Аннотация: Когда любовь толкает на смелые поступки. Когда единственный выход - пойти наперекор судьбе. Когда на карту поставлено всё.. Тогда помочь может только "Оракул".
Время пришло. Лассзак посмотрел на заходящее малое солнце. Почти полностью стемнело. Большое солнце скрылось за крышами половину куинга назад и у Лассзака есть не больше трех куингов до того, как взойдут первые луны. Время полной темноты -- как раз то, что нужно для задуманного. Лассзак ускорил биение сердца и выбрался из-под навеса. Он выбрал не самый короткий путь, зато по узким и пустынным улочкам, так меньше было шансов натолкнуться на стражей. Волна возбуждения прокатилась по всему его телу, от самых чешуек на макушке до кончика хвоста. Надвинув пониже капюшон и поправив мантию младшего жреца левой руки, он двинулся между серыми домами.
Температура понижалась и от глиняных стен веяло холодом. Ветра практически не было и только скрип песка под ногами нарушал тишину. Лассзак должен двигаться как можно больше, с каждой минутой становилось холоднее и он мог впасть в оцепенение до самого утра. Он знал, что никогда не решится на вторую попытку, поэтому сейчас буквально все было поставлено на карту. Стараясь держаться поближе к стенам домов, он то и дело останавливался, чтобы прислушаться. Но это был тихий квартал, здесь не гудели трактиры и праздношатающиеся, большинство жителей сейчас отходило ко сну, эти работяги, которым с первыми лучами большого солнца нужно на карьеры. Лассзак почти добрался до рынка, когда услышал чьи-то тяжелые шаги. Он спешно стал искать укрытие. Когда из-за угла вышли двое стражников, Лассзак едва успел нырнуть под ближайший прилавок. Стараясь не шуметь, он отполз за большой ящик и постарался выровнять дыхание.
Двое ящеров в утепленной форме неторопливо прошли мимо, отпуская шуточки про нового начальника. Выждав несколько ларгов и убедившись что он один, Лассзак поблагодарил Великого Бесхвостого и выбрался из своего укрытия. Переминаясь с ноги на ногу, он восстановил температуру тела и спешно пошел дальше. Малое солнце уже полностью скрылось и ночь опустилась на город. Лассзак почувствовал себя спокойнее. Управитель города жалел денег на освещение улиц, поэтому факелы стояли только на больших улицах, и это было на руку Лассзаку.
Лассзак с ранних когтей мечтал стать жрецом. Ему крупно повезло появиться на свет именно в то время, когда к его народу спустилась лодка самого Бесхвостого. Старики рассказывали, что это было самое потрясающее зрелище, которое можно вообразить. В ночном небе появилось сверкающее судно, окутанное пламенем. Громоподобный рев сопровождал великое сошествие. Лодка Бесхвостого опустилась на окраине города, правда, разрушив несколько домов, но говорят, что там жили совершившие Акт Невоздержания. Поэтому все расценили это как справедливую кару. Это был великий день для ящеров! Но всеобщее ликование очень скоро сменилось таким же всеобщим горем. Точно никто не может объяснить причину, да и версий на этот счет с каждым годом становится все больше, но Бесхвостый так и пожелал говорить с ящерами. Сам Лассзак склоняется к мысли, что, скорее всего, один из жрецов совершил четыре Трепетных удара хвостом вместо положенных по традиции пяти. Хотя его труд на эту тему не был по достоинству оценен Культом. Как бы то ни было, Бесхвостый остался в своей лодке и до сих пор сохраняет молчание. Ящеры постоянно возносят молитвы и приносят дары в Его храм, но безрезультатно. Однако, Бесхвостый слишком добр и милостив к своим детям, чтобы не участвовать в их жизни вовсе. Поэтому он помогает решить наиболее сложные вопросы через своего Оракула, даруя общине частичку своей мудрости.
