когда прочитаю. На фотки насмотрюсь, это ж такое!.. - выдохнула счастливая Лиля и попятилась к дверям.
  - Ты куда, мы же завтракать собирались, озёрная форель с травами, - остановила её Рита.
  
  Завтрак без роскоши
  - А она готова уже? - А кто её ставил, ты меня разговорами кормишь, а кухарки у меня нет.
  - Ты в обед завтракать собираешься? Где у тебя сковородки?
  - Стоп-стоп, жареное вредно, а форель вкуснее всего запечённая в микроволновке, у меня последняя модель, с корочкой печёт, объедение. Через двенадцать минут садимся за стол.
  
  Как же хорошо, что к ней пришла Лилька! Нагловатая, бесцеремонная, безбашенная Лилька, которая её всё время ругает и которую Рита ждала всю неделю...
  - Ой, это чем так пахнет вкусно? - Рыбой. Я же тебе говорила, я рыбу поставила в печь.
  -Да у тебя и хлеба нет! - Лиля по-хозяйски обследовала содержимое кухонных полок. - У меня есть, сейчас принесу.
  - Зачем? Кто же рыбу с хлебом ест? - остановила её Рита.
  - А на гарнир у тебя что? - Кто же рыбу с гарниром...
  - Ну, ты, Ритка, совсем уже! Без гарнира - кто же её ест?
  - Я.
  - Ну, ты, Ритка, совсем. Рит, ты чего, плачешь что ли? Ну, ты вообще... Я ж любя. Я вот думаю, как здорово, что мы с тобой на одной площадке живём. Мне с тобой повезло, ты такая...У тебя глаза такие ненормальные, и вообще. Хочешь, Чейза тебе принесу? У меня полное собрание.
  - Хочу. А ещё я ужасы люблю, Анну Радклифф, у меня её много.
  - А я думала, ты Анну Павлову любишь, судя по твоим журнальчикам.
  - Обеих. И Анну Павловскую люблю, слышала о такой? У меня журналов много, ты старые смотрела, а есть новые, за прошлый год. Она там с Мишкой... с Михаилом Микулиным в "Весне священной", вся такая сюси-пуси, кое-где кое в чём и танцует зашибись, - перешла Рита на язык аборигенов. Лиля смотрела на неё восторженно: "Ну, ты, Ритка, как скажешь..."
  - Всё, испеклась. Садись.
  
  =====================Озёрная форель
  На тарелке, которую Рита поставила перед Лилей, лежала форель с аппетитно зажаренной шкуркой. Бока с косыми надрезами, словно расшитые золотыми дольками лимонов и апельсинов. Ещё на тарелке лежали три зелёные оливки и зелёные веточки розмарина. К рыбе Рита подала белое вино и ледяной ананасовый сок в стеклянном запотевшем кувшине. Лиля остолбенела.
  
  Она собралась было сказать, что Рите лень начистить картошки, лень даже макароны сварить, но вдохнула сложную композицию источаемых форелью запахов, которые вползали в ноздри с бесцеремонностью, до которой Лиле - расти и расти... Лиля хотела сказать - и не смогла.
  - Не нравится? - спросила Рита. - Тогда возьми петрушку и базилик. - И поставила на стол блюдо с зеленью, в которой поблескивали золотистые полукружья лимонов.
  
  Лиля в жизни не видела такого "завтрака", и сок пила всегда из пакета, а Рита подала в кувшине, это было красиво и необычно. Лиля хотела ей об этом сказать, но попробовала рыбу и уже не могла оторваться. Говорить она тоже не могла. Рита с ужасом смотрела, как Лиля допивает второй стакан сока.
  
  - Рит, а ты всегда так завтракаешь? Без гарнира, без хлеба и без соли. Или для меня расстаралась?
  - Я не знала, что ты придёшь. Нормальный завтрак. И не ври, я солила немножко. Много соли вредно. Тебе особенно. А то ещё кого-нибудь вылечишь, он пригласит отметить, а пояс не сойдётся, и как тогда жить? - ласково проворковала Рита, облизывая пальцы, которыми придерживала форель.
  
  Вот же зараза! Лиля посмотрела на "заразу" Риту, потом на свою талию, и молча занялась форелью, оказавшейся выше всех похвал. - Научишь, как готовить? Расскажешь?
  - Угу-м, потом. Слушай, дай поесть, а? Вчера я только ужинать села - телефон зазвонил, пока разговаривала, остыло всё. Утром ты припёрлась...
  - А я холодное люблю, вчера вообще ничего не готовила, навернула холодного цыплёнка с макаронами, и халу с маслом. Что ты ржёшь-то опять?
  - Слушай, дай поесть, не смеши, а? Я есть хочу, а ты меня смешишь всё время. Хорошо, хоть телефон молчит и в дверь не звонят...
  
