Аннотация: Период 1953-1986 г.г. Учёба на вечернем отделении МЭИ. работа на ЗИЛе: слесарь- механик, конструктор, Начальник КБ. Изобретения. Женитьба и рождение детей.
ФРАГМЕНТЫ ЖИЗНИ
Глава 3
Диплом защищен, 19610 год. Группа выпускников ТЭФа МЭИ.
Слева: Юра и Валентина Шаховы,Верещагин Михаил, Кулаков Леонид.
Р А Б О Т А И У Ч Е Б А, МОСКВА
Поезд пришел в Москву ранним утром. Попросил таксиста повезти меня в баню. Быстро доехали, смотрю: "Сандуны". Дверь закрыта, никого рядом нет, оказалось - понедельник, выходной.
На метро до Сокола, разыскал нужный адрес и подал высокому темноволосому парню записку с просьбой - остановиться на несколько дней. В квартире много семей; у него с матерью и братом две комнаты.
Поехал в горвоенкомат, стал на учет: - "Ищите, где будете жить, перешлем личное дело по месту прописки".
Почему-то сразу поехал к автозаводу им. Сталина, хотя и в мыслях не было- там работать. Около метро Автозаводская были частные дома. Опять же, откуда-то была уверенность, что квартиру искать надо только в частном доме. Эта, вероятно, ложная уверенность обернулась потом длительным ожиданием своего жилья, как тогда говорили, "площади" ("У тебя площадь-то есть?"). Зашел в один дом, говорю с хозяйкой. Она:- "Ну можно". Вроде бы все "на мази", вдруг из глубины дома женский голос: " А Саша-то где будет жить?". "Ой, я забыла!" Оказывается, какой- то Саша приезжает учиться в академию. Зашел ещё в один дом - нет.
Тут подвернулся доброхот: - "Поезжайте за город, там легче найти жилье". Сдуру, по существу не зная московских порядков, связанных с пропиской, я так и сделал. На Павелецком вокзале сел в электричку, еду, смотрю в окно: частные дома, но их немного (Нижние котлы, как потом узнал, город). Ещё чуть проехал; недалеко от железнодорожного полотна деревня Чертаново.
Иду по деревне, захожу в дом; в сени и избу раскрыты двери, людей не видно и всюду ходят куры, оставляя за собой серые кучки. Скорее оттуда. Идёт по улице женщина, я к ней:
- Здравствуйте, мне бы устроиться на квартиру.
Она- громко в сторону идущей по улице женщине:
- Маша, ты говорила о квартиранте, ещё никто не пришел?
- Нет.
Оказалось, что первая встретившаяся мне, женщина -председатель сельского совета.
В Чертанове я жил с 1953 по 1960 год: у Маши, Паши и Катерины.
Как я прописывался? Пришел в Ленинский паспортный стол.
Сидит мужчина в милицейских погонах. Подаю ему документы.
...- Почему вы приехали в Москву?
-А куда мне ехать?
- Туда, откуда призывались!
-Там сейчас и деревни нет.
- Ну туда, где вы больше всего находились.
-Я громко:
- Больше всего находился в Китае, если дадут визу- поеду туда!
Из соседней комнаты выходит майор:
- Что тут у вас?
- Да вот приехал...
Майор смотрит мои документы:
- Пропишите.
Я знал , что в Поcтановлении Правительства о сокращении армии было сказано: прописка на всей территории страны.Милицейские, обиженные моим внезапным сваливанием на их головы, мстительно не направили меня в жилищный отдел для постановки в очередь на жилье
Чертановские дома, в которых я проживал, являлись без удобств, исключая электросвет; во всем остальном они были менее удобны чем скрябинский дом, в котором я провел большую часть своего детства.
Москва и Подмосковье в то время жили невероятно тесно. Я приехал на квартиру в центре Москвы, на улице Чернышевского, где жил брат Николай. У двери в квартиру было 7 (семь) звонковых кнопок. Брат жил в семье из 4-х человек; комната была чуть больше 20 кв. метров. На все семь семей была одна ванная и туалет.На свои житейские неудобства я не обращал внимания, так как основное мое время было занято работой и учебой. Дома я только ночевал; даже в выходные ездил заниматься в читальный зал. Помыться-душ на работе, в субботу или в воскресенье почти всегда ходил в баню.
Поехал в Ленинский райвоенкомат и стал на воинский учет. В военкомате мне тоже не подсказали насчет очереди на жилье. Сам я наивно думал, видя, что с жилплощадью трудно: сейчас я обойдусь, а когда понадобиться - получу. Ведь в Постановлении сказано: обеспечить за счет 10% фонда в течение 6 месяцев. Я был один и не связываясь первые годы с претензиями на жилье, не ощущал свое бессилие пред властями; мне за это время удалось спокойно закончить школу и поступить в институ- выполнить программу-минимум.
Офицеры же, обремененные семьями, хлебнули лиха с самого начала своей гражданской жизни. В военкомате один подполковник - зам командира дивизии по технической части рассказывал. "Уволили с выслугой 23 года, обидно, что до пенсии не дотянул два года, но думаю: есть сбережения, куплю домик в Подмосковье, устроюсь на работу начальником автобазы, вечерами будем смотреть телевизор- проживем. Домик купил. Стал искать работу: нет должности нач. автобазы, нет и нач. колонны; "идите водителем автобуса". Ладно, думаю: уеду из Подмосковья в другую область. Стал продавать дом - нельзя, не прожил в нем положенные два года. Денег нет, работы нет. Уехать нельзя. Пошел на автозавод отгонщиком машин с конвейера. Все отгоняют 10-12 машин в смену, я - 5-6. Вроде устранил все течи, подвернул люфты, приезжаю к приемщику; он находит ещё течь или что-нибудь другое. Как-то в обеденный перерыв рассказал о своих трудностях, спросил, что делать. Сидящий рядом водитель, похлопывая меня по плечу, изрек:- "Надо уметь обманывать Советскую власть!" Я обомлел: как же так, я всю сознательную жизнь служил этой власти, защищал во время войны, а сейчас, чтобы выжить мне велят её обманывать. Ушёл с завода: не захотел устранять течи методами, уродующими технику".
Человек был в отчаянии и таких было тысячи. Видимо Правительство и ЦК получало лавину жалоб, ибо где-то через полгода вышло дополнительное Постановление. В нем было сказано: 1)уволенным офицерам выплачивать денежное содержание за звание в течение года. 2) офицерам, имеющим 20 лет выслуги, назначить пенсию в размере 30% от денежного содержания по должности и званию. По выходу этого Постановления мне вспомнился горький рассказ подполковника: теперь ему полегчало. Но ведь у кого выслуга меньше 20-ти - опять ничего! Сам я год получал по 500 руб. В моем положении они не очень были нужны.
Как я искал работу? Саша - хозяин квартиры, где я остановился по приезду в Москву, сказал: "Работу найдешь рублей на 800, если бы был инженером, мог бы на 1000" Я думал: 10 лет службы, две войны, финансовый курс училища и 7 лет штабной работы подготовили к административной работе, в поиске шел по этому пути. Зарплата меня не очень интересовала: во- первых у меня были деньги, а потом я полагал, что любая зарплата меня прокормит. Хожу по Москве, ищу работу, смотрю объявления, слушаю, что говорит народ у этих объявлений. Два прилично одетых мужчины:
- Ну был я там.
- И что?
-Самостоятельный баланс, оклад - косая. Я понимаю: главный бухгалтер, оклад 1000.
Походив, поездив, захожу куда- нибудь пообедать. Иногда в ресторан, чаще других- в Киев на Маяковке (потом-София, а нынешние наверное там соорудили чего-то , не съедобное). Тогда в ресторане можно было пообедать, со стаканом, на 25 рублей.
Работу искал не очень рьяно. В августе пришел в 66-ю вечернюю школу, около метро Автозаводская и с 1-го сентября начал учиться.
После одного случая понял: административная работа мне не светит.
...Объявление: "Филиалу института требуется нач. отдела кадров".
