Спасённая дрожала всем телом глотая воздух и отплёвываясь. Я хоть и сам едва держался на ногах так и не отвязывая тросик позволивший мне вытащить женщину из трясины и самому не погибнуть, выволок рюкзак из машины и подложил ей под голову. Она уже немного успокоилась, острыми синими глазами наблюдая за мной. Её соломенного цвета волосы, перепачканные грязью кроме самых кончиков прикрывали гладкий высокий лоб. Лицо с крупными но соразмерными и правильными чертами разгладилось, лишившись того свирепого выражения что я видел когда мы цепляясь за скользкий и острый тросик выбирались из болота.
Отдаю её должное, хоть она и погрузилась по самую макушку, уже отчаявшись спастись и пуская пузыри, когда я смог чуть вырвать её дав вдохнуть она победила панику и ужас, не пытаясь оттолкнуть или карабкаться по мне самому.
Я видел, каких усилий стоило это, по гримасам ужаса и застилающей взор панике в синих озёрах её глаз. Удивительная девушка.
Она лежала, отдыхая, всё ещё ничего не говоря, я позволил себе мокрой тряпкой утереть ей лицо открыв матово белую, здоровую кожу. Её стошнило и я придержал её голову, помогая сблевать не на себя и не глотнуть рвоты.
- Спасибо - с явным акцентом сказала она, я же подивился силе мускулов, которые мои руки ощутили под кожей. Да и сама девушка выглядела очень сильной, с всё ещё напряжёнными, крупными мышцами тела. Она дрожали неспособные расслабится после беспрерывного напряжения битвы за жизнь в этом омуте. Несмотря на внешнюю силу, сейчас они была утомленна сверх меры и едва двигалась, отдав последние силы на то чтоб карабкаться по тросу.
Если у меня пасть вся в тине и глине и чёрте чём, что во рту у неё? Ведь я схватил её когда на поверхности виднелись разве что несколько пучков волос. Она уже глотала грязь и умирала от удушья когда я начал вытаскивать девушку, сам спасаясь только железным тросом вокруг талии да машиной на ручном тормозе.
Она глотнула, закашлялась, отпила ещё прополоскав и выплюнув спирт перемешавшийся с болотной мерзостью. Всё ещё бледные щёки чуть порозовели, она вернула мне бутылочку.
Отдыхая мы лежали глядя на небо, девушка представилась - звали её Дейзи и он была обычной туристкой, решившей зачем то сбежать с туристических маршрутов. Спутниковые карты вывели её сюда и она не нашла ничего лучше чем пытаться срезать через болото.
Иной человек бы отказался от затеи сразу, смущённый тяжестью плотной грязи на ногах и крепости хватки даже при неглубоком погружении. Но Дейзи всё это казалось игрушками, преисполненная самоуверенности она двигалась сквозь грязи довольно легко одолевая их силой своего накачанного тела. Неустанные тренировки, диеты, строгий режим и что там говорить, новеqшие препараты позволили ей не теряя женских форм раздуть и укрепить свои мускулы даже больше чем нормальные мышцы тренированного мужчина.
Благодаря могучему сложению ей удалось продвинуться довольно далеко, и казалось она одолеет неширокое море грязи и мокрой липкой глины, но угодила в плывун разом погрузившись до самых бёдер. Она вступила с ним в борьбу и напрягала каждый мускул, пытаясь выбраться. Иногда казалось что ей это вот вот удастся, и она приободрялась, но на деле каждое её усилие лишь крепче вгоняло её в грязь. Её ноги взбалтывали липкое месиво, делая его ещё более вязким, руки скользили по жирной липкой глине едва вытягивая тело на сантиметры, которые она считала победой не замечая как медленно тонет. Самоуверенная гордячка под маской отваги и всепоглощающего напряжения борьбы прятала всё нарастающий с каждым поглощённым миллиметром её матовой кожи страх. Её не за что было ухватиться, жаркие вонючие испарения мутили голову и наполняли болью лёгкие. Тело покрылось плёнкой липкого тяжёлого пота не дававшего никакого облегчения в страшной и всё нарастающей жаре идущей от чёрной глины и грязи раскалённой спешащим к полудню солнцем. Она наклоняла свое туловище то вперёд то назад, постоянно меняя направления рывков, тяжёлый пласт пропитанной грязной вонючей водой грязи содрогался от колебаний мускулов ног. От напряжения твердокаменного живота с чавканьем расступалась самая вязкая глина чуть припуская девушку. Её руки месили вязкую мерзость, вытягивая тело, каждой хваткой высвобождая новую порция смрада и жара.
Будь хоть на каплю слабее её воля и убавить на чуть здоровье и выносливость тела, там бы она и упала потеряв сознание от давящей жары и лишающих сил, мутящих голову испарений.
Девушка всё ещё не сдавалась, проклиная болото, пыталась тянуть и копать руками, напрягая глубоко утонувшие ноги так, что даже неподатливая глина двигалась от напряжения её мышц, но всё глубже уходила в неё, выигрывая сантиметр в сторону берега, она погружалась на два вглубь. И всё быстрее.
Наконец, когда глина достигла верхних кубиков живота она в отчаянии начала звать на помощь, всё ещё разгребая глину руками пытаясь, отталкиваясь ими остановить погружение. Когда её груди погрузились в грязь она попыталась снять майку что начать махать ей, но не смогла вытащить уже руки. Снова и снова она в напрягала их, не веря в то, что они завязли и с каждым рывком осознавая, наконец, ужас своего положения и неотвратимость конца. Тогда её охватило отчаяние, она забилась в грязи, только ускоряя погружение. Плача и крича она погружалась и погружалась, чувствуя как её могучее тело стискивается неподатливой грязью, не дававшей её мускулам и шанса.
Она сопротивлялась до самого конца, и не прекращая взывать о помощи отбросив гордость перед лицом смерти. Даже когда грязь затопила лицо, забираясь в рот и нос, закрыв глаза она всё ещё возилась там в этой толще. Это я могу подтвердить, даже когда на поверхности оставались только отдельные островки волос, и я на бегу видел пузыри воздуха что уже начали исторгать горящие огнём лёгкие атлетки, грязь всё ещё покачивалась от её усилий. Я бросился в топь, погружая руки и едва смог подхватить её за подмышки. К счастью её беспрерывные рывки и сила её тела размягчила грязь, позволив мне хоть и погрузившись по самую шею вырвать её из плена. Задыхаясь она показалась она поверхности, я едва смог приподнять её содрогающееся почти уже в агонии тело до плечей, стоило ей запаниковать и начать топить меня возможно обоим бы пришёл конец, но силачка взяла себя в руки и так, подтягивая друг друга, выбиваясь из сил мы выбрались. Я едва дышал от напряжения, а как она себя чувствовала сражавшаяся с болотом почти два часа и заглянувшая в саму смерть даже не берусь представить. Выбрались мы лишь благодаря тросу лебёдки, да поясу с карабином позволившему приковать меня к машине.
Её тяжёлое дрожащее каждым членом тело мне пришлось волочить и по траве вне этой полыньи грязи предательски скрытой растениями. Она отталкивалась ногами, даже пыталась встать но была слишком обессилена.
Даже сейчас, почти сорок минут спустя она едва могла говорить хриплым, сорванным в криках голосом, с трудом ворочая своим расплывшимся в предельной усталости теле.