  И тут позвонили в дверь. Лиля захохотала, Рита вздохнула и, отставив тарелку с недоеденной форелью, пошла открывать в чем была - в шелковом халатике, едва прикрывавшем бёдра, и перламутровом переливчатом пояске. Лилька за ней - хвостиком. Всё-таки она бесцеремонная.
  
  Глава 10-я. Артаган
  
  =====================Незваный гость
  Кого там нелёгкая принесла с утра, вдруг кто из наших? Как при Лильке говорить, выгонять придётся... Позавтракала и адьё. Хотя - какие "наши", "наших" у неё больше нет, зачем вообще она пошла открывать? Надо бы выпроводить Лильку, но - как?
  
  Рита посмотрела в глазок и увидела... букет роскошных тёмно-красных роз. Букет держали смуглые руки с длинными пальцами. Артаган! Но как он её нашёл? Откуда узнал, где она живёт?
  
  Оттеснив Риту от двери, Лиля прильнула к глазку и удовлетворённо изрекла: "Что и требовалось доказать. Что скажешь, Ритусик? Ты у нас такая скромница, девочка-недотрога, а по выходным гостей принимаешь, из дружественной и хлебосольной Чечни".
  
  Здесь пора уже сказать о том, что Рите удалось-таки убедить несговорчивую Лилю, что с Артаганом у неё "ничего", он из компании Виктора и Сергея, с которым Лиля сама её познакомила. И теперь беспомощно смотрела на Лилю...
  
  - Что и требовалось доказать! - объявила Лиля, посмотрев в дверной глазок. Рита задохнулась от возмущения, и забыв о стоящем за дверью Артагане, они углубились в "историю вопроса".
  - Ну, станцевали один раз. Ну, два. Потому что у меня ноги затекли, весь вечер сидела как пришитая, - оправдывалась Рита.
   - Ага, как пришитая. А потом с Артаганом танцевала в обнимку, не стеснялась - у всех на глазах!
  - Да не ври! - Да не вру! Я сама видела и все видели, как вы друг к другу прижимались...
  - Что ты видела? Это называется близкая позиция, ничего особенного.
   - Ах, близкая! Вот и я говорю, вполне такая близкая эротическая позиция.
  - Дура! - обиделась Рита. - Ты поддержек не видела эротических, на Плисецкую сходи, "Лебединое" её посмотри, закачаешься!
  - Чего-чего? Чего я не видела?" - "Ничего! Потому что ты тундра непроходимая.
  - Ну и пусть я тундра, а ты обнималась с Артаганом этим!
  - А ты?! С Серёжей своим через стол целовалась, не стеснялась. Где он теперь, с кем целуется?" -"А ты..." - "Я-аа? Да ты...
  
  Радиоприёмник, тихо бормотавший о своём, захрипел возмущённо (обидели его хозяйку, и он не смолчал, вступился - как мог) и неожиданно проникновенно запел голосом Елены Ваенги, в котором грусть мешалась с отчаяньем, а горечь разлуки с отчаянной надеждой на чудо:
  "Ты, ты! Снова ты! Не говори ничего, просто смотри на меня.
  Ты, ты... Ты опять! Я не позволю тебе меня потерять"
  
  Лиля с Ритой удивлённо на него уставились: песня была о них обеих. Мимолётное желание извиниться за "тундру" пришло и ушло, Рита прижала к губам палец, чтобы Лилька не ляпнула что-нибудь про "эротическую позицию", и открыла дверь.
  
  ========================Артаган Маирбеков
  Рита уставилась на букет, ей давно не дарили цветов... Артаган пожирал глазами её тело под тонким халатиком, который ничего не скрывал, но Рите было всё равно.
  Она так и не взяла букет, смотрела остановившимися глазами на Артагана, который тоже не сводил с неё глаз. Лиля первой пришла в себя:
  - Какие люди в нашем Голливуде! Откуда ты, прелестное дитя?
  
  "Дитя" ухмыльнулось (как показалось Лиле, нехорошо), пробормотало сквозь зубы что-то вроде "здрыссти" и вопросительно уставилось на Риту.
  - Проходи, - пригласила Рита. Артаган без лишних слов отодвинул Лилю и всунул в Ритины руки букет.
  - Как ты узнал, где я живу?
  - Так ты ж не звонишь. И телефон не дала. Вот, приехал, - лаконично ответил Артаган.
  