Это- моё. Иду в отдел кадров головного института. Я в форме,
сказал, что длительное время работал в строевом отделе- армейском
отделе кадров. Получив бланк "личного листка" и:
- Заполните, напишите автобиографию и приходите завтра, вы нам
подходите. Направляюсь к выходу.Взявшись за ручку двери, слышу
припозднившееся:
- Вы, конечно, член партии?
- Нет.
Лицо мужчины потухло:
- Пожалуйста, присядьте. Знаете, для нач. отдела вы, пожалуй, молоды.
Это я-то молод: после 10-летней службы, полной лишений и опасности ,
я чувствовал себя совсем наоборот.
- Давайте так: поначалу вы поработаете инспектором, потом посмотрим.
И слава богу, что я туда не попал; после этого перестал искать работу и просто ходил в школу.
В конце года пошел в отдел кадров ЗИСа; был направлен в отдел Главного энергетика.На заводе в это время заканчивалось строительство газогенераторной станции: природного газа тогда добывалось мало. Мне предложили пойти учиться на оператора газогенератора. После учебы, работа сменная. Школа- сменная работа нежелательна. Стал учеником слесаря- механика в цехе печей и приборов.
Уже позднее я узнал: не пойдя на "горячую сетку" газогенераторщика, потерял армейский стаж 10 лет, с правом выхода на льготную пенсию.
Стал работать в группе изготовления электромеханического реле времени. Наша промышленность не выпускала надежных реле для технологических процессов и на заводе приняли решение: скопировать американский образец. Механическую часть изготовляла наша группа. В целом наш узел напоминал часы- будильник с электромоторчиком. Токарные и фрезерные станки были из часовой промышленности.Руководителем группы был талантливый механик Борис Александрович Борисов.
Цех печей и приборов занимался проектированием, изготовлением и наладкой, а так же ремонтом технологического оборудования для плавки металлов, нагрева перед штамповкой- ковкой, термической обработки поковок, отливок и готовых изделий. В цехе было конструкторское бюро, бюро подготовки и ведения производства, механический и монтажный участки, мастерские и лаборатории. Располагался цех в большом корпусе , где основную часть площади занимал ремонтно- механический цех. Тут же располагался и электромеханический цех. Структурно наш цех входил в Отдел Главного энергетика.
Автозавод занимает значительную территорию. И хотя наш цех не был на периферии, но до него от проходной надо было идти почти четверть часа. В корпусе была приличная столовая, а завтрак в буфете включал и лососевую икру. Питание в столовых завода было приличным. Позднее, в 70-е года , оно испортилось и стало значительно дороже.
Были нормальные душевые. В связи с ними вспоминается одна встреча.
...Я пришел в душ в кителе и брюках с кантом.Раздеваюсь.
Рядом уже одевается человек лет 35-ти в армейскую одежду. Он:
- Недавно из армии?
- Да, а вы сколько служили? Какое звание?
- Выслуга с фронтовыми 18 лет, звание у меня большое - полковник.
- А сейчас чем занимаетесь? - Фрезеровщик.
Такое было время: полковники становились учениками- станочниками.
Как- то женщина - ремонтница приборов нашей мастерской говорит: "Пойдемте, посмотрите - где работают наши приборы".Пошли в кузницу. Надо сказать, что до этого я в производственных цехах не бывал, кроме колхозной кузни.
...На подходе к корпусу слышится сильный ударный грохот;
чувствуется дрожь земли.Входим в цех-длинный коридор,
с обеих сторон стоят огнедышащие печи и паровые молоты.
Нагревальщик огромными щипцами берет из печи, раскаленную
до бела, заготовку и сбрасывает на транспортер. С транспортера
кузнец подхватывает её и кладет на штамп молота. Верхняя часть
молота -вторая половина штампа с мощно- глуховатым стуком
опускается вниз. Из под штампа во все стороны летят огненные
брызги окалины, которые осыпают кузнецов и тебя, идущего по проходу.
Всё это совершается в витающих хлопьях черного снега- копоти
мазутных горелок печей.
Зрелище технического ада меня ошеломило. Раньше я видел полевую пыль, поднятую бороной и уносимую ветром, взлетающую полову при молотьбе. Конечно многому насмотрелся на фронте, но то- война.Но чтобы вот так в мирном цехе - огненные мухи и черный снег разом! Зашли в термическое отделение; грохот позади, нет красных мух. Посмотрели приборы, записывающие температуру в термопечах: перо с красными чернилами оставляло за собой круговую диаграмму.
Прошли годы и когда я увольнялся в 1986 году, в зиловскую кузницу с нескрываемым горделивым удовольствием водили гостей. Нагревательные установки ТВЧ (токи высокой частоты) и кое-где - газовые печи: нет черного снега. Вместо молотов - прессы, работающие безударно: нет огненных мух.К этой технической миниреволюции приложил, полученные со временем знании - опыт и я. Но об этом впереди.
В мастерской на токарном станке я точил оси, заготовки для штрипок и шестерён; на фрезерном - нарезал зуб. Изготовленные детали собирались в латунном корпусе и получался блок реле. Работа мне нравилась.В этой мастерской я получил начальное образование промышленного производства, начиная со чтения чертежа, процесса изготовления детали, сборки и наладки узла. Мой учитель Борис Александрович, не подозревая об этом, дал мне основной урок: главное в производстве -точность изготовления детали. Это я усвоил чётко, и потом, в своей работе конструктора, не отступал от норм точности: спроектированные мной устройства налаживались и пускались практически без переделок.
Вечерняя школа. В ней было три десятых класса. Учился я, как и в прежних школах, хорошо - в первой тройке. Получив аттестат, поехал посмотреть будущий свой строи- тельный институт.
...Кожевники. В глубине неуютного двора здание
из красного кирпича- вечерний строительный институт,
в справочнике- "при Мосгорисполкоме".Я интуитивно понял:
строители, которые учатся в таком здании, ничего
путного построить не смогут.
Может это мне пришло в голову не тогда, а позднее. Но как бы то не было, обшарканное, напоминающее плохую казарму, здание мне не понравилось. Решение: -"Здесь я учится не буду!"
большому зданию. На фронтоне -"Энергетический институт".
И сразу: "Учиться буду здесь!"
Поступаю: набор 200 человек, конкурс 4. Сдал устные предметы на тройки, сочинение 4. Оформили на теплотехнический факультет.В институт от завода ездил на трамвае, минут 35. По дороге ужинал в киоске или кафе. Занятия начинались в 19, заканчивались в 23. Из института ехал на трамвае до Павелецкого и электричкой- до Чертаново. Дома был в первом часу ночи.
...Еду в электричке. Задремал. Поезд трогается с
остановки; толчок его меня будит.Каким--то образом
Жизнь моя стала невообразимо тихой и размеренной, Стал паинькой в сравнении с тем разболтанным лейтенантом. Как бы удивлены были мои прежние товарищи, увидев меня, смиренно стоящим за станком в мастерской целую смену или сосредоточенным за кульманом. И еще более - после рабочего дня - в аудитории института, чинно слушающим лекцию.На былые шалости нет ни времени, ни друзей, ни той бесшабашной обстановки; да и самому стало нужно совсем другое.
ВСЕ ТЕЧЕТ, ВСЕ ИЗМЕНЯЕТСЯ.
Учёба требует немалых усилий. Все дисциплины более или менее поддаются, кроме математики и английского. В воскресенье сижу и занимаюсь решением дифференциальных уравнений по 12-14 часов. Иногда ни одно не решу, но ощущение- сидел не зря, появились какие-то проблески.
В период сессии предоставляется учебный отпуск. В это время все дни провожу в библиотеке дворца культуры ЗИЛа. Экзамены сдаю без особых трудностей. За все время учебы были две пересдачи: по математике и паровым турбинам. С турбинами произошло странное стечение обстоятельств. Сдавал экзамен членкору Академии Щегляеву. Ответил на всё из билета. Дополнительный вопрос, по переменному режиму работы турбины, застал врасплох. Щегляев: "Придёте в следующий раз".