Как и любое цивилизованное общество, народ Лассзака допускает существование нескольких точек зрения. Поэтому и Культ Бесхвостого разделен на множество групп, каждая из которых пытается представить свое видение мудрости божества верным. Лассзак принадлежал к течению левой руки, а вот бесподобная Мирза была дочерью старшего жреца правой руки. И их счастью препятствовали очень строгие на этот счет догмы праворуких. Отец Мирзы никогда не допустит, чтобы его дочь совершила Акт Переплетения Хвостов с Лассзаком. Несколько раз молодой жрец пытался объясниться со стариком, но тот лишь выражал Акт Непоколебимости, а в последний раз даже использовал позу Презрительного равнодушия. Но любовь Лассзака была слишком сильна, чтобы отступиться. И если Бесхвостый милостью своей даровал ему прекрасную Мирзу, только Он сможет помочь несчастному влюбленному. Лассзак совершал большую дерзость и даже упоминание о задуманном грозит ему смертью. Но зачем жить, если он не сможет быть с несравненной Мирзой? Лассзак собирался под покровом ночи пробраться в храм Бесхвостого, который был возведен вокруг его Лодки и обратиться к Оракулу. Если Оракул скажет, что любовь между леворукими и праворукими возможна, это будет неоспоримым аргументом и отец восхитительной Мирзы не сможет ему отказать.
Лассзак с тоской подумал о прекрасной Мирзе. Он должен был добиться своего, чего бы это ни стоило. Поправив капюшон, он перешел улицу. Оставалось пройти совсем немного. Он знал в этом районе каждый дом, близость цели его сильно будоражила. Неожиданно, за его спиной крикнули:
-- Стоять! Хвост к земле! -- Ящер обернулся и увидел стража. На его лице не хватало многих чешуек, а поперек щеки проходил розовый шрам. Куртка стража имела красную оторочку, а значит, перед жрецом был ветеран. Копье угрожающе смотрело в его сторону.
-- Именем управителя, ты арестован за нарушение Правильного и здорового распорядка дня, -- страж надвигался на Лассзака.
-- Я просто слишком глубоко задумался о роли Бесхвостого в жизни каждого из нас, поэтому не заметил как зашло большое солнце. Я ни в коей мере не хотел нарушить Правильный распорядок. -- Он попытался улыбнуться.
-- Конечно. Только это уже решать не мне. Пошли со мной.
-- Это просто недоразумение. Я узнал это место, тут от моего дома совсем недалеко. Обещаю вам, страж, это больше не повторится.
-- Я сказал, ты пойдешь со мной. Или ты хочешь совершить Акт Неповиновения законному требованию?!
Положение становилось критическим. Лассзак инстинктивно хотел подчиниться стражу, но он не мог. Сейчас он собирался совершить просто невообразимую по дерзости вещь для ящера. Он шагнул к стражу.
Тот опустил копье и жестом показал, что нарушитель должен следовать за ним. Лассзак неожиданно развернулся и ударом хвоста выбил копье из рук стража. На ларг тот замешкался, никогда еще ему не доводилось сталкиваться с такой кощунственной наглостью. В это время жрец бросился на него и повалил на землю. Страж пришел в себя, когда Лассзак пытался скрутить ему руки. Он пнул наглеца в живот и откатился в сторону. Изобразив Оскал ожесточения и потряхивая хвостом, он кинулся на преступника. Лассзак в последнее мгновение увидел летящий в его лицо кулак и пригнулся. Толкнув плечом стража, он попытался ударить того ногой, но промахнулся и получил тяжелый удар по голове. Мир пошатнулся. Страж еще несколько раз попал по жрецу, затем свалил его с ног. Он накинулся на Лассзака сверху. Изворачиваясь и пытаясь освободиться, Лассзак смог попасть локтем по зубам ветерана и тот ослабил хватку. Помогая себе хвостом, жрец смог оттолкнуть противника и ударить его коленом. Что-то хрустнуло и страж сразу обмяк, перестав бороться. Лассзак тяжело дыша, подполз к нему и проверил жив ли тот. Похоже, старый ящер потерял сознание.
Немного придя в себя, Лассзак оттащил стража в подворотню. Если повезет, его никто не найдет до самого утра. Ночной холод не позволит тому очнуться и позвать на помощь. Но нужно торопиться.