  С Лилиного лица сползла улыбка, но уходить она явно не собиралась. Противник оказался достойным: бесцеремонно взял её за плечи и "проводил" до дверей Лилиной квартиры: "Лилечка, тебе пора домой. Нам поговорить надо, а Рита при тебе не станет говорить на эту тему. Ты нам будешь мешать"
  - Это на какую же тему вы говорить собираетесь? - не сдавалась Лиля.
  - Я слышал, о чём вы говорили за дверью. Вот на эту тему будем говорить.
  
  Лиля даже дверь закрыть не успела: Артаган сделал это за неё. Лиля заартачилась, она не привыкла к такому "обхождению", но сильные руки ловко втолкнули её в квартиру и захлопнули дверь, да так, что Лиля получила довольно чувствительный пинок пониже спины.
  
  ===============Разговор на заданную тему
  - Чем у тебя так пахнет вкусно? Меня не угостишь? - Рита молча вынула из холодильника форель, сполоснула по краном, надрезала бока, Артаган молча наблюдал, как она обмазывает рыбины солью и перцем, обкладывает какими-то травками, всовывает в длинные разрезы ломтики лимона и апельсина и посыпает тмином.
  
  Рита бросила рыбины в сковородку и сунула в печь и обернулась. - "Через двенадцать минут" - лаконично сообщила Рита и стала резать лимон.
  ("Ничего так девочка, халатик "на погляд", и не стесняется, и завтрак ресторанный сварганила за пять минут, не зря приехал...")
  
  - Чем вообще занимаешься? Со мной тоже будешь шутки шутить?
  - Не буду, - вздохнула Рита. - Ничем не занимаюсь... Пенсионерка. А ты где танцевал?
  - В самодеятельности. Чего смеёшься, думаешь, вру? У нас там хореограф хороший был. Настоящий. Потом был Афганистан. Потом память начисто отшибло, контузило меня крепко. Потом отпускать стало, так не поверишь - ноги раньше головы опомнились, вспомнили что раньше умели, ну я и...
  - А чего ты там делал, в Афганистане? - глупо спросила Рита, у которой никак не укладывалось в голове, что танцору делать на войне.
  - Воевал, Ритка. Тот, кто не может первым нанести удар, первым его получает. Тема закрыта. Лучше скажи, чего ты в "Метле" забыла, компания вроде как не твоя...
  - Не моя. Моей больше нет. Я в аптеке работаю. - А раньше где работала?
  - В "Кремлёвском", потом в "Пульсе планеты" - Не слАбо. А чего ж ушла-то?
  - А мне в аптеке больше нравится, на работу как на праздник иду.
  - А из ансамбля за что выперли? - не отставал Артаган.
  - За появление на работе в нетрезвом виде, - зло ответила Рита и неожиданно всхлипнула. У неё задрожали губы, Рита отвернулась и почувствовала на плечах тёплые сильные руки. Она прижалась к ним щекой и опустила руки bras bas...
  
  ==========================Bras bas
  Через тысячу лет, когда у них наконец получилось оторваться друг от друга, Артаган сказал как о чём-то давно решённом: "Из аптеки уйдёшь. От волос лекарствами пахнет, не люблю".
  - А что я буду делать, на лавочке у подъезда сидеть? - возмутилась Рита. - Я ничего не умею, не могу же я...
  - Что-нибудь придумаем с тобой. Можно открыть школу-студию характерного танца. Я тут со школой одной договорился. Школа-интернат для слабослышащих. А мы с ними разговаривать не будем, мы будем показывать, - хохотнул Артаган. - К чему зря слова тратить, правда, Рит? Они помещение дают и комнату, платят правда немного, пока только десять человек набралось, но думаю, дело пойдёт. И не кривись, губы она кривить умеет, посмотрите на неё! В аптеке, конечно, лучше, я ж не спорю... Рит, иди ко мне...
  .........
  
  Рит, тут такое дело, нас с тобой на вечер приглашают. У них там концерт будет, вот и устроим им - презентацию. Я ребят пригласил знакомых и... Ты как, не против? Покажем им класс. Мамы-папы будут довольны, дети сами на сцену полезут. Школа ведь не платит, платят родители! Им концерт бесплатный, а нам бесплатная реклама. Мальчишек я на себя беру. Танец на мысках сапог - видела такое?
  
  Рита кивнула, завороженно глядя на Артагана, который предлагал ей сейчас - то, о чём она даже не мечтала. Работа хореографа. Возможность творить, созидать, словно бог, создавать мир, вселенную, вечность!
  