Уже сданы Гос. экзамены. В дипломном проекте спец. раздел - переменный режим работы турбины. На графике расчетная кривая слабо выражена, а мой консультант на вопрос прояснить ситуацию, без слов подправляет график. И надо же, при защите дипломного проекта ко мне единственный вопрос- переменный режим, по которому, как и два года тому назад, поплыл.
Но я снова забежал вперед.
Во время первых двух лет учебы многие были отчислены. Действовала схема: в сессию три двойки - до свидания, две - пересдача без права на ошибку, иначе, тоже гуляй.
Многие переходили в заочный энергетический, ректорат которого был в здании напротив. Когда к нам заходили ребята, туда перешедшие, с довольным видом сообщали: "Сейчас нам учиться легко".
Да, было у нас время, когда ценились ум и целеустремленность. Из учебных заведений выходили инженеры, способные поднимать технику на более высокую ступень. Что же смогут создать "специалисты", получившие диплом по- кумовству или за деньги?
Когда я учился на втором курсе, у нас расширялось конструкторское бюро и меня перевели в КБ, на должность техника- конструктора. Руководителем группы была Маринина Елена Николаевна, которая явилась моим вторым учителем в производстве - его первоосновы- чертежа. Первое задание (его ясно вижу и сейчас) - небольшая сборка регулирующего воздушного клапана. На стадии ватмана Елена Николаевна мне возвращала чертёж несколько раз, а затем пришлось поправлять и после копирования. Сразу же я понял, что чертеж исключительно лаконично и ТОЧНО задает параметры будущего изделия: информация должна быть полной, но не излишней. Графическое исполнение - в строгом соответствии ГОСТу. С самого начала работы конструктором я придерживался этих положений и будучи руководителем, неукоснительно требовал того же от подчиненных, скрупулезно проверяя сам почти все рабочие чертежи.
Прошли годы и однажды мне передали отзыв немецких технологов ( в Германии изготовлялись узлы термоагрегатов для ЗИЛа) : "Проще всего работать с чертежами, где есть фамилия Верещагин ".
Учеба вечером в высших и средних учебных заведениях в 50-70-е годы была широко распространена.Конечно она требовала известного напряжения и не всегда шла на пользу здоровья учащегося. Кто не чувствовал в себе достаточных сил, заведомо шёл учиться в более легкие институт или техникум. В основном учились в Автомеханическом, Экономическом им. Плеханова, позднее- в Завод- ВТУЗе. МЭИ, наравне с Баумановским, считался относительно престижным; требования в них к студентам- вечерникам были высокими. Мои успехи в течение всех 6 лет учебы были стабильно- средними, не то, что в школе. Это я объясняю тем, что наравне с великовозрастными, к которым относился я, были студенты, только что окончившие дневную школу, на десять лет моложе. Таких в группе было двое; с ними у меня был явный разрыв в успешности учебы.
Моему поколению не удалось получить образование во время из-за войны, или послевоенной неустроенности, но оно жаждало знаний, а не просто диплома, для чего не жалело сил.
Учеба вечером многие годы - 8- 9 лет -изнурительный экстрим, требующий воли и самодисциплины. Пускались в этот заплыв многие, а преодолевал преграду, может, один из трех-четырех. Время, проведенное в двойной работе, особенно учеба в техническом ВУЗе, насыщая человека знаниями в узкой области, сдерживает интеллектуальное развитие: нет времени на гуманитарные занятия. Это, в скромной мере, можно приобрести лишь после учебы.
Из людей, получивших образование таким путем, не получается выдающихся талантов. Из них, прошедших перед учебой еще и нелегкий отрезок пути в жизни, получаются хорошие специалисты в своей области. Как правило, они творчески работают на средних технических должностях и неохотно идут на административную работу.
Настало время, когда можно учиться, не испытывая особых лишений и вдруг новая напасть: диплом есть - специалиста нет. Возникшие в 90- годы, как грибы, многочисленные филиалы старых институтов и новые университеты- академии- институты, выдают явный брак. Но и этого мало- сейчас дипломы просто продаются.
Почему же руководители страны в существующем порядке не видят основной угрозы: такая ситуация отдаляет нашу страну от современных информационных технологий.
Я не чувствовал физической усталости, но многие годы "работы в две смены", объединившись с военным прошлым, накопили скрытый протест. Так, при флюорографии в 1959 году, меня вызвали к врачу. Врач Марта Анемподистовна что-то усмотрела на моем снимке и хотя нач. отделения ничего не видела, авторитетом Марты я оказался в санатории- профилактории поселка ЗИЛ. В те годы заболевание туберкулезом было обычным: в нашей мастерской в 15 человек проходили лечение двое. Где-то в 70-е эта болезнь в стране исчезла, во всяком случае новые проявления не фиксировались: заводской профилакторий закрылся. Что касается меня: субъективно ничего не ощущалось, вместе с тем я благодарен , как и многие зиловцы, Марте Анемподистовне- врачу с высокой совестью и сожалею о её короткой жизни.
Моя память воскрешает её образ: вижу аскетично- удлиненное, не слишком красивое, но бесконечно доброе лицо, с печально- сострадающими глазами , лицо мадонны кисти Греко.
И вдруг это многовековое , вроде бы побежденное, заболевание, сейчас в 21-м веке, возвращается. К чему бы это?
При увольнений из армии и переходе к гражданской жизни у меня были проблемы с одеждой. Об этом я уже писал, но кое что добавлю. Пиджак я пробовал одеть, ещё служа, ничего не вышло: в нем я чувствовал себя нелепым. Поносив армейское, от кителя перешел к куртке, которые тогда носили многие. Куртки были байковые- от лыжного костюма или вельветовые. Кепку я тоже не мог носить. Готовой одежды было мало, мне ничего не подходило. Походив две зимы в шинели, пошил пальто. Пальто с армейской фуражкой- никак и тут, кстати, стала входить в моду шляпа. Она мне понравилась; в цехе тогда ходил в шляпе только начальник и я храбро присоединился к нему. Для весенне-осеннего времени были удобны недавно появившиеся китайские плащи, покроем напоминающие армейский. Когда я стал морально готовым принять костюм - заказал в ателье: имеющиеся в продаже мне не подходили по размерности. Со временем появились импортные, из них стала возможность подбора.
Прошли годы, культ одежды ушел в прошлое: сейчас гордо носят штаны из мешковины, да ещё с прорехами и демонстрационными заплатками. Но все течёт и в некоторых слоях молодежи небрежная и несвежая одежда становится табу.
Материальных, чисто житейских, трудностей у меня не было, их я не испытывал со времени окончания училища в 1949 году. При увольнении были средства, позволившие с известными излишествами прожить полгода. Когда начал работать, то все зарабатываемое и получаемое год от военкомата не задерживалось в кармане. Скорее это оттого, что не было своего жилища, а чужое обустраивать было ни к чему. По этой же причине и гардероб был минимальным.
Весной 1955 года в школе был вечер встречи прошлогодних выпускников, где я познакомился с Надей Хайруллиной, бывшей ученицей параллельного 10-го класса. Я её видал и во время учебы- на перемене по коридору ходили две девушки: одна -маленькая, чернявая, с острым личиком, другая- среднего роста с миловидным лицом несколько восточного типа, с заплетенными в косу волосами.
Позднее узнал, что она татарка. На вечере я несколько раз с нею потанцевал, проводил на Курский вокзал; она жила в Люблино. Договорились о встрече. Надя жила с матерью, младшими братом и сестрой в маленьком своем доме. Дом, как и все частные дома того времени, был без удобств, с печным отоплением. Собственно в доме я побывал года два спустя , при форс- мажорных обстоятельствах.
Как уже было сказано выше, уволенным офицерам полагалась жилплощадь за счет 10% фонда. Тогдашняя моя наивность сейчас представляется смешной: "как только я обращусь за жильем- сразу получу".
...1955 год, отправляюсь в райжилотдел. Женщина
долго смотрит на мое заявление и подняв голову,
вопрошающе- недоуменно:
-А где вы были два года?
- Здесь, работаю на ЗИЛе.