Через половину куинга Лассзак оказался перед входом в храм. Это было величественное строение, четыре башни которого символизировали главные добродетели, а внутри центральной башни находилась святая святых -- лодка Бесхвостого. Между ними были натянуты веревки с разноцветными ленточками, а вся главная башня была украшена изображениями сцен из Его жизни. Весь комплекс окружала стена в два роста, на которой была самая изысканная роспись, какую только мог вообразить Лассзак. Это был дом умиротворения и благости.
Ворота были заперты, но как член Культа, жрец имел ключ. Он вошел во внутренний двор и проскользнув мимо нескольких младших служителей, которые следили за порядком, направился к главной башне. Двери, как и ожидалось, были заперты, но Лассзак обошел строение и через вентиляционное окошко пролез внутрь. В помещении было не так холодно. Вдоль стен висели масляные лампы, на стенах от самого пола до потолка золотистым цветом написаны Его высказывания. Волна благоговения и страха прокатилась по телу жреца. Он стал отступником и грешником. Что, если оракул вообще откажет ему в милости ответа? Страх поднимался и накатывал все с большей силой. Лассаз уже не был уверен в своем плане. Но отступать нельзя. Он уже не сможет вернуться к прежней жизни, даже если бы этого захотел. Поэтому собрав остатки воли, он пошел к лодке Бесхвостого. Никогда прежде жрецу не позволялось бывать здесь. Прямо перед ним посреди храма возвышалась лодка во всем своем величии. Созданная из неизвестного материала, она выглядела гладкой, и, Лассзак чувствовал это, была холодной. Белая, обтекаемая, она была изящна и совершенна. Лассзак подошел ко входу. Жрецы установили небольшую лестницу, по краям которой складывали дары и цветы. На каждой ступеньке горело восемь свечей, которые источали одурманивающий запах фирта. Лассзак неожиданно почувствовал, как по его телу разливается тепло. Наслаждаясь каждым ларгом пребывания здесь, он ощущал, как соприкасается с чем-то настолько величественным, что все тревоги этой ночи развеялись как дурной сон. Если Бесхвостый создал столь красивую вещь и не покидает их, несмотря на молчание, он в милости своей не откажет несчастному жрецу левой руки. Лассзак вошел внутрь.
Описать то что он увидел было невозможно. Даже если бы жрец попытался, вряд ли у него нашлись подходящие слова. Затаив дыхание, он осторожно прошел в Его обитель. Посреди комнаты был Его трон, на котором восседал сам Бесхвостый. Его тело было облачено в белоснежную плотную ткань, а голову венчал шлем из прозрачного материала, твердого, но прозрачного. В нескольких местах на шлеме были большие трещины, поэтому сложно было детально разглядеть черты лица, но отсутствие чешуи сразу бросалось в глаза. Его веки были опущены и выглядел он скорее отстраненно, словно погрузился в глубокие размышления. Казалось, Лассзак сейчас потеряет сознание. Он с трудом заставил нормализоваться ритм сердца и пал на колени. Сделав пять трепетных ударов хвостом, 13 раз повторив Простую хвалу и спев один Величественный гимн, Лассзак поднял глаза к Оракулу. Единственное, что осмелились изменить ящеры внутри священного места -- это соорудили небольшой резной алтарь, на котором теперь покоился Оракул, обильно украшенный цветами. Оракул был идеальной шарообразной формы, размером с кулак, черный, как сама ночь, лишь отражения свечей трепетали на его поверхности.
Жрецы обращались к Оракулу только по самым важным вопросам общины. Ритуал обращения требовал, чтобы верховный жрец и двое просветленных, перед тем как задать вопрос, прошли длительную аскезу молчанием и голодом, проводя дни в благостных размышлениях и кротких молитвах. После того как их души очистятся от всякой скверны, они могут предстать перед Оракулом. Младшие члены культа распевают гимны и играют на бархи. И когда верховный жрец обратится к Оракулу, тот по милости Бесхвостого даст ответ. Оракул нужно взять в руки и немного потрясти. Если ответ утвердительный, на его черной поверхности появится желтое лицо, улыбающееся вопрошающему. Или желтое грустное лицо, если ящеры в своей ограниченности спрашивали о ложном. Так решались вопросы по поднятию налогов, выбору нового управителя и многие другие жизненно важные вопросы для всей общины.
Лассзак понимал, что уже несоблюдением церемонии может навлечь гнев Бесхвостого, но он верил в снисходительность и доброту Его. Лассзак мысленно задал вопрос, и протянул дрожащие руки к Оракулу. Волнение буквально сотрясало все его тело. Он осторожно потряс шар и приготовился встретить свою судьбу, какой бы она ни была. Вокруг была абсолютная тишина, казалось время застыло на месте. И вот на поверхности шара проявился сперва размытый силуэт желтого лица, потом жрец увидел, что лицо грустное. Все кончено.
Сердце Лассзака перестало его слушаться, то отбивая безумный ритм, то замирая. Пот катился по его вискам. Но сам жрец чувствовал жуткий холод. Он хотел сесть, но голова закружилась. Он навсегда потерял прекрасную Мирзу. Сам Бесхвостый против их любви. Значит, Лассзак ошибался. Ему стало дурно. Неверным движением он сделал несколько шагов назад, но ноги его не слушались и он споткнулся о собственный хвост. Вскинув руки, ящер упал рядом с троном Бесхвостого. Он своим телом надавил на какую-то прямоугольную пластину и та засветилась. Жрец в ужасе отпрянул, а на пластине появился Бесхвостый... и заговорил!
-- Финкель! Ты худший компаньон, который только у меня был! Зачем я вообще тебе доверил подготовку корабля? Эта посудина вот-вот распадется! Слышишь? Это ревет сирена, у меня отказала система охлаждения. А вместо запасной кристаллической решетки знаешь что я нашел? -- Человек поднес к экрану черный шар. -- Ради всего святого, ты думаешь это смешно? А давай я у него спрошу: Финкелю можно хоть что-то доверить? -- человек потряс шар, на нем появилось грустное лицо. -- Что и требовалось доказать. Ты идиот! Если я выберусь отсюда, я тебя задушу своими руками. А я даже не знаю в какой части Галактики я нахожусь, потому что навигационные карты, которые ты загрузил, оказались мелморианскими. И на них просто нет этого сектора. Что еще? -- человек развернулся в кресле, несколько секунд изучал один из мониторов, потом продолжил -- У меня проблемы. Я рядом с какой-то планетой, придется садиться, иначе это ржавое ведро рассыпется. И все из-за твоей беспечности. Дай только вернуться, я пойду к Донсону и разорву контракт. С меня хватит. -- Сирена стала звучать громче. -- Ладно, позже выйду на связь.
Экран погас. Лассзак, конечно, не понял ни слова, но сам факт того, что с ним говорил сам Бесхвостый поверг его в шок. Он пытался собраться с мыслями, но от пережитого потрясения мысли ускользали от него. Сделав несколько глубоких вдохов, жрец сел в позу Глубокого размышления.
Бесхвостый был недоволен. Он что-то пытался объяснить ему, Лассзаку. Но язык, который использовало божество, был совершенно непонятен. Но какие выводы можно сделать из всего этого? Лассзак должен догадаться, он чувствовал, что сейчас стоит на пороге чего-то очень важного. Бесхвостый показал ему Оракула, который дал отрицательный ответ. Но Бесхвостый был недоволен и даже сердился. Значит ли это, что Оракул показал неверный ответ? Нет, это невозможно, ведь это проводник Его воли. Возможно, бесхвостый пытался объяснить, что вопрос Лассзака не требовал обращения к такому мощному инструменту? Возможно, он хочет, чтобы Его дети имели больше свободы и самостоятельности, что противоречило жестко регламентированному существующему устройству общины. Да, похоже на правду.
Какое-то время жрец еще пытался взглянуть на произошедшее под разными углами, но последняя догадка показалась ему наиболее правдоподобной. Значит, ящеры вправе сами избирать свою судьбу, не опираясь на догмы Культа? Надежда в душе Лассзака дала осторожные всходы и с каждым ударом его сердца стала расти и набирать силу. Бесхвостый в своей безграничной мудрости указал ему путь. Теперь он должен все рассказать отцу несравненной Мирзы. А потом и всей общине.
Жрец вскочил на ноги. Он был счастлив, и он должен поделиться этим счастьем со всеми. Лассзак помчался к выходу из храма. К тому времени уже оба солнца освещали крыши города, погрузив все в золотой блеск.