  - Да пошёл ты со своим характерным, модерн лучше в сто пять раз! - пришла в себя Рита. - Слушай, а пол там какой?
  - Сама иди со своим модерном! Пол какой есть, выбирать не приходится. В характерном если не понимаешь ничего, так молчала бы. На мысках - это в самом конце, до мысков ещё дотанцевать надо... Вот я их и научу всему этому. А ты девчонками займёшься. С азов с ними начнёшь. Кто сможет - пойдёт дальше, кто не выдержит - тот не с нами. Возьмёшься?
  
  Рита уткнулась лицом ему в грудь и сказала: "Ты только не уходи больше, как в "Метле". Ещё раз так сделаешь - больше ко мне не придёшь".
  
  
  Глава 11-я. Непричастность
  
  ===================Изгнанная
  Лиля, которую Артаган нахально выставил из Ритиной квартиры, словно она была его собственной, пребывала в состоянии обиды, смешанной с любопытством. Обида была не на Артагана (что с него взять, дикий горец, воспитания не знал - не ведал), Лиля обиделась на Риту. За то, что молчала, не возразила, не остановила Артагана, не остановила Лилю... Это ведь её дом, Лиля пришла к ней, а этого "пришельца" никто не звал.
  
  Хитренькая Лиля приставила к стенке чашку и приложилась к ней ухом: импровизированная прослушка. Но не услышала ни звука: за стенкой было тихо, онемели они оба, что ли, сказал же Артаган - разговаривать будут, так чего молчат? Промаявшись у стенки добрых полчаса и потирая болевшее от "прослушки" ухо, Лиля включила телевизор, но смотреть не могла - думала. Что-то она сделала неправильно, это "что-то" надо немедленно исправить, Ритку нельзя оставлять беде, а Артагана только бедой и можно назвать. Лиля наморщила лоб...
  
  Через час она стояла у Ритиной двери, прижимая к груди коробку с тортом - "Баварский шоколад", Лилин любимый. С тортом они её не выгонят, кто же откажется от торта? Устав звонить (никто не открывал, спят они, что ли?), Лиля с досады толкнула дверь ногой... Дверь оказалась открытой.
  
  Обнаглели, даже дверь не заперли! Ритка безбашенная, как она не боится с ним одна в квартире - в халатике своём, фасон "что он есть, что нет", хоть бы оделась, - негодовала Лиля, забыв, что сама не дала Рите одеться, свалилась как снег на голову. - Обнаглели!
  
  О том, что обнаглела она сама: вошла в чужую квартиру, пусть даже незапертую - Лиля не думала. Она Ритина подруга, она своя, а этот - кто?
  
  В квартире было темно и гремела музыка - Ритина любимая Мари Лафорет "Мон ами, мон амур". Из-под двери пробивался слабый свет. Лиля знала, что Рита по вечерам всегда зажигает свечи и никогда - верхний свет. Что в комнате у Риты три настенных зеркала (зеркальная стена, Лиля не видела такого!), и ещё одно в дверце шкафа.
  - На фига тебе столько? - спрашивала Лиля.
  - На себя любуюсь.
  - Всё шутки шутишь?
   - Шутки, говоришь? Сейчас свечи зажгу, увидишь.
  
  ===================Колдовство свечей
  Два массивных бронзовых подсвечника, каждый на пять свечей, купленные Ритой в антикварном салоне "Русская бронза", обошлись ей в шестьдесят тысяч рублей, которые Рита отдала не моргнув глазом - не могла не купить такую красоту.
  
  Пляшущие огоньки свечей отражались в зеркалах, и множась в зеркальной глубине, искажали реальность, изменяли её, и переносили комнату - вместе с Лилей и Ритой - в другой мир, в иную реальность. Свечей становилось неправдоподобно много, в их призрачном сиянии плыло и менялось, застывало и останавливалось время, которому - нет конца, нет предела.
  
  ... Нет предела Риткиной безалаберности, размышляла Лиля. Она вообще чудная, Артагана впустила без слова (Лиля бы ни за что не впустила), а когда он выставил Лилю за дверь, ни словом ему не возразила. Это ведь Ритина квартира, и нечего ему распоряжаться.
  
  Да он же уехал! - осенило Лилю. А музыка у Ритки обычное дело, когда Лиля к ней заглядывала (в двадцать два ноль-ноль, как велено), Рита ставила кассету с греческой ресторанной музыкой, которая так и называется - "ресторанная". Музыка веселила, кружила, захватывала дух.
  