- А что же, когда уволились в 1953 году, не пришли к нам?
Тогда у нас, как раз, строились Черемушки, а сейчас их
забрала Москва.
И началась моя многолетняя жилищная одиссея. Описать её в деталях не мог бы ни Гомер, ни Кафка, впрочем никакой разгениальный писатель - иностранец, разве только родной Гоголь, глубоко проникающий в абсурд русской жизни.Нечасто, раз в год- полтора наведываюсь: то в Ленинский райисполком, то в Зиловский бытовой отдел. Райжилотдел: " Сейчас у нас ничего нет, вы работаете на ЗИЛе - он много строит жилья, получайте там". Бытовой: "Мы дали бы , но у вас загородная прописка - не имеем права".
Жилищная карусель у меня осложнялась и холостяцким положением, к семейным отношение было более либеральным.Неустроенность и одиночество начинало меня угнетать, появилась причина расслабления; проходя по улицам, с нехорошей завистью смотрел на освещенные окна.
...Вечер, у Павелецкого вокзала только что
расстался с приятелем, посидев в кафе.
В руках чемоданчик с учебниками. На улице зябко,
идет снежная крупа. В голове тоже непогода:
чувство одиночества, неприкаянности. В освещенном
окне полуподвала вижу смеющиеся лица и вдруг,
в мстительном порыве с размахом бью чемоданчиком
по стеклу. Не спеша иду дальше. Через минуту меня
хватают две пары мужских рук:
- Разбил стекло- плати!
Молча достаю 50 рублей, явно довольные мужики
шустро убегают от меня.
Вспоминая все это, думаю: а при чём эти люди, жившие в тесноте сырых полуподвалов? Какое отношение имеют они к моей житейской неустроенности? Но что было- то было.
Спустя года два после встречи с Надей, предлагаю пожениться. Нет, она совершенно к этому не готова. Прошу просто зарегистрировать брак, зная, что это поможет мне в вопросе жилья.
Отвергает всё. Мы встречаемся когда нет занятий в институте; она работает в Управлении торговли Мосгорисполкома и учиться в Текстильном. Наши встречи проходят в метро, кино, на улицах города.
Почти всегда я провожаю её домой - в Люблино. Иногда упускал время вернуться в Чертаново через город, тогда ехал электричкой до Царицыно и шел через поле, около 4-х километров. Эти прогулки совершались после полуночи, но в те "худые времена" можно было по Москве и Подмосковью ходить без опаски.
Домой Надя меня никогда не приглашала, ограничиваясь забором своего огорода.
Однажды я побывал в её доме.
...Позвонил в среду, услышал:
- Сегодня мне надо съездить к дяде.
Я тоже не хотел терять зря вечер и хорошо провел
с ребятами. После этого, мне подумалось: " Надя не
захотела со мной встретиться, она дома и я поеду к ней".
Была глубокая ночь, когда я постучал в дверь её дома.
На мои вопросы был ответ:
- Нади нет дома.
Но я хотел лично убедиться в этом и после громкой
настойчивости, дверь открыл её брат Митя и,
сориентировавшись в моем состоянии, уложил спать.
Утром, с чувством непоправимости совершившегося,
я торопливо покинул дом.
Появившись незваным гостем в непотребном виде, я серьезно навредил себе: в глазах её мамы, которая не одобряла дружбу с человеком не своей национальности, я оказался ещё и пьяницей. Её можно было понять: старшая дочь Дина была замужем за выпивохой- прибалтом.
Прошло много лет, я сижу у постели больной тещи. Впервые сижу так близко к ней и испытываю родственные чувства. Мы не говорили, но в её печальных глазах я видел немой вопрос: что будет с дочерью - моей женой, одной из четверых, давно взрослых, но её детей, которых она одна вырастила. Мне думается, она прочитала на моем лице ответ, который был в моей душе: за среднюю дочь, когда- то доставившую столько волнений, можно быть спокойной.
Снова к хронологии.
Я был упрямо терпелив. Но через три года наших встреч, произошло неожиданное.
...Ранней весной 1958 года мы с Надей, как всегда,
стоим за огородом её дома. Поздний вечер, прохладно.
"Опять ехать в Чертаново через Царицыно и пешком еще час"-
неуютно думаю я.И вдруг Надя:
-У нас с тобой все равно ничего не получится.
Вначале я не вник в смысл сказанного, но уже через
секунды её уверенный тихий голос превратился
в щемящее чувство предательства, опрокинувшее
мое сознание навзничь.
Были еще две- три вялые встречи, но поняв неопределенность отношений я решил с Надей расстаться.Уйти-то я ушел, но ещё многие недели с волнением прис- лушивался к телефону: ждал её звонка, а так же, собрав волю, сдерживался, чтобы не позвонить самому.
Летом съездил в дом отдыха Полушкино.Осенью приехал мой сослуживец по ВДВ, близкий товарищ Петя Малыхин. Поужинав с ним в ресторане "Колос", через сутки очнулся в 24-й больнице. Официально, с моих слов, сбила машина. Я ничего не помню: отключился ещё по выходу из ресторана. Могло быть и так, что какой-то "смельчак ", видя меня еле державшимся на ногах, двинул так, что в падении я ударился о бордюрный камень. Петя в это время искал такси.Не вставая,пролежал две недели, испытывая сильную боль; она затихала только после укола морфия, выпрошенного у дежурной сестры. В больницу приходили многие мои знакомые; Нади не было, звонить ей не стал.
Выписался на работу.
...Преддверие 1959 года , в телефонной трубке
незнакомый женский голос:
- Я подруга Нади Хайруллиной и хотела бы с вами
встретиться.Поговорив с подругой , позвонил Наде.
Новый 1959 год встречали вместе и с тех пор не расставались.
Врач больницы, при выписке, сказал: "Надо быть осторожным, не перенапрягаться и сделать перерыв в учёбе". Сам же я решил: "Меня часто заставляли рисковать во имя государства и один раз, ради себя, конечно рискну". Это оказалось самонадеянием неведения.
Езжу в институт. Иногда со своим приятелем Леней Кулаковым уходим после первой пары, заходим в гастроном, берем бутылку муската и сардельки. Едем в его благоустроенное общежитие, недалекое от института. И хотя я очень долго не пью вино, но совершенно точно знаю: во всем сегодняшнем изобилии питья и еды - нет того аромата муската и вкуса тех сарделек, произведенных Советскими предприятиями по Государственным стандартам. Интересно, что сейчас в большом доме "Стандарт" у Калужской площади?
1960-й год - самый памятный год моей жизни в Москве!
Весной я поехал на преддипломную практику, на Калужский турбинный завод. Со мной был ещё один дипломник - Кривоносов. Жили в гостинице, малонаселенной и чистой. Вначале думали питаться в столовой завода, но пообедав один раз - сбежали. Известный завод, выпускающий довольно сложные машины, требующие точности в производстве, как же он был нерадив в быту. Столовая, с убогим набором блюд, отвратна невероятной грязью; ничего подобного я не встречал в сельских чайных, не ведающих водопровода. Насколько было плохо в заводской столовой - настолько приятно оказалось в небольшом ресторанчике при гостинице, при незначительном удорожании.
Мой дипломный проект: "Тепловая электрическая станция на 50 тысяч киловатт, в составе двух турбин". Турбину в 25 тысяч я должен был спроектировать самостоятельно. Материал для проектирования на заводе нам дали и через три недели наша практика закончилась. Позднее, как конструктор, я жалел, что основную часть времени на заводе провел с чертежами и не познакомился детально с технологией изготовления отдельных узлов турбины. Защита диплома проходила уверенно и гладко, пока в конце не прозвучал вопрос: "Поясните кривую выбега турбины". А эту кривую я хотел прояснить для себя при разработке проекта, но мой руководитель собственноручно подправил её, не объяснив реальный процесс. Итак, я дважды погорел с этой кривой (первый раз- на экзамене), ещё говорят: "Дважды снаряды в одно место не падают". Я поплыл, но председатель Госкомиссии - директор 9-й ТЭЦ Поляков утихомирил моего оппонента.
Вся группа успешно защитилась, кроме одного выпускника; его долго допрашивали, но в конце- концов, сжалились.В институте была такая практика: для наглядности тебе давали дипломный проект предшествующих выпускников, но задание на собственный проект было таким, что ты все равно вынужден все считать, а уж чертежи выполнять - само собой. Для меня, как работающего конструктора, чертежи диплома- удовольствие. Да и расчет по разработанной методике- пара пустяков. А дипломник, над которым сжалилась комиссия, бездумно переписал расчет и скопировал чертежи, без учета своего задания. На что он рассчитывал? Халтура в институте не проходила. Но, в данном случае председатель, видавший всякое, взял грех на себя и не дал выбросить 6-летние усилия нерадивого бедолаги собаке под хвост.
После защиты мы пошли в Измайловский парк, в кафе выпили за успешное окончание 6-летней 2-сменной работы. Я. как ветеран вечерней учебы - 9 лет выпил видимо побольше, ибо в какой-то момент удивился темноте и отсутствию веселой компании, но быстро сориентировался: где и что, приехал домой.
Спустя год, в 10 часов утра, дня защиты диплома, я в одиночестве стоял под колоннами института. Время шло и росло мое удивление необязательностью своих однокашников; я был убежден, что тогда в Измайловском парке, мы договорились о встрече через год. Прождав с час, в недоумении, уехал домой. До сих пор в неведении: я что-то перепутал или это людская необязательность.
А потом я заболел и хотя группа систематически через 5 лет собиралась, не мог пойти с ними в ресторан. Меня приглашали и на моё "нет" недоумевали: куда запропастилась моя обычная активность.
За все прошедшие годы всего трижды встречался со своими однокурсниками. В начале 70-х пригласил к себе Лёню Кулакова; он приехал с женой и тремя одногруппниками. Затем, при очередной встрече в 80-е узнав, что она будет на квартире, поехал. Собралось человек 12. На встрече был разговор: кто где работает и чего достиг. Вадим Р.- самый молодой, стал кандидатом наук, Леша Кулаков - зам. директора института по техническому обеспечению, Юра Шахов.- нач. цеха. Успехи в области техники по видимому были за мной. В свои достижения я никого не посвящал, но разговор об изобретениях быстро затух, из-за отсутствия событий. Ещё была встреча близко знакомых четырех человек в конце 80-х: я, Леша Кулаков, Коля Конопатов и хозяин квартиры Паша К.
Сейчас коллективных встреч уже нет, но телефонная связь присутствует.
Но, к хронике- 1960-й год.
...Я на работе. Звонок из бытового отдела:- Зайдите.
- Верещагин Михаил? - спрашивает женщина с бумагами в руках,
- Мы решили дать вам комнату, вот адрес, посмотрите и снова к нам.
- А чего смотреть, я согласен.
- Нет. У нас такой порядок.
Вот так ни с чего: нате вам комнату. Правда, со дня её обещания прошло только 7 (семь) недолгих лет. Ещё бы ждал, но в 1960 году расширились границы Москвы и Чертаново вошло в черту города, я получил право на прописку. Это первое. Но было и второе, что ускорило получение жилья. Об этом, втором я узнал, когда уже прожил в доме года два.
В пригородной Салтыковке были общежития зиловцев в частных домах местных жителей. Жили семейные работники ЗИЛа, работавшие в тяжелых условиях горячих цехов: кузницы, литейных, рессорки. Где-то на границе 1959-60 годов несколько человек организовались и пошли в Кремль, который был открыт для посещения в правление Хрущева. Пришли к зданию Верховного Совета. Вышел какой-то чиновник, пообещал и люди ушли. Прошло несколько месяцев- ничего. Собрались человек 150, шли по Москве; милиция, думая, что это какая-то официальная делегация, перекрывала дорогу транспорту. Опять вышел чиновник, начал "петь Лазаря". Громко потребовали Председателя Президиума. Чиновник смылся, вышел другой- потолще, поважнее: "Поручите кому- нибудь зайти внутрь, на переговоры". Народ сообразил, что выбранного могут уговорить или хуже - арестовать: "Пусть выходит сюда, здесь будем говорить!" Чиновник ушел и вернувшись: " Сейчас приедет директор ЗИЛа, будем решать".
После этих событий , во второй половине 1960 года, для загородников выделили несколько пятиэтажек. В одном из домов и я получил комнату, хотя у меня к этому времени уже была московская прописка. Комната неполных 10 квадратов в 2- комнатной квартире, вторую в 14 метров заняли мать со взрослой дочерью.
Только заселился, как приходит бумага из Ленинского райисполкома, перекочевавшего из Царицыно на Полянку. Прихожу, опять женщина, подороднее зиловской бытовухи: "Мы решили дать вам комнату". "Я уже получил" - отвечаю, не уточняя - где. Она в свои бумаги: "Да, да вы уже получили" - как будто прочитала она. "Да я получил комнату на ЗИЛе". Больше нет разговора, она мысленно уже направляет неожиданно свалившуюся лишнюю комнату, по своим каналам.
И ещё одно событие произошло в 1960 году: наконец я женился. У Нади исчезли, по крайней мере две причины, продолжать волокиту: учеба и "негде жить". Перед самым Новым годом мы пошли в Люблинский ЗАГС и получили очередь на 31 декабря. Дней за пять до этого, она переехала ко мне, без "санкции" мамы. У меня родственников в Москве не было, её же не желали нашего союза, а посему, в качестве присутствующих при регистрации, пригласил своего друга Володю Кравченко. К назначенному часу мы приехали в ЗАГС, Володи с женой не дождались и сиротливо прошли казенную церемонию, благо свидетели не были обязательными.
От женитьбы я не ощутил ожидаемого и долго лелеямого эмоционального подъема. Уже позднее, думая об "обыденности" происшедшего, как-то объяснил это для себя. Повторяясь: первые два года я не заговаривал с Надей о женитьбе. Потом, ожидая жилье и понимая, что семейному легче получить обещанное, впервые заговорил о браке. Мне был непонятен эгоизм её отказа: после свидания она шла в тепло своей семьи, я разочарованно уходил в холод одиночества. При недостатке эмоционального начала и превалировании рационализма с её стороны, боязнь сиюминутных трудностей притупили и мои эмоции; все получилось близко к ситуации, описанной в новелле "Когда смеются боги".
Увеличилась жилплощадь- уехали соседи; на появившийся диван с неожиданной поспешностью переместилась Надя, уходя в однобокий статус домохозяйки.
Семейная жизнь проходила размеренно, без излишнего накала или охлаждения. Были частные размолвки, не переходящие в отчуждение. Наверное есть такие пары, которые способны слушать и слышать друг друга при любых внешних обстоятельствах и поступаться чем-то своим в пользу другого более, чем было это в наших отношениях. По большому счету надо бы сожалеть об этом; можно утешиться тем, что синхронных пар немного. Внешне у нас все чинно- благородно, а для Нади внешняя сторона имеет большое значение и я, как член союза, играю по общепринятым правилам. Испытываемый внутренний протест иногда выходил наружу. Однажды, находясь на турбазе реки Вятка, наблюдая за семейной парой "голубков", почувствовал черную зависть к чужой "гармонии". Звонком вызвал Надю, внутренне уверяя себя- в случае её отказа приехать, не возвращаться в Москву. Отказывая в повседневной чуткости, надо признать её способность почувствовать "аварийную" ситуацию и умение погасить.
...Железнодорожная платформа города Котельнич.
Жду московский поезд. Вот он появляется вдали,
растет и наконец, стоп. Ищу глазами.
Вижу худенькую фигурку; она отрешенно шла, тихая и жалкая.
Мое приподнятое, в ожидании встречи, состояние - испарилось,
переросло в виноватую нежную жалость. Я забываю черствость
между нами и мысленно обещаю: никогда не расставаться с ней.
С умиротворенным чувством возвращаюсь в Москву.
Ничего не изменилось; по - прежнему над землей висит неприветливое серое небо, безразличное к людской суете.
ЗАГС 31 декабря 1960 года. Михаил и Надежда - Верещагины.
Надежда, Михаил, 1960-е годы.
,
Бабушка Камалова Малика с внуками.
Дина и Коля. 1960-е годы.
В 1961 году родилась дочь Дина. Когда Надя разбудила меня ночью с просьбой проводить в роддом, я будто бы попросил подождать до утра. Регистрировал девочку я и имя выбирал в честь старшей Надиной сестры, которая тогда одна, из всей родни, поддерживала отношения с нами.
Надя тяжело переживала разрыв и думаю: так же нелегко в это время было и её маме. Отчуждение продолжалось долго и первый раз я увидел дома свою тещу, когда уже родился сын. Сразу всем стало спокойнее и прежде всего Наде с мамой.
Надя многие годы была с ребятами дома и пошла на работу, когда Коля начал учиться в школе. В выходные дни мы с ребятами выходили на природу, чаще всего в недалекий от нас Зюзинский лес, до которого тогда еще не добрались городские дома.
Главное неудобство того времени- теснота жилья: на четверых неполных 10 квадратов. Кроме этого, соседи были недовольны, скорее всего из-за того, что нас стало много; Наде приходилось сносить их грубость и придирки.
Были материальные ограничения. Моя зарплата, хотя и была выше средней, но четвертая её часть ,естественно не дотягивала до "прожиточного минимума". Такого термина тогда не существовало, да и сейчас он не всегда понятен. Народ жил бедно, питание было скудным. Например: когда я жил на квартире у Паши, мои хозяева , имея двух детей, оба работали на ЗИЛе, за детьми присматривала наемная бабушка. Как уж они обедали на заводе- не знаю, но на ужин у них были просто макароны.
В 1959 году КБ печей из цеха перевели в Отдел проектирования нестандартного оборудования.
К 1960 году- году окончания института, проработав конструктором около пяти лет, я превратился в квалифицированного специалиста и занял должность начальника группы. В своей отрасли технологического оборудования: нагревательные и термические установки для мелкосерийного и массового машиностроительного производства, я разбирался свободно и мог самостоятельно вести конструкторские проекты. После периода учебы в институте, я снова ощутил себя " в первой тройке" Кроме конструкторской работы, вел занятия по специальности по заданию ОТО, рецензировал дипломные проекты. Иногда меня привлекали для чтения обзорного курса по термическому оборудованию специалистам и владельцам иностранных фирм, посещающих завод.
Надо отметить, что в СССР не было специализированных фирм, поставляющих нагревательные и термические установки для машиностроительного производства. Некоторые крупные заводы имели конструкторские подразделения и мощности для производства этого оборудования; другие покупали его у известных фирм Германии, Англии, Швеции. ЗИЛ всегда имел свое производство. Многие заводы страны брали наши проекты.
Моя первая оригинальная работа "Печь для термообработки поковок, с возвратом поддонов". Кратко поясню её суть. Поковки термист укладывает на поддон, который при помощи механизмов, проходит камеру отжига, разгружается, а затем, освободившийся горячий 100 килограммовый поддон рабочий захватывает ручной "кошкой" и возвращает его на позицию загрузки. Многие годы предпринимались попытки автоматизировать возврат поддона, но задача не находила разрешения.
Мне поручили заняться ею.
...Начальник отдела Хандий:
- На Горьковском автозаводе внедряется печь для
термообработки поковок, с возвратом поддонов.
поезжайте, изучите и проектируйте свою.
Приехал в Горький, остановился у тети Таси.
После хрущевской оттепели, многострадальная деревня, получив некоторые права, стала разбегаться. В деревне после войны жизнь не налаживалась, так как основные работники- мужчины сгинули в боях, а женщины- великие труженицы подорвали свое здоровье от непосильного труда и многолетнего недоедания. Поэтому, как только жители деревни получили свободу передвижения - устремились в поселки и города, подальше от подневольного труда, от землицы, ставшей для них мачехой. Тася оказалась в Горьком. Ко времени моего приезда она была замужем, сын Валентин жил с ней. Тася работала в столовой и после деревенского голода, пребывала на седьмом небе. Первый её вопрос, что сварить на обед: курицу или кролика. Пришел с работы муж Василий, был послан за хлебом и на этот вечер исчез, поддавшись традиционной слабости.
Приехав на завод, разыскал КБ печей, которым руководил Ильин. Заочно, по работе, мы были знакомы. Посмотрел чертежи, пошел в цех, где отлаживалась установка, которую приехал лицезреть. Наладка шла несколько недель: никак не могли добиться, чтобы поддон стабильно приходил на позицию загрузки. Я практически сразу понял причину нестабильности и определил слабый узел - цепной транспортер, перемещающий поддоны с торца разгрузки на торец загрузки. Тут же наметил себе, что не буду копировать систему механизмов, налаживаемой на ГАЗе печи, а так же, вместо цепного транспортера применю жесткую раму с качающимися кулачками, которая будет точно ставить в заданное место очередной поддон.
По возвращению доложил Хандию о положении на ГАЗе и высказал соображения о схеме своей конструкции. В ходе проектирования Хандий, являясь специалистом по литейному оборудованию, предложил: жесткую раму взять от формовочной линии. Мне она показалась громоздкой, но будучи "молодым специалистом", только что закончившим ВУЗ, я не стал противиться. Прямых причин для отказа я не чувствовал и вставил предложенный транспортер в свой проект.Проектирование и изготовление заняло года полтора и вот МОЯ первая, полностью моя, линия уже в наладке!
В сравнении с горьковской, выглядит компактнее, аккуратнее. Компактности способствовало применение гидропривода, вместо электромоторов. Кроме того, подъемник был выполнен в виде телескопического гидроцилиндра, впервые примененного в нашей практике. Но линию в наладке лихорадило: плохо работал все тот же верхний транспортер, хотя и был жестким. Разница с горьковской: там поддон нестабильно приходил на позицию загрузки, у нас же поддоны перемешивались и застревали по пути следования. Причина была очевидной- громоздкий литейный транспортер работал грубо. Группа быстро выполнила, по заранее продуманной мною схеме, рабочие чертежи нового транспортера и линия была успешно сдана в работу.
В кузнице автоматизированная печь, среди старых своих сородичей, выглядела белым лебедем. Главное- лебедь облегчал работу термиста: ему оставалось смотреть, как поддон сам является на позицию загрузки. Многие приходили понаблюдать за работой новой печи. Хотя в документации так и осталось слово "печь" - для новорожденной АВТОМАТИЗИРОВАННОЙ линии, оно стало "архаичным".
Когда конструктор смотрит на дело своего ума и опыта, то испытывает чувство сродни тому, что возникает при виде собственного ребенка.
После внедрения моей первой самостоятельной работы, изменившей технологический процесс в сторону автоматизации, я почувствовал уверенность в своих силах. В дальнейшей своей работе, при проектировании более сложных линий и агрегатов, старался тщательно продумывая, окончательно принимать оптимальные варианты и практически не допуcкал явных неудач. Чертежи "Печи с возвратом поддонов" разошлись по заводам и проектным организациям страны.
Вызывает Хандий.
...Вхожу в кабинет, у него в руках технический журнал.
Подает его мне:
- Оформляйте заявку на изобретение, а то всю вашу работу
растащат по кусочкам.
В журнале статья двух сотрудников - доктора и кандидата наук
Сталинградского технологического института:
" Печь для термообработки с возвратом поддонов".
Описание почти повторяет наш проект.
До этого, по конструкторским разработкам термического оборудования в нашем КБ заявок на изобретение не оформлялось. Я порылся в патентном секторе технической библиотеки завода - оформил заявку с названием "Печь автоматизированная для термообработки поковок с возвратом поддонов". Включил в число авторов, причастных к проектирования и нач. отдела Хандия. Он свою фамилию вычеркнул: "Предложенный мною транспортер не пригодился". Через несколько месяцев, без дополнительной переписки с институтом патентной экспертизы, было получено Авторское свидетельство на изобретение.
В дальнейшей моей работе было много различных проектов со своими идеями и идеями товарищей по работе, на которые получены Авторские свидетельства. Всего- два десятка, в том числе и два иностранных патента.
В наше время вознаграждение за изобретения, хотя и внедренные, было весьма скромным. В основном было моральное удовлетворение. Так однажды я был приятно удивлен, получив от своих земляков Кировского завода Лепсе письмо: "Мы думаем внедрить ваше изобретение - "Система охлаждения вала высокотемпературного вентилятора". Просим выслать технологию изготовления кольцевых гребешков".
В 1965 году на заводе был организован Отдел главного конструктора по печному оборудованию. В него были собраны все профильные конструкторы. Возглавил отдел бывший нач. КБ цеха печей и приборов Долотов Георгий Петрович, защитивший к этому времени кандидатскую диссертацию. Его заместителем стал Литвин Григорий Ефимович- большой специалист в своем деле, хотя и не имевший высшего образования. Он всегда был в курсе новых разработок, появлявшихся в информационных каналах.
С конца 50-х завод стал оснащаться современным, даже по мировым меркам, агрегатами и линиями химико- термической обработки; в течение 60-70 годов была спроектирована и внедрена целая их гамма. В большинстве проектов принимала участие моя группа, а позднее КБ, начальником которого я стал. Собственно на стадии технического проекта все термолинии разрабатывались в нашем КБ; для выполнения рабочих чертежей привлекались конструкторы других подразделений отдела, частично из института Теплопроект.
Инженерно-технический состав ОГК ПО. Главный конструктор Долотов в 1-м ряду 4-й слева.
Георгий Долотов- справа, со своим замом Евгением Кондаковым.
Верещагин М.А. - нач. КБ, 1970-е годы.
В 70-х годах для Тольяттинского автозавода оборудование для термообработки было закуплено у иностранных фирм: английской - Бирлек, немецкой- Людвиг. Мы внимательно знакомились с ним; ничего нам не пригодилось. Наши линии выполнены по оригинальной схеме, являются более компактными и производительными.
Приведу оценку наших разработок крупным авторитетом, одним из владельцев шведской фирмы АSЕА. После посещения ЗИЛа, в конференц-зале ему задали вопрос: "Что вам больше всего запомнилось из нашего оборудования"? Он, не задумываясь: "Большое впечатление произвели линии химико- термической обработки в части оригинального решения отдельных узлов и высокой производительности".
Конечно, наш 48- поддонный агрегат выдает 800 кг. деталей в час, прошедших полный цикл термообработки. Агрегат составляет комплекс герметичных высокотемпературных камер со сложным газовым составом, закалочный бак с горячим маслом, моечную машину, камеру отпуска. К агрегату подведен десяток трубопроводов с различными жидкостями и газами, необходимыми для технологического процесса. Работа механизмов и поддержание всех параметров жидкостей и газов происходит в автоматическом режиме. В работе агрегат пожаро - взрывоопасен и поэтому снабжен необходимыми блокировками и спец- устройствами: взрывные клапаны, водяные затворы, продувка нейтральным газом и многое другое. В инструкции тщательно прописан: порядок пуска - остановки, как наиболее ответственные моменты, аварийная остановка - при сбое работы.
Бог миловал: на объектах , спроектированных нашим КБ, не было случаев гибели персонала.
Аварийные ситуации случались: затор поддонов в высокотем- пературной зоне, хлопки газа, загорание масла.
...Но однажды! Обычно, возвращаясь в Москву во
время не окончившегося отпуска, я не звонил на
работу. Но тут:
- Здравствуй Владимир Иванович (мой зам. на вре-
мя отпуска). Как дела?
- 24-й агрегат сгорел! - бухает он. Я хрипло:
- Люди погибли?
- Нет.
- Уф!
А было так. Загорелось масло в закалочном баке. Потушить не удалось. Огонь перекинулся на гидравлику (линия опутана трубопроводами, подающими масло к гидроцилиндрам под большим давлением, отсюда - утечки) - это уже пожар. Хорошо, что автоматика отсекла подачу взрывоопасных газов и включила азот для продувки, предотвратив взрыв. Шум был на всю Москву: ЗИЛ горит! Приехало пожарное и административное начальство города. Нашего Бородина- барина не было. Главный пожарный генерал возмущен: "Цех горит, а директора нет! Почему?!" Ему помощник на ухо: "Товарищ генерал, директор- член ЦК". Генерал проглотил язык.
Из всех, ранее испробованных мною профессий, работа конструктора приносила наиболее полное удовлетворение. Поэтому, так подробно останавливаюсь на этой сфере работы и привожу много технических подробностей, может, мало кому интересных и не очень понятных.
Тем не менее хвастаюсь дальше. Практически все, созданные мною или под моим руководством, устройства быстро отлаживались и пускались в работу. В процессе конструирования принимаемые технические решения давались нелегко: возникали сомнения в правильности пути. Если из известных ты берешь какой-либо узел, не пытаясь его критически переосмыслить и оптимизировать к своим условиям работы, принимаешь его и спокоен- тогда ты не конструктор.Задача- улучшить эксплутационную характеристику принятого тобой узла и тут уже возможны колебания. А если встраиваешь новое, неизвестное, возникшее в итоге долгих размышлений - сомнение становилось многократным.
По моему опыту - сомнения создают новое.
Работа конструктора не является почасовой; иногда над какой-либо задачей думаешь постоянно и даже во сне может прийти решение. И ещё: конструктор должен быть ЛЮбОПЫТНЫМ!
На протяжении 20 лет работы начальником КБ у меня было три- четыре группы конструкторов в 4-5 человек, в основном с высшим образованием; в 80-е годы, по мере того как производство насыщалось нашим оборудованием, количество конструкторов уменьшалось.
Как руководитель, к своим подчиненным старался относиться ко всем ровно, не допуская грубости. Требовал выполнения чертежей в планируемом количестве и надлежащем качестве. Несмотря на то, что детальная проверка входила в обязанности руководителя группы, все чертежи просматривал в ватмане и указывал на пропущенные неточности и ошибки. Доверял начальникам групп принимать серьезные технические решения, но если они не являлись оптимальными, брался за дело сам, объясняя необходимость изменения.
Не часто встречаются талантливые конструкторы. За все время у меня в КБ был один, которому я уступал в конструировании механизмов: Притоманов Борис, окончивший факультет автоматики и телемеханики. Теплотехников в КБ сильных не было. Самостоятельно и ответственно вел проектирование Исаин Анатолий. Из КБ несколько человек ушло на ответственные административные должности, а Владимир Титов потом стал Главным конструктором ОГК ПО.
Главный конструктор Долотов Георгий Петрович обладал конструкторским талантом и вообще был умным человеком, преподавал в ВУЗах- профессор; играл в шахматы вслепую. Как руководитель был, по- советски, грубоват и за оплошность отчитывал не щадя самолюбие. Ко мне это не относилось: в работе у нас поддерживался паритет. Споры были по частностям и никогда не приводили к потере контакта. С ним я работал около 30 лет и поддерживал связь 20 лет после выхода на пенсию- дачи на одном участке.
Вероятно эта часть повествования, связанная с профессией, скучна для чтения. Согласен - она не во всех читающих найдет отклик. Но тот, кто с удовольствием ходит на работу, со мной во многом будет согласен и для него даже технические подробности будут интересны.
Сейчас вспоминаю напряженный труд нашего отдела, который за полтора десятка лет, технологическое оборудование для термообработки вывел на общемировой уровень и с горечью осознаю: последние полтора десятка лет не имеют созидательного продолжения, а созданное не используется.
В 70- 80-х годах наше технологии и оборудование широко применялись: в странах СЭВА, на ближнем Востоке, Китае, Индии. Заводы и институты Союза проектировали и строили за рубежом многочисленные промышленные предприятия, электростанции. ЗИЛ принимал участие во многих зарубежных контрактах , проектируя цехи и оборудование. И это все обвалилось! Новые революционеры, своими дилетантскими реформами, разрушив производство и потеряв технологию, не только остановили промышленность своей страны, но и замедлили развитие многих стран, которые поверили нам и свое развитие связывали с нашими технологиями и специалистами.
1960 год был для меня насыщенным , а 1961 - самым безмятежно- счастливым. И то: перегрузки, связанные с учебой - позади, обретено наконец - свое жилье, Надя, рождение Дины, любимая работа. "Утром - с удовольствием шел на работу; вечером - с удовольствием- домой".
...Сижу за рабочим столом. Передо мною ряд копировшиц.
Начальница копировального бюро, остановившаяся недалеко
от меня, разговаривает с,одной из женщин, я слышу
слова в мой адрес: "...какая чудесная семья..." -
У нас только что родился Коля.
Но жизнь ревниво следит и не дает человеку долгое "хорошо".
Так и моя , с большой задержкой отладившаяся жизнь- работа, в 1962 году дала неожиданный жестокий сбой. Происшествие и больница1958 года заявили о себе: произошел нервный срыв. При этом я испытал необычайной силы стресс. Все произошло во время занятий с египетским предпринимателем, которому я читал, через переводчика, 20- часовой курс "Промышленные печи". Небольшое волнение, вдруг меня пронзил вселенский ужас и через мгновение - покинуло сознание.
После недельного лечения, я продолжил занятия, испытывая, вместо спокойного удовлетворения, сильнейший внутренний дискомфорт.
И с 1962 года я утратил способность жить по- прежнему: меня не оставляла настороженность и рабская зависимость от неё все время, кроме сна. Многое ушло из повседневной жизни: кино, ресторан, выставки, собрания, лекции; невероятно затруднилась основная работа, общение с коллегами. Надо было заставлять себя зайти в метро, в парикмахерскую, пройти подземным переходом.
А на работе: совещания: доклады проектов, различные встречи с приезжающими за опытом, поездки в сторонние организации. Как начальник КБ - я был обязан всем этим заниматься. И если эта часть работы раньше воспринималась, как приятное разнообразие, то сейчас она действовала угнетающе; во время любого мероприятия мне с большим напряжением удавалось подавлять внутреннее волнение, заставляя себя волевым усилием оставаться на месте, тогда как внутреннеё "я" кричало: "прочь отсюда".
Была утрачена коммуникабельность, прекратились встречи с друзьями, тем более "веселые", с 1965 года я не разу не был в санатории, доме отдыха, в театре. Немногие встречи с ветеранами были тягостными и только чувство долга вело на них.
Я понял, что схватил серьезную болезнь и почти сразу почувствовал - надо менять образ жизни и место работы. Но слишком многие нити держали в прежнем круге. Продолжая бороться, выработал особый распорядок: избегал рискованные ситуации, нагружался работой за кульманом, стал делать зарядку, многие годы не ложился спать позднее 11 часов, освоил аутотренинг и многое другое. В свободное время стал заниматься различными "хобби", отпуск проводил только на природе, уезжая один, чтобы иметь свободный распорядок. Разумеется не разу не садился в самолет (бывший десантник!), не мог воспользоваться открывшимися возможностями поездки за границу. И пожалуй самое главное: никто - не дома, не на работе - не должен был видеть мое состояние.
Все это со временем, а сразу после срыва меня направили в психоневрологическую больницу, где провел больше месяца, получил десятки уколов и съел сотни таблеток. По выписке, на какое-то время мое состояние улучшилось; потом все вернулось " на круги своя".
В клинике мне предложили то, что я смутно чувствовал сам: сменить Московский Вавилон на более тихое место. Эта мера подтверждалась поездками на природу или при отпуске в деревне, где мне было спокойно- комфортно. Но заикнувшись Надежде о переезде куда либо, я увидел в её глазах изумление неведения и совершенную неготовность разделить свалившуюся на меня беду, невидимую, а следовательно и непонятную ей. Не стал объяснять детально, но если бы сделал это: она не поняла, а поняв - не была способна помочь.
Мое положение может понять опытный врач или человек, находящийся в тех же, невидимых, ежеминутных, тисках. Только недавно, после этих строк, я прочитал описание себя в новелле "Ангел на мосту". С одной невеселой разницей: там все было недолгим и закончившееся мажором.
В 60-70-е годы побывал ещё два раза в неврологических больницах со свободным распорядком.
В это время у нас появились транквилизаторы: они очень помогли и помогают мне до сих пор.
Поначалу у меня было сильнейшее желание уйти в глухую оборону: оставить должность начальника КБ - стать просто конструктором. Но я не сделал это потому, что: первое - в силу своего характера, не хотелось отступать, второе - я не был уверен, что можно убежать от самого себя.
Стиснув зубы, продолжал жить и работать, изобретая разные способы, которые обеспечивали сокрытие моего внутреннего состояния от окружающих, особенно от подчиненных и не давали войти в острый срыв.
Жизнь перешла в другой режим, без особых притязаний; хотя бы остаться достойно на своих позициях.
...Вызывает зам. главного конструктора Кондаков,
вежливо (самый тихий из моих начальников):
- Мы думаем предложить вам должность начальника отдела.
( Планировалось отдел преобразовать в Управление).
- Богатство, слава- все мгновенно, лишь имя доброе- нетленно,-
выскочило из моей памяти.
Удивленно смотрит:
- Пойдем!
Заходим к главному, Кондаков:
- Я ему предложил, он как-то непонятно ответил.
Посмеялись. Естественно -я не объяснил причину отказа.
Если бы я согласился, то в моих новых обязанностях увеличилась доля представительских, особо тягостных. Правда, Отдел в Управление так и не превратился.
Мой врач Анна Ильинична на вопрос - можно ли излечиться или предупреждать острые приступы, дала отрицательный ответ. Для сохранения статус-кво: прием лекарств и ежегодная госпитализация на 45 дней или хотя бы через год. Такого режима начальник КБ принять не мог: за 20 лет я позволил полечиться в больнице 3 раза. В больнице были две встречи, которые мне помогли. Один мужчина, с близким диагнозом посоветовал: " Не принимайте спиртное, в том числе и пиво" - с 1962 года -я трезвенник. Пожилая женщина- врач сказала: "Вы должны понять, что с брачком и вести себя соответственно"- это не забываю никогда. Внутренняя напряженность, соединяясь с внешними обстоятельствами, часто приводила к сложным ситуациям.
...Запускается конвейерная печь с новой панцирной
лентой. Лента часто сходит с барабана и сдача печи
в эксплуатацию затянулась. Я залез в камеру, лег на
движущийся конвейер, чтобы уловить момент схода ленты.
![Мирный труд [Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/konstruktor-1/mirnyjtrud.jpg)
![[]](/img/w/wereshagin_m_a/konstruktor-1/diplomzashishen1slewa-jurijiwalentinashahowywereshaginmihailzanimsprawakulakowleonid.1960god.jpg)
![ЗАГС [Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/konstruktor-1/wzagsewereshaginy-nadezhdamihail.31dekabrja1960goda.jpg)
![Надежда, Михаил 1960 г. [Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/konstruktor-1/wprohladelesa.wereshaginy-nadezhdamihail.1960-egody.jpg)
![Надя с детьми [Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/konstruktor-1/nadjadinakoljawereshaginy-1.60-egody.jpg)
![[]](/img/w/wereshagin_m_a/konstruktor-1/wesna.wereshaginmihailsdinojikolej.konec1960-h.jpg)
![Бабушка Камалова сс ребятами [Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/konstruktor-1/babushkakamalowamalikadinakoljairushan.seredina60-h.jpg)
![Дина и Коля 960-уегоды [Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/konstruktor-1/wcwetnojtrawe.dinaikoljawereshaginy.1960-egody.jpg)
![Тнженеры ОГК ПО [Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/konstruktor-1/inzhenernyjsostawogkpo60-egody.ja1-jslewaw3-mrjadudolotow4-jw1-mkondakow1-jsprawaw1-m.jpg)
![Долотов Кондаков [Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/konstruktor-1/glawnyjdolotowszamomkondakowym.jpg)
![Верещагин М.А. [Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/konstruktor-1/wereshaginmihail.1970-egody.jpg)