  "На ужин танцы!" - объявляла Рита, брала Лилю за руки и они кружились по комнате как две бабочки, неведомо откуда прилетевшие в этот призрачный, колышущийся в зеркалах мир. Свечи горели, словно в храме, у Риты блестели глаза и она становилась ещё моложе. Ей, наверное, лет двадцать пять. Могла бы в институт поступить или в колледж, а она в аптеке работает, за копейки... А подсвечники у неё антикварные, обои шелкография, потолки навесные, мебель кожаная, паркет офигенный, где только деньги берёт? - думала Лиля, глядя на Риту, которая радовалась неизвестно чему...
  
  ===========Волшебный Стинг, или Как танцевать музыку
  Лиля вошла в квартиру, неслышно притворив дверь. Может, этот противный Артаган уже убрался восвояси? - Лиля сунулась в шкаф-купе в прихожей и обнаружила дублёнку Артагана, пахнущую дорогим одеколоном. Лиля сунула руку в карман и вытащила флакон мужских духов Bleu de Chanel
  
  "Ты становишься тем, кто ты есть. Навсегда. Будь непредсказуем" - прочитала Лиля и подумала, что цена у этого чуда тоже непредсказуемая, тысяч сто или больше, она видела такие в магазине.
  
  Лиля положила флакон обратно в карман и онемела: рядом с дублёнкой висела шуба, какая Лиле во сне не снилась - лиса-карсак со сказочно красивым мехом и широкими рукавами. Мягкое тёплое чудо, длинное и стильное. Откуда у аптекарши деньги на такую роскошь, оставалось только гадать.
  
  Музыка между тем сменилась - Стинг! "Fields of gold"! - ахнула Лиля. Под "Золотые поля" каталась на Олимпиаде в Солтлэйк-Сити Мишель Кван, её любимая фигуристка. "Что они там делают, под такую музыку?" Лиля приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы просунуть в неё голову. Что она и сделала, не испытывая ни тени смущения.
  
  Увиденное её поразило: Рита с Артаганом танцевали в той самой "эротической" близкой позиции (ближе не бывает, с ходу оценила Лиля).
  Потом под "Золотые зёрна кукурузы" азартно выделывали нечто хулиганское, не касаясь друг друга. Последней на кассете была "Ламбада", которая у парочки прошла по категории "18+ без правил и ограничений". Лиля поймала себя на том, что покраснела, увидев - что они изображали. Она и не представляла, что ЭТО можно станцевать...
  
  "Другие танцуют под музыку, а мы танцуем музыку" - вспомнилось Лиле. Теперь она, кажется, это понимала. Практичная Лиля постаралась запомнить движения и пожалела, что не пришла раньше. Артаган с Ритой её не видели, поскольку комната утопала в полумраке.
  
  =====================Непричастность
  Наступила тишина - кассета кончилась. "Всё, натанцевалась, больше не хочу" - объявила Рита, усевшись на пол, и похоже, ей было вполне комфортно. Артаган включил бра, и Лиля увидела Риту - с розовыми щеками, распущенными шоколадными волосами, в белых широких брюках и облегающем как вторая кожа блестящем топе, не закрывающем плеч (том самом, от которого не мог оторвать глаз психиатр, Рита запомнила и решила "повторить трюк").
  
  Артаган уселся напротив неё и, подмигнув торчащей в дверях Лилиной голове, дотянулся рукой до стоящей в углу высокой бутылки. Рита взяла из его рук бокал. Раздался хрустальный звон. "Алла Акбар" - сказал Артаган и снова подмигнул Лиле. Вот сейчас Ритка его выставит.
  
  Рита засмеялась серебряным смехом, пригубила и кивнула согласно. Ей что бог, что аллах, что будда... Её бог - музыка, - подумалось вдруг Лиле. Рита с Артаганом целовались сидя на паркете, как на диване. Руки Артагана пробежали по Ритиной голой спине (вот сейчас она его выставит!), но Рита только поёжилась и попросила: "Свитер принеси, холодно". Артаган идти за свитером не торопился, гладил Ритину спину и нашёптывал что-то, уткнувшись лицом в её волосы.
  
  Лиля не стала дожидаться, когда он встанет. Убрала из дверей голову и ощутив свою непричастность, ненужность - пятое колесо в телеге - тихо выпятилась из квартиры. Торт она оставила в прихожей, после таких танцев им не повредит. Щёлкнула замком и подергала для верности дверную ручку. - Дверь не открывалась, и Лиля улыбнулась: этим двоим сегодня никто не помешает.
  
  А завтра она попросит их научить её танцевать. До сегодняшнего вечера она была уверена, что танцует "на уровне". "Уровень" Риты и Артагана без слов доказывал обратное. Да! Чуть не забыла. Надо срочно придумать, что подарить им на свадьбу. В том, что они её пригласят, Лиля не сомневалась, и была абсолютно права